ДП Глава 8. Полный вперёд!

Ребята из команды гребцов удивлялись моим успехам на ринге. Вот что значит подержать в руках тяжёлое дубовое весло и стать чемпионом страны по гребле. Удивительно, как это я за полгода успел подготовиться к соревнованиям по боксу, думали они обо мне, видимо, что-то скрывает, сам, поди, уже в ранние школьные годы оттачивал удары. Они правы, я в седьмом классе ходил где-то с год в секцию бокса за компанию со своими друзьями детства. Даже провёл четыре боя на первенство города. Правда, там были возрастные ограничения. Точно не помню, но, кажется, я тогда участвовал в своей возрастной юношеской группе 12-14 лет. Тогда в финале я боксировал с мальчишкой, брат которого был значительно постарше нас и обладал взрослым разрядом по боксу. Он тренировался в этой же секции. Против меня болели все. Я был крупный мальчик и почему-то у многих вызывал какое-то раздражение. Наверное, был очень хорошенький.
Помню, как тот мальчишка пёр на меня танком и махал руками, как мельница, зацепив по ходу мой ранимый нос. Я шмыгал и бегал по рингу, отмахиваясь левым прямым ударом, как от надоедливой мухи. Все кричали и галдели, и поддерживали моего соперника. В перерыве между раундами, ко мне наклонился судья и прошептал в ухо: «Бей двойку, после левой сразу наноси удар правой прямой». Наверное, пожалел меня или решил помочь. Я в то время морально не был готов противостоять всей толпе и, видимо, выглядел растерянным.
Начался второй раунд. Когда соперник снова набросился на меня, я отскочил назад и тут же с шагом вперёд нанёс удар прямой левой и вслед прямой правой в ту же самую точку. Под шаг и быстро «раз-два». Мой соперник сразу присел на задницу и начал отчаянно трясти головой. Победу отдали мне.
Вскоре я разочаровался в боксе и увлёкся волейболом. В десятом классе наша сборная школьная команда стала чемпионами города на первенство по волейболу среди всех школ. Я отличился в тех соревнованиях и судьи посчитали меня самым лучшим нападающим. Высоко выпрыгивая над сеткой, я резко бил по мячу, и он бешено втыкался в пол соперников, они даже не успевали отреагировать или, в лучшем случае, ставили блоки с опозданием. Мог быстро глушить и с короткой подачи. У меня до сих пор сохранилась грамота, вручённая после соревнований по волейболу, как лучшему нападающему города…
Я настраивался на финальный поединок с Витей Токаревым. Я понимал, что у меня гипотетически не было никаких шансов обыграть такого технически подготовленного боксёра, но я был физически сильнее и обладал, как оказалось, нокаутирующими ударами. А в боксе это играет большую роль, и это, пожалуй, моя единственная возможность стать победителем.
Казалось, что все в училище жили боксёрскими поединками и с нетерпением ожидали финальных встреч.
В воскресенье в 11.00 весь зал был забит до отказа. Финальные поединки пролетали один за одним. Через раз заканчивались досрочно с явным преимуществом. Вот такое разнообразие было в подготовленности боксёров.
Наступила моя очередь. Я разогрелся и был настроен на любой исход боя, но верил в победу. Витя Токарев готовился в другом месте, и я старался не смотреть в его сторону, слышал только его пыхтение и резкие выдохи при имитации ударов.
Зал заревел, когда мы друг за другом вышли на ринг. Я занял синий угол. Меня секундировал Женя Вяткин, перворазрядник по боксу в категории среднего веса (до 75 кг). Он потом так же, как и я, войдёт в сборную команду училища по боксу.
Нас по традиции представили болельщикам, где меня объявили второразрядником, а Витю Токарева кандидатом в мастера спорта. На что последовали восторженный гул и эмоциональные возгласы.
- Суши вёсла, Сашок! – раздался чей-то прикольный голос. Все засмеялись. – Сейчас тебя будут мастерски разделывать!
Смех усилился и превратился в гогот. Раздался гонг. Мы вышли на средину, поприветствовали друг друга пожатием рук и бой начался.
