Моя Луна, твоя Омега. 5

- 5 -

“Время, пространство и сознание подчиняется мечтаниям, моя синяя рыбка. От того ты и должна понимать, что ты закладываешь в слово «хочу». Исполняя свою мечту, поклянись всеми камнями этого мира, что все последствия будут исправимы; ведь только ты, моя дорогая, будешь виновником бед или вестником победы. Да, твой старый Корунд научился всему: я мог бы повернуть время вспять. И проклятые люди исчезли бы с нашей планеты навсегда. Но тогда бы не появилась ты, единственный мой алмаз. Если бы нога врага не вступила на ценную нашу Омегу, безумным было бы появление лунного пришельца Судьбы. И я, Корунд, твоя кровь, никогда бы не позволил этому случится: чтобы ты никогда не увидела этой Вселенной. Я мог бы стереть пространство с лица этой галактики. Но тогда мифом бы стала моя дочь, желавшая увидеть доброго воина. Увы, прости слабаку, любовь к малому комочку, который быть может, и не узнает обо мне»

         Ядерное свечение поразило Омегу, беззвучная бомба развернула устрашающие волны. Выстраданный этот хлопок, сменил топот настоящей горной породы с выжигающим планету огнем. Забвение приказал Серебро, что есть мочи использовать электрический ток. И лунных котов наспех окружил ионный шар. Забвение, укрывшись железным хвостом, наблюдал, как исчезала снежная буря в огненной стене, он тихонько молился Вселенной пережить и этот ядерный удар.
        Когда шкура красного дракона приблизилась к старому Корунду, он ловко водрузил на него лапы. И красный дракон слушался его, покорно принимая его острые когти. Тысячу лет он, Корунд, и его предки клялись отдать жизнь за планету, великую Омегу. И он чувствовал это время пришло.

- Давай, Мгновение, это наша с тобой последняя битва с фатумом, - в синих глазах старого повелителя мечтаний, водружались ядерные грибы.

      Ящер нес его на спине, а механическая волна, льда, грязи и кошачьих останков встречала спиральный их полет. Но Корунд был несгибаем. Он уже задумал последнюю в его Вселеннной мечту. Он выпрямился на двух лапах, ожидая сжигавшее все на ходу инферно.

«Внутри каждого повелителя мечтаний, ты это обнаружишь, моя Омега, существует и противная мечте способность - опасную, почти нереальную для восприятия другим. Как исполнить желание, повелением, так и лишить мечтания волею. Тогда я чувствую, как лимфа моя тяжелеет в тысячу тонн. Волна энергии, а я понимаю ее энергией анигилиции, небытия, распространяется внутри меня. И именно в этот самый час я способен на самое совершенное в мире зло. Я поступил так единственный раз, твой старый глупый Корунд. И теперь вечно будут пребывать в пустоте»

- Я повелеваю времени остановиться, - закричал Корунд, дракон же вторил ему, сверкая красными клыками.

   И время, будто то - гель, послушно остановилось жижей. А среди неподвижного пространства, решительный Корунд, с нависшими надо лбом синими венами, управлялся когтистыми лапами. Он выставил вперед морду и снова обратился куда-то вдаль.

- Я повелеваю вернуть всю ненависть на Землю, - его когти согнулись, а ящер остановился, содрогнувшись в тысячи своих мускул.

      Ядерная волна, что казалось уничтожила все кругом, быстро двинулась назад. Если вы однажды наблюдали за ребенком, нарисовавшим на доске каракулю, а потом бережно стиравшим ее, то сейчас поймете о чем я.  Кровь, пожар, земля и лед унесло пространством, и образовалась та же поверхность Омеге, что была несколько мгновений назад. А Корунд управлял ей как парусом. Через секунду ее не стало, и могучий повелитель мечтаний обратился к дракону:

- Ты последний, лети прочь! - его слеза выступила сквозь синие, пропитанные слезами и венозной кровью кошачьим глаза, - я буду расщеплять их до атомов, пока чужие мечтания не поглотят меня.

    Корунд с охотничьей стойки шмыгнул вперед. И Омеганские коты теперь испарились дымом, хлопком или черной точкой от прикосновения его лап или когтей. А ящер следовал за ним, подбрасывая его за выю. И теперь они были той самой ядерной волной, что уничтожали окруживших их ледяных котов. За доли секунд они не успевали одуматься, мяукнуть или защититься, обращаясь в прах. И последних их днем стал Корунд, верхом на красном кровавом драконе.

«Перед тем, как я сам стану следом, моя дорогая синяя рыбка, я должен тебе сказать. Моя истинная сила состоит в том, это кажется, что я способен лишать мечтания, любого в этой Вселенной. А без мечтания, поверь, все окажется пеплом. Но это не так. Моя истинная сила, как и твоя, мой драгоценный камень, исполнять ее. Я останусь тенью на твоем, кристалле, твой дедушка, Корунд»


       Рубин глядела на неподвижную углеродную статую Надежды, не опуская задумчивого своего хвоста. Среди карбоновых отметин мы бы с вами, друзья, застыли в ее пропадающих глазках. Она же не мерцала, но пытливо искала ответ внутри: на что еще готовы те, кто предал этой Вселенной любовь. Опал нашла ее на исходе ночи. Она тихо заглянула в ее личико, матерински скривила мордочку и осталась позади рядом.

- Мама, я должна тебе кое-что сказать, - Рубин неуверенно оглянулась.

    Рубин повторила это дважды. Все это время Опал рассуждала о судьбе темных котов - должны они быть наказаны по всей строгости на суде, поплатившись жизнью за пролитую кровь светлых котов или прощены. Совет тринадцати звезд покорно переложил ответственность выбора на регента Луны. Если бы мудрый Печаль дожил до этих дней - он бы указал ей правильный путь. А чтобы сделал Эмеральд? Простил ли бы он их.

- Мама? - Рубин легонько шоркнула ее лапкой.

- Ты ничего не должна объяснять, - начала понимающе, но совсем не туда Опал, - Печаль для нас великая потеря, а Надежда заслуживала такой участи. Ты поступила правильно, превратив ее в камень.

    Но Рубин говорила о другом. Теперь она решительно выгнулась, готовая к чему-то очень важному, очень серьезному.

- Мой камень проснулся, мама, - и серьезность ее сменилась на бодрые зубки.

   Рубин дотронулась лапкой до своего киля, там под кошачьим лимфатическим протоком бурлил ее минерал. Сердце ее отрывисто билось.

- И я теперь знаю, мама, - продолжала надрывно, с трепетом Рубин, - он подсказал мне ответ, мой Повелитель мечтаний. За разрушенные судьбы сонных кошек, за истоптанную Луну я навсегда заберу их мечты и надежды.

    Опал испугалась Рубин, невольно оглядев Надежду. Когда она очнулась от сказанного, след Рубин простыл среди тюремных пещер.