Дневник. Июль 1976

6.07.1976 Вторник.

О боже, как долго я не писала свой дневничок. Неужели я скоро его закончу, как
многие делают. Молодость пройдёт, пролетит время, которое казалось глиной -
лепи жизнь, какую захочется, скоро пройдут годы, которые предстояло прожить
по образу и подобию прекрасной, выпестованной нами мечты, скоро они уже
будут отняты и прожиты так, как их лепила судьба. И мне уже не захочется ни
во что светлое верить, как сейчас я перестаю верить в любовь. И отброшу этот
дневник, как прожитые годы, как что-то бесполезное и ненужное.

Сегодня смотрела, наконец, фильм "Осень". Ужасный звук в немчиновском клубе,
ничего мы не слышали. И фильм мне совсем не понравился. Единственно, я была
довольна, что посмотрела фильм, который понравился Славе, правда, без слов, и
в вырезанном виде.

Юра прислал письмо. Описывает мне Архангельск, куда я собираюсь поехать,
даже открытки прислал, поздравляет упорно с окончанием сессии (О, если бы
он знал, как на самом деле обстоят мои дела). Если не явлюсь на сессию до
зимы, то переводят на шестилетнее обучение. Настроение моё от такого
сообщения ещё более ухудшилось. Контрольные пишу, но потихоньку, так
трудно мне понять бухгалтерский учёт!

Прочитала книгу Стендаля "Красное и чёрное", Еременко в телефильме
экранизированном меня просто очаровал.

Ужасная погода у нас нынче стоит: холодно, и каждый день дождь. Промозгло,
северный ветер, как осенью. Я и тренировки забросила и зарядку,

Тию в Эстонии сейчас работу ищет, собирается после своей поездки в Канаду
бросить своего Лёву и меня. Отвыкну ли я от неё...

А мой Лёва на Поляне заявил мне как-то, что я не  прогибаюсь в пояснице,
одеревенела вся. Какой же он всё-таки грубый!

11.07.1976 Воскресенье.

То, что произошло вчера, я никак не переварю, настолько это неожиданно и
интересно получилось. Всё началось как обычно. Утром с Тию бегали до пляжа.
День был жаркий, солнце светило нещадно. На Поляну приехала я уже к 12
часам, утром бегала за справкой в свою поликлинику, дали на год сроком.

Поиграли вроде бы неплохо, но в середине дня вдруг загремело и полил дождь.
Сразу как-то похолодало, начали расходиться наши девицы. Моих
приближённых не было. Люда, правда, явилась поздно, но она загрустила без
Славика. В прошлое воскресенье он отвёз семью домой и вернулся за ней на
Поляну. Люба мне рассказала, как она победно помахала ей из машины. Она
довольна тем, что у него она сейчас последняя. Ничто не мешает быть последней
одной из нас, стоит только захотеть.

Но в этот день, после дождя, я захотела пива. Воблу я уже давно с собой ношу в
надежде, что соберёмся мы с девчонками когда-нибудь по пиву. Я, конечно,
вспомнила об Алике, они всё время заканчивают день в пивнушке. Увидев его, я
не замедлила к нему подойти.
- Ну что, Наташ, будешь ещё играть?
- Скорей всего пойду пиво пить.
Он засмеялся и обнял меня за талию: "Радик, ты слышишь, у Наташи есть желание
выпить шаечку пива".
- Не только желание, у меня даже вобла есть.
- О, это прекрасно. Наташ, замачивай воблу, немного попозже пойдём.

Дождь вроде бы прекратился, мы создали команду, а около четырёх часов Алик
подошёл ко мне, уже одетый:
- Наташ, ты поиграешь ещё, или пойдёшь?
- Сейчас, подожди, доиграем партию, уже игра всё равно не та.
Алик подождал, пока я умылась, наскоро переоделась, и мы поспешили на
электричку. Радик с Валей (чужой женой, то есть женой их друга общего) уже
ушли.

Когда мы подходили к платформе, они начали волноваться, так как мы еле
успевали на электричку. В спешке я забыла старую олимпийку, и нечем мне
было укрыться. Как назло, пошёл дождь. Но у ребят, конечно, нашлись плащи
и даже кофта лыжная у Радика была в портфеле. Он мне предложил её, в ней
я утонула.

Вышли мы в Рабочем поселке. Ребята отправились в магазин, а мы с Валей
разобрали наши запасы, заняли в кафе столик, заказали шашлык. Посидели мы
хорошо, даже после закрытия кафе нас не только не выгнали, а обслужили, как
в лучшем ресторане, и даже кассир, молодой парень, выпил с нами пива.
Валя, правда, пиво не очень уважает, а вина не купили.

Поступило предложение поехать в ближайшую зону отдыха, то есть в моё
родное  Рублёво, тем более, что Валя и Радик там ни разу не были. На
рублёвском пляже царило оживление. Все носили свои белые тела по
территории пляжа. Работали все палатки. Народу было немного, некоторые
купались.

Мы задержались у одной из палаток, выпили по кружке пива. Здесь оно было
холодное, бочковое. Светило солнышко, так уютно было здесь. Мне очень
хотелось уединиться где-нибудь в лесочке, но Алик повёл нас на пляж.
Всем захотелось купаться. Валя, правда, боялась простудиться. Пока я
переодевалась, Алик уже сделал заплыв.

Мы с Радиком плавали. Он вообще чудесно плавает. И меня не отпускал далеко
от себя. До бакенов водоросли мешали плыть, а дальше вода была прозрачная,
бодрящая. Но вдоль  бакенов сновал катер, не давая заплыть подальше. Радик
шутливо заметил: "Утонуть спокойно не дадут".

