Дейв и Фредди пожали руку майора

Как Дейв и Фредди пожал руку майора и бормотали
удовольствие при встрече с ним. Его хватка была твердой, и его улыбка искренней, как он ответил:
"Мне действительно очень приятно, капитаны. Я так много слышал о вашей
прекрасной работе, что для меня это действительно знаменательный день. Или лучше сказать, ночь красных букв?"

Все рассмеялись, и майор придвинул стул и сел.
"Уверен, что вы не генерал?" Полковник Фрейзер сказал, и кивнула
чайник-заварник."Положительно, все равно, спасибо, сэр," Янки-Воздушных Сил
Разведчик ответил.
"Ладно, потом", - сказал полковник. Затем, его лицо стало серьезным, он
продолжил: "Давайте продолжим с этим. Я не сообщал вам никаких фактов в течение звоните, майор, потому что я подумал, что для вас будет лучше услышать все из первых уст  . Расскажите им все, что вы рассказали мне, ребята. А потом посмотрим
что к чему.

Второй раз за эту ночь Доусон и фермер, связанных с их
впечатления от ужина в отеле "Савой" до полковника Фрейзер
прибытие, со своими людьми, на жилой дом в районе Голдерс
Зеленый. Майор Крэндалл слушал внимательно, но без всякого выражения на красивом, загорелом лице. И когда Доусон и
Фредди Фармер закончили свой рассказ, майор приподнял бровь.
слегка брови, но не дал других указаний на то, что он был
впечатление или впечатления.

"И вот эти бумаги, Доусон отнял у них, майор", - отметил полковник
- Сказал Фрейзер и подтолкнул стопку бумаг через стол. - Мой человек прав.
сейчас проверяю двух так называемых англичан. И я полагаю, что ваш
офис захочет проверить полковника ВВС Янки, которым выдавал себя герр
Барон.

"Да, мы бы хотели, сэр", - сказал майор Крэндалл, беря бумаги.
"Мы тоже можем сделать это очень легко, поскольку мы..."

Офицер американской разведки оборвал свою фразу на полуслове,
и его лицо побелело под густым загаром. Доусон, внимательно наблюдавший за ним
, заметил, что рука майора, держащая бумаги, слегка дрожит. И он
также увидел, что именно фотография герра Барона на верхнем листе заставила
офицера побледнеть.

"Полковник Фрэнк Бауэрс?" офицер внезапно осекся. - Да ну, этот
низкий, грязный скунс! Выдает себя за старину Фрэнка Бауэрса! Бедный старина Фрэнк.
Интересно, что же всё-таки произошло? Мы не слышали ни единого слова. И я лично попросил Швейцарский Красный Крест проверить и перепроверить.

"Очевидно, вы его знали, сэр?" вежливо пробормотал Фредди Фармер.
когда тот не стал ничего объяснять, а просто уставился на
картинку.

"Что это?" — внезапно спросил он, поднимая глаза. "Знал Фрэнка Бауэрса?
 Конечно, я его знал. Как брата. Он был одним из лучших друзей,
которые у меня когда-либо были. Его нет уже почти год."

"Вы не могли бы рассказать нам об этом, майор?" Тихо спросил полковник Фрейзер.

"Вовсе нет, сэр, хотя рассказывать особо нечего", - сказал янки.
Офицер разведки быстро ответил. Фрэнк Бауэрс был командиром группы "Летающая крепость"
. И к тому же правильным командиром. Я имею в виду, что
он участвовал в таком же количестве рейдов, как и все остальные, и выполнял свою бумажную работу
в придачу в качестве командующего. Я знал его дома, в Детройте, откуда мы оба родом
. Всегда был без ума от полетов, и когда представился большой шанс, он сразу же
показал свою состоятельность и быстро поднялся по карьерной лестнице. Ну, это было
В мае прошлого года, если быть точным. Я полагаю, что это было семнадцатое число.
Он руководил налетом на крепость Лорьян в оккупированной Франции. В тот день зенитный огонь и вражеские истребители
сопротивлялись особенно сильно. Мы потеряли несколько самолётов,
среди них был и самолёт Фрэнка. Пилоты, вернувшиеся на базу, сообщили, что его корабль получил повреждения
прямое попадание зенитной установки. Штуковина разлетелась на куски. Один пилот говорит, что
он видел, как некоторые парашюты плывут вниз от плоскости Фрэнка, но он не
положительно, так как там было много наших ребят спускаясь на парашюте, что
день. Что ж, мы вообще не получали никаких известий о судьбе Фрэнка и его команды
. Я сообщил их имена швейцарскому Красному Кресту, но они сообщили, что
они не смогли найти никого из товарищей ни в одном из немецких тюремных лагерей
. На этом все. Человек, который был таким же прекрасным лидером, как и пилотом.
ушел навсегда вместе со всеми членами своей команды "Крепости". Но...

Майор Крэндалл остановился, постучал пальцем по фотографии и вопросительно посмотрел на полковника Фрейзера. Глава британской разведки медленно кивнул.

 «Верно, майор», — тихо сказал он. «Возможно, ваш друг был убит, но нацистам удалось завладеть его документами. Но скажите мне, майор?
 Вы бы сказали, что эти документы принадлежали настоящему полковнику
 Бауэрсу?»

"Определенно", - сказал майор Крэндалл и поднял один. "Все, кроме этого.
В этом указано, что он недавно служил в Военно-воздушных силах.
Разведданные подделаны. Фрэнк не стал бы служить в Разведке,
разве что по указу президента. Он хотел выйти на открытое место и
сражаться. Таким человеком он был ".

"И подумать только, я позволил этому вонючему нацисту без лица ускользнуть у меня из рук!"
Дэйв Доусон застонал. "Меня следовало бы отправить в задние ряды за эту грубую ошибку!" - Воскликнул он. "Я должен быть отправлен в задние ряды за
этот промах!"

"О, нет, вовсе нет, Доусон," полковник Фрейзер сказал. "В конце концов, вы
не пошел на крышу после того, как фермер, он, возможно, встречался с очень
противным послевкусием. Их было двое, вы знаете, и...

Полковник внезапно замолчал и уставился на Доусона широко раскрытыми глазами.
И вполне мог, потому что лицо Дейва внезапно приобрело цвет
четыре сигнальных огня, и он посмотрел на весь мир как мужчина ищу
отверстие, в которое он мог ползать перед потянув за отверстие в его честь.

"Боже мой, что случилось?" полковник вскрикнул и вскочил со стула
.

"Я, сэр!" Дейв ответил с гримасой. "Полагаю, меня следует сломать и
отправить обратно в задние ряды. Я начисто забыл. Забавно, учитывая, что я
все остальное помнил так ясно. Может быть, это из-за того удара по голове
.

- Что забыл? - Спросил полковник Фрейзер. "Иди, иди, Доусон! Что
дьявола все это значит?"

- Это, сэр, - слабым голосом произнес Дейв и сунул руку в карман мундира
чтобы вытащить маленькую черную кожаную книжечку, которую он достал изнутри
из-за лацкана мундира герра барона. "Я чувствовал, что в его туника с отворотом, сэр", - он
сказал. "Но я начисто забыл об этом упомянуть. Здесь, сэр. Это все в коде, я
думаете".

Доусон протянул полковник Фрейзер практически набросился на нее, как
тигр на кусок мяса. Он быстро перевернул страницу, и
взгляд в его глазах стал ярче и ярче.

"Хвала сильным мира сего, что ты не забыл об этом дольше, чем сделал это сам,
Доусон! - рявкнул он. Затем, быстро пожав ему руку, добавил: - Прости меня.
за это, старина. Я приношу извинения. Ты пережил достаточно, чтобы сделать человека
чтобы забыть почти все. Просто я так взволнован, чтобы заиметь
этого."

"Все в порядке, сэр," сказал Дэйв с улыбкой. - Мне следовало подумать
об этом раньше. Ты думаешь, что сможешь взломать этот код?

"С легкостью", - сказал полковник и протянул руку, чтобы нажать одну из
ряда кнопок на краю своего стола. "Это один из цифровых кодов.
Нацисты по какой-то неизвестной причине изо всех сил стараются использовать этот тип кода.
Естественно, тем не менее, мы благодарны им за это, ведь они так
просто, чтобы сломать. Я помню, как однажды, когда..."

Но боковая дверь открылась, впустив лейтенанта с довольно усталыми глазами, и
полковник не стал продолжать. Он повернулся и протянул офицеру маленькую черную книжечку
.

"Извлеки из этого все, Уилсон", - сказал он. "Приложи к этому два или три усилия,
если потребуется. Я хочу, чтобы это как можно скорее. Кстати, что-нибудь еще
на другой бизнес?"

"Да, сэр", - сказал лейтенант. "Я собирался позвонить тебе, когда ты
гудел. Только что звонил Хендерсон. И Джон Добблер, и Гарольд Кэбот
указаны в Документах как убитые во время блицкрига. Ни того, ни другого
с тех пор по указанному адресу не видели, сэр. То есть, сэр,
Хендерсон говорит заблокировать Dobbler был полностью разрушен, и ничего не
выставлены там еще".

"Спасибо, Вильсона," полковник Фрейзер покачал головой об увольнении. "А теперь,
займись этим делом, вот хороший парень".

"Совершенно верно, сэр", - сказал младший офицер и поспешил выйти из кабинета.

Полковник Фрейзер повернулся к собеседнику и сжал кулаки в беспомощном жесте
.

"Если бы только мы могли изобрести какое-нибудь средство гражданской идентификации, которое
нацистские негодяи не могли украсть его!" - сказал он с горечью. - Без сомнения,
что Ганс и Эрих разгуливают по Лондону наглые, как свиньи,
и изображают из себя бедных Добблера и Кэбота с самого начала Блицкрига! Этого достаточно,
чтобы заставить человека плакать.

"Интересно, как они заполучили бумаги". Пробормотал Доусон.

"Сотней разных способов", - сказал полковник Фрейзер. - Забрал их у бедняг
дьяволов, когда они лежали мертвыми под обломками бомб. Или когда они были в травмпункте
или в больнице. Все было очень напряженно во время
блиц-вечеров, вы знаете. Все помогали друг другу, и
никто не спрашивал у соседа, почему он здесь и что делает.
На это не было ни времени, ни необходимости. Лондон был в отчаянном положении, и мелочи не имели значения. Нет, они просто каким-то образом раздобыли бумаги, а затем держались подальше от этих адресов.
Знаете, у гражданских не было фотографий в документах для опознания. То есть, за исключением нескольких важных персон, отвечающих за противовоздушную оборону.

 «Что ж, по крайней мере, хоть какое-то удовлетворение», — мрачно сказал Фредди Фармер.
 «Этот нищий Эрих больше не будет воровать бумаги. Мы отправили этого негодяя туда, где ему самое место».

"Ты имеешь в виду, ты это сделал", - поправил Доусон с усмешкой. "И спас мою шкуру
в то же время!"

Фредди Фармер пожал плечами и посмотрел на полковника Фрейзера.

"Есть кое-что, о чем я хотел бы спросить, если позволите, сэр?" - сказал он.

"У кого больше прав, Фармер?" старший офицер улыбнулся. — Продолжайте.

 — Ганс и Эрих выпили за секретное оружие фюрера, сэр, — сказал Фредди. Затем, слегка смущенно улыбнувшись, он добавил: — Я знаю, что нацисты распространяют много глупой пугающей пропаганды теперь, когда мы бомбим их города. Угрожают применить секретное оружие и
все в таком духе. Но ... ну, откровенно говоря, сэр, есть ли что-нибудь связанное с
этим бизнесом с секретным оружием, о котором вы знаете?

Офицер британской разведки некоторое время не отвечал на вопрос.
мгновение. Он побарабанил пальцами по столу, и поджал губы, как
хотя он был тщательно подбирая слова, чтобы говорить.

- Пропаганда это или нет, - наконец медленно произнес он, - но мы твердо убеждены.
что нацисты готовят нам какой-то сюрприз. Факт в том, что
мы уже некоторое время чувствуем это. Что это такое, мы, честно говоря, не знаем
. Я точно знаю, что британская разведка не получила
Пока у нас недостаточно информации, чтобы хотя бы предположить, что это такое. Но что насчёт вас, майор? Разведка янки что-нибудь пронюхала?

 — И да, и нет, сэр, — сказал майор Крэндалл с кривой ухмылкой.
 — Как и вы, мы получили несколько подтверждённых сообщений из Германии о том, что что-то назревает. Я имею в виду, что Гитлер настолько отчаялся,
что собирается пойти на отчаянный риск и разыграть свои последние карты.
Но будет ли это против русских, или против нас, или и против тех, и против других,
мы не знаем.  И мы не знаем, будет ли это новый самолёт, новое оружие, новая
Что-то вроде танка или что-то в этом роде. Но я почти уверен, что нацисты не
собираются терпеть сокрушительные удары с воздуха, которые они сейчас
получают, и не нанесут ответный удар чем-то особенным, что они приберегали до тех пор, пока не были вынуждены использовать это.

 — Вы говорите о подтверждённых сообщениях, сэр, — вмешался Доусон. — Что вы
под этим подразумеваете? Подтверждённые сообщения о чём, позвольте спросить?

«В Германии и в оккупированной
Франции происходят необычные вещи», — ответил майор. «Например, мы получили сообщение
о том, что некий завод по производству деталей шасси внезапно стал
очень засекреченное место. Никто не может вам в миле от пятна без
выстрела. Рабочая группа была удвоена, а не работник
разрешено выехать из района. Они там едят, спят и работают. Почему? Мы
не имеем ни малейшего представления. Мы знали с самого начала войны
, что именно этот завод производит детали шасси. Ничего секретного
об этом вообще. Один из наших агентов даже ходил по территории завода. Но он
не могу попасть в миле от него сейчас. Ни-ни, без
соответствующего органа. И это растение - всего лишь одно из по меньшей мере дюжины подобных
можно сказать, что опоздания стали запретной территорией. Сам по себе отчет
ничего не значит, но если добавить к другим обрывкам информации, которые мы смогли собрать
, все это указывает на то, что нацисты разрабатывают что-то
совершенно особенное. За неимением лучшего слова, мы называем это секретным
оружием.

- А маленькая деталь, которая придает ему сейчас еще большее значение, майор?
Сказал полковник Фрейзер и понимающе улыбнулся.

"Да, очень похоже", - мрачно сказал другой. Затем он посмотрел на Доусона.
и постучал пальцем по фотографии полковника Фрэнка Бауэрса. "Это", - сказал он.
«Скорее, эта крыса, герр Барон, выдававший себя за полковника Фрэнка Бауэрса. И
английская, и американская разведки смогли выяснить, что человек по
имени герр Барон был напрямую связан с тем, что происходит на этих внезапно
усиленно охраняемых заводах. Не спрашивайте меня, герр
Барон, кто это, потому что я не знаю. Кажется, никто не знает. Даже в
В Германии или в оккупированных странах, где его, кажется, боятся так же сильно, как Гиммлера, если не сильнее. Очевидно, что он опытный актёр и
мастер быстрой смены внешности и грима. Кроме того, он умён и обладает
каменное сердце. Но это все, что мы знаем. По крайней мере, все, что янки
Разведка знает. Может быть, полковник, вы можете добавить к..."

Но у майора Крэндалла не было возможности закончить вопрос.
 Открылась боковая дверь, и торопливо вошел лейтенант Уилсон
. В одной руке он держал маленькую черную книжечку. А в другой он
держал два листа бумаги, и Доусон мог видеть, что они оба были
заполнены аккуратно напечатанными строчками. И Доусон также мог видеть, что
Лейтенант Уилсон был стремимся к тому, чтобы быть, как правило, английский, а не
пусть его дикий ажиотаж показать свое лицо.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ

_Шестнадцать Холерштрассе_


 Когда лейтенант Уилсон быстро подошёл к столу, полковник Фрейзер
повернул голову и посмотрел на него с лёгким удивлением.

"В чём дело, Уилсон?" — спросил он. Затем, переводя дыхание, добавил: "Боже мой,
ты так быстро справился, приятель?"

"Да, сэр," — ответил Уилсон. "Очень простой цифровой код. По правде говоря, сэр, я думаю, что он сам его придумал. Я всё расшифровал и напечатал, сэр. В основном это личные заметки для себя. Похоже, парень не доверял своей памяти, поэтому всё записывал шифром. Но самое, _самое_ интересное, сэр!

"Спасибо, Уилсон, за отличную быструю работу", - сказал полковник Фрейзер,
взяв маленькую черную книжечку и два листа с машинописными строчками.
Затем, с извиняющейся улыбкой повернувшись к майору Крэндаллу, Доусону и
Фармеру, он пробормотал: "Извините меня, джентльмены, пока я просмотрю
вы не могли бы просмотреть эти материалы?"

Все трое ответили, что все в порядке, но даже если бы они были
кричала: "Нет!" громким хором это уже не имеет никакого значения,
для полковника было уже дав свое концентрированное внимание
чтивом. Доусон старался быть вежливым и не пялиться на этого человека,
но когда полковник Фрейзер вдруг резко выдохнул, пробормотал что-то себе под нос, и на его лице появилось выражение гневного недоумения,
ни Доусон, ни двое других не могли отвести от него глаз.
Это было почти комично. Майор Фрейзер, Доусон и Фредди
Фармер были похожи на трёх нетерпеливых собак, которые с трудом сдерживались, пока не получили сигнал.

В конце концов полковник Фрейзер со злостью швырнул бумаги на стол и даже не потрудился извиниться. Его лицо пылало,
а глаза сверкали, как кубики льда на солнце.

"Невероятно, невероятно!", он, наконец, взорвался. "Боже мой! Есть
почти так же, сведения о том, что здесь, в Англии, как мы знаем,
себя. Герр Барон дьявол, клянусь. Он ... он почти
сверхчеловек, подлец!"

"Информация о том, что, сэр?" Майор спросил Крэндалл, после того, как он
ждали вежливые момент.

Полковник Фрейзер хлопнул рукой по маленькой чёрной книжке.

"Об американских войсках и Королевских военно-воздушных силах в Англии!" — воскликнул он. "Расположение
каждого аэродрома, типы самолётов, командиры, сигнальные
коды и — всё! Я с трудом могу в это поверить! Должно быть, это заняло
его агенты потратили месяцы чертовски умной работы, чтобы собрать все эти данные!

Полковник внезапно оборвал себя. Большая часть гнева и
красноты исчезла с его лица, и в следующий момент он действительно улыбнулся.

"Но, как мне кажется, не слишком умен", - сказал он. "Нацист - странное существо".
". Он может добиться совершенства во всем, кроме одного. Я имею в виду
что в его внешности всегда есть один очень сильный недостаток. И вот
почему они никогда не победит в итоге, потому что они всегда делают одно дорого
скольжения. Слабое звено рвется, можно сказать, и все остальное идет на
травка. Слабым звеном герра Барона была его склонность заносить детали
на бумагу. Как сказал Уилсон, парень не хотел доверять памяти.
Здесь перечислены имена и адреса каждого из его агентов в
Англии. Он даже перечислил пункты связи, которые используют его агенты, чтобы
перебраться через Ла-Манш в оккупированную Францию ".

"Ты раскопал золотую жилу для полковника, Дэйв!" Фредди Фармер взволнованно воскликнул
. «Теперь британская разведка может закинуть сеть и поймать
каждого... Нет?»

Юный фермер сдержался и произнес последнее слово, когда Доусон
хмуро посмотрел на него и покачал головой.

— Нет, Фредди, — печально сказал Дэйв. — Если только герр барон не полный придурок,
а он точно не такой. Ты забываешь, что крыса ускользнула от нас,
Фредди. Он обнаружит, что его маленькая книжечка пропала, и первым делом
убедится, что его агенты быстро убрались.
 Я прав, полковник?

"Я боюсь, что ты, Доусон," старший офицер согласился с тяжелым
вздох. "Он будет делать именно это, бесспорно. Теперь, если только мы захватили
ему эта небольшая книга, то ... но мы не можем ожидать, что все
зайдите в нашу пользу. Но позвольте мне продолжить то, что является, пожалуй, самым
Важный пункт в этой маленькой чёрной книжке. Это особенно заинтересует вас, майор. Там есть несколько упоминаний о доме номер шестнадцать
на Холерштрассе!"

Майор Крэндалл выпрямился, как будто его подстрелили.

"Нет?" — выдохнул он. "Вы имеете в виду...?"

"Именно, майор," — перебил полковник Фрейзер. "Дом номер шестнадцать"
Холерштрассе в городе Дуйсбург, Германия. Он перечислил здесь
определённые даты, когда его агенты должны явиться в дом номер шестнадцать
 на Холерштрассе. И последняя дата, которую он подчеркнул несколько раз, — двадцать четвёртое число этого месяца!

"Значит, все крысы возвращаются в одну и ту же нору!" Майор Крэндалл сказал
тихо, как будто не мог поверить собственным словам. "Но ... но, сказать по правде,
В последнее время я немного размышлял о доме шестнадцать по Холерштрассе
. Четыре загадочных фабрики расположены в районе Дуйсбурга.
Наглость у этих крыс! Через само гнездо мы думали, что мы курили
навсегда. Сейчас я не знаю, Может ли это быть умным, или
дураки, чтобы сказать вам правду."

"Это было чертовски умно, пока Доусон не заполучил _это_!" Полковник
— сказал Фрейзер и поднял маленькую чёрную книжечку. — Честно говоря, я бы никогда не подумал, что они снова воспользуются тем же местом. Но это же гунны. Они очень часто делают совершенно неожиданные вещи,
потому что привыкли к рутине. Но в любом случае, они странная раса.

 — И без них мир вполне мог бы обойтись! — мрачно сказал Доусон. — Но разве
сейчас можно задавать вопросы, сэр?

 — Конечно, — улыбнулся полковник. — Но не волнуйтесь, я объясню.
  Для вас двоих всё это, должно быть, звучит как бессмыслица. Что ж,
Дом номер шестнадцать по Холерштрассе в Дуйсбурге, Германия, долгое время был штаб-квартирой гестапо Гиммлера в Западной Германии, а также немецкой
разведки и тайной полиции. Можно сказать, что это был координационный центр
для всех оккупированных стран, а также для Британских островов. Несколько месяцев назад мы узнали о его существовании. Также стало известно, что сам Гиммлер и несколько его ключевых сотрудников собирались встретиться в
Номер шестнадцать — для небольшого обсуждения политики, без сомнения. В любом случае,
это натолкнуло нас на очень светлую мысль, хотя она и не увенчалась успехом
десятый оказался таким же блестящим, как мы надеялись. Короче говоря, мы сформировали
что-то вроде отряда коммандос из британских, американских и русских агентов
, действующих в Германии, плюс несколько членов французского подполья.
Идея заключалась, конечно, в том, чтобы взять штурмом это место и уничтожить герра Гиммлера и
еще нескольких человек, и, возможно, захватить ценные бумаги и тому подобное."

Полковник на мгновение замолчал, и в его глазах промелькнули горечь и печаль
.

