Глава последняя - Очищение

Тарс и Мавина идут по долине уже какое-то время. Они идут к дракону, потому как других ориентиров у них просто нет. Идти легко, ноги не запинаются, и здесь они не чувствуют ни усталости, ни жары, ни холода, ни жажды.

Мавина разговорилась, а она начинает говорить тогда, когда проходит определённое время. Начала расспрашивать про драконов какие они, что делают, что едят, на кого охотятся, дышат ли огнём, как пишут о них в книгах. Задаёт вопросы так, будто один прямо сейчас не парит в воздухе становясь с каждым шагом всё ближе.

- ...Тарс, в самом деле, они дышат огнём или это неправда?
- Я не знаю. Поймите правильно - о них на севере не говорят. Они слишком далеко, от них не зависит ничего. Ни то, померзнет ли урожай, ни сойдёт ли лавина, ни налетят ли северяне. Они просто есть.
- Ну неужели не интересно?
- На севере множество других проблем. Если говорить обо мне, то я искал травы для зелий, помогал варить их, спорил со старостой что мне нужно делать чтобы от меня была больше польза для деревни - сходить с охотниками в дальний лес или остаться с ночным дозором на частоколе. Поверьте - мне было не до драконов.
- А говорят, что они откладывают яйца, как прочие гады...
- Да, так говорят.

"Да, так говорят" Тарс сказал таким тоном, что пытался дать этим понять, что тема ему неинтересна. Он сказал "да, так говорят" с таким нетерпением в голосе, будто хотел добавить, мол, а вы прокричите ему - "Дракон, а дракон, ты дышишь огнём и откладываешь яйца?!".


Они шли и шли, рёв дракона всё ближе, кажется ещё немного и волны ветра от взмаха его крыльев будут чувствоваться лицом и телом.

- Тарс, смотрите! Там, на кромке леса люди!
- Вижу. На нас они нападать не собираются, идём же дале.
- Мне бы ваше спокойствие! Как будто вы понимаете, что это за люди.
- Догадываюсь. Так или почти так выглядят вооруженные люди из северных деревень, если они ожидают нападения северян. На них волчьи или медвежьи шкуры, самодельные щиты, сделанные кузнецом мечи на скорую руку. Могут быть копья и обязательно будут луки. Только вы ведь должны понимать, что луки для того, чтобы подстрелить оленя и луки, чтобы свалить воина в кольчуге совсем разные? С охотничьим луком а также с коротким мечом могут быть и женщины.
- Даже женщины?
- Конечно. Как говорят на севере, тот кто не владеет мечом, всё ещё может от него погибнуть. Полно вам на них смотреть. Не чувствуете ничего?
- Ничего не чувствую. Подождите! Будто кто-то могучий скачет.
- Вот и я о том же. Если хотите мою думку, то это и есть Зверь. Не олень, а что-то другое, как и сказал призрак покойной графини.


Скоро долина повернула левее, и вскоре они увидели могучее существо, скачущее кругами. От него тряслась земля, по мере того, как они подходили к нему ближе, казалось что вот-вот и начнётся землетрясение. То, что скачет по кругу - действительно не олень. Он высокий, футов восемьдесят, может даже сотню футов в холке. Ветвистые оленьи рога заменили рога попроще, но загнутые вперёд. Эдакие бараньи рога. И что-растёт у Зверя из спины. Мало того, везде где проскачет Зверь, везде под его копытами занимается пламя, правда быстро затухает. Вот Зверь взревел на всю долину и Тарс с Мавиной поняли - это и есть их последнее испытание.

***

- Мне очень далеко, чтобы полыхнуть по нему.
- Может вы сотворите огненный шар?
- Я могу попробовать, но он скачет слишком быстро - огненный шар всё-таки штука для неподвижной или малоподвижной цели.


Тарс развёл руки, между ними появился огонь, и он отпустил его. Потом сделал так ещё два раза, но Зверь увидел куда летят огненные шары и легко от них увернулся. А после того у Тарса и Мавины прогремело в ушах - "Трусы! Боитесь подойти ближе?!!".

- Магиня, а вы что можете сделать?
- Я чувствую вокруг него сильную защитную ауру. Я не чувствую его скелета, его сухожилий. Всё то, чем я могу убивать, мне кажется, сейчас бессильно.
- Послушай, у вас должны были остаться голубые гремучие склянки. Вы бросили только одну. У нас нет выбора - надо подходить ближе.


