Мой классический век

Мой классический век
Новое о происхождении Павла Первого

Помните начало повести Александра Сергеевича Пушкина "Пиковая дама"?
— А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна.
— Как? что? — закричали гости.
— Не могу постигнуть, — продолжал Томский, — каким образом бабушка моя не понтирует!
— Да что ж тут удивительного, — сказал Нарумов, — что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?
— Так вы ничего про нее не знаете?
— Нет! право, ничего!
— О, так послушайте...

В образе бабушки Томского Александр Сергеевич вывел княгиню Наталью Петровну Голицыну.

В 1821 году Константин Булгаков писал своему брату Александру в Москву:
…Вчера было рождение старухи Голицыной. Я ездил поутру её поздравить и нашел там весь город. Приезжала также императрица Елизавета Алексеевна. Вечером опять весь город был, хотя никого не звали. Ей вчера, кажется, стукнуло 79 лет, а полюбовался я на её аппетит и бодрость… Нет счастливее матери, как старуха Голицына; надо видеть, как за нею дети ухаживают, а у детей-то уже есть внучата.
А.И.Тургенев— А. Я. Булгакову, 18.01.1837:
Вот тебе хроника П.<етер>бургская: вчера праздновали мы столетнее бытие княгини Нат.<альи> Петр.<овны>, не танцевали, но съезд был довольно многолюдный. Несколько генераций теснились вокруг пра-пра-бабки; розы доморощенные увивались вокруг векового дуба <…> Государь прислал княгине две великолепные вазы.
Княгиня Голицына была очень богата. После её смерти осталось 16 тысяч крепостных душ, множество деревень, домов, поместий по всей России. Только Н. П. Голицына, могла себе позволить для проезда из Москвы в Петербург нанять 16 лошадей.

Другой современник княгини В.А.Соллогуб вспоминал: "Почти вся знать была ей родственная по крови или по бракам. Императоры высказывали ей любовь почти сыновнюю. В городе она властвовала какою-то всеми признанною безусловной властью. После представления ко двору каждую молодую девушку везли к ней на поклон; гвардейский офицер, только надевший эполеты, являлся к ней, как к главнокомандующему"


По воспоминаниям Феофила Толстого: "К ней ездил на поклонение в известные дни весь город, а в день ее именин её удостаивала посещением вся царская фамилия"

Княгиня прожила почти сто лет, в современниках у ней побывали многие. Но только ли этим объяснялось внимание?
Как минимум три императора буквально осыпали ее почестями: Екатерина Вторая лично украшала бриллиантами прическу княгини, когда та выходила замуж, присутствовала при венчании. Александр Первый во время коронации пожаловал ей Орден Святой Екатерины 2 степени, Николай Первый Орден Святой Екатерины 1 степени. Предупредительность властей была удивительной: когда княгиня стала плохо видеть, специально для нее были изготовлены увеличенные карты для пасьянса, по ее желанию в любое время к ней в имение могли быть присланы придворные певчие.
Но предупредительность не ограничивалась только российскими монархами. Когда княгиня жила в Париже, она была непременной участницей всех придворных балов и приемов последней королевской семьи. Когда княгиня покидала Лондон, будущий король Георг Четвертый подарил ей на память свой портрет с автографом.

Во Франции княгиня была и раньше, еще до замужества, причем жила там вместе с отцом, который был посланником при дворе короля Людовика Пятнадцатого и сестрами. Причем опять-таки дочерей российского посланника писали известнейшие французские живописцы: Людерс, Друэ.
Свет на столь странное и постоянное, словно бы не зависящее от настроений монархов внимание может быть кроется в загадочном происхождении княгини Голицыной, а вместе с тем и императора Павла Первого.

Наталья Петровна стала княгиней Голицыной в замужестве, в девичестве же она была графиней Чернышевой. Одной из дочерей графа Петра Григорьевича Чернышева, в свою очередь одного из трех братьев Чернышевых, любовной связи с одним из которых недоброжелатели приписывали отцовство Павлу Первому. На графа Захара Григорьевича, впрочем как и на графа Салтыкова как на вероятного отца наследника Петра Третьего, намекает в своих автобиографических "Записках" и сама Екатерина Вторая. Но дело то конечно не только в этом...

Потому что причем здесь внимание к самой Наталье Петровне, которой посчастливилось жить долго и дожить до царстования Николая Первого.

Трое братьев Чернышевых, в том числе старший из братьев, ее отец были сыновьями Григория Петровича Чернышева. Небогатого и незнатного дворянина. Стремительный взлет его карьеры начался даже не с того времени, как он в 17 лет стал денщиком Петра Первого. А с того момента, когда Петр Первый женил его на... Авдотье Ивановне Ржевской или, как он называл ее Авдотье-бой-бабе, своей любовнице!

Причем невеста сама была не богатого рода, и странная благосклонность монарших особ к Чернышевым началась с Петра Первого, который лично дал за Авдотьей приданое в 4 000 крепостных.
До времен Екатерины Второй, которая раздаривала фаворитам десятки тысяч крепостных, все-таки было еще полвека... так что это был тем более для бедного дворянина, еще никакого не графа, поистине царский подарок.
Но можно ли допустить что он был сделан по прихоти императора, просто так?!

Тем более, что после перерыва на царствование Анны Иоанновны, осыпать Чернышева продолжила дочь Петра императрица Елизавета Петровна, которая и дала графский титул, продолжила жаловать крепостными, в середине 18в. Чернышевы становятся одними из богатейших людей России...

Надо ли удивляться, что молва называла графиню Наталью Петровну, ту самую, знаки внимания которой оказывали Екатерина Вторая, Павел Первый, Александр Первый и Николай Первый, внучкой самому Петру Первому! То есть считала свадьбу денщика Чернышева со своей любовницей Ржевской устроенной Петром маскировкой этого мезальянса. Но Наталья Петровна, была ли она внучкой Петра Великого, точно приходилась племянницей графу Захару Григорьевичу, и если ее молва называла внучкой, то есть ее отца Петра Григорьевича сыном Петра, то почему не могли быть сыновьями императора и остальные двое братьев, а значит и тот из Чернышевых, кого та же молва называла действительным отцом Павла Первого!

Если это действительно так, то император Павел был вовсе не правнуком Петру Великому, как сын Петра Третьего, внука Петра Первого от его старшей дочери от Екатерины Первой Анны, тоже между прочим, как и Елизавета, рожденной до брака, а внуком, как сын графа Захара Григорьевича Чернышева, с которым обнаруживает и портретное сходство.

И тогда графиня Наталья Петровна Чернышева, в замужестве княгиня Голицына приходилась двоюродной сестрой Павлу и теткой Александру Первому и Николаю Первому. Что делает столь прочное внимание монаршьих особ, среди которых были ведь и иностранные, вовсе не таким удивительным.

Если верить этой молве, хоть как-то объясняющей стремительное возвышение Чернышевых, и их неслыханное богатство, вместе с пристальным вниманием монаршьих особ к дожившей до преклонных лет одной из дочерей графа Петра Григорьевича, то царствовавшая после Екатерины Второй в России династия пусть и была потомством ее любовной связи с одним из братьев Чернышевых, но все-таки потомством Петра Великого причем, в отличие от официально записанного в отцы Павлу Первому Петра Третьего (который однако нарушив установленные правила, в манифесте о восшествии на престол не назвал вообще имен жены Екатерины Алексеевны и сына Павла Петровича, а самой Екатериной был признан сын от одного из братьев Орловых граф Алексей Григорьевич Бобринский) по прямой мужской линии!

К тому же не совсем точно кого именно из братьев Чернышевых прочили в отцы, вполне возможно что и старшего Петра Григорьевича, и тогда его дочь Наталья Петровна и вовсе приходилась не двоюродной, а родной сестрой по крайней мере по отцу, императору Павлу (в самом деле был же у него родной брат по матери граф Бобринский). Надо сказать, что двор Екатерины Второй строгостью нравов как впрочем это известно, не отличался...

Но причем же здесь Пушкин и "Пиковая дама"?

В молодости Наталья Петровна слыла красавицей, но с возрастом обросла усами и бородой, за что в Петербурге её за глаза называли «Княгиня Усы", хотя ни на одном портрете не видно этой особенности. Именно этот образ ветхой старухи, обладавшей отталкивающей, непривлекательной внешностью «в сочетании с острым умом и царственной надменностью», и возникал в воображении первых читателей "Пиковой дамы".
А.С.Пушкин писал в 1834 году:  "...При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной и, кажется, не сердятся"

Согласно легенде, внучатый племянник княгини Голицыной, князь С.Г. Голицын-Фирс, рассказывал Пушкину, что однажды начисто проигрался в карты, в отчаянье бросился к Голицыной с мольбой о помощи. От её французского друга, небезызвестного графа Сен-Жермена (и между прочим "вечного жида", а княгиня дожила почти до ста лет), Наталье Петровне была известна тайна трёх карт — тройки, семерки и туза. Если верить фольклору, он тут же отыгрался.
В Петербурге Голицыну иначе как «Пиковой дамой» не называли.

Возможно сама легенда о выигрыше в карты баснословного состояния, отражала исторический факт, что при Петре Первом неожиданно возвышались и богатели представители бедных и не знатных дворян, к которым принадлежали тогда Чернышевы.

Остается добавить, что жена одного из вождей декабристов, автора знаменитой "Конституции" Никиты Михайловича Муравьева, последовавшей за ним в Сибирь, Александра Григорьевна, была графиней Чернышевой, дочерью двоюродного брата княгини Голицыной. Это с ней передал Пушкин друзьям декабристам среди которых были и его лицейские товарищи) свое знаменитое послание "Во глубине сибирских руд..." и стихотворение-обращение к лицейскому приятелю Пущину "Мой первый друг, мой друг бесценный..."

Романовы: семейные раздоры   

В середине 17 века, в период от 1613 до 1682 года, который принято с дореволюционной историографии называть временем первых Романовых: царей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, Россию также принято описывать как страну, познавшую после опричнины царя Ивана Грозного и первой русской Смуты, длившейся вплоть до 1613 года, когда на Земском соборе была избрана кандидатура нового боярского царя-подростка Михаила, первого из династии Романовых, познала период благостного развития и тишины, прозвище второго из Романовых царя Алексея Михайловича Тишайший должно бы само говорить за это.
Представляется однако, что такое описание России при первых Романовых вовсе не отвечает исторической истине. Поскольку в советской историографии, памятуя о Соляном бунте, о Медном бунте, наконец о Крестьянской войне Степана Разина, 17 век именовался далеко не тихим, а «бунташным веком».
Да и к первой русской Смуте боярский род Романовых имел отнюдь не сторонне отношение: первый из самозванцев, если он в действительности был Гришкой Отрепьевым, монахом-расстригой из Чудового (то есть кремлевского между прочим) монастыря, то до пострижения в монахи Отрепьев был холопом у слуги бояр Романовых.
Отец первого из царей Романовых патриарх Филарет, как-то обычно забывают, получил партриарший сан из рук второго самозванца, «тушинского вора», что не помешало первому из Романовых казнить вдову самозванца Марину Мнишек и ее 4-х летнего сына Ивана, по прозвищу Воренок.
Это к описанию будто бы того, как благостно без казней первые Романовы успокаивали Россию после Смуты.
В царствование второго из Романовых происходила и война за Украину, та самая под предводительством Богдана Хмельницкого и присоединение Левобережной Украины и Киева.
А ведь в царствование Тишайшего произошло и еще одно фундаментальное событие, которое отразилось на последующие два века истории, это церковный раскол и движение старообрядцев (стоит заметить, что после отмены крепостного права и со свободой передвижения в середине 19 века несколько сотен тысяч русских крестьян-старообрядцев покинуло Родину и составили первую волну русской эмиграции задолго до революции).
Можно ли считать все это: казни в окончание первой русской Смуты, бунты и крестьянскую войну Стеньки Разина, присоединение Украины, церковный раскол мирными десятилетиями…
При втором Романове появилось еще и Соборное уложение 1649г., первый свод законов после аж Русской правды киевского князя Ярослава и Ярославичей, но по этому уложению юридически устанавливалось крепостное право, переход крестьян от одного помещика к другому был окончательно запрещен («Юрьев день»), а беглые крестьяне подлежали бессрочному розыску и водворению.
Между прочим историки, авторы современных школьных учебников признают, что в действительности крепостное право стало работать только при Петре Первом с установлением паспортной системы, то есть что в предшествующие десятилетия у государства не было средств для действительного розыска беглых крестьян, что характеризует и атмосферу в государстве в первые десятилетия после Смуты.
Жестокая расправа над раскольниками, сожжение вождя раскольников протопопа Аввакума произошло в краткое царствование третьего из Романовых, старшего сына и наследника Тишайшего царя Федора Алексеевича. Но после первых двух царствований России вновь грозил кризис престолонаследия, ставший поводом и к первой Смуте. А времена были отнюдь не спокойные…
Царь Федор Алексеевич вступил на престол тяжело больным и вскоре скончался.
Он был старшим потомком мужского пола от царя Алексея Михайловича от его первого брака с боярыней Милославской.
Детей в этом браке было много, но мужского пола только двое: старший Федор и младший, но слабоумный Иван. Остальные сестры, причем властным характером отличалась отнюдь не старшая среди них царевна Софья.
Но традиции женского правления в истории России не было, как это было в той же Англии еще за сто лет до того, когда английский престол наследовали последовательно две дочери Генриха Восьмого, также только третьего короля из династии Тюдоров, пришедшей к власти после междоусобной войны Алой и Белой роз: Мария Тюдор и Елизавета Первая Тюдор, корреспондентка писем царя Ивана Грозного.
Итак, 1680-е годы. В начале века десятилетие Смуты, вызванное окончанием династии Рюриковичей со смертью бездетного сына Ивана Грозного царя Федора Ивановича. После смерти второго из Романовых, и со смертью третьего: царя Федора Алексеевича перед Россией вставала перспектива новой Смуты или женского правления, чего со времен равноапостольной киевской княгини Ольги и всего несколько дневного царствования вдовы царя Федора Ивановича Ирины в девичестве Годуновой, которое и проложило формально путь к царской власти ее брату Борису, но не решившее кризис престолонаследия, не бывало.
Ирония истории заключается здесь в следующем: если бы не Петр Первый быть России в новой Смуте или под женской рукой, что в ту пору было почти равносильно первому. Но царствование Петра Первого по своим последствиям (21 год войны со Швецией, строительство новой столицы, жестокие подавления стрелецких бунтов, создание небывалой 200 тысячной армии и бюрократизация государства), когда погибло огромное число людей, едва ли отличалось от первой Смуты. И после смерти самого Петра в России так-таки установилось женское правление, да еще не одно, отчего новый 18 век войдет в нашу историю как «женский век», пришедший таким образом на смену «бунташному веку».
Причем, с середины 18 века официально в России установилась новая династия, лишь присовокупившая имя боярского рода Романовых, она официально называлась Романовыми-Гольштин-Готторпами, и на гербе династии изображались грифон Романовых и леопарды Готторпов…
Но именно петровскими реформами, созданием империи был преодолен новый кризис престолонаследия…Причем, переход власти к немецкому герцогскому роду был конечно для Петра неожиданным, ведь он рассчитывал и имел наследника, но был им же запланирован…
Хоть и произошел в действительности вовсе не по его плану…
Сын Петра Первого от его первого брака с боярыней Лопухиной царевич Алексей Петрович был отцом как известно замучен, обвиненный в государственной измене. Обеих дочерей от второго брака с Мартой Скавронской, вдовой шведского воина, неизвестного происхождения, взятой в плен в ходе Северной войны, Анна и Елизавета Петровны были просватаны Петром за гольшинских принцев…
Конечно, целью этих брачных союзов должно было быть вовсе не утверждение гольштинцев на русском престоле, а скорее всего, если пытаться объяснить мотивы Петра закрепить итоги Северной войны: выход России к незамерзающим портам Балтийского моря, служившего тем самым говоря языком Пушкина «окном в Европу», ради которого и действовал Петр Первый все 20 с лишним лет своего правления.
Жених младшей дочери Елизаветы Петровны до Петербурга не доплыл, путешествия по Балтийскому морю еще и в середине 19 века были не безопасны и Елизавета осталась незамужней, даже став императрицей. А вот старшая дочь Анна Петровна вышла замуж за гольштинского герцога, ее-то сын вовсе не единственный внук Петра Первого, и стал затем герцогом, а вскоре и наследником воцарившейся в Петербурге тетки, после 20 лет царствования ее первым из Готторпов, имевших между прочим права и на соперничавший с русский шведский престол, царем Петром Третьим.
Шлезвиг-Гольштейн небольшое северонемецкое герцогство на границе с Данией. Оно имело родственные связи с датскими королями и давний территориальный (Шлезвиг) спор с ними, который и предопределил то, что они стали сперва союзниками шведского короля, в надежде что он поможет им отвоевать Шлезвиг, и таким образом противниками русских в Северной войне, а после поражений шведов, переметнулись на сторону Петра Первого с теми же намерениями, который в своих интересах воспользовался ими, сделав свою старшую дочь от Марты Скавронской гольштинской герцогиней.
По иронии истории, которая часто встречается, кризис престолонаследия разразился вскоре после поражения в Северной войне и в Швеции, а благодаря брачным союзам Петр Третий до того как стать наследником русского престола, был потенциальным наследником и шведского. Если Петру Первому он приходился (по женской линии) внуком, то его противнику, бездетному Карлу Двенадцатому внучатым племянником.
Но царствовал в России гольштинский герцог Карл-Петер-Ульрих под именем Петра Федоровича всего 186 дней, слишком круто он повернул внешнюю политику, лишив Россию всех ее приобретений в Семилетней войне (и между прочим Кенигсберга, который вошел в русское подданство, вместе с его знаменитым философом Иммануилом Кантом, который присягал на верность императрице Елизавете Петровне), в стремлении вернуть Гольштинии (чьим герцогом он продолжал оставаться и став русским царем) Шлезвиг, готовясь к войне с Данией, в которой видел союзником вчерашнего противника России прусского короля Фридриха Великого.
Вскоре Петр Третий был свергнут своей женой также немецкой принцессой Екатериной Алексеевной, ставшей подлинной продолжательницей дел Петра Первого (при ней Россия приобретет Крым и черноморские порты). Наследником станет ее и Петра Третьего единственный сын Павел Петрович, от десяти детей которого и поведет свое родство правившая вплоть до революции в России династия. При этом Екатерина Вторая еще будучи женой русского наследника не отличалась целомудренностью и при дворе был официально признан ее внебрачный сын граф Алексей Григорьевич Бобринский (сын от одного из братьев Орловых, ставших главными действующими лицами переворота гвардейских полков, которым грозил конец беспечной жизни в столице по замыслам Петра Третьего они должны были принять участие в войне за Шлезвиг в далекой Гольштинии). Эти внебрачные связи отразились в слухах о незаконном происхождении самого Павла Петровича (масла в огонь подливает тот факт, что ни Екатерина ни Павел не были названы вопреки традиции в Манифесте о восшествии на престол Петра Третьего ни в качестве новой императрицы, ни в качестве сына и наследника, по тем же слухам Петр грозился отказаться от признания отцовства, расторгнуть брак, сослать Екатерину в монастырь, а императрицей-женой сделать другую Екатерину, свою любовницу). Так или иначе: кто был истинным отцом Петра Третьего, но если официально родоначальником новой династии считался Петр Третий, а неофициально его соперница-жена Екатерина, но она по матери тоже была из гольштинских Готторпов, она приходилась мужу Петру Третьему троюродной сестрой и их знакомство между прочим состоялось задолго до брака в России в том же замке Готторпов в столице Гольштинии Киле.
А сам характер восшествия на престол Екатерины Второй в ходе переворота был похож на обстоятельства прихода к реальной власти самого Петра Первого…
После смерти бездетного молодого царя Федора Алексеевича кризис престолонаследия стал развиваться в виде придворных столкновений и стрелецких бунтов. Открывалась перспектива либо второй Смуты, либо женского правления, поскольку младший брат царя-подросток Иван был слабоумным и всем понятно, что царствовать не может. В принципе фактор появления на сцене истории Петра был одновременно и выходом (на время, до нового кризиса уже порожденного отсутствием наследников у самого Петра и разрешившегося в ходе переворота возведшего на престол Екатерину Вторую и утверждением прав на русский престол за гольштинскими герцогами, которым был провозглашен после переворота Павел Петрович) и катализатором новой Смуты…
У царя Федора, кроме властной сестры Софьи, которая в отсутствие Петра и прибрала к рукам, во всяком случае попыталась бы, русский престол, и тогда бы имей она детей от брака с князем Голицыным (от которого ее воздерживало соперничество за престол), то династия была бы Романовы-Голицыны, и родного слабоумного брата Ивана, был еще один брат, но по отцу, как раз Петр…
Он вообще не должен был царствовать. В браке с Милославской Тишайший имел отнюдь еще тогда не больного, старшего сына Федора, отнюдь не выказывавшего слабоумия сына Ивана. От второго брака, заключенного после того как царь овдовел с дворянкой Натальей Кирилловной Нарышкиной он имел самого младшего из трех сыновей будущего царя Петра.
И вся история взросления Петра, нашедшая близкое к истории отражение и в советском сериале «Россия молодая», от времени смерти царя Федора до переворота, свергшего власть царевны Софьи это история придворной борьбы за русский престол в условиях кризиса престолонаследия бояр Милославских, родственников первой жены Тишайшего и дворян Нарышкиных, родственников второй его жены. Военной силой этой борьбы оказались стрельцы, то есть пешие московские воины, а жертвами как дяди Петра Нарышкины, так и сама царевна Софья. В ходе этой борьбы сперва царем был провозглашен царь Иван при правительнице царевне Софьи, затем царями были провозглашены царь Иван и царь Петр при правительнице Софьи (в музеях московского Кремля до сих пор демонстрируется специально сконструированный трон для обоих братьев-царей и скамеечка для сестры, которая сидя сзади подсказывала что говорить братьям во время официальных приемов). Кризис должен был разрешиться в период когда Петр достигнет совершеннолетия. Причем признаком этого совершеннолетия должна была стать и женитьба царя.
Разрешение могло быть только либо устранение Петра, либо устранение Софьи, имевшей как правительница на протяжении нескольких лет, все силы власти. Но царевна проиграла, и была заточена в монастырь. Реальная власть в стране оказалась в руках младшего сына царя Алексея Михайловича от его второго брака.
Хотя, формально царь Иван оставался еще долго вплоть до своей смерти соправителем Петра. Более того царь имел потомство, будучи женатым на Салтыковой.
Но одно могло утешать Петра, в этом браке у брата появлялись только дочери. Петр и после смерти брата-соправителя с уважением относился к его вдове и племянницам, которые воспитывались при новых, утверждаемых им порядках, хотя вдова сохраняла внешние приличия старого быта московских царей, чему Петр не противился.
Большую опасность он видел в своем собственном потомстве от первого брака с боярыней Лопухиной. Вокруг его единственного сына и наследника царевича Алексея группировались противники реформ. Этот брак заключенный по воле Нарышкиных когда Петр только вступил в совершеннолетие был трагичным для его первой жены и сына.
Петр «прорубая окно в Европу», пользовался в заключении брачных союзов всеми своими потомками и родственниками, в том числе и племянницами от брата Ивана.
И неожиданным образом можно сказать былое соперничество Милославских и Нырышкиных реализовалось в соперничестве двух немецких герцогских родов: Брауншвейгских и Гольштинских, победителями из которых как мы знаем вышли последние, хотя все преимущества долгое время были именно у первых, что и заставляло гольштинского внука Петра воспитывать как наследника шведского, а не русского престола. Фортуна переменилась с переворотом, возведшим на престол его дочь Елизавету, очередным переворотом, 18 век войдет в историю как «век дворцовых переворотов», можно сказать, что кризис престолонаследия, не выливался по счастливой случайности заведенных Петром порядков, в которых решающее слово было за гвардейскими полками, за пределы дворцов и гвардейских казарм.
Но изначально фортуна была на стороне герцогов Брауншвейгских, причем и сегодня при ближайшем рассмотрении победа гольштинцев выглядит удивительной…
Единственный сын и наследник Петра был женат им на герцогине Брауншвейгской, причем тестем царевича оказался император австрийский, тот самый к которому в Вену и бежал молодой царевич, когда конфликт с отцом перешел в горячую фазу. Но и после расправы над сыном, наследником оставался в ту пору единственный внук Петра (да еще в отличие от сына Анны Петровны, по мужской линии) будущий Петр Второй, сын царевича и брауншвейгской принцессы. К которому судьба оказалась не благосклонной, он скончался так и не выйдя за пределы подросткового возраста. Но судьба и с его смертью вовсе не сразу отвернулась от брауншвейгского потомства. Наследницей Петра Второго причем сподвижниками Петра была выбрана племянница Петра, выданная им замуж за курляндского герцога и почти сразу овдовевшая, императрица Анна Иоанновна.
Но ее старшая сестра Екатерина была выдана тем же Петром за мекленбургского герцога. Сама Анна Иоанновна была бездетной и чтобы закрепить права за своими родственниками (а это по сути те же Милославские только в новом заграничном обличье) сделала своей наследницей первого родившегося потомка мужского рода от своей племянницы, дочери своей сестры Екатерины Иоанновны Анны Леопольдовны. При этом она ее выдала замуж за герцога брауншвейгского Антона-Ульриха, человека удивительно по тем временам лишенного властных амбиций, которые столь щедро предоставлял русский двор и алчности для финансовых злоупотреблений, которые стоили положения и Меншикову, и Бирону.
От брака с принцем Антоном Анна Леопольдовна на последний год царствования тетки-императрицы родила ей наследника, названного Иоанном Антоновичем, в честь прадеда соправителя Петра. И если бы не скоропостижная смерть тетки его матери быть ему, брауншвейгскому принцу, как и первый внук самого Петра, царем и основателем новой династии Романовых-Брауншвейгов.
Но императрица Анна Иоанновна, не менее самодурная в своем правлении, чем ее дядька Петр Великий, при дворе которого она была воспитана, но менее заслуженная за то в потомстве, скончалась. Не достигший и года наследник был объявлен царем. В принципе истории, когда королями становились младенцы не редки, но удачливы они лишь в том случае, если регент-правитель не имел личной выгоды расходившейся с младенцем, им опекаемым, и имел достаточно власти, чтобы сохранить за ним престол. Такой удачный пример был и в русской, но как и женское правление для ситуации конца 17 века, для середины 18 века очень давней истории: когда правитель Олег Вещий приобрел киевский престол и сохранил потомство Рюрика за князем Игорем, после гибели которого при его сыне Святославе правительницей и была княгиня Ольга.
Первоначально регентом при младенце стал фаворит императрицы Бирон, который и был фактическим правителем во все ее царствование, так что казалось бы ничего не поменялось. Но противники Бирона, среди которых были также немцы Миних и Остерман, сыграли на честолюбии Анны Леопольдовны, чтобы свергнув Бирона править самим от имени и младенца и его матери-регентши. Но в итоге и Миних был свергнут, на этот раз вместе со всем брауншвейгским семейством, которое вошло в историю теперь уже как «холмогорские узники».
На престоле оказалась младшая дочь Петра Елизавета, и вот здесь происходит удивительное…
Ни одна из дочерей Петра весь предшествовавший, сопровождавшийся переворотами период не рассматривались как претендентки на престол. Формальным поводом было то, что они были дочерьми рожденными еще до брака Петра с их матерью Мартой Скавронской, бывшей в пору их рождения всего лишь любовницей царя… Она только позднее станет его женой, и императрицей, причем формально правящей, прикрывая Меншикова, под именем Екатерины Первой.
Когда родились Анна и Елизавета, Марта Скавронская не более отличалась в своем положении чем «Авдотья-бой-баба», Авдотья Ржевская, выданная им замуж за Чернышева, которого император облагодетельствовал, не случайно, ведь по слухам Авдотья была матерью внебрачного (такого же как Елизавета) сына Петра графа Петра Чернышева (отца знаменитой «Пиковой дамы» княгини Голицыной, которая дожила до царствования Николая Первого и пользовалась не объяснимым для многих уважением всех императоров, начиная с Елизаветы Петровны).
Елизавета, впервые в истории отменившая смертную казнь (что впрочем не мешало замучивать людей в крепостях до смерти), арестовала все брауншвейгское семейство… Но свергнутый ею император, хоть и младенец в числе ближайших родственников имел практически всех могущественных в ту пору правителей в Европе (мы помним, что еще царевич Петр бежал из Петербурга к тестю в Вену)… Но императора Ивана заключили в Шлиссельбургскую крепость, причем на манер «Железной маски» времен Людовика Четырнадцатого, так что он вырос в камере совершенно одичалым (его навещали затем Петр Третий и Екатерина Вторая, в чьи намерения тем не менее не входило ни освободить царственного узника, ни даже облегчить его положение или сообщить о его происхождении, это тем более). Его отец и мать, вместе с его сестрами были заточены в Холмогорах. Принц Антон вскоре овдовел. Видимо учитывая его родственные связи в Европе ему было предложено вернуться в Германию, но без детей, отчего принц отказался, разделив с ни в чем не повинными дочерьми их участь. Елизавета приказала уничтожить даже память о том годе, что ее невольный соперник младенец формально царствовал (на переплавку отправлялись отчеканенные с его профилем рубли). При Екатерине Второй, которая сама все царствование боролась с мертвыми (как Лжепетр Третий-Пугачев), так и живыми призраками, оспаривавшими ее права на престол (которых как известно в сущности и не было, жены Петра Третьего и матери Павла Первого), одним из живых была княжна Тараканова (самозванка, если за Пугачевым стоял гнев народного возмущения политикой закрепощения, при Екатерине крепостными стали ранее свободные крестьяне Юга России и Украины, крепостным было запрещено жаловаться на помещиков, то за этой авантюристкой, выдававшей себя за дочь Елизаветы Петровны стояли уже международные силы, отчаянно противившиеся укреплению России в Европе и Турции), император Иван Антонович стал жертвой «заговора Мировича», когда приставленный к его охране поручик решил его освободить (историки с тех пор спорят, была ли в том интрига самой Екатерины, просто ждавшей удобного случая убрать даже такого претендента или все-таки случайное обстоятельство). Но и со смертью императора узника Шлиссельбургской крепости и его родителей история брауншвейгского семейства, потерпевшего поражение в борьбе за престол с более счастливыми гольштинскими принцами не заканчивается. Последняя из выживших в заточении дочерей принца Антона была-таки освобождена и попала в Европу уже в царствование Александра Первого в начале 19 века, откуда она, всю свою жизнь проведшая в России, в заключении, жаловалась царю, и просила вернуть ее, как видим царское происхождение сулит не только выгоду, но и очень много опасностей, Александр, возможно не понимал ее, ставший царем после переворота, стоившего жизни его отцу тоже хорошо это знал… Но царь, со смертью которого в России разразится первая дворянская революция, потерпевшая поражение, и потому, что императорская фамилия была многочисленной и кризиса престолонаследия в действительности быть не могло, ничего не ответил ей.