«Рейд был проведён, но удача была не на нашей стороне», — продолжил он через некоторое время
тихим голосом. «Что-то пошло не так. Никто, кажется, не знал, что именно,
или почему. Но оказалось, что у гуннов был уведомлен. Ни
Гиммлер, ни его ключевые люди были там во время рейда. Наши люди
убили нескольких меньших огоньков, которые присутствовали. Но пятеро из наших людей
погибли, и не было получено ни одного сколько-нибудь ценного листка бумаги. Ручные
Гранаты и ружейный огонь превратили место в беспорядок, так говорилось в отчете.
Но это почти все, чего добилась группа налета. Это было просто
еще один из тех гнилых кусочков удачи ничего не поделаешь. Понравилось
когда спецназовцы ворвались в штаб маршала Роммеля в Ливии,
только для того, чтобы узнать, что «Пустынная лисица» накануне прилетела в Германию
на встречу с Гитлером. Нет, мы не очень гордимся делом «Шестнадцать
Холерштрассе». В тот раз гунны били нас на каждом шагу. И теперь
нищие, очевидно, снова используют это. _Это_ действительно интересно.

«И четыре из этих таинственных фабрик находятся в районе Дуйсбурга», —
пробормотал майор Крэндалл. — Не забывайте об этом, сэр. Я бы хотел поспорить, что «Номер 16» — это мозговой центр всего, что нацисты для нас готовят.

 — И я бы не стал принимать это пари, майор, потому что я с вами полностью согласен.
Полковник Фрейзер сказал твердо. "И вот еще что. Мало того, что
герр Барон подчеркнул дату, когда последний агент должен явиться в
Номер Шестнадцать, он также назвал ее Der Tag. Важный день для
что бы это ни было, что бы они ни готовили ".

"И это будет удар по объединенным американским и британским воздушным силам
в Англии", - пробормотал Фредди Фармер. — Если только, сэр, в маленькой чёрной книжке нет чего-то ещё, о чём вы нам не рассказали?

Все в недоумении уставились на молодого Фармера.

"Что это значит?" — переспросил полковник Фрейзер. Затем, покачав головой, он сказал:
— Нет, здесь больше ничего нет. Только его агенты, даты, когда они должны
доложить в Дуйсбурге, и данные о наших военно-воздушных силах в Англии. Но почему вы
думаете, что это удар по нашим военно-воздушным силам?

 — Доусон назвал бы это интуицией, сэр, — ответил Фредди Фармер. Затем, наклонившись вперёд с очень серьёзным выражением лица, он продолжил: «На первый взгляд, сэр. Я имею в виду, что все его агенты должны явиться в Дуйсбург в определённые даты. Что ж, очевидно, что он не может полагаться на свою память. Ему приходится записывать детали на бумаге.
Да, это шифровка, но всё равно написано чёрным по белому. Ну, разве вам не кажется, что герр Барон тоже планировал отправиться в Дуйсбург и что в его отчёте будет _полная_ информация о наших военно-воздушных силах в Англии, которую собрали он и его агенты? _Если_ в Дуйсбурге для нас готовят какое-то секретное дело, разве не логично, что оно в конечном счёте будет связано с нашими военно-воздушными силами? Есть ли у нас что-то, что нацисты предпочли бы уничтожить, а не нашу авиацию? Конечно, я могу ошибаться, но...

"Но вы не ошибаетесь, далеко не так!" — вмешался майор Крэндалл. "Я...
думаю, ты попала прямо по голове. Теперь, когда вы положите его
таким образом, многое, кажется, чтобы проверить. И один элемент является то, что
это больно говорить. Дело в том, что я не смог связаться ни с кем.
один из моих людей находится в районе Дуйсбурга больше месяца. Боюсь,
они мертвы. Они узнали секрет, но поплатились своими жизнями
прежде чем смогли передать мне хоть слово ".

"Фармер, должно быть, прав!" Полковник Фрейзер сказал, поджав губы, как будто он
разговаривал сам с собой. "И Холл, и Перкинс должны были доложить
с этого дня площадь.назад. И не было ни одного слова от
один из них".

Молчание воцарилось в комнате, а слова полковника были потеряны для
Эхо. Вскоре Доусон открыл рот, чтобы заговорить, но, казалось, раздумал
передумал, покраснел и сжал губы. Несколько мгновений спустя,
однако, он слегка упрямо покачал головой.

"Вам поможет, если мы с Фармером попробуем это сделать, сэр?" спросил он.

Полковник Фрейзер посмотрел на него, нахмурившись в замешательстве.

"Попробовать что, Доусон?" - потребовал он.

Дэйв колебался, и его лицо было огненно-красным, когда он заговорил.

- Добираюсь до Дуйсбурга, сэр, - медленно произнес он, - и пытаюсь выяснить
что именно должно произойти семнадцатого числа этого месяца.

Полковник моргнул, выглядел слегка раздраженным и открыл рот
, чтобы заговорить. Однако он передумал и слабо улыбнулся.

"Я восхищаюсь твоей храбростью и твоим великолепным предложением, Доусон", - сказал он. "Но
это было бы невозможно, старина. Но вы просто не смогли этого сделать.
заметьте, не по вашей вине. Но все это место находится под двойной охраной.
Как объяснил майор Крэндалл. И, чтобы не отнимать ни капли
судя по великолепным услугам, которые вы оказали разведке в прошлом,
и люди майора, и мои были лучшими в игре. Они
были там на месте уже несколько недель, и у вас явно не удалась, и
заплатили своими жизнями. Бог знает, я хватался за ваше предложение, если я столько
а что есть призрачные шансы, но ... Ну, вы понимаете, старый
человек?"

Полковник добродушно улыбнулся и сделал жест двумя руками ладонями
вверх. Затем он моргнул, когда Доусон улыбнулся ему в ответ, и покачал
головой.

"Нет, сэр, - сказал он, - я смотрю на это не по-вашему. Я не имею в виду того фермера
и я бы отправился прямиком в дом номер шестнадцать по Холерштрассе и выяснил, что там происходит. Скорее всего, мы бы не подошли к этому месту и на милю. Однако, если эти таинственные фабрики связаны с домом номер шестнадцать, то, возможно, мы могли бы что-то с этим сделать. По крайней мере, кое-что узнать.

 — А? — пробормотал полковник. — Я... я не совсем понимаю, о чём вы. вы хотите сказать, взглянуть на то, что происходит на этих фабриках? Но, боже мой,
мой дорогой друг! Как же так?..

 — Что-то в этом роде, сэр, — тихо перебил Доусон. — Но не совсем.
возможно, так, как это пытались сделать ваши агенты и агенты майора Крэндалла. Я
не был бы настолько самонадеян, чтобы даже подумать, что смогу пойти по их стопам
и добиться чего-то, в чем они потерпели неудачу. И я знаю,
Фармер тоже не настолько самонадеян ".

"О, определенно нет", - сказал Фредди. "Но к чему, черт возьми, ты это ведешь?"
"Да, Доусон, прибавь скорость, будь добр".

"Нет". Основным Крэндалл, нахмурившись.
"О чем это все?"

Доусон запнулся и втянул в глубокий вдох, как человек собирается сделать
погружение в ледяную воду.

"Вкратце вот что, сэр", - наконец сказал он. "Два пилота люфтваффе сражаются
Во время налёта 8-й воздушной армии Королевских ВВС на Дуйсбург их самолёт сбит. Они
катапультируются и приземляются рядом с одной из этих загадочных фабрик.
 Кажется, они ранены и, вероятно, их отвели на фабрику, чтобы оказать первую помощь. Или, может быть, они просто бродят как в тумане, не понимая, куда идут. В любом случае, они попадают внутрь и, конечно, видят, что там происходит. Что ж, эти двое
Пилотами Люфтваффе будем мы с Фармером.

 — Честное слово! — полковник Фрейзер чуть не подавился, когда Доусон сделал паузу. — Но... но это же совершенно невероятно, Доусон!

— Я не знаю, сэр, — быстро вмешался майор Фрейзер. — Может быть, у него там что-то есть. Да, может быть, у него там что-то есть.

 — Но, мой дорогой майор! — воскликнул полковник Фрейзер и замолчал. Затем,
продолжив, он сказал: — Предположим, если хотите, что они могут спуститься на парашютах, как пилоты Люфтваффе. Предположим, что один из них все-таки попадет
на фабрику. Что тогда?

Майор Крэндалл не ответил. Вместо этого он посмотрел на Доусона.

"Ну, и что на счет этого?" тихо спросил он.

"Если мы попадем туда ранеными или ошеломленными боем пилотами люфтваффе", - сказал Доусон
Пожав плечами, я сказал: «Скорее всего, мы тоже сможем выбраться. В конце концов, мы с Фармером читаем, пишем и говорим по-немецки. Кроме того, мы уже бывали в тех краях. Конечно, я лишь в общих чертах описываю план. Нужно будет немного подумать и спланировать. Но я искренне верю, что у нас есть все шансы на успех». Как вы хорошо
знаете, после авианалёта всё приходит в замешательство.
 В этой суматохе мы могли бы что-нибудь заработать.  Мы могли бы даже взглянуть на этот дом номер шестнадцать на Холерштрассе.

"А как насчет возвращения в Англию, Доусон?" Спросил полковник Фрейзер, когда
выражение недоверия начало исчезать из его глаз. "Как бы ты хотел вернуться
обратно?"

"Это тоже потребовало бы некоторого обдумывания, сэр", - улыбнулся ему Доусон.
"Но, навскидку, я бы сказал, что есть пара способов, которые могли бы сработать.
Во-первых, самолет янки или королевских ВВС мог совершить ночную или раннюю посадку на рассвете в
определенном месте недалеко от Дуйсбурга в заранее оговоренное время и взять нас на борт.
Или мы могли бы пересечь границу одной из оккупированных стран и войти
в контакт с Подпольем, и заставить их отправить нас домой по
обычным каналам ".

— Или даже свяжитесь с одним из моих людей, если они ещё остались, и пусть он вас выведет, — пробормотал майор Крэндалл, словно про себя. Затем, взглянув на
полковника Фрейзера, он сказал: — Доусон совершенно прав, сэр, когда говорит, что это требует тщательного обдумывания и планирования. Но, честно говоря, я как никогда уверен, что у него действительно есть что-то рабочее. И
в конце концов, времени мало, и мы должны что-то предпринять немедленно.
Двадцать четвертое - пятница, вы знаете, сэр.

Старший офицер ответил не сразу. Он повернул голову и посмотрел
на Фредди Фармера.

"Что ты об этом думаешь?" спросил он. "Ты бы хотела отправиться на такое
безумное задание?"

"Даже если бы я не хотел, сэр, а я, безусловно, хочу", - ответил Фредди
, "Я бы все равно поехал с вами, чтобы убедиться, что Доусон не вляпался
ни в какие неприятности".

"Я понял!" Дейв плакал. "Это будет чисто Соло
предприятие. Я не смогу добиться успеха, если бы мне пришлось снести
Крестьянин на спине тоже!"

Полковник Фрейзер посмотрел на него, затем перевел взгляд на майора
Крэндалл слегка улыбнулся.

"Возможно, в этом секрет их прошлых успехов, майор", - сказал он.
«Способность подшучивать друг над другом, когда смерть смотрит им в лицо. Что ж, полагаю, это всё объясняет. Только это кажется совершенно невозможным. Это...»

 «Минуточку, сэр, если можно?» — перебил Доусон. «То задание, на которое вы отправили нас в 1940 году, тоже было связано с прыжками с парашютом на вражескую территорию.
Что вы тогда, честно говоря, думали о наших шансах, сэр?

"Откровенно говоря, - серьезно ответил старший офицер, - они действительно очень невелики".

"Но нам посчастливилось вернуться, сэр", - быстро сказал Доусон. "Итак,
почему бы нам не быть такими же удачливыми и в этот раз?"

— Вообще-то, никакой причины нет, — сказал полковник Фрейзер. — Только вы неправы, когда говорите о везении. В вашем случае везение играет лишь незначительную роль. Что ж, тогда давайте продумаем всё до мельчайших деталей и спланируем операцию. У меня здесь все последние карты и аэрофотоснимки той местности.

Солнце уже давно пробилось сквозь утреннюю дымку Лондона,
когда лейтенант Фейнтор отвёз Доусона и Фармера в отель и забронировал для них номера. Он подождал, пока они не позавтракали.
и были уложены в постель. Затем он ухмыльнулся, отдал им V-образный салют
и пошел своей дорогой.

"Ну, я выиграл свое пари, или я выиграл пари, приятель?" Доусон зевнул и
натянул одеяло до шеи.

- Что? - пробормотал Фредди Фармер. - О! Что мы не поедем в Кингстон или
обратно в Эскадрилью, потому что полковник что-то задумал для нас?
Что ж, ты проиграл!

- Что значит "проиграл"? Потребовал Дейв.

"Довольно!" Сонно сказал Фредди. "Это ты что-то приготовил
для нас, а не для полковника. А теперь, когда мы одни, старина, позволь мне
скажи, что ты определенно сумасшедший и абсолютно безобидный. Но я уже вполне
привык к этой твоей стороне. Так что не обижайся. И иди спать,
ладно?"

Может, это было намеренно, а может, и нет, но комментарий, который Фредди Фармер
получил в ответ на свои слова, был тихим похрапыванием.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Взлет Иглз_


«Единственное, что я просто обожаю в старой доброй Англии, — это погода», —
проворчал Доусон и показал оба больших пальца вниз. «Такая
восхитительно освежающая. А теперь представьте эту прекрасную весеннюю ночь. Где
ещё в мире вы могли бы…»

"О, заткнись!" Фредди Фармер зарычал и повозился с разъемом радиосвязи
на своем шлеме. "Что такое небольшой дождь? Кроме того, он не распространяется на
Европа, уверяют нас специалисты по погоде.

"Небольшой дождь - это правильно!" Доусон фыркнул. "Такой слабый, что это практически
падающий туман. Но он падает, и падает, и падает. Боже, в Англии выйдут
две замечательные песни, но вторая еще не написана
. Жаль, что я не отличу до-диез от трехдолларовой шляпы, или
Я бы сочинил это сам".

"Ну, слава богу, что ты этого не сделаешь!" Огрызнулся Фредди. "Твой певческий голос
Это и так достаточно плохо. Но как называется первая песня?

— «В Англии всегда будет Англия», — ответил Дэйв. — «А та, которую кто-нибудь обязательно напишет до того, как всё закончится, будет называться «В Англии тоже всегда будет дождь!»

Фредди Фармер открыл рот, чтобы достойно ответить на это, но
прежде чем он успел произнести хоть слово, дверь открылась, и внутрь вошёл
лейтенант ВВС.

"Майор Крэндалл хотел бы видеть вас в кабинете командира, капитаны,"
сказал он.

"Майор Крэндалл?" переспросил Доусон. "Он здесь?"

— Всё верно, капитан, — заверил его лейтенант. — И он хотел бы
— Рад был вас обоих видеть.

Когда офицер ушёл, Доусон посмотрел на Фредди и приподнял бровь.

"Ну и что теперь?" — проворчал он. "Я думал, что ни майор, ни полковник
Фрейзер не собирались спускаться сюда, чтобы проводить нас. Но, может быть, он
что-то забыл нам сказать."

Фредди покачал головой и посмотрел на забрызганное дождём окно
столовой на аэродроме Восьмой воздушной армии Королевских ВВС, расположенном
на восточном побережье Англии.

"Я в этом сомневаюсь," — сказал он. "Там, в Лондоне, они рассказали нам о Дуйсбурге столько,
сколько могли знать двое мужчин. И это не
карта или фотография места, которого мы не видели. Нет, вряд ли он хочет что-то добавить. Скорее всего, он немного беспокоится о тебе и спустился сюда, чтобы узнать, не хочешь ли ты остаться, пока я выполняю работу в одиночку. И, в конце концов, так мне будет мешать меньше всего.

— «Послушай, как он распинается!» — насмехался Дэйв. «Пойти одному, когда он часто признавался, что всю жизнь боялся темноты? Ни за что!
 Пойдём, малыш! Возьми меня за руку, и я проведу тебя через красивый
дождь. И не волнуйся. Как только мы доберёмся до кабинета командира,
там будут другие огни!

Фредди скорчил соответствующую рожу и отвёл правую ногу назад. Доусон
сурово нахмурился и предостерегающе погрозил пальцем. Но всё равно
вышел из столовой, опередив своего летающего приятеля.

Они застали майора Крэндалла одного в кабинете полевой комендатуры, и
офицер разведки окинул их обоих проницательным, изучающим взглядом, когда
они вошли. Он, казалось, как то, что он увидел, его лицо сразу
расслабился в улыбке.

"Сюрприз, сюрприз!" - сказал он. "Но это не потому, что я нервничал, и
просто хотел посмотреть, как вы взлетаете. Что-то чертовски важное для вас двоих. Два часа назад я получил сообщение от одного из моих агентов в районе Дуйсбурга. Я боялся, что он погиб. Правда, сообщение о том, что он жив, дошло до меня только через десять дней. А за десять дней с агентом на вражеской территории может случиться многое. Сообщения не было. Просто он был жив и продолжал работать, но по другому адресу. Означает ли это, что нацистские контрразведчики следили за ним и наблюдают за его старым домом
адрес, я не знаю. Это может означать, что он был схвачен, но сумел сбежать
до того, как его могли судить и расстрелять. Тем не менее, он-единственный,
полковник Фрейзер-или я слышал несколько недель. Так что я полетел сюда
спешим сказать вам, на всякий случай он развивается, что он может помочь вам."

Майор помолчал, потом перешел на шаг ближе к двум воздуха
тузы, как будто он опасался, что сами стены имеют уши.

- Адрес, - сказал он чуть громче шепота, - номер
Холерштрассе, один-Пять-шесть. Да, та самая улица. Он ходит по
Его зовут Генрих Вейден. Я не могу сказать, как он выглядит сейчас, но он был крупным мужчиной. Ростом под два метра, с соломенными волосами и голубыми глазами. Четвертого пальца на левой руке не хватает до первого сустава. Но, возможно, он носит протез. Я бы попытался передать ему, чтобы он ждал вас, но это слишком рискованно. Только полковник и я знаю о твоей миссии,
и надежнее всего держать его таким образом".

"Но он должен иметь номер или кодовое имя, Сэр", - Доусон говорил
тихо. "А как мы можем дать ему знать, если мы делаем с ним связаться, - что мы
ладно? Ведь вы знаете равномерный мы одеты в соответствии с нашим полет
костюмы.

"Об этом не беспокойтесь", - сказал майор Крэндалл. "Его кодовое имя
Дартмут. Где он учился в колледже. И он поймет, что вам можно доверять
когда услышит, как вы произносите слова: "Гарвард - ничто". Несколько
несколько лет назад он был капитаном футбольной команды Дартмута, которая обошла Гарвард
в игре высшего уровня, так что это объясняет прикосновение гарвардского "Ничего". Ну,
вот и все. Я собираюсь выбраться отсюда так, чтобы ваш летающий
друзья не подозревают что-то странное происходит. Миллион в удачу, как я
говорил раньше. Но только одно последнее предостережение.

Майор Крэндалл сделал паузу и улыбнулся им обоим.

"Если станет жарко, когда набеги самолеты достигнут своей цели", - сказал он
с огоньком в глазах: "не забывай, что ты в поддельные получении
сбит, и выручить из беды. Под этим я подразумеваю, что не стоит так увлекаться сбиванием
немецких истребителей, что к моменту вашего прыжка будет настолько светло, что
наземные наблюдатели увидят, что вы выпрыгнули из самолетов янки, а не
Нацистские."

— Мы будем иметь это в виду, сэр, — ухмыльнулся Доусон. — Но если Джерри
случайно попадёт в поле нашего зрения, я подозреваю, что мы не
просто помашем ему ручкой и отпустим.

"Я прекрасно знаю, что ты не хочешь!" Основным Крэндалл засмеялся. "Но только не
тратить слишком много времени посылал воздушные поцелуи. Ну, благослови вас Господь!"

Майор буквально выпалил эти слова, ловко отдал честь, а затем
выскользнул из комендатуры.

"Хороший парень", - пробормотал Доусон. "Мы не можем подвести его, Фредди. И
полковника тоже".

"Тогда почему эта мысль вообще пришла тебе в голову?" Фармер огрызнулся. "Давай
. Давай выбираться отсюда. Я хочу еще раз проверить свой
самолет".

"Я тоже", - проворчал Доусон и последовал за ним к двери. "Мне интересно
если у них здесь есть губки или полотенца. К этому времени мой бедный ящик
должно быть, промок до нитки. И через это, что я имею в виду!"

Но Фредди и это оставил без комментариев, и пара вышла
наружу, на поле.

Спустя примерно три часа, что часть восточного побережья Англии потряс и
задрожал от грома многих мощных авиационных двигателей. С одной стороны поля
Пилоты-бомбардировщики Королевских ВВС и Янки Восьмой воздушной армии проводили
заключительную разминку своих нагруженных бомбами колесниц skyways перед
вылетаю для совместной операции против быстро разваливающегося гитлеровского государства.
Европейская крепость. А на другой стороне поля Королевские ВВС и Янки
пилоты истребителей сопровождения делали то же самое со своим флотом,
смертоносные самолеты сопровождения.

Не все пилоты истребителей стали бы сопровождать здоровяков к их целям
и обратно, из-за большого расстояния до некоторых из нанесенных на карту целей
. Было решено, что ни одно место в гитлеровской крепости
почувствуйте полный вес бомбы из самолетов на этом поле, или самолетов
что бы снять с других месторождений. Была отмечена дюжина целей
, и, хотя это, возможно, озадачило пилотов и экипажи,
рейд на Дуйсбург должен был быть легким. В основном зажигательные вещества. "Яйца"
должны были быть сброшены в месте дальше.

Как полковник Фрейзер и крупных Крэндалл устроил Дуйсбург
рейд, чтобы быть легким, без разглашения истинных причин, ни Доусон
ни крестьянин знал. И, по сути, никого из них это не волновало. Все, что имело значение
для них было то, что они полетят в составе дуйсбургского эскорта. Их
кораблями были новые североамериканские P-Пятьдесят один B Mustangs, которые имели
дальность полета, которая могла вывести их далеко за пределы Дуйсбурга и обратно в Англию.
Только они не собирались возвращаться в Англию. По крайней мере, не на "Мустангах".
они собирались улететь в Дуйсбург.

- Обидно, не так ли, Фредди? - Что это значит? - пробормотал Доусон, когда они стояли вместе
между двумя припаркованными самолетами с работающими на холостом ходу пропеллерами.

"Что делает?" спросил молодой Фермер. "Или предполагается, что это проявление твоего
извращенного юмора? Если так, то забудь, что я спрашивал.

— Нет, совсем не смешно, приятель, — серьёзно сказал Доусон. — Я имею в виду эти два
самолёта. Лучше всего, что когда-либо летало. И всё же мы собираемся
запустить их на передний двор Гитлера, а потом бросить и позволить им
упасть на землю.
упади на палубу. Будет больно видеть, как эти двое младенцев ударятся друг о друга и вспыхнут
в пламени.

"Вполне, если кто-нибудь из нас найдет время посмотреть", - пробормотал молодой Фермер
. "Однако, ты прав. Он, кажется, стыдно тратить их
таким образом. Но то, что хорошо об этой войне, так или иначе?"