Тарс подумал, что успеет поджечь Зверя огненной струёй как только поравняется с ним. Но одним глазом он смотрит на Мавину, которая вытащила склянку и приближается к кругу, по которому скачет Зверь. Вот она совсем рядом с ним, уже кинула склянку, а Зверь выскочил из круга и ударил Мавину копытами. Ударил настолько сильно, что падала она с кровавым следом изо рта.

Тарс подбежал так быстро, как смог. Мавина лежит и, закатив глаза, выпускает изо рта воздух с кровью. Зверь далеко, и Тарс оттаскивает Мавину назад. А как оттащил, так достал белую исцеляющую склянку, сжал её рукой Мавины и смотрел как ей становится лучше. Кровь изо рта прекратилась, взгляд стал нормальным, но, конечно же, никакое колдовство не заставит её забыть как она буквально была между жизнью и смертью.

- Магиня, как вы?!
- Лучше. Много лучше.
- Вот и славно. Любой зверь, любой хищник не любит гоняться за двумя жертвами сразу. Сделаем вот как. Достаньте ещё одну белую склянку и положите её в левую руку. Используйте против Зверя те склянки, что я сварил в последний раз. Кидайте их ему в бок со всей силы. Кидайте и отбегайте.
- Кидать и отбегать. Хорошо.


Тарсу твёрдо показалось, что после излечения перед ним была совершенно другая Мавина. Твёрдая, малословная и решительная. Тарс оставил ей ещё три зажигательных зелья и сам бегом к противоположную часть круга, где скачет Зверь. Тарс видел, как Мавина в первый раз промахнулась. Она кидала издалека, попала Зверю по ногам, и загорелась только сухая трава у него под ногами. Он бы хотел кинуться к Мавине, но она уже буквально рванула от него, так что Зверь продолжил свой бег.

Сам Тарс был точнее, но проку от его броска практически не было. Со Зверя слазит старая шкура, склянка Тарса попала в него, но загорелось именно слезающая шкура. Впрочем, жидкость в склянке горит на редкость хорошо, горение на том не закончилось, и может перекинуться на здоровую шкуру.

Следующий бросок Мавины был лучше прошлого. Она целила в голову, но попала туда, где шея переходит в туловище. Склянка разбилась, жидкость впиталась в шкуру и запылала, а Зверь жалостно завыл. У Тарса остаётся ещё семь склянок, каждая должна быть в цель. Он кинул свою в заднюю часть туши, загорелась слезающая шкура вместе со здоровой и начал гореть хвост.

Зверь перестал скакать кругами, теперь он скачет прямо на Мавину. А её склянка попала Зверю в лоб, залив огнём нос и глаза. Тарс подбежал и делает следующий бросок в пах. Момент, и пламя вспыхнуло там. Зверь встал на дыбы и склянка Мавины попала ему в живот, добавляя штрих к этому...живому пожару. Зверь начинает мотать головой, следующая склянка от Тарса попадает ему в шею. Ещё склянка от Мавины в пасть и склянка Тарса в живот и начинается агония. Они продолжают закидывать его - Мавина кидает в правый бок, а Тарс в левый. Отмершая шкура уже вся сгорела, теперь Зверь горит весь, от пасти до хвоста.      
 
Дракон пролетел над полем боя и его рык был торжествующим. А Зверь ещё пытался встать на дыбы, сбить пламя. Потом он начал кататься по земле с той же целью, но пламя из склянок Тарса не той породы, такое не собьёшь. Теперь Тарс и Мавина стоят рядом, смотря вместе как движения Зверя замедляются, смотря на то, как Зверь умирает.

***

В глазах у них почернело, а как зрение вернулось, так они увидели себя на верхушках высоченных колоколен Собора. И что-то случилось, начался грохот, и Собор начал разваливаться. А они начали падать с трёхсотфутовой высоты, но падать медленно, будто не падать, а как и вся кладка Собора - опадать. Стоит страшный грохот и им видно - стража, что кое-как сохраняла круг начала разбегаться. А Тарс и Мавина не падают, они словно парят вниз вслед за падающей кладкой Собора, его колоколен и шпиля.

