9-11. Сага 1. Глава 9. Регулярные банкеты

                РЕГУЛЯРНЫЕ   «БАНКЕТЫ»          1945  -  1954\
         С  педучилищем     связывались  и  некоторые   другие  радости  нашей  детской  жизни,  они  тоже  были  пищевого,   так  сказать, свойства.  Там  в  педагогическом  коллективе    завелось  такое  «правило»  -  устраивать  вскладчину  праздничные  застолья:  на  1-е  Мая  и  на  7-е  ноября обязательно  и,  кажется,  ещё  на   Новый  год.  В  общем,  как  мне  вспоминается  теперь,  такие  застолья  происходили    регулярно  и  довольно  часто,  они  назывались  тогда  их  участниками  громким  словом  «банкет».  А  наша  детская  заинтересованность   в  них  состояла  в  том,  что  нам  обязательно  приносили  с  них  какое-нибудь  угощение  -  «гасцiнец».  Обычно  это  было  какое-нибудь  простенькое  печенье  либо  карамельки,  но  случалось,  что  и  «фигурная»  шоколадка  в  виде  слоника  или  мальчика,  а  то  иногда  и  весёлый  оранжевый  мандарин  (это  был,  пожалуй,  единственный  из  доступных  нам  тогда  цитрусов).   Это  о  «лакомствах»   («ласунках»  -  па-беларуску).  Но  нельзя  не  упомянуть  и  об  основном,  так  сказать,  меню.
      Думаю,  что  перечисление  «блюд»,  выставляемых  для  «банкета»,  будет  само  по  себе  настолько  красноречивым,  что  после  него  уже   не  потребуетселя  и  помышлять  не  могли:  для  них  это  было  бы  верхом  изыска  и   вообще   фантастической  роскошью.   Но  салат,  конечно,  всё-таки  был   -  так  называемый  «русский»,  а  попросту  винегрет,  но  зато  уж  он  самого  отменного  качества,  так  как  готовился  одною  из  хозяек,  имевших  уже  заслуги  именно  в  приготовлении  данного   «блюда»,  причём  исключительно  из  ингредиентов  домашнего  происхождения:  свёкла,  морковь,  картофель,  фасоль,  бочковые  солёные  огурцы,  репчатый  лук;  разве  что  только  соль  да  «олей»  (так  по-местному  называли  здесь  любое  растительное  масло)  были  покупными.
            Важнейшим  мясным    кушаньем  считалось  «холодное»  (по-русски,  соответственно,  холодец,  или  студень).  Разумеется,  представление  о  его  подлинном  вкусе  невозможно  составить   по  той  продукции,  которая  под  такими  же   названиями  продаётся  в  современных  супермаркетах.  Желе  в  том  «холодном»  на  изломе  напоминало  по  структуре  кристаллическое   вещество,   его  «кристаллы»  искрились  и  слегка   отливали  золотом.  Верхняя  плоскость  такого  студня    была  почти  прозрачна  (тут  вспоминается  Байкал!),    и   сквозь  неё  аппетитно  просвечивали  розовеющие  волокна   духовитой  разварной  свинины.  Про  вкус  и  говорить  нечего!  Это  имело  бы  смысл    только  в  том  случае,   если  бы  была  хоть  малейшая  уверенность  в  том,  что  читатель  едал  что-либо  подобное  в  своей  пресной  жизни.  Но  для  таких  смелых  предположений  у  меня  нет  серьёзных  оснований.
         Из  прочих   мясных  закусок  заслуживают  быть  упомянутыми  тогдашние  колбасы.  Не  могу  удержаться  от   того,  чтобы  и  здесь  не  предупредить  читателя:  ни  в  коем  случае  не  допускать  мысли,  что  наводняющая   сегодня    прилавки  российских  (и  не  только)  магазинов  продукция  под  названием  «колбаса»  хоть  в  чём-то  отдалённо  напоминает  качество  и  вкус  тех   колбас   40 – 50-х  годов  20  века.   Те  готовились  просто:  хорошее  мясо,  отборное  «твёрдое»  сало  (что  сразу  под   шкуркой),  немного  чилийской  селитры,  чёрный  перец  и  соль.  Всё!   Сортов  было  немного:  «украинская  домашняя  жареная»,  «краковская»  полукопчёная  -  эти  продавались  «кольцами»  и  были  относительно  недороги;  «московская»  и  «советская»  относились  к  твёрдокопчёным  и  были,  соответственно,  подороже.  Варёных  колбас  тогда  не  делали,  так  при  отсутствии  холодильников  их  сохранять  было  невозможно.  Анекдот  про  варёную  «отдельную»  колбасу  появился  значительно  позже,  в «дефицитные»  времена:  «Советские  граждане  едят  «отдельную»  колбасу,  а  отдельные  граждане  едят  «советскую»  колбасу».   Но  даже  эти  позднесоветские   колбасы,  как,  впрочем,  и   вся  гастрономическая    провизия,  не  идут  ни  в  какое  сравнение  с  «либеральными»  последнего  времени,  сплошь  фальсифицированными.