Я был внимателен. Легко передвигался на ринге и наблюдал за действиями соперника. Токарев тоже не спешил. Он присматривался и контролировал мои удары, наносимые правой рукой. Я с шагом вперёд выполнял наработанную тренировками двойку: наносил прямые удары левой и правой на «раз-два» и отскакивал назад, выбрасывая на отходе вперёд левую руку. Я постоянно двигался и не задерживался на одном месте. Делал всё быстро, не напрягаясь, и следил за дыханием.
Болельщикам надоело язвить. Видя красивый равный бой, они скоро замолчали, только иногда реагировали на серийные комбинации ударов и ловкий уход от них. В таком ритме прошёл весь первый раунд.
Второй раунд начался поактивней. Я попытался достать прямым ударом через левую руку соперника, но кулак попадал в подставленную перчатку. Меня контролировали. Токарев отвечал быстрыми сериями, но я закрывал плечом и перчаткой свою челюсть и отходил назад, нанося на отходе левой рукой по два-три удара, чередуя прямой с боковым и снизу в зависимости от ситуации, а локтем правой руки закрывал свою печень. Незаметно пролетел и второй раунд.
В перерыве я отдыхал, сидя в своём углу, а Женя Вяткин обмахивал меня влажным полотенцем.
- Саша, всё хорошо, - говорил он, наклонившись ко мне, - Токарев устал, удары стали у него размашистые. Ты его пристрелял своим ударом правым прямым. Обрати внимания, когда он подставляет правую руку под твой кулак, локоть поднимается и открывает печень. Подолби его ещё своей правой прямой, а потом поймай момент и сразу же после правой одновременно с шагом влево нанеси левой рукой апперкот в печень, удар должен пройти…
Прозвучал гонг, и начался третий заключительный раунд.
Да, Витя Токарев заметно устал. Вот что значит, - прекратить тренировки. Я нанёс несколько раз прямые удары правой рукой, он закрылся от них и тут же пытался атаковать, но я ушёл и удары повисли в воздухе. Постепенно инициатива переходила ко мне. До конца раунда оставалась минута, когда я открыто показал удар правой, Токарев машинально закрыл челюсть правой ладонью, чуть приподняв локоть. Я тут же сделал шаг влево и чуть вперёд, и с переносом веса и поворотом туловища нанёс удар снизу прямо в печень под локоть. Такой удар в боксе называется сайд-степ. Свой удар я доработал выпрямлением ног, поворотом бедра и силой мышц спины, а в конечной фазе завернул винтом костяшки кулака и воткнул, как кинжалом, под правый локоть соперника. Токарев вскрикнул и медленно осел, схватившись руками за живот. Удар получился неожиданный, резкий и точно в печень. Это очень коварный удар. Боль пронзает всё тело, тебя парализует, и ты, беспомощный, корчишься в судорогах от этой нестерпимой боли…
Судья отсчитал до десяти, а я помог Вите Токареву встать и отвёл в красный угол. Там его уже ожидали секундант и врач. Судья топтался около меня и хотел поднять руку победителю. Болельщики в зале вели себя как-то неадекватно. Было не понятно, то ли они радовались, то ли сожалели. Но я почему-то почувствовал себя не ловко, будто кого-то убил не за что…   
Я стал чемпионом училища в тяжелом весе. Майор Антонов, восхищённый моей красивой победой над КМС-ом, пообещал оформить мне первый разряд. Бывает так, как он мне объяснил, то есть за особые заслуги перед Родиной. Это как с внеочередным воинским званием. Прикольно, но приятно.
И я, охваченный вдохновением и чувством собственного достоинства, начал усиленно готовиться к соревнованиям на первенство города Севастополя по боксу.
Неожиданно в Севастополь приехал мой двоюродный брат Анатолий со своей женой Людмилой. Они приехали к родителям Людмилы из далёкого северного города. Анатолий получил заслуженный отпуск после длительного похода на атомной подводной лодке и вот приехал в гости к родителям жены, проживающим на Северной стороне Севастополя. У него была задумка переехать жить в Севастополь. Для этой цели он и появился в училище с надеждой устроится преподавателем на какую-нибудь кафедру. Здесь мы с ним и встретились. Он пригласил меня на выходные в гости, заодно хотел познакомить с женой и её родителями. И мы договорились, что в это воскресенье я буду у них на обеде. 
