9-9. Сага 1. Глава 9. Обретение жениха для сестры

   ОБРЕТЕНИЕ    ЖЕНИХА   ДЛЯ    СЕСТРЫ 
     Пока  мы  не  вышли  из  40-х  годов  20  века,  нужно  рассказать  о  том,  как  сестра  Зоя  выходила  замуж.  Шёл  1948-й  год;  к  этому  времени  она  как-раз  закончила  в  Минске  медицинский  институт  (до  войны  она  начинала  учиться  в  Ленинградском  педиатрическом)  и  должна  была  получать  уже  государственное   распределение,  чтобы  приступить  к  работе  по  специальности -  «врач  общей  практики».  А  тут  ещё  наметилось  и  замужество,  и  свадьбу  решено  было  справлять  в  Слуцке,  по  месту  проживания  родителей  невесты.      
          По  тому  времени  событие  это  было  весьма  значительное,  ибо  далеко  не  каждая  девушка  или  женщина,  созревшая  для  создания  собственной  семьи,  могла  осуществить    свои  планы  на  практике.  Причина  более  чем  веская  и  в  то  же  время  безжалостно  простая:  несколько  поколений  потенциальных  женихов  - а  это  мужчины  1910-х -  1920-х  и  более  ранних  годов  рождения  - было  повыбито  войной  чуть  не  подчистую. 
       Для  нашей  же  Зои  -  а  ей  шёл  уже  26  годок  -  жених  каким-то  «чудом»   сыскался:  это  был  её  ещё  школьный  знакомый  и  даже  одноклассник  по  Богушёвке,  где  одно  время  (в  середине  30-х)  работали  учителями  местной  школы  мои  родители;  звали   его  Саша  Калитко,  а  по  местному  деревенском у  прозвищу  они  назывались  «Дрозды»  -  такая  была  в  Белоруссии  традиция.
           Как  они  встретились  после  войны  и  как  было  сговорено  между  ними  всё  последующее,  этого  я  не  мог  знать  по  своему  малолетству,  так  как  старшие  не  находили   нужным  посвящать  меня  ещё  и  в  эти  дела.  Саша  Калитко  был  Зоин  ровесник;  его  призвали  в  армию  ещё  до  войны.  С  её  началом  он,  как  имеющий  полное  среднее  образование,  прошёл  ускоренный  курс  обучения  в  военном  училище  химической  защиты   и  по  окончании  его  всю  войну  прослужил  где-то  в  Действующей  армии,  но  не  на  фронте,  а  в  прифронтовой  полосе,  не  получив,  естественно,    ни  единой  царапины   и  закончив  свою  офицерскую  службу  в  звании  старшего   лейтенанта  при  всех  полагающихся  регалиях  и  наградах  -  медали  «За  победу  над  Германией»  и  «30  лет  Советской  Армии».  После  демобилизации  Саша  Калитко   пошёл  «по  партийной  линии»  и  стал  профессиональным  «руководителем»  (по  белорусски – «кiраунiком»).
       Жених  должен  был  появиться  в  Слуцке  накануне  свадьбы,  и  его  нужно  было  встречать.  Эта  честь  выпадала  на  брата  Толика,  знавшего  и  помнившего  жениха  в  лицо;  я  был  единственным  членом  свиты  встречавшего.  Мы  ждали Сашу,  как  мне  помнится,  на  пустынной  окраине  в  той  части  города,  где  сейчас  находится  к\т  «Центральный»,  то  есть  неподалёку  от  пересечения    центральной   Пролетарской   улицы  и  улицы  14-ти  партизан,  что  вела  к  городскому  кладбищу.  Впрочем,  слово  «улица»  употреблено  здесь   несколько  условно,  так  как  никаких  улиц  в  подлинном  смысле  слова  в  Слуцке  тогда  не  существовало,  а  были  только  определённые  «направления»,  по  сторонам  от  которых  то  там,  то  сям  были  устроены  так  называемые  «землянки»,  что-то  вроде  блиндажей  времён  войны,  только  больше  приноровленные  к  мирной  жизни,  без  многослойных   деревянных «накатов».  По  моим  воспоминаниям,  это  был  на  ту  пору  основной  тип  человеческого  жилья  в  Слуцке,  где  ютилась  значительнрая  часть  городских  жителей.  Те  счастливчики,  кому  удалось  какими-то  путями  занять   уцелевшие  кое-где  подвалы  и  полуподвалы,  почитались   обитателями  этих  «землянок»  едва  ли  не  как  аристократы.  Представить,  что  кто-то  может  жить  в  кирпичом  доме  -  это  было  уже  нечто  фантастическое,  запредельное.