"Что приятно ни о какой войне?" Доусон хмыкнул. "Но у меня есть предчувствие, что
эта война вот-вот закончится, и..."

"И держи это при себе!" Вмешался Фредди. "Прямо сейчас я хочу думать
только о нашей личной войне, Дэйв. И, говоря об этой маленькой работе впереди,
как ты думаешь, не стоит ли нам ещё раз обсудить детали?

«Нет, это ни капли не поможет, Фредди», — сказал Дэйв, решительно покачав головой.
«Мы оба до посинения спорили о том, что каждый из нас собирается или надеется сделать. Если мы до сих пор не вбили это в наши старые головы, то повторение не
изменит ничего.

— Нет, думаю, ты прав, не изменит, — пробормотал Фредди Фармер. — Однако, на случай, если я не упомянул об этом, старина, счастливого приземления и всего такого. Я совершенно уверена, что буду ужасно занята, но я справлюсь
я делаю все возможное, чтобы присматривать за тобой ".

"Теперь я называю это очень мило с твоей стороны, сосед!" Доусон усмехнулся и положил
руку Фредди на плечи и сжал. "И то же самое касается
от меня к тебе, малыш. И вдвойне. Но мы прошли через некоторые трудности.
вместе, и у меня есть предчувствие, что мы пройдем через любые трудности.
И на этот раз тоже. И с честью ".

"Если бы только ты не употреблял это проклятое слово, предчувствие!" Фредди Фармер
застонал. Однако ухмылка на его лице противоречила тону его голоса.

Мгновение спустя на Оперативной вышке начали мигать сигнальные огни,
и один за другим большие бомбардировщики покатились к дальнему концу взлетно-посадочной полосы
. Первый развернулся, пилот получил
зеленый свет, и могучий самолет двинулся вперед, набирая все большую и
большую скорость, пока не понесся по размеченной сигнальными ракетами взлетно-посадочной полосе. Едва
он очистился и начал подниматься в ночное небо, как пилот
следующего бомбардировщика в очереди открыл дроссельную заслонку. Один за другим
мощные корабли поднялись в воздух, пока не остались только истребители.

Замигал сигнал всем пилотам занять свои места. Дэйв протянул руку
и схватил Фредди за руку.

— Увидимся в Дуйсбурге, малыш, — сказал он. — И приятной тебе поездки. Но не слишком засматривайся на звёзды.

 — Не буду, Дэйв, — ответил юный Фермер и пожал Доусону руку. — И ты тоже береги себя, старина. Временами ты бываешь очень странным, но я действительно тебя очень люблю.

 — И я думаю, ты бы тоже вписался в толпу, малыш, — сказал Дэйв с лёгкой грубоватостью в голосе.

 На этом всё и закончилось. Два воздушных аса попрощались и забрались в свои самолёты. Примерно через семь минут Доусон взмыл в небо на своём «Мустанге».
пересек поле, очистился и набрал скорость, поднимаясь к
скрытым звездами небесам. На определенной высоте он выровнялся, а затем
медленно кружил, пока не нашел свою позицию для построения и не занял ее.
Его самолет прикрывал хвост, поэтому мгновение спустя строй развернулся
на восток и вышел над Ла-Маншем.

"Ну что, Дуйсбург, вот мы и на подходе!" Тихо пробормотал Доусон. - И вот тебе,
надеюсь, ты не слишком крепкий орешек, чтобы его расколоть.

Если боги войны наверху услышали слова Доусона, они, должно быть, хитро подмигнули
друг другу, а затем разразились ревом и улюлюканьем
смех! Они _knew_! И так Мрачный Жнец, который уже был
жду!




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Небо _но человеку _


После тщательно проверив показания его "черный свет" инструменты,
Дэйв Доусон поднял глаза и хмуро уставился на океан чернильной тьмы
которая, казалось, надвигалась на него со всех сторон.

"Точно по курсу, если только эти приборы не барахлят, что, конечно, не так.
это не так", - пробормотал он. "Но все равно, я бы очень хотел выбраться
из этих проклятых облаков. Материал, должно быть, тянется до самого Китая.
В любом случае, дождя нет. И это уже кое-что. Но, конечно, Доусон,
старина, ты же знаешь, что это не Англия!

Произнося эти слова, он рассеянно коснулся кнопки включения своего
радиомикрофона, но когда он внезапно осознал, что делает, он
отдернул руку, как будто эта штука была раскаленной докрасна.

"Радиомолчание любой ценой, болван!" - прорычал он сам на себя. "Не то чтобы
вся Европа не могла слышать шум, который поднимают рейдеры. Но приказы
есть приказы. И перестаньте беспокоиться о Фредди фермер, тоже. Он обратно
есть в этом супе какое-то место. Вы заметили его самолет не более получаса
час назад. Так что успокойтесь".

Да, всего полчаса назад Фредди Фармер был прямо здесь, позади
него и немного слева. Конечно! Но королевства пали, и
нации распались менее чем за полчаса. Был ли Фредди все еще там
там, в строю, и был ли он просто скрыт облаками?
Если бы только он мог произнести несколько слов по радиосвязи и
выяснить. Но он не мог этого сделать. В этом полете он должен был соблюдать
радиомолчание, по крайней мере, до тех пор, пока цель не будет достигнута. Верно,
Детекторы нацистских самолетов засекли их давным-давно и знали только
где сейчас находится гигантская воздушная армада. Но не поэтому было приказано соблюдать радиомолчание. Нацисты не знали, что армада направлялась не к одной цели, а к нескольким. В какой-то момент армада разделится и пойдёт по нескольким разным маршрутам. Однако было приказано соблюдать радиомолчание, чтобы ни одна неосторожная фраза не выдала наземным станциям нацистов, прослушивающим тот же диапазон частот, что будет бомбиться более одной цели.

Да, было приказано соблюдать радиомолчание, но если бы что-то случилось с Фредди
Фермер, если бы Доусон потерял связь со своим приятелем и обнаружил, что самолёта Фредди нигде не видно, когда рассвело, то всё пошло бы наперекосяк с самого начала. Один из их чётких планов состоял в том, чтобы лететь почти вплотную друг к другу до самого Дуйсбурга. Они также планировали притвориться, что их сбили, практически одновременно.
Таким образом, они должны были выпрыгнуть из самолёта недалеко друг от друга, и это означало, что они не должны были приземлиться слишком далеко друг от друга. И место, где они планировали приземлиться, тоже было спланировано. Они решили это после
тщательное изучение аэрофотоснимков района Дуйсбурга. И подробная информация, которую майор Крэндалл и полковник Фрейзер смогли предоставить им о размерах и расположении так называемых секретных заводов в районе Дуйсбурга. Они выбрали самую большую из фабрик не из-за её размеров, а потому, что она стояла отдельно, на равнине, и вокруг неё было мало деревьев, о которые они могли бы запутаться в своих парашютах и беспомощно болтаться на стропах, пока кто-нибудь не срезал бы их.

Но это был бы "точечный" прыжок с парашютом, и в этом нет никаких сомнений.
Прежде чем врезаться в шелк, они должны были бы не только определить местонахождение своей
"цели", но и измерить направление и скорость ветра, а затем вычерпать воду
, чтобы дрейф не унес их за пределы цели или не вызвал
им не хватило совсем немного. Они подошли практически вплотную к нему.
По крайней мере, в пределах двойного кольца охраны, выставленного вокруг места.

"И это тоже потребует некоторых усилий!" Доусон вздохнул, когда он
подумал о предстоящей работе. "Кое-какие дела, и я не имею в виду "возможно". Но
это будет только начало. Господи...!"

Он позволил своему голосу затихнуть и слегка обеспокоенно покачал
головой.

"Я что, был идиотом, что думал, что, возможно, мы с Фредди сможем провернуть это дело
?" минуту или две спустя он что-то проворчал. "Это выглядело как отличная идея"
там, в Англии, но как это выглядит сейчас? Не спрашивай, мой друг,
не спрашивай!"

Еще раз тряхнув головой, он отмахнулся от назойливых мыслей
и полностью сосредоточился на полете. Его часы сказали ему, что
на самом деле рассвет был не за горами. И он был почти уверен, что если бы он
внезапно вылетел из этого океана облаков в чистый воздух, он
мог бы увидеть первую слабую нить света на востоке
горизонт. Но казалось, что он никогда не выйдет из облаков.
Что он всю свою жизнь летал сквозь них по приборам,
и что он будет продолжать в том же духе вечно.

"Конечно, это приятно, это облачная защита против фашистской земле
артиллеристы," - сказал он себе, и рассмеялся немного нервно. "Но там
нас здесь много, и ни одного небесного регулировщика в поле зрения. Не правда ли
было бы мило, если бы я внезапно сцепилась крыльями с каким-нибудь парнем в этом
— И что, мне придётся ударить по шёлку? Или по Фредди! Это... О, прекрати, Доусон!
 Не будь всё время такой нервной старухой, ради всего святого. В конце концов,
ты же...

Но Доусон так и не закончил, потому что в этот момент тучи над
оккупированной Европой внезапно рассеялись. Он взмыл в ясное ночное небо, и, как он и ожидал, далеко-далеко на востоке начал зарождаться новый день. Убедившись, что он не мешает хвосту следующего за ним корабля, он развернулся в яме и посмотрел назад. На его губах тут же появилась счастливая улыбка, и
тонкий слой льда соскользнул с его сердца и растаял. Там, справа от него,
справа сзади виднелись неясные очертания "Мустанга" Фредди Фармера, мчавшегося
прямо за ним, как будто два самолета были связаны вместе.

"И меня настолько глуп, чтобы беспокоиться о Фредди, и лучший пилот, когда-либо
сниму любой сфере!" он усмехнулся. "Мальчик, не мог бы он поехать со мной, если я когда-нибудь пусть
ему знать об этом. Ладно, Фредди, пока все хорошо!"

Что ж, может быть, до этого момента всё шло хорошо. Но через мгновение
показалось, что все зенитные орудия, которыми располагали нацисты,
начало крушить все подряд, включая кухонную плиту. Доусон
формирование ехал высокий потолок крышки, и когда он посмотрел вниз на
бомбардировщик образований добрых пять тысяч футов ниже его всплески
красный, оранжевый и желтый огонь зенитной артиллерии производят на него впечатление огромное
фейерверк взрывается фабрика.

"Добро пожаловать к Гитлеру!" Пробормотал Дэйв. — Только я не думаю, что он рад нас видеть. Он будет ещё меньше рад, когда...

 Взрыв зенитного снаряда прямо под левым крылом Доусона, казалось,
выбросил сноп красного и золотого прямо ему в лицо. «Мустанг» накренился
самолёт резко накренился в другую сторону, и на какой-то леденящий душу миг Доусон
подумал, что самолёт был подбит и сильно повреждён. Но, к счастью, это было не так. Зенитный снаряд разорвался дальше, чем казалось, и «Мустанг» просто накренился в сторону из-за сотрясения. Доусон слегка пошевелил штурвалом и рулём направления, и самолёт мгновенно вернулся в исходное положение.

 А затем радиомолчание было нарушено.

«Бандиты впереди по курсу, истребители!» — раздался в эфире голос командира
эскорта. «На том же уровне, но начинают снижаться»
большие парни. Зеленые и синие истребители снижаются и вступают в бой. Не дайте
бездельникам прорваться. Бейте их. Другие самолеты сохраняют вашу высоту и
курс. "

Доусон летел в Красном звене строя, поэтому он подчинился последнему приказу
и сохранил высоту и курс. Точно так же было и сейчас.
без тени зависти он наблюдал, как зеленые и синие самолеты оторвались от земли
и, свистя крыльями, устремились вниз. Сначала он не мог различить
нацистские самолеты на фоне неба на востоке. Но внезапно он увидел их, и
его сердце слегка сжалось. Их было по меньшей мере сотня,
и даже при плохом освещении он мог разглядеть, что это были Фокке-Вульфы Один
Девяностые и новые Мессершмитты Один-девять F.

"Просто сидел здесь и ждал, когда мы появимся", - проворчал он. Затем,
взглянув вниз на пикирующих "Мустангов", он сказал: "Поработайте над ними,
друзья. Покажи им, как мы это делаем там, откуда пришли ".

И, как будто пилоты "Мустанга" действительно услышали его, они остановились.
вышли из короткого пике и с грохотом бросились на нацистов из всех
орудий наперевес. И едва Доусон успел разглядеть серебристые дорожки трассирующих пуль
небо прочертили пули, как два нацистских мессершмитта ворвались в
Два языка ярко-красного пламени, казалось, озарили всё небо на многие мили вокруг.

"Как вам яблоки, придурки?" — спонтанно выкрикнул Доусон. "Не нравится, да? Что ж, там, откуда они взялись, есть ещё!"

"Снижаемся на тысячу футов, все истребители сопровождения!" — рявкнул голос командира в наушниках Доусона. «Пункт номер один впереди. Спуститесь на тысячу футов и оставайтесь там. Всем быть начеку, чтобы не пропустить бандитов».

У Доусона екнуло сердце, и он машинально повернул голову и посмотрел на размытый рассветным туманом «Мустанг» Фредди Фармера. Пункт номер один
впереди был сигнал о том, что вот-вот произойдет первый распад огромного формирования
. Несколько бомбардировщиков было идти на юг, и
Юго-Восточная, какой бы поехать на север и северо-восток, и формирование бомбардировщик
на что Доусон был в составе группы сопровождения будет стучать о мертвых впереди
зажигательные налет на Дуйсбург, и после этого к своей цели бомбить еще
дальше на восток. И слова "Номер на одно очко впереди" означали не только
распад гигантского строя, но они также означали, что через
двадцать минут по его часам Доусон, а также Фредди, будут непосредственно
над районом Дуйсбурга.

"Еще двадцать минут, и все начнется навсегда!" выдохнул он, когда
оглянулся на самолет Фредди. "Еще двадцать минут, и тогда мы покажем
что мы хорошие или просто пара бездельников. Боже, не хотел бы я спросить
Расскажи Фредди, как он себя чувствует и о чем он сейчас думает. Это хорошо.
Но, к счастью, он нервничает не больше, чем я. И
вероятно, не так много, зная его, как я. Ну что ж, еще двадцать минут
.

Да, еще двадцать минут, но каждые шестьдесят секунд казались Доусону почти целой жизнью.
Пока он вел свой "Мустанг" на восток. В конце
через две минуты кто-то поднял тревогу, сообщив, что он заметил
еще одну стаю нацистских самолетов на большей высоте. И он не ошибся.
Как Доусон убедился сам пару секунд спустя. По меньшей мере,
сотня нацистских самолетов кружила примерно в трех тысячах футов выше
ввысь. Но по мере того, как шли минуты, они не предпринимали никаких попыток прорваться
сквозь заслон истребителей и добраться до больших бомбардировщиков. Может быть,
они увидели, что бойцы - это смертоносные "мустанги", и не захотели
участвовать в них. Или, может быть, они просто ждали более благоприятного
момент, когда можно было начать атаку. Или, может быть, они даже ждали
подкрепления. В любом случае, они остались там, где были, и
направили бомбардировщики и их эскорт "Мустанг" на восток.

"Спускайтесь и сражайтесь, крысы!" Снова и снова бормотал Доусон
. "Если ты думаешь, что мы оставим наших больших парней без защиты и
пойдем за тобой, ты спятил. Так что спускайся сюда и взболтай это, если осмелишься. Давай!

Прошло несколько минут, и когда Доусон посмотрел вниз, он увидел, что они над Дуйсбургом. Потому что свет
было все плохо, он не мог выбрать определенного города, а общие
картина была, что Дуйсбург по реке Рейн из города Крефельд. И
даже когда он посмотрел вниз, он увидел первый ливень зажигательных бомб
забастовки и создать впечатление тыс. уличные фонари вдруг
включения.

"Это он!" он услышал свой голос плакать. "Это конец!
Рубеж!"

И как будто нацистские истребители высоко в небе ждали этого.
именно этого момента они оторвались от земли и спустились, стреляя из пушек!




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

_Крылая Ярость_


«Вот они!» — раздался в наушниках Доусона голос командира «Мустангов». «Не дайте ни одному из них пройти, или вы у меня попляшете. Бейте их, ребята! Сбивайте с них спесь!»

Юный Фермер увидел, куда он смотрит, кивнул и взмахнул крыльями. А затем, идеально выстроившись в ряд, они подняли свои два «Мустанга» на
крылья и направились к пикирующим нацистам. Словно по тайному сигналуЭй стреляли из своих орудий и авиационную пушку вместе. Ничего, что мухи могли
выдержали это концентрированный взрыв огня, и ведущий дайвинг
Фашистский корабль был, конечно, не исключение из правил. Самолет, казалось,
остановился как вкопанный в воздухе, а затем распался на миллион пылающих кусочков
которые заскользили вниз, как искры от взорвавшейся ракеты.

"Один, Фредди!" - Крикнул Доусон, хотя и не знал, был ли янг
Фермер услышал его или нет. «Ещё по одной, чтобы было по одной на брата, а потом
мы пойдём работать».

 «Верно, старина!» — тут же ответил Фредди. «Нищий к нищему».
остался с посиневшим носом. Отдай ему, Дэйв!

Доусон уже заметил "Фокке-Вульф Сто девяносто" с посиневшим носом и
пинал свой "Мустанг" в ту сторону. Долю секунды спустя его пушки и
Пушки Фредди Фармера запели свою песню концентрированного разрушения. Однако этот
конкретный нацистский самолет не взорвался. Он просто потерял крыло,
и то, что осталось, пошло кричать на землю, как десять тонн кирпича в
высокая передача.

Ни Доусон, ни Фредди фермер взял тайм-аут, чтобы смотреть их второй
жертва мчаться вниз. Если бы они это сделали, Мрачный Жнец постучал бы
прямо там и тогда. Оставшиеся нацистские пилоты, взбешённые потерей своего командира и одного из своих товарищей-стервятников, развернулись в сторону двух стремительно летящих «Мустангов» и выложились по полной. То есть они начали делать то, что умеют, но дальше дело не пошло. К тому времени другие пилоты «Мустангов»
были уже там, вместе с Доусоном и Фармером, и когда они открыли огонь,
самолёты нацистов начали падать на землю, как сухие листья на
осеннем ветру.

 Прежде чем нацисты прекратили бой, Доусон и Фармер сбили по одному
больше за штуку. К тому времени, хотя рассвет был все ближе и ближе, и там был
больше нет времени, чтобы валять дурака. С чувством глубокого сожаления Дэйв
посмотрел на нацистский самолет менее чем в четверти мили от него, покачал своей
головой и помахал крыльями, чтобы привлечь внимание Фредди. Молодой фермер
увидел, как он сделал знак смыва свободной рукой, и кивнул.

"Конечно, хотел бы пожелать тебе удачи по радио, ребенок," прошептал Дэйв
как он сунул открыть его стеклянный люк, и сбил поймать его
ремни безопасности. "Но, может быть, на этот раз лучше помалкивать. Неизвестно
кто-то, кто может подслушивать на земле. В любом случае, приятель, тебе повезло на миллион. На триллион, я имею в виду!

Слегка кивнув для пущего эффекта и махнув рукой Фредди Фармеру,
Доусон выглянул из кабины и внимательно изучил тёмную землю внизу. Фотографии местности, сделанные с самолёта Рекко, навсегда
отпечатались в его памяти, поэтому ему не потребовалось и полминуты,
чтобы определить точное местоположение фабрики, где они с Фредди
должны были приземлиться на парашютах. По счастливой случайности,
фабрика находилась примерно в полутора километрах справа от него, на
восточной окраине города, и
дрейфующий в небе дым от разрывов зенитных установок сказал ему, что
направление ветра было именно таким, как он хотел. Это знание заставило его сердце
забиться с дикой надеждой.

"Почти так, как будто все это было сделано на заказ!" он тихо выдохнул. "На
раз элементы сотрудничают, и это, по крайней мере, уже что-то.
Ладно, поехали. И не отставай далеко, Фредди!"

Ещё несколько секунд Доусон оставался в кабине своего самолёта,
чтобы убедиться, что он не возьмёт с собой ничего американского. С головы до ног он был одет в немецкую форму и носил немецкую
летное снаряжение, даже с обычным немецким автоматом "Люгер" на поясе
. Но вместо того, чтобы рисковать, он проверил содержимое своих
карманов летного костюма, обнаружил, что все они фактически пусты, и
затем глубоко вздохнул.

"И на этот раз мы говорим серьезно!" - проворчал он.

Сбив "Мустанг" в резком пикировании, он выстрелил из всех своих орудий
в разреженный воздух, а затем выровнялся и выжал компенсатор
дроссельную заслонку. Результатом стало то, что в двигатель была подана неправильная смесь,
и силовая установка начала извергать длинный шлейф маслянисто-черного цвета
дым. Как только он появился в воздухе, Доусон перевернул «Мустанг»
на спину, отпустил руль и позволил гравитации увлечь его вниз,
на открытое пространство. Сжав пальцы правой руки в кулак, он
позволил своему телу свободно падать в воздухе и медленно
считал.

 Досчитав до двадцати, он дёрнул за кольцо страховочного
ремня и расслабился. Он висел вниз головой и смотрел на бледное небо, поэтому
увидел, как мимо него пронёсся парашют пилота и расправил шёлковые складки
основного парашюта. Мгновение спустя невидимые руки, казалось, схватили его
обхватите его, переверните, пока он не окажется ногами на земле, и
затем слегка дерните его вверх. И сразу после этого он уже удобно болтался
на концах своих туго натянутых веревок савана и медленно плыл
к земле.

"Ладно, Фредди, где ты, малыш?" пробормотал он, и откинул его
голову смотреть вверх.

Только в этот момент он понял, что нацистские истребители
вернулись, чтобы снова попытаться прорваться сквозь заслон «Мустангов»
и добраться до бомбардировщиков, которые теперь находились на некотором
расстоянии к востоку от Дуйсбурга. Там они были, и «Мустанги» тоже были там.
Они проносились и кружили по небу, стреляя и паля из пушек,
а трассирующие снаряды рисовали безумные зигзаги в предрассветном воздухе.

Не прошло и пары секунд после того, как Доусон поднял взгляд, как он увидел, как «Мустанг» взорвался в ослепительной вспышке кроваво-красного света, когда дюжина
нацистских пилотов попала в него перекрестным огнем.  Мгновенно от истребителя янки не осталось ничего, кроме
дымящихся обломков, падающих на землю. Ледяные пальцы сжали сердце Доусона, и он то и дело
поворачивал парашют, отчаянно пытаясь разглядеть, что
участок неба прямо над ним, но исчезла из-за распространения его
желоб собственный конверт. По соскальзывания желоб для него, однако он сумел сделать
посмотреть раздел за раз. И когда он увидел все это, его сердце
, казалось, перестало биться и превратилось в сплошной кусок льда в
его груди.

Не было не единого признака Фредди фермер плывет по
парашют где-то в этом трассирующей пулей и лопнул наполненный зенитки небо.
Не было даже следов Мустанг погружаясь на землю. Его собственный
к этому времени врезался в твердую землю, но другого "Мустанга", который
возможно, это самолет Фредди, пикирующий к земле. Там не было ничего, кроме
разбросанных обломков того самого "Мустанга", который он видел взорванным в небытие
собственными глазами.