Гольштинский вопрос
В 1756г. в Западной Европе начинается т.н.Семилетняя война. На самом деле это был  первый не просто общеевропейский военный конфликт. Военные действия развернулись на всех континентах: в Северной Америке и Южной Азии. Предыстория конфликта уведет нас в дебри европейских раздоров (т.н. Силезские войны, война за австрийское наследство). Масштабность конфликту придавало то, что европейские державы уже были обременены колониями по всему миру. Свое название война получила 20 годами позднее. В 20в. Черчилль даже назовет ее первой мировой войной.
В 1757г. в войну вступает Россия, в царствование дочери Петра Великого Елизаветы.
65 тысячная русская армия, включавшая казаков и калмыков под командованием фельдмаршала С.Ф.Апраксина из Курляндии (нынешней территории Латвии), вступила в Восточную Пруссию (июль 1757г.). Армия завоевала город Мемель (современную литовскую Клайпеду) и разгромила прусскую армию в сражении близ города Гросс-Егерсдорф (ныне города не существует). Но после этого русская армия вдруг возвращается в Курляндию.
Апраксин был снят с должности, отозван и предан суду. Новым командующим русской армией стал генерал-аншеф Фермор. Военные действия русская армия возобновляет с началом 1758г. И завоевывает всю Восточную Пруссию вместе со столицей городом Кенигсбергом (ныне Калиниградом). Затем русская армия быстро продвигается по направлению к Берлину, осаждая крепость Кюстрин. На помощь прусской армии поспешило войско во главе с королем Фридрихом II.
Надо возможно сказать, что в этой войне Россия воевала с Пруссией в союзе со своим противником по Северной войне, со шведами. В антипрусскую коалицию входила также Франция.
Близ деревни Цорндорф (ныне польская деревня Сарбиново, август 1758г.) произошло сражение 40 тысячной русской и 30 тысячной прусской армии, одно из самых кровопролитных в Семилетней войне. Немецкий военный теоретик Клаузевиц позднее назовет это сражение странным. Оно вскоре переросло в настоящую резню. Потери с обеих сторон исчислялись более чем 10 тысяч. Странным было вновь и то, что в критический момент сражения командующий русской армией Фермор оставил поле боя. Победы в нем не было ни у кого. Прусские войска оставили Цорндорф, но и русская армия отступила к реке Висле.
Весной, в мае 1759г. военные действия возобновились с новой силой. И вновь был переназначен командующий, вместо Фермора им стал генерал-аншеф П.С.Салтыков. Русская армия перешла реку Одер, разгромила прусскую армию и заняла город Франкфурт-на-Одере. Где соединилась затем с союзной австрийской армией. Вскоре произошло сражение близ деревни Кунерсдорф (ныне Куновице в Польше). 48-тысячная прусская армия во главе с Фридрихом была разбита. Король считал войну проигранной, ведь по его словам у него оставалось всего 3 000 солдат из огромного войска. Союзникам открывалась беспрепятственно дорога на Берлин уже летом 1759г., на третий год Семилетней войны. Но на удивление самого Фридриха, которое он назвал «чудом», союзники перессорились, отвели свои войска, вместо того чтобы занять Берлин, во взаимных обвинениях.
В 1759г. тем не менее Англия и Пруссия выступили с инициативой мирного конгресса, которая была отвергнута Францией, Россией и Австрией. Прусская армия набиралась заново в основном за счет военнопленных. Потери в сражениях стали скрываться даже от самих монархов. Война продолжалась. В 1760г. прусская армия насчитывала 200 тыс. солдат. Ей противостояли русская, французская и австрийская общей численностью в 375 тыс. Но по-прежнему на стороне Фридриха были удача и отсутствие единой стратегии, единого командования в союзной армии. 3 октября 1760г. отряд русской армии во главе с генерал-майором Тотлебеном предпринимает неудачную попытку штурма прусской столицы. Но Фридрих с армией бежал из Берлина, оставленный им гарнизон капитулировал перед Тотлебеном. Русские корпуса, в том числе казаки атакуют арьергард Фридриха и захватывают пленных. 9 октября отряд русской армии во главе с Тотлебеном и австрийские войска входят в Берлин. Но получив сведения о приближении прусской армии во главе с Фридрихом союзники Берлин оставляют. Но и Фридрих, узнав об оставлении ими Берлина поворачивает армию на юго-восток, в Саксонию. Где в ноябре 1760г. близ города Торгау происходит последнее крупное сражение в Семилетней войне, между прусской и австрийской армиями. Фридрих II вышел из него победителем, но победа была пирровой, с потерей почти половины армии. Несмотря на победу близ Торгау остальное время войны Фридрих уповал только на раздоры среди союзников.
В 1761г. русские войска под командованием генерала Румянцева берут город Кольберг (ныне Колобжег в Польше). Никто в Западной Европе не сомневался, что война Пруссией проиграна. Фридрих лишь отчаянно пытался вести мирные переговоры. Елизавета, как и австрийская императрица Мария-Терезия были решительными противниками прусского короля.
Восточная Пруссия в 1761 году присягнула русской короне. В числе жителей Кенигсберга, присягнувших был и философ Иммануил Кант.
Но в декабре 1761г. бездетная и никогда не бывшая замужем, еще не старая, 52 лет Елизавета умирает. Наследник русской короны был давно ею определен. Это был ее родной племянник, сын старшей дочери Петра Великого и таким образом его внук Петр III.
Но Петр в тоже время был герцогом Гольштин-Готторпским. И с его восшествием на престол не мог не возникнуть гольштинский вопрос.
То, как Петр стремился его разрешить спасало положение прусского короля. В январе 1762г. был заключен Петербургуский мир, по которому Россия оставляла все территориальные завоевания, но не выходила из войны, а присоединялась к войне на стороне Пруссии. Фридриху II был предоставлен корпус под командованием графа З.Г.Чернышева для войны со своими бывшими союзниками австрийцами.
Только переворот лета 1762г., окончивший полугодовое царствование Петра III позволил избежать продолжения войны со своими недавними союзниками.
Но Семилетняя война продолжится еще год. Новая императрица Екатерина вывела Россию из ее участия, и оставила разрешение и гольштинского вопроса.
Шлезвиг-Гольштейн ныне федеральная земля ФРГ. Это территория юга Ютландского полуострова, на севере которого располагается королевство Дания. С востока территория имеет широкий выход в Балтийское, а на западе в Северное море. Еще западнее пролив Ла-Манш, разделяющий континентальную Европу от Англии, на востоке Мекленбург, Польша и Калининградская область. На юго-западе портовый город Гамбург.
Исторически Шлезвиг-Гольштейн это три территории: Шлезвиг, т.н.королевский и герцогский Гольштейн.
Но это разделение произошло из-за династических споров. В национальном отношении исторически это территории нескольких этнических групп, среди которых юты, датчане, фризы, саксы-хольстейн и славяне-ободриты. Под напором немецкой миграции с Запада с 12в. славянское население смешивается в немецком и к к.15в. растворяется в немецкоязычной среде.
Современная территория Шлезвиг-Гольштейна это несколько десятков тысяч кв.км и почти 3 млн населения.
Ободриты это славяне, жившие по берегам реки Одра (или как теперь мы привычно называем Одер, на берегу которого расположен и знакомый по истории Семилетней войны ныне приграничный с Польшей город Франкфурт-на-Одере). Это часть т.н. полабских славян, т.е. живших по берегам реки Лаба (или теперь мы называем Эльбе). На берегу Одера расположен и город Шецин, а до этого немецкий Штеттин, в котором родилась русская царица Екатерина II. Вот как все запутано.
На побережье Балтийского моря, ныне территории Шлезвиг-Гольштейна были славянские раннесредневековые крепости Рерик (или Рарог), Велиград и др.
Рюрик, как мы знаем имя легендарного основателя Русского государства, как это давно отмечалось, еще в позапрошлом столетии, могло быть родовым именем полабских славян, в честь этого имени мог называться и город Рерик, главный город ободричей, рарожан.
Но какое все это может иметь отношение к времени гольштинского вопроса. На самом деле никакого.
Гольштейн был разделен на королевский и герцогский в 1490г., т.е. в то время когда славянское население окончательно перемешалось с немецкоязычным.
Шлезвиг или северная часть территории как немецкоязычная провинция давно была включена в королевство Дания, но как герцогство со своими законами. В 1721г. Дания закрепила передачу Шлезвига по наследству вместе с датским королевством.
Т.н.королевский Гольштейн или северная часть Гольштинии и называется королевским, потому что не была частью королевства Дании, но была под управлением королей. Герцогский Гольштейн был полностью независимым. Но гольштинскими герцогами была младшая ветвь Ольденбургской династии, королевской династии Дании.
В 1761г. герцог Гольштейна стал русским царем Петром III. Предательство им интересов России в Семилетней войне конечно было, но насколько оно было большим, в сравнении с предательством командующих русской армией:  Апраксиным, или Фермором. Я не склонен полностью разделять позицию советского историка Мыльникова, который впервые выступил так сказать с реабилитацией Петра III, указывая, что все что мы знаем о нем, мы знаем только со слов Екатерины. Но вопрос: в чем были интересы России больше, в завоевании Восточной Пруссии или Шлезвиг-Гольштейна может быть резонным. Или если говорить о предательстве, то как при молодой Екатерине Россия получается отказалась не только от завоеваний в Семилетней войне, но и от Шлезвиг-Гольштейна.
Петр III вступая в союз с Фридрихом собирался воевать с Данией, чтобы отвоевать от Дании утраченные права на Шлезвиг-Гольштейн. Екатерина II на пятый год, после переворота, в 1767г. от имени своего сына Павла Петровича, герцога Гольштейна заключила с Данией союз, который был закреплен затем в 1773г. т.н. Царскосельским трактатом. Обратим внимание на дату: 1773г. это начало крестьянской войны Е.И.Пугачева. Но это мы привыкли называть Пугачевым, на самом деле пусть и Пугачев, но называл себя Петром III. Если бы ему удалось победить в войне и стать русским царем, его бы ожидал наверно сюрприз в виде автоматического герцогства Гольштейна. Точнее прав на эти территории в Северной Германии.
В 1773г. Екатерина II, но не лично, а от имени Павла Петровича, герцога Гольштейна, поскольку сама она не имела никаких прав, ни на русский престол, ни на герцогский в Киле (главный город Шлезвиг-Гольштейна), отказывалась от герцогства в пользу Дании, но Екатерина не была бы Екатериной, она отказывалась в обмен на графства Ольденбург и Дельменхорст, также в Северной Германии. Не этой ли сделке Екатерина II обязана ассоциацией своего имени с продажей Аляски, тоже части Северной, но Америки, в народном сознании.
Но в результате такого решения Шлезвиг-Гольштейн вошел в состав Дании. История последующего 19в. это время, кстати, говоря ни одной войны (Датско-прусская война 1848-50гг., Датская война 1864г., Австро-прусско-итальянская война) за гольштинский вопрос, только без участия России, зато с участием Пруссии, и в итоге сегодня Шлезвиг-Гольштейн, кроме северной, с преимущественно датским населением части Шлезвига по итогам плебисцита 1920г. от Германии присоединенной к Дании, федеральная земля в составе ФРГ.
Но как Россия вообще оказалась вовлеченной в 18в. в гольштинский вопрос. Почему внук Петра Великого вдруг оказался немецким герцогом. И что стало с теми северонемецкими территориями, которые при Екатерине были обменены на Гольштейн.
К слову о практике и политике династических браков.
Карл XII противник Петра I  и Дании в Северной войне сам был внуком короля Дании Фридриха III, воевавшего с Швецией в датско-шведской войне в сер.17в.
И Швеция, и Россия, и Дания, и северо-немецкие герцогства, в частности, и Курляндия, и Пруссия, изначально тоже герцогство, и Шлезвиг-Гольштейн это все государства Балтийского моря. Между ними издавна существовало соперничество, в котором союзники приобретались за счет династических браков. Потому нет ничего удивительного, в том что герцоги Шлезвиг-Гольштейна оказались в конечном счете ближайшими родственниками и королей Швеции, и воцарились в России, и даже являлись родственниками королей Дании, с которой в 18в. разгорелось наиболее ожесточенное соперничество, в котором герцоги Шлезвиг-Гольштейна стали искать опоры в другой крупной державе, сперва сделали ставку на Швецию, после поражения той в Северной войне, на Россию.
Не должно бы вызывать удивление и то, что якобы немецкий герцог воцарился в Петербурге Петром III. Поскольку уже первый из внуков Петра I Петр II был сыном царевича Алексея Петровича, но и принцем Брауншвейгским, его мать жена царевича Алексея Петровича Шарлотта-Кристина была  первой из немецких принцесс в роду Романовых. Петр II это 1727г., всего два года после Петра I . И если считать это виной, то, что русская корона в 18в. досталась немецким принцам, герцогам, то винить следует Петра I .
При том, что если Петр II был все-таки его внуком, как и Петр III, а Анна Иоанновна была герцогиней Курляндской только по браку, а сама была последней природной Романовой, то Екатерина II была уже действительно природной немкой. Но она была женой Петра III и матерью Павла I , то есть женой внука и матерью правнука Петра Великого.
Этим собственно и обосновывалось право ее потомков, царствовавших в России до революции на российский престол. При том, что Романовы (а в действительности, Гольштейн-Готторпы по мужской линии или, Ольденбурги, если Гольштейн-Готторпы лишь одна из ветвей Ольденбургской династии в целом ряде европейских государств), весь 19в. опекали «бедных немецких родственников» (герцогов и принцев Ольденбургских, и не только, но и например, князей Турн-и-Таксис, баронов Троксов).   При том, что в самом 19в. связи Романовых с немецкими династиями только усиливаются. Известно, что с Петра I вошел обычай женить и выдавать замуж русских принцев и принцесс за немецких. Немецкие жены были у всех, начиная не с Павла I, с самого Петра III российских императоров. Немецкие матери же еще с Петра II. Так, например женой Николая I стала Фридерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина, дочь одного прусского короля, и сестра другого прусского короля, и третьего, ставшего первым германским императором.  То есть Александр II был внуком прусского короля Фридриха-Вильгельма III и племянником кайзера Вильгельма I .   
То есть речь идет не о более известном факте, что последние русский царь Николай II и немецкий кайзер Вильгельм II были якобы двоюродными братьями (в действительности кузиной была императрица Александра Федоровна). О более раннем (и более близком) родстве.
При том, что уже с первыми династическими браками, связи Романовых практически со всеми немецкими династиями, в том числе с прусскими Гогенцоллернами можно проследить по прямой мужской линии. Как и тот факт, что в конечном счете все эти принцы Брауншвейгские, Шлезвиг-Гольштейнские, Прусские оказываются друг другу близкими родственниками. Но не только, а с занятием их представителей королевских престолов в Швеции, Дании то и с королями этих государств, причем в отличие от России, в Швеции и Дании это произошло раньше. Нет ничего удивительного в том, что внук Петра I из-за им же устроенного династического брака оказывался наследником и короны его заклятого врага шведского короля Карла XII. Более того, это-то и было целью этих династических браков, устраиваемых Петром. Обе его дочери должны были стать герцогинями Шлезвиг-Гольштейна. Не только Анна Петровна, но и Елизавета, чья свадьба с герцогом гольштинским Карлом, оказавшимся более близким впоследствии родственником Екатерине II, чем Петру III (он был братом матери Екатерины, также принцессой гольштинской), их свадьба просто не состоялась. Карл утонул следуя на корабле в Петербург. Елизавета же в брак так и не вступила.
Но если бы вступила, то обе дочери Петра I были бы герцогинями Шлезвиг-Гольштейн, а их потомки, через более ранние династические браки гольштинцев со шведской королевской династией, наследниками не только русского, но и шведского престола. В этом был не казус, насмешка истории над противниками в Северной войне, а осознанная политика Петра I . Вот это до сих пор как-то оставалось не заметным, лишь вызывая удивление такой фигуре на русском престоле как, Петр III (Карл-Петер-Ульрих).
Другой вопрос, что цели такой политики Петра I и надежды герцогов Шлезвиг-Гольштейна на такие браки, они не оправдались, и оттого теперь давно это выглядит только удивительным.  Шведский престол им не достался. Как не оправдались и надежды на русский престол, пусть и занятого ими, но Петр III был свергнут через полгода, на фоне подготовки наконец-то, войны за Шлезвиг, оккупированный Данией. Но Екатерина II, будучи и сама внучкой герцога Шлезвиг-Гольштейна воевать за немецкое наследство отказалась, причем не только за себя, но и за сына, действительного в то время герцога Шлезвиг-Гольштейна, предпочтя уладить гольштинский вопрос, не территориальными спорами, а сохранением династии. Ведь что произошло сразу вскоре после подписания Царскосельского трактата. Шлезвиг-Гольштинские Готторпы просто стали герцогами Ольденбургскими, в качестве которых и просуществовали весь 19в., под опекой Романовых.
Но территориальный спор за Шлезвиг не окончился, просто он перерос в спор Дании и Пруссии, а затем и Германии, в итоге как минимум трех войн Шлезвиг теперь разделен, а в составе ФРГ есть Шлезвиг-Гольштейн.
Правда Ольденбург вовсе после революций в России, затем в Германии, двух мировых войн оказался частью Нижней Саксонии в той же ФРГ.
Стоит сказать, что и надежды герцогов Шлезвиг-Гольштейна не совсем не оправдались, их наследники воцарились в Петербурге, династический спор был улажен, да и шведский престо они потеряли не сразу. В царствование Екатерины II шведским королем был ее двоюродный брат, что не помешало впрочем, русско-шведской войне.
Но конечно, факты все-таки удивительные, когда читаешь, что прадед Александра II в Семилетней войне в 18в. воевал за Пруссию, да и как иначе, ведь он был племянником прусского короля Фридриха II и следующим королем. Никто конечно дальнейших последствий таких браков предвидеть не мог, в том числе царствовавшая во время Семилетней войны в России дочь Петра I Елизавета Петровна, являвшаяся непримиримой противницей прусского короля. Но Елизавета Петровна была дочерью Петра младшей и только во втором браке.

