2. Хозяева

На следующее утро прибыли те самые хозяева поместья.

— Ух, залётныя! – чуть ли не вывалился из повозки мужчина в офицерской фуражке набекрень. – Где мы, в Швейцарии? – вдохнул свежего воздуха полной грудью. – Альпы? – прищурил голубой взгляд, осматривая местность. Ноги его держали, но обещали не долго, потому что за время пути он пил, много пил.

— Друг мой, аккуратнее, — подметил голос второго мужчины.

— Куда мы приехали? – обернулся тот, что был на кураже.

— Дома, — осмотрелся Пётр.

— Добро пожаловать, гости дорогие! — вышел навстречу гостям Трофим Фёдорович.

— Благодарствую, уважаемый, — снял фуражку. – А мы где, отец? – почему-то проговорил шёпотом, ближе склоняясь к деду.

— Так, в Васильеве.

— Каком Васильеве? – обернулся на своего попутчика. – Я другой маршрут заказывал, не энтот.

— Не серчайте, Разгуляев, — выпрыгнул третий гость, стряхнув от дорожной пыли пиджак. – Вы тут не заскучаете.

На дворе появилась Серафима, лицо её не изобразило радости, лишь некоторую усталость. Она вовсе не поняла, что за пьяница к ним прибыл, так ещё с двумя другими попутчиками. Двое были похожи, а вот третий, в фуражке, совсем иного помола, как и поведения.

— Ох ты ж! – выпрямился как положено Разгуляев, зачесал светлый упругий волос назад. – Позвольте представиться, Разгуляев Савелий Андреевич, к вашим услугам, — ловко подхватил тонкую ручку, поцеловал. – Девочка, совсем, — улыбнулся, разглядев румяное личико с веснушками. – Прошу извинить меня, нынче я не при параде, а в походном обмундировании, — очертил своё лицо кругом в воздухе.

Серафима тактично промолчала, слегка кивнув. Если это хозяин поместья, то с ним вряд ли будут проблемы, раз он так любит пригубить. А вот кто такие за его спиной? Один представился Петром, другой более насмешливый во взгляде – Иваном.

— Внучка моя, Серафима Захаровна. Вместе с ней хозяйствовали, дом уберегали.

Иван усмехнулся, осмотрев девушку с головы до ног. Пётр внимательным взглядом изучал что за хозяйство есть в поместье и в каком оно состоянии.

— Господа, предлагаю в тенёк, а то я сейчас растаю, вы меня обратно не насоберёте, — Разгуляев хотел уже отобедать и чего-нибудь выпить холодненького.
***

Пётр во время разговора о хозяйстве с Трофимом Фёдоровичем заметил, что Серафима сидит с напряжённым видом, он чувствовал, что гости ей оказались не по нраву.

— Хозяйство в безупречном виде, — сложил салфетку Иван, — откуда доход?

— Так, у нас и поле с пшеницей целое, ещё скотина не подводит. Бывает и у вашего батюшки просил подмоги, но то было по первой. Сейчас сами справляемся.

— Ммм, — Иван кивнул.

— Я хотел бы посмотреть на все траты и прибыль за прошлые годы, — высказал Пётр.

— Всё есть, в соответствующем виде, — заверил Трофим Фёдорович.

Серафима метнула взгляд на Петра, этот явно с головой.

— Ну что за скукота? – Разгуляев возмутился, — каждый раз всё об одном и том же. Какие у вас тут развлечения имеются, отец?

— Ярмарка бывает, а так, в церковь ходим по воскресеньям.

— Что ж за церковь у вас такая, раз там так весело? — Разгуляев рассмеялся. – Я конечно знаю, что с попами не соскучишься, вот месяц назад случился у меня презабавнейший случай, но не за столом будет сказано и тем более не при барышне, — сделал уважительный поклон головой Серафиме, заправляя трубку табаком.

— Каких развлечений желаете? Устроим, если по силам.

— Чтоб себя не помнить, — поджёг свежий табак Разгуляев, затянувшись светлым дымом.

Со стороны прихожей послышались шаги, а затем появилась фигура Максима Никитича, который блестел как новый самовар, но его яркая улыбка слегка потухла, когда увидел трёх бравых мужчин.

— Приветствую, господа! Максим Никитич Перунов, ваш добрый сосед, — представился, на что Пётр пригласил его к столу.

Максим Никитич присел ровно напротив Серафимы, сладко улыбнувшись ей. Иван заметил эту улыбку, запомнил.

Серафиме от прихода Максима Никитича стало хуже, земля и так уходила из-под ног, тут ещё жених, поглядите. Единственное спасение, как ей вчера говорили.

— Максим Никитич, уважаемый, я сразу к делу, развлечения есть ли у вас какие в вашем Васильеве? – Разгуляев не мог угомониться.

— А как же не быть, вот недавно табор прибыл к правому берегу реки. Танцы и пляски до самого утра!

— Наш человек! А вы мне церковь по воскресеньям, — подмигнул Разгуляев, угощая гостя наливкой.

— Дедушка, я, пожалуй, пойду. Прошу меня извинить, — Серафима только выпрямилась, как Максим Никитич лихо выпил рюмочку, промокнул салфеткой губы.

— Серафима Захаровна, — пару раз чмокнул толстыми губами, резво прогоняя вкус наливки во рту, — останьтесь с нами, какой может быть без вас обед?

Серафима осмотрела гостей: ухмыляющегося Ивана, который сразу понял, что Максим Никитич без ума от девушки и готов пасть ниц, умоляя, чтобы только та осталась; беспристрастного Петра, которому кажется всё казалось скучно и Разгуляева, что вроде бы был с ними за одним столом, но мыслями находился слишком далеко, чтобы чётко замечать происходящее.
Девушка присела, едва побледнев. Как бы этот обед не оказался скандальным, лишь бы Перунов не наговорил чепухи о предстоящем желании жениться.