        Чуть  выше  я  сказал,  что  мы  с  Толиком  должны  были  встретить    жениха  нашей  Зои  «на  пустынной  окраине»,  тогда  как  правильнее  было  бы  назвать  это  место  пустынным  пространством  или  даже  просто  пустыней.  Ибо  именно  пустота  была  его  главной  и  единственной  примечательной  чертой:  оно,  не  неся  на  себе  каких-либо  «помех»,  просматривалось  всё  насквозь  от  горизонта  до  горизонта.  Сходство  с  пустыней  усиливалось  ещё  и  тем,  что  роль  песчаных  барханов  успешно  выполняли  здесь  горы  кирпичного  крошева  и  кучи  обгорелых  головешек,  оставшиеся  от  разрушенных  и  сгоревших  строений.  Иногда  они  «оживлялись»  какой-нибудь  искорёженной  железной  арматурой:  остов  кровати,  останки  домашней  утвари;  «искрились»  осколками  битого  стекла  и  керамики,  щемяще  напоминающими  о  былом  довоенном  благополучии,  пусть  себе  и  весьма  скромном.
       Из-за  яркости  и  силы  этих  впечатлений  моя  память  не  сохранила  собственно   момент  встречи.  Но  она,  как  можно  судить  по  ходу  дальнейших  событий,  благополучно  состоялась;  жениха  доставили  к  месту  назначенной  свадьбы,  которую  «справили»  со  всей  возможной  послевоенной   пышностью,  т. е.  с  водкой,  с  самогоном,  настоянным  на  мандариновых  корках,  с  местным  «вишнёвым»  вином  и  «сидром»  вместо    «шампанского».  После  чего  молодые  отбыли  по  месту  предстоящей  жениху  службы,  насколько  я  помню,  в  город  Червень,  куда  Саша  был  назначен  каким-то  по  счёту  (не  «первым»,  разумеется)  секретарём  райкома  партии .
         В  последующие  годы  и  десятилетия  Александр  Яковлевич  Калитко  прошёл  весь  полагающийся  партийному  выдвиженцу  путь,  занимая  различные  партийные  и  административные  (советские)  должности  в  целом  ряде  городов  Минской  и  Витебской  областей,  неспешно  поднимаясь  по  иерархической  «руководящей»  лестнице  власти.  Наконец  он  стал  2-м  секретарём  Витебского  обкома  (при  Аксёнове,  бывшем  там  секретарём  первым)  и  членом  ЦК  КПБ.  Когда  Аксёнов  стал  Председателем  Совета  Министров  БССР,  он  назначил  своего   «подшефного»  министром  заготовок.  На  этой  должности  карьера  А. Я.  Калитко  и  завершилась  в  1982  году,  ровно  в  тот  день,  когда  ему  исполнилось  60  лет  и  когда  его  «с  почётом»  отправили  в  полную  отставку.  По  каким  именно  соображениям  и  «под   каким  соусом»,  этого  я  не  знаю.  Скорее  всего  сказались  «веяния  времени»,  когда  в  наступившую  после  смерти  Л. И. Брежнева  эпоху  партийные  руководители  наподобие  А. Я. Калитко,  не  скрывавшего  свои  «просталинские»  настроения,  выглядели  уже  явным  историческим  анахронизмом.
        В  партийном  руководстве    вызревали  какие-то  новые  веяния,  а  Саша  Калитко  оставался  большевиком  ещё  старого,  сталинского  закала,  «несгибаемым»  и  потому  совершенно неприспособленным  к  «новациям»   наступившего   времени.  Вообще,  в  их  «рядах»  уже  не  было  прежней  уверенности  в  своей  «исторической   правоте»,  и  многие  из  них  были  близки  к  тому,  чтобы  признать  свою  растерянность  и  полное  бессилие  перед  валом  обрушивающихся  на  страну неразрешимых  проблем.   В  одну  из  таких  «минут»   в  семейном  застолье  Саша  «проговорился» ,  заявив,  что  именно  вот  такие  вольнодумцы,  как  я,  и  есть  главные  их  враги,  а  вовсе  не  международный  империализм.  Не  прошло  и  10  лет,  как  они  обрушили  СССР  -  эти  18,5  млн.  «верных  ленинцев»  вкупе  с  всесильным   Комитетом  ГОСУДАРСТВЕННОЙ  безопасности.  Многие  из  них  побежали  из  КПСС,  как  крысы  с  тонущего  корабля.  К  чести  Александра  Яковлевича  Калитко,  надо  сказать,  что  он  остался  убеждённым  коммунистом  и  членом  какой-то  уже  другой  коммунистической  партии  вплоть  до  своей  кончины  летом  2007  года,  лишь   месяц  не  дожив  до  своего  85-летия.  Сестра  моя  Зоя  пережила  его  на  6  лет.  Оба  обрели  вечный  покой  на  Северном  кладбище  г. Минска;  в  ноябре  2014  года  в  их  «семейном»  захоронении  прибавилась  могила  их  дочери  Валентины,  умершей   на  63-м  году  жизни.