Размышления о марксизме. - 13

ЗАПИСЬ ТРИНАДЦАТАЯ.

После небольшого рассуждения о классах есть смысл порассуждать о главном инструменте классовых интересов – о государстве.

Государством в марксизме называется не орган управления общественными делами, как некоторые почему-то думают. Полагая так, они очень недоумевают, когда встречаются с марксистским утверждением о неизбежном отмирании государства в коммунистическом обществе. «Как же может быть, - говорят они, - чтобы общество осталось без управления?» А люди с анархистскими мозгами отвечают: «Да-да, так и должно быть, общество будет жить без всякой управленческой узды». Ерунда, конечно.

Государством в марксизме называется политическая структура, политический инструмент в руках какого-то класса для обеспечения и защиты своих классовых интересов. Именно это отомрёт в коммунистическом обществе по естественной причине отсутствия классового деления. Орган управления общественными делами, конечно же, останется, но к нему уже будет неприменим термин «государство» в марксистском значении этого понятия.

Объективная логическая цепочка, ведущая к возникновению государства, очень проста. Развитие на основе частной собственности неминуемо вызывает расслоение общества по величине собственности, а затем – и по концентрации главных элементов производительных сил именно в более крупных, более богатых хозяйствах. Такое укрупнение собственности, превышающее трудовые возможности самих собственников, конечно же, требует чужих рабочих рук, взятых вне пределов этой собственности. Таким образом, эксплуатация является естественным следствием частнособственнического развития. Эксплуатация, в свою очередь, приводит к формированию классов с непримиримыми (антагонистическими) интересами, а значит, у более сильного экономически (и политически) класса появляется необходимость в том, чтобы инструмент общественного управления был в то же время и инструментом обеспечения интересов этого класса в условиях численного преобладания класса эксплуатируемых.

(Говорить, что у государства две функции - не только защищать интересы правящего класса, но и заниматься делами, важными для всех людей общества, - не совсем верно. Хотя если человек правильно понимает суть дела, большой беды в такой формулировке нет. Просто научная педантичность требует выражать мысли более точно: государство, в марксистском понимании этого термина, является только инструментом защиты классовых интересов, и никакой другой функции, как у государства, у него нет. Но будучи во главе общества, оно вынуждено решать и общие вопросы. Классовое государство занимается этим не потому, что это является его сущностной функцией, а потому, что другого центрального управляющего органа в антагонистическом обществе нет и не может быть. Но и выполняя общесоциальную работу, государство ведёт её исключительно с точки зрения своих классовых интересов.)

Нет надобности объяснять, что сущностная функция этого политического инструмента определяет и его конкретное устройство, и его кадровый состав. Конкретное устройство государственного механизма таково, чтобы можно было наиболее эффективно и надёжно защищать интересы господствующего класса, а высокие государственные работники не только тесно связаны с господствующим классом, но в эксплуататорском обществе ещё и материально разделяют пользование результатом эксплуатации.

Это кажется настолько очевидным, что вызывает очень большое удивление, во-первых, непонимание некоторыми людьми буржуазной сущности этого разряда госслужащих, а во-вторых, упорная надежда многих наивных обывателей на возможность использования этого государственного механизма, со всей структурой и составом, для поворота в пользу эксплуатируемых.

(Не знаю, может быть, я излагаю недостаточно ясно. Мне уже несколько раз приходилось сталкиваться с мнением, что будто бы я, говоря о «служащей буржуазии», тем самым записываю в буржуазию всех служащих. Если бы это было так, то большего идиотизма с моей стороны невозможно было бы и вообразить. Разумеется, рядовой инженер на производстве или даже вполне рядовой работник министерства (есть и такие) в принципе ничем не отличаются от наёмных работников пролетарского типа. Пусть это звучит тавтологично, но по-другому выразиться трудно: поймите, пожалуйста, что в служащую буржуазию зачисляются не все служащие, а лишь та их часть, которая является буржуазией.)

В то же время удивляться дефектам обывательской мысли не стоит. Ведь в рамках своей функции государство постоянно и в громадных размерах занимается нужной ему обработкой мозгов, и эта обработка не может не сказываться даже на пролетариях, не говоря уже о мелкобуржуазном сознании, в котором, как известно, понятие о классовой разделённости сильно размыто.

Государство может, как было, скажем, на ранних стадиях капитализма, ограничиваться лишь правовым регулированием имущественных отношений, разработкой нужного господствующему классу законодательства и контролем за его соблюдением. Но может, как на более высоких стадиях капитализма, и воздействовать на общий экономический процесс косвенным, а то и прямым вмешательством.

Но одновременно с этим господствующий класс всегда, на всех стадиях возлагает на своё государство обязательную задачу духовного, идеологического воздействия на общество, задачу внедрения в его сознание таких представлений о сущности строя, которые препятствуют росту пролетарского классового самосознания и порождают иллюзии единства властвующих и подвластных.

Тот факт, что государство является инструментом интересов только одного, господствующего, класса и именно под эту задачу строит свою структуру и состав, означает, что всякое государство является диктатурой. Диктатура может осуществляться в разных формах (об этом пойдёт речь в следующей записи), но при любой форме никогда не будет дозволено выйти за те рамки, за которыми появляется угроза интересу господствующего класса. Любая наидемократичнейшая буржуазная демократия окружена, образно говоря, красными флажками классового интереса, и иначе просто не может быть. Разумеется, это применимо как к государству диктатуры буржуазии, так и к государству диктатуры пролетариата.

(Конец ТРИНАДЦАТОЙ ЗАПИСИ).