После пива плавалось мне трудно, но после первого заплыва я не могла вылезти
из воды, вернее, не хотела, так было хорошо. Открыли мы свой купальный сезон.
На берегу было холоднее, чем в воде. Я сразу вошла в кабинку переодеться. В
соседнюю кабинку зашёл Алик.
- Наташ, ты не боишься?
- Боюсь.
- Здесь такие большие щели. Ты смотри, не подглядывай.
Я рассмеялась.

Вообще я смеялась весь вечер, даже челюсти сводило от смеха, много юмора
было, Валя интересно шутила, рассказывала анекдоты, Радика называла "мой
лепесточек". Рассказывала мне, что жена Радика очень его ревнует, что ему не
хватает ласки. Он, по-моему, мягче и как-то внимательнее Алика, ласковее
даже, я бы сказала.

Мы пили сухое вино, закусывали сыром и шоколадом. Вечером стало холодно, и
я очень благодарна была Алику, что он обнял меня. Правда, он немного тормошил
мои груди, но это было приятно даже в компании, не стыдно, в общем. Сидели
мы на скамеечке. Солнышко уже зашло. Мы наблюдали заход, как на море.

Похолодало, стало темнеть, пляж заметно опустел. Мы остались почти одни.
Я теснее прижалась к Алику, касалась щекой его "парика", как он называл свои
роскошные, седоватые волосы. Радик сидел на другом конце скамейки, сказал
Валентине: "Ну, Валюша, садись ко мне, и начинай меня окучивать". Мы опять
засмеялись.

Алик, наконец, высказал радость по поводу присутствия женщин. Все
удовольствия были вроде бы исчерпаны: поиграли, утолили пивную жажду,
культурно посидели в кафе, искупались, наконец, и вот теперь кончается наш
отдых на природе.

Я себя чувствовала прекрасно. Всегда хорошо так вот посидеть в объятиях
мужчины, когда от тебя ничего не требуют. Я совсем не заметила, как мне стало
тепло и с другой стороны: это Радик подсел ближе и обнял меня. И я не помню
совсем, с чего это вдруг начались эти упоительные поцелуи, и с кого. Помню
только, что вроде бы Радик изъявил желание  меня тихонечко поцеловать. Но
видно я сама его втянула в эту авантюру, я ведь на такие дела жадная.

Мне было стыдно только Вали, как-то неудобно, что я так веду себя и потому,
что они оставили её без внимания. Прикоснувшись губами к моим губам и
получив что-то вроде ответного поцелуя, Радик, смеясь, сказал: "А мне
понравилось", и снова притянул меня к себе.

Я не могла сопротивляться. Мало того, я жадно сама впилась в его губы, и
закрыла глаза. О, как мне не хотелось отрываться от его губ, но мы же не одни, и
потом, первый раз в незнакомой компании - какой стыд. Но Радик вроде бы
перевёл все в шутку: "Первый раз в жизни я целуюсь с Наташенькой. Наташа мне
очень симпатизирует..."

Алик сразу же повернул меня к себе, засмеявшись, сказал: "А я?" и я снова
почувствовала, как другие губы, похожие на первые, но более жадные и менее
нежные, завладели моими губами. Они целовали меня по очереди, но только
дразнили; мне хотелось все эти поцелуи слить в один, жадный, ненасытный, но
эта раздвоенность, и Валя, наблюдавшая эту сцену, заставляли меня саму с
трудом прерывать эти поцелуи.

Валя куда-то отошла. Я даже не знала, что мне делать. Я начинала пьянеть от
этих поцелуев. Оторвавшись от губ Радика, я спрятала лицо у Алика на груди,
проговорила: "Ой, вы что, ребята, перестаньте ради бога." Алик сказал: "Радик,
не надо больше, Наташа не хочет." Но я, не в силах совладать с этим
удовольствием, (боже, но ты ведь знаешь, как я люблю целоваться!) ляпнула:
"Нет, я хочу, но... вас двое." и сама засмеялась вместе с ними над этими своими
словами. Целуясь с ними, мне самой приходилось прерывать эти поцелуи.

Наконец, я почувствовала, что прерывать их больше не могу и спрятала лицо у
Алика на груди.
- У Наташи голова закружилась, - сказал он.
- Да, - кивнула я.
А в автобусе они все трое меня поцеловали на прощанье, Валя тоже включилась.

Я возвратилась домой, и улыбка не сходила с моего лица даже во сне. Эти легкие
волнения от случайных поцелуев заменяют мне ту крупицу заблудившегося
моего счастья.

"...Счастье синеглазое
Шло ко мне по свету,
Да наверно в полюшке
Заблудилось где-то"

В воскресенье у меня начался декрет. Чувствовала я себя прескверно.
Напрыгалась, низ живота разболелся, простудила пузырь. Утром Алик со
мной приветливо поздоровался, даже помог брёвнышко донести к женской
площадке. А Радик вообще, так мило улыбнулся, руку пожал, спросил, как я
себя чувствую. Днём Алик подошёл к нашей площадке, позвал меня плавать, но
я отказалась. Славик тоже пришёл на нашу площадку. Столько кадров, а я, как
ненормальная, помчалась домой пить "медвежьи ушки".

30.07.1976 Пятница.

Что-то уж я очень волнуюсь. Сейчас уезжаю в Архангельск. Остались считанные
минуточки. В прошлые выходные ездила к бабусе на машине с Галкой и Геной.
Набрали ягод. В деревне чудесно! Распускаются гладиолусы на балконе. Уезжать
что-то не хочется.