В воскресенье я взял увольнительную и в двенадцать часов уже находился в гостях у Анатолия. Я первый раз увидел семью жены брата в полном составе. Людмиле тогда было двадцать пять лет, Анатолию - двадцать восемь, а дочке Алёне - пять лет. Родители Людмилы военнообязанные и служили в военном госпитале, отец имел звание майора медицинской службы.  Я пришёл весь начищенный, наглаженный и постриженный. Словом, произошло событие почти как по сюжету картины русского художника Александра Иванова «Явление Христа народу», где сюжет полотна связан с явлением Иисуса Христа во время крещения людей у реки Иордан, а в центре композиции находится фигура Иоанна Крестителя, указывающего на приближающегося Христа. Только вместо Христа к родителям и Людмиле явился курсант высшего военно-морского инженерного училища, образцовый эталон в моём лице, и я появился не во время крещения людей, а вовремя на званный вкусный обед и с целью знакомства. А роль Иоанна сыграл мой брат Анатолий, он и познакомил меня со всеми дружными домочадцами.   
Мы быстро нашли общий язык и с удовольствием познакомились друг с другом. Тут подоспел обед, и стали накрывать стол. Людмила, стройная и красивая, суетливо бегала по кухне и помогала маме Тамаре Ивановне подавать блюда, а майор-папа Виктор Павлович, довольно крякая и чмокая влажными губами, оперативно расставил рюмки и подошёл к шкафчику. Он открыл дверцу и уставился на витрину вино-водочных изделий, невыносимо страдая от нахлынувших впечатлений при виде разноцветно-этикетного разнообразия.  Похоже, возможность широкого выбора его вводила в ступор. Видимо, хотелось попробовать всё, раз подвернулся такой случай. Так, притихнув, он простоял с полминуты. Но тут появилась мама, и выбор сразу был сделан. Для мужчин – армянский коньяк, для дам – крымское вино от производителя «Массандра».   
Мы сели за стол. Виктор Павлович поднял наполненную коньяком рюмку, показывая тем самым пример и воинскую выучку, и мы его поняли, охотно поддержали и дружно подтянули свои звенящие резервы.
Я практически не пил. Только пригублял. Брат всех предупредил, что у меня через месяц соревнования на первенство города по боксу. Поэтому Виктор Павлович относился к моему чудачеству спокойно, хотя искренне не хотел понимать, что может случится с таким здоровым парнем, как я, от выпитой рюмки коньяка. Ну, подумаешь, от двух-трёх. Но он не настаивал, потому что рядом с ним находился надёжный зять, способный в любое время дня и ночи поддержать и раскрыть любую нахлынувшую философскую тему. Людмила наблюдала за мной и многозначительно улыбалась. Я от этого чувствовал себя неловко и ёрзал на стуле. Наконец, увидев моё замешательство, она не выдержала и, хитро улыбаясь, сказала:   
- Слушай, Сашок, тут тобой одна хорошенькая девочка заинтересовалась! – вот так взяла и прямо при всех выпалила. 
Я от неожиданности чуть не упал со стула. Для брата это известие не было новостью. Даже родители Людмилы переглянулись между собой и чему-то загадочно заулыбались. Похоже, я попал в заговор. Меня заманивают и пытаются впутать в «тайны мадридского двора».
- Это наша соседка. Её зовут Ира. Она живёт в квартире напротив, - успокоила меня Людмила.
- Между прочем, она дочка капитана первого ранга, а он служит в штабе Черноморского флота. Так-то перспективная девушка, - хитро заметил брат.
- Ира заканчивает техникум в этом году, поэтому девочка на выданье, - добавила Людмила.
