Инферно

1. Беги
Цвет где-то выходит бурый, почти черный, а где-то светлый красный, почти бежевый. Отчего так, лучше не думать. Ии-ии-ии-ии — пилит ультразвук внутри мозга. Можно наблюдать будто со стороны все кроме жуткого тошнотворного запаха, металлического привкуса в слюне и хлюпанья мясом о стену.
— Мне плохо, — причитает одна, закуривая в окно трясущимися мясными руками.
— Так беги, — раздраженно говорит другая, забирая сигарету.
— Все равно найдет.
Из дырки под крышей дома напротив на парапет вышел маленький голубь. Постоял, как маленький секретарь, заложив руки за спину, и зашел обратно.
Мы рисуем руками на стенах.
— Пишем, — поправляет Он, пока собирается на работу.
В стены поштукатурены и окрашены, а вот на кухне   плитка крошится и сдираешь руки о стыки.
В гостиной пишем «Сотворение Адама». Мы все из колледжа искусств, не иначе. Иначе были бы человечки из палочек и домик с трубой.
В спальне я рисую «Венеру и Марса». У Венеры нет глаз. Уста Марс разомкнуты в жуткий крик.
—  Надо лучше стараться, — говорит он, прежде чем уйти на работу.
Дверь бесшумно закрывается, становится тихо, кроме дыхания, шлепков и хлюпанья по стенам.

Пошла в туалет, а не под себя, как в прошлый раз. С рук стекает мясо и кровь. Она лежит в гостиной в центре зала на полу. Он сказал: «Не испачкайте одежду». Мы разделись и повесили одежду в шкафы.
На кухне, плача и утираясь тыльной стороной руки, рисует «Суд Париса» брюнетка со слипшимися волосами.
Раньше мы все время ходили в гостиную из спальни и с кухни. Потом кто-то догадался собрать ее в ведра. С ужасом думаю — когда она кончится.
— Не драматизируй, — говорит Он, возвращаясь с работы.
Кто-то первой запустила руку в теплый свежевспоротый живот. Сам-то он слишком брезглив. А кто-то запричитала: «Не понимаю, зачем он так с нами!» Я давно так не делаю… Нащупала скользкие кишки, накрутила на руку и дернула… «Я сплю, я сплю!» Заткнись, заткнись, дура!
Первый вопрос всегда — почему не сбежишь? Второй — почему не срыгнешь в окно? Может это я легла на пол и кричу? Вставай! Придёт и вскроет тебя дуру, и будем рисовать твоими кишками!
Как тебя зовут? Забыла. Чтобы валяться на полу в гостиной со вспоротым животом имена не нужны.

2. Не
Загуглила: как во сне понять, что это сон. «Reality Check: Попробовать дышать через нос, заткнув его».
Через нос не дышится — значит реальность. Почему я не звоню в полицию?
«Попробовать вспомнить, что происходило 10 минут назад».
Отчего-то нельзя звонить в полицию, — не помню, значит сон.
«Внимательно посмотреть на руки». Ой да пошел ты нахуй!
Шорох карточки в двери. Истерично дышу. Ии-ии-ии-ии… — Как у нас дела? — Еще не родила… — Мы сегодня в настроение, это — хорошо… — В каком смысле? — Почему ты еще не одета...? —Ты еврей? — Я в душ, потом конференц-колл из Лондона, а ты спускайся, все тебя ждут, а я следом… Мне бы тоже в душ. Я вся в мясе. Почему он не сморит мне в глаза...? — Постой. Послушай. Пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет как прежде...?  Умоляет? Тоже мне маньяк. —Это как? Я ведь нихера не помню… — Это — хорошо…
Reality Check: «посмотрите на себя в зеркало». В зеркале на двери шкафа худая с короткой стрижкой и прессом, чистая и голая… Отодвинула дверь, перебрала пальцами серые тряпки.
Вульгарное красное мини, приятно холодит стройное тело. Безглазая Венера смотрит на меня со стены… За стеной дыхание, шлепки и хлюпание.
Красные туфли. Красная помада. У двери прислушалась к звукам в ванной.
Та, что в гостиной мазала «Сотворение Адама», замерла и смотрит. Говорю одними глазами: пойдём со мной. Отмерла и продолжила размазывать по стене остатки человеческого тела из ведра.
Пустой коридор. Пестрый гостиничный палас. Шаг, еще один, кнопка лифта.