"Фредди!" - выдохнул он. "Фредди, мальчик, это был ты? Они тебя прижали?
Когда ты перекатился, чтобы выпрыгнуть? О, Боже милостивый, пожалуйста, нет! Пожалуйста, _ нет_!

Горячие слезы навернулись на глаза Доусона, и на мгновение или два
все было просто огромным расплывчатым пятном перед ним. Он сорвал с головы
защитные очки, вытер глаза рукой и вгляделся в воздух
над собой и вокруг себя. Он увидел два нацистских самолета и еще один "Мустанг",
мчался к земле в массе пламени, но там не было ни души
в воздухе спасся сам, устремившись к земле на парашюте. Все
другие пилоты, нацист и рвануть так, были убиты в своих ямах, или
так задета, что они были не в состоянии бросить сами снимите их
пылающие самолеты.

"Фредди, мальчик, где ты?"

Собственные слова Доусона эхом отозвались в ответ, насмехаясь над ним. В тот момент он почувствовал, что
как будто часть его самого действительно умерла. И вскоре потребовалось все его
мужество и сила воли, которыми он когда-либо обладал, чтобы прекратить сканировать
пусть небеса обратят внимание на Фредди Фармера и уделят все его внимание себе.
он сам. Теперь он был близко к земле, и если он хотел выполнить
свою часть работы и коснуться земли рядом с этим большим заводом, ему
нужно было забыть о судьбе Фредди Фармера и сосредоточиться на
самого себя.

Несмотря на его решительные усилия сделать именно это, это было совершенно
невозможно. Ни один человек на земле не смог бы думать только о себе,
если бы оказался на месте Дэйва Доусона. Перед его глазами постоянно стояла картина, как тот единственный
«Мустанг» разлетается на куски. В
считанные секунды бесчисленные воспоминания о Фредди фермер маршировали по
его мозг. Все это, казалось, высосать силы из его тела;
включите его мышцы к резине, и его кости в желе.

Это было почти так, как если бы они были двумя отдельными людьми. Один изо всех сил старался
сдвинуть свой парашют, чтобы подплыть поближе к фабрике, которая
теперь четко вырисовывалась чуть впереди и под ним.
И другой человек заново переживал воспоминания, душераздирающие.
воспоминания о многих, многих вещах, которые Фредди и он сделали вместе. Итак
Он был так уверен, что Фредди Фармер отправился на встречу с героем, что его почти охватило дикое, безумное желание отстегнуть парашют и позволить своему телу упасть прямо вниз, как камень, навстречу гибели. Только боевое сердце и решимость продолжать ради Фредди позволили ему сохранить рассудок и управлять своими движениями.

 А потом земля оказалась близко, очень близко. Фабрика была похожа на
гигантскую гору, возвышающуюся на его пути. Он видел фигуры, бегущие к тому месту, где он должен был коснуться земли. Некоторые были в форме, а некоторые
носил безошибочную одежду фабричных рабочих. Казалось, там было
довольно много заводских рабочих, и в абстрактном смысле этого слова
на мгновение он задумался, был ли это период отдыха или смена
заводских смен.

Но лишь на краткий миг он рассеянно задумался об этом. В
следующий момент, когда его ноги уже почти коснулись земли, Судьба в виде
сумасшедшего бокового ветра сыграла свою злую шутку. Казалось, что парашют
наклонился влево и потянул его за собой. Когда он повернул голову,
то мельком увидел припаркованный грузовик. Затем последовал безумный полёт
Ветер швырнул его на грузовик. Он вытянул обе руки, чтобы
смягчить удар, но это мало помогло.

 Из ниоткуда что-то ударило его в грудь. Что-то другое обрушилось ему на голову. И что-то ещё нанесло ему сокрушительный удар
в спину. Борт грузовика, который, казалось, находился не дальше, чем в
паре метров от него, взорвался, разлетевшись на множество разноцветных
огоньков, сверкающих спиралек и золотых ракет. Затем, словно по
волшебству, всё затянуло чёрным занавесом, и стало тихо, как в могиле!




ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

_Обломки войны_


Пульсирующий гул проник в мозг Дэйва Доусона и медленно вернул его в сознание. Первые несколько мгновений он пребывал в полном замешательстве и боли. Пульсирующий гул превратился в звук произносимых слов. Слов, произнесённых на французском и английском языках. Несмотря на боль, которая, казалось, пронзала всё его тело, внутреннее чувство осторожности подсказало Доусону, что нужно держать глаза закрытыми и лежать совершенно неподвижно. Он знал, что сидит в каком-то мягком кресле,
и что он находится в комнате, полной людей. Пахло
они попали ему в нос, и еще был наполовину острый, наполовину сладкий запах
горячего масла и сала. В одно мгновение он положил ее, как запах складывается
внутри завода, который оснащен множеством машин для работы на
металл.

Радостное чувство удовлетворения затопило через него, когда сказал он себе
что у него, очевидно, был принят внутри завода будет оказана первая
помощь. Но долю секунды спустя, когда ужасные воспоминания вернулись в полном объеме,
в нем не осталось ни капли радости. Фредди Фармер! Где был
Фредди? Мёртв или ещё жив? Он едва осмеливался думать, что последнее возможно
возможно, это правда. И все же надежда вечно рождается в груди человека,
и он цеплялся за эту крошечную надежду всем своим сердцем и душой.

А затем сквозь его горькие мысли донесся звук произнесенных слов.
Слова, которые запечатлелись в его все еще слегка ошеломленном мозгу и имели
смысл.

"Отойдите, дураки!" чей-то голос прорычал по-немецки. "Разве вы не видите
что ему нужен воздух? Отойди! Мы должны сделать всё для этого доблестного героя Люфтваффе.

 — _Ja, ja!_ — хрипло отозвался второй голос. — Я своими глазами видел, как он
уничтожил пятерых свиней, прежде чем был вынужден покинуть свой самолёт.
Посмотрите на него, вы, французские псы. Вот он, немецкий герой. После такого захватывающего приключения он совсем не пострадал. Пара ушибов и немного сбито дыхание. Завтра к этому времени он снова будет в своём самолёте и снова будет уничтожать тех, кто воюет с нами. Посмотрите на него. Видите медали за храбрость и доблестную службу фюреру, которые он уже носит? Я видел, как он уничтожил пять из них. Своими глазами!

«Придержи язык!» — снова рявкнул первый голос. «Мы все это видели, так что
тебе не нужно нам рассказывать. Вот, займись делом и вымой это
полотенце в холодной воде снова. Он будет в сознании, и в следующий момент или
два. Кто-нибудь слышал из города? Сделали тех собак, свиней многое сделать
повреждение?"

"Несколько пожаров от зажигательных устройств", - услышал Доусон чей-то ответ, "но они
все потушены или уже под контролем".

"Хорошо, хорошо!" - сказал тот, что рычал. - Вот сволочи, собаки! Но мы им покажем. Подождите и увидите! Ах! Так вы наконец-то принесли полотенце? Теперь мы поможем нашему герою из Люфтваффе.

Доусон почувствовал какое-то движение совсем рядом с собой, а затем внезапно ощутил, что его лицо словно погрузилось в айсберг. Конечно, он
ожидается, прохладное полотенце для размещения на его лице, но на самом деле полотенце
была настолько ледяной, что он задыхался, назло себе, и сделал так, как будто
согнать ее с руки. Полотенце быстро сняли, и он
обнаружил, что смотрит в улыбающееся лицо толстяка с двойным подбородком.
Немецкий. Мужчина был одет в гражданскую одежду, и значка на правом лацкане
его грубые суконные куртки указал, что он был какой-то
официальный фабрики.

"Ах, вы лучше сейчас, да?" сказал он и лучезарно посмотрел на Доусона. - У тебя был
несчастный случай с парашютом как раз перед тем, как ты ударился о землю. Но
Теперь вы в безопасности и в надёжных руках. Я лично приказал, чтобы вас отвели в дом и устроили с комфортом. Но, прошу прощения, _герр лейтенант_, может быть, вы хотите чего-то ещё?

 То, как этот человек размахивал своими пухлыми руками и явно пытался создать впечатление, что он лично оказал большую услугу офицеру гитлеровских люфтваффе, мгновенно выдало в нём того, кем он был, по мнению Доусона. Дэйв выпрямился в мягком кресле, в котором сидел, и холодно посмотрел на мужчину. А ещё он на мгновение окинул взглядом лица десяти или двенадцати человек, столпившихся в комнате.
выглядело как заводская контора. Он увидел несколько лиц, которые сияли гордостью,
и даже небольшим благоговением. Он знал, что их владельцы были немцами.

Но были и такие, которые смотрели на него практически без всякого выражения.
Глубоко запавшие глаза не мигая смотрели на него. Глубоко запавшие глаза на
лицах с желтовато-серым цветом кожи. Лица
мужчин,, хоть живым в организме, были мертвые души. Он не
нужно взглянуть на них дважды, чтобы знать, что они были французы. Французы
Изгнаны со своей родной земли и перевезены в Германию для выполнения
рабского труда на военных заводах Гитлера.

Затем Доусон снова устремил холодный взгляд на мужчину с двойным подбородком.

"Да!" — отрезал он по-немецки и провёл рукой по глазам. "Где я? Что это за место? Кто вы?"

"Вы не знаете?" — удивлённо спросил мужчина с одутловатым лицом. "Тогда я
сразу вам скажу. Это фабрика Фарбина, номер шесть. Вы находитесь в моём кабинете, _герр лейтенант_. Я генеральный директор. Меня зовут Курт Крампштадт. Когда я увидел, что у вас возникли трудности, я сразу же взял всё в свои руки.

Доусон хмыкнул, а затем увидел, что с него сняли лётный костюм.
прикрепленный к спинке ближайшего стула. Он посмотрел на него и снова кивнул.


"Да, теперь это возвращается ко мне!" - сказал он резким голосом. "Я сбил
несколько свиней, а затем мои пушки заклинило. Многие из них налетели
на меня, и я был вынужден покинуть свой самолет ".

"Джа, джа!" - радостно воскликнул герр Крампштадт. "Мы все видели вас. Это было
замечательно. Никогда я не видел такой храбрости, какую вы проявили".

"Было мило с вашей стороны прийти мне на помощь", - сказал ему Доусон
ровным голосом. "Herr Kurt Krumpstadt, eh? Я запомню это имя. У меня
есть друг, который занимает видное положение в партии. Я расскажу ему, как быстро ты
оказал помощь военнослужащему Люфтваффе».

Герр Крумпштадт чуть не расплакался от радости, услышав эти слова.

"Это ничего не значит, _герр лейтенант_, — сказал он. — Это был мой долг, и я его
исполнил. Но я преисполнен благодарности за то, что
_герр лейтенант_ будет так любезен и упомянет о моём маленьком поступке
своему важному другу».

"Как только я с ним встречусь, что произойдет скоро", - проворчал Доусон. Затем, с
озадаченным выражением лица, он сказал: "Фабрика номер шесть Фарбин? Что
вы здесь делаете, герр Крампштадт?

Луч радости немца мгновенно померк, и он стал похож на какого-то толстяка.,
маслянистое создание, внезапно загнанное в угол и очень напуганное.
Доусон пристально посмотрел на него и щёлкнул пальцами.

"Ну что, ты оглох?" рявкнул он. "Ты что, не слышал вопрос офицера Люфтваффе? Или ты здесь ни при чём? Ну?"

"О, нет, нет, нет, герр лейтенант!" - немец буквально взвыл и
поднял руки в умоляющем жесте. "Раньше мы делали гусеницы для
танков фюрера, но теперь это нечто другое. Что-то особенное.
Что-то очень секретное. Я не знаю, разрешено ли мне рассказывать об этом
даже герою наших замечательных люфтваффе. Я не знаю".

Повинуясь импульсу, Доусон быстро принял решение не настаивать на своем. Он
было ощущение, что он был, пожалуй, на очень тонком льду, и что
было бы лучше, чтобы "тест" на льду немного, прежде чем действительно становится
тяжело с герром Krumpstadt. И поэтому вместо этого он задал вопрос, который
вертелся у него на кончике языка вскоре после того, как он пришел в себя
. Полное сознание.

"Вы видели, как кто-нибудь из моих товарищей спускался с парашютами?"

Герр Крампштадт нахмурился, как будто глубоко задумался. Мгновение спустя он
покачал головой.

"Нет, герр лейтенант, вы были единственным, кого я видел", - сказал он. Затем он
развернулся и зарычал на остальных. "А как насчет вас? Кто-нибудь из вас
видел, как один из храбрых товарищей герра лейтенанта спускался на парашюте?
Ну? У вас есть языки? Говорите громче!

Почти все покачали головами, но Доусону показалось, что он увидел высокого
Француз открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, затем захлопнул его
и, не моргая, уставился на герра Крампштадта. Немец с двойным подбородком
повернулся к Доусону и покачал головой.

"Больше никого не видели, герр лейтенант", - сказал он. "Только вас. А теперь,
могу ли я быть еще чем-нибудь полезен? Вы хотите, чтобы я отвез вас в ближайший
Аэродром Люфтваффе? Я бы предложил вам воспользоваться телефоном, только... только
все телефоны изъяты. Приказ Военного министерства
Производство. Но, возможно, я могу что-нибудь сделать для вас?"

"Да!" Доусон лопнуло, и мотнул головой. "Вам эти другие из
вот. Неужели здесь нет никакой работы? Вы все бросаете
свои инструменты и глазеете только потому, что офицер люфтваффе спускается
со своим парашютом?"

Герр Крампштадт так яростно замотал головой, что несколько маленьких
капелек пота, выступивших у него на лбу, слетели мелким дождем.

"О, нет, вовсе нет, герр лейтенант!" - выдохнул он. "Но мы все были
здесь, на конференции, когда увидели, как вы спускаетесь на парашюте. Я
уволить их сразу".

Немец играл на фабрике большой удар по самую рукоять. Он развернулся на
другие, и нанес толстым пальцем на дверь.

"Убирайся!" - крикнул он. "Мы поговорим об этом позже. Сейчас я
занят. Убирайся! Heil Hitler!"

В ответ на это громкое приветствие он услышал невнятное бормотание, а затем немцы
и французы, шаркая, вышли из кабинета, причем последним ушел он сам.
тихо прикрыв за собой дверь. Доусон не смотрел им вслед. Вместо этого он
Он слегка расставил ноги, засунул большие пальцы за пояс мундира
и пристально уставился в затылок герра Крампштадта. Немец
тут же обернулся, и на его толстых губах заиграла маслянистая улыбка.
 Но когда он встретился взглядом с Доусоном, улыбка померкла, и на его лице появилось
тревожное выражение.

"Что-то есть, герр лейтенант"? спросил он напряженным голосом,
и тяжело сглотнул.

Доусон холодно кивнул.

"Да, герр Курт Крампштадт, в этом что-то есть", - сказал он.

С этими словами он повернулся к немцу спиной и хладнокровно подошел
к ближайшему окну. Окно выходило на широкое пространство
земля, которая до войны была довольно художественно озеленена,
но с тех пор была пущена под засев. Повсюду росли засохшие кусты
. Трава была тускло-коричневой и по меньшей мере в фут
высотой. То есть те участки, которые не были вытоптаны колесами грузовиков
и бесчисленными ногами. В полумиле от них был лес, и Доусон
смог разглядеть две немецкие армейские машины, припаркованные у дороги, ведущей в лес.
Возле машин стояли фигуры в шлемах. И хотя Доусон не был уверен,
ему показалось, что он увидел механизм, установленный у одной из машин.

За лесом был горизонта города Дуйсбург, и три
столбы дыма, что он увидел, монтаж от него в сторону утреннего неба он
искренне надеется, были из горящих зданий, а не от другой фабрики
дымоходы. Однако одно было ясно наверняка. Он находился в центре
строго охраняемой территории. Установленный пулемет и припаркованные армейские машины
и солдаты в касках, охраняющие один из подходов к фабрике
, были достаточным доказательством этой истины. Вероятно, потребуется нечто большее, чем просто
блеф, чтобы выбраться из этого места, как только он узнает его секрет, _если_
он когда-нибудь его узнает.

И было кое-что ещё. Что-то, да простит его Господь, что
было для него так же важно, как секрет этой фабрики. Фредди Фармер.
Судьба Фредди. При мысли о своём приятеле Доусоне сердце Доусона, казалось, слегка дрогнуло, и он почувствовал такую слабость, что машинально протянул руку и оперся ею о раму окна. Мгновение спустя он услышал робкий голос герра Крумпштадта.

"Вам нехорошо, _герр лейтенант_! Прошу вас, присядьте. Здесь, у
мой рабочий стол. Вы найдете в кресле максимально комфортно. Я купил его давно
до войны. Это как старый друг. Присаживайтесь, герр лейтенант_,
и я принесу вам немного бренди. Я приберегал его для празднования победы
когда наших врагов больше не будет. Но кто вправе
то, чем герой нашего славного Люфтваффе?"

"Никакой бренди," Доусон холодно сказал, как он повернулся от окна. - Вы можете
оставить это себе на празднование победы, герр Крампштадт. Нет, никакого бренди. Я
чувствую себя прекрасно. Вместо этого я задам вам несколько вопросов. У вас есть
— Может быть, документы, удостоверяющие личность? Тогда позвольте мне их посмотреть.

Немец выглядел ошеломлённым и, возможно, даже немного сердитым, но
Доусон сделал вид, что не заметил этого. Он отвернулся от мужчины и подошёл к огромному столу, занимавшему весь угол кабинета, и сел в самое удобное кресло, какое ему доводилось видеть за многие дни. Расслабившись и одобрительно хмыкнув, он повернул голову в сторону герра Крумпштадта и увидел, что немец подходит к нему с папкой бумаг в руках.

"Вот они, _герр лейтенант_," — сказал мужчина. "Вы найдёте их
всё в порядке. Я ценю их больше всего, что у меня есть. Я верный и
достойный член партии. Но, простите, _герр лейтенант_, я не
понимаю. Почему вы спрашиваете меня о...?"

"Вам ли понимать _все_ методы гестапо?" рявкнул на него Доусон
и выхватил бумаги.

На какое-то мгновение герр Крампштадт вытянул перед собой пустую руку, и его лицо пожелтело, а затем позеленело. Затем он прижал вытянутую руку ко рту, как человек, которому вот-вот станет плохо. И когда Доусон увидел, как в глазах Крампштадта нарастает ужас,
по глазам мужчины он понял, что толстый немец с одутловатым лицом у него на ладони
его рука!




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

_ Глухая стена_


В течение нескольких минут Доусон делал вид, что внимательно изучает бумаги герра Крампштадта
, хотя на самом деле он едва ли обратил на них внимание.
Идея заключалась в том, чтобы заставить немцев немного попотеть, и это как раз то,
что нацисты действительно сделали. Когда Доусон наконец бросил папку с бумагами
на стол и посмотрел на мужчину, Герр Krumpstadt практически
капает пот из каждой поры. Лицо его пылало, как на закате,
и он продолжал "промывании" его руки, как он очень пристально смотрел на Доусона из
испуганные глаза.

"Что-то не так, Leutnant_ _Herr?" - спросил он дрожащим голосом
когда Доусон просто смотрел на него и сквозь него. "Но я не
понимаю! Что я такого сделал, что кто-то должен считать нужным сообщить обо мне?"
Я клянусь, что я лояльный нацист. Heil Hitler!"

"Отчет, сделанный о вас, - это наше дело", - строго сказал Доусон. Затем,
махнув рукой в сторону закрытой двери, он продолжил: "Вы были
на совещании с ними? Вы принимаете меня за дурака? Несколько из этих
те, кто был здесь, в этой комнате, - настоящие французские псы! Что такое хороший немец
разговаривает с французами? Французы здесь только по работе. Небольшая
конференция, а? Может быть, вы допустили здесь оплошность, герр Крампштадт?

Немцу так хотелось поговорить, что слова лились с его толстых губ
как паводковые воды через прорванную плотину.

"Ну конечно, герр лейтенант!" - воскликнул он. «Эти свиньи-французы нужны только для работы, и именно поэтому они здесь, на моём заводе. Их больше сотни, _герр лейтенант_. Их прислало сюда военное министерство. Производство. И время от времени необходимо проводить совещания».
чтобы объяснить, какую работу я хочу, чтобы они выполнили. Да, они свиньи, эти французы,
но они опытные сварщики. И если я хочу получить то, что мне
приказано получить, то я должен заставить их работать на меня.

Доусон сделал вид, что тщательно обдумывает объяснение немца. Его сердце начало бешено колотиться, и кровь забурлила в жилах, когда он понял, что очень, очень близок к разгадке охраняемой тайны этой таинственной фабрики. Если бы только Фредди Фармер был с ним. Фредди, помимо прочего,
был очень ловок в обращении со словами. Фредди заставлял этого толстолицего немца
говорить, не осознавая, что он что-то говорит. Но Фредди там не было
. На краткий миг, когда острое горе и горькое отчаяние пронзили
Доусона, как обоюдоострый нож, он почти потерял контроль, который у него был
над собой. Неимоверным усилием, однако, он отогнал мысли о Фредди
Фармере на задворки своего сознания и еще раз смерил герра Крампштадта
холодным взглядом.

- Французские сварщики, да? пробормотал он. Затем, с резким кольцо в его
голос, рявкнул он в Германии", и каковы эти французы сварщики
— Что вы делаете для вас, герр Крумпштадт?

На долю секунды немец заколебался и почти уже хотел покачать головой и отказаться отвечать. Однако ужас, который каждый немец испытывает перед гестапо, был слишком силен. Возможно, он получил приказ от Министерства военного производства ни словом не обмолвиться с посторонним. Но с сотрудником гестапо? Это было нечто совсем другое.

— Они делают металлические цилиндры для американских и британских
самолётов, _герр лейтенант_, — наконец сказал немец. — И они также делают
ремонт деталей шасси, которые нам поставляют. Они свиньи.
собаки, все до единого, но они мастера по сварке. Если бы я мог получить
более ста из них я мог бы удвоить производительность моего завода".

Дэйв Доусон не позволил ни единому изменению выражения своего лица
, но внутренне он был весь в огне. А также значительно озадачен и
сбит с толку. Металлические баллоны для _американских и британских_ самолетов? Что
Во имя всего святого, нацисты имели в виду под этим? И французы также
производили ремонт деталей шасси, которые были отправлены на этот завод?
В данный момент для Доусона это вообще не имело смысла, но, хотя на кончике его языка вертелась сотня
вопросов, он не озвучил ни одного
ни один из них. Он этого не сделал, потому что снова понял, что катается на коньках.
по очень тонкому льду. Его маленькая выходка в гестапо наполнила герра Крампштадта
ужасом, но он мог очень легко переиграть свою роль и посеять в этом человеке
семя проницательной подозрительности. В конце концов, как сотрудник
Гестапо, по-видимому, приехавший проверить герра Крампштадта, было бы
вполне естественно, что он знал все о том, что происходило в
Немецкая фабрика. Если задавать слишком много наводящих вопросов, это может обернуться катастрофой.

 И тут Доусону в голову пришла блестящая идея. Вместо того, чтобы задавать вопросы здесь, в кабинете герра Крампштадта, почему бы не взглянуть
на всё самому и, возможно, таким образом получить ответы на свои вопросы?
 Поэтому он коротко кивнул, поджал губы и встал.