И вот они упали, Собора, по сути, больше нет. Осталась только огроменная груда камня, со стороны она выглядит как погребальный курган. Погребальный курган графской гордыне.

Стража меж тем восстановила боевые порядки, они приближаются с алебардами наперевес.

- Магиня, вы можете сделать что-нибудь громкое?
- Могу. А вы сделаете огненное.
- Идет. Надо прорываться, нам нужно не просто уйти, нам нужны лошади.
- Согласна.


Мавина сложила руки, закрыла глаза, опустила голову, и прогремела сухая молния. Затем ещё одна. Тарс выпустил несколько коротких струй пламени поверх стражников, и они попятились. Но не побежали, а попятились. И тут Мавина заговорила громовым голосом...

- Глупцы! Произошло то, что и должно было произойти! Собор невозможно было очистить, лишь разрушить так, чтобы не осталось камня на камне. Старого Собора больше не будет. Может быть, будет новый, но такой, который построят без голодающих детей и взрослых. А ну бегом отсюда!!!


И вот теперь стражники побежали, побросав оружие, и забыв коней. Вот он их шанс. Тарс и Мавина уже добежали до лошадей стражи, и  теперь гонят их как могут среди каменных улиц с повреждённой кладкой. Ещё два или три квартала, и будет развилка, можно будет скакать к Горным воротам или к Речным. На Север или в сторону Империи. Конечно Тарс поскачет на Север, его дом там, а Мавина? Ведь её будут искать, как "бесовскую тварь", а Империя это дипломатия - её могут принять с почётом когда она напомнит, как очищала храм богу Солнца, а потом сдать ради сиюминутных интересов. Так что проскакав эту пару кварталов Мавина повернула налево, с Тарсом.

- Магиня, вы со мной?
- Да, я с вами. В том, что со мной будет на севере я не уверена, но в том, что со мной будет на юге, не уверена ещё больше. Так что я с вами.
- Это хорошо. Нам могут дать залп из луков и арбалетов вслед, вы сможете защитить нас?
- Создать кратковременную защитную ауру? Да, это я смогу.


Они проскакали Горные врата на полном ходу и Тарс не почувствовал ни того, как им стреляли в спины, ни того, как невидимое препятствие останавливало стрелы да арбалетные болты. Они скачут на Север по медленно расширяющемуся ущелью и Тарс уже начинает думать о том, где они заночуют, куда пойдут дальше и кого будут искать. А Мавина думает о том, что на Севере есть какой-то особый северный  этикет, за грубые нарушения которого чуть ли не сразу голову снимают с плеч. Она не знает или не хочет думать о том, что они мчат в Сердце Зимы, а значит их главными проблемами будут морозы самое простое выживание.

***

Где-то на Севере

Пять зим спустя


Середина осени, уже ударили первые заморозки. Значит многое из того, что ещё оставалось зелёным очень быстро станет жёлтым, и листопад ускорится. К частоколу между горами и горной рекой движется целый караван - возы, просто кони-тяжеловозы, их десятки и им, кажется, ни конца ни края. Всего двое всадников в тёплых звериных шкурах прикрывают их, и Мавина - одна из них. Она пригнулась к своему коню уже давно, но так ничего и не нашла. Нападать на караван не собираются. Она кивнула головой второму всаднику - сыну старосты, мол ничего не будет, лучников с возвышенности надо уводить под защиту частокола. Тому всему 17 лет, и он в хорошем смысле пуганый. Он был ещё мальчонкой когда двести северян атаковали деревню, помнит ту суматоху и ни в коем случае не хочет её повторенья. А самое главное - повторенья резни, когда его мать осталась без руки.

- Колдунья, точно никого нет?
- Никого нет. Я же уже говорила тебе. Сколько мы положили их весной? Больше сотни? Так быстро они такие раны не залижут и сочтут это место проклятым.
- Проклятым...


Молодой, скорее даже юный сын старосты сплюнул, высморкался, он не видел этого, как здесь перед частоколом был бой. Весной конных северян встретили во всеоружии - колдовством, огнём и стрелами. Они даже не успели забросить свои крюки на забор, как протрубили отступление - уж слишком много их погибло за считанные мгновения. На гигантское пожарище, когда жгли тела убийц, грабителей и насильников вышла поглазеть вся деревня, вот только это и помнил сын старосты, сейчас во весь опор мчащийся к дому.

