3. Граф и его гордость

Вольдемаровская уборная была шикарной и достойной высочайших лиц страны: стены с позолоченными обоями в Версальском стиле, зеркальный потолок, полы с подогревом. Сразу после входа вам откроется вид на большой рукомойник из белого мрамора с золотыми кранами. Переведя взгляд правее, вы увидите большую графскую купальню: изнутри она вымощена белыми плитками, а по краям находятся бесконечные горшки с живыми цветами, источающими дивный аромат. Да, Вольдемар жил роскошно!

Но вот и сам герой нашего рассказа. Он восседает слева от рукомойника, на золотом пьедестале – главной функциональной принадлежности всех уборных мира, и гордости личной уборной графа. Где в стране ещё вы встретите золотой горшок? Только у Вольдемара (чем, кстати, постоянно хвасталась его супруга).

Но что это сегодня с графом? Если бы вы подошли ближе, то увидели бы, насколько напряжено его покрасневшее лицо.

Уже добрый час Вольдемар не покидал уборной. Он восседал на царственном троне для испражнений, периодически меняя позу и двигая затёкшими ногами. Но то, ради чего он сюда явился, никак осуществить не удавалось. Как вы помните, доктор дал графу целых пять слабительных пилюль, которые всё-таки возымели некоторый эффект, и заставили Вольдемара спешно явиться в это помещение. А вот здесь дела пошли совсем не так, как ожидал граф.

Почему-то богатый внутренний графский мир никак не желал покидать графа. Он тужился и так, и этак. Глаза лезли на лоб от напряжения, а сам граф взмок, как после изрядной физической нагрузки. Позвольте, кажется, граф так не потел даже в постели у графини…

А в это время внутри Вольдемара происходила целая битва: в жестоком сражении сошлись графские внутренности и нечто огромное, напоминавшее… паука.

Но откуда здесь было взяться пауку? Да ещё и огромному? Первое вам станет понятным, как только вы изволите вернуться к нашему первому рассказу о графе. А что же насчёт второго? Дело в том, что паук был кухонным. То есть он жил в большой кухне графского замка, там же и питаясь. Ближе всего к его излюбленному углу был кухаркин шкафчик с пряностями и порошками, среди которых были и дрожжи. Кухарка Изольда была слишком ленивой, чтобы закрывать банку с дрожжами, которые она использовала каждый день. А паук был слишком ленив, чтобы искать другие открытые банки: каждую ночь он заползал в банку с дрожжами, наполнял ими своё брюшко до отказа, а потом просто лежал, закопавшись в дрожжи, и дышал ими. Ароматный дрожжевой порошок успокаивал паука, дарил умиротворение и покой…

В день своей смерти паук тоже до отказа был заполнен дрожжами. В комнату графа его принесла та же кухарка, решив попробовать удобрить дрожжами увядающий цветок. (Глупая Изольда! Кто же так лечит растения?) Она высыпала порошок вместе с пауком, и удалилась восвояси. Всё, что успел сделать несчастный паук, это добраться до потолка, и повиснуть там на своей паутине (после чего его и сдуло сквозняком прямо в графский чай).

А дальше горячий напиток и тепло в желудке графа сделали своё дело – дрожжи начали разбухать (и паук вместе с ними). Дрожжей было много, в Вольдемаре было невероятно тепло, а пауцкая шкура прекрасно растягивалась, достигнув размеров бильярдного мяча. На этом, к счастью для графа, действие дрожжей закончилось. Но паук, проделав изрядный путь внутри Вольдемара, застрял на выходе из него, надёжно запечатав выход для прочего содержимого графа.

Спустя 3 часа Вольдемар ценой невероятных усилий родил паука (и всё остальное). Никогда ещё золотая гордость графской уборной не выдерживала такого напора извне, как в этот раз. Но на то она и гордость, чтобы выдержать и не расколоться.