Я молча слушал и не знал, что сказать. Только Виктор Павлович громко крякнул, хлопнул по-свойски меня по плечу и громко, как на параде, огласил вслух свои соображения:
- А что тут думать, Сашок! Ты видный здоровый парень. Спортсмен. Чемпион. Будущий морской офицер. Брать нужно этакую дивчину! Считай, карьера будет обеспечена. Это твой реальный разумный шанс.
«О, как! – подумал я. – Это про меня, наверное, поговорка: без меня меня женили!»
Видя мою нерешительность, Людмила встала и направилась к выходу, успокоив меня словами:
- Сашок, всё хорошо! Замечательная девчонка, я её знаю с самого детства. Хорошей для тебя станет женой, она же росла в семье морского офицера. Сейчас я её приглашу!
Меня охватил лёгкий мандраж. Анатолий подмигнул мне и подлил для храбрости чуть-чуть армянского коньяка. Я не стал пить, а брат и Виктор Павлович с удовольствием выпили. Наверное, решили выпить за мою холостяцкую свободу, - свою же потеряли. 
Людмила вернулась минут через пять в игривом состоянии.
- Всё, Сашок, договорилась! Тебя ждут на улице! Так-то сходи прогуляйся с Ирочкой! Не бойся, она тебя не укусит! – радостно сообщила она.
Анатолий заулыбался и подмигнул мне, мол, давай, братишка, дерзай! И я нехотя пошёл дерзать. А что делать? Я же всё-таки мужчина.
На улице меня ждала обаятельная темноволосая девушка среднего роста. Она встретила меня с открытой доброжелательной улыбкой.
- Привет! – просто сказал я. – Меня зовут Саша, а тебя Ира?!
- Привет! Да… Ира…
Девушка смущенно потупила взор и покрылась заметным румянцем.
- Куда пойдём? – спросил я.
- Можно к морю сходить. До него метров восемьсот, - предложила Ира.
Я согласился. Ира взяла меня под ручку с левой стороны, и мы, переговариваясь, двинулись по грунтовой тропинке в сторону моря. Я сразу отметил, что девушка осведомлена и встала со мной именно с левой стороны на случай, если придётся отдавать честь правой рукой при встрече с военнослужащими. Да это и понятно, всё-таки дочь офицера, - получила в семье военное воспитание. 
- Люда сказала, что ты в этом году заканчиваешь техникум, - поддерживал я разговор, - чем потом будешь заниматься?
- Пока не решила. Наверное, поступлю в институт, продолжу обучение…
- А у тебя есть мечта или какая-нибудь цель? Чего ты хочешь добиться в своей жизни?
- Какие серьёзные вопросы ты задаёшь. А сам ты чего от жизни хочешь?
- Хочу стать Богом! – серьёзно сказал я и посмотрел на Иру.
- Богом? Это как?
Ира округлила глаза и задумалась.
- Мы же созданы по подобию Бога, значит должны стремиться стать Богом! Это конечная самая высокая и благородная цель! – убедительно сказал я.
- Как-то сложно для меня, - призналась Ира, - мне бы для начала техникум закончить. Вообще-то я девочка. Мечтаю иметь хорошего мужа, чтобы родить ему здоровых умных детей, а муж бы заботился о нас, и мы бы его любили и ждали.
- Ты бы хотела, чтобы твой муж был морским офицером? – напрямую спросил я. – Так он постоянно будет на службе и тебе придётся часто оставаться одной. Даже иногда по два-три месяца, а то и больше.
- Я знаю. Ведь мой папа морской офицер, и он не сразу стал служить при штабе флота. До этого мы жили на Камчатке, и папа подолгу уходил в море. Там я и родилась. Потом мы переехали в Ленинград, где папа закончил Академию. В Севастополе живём уже десять лет. Нам здесь нравится.
- А я ещё не знаю, что хочу, - честно признался я, - тем более решиться стать Богом сейчас не готов, - меня пугает большая ответственность, - я усмехнулся и с улыбкой посмотрел на Иру, не знаю, поняла ли она мою шутку, - пока просто живу, учусь и с удовольствием занимаюсь спортом. Вот через месяц будут соревнования по боксу на первенство города. Хочу стать чемпионом в своей весовой категории.
