Охота на волков. Глава. 32 Повесть

Глава. 32           Осада хищниками деревеньки Александровки.


Человек предпочитает охоту поимке.

Блез Паскаль - французский математик, механик, физик, литератор, философ и теолог.


Кроме истерзанных останков Гинц Наташи, криминалисты рядом обнаружили разбитый в щепки чемодан и сделали резонный вывод, что жертва использовала его в руках как инструмент для вынужденной обороны. Но, увы, силы оказались не равны…

На момент гибели в морозный вечер ей исполнилось всего 25 лет и казалось, что счастливая жизнь только начинается. После своей гибели она оставила сиротой трёхлетнего сына – Алёшу...

С разных концов деревни Александровки поступали и другие тревожные вести. Так на окраине деревни с северной стороны волки проникли в ночное время в ограду усадьбы семьи Колчевых, растерзав сперва дворнягу – собаку, а затем, свалив наземь, расправились с кормилицей семьи лошадью Тимошкой.

Утром хозяин дома – Егор Петрович обнаружил в конюшне жалкие кровавые останки - жеребца. А на другой окраине деревни, с южной стороны переулка, хищники глубокой ночью проникли в сарай усадьбы семьи Кириченко Олега и перерезали всех двенадцать овец.

Жена Олега – Мария убивалась от горя, проливая горючие слёзы. Как им жить дальше и чем кормить детей. Ведь у них семеро детишек, один меньше другого. Старшему Михаилу едва исполнилось 14 лет, а младшенькой Надежде едва стукнуло два годика.

Сельчане, конечно, сочувствовали ей, но прекрасно осознавали, что завтра такая же беда может без всякого стука и предупреждения ворваться и в их дом.

Ведь для этих грозных лесных хищников казалось, не существовало никаких преград. После этих происшествий в деревне началась настоящая паника.

Тревога и страх обуяли сердца родителей за безопасность своих детей. Дошло до того, что директор восьмилетней Александровской школы – Борисова Валентина Павловна настояла перед председателем колхоза «Вперёд к коммунизму» - Ларионовым Иваном Романовичем о временной отмене занятий в школе.

Она резонно остерегалась за жизнь и здоровье своих подопечных.

Как только наступал вечер, каждый дом в деревне превращался в отдельную неприступную крепость, прочно запертый на все задвижки и двери. А некоторые сердобольные сельчане на ночь помещали сторожевых собак в сени дома, оберегая от неминуемой гибели от острых беспощадных клыков хищников.

Бледный свет короткого, тусклого и морозного дня начал меркнуть, когда в окружающей тишине возле деревни Александровки пронёсся слабый, отдалённый вой.

Он стремительно взвился вверх, достиг высокой ноты, задержался на ней, дрожа, но, не сбавляя силы, а потом постепенно замер.

Его можно было принять за стенание чьей - то погибшей души, если б в нём не слышалось угрюмой ярости и ожесточения голода. Через короткое время снова тишину, как иголкой, снова пронзил вой. Вой тоскливый и заунывный. Волки выли страшно !

Этот хищник выражает свою боль воем, что он обыкновенно делает во время голода. Вой его до того неприятен, что на многих людей наводит какую - то безотчётную тоску, а многие слабонервные люди решительно не могут сносить волчьего воя.

Между тем ухо страстного охотника иногда с наслаждением слушает заунывные волчьи песенки. Для него эти страшные, дикие звуки - то же, что для человека, любящего музыку, игра какого - нибудь знаменитого музыканта - виртуоза.

Если вдруг, невзначай, доведётся вам услышать вой волка, то, несмотря на то, что вы, быть может, горячий охотник, заметьте, явится какое - то особенное чувство и невольная дрожь пробежит по телу…

Зверь во время воя поднимает голову к верху, то опускает её вниз, то опять снова поднимает. Один и тот же волк иногда распевает на разные манеры, так что незнающий человек может подумать, что их воет несколько сразу.

…Охотничья лайка Федотова Кузьмы - Карай, лежал на снегу возле своего домика - будки, блаженно жмуря глаза от навевающего морозного ветерка.

Ночное небо над деревней Александровкой было усеяно бесчисленными звёздами - яхонтами, серебряными блестящими каплями, прикорнувшими на чёрном бархате. То и дело стремительно мелькали метеоры, прожив секунды и сгинув в вечности.

Собака, пристально вглядываясь в темноту, глухо зарычала, а потом, легко вскочив степенно по – хозяйки зашла в свой домик, подогнув лапы легла на соломенную подстилку положил голову на лапы и чутко задремала.

Глухая сибирская зимняя глубинка  отдыхала, уставшая после дневной суеты, медленно засыпая. Не знали отдыха сейчас лишь дикие хищники, для которых ночью приходило время охоты. Волки выли и горевали, оплакивая свою голодную судьбу.

Жители деревенского полиса со страхом прислушались, стараясь определить направление звука. Он доносился прямо из - за ближайших деревьев околка со стороны Татарского моста. Ему отвечали звериные голоса со стороны Барановского угла.

Вскоре послышался ответный вой, тоже откуда-то сзади, но немного левее от «Конского двора». Вой несся со всех сторон и складывалось ощущение, что село Александровки волчьи стаи взяли в плотную осаду… И от этой мысли сельчанам становилось грустно и мрачно.

Протяжный вой слышался всё чаще и чаще, издалека доносились ответные завывания,- тишина превратилась в сущий ад. Днём волки обычно устраивали лёжку по опушкам лесных массивов и в глубоких оврагах, где всегда имелся доступ к воде.

Ночами волки уже безраздельно хозяйничали в окрестных деревнях: Новой Еловке, Турецке, Лапшихе и Тулате, наводя ужас и панику на их жителей и прочую живность.

Они словно знали, что им ничто не угрожает. С наступлением темноты местное население колхоза «Вперёд к коммунизму» даже и не помышляло о свободном передвижении по деревенским улицам.

Очевидно, что при определённых условиях волки могут избавляться от присущего им страха перед человеком.

Продолжение следует…