Император был женат дважды. Первый раз в 17-летнем возрасте еще в регентство царевны Софьи на представительнице боярского рода Евдокии Лопухиной. Брак устроенный матерью Петра и ее родственниками Нарышкиными играл поначалу роль в утверждении прав Петра на российский престол (в конкуренции с потомками его отца царя Алексея Михайловича, также как Петр женившегося дважды). Но затем, когда Петр стал самодержавным правителем и развил реформаторскую деятельность, первая жена и Лопухины стали противопоставляться Петру как оплот консервативной старой знати, столбового дворянства (уничтоженные еще в царствование Федора III разрядные книги, в которых записывались родословие дворян, писались в столбцы). Эти придворные круги возлагали свои надежды на сына Петра от первого брака, царевича Алексея Петровича. После его бегства к тестю, суда и гибели вокруг его сына, то есть старшего внука Петра Великого будущего Петра II (между прочим сославшего в Сибирь Меншикова). Затем сторонники консерватизма стали возлагать надежды на потомство от первого брака отца Петра, с которым Петр конкурировал еще в молодости. В то время это были потомки брата Петра царя Ивана V. Сперва дочь Ивана царица Анна Ивановна. Затем по браку ее старшей сестры с герцогом Брауншвейгским, представители Браушвейгской династии (к которой принадлежала и жена царевича Алексея Петровича).
Новая знать, сторонники петровских реформ, не могущая похвастать знатностью происхождения консолидировалась вокруг сперва второй жены Петра Великого Екатерины (достоверно до сих пор неизвестно вообще ее происхождение и даже национальность), а затем вокруг ее дочерей. Во втором браке Петра было две дочери. Младшая Елизавета стала, как и мать императрицей, но она была бездетной и сразу после того как стала императрицей объявила наследником сына старшей сестры, Анны Петровны, которая была выдана Петром замуж за герцога Гольштинского (один из гольштинских герцогов был не состоявшимся женихом и самой Елизаветы Петровны). Таким образом после Петра Великого борьба за его наследство развернулась среди многочисленного, но не по прямой мужской линии потомства его отца и его самого, но благодаря усилиям самого же Петра, стремившегося выдавать племянниц и дочерей за немецких герцогов, конкуренция развернулась среди двух герцогских немецких родов Брауншвейгских и Гольштинских. Но не стоит представлять себе конкуренцию и как борьбу за русскую корону исключительно среди иностранцев. Например, племянница Анны Ивановны герцогиня Брауншвейгская Анна Леопольдовна своей матерью была привезена в Россию малолетней девочкой и герцогиня Мекленбургская по рождению, Брауншвейгская по браку воспитывалась в России. Ее муж герцог Браушвейгский прибыл в Россию в 19-летнем возрасте. И его сын, будущий император Иван VI Антонович родился от этого брака уже в России. Как на самом деле больше иностранного могло бы быть например в Екатерине Великой, чем в ее незадачливом муже Петре III, который имеет непосредственное отношение к гольштинскому вопросу.
Петр II, царствовавший короткое время в 1727-30 гг., и Петр III, царствовавший еще менее в 1762г. оба были внуками Петра Великого и представителями разных немецких герцогских родов. Петр II Брауншвейгского, а Петр III Гольштинского.
Петр III был сыном старшей дочери Петра Великого от второго брака. Его отцом был муж Анны Петровны герцог Гольштинский Карл-Фридрих.
Присмотримся к нему внимательнее.
Когда Карлу-Фридриху было два года, его отец герцог Шлезвиг-Гольштинский Фридрих IV погиб в сражении во время Северной войны, в которой воевал на стороне шведского короля. Датчане воспользовавшись этим захватили герцогство и юный Карл-Фридрих вместе с матерью вынуждены были бежать в Швецию, ко двору противника Петра Великого короля Карла XII. Его мать Гедвига София была сестрой Карла XII.
Было это в 1704г.
Таким образом отец будущего императора Петра III воспитывался при шведском королевском дворе, при дворе противника Петра Великого, более того, его собственный отец погиб сражаясь на стороне Швеции в Северной войне. Как вообще мог быть заключен его брак с дочерью Петра?
После смерти Карла XII королевой Швеции становится младшая сестра матери герцога Шлезвиг-Гольштейна. Очень скоро они с матерью оказываются в положении бедных родственников. В 1720г., когда Петр Великий был еще жив, Швеция заключает с Данией мир, отказываясь таким образом защищать наследственные права племянника Карла XII перед датчанами. Буквально через год уже 19-летний герцог Шлезвиг-Гольштейна выезжает в Россию.
По иронии судьбы или нет, но поддержку потерявшие часть территории герцогства по причине гибели герцога в Северной войне, гольштинцы нашли при дворе Петра. Более того, когда герцог Карл-Фридрих был в России, Петр начинает поддерживать в Швеции как сейчас сказали бы оппозицию шведской королеве, которая стала ориентироваться на герцога и на Россию.
Гольштинцы стали разменной монетой в борьбе крупных держав. Но и сами очень скоро стали участниками этой борьбы.
В России герцог женится на старшей дочери Петра. Юная чета живет в Петербурге, кстати совсем не в согласии. Брак был исключительно политическим, речи даже не было о симпатии.
Но после того, как русским царем в 1727г. становится старший, и тогда пока еще единственный внук Петра Великого Петр II, представитель оппозиции самому Петру, герцог с женой уезжает в родной город Киль.
Здесь, в Гольштинии и появляется на свет младший внук Петра Великого Карл Петер Ульрих, обратим внимание среди имен данных мальчику при рождении есть имена и Карла, и Петра.  Дочь Петра Великого вскоре после рождения сына умирает. В России напомню у власти противная наследникам Петра группировка знати. После смерти Петра II она делает все возможное, чтобы избежать возвращения его сторонников, речь конечно в первую очередь не о гольштинцах. Императрицей становится Анна Иоанновна.
Тогда потеряв надежды на Россию как на помощницу в борьбе с Данией, герцог начинает воспитывать сына как возможного наследника шведской короны. Но пока и в Швеции, и в России обстановка гольштинцам не благоприятная. В одном только герцог воспитывая сына направляет его, на предстоящую войну с датчанами за разделенное и отнятое герцогство. В 11 лет Карл Петер Ульрих потеряв отца становится герцогом гольштинским, можно сказать без герцогства и надежды на шведский или русский престол, но с правами и на тот, и другой.
Родился Карл Петер Ульрих в Киле. Но после потери отца стал воспитываться в Эйтине под опекой своего родственника по отцовской линии, епископа Любекского. Точнее в Эйтинском замке. Эйтин, после того как датчане заняли Шлезвиг, стал новой столицей герцогства, а Эйтинский замок новой герцогской резиденцией.
Но самое интересное: в Эйтинском замке ранее прошло детство матери будущей Екатерины II (Петр III и Екатерина были друг другу родственниками). После 1727г. Эйтинским замком владел дядя Екатерины он же тот самый несостоявшийся жених самой Елизаветы.
Через 2 года после того как Карл Петер Ульрих приезжает в Эйтин, в России происходит переворот и императрицей становится младшая дочь Петра Великого. Она сразу же объявляет наследником своего 13-летнего племянника шлезвиг-гольштинского герцога.
Еще через год его привозят в Россию и он, умеющий говорить только по-немецки, и немного по-французски из Карла Петера Ульриха официально становится вел.кн.Петром Федоровичем.
Еще через три года тетка женит его на принцессе Ангальт-Цербстской Софии Фредерике Августе, будущей Екатерине II. Первое знакомство их проходит в Эйтинском замке, то есть там где прошло детство матери принцессы, где жил жених самой Елизаветы и где до объявления наследником два года жил Петр Федорович.
Но положение наследника русской короны ничего не изменило в его положении герцога. Официально герцогская династия называлась Готторпской. Резиденцией шлезвиг-гольштинских герцогов был не Эйтинский замок, а Готторпский в одноименном городе в Шлезвиге, на острове в заливе Шлей. После захвата Шлезвига датчане разграбили замок.
Но Готторп указывает на давние связи своих хозяев с Россией. Известный путешественник, астроном и географ Олеарий, был на службе гольштинских герцогов, и в таком качестве был отправлен к московскому двору в сер.17в.  И сейчас в петербургской Кунсткамере есть его Готторпский глобус.
Примечательно, что Готторп как символ был выбран для встречи президента России В.В.Путина с Г.Шредером, канцлером ФРГ в 2003г.
 Дальнейшее описание всего, что связано с Петром III в России стоит рассматривать как то, что мы знаем почти исключительно через призму его политических противников. Возможно они правы. И не стоит искать во всем преувеличений. Но все таки несколько противоречит характеристике недалекого человека и пьяницы, небывалая законотворческая деятельность правительства Петра III: за 186 дней 192 указа. И среди них очень важные, которые затем Екатерине оставалось только подтвердить или развить, как например, Манифест о вольности дворянской.
Но вернемся к гольштинскому вопросу. Не стоит забывать, что пропрусской ориентации во время Семилетней войны придерживался малый двор, а не один Петр Федорович. Екатерина, его жена имела даже больше оснований любить прусского короля, ведь в отличие от мужа, немецкого герцога, она была дочерью полкового командира прусской армии. Но как женщина более хитрая, она предпочитала говорить о пропрусских симпатиях одного супруга, лишь разделяя его взгляды.
Каковы бы ни были меры во внутренней политике Петра III, но непонятный датский поход, да еще после аннулирования всего завоеванного русской кровью в Семилетней войне мягко говоря не воодушевлял русскую армию. Тем более намерение отправить воевать за Шлезвиг петербургскую гвардию, к которой Петр III имел все основания питать недоверие и обвинять в праздности, впрочем были ли лучше гольштинцы.
К тому же о пропрусской симпатии Екатерина предпочитала молчать и тогда, зато она имела больше чем доверие, любовь в гвардии.
Датский поход, война за гольштинское наследство не случилась. Зато произошел переворот, лишивший Петра III герцогской и императорской короны (в царствование его гербы России и Гольштинии вместе чеканились на реверсе монет), и не только, но и жизни. Возведя на престол в Петербурге не жену и соправительницу Петра Великого, как в 1725г., не его внука как в 1727 и 1762г. ранее, не даже его племянницу как в 1730г., или даже правнучатого племянника как в 1740г., всего лишь на всего Екатерину Великую.
Немного лукавят когда так говорят, подразумевая что Екатерина не имел никаких прав на русскую корону. Имела. Она была женой внука Петра Великого и что было более существенным, матерью его правнука.
Вот каких прав она точно не имела, но и не претендовала так это на герцогство Шлезвиг-Гольштинское. После Петра III герцогом стал причем не дожидаясь совершеннолетия его сын будущий император Павел I .
Вот чего возможно Екатерина не имела прав делать, так это решать вопросы герцогства за сына.
Но в ситуации, вновь проявившейся как при Петре Великом, когда недовольные Екатериной стали сплачиваться вокруг ее сына, она намеренно избегала возможности сделать его в чем-то самостоятельной политической фигурой, тем более независимым правителем пусть небольшого наследственного герцогства за тысячи км от России, но в центре Западной Европы.
К тому же имела или нет законных прав на русскую корону, Екатерина все 34 года царствования вынуждена была бороться с претендентами: то с призраками Петра III, причем более чем реальными в образе Пугачева, то с заключенными в России представителями Брауншвейгской династии, пережившими царствование Елизаветы, то с объявившейся за границей якобы дочерью самой Елизаветы княжной Таракановой, то с собственным сыном, убежденным в куда больших законных правах на русскую корону, чем она.
Вновь по какой-то иронии судьбы надежды герцогов Гольштинии на силу России или Швеции, в разрешении спора с Данией обернулись на самом деле нечто противоположным. В интересах совсем не прав сына на герцогство, а в том как сохранить за собой русскую корону Екатерина и приступила к решению гольштинского вопроса, причем в год, когда в России замаячила тень Петра III, чудесно спасшегося или воскресшего.
Большей иронии история и придумать не могла: объявиться гольштинскому герцогу где-то в оренбургских степях.
Впрочем об этих династических коллизиях не знал и Пугачев, претендовавший исключительно на власть в Петербурге.
Но в год начала крестьянской войны Павлу 19 лет, Екатерина за него подписывает или принуждает подписать т.н. Царскосельский трактат.
По нему герцог Шлезвиг-Гольштинский Павел отказывается от герцогства в пользу Дании. Но в обмен на графства Ольденбург и Дельменхорст также в Северной Германии.
Герцогство Ольденбург исторически как раз начало спора. Герцог Ольденбургский Кристиан в 1448г. стал королем Дании,  в 1450г. и королем Норвегии, в 1457г. и Швеции, а в 1460г. унаследовал герцогство Шлезвиг и графство Гольштейн.
Те, от имени которых совершалась новая сделка в 1773г. были на самом деле представителями разных родов одной династии Ольденбургской, в том числе и Екатерина II, которая действовала также в интересах своего немецкого рода, только решался вопрос в Петербурге.
По условиям Царскосельского трактата датский король Кристиан V полюбовно разрешал споры со всеми родственниками: часть Ольденбурга Йевер переходил к Ангальт-Цербстскому роду (т.е.Екатерине II), Павел отказывался от Шлезвиг-Гольштейна и тот оставался за Данией, взамен получал Ольденбург со всеми позднейшими приобретениями (Дельменхорст).
В тот же год Павел, а на самом деле Екатерина передала Ольденбург епископу Любека Фридриху Августу. Этот Фридрих Август был братом матери Екатерины II и в то же время родственником Петру III и значит Павлу I , он был братом тому самому епископу Любека, который опекал юного тогда еще Карла Петера Ульриха в Эйтинском замке.
Так или иначе, новые правители России, представители одновременно династии Романовых, но и немецких герцогских родов, после попытки Петра III, не стали связывать свои права на немецкие маленькие герцогства с русской короной. Ольденбург, который в итоге  мог стать русским владением в Северной Германии остался независимым немецким государством до самого 20в. Сейчас, это часть Нижней Саксонии в составе ФРГ, как и Шлезвиг-Гольштейн.
Какова же роль России в урегулировании гольштинского вопроса.
Тут придется нам вспомнить предысторию вопроса. У погибшего в 1702г. герцога Шлезвиг-Гольштейна Фридриха IV был младший брат Кристиан-Август. Ему то достался еще раньше Эйтин, приютивший сперва сына Фридриха IV Карла Фридриха с его женой Анной Петровной, а затем и внука Карла-Петера-Ульриха.
Дочь же этого владетеля Эйтинского замка Иоганна-Елизавета Гольштин-Готторпская вышла замуж за князя Ангальт-Цербстского. Ее дочь София Фредерика Августа стала женой только уже не Карла-Петера-Ульриха, а Петра Федоровича, стала и сама Екатериной Алексеевной.
Когда в 1743г. в царствование Елизаветы Петровны встал вопрос кто будет шведским королем, Россия поддержала кандидата от Готторпской династии, только не Карла-Петера-Ульриха, поскольку он уже стал Петром Федоровичем, а сына владельца Эйтинского замка Адольфа Фридриха, дядю Екатерины II.
Россия позаботилась и о судьбе второго дяди Екатерины из той же Готторпской династии. Тем самым Царскосельским трактатом Екатерина получила Ольденбургское герцогство, которое затем передала Фридриху-Августу, младшему брату шведского короля Адольфа Фридриха.
Целый век затем Россия продолжит опекать Готторпов, уже потерявших гольштинское герцогство, а затем все таки и шведское королевство.
Но оба племянника Фридриха-Августа Ольденбургского, будущие герцоги Ольденбурга были воспитаны при русском дворе Екатерины II, состояли на русской военной службе. Один из них был женат на сестре жены и самого русского наследника будущего Павла I .
Его потомки принцы Ольденбургские вскоре, в царствование Николая I  вообще станут членами русской императорской фамилии, российскими военными и государственными деятелями, на русском языке они наверняка стали говорить куда лучше, чем Екатерина Великая.   В то время как другие потомки продолжать под опекой Романовых быть сперва просто герцогами, а после наполеоновских войн великими герцогами Ольденбургскими.
Дед Екатерины II был младшим братом деда Петра III по мужской линии. По женской Петр обосновывал свои права на русскую корону тем, что как гласили официальные документы, он был «внуком Петра Великого». Но более удачливой, в том числе в решении гольштинского вопроса, оказалась его троюродная сестра, вступившая по выбору дочери Петра Великого в брак с его внуком.
В то время как Брауншвейгская династия после заключения в крепости, неудачного заговора поручика Мировича, будет выслана из России в Данию,  оставит свои претензии, Екатерина Великая продолжит реформы Петра, который боялся за судьбу реформ и не смог оставить как он думал, достойного наследника.
Очень часто история идет как бы совсем не прямолинейно.  Но самый известный памятник Петру Великому в его столице оставила Екатерина, с надписью на латыни: Петру Первому Екатерина Вторая. И в этом не только простое обозначение счета царственным именам. И то, что русская корона досталась немке, в этом как раз тоже следствие петровских реформ.
И весь последующий мелочный педантизм, милитаризм и бюрократизм, возможно самодурство, которое находили в некоторых уже не просто царях, а императорах, не был ли это мелочный педантизм обыкновенных немецких герцогов, князей, епископов, марк и ландграфов, чужой для огромных пространств России, с ее патриархальной идеей симфонии власти и общества.

Русские принцы Ольденбургские
Великий князь Павел Петрович, будущий Павел I в год Пугачевского восстания в 1773г. будучи герцогом Шлезвиг-Гольштейн-Готторпским по Царскосельскому трактату отказывался от прав на герцогство в пользу датского короля Кристиана VII и становился герцогом Ольденбургским. В том же году он уступил герцогство своему дальнему родственнику, дяде Екатерины II герцогу Шлезвиг-Гольштейн-Готторпскому Фридриху-Августу.
В чем здесь закавыка? Что это за обмен? Причем тут герцогство Ольденбург?
Это также, как герцогства Шлезвиг и Гольштейн, северонемецкое государство, на побережье Северного моря.
В конце XV века герцог, а точнее все-таки говорить до начала XIX века граф, поскольку Ольденбург станет герцогством, и позднее великим герцогством только тогда, граф Ольденбургский Кристиан I становится королем Дании, затем королем Норвегии, затем королем Швеции, и затем герцогом Шлезвига и графом Гольштейна.
До середины XVII века Ольденбургом правили графы, потомки младшего брата Кристиана I . После того, как его линия пресеклась, Ольденбург вернулся под власть датских королей.
В 1773г. один из них Кристиан V Царскосельским трактатом полюбовно уладил гольштинский вопрос между своими дальними родственниками и претендентами на Шлезвиг-Гольштейн: и Кристиан V датский и великий князь Павел Петрович и даже Екатерина II были потомками Кристиана I .
Кристиан V уступал графство Ольденбург великому князю Павлу Петровичу, тот отказывался в пользу него от Шлезвиг-Гольштейна, Екатерина приобретала Йевер.
В том же году великий князь Павел Петрович, как представитель старшей линии герцогов Шлезвиг-Гольштейна передал Ольденбург представителю младшей ветви, приходящемуся дядей Екатерине II герцогу Фридриху-Августу. Это он вез в свое время портрет молодой Екатерины в Петербург для брака своей племянницы с наследником Елизаветы.
После графством Ольденбургским под патронатом Романовых правили потомки его племянника.
Его племянник Петр I герцог Ольденбургский был двоюродным братом Екатерины II, с 18-летнего возраста он жил при ее дворе, где и женился на сестре жены великого князя Павла Петровича. То есть Екатерина женила сына и его на сестрах.
Правил он в эпоху Наполеона и когда тот оккупировал герцогство, то Россия выразила ноту протеста. На Венском конгрессе оно было восстановлено и стало великим герцогством.
После наполеоновских войн великому герцогу принадлежал и гольштинский Эйтин, ставший его резиденцией.
Сын этого Петра герцог Август I был генералом от инфантерии русской армии, во время войны с Наполеоном состоял при главной квартире 1-й Западной армии, уговаривал Кутузова не оставлять Москвы без боя, отличился при Бородине, был ранен при Красном, после войны был губернатором Эстляндии. До того как стал, после смерти отца, правящим герцогом Ольденбургским. Его младший сын женился на племяннице Пушкина.
Его младший брат Георгий Петрович Ольденбургский был зятем сразу двух императоров, Павла I как сын сестры его матери, и Александра I , женившись на его сестре, и своей кузине Екатерине Павловне.
Георгий Петрович как и его старший брат молодым прибыл к Петербургскому двору. Он был генерал-губернатором сразу трех губерний Тверской, Ярославской и Новгородской. Всю остальную жизнь прожил в Твери, где и скончался. Во время наполеоновского нашествия он в отличие от старшего брата был не в армии, а формировал народное ополчение в Ярославле.
Кроме обязанностей губернатора, Георгий Петрович Ольденбургский был главным директором путей сообщения, основателем первого института путей сообщения (студентом которого в то время стал Батеньков).
Принц не был чужд искусству, при нем Тверь часто принимала известнейших наших литераторов, он был другом Карамзину, перевел на русский язык «Оды» Горация.
И это при том, что скончался принц в 28 лет. В Твери.
В то время его младшему сыну исполнилось только 4 месяца, Петр Георгиевич родился за несколько дней до Бородинской биты, в Ярославле.
Но воспитывался не в России, а сперва в Штутгарте, затем в Ольденбурге при дворе своего деда Петра I , герцога Ольденбургского.
В 1830г. своим дядей Николаем I он был вызван на русскую службу. Если отец переводил на русский «Оды» Горация, то сын перевел на французский «Пиковую даму» Пушкина.
Военную службу в русской армии принц вскоре оставил, по слухам поводом к тому стало возмущение применением в армии телесных наказаний. Но продолжил службу гражданскую.
И основал первое в России высшее юридическое учебное заведение училище правоведения.
Позднее, уже в царствование своего кузена Александра II принц принимал деятельное участие в реформе отмены крепостного права, и судебной реформе, стоял у истоков высшего женского образования в России, в развитии народных училищ. Возглавлял благотворительные общества, например, опекунские советы училищ, или больницу для бедных.
Забота о правовом просвещении в России, и просвещении вообще была пристальным вниманием принца на русской службе, все полвека, в царствование поначалу дяди, а затем кузена императоров.  Пользовавшихся его знаниями и «благородными чувствами».
Один только перечень всех учебных заведений, приютов, больниц, попечителем или директором которых, состоял принц занял бы, наверно, целую страницу. Особо стоит все-таки сказать, что Петр Георгиевич был президентом Вольного экономического общества. И всюду это была никакая не формальность, а зов души и действительное попечение. Уже старый, справивший полвека своей деятельности принц, с трудом передвигавшийся без посторонней помощи, продолжал посещать все находившиеся под его попечением заведения.
Скончался принц на другой день после убийства Александра II, с которым был особенно дружен. Еще при жизни именем принца Ольденбургского называли учебные заведения. До революции в столице был открыт памятник напротив основанной им, одной из старейших в России, больницы, «просвещенному благотворителю». После революции памятник был уничтожен. В 2007г. правительством Петербурга было принято постановление о восстановлении памятника. Любопытны сюжеты, которые были на памятнике, они характеризуют пусть вкратце основные виды его деятельности: принц принимает экзамены в Екатерининском институте, экзамен в училище правоведения, посещает в больнице больного ребенка.
Стоит заметить, что дело, начатое принцем, во многом, кстати продолжающее образы мысли отца, было продолжено старшей дочерью Александрой Петровной, которая почитается как святая Анастасия Киевская. Она, пережив неудачный брак со своим родственником, великим князем Николаем Николаевичем, стала основательницей женского монастыря в Киеве.
При Покровском монастыре была открыта больница для бедных, с единственным вообще в Киеве современным оборудованием, рентгенкабинетом. Была бесплатная аптека, и приюты.
Сама инокиня при этом жила в простой келье, хотя царь Александр III долгое время недоумевал, откуда такие расходы у великой княгини, но благотворительные заведения и современная больница требовали средств. Инокиня Анастасия все средства отдавала на благотворительность. Исполняла обязанности ассистентки хирурга, дежурила у постели больных.
Это старшая дочь Петра Георгиевича, принцесса Ольденбургская из русской ветви фамилии.
Старший сын Николай Петрович помогал отцу, был им специально отправлен за границу для изучения организации лечебного дела.
Средний сын Александр Петрович, как и младший Константин, прослушал полный курс в основанном отцом училище правоведения, и продолжил дело деда и отца по развитию высшего специального образования в России. Главной заслугой его стало основание в Петербурге института экспериментальной медицины и в Гаграх курорта. Это первый курорт на черноморском побережье в России, младший брат Константин Петрович вообще длительное время жил на Кавказе, где и вступил в брак с грузинской княжной Джапаридзе. При этом Александр Петрович делал военную карьеру, участник, как и Константин Петрович, русско-турецкой войны, продолжал дело отца, став попечителем некоторых из его заведений. Во время эпидемии  возглавлял Противочумную комиссию.
В годы Первой мировой войны обеспечивал организацию санитарного дела в действующей армии.
Генерал от инфантерии русской армии, имевший в награду оружие и ордена и медали 14 государств.
Рескрипт царя по случаю одной из наград в «Правительственном вестнике» 1916г. гласил: «Блестящее санитарное состояние наших армий, успехи в деле эвакуации раненых и больных, правильно поставленное лечение их, изыскание новых продуктов питания, изготовление в России медикаментов и связанная с этим новая отрасль отечественной промышленности свидетельствуют о плодотворности забот Ваших, сохранивших России тысячи дорогих ей жизней. Ни громадность поставленных Вам на разрешение задач, ни встреченные по пути затруднения, ни наконец почтенные уже лета Ваши, не могли умалить присущего Вам благородного порыва».
После революции,  с оказавшимся в эмиграции принцем продолжал поддерживать отношения выдающийся русский ученый И.Павлов.
Средняя дочь Екатерина Петровна скончалась всего 20 летней девушкой, не успев еще проявить себя. Но о том, какова была и эта дочь принца Петра Георгиевича сохранили сведения мемуары, впрочем влюбленного в молодую принцессу С.Д.Шереметева: «Она была выше своей среды, конечно, и эта среда ее погубила. Она жила в то сложное лихорадочное время кануна великих преобразований, когда подводились итоги прошлого и зачиналось все новое. Брожение мысли отразилось на всех, зато все высокое, чистое в этих новых порывах увлекало и радовало, а молодость и жизнь, все, что казалось впереди так заманчиво, придавало увлечениям и мечтам необычайную прелесть. Переход от глубокого раздумья к веселости, выходки неподдельного юмора, соединялись с пламенною душою, ясным умом и какою-то особенною прелестью простоты».
Добавлю лишь, что Екатерина Петровна должна была стать женой рано скончавшегося наследника русского престола, старшего сына Александра II великого князя Николая, она не пережила жениха, но должна была стать русской императрицей.
Младшая дочь Тереза Петровна вышла замуж за потомка единственного сына первой жены Наполеона, этот род также был на русской службе, назывался он герцогами Лейхтенбергскими. Несмотря на столь громкое происхождение и членство в российской императорской фамилии, семья Терезы, сперва герцогини Ольденбургской, затем Лейхтенбергской жила не богато.
Всего у принца Петра Георгиевича было 8 детей. И все это правнуки Павла I, иностранцы по рождению, но члены династии Романовых, на русской службе, появившиеся в результате полюбовного разрешения гольштинского вопроса. Другая ветвь герцогов Ольденбургских, потомки дяди Петра Георгиевича, старшего брата его отца, правила в Ольденбурге под пристальным вниманием Романовых, до революции 1918г., с 1946г.  Ольденбург в составе ФРГ, как часть Нижней Саксонии. Русские принцы разделили судьбу Романовых в России, большинство оказалось в эмиграции, но один из принцев Ольденбургских, внук Петра Георгиевича, Алексей Константинович, был расстрелян большевиками, как и 18 из 65 членов Ольденбургской, только называемой Романовыми, поскольку правившие в России Гольштейн-Готторпы младшая ветвь династии.
Интересна судьба старшей ветви, так называемых герцогов Шлезвиг-Гольштейн-Глюксбург.
После полюбовного разрешения гольштинского вопроса в России, датские короли получили Шлезвиг-Гольштейн в безраздельное владение.
Но оставались еще герцоги т.н.королевского Гольштейна, Шлезвиг-Гольштейн-Зондербургские, в то время Фридрих-Карл-Людвиг.
Его сын Фридрих-Вильгельм-Пауль-Леопольд из герцога Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Бекского, стал герцогом Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургским.
Глюксбург также город в немецком Гольштейне. Его младший сын Кристиан, родился герцогом в замке Готторп в Шлезвиге. Но наследовал датский престол. И стал датским королем Кристианом IX, представляя младшую по отношению к Ольденбургам с XVвека на датском престоле ветвь.
Его старший сын продолжил династию в Дании. Его внуками были короли греческий и норвежский. Сейчас большинство монархов Западной Европы, в том числе английская королева, являются потомками этого датского короля.
Одна из младших его дочерей, Дагмара стала женой будущего царя Александра III, Марией Федоровной, матерью последнего царя.  Которая как известно принцесса датская, но принцесса Глюксбургская, и в Николае II, который также являлся одним из внуков Кристиана IX, переплелись обе ветви Шлезвиг-Гольштинских Ольденбургов: Готторпов и Зондербургов.

Радищевский музей, открытый в России до революции

О том, как мы мало знаем нашу историю говорит вот такой удивительный факт. На фото: статья «Радищевский музей» и обложка журнала, из которого она взята «Новь» за 1898г. В том году император Николай Второй всего четыре года как царствует в России. Еще не было Первой русской революции, и либерализации самодержавия. В том числе свободы печати. Ленину было только 28 лет.
Для тех, кто не знаком с именем Радищева: по периодизации революционного движения в России Ленина, Александр Николаевич Радищев первый русский революционер. За свою книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» он был приговорен к смертной казни, замененной ссылкой на вечное поселение в Сибирь, в Илимский острог. Екатерина Вторая оставила на прочитанном ею экземпляре книги известную рецензию: «Бунтовщик хуже Пугачева».  Из книги: «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что мы крестьянину оставляем? То, что отнять не можем- воздух. Закон запрещает отнятии у него жизнь. Но разве мгновенно. Сколько способов отъяти ее у него постепенно!»
И вот: Радищевский музей в старой, дореволюционной России.
Конечно, это не музей Радищева, это существующий и поныне Саратовский художественный музей им.А.Н.Радищева. Основу его коллекции и сейчас составлет коллекция художника Алексея Петровича Боголюбова, внука первого революционера. Именно он настоял на том, чтобы музей назывался именем его опального деда. Не музей Радищева, конечно, но все-таки музей его имени… Более того, коллекцию музея пополнил из личного собрания… император Александр Третий. Невероятно? Тот император, на которого также готовилось покушение, который подписал приговор по делу «вторых первомартовцев», среди которых был старший брат Ленина: Александр Ильич Ульянов, и, кстати, томич Осипанов. Но отчего же удивляться: и императора и внука первого русского революционера, связывала давняя дружба. Еще когда Боголюбов был студентом, а император только наследником, художник сопровождал вел.князя в путешествии и составил его в рисунках. Помощь с открытием Радищевского музея оказывал глава Святейшего Синода Победоносцев. Тот самый, который служил олицетворением контрреформ, и о котором поэт написал что тот, «простер над Россией совиные крыла»…
Потому то и нет ничего удивительного, что Саратовский художественный музей им.А.Н.Радищева, кстати дважды побывавшего в Томске на пути в ссылку и из ссылки, ведет свою историю с дореволюционного времени, с 1885г. Публикация 1898г. всего лишь этому подтверждение. И толи тому насколько мы привыкли быть тенденциозными в оценках своей истории, то ли насколько наша история бывает запутана. Также как с современной оценкой революции: книга «Положение рабочего класса в России», запрещенная, я думаю в этой заметке о музее Радищева, будет уместно напомнить о другой запрещенной в дореволюционной России книге, книга, написанная на материале томской ссылки Берви-Флеровским, была написана в 1869г. Ленин, которого обвиняют в русской революции, приписывают ее, и который также ценил и часто ссылался и на книгу Радищева, и на книгу Берви, напомню родился в 1870г.
Книга Берви настолько заинтересовала Маркса, что тот специально выучил русский язык, для ее изучения и вступил затем с автором в переписку, дав высокую оценку труду, хоть тот совсем не был марксистским. Я думаю, если цитировали Екатерину, то не лишне будет процитировать и Маркса по поводу той, другой книги: «Несколько месяцев тому назад мне прислали из Петербурга сочинение Флеровского «Положение рабочего класса в России»…  Это труд мощного художника, и человека, возмущенного против гнета во всех его видах…» Тоже самое позднее говорилось и о книге Радищева… «После изучения его труда,- писал Маркс о книге Берви, - приходишь к убеждению, что в России неизбежна и близка грандиознейшая социальная революция». Написано Марксом в год еще только рождения Ленина…
Что касается Радищевского музея, то это был первый в России общедоступный художественный музей в провинции, открытый не во дворцах, подобно Эрмитажу, столичного Петербурга… О которых Берви, в своей книге писал: «Буря может разразиться каждое мгновение и от гордых дворцов останутся одни обломки». К произведениям искусства, которые могут  быть объединяющей и примиряющей в каком-то смысле силой, впрочем это как видно не относилось. История Радищевского музея, и судьба Эрмитажа тому какой-то пример.