- Понятно, - сказала Ира и серьёзно посмотрела на меня, - как-то всё сложно у тебя. Слишком много внимания уделяешь спорту. Наверное, нужно было поступать в институт физкультуры и спорта…
Действительно странно. Моя жизнь не поддаётся ни логике, ни разуму, ни смыслу. Будто кто-то ведёт меня по лабиринтам и подбрасывает всякие испытания, проверяя на что я способен. Однажды, когда я, увлечённый насыщенной индивидуальной тренировкой, опоздал на важный строевой смотр, заместитель начальника факультета капитан второго ранга Эрайзер так и сказал перед всем строем: «Из курсанта Сиборского вырастит опасный офицер для флота! У него напрочь отсутствует воинская дисциплина, и он не подчиняется никаким правилам внутреннего распорядка!».
С этим начальником у меня сложились интересные отношения. Он относился ко мне с уважением за достигнутые спортивные успехи, но в то же самое время на всеобщем факультетном построении любил лишний раз при случае назвать меня раздолбаем. Позже я понял, почему он меня так «любил». Всё просто. Я напоминал ему его самого. Когда он в своё время учился в Голландии, то чуть ли не каждый день бегал в самоволку, а уж бабник какой был, что обзавидовался бы сам Казанова. Так говорили старшекурсники, получившие информацию от курсантов ранних выпусков, то есть одногодок самого Эрайзера. Может быть я так бы и считал это слухами, если бы однажды сам не оказался в интересной щепетильной ситуации.
Как-то мне нужно было уточнить задание по такому предмету, как «Теплопередача», и я зашёл на кафедру. В спешке дверь кабинета открыл без стука. А там на диване наш многоуважаемый командир обнимался и страстно лобзался с преподавательницей «Тепловых установок», молодой красавицей Маргаритой Ильиничной. Видимо, изучение определённых предметов кардинально влияет на чувства и психологические особенности человеческого характера. Вот уж воистину тесно связаны между собой такие слова, как «тепло», «любовь» и «страсть»!
Даже помню то, как сдавали экзамены по тепловым установкам. Тогда Маргарита Ильинична обратила внимание на красивого курсанта Славу Долженкова. Он перед поступлением в Голландию закончил Ленинградское Нахимовское училище и был строен, подтянут и красив, как Ален Делон. Она, сверкая похотливо глазками, позвала его к себе сдавать экзамен без подготовки.
- Какой ты красивый мальчик! – говорила она и гладила его по ручке.
Слава раскраснелся и не знал, как себя вести. 
- Хочешь, я тебе пятёрку поставлю! – страстно на выдохе зашептала она.
Я сидел за соседним столом и всё слышал. Слава растерялся и молчал.
- Я хочу! – выпалил я, зная ответы на все вопросы своего билета.
- Курсант, сиди молча, не к тебе обращаются! – осадили меня. – А то вылетишь с двойкой и долго будешь пересдавать! Умник нашёлся! 
Не знаю, чем бы всё закончилось, но тут появился наш командир Эрайзер. Он подсел к столику, где сидели Маргарита Ильинична и Слава Долженков, и прямо сказал:
- Маргарита, не соблазняй мой личный состав! Тебя что, на малолеток потянуло?
- Отстань, безобразник! – выразила недовольно Маргарита Ильинична. – Вечно что попало придумываешь! Видишь, какой красивый мальчик, да ещё такой умненький! Я ему заслуженную пятёрочку поставлю! А вон тому длинному хаму двойку влеплю! – добавила она, глядя в мою сторону…
Мы с Ирой вышли на песчаный пологий берег. Солнце медленно приближалось к горизонту моря и погружало свои жаркие лучи всё глубже и глубже в свежие голубые воды.      
- Это нудистский пляж, - тихо сказала Ира, - можно искупаться, даже без купальных костюмов, и никто на это не обратит внимание. Мы с подружками здесь бывали, чтобы иметь ровный загар. 
- Мне знакомо это место. Туда дальше по берегу за поворотом открывается пляж Учкуевка. Нужно пройти метров пятьсот. Там мы постоянно тренируемся, делаем заплывы в море, прыжки и бега по песку.
