Перспективный клиент

  Недавно с Сергеем Васильевичем разговаривали.
-А ты помнишь, что свояк Рыжкова в нашем училище был директором?
Я конечно знал, что у Рыжкова были родственники в нашем городе, но кто именно — этого я не знал. Потом мне сказали, что у него была тут тёща. Рыжков, если помните — это последний премьер-министр СССР. Или предпоследний. А до того он был генеральным директором Уралмаша и работал в Госплане.

   Так вот, этот самый свояк-директор выписывал для своего училища самое современное оборудование. Ну, мог человек попросить у родственника. Не для себя же лично просил, для дела. И училище при таком высоком покровителе процветало. Ой, забыл сказать. Речь идёт о СПТУ №2 города Свердловска-44. Сергей Васильевич как раз в нём и учился. Было это в середине семидесятых.

  Учёба в училище, как оказалось, давала широкие возможности для дополнительного заработка.
— Давали нам грубую чугунную отливку тисков, и мы должны были её напильником обработать, где надо — просверлить...
Стоила такая работа около трёх рублей. За учебный день вполне можно было  чугунину обработать.
-А мы после занятий оставались, и могли сделать ещё две.

  Училище расплачивалось с ребятами вполне справедливо, денег не зажимало.  И выходило так, что молодой парнишка, готовившийся стать рабочим, мог заработать в день около девяти рублей. Для брежневских времён сумма была огромная.
-Стипендия-то была тринадцать рублей в месяц. А получали на руки мы ещё меньше. Получали «остатки от обедов».
Обедали ученики в училищной столовой, и стоимость съеденного вычитали у них из стипендии. В сравнении с дополнительными заработками стипендия выглядела вообще смехотворной.
-Некоторые наши ребята могли заработать 270 рублей в месяц.

  Стояли все в очередь в одну и ту же кассу — ученики и преподаватели. И каково же было удивление некоторых преподавателей, когда на их глазах какой-нибудь мальчишка засовывал в карман такую сумму.

-Сначала мы обрабатывали эти тиски, потом училище подрядилось делать шкафчики для раздевалок...

  Там работа пошла уже более сложная. Листы металла рубили на гильотине, подгибали, сваривали, красили, Устанавливали замки и петли. А самой сложной работой, которую припомнил Сергей Васильевич, была огромная декоративная решётка для Челябинского драмтеатра. Мастер-сварщик Басов собрал ребят, показал им чертёж и спросил:
-Ну что, возьмётесь?
И взялись, и сделали, и отгрузили заказчику. Причём эта решётка была двенадцать метров в длину.

-Я на эти деньги и для семьи продукты покупал, и в кино ходил, и одевался.
Одевался Сергей Васильевич в «Луче». Это было одно из двух городских ателье. Там ему шили одежду на заказ. Обслуживал его самый лучший в нашем городе закройщик. И одежда, сшитая на заказ, сидела идеально. Фамилию закройщика Сергей Васильевич мне называл, но я к сожалению её забыл. Закройщик знал молодого человека в лицо:
-Опять модник пришёл.

  И стоял модник у витрины, и разглядывал образцы тканей. А они были такие красивые. Закройщик же, видя столь перспективного клиента, проводил его в свою комнату, где были разложены уже другие образцы тканей, «для своих». Там выбор был ещё шире.

  Я сидел и слушал это, буквально развесив уши. Потому что моя студенческая жизнь была скудной. Заработать что-то студенту художественного училища было трудно. Заказы по художественной части перепадали редко, и их приходилось искать самостоятельно. А художественный салон был только один и «для членов». Имеются в виду члены Союза художников. Салон открылся для всех только через несколько лет, когда наступили новые времена.

  У нас конечно были и богатые студенты. Но это в основном были те, кто обучался ювелирному делу. Они начинали паять украшения из мельхиора и продавать их уже с первого курса. У нас, оформителей, такой возможности не было. И приходилось подрабатывать, например, сторожем на овощной базе. А чтобы заказывать одежду в ателье — это уж было вообще за гранью реальности.