Бестужевы, Потёмкины и потомки
Бестужевы и Бестужевы-Рюмины  — древние русские дворянские роды, одна из ветвей Бестужевых-Рюминых (1742—1768) носила графский титул.
Судя по всему, родоначальники этой фамилии носили распространённые прозвища «Рюма» и «Бестужий», то есть «неутомимый». Генеалогия семей Бестужевых очень запутана, и их родословные точно не установлены. У исследователей нет даже уверенности в том, что все Бестужевы (и Бестужевы-Рюмины) одного корня.
Основатель русской ветви династии, Гавриил Бестуж, служивший великому князю Василию Дмитриевичу в начале XV века, был не кто иной, Габриэль Бест. Сын же этого родоначальника Яков Гаврилович Бестужев носил прозвище Рюма. В жалованной грамоте великого князя Ивана III, писанной (8 августа 1469), сказано, что он, великий князь, "пожаловал боярина своего Якова Гавриловича Рюму Бестужево, за многие службы его и за выезд отца его, Гаврила Беста, городом Серпейском". Матвей Бестужев ездил послом от Иоанна III в Орду к хану Ахмату (1477).
В XVII веке многие из Бестужевых служили в стольниках, дворянах московских и стряпчих. Алексей и Дмитрий Ивановичи были стольниками царицы Прасковьи Фёдоровны, а Иван Прокофьевич — стольником патриарха Филарета, отца первого царя из династии Романовых Михаила. Четверо Бестужевых служили стольниками Петру I.
До начала XX века в Тобольской губернии проживали представители разных ветвей рода Бестужевых, как декабристов, так и петербургской ветви по службе, в том числе Бестужевы-Якоби.
Петр Михайлович и Иван Петрович Бестужевы с братьями и племянниками, в поданной челобитной (1701), показали, что "Новгородцы, Костромичане и иных городов пишутся их прозванием - Бестужевы, а те люди роду не их". Челобитчики просили, "для разделения тех родов, писаться им с прозванием прародителя их боярина Якова Гавриловича Рюмы Бестужево, Бестужевыми-Рюмиными." Челобитье это признано правильным и император Петр I именным указом (2 сентября 1701) указал писать их Бестужевыми-Рюмиными.
По именному указу императрицы Елизаветы Петровны, Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин пожалован в графское Российской империи достоинство (25 апреля 1742). По именному указу императора Франца I, Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, возведён в графское Римской империи достоинство (2 июля 1745).
Граф (1742) Михаил Петрович Бестужев-Рюмин (7  сентября 1688, Москва — 26 февраля 1760, Париж) — видный русский дипломат из рода Бестужевых, «известный волокита и лев своего времени» (М.И.Семевский).
Родился 7 сентября 1688 года в семье Петра Михайловича Бестужева-Рюмина, который впоследствии был обер-гофмейстером герцогини курляндской Анны Иоанновны.
Его отец: граф (с 1742) Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин (28 июля 1664 — 1743) — фаворит вдовствующей герцогини курляндской Анны Иоанновны, фактический глава правительства Курляндии в 1715—1728 годах.
Родился 28 июля 1664 года в семье стольника Михаила Григорьевича Бестужева (1610—1684). В 1701 г. Пётр Бестужев и ближние его родичи получили от царя дозволение писаться Бестужевыми-Рюмиными. Из записок графа Миллера видно, что в том году Пётр Михайлович был воеводой в Симбирске.
В 1705 году он был послан Петром в Вену и в Берлин. В 1712 году определён гофмейстером к вдовствующей герцогине Курляндской Анне Иоанновне для заведования и управления её делами. На этой должности он пробыл год с небольшим, а в 1713 году Бестужеву было велено отправиться в Гаагу для «присматривания», как сказано в указе, политических дел.
В 1715 году он был снова определён обер-гофмейстером ко двору Анны Иоанновны в Митаве, где занял преобладающее положение. В 1717 году старался доставить герцогство Курляндское вейсенфельдскому герцогу Иоанну, а в 1718 году бранденбургскому маркграфу Фридриху Вильгельму, но старания его были безуспешны и, кроме неудачи в этих делах, он получил в 1720 году запрещение вмешиваться в дела внутренние, а велено ему было исполнять только свои обязанности, донося о любопытных событиях рижскому генерал-губернатору, князю Репнину.
В 1725 году Бестужеву велено было приехать с герцогиней в Санкт-Петербург. В следующем году Бестужев содействовал избранию Морица Саксонского в герцоги Курляндские, но и тут последовала неудача: Мориц имел соперником всесильного Меншикова. Бестужев был выслан за это из Митавы, и только заступничество Анны Иоанновны спасло его от преследования Меншикова.
В 1728 году Бестужев был арестован и под стражею препровождён в Санкт-Петербург. Тогда обнаружилось его корыстолюбие, подтверждавшееся письмом самой Анны Иоанновны к Петру II, что «Бестужев-Рюмин расхитил управляемое им имение и ввел её в долги неуплатные». Несмотря на это, за него вступились два сына, бывшие тогда министрами (послами) при польском и датском дворах.
По вступлении на престол Анны Иоанновны, Пётр Михайлович был назначен губернатором в Нижний Новгород. Недовольный таким назначением, Бестужев высказывал недовольство, дошедшее до императрицы. Едва приехал он в губернию, как получил приказание отправиться в деревню. По словам Манштейна, несчастие Бестужева произошло благодаря Бирону, который видел в нём соперника.
Ссылка его продолжалась до 29 августа 1737 года. В этом году, за верную службу сыновей, дозволено ему жить на свободе в Москве или в деревнях, где пожелает. В 1740 году впал в немилость младший сын Бестужева, но совершившая вскоре переворот императрица Елизавета Петровна пожаловала его вице-канцлером и возвела именным указом отца его, тайного советника Петра Михайловича Бестужева-Рюмина, с нисходящим его потомством, в день коронования своего 25 апреля 1742 года в графское достоинство Российской империи. Вскоре после этого граф Пётр Михайлович Бестужев скончался.
В браке с Евдокией Ивановной, дочерью стольника Ивана Лукьяновича Талызина, в 1680 г. служившего воеводой в Таре, имел троих детей: Аграфену Петровну — супруг князь Никита Фёдорович Волконский; графа Михаила Петровича — супруга Анна Гавриловна; графа Алексея Петровича — супруга Анна Ивановна Беттихер.
Младший брат графа Михаила Петровича: Граф (1742) Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (22 мая 1693, Москва — 10 апреля 1766, там же) — русский государственный деятель и дипломат, канцлер Российской империи при Елизавете Петровне (до опалы в 1758 году).
В Петербурге Бестужев представлял интересы английского двора. В 1721-31 и 1734-40 гг. резидент в Дании. В 1740 году кабинет-министр. С 1741 по 1757 годы Бестужев участвовал во всех дипломатических делах, договорах, которые Россия заключила с европейскими державами.
Участник бесчисленных придворных и международных интриг, дважды был приговорён к смертной казни. Владел Каменным островом в устье Невы и близлежащей мызой Каменный Нос. Изобрёл лечебные капли «от всех болезней». С 1762 г. генерал-фельдмаршал и первоприсутствующий в Сенате.
Графы Алексей и Михаил Петровичи –двоюродные братья адмирала Ивана Лукьяновича Талызина (в браке с дочерью рижского коменданта Ириной Ильиничной Исаевой, их дочь Александра супруга канцлера, графа Ивана Андреевича Остермана).
Граф Михаил Петрович:
В 1708 году Михаил Бестужев вместе с братом уехал за границу, где учился в копенгагенской академии, будучи одновременно прикомандированным в качестве «дворянина при посольстве» к русскому послу в Дании, князю Долгорукому.  В 1710 г. моровое поветрие заставило их переселиться в Берлин и продолжать там занятия в Высшем коллегиуме.
Службу начал при дворе Петра I. Во время прутского похода Бестужев служил волонтёром при армии, а по окончании военных действий в качестве «дворянина при посольстве» ездил с бароном Шафировым в Константинополь, откуда был отправлен курьером к Петру. С 1712 года состоял при отце в Митаве и в том же году был назначен камер-юнкером к кронпринцессе Софии-Шарлотте (жена царевича Алексея Петровича), при дворе которой оставался заведующим конюшней вплоть до кончины принцессы в 1715 году.
В 1720 году назначен резидентом в Лондон. Уже 23 ноября 1720 года был выслан из Лондона за то, что, стараясь указать английскому правительству на противоречия между заключённым Англией в 1720 году союзом со Швецией и англо-русской конвенцией 1715 года, подал записку английским министрам в отсутствие короля.
Уехав в Гаагу, находился там до весны 1721 года. По заключении Ништадского мира в 1721 году был назначен министром (послом) в Стокгольм, где активно действовал в пользу признания Швецией императорского титула Петра I, а также подписал в 1724 году русско-шведский оборонительный союз сроком на двенадцать лет.
В 1725 году отозван из Швеции и в следующем году направлен в Польшу в качестве чрезвычайного посланника. В 1730 году он уже в Берлине, а в 1732 году его снова перевели в Швецию. Там ему удалось в 1735 году пролонгировать русско-шведский союзный договор ещё на двенадцать лет.
В 1739 году в Силезии два русских офицера совершили убийство шведского майора Малькольма Синклера, возвращавшегося из Константинополя в Швецию с выданными ему визирем долговыми обязательствами Карла XII. Жители Стокгольма, возмущённые этим преступлением, разгромили дом русского посланника, перебив в нём все окна.
В июле 1741 года шведский министр (посол) Нолькен выехал из Петербурга под предлогом устройства собственных дел. Бестужеву также было приказано оставить Стокгольм. Однако он не успел выехать из шведской столицы, так как 24 июля Швеция объявила России войну, и к русскому посланнику был приставлен караул.
С прибытием в Стокгольм Нолькена Бестужев вновь получил свободу. Уничтожив свои дипломатические бумаги, он выехал сначала в Гамбург, а затем в Ганновер. Здесь он имел свидание с английским королём, которого старался убедить в необходимости включения в англо-русский договор 1741 года новой статьи о высылке в Балтийское море английской эскадры в случае, если Франция окажет помощь Швеции.
Со вступлением на престол императрицы Елизаветы Петровны переговоры были прерваны, и Бестужев выехал в Варшаву, куда был назначен в качестве полномочного министра (посла). Уже в декабре был отозван в Санкт-Петербург, где в день коронации Елизаветы получил орден Андрея Первозванного.
В 1743 году Бестужев вступил в брак с графиней Анной Гавриловной Ягужинской, дочерью великого канцлера Г. Головкина. Однако в июле этого же года она была арестована по делу Лопухиных и 29 августа осуждена к наказанию кнутом, урезанию языка и ссылке. Сам Бестужев в ходе следствия содержался под караулом.
В 1744 году его младший брат Алексей официально возглавил внешнеполитическое ведомство, став государственным канцлером. Михаил был назначен посланником в Берлин, откуда был снова перемещён полномочным министром сначала ко двору Августа III (сентябрь 1744 года), а затем чрезвычайным послом к венскому двору (1748 год).
В ноябре 1747 г. Бестужев изъявил желание жениться на Иоганне-Генриетте-Луизе фон Карловиц, вдове обер-шенка Гаугвица. Императрица не удостоила его обращение ответом, так как законная жена Бестужева находилась в сибирской ссылке. Брат тоже не хотел помочь. Не дождавшись ответа из Петербурга, Бестужев перед отъездом из Саксонии оформил 16 марта 1749 г. брак с вдовой Гаугвиц, чем привёл в ярость императрицу:
В Петербурге хотели, чтобы М. П. Бестужеву не оказывали в Вене почестей и отказали в аудиенции. Посланнику помогли фаворит императрицы гр. А. Г. Разумовский и вице-канцлер гр. М. И. Воронцов. Елизавета Петровна даже пожелала увидеть женщину, не побоявшуюся выйти замуж за мужчину, не разведенному с первой женой. Но посланник не спешил прибыть в Петербург. Приезд из-за болезни супруги оказался невозможным. Императрица гневалась, но время шло, и постепенно ситуация утратила свою остроту, хотя брак все-таки не был признан.
В 1752 году Бестужев был отозван в Петербург, но по дороге заболел и явился в Россию только через три года, которые провёл в Дрездене. В 1756 году он был назначен чрезвычайным послом во Францию. Отношения его с младшим братом к этому времени разладились до такой степени, что, узнав о его аресте, Михаил Петрович заявил Воронцову, что «то ни малейшей алтерации ни в делах вообще, ниже партикулярной нашей дружбе препоной быть не может; известно, колико я от него претерпел; так покойная последняя жена моя с печали чахотку достала, от того и скончалась. Я сие давно предвидел, что быть с ним худому концу».
Михаил Бестужев скончался 26 февраля 1760 года во Франции.  Поскольку законных детей у него не было, наследство покойного принял воспитанный в его доме племянник М. Н. Волконский.
Князь Михаил Никитич Волконский (9 октября 1713 — 8  декабря 1788) — русский государственный и военный деятель, генерал-аншеф, главнокомандующий в Москве. Второй сын князя Никиты Фёдоровича Волконского и Аграфены Петровны, урождённой Бестужевой. Сестра – жена генерал-поручика Ивана Петровича Леонтьева. От братьев матери, графов Михаила Петровича и Алексея Петровича Бестужевых, унаследовал значительные земельные владения. Женился (январь 1745) на Елизавете Алексеевне Макаровой (1725—1782), дочери А. В. Макарова, кабинет-министра Петра I, и Прасковьи Юрьевны урождённой Ладыженской. Взял за ней приданого 700 душ и дом в Петербурге. Дочь

• Княжна Волконская Анна Михайловна (1749—1824), фрейлина, в присутствии двора и императрицы Екатерины II была обручена с князем П. М. Голицыным (сентябрь 1775), убит на дуэли (ноябрь 1775). Жена князя А. А. Прозоровского (с 1780), статс-дама (1801), кавалерственная дама ордена св. Екатерины первого класса (1809), её родному внуку Александру Фёдоровичу Голицыну позволено именоваться князем Прозоровским-Голицыным.
Поскольку сыновья Михаила Никитича не оставили потомства, его единственной наследницей оказалась дочь княжна Анна Михайловна и её потомки — князья Голицыны-Прозоровские, связанные родством с Энгельгардтами и Потемкиными, владевшие имением Зубриловка в современном селе Зубрилово Малосергиевского сельсовета Тамалинского района Пензенской области, одной из самых знаменитых усадеб Поволжья.
Князь Михаил Никитич Волконский –племянник и наследник графа Михаила Петровича Бестужева-Рюмина. Его дочь княжна Анна Михайловна Прозоровская, наследница отца. Её дочь княгиня Анна Александровна Голицына. Муж князь Фёдор Сергеевич Голицын- сын князя Сергея Фёдоровича Голицына и Варвары Энгельгардт, племянницы князя Потёмкина. Свёкор – внук графа Григория Петровича Чернышёва (до брака в 40 с лишним лет ни разу не женившийся, денщик Петра, осыпанный им деньгами, а Елизаветой возведенный в графы) и графини Авдотьи Ивановны до брака Ржевской, любовницы Петра Первого и свёкор таким образом предполагаемый внук самого Петра Первого. Если же учесть, что свекровь Варвара Энгельгардт не просто племянница, но и любовница князя Потёмкина, то муж княгини Анны Александровны Голицыной, родившийся в Зубриловке князь Фёдор Сергеевич Голицын либо правнук Петра Первого, если сын князя Голицына, либо сын князя Григория Александровича Потёмкина от связи своей мамы с её дядей.
Фрагменты их переписки, рисующие их личные отношения в 1777—1779, см. в Русской старине, 1875, № 3.
Матушка, Варинька, душа моя; жизнь моя, — писал Потёмкин Варваре. — Ты заспалась, дурочка, и ничего не помнишь. Я, идучи от тебя, тебя укладывал и разцеловал, и одел шлафраком и одеялом, и перекрестил… Ангел мой, твоя ласка столько же мне приятна, как любезна. Друг безценный, сочти мою любовь к себе и увидишь, что ты моя жизнь и утеха, мой ангел; я тебя целую без счета, а думаю ещё больше.
— Кн. Григорий Александрович Потемкин-Таврический. 1739—1791 // Русская старина, 1875. — Т. 12. — № 3. — С. 481—522
Он называет её «сокровищем», «божественной Варюшкой», «сладкими губками», «любовницей нежной». Но тогда потомки князей Голицыных-Прозоровских, владельцы Зубриловки- не потомки Петра Первого, а потомки князя Григория Александровича Потёмкина, причём по прямой мужской линии. В официальном браке Потёмкин не состоял, длительных отношений не имел, любовницами были как предполагалось еще современниками все его племянницы и жена племянника. В личной переписке Екатерины и Потёмкина нет упоминаний о его привязанностях, а новым фаворитам Екатерины он всегда слал приветы и поклоны.
Императрица пожаловала Потёмкина колоссальными земельными владениями в Таврии, которые сделали его богатейшим человеком России. Его владения не уступали по своим размерам знаменитой «Вишневеччине» XVII века. Поскольку законных детей у Потёмкина не было, после смерти они были распределены между многочисленными детьми его сестёр Самойловой, Высоцкой и Энгельгардт.
Любопытно, что внучатый племянник князя Потёмкина граф Николай Александрович Самойлов, родившийся через несколько лет после смерти Потёмкина, прозванный за красоту «русским Алкивиадом» был женат на графине Юлии Пален. Его теща, официально считавшаяся последней представительницей графов Скавронских, воспитывалась отчимом, имевшим двух внебрачных детей итальянцем на русской службе графом Юлием Литта, мальтийским рыцарем, получившим особое разрешение от папы Римского на брак, потому что вообще-то крестоносцы соблюдали обет безбрачия, его родной брат был кардиналом в Риме, и оба Литты сыграли свою роль в том, что Павел Первый был провозглашен магистром католического Мальтийского ордена, Литта был осыпан милостями от Павла, получил графское достоинство, будучи итальянским графом, правда бывал и в опале, но теща графа Николая называлась не падчерицей, а в действительности дочерью графа Литты, и примечательно, что огромное наследство графа и не только в России, было разделено им между своими двумя внебрачными детьми и падчерицей, которая наследовала и состояние Скавронских, свою дочь она назвала Юлией, и это и есть жена графа Николая, причем оба они являлись родственниками Потёмкина и родственниками друг другу, и это та самая графиня Самойлова, которая большую часть жизни провела в Италии вместе с художником Карлом Брюлловым, поклонником ее красоты и вообще итальянского типа брюнеток, запечатлел графиню на нескольких портретах и картинах, часть которых находится в крупнейших музеях и многим известна по репродукциям, хотя другая часть считается не сохранившейся. Так вот сама Юлия официально была внучкой жены итальянца графа Литта, из миланской аристократии, графа, принятого на службу Екатериной, осыпанного милостями и Павлом, но она же – Юлия, урожденная Пален, была дочерью сына того самого графа Петра Палена, то есть его внучкой (и не официально внучкой и графа Литты, командора Мальтийского ордена в России, магистром которого был Павел Первый), организатора и главы дворцового заговора и переворота 11 марта 1801г., свергнувшего и убившего императора Павла Первого. Юлия – внучка племянницы и любовницы Потёмкина Екатерины Энгельгардт, в браке Скавронской, предполагаемая внучка графа Юлия Литты, и внучка графа Петра Палена. Все 4 фамилии связаны с Павлом Первым: Потёмкин – злой гений («Я из вас потёмкинский дух вышибу») в жизни Павла-наследника и императора, фаворит и морганатический муж его мамы- Екатерины Второй, Скавронская – предполагаемая фамилия Екатерины Первой, его прабабушки, второй жены Петра Первого и императрицы, мамы Анны Петровны, жены гольштинского герцога и законное основание прав Павла Первого, если он сын Петра Третьего, сына Анны Петровны на престол, Литта-итальянские графы, католики, Юлий – мальтийский рыцарь, проводник той самой политики при русском дворе, в итоге которой на какое-то время российский православный царь (впрочем покровитель и протестантских церквей в Российской империи) сделался магистром католического Ордена, и Пален-действиями самого же Павла всесильный генерал-губернатор столицы, глава заговорщиков. Юлия Павловна Пален в замужестве (в первом из трех) графиня Самойлова, под этим именем она и более всего известна в истории России, ее тетя жена князя Багратиона, она сама -модель художника Карла Брюллова. Это жена графа Николая Александровича Самойлова, а его родная сестра Софья Александровна (то есть дочь племянника Потемкина, также внучатая племянница, родившаяся через несколько лет после смерти Потёмкина, хотя жена племянника была также его любовницей) вышла замуж за графа Алексея Алексеевича Бобринского, внука Екатерины Второй и графа Алексея Григорьевича Орлова.
Самойловы:
Граф Николай и  графиня Софья –  дети графа Александра Николаевича Самойлова, племянника Григория Потёмкина и его жены, и любовницы дяди, Екатерины Сергеевны, урожденной княжны Трубецкой.
Князь Фёдор Сергеевич Голицын, родоначальник Голицыных-Прозоровских, родившийся в Зубриловке- сын другой племянницы Потёмкина (и вероятно самого Потёмкина) –Варвары Голицыной, урожденной Энгельгардт, фрейлины Екатерины Второй.
Другая племянница Потёмкина, сестра графа Александра Николаевича, Екатерина Николаевна Самойлова, первым браком была замужем за Николаем Семёновичем Раевским. Герой войны 1812-го года генерал Николай Николаевич Раевский-борьба за батарею Раевского один из ключевых моментов Бородинского сражения, генерал – участник битвы под Лейпцигом («Битвы народов») и взятия Парижа, это сын Екатерины Николаевны Самойловой, в первом браке Раевской, и таким образом предполагаемо может быть сыном Потёмкина, официально его внучатый племянник, сын его племянницы, двоюродный брат другого героя войны Дениса Давыдова, и единоутробный брат Давыдовых по второму браку Екатерины Николаевны, в собственном же браке женатый на внучке Ломоносова.
Другой племянник Потёмкина Николай Петрович Высоцкий также (хотя конечно с меньшим успехом для карьеры и в личной жизни, чем дядя и вероятно его же креатура для сохранения влияния на императрицу, когда их отношения дали трещину) был фаворитом Екатерины Второй.
А если говорить об Энгельгардтах (племянниках Потёмкина по сестре Елене Александровне, вышедшей замуж за Василия Энгельгардта), то Татьяна Васильевна Энгельгардт в первом браке также Потёмкина, ее первый муж Михаил Сергеевич –дальний, но обязанный карьерой князю, родственник Григория Александровича. А вот во втором браке Татьяна Васильевна замужем за князем Николаем Борисовичем Юсуповым. Последний представитель мужской линии князей Юсуповых князь Николай Борисович-младший –это её внук, также между прочим женатый на потомке Потёмкина-графине Татьяне Рибопьер, своей родственнице (к этому моменту я предлагаю вернуться затем). Княжна и княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, мама князя Феликса Феликсовича, графа Сумарокова-Эльстон, одного из убийц Распутина, и автора мемуаров об этом, это правнучка Татьяны Васильевны Энгельгардт -племянницы Потёмкина, со стороны отца (ее дед родился уже после смерти Потёмкина), официально и по линии своей мамы, причем бабушка Зинаиды Николаевны, в браке Рибопьер, урожденная Потёмкина, как дочь Михаила Сергеевича Потёмкина, но она сестра, единоутробная Бориса Николаевича Юсупова-единственного сына Татьяны Энгельгардт во втором браке с Юсуповым, то есть  Зинаида Николаевна потомок Татьяны Энгельгардт и со стороны отца и по линии своей мамы, но племянница Григория Александровича Потёмкина –Татьяна Энгельгардт также была его любовницей*, и если сын Борис во втором браке родился уже после смерти светлейшего князя -фаворита, то дочь будто бы и дочь Михаила Потёмкина-первого мужа Татьяны Энгельгардт, родился, когда светлейший князь еще здравствовал, и таким образом неофициально по женской линии, как потомок графини Рибопьер –Зинаида Николаевна вероятно прямой потомок, а не родственница екатерининского фаворита, и её сын-князь Феликс Феликсович может быть его праправнуком. Сам князь Феликс Феликсович Юсупов был женат на племяннице Николая Второго княжне Ирине Александровне, причем ее родители оба близкие родственники царя: ее мама сестра императора великая княгиня Ксения Александровна, дочь Александра Третьего, а ее отец – великий князь Александр Михайлович, внук Николая Первого и троюродный брат Николая Второго (Николай Первый и его жена, императрица Мария Александровна– общие предки, прадед и прабабушка великого князя и царя, первый из них потомок, внук сына Николая Первого великого князя Михаила Николаевича, а второй как известно внук Александра Второго, старшего сына Николая Первого). Обладатели огромных богатств женились родственными браками (были и другие примеры) и до самой революции оставались в числе близких к царю.
Что еще добавить о племянницах фаворита: Татьяна Энгельгардт, в первом браке Потёмкина, во втором Юсупова в 11 лет фрейлина Екатерины Второй. Юсуповы и в 19 веке -обладатели огромных богатств в царствования последних царей, императоров из рода Романовых, потомков Екатерины Второй. Князь Феликс Феликсович Юсупов, женатый на племяннице царя, официально дальний родственник, а вероятно и праправнук самого известного, наряду с братьями Орловыми, екатерининского фаворита. И вероятно этим, а не таинственным происхождением (хотя одно другому не противоречит) по мужской линии от Эльстонов объясняется особое благоволение к Юсуповым-Сумароковым.
И, очевидно, красота. Для фаворитизма, женщина ли на престоле или мужчина, внешние данные не что иное, как козырь. Зинаида Юсупова, да и ее сын Феликс как известно имели яркую внешность, позволявшую и кроме их статуса и богатства, служить моделями художникам и фотографам. Красота наследственная. И не случайно в генеалогии потомков Потёмкина, итальянца Литты, Скавронских не редко встречаются внебрачные дети, они были и у второго мужа Татьяны Васильевны Энгельгардт, князя Юсупова, несколько браков (хотя Татьяна Энгельгардт в первом браке за Михаилом Сергеевичем Потемкиным овдовела).      
В начале 1852 года Николай Борисович (внук Татьяны Васильевны Энгельгардт) увлёкся графиней Татьяной Александровной Рибопьер (1828—1879). Девушка приходилась князю сводной кузиной. Её мать, графиня Екатерина Михайловна, была единоутробной сестрой князя Бориса Николаевича Юсупова и дочерью Татьяны Васильевны Энгельгардт от её первого брака с Михаилом Потёмкиным. По канонам православной церкви подобный брак считался недозволенным из-за запрещённой степени родства. Против выступала и мать Николая Борисовича. Дело дошло до императора Николая I. 25 марта 1852 года Л. В. Дубельт записал в дневнике:
«Дошло до сведения Государя Императора, что князь Юсупов, влюбленный в свою двоюродную сестру, дочь Рибопьера, хотел похитить её и тайно жениться на ней. Его Величество, желая предупредить несчастие как для Юсупова, так и для девицы Рибопьер, повелел арестовать его и немедленно отправить на службу в Тифлис. Князю Юсупову намерены были способствовать в похищении девицы Рибопьер князь Гагарин и Воейков».
Этот роман активно обсуждался в свете, причём царское вмешательство не нашло в нём поддержки: «Насчет отправления в Тифлис князя Юсупова носятся неблагоприятные толки: какое-де дело правительству вмешиваться в семейные дела!» Однако граф Рибопьер поддержал этот союз и даже предложил, чтобы в случае официального непризнания дети от этого брака носили бы фамилию Рибопьеров. Он пытался выяснить имя доносчика, и, «когда княгиня ему в этом отказала, то он грозил ей кулаками, кричал, что он член Государственного совета, что он в голубой ленте, что ежедневно бывает с Государем и с Государыней и что наделает ей много вреда». Зинаида Ивановна Юсупова, жена Бориса Николаевича и мама Николая Борисовича-младшего, подозревала родственника в заговоре, опасаясь, что узнав имя предателя, князь Николай Борисович вызовет последнего на дуэль. В случае же гибели князя «его огромного имения досталось бы 11 тысяч душ князьям Голицыным, 11 тысяч душ Потемкину, а 22 тысячи душ Рибопьеру. Прекрасный расчет, ежели подозрение княгини Юсуповой основательно».
Лишь в 1856 году влюблённые смогли тайно обвенчаться. В Святейшем синоде было возбуждено дело о незаконном венчании, прекращённое благодаря императору Александру II, который повелел «оставить супругов в браке без разлучения». Император как известно и сам был женат вторым и морганатическим браком.

*«Способ, каким князь Потёмкин покровительствует своим племянницам даст вам понятие о состоянии нравов в России», -писал французский посланник Корберон

Безумство или деспотизм на троне?
Павла I если и называли безумным императором, то все-таки в смысле его деспотического не просто образа правления, который был характерен для всех самодержцев, не только Романовых, кстати обвиняемая в жестоком сумасбродстве Анна Иоанновна, и тут была всего лишь племянницей Петра Великого, выросшей при дворе своего дяди и ей было у кого учиться, но то, что стараются не замечать для Петра, то бьет в бровь и глаза когда описывают царствование Анны. Но про Павла обвинения касались не деспотизма власти, а деспотичного нрава императора, сумасбродно запрещавшего круглые шляпы, иностранную музыку, книги, не видящего разницы в наказании ни для губернатора, ни для придворного слуги. Вот такой своеобразный пример равенства по-русски, в то время как во Франции также как известно гильотиной утверждалось равенство в политических правах. Но если среди многочисленных потомков Павла I , которые и составили династию  Романовых в 19в., все они потомки его, единственного сына Петра III и Екатерины II , если среди множества этих великих и просто князей нет примеров психических заболеваний, как нет примеров психического заболевания самого Павла в бытность его наследником, а он вступил не престол уже в возрасте, когда женат был его старший сын, то примеры психических заболеваний среди предков и других потомков Павла I все таки есть.
Современник Павла I, король Дании и Норвегии Кристиан VII . Поначалу из-за болезни все решения от имени короля принимали его советники, возвышавшиеся в итоге постоянных придворных войн и интриг, с 1784г. и до 1808г. неофициальным главой государства был его сын.
Считается, что Кристиан был болен шизофренией, но фактического влияния на государственные дела не имел.
Он был родственником Павла I . Правда, очень дальним.
Кристиан был прапраправнуком короля Дании Фридриха III. Одна из дочерей которого в нач.18в. стала герцогиней Гольштейн-Готторпской. Она была прабабкой Петра III, и таким образом прапрабабкой Павла I , а король Фридрих III для Павла I был прапрапрадедом, точно также как и для Кристиана VII , только по женской линии.
Другой современник Павла I английский король Георг III , над которым в 1811г. было учреждено регентство, также страдал психическим заболеванием, и был тоже родственником Павла I .
Его мать немецкая принцесса, при том что и сам Георг принадлежал к немецкой династии по мужской линии, была троюродной сестрой Екатерины II. То есть матери Георга и Павла были троюродными сестрами, а сами король и император четвероюродными братьями. Это даже более близкое родство, чем с Кристианом VII .
Третий пример, Петр I герцог Ольденбургский. Те самые родственники Романовым, появившиеся в Ольденбурге благодаря урегулированию Екатериной гольштинского вопроса и тот Петр, от родного брата которого вели происхождение Ольденбургские на русской службе.
Так вот, Петр стал герцогом, будучи племянником первого из герцогов Ольденбугских, герцога Шлезвиг-Гольштейна Фридриха-Августа по причине, что его единственный сын Вильгельм был болен психическим заболеванием.
Фридрих-Август родной брат матери Екатерины II, ее дядя, и таким образом двоюродный дед Павла I . А больной сын герцога двоюродный брат Екатерины II.
Эти примеры психических заболеваний считаются достоверными, в отличие от Павла I .
И в отличие от другого современника его и также родственника, шведского Густава IV Адольфа, который был свергнут с престола, изгнан из страны, окончил жизнь в нищете и бродяжничестве в Германии. Но он если и назывался сумасшедшим, то только в том же значении, что и Павел I , и кстати самодержавие русского царя было примером для этого незадачливого шведского монарха, также Готторпа по происхождению.
Петр Великий как я говорил, своим стремлением выдать обеих своих дочерей Анну и Елизавету за гольштинских герцогов преследовал политические цели, закрепить итоги Северной войны, привязать Швецию, на престол бездетного Карла XII имели права гольштинцы, к России. Отчасти это ему удалось.
Жених Елизаветы не доплыл до Петербурга, и Елизавета в брак не вступала. Старшая Анна замуж за герцога вышла. Замысел Петра Великого удался, но через младшую дочь, Елизавету. Как только она стала императрицей, она сделала племянника наследником русского престола. И начала русско-шведскую войну, поддерживая своего родственника, двоюродного дядю Петра III  и своего добилась. По условиям Абоского мирного договора королем стал герцог Шлезвиг-Гольштейна Адольф-Фридрих. Если Петру III он был двоюродным дядей, впрочем успел побывать воспитателем юного Петра, тем самым владельцем Эйтинского замка в Гольштинии. То для Екатерины он был родным дядей. Как и упоминавшийся герцог Ольденбургский родной брат ее матери. Так что казалось бы замысел Петра Великого реализовался в 1762г., когда на шведском и русском престоле оказались герцоги Шлезвиг-Гольштейна, один из которых был его внуком. Но вот увы, это не изменило соперничества Швеции и России, попытки отомстить за Полтаву и взять реванш, а внук Петра Великого к тому же готовился воевать за свои герцогские интересы с Данией. Это соперничество не мешало русско-шведской войне и в царствование Екатерины II, когда королем был сын Адольфа-Фридриха Густав III и двоюродный брат самой Екатерины II. Густав IV Адольф, свергнутый с шведского престола за деспотизм, сын Густава III был таким образом троюродным братом Павла I .
По какому то странному обстоятельству современниками Павла I  были сразу несколько практически официально признанных психически больных монарха, за исключением все-таки шведских, но все они приходились Павлу родственниками.
И тогда вопрос действительно: не только в том, был ли психически больным Павел I , но что ему позволило все-таки царствовать пять лет и быть устраненным только в ходе последнего кровавого дворцового переворота. Было ли это безумство или деспотизм. Или безумство по воле деспотизма. Или деспотизм развивший безумие. Виной тому наследственность или социальная среда. Наш первый историк Карамзин в неофициальной «Записке», переданной Александру I , уподоблял царствование Павла грозе, которая не нарушает общей погоды так сказать, самодержавия, которое Карамзин оправдывал.
Кристиан VII официально признанный больным и отстраненный от государственных дел, Георг III также официально признанный больным и также отстраненный от государственных дел, принц Вильгельм, никогда не царствовавший признанный официально больным, Густав IV Адольф свергнутый за копирование деспотического образа правления царя, бежавший или высланный из Швеции. И Павел I , устраненный в результате переворота, сведения о котором были просто скрыты от подданных. Вопрос о его психической болезни, когда были на то сняты цензурные ограничения известный психиатр дореволюционной поры Павел Иванович Ковалевский, решал почти утвердительно, в своих Психиатрических эскизах из истории. Сочинения его, популярные до революции, в советское время, что примечательно, вообще не переиздавались.