— Я знаю, герр Крампштадт, — сказал он. — Я знаю всё о том, что вы здесь делаете. Меня интересует не то, что вы производите, а те, кто это производит. Я давно собирался нанести вам небольшой визит,
но другие вещи были важнее. Но теперь, когда удача привела
меня сюда на парашюте, я мог бы также позаботиться об этом деле ".

Доусон умолк, и на мгновение склонил вдумчивый глаз в дальнем
стены, затем быстро перевел взгляд обратно к лицу нацистов.

"Есть одна французская собака, которую мы очень хотим", - сказал он. "У него, наверное,
есть сотня разных имен, но его настоящее имя Пьер Дюваль.
Возможно, в ваших записях есть человек с таким именем?

"Оно мне незнакомо, герр лейтенант", - сказал немец с улыбкой.
нахмурился и медленно покачал головой: "Но я загляну в свое личное дело военнопленного
и удостоверюсь. Одну минуту, пожалуйста, герр лейтенант".

Доусон просто хмыкнул и наблюдал, как Крампштадт подошел к настенному картотечному шкафу
и выдвинул один из ящиков. Он изучал его содержимое в течение
нескольких минут, а затем повернулся к Доусону, еще раз покачав
головой.

"Нет, герр лейтенант", - сказал он. "У меня нет ни одного из них в списке под именем
Пьер Дюваль".

"Я и не ожидал, что вы это сделаете", - проворчал Дейв, пожимая плечами. "Собака
, естественно, не была бы такой уж дурой. Человек может быть даже мертв к
— Сейчас. Мы не знаем наверняка. Но раз уж я здесь, я проверю их и удостоверюсь. Герр Крумпштадт! Проведите меня по вашей фабрике, и
я взгляну на этих французских свиней.»

«— Конечно, _герр лейтенант_! — просиял немец. — Для меня это будет
честь и удовольствие».

— Но одно слово предостережения, герр Крампштадт! — рявкнул Доусон и ткнул в мужчину твёрдым указательным пальцем. — Тот, кого вы проведёте через свою фабрику, — пилот Люфтваффе, сбитый в бою. Он ваш гость, и вы оказываете ему небольшую честь. Нигде не будет упоминаний о том, что он
ни слова о том, кто я на самом деле, или о причине моего небольшого визита сюда. Надеюсь,
вы понимаете меня, герр Крампштадт?"

"О, да, да, герр лейтенант!" - поспешил ответить немец и
яростно замотал головой. "Мои губы на замке. Я бы не посмел,
_Herr Leutnant_!"

"Я уверен, что вы бы этого не сделали", - сухо сказал Доусон. "Очень хорошо, давайте осмотримся".
"осмотритесь".

Герр Крампштадт кивнул, просиял и направился к двери своего кабинета.

Прошло почти два часа, прежде чем Дейв Доусон вернулся.
снова в том же самом кабинете. На его лице появилась легкая морщинка,
и это было не совсем в интересах герра Крумпштадта. Напротив,
это отражало смятение, царившее внутри него. Другими словами,
сейчас он был ещё более растерянным и сбитым с толку, чем раньше.
Фабрика была пятиэтажной, и герр Крумпштадт провёл его по всем этажам и показал каждого французского военнопленного, выполнявшего рабский труд. Чтобы не сбиться, Доусон внимательно изучал каждое новое
лицо, но на самом деле он уделял больше внимания тому, что делал
каждый из них, чем их лицам. И почти все они занимались точечной сваркой металла
Цилиндры различались по размеру: от одного фута в длину и трёх дюймов в диаметре до шести футов в длину и двух футов в диаметре. Один конец каждого цилиндра был открыт. И как бы Доусон ни пытался убедить себя, что на шестой фабрике Фарбина делают корпуса для бомб, он знал, что это не так. По крайней мере, он был уверен в этом настолько, насколько вообще мог быть в чём-то уверен.

Да, французские военнопленные в основном работали на точечной сварке
цилиндров разного размера, но некоторые из них занимались
детали шасси самолета. И именно эта работа озадачила и
привела в замешательство Доусона гораздо больше, чем сварка цилиндров. Посадка
части шасси были все разделись, но даже при этом он был довольно
уверен, что он узнал некоторые детали, которые были наверняка либо
Британский или американский заработать. Ремонт шасси британских и американских самолетов
на заводе номер шесть в Фарбине? Вопрос, казалось, засел в мозгу
Огненными буквами высотой в фут Доусон путешествовал с герром
Крумпштадт с этажа на этаж. И он отдал бы все, что мог.
когда-нибудь надеется обладать, если он мог получить ответы на
вопросы, которые заполонили его мысли.

И теперь он снова был в кабинете Герра Krumpstadt, более запутанной, чем
никогда. И с чувством разочарования, которое затопило через него, как
промозглый туман. Информации; информации добра знали, что правильное значение
на кончиках его пальцев, и все же он не мог забрать его, не выполняется
риск попасть через очень тонкий лед, над которыми он был на коньках.
Герр Крумпштадт почти полностью восстановил самообладание, и Доусон
мог без слов сказать, что некий «агент гестапо» быстро
утомился от радушного приема на фабрике номер шесть Фарбин. Герр Крампштадт
все время поглядывал на часы, и в
его близко посаженных поросячьих глазках мелькнуло легкое раздражение.

"Ну, я полагаю, что он работает не на моей фабрике, герр лейтенант",
внезапно сказал немец с оттенком нетерпения. — Но я с самого начала так не думал, потому что Министерство военного производства тщательно проверяет каждого заключённого, которого они мне присылают. А теперь я могу ещё что-нибудь сделать для _герра лейтенанта_?

Доусон нахмурился, погрузившись в глубокие раздумья, а затем попытался выдержать холодный взгляд.
для блага Крампштадта, но, похоже, это ничего не меняло. Время
быстро истекало, и Доусон знал, что дальнейшее промедление может
привести к росту подозрений со стороны Крампштадта. Фашистским был по
его первоначальный испуг. Ничего не было обвинений против него, а некоторые из
высокомерие, что это типичная немецкая черта возвращался в свою
порядке и речи. И так Дэйв Доусон сделал свое решение. Свое решение
чтобы выйти из Farbin фабрике номер шесть, и, чтобы выйти, как быстро
он мог.

"Вы сказали, у вас была машина, герр Крампштадт?" - внезапно рявкнул он.

"Это так, герр лейтенант", - ответил нацист. А затем, всего
ни малейшего хмурится, "ты хотел быть приводимый в каком-нибудь месте? В ваш
штаб-квартиру?

«Да, но не в мой штаб-квартиру», — сказал Доусон. «В Дуйсбурге есть человек, которому я должен доложить. Закажите свой автомобиль, герр Крампштадт, и вы можете отвезти меня туда. И я снова об этом говорю. Мой друг занимает высокий пост в партии».
— Я доложу о вашей любезности и внимании, которые вы мне оказали.

Этого было достаточно, чтобы добиться того, чего, возможно, не смогли бы добиться угрозы. Герр Крумпштадт внезапно снова заулыбался, и в его глазах появилось нетерпеливое ожидание. В конце концов, не каждый день о тебе упоминает высокопоставленный чиновник. В целом это очень понравилось герру Крумпштадту.

 — Немедленно, герр лейтенант! — сказал он. — И, конечно, я отвезу вас. Никому другому здесь не позволено покидать территорию. Как вы знаете,
здесь повсюду охрана. Но со мной всё по-другому. Держа
на моем месте мне разрешено приходить и уходить, когда я захочу. Никаких вопросов
мне не задают ".

Это было все, что Доусон мог сделать, чтобы удержаться от одного огромного вздоха
облегчения. Как он пройдет через кордон охраны, было проблемой
, с которой предстояло столкнуться. Но не больше. С герром Крампштадтом он бы
очевидно, проплыл прямо до конца и даже получил по пути приветствие от
Гитлеровских солдат.

"Конечно," - сказал Доусон, и даже поддерживал нацистов со своей первой
улыбка. "Дайте нам уехать. Heil Hitler!"

"Heil Hitler!" Герр Крампштадт буквально взвизгнул и ударил себя по руке
в строгом нацистском приветствии. "Следуйте за мной, герр лейтенант".

Пятнадцать минут спустя завод Farbin номер шесть и кольцо из
охранников остались далеко позади задних колес туристического автомобиля Benz, который
Герр Крампштадт вел в сторону видневшегося вдали Дуйсбурга. Было
абсолютно комично видеть, как солдаты, стоявшие на постах охраны,
напряглись и отдали честь, когда мимо них проезжал "Бенц". Тем не менее, Доусон сохранил свое
лицо бесстрастным, механически отвечал на каждое приветствие в нацистской манере,
и просто улыбнулся про себя.

- Это адрес, куда вы хотите, чтобы я вас отвез, герр лейтенант?
Сидевший за рулем нази наконец нарушил возникшее между ними молчание.

Доусон поколебался, а затем принял решение.

- Холерштрассе, - сказал он. - Это в восточной части города. Вы можете
высадить меня, как только мы ее достигаем. Я буду идти до моего назначения из
есть."

Доусон не был уверен, но ему показалось, что нацист слегка напрягся
и бросил на него быстрый косой взгляд. Но, возможно, это было не так. Возможно,
для герра Крампштадта Холерштрассе было просто названием улицы в
Duisburg. Возможно, это значило для него не больше, чем просто это.

"Да, я знаю, где это", - ответил нацист мгновение спустя. "Я пойду
— Прямо туда. И я ещё раз благодарю вас, _герр лейтенант_, за то, что вы поговорили с
вашим другом.

 — Я не забуду, — проворчал Доусон.

 На этом они и расстались, пока герр Крампштадт не свернул на
длинную широкую улицу и не остановился у обочины.

 — Пусть удача сопутствует вам, _герр лейтенант_, — сказал немец, когда Доусон
выбрался из машины. — И да будет нам приятно вскоре встретиться снова. Если кто-то по имени Пьер Дюваль придёт на мою фабрику, я немедленно сообщу об этом в ближайший полицейский участок. Хайль Гитлер.

 — Хорошо, и награда будет вашей, герр Крумпштадт, — ответил Доусон.
серьезно. "Heil Hitler!"

Немец улыбнулся, переключил передачу и отъехал от тротуара дальше
вниз по улице. Доусон посмотрел вслед удаляющейся машине, а затем медленно взял
свою немецкую фуражку, которую он засунул за пояс, и надел ее на голову.
Мгновение спустя он повернулся и пошел по улице. Он
вел себя как солдат, но его сердце было тяжелым, как свинец, в его
грудь. Он чувствовал себя так, словно был последним живым человеком в мире,
и ему стоило немалых усилий сдержать слезы, когда мысли о Фредди
Фармер продолжал тесниться в его голове. Старого доброго Фредди больше нет! Он
Очевидно, он не успел вовремя вмешаться, и палец Смерти коснулся одного из лучших людей, когда-либо живших на свете. Фредди ушёл, и...

 «Но этого не может быть! — яростно сказал себе Доусон. — Этого просто не может быть. Только не
Фредди! Он не был рождён для такой смерти. И всё же...!»

Он не стал договаривать и тихо застонал. Казалось, что его собственная жизнь медленно вытекает из него,
оставляя после себя лишь мертвеца, который должен продолжать жить. Но в том-то и дело. Он должен продолжать жить,
несмотря ни на что. Но как? Что дальше? Забраться в одного из них
Когда-то секретные заводы казались такими важными. Но теперь? Ну, он побывал на шестом заводе Фарбина, и что с того? Французские военнопленные сваривали металлические цилиндры и ремонтировали детали шасси, некоторые из которых, как он был уверен, были сделаны в США и в Англии.

 И что с того? Что хорошего было в этих знаниях сейчас, когда он бесцельно бродил по Холерштрассе? Фредди ушёл, и он был один в Дуйсбурге.
Послезавтра, согласно договорённости, британский самолёт «Рекко»
приземлится в определённом месте, заберёт его и доставит обратно в Англию.
Послезавтра. Но завтра была двадцать четвертая
месяц. В тот день, когда последний агент господина Барона в Англии доклад
Число Шестнадцать Kholerstrasse. Или он? Бы Герр Барон изменить все
его планы в тот момент, когда он узнал, что у него не было маленького черного
книга-то еще? И секретное оружие Ганс и Эрих был поджаренный с
шнапс? Какое секретное оружие? Металлические цилиндры, сваренные точечной сваркой, и разобранные
детали шасси? Во имя...!

"Я думаю, что я просто схожу с ума!" Доусон вздохнул и
беспомощно сжал кулаки. "Все перепуталось. Никакая часть этого
вообще никакого смысла. О, боже, если бы только Фредди был здесь.
 Если бы только Фредди был ещё жив. Я не могу поверить, что его больше нет. Я
не могу!"




ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

_Зловещее молчание_


 В немецкий город Дуйсбург снова пришла ночь. Сирены воздушной тревоги ещё не
завыли, предупреждая о том, что Королевские военно-воздушные силы
снова в воздухе, но улицы города были практически пусты. Многие
жители спустились под землю, чтобы провести там ночь, независимо от
того, будут ли на Дуйсбург сбрасывать бомбы или нет.
 Виднелись лишь редкие солдаты и патрули.
на улицах. Однако один из них был офицером. Офицер
Нацистских люфтваффе, на самом деле. По крайней мере, он был одет
именно так, и, поскольку он был офицером люфтваффе, ни один патруль не остановил
его для допроса. А если и видели, то сразу замечали его звание, его
награды и отрывисто отдавали ему честь и громко кричали "Хайль Гитлер!" на
следующем вдохе.

Весь день и ранним вечером этот офицер "люфтваффе"
прогуливался по участку Холерштрассе. Время от времени
он заходил в ресторан перекусить. А в Дуйсбурге
немного еды - это почти все, что можно было получить за один присест.
Неважно, рядовой это был или фельдмаршал. Просто
Этого было недостаточно. Но после посещения нескольких заведений Доусон смог
насытиться. Однако насытиться было не единственной причиной
его многочисленных визитов в рестораны и продуктовые магазины Дуйсбурга. В каждый из них
он заходил со жгучей надеждой, что увидит Фредди Фармера
пытающегося заполнить свою вечно впалую ногу. Но все было напрасно.
тщетно. Фредди Фармера нигде не было видно. Его англичанин по происхождению.
летел мат и самого дорогого приятеля просто исчез с лица
земля. Вернее, исчез с лица неба рассвета, где Доусон
последний раз видели его живым.

И теперь тьма опустилась ночь над Дуйсбургом, он был
стоя в то, что осталось от дверного проема разбомбили дом напрямую
по Kholerstrasse с номером один пятьдесят шесть. Несколько раз в течение
днем и вечером он прошел мимо номером шестнадцать в обморок
надеемся, что он мог бы увидеть или услышать то, что бы помочь
ему в решении его будет следующий ход. И снова, однако, его надежды были на
зря. Снаружи количество шестнадцать выглядел так, будто его не было
оккупировала с начала войны. Все шторы были
тянет вниз, и половина ставни были закрыты на засов.
Входная дверь, в которой не было окна, была закрыта.
И Доусон ни разу не видел, чтобы кто-нибудь поднимался или спускался по короткой каменной лестнице.
пролет. Если бы номер Шестнадцать был штаб-квартирой разведки
в Дуйсбурге, никто, конечно, не догадался бы об этом по внешнему виду здания
снаружи.

В конце концов, убедившись, что он ничего не выиграет, выставляя напоказ прошлый Номер
В шестнадцать лет, окончательно потеряв надежду увидеть Фредди Фармера
в одном из закусочных на Холерштрассе, Доусон ухватился за последнюю надежду. Если эта надежда окажется ложной и бесполезной,
то он окажется в безвыходном положении. Его миссия в Германии
закончится провалом прямо на улицах Дуйсбурга.

 И поэтому он разыграл свою последнюю карту. С выгодной позиции он
внимательно изучал здание под номером 156 на
Колерштрассе. Это был адрес агента майора Крэндалла, который, как считалось,
проживать там под именем Генриха Вайдена. Но жил ли он? Этот
вопрос мучил Доусона, пока он осматривал это место, и полсотни раз
он испытывал искушение смело пойти туда, постучать в дверь
Номер сто Пятьдесят Шесть и потребовать от того, кто ответил, чтобы его проводили к
Немедленно в комнаты герра Генриха Вайдена. Тоненький голосок предостережения предостерег
от этого шага. Во-первых, после двух часов наблюдения за этим местом
он не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил. Там было не так много
ни единой щели, из которой пробивался бы свет, но, конечно, это, вероятно, было
из-за строгого соблюдения правил затемнения.

Другими словами, дом номер 156 был почти таким же, как дом номер
16. Никаких признаков того, что там кто-то живёт. Тем не менее Доусон не
пошевелился, чтобы подойти и проверить самому.
Он сказал себе, что это глупо. Что он, вероятно, может
ждать всю ночь и не увидеть ничего интересного. И всё же было что-то, что заставляло его не покидать своё укрытие. Глупо? Возможно. Но откуда ему было знать, что за ним не следят настоящие агенты гестапо? Десять дней назад Генрих Вейден
Он сообщил майору Крэндаллу, что его старый адрес не подходит и что с ним можно связаться по новому адресу. Десять дней назад, но что произошло с тех пор?

 На самом деле, именно растущее убеждение в том, что он не единственный, кто прячется в темноте и наблюдает за номером один
 пятьдесят шесть, заставило его остаться на месте. Никаких доказательств. Ничего осязаемого. Просто несколько раз он мог поклясться, что видел
тёмное движение на другой стороне улицы. Может, это было его воображение,
напряжение в глазах. А может, и нет. Как будто он мог
на самом деле почувствовать кого-то там, на противоположной стороне улицы.
И поэтому он оставался в укрытии и наблюдал, как тянулся еще один час.
уходящий в вечность забытого времени.

Но к концу этого часа он достиг предела своей выносливости.
Агенты гестапо или не агенты гестапо, он просто должен был пойти туда
через дорогу и убедиться, что номер один, пятьдесят шесть
оккупированы они или нет. Если она не занята, потом--

Он слегка покачал головой в темноте и не позволил бы
сам завершить в остальном приговор.

«Это моя единственная надежда!» — яростно прошептал он сам себе. «В таком случае я упёрся в кирпичную стену. Вейден должен быть там, и я должен с ним связаться. Он единственный, кто может мне помочь. Ну же, госпожа Удача, дай нам ещё один шанс, пожалуйста».

На мгновение он склонил голову, словно в молитве, а затем, безмолвный, как сама тьма, вышел из своего укрытия
и направился через улицу на другую сторону. Пройдя половину пути,
он услышал впереди слабый звук, от которого у него по спине побежали мурашки.
сердце перестало биться, а волосы практически встали дыбом. Это был
просто звук, один из миллиона различных звуков, которые кто угодно
мог слышать. Может быть, это закрылась дверь, или кто-то сделал
шаг, или случайно обо что-то стукнулся в темноте.

Звук возник и исчез прежде, чем он успел даже понять, что это могло быть.
это могло быть. Но как он застыл неподвижно на улице, с
его "Люгер" служба намертво вцепилась в его свободную руку, он был убежден,
вне всякого сомнения, что звук было сделано по-человечески. Есть
В Дуйсбурге не было бродячих собак или кошек, которые бродили бы по ночам и издавали
звуки. Они давно исчезли, и, без сомнения, не одна
немецкая домохозяйка, которая весь день простояла перед мясной лавкой,
только чтобы узнать, что там не осталось ни кусочка мяса, могла бы сказать,
куда «ушли» эти бродячие собаки и кошки!

Нет, звук издавал человек, человеческое существо. И каким-то безумным образом Доусон ожидал, что ночь полыхнёт пламенем, что в ушах у него раздастся грохот выстрелов, что его тело ощутит укус пули, выпущенной из пистолета какого-нибудь убийцы из гестапо, который принял его за другого.
for one Heinrich Weiden. Это был, пожалуй, совершенно безумная мысль, но
в это мгновение Доусон испытывал более холодный страх, чем он во всех
прежде чем его жизнь.

Однако ни одно невидимое ружье не выплюнуло пламя и звук, и вскоре Доусон взял
свое бешено колотящееся сердце и натянутые нервы под контроль и снова начал двигаться
вперед бесшумно. Вскоре он добрался до противоположной стороны.
тротуар, и входная дверь дома номер Сто Пятьдесят Шесть была не более чем в
пятнадцати футах от него. Он действительно мог разглядеть маленькие металлические рамки, сделанные
для карточек с именами, но там были только рамки, а не карточки с именами.
Было очевидно, что если кто-то и жил в доме номер 156, то он не афишировал это перед случайными прохожими.

 И вдруг, когда Доусон подошёл к небольшому кустарнику, посаженному вместо железного забора, который давно отправился в плавильный котёл Гитлера, он скорее почувствовал, чем услышал движение.  Движение исходило с другой стороны кустов. На какое-то мгновение его нервы не выдержали, и он не знал, что делать:
то ли броситься наутёк со всех ног, то ли вскинуть пистолет и выстрелить в заросли.

Однако он не сделал ни того, ни другого, потому что в следующий момент прямо за ним произошло
быстрое движение, и дуло пистолета уперлось в
его спину.

"Не двигаться, ни звука!" - сказал ему шепчущий голос. "Просто стой
совершенно неподвижно, если не хочешь умереть!"

Голова Доусона, казалось, взорвалась изнутри. Он был горячий и холодный все
более, и это было все, что он мог сделать, чтобы не крутиться. Но он не двигался
мышцы хоть он мгновенно узнал этот голос.

"Фредди!" - сказал он тихим шепотом. "Фредди, мальчик! Ради всего святого!
не стреляй!"

В голосе Доусона были слезы, когда он шептал. И в его глазах тоже были настоящие
слезы. Словно во сне, он почувствовал, как дуло пистолета
убирают с середины спины; затем сильные пальцы схватили
его за руку и развернули к себе.

"Боже мой, Дэйв!" Из темноты донесся прерывистый шепот Фредди.
- Почему, я... я...

Голос молодого фермера дрогнул и оборвался. И даже за все деньги мира
Доусон не смог бы произнести ни слова в тот момент. Они
просто схватили друг друга за руки и стояли так, пока
Они молчали, потому что не могли подобрать слов. Но вскоре Фредди Фармер
вытащил Доусона из-за кустов и присел рядом с ними.

"Это правда, Дэйв, правда?" — прошептал он. "Я думал, ты
умер, старина. Думал, тебя схватили Джерри. Дэйв, это был худший день в моей жизни. Правда. Я серьёзно!"

— И это был мой худший день, малыш! — выдохнул Доусон, продолжая сжимать руку
Фредди, чтобы снова убедиться, что это правда, что Фредди
не умер, а очень даже жив. — Но что ты имеешь в виду, говоря, что ты думал, что
Джеррис, они схватили меня? Я думал, они схватили тебя, Фредди. Я видел, как «Мустанг» врезался в землю и взорвался. Я был уверен, что это ты. И я не видел в воздухе ни одного другого парашюта. Я... Боже, Фредди! Ты просто не представляешь, что для меня значит этот момент.