             Тогдашние  сычузные  сыры,  отличались  один  от  другого  не  только  по  названию,  но  также  и  по  внешнему  виду,  и  по  запаху,  и  по  вкусу:  невозможно  было  перепутать  «голландский»  и  «ярославский»  или,  скажем,  «костромской»  и  «пошехонский»;  и  уж,  конечно  же,  особняком  был  «швейцарский» -  самый  тёмный,  самый  твёрдый   и  самый  дорогой,  от  него  оставалось  самое   долгое  послевкусие  и  ощутительно  пощипывало  за  язык.  Само  собой  разумеется,  что  все  сыры  имели  свои,  характерные  только  для  них,  «дырочки».   Сравнивать  те  сыры  с  современными  лишено  какого-либо  смысла:  последние  и  близко  к  тем  не  лежали…
     Почему-то  очень  ценились  в  тех  застольях  рыбные  консервы:  «шпроты»  («сардин»  я  что-то  не  припомню)  да  ещё  какой-нибудь  «карп»  или  «бычки  в  томатном  соусе»;  видимо,  потому  что  это  была  завозная  продукция,  хотя  и  не  «импортная»,  но  всё  же.
       Пора  сказать  и  о   напитках.  Сначала  о  прохладительных.  Было  два  главных:  «ситро»  и  «крем-сода»,  какой-то  из  них  продавался  в  характерных  бутылках  коричневого  стекла  с  белыми  керамическими  пробками,  откидывающимися   на  пружинящих  скобах.  «Крем-сода»  шибала  в  нос  гораздо  сильнее  и   потому  была  более  любима  ребятнёй,  но  и  у  «ситро»,  конечно,  тоже  были  свои  поклонники.  Про  бутылочное  пиво  в  те  времена  здесь  не  знали.   Промежуточное  место  между   прохладительными  и  горячительными  напитками  занимал  яблочный  «сидр»,  производство  которого  к  тому  времени,  по-видимому,  уже  освоили  на  местном  винзаводе;  он  продавался  в  тяжёлых  бутылках  ёмкостью  0,75  литра,  получивших  в  народе  довольно  остроумное  наименование  «фауст-патрон» из-за  некоторого  сходства  формы  этих  бутылок  с    немецким  противотанковым  снарядом.
       Для  женского  потребления  предлагался  довольно  широкий  ассортимент  вин.  Это  были  главным  образом  напитки  местного  производства:  «вишнёвое»,   «сливовое»,  «плодово-ягодное».  Наиболее  изысканным  считался  «спотыкач»  -  густая  сливовая  наливка  значительного  градуса  (20 -25)  крепости.  Из  настоящих  виноградных  вин  известен  был  только  «кагор»,  а  несколько  позднее   появился  ещё  «портвейн  белый  крымский»  или  «прасковейский»,  но  этот  казался  местным  фантастически  и  неоправданно  дорогим,  был,  что   называется,  не   по  карману.
        Представители  сильного  пола  предпочитали,  естественно,  водку.  Она  тогда  (напомню:  речь  идёт  о  белорусской  «глубинке»  конца  40  -  начала   50-х  годов)  была  трёх  сортов:  самая  дешёвая  разливная  из  деревянных  бочек,   затем  -  в  пол-литровых  зеленых  бутылках  под  коричневым  сургучом  -  чуть  подороже.  и,  наконец,  в  таких  же  поллитровках,  но  только  уже  белого  стекла  и  под  белой  сургучной  «головкой»  -  самая  лучшая  и  дорогая.
       Ни  «московской»,  ни,  тем  более,  «столичной»  тогда  ещё  у  нас  не  было  и  в  помине.  Но  даже  эти  «простые»  сорта  водки  по  своим   «органолептическим»  (вкусовым»)  свойствам  были  на   голову  выше  тех,  которые  сейчас   распространяются  под  самыми  громкими  «брендами».   В  чём  заключается  главный  «секрет»  столь  разительных  различий,  я  утверждать  со  всей  ответственностью  не  берусь.  Однако  осмелюсь  предположить,  что   характер   исходного  сырья  для  производства  этилового  спирта  имел  не  последнее  значение.   В  те  времена,  не  мудрствуя  лукаво,  его  делали  из  «подручного»  сырья  -  картофеля,  сахарной  свёклы,  ржи  (в  Беларуси  пшеница  родила  плохо).  К  тому  же  существовала  жёсткая  государственная  монополия  на  производство  спирта  и  водки  с  соответствующей  системой  тотального  контроля  качества  и  всяческих  ГОСТов  на  них.    Само  собой  разумеется,  что  в  таких  условиях  ни  одна  мышь,  как  говорится,  мимо  них  не  проскочит,  вот  вам  и  весь  секрет  хорошей  водки.
        А  кто  же  принимал  участие  в  этих  «праздниках  жизни»,  кто  являлся  потребителем  всех  этих  благ,  кто   наслаждался  такими  «деликатесами»,  ставшими  наконец   доступными  всем  и  каждому  после   5-летнего  военного  лихолетья?  Пора  сказать  и  о  преподавателях  педучилища  и  тем  самым  дать  им,   так  сказать,  ещё  немного  пожить.  Вряд  ли  кто-то  другой   на земле  ещё  помнит  о  них,  безвестных,  и  уж  тем  меньше  вероятность,  что  кто-то  помянет  о  них  в  каком-то  связном  тексте.  Поэтому  сделать  это  попытаюсь  я.  Здесь  и  сейчас.