- А вода тёплая, можно искупаться, - осторожно сказала Ира.
- Без купальных костюмов? – пошутил я.
- Можно… здесь уже никого нет… только несколько пар тусуются…
Мы прошли по берегу к полузакрытому навесу. Здесь находились пляжные принадлежности: кресла, шезлонги, матрасы и разные надувные плавательные средства. Под навесом никого не было. Редкие обнажённые пары бродили по берегу и купались в тёплых лучах заходящего оранжевого солнца.   
Ира сбросила с себя платье и осталась в одном нижнем полупрозрачном кружевном белье. Она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась. Я немного заволновался. Как-то неожиданно и смело начали развиваться события. У Иры была красивая фигура. И она это знала. Она распустила длинные волосы и закрыла ими грудь. Затем лёгким движением расстегнула лифчик и положила его сверху сложенного платья. Я молча наблюдал и топтался, как слон.
- А ты не будешь купаться? – спросила она.
- Буду-буду! – вдруг спохватился я.
Ира засмеялась. Я снял ботинки, стянул брюки, фланельку, тельняшку, и всё аккуратно сложил на скамейку, сверху водрузил бескозырку. Остался, можно сказать, в неглиже, в своих любимых просторных военно-морских «труселях» синего цвета.
- Класс! – искренне восхитилась Ира. – У тебя такая мощная атлетическая фигура!
- А ты разбираешься в мужских фигурах? Интересно, какие вообще мужчины нравятся женщинам? – спросил я, хитро улыбаясь. 
- Я недавно писала реферат по искусству, там как раз была тема о мужской и женской красоте. Рассматривались не только внешние физические данные, но и анализировались психологические внутренние особенности человека. Большое значение имеют взгляд, походка, голос, все движения и мимика, - они дополняют внешность и полнее раскрывают и характеризуют внутренний мир каждого.   
- Интересная тема! И как же в жизни это определяется? Мне просто любопытно! – искренне сказал я.
- Вот, например, если понравившийся мужчина смотрит уверенно, заинтересованно и с нежностью, сердце у любой девушки убегает в пятки. Да всем, без исключения, нравится легкость в общении, жизнерадостность, позитивный взгляд на мир, харизма, улыбка, позитив, приветливость.
Мужчина должен производить впечатление «каменной стены», мужественного, смелого, решительного человека.
- Неожиданно и очень убедительно! Ты рассуждаешь, как опытная женщина! Откуда у тебя такие познания? – удивился я.
- Нас в техникуме учили, мы же будущие искусствоведы. Более того, осанка должна быть прямая и гордая, выражать состоятельность в жизни и решительность в поступках. Мне нравятся высокие парни, такие не только дают ощущение защищенности, но и сексуально более притягательны. Между прочем, интеллект всегда отражается во взгляде. Конечно, хорошо иметь идеальную фигуру, но всё-таки обаяние, мудрость и доброта способны полностью компенсировать физические изъяны.
- Ира, ты меня просто восхищаешь! – искренне воскликнул я. – Такую классную лекцию мне прочитала. Всё, теперь буду заниматься самосовершенствованием и нечего зря тратить драгоценное время на всякий там тюнинг внешности. Нужно эволюционировать и терпеливо следовать по золотой лестнице к приобретению здравомыслия.
Торжественно закончил я и важно посмотрел на Иру. Ира поймала мой взгляд и покраснела. А я начал волноваться, и меня ударило словно током, когда сквозь ширму распущенных волос нечаянно выглянул торчащий тёмный сосок. У меня пересохло во рту, и я уже не мог оторвать своих глаз, бесстыдно ласкающих полуобнаженную соблазнительную фигуру возбуждённой молодой девушки. Она уже пылала страстным огнём, и жар её пламени охватывал меня и вызывал дикое желание любви. Я находился рядом и был не в силах потушить пожар охватывающей страсти. У меня не хватало средств пожаротушения, и я был полностью обезоружен в следствии успешно проведённой «пожарной оптимизации».