"О да, я могу, потому что я чувствую то же самое, старина", - сказал англичанин.
юноша сказал сдавленным голосом, слегка потирая костяшки пальцев
удар кулаком в подбородок Доусона. "Но о том, что бизнес
сегодня утром. Просто когда я собиралась в Дубай, два или три
Фокке-Вульф нищие пришли за мной, и я был по горло занят в течение нескольких
Мгновение. Мне удалось сбить один из них, и я прекратил огонь по двум другим. Я огляделся в поисках тебя, но в воздухе не было ничего, кроме горящих самолётов и разрывов зенитных снарядов. Тогда я подумал, что ты сбил один из них, Дэйв. Я всё равно прыгнул, но совсем не рассчитал ветер.
 Может, мне стоило потренироваться пару раз, а?

— Значит, ты не приземлился близко к той фабрике, которую мы выбрали? — спросил Доусон.


 — Близко? — презрительно прошептал Фредди. — Я не приблизился к ней и на милю. Приземлился прямо посреди небольшого озера, не меньше. Представляете!
Я сбросил парашют и выплыл на берег прямо на немецких солдат
из соседнего лагеря. У них был автомобиль и их офицер настаивал
по моему иду вместе с ним. Что еще я мог сделать? Если бы я отказался
пусть они помогут мне в моей залитой состояния, они бы стали
подозрительно. В конце концов, офицер люфтваффе не бродит по городу
промокший до нитки. Так что я поехал с ними, и только через
несколько часов я попросил их отвезти меня в город. Я признал, что я был
встреча с моим комендант в определенном месте. Господи! Я думал, что никогда не получу
подальше от этих негодяев. Их чертов гость большую часть дня, и
все это время я был рядом с бэлми, гадая, что с тобой случилось.
Ты можешь представить себе такую глупость, Дэйв? Но когда мне удалось
избавиться от них, я приехал сюда, надеясь, что смогу хотя бы связаться с
человеком майора Крэндалла. Это было единственное, что я мог сделать, потеряв
полную связь с тобой. Я... Но здесь! А как насчет тебя, Дэйв?"

"К тому же полный день, и почти такой же непродуктивный, как у тебя, Фредди",
Сказал Доусон. А затем он представил своему приятелю собственный краткий отчет
движений и переживаний. "И так было единственное, что осталось
мне делать", - он закончил. "Попробовать связаться Вайден, чтобы увидеть, если он знал
ничего из того, что происходит. Боже мой! Подумать только, мы оба
наблюдали за этим местом в течение нескольких часов, и каждый из нас думал, что другой
поймал его этим утром. "

- И думать об этом тоже неприятно, - пробормотал Фредди. - Но нам
немного повезло, Дэйв. По крайней мере, мы объединились. А это
немало. Но эта история с фабрикой Фарбин, безусловно, чертовски странная,
Дейв. Я имею в виду, что это просто не имеет смысла ".

— Ты это мне говоришь? — тихо простонал Доусон. Затем, повернув голову и уставившись на погружённый в темноту фасад дома номер 156, он пробормотал:
— И если мы не сможем связаться с Вейденом или если он не сможет дать нам больше информации о картине, если _есть_ картина, то мы пропали.
Единственное, что мы можем сделать, — это залечь на дно до завтрашней ночи, а
потом пробраться туда, где на рассвете приземлится британский самолёт «Рекко»,
и вернуться в Англию, как пара болванов. Особенно я, потому что это мне пришла в голову блестящая идея отправиться сюда.
В первую очередь это была погоня за призраками. Боже! Я буду чувствовать себя дураком, когда
расскажу полковнику Фрейзеру, что даже не добрался до первой базы. Он с самого начала
думал, что эта идея бредовая и невыполнимая. Мешок с воздухом
Доусон, это я. Парень с блестящими идеями — я не думаю!"

"Чушь!" — выдохнул Фредди Фармер. — Я был так же за это, как и ты. Просто у меня не было возможности предложить это раньше тебя. Но, чёрт возьми, давай пока не будем плакать и скрежетать зубами.
 Может, Вейден здесь, и, может быть, он знает что-то, что поможет.

"Да, возможно," Доусон эхом, но не очень убедительно. "Что мы
делать, правда? Стучать во входную дверь или просто оставаться на месте и ждать
посмотреть, не войдет ли кто-нибудь или не выйдет? И последнее, я думаю, очень
панковская идея ".

"Обе идеи панковские", - сказал ему Фредди. "Я тут немного пошарил".
пошарил вокруг. Там есть переулок, который ведёт на задний двор. И задняя дверь
открыта. Я правда думаю, что нам остаётся только обыскать
это место, комнату за комнатой. В конце концов, сегодня тебе
повезло, и ты обыграл гестапо. Давайте попробуем и посмотрим, сработает ли это
во второй раз. В конце концов, разве это не строгое правило гестапо — вламываться к людям ночью и ходить туда-сюда? По крайней мере, если здесь кто-то живёт, он будет слишком напуган, чтобы задавать вопросы. А если нам не повезёт и мы ничего не найдём, то просто уйдём тем же путём, что и пришли.

 — Что ж, попробовать стоит, — проворчал Доусон. "Гестапо или Люфтваффе, что
разница мирных жителей в середине ночи? Ладно,
веди меня, Фредди. Получите ваш пистолет и фонарик?"

"И то, и другое", - ответил молодой Фермер. "Но не включай фонарик, пока мы не доберемся
внутрь. Ты прав, следуй за мной. Я знаю дорогу. И удачи, старина.

"И как_ нам обоим это понадобится!" Эхом отозвался Доусон.




ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

_ Живые мертвецы_


Производя не больше шума, чем пара кошек, идущих по бархатному ковру,
Доусон и Фредди Фармер проскользнули по узкому переулку к задней части дома
Номер сто Пятьдесят шесть по Холерштрассе. У задней двери они остановились.
На мгновение, затаив дыхание и напрягая слух в поисках
малейшего звука внутри или снаружи дома. Не было слышно ни единого
звук, однако, был слышен. Весь Дуйсбург казался поистине городом
мертвых. Ни звука, ни света, ничего.

"Жутковатое место, не правда ли?" Фредди вздохнул фермер. "Дает глава в
ползает".

"Любой может получить свою долю," Доусон хмыкнул. "Ладно, пойдем внутрь."

Молодой Фермер кивнул в темноте, осторожно открыл заднюю дверь и
бесшумно проскользнул внутрь. Доусон вошел прямо за ним
по пятам, захлопнул дверь, и на мгновение оба молодых человека застыли там
неподвижно в темноте. Вскоре Доусон нажал кнопку своего
фонарика и направил луч блуждать по коридору с задним входом. Пыль
грязь, казалось, была повсюду, и в воздухе витал запах, который
заставил Доусона мгновенно подумать о Смерти.

Он начал рассказывать об этом Фредди, когда внезапно луч его фонарика
остановился на каких-то коричневато-красных пятнах на оштукатуренной стене
справа от него. У него перехватило дыхание, и Фредди Фармер
повторил этот звук. Долгое время никто не произносил ни слова, их взгляды были прикованы к
этим красновато-коричневым пятнам, словно притянутым мощным магнитом.

"Пятна крови!" - Наконец прошептал Фредди. "Сюда вошел какой-то парень, сильно
раненный, и он оперся рукой о стену, чтобы удержаться на ногах".

— Да! — сказал Доусон и тяжело сглотнул. Затем, опустив луч фонаря, он сказал: «Смотри, Фредди! На полу ещё пятна. Боже! Кто-то сильно пострадал. Он залил всё кровью. О боже, Фредди!
 Ты не думаешь?..»

Доусон не закончил. Остальная часть фразы застряла у него в горле, когда он посмотрел на Фредди. Лицо молодого фермера было напряжённым и вытянутым, а
взгляд его глаз говорил о том, что он думает о том же. О том, что человек,
оставивший эти кровавые пятна, — Генрих Вайдэн. Почему они оба так
думали, ни один из них не стал спрашивать. Они просто _знали_ это,
и всё!

"Начнем ..." Доусон начал, а потом отрезал себя коротким, как и он,
и Фредди пошел жесткий.

Они сделали это по той простой причине, что откуда-то спереди услышали
протестующий визг резины по асфальту, когда машина резко затормозила.
резкая остановка. И почти до того, как звук растворился в эхе,
послышался топот тяжелых ботинок по ступенькам крыльца.
И почти сразу после этого входная дверь затряслась, а затем с грохотом распахнулась
кто-то навалился на нее всем своим весом.

За долю секунды до того, как эта дверь распахнулась, Доусон и Фармер были
Доусон уже действовал. Он выключил фонарик, и двое подростков,
не сказав друг другу ни слова, бросились к двери чулана в коридоре,
открыли её и проскользнули внутрь. И как раз вовремя.
 Доусону показалось, что он едва успел прикрыть дверь на
четверть дюйма, как коридор, из которого они только что вышли,
озарился светом, и хриплый голос произнёс по-немецки:

"Свинья! На этот раз он от нас не уйдёт. Смотрите! Вон там, на стене!
 Пятна крови. Я знал, что ранил его. Он не мог уйти далеко. Мы попробуем
сначала эти комнаты. Будь наготове со своим оружием. На этот раз мы не будем разговаривать.
Мы просто пристрелим собаку!"

Голос, казалось, говорил почти в лицо Доусону, и когда он всмотрелся
в щель, он увидел фигуру в черной форме и ботинках, приближающуюся
к двери прямо по коридору. Второй черном мундире и
загрузил показатель был прямо за ним по пятам. Мужчина впереди повернул
дверную ручку, затем распахнул дверь и отскочил на шаг назад, когда он
направил луч фонарика, который держал в руке, в дверной проем.

"Ах, сволочь собачья! Так вот ты где!"

Доусон словно издалека услышал, как немец прорычал эти слова, и они едва дошли до его сознания. Он смотрел мимо двух немцев в комнату за их спинами. Там на кровати, застеленной лишь одним грязным одеялом, лежал человек, который на первый взгляд казался мертвым. Его лицо под грязью и засохшей кровью было восковым. А пальцы, сжимавшие единственное одеяло, были тонкими, как зубочистки. Но он был жив. Когда свет ударил ему в лицо, он открыл глаза, которые, казалось, провалились на два дюйма вглубь глазниц.
голова. На краткий миг они вспыхнули в яростном вызове. И тонкие
губы дернулись, как будто мужчина собирался что-то сказать.

Однако в этот момент Доусон увидел, как один из немцев поднял
зловещего вида "Люгер", который он сжимал в правой руке. И
Доусон не стал ждать, что произойдет дальше. Он отдернул одну руку назад
чтобы дать Фредди Фармеру сигнал к молниеносным действиям, и
затем он вылетел из шкафа в коридоре, как снаряд из морской пушки.
Одним огромным прыжком он пересек коридор. Он вскочил с
его правая нога соединилась с рукой немца, державшей пистолет. Пистолет вылетел
вращаясь из безжизненных пальцев, но Доусон не следил за его полетом.
Он поднял свой пистолет вверх и опустил его в яростном рубящем движении.
Ствол практически вонзился в череп немца, и мужчина
сжался тихо, как мышь, и опустился на пол.

Развернувшись и одновременно пригнувшись, Доусон начал
вырывать пистолет вверх, но он мгновенно остановил движение. Там
Не было второго немца, который получил бы этим пистолетом в подбородок.
в более или менее кулачном стиле. Ничуть не бывало. Фредди Фармер
был не просто заинтересованным наблюдателем. Он «позаботился» о
другом немце. И сделал это в очень своеобразной манере. Доусон не
услышал ни единого звука, но, опустив взгляд, увидел, что жертва
Фредди лежит на пороге, холодная, как мороженая скумбрия!

Не говоря ни слова, оба лётчика схватили своих жертв, затащили их в комнату и закрыли дверь. Затем, прикрыв фонарик, чтобы луч не попал на мужчину на кровати,
Доусон подошёл к нему. В горле у него стоял комок, и ему было трудно говорить.

"Привет, Дартмут," — сказал он. "Я ведь прав, не так ли?"

Глубоко запавшие глаза уставились на него; затем мужчина покачал головой.

"Я не понимаю, о чём вы говорите," — прошептал он по-немецки.

Доусон улыбнулся и опустился на колени рядом с кроватью. По какой-то неведомой причине
теперь он был уверен. Мужчина на кровати был ростом выше двух метров,
но его волосы были не соломенного цвета. Они были почти белыми. Но
его глаза были голубыми, и, возможно, именно глаза заставили Доусона так
несомненно. Они смотрели на него с вызовом, но в глубине их глаз
казалось, горела крошечная искра слабой надежды.

"Гарвард - ничто", - тихо сказал Доусон. "Мы янки, Дартмут. Янки из военно-воздушных сил, но пытаемся выполнять работу для майора Крэндалла, вашего шефа. " "Мы янки".
"Янки". Он
о твоем новом адресе узнали только вчера, как раз перед нашим вылетом.
Десять дней ушло на то, чтобы достучаться до него. Послушай, Дартмут, ты...

Доусон замолчал, когда глаза другого засияли безумным светом безграничной радости, а из глаз потекли слёзы.
сквозь грязь и запекшуюся кровь на его лице. Затем его тонкие губы
зашевелились, и он прошептал слова, которые были похожи на колокольчики судьбы в
Уши Доусона.

"Вы опоздали! Слишком поздно! Сейчас их не остановить. К рассвету они
будут в воздухе. Я пытался, но они увидели меня. Я побежал, но один из них
выстрелил в меня. Я подумал... если бы я только мог вернуться сюда. Возможно, немного
отдохну, а потом смогу попробовать снова. Но я потерял слишком много крови. Я ... я не могу
сделать это сейчас. И ... и уже слишком поздно... слишком поздно...

Слова превратились в булькающий звук в горле умирающего.
Его ресницы дрогнули закрытые, и ужасный страх свернулся ледяные пальцы
о сердце Доусона. Он повернулся, чтобы поговорить с Фредди крестьянин, но
Англо-родился воздушным асом не был там, в комнате. В тревоге Доусон начал
на ноги, но в этот момент Фредди пришел колхозник ускользает
дверь.

"Фредди! Что...?"

"Убедившись, что, естественно," молодой фермер оборвал его, и быстро пересек
подошла к постели. «Выскользнул наружу, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь ещё. В этом месте нас могли бы поймать, как крыс в ловушку. Но там были только эти двое. У них снаружи стояла маленькая армейская машина. Я взял ключи от зажигания и
поправил входную дверь, когда возвращался. Как там...?

Фредди остановился и застонал, устремив взгляд на мужчину в кровати.

"Это Дартмут", - тихо сказал Доусон. "Он говорил какое-то время, но
все, что он сказал, это то, что мы опоздали. Что теперь их ничто не остановит
. И что к рассвету они будут в воздухе. Прежде чем я успел спросить его, что он имеет в виду, он потерял сознание. Он умирает, Фредди. Посмотри на рану на шее. Чудо, что он продержался так долго. Он... Подожди! Он снова приходит в себя.

Последнее было необязательно. Фредди Фармер тоже заметил, что глаза его дрогнули.
— Он открыл рот, и тонкие губы зашевелились. Но из них не донеслось ни звука.
Доусон наклонился ближе.

"Ты должен держаться, Дартмут!" — яростно прошептал он. "Ты должен держаться и рассказать нам об этом. Может быть, мы сможем помочь. Может быть, мы ещё сможем их остановить. Почему их нельзя остановить? Кто они такие? И _что_ за самолеты
будут в воздухе к рассвету? Подожди и скажи нам, Дартмут! Подожди, пожалуйста."

В запавшие глаза вытаращил глаза, и тонкие губы продолжали двигаться, не
издавая ни звука. Доусон сжал в бессилии кулаки обеих.

"Если бы мы только могли что-нибудь для него сделать!" - простонал он.
пара таблеток сульфанилимида или даже аптечка первой помощи. Но у нас нет
ни черта. И я боюсь, что в любом случае уже слишком поздно. Дартмут! Пожалуйста!
Держись, парень, держись. Вы должны сказать нам, что все это значит".

Как умоляющий голос Доусона гасло Эхо само молчание
Смерть, казалось, висят в этой комнате. Затем, внезапно, начал раздаваться звук
из тонких шевелящихся губ умирающего. И Доусон, и Фармер
наклонились поближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

"Огонь!" - сказал мужчина. "Огненные бомбы , которые уничтожают все в радиусе мили
Там, куда они попадают. Это правда! Я... я видел это своими глазами.
 Огнемётчики в воздухе. Вот на что они похожи. Но их сбрасывают, как бомбы. Специальные химикаты. Их ничто не может потушить.
 Они должны сгорать сами. Но... но они взрываются и разлетаются во все стороны. Это жидкий огонь. Его ничто не может остановить. Теперь ничто не остановит этих дьяволов. Их секретное оружие. Этот дьявол! Этот герр
Барон. Он снова в Дуйсбурге. Я знаю! Я видел его. Он не сможет меня одурачить, что бы ни делал. Двадцать четвёртое — завтра.
Завтра они нанесут удар, и мы будем бессильны их остановить. Это... это не поможет им выиграть войну, нет! Они никогда не выиграют. Но наши самолёты... наши пилоты... наши экипажи. Сотни... тысячи! Три четверти английских и
американских бомбардировщиков будут уничтожены за считаные минуты. Война продлится на пять лет дольше. Боже мой, я был так близок. Так близко к тому, чтобы остановить их!

Умирающий мужчина замолчал, и его взгляд остекленел. Сотни тысяч вопросов
подступили к горлу Доусона и Фредди Фармера. Но ни один из них не осмелился
их задать. Смерть была так близко,
Теперь он был совсем близко. Они почти чувствовали, как к ним тянется липкая рука Мрачного Жнеца. Они едва осмеливались дышать, боясь, что это приблизит конец. Они были беспомощны. Сражение должен был вести в одиночку человек, лежавший под грязным одеялом. Никакая другая сила на земле не могла ему помочь. Он должен был выиграть свою битву или проиграть, и знание о страшной участи, которая вот-вот обрушится на Англию, навсегда запечатлелось бы в его сознании.

Слезы беспомощной агонии жгли глаза Доусона, и его губы шевелились в
пылкой безмолвной молитве. Он чувствовал дыхание Фермера на своей щеке и
он знал, что Фредди тоже молился всем сердцем и душой.

А затем, как будто отодвинули занавес, блеск исчез
с глаз умирающего. Они были яркими и четкими, когда смотрели
на Доусона и Фармера. Мужчина глубоко вдохнул, и
в его горле больше не было леденящего душу предсмертного хрипа.
Как будто в момент величайшей нужды он протянул руку и
получил новую силу от своего Создателя.

"Не говори", - сказал он чистым голосом, который заставил сердце Доусона
подпрыгнуть от радости. "Просто послушай меня, потому что я долго не протяну. Я знаю
это - внутри. Я потерпел неудачу, но, возможно, еще не слишком поздно. Возможно, у вас все получится
. Ты должен. Послушай меня! В десяти милях по шоссе Дуйсбург-Дортмунд
есть небольшая группа холмов. Они образуют кольцо, а
долина в середине плоская, как стол. Вы не можете увидеть его с воздуха
потому что он идеально замаскирован. Это место никогда не бомбили
потому что оно находится за городом. Наши бомбардировщики не обратили на это внимания.
посмотрите.

"Но это военная цель. В этот самый важный момент в
все Германия. В этой замаскированной долине находится сотня британцев и
Американские тяжёлые бомбардировщики. Да! Британские и американские тяжёлые бомбардировщики, говорю я вам. Я их видел. Нацисты месяцами планировали этот удар. Они называют его своим секретным оружием. Он родился в безумном мозгу того, кого они называют герром Бароном. Кажется, никто не знает, кто он такой. Но ходят слухи, что он был знаменитым пилотом Люфтваффе, сбитым в Битве за Британию. Что он был ужасно обожжён в области лица. Но он выжил
и стал человеком многих лиц. Некоторые говорят, что до войны он был великим актёром. Я не знаю. Но я видел его много раз, и каждый раз
он выглядел по-другому. Однажды я почти смог убить его, но и тогда потерпел неудачу. Подумать только, если бы я преуспел, эта ужасная тварь не висела бы над Англией, как сейчас.

Мужчина замолчал, и Доусона с Фармером снова охватил ужас. Но мужчина лишь сделал паузу, чтобы вдохнуть в своё умирающее тело. Он снова заговорил, и в его глазах вспыхнул дикий огонёк.

«Сотня британских и американских тяжёлых бомбардировщиков! Некоторые из них были сбиты и захвачены в плен до того, как их экипажи успели их уничтожить.
 Но большинство из них были восстановлены из уцелевших деталей. Подумайте только! месяцы
Немецкие заводы ремонтировали и изготавливали детали для британских и
американских самолетов. _наши_ самолеты, на которые они полетят против _ нас_ на рассвете.
Они будут нести не фугасные бомбы, а новую бомбу с жидким огнем.
Бомба, которая разливает жидкий огонь на сотни ярдов и уничтожает
все, к чему прикасается. Герр Барон и его люди хорошо поработали
дьяволы. Они выбрали наши самые большие поля в Англии.
Поля Королевских ВВС и Восьмой воздушной армии. Они знают наши опознавательные знаки.
сигналы. Да помогут нам Небеса, похоже, они знают все. А завтра
на рассвете они взлетят. Все сто. Пилот-смертник
и команда смертников в каждом бомбардировщике. Они полетят в Англию и подадут
опознавательные сигналы, как будто это действительно наши самолеты
возвращаются. По три для каждого из тридцати трех выбранных полей.
Они пойдут на бреющем полете, как бы заходя на посадку, а затем произведут свои ужасные
разрушения. В считанные секунды каждое из выбранных аэродромов
будет затоплено огнем. Дьяволы и их самолёты тоже погибнут.
Но наши потери будут ошеломляющими. Пройдут месяцы, а может, и годы
прежде чем мы сможем восполнить наши потери. Да, секретное оружие Гитлера. Великая
победа на его внутреннем фронте. Долгое-долгое затишье в бомбардировках
Германии. Нацисты сейчас сражаются не за то, чтобы выиграть войну. Они
сражаются за время. Время на перегруппировку и перевооружение. Если Гитлер сможет
остановить бомбардировки Германии, то три четверти его Люфтваффе можно будет
отправить на русский фронт, где ему так отчаянно нужна авиация. И с помощью этого ужасного, дьявольского удара, который он нанесёт нам на рассвете, он сможет этого добиться!

Умирающий замолчал. Он с трудом дышал, и его глаза закатились.
казалось, он был в огне. Ошеломленный, Доусон уставился на него, не веря своим ушам.
Этот человек был сумасшедшим, буйно помешанным. То, что он им рассказал, было фантастическим,
невозможным. Этого не могло быть. Сотня американских и британских тяжелых
бомбардировщиков, спасенных нацистами? Отремонтированных и приведенных в состояние, позволяющее
летать против Англии? Это была самая безумная несбыточная мечта, но что
касается слов Крумпштадта о том, что завод Фарбина № 6 производил
металлические цилиндры для британских и американских самолётов? И те
детали шасси, которые он видел своими глазами? Детали шасси,
отремонтированный, который, он был уверен, был сделан в США или Англии?
Да! Как насчет его опыта работы на фабрике номер шесть в Фарбине?