Рыцарь самодержавия
Официальная историография Павла I, беллетризованная версия гласит, император был больной, психически не здоровым, поставивший на грань страну, и потому был свергнут, убит в результате дворцового переворота.
Официальная версия на самом деле скорее всего просто не выдерживает критики. Во-первых, Павел стал императором в возрасте 42 лет, имея уже взрослых сыновей. Но отчего-то никаких сведений о его болезни или сумасшествии до того как он стал императором нет.
Во-вторых, переворот, лишивший Павла жизни, все-таки произошел в 5 год царствования, а не через несколько месяцев. То есть поверив в безумие Павла нужно поверить, что почти 5 лет Россия жила под властью сумасшедшего императора, вникавшего в любую мелочь, известного своим педантизмом.
В-третьих, на 1917 год династия Романовых насчитывала 65 членов. И все это потомки единственного сына Екатерины II императора Павла I , но никаких сведений о случаях безумства среди Романовых после переворота 1801г. и до самой революции не известно. Психические заболевания, тем более при таком многочисленном потомстве должны были бы проявиться.
Так что скорее всего официальная версия о безумном императоре это все-таки исторический миф. Император был объявлен безумным только лет через 100 после дворцового переворота 1801г. Тема убийства Павла I вплоть до революции 1905г. была неизвестной. В то время считалось, что Павел умер от апоплексии. Рассекречены источники про переворот и цареубийство были только спустя век. В то время как уже полвека было известно о восстании декабристов. И в то же время появляется, из тех же источников версия о сумасшествии, которой оправдывали свои действия участники переворота.
Редко обращается внимание на возможные его политические причины. И дело вовсе не в павловской муштре гвардии, чрезмерных запретах для жителей столицы. Из-за этого глав государств не убивают. Совсем другое дело, например, сближение России при Павле с Наполеоном, фактический курс страны на континентальную блокаду Англии, на войну в союзе с Наполеоном, известны планы совместного вторжения в английские колонии в Азии, в частности в Индию. Любопытно, что версия о сумасшествии Павла как раз подогревалась и слухами о таком походе, и распространялась бывшим придворным врачом англичанином, высланном Павлом. Любопытно и то, что позднее союз Александра I с Наполеоном, т.н.Тильзитский мир тоже возбудил слухи о перевороте. И в этом было нечто больше, чем английское влияние на придворные круги или общественные настроения. Россия и Англия имели тесные торговые связи, настолько, что влияли на курс внешней политики императоров. Повторяю, это всего лишь версии.
Но переворот 1801г., на первый взгляд семейное дело Романовых, тщательно скрываемое по понятным причинам, тут и цареубийство и возможно отцеубийство, поскольку ни один из участников переворота при Александре I не сделал карьеры, но и не был наказан. Но это только на первый взгляд трагический, и как бы случайный эпизод (под сомнение, кстати, можно поставить и представление о 18в. как веке дворцовых переворотов, поскольку за 100 лет история 18в. в России знала только три насильственных перемены власти, и переворот 1801г. не был последним, если гвардия в 1825г. решилась на восстание, не было ничего в этих переворотах уникального в сравнении с обстоятельствами например, борьбы за власть Петра I с царевной Софьей, или более ранними событиями 16в.).  Не зная переворота 1801г. нельзя понять ни Отечественной войны 1812г., ни восстания декабристов 1825г. И это еще раз доказывает, что дело вовсе не в сумасшествии императора, родоначальника последующих императоров (Александр I и Николай I были его сыновьями, Александр II его внуком, Александр III правнуком по прямой мужской линии). Всего у Павла было 9 взрослых детей. Один из его внуков король Нидерландов Виллем III, и нынешний король все тот же потомок Павла I по женской линии.  Одна из вообще шести его дочерей  стала женой короля Вюртемберга (единой Германии тогда еще не было). Старшая дочь была женой австрийского эрцгерцога, она скончалась через три дня после убийства отца в Петербурге. Вопреки опасениям бабки Екатерины II, что многочисленных дочерей сына трудно будет выдать замуж, они все стали женами членов европейских династий. Так тесно русская правящая династия не роднилась с королевскими и герцогскими династиями аж со времен  Ярослава Мудрого. Известные случаи сумасшедших монархов испанской королевы, шведского короля никак не связаны ни с Романовыми, ни с Павлом I. Но мы и спустя 200 лет верим в версию, оставленную заговорщиками. Игнорируя часто и веру в народного царя, из-за того что Павел впервые вмешался в отношения помещиков и крестьян, ограничив работу на помещика только тремя днями в неделю. И весьма не обычную для России внешнюю политику, кроме сближения с Наполеоном, это и не простые отношения с римским папой, Павел, в отсутствии с петровских времен патриархов глава русской православной церкви стал тогда главой католического мальтийского рыцаря, и возможно придавал этому намного большее значение, чем принято об этом говорить, мало того, что Россия получала тогда остров Мальту, давнюю мечту о выходе в Средиземное море, просто по иному выглядит тогда строительство новой императорской резиденции в Петербурге Михайловского но не дворца, а замка, как подобало главе рыцарского ордена.  Выделяются из общего ряда и монеты, чеканенные в павловское царствование. Это были первые монеты, на которых отсутствовал портрет императора. Но и единственные, на которых чеканились библейские слова «Не нам, не нам, а имени Твоему». Позднее они чеканились только на медалях и в Отечественной, и гораздо позднее в русско-турецкую войну. Не все так просто в коротком павловском царствовании. Не случайно, в отличие от не долго царствования своего отца Петра III, или более продолжительного царствования Анны Иоанновны, павловское и без сведений о перевороте оставило яркий след в истории. Сам Павел именовался и «дон-кихотом самодержавия», и «самым романтическим нашим императором», и «русским Гамлетом»,  но и позднее «русским Калигулой»,  как и «последним рыцарем Европы», или «рыцарем самодержавия». Что же до причин заговора, то увы, ни благих целей заговорщики не имели (это не декабристы), ни в пьяной кровавой разборке нет героического, нет среди заговорщиков и ничем привлекательным лиц, какой-то бесцветный губернатор Петербурга Пален, последний на более чем 30 лет младше фаворит Екатерины Платон Зубов, которого называли не иначе как Платоша, отставленный Павлом со всех, а их было что-то около 96 должностей (при том, что ни на одной в действительности он не работал). Разве что его брат Валериан, военный генерал, и зять прославленного Суворова, женатый на его единственной дочери, той самой Суворочке, как ее называл генералиссимус (кстати, генералиссимуса присвоил полководцу Павел). Удар этого то из братьев, золотой табакеркой в висок императору стал роковым. Вот так смешались в заговоре и пьяный дебош и былая воинская храбрость. Петербуржцы, которым надоели павловские запреты, действительно радовались и устроили фейрверки в столице ночью после переворота. Официально они правда приветствовали начало нового царствования. «Дней Александровых прекрасное начало». Пушкин во время переворота был совсем маленьким, так что анекдотичный случай когда он растерялся и не снял перед императором на прогулке шляпу, все таки относится к Александру I , но обычай введенный Павлом, как бы раздражающий, но очевидно не отмененный.
Тема переворота находилась под величайшим запретом. Но тем не менее была известна обществу. Которое текст из Полного собрания законов: власть царя есть власть самодержавная, ничем и никем не ограниченная,  переиначивало во власть ограниченную шарфом (есть версия, что Павел был задушен) или табакеркой.
Так или иначе, заслуживало бы внимание и изучение придворной борьбы, существования клановости, целых придворных партий, которые выстраивались вокруг не императора, а его фаворитов и невиданная коррупция в последние годы дряхлеющей Екатерины II, вызвавшая финансовый кризис. Павел открыто говорил о любителях ловить рыбу в мутной воде. В любом случае, исторически фигура Павла I занимает место с Лжедмитрием I, Борисом Годуновым, как нечто оригинальное, но в тоже время не успевшее раскрыть себя, реализоваться, а значит продолжающее вызывать споры, позволяющее строить догадки, и остающееся тайной уже без запретов.
Ясно одно, что скорее всего продолжись царствование Павла, не было бы Отечественной войны, а значит и пушкинской эпохи, и возможно и писателя Толстого с романом «Война и мир». И восстания декабристов. Было бы что-то совсем иное, или не совсем, а столь же романтическое и героическое, но просто по-другому. Но вся последующая история страны и не только была бы иной, а значит царствование Павла и историческая фигура была все-таки не столь тривиальной, как просто сумасброда на троне. При Петре I, а затем при Екатерине II в симфонию власти и общества, пусть только идеализированную, но вторглось западное, во многом еще внешнее заимствование. Но несмотря на откровенные и оттого кажущиеся и сегодня нелепыми попытки Петра III, Павла I «вымуштровать» Россию, все-таки поздним Романовым, с Николая I удалось построить империю на немецкий, западный, военно-бюрократический манер, но в нашем и сегодня расщепленном, раздвоенном правосознании, «строгость российских законов уравновешена слабостью их исполнения». И во многом наоборот излишне прямолинейное, на западный манер действие власти при Петре III (самые важные из его указов вовсе не были отменены Екатериной, как и павловские методы управления, начало бюрократии и излишнего администрирования не изменились, а только развились при последующих императорах) в нашей литературной и исторической традиции сохраняется в насмешливо-карикатурном, на самом деле просто осмеянном, далеким от тем каковым было в действительности, виде.

Романовы на троне в Голландии
Свергнутая в России в 1917г. династия Романовых с сер.18в. под принятым именем Романовых в действительности стала династией Готторпов, герцогов Шлезвиг-Гольштинских на русском престоле, при том, что сами Готторпы, были младшей ветвью Ольденбургской династии, представители которой уже в то время и до сих пор царствуют в нескольких странах.
Все несколько десятков великих князей и княжон, князей и княжон императорской фамилии, являлись так или иначе, но потомками единственного сына Екатерины II и Петра III, императора Павла I , у которого было 9 детей.
Двое из его четырех сыновей были затем императорами и самодержцами, это Александр I и Николай I . В период т..н.междуцарствия императором был провозглашен и еще один его сын Константин.
Одна из пяти дочерей императора Павла I осталась и замужем в России, от этого брака потомки образовали русскую ветвь принцев Ольденбургских. Все они носили русские имена и отчества, служили на русской военной службе, и носили фамилию Ольденбургских. В то время как другая ветвь, от брата мужа этой дочери Павла I вплоть до революции 1918г. была правящей династией в самом герцогстве Ольденбург. При том, что и сама правящая династия в России как я уже говорил, была Ольденбургской.
Родоначальник поздних Романовых на русском престоле Петр III, по отцу принадлежавший к гольштинским Готторпам и унаследовавший еще в детстве титул герцога Шлезвиг-Гольштейна, более того, после воцарения своей тетки Елизаветы, дочери Петра I в России вывезенный в Петербург, и пробывший в качестве наследника и великого князя до воцарения 20 лет при русском дворе ( о чем также обычно не замечают, говоря что император якобы не говорил ни слова по-русски, но это справедливо полностью только когда он приехал в Россию), он был и правящим герцогом только одной из частей герцогства Гольштейна (Шлезвиг был оккупирован Данией еще во время Петра I и Северной войны).
В результате на самом деле расчета, в том числе самого Петра I, а не иронии истории, герцоги Шлезвиг-Гольштейна, потерявшие во время Северной войны Швеции и России часть герцогства, рассчитывая на Швецию или Россию думали отвоевать свое небольшое северонемецкое герцогство. На самом деле причина конфликта была еще более далекой: собственно этим соперничеством Шлезвиг-Гольштейна и Дании, во главе которых были родственные династии, и объяснялось уже само участие деда Петра III герцога Шлезвиг-Гольштейна в Северной войне, но на стороне Швеции. В соперничестве против Дании, а затем и против самой Швеции это маленькое герцогство, но с выходом в Балтийское и Северное моря становилось в 18в. ключевым. Так что если в Северной войне и после нее, тем более с оккупацией Шлезвига, гольштинские герцоги рассчитывали на Швецию или Россию в соперничестве с Данией. То и Петр I после победы над Швецией в Северной войне рассчитывал династическими браками вообще привязать и Шлезвиг-Гольштейн и Швецию к русской короне. Обеих своих дочерей Анну и Елизавету Петр сватал за герцогов гольштинских. Жених младшей, но в будущем ставшей императрицей до Петербурга не доплыл, утонул. Анна ранее за его родственника, герцога гольштинского замуж вышла и ее то сын стал императором Петром III, имея также династические права на шведскую корону.
Более того, сделав племянника наследником русской короны, Елизавете тогда получилось помочь воцарению родственника будущего Петра III на шведском престоле. В сер.18в. таким образом герцоги гольштинские расчет отчасти удовлетворили, их представители заняли русский и шведский престол. Но и там, и там не смогли утвердиться. С той лишь только разницей, что и после переворота, совершенного Екатериной по их сыну Павлу династия в России все-таки была гольштинской. Про то, как та же Екатерина решила гольштинский вопрос от имени сына я уже рассказывал.
Но с этим династическим браком, устроенным Петром Великим, его потомки сразу оказывались в родственных отношениях буквально со всеми правящими европейскими монархами и не только правящими, но и просто с представителями династий. Я уже также говорил, что и Екатерина II, принцесса Ангальт-Цербстская и Петр III были друг другу родственниками, троюродными братом и сестрой.
Мать Екатерины II была сестрой того самого не состоявшегося жениха самой Елизаветы и двоюродной сестрой отцу Петра III. Она тоже была герцогиней Шлезвиг-Гольштейна. Тогда конечно и подумать никто не мог, что знакомство перед женитьбой двух еще можно сказать подростков Софии-Фредерике-Августы и Карла-Петера-Ульриха, но в Эйтинском замке, не где-нибудь, а в Гольштейне было знакомством будущих самодержцев России, один из которых уступил престол, проиграв в придворной борьбе, но уже в Петербурге. И что факт этот никоим образом не влиял на происхождение всей последующей династии в России, поскольку борьба была между мужем и женой. В России с н.19в. правили многочисленные потомки их сына, императора Павла I . Хотя, стоит или нет рассказать как и о слухах о не гольштинском, и даже не царственном происхождении самого Павла I . В одной истории он описывается как сын Екатерины, но не сын Петра III. В другой и вовсе не сыном и Екатерины. Но все это сплетни, плоды той самой придворной борьбы и интриги, которая не окончилась и самим переворотом.  Как и другая сплетня, питавшая в том числе и переворот, о том, что Петр III собирался развестись с Екатериной, запереть ее в монастыре, и отказаться от отцовства, что тут является фактом, так это то, что действительно, Павел не назывался наследником в манифесте, сообщавшем о восшествии на престол Петра III.
Но так или иначе, но поставить под сомнение отцовство Петра III для всех последующих царей означало ставить под сомнение и собственные права. Ведь повторяю, все они были прямыми потомками по мужской линии Павла I . Косвенными доказательствами обоснованности слухов и сплетен о его происхождении может быть факт не признания отцовства Петром III в отношении сестры Павла, родившейся в бытность Петра также еще великим князем, и факт признания родства самим Павлом с графом Бобринским, который до воцарения Павла официально не считался сыном Екатерины II от одного из братьев Орловых. Павел этот факт, несмотря на грозившие тем самым подозрения для собственного происхождения признал, предоставил сводному брату графский титул и стал привечать при дворе. Любопытно, что первый глава Временного правительства после свержения монархии, а фактически потомков Павла I, князь Львов был прямым потомком как раз того самого графа Бобринского.
Но для нас важен факт, что правившая в России династия была потомством Павла I по мужской линии. Революция привела к физическому уничтожению многих из них, тем, кому удалось спастись в эмиграции была уготована судьба морганатических, то есть неравнородных браков, потомки которых по не признаваемым уже в России законам теряли права на не существующий русский престол.
Интересно, что одна из сестер Николая II вступила в брак в эмиграции с офицером русской армии, если бы не революция, этой истории любви не случилось, в этом браке родились сыновья, нынешние потомки носят фамилию Куликовских.
Один из родственников Николая II великий князь Кирилл в эмиграции был провозглашен императором в изгнании. Мария Владимировна известная как нынешняя глава Дома Романовых является его внучкой. Ее сын Михаил Павлович, рожденный от брака с принцем Прусским, противниками прав этих претендентов называется Гогенцоллерном, по династическому имени отца. Как бы это должно вызвать тем большее неприятие, что Гогенцоллерны были императорами Германии, теми, что развязали Первую мировую войну, в которой воевали с Россией, и субсидировали или же достоверно пропустили через фронт в пломбированном вагоне Ленина. Но при этом, пусть справедливо, но как бы не упоминается, что вообще-то последний кайзер и жена Николая II, последняя русская царица были двоюродными братом и сестрой. Откуда и взялись прозвища кузен Вилли и кузен Никки, хотя царь и кайзер кузенами в действительности не были, но, родственниками пусть дальними, конечно все-таки были. Александр II, дед последнего царя и Вильгельм I, дед последнего кайзера, вот они кузенами и были. Или что после брака дочери Петра Великого с герцогом Шлезвиг-Гольштейна Гогенцоллернов можно отыскать среди предков Романовых неоднократно, причем еще даже прусских герцогов, а не королей Бранденбурга, тоже Гогенцоллернов, но ставших затем королями Пруссии и императорами Германии, чей действительно прямой потомок Михаил Павлович, является сыном главы нынешнего Дома Романовых.
Среди потомков Романовых, спасшихся эмиграцией есть и представители по не прямой, но мужской линии, но от неравнородных браков, они носят фамилию Романовых, хотя по законам дореволюционной России должны были бы наверно называться Романовскими.
Представители по женской линии есть даже среди ныне царствующих монархий, известна одна из ветвей английской королевской фамилии.
Но гораздо менее известен факт, что все правящие с 19в., а точнее вообще все наследственные короли Нидерландов, поскольку наследственная монархия в Нидерландах появилась только в эпоху Наполеона, являются прямыми потомками Павла I , как и правившая в России династия, только по женской линии.
Мать нынешнего короля Нидерландов Вильгельма-Александра королева Беатрикс прапраправнучка Павла I .
Хотя, династия в Нидерландах не Ольденбургская, а Оранская. В то время как как минимум двое, если все-таки не трое, из четырех сыновей Павла I стали вообще российскими императорами. То все его дочери были выданы замуж за немецких принцев, при том, что как я говорил, одной из таких семейств осталось в России (племянники герцога Ольденбургского, как и дети самого Павла I , воспитывались при дворе Екатерины II в России).
Одна из дочерей Павла стала венгерской принцессой, вторая герцогиней Мекленбург-Шверинской, третья герцогиней Саксен-Веймар-Эйзенахской, четвертая королевой Вюртемберга, а пятая Анна стала женой короля Нидерландов Вильгельма II.
Точнее будет сказать, что этот брак позволил ее мужу, в то время еще только наследному принцу стать королем Нидерландов, поскольку приданое в 1 млн рублей существенно поправило его дела.
Принц Оранский Виллем был прославленным военным, в битве при Ватерлоо командовал нидерландскими войсками и был ранен.
Его жена Анна Павловна была младшей внучкой Екатерины II, которую та едва успела застать, она была всего на год старше Николая Павловича, будущего Николая I , вступившего на престол, перешагнув через казненных декабристов.
Это не был самый младший сын Павла I , был еще Михаил Павлович. Но все это: Анна, Николай и Михаил, родившийся уже в царствование Павла I , младшее поколение Павловичей. В то время старший из Павловичей, будущий Александр I был уже женат.
Анна Павловна стала женой наследного принца Оранского в 1816г. Любопытный факт, что Анна была одной из двух сестер Александра I , руки и сердца которой безуспешно просил Наполеон. Брат-император отказал, сославшись на юный возраст великой княжны.
Женой короля Нидерландов она стала в 1840г. Король Вильгельм III был уже ее сыном. Затем следуют царствовавшие королевы Нидерландов, если в России женским веком называют 18в., когда на престоле было 4 императрицы, то 20в. был женским веком в истории Нидерландов.
Королева Вильгельмина, единственная дочь Вильгельма III царствовала до 1948г.  Вильгельмина была внучкой Анны Павловны, младшей дочери Павла I . В 1948г. она отреклась в пользу дочери королевы Юлианы, царствовавшей до 1980г., вплоть до своего отречения также в пользу дочери королевы Беатрикс, которая совсем недавно отреклась в пользу своего сына, нынешнего короля Вильгельма-Александра.
И все это с 1840г., прямые потомки Павла I по женской линии , царствование которых в Нидерландах не прерывалось несмотря на революции, в том числе в Бельгии, бывшей провинции Нидерландов.
Так что можно сказать без преувеличений, что Романовы, по женской линии, до сих пор царствуют в Голландии, в стране, которая во времена Петра Великого была одной из ведущих европейских держав, и сам царь-плотник бывал в Голландии и многое оттуда заимствовал для России, прежде всего корабельное дело, и флаг России появившийся сперва на кораблях, вовсе не случайно как полагают, имеет те же цвета, что и голландский.
Правившая в России династия Романовыми была также только по женской линии, тоже Анны, от дочери Петра Великого Анны Петровны. Но Анна Павловна была уже не столько Романовой, сколько как и вся династия по мужской линии Гольштейн-Готторпской, так что сказать, что Романовы царствуют в Голландии наверно все-таки будет преувеличением.
Но в честь Анны Павловны в Нидерландах назван город Анна-Павловна, с населением чуть более десятка тысяч человек. Правительством Голландии в дар Петербургу был преподнесен памятник Петру I Царь-плотник, являющийся копией голландского, в свою очередь являющегося копией дореволюционного также установленного в Петербурге.
Тогда еще наследный принц Виллем-Александр был на открытии этого памятника на Адмиралтейской набережной в Питере. Саардамский плотник Петр Михайлов, он же царь Петр I является дальним, но по прямой линии, предком, как всех царствовавших после него Романовых, их потомков, так и нынешнего короля Нидерландов.

