9. Долг платежом красен

Разгуляев вошёл в кабинет, где братья общались о некой Купцовой.

— Савелий, мне кажется, или вы второй день трезвы, друг мой? – засмеялся Иван.

— Трезв, верно.

— А ночью где шатался?

— У цыган, как обычно, — Разгуляев присел в кресло. – Вы о ком говорите?

— Я влюбился! – Иван схватился за сердце, — есть тут вдовица Купцова, крайне раскрепощенная девица, ну как девица, ей 35, но все 25 дал бы, такая ладная, упругая, а кра-си-вая! Всё обо всех знает, — Иван перевалился через кушетку, — в общем, ценный экспонат.

— Вот тебе раз, — усмехнулся Разгуляев, достав портсигар, — так и не понял по каким заслугам она тебе нравится.

— А за что ещё женщин любить: красивая, сладкий голос, чем-то полезным должна обладать, в этом и кроется её шарм.

Разгуляев подхватил подушку и прямым ударом попал в глупую голову друга, рассмеявшись.

— Ты семинарист что ли, думаешь то как? – Разгуляев покачал головой.

— Да больно толку от бабы? Не спорю: рай в них, истинный рай, но потом, когда стихает, обычные будни же, — покривил лицом Иван. – Ты лучше глянь на моего братца, — оба посмотрели на Петра, что в беседу не вступал, — он переживает, об нашей Серафиме Захаровне горюет, и о дедушке её.

— А в чём собственно дело?

— А ты не знаешь друг мой? Точно, ты ж пьяный был, — Иван уселся удобнее, закинув ногу на ногу, руками раскинул по спинке кушетки. – Пётр родовое поместье наше продаёт, и вот мается что делать с дедушкой и внучкой его.

— Продаёте, зачем? – Разгуляев в самом деле не помнил такого разговора.

— Потому что наш Петруша проиграл, — Иван чувствовал преобладание над старшим братом, особенно над его пороками. – А денег брать неоткуда, отец узнает, лишит всего, но тут у нас поместье есть, записанное именно на Петра.

— Я не буду продавать поместье… – окончательно решил Пётр.

— Ша! – Иван вскочил, всматриваясь в братца. – Ты, Петруша, забыл наверное, что долг платежом красен? Я тебе напомню. Время у тебя поджимает со всех сторон! Какого рожна ты поставил всё на кон? Теперь тебе жалко девку со стариком? Они пожили в своё удовольствие, на этом лавочка благотворительности закрыта. Ещё ты мне должен сумму, а я тебе по-родственному без процентов прощаю. Надо ценить добро, и не только тебе, но и приживалам! Я не собираюсь думать за остальных, о последствиях раньше надо было задумываться, а не тогда, когда совесть внезапно заклокотала. Я эту мораль на дух не переношу! Продавай поместье! Продавай вон — Пердунову, тот ещё сверху накинет, только чтобы с Серафимой под одной крышей лобызаться. Вообще выходит складно, пердуну этому продаём поместье, а невестушка остаётся при своём – и дом, и денежки в кармане. Никого не обделили, даже приумножили!

— Какая цена вопроса?

Иван с Петром посмотрели на Разгуляева, который не закурив, вдавил сигарету в пепельницу.