"Этого не может быть!" - услышал он взрывающийся голос Фредди Фармера рядом с собой. "Это
безумие... безумие! Ты не понимаешь, что говоришь, старина. Да ведь они
не могли! Они... они не посмеют!

Умирающий повернул голову и уставился горящими глазами в лицо Фредди.
Его тонкие, почти бескровные губы отступили за зубами, и его тонкие
пальцы вцепились в одеяло, как будто они хотели привязать.

"Сумасшедший?", мужчина выдохнул хрипло. "Безумие? Это правда, говорю вам! С моим
на последнем издыхании, клянусь, это правда. Пятеро из нас узнали секрет, но
четверо умерли, прежде чем смогли сообщить об этом в Англию. В живых остался только я,
и меня арестовали. Меня должны были расстрелять, но я сбежал. Десять дней назад.
Я пытался связаться с майором Крэндаллом, с кем угодно, но дошла только часть моего сообщения.
должно быть, дошла. Адрес этого заведения. Сумасшедший?
Безумный? Сегодня я узнал, что герр Барон и его агенты вернулись.
Они должны отпраздновать взлет на рассвете. Ожидается присутствие Гиммлера
там. Возможно, даже Гитлера. Из Англии до меня не дошло ни слова. Я наблюдал
часами смотрел в небо и молился о наших бомбардировщиках. Но ни один не прилетел. Я
пошел туда, на то замаскированное поле. Сумасшедший? Да, я был сумасшедшим. Я отправился туда
чтобы попытаться победить их в одиночку. Чтобы разжечь огонь. Чтобы сделать _ что_ угодно, что
уничтожило бы то, что у них здесь есть. Но меня обнаружили. Это было то, что
дьявол, Герр Барон. Он был одет, как американский офицер-летчик. Его
люди стреляли. Ударил меня. Я сбежал и вернулся сюда. Возможно, что не было
быть слишком поздно. Возможно, было бы какое-то известие ... какая-то помощь из Англии.
Но они последовали за мной, нашли меня и...

Мужчина поперхнулся собственными словами. Слезы потекли по его щекам, когда он
поднял руку и указал дрожащим пальцем на Доусона и Фредди
Фармер. Его голос был немногим громче сухого хихиканья в горле.

"Сумасшедший, ненормальный? Туда сходите-Дуйсбург-Дортмунд шоссе. Смотрите
себя. Дать жизнь _your_, но, что бы ты ни делал, _стоп о них_!"

Последнее слово было почти сухой кричать. Затем что-то, казалось, отпустило
внутри мужчины. Его наполовину поднятая голова откинулась назад. Его глаза остекленели,
а затем стали пустыми. Его тонкие губы дрогнули, а затем они замерли
навсегда.

"Боже милостивый, прости меня!" Фредди Фармер прерывисто прошептал. "Скажи ему,
что я верю ему. Что я верю!"

"И скажи ему, что мы попытаемся, боже мой!" Выдохнул Дэйв Доусон, когда
он смахнул слезы с горящих глаз. "Если его жизнь стоила того, чтобы
попытаться, то и наши жизни того стоят!"




ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

_Мы, которые должны умереть_


Как Доусон медленно поднялся на ноги, все еще не отводя глаз
на лице мертвеца, он чувствовал, как будто большой вес
были давит на его сердце. Память о словах, что янки
Слова агента разведки крутились в его мозгу
до тех пор, пока не стало казаться, что он никогда не сможет мыслить здраво
снова. Факел был брошен ему и Фредди Фармеру из
рук умирающего человека. Губы, которые на самом деле застыли в смерти
умоляли их отдать свои жизни, чтобы сотни других могли быть
пощажены, и мир стал немного лучшим местом для жизни
. Но как Фредди и он могли совершить невозможное? _ Как?_
С чего бы они начали? Как они могли... - Он оборвал свои
кружащиеся мысли, когда почувствовал, что Фредди схватил его за руку, и услышал
голос своего приятеля.

"У нас очень мало времени, если оно вообще есть, чтобы терять его, Дэйв, старина".
Фредди заговорил напряжённым, полным эмоций голосом. «Меньшее, что мы можем сделать, — это попытаться, как это сделал он, бедняга».

 «Попытаться?» — переспросил Доусон с коротким смешком. «Попытаться что? Попытаться… Эй,
 Фредди! Ты имеешь в виду…»

 «Именно», — сказал молодой фермер и начал снимать с себя форму люфтваффе. — Вон те две крысы из гестапо. Мы позаимствуем их форму,
их машину снаружи и найдём то кольцо холмов и замаскированное поле. Шоссе Дуйсбург-Дортмунд недалеко отсюда.

 — А когда мы доберёмся до поля? — спросил Доусон, снимая свою форму.
Куртка люфтваффе. "Тогда что? Скорее всего, охранники стоят в пять рядов"
вокруг места!

"Без сомнения!" - Мрачно сказал Фредди Фармер и на мгновение позволил своему взгляду
задержаться на мертвом человеке. "Но даже если вся чертова нацистская армия здесь
, мы должны попытаться как-то проникнуть туда. Возможно, эта форма
поможет нам пройти мимо охраны. Я надеюсь на это. Но послушай, Дэйв, если ты
не...

"Кто сказал, что я не хочу?" Сердито перебил Доусон. "Я просто хотел спросить
есть ли у тебя какой-то план".

"Совсем никаких", - ответил молодой Фермер. "А у вас?"

"Нет", - ответил Доусон и подошел к одному из лежащих без сознания немцев.
в черной форме и тяжелых ботинках. "Может быть, мы можем придумать один на
сторону. Подожгу дом, - сказал он, а? Конечно, он, должно быть, имел в виду
что огонь уничтожит все остальное, что там есть. Но, боже! Если бы у нас
только был самолет. Любой самолет, лишь бы...

Доусон внезапно замолчал, и в его глазах вспыхнул агатовый блеск
когда он опустился на колени рядом с одним из немцев и быстро
снял с него форму. И этот блеск все еще был в воздухе Янки
глаза эйса, когда несколько мгновений спустя Фредди и он связали немцев
за руки и за ноги, заткнул им рты кляпами, а затем бесшумно выскользнул из комнаты.
и направился по коридору к входной двери.

Там они на мгновение остановились, приоткрыли разбитую дверь и выглянули наружу
. Дуйсбург по-прежнему был погружен в темноту, и оттуда не доносилось ни звука
, кроме их собственного дыхания. Доусону потребовалась секунда или две, чтобы
разглядеть маленькую нацистскую армейскую машину у обочины. Когда ему это удалось, он коснулся
Фредди легонько взял его под руку, вышел за дверь и спустился по короткому пролету
лестницы. Не говоря ни слова, он скользнул за руль и протянул свой
протягиваю руку Фредди. Молодой Фермер кивнул и передал ключи зажигания.
Минуту спустя Доусон отъехал от тротуара. И через десять минут
после этого он катил на нем по шоссе между Дуйсбургом и
Dortmund.

- У тебя уже появились какие-нибудь идеи, Фредди? вскоре он нарушил повисшее между ними молчание
. "Я думаю, у нас есть около пяти или шести миль. Сохранить
ваши глаза заплыли, потому что мы могли бы очень легко скользить прямо по тем
холмы в темноте".

"Нет, у меня нет ни малейшего представления", - ответил Фармер. "Если бы только несколько из
наших самолетов пролетели над нами, мы могли бы дать им сигнал сбросить часть
бомбы вокруг. Маленький шанс, что, однако. Это близко к полуночи,
и если какие-то наши самолеты вышли они непременно достигли
задачи по настоящее время. Боже мой! Это почти как если бы сам дьявол
наблюдал за нацистами этой ночью ".

"Этой ночью и многими другими ночами, я полагаю", - сказал Доусон,
поджав губы. "Послушай, Фредди, мы не спим, или все это просто
безумный кошмар? Я имею в виду, я хочу верить этому бедняге ... Я имею в виду,
конечно, он не был не в себе; он сказал нам правду. Но - страдающий
сом! Зажигательные бомбы, которые разбрасывают жидкий огонь на сотни ярдов? И
Британские и американские самолёты, пилотируемые немецкими лётчиками-смертниками и экипажами? И
если они добьются успеха, три четверти наших объединённых военно-воздушных сил в Англии
превратятся в груду сгоревшего хлама? Это... ну, в это просто трудно поверить. Это похоже на то, о чём можно прочитать в дешёвом кровавом триллере. Чёрт возьми! Это война с пушками, танками, кораблями и самолётами...

— И многое другое, о чём большинство из нас и не мечтало до начала войны, Дэйв, — тихо сказал Фредди Фармер, пока Доусон подбирал слова. — Например, радар. Нацистская ракетная установка. И
наш собственный реактивный самолёт для другого. И это не говоря уже о чудесах в медицине, которые произошли благодаря этой войне. Да, я знаю, что ты чувствуешь, Дэйв. Что это просто не может быть правдой. Что это невозможно. Но когда ты задумываешься об этом на мгновение, ты спрашиваешь себя, почему это неправда и почему это невозможно? И единственный ответ заключается в том, что так и есть, и так может быть. Война не знает границ. И это относится к умам людей, которые создают дьявольское оружие. Или я говорю глупости?

— Нет, малыш, — сказал Доусон. — Просто на мгновение я задумался.
Фантастическая часть. Нет, ты прав. В тотальной войне может случиться всё, что угодно, или быть придумано. А нацисты как раз из тех, кто может придумать что-то вроде бомб с жидким огнём. Но...

Доусон не договорил, потому что в этот самый момент в пятидесяти ярдах от них на шоссе внезапно появился маленький прожектор, и его луч был направлен прямо на машину. В его свете
Доусон едва различал уродливую морду пулемёта и
обутые в сапоги ноги людей, которые им управляли. Затем показалась фигура в форме,
с автоматом, перекинутым через руку, вышел в луч
света и быстро помигал фонариком с красным абажуром, подавая сигнал машине
остановиться.

"Держите оружие наготове!" - Прошептал Доусон одеревеневшими губами, когда он
снизил скорость машины и нажал на тормоза. "Вот первый
тест, малыш. Может быть, это конец пути, но, с другой стороны,
может быть, мы сможем перестреляться с ними и пропустить кросс по пересеченной местности. Придержите
все, пока мы не убедимся ".

"С тобой, старина!" Фредди Фармер ответил таким тихим голосом, что
Доусон почти не расслышал его.

Мгновение спустя Доусон остановил машину в луче
прожектора, положил руку на пистолет, лежавший на сиденье рядом с ним, и
наблюдал, как фигура в униформе с фонариком в красном абажуре уходит
обошел машину со своей стороны.

"Покажите мне ваши...!" - резко сказала фигура, а затем остановилась с
ворчанием. "О, вы двое, да? Снова вернулись? Очень хорошо, продолжайте. Но сохраняйте свою
скорость до тридцати миль, иначе остальные откроют по вам огонь. Второй
поворот направо оставлен разблокированным. _Gott!_ Так много машин
сегодня вечером! Это похоже на парад. Должно быть, приятно быть сотрудником гестапо. Ты
«Вам, наверное, дадут столько шнапса, сколько вы сможете выпить. Ладно. Поехали. Проезжайте слева от светофора!»

На долю секунды Доусону захотелось сыграть роль гестаповца до конца и прорычать несколько слов в спину человеку в форме, отступавшему от машины. Однако, поразмыслив, он решил оставить всё как есть. Непопулярность гестапо среди этого конкретного солдата его не касалась. Он был бы дураком, если бы стал возражать. Тот, у кого пистолет-пулемёт, может решить, что возражать ещё глупее.

И вот, обливаясь потом от облегчения, Доусон подключил шестеренки и обработал маленькую
Армия машину слева от прожектора, который пропал, как
он пошел, а вернулся в середине ночи потемнели дороги
снова. Именно тогда и Фредди, и он выпустили сжатый воздух из своих легких.


"Господи!" Доусон ахнул. "Я знаю, что у меня теперь седые волосы. Хвала Господу, что этот придурок просто запомнил двух крыс из гестапо в армейской машине, но не то, как они выглядели.

 — Аминь! — прошептал Фредди Фармер. — И пусть Сатана благословит этого ублюдка за то, что он рассказал нам о втором повороте направо. Боже, Дэйв! Ты это видишь?
действительно думаешь, что нам повезет настолько, чтобы...?

"Не говори этого!" Хрипло сказал Доусон. "Это может разрушить чары или
что-то в этом роде. Просто молись, Фредди, вот и все. Молись так, как ты никогда не молился
раньше. Я знаю, у нас нет надежды, но...

- Там первый поворот, Дэйв! - остановил его молодой Фермер. - Притормози.
немного, чтобы мы не промахнулись... Дэйв! Смотри! Вон там, впереди, справа.
Вот место. Видны вершины холмов. Там что-то светится
вот почему. Дэйв! Ты что-то слышишь? Как раскаты грома?

Но Доусон ответил не сразу. Он не мог ответить сразу.
этот момент, даже если бы это стоило ему жизни не делать. Каждый нерв в
вся его система была пять треков, как отрезал скрипичная струна. Его сердце
пыталось пробить себе путь через ребра, и кровь
, бегущая по венам, в одно мгновение была подобна ледяной воде, а в следующее - жидкому
огню. Да, он мог бы видеть вершины кольцо холмов, а
слабое свечение оранжево-желтый свет позади них, что заставило их стоять
против ночного неба. И сквозь шум собственного двигателя он
услышал другой рокочущий звук, который Фредди показался громом
Фармер.

Да, но это был гром, вызванный скачком высокого напряжения в грозовом небе
. Это был гром множества мощных двигателей, набиравших обороты.
Авиационных двигателей. И когда Доусон немного наклонился вперед над штурвалом
и напряг слух, он мгновенно понял, что гром исходил от
Авиационных двигателей британского и американского производства.

"Они не срывайте их!" он услышал, как его собственный голос говорит. "Может быть,
взлета рядом. Должно быть, или они не показывают так много света. Да!
Они убрали камуфляжное покрытие с места, и этот свет
исходит от сигнальных ракет взлетно-посадочной полосы и, возможно, выхлопных газов. Боже милостивый! Позвольте нам
прорвемся. Позволь нам прорваться вовремя, чтобы что-нибудь сделать. Не дай этому случиться
ужасная вещь, пожалуйста. Я умоляю тебя! Не...!"

Голос Доусона застрял у него в горле, а сердце, казалось, сжалось в комок.
когда его собственный умоляющий голос эхом отозвался, чтобы передразнить
его. И потом, даже как Фредди фермер коснулась его руки, его напрягаясь
видели глаза второго выключения. На углу поворота стояли три или четыре фигуры в форме
, и Доусон мгновенно напрягся
внутри. Но в этом не было необходимости, загорелся фонарик, и
Его движущийся луч указывал ему, что нужно повернуть и ехать дальше.
 Возможно, машину узнали, но он сомневался в этом из-за темноты.

 Вероятно, любой машине, которая проезжала первый шлагбаум, а сегодня вечером их было много, разрешалось беспрепятственно ехать дальше к секретному полю, спрятанному за кольцом холмов.С губ Доусона сорвался вздох облегчения, когда он проехал мимо
маячка и свернул. Однако через мгновение,
когда он ехал по ухабистой грунтовой дороге, ведущей прямо к кольцу
от страха перед Хиллз его сердце подпрыгнуло к горлу и сильно ударилось о спину
зубы, на лбу выступили капельки нервного пота. Он услышал
Фредди тихо застонал, и этот стон отозвался эхом в его собственном сердце.

На небольшом расстоянии впереди он увидел несколько машин, припаркованных у грунтовой дороги
. Несколько лучей фонариков двигались вокруг, а сама дорога
была перекрыта несколькими фигурами в униформе. При плохом освещении Доусон
не мог сказать, у всех ли были пистолеты-пулемёты, но он видел по меньшей мере
шестерых, и для него это было слишком. Неудивительно, что его машину
разрешено свернуть на дорогу, ведущую к секретному полю!

"Машинам, конечно, запрещено въезжать на поле из-за опасности
пожара", - пробормотал он. "Им всем приказано припарковаться снаружи, и
эти движущиеся лучи фонариков означают только одно. Что каждого
проверяют, прежде чем он сможет пройти остаток пути пешком ".

Он с трудом сглотнул и повернулся к молодому Фармеру, когда припаркованные впереди машины
вынудили его нажать на тормоза и притормозить.

"Было приятно познакомиться с тобой, Фредди", - сказал он скучным голосом. "Это
конец пути, и я имею в виду конец. Но я собираюсь воспользоваться некоторыми из
«Крысы со мной, это точно!»

«Прекрати, Дэйв! — прошептал ему в ответ Фредди. — Не будь чёртовым дураком, старина. Это ещё не конец. Мы не можем этого допустить. У меня только что появилась идея. Это должно сработать. Останови машину и выходи со мной. Прислонись к моему плечу и держи пистолет в руке. Но ради всего святого, не стреляй. Нет! Никаких вопросов. Времени нет. Просто делай, что я говорю!"

Доусон помедлил долю секунды, а затем пожал плечами.

"Хорошо!" — пробормотал он. "Это ещё одна идея, которой у меня нет. — Веди.
Фредди!"




ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

_Крылья Сатаны_


Выключив передачу, Доусон затормозил до конечной остановки и
автоматически выключил зажигание. Движущийся фонарь балки
не более двадцати ярдах сейчас, и даже сквозь рокот
многих авиационных двигателей, за холмами, он слышит суровый немецкий
голоса заказ невидимые цифры, чтобы выйти из машины и показать
документы в порядке. Огромное чувство горького поражения нахлынуло на него, и
он импульсивно повернулся к Фредди. Но молодой Фармер уже выходил
из машины на обочине и яростно жестикулировал Доусону, чтобы тот
следовал за ним.

"Предоставь это мне, Дэйв!" - прошептал он. "Ты должен, старина!"

Доусону ничего другого не оставалось, кроме как сделать это.
В горле пересохло, сердце бешено колотилось, но с каким-то безрассудством,
дух дьявола-забери-меня-за-спину, поднявшимся в нем, он быстро вышел
вышел из машины и занял свое место рядом с Фредди. Молодой фермер, казалось,
сделайте паузу и глубоко вздохните. Затем он подтолкнул Дэйва локтем.

"Беги со мной, но не говори ни слова!" — яростно выдохнул он.
"Я буду говорить за нас обоих. Пусть все, кого мы встретим, видят, что у тебя есть пистолет. И постарайся сделать такое же мерзкое лицо, как у гестаповца.
Точно! Поехали! "

Комментарий о том, что Фредди, очевидно, сошел с ума, сорвался с языка
Доусона. Но у него не было времени произнести это, даже если бы он и захотел
. Фредди перешел на бег, включил свой фонарик
луч и водил им взад-вперед по дороге перед собой
. В три быстрых шага Доусон догнал своего приятеля, и плечом
к плечу они побежали прямо к группе темных фигур, стоявших
посреди дороги.

При звуке их приближения несколько лучей фонариков повернулись
их пути, и сердце Доусона, казалось, остановилось в груди как
приказ прозвучал на немецком языке:

"Стой!"

Но к тому времени Фредди Фармер уже почти наступал на пятки немцу
, который выкрикнул приказ. Он посветил фонариком прямо в глаза мужчине
и Дэйв мельком увидел маленькие близко посаженные глазки, а также
губы, скривившиеся в сердитой гримасе. Затем Фредди Фармер рявкнул на
мужчину и оттолкнул его в сторону.

"Останови его, болван! Тот, что впереди! Приказ господина барона! Мы следовали за ним всю дорогу. Мы из гестапо, по приказу господина барона. Убирайся!
Прочь с дороги, тупая корова. Прочь с дороги, или герр барон узнает об этом!

У Доусона в голове всё смешалось, и он попытался понять, что
говорит Фредди. Но единственное, что он осознал, — это то, что
несколько секунд спустя они с Фредди Фармером проехали прямо
сквозь группу людей посреди дороги, оставив их стоять там, и
понеслись в полумраке на полной скорости. С каждым шагом Доусон ожидал услышать позади сердитые крики и
выстрелы. Но ничего не происходило, и вскоре Фредди и
он бежал по узкому проходу между двумя холмами.
И перед ними открылось зрелище, которое заставило их обоих инстинктивно
замедлить шаг, а затем остановиться и в ужасе уставиться на него.

Доусон, казалось, мог бы стоять на месте, не сводя глаз с этого зрелища. Но внезапно Фредди Фармер
схватил его за руку и оттащил в сторону, за густой кустарник. Запыхавшись, двое юношей опустились на землю, и
целую минуту между ними не было сказано ни слова. Но вскоре Дэйв заговорил:
потянулся, нашел руку Фредди, и прижал его крепко.

"Я даже не скажешь, Отлично сработано, приятель!" - прошептал он. "Потому что я знаю, штопать
хорошо, что у нас просто не получилось. Елки-палки! Прямо через
куча и не один из них так сильно, как открыл рот, чтобы остановить тебя!"

"Кредит-это власть гестапо", - пробормотал Фредди. "Плюс к этому
тот факт, что мысли Джерри никогда не двигаются очень быстро. Однако я знаю, что
Я буду продолжать бояться до смерти всю оставшуюся жизнь. Я никогда не оправлюсь
от этих последних нескольких минут. Но, Дэйв! Посмотри! Это все правда. Так же, как
— Вейден сказал нам. Но... но что мы можем сделать теперь, когда мы здесь?

Доусон не ответил на этот вопрос. Он не мог вымолвить ни слова,
глядя сквозь ветви кустарника на плоскую, как бильярдный стол,
территорию площадью в милю, полностью окружённую холмами. Это было
похоже на какую-то странную картину, возникшую в воображении безумного
художника. В это просто невозможно было поверить, даже несмотря на то, что он видел это своими глазами. На снимке было по меньшей мере сто тяжёлых бомбардировщиков Королевских ВВС и Восьмой воздушной армии, с опознавательными знаками и номерами подразделений
с опознавательными знаками. _Но_ вокруг них толпились люди в немецкой форме.
 . Это было так фантастично, так невероятно, что Доусон импульсивно несколько раз крепко зажмурился, а затем быстро открыл глаза, ожидая, что безумная сцена исчезнет.

 . Но она не исчезла. Она была там каждый раз, когда он открывал глаза. Самолёты выстроились в линию, которая тянулась до середины поля. Первый самолёт в очереди стоял в конце взлётно-посадочной полосы,
которая проходила прямо через середину огромного аэродрома в форме диска
в направлении с востока на запад. И когда он посмотрел в сторону запада, Доусон увидел, что взлётно-посадочная полоса направлена прямо на широкое пространство между двумя холмами. Другими словами, взлетающим тяжёлым бомбардировщикам не придётся набирать большую высоту, чем обычно, чтобы преодолеть кольцо холмов. Это пространство было достаточно широким, чтобы они могли пролететь. Даже с запасом. И каким-то безумным, абстрактным образом
Доусон понял, что готовые самолёты пролетали через
этот проход между холмами, когда пилоты заходили на посадку.