Константин I: неизвестный император или, о рубле, стоимостью десятки тысяч долларов

Официальная историография в советское время вообще избегала рассказов об императорах. Оно было и понятно, зачем советскому человеку было знать первых лиц феодально-крепостнической империи. Но только с исчезновением из официальной историографии государей, с наукообразным введением в нее марксистской теории, которая подразумевает блестящий анализ социально-экономического развития с массой привычной для экономических отчетов цифр, вместе с этим, безусловно, когда-то новаторским подходом, интересным, справедливым и необходимым, но исчезали не просто рассказы о первых лицах империи, исчезал сам человек, то что придает живописность истории, ибо нет ничего, как заметил не Маркс, а другой немецкий выдающийся мыслитель, интереснее самого человека. Но сегодня этот пробел исправлен по-иному, вновь появились рассказы о первых лицах, зато совершенно исчез марксизм, и вместе с пристойными рассказами об императорах, за всем этим фасадом, уже не видна феодально-крепостническая империя, к которой приучают относиться сочувственно. Что в общем и целом правильно, ибо таковая история нашего Отечества. Но в оппозиции к советскому прошлому этот подход нельзя признать совершенно правильным и приемлемым. Вот и в современных учебниках, очень кстати не плохих, но тоже заметно исчезновение некоторых лиц, например, уже будет трудно зрителю трогательного фильма «Доживем до понедельника» понять о чем собственно в нем идет речь, когда герой Вячеслава Тихонова самоупоенно, с любовью говорит о лейтенанте Шмидте, а за этим уже не понять иронии Ильфа и Петрова про детей лейтенанта, ибо в современных учебниках истории более нет никакого лейтенанта Шмидта. Как нет в ней до сих пор и некоторых императоров.
Дело в том, что в современную историографию вернулось не просто жизнеописание царей, тема всегда наверное и просто интересная, даже в советское время было трудно достать классический труд Светония «Жизнь двенадцати цезарей», посвященный первым римским императорам. Так вот, в современную историографию вернулось не одно жизнеописание российских царей, но в таком виде, в каком оно существовало в той, старой России. Но для такой старой официальной историографии тоже были свои мотивы, и потому то до сих пор не только в учебниках истории мы просто не найдем некоторых первых лиц Российской империи или еще Русского царства. Конечно, касались они в основном периодов т.н.междуцарствий или политических кризисов. И какой-то целой эпохи все-таки пропущено не было. Но если отречься от мотивов по которым из списка царей исчезли имена, то наверное потеряет своеобразие и история страны.
Например, в старой официальной историографии был такой царь как Василий Шуйский, остался он царем и сейчас, при том, что был царем не венчанным. То есть в сущности точно таким же, как польский претендент той же эпохи королевич Владислав, которому присягнули те же бояре, что и Шуйскому. Но Владислав никогда не был в официальной историографии, как и второй Лжедмитрий, долго осаждавший Москву. Но если про королевича, который справедливости ради сказать так и не появился в Москве, и слава Богу, иногда просто упоминается, хотя это как раз то, о чем писал еще Пушкин «наш старый спор славян между собой», то о втором Лжедмитрии уже говорится просто как о «тушинском воре», не замечая как будто, что при дворе в Тушине второго самозванца получил патриарший посох отец и первого из Романовых. Не принято было говорить про это в той старой России, не считали нужным в России советской, но теперь просто вернулись к тому, как было принято при Романовых, но только без них. Логики честной и не предвзятой истории в этом нет.
Впрочем, может быть я не прав. И сам несколько не верно говорю о таких прямых заимствованиях. Например, тот, кто откроет антикварный старинный учебник по истории России был бы удивлен, что при Романовых в списке официальных русских царей и императоров, был первый самозванец, Лжедмитрий . Потому что тот был венчан на царство, в Москве. Но и не венчавшийся Шуйский как будто был.
Но и гораздо более поздняя история, 18 и даже 19 века тоже таит в себе такие вот казусы и загадки, которые могут и сегодня поставить в тупик учителей истории, историков. Никогда не забываю, как был высмеян учителем и конечно одноклассниками, когда попробовал говорить об императоре в люльке, тем не менее царствовавшем в России на протяжении года, Иоанне Антоновиче. Старинная историография затруднялась даже давать ему порядковый номер, если вести отсчет от великих князей московских, то называли его Шестым, а если от Ивана IV Грозного, как первого русского царя, то Третьим, отчего конечно возникала бы путаница у неискушенного читателя с великим князем московским и всея Руси Иваном Третьим, о котором слава Богу пространно рассказывается и в современных учебниках, потому что из всех, только трое государей удостоены прилагательного Великий, среди них московский князь Иван, а конечно не бедный царский отрок, чья судьба была после года на троне во младенчестве, вырасти наподобие загадочной железной маски из французской истории, в полудиком состоянии в крепости, и погибнуть в результате попытки освобождения уже в молодом возрасте. Но если о железной маске, знают по фильмам, то вряд ли читают беллетриста 19в. Данилевского, чтобы столь же широко знать об Иоанне не то Третьем, не то Шестом. Но по крайней мере старая и новая официальная историография удостаивает его права быть в списке. Но вот император Константин I до сих пор остается фигурой неизвестной. Чтобы понять, что такой император был, и почему факт замалчивается, и какова роль этого и императора, и самого факт умолчания в нашей истории, отречемся на время от того, что мы все точно знаем. Например, представим себе, что нам ничего не известно, не было еще, или вовсе восстания декабристов…
В России первой трети 19в. поздняя осень. В это время как и 200 лет спустя в России уже зима. Лежит снег, дуют холодные северные ветры. С той лишь разницей, что нет еще никакой железной дороги, автомобилей, телефонов, телеграфов. Все сообщение в громадной империи, да в которой и нынешние Финляндия, и Польша, и даже еще Аляска, но без Средней Азии, в этой империи все сообщение особенно зимой, или в межсезонье, когда осенняя грязь замерзает, сообщение между редкими городами осуществляется на лошадях, спешат почтовые курьерские поезда, а на самом деле кареты, флигель-адьютанты с колокольчиками, которые сегодня заменяют мигалки, хотя конечно никакого оживленного движения на дорогах империи тогда не было. В Михайловском в ссылке живет Пушкин. Последние дни доживает его тезка, император Александр I , освободитель Европы от наполеоновского ига. Прозванный Благословенным. Император не в Петербурге, который вот уже сотню лет один из самых молодых городов империи и одновременно ее столица. Император на юге империи, в Приазовье, в крае некогда называвшемся Тмутараканье, ставшем название нарицательным. Оттуда, из Таганрога в Петербург и в Варшаву спешно летят гонцы, хотя насколько это летят станет понятно далее, с сообщениями о тяжелой болезни царя, находящегося в Таганроге.
Когда в Варшаве 19 ноября великий князь Константин Павлович читает депешу из Таганрога о болезни царя, император Александр уже скончался. Весть о болезни царя в столице Петербурге великий князь Николай Павлович узнает только еще через шесть дней, 25 ноября. Когда в Варшаве станет уже известно о том, что Александр скончался.
Александр I был старшим сыном императора Павла I , первым и любимым внуком императрицы Екатерины II, при дворе которой он, отобранный от родителей, был воспитан. До самой первой русской революции 1905-07гг., в России официально не было известно об обстоятельствах воцарения Александра Павловича. Недолгое царствование отца Павла I  окончилось трагически, в результате заговора и переворота император был убит, и наследник, по до сих пор неизвестному достоверно соучастию в заговоре стал царем, на весь дальнейший образ жизни и царствования которого наложила отпечаток эта но никому не известная в стране тень царе и отцеубийцы. По мемуарным свидетельствам наследник в ту ночь, узнав о том чем окончился поход пьяных гвардейских генералов и офицеров в императорскую спальню, просто расплакался, на что получил красноречивый ответ заговорщиков: «Хватит плакать, идите царствовать». И не менее важное для понимания всей дальнейшей истории замечание другого сына Павла I  практически погодки Александра I, великого князя Константина Павловича, который также был воспитан при дворе великой бабки: «Пусть брат теперь царствует, если хочет».
Именно этот великий князь читал теперь в Варшаве 25 ноября сообщение, что Александр I мертв. У Александра Павловича так и не появилось сына-наследника и именно следующий по старшинству брат, наместник царя в Польше все 24 года царствования считался наследником. В старой России это означало, что ежедневно в церквях по всей империи народ мог слышать молитвы во здравии царя Александра и цесаревича Константина Павловичей.
Казалось бы чего уж удивительного: «Король умер! Да здравствует король!» Принцип монархии в практически любом государстве. Но ведь не случайно императора Константина I в нашей историографии нет…
Помимо принципа смены лиц на престоле для монархий также как в любой другой стране порядок престолонаследия определяет закон. Мало кто знает, что приняв титул императора Петр I в нач.18в. изменил в России и порядок престолонаследия, император сам определял себе наследника, причем как в Древнем Риме им могло быть любое, обращаю внимание, любое лицо, даже не связанное ничем с императорской фамилией. Как известно, своего наследника Петр определить не успел: «Оставьте все» только и написал он, и как заметил позднее историк, история дописала: «развратным бабам с хахалями их». На весь 18в. затем порядок престолонаследия определялся насильственно, решала все вовсе не воля императора, или закон, а своеволие столичных гвардейских полков. 18в. это век дворцовых переворотов, единственный период в тысячелетней истории страны, когда за одно столетие на троне было действительно четыре бабы. Причем однажды, при воцарении императрицы Анны племянницы Петра, была впервые сделана попытка ограничить власть самодержицы. Этот порядок, а точнее беспорядок в престолонаследии сменил новый закон, пришедший на смену закону Петра. Павел I четко определил порядок престолонаследия, только от императора –отца к старшему из сыновей. Увы, первая проба этого нового закона также происходила, как я уже говорил, при очередном дворцовом перевороте, с которого прошло четверть века. Павловский закон о престолонаследии не изменялся более до самого конца империи, он только немного изменялся, и на который и сегодня ссылаются претенденты на не существующий более престол. Но у Александра I не было сыновей. Закон говорил, что в таком случае корону наследует следующий по старшинству брат императора. 24 года наследником и считался великий князь Константин. 25 ноября 1825г. он получает известие о смерти Александра, и получается о том, что сам становится новым императором. Причем при оглашении публично манифеста о смерти Александра, ничего трагического в судьбе империи не происходит. Все уже давно привыкли к тому, что наследник он. Далее должна была последовать присяга государственных учреждений, и в армии. От дворян не то, что от народа такой присяги кстати, насколько мне известно, до к.19в. не требовали. В общем все гладко, все ясно, давно предрешено. Что же могло помешать? «Пусть брат теперь царствует, если хочет»,- слова, сказанные если верить мемуаристам, тем самым Константином, когда из наследника царем становился скончавшийся теперь Александр. Константин, несмотря на то, что официально 24 года считался наследником, этих слов оказывается не забыл.
Константин в Варшаве привел Польшу к присяге новому императору, следующему по старшинству брату, Николаю. Великий князь Николай Павлович, был в то время еще очень молод, он уже принадлежал к младшему поколению детей императора Павла I, и бабка Екатерина II едва застала этого внука. Но все-таки в это время Николай был уже женат, и уже родился сын, великий князь Александр Николаевич, тезка императора Александра I , будущий царь-реформатор Александр II. У Константина детей, как и у старшего брата не было. Во всяком случае, законных. Более того, помимо слов: «Пусть теперь брат царствует», обращенных тогда к Александру, и страха, также как над старшим братом, довлевшим над ним, пережившим переворот 1801г., стоивший жизни Павлу, страха выразившегося в другой замеченной мемуаристами фразе, что если он станет императором: «удушат, как отца удушили». Помимо всех этих в общем-то личных, семейных обстоятельств существовало завещание Александра I. Но оно должно было быть оглашено только после его смерти и находилось в Петербурге, в Государственном совете, в Сенате, и еще одно в Москве. Меняло ли оно порядок престолонаследия об этом было известно только по слухам. Но факт, что вместе с завещаниями хранились письма Константина, делал эти слухи более чем просто слухами. Не задолго до описываемых исторических событий,  наследник Константин вступил в неравнородный брак с польской дворянкой и тем самым лишал свое потомство прав все по тому же павловскому закону на престол. Свое возможное потомство, но не себя. Официально и после этого брака, положение наследника в империи не изменилось. Понятное дело, что какие-то его личные слова, говорящие об отсутствии намерения принять престол, они для политической жизни государства значения никакого не имели. Но сам новый император, посвященный конечно в текст завещания Александра I , привел Польшу к присяге другому новому императору Николаю I. Вот только поначалу дело только Польшей и ограничилось.
В то время как в Варшаве 25 числа гражданская администрация во главе с Новосильцевым, знаменитым реформатором начала царствования покойного Александра, и армейские части, и сам Константин принесли присягу Николаю I, о чем должен был сообщить гостивший в Варшаве младший из Павловичей, великий князь Михаил Павлович, в столицу он приедет только  3 декабря. И в это самое время, в Варшаву из столицы был послан адъютант великого князя Николая Павловича,  который вез письмо от брата, ничего не знавшего о том, что происходит в Польше, только получившего известие о том, что произошло уже давно в Таганроге, письмо написанное 27 ноября: «Дорогой Константин! Предстаю пред моим государем с присягою, которой я ему обязан и которую уже принес ему, ТАКЖЕ КАК И ВСЕ, меня окружающие, в церкви… Ваш брат, ваш верный на жизнь и на смерть подданный Николай». Это письмо в Варшаве великий князь Константин получит после 5 декабря.
27 ноября в столице к присяге новому императору Константину I была приведена императорская фамилия, и самым первым сам Николай, Государственный совет, Сенат, и 60 тысяч офицеров и солдат, расквартированных в Петербурге. В витринах петербургских магазинов появились портреты нового императора, Петербургский монетный двор изготовил штемпели и начал чеканить новые серебряные монеты с профилем и надписью: «Божью милостью Константин I император и самодержец всероссийский». Письмо от самого императора, категорически отказавшегося царствовать в Петербург, готовящийся к приезду Константина пришло вообще только 6 декабря с тем же адьютантом Лазаревым. Но оно ничего не меняло и не могло изменить, так как было личным и адресовано только великому князю Николаю. Россия присягала новому императору Константину…
Царствованию которого мешало только одно: его собственное не желание. Но никакого междуцарствия формально не было… Как продолжают писать учебники. И только из-за одного не желания, отчаянно затем выражавшегося в личной переписке складывался политический кризис, яркой вехой которого и станет всем теперь известное восстание декабристов, действительно, воспользовавшихся, но известной только им, гвардейским полковым офицерам семейной замятне. В конце концов, Константина могли еще и уговорить. Или не уговорить, но тогда как предлагалось уже Николаем должен был последовать манифест Константина, все-таки как императора об отречении и переприсяга, причем в любом случае в Петербурге настаивали на личном присутствии при этом нового императора.
Дальнейшая история всем известна, восстание декабристов было жестоко подавлено картечью, волей Николая, в то время как Константин отказался даже выехать в Петербург, и в столице империи действительно за старшего остался Николай. Затем было следствие по делу декабристов, казнь пятерых из них, и долгое, 30-летнее царствование Николая I с полным забвением и восстания, и имени старшего брата как императора хотя бы на несколько дней.
Мало историки говорят разве что еще о другом. О том, что даже в случае успеха восстания на Сенатской безусловно героической, уникальной попытки предоставить политические свободы России, и вновь той же силой, что и весь 18в., силой гвардии. Но даже успешным восстанием вряд ли все это было возможно. Скорее вырисовывалась страшная перспектива не свободы от рабства за 100 лет до революции, а не менее страшной гражданской войны. Посудите сами… Петербург оказывается в руках восставших, императорская фамилия арестована и в опасности. Но лично преданные Николаю части квартировали в Павловске, в Новгороде. Южное общество даже не смотря на поражение восстания в Петербурге подняло восстание на Украине. А теперь вспомним про провозглашенного уже ранее императором Константина в Польше, тем более что в самой Польше могла быть попытка польского восстания направленного на независимость от России. Ясно одно, восстание, на которое кстати декабристы решились только получая из своих источников (членами тайного общества состояли оба адъютанта командующего гвардейской пехотой ген. Бистрома, ген.Милорадович, военный генерал-губернатор столицы, погибший во время восстания, призывавший на площади восставших к присяге Николаю, был в дружеском общении с декабристом Якубовичем, князь Трубецкой был гвардейским полковником) восстание только успехом в столице не могло окончиться.
Что касается личности императора Константина, то в нем причудливо переплелись благородство и отцовское сумасбродство. Как принадлежавший к более старшему, чем Николай поколению, он был боевым товарищем в том числе декабристов. Участник суворовского похода в Италию, Отечественной войны и заграничного похода. Он более всех из павловских сыновей отличался не только внешним сходством с отцом, но и его бешеным нравом. Так он был запятнан даже уголовным преступлением. И тем не менее его боевое прошлое, длительное пребывание в дали от столицы, причем либерализм существовавший в Польше благодаря особому конституционному устройству, а вовсе не из личного либерализма наместника Константина, тем не менее переносился на него самого. И главное это полная противоположность Николаю, которого не хотели видеть царем, и во многом это не желание создало изначально ситуацию политического кризиса.
Николай был слишком молод. Но его высокомерие, грубость хорошо знали в гвардии. Которая помнила, что она весь 18в. решала кому быть на престоле. Генерал Милорадович, о котором даже Николай отзывался как о добром генерале, но именно он сразу настоял на том, чтобы тот присягнул Константину, чьим другом Милорадович был долгие годы. Тот Милорадович, который был военным генерал-губернатором столицы. Он падет первой жертвой политического кризиса. Но он не просто как отмечают историки, рекомендую книгу Якова Гордина, сведения из которой мной и почерпнуты, следовал букве закона, он настаивая на присяге Константину еще и выражал не желание генералитета, гвардии, всех, кроме двора, сложившегося при вдовствующей императрице-немке, и сам Николай был женат на дочери прусского короля, дочери отца и будущего первого немецкого кайзера, кроме двора во всем была фронда за Константина, и против Николая.
Примечательно, что даже декабристы предлагали вообще распустить тайные общества, едва узнав о новом императоре Константине, с которым тоже справедливо или нет, скорее даже нет, но связывали либеральные надежды. Восстание готовилось ими за несколько дней, после того как стали известны обстоятельства семейного дела среди Романовых, вылившегося в то, что сегодня все еще называют междуцарствием. И если учесть эти первоначальные ожидания за нового царя то не так уж и далеки от истины анекдоты, связывавшие среди простых солдат, выведенных на площадь отказавшись переприсягать имена Константина и жены его Конституции. Как писал еще Ленин о первых дворянских революционерах, «страшно далеки они были от народа». Причем наверное не в смысле одной только тактики. Но так или иначе, именно восстанием декабристы способствовали тому, что политический кризис был разрешен воцарением не популярного в гвардии Николая I . Но решительные действия великого князя, пресекшие возможность для страны политической свободы еще в нач.19в. вместе с тем пресекли и братоубийственное кровопролитие. Оставив Константина императором только на самой редкой в нашей нумизматике монете. Да, в то время как доллар или евро обмениваются на несколько десятков рублей, есть рубль, стоимость которого на аукционах несколько десятков тысяч долларов. Это те самые монеты, что успели отчеканить в те несколько дней, когда в столице императором был провозглашен Константин I . За 200 лет известно только о не более, чем 10 константиновских рублях. Три из них находятся в музеях: один в Эрмитаже, второй в Историческом музее в Москве, и еще третий в одном из музеев США. Остальные из известных монет в частных коллекциях. История краткого константиновского царствования теперь известна благодаря им. О том, насколько она остается малоизвестной, говорит то, что впервые нумизматы узнали о монетах только в сер.19в., причем благодаря одному из князей Трубецких. Широкой общественности же гораздо позже. Теперь предлагаю читателям решать самим: имеет ли значение факт того, что императором был провозглашен Константин для последующей нашей истории, или все-таки с точки зрения истории, факт этот, в котором отразился и переворот 1801г., и восстание декабристов, внимания мало достойный, что события можно и повторяя романовскую официальную историографию замалчивать, которая просто не могла выносить семейные тайны, которой считался и переворот 1801г., но без которого было бы не понятно откуда взялся император Константин, или точнее почему тот отказался царствовать, или в рамках советской, из которой вместе с этим императором всего на несколько дней, выпадают страницы из истории декабристов, в тот с точки зрения истории конечно ничтожный период, что принято называть просто междуцарствием.

Роман «Евгений Онегин» как роман о декабристе?

Возможно, что Пушкин задумывал и писал известный роман «Евгений Онегин» как роман о декабристе. Отказался от первоначального замысла по трем причинам, а то и более: начав писать его за два года до восстания, затем он потерял надежду на то, что роман в его первоначальном, задуманном варианте будет когда-либо опубликован, вообще такие рукописи после подавления восстания держать было не безопасно (известен рисунок поэтом виселицы с пятью повешенными декабристами, сделанный им в рукописи, интересно в рукописи чего он им был оставлен), во-вторых, кроме невозможности опубликования такого варианта романа, другая причина это и переоценка автором самого отношения к декабристам, роман Пушкин окончил писать спустя шесть лет после восстания, намного сблизившись за это время с царским двором, как известно Николай I , шагнувший к трону через казненных декабристов, был личным цензором поэта, встречался с ним, после дуэли оплатил долги семьи поэта, во время лечении поэта его лечил и придворный медик… Из этой близости ко двору, конечно не холопской, а по идеологическим причинам, и грусть в романе и ирония над Онегиным. Мечтания декабристов в реальности привели к бунту, к следствию, расколовшему дворянское общество и семьи. Хотя, отношение Пушкина конечно противоречивое, он не оставил и своих дружеских связей и симпатии к декабристам (стихотворение «Во глубине сибирских руд», тайно переданное декабристам, отправленным в каторгу и ссылку в Сибирь). Среди других причин, которые изменили первоначальный замысел, это могут быть и причины этического плана, писать о декабристе в ироническом ключе после подавления восстания поэт возможно не считал приемлемым. Отсюда и такое не очевидное сегодня прочтение романа. От него по сути осталась одна любовная история. Но что позволяет думать о романе как о нечто большем полотне, так это как раз оставленная поэтом в отрывкам и данная им самим в публикации приложением восьмая глава с путешествием Онегина по России, которое меняет его полностью, и делает способным оценить чувства Татьяны, восхититься запоздало ее искренностью, доброжелательностью к людям, и как не очевидно, опять-таки по цензурным соображениям писал Белинский возможно привело бы Онегина к декабристам. Итак, данная в отрывках восьмая глава. Но ведь Пушкин сжег десятую главу, о ней сегодня судят только по сохранившимся наброскам, а ведь та глава полностью политическая. Именно из этой не сохранившейся десятой главы романа широко известна оценка Александра I  «плешивый щеголь, враг труда, над нами царствовал тогда». Широко известно о том что Гоголь сжег второй том своей поэмы, куда менее про то, что перед тем Пушкин сжег последнюю главу своего романа. Была и еще одна причина личного свойства почему Пушкин оставил после восьми лет труда и сам роман, он кстати обрывается практически с признанием надоедливости автору, отчего и Белинский называл его романом без конца. В год окончания романа Пушкин женился, после двух лет ухаживаний за Гончаровым. От романа он и оставил одну любовную историю как главную. Но даже такая тема, только задуматься какое в действительности могла бы иметь продолжение по первоначальному замыслу: Онегин, отвергнутый Татьяной, которая приняла его перемену только поверхностно, как когда-то о ней судил сам он, то есть «ужель та самая Татьяна», теперь действительно не совсем та… она упрекает любимого, все еще любимого ею Онегина, что она стала ему интересной только как знатная дама, и что он на самом деле хочет погубить ее окончательно, ее брак, и вот отвергнутый он становится декабристом, в то время как Татьяна замужем за князем, генералом, причем как говорит она сама в романе «обласкана двором», то есть имей роман первоначальный замысел любовная история вышла бы на новый по истине эпический уровень: Татьяна оказывалась бы перед страшным выбором: любимый –декабрист и муж, с которым она связана словом перед Богом в стане его врагов, приближенный царя. Как бы она себя повела?... Восстание как я сказал действительно разделом прошло по дворянским семьям, разделив Муравьевых на тех, которых повесили, и тех, кто вешал. Муравьевых, Орловых. И зная Пушкина по его исторической повести «Капитанская дочка», где также любовная история пересекалась с историей политической, можно все-таки предположить, что и главный роман его творчества, самое крупное произведение также должно было иметь переплетение с историей, и только очевидная опасность потому что история эта все еще была тесно связана с политикой заставила поэта изменить этот первоначальный замысел, что все равно не умалило значения его романа.
Что же касается, проработки этого предположения, то как известно всегда любой вымышленный персонаж имеет свои прототипы. Знакомство с историей декабристов может подсказать и прототипы героев романа… Среди декабристов, причем казненных, и сразу выведенных за рамки следствия, как совершивший тягчайшее преступление, был человек, который пришел в декабристы имея за плечами любовную драму, которая и сделала его столь непримиримым и прямо искавшим в восстании трагедии, это Каховский. Если одними двигало честолюбие и голый расчет, политические мотивы, другими восторженная романтика, третьими обида, то Каховским, как отмечают исследователи страстная натура, разочарования.
Восстание как известно до следствия и казни пятерых декабристов, до гибели декабристов на каторге и в ссылке, имело только две жертвы, и обе эти жертвы это генерал и офицер, смертельно раненые именно Каховским.
Совпадает даже возраст Онегина и Каховского. На начало романа Пушкин сообщает, что его герою 26 лет, Каховскому в 1823 году было столько же. Мог ли поэт тогда знать его или не знать о нем? Не знаю… Но может стоит проверить исследователям, заинтересовавшимся такой версией первоначального замысла поэта.
Роман, который появился на волне увлечения в то время байроновскими героями, и в «Онегине» Пушкин прямо перечисляет их, и самого главного Чайльд Гарольда, все таки не является копией поэмы Байрона. Пушкин иронизирует над своим героем, как раз там где он следует этой моде и показывает что это оборачивается трагедией в жизни: высокомерие, эгоизм, не внимательность к чувствам Ленского или Татьяны. И в конечном счете для самого Онегина.
Возможно, что первоначальный замысел выводил роман вообще за пределы той моды на Байрона. Это был роман о страшной современности, которой жило тогдашнее общество. Прототипом мужа Татьяны, намного ее старшего, героя минувшей войны, генерала, мог в конце концов быть генерал Милорадович, в которого стрелял Каховский…
Но в действительности роман остался пусть энциклопедическим собранием, поскольку как писал Бонди, на простую любовную историю наслоены множество картин, типов людей, размышлений и зарисовок природы, с натуры, но это роман, в котором осталась главенствовать любовная история. И именно так его изобразил для современного молодого поколения, конечно не читавшего по большей части произведения из школьной программы, Голливуд, в фильме «Онегин» (кстати, по роману Татьяна, в отличие от Лив Тайлер, была вовсе не красавицей), который заставляет многих уже наших зрителей обратить внимание на это одно из самых значительных произведений нашей же классической литературы.

Дополнения:
О знакомстве Пушкина с Каховским рассказала С. М. Салтыкова (впоследствии жена Дельвига) в письме к подруге (август 1824 года). «Русская литература составляет его (Каховского) отраду... Пушкин и в особенности его «Кавказский пленник» нравятся ему невыносимо: он знает его лично и декламировал мне много стихов, которые не напечатаны».
Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 73.

Еще более значительна попытка обращения автора «Евгения Онегина» к теме декабризма в связи с образом «главного лица» — Онегина. Развитие фабулы допускало это. Роман, как он был опубликован Пушкиным в составе восьми глав, не без оснований представлялся многим неоконченным.
Поэт, покинув своего героя «в минуту злую для него», не досказал даже того, чем эта минута — неизбежное объяснение с мужем Татьяны, заставшим Онегина в комнате жены, — закончилась.
За год до окончания романа, в 1829 г., во время поездки Пушкина в Закавказье, на театр военных действий, и встреч его там с некоторыми из сосланных участников декабрьского движения, поэт рассказывал, что по «первоначальному замыслу» Онегин «должен был или погибнуть на Кавказе, или попасть в число декабристов». В этом сообщении, помимо всего прочего, важно указание на то, что именно таким был уже первоначальный замысел Пушкина, который, однако, мог возникнуть, конечно, только после восстания декабристов. Об устойчивости же данного замысла свидетельствует то, что год спустя после рассказа о нем Пушкин снова попытался было к нему вернуться. Уже после того, как он счел было свой роман «по крайней мере — как он сам это указывал — для печати» законченным в составе девяти глав и подвел под этим черту (соответственный план-оглавление составлен Пушкиным 25 сентября 1830 г.), он, видимо, сразу же принялся за создание новой — десятой — главы.
Роковое финальное свидание Онегина с Татьяной произошло — это устанавливается совершенно точно, недаром Пушкин замечал, что все в его романе строго расположено «по календарю», — весной, примерно в марте — апреле 1825 г.; другими словами, действие последней главы отделено всего несколькими месяцами от восстания декабристов. Десятая глава непосредственно посвящена теме декабрьского восстания. До нас дошли только фрагменты первых семнадцати строф этой главы, дающих описание исторических событий и деятельности тайных обществ, предшествовавшей восстанию.
Трудно судить была ли написана Пушкиным вся глава, и, если нет, то как далеко продвинулось ее написание. Но совершенно очевидно, что дошедшие до нас фрагменты хроникального характера являлись только историческим введением, за которым должно было следовать дальнейшее развертывание фабулы романа, конечно, при непременном участии его «главного лица»: согласно с приведенным выше свидетельством самого Пушкина Онегин, очевидно, «должен был попасть в число декабристов».
Д.Д.Благой «Евгений Онегин»

Трубецкие

Князь Сергей Петрович Трубецкой - один из вождей декабристов. Несостоявшийся "диктатор". Князь. В следовавшем исторической точности фильме "Звезда пленительного счастья" его роль исполняет Алексей Баталов, в фильме к нему подчеркнуто особое отношение, даже наряду с Волконским (его роль исполняет Олег Стриженов). Когда Трубецкой отдает шпагу, думая, что арестован, то приехавшие арестовать, отвечают испуганно: "Что Вы князь?!" Сам Николай Первый показан прячущимся за шторой, во время начала допроса. Осмелев, кричит (его роль исполняет Василий Ливанов): "Князь Трубецкой! Потомок такой фамилии!"
Кое-что о Трубецких.
Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой в нач.17в. один из руководителей ополчения князя Пожарского и Кузьмы Минина, один из кандидатов в цари на Земском соборе, выбравшем представителя рода Романовых.
При том, что князь Андрей Васильевич Трубецкой член Семибоярщины, как впрочем и Романовы, правительства, призвавшего изначально на престол польского королевича.
Боярин Алексей Никитович Трубецкой в 17в. крестный императора Петра Первого.
Князь Юрий Петрович Трубецкой в 17в. держал скипетр на коронации царя Федора Алексеевича. Был женат на сестре князя Василия Васильевича Голицына, фактического правителя при царевне Софье.
Князь Юрий Юрьевич Трубецкой в 18в. сопровождал царевича Алексея Петровича в поездке в Европу. Был женат на богатейшей наследнице России, внучке князя Одоевского, фактического правителя при царе Федоре Алексеевиче.
Князь Никита Юрьевич Трубецкой в 18в. оставался на верху при совершенно разных трех правлениях: решительно поддержал Анну Иоанновну в разрыве кондиций и расправе над верховниками, был поставлен во главе Сената, поддержав Елизавету Петровну, остался во главе Сената, получил повышение в звании и при Петре Третьем. Был женат на графине Головкиной, дочери канцлера Петра Первого.
Князь Петр Никитович Трубецкой в 18в. при крещении восприемником был Петр Первый и старшая дочь императора Анна Петровна. В юности мушкетер Преображенского полка. О значении князя в царствование Екатерины Второй говорит тот факт, что когда польский король прислал четыре ордена Белого орла для награждения наиболее достойнейших, первый был вручен Петру Никитовичу. Был женат на дочери князя Хованского, внучке Шафирова. Его дочь вышла замуж за графа Строганова.
Князь Алексей Юрьевич Трубецкой в 18в. капитан Измайловского полка. Был женат на Нарышкиной, двоюродной сестре Петра Первого.
Князь Василий Сергеевич Трубецкой в 19в. адъютант Багратиона. Был женат на внучке Бирона.
Князь Александр Васильевич Трубецкой в 19в. фаворит императрицы Александры Федоровны, жены Николая Первого. Был женат на представительнице французского дворянского рода Роганов, упоминаемого на первой странице романа "Война и мир".
Князь Сергей Васильевич Трубецкой в 19в. был женат Николаем Первым на его фаворитке Мусиной-Пушкиной. Дочь Софья Сергеевна Трубецкая, предполагаемая дочь Николая Первого. Была замужем за братом Наполеона Третьего.
Наконец, князь Сергей Петрович, сам правнук Никиты Юрьевича Трубецкого (решительно поддержавего расправу над верховниками, первыми попытавшимися ограничить самодержавие). Его мать была внучкой Меншикова, дочерью единственного сына сподвижника Петра Первого.
Его двоюродный брат светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков морской министр, генерал-губернатор Финляндии (после восстания декабристов).
Этот двоюродный брат "диктатора" был женат на графини Протасовой. Ее родственницы: княгиня Васильчикова, княгиня Голицына, графиня Ростопчина, графиня Толстая. Протасовы потомки двоюродной сестры братьев Орловых, фаворитов Екатерины Второй (одна из Протасовых была фрейлиной Екатерины).
Сам Сергей Петрович был женат на дочери наследницы купца Мясникова, одного из богатейших людей России конца 18в. (вместе со свояком и его братом владели 15 заводами и почти сотней тысяч крепостных). Его тесть из французских дворян (в фильме на допрос к Николаю Первому Трубецкого везут из дома австрийского посланника Лецельтерна, его родственника) Лаваль ссудил Людовика Восемнадцатого, за что был пожалован в графское достоинство.
Княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая первой из декабристок последовала за мужем в Сибирь.
Трубецкие таким образом с 17в. со времен первых Романовых, среди наиболее приближенных к царям, связаны с династией и родственными связями, но не менее важны родственные связи почти со всеми аристократическими, причем не только российскими родами и богатейшими семействами России 17-19 веков.
Граф Лев Николаевич Толстой кстати тоже потомок князей Горчаковых (его бабушка), князей Волконских (его дед, владелец Ясной Поляны), князей Одоевских (его прабабушка) и, наконец, князей Трубецких (его бабушка, дочь князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого, брата Никиты и Алексея Юрьевича Трубецких). То есть если вождь декабристов был правнуком Никиты Юрьевича Трубецкого, то великий русский писатель также правнуком его младшего брата Дмитрия Юрьевича.