3. Беги
Абсолютно пустые «Времена года» в лифте.  Представляю, как он бежит по лестнице через три ступеньки вокруг шахты, чтобы встретить меня внизу.
Дзынь. Зажмурилась. Не бежит. Только шум и люди. На противоположной стороне вертушка и спасительный свет.
Никто не обращает внимания, как я иду среди людей.
— Аглая! Ты одна? А где Дмитрий?
Оглядываюсь на лифт и лестницу, а она уже тащит меня через холл к столику с просекко.
— Боже мой, ты совсем не выходишь!
Надо бы вырваться и бежать.
— Живем в одном отеле, и когда мы виделись в последний раз? На прошлом корпоративе в Мадриде!
Национальный Музей Прадо, правый неф, Рубенс «Суд Париса».
— Ну, рассказывай, как прошел ваш отпуск? Ах, Италия прекрасна! Да? Ри-и-им!
Ватикан. Сикстинская капелла. Потолок. Микеланджело. «Сотворение Адама».
— Боже, ка-ак я тебе завидую! У моего сплошной Дубаи, Пакистан и прочая черная дичь! А вы ведь теперь в Лондон едите…
Трафальгарская площадь, Национальная галерея, второй зал справа, «Венера и Марс».
— Тебе та-ак повезло с мужем!
Оглядываюсь на лифт и лестницу…
— Извини…Мне нужно… купить сигарет.
— Боже, куришь? В таком положении!
Как будто кто-то давно пытался специально разбить ей лицо, не это тюфяк ее муж, кто-то совсем иной. Я его почти не осуждаю… Почему я не бегу? Выпиваю залпом бокал просекко со столика.
— Постой со мной, ну пожалуйста! Ты не представляешь, как мне надоело жить в этих апарт отелях! А я… А вот и Дмитрий — наша гордость!
Стоит за спиной и улыбается. Выпиваю залпом бокал просекко со столика. Почему я так спокойна?
— Пойдемте в зал! Димочка, возьмите дам под руки!
Димочка. Придёт же в голову так назвать! Сначала все детство кто-то мучит Димочку. Потом Димочка мучит всех, до кого может дотянуться… А она все метет:
— Может по бокальчику? Но я тебе запрещаю курить в таком положении, слышишь!
Даже по параметрам корпоративной структуры — конченая мразь.
Сотни упырей потихоньку спускаются из апартаментов в безвкусный отельный зал.
— Ахах, как хорошо, мы сидим вместе!
В компании есть специальная пятидесятилетняя девственница чтобы распечатывать белые бумажные таблички на белых скатертях. Белые букеты, чтобы не видеть того, кто сидит напротив.
За столик присаживается муж мрази — пузатый бессловесный куркуль.
— Ну что, Дмитрий, готовы к славе? Не делай вид, что не знаешь, Аглая. Дмитрия сегодня будут награждать.
Абъюзер года, упырь десятилетия, улыбается безглазой улыбкой.
Главный жидо-вампир грузно поднимается на сцену:
— Как я рад всех видеть...! Жидкие аплодисменты … Тра-ля-ля… Каждый год стараемся собрать, не смотря на времена… Тра-ля-ля…Времена все хуже с каждым годом… Рад разделить это праздник с любимой супругой…
Старушка жидовампирша утирает протекшую слезу. Интересно какие картины на стенах в их Пентхаусе…?
— В этом году традиционно отметить наших звезд… Главную звезду. Дмитрий, выходи на сцену…
— Ты не слишком много пьешь, дорогая?
— Я в туалет…

4. Все равно
Главное не бежать. Вертушка и спасительный свет.
Окна в гостиной и на кухне распахнуты, но, когда человеку вспарывают живот, запах такой, будто он обосрался.
Вдохнула, будто вынырнула. Дождь моросит по щекам.
Бежать. Сразу запнулась. ****ые туфли.
Чулки уже залапаны, грязь на туфлях. Если вернуться, сразу будет понятно, что ходила на улицу. Так я и не собиралась… Полицейский.
— Вы что-то хотели?
Здоровый розовощекий, с дубинкой, а нужен автомат.
— Где ближайший участок?
Вдох-выдох. Нужно некоторое обаяние, чтобы не посчитали умалишенкой. Нужно что-то сказать, чтобы пошли со мной все и с оружием.
— Здравствуйте. Я хочу заявить об убийствах…
Трое полицейских и я в красном платье.
— Прошу вас, осторожней! Он опасен… он вооружен.
Банкет еще идет. Пока не пришел, нужно им показать.
Тринадцатый этаж. Номер тридцать шесть.
Пусто… На полу в гостиной. Обычные стены. Дрожащими руками раздвигаю двери шкафов…

5. Не сбежишь
Один записывает на диктофон, двое стоят в дверях. Ии-ии-ии-ии... — У нее психоз… Простите нас за беспокойство… Лекарства и алкоголь… Уже ведь вышла, надо было бежать… Нихера не видно от слез.  — И интоксикация… В положении… Не уследил… Уходят.
Улыбается…Сквозь зубы:
— Ну, выходите…
Выходят, из шкафа в коридоре, из шкафа в спальне, измазанные кровью, со слипшимися немытыми волосами.
Из дырки под крышей вышел маленький голубь, постоял, посмотрел и прыгнул, не вынимая рук из-за спины.