«Ланкастеры», «Веллингтоны», «Летающие крепости» и даже несколько
«Либерейторов»! И с работающими пропеллерами, готовыми к взлёту. Боже! Интересно, как они маскировали это место днём? Я не вижу никаких
сетей или чего-то подобного. Но, вероятно, они использовали сети, которые сейчас свернуты и лежат на склонах холмов».

Голос Фредди Фармера был низким, и в нём слышалась странная нотка, которая
заставила Доусона быстро повернуть голову и пристально посмотреть на своего приятеля в бледном мерцающем свете, исходившем от сигнальных ракет и, как ему показалось, от по меньшей мере пятисот фонариков, которые двигались по всей
место. Импульсивно Доусон протянул руку и положил ее на плечо
Фредди. Фредди был дрожит, как осиновый лист, и Доусон не было
для любого врача, чтобы понять, что реакция на все, что было до этого
установка в Фредди с лихвой.

"Спокойно, Фредди!" - прошептал он. "Будь немного полегче, если можешь. Ты
был асом, я имею в виду, приятель. И теперь моя очередь сделать некоторые быстрые и
тяжелых раздумий. И получить результаты, как вы и сделали. Послушай, Фредди! Вы
видите что-нибудь необычное про эти самолеты?"

"Иначе?" - тихо повторил молодой Фермер и сурово нахмурился, наблюдая за происходящим
перед ним. "Нет! И это так разрывает меня изнутри. Да ведь это же
совсем как в Англии. Как раз перед вылетом для налета на
Германия. Но, боже мой, Дэйв! Это Германия, прямо здесь!

"Я знаю, малыш, я знаю", - мягко успокоил его Доусон. "Но давайте опустим эту
часть на минуту. А теперь посмотрите. Я тоже не вижу никакой разницы, а это значит, что их зажигательные бомбы, или как они там называются, хранятся в бомбовых отсеках, как обычные тротиловые шашки. И если это так, то они должны сбрасываться из бомбового отсека, как обычные шашки.
Вот что я имею в виду. Они не планируют никаких воздушных боёв, так что, скорее всего, на каждом корабле будет не больше, скажем, трёх человек. Пилот, штурман и так называемый бомбардир. Пусть будет четыре, и четвёртый будет бортинженером. Но это будет рейс в один конец, так что, возможно, бортинженера не будет.

— Да, да, ты, наверное, прав, Дэйв, — нетерпеливо кивнув, сказал Фредди. — Но какая разница? Для нас это неважно.
Важно то, как мы можем их остановить? Как, чёрт возьми, мы можем устроить пожар? Эти негодяи повсюду.
место. Даже если бы нам удалось подкрасться и поджечь один из
самолётов, это не означало бы, что сгорит всё. У них здесь должно быть
пожарное оборудование на случай аварии. Дэйв, мы так же беспомощны,
как и Вейден. Мы...

"Заткнись и дай мне закончить!" — пробормотал Доусон и сильно
сжал руку Фредди. "Ладно. Я согласен с тем, что, даже если нам сойдёт с рук поджог топливных баков одного самолёта, это может не принести нам никакой пользы. Я имею в виду, что эти дурацкие зажигательные бомбы, возможно, придётся сбросить и взорвать, прежде чем они подействуют. Может быть, тепло вообще на них не подействует,
Хотя я в этом сомневаюсь. В любом случае, если мы подожжём только один из них,
то всё. Ладно, тогда мы подожжём всю чёртову кучу! Короче говоря,
мы уничтожим фабрику. Может, и нас с тобой тоже. Но мы всё равно уничтожим фабрику.

 — Не надо, Дэйв! — простонал Фредди Фармер. — Ты говоришь безумные вещи. Как мы можем уничтожить их всех? Видит Бог, я бы отдал свою жизнь, и с радостью, если бы был хоть какой-то способ...

 — И я всё пытаюсь донести до тебя, что способ _есть_! — вмешался Доусон, плотно сжав губы. — Посмотри на тот край, Фредди. Видишь?
много их бродит вокруг этого корабля? Нет. Всего пара человек, и они механики. Полагаю, большинство находится впереди, где прощаются. Боже! Как ты думаешь, Гитлер и Гиммлер в этой толпе?

 — Гитлер! — эхом отозвался Фредди Фармер сдавленным голосом и начал подниматься на четвереньках. — «Если бы я только мог подобраться достаточно близко к этому
мерзкому убийце младенцев, я бы…»

Доусон схватил его и оттащил назад.

"Не сходи с ума!" — рявкнул он. — «Десять к одному, что он в милях отсюда. Но
предположим, что он здесь, и ты подобрался достаточно близко, чтобы выстрелить — что ты
Чёрт возьми, не стал бы! Тебя бы тоже пристрелили. И _эти самолёты взлетели бы_! Прекрати, Фредди, и заткнись. Тот крайний самолёт. Это наш малыш, видишь? Ты и я! С парой хороших рывков мы сможем выкатить его на взлётно-посадочную полосу, и у нас ещё останется место, чтобы вырулить и проехать через холм на западе. Это Крепость, Фредди, и мы знаем все
об этих влюбленных. Ну? Мы сбили пару нацистских самолетов в
прошлом, так как насчет того, чтобы для разнообразия сбить один из наших, а?

"Если бы мы только могли!" Фредди Фармер яростно выдохнул после долгой паузы
. "Если бы мы только могли!"

"Мы можем, и мы должны это сделать!" Мрачно сказал Дэйв.

"Но внутри самолета могут быть нищие, которых мы просто
не видим", - медленно произнес молодой Фармер.

"Ну и что?" Дэйв огрызнулся. "Использование старого мозга, Фредди! Ты и
Я нес водяными пистолетами? Этот грохот и крики за
место, вы не слышали выстрел в трех футах от корабля. Эти трое
механики - наша единственная забота. Затем, плюс расстояние до самолета, и
маленькая деталь - снять его и набрать высоту ".

Фредди Фармер повернул голову и посмотрел прямо в глаза Доусону.

- Ты прав, - тихо сказал он. - Все, что угодно, лишь бы остановить их всех.
Взлететь. И даже если мы не сможем набрать достаточную высоту ...

Молодой Фармер остановился, затем попытался продолжить, но все, на что он, казалось, был способен
это быстро сглотнуть. Доусон заставил свои губы растянуться в
вымученной улыбке и кивнул.

"Да, Фредди", - тихо сказал он. "Это меньшее, что мы можем сделать, ради Дартмута"
. Если мы сможем набрать достаточную высоту, чтобы дать нам шанс побороться за
наши собственные шкуры, тогда мы швыряем самолет прямо в середину их и
поднимаемся со всеми работами. Жестко с нами, но ... но здесь много отличных парней
я бы умер за гораздо меньшее, Фредди.

Фредди продолжал молча смотреть на Доусона. Потом он
просто улыбнулся и поднялся на четвереньки.

"Давай займемся этим проклятым делом, Дэйв", - сказал он со всем
спокойствием человека, идущего на почту купить марку
. "Всегда терпеть не могла сидеть и трепать языком, когда что-то было
что должно быть сделано. Так давайте сделаем это ... так или иначе".

"И все будет так, как мы хотим, малыш!" Прошептал Доусон, когда они
вышли из-за кустов и пошли вдоль края
поля. "У меня старое предчувствие".

На это Фредди Фармер застонал, скрестил два пальца левой руки,
потому что в правой он нес пистолет, и продолжил идти.




ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

_ Что-то для Гитлера!_


Двадцать ярдов. Шестьдесят футов. Всего семьсот двадцать дюймов. Это
было расстояние, на котором Дейв Доусон и Фредди Фармер, наконец, оказались от
Летающая крепость в тылу этого полукруга бомбардировщиков. Двадцать
оставалось пройти еще ярдов, но между ними стояли два механика люфтваффе
и самолет. И на таком расстоянии слепой мог бы увидеть, что каждый из
механик нес "Люгер" в кобуре. "Люгер", который был в кобуре
, а не в руке мужчины. И именно осознание этого заставило
Доусона тихо произнести благодарственную молитву, а затем внезапно включить
луч своего фонарика и пройти последние двадцать ярдов быстрым
шагом.

Оба механика как один обернулись, заморгали от света, ударившего
им в глаза, и начали открывать рты. Но Дэйв не дал им возможности что-либо сказать. Он взял пример с Фредди
Фармера и сыграл на полную.

"Мы из гестапо, спит сволочь!" - он зарычал на них, довольно метание
слова в их квартире Луна-формы лица. "Это способ охранять
самолет? Мы могли бы убить вас обоих несколько минут назад, и с легкостью. Что
вы можете сказать, дураки?

Один из них снова открыл рот, но Доусон быстро развернул его к себе.
и толкнул в тень, отбрасываемую корпусом "Летающей крепости".

- Молчать, свинья! - прохрипел он и практически ткнул фонариком в лицо механику.
- Стой неподвижно! - рявкнул он. - Не двигайся!

Произнося последние слова, Доусон полуобернул голову, чтобы увидеть Фредди.
Фармер добивался своего. Фредди развернул другого механика,
и прижал его к стене Крепости.

"Это для спящих свиней!" - Проскрежетал Доусон, поворачиваясь обратно к своему
застывшему от страха механику.

С этими словами он выхватил пистолет и обрушил его на голову
механика, прямо позади левого уха. Немец рухнул на землю
даже не вздохнув устало. И не успел он распластаться на земле, как другой механик рухнул на него.

 «Теперь мы двигаемся, малыш!» — прошептал Дэйв и пригнулся, чтобы пролезть под
направляйтесь к маленькой лесенке, ведущей в нижнюю дверь самолета
.

Он подождал там миллионную долю секунды, ровно столько, чтобы
убедиться, что Фредди следует за ним по пятам, а затем, как обезьяна, вскарабкался по
трапу в самолет. Он вошел в самолет прямо перед
бомбовым отсеком и поворачивался к лестнице, ведущей в
отсек пилотов, когда внезапно перед ним возникла фигура
он шел по подиуму, и немецкие слова били ему в лицо.

- Стойте! Кто вы? Герр капитан приказал, чтобы никто не...

Голос оборвался на полуслове, потому что говоривший увидел
лицо Доусона в бледном свете, проникавшем в самолёт снаружи. Но в тот же миг Доусон увидел лицо говорившего. Это было худое лицо человека по имени Ганс, которого он в последний раз видел в гостиной своей квартиры недалеко от Голдерс-Грин в Лондоне.
 На долю секунды они уставились друг на друга. Затем лицо Ганса исказилось от ярости, и он сунул руку в карман лётного пиджака, который был на нём. Но Доусон не играл роль героя вестерна. Он не играл.
ждать, пока его противник достанет пистолет и сделает первый выстрел. Сейчас
было не время для героизма. Это была хладнокровная война, в которой сама цивилизация
висела на волоске.

Поэтому Доусон просто выстрелил от бедра и увидел, как голова Ганса дернулась назад, когда
пуля попала ему между глаз. Почти перед тем, как тело нацистского агента упало на мостик.
Доусон перепрыгнул через него и
забрался в кабину пилотов. Не дожидаясь Фредди.
Фермер, чтобы наверстать упущенное, съехал в яму, пробежался встревоженным взглядом по
приборной панели и другим приборам и вздохнул с облегчением, когда
он увидел, что всё готово к взлёту. Затем он бросил быстрый взгляд в лобовое стекло. Самолёт впереди, британский
«Ланкастер», закрывал большую часть обзора, но он не видел бегущих к нему людей, так что, по-видимому, его одиночный выстрел не был услышан. По всему полю ходили люди с фонарями, а вокруг ведущего бомбардировщика собралась большая толпа.

«Боже, какая удобная мишень для наших бомбардировщиков, если бы только кто-нибудь из них
прилетел сейчас!» — услышал он свой собственный голос. «Но десять к одному
эти крысы позаботились о том, чтобы ни Королевские ВВС, ни Восьмая воздушная армия
не двинулись в этом направлении, прежде чем зажгли спичку. В любом случае,
пока для нас все хорошо!"

Произнося последние слова, он повернул голову, ожидая увидеть Фредди Фармера.
забирающегося в кресло второго пилота рядом с ним. Но кресло было пустым,
и Фредди Фармера нигде не было видно. Холодный страх охватил его, и он
импульсивно вскочил со своего места, чтобы пройти обратно по кораблю.
Однако к тому времени, как он наполовину пришел в себя, молодой Фермер вошел в купе
, тяжело дыша, как загнанный бык.

"Подними ее, Дэйв!" Фредди ахнул. "Все двери были плотно застегнуты. И я
выгнал обоих парней. Давай покончим с этим побыстрее!"

"_Both_ парни!" Доусон сглотнул. "Ты имеешь в виду...?"

"Второй парень выскочил сзади как раз в тот момент, когда ты застрелил того Ганса",
Сказал Фредди. «Я позаботился о нём, не прибегая к пулям. Боюсь, я сломал этому ублюдку шею. Так ему и надо за то, что он пытался вмешаться. Забавно, что я снова встретил этого Ганса. Как ты часто говоришь, мир тесен, да?
 Но не сиди здесь и не слушай мою болтовню, Дэйв! Подними её или... или сделай что-нибудь. Мои нервы не выдержат этого!"

Нервный и какой-то безумный смех сорвался с губ Доусона, когда он
повернулся вперёд.

"Отпусти ручник, пока я разгоняюсь, Фредди!" — сказал он голосом, который едва узнавал. "Ну вот, мы где-то!"

К тому времени, как последнее слово слетело с его губ, четыре двигателя «Летающего
«Крепость» громко пела песню о своей силе, и огромный корабль
двигался по земле влево, чтобы расчистить путь «Освободителю» прямо
перед собой. Рёв двигателей громко отдавался в ушах Доусона, но
этот рёв казался не таким громким, как могучее биение сердца.
его сердце. Холодного пота образовались на лбу и стекали по его
лицо. Его руки, сжимавшие рычаги управления, стали липкими, а рот был
настолько набит "опилками", что он едва мог дышать.

В ближайшие пару секунд казалось, что все на
поле переноски фонарика замер на мгновение, а затем
перевел луч своего света, что катил в сторону крепости. Для напряженных нервов Дейва
эти вспышки света выглядели как пулеметные очереди или
вспышки воздушной пушки, и сопровождались внезапной смертью в виде
смертельные пули, пробей он ветровое или оконное стекло, он бы
ни в малейшей степени не удивился. Внутренний голос
дико кричал, что он и Фредди Фармер делают что-то такое, чего
просто невозможно было сделать. Они были склонны к самоубийствуАль дураки, чтобы так много
как попробовать его. Если они должны умереть, то пусть запускают все четыре двигателя до последней капли.
они подвергнутся серьезному испытанию и направят "Летающую крепость" прямо
в центр изогнутой линии тяжелых бомбардировщиков. Но попробуй поднять это в воздух
? Никогда! Этого просто невозможно было сделать!

"Может быть, и нет!" Доусон услышал свой собственный голос, эхом вернувшийся к нему. "Может быть, и нет!
Но, клянусь небом, мы попробуем, и ещё как!

 — Дэйв, смотри! — голос Фредди Фармера внезапно дико закричал ему в ухо.
— Они знают, что что-то не так. Там, впереди очереди.
Войска с пулеметами, и они мчатся в нашу сторону. Они собираются
попытаться преградить нам путь!

Но Доусон увидел бегущих солдат одновременно с Фредди
Фармер. Его губы вернулись плоский против его зубов, и он свернул на
Крепость чуть левее, и ослабил все четыре дроссельных немного вперед
больше.

"Пусть попробуют!" - дико заорал он. "Крысы могут убраться с дороги или
их задавят, с оружием и всем прочим. Мы работаем без остановок, пока что-нибудь действительно не остановит
нас. Эй, Фредди, как же наш груз? У вас время посмотреть? Йе
боги! Разве не было бы ужасно, если бы мы не..."

"Не беспокойся об этом!" - оборвал его молодой Фармер. "Этот самолет не
пустой. Все бомбодержатели заполнены этими цилиндрическими штуковинами, такими, как
ты видел, как их приваривают. Каждый номер оснащен телевизором с детонатором бомбы. У меня есть
быстрый взгляд, как я пришел. Вам от нас, Дэйв. Я иду в
уголок компании Bombardier. До свидания. И если мы больше не встретимся...

Фредди Фармер не договорил остальное. Он не договорил, потому что именно в этот момент
он увидел то, что увидел Доусон. Бегущая фигура человека, далеко
впереди войск. Высокая фигура, одетая в форму военного.
полковник военно-воздушных сил армии США. Его лицо было в тени, так что
ни Доусон, ни Фредди Фармер не могли разглядеть его черты. Но им
и не нужно было. Сам силуэт бегущей фигурки было достаточно
для них.

"Герр Барон, крыса!" Доусон заорал диким голосом. "Посмотри на него волны своих
оружием для нас, чтобы остановить! Если бы он только знал, кто был в этом корабле я держу пари, что он
закатить истерику, и падение замертво. Гайки вы, Герр Барон
Без Лица. Ты снова проиграл. И на этот раз, черт возьми, ты действительно проиграл.
Подожди минутку, вонючка, и мы дадим тебе кое-что для Гитлера.
Да! Кое-что для всей вашей гнилой шайки. Держись, Фредди.
Теперь мы действительно оторвемся. Счет-хо!"

Выкрикнув последние слова, Доусон развернул "Фортресс", пока он не оказался на взлетной полосе.
направляясь на запад. Сквозь рев своих двигателей
он слышал позади себя пулеметные и ружейные очереди. На самом деле
часть выстрелов доносилась справа, и он слышал, как пули стучали
и ударялись о стены Крепости. Но морские пушки, нацеленные в упор
на него, не смогли бы его остановить. Крича и вопя на
голос, он открыл все регулирует широкий, и взволнован до
пропеллеры «вгрызлись» в воздух и начали тянуть «Крепость» вперёд всё быстрее и быстрее с каждым оборотом.

 Сгорбившись, с зажатым в лёгких воздухом, вцепившись в рычаги управления изо всех сил, он направил «Крепость» вперёд, прямо к проходу между двумя западными холмами, который на самом деле казался таким ужасно, ужасно близким. Секунды улетали в вечность, но для Доусона каждая из них казалась часом, пока «Крепость»
все еще держалась на взлетно-посадочной полосе и неслась на полной скорости к ее концу.

На самом деле, однако, время как нечто определённое перестало существовать для него. Как будто он был в мире, где был только он сам, и мчался на грохочущем монстре к проходу между двумя холмами в дальнем конце выкрашенной в белый цвет цементной полосы на земле. Если позади него всё ещё стреляли, он этого не слышал. Или если пули попадали в Крепость, он этого не осознавал. Он даже не осознавал, что Фредди Фармер больше не сидит рядом с ним на
кресле второго пилота. Что Фредди спустился на полпути к
Бомбардир сидел в стеклянном носу и ждал, пока
Доусон не поднимет самолёт в воздух. Он просто ничего не осознавал, кроме
своих рук и ног на штурвале и мощных двигателей, которые
двигали «Летающую крепость» вперёд.

 А затем, словно невидимые руки оторвали землю от
колёс, «Крепость» оторвалась от земли и стала подниматься всё выше
и выше. Быстрыми движениями Доусон выровнял корабль,
скорректировал шаг винта и отрегулировал подачу топлива в двигатель. А затем
гребень холма оказался прямо под концами крыльев, и впереди
открылось чёрное ночное небо.

"Запиши нам еще один, малыш!" - дико крикнул он Фредди Фармеру.

Но Фредди Фармера не было рядом, чтобы ответить. Он нырнул в "Уголок бомбардира"
и готовился выполнить свою часть работы
. И когда Дейв не получил никакого ответа, он вспомнил о системе внутренней связи
. Продолжая набирать максимальную высоту, он прикрепил к ушам телефоны внутренней связи
, воткнул их в разъемы и щелкнул выключателем
.

- Фредди, Фредди! - позвал он. "Ты меня слышишь?"

"И как раз вовремя!" - последовал мгновенный ответ. "Ты только что
помнишь это приспособление? Но не трать слишком много времени на восхождение, Дэйв.
Трех тысяч футов более чем достаточно. Неизвестно, что могут натворить эти нищие
там, внизу. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из них сорвался. Прыгай в воду,
и мы будем молиться, чтобы нам удалось убраться подальше, прежде чем наши собственные вещи коснутся нас.
Поторопись, Дэйв. Сейчас это место залито огнями. Я понятия не имею, что они задумали. Поторопись!

Но Доусон уже разворачивал большой бомбардировщик. На мгновение он бросил взгляд на поле, окружённое холмами, которое они только что покинули,
но это выглядело не более чем океан бледно-желтого света. Тогда
Летающая крепость' нос заблокировали месте, и глаза Фредди фермера
одни могли видеть, что происходит.

"Погружение пятьсот, Дейв!" - раздался приказ Фредди за Интер-ком.
"Затем стабилизируется на секунду, и даст ей все, что она возьмет
высота. Ни один из нас не знает, что делают эти огненные бомбы, когда попадают в цель!

 — Ты мне это говоришь? — пробормотал Доусон сквозь стиснутые зубы, направляя «Крепость» вниз. — Я лишь надеюсь, что когда-нибудь мы сможем рассказать об этом нашим внукам. Ладно! Мы снижаемся, и... Эй! Они взлетают!
«Зенитка!»

Последнее было из-за того, что в ночном небе справа внезапно появились два сгустка красного и оранжевого пламени. Они были далеко справа, так что Доусон даже не услышал звука их взрыва. Но через мгновение слева от него взорвались ещё два. Должно быть, они были нацелены на цель; Дэйв услышал не только их низкий рёв, но и то, как осколки шрапнели ударялись о стены «Крепости».

Однако к тому времени он уже завершил своё пятисотфутовое пикирование, и
вибрация сотрясала могучий бомбардировщик от винта до хвоста.

— Выравниваю, Фредди! — крикнул он в переговорное устройство и ослабил
нажим на рычаги. — Делай своё дело!

Казалось, что он не успел набрать в лёгкие воздуха, как в наушниках
зазвучали слова, которые являются бальзамом для всех пилотов бомбардировщиков.

"Бомбы сброшены! Уходим отсюда!"

Доусон мгновенно отреагировал на этот приказ. Он направил нос большого корабля
вверх, к небу, и широко открыл все четыре дроссельные заслонки,
как будто это могло дать двигателям ещё больше мощности. И
вдруг темнота внизу озарилась, как в полдень. Но
свет был таким ослепительным, что он вообще ничего не видел. Ничего
кроме белого слепящего света, который, казалось, покрывал землю до всех четырех
горизонтов, и от него болели глаза, когда он смотрел на него сверху вниз.

Затем, повинуясь импульсу, он выровнял набор высоты и сделал вираж в направлении
северо-востока. В таком положении он мог смотреть вниз, направо, на
кольцо холмов вокруг секретного летного поля. Но когда у него перехватило дыхание
в горле, он не увидел ни кольца холмов, ни какой-либо тайны
летного поля. Блеск света вокруг угас
кое-что, но не там, где раньше находилось секретное летное поле. Кольцо
холмов было едва различимо, но из их центра это было похоже на
бурлящий водоворот жидкого белого огня, огромную колонну сверкающих и
мерцающая белизна вздымалась высоко в небо. Не красное пламя, ни
оранжевое пламя, ни даже желтое. Все было каким