Маленькая тайна принцессы Марии
В популярной песне пелось "Все могут короли, все могут короли. Жениться по любви не может ни один король..." Действительно, история знает немало примеров когда из-за любви короли теряли головы, и короны. Недавний пример из истории Англии, когда король Эдуард VIII ради женитьбы на разведенной и не равнородной женщине отказался от английской короны.
Историю вообще любой династии часто сопровождают различные легенды, семейные тайны. Причем в большинстве случаев они имеют как раз-таки романтическое, связанное с самым прекрасным человеческим чувством поисхождение. Впрочем не все и не всегда из них заканчиваются казалось бы достойно монарших особ благородно.
Почти общеизвестен факт, хоть и является историческим анекдотом, как император Александр III узнал от собеседника почти доподлинно, что отцом Павла I был вовсе не Петр III, а один из любовников Екатерины II, которая и будучи великой княжной не отличалась целомудренностью (официальное признание внебрачного сына, рожденного от одного из братьев Орловых Алексея Григорьевича Бобринского, лишнее тому подтверждение). О возможном подлинном отце Павла I не то графе Чернышеве, не то Салтыкове, почти откровенно рассказывает сама Екатерина в своих автобиографических "Записках", которые не случайно были в числе запрещеных цензурой в царское время книг, потому что могли оспаривать права правящей династии, являющейся потомством Павла I единственного как считалось сына Петра III и Екатерины II.
Александр III, как следует из этого анекдота будто бы воскликнул: "Молчи! Стало быть мы незаконные!" Но тут же, проявляя свойственный ему патриотизм и иронию будто бы добавил: "Но Слава Богу, значит мы русские!"
Версия о происхождении Павла от Салтыкова может иметь и неожиданное подтверждение в унаследованном темпераменте: например, Павел остался в нашей истории неким самодуром («Имеет значение только тот человек, с которым я говорю и только до тех пор, пока я с ним говорю»; стуча себе в грудь «Вот ваш закон! Я-ваш закон!» и еще с десяток разных исторических анекдотов вроде запрета на круглые шляпы, иностранные книги и даже ноты, шумные компании по вечерам, и перекрытие петербургских улиц шлагбаумами или обязательное для всех снятие шляп при проезде императорского кортежа, причем дворянин должен был остановиться в карете, и не взирая на лужу сойти в нее из кареты, снять шляпу и поклониться). Но Салтыковой по матери была и императрица Анна Иоанновна, которая также запомнилась самодурством и изысканным садизмом (впрочем, как воспитанница Петра Великого не так уж далеко от него ушедшая), известно например, как она ссылая в Сибирь, заставляла дни напролет ссыльного катать его в закрытом экипаже вокруг его же собственного дворца. Не менее известен пример и Салтычихи, помещицы, которая любила сечь до смерти своих крестьян, за что то ли была осуждена в конце концов, то ли отправлена в сумасшедший дом. А достойные воображения Босха персонажи, хорошо знакомого с государственной службой писателя Салтыкова-Щедрина… Можно сказать, что все они были одного дворянского рода Салтыковых (впрочем, сколько было здесь наследственности, а сколько развращенности властью это еще дискуссионный вопрос, если верить автобиографическим заметкам Пушкина, то Пушкины были ничуть не лучше). Так или иначе молва недоброжелателей Павла, которых было не мало, приписывали ему родство не с Петром III, а с первым по времени фаворитом его матери Екатерины, с Салтыковым.
Но куда меньше известна история другого, но даже более непосредственно касающегося того же Александра III мезальянса. Нет, как раз сам он среди Романовых отличался, как затем и его сын, последний царь Николай II редкими качествами семьянина. Связана история с таинственным происхождением его матери урожденной принцессой Гессенской Максимилианной Вильгельминой Августой Софией Марией (или как ее называли в детстве Марией).
В 1838 г. путешествуя по Европе, в то время только еще наследник российского престола, сын Николая I и отец Александра III великий князь Александр Николаевич, будучи в Дармштадте влюбился в 14-летнюю Марию. Ранее одна из принцесс Гессен-Дармштадтских уже выходила замуж за русского цесаревича, ею была Наталья Алексеевна, первая жена Павла I. Приехав в Россию, Александр Николаевич решил жениться на Марии, скандальное происхождение девушки его не смущало, он писал своей матери в письме:
«Милая Мама, что мне до тайн принцессы Марии! Я люблю её, и я скорее откажусь от трона, чем от неё. Я женюсь только на ней, вот мое решение!»
В чем же была скандальность происхождения матери одного императора и бабушки последнего, о которой как видно из строк письма среди Романовых, но может быть еще не сам влюбленный цесаревич были в общем-то хорошо осведомлены?
Надо сразу сказать, что в ту пору, когда общество было сословным и придерживалось в вопросах браков освященных религией традиций, неравнородные браки и разного рода мезальянсы среди правящих династий были почти полностью исключены.
Матерью самой Марии была принцесса Вюртемберг-Баденская Вильгельмина Луиза (между прочим младшая сестра российской императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I) и также как первая жена Павла I в замужестве принадлежащая к Гессенскому дому.
В 1804 году она вышла замуж за своего кузена наследного принца Гессенского Людвига, который был намного старше ее, но унаследовал титул великого герцога только в 1830 году.
В то время супруги уже давно жили отдельно. В 1820 году Вильгельмина не то приобрела у родственников, не то просто вернулась в принадлежащий Вюртемберг-Баденским князьям замок Хайлигенберг, который до сих пор является частным владением в земле Вюртемберг-Баден.
В этом древнем (13в.) замке, возвышающемся над Баденским озером и из которого видны Альпы и прошло детство принцессы Марии. Ее мать поселилась в нем как полагается со своим камердинером, то есть буквально комнатным слугой, в чьи обязанности входило приносить еду, приготовлять ванну, одним словом помогать в ежедневных заботах, но и между тем заниматься организацией визитов, приемов, ведать финансами дома.

Им был барон Август фон Сенарклен де Гранси. Дети, рожденные герцогиней Вильгельминой в Хайлигенберге после 1820 года, а это сын и младшая дочь принцесса  Мария как полагают были его, то есть камердинера, детьми. Между прочим брат принцессы Марии, который служил при русском дворе, принц Александр приходится прадедом Филиппу Эдинбургскому (мужу английской королевы Елизаветы II).

Правда принцами младшие дети герцогини Вильгельмины стали не сразу, а лишь под нажимом на ее мужа герцога Людвига со стороны брата герцога Баденского, и сестры герцогини императрицы Елизаветы Алексеевны.

В этом и состояла маленькая тайна принцессы Марии. Но чувства цесаревича Александра оказались в ту пору выше предрассудков и брак между влюбленными, не без сложностей, но был заключен. Поначалу он был счастливым, в этом браке у царственной четы (в 1855г. великий князь Александр Николаевич становится императором Александром II, вошедшим в нашу историю как Освободитель: крестьян от помещиков, сербов и болгар от турок). Но во второй половине царствования император вступил в неравнородный брак с княжной Долгоруковой, причиной которого тоже были чувства, невзирая на огромную разницу в возрасте между влюбленными и конечно в положении. Но это уже как говорят другая история.   
Остается только добавить, что императрица Мария Александровна занималась благотворительностью,с нее ведет начало традиция опеки жен первого лица государства над школами, больницами, в общем той сферы, что во все наверное времена финансировалась по остаточному принципу: именно потому в дореволюционной России очень многие гимназии, преимущественно женские, приюты, и больницы носили название Мариинских.
Правы или нет были авторы песни "Все могут короли" в случае с Александром II и императрицей Марией Александровной, очевидно что нет. Маленькая тайна принцессы не помешала ей, как когда-то ее тетке, жене Александра I, из младшей дочери великого герцога Гессенского с сомнительным происхождением для всех этих немецких родственников, к числу которых между прочим принадлежала и мать Александра II, дочь прусского короля, самой стать пусть не правящей, как Екатерина II, но российской императрицей. И замуж она выходила по любви.
Пикантность состоит лишь в том, что если подлинным прародителем ее мужа и всех вообще поздних Романовых, которые таким образом даже никакие не гольштинские герцоги Готторпы, был граф Чернышев или Салтыков, то отцом самой императрицы Марии Александровны, а значит и прародителем Александра III и Николая II был барон Август фон Сенарклен де Гранси (между прочим последнее де Гранси указывает на то, что барон скорее всего был французом), камердинер герцогини Гессенской, урожденной принцессы Вюртемберг-Баденской.
И причиной такого странного даже для немецких всех этих владетельных князей и герцогов пусть с приставкой великие, но все-равно ничтожных, союза, была очевидно любовь, перед которой впрочем как это тоже известно во все времена были бессильны даже самые титулованные монаршьи особы: императоры и короли.

Герцогиня Орлеанская несостоявшаяся русская императрица

В 1894 году 26-летний только что ставший императором Николай II женился на герцогине Гессен-Дармштадтской Алисе, которая вошла в историю как последняя русская императрица Александра Федоровна.
Сколько уже было написано за минувшие сто лет и о Распутине, и о политическом влиянии императрицы на последнего царя, с которым связывают его безволие и неуступчивость в реформах, во время Первой мировой войны о связях последней императрицы, немки по происхождению с немецким Генштабом…
Будучи немецкой принцессой по рождению, Алиса воспитывалась при дворе своей бабки английской королевы Виктории и ее родным языком был английский, на котором велась и личная переписка с царем. Это к вопросу о якобы связях с немецким Генштабом, основанием которым служило долго только ее происхождение…
И, все-таки: Распутин, исключительное влияние на царя, даже если тому виной вовсе не сильный характер, а любовь монарха, как теперь давно известно хорошего семьянина, обвинение толпы в немецком шпионаже, революция, арест, мученическая смерть по решению Уралсовета в Екатеринбурге вместе с мужем, детьми и прислугой.
Но ведь всего этого могло просто не быть по причине, что родители последнего царя, император Александр III и императрица Мария Федоровна, желали видеть в качестве невестки совсем другую женщину…
В 1890-е годы, на волне франко-русского союза, о котором остались мост Александра III в Париже да сопровождавшийся курьезом визит французской военной эскадры в Кронштадт, когда русскому царю пришлось стоять с непокрытой головой при исполнении Марсельезы, гимна республиканской Франции; они собирались просватать наследнику великому князю Николаю Александровичу также французскую принцессу…
Франция в то время давно была Республикой, на несуществующий престол которой к тому же претендентов было хоть отбавляй, среди них были представители Бурбонов, династии, свергнутой в к.18в., потомки, а точнее сказать дальние родственники обезглавленного короля Людовика XVI; потомки императора французов Наполеона Бонапарта; и представители младшей ветви королевской династии герцогов Орлеанских, один из которых стал королем после революции 1830г.
Елена Луиза Генриетта была правнучкой короля Луи Филиппа I  Орлеанского. Его внук и наследник, после того как и этот монарх потерял французскую корону, и та опять стала Республикой, дав новую ветвь претендентов… его внук и наследник тоже Луи Филипп, именовавшийся графом Парижским эмигрировал в Англию, где и проживал в Лондоне с женой, Марией Изабеллой Испанской (родственницей нынешнего испанского короля), сыновьями и дочерьми.
Елена, графиня Парижская, была одной из них. Ее сестра стала королевой Португалии.
Родители Елены заинтересованные в укреплении прав своей династии, стремились выдать и эту дочь также за наследника крупной европейской державы.
Слухи о ее вероятных женихах ходили в то время в европейской и американской прессе постоянно. Невестой она, как отмечала «Вашингтон Пост» была завидной: внешняя привлекательность, газета называла ее «воплощением женского здоровья и красоты», изящная спортсменка и очаровательный полиглот.
Первоначально женихом Елены стал считаться старший внук английской королевы Виктории, и таким образом будущий английский король, герцог Кларенс Альберт Виктор…
Герцогу, скончавшемуся 28-летним не суждено было ни стать мужем Елены, ни английским королем (королем стал его младший брат Георг).
С первым не состоявшимся женихом связывают сразу несколько мифов, которые не позволили ему стать им и наследником престола могущественнейшей в то время английской монархии…
По первому мифу, он был замешан в громком, раздутом прессой скандале т.н.бордель на Кливленд-стрит, бордель был гомосексуальным. В то время такие отношения считались уголовным преступлением, а тут проституция… Да еще как будто оказался замешан старший внук королевы. Было выдвинуто обвинение, но никаких документальных доказательств не было представлено. Однако один из адвокатов, стремившийся впутыванием в дело столь известной персоны, защищая своего клиента, впоследствии был лишен возможности заниматься адвокатурой, а внук королевы как будто нарочно был отправлен от греха подальше в кругосветное путешествие…
Второй миф, еще более колоритен… в 1888г. в Лондоне начались зверские убийства проституток, убийцу, которого так и не нашли… назвали в прессе Джеком-Потрошителем, да тем самым… В 60-е годы уже прошлого столетия была выдвинута версия, согласно которой Джеком-Потрошителем был никто иной как Альберт Виктор, старший внук королевы, который таким путем мстил за свою болезнь, очень распространенный в то время сифилис, от которого как будто на самом деле и скончался, а дело потому то и осталось не раскрытым, что было спущено на тормоза, как говорится, а затем засекречено…
Есть еще и третий миф, согласно которому Альберт Виктор не был ни великосветским гомосексуалистом, завсегдатаем борделя, ни тем более лондонским маньяком, а просто человеком недалеким, и с сомнительной репутацией, так что его просто исключили из прав престолонаследия, заточили в отдаленном поместье или сумасшедшем доме…
Так это или нет, а скорее всего нет, официальный Альберт Виктор отправился причем в запланированный до скандала кругосветный вояж,  и к большому потрясению родителей, царственной бабки, многочисленной родни, и даже либералов, с которыми оказывается имел политические связи, скончался от гриппа, причем медицинские документы не обнаруживают никаких следов сифилиса.
Уильям Гладстон, лидер партии вигов в своем дневнике заметил, что смерть герцога Кларенса «большая потеря для нашей партии».
Но мы увлеклись, поскольку скончавшийся герцог к тому времени уже не рассматривался как жених Елены, но по причине отказа со стороны отца Елены и папы Римского, не желавшими как того требовали английские законы перехода дочери из католицизма в англиканство. И несмотря на взаимные чувства молодых, видимо Альберт Виктор не стал ради них терять возможность занять английский престол…
Другим кандидатом в женихи Елене стал также будущий итальянский король Виктор Эммануил, в то время сын и наследник Умберто I . И учитывая не желание отца невесты, чтобы та расставалась с католицизмом, этот брак был наиболее возможным. Потому что вряд ли бы ее отец согласился на переход дочери в православие… Но в то время среди европейских монархов уже стали учитывать любовь, чувства, а не только политические расчеты…
Виктор Эммануил женился совсем на другой принцессе, хоть и Елене. И русский наследник также оказался, пока родители сватали, уже влюблен…
Николай II упоминает об этом сватовстве из разговора с матерью в своем дневнике, однако еще раньше он поверил своему дневнику, что тверд в намерении жениться на Алисе…
Елена Орлеанская, несостоявшаяся русская императрица, стала женой все-таки представителя итальянской королевской династии, двоюродного брата Виктора Эммануила, и из герцогини Орлеанской, стала герцогиней Савойской.
Она родила двоих сыновей. Один из них стал первым и единственным в истории королем Хорватии, марионеточного государства, созданного во время Второй мировой войны под властью Гитлера и Муссолини. Из-за этого за симпатии к фашизму, Елена Савойская была подвергнута остракизму со стороны своей парижской родни, те перестали с ней поддерживать отношения. Хотя насколько она была политичной…
В Первой мировой Елена возглавляла итальянский Красный Крест, Италия кстати тогда воевала в союзе с Антантой, против Германии и Австро-Венгрии. Была награждена медалью «За храбрость».
Как это было принято среди жен первых лиц, руководителей много занималась благотворительностью.
Много путешествовала. Написала книги путевых заметок: «Поездки в Африку», «За восходящим солнцем», «Бродячая жизнь», «Через Сахару». Жила во дворце в Неаполе и оказывала влияния на интеллектуальную жизнь в городе.
Овдовев вступила во второй брак с полковником итальянской армии. При Муссолини стала разделять националистические взгляды, из-за чего тот благоволил к ее семье больше, чем к королевской. Тогда-то Орлеанская династия порвала с ней всякие отношения.
После войны она пожертвовала Неаполю огромную библиотеку, свою этнографическую коллекцию, а также всю дорогую мебель из библиотеки дворца.
Вот так, пережив двоих своих женихов, двоих мужей, обоих сыновей, она скончалась уже в республиканской Италии, где ее имя до сих пор носят детский приют и больница в Неаполе; живут до сих пор в Неаполе ли, в Италии ли вообще, но ее пожилые уже внучки.
  Был в жизни Елены еще один любопытный эпизод. После Первой мировой войны она с тогда своим первым супругом поддерживала политическую авантюру итальянцев, вошедшую в историю как республика Фиуме, руководителем которой был известный итальянский писатель, он то и воспел затем Елену Савойскую или герцогиню Аоста, Габриелле дёАннунцио.
  После окончания Первой мировой войны за австрийский Фиуме, ныне город в Хорватии Речице, разгорелась настоящая европейская борьба: на город, расположенный в живописном заливе Адриатического моря претендовали кроме Австрии, Югославия и Италия.
Пока шли мирные переговоры, итальянский поэт д Аннунцио во главе с итальянскими националистами изгнал из города оккупационные американо-англо-французские войска, но когда Италия отказалась поддержать и более того принуждаемая союзниками, приступила к блокаде, д Аннунцио провозгласил Фиуме независимой республикой…
Была принята Конституция нового государства в Европе, которое просуществовало между прочим больше года…
Она была написана в стихах…
Между прочим, среди обязанностей граждан этого небольшого итальянского так никем и не признанного государства было обязательное музыкальное образование, которое объявлялось фундаментом политического строя…
Как бы забавно это сейчас не воспринималось, но это же 1919 год, вспомним, что тогда в Европе и России развернулось настоящее социальное брожение и строительство: социалистические революции, советские республики, хотя авантюра в Фиуме больше по мнению историков относится к идеям будущего государства Муссолини.
Вот эту-то Республику Красоты, как ее называли еще в Европе и поддержали герцог Савойский и его жена, не состоявшаяся русская императрица.
Министром культуры в Фиуме был известный итальянский дириже Тосканини.
Д Аннунцио не признал Раппальский договор, по которому Фиуме не входил в состав Италии и даже объявил войну Италии. Но после обстрела города итальянским флотом, был вынужден отступить (город тем не менее объявлялся свободным городом, а Муссолини все-таки присоединил его вскоре к Италии).
О дочери графа Парижского как несостоявшейся русской императрице, которую хотели видеть своей невесткой Александр III и Мария Федоровна, упоминает советский писатель Валентин Пикуль в своем романе «Нечистая сила», посвященном последнему царствованию, одной из характерных черт которого была замкнутость царского двора, и мрачная атмосфера в его окружении, в которой затем появился Распутин, обвиняли во всем этом конечно императрицу Алису, вспоминая и ее немецкое происхождение…
Сегодня, конечно, мы знаем и о болезни наследника, и о любви, царившей среди монархической четы, привязывавшей царя к семье, заставлявшей ограждать ее от внешнего мира, но это сегодня…   
А тогда…
И ведь была возможность, что последний русский двор мог быть совсем иным: двор императрицы Елены, дочери графа Парижского, герцогини Орлеанской. И был бы он тогда последним, тоже еще вопрос…
Вспомнили бы тогда и про королеву Франции Анну Ярославну, а если суждено было разыграться революционной драме, то наверняка и Орлеанскую деву Жанну д Арк, некогда спасшую Францию от английских захватчиков…   
Но европейские монархи тогда уже кроме политического расчета стали руководствоваться просто чувствами, хотя вряд ли и в этом случае не стал  вопрос о необходимости перехода католички в православие препятствием к такому союзу куда большим, чем сами все таки не возникшие чувства.
Любопытно другое: как бы республиканское политическое устройство родины царской невесты накладывало отпечаток на бурную политическую жизнь России.
Главное здесь еще и то, что Елена, судя по всему не уступала Александре Федоровне по части развитости интеллекта, и силы воли.   
И то, что во время поражений на фронте подозревать жену монарха, француженку по происхождению в симпатиях к немцам было бы просто невозможно…
На ход нашей истории в 20в., таким образом, повлияли еще и простые человеческие чувства, которые стали все-таки учитываться европейскими монархами, при заключении браков их царственными отпрысками.   