А Мавина не может мчать во весь опор, не может трястись, потому как она беременна. Их деревня нашла новую травницу, старую, опытную, это она создала такое зелье, чтобы двое неспособных создавать жизнь всё-таки сотворили её. Сейчас Мавина не обращает внимание ни на то, что у неё проседь, ни на то, что у неё руки грубоватые. Только на то, чтобы с ребёночком ничего не случилось. Ведь ей уже 42, в этом возрасте не то, что рожать, в этом возрасте на юге множество крестьянок загибаются от непосильной работы.

Так что она поворачивает в деревню не торопясь, провожает взглядом последние возы. Это груз с Города - инструменты, вместе с тем оружие - настоящие секиры, мечи и щиты. Мавина спешивается достаточно быстро, потому что она живёт недалеко от частокола. Живёт с Тарсом разумеется, который просто разминаясь колет полена для очага. Она подходит к нему, даёт в руки мех с чем-то жидким, а он пробует потрогать её живот. Только пробует, потому что Мавина быстро отстраняется.

Забеременев она стала вести себя как обычно ведёт себя северянка - стала деловой, малоразговорчивой и холодной. Из Мавины слова то не вытянешь, но то, что она ничего не говорит означает лишь то, что всё в порядке. Караван дошёл без проблем и с ней самой всё хорошо. Сегодня лошади с возами разгрузятся, а завтра Тарс с лучниками будет первое время их прикрывать.

Мавина просто живёт вместе с Тарсом, некому назвать их мужем и женой. Сельский священник сторонится их как "бесовских тварей", он их не обвенчает. Из города всё ещё ищут "разрушителей Собора", и хорошо хоть то, что священник не отправил весточку в прелатуру, и сюда не заявились хорошо вооружённые всадники, которых, конечно, можно рассеять, но после этого о торговле с городом можно будет смело забыть.

Наступает вечер. Очередной холодный осенний вечер, каждый холоднее предыдущего. В доме Тарса и Мавины ужин - травница, живущая в пристрое приготовила всем горячую чечевичную похлёбку с кониной. Тарс хотел было спросить Мавину, что в меху, но знает, что та отрежет в духе "что, нюх совсем отшибло?", так что он вытащил пробку сам и понял, что там молодое имперское вино. Вино этого года, его делают к имперскому празднику первого вина и продают всем соседям. А Город меняет его всем, кто готов предложить что-то стоящее. Например, тёплые и красивые лисьи шкуры. Так имперское вино оказалось здесь и то, что Мавина раздобыла его Тарсу - её знак заботы о нём. Ведь она не знает, что в её чреве. Не знает кто уродится или что, будет ли ребёночек здоровым, или потребует ухода всю свою недолгую жизнь. Так что она позволяет Тарсу расслабиться, а свой бокал прикроет. Но предложит выйти наружу, встретить закат вместе, при условии что Тарс подогреет себе вино а Мавина выйдет с бокалом горячего и жирного козьего молока.

- Знаешь, а ведь я помню времена, когда ты была говорливой. Говорливой, пугливой, как лань. Я даже думал, неужели тебя действительно выучили в этой твоей...
- Коллегии.
- Да, в коллегии. А потом что-то изменилось и ты быстро стала такая, как сейчас.
- Я скажу, когда всё изменилось. Когда Зверь ткнул меня передними копытами и я решила что умру, ведь я буквально дышала кровью. Дышала и не могла надышаться. Когда ты оживил меня, можешь считать, что и началась новая жизнь. Я ещё помню наш первый привал после города в обители - ты просушил поленья и развёл огонь. Я сидела у огня и не могла найти слов. Потом всё-таки смогла и спросила зачем ты меня спас? Думал, что вдвоём Зверя будет одолеть проще? Ты ещё разозлился, долго ходил вокруг костра и, сев, сказал что в тот момент вообще не думал об этом. Спас потому, что старался быть человеком и не сказал ничего больше. Именно поэтому я здесь. Живу среди тех, кто старается быть человеком каждый день, живу с тем, кто доказал, что он человек. И сделал всё, как единственно должное.