Романовы и преемственность власти
В конце 16в. как считается в историческом большом национально-государственном или общепринятом нарративе пресеклась древняя династия московских великих князей и царей- Рюриковичей и именно поэтому сперва появляется было новая династия Годуновых, но она не сохраняется, а утверждается на 300 лет другая также ранее боярская династия Романовых. Но в действительности же пресеклась только часть династии Рюриковичей, та, что именуется иногда Калитиным родом, то есть это если бы в нач.20в. от династии Романовых-Готторпов сохранились только лишь герцоги Лейхтенбергские и Ольденбургские, т.н. князья Романовские, но утверждалось бы, что все линии правящего рода будто бы пресеклись, но это не так и статус этих побочных ветвей в России был давно определен и связан именно с такой, впрочем к нач.20в. при величине Дома Романовых, кажущейся фантастической, ситуацией.
Что же тогда в конце 16в. произошло? Если были  другие роды Рюриковичей, потомки удельных князей, почему историки считают, что пресеклась вся династия? На самом деле для этого есть объяснение, конечно связанное с давней и тесной связью истории с государством. А вот в действительности, в конце 16в. власть захватил давно, правивший еще при царе Федоре Иоанновиче, и сперва от имени царя, затем на небольшой период после его смерти около полутора месяцев и от имени своей сестры Ирины Фёдоровны, жены царя Федора, до своего избрания Земским собором, впервые в русской истории за несколько лет до общеизвестно избрания Михаила Романова, сделавший головокружительную карьеру именно во времена опричнины при Грозном, сам между прочим женатый на дочери не безызвестного и сегодня Малюты, шурин царя Федора, родной брат его жены Борис Годунов из не знатного и не древнего татарского по происхождению боярского рода. Не Рюрикович. Как и Романовы. Захватив власть, его династия не смогла эту власть сохранить, развернулась борьба за наследство Калитина рода, в котором приняли активное участие боярские роды, выдвинувшиеся как во время опричнины, так и во время самой Смуты и Рюриковичи-царь Василий Шуйский имел более всех прочих претендентов права на московский престол, если бы занятие его действительно определялось бы близостью к угасшему роду и преемственностью. Тот факт, что одержавшие победу в этой борьбе бояре Романовы были родственниками первой жены Грозного, царицы Анастасии не был главным и сколько-нибудь в нач.17в. значительным фактом. Между прочим, вряд ли занявшая тогда престол избранием Земским собором, во второй раз в русской истории династия именовалась Романовыми, фамилия первой жены Грозного если и была, то называлась Захарьина-Юрьина, другие наименования того же рода в то время: Кобылины, Кошкины, и Романовы. Это не связано с каким-то неопределенным статусом рода, а с общими процессами фамилиеобразования в России и в Европе (наиболее рано этот процесс происходит в Западной Европе, наиболее поздно в Северной Европе, еще позднее, чем в России). Но еще в нач.18в. царь Петр Великий и первый император из этой династии за границей присваивал себе фамилии Алексеев, Михайлов, Екатериной Алексеевной Михайловой была в православии названа и его вторая жена, царица Екатерина Первая. Вероятно окончательно фамилия Романовы в качестве династической утверждается только в царствование Николая Первого, во второй четверти 19в., когда происходит масштабное идеологическое оформление верховной власти: Российская империя получает гимн, сложную государственную символику (Большой, Средний, Малый государственные Гербы, Герб Дома Романовых), происходит кодификация законов, появляется многотомное Полное собрание законов Российской империи с действующей и исторической частью, правительственная идеология, называемая "теорией официальной народности": самодержавие, православие, народность, ряд исторических национально-государственных сюжетов: об Иване Сусанине и опера Глинки, называемая тогда "Жизнь за царя", Отечественная война 1812 года (ранее называвшаяся и прозаичнее, как и в настоящее время участие России в военных действиях в Европе называется наполеоновскими войнами) и так далее. Понятно зачем это понадобилось именно Николаю Первому: причин в действительности было много, но так или иначе все они сводились к необходимости отстаивания преемственности и прав нового императора на власть, в то время как произошло восстание декабристов в междуцарствие в России и революции в Европе во время царствования Николая Первого в 1830-е, и Польское восстание, и революции 1848г. Тогда же, причем из идеологии жившего в основном в Германии (где происходили после наполеоновских войн активные общественные процессы, приведшие и к появлению первых предложений универсальных светских концепций мировой истории, Гегель, романтизм, увлечение фольклором, братья Гримм, появление литературного языка, Гейне, и светская как университетская наука история, Ранке и Савиньи, и конкуренция между тенденцией объединения под главенством прусского короля и демократического объединения, обозначенного революцией 1848г.) князя Мещерского появляется идея об "особом пути", но не применительно конечно к Германии (где эта идея идеологически старше, не удивительно, если вспомнить генеалогию и марксистского затем коммунизма), а к России. Вообще, многое, что позднее и до настоящего времени представляется русскими древностями, впервые появляется, открывается или фальсифицируется именно в царствование Николая Первого (хотя безусловно толчком послужили победы над Наполеоном в александровское царствование и творчество Татищева, Карамзина).   
Но вернемся сперва все-таки в 17в. Очень часто в описании Смуты упускается из виду, что Лжедмитрии не просто были чудесно спасенными, но в действительности никогда не обладали безусловно законными правами на престол будь они и действительными царевичи, еще и потому, что последние браки Грозного церковь даже не венчала, а царевич, несчастно погибший или все-таки чудесно спасенный Дмитрий был сыном Грозного от седьмого брака с Марией Нагой. То есть в обвинении Годунова то ли в убийстве Дмитрия, то ли в попытке, при его чудесном спасении, было больше именно стремления опорочить Годунова, потому что при не венчанном браке, седьмом, потомки его вряд ли в то время обладали сколько-нибудь значимой легитимностью. Но и права самого Годунова как я уже заметил в данном взгляде на тему преемственности царской власти в русской истории, были далеки от легитимности и это и было значительным поводом для самой возможности появления Лжедмитриев и начала Смуты.
Итак, в окончании Смуты Земским собором, который в 17в. можно считать аналогией Учредительного собрания, которое было-таки выбрано, открыто, но вскоре силой разогнано большевиками в 1918г., то есть в 17в. получилось сделать то, чего не получилось в 20в., хотя не стоит забывать, что Земским собором, избравшим Годунова Смута же по сути и начинается, был избран новый царь-Михаил Фёдорович, который в национально-государственной истории считается родоначальником новой правящей династии Романовых, с середины 18в. по факту, а в 19в. и юридически называемой Романовыми-Готторпами (появляется кроме Большого, Среднего и Малого Гербов Российской империи и отдельный Герб Дома Романовых, в котором отражена это двойственность фамилии-в половине щита гольштинские леопарды Готторпов). То есть Михаил Романов получил права на престол ничем иным как избранием на Земском соборе, как и Годунов, а никакой преемственности с прежней династией, даже в широком смысле называемой Рюриковичами не было, хотя аристократические роды Рюриковичей продолжали существование во все время правления Романовых и этот фактор, хоть и не был главным, но присутствовал, как и замалчиваемый в советской историографии национальный польский (убийца Александра Второго был польский юноша Гриневицкий, Польское восстание 1860-х годов было подавлено регулярной армией, как и предыдущие), в том же восстании декабристов, диктатор восстания, так и не явившийся на Сенатскую площадь князь Трубецкой - Рюрикович, как и первый глава Временного правительства в 1917г. князь Львов, тоже Рюрикович, но куда большим значением было, что он известный земский деятель. Но продолжим рассматривать как менялась власть в досоветской русской истории.
Царь Михаил действительно передал власть своему наследнику и законному сыну царю Алексею Михайловичу. А вот царь Алексей Михайлович (русская история дважды подступала к тому, чтобы появился Алексей Второй, но оба раза нереализованных трагически: царевич Алексей, сын Петра Первого и царевич Алексей, сын последнего царя), иронично можно сказать называемому почему-то "Тишайшим", а его правление -"Бунташным веком", имел многочисленное законное потомство от двух браков, но однако отчаянную борьбу за его наследие вели только двое его представителей: не самая старшая дочь царевна Софья от первого брака и 16-летний будущий первый император Петр Великий от второго, чье происхождение очевидно в ходе той же борьбы сперва соперниками, ставилось под сомнение. Но победителем вышел именно Петр. Сейчас не будем рассуждать о характере его правления, скажем лишь в который раз, что оно было судьбоносным для всей последующей истории России. И в частности в теме престолонаследия, преемственности власти, он как и в другой сфере отличился тем, что по делу царевича Алексея казнил, заключил в крепость, сослал в Сибирь значительное количество так или иначе вовлеченных в то дело людей и церковного, и светского и значительного, и не заметного звания, трагически оно окончилось и для самого старшего сына царя от его первого брака. Имело непосредственное оно отношение и к петровскому указу о престолонаследии, которым правящий император отменял наследственное правление вообще и устанавливал право царя определить себе любого наследника, а вот что менее известно, перед казнью (которая видимо не последовала-царевич умер от пыток) царевич присягал, что лишается наследства вместе со всеми своими потомками, даже если бы и никого из членов династии не оставалось, но об этой присяге очень скоро забыли и на престоле после смерти Петра Первого не сразу и на не продолжительное время, но оказался сын несчастного царевича подросток Петр Второй, хотя по присяге данной его отцом его деду никакого права престолонаследия у него уже как будто бы и не было. Но символичен итог правления Петра, вряд ли он даже принимая указ, даже коронуя при жизни вторую супругу из безвестного лифляндского рода Екатерину Первую, действительно видел в ней своего преемника и что самое главное продолжателя реформ. А кандидатов-то и не было, вероятнее всего таким преемником, как и было затем в истории, должен был оказаться Меньшиков, который и правил после смерти царя: сперва за спиной Екатерины Первой, чьи права на престол имели своим основанием акт коронации с одной стороны, и заявление гвардейских полков, с другой стороны и конечно, поддержка временщика. Любопытно и каким образом Петр вступил в тот второй брак, разводов тогда не было, причиной именно могла быть бездетность, супружеская измена, или вдовство, но первая царица была жива, в браке с царем были дети, и в супружеской измене она была изобличена, но по делу несчастного царевича, в то время Екатерина родила не только дочерей, но и сына Петру Первому, а Евдокия Лопухина -первая супруга, была пострижена в монахини, разумеется насильственно, как во время Смуты был  в отличие от жены (той самой дочери Малюты) и сына Годунова, да и Лжедмитриев, пострижен в монахи, а не убит, царь Василий Шуйский. Очевидно, что Петр Первый и не думал, как и его окружение, что умрет едва одержав победу в Северной войне, длившейся более 20 лет, вступив на императорский престол и во второй брак официально, не оставив наследников мужского пола, а вот его дочери Анна и Елизавета как рожденные до брака еще долгое время во время дворцовых переворотов и не рассматривались как законные претенденты, хотя сам отец пытался их сватать и выдал старшую замуж за герцога Гольштинского, лишенного впрочем в свою очередь реальной власти и не успевшего вернуть себе герцогство, будущий Петр Третий рос сиротой, царевна Анна скончалась после родов, тем более странно читать будто бы он был начат воспитываться ею в любви к России, но затем будучи сиротой оказался вовлечен в европейскую политику, можно назвать это иронией истории и как наследник шведский (а в то время Россия и Швеция были самыми заклятыми противниками, собственно его отец, лишенный герцогства и полагал, вступая в брак с дочерью Петра, который одолел шведского короля, которого сперва как раз герцог поддерживал, рассчитывал теперь на помощь России).  Но прежде необходимо соблюдая преемственность сказать о наследниках самого Петра Первого.
Итак, Екатерина Первая получила власть как замечают дореволюционные историки (Платонов) из рук гвардии, впервые заявившей о себе не только как о военной, но и политической силе, в действительности как ширма для временщика Меньшикова, такую же роль сперва выполнял и преемник Екатерины Первой -Петр Второй, о том, что его отец присягал, отказавшись от права и за него и за все его потомство (Костомаров), было забыто. Но Меньшикова смогли свергнуть Долгорукие. Но и они не смогли предугадать смерть царя, совсем юного возраста и то, что не удержат свое верховенство. Однако, затем престолом распоряжался т.н. Верховный Тайный Совет, и следующая императрица Анна Иоанновна опять-таки получила власть вовсе не по праву преемственности, была жива на тот момент ее старшая сестра Екатерина, но верховники опасались ее мужа-немецкого герцога, причем жили они в России, и пригласили на престол молодую вдову, в то время курляндскую герцогиню и просчитались, недооценив ни самой Анны, ни ее фаворита Бирона, таким образом Анна Иоанновна получила власть по приглашению сановников, и захватила ее, разорвав как известно кондиции-условия, которыми впервые в русской истории пытались ограничить власть самодержца. Неудачно, как и последующие.
Что же с легальностью и преемственностью дальше... Сама Анна возможно и могла бы развести фаворита Бирона с женой, выйти за него замуж и даже узаконить своего сына с Бироном-принца Карла Эрнста, официально младшего сына Бирона и его жены, которого единственного из всей семьи фаворита, малолетним мальчиком взяла с собой в Петербург, он воспитывался при ее дворе, но она все-таки определила петровским тем самым указом, который предоставлял самодержцу неограниченную власть и в определении наследника, определила своим наследником далеко впрочем не сразу другого новорожденного- внучатого племянника. То есть она выписала из-за границы принца Антона Брауншвейгского для продолжения рода, то есть не для себя, а для племянницы тоже Анны, но Леопольдовны, дочери старшей сестры Екатерины, обычно упускается факт, что племянница ее была воспитана в России, да в целом при петербургского дворе "засилье немцев" при Анне Иоанновне и фаворитизме Бирона, обещавшего еще до совершеннолетия наследника лет на 17 продолжиться и после смерти Анны Иоанновны, возможно усиливается (а что при Петре их было меньше...), но немкой Анна Леопольдовна была конечно условной, однако любопытно, что Анна Иоанновна Анну Леопольдовну наследницей считала не на прямую, а определила таковым лишь ее новорожденного первенца и едва успела это сделать, потому что вскоре скончалась, и ее внучатый племянник, младенец был провозглашен царем при регентстве Бирона. Хотя царствовать ему и даже продолжить править Бирону не пришлось, переворот, организованный Минихом, другим немцем, свергнувший Бирона (и отправивший Бирона, как ранее Меньшикова в сибирскую ссылку) передал права регентства Анне Леопольдовне, и почему-то часто это трактуется как освобождение от ненавистного немецкого засилья, особенно это странно, если учесть, что в числе жертв переворота как сторонник Бирона Бестужев-Рюмин, а вот противная партия: Миних и Анна Леопольдовна не самые русские придворные даже по личным именам. Но вернемся к теме преемственности.
Весь 18в. -век дворцовых переворотов точно преемственность была не главным фактором, власть именно захватывалась, в лучшем случае преемственность использовалась как легальное основание или даже видимость такового.
Так называемое Браунгшвейгское семейство, по титулу отца царя Иоанна Антоновича принца Антона Брауншвейгского, между прочим родственно тесно связанное тогда с английским, прусским и австрийским престолами, несмотря и на это не оказалось сколько-нибудь прочным. Оно неожиданно силой гвардии и дворцовых заговорщиков, Алексея Разумовского, братьев Шуваловых, лейб-медика Лестока, тоже при международном участии, французском, маркиза де Шетарди, было заменено на до того остававшуюся в стороне и при сомнительности-то прав и сохранившуюся в предыдущие царствования Елизавету Петровну. Конечно, в своем праве на престол она подчеркивала что она "дщерь Петра". Она тоже могла бы выйти замуж, тем более что не была вдовой, и как будто бы императрицей тайно морганатически вышла замуж и рожала детей, что было затем использовано для оспаривания в Европе прав Екатерины Второй в истории с самозванкой т.н. княжной Таракановой. Но она поступает как Анна Иоанновна, выписывает из-за границы племянника Петра, сына старшей сестры Анны Петровны, в то время еще Карла-Петера-Ульриха, которого крестит в православие, называет наследником, женит тоже на немке, чей отец вовсе не из захудалого рода, как не редко можно прочесть в исторической литературе, а генерал на прусской службе, будущей Екатерине Второй. И после 20 лет царствования Елизаветы, престол именно по праву преемства как будто наследует ее племянник Петр Третий. А вот дальше опять обычно мало упоминаемый факт. В Манифесте о восшествии на престол (а Петр Третий не успел даже короноваться) наследник не был даже упомянут, вопреки традиции, ведь Петр Третий был в браке и имел в браке сына Павла Петровича в статусе великого князя (какие бы ни были сомнения в отцовстве), но и сама Екатерина не была никак не названа в Манифесте, супруги никогда не ладили и в то время жили открыто с любовниками и любовницами, этот-то пробел в Манифесте и послужил дополнительной причиной переворота. Екатерина опасалась, что Петр собирается с ней развестись, не признает отцовства над Павлом, женится на своей метрессе, которая родит ему наследников. К тому времени Екатерина рожала детей от Орлова, в частности признанного будущего графа Алексея Григорьевича Бобринского (титул графа предоставит ему уже Павел).
Никакое прочное казалось бы положение преемника и наследника не дало ничего Петру Третьему. Он был свергнут опять силой гвардии и убит, а его жена, не имея никаких других законных прав кроме того, что приходилась убитому женой и имела ранее хотя бы признаваемого сына великого князя, сделалась Екатериной Великой и исторически преемственной Петру Великому, что особенно подчеркивает и первый в России памятник: знаменитый Медный всадник с лаконичной надписью Петру Первому-Екатерина Вторая. Своим наследником она сразу обозначила сына Павла, чье происхождение всегда было настолько сомнительным, что позволяло хитрой Екатерине с одной стороны, использовать тот факт, что он был рожден в браке (между прочим далеко не сразу, тетка Елизавета отчаялась ждать появления внука, что делало положение Екатерины не прочным еще и при дворе Елизаветы) это было единственное законное обоснование ее претензий на власть (которой она впрочем не собиралась делиться с Павлом, даже по достижении им совершеннолетия, и которое постоянно за все 34 года ее царствования, одного из самых длительных в русской истории, оспаривалось: и заговор Мировича в пользу Иоанна Антоновича, выросшего в одиночной камере в крепости, и интриги Паниных в пользу Павла, и Пугачев, будто бы чудесно спасенный Петр Третий, который в отличие от реального Петра открыто называл Павла сыном, наследником и ... даже будто бы возил с собой, разумеется такого же реального Павла, как и сам он чудесно спасенный Петр, и иностранная афера с самозванкой княжной Таракановой-будто бы дочерью Елизаветы Петровны-Елизаветой Второй), с другой стороны она сама же компрометировала законность Павла, и признанием внебрачных детей и сохранившимися Записками, в которых подробностями придворной жизни в царствование Елизаветы Петровны, тетушки, ставила под сомнение законность происхождения сына, да и сына ли- Павла (что очевидно было опасным и с точки зрения ее собственных прав, но и выгодным для того, чтобы сбить спесь с интригующих в его пользу).
Но так или иначе, Павел считался пусть странным, пусть не любимым, постоянно подвергающимся насмешкам большого двора и фаворитов императрицы, но наследником и он оказался всего на 4 года, но ее преемником. При этом успел отменить петровский указ, и восстановить наследственную монархию, преемственность власти законом о престолонаследии, где престол передавался по старшинству  в мужской линии, что кстати вовсе не было традицией, в "Русской правде" великое княжение наследовал самый младший сын предыдущего великого князя, как и в традиции Великого княжества Литовского, но павловский закон обычно трактуется как если бы именно он обеспечил стабильную передачу власти в 19в., как будто все дело просто в букве. Но посмотрим внимательнее.
Павел имел своим же законом наследника в виде старшего из сыновей, а всего их у него было законными 4, причем двое были старшие, рожденные еще в бытность великим князем, а двое младшими (и еще 5 дочерей, это впервые за 18в. определило прочность династии, хотя свергнутая в революцию была больше потомством Александра Второго, немного отвлечемся: то же мало заметный факт, несчастный царь-реформатор, освободивший крестьян, и освободивший южных славян от османского ига, был любвеобильным, увлекающимся человеком, он имел слабость: его жена-императрица уже была его капризом, ее сомнительное происхождение было хорошо известно в Европе, но это был брак по любви, в браке родилось много законных детей, но по мере того как длился брак, не молодели супруги, Александр Второй заводил семьи с любовницами, после того как овдовел, как хорошо известно даже вступил в морганатический брак с т.н. княгиней Юрьевской, между прочим Рюриковичами, но менее известно, об этом сообщает филолог Ирина Стрельникова, что Набоковы, до того безвестный можно сказать дворянский род и тут вдруг возвысившийся до того, что дед писателя-министр юстиции при Александре Втором, тоже такая же семья и формальный дед писателя был лишь в ту эпоху нужен для узаконения внебрачных детей царя, это легко подтвердить и карьерами детей, их высокородными и сулившими богатство, как и в случае с Сумароковыми-Юсуповыми браками, и внешним сходством Набоковых-дядьев и братьев писателя с Романовыми, сам писатель был таким образом двоюродным братом последнего царя, и это происхождение хоть и не было афишируемо, как и в случае с Треповыми, не случайно сделавшимися объектами террора народовольцев, но и не было большим секретом*), младшие сыновья Павла имели большую разницу со старшими в возрасте, они родились и выросли уже в царствование отца и брата -царя Александра Первого, и поговаривали (не редко конечно это распространялось и тогда в Европе, за границей, публиковалось в каком-нибудь издании "Анекдотов из жизни русского двора"), что младшие дети, а это и сыновья- будущий Николай Первый и Михаил, вовсе не потомство Павла, но тогда, когда были старшие наследники это вообще не принималось во внимание, будущее династии казалось прочным, особенно на фоне 18в.
Павел Первый своим же наследником был свергнут и убит, детали заговора и переворота, как и то: а был  ли он в действительности (один из значимых источников по истории переворота являются воспоминания Августа Коцебу, известного в Европе драматурга, сперва попавшего в опалу при русском дворе и сосланного в Сибирь, затем обласканного императором, но он же и оказался при русском дворе скрываясь за политический памфлет, оказавшийся клеветой), не тема этой заметки, вернемся к теме преемственности, таким странным прямо сказать образом, но власть была передана по наследству-Александру Первому, но его брак оказался бездетным, как и следующего по старшинству брата (и вопреки слухам, они не могли иметь и внебрачного потомства,  то есть в обстоятельстве междуцарствия и восстания декабристов дело даже не в морганатическом браке Константина как препятствии принятия власти, или страхов, что с ним поступят "как с отцом", и несмотря на якобы наличие внебрачных детей, по свидетельствам придворных медиков, Константин в силу физических особенностей не мог иметь детей, и таким образом так или иначе, но наследником Павла оказывался все-равно младший сын Николай Первый, другой вопрос по прошествии скольких лет и в каких обстоятельствах, но и он пришел к власти вовсе не путем преемственности по старшинству, как и затем воцарение Александра Третьего после убийства террористами Александра Второго, а дворцовые перевороты если и отсутствовали как гвардейские военные после подавления восстания декабристов, хотя историки спорят можно ли считать и это восстание последним именно дворцовым переворотом, прекратились отнюдь не просто в силу изменения законодательства, а бюрократизацией государственного аппарата при Николае Первом, "Россией управляю не я, а столоначальники", широких репрессий привилегированного сословия, не было дворянской семьи, в которой бы кто-либо не пострадал по делу о декабристах, что затем имело следствием и отмену крепостного права, хотя дворцовые перевороты едва не обозначались в начале 20в.: что такое загадочное убийство Столыпина, ведь убийца оказался одновременно членом боевой организации эсеров и агентом охранного отделения полиции, или убийство Распутина членами самой императорской фамилии, ставшее прологом к революции, причем Февральская имела хотя бы в начале и характер верхушечного переворота).
Если факт, что власть в 18в. часто передавалась вовсе не по закону, а захватывалась было трудно скрыть и в 19в. практически не скрывался (хотя усилия в 18в. предпринимались, под страхом тяжелого наказания, иногда можно встретить смертной казни, но Елизавета отменила впервые в русской истории смертную казнь, изымались всякие свидетельства пребывания пусть и короткого на троне императора-младенца Иоанна Антоновича, переплавлялись рубли с его профилем, также являющиеся потому нумизматической редкостью, наряду с "константиновским рублем"), то для 19в. это уже скрывалось: восстание декабристов, точнее поражение, открывшее путь к власти Николаю Первому было на протяжении 19в. запретной темой, она муссировалась разве только в Вольной типографии Герцена в Лондоне, но Николай Первый пришел к власти не совсем мягко говоря путем преемственной передачи власти, таким путем  с жертвами в виде гибели на Сенатской площади военного генерал-губернатора столицы- Милорадовича, картечного боя в центре европейской после побед Александра над Наполеоном, державы, напротив Сената... это мало похоже на преемственность власти, определяемой павловским законодательством, даже если было тайное завещание в пользу Николая Первого, официально наследником Александра Первого он так и не был объявлен, в отличие от Константина, во все царствование считавшегося таковым, хотя конечно царь неожиданно умер на юге, в то время когда сопровождал для лечения на юг свою жену императрицу.
Пожалуй, только передача власти от самого Николая старшему сыну наследнику Александру Второму была единственным примером предсказуемой преемственности, Александра, что тоже уникально с детства готовили стать царем, воспитателем его был Жуковский, учителями самые образованные люди империи, оценивать его царствование, реформатора совсем иного рода, чем Петр Первый, формально его дальнего предка, или влияние в политике реформ как раз факта основательного воспитания как наследника, тоже не тема заметки. Александр Третий хоть и был наследником, но был им не сразу,  в цари не готовился, а сделался им после смерти старшего брата, от которого он даже унаследовал невесту, на престол он взошел в трагических обстоятельствах гибели в результате 10-го или 11-го покушения на Александра Второго, после выстрела Караказова в начале царствования, взрыва бомбы, заложенной Халтуриным в Зимнем дворце, Александр Третий попал вместе с семьей в железнодорожную катастрофу и неожиданно скончался после 13 лет царствования, передав престол хоть и по наследованию, но совсем молодому, только помолвленному, но еще даже не женатому Николаю Второму, старшему сыну (хотя как в истории могла появиться другая Екатерина Вторая на десятки лет раньше, Екатерина Долгорукая, которую по подложному завещанию Петра Второго и едва ли не обрученную с покойным императором, Долгорукие пытались сделать императрицей, так и должен был быть другой Николай Второй тоже за десятки лет раньше, наследник старший сын Александра Второго, скончавшийся в молодости от чахотки), оказавшимся последним царем в истории России. Но обстоятельства известные сегодня его семейной жизни позволяют предположить, что кроме революции в стране существовал и династический кризис: наследник несчастный царевич Алексей родился только спустя 10 лет брака, после рождения 4 дочерей, сейчас не хочется рассуждать о его происхождении, чему тоже были толки, было вообще много толков о последнем правлении Романовых, Временное правительство даже официально расследовало и "распутинщину" и предполагаемую измену, конечно, ничего не нашло, хотя во время революции это казалось просто-таки фактом, и "оргии" во дворце, и смена министров по записочкам "старца", и переговоры царицы с кузеном-кайзером по секретному телеграфу, речь не об этом, наследник сын родился тяжело больным, это не было приговором, были примеры среди родственников, что с гемофилией жили десятки лет, даже заводили детей, хотя все-таки это наверно было возможным позже с большим прогрессом медицины, и очевидно что при еще и младшем брате великом князе Михаиле, женатом не просто морганатическим браком, не просто на разведенной женщине, а не однократно разведенной и имевшей дочь от одного из браков, как и женитьба следующего по старшинству двоюродного брата царя, великого князя Кирилла Владимировича на разведенной женщине, пусть брак и не был морганатическим в смысле неравнородности, учитывавшейся в то время в праве престолонаследия, великий князь Кирилл Владимирович женился на бывшей жене (хотя и не было детей в первом браке) родного брата последней императрицы, это все делало очевидным кроме политического, кроме военного с поражениями на фронте и разложения в тылу, кризиса с поставками боеприпасов в армию из-за коррумпированности,  еще и династический кризис (именно этим можно объяснить и факт нарушения присяги, еще до отречения Николая Второго, как сообщает Суханов в "Записках о революции", великий князь Кирилл Владимирович с красным бантом в петлице привел гвардейский экипаж к Таврическому дворцу поддержать Думу, собственно об этом же и фраза самого Николая в его дневнике в те дни: "кругом измена, трусость и обман").
И это при том, что со второй половины 19в. после истории с переворотами 18в., когда власть захватывалась претендентами, конечно затем стремившимися придать вид легитимности и преемственности, после бездетности Александра Первого и междуцарствия, восстания декабристов, положение многочисленного Дома Романовых в виду многочисленности потомков и Павла, и Николая Первого, но еще более (причем рождались все больше мальчики и внебрачно) Александра Второго, так что понадобилась реформа царствующего дома, каким-то членам династии дали только фамилию Романовских, статус только князей, а накануне Первой мировой торжественно праздновалось 300-летие правления, казалось Дом Романовых, его власть как никогда прочна, многочисленность потомков позволяла "придираться" к легитимности браков, даже собственно говоря жениться по любви, а статус каждого из членов рода, официально именовавшегося с 19в. Романовыми-Гольштейн-Готторпами был законодательно определен.
Но поражение в Первой мировой войне и революции 1917г. показали, что даже в этом случае, а предыдущая история казалось бы наследственной (до указа Петра Первого и после закона Павла Первого) монархии также, когда власть приходилось завоевывать в придворной борьбе, что это все еще не обеспечивает преемственности правления.   

*вообще чтобы понимать многочисленность для дворян, аристократии и царей внебрачного потомства необходимо учитывать в то время: отсутствие разводов, неравенство людей, то есть зависимость многих людей от других, как в случае крепостных с помещиками, дающими богатую историю внебрачного потомства, не только с крепостными, это и истории Жуковского, Кипренского, Перова, Фета, сына Пушкина от крепостной крестьянки, старшего добрачного сына Льва Толстого, служившего в Ясной Поляне кучером отцу, единоутробной сестры писателя Ивана Тургенева от домашнего врача, сестры- родственницы Толстого, и его Тургенева собственной единственной дочери от дворовой девушки и, так далее, затем следует учитывать уровень знаний того времени в вопросах деторождения и отсутствие контрацепции, для современного читателя такая многочисленность внебрачного потомства часто вызывает даже удивление, но это не было большим секретом, например, Пушкин в молодости в южной ссылке был влюблен в замужнюю аристократку, владелицу дворца в Алупке, жену своего начальника, ведь он был сослан как будто в служебную поездку, княгиню Воронцову, но она считалась внебрачной внучкой Екатерины Второй, и в том же дворце был вызывающий во весь рост портрет ее мамы -графини Браницкой с бюстом Екатерины за спиной, а героиня "Пиковой дамы",  прототип, описанный в драме Пушкиным по его же признанию всеми угадывался, это была урожденная графиня Чернышева, внучка Петра Первого от его связи с Авдотьей Ржевской, выданной также для законного положения детей, за денщика Петра, 40 -летнего никогда до того не женившегося мужчину, осыпанного им богатством, а Елизаветой возведенного в графское достоинство, в истории Франции короли не имели личной жизни по крайней мере в законном браке, в присутствии придворных сановников публично то есть совершались браки и роды членов фамилии, чтобы исключить всякую возможность появления самозванцев или сомнений в законности происхождения, хотя судя по трудам французского историка Амбелена и в истории Франции случались подлоги и самозванцы, но с целью предупредить внебрачные дети королей и принцев получали статус, образовывали побочные линии, признавались, в России иначе, власть предпочитала вести закрытую личную жизнь, так секретом даже для аристократии Петербурга была тяжелая болезнь царевича Алексея и истинная причина затворничества семьи последнего царя в узком семейном кругу, практика сокрытия внебрачных потомков позволяла подозревать любого случайно, без видимых причин вознесенного царедворца в незаконном, но высокородном происхождении, мало известно, но князь Феликс Феликсович Юсупов был не просто родственником, а внебрачным потомком Потёмкина по линии своей мамы Зинаиды Николаевной, причем по обеим линиям и со стороны бабушки и со стороны дедушки, но еще менее известно, хотя об этом говорит история семьи на протяжении трех поколений и благоволений верховной власти на протяжении трех царствований, что вероятно по мужской линии, как Сумароковы-Эльстоны был и внебрачным потомком Николая Первого, чтобы не рассказывал затем в эмиграции сам князь, выводивший генеалогию предка от прусского принца и русской фрейлины, почитайте биографии его самого, его отца и деда, делавших карьеры в армии, причем служивших адьютантами при великих князьях, представлявших Россию например, на бракосочетании сербского князя, во время визита норвежского короля, неизменно по высочайшим указам и благоволению императоров женившихся на последних представительницах аристократических родов с наследованием титулов и владений, чтобы понять абсурдность такого предположения для безвестных потомков иностранного принца и фрейлины императрицы, собственно об этом говорит и история спасения Юсуповых вместе с вдовствующей императрицы на английском корабле "Марльборо" из Крыма, что же до признаний князя в эмиграции, то надо понимать, что после революции Романовы длительное время оставались не популярными в том числе и в самой эмиграции, где их тоже винили в судьбе страны в 20в., так что вероятнее в убийстве Распутина участвовали сразу двое потомков Николая Первого, в целях будто бы сохранения монархии, представлявшей как Дом Романовых в нач.20в. его прямое потомство, хотя именно этим малым дворцовым переворотом в конце 1916г., наряду с растиражированной тогда же провокационной речью одного из лидеров кадетской партии депутата Милюкова, другим лидером партии был вероятно не просто сын министра юстиции Владимир Дмитриевич Набоков, но и внебрачный внук Александра Второго, что и обеспечивало наверно иную политическую ситуацию и с этим демаршем партии, конечно и с заговора генералов (генерал Алексеев и все кто советовал Николаю Второму отречение, может быть он конечно не существовал по образцу тайных обществ, но любопытно что генерал Корнилов был тем самым человеком, который арестовывал царя, а в гражданской войне генералы видимо играли первенствующую роль не только в силу участия в войне регулярных воинских формирований), и в Думе (Родзянко, запугивавший Николая Второго атмосферой беспорядков в столице, я не упоминаю совсем конспирологические версии вроде "отцовства" Гучкова, пытавшегося Февральской революцией добыть престол своему наследнику, по-моему эта версия даже просто формально логически противоречива), началась новая, не в пример будто бы Первой, победившей, революция, хотя что считать поражением, а что победой: появление свобод, партий, выборов, Думы, начало экономических реформ и продолжение политической борьбы легальными, конституционными средствами или стремительное скатывание за несколько месяцев к гражданской войне и перспективам военной или однопартийной диктатуре, сделавшей Дом Романовых на десятки лет исторической реликвией, причем совсем не популярной, замалчиваемой, не случайно Касвинов, автор позднего советского бестселлера "Двадцать три ступени вниз" делает грубые ошибки в самом начале  документального романа, называя последнего царя кузеном кайзера, делается предметом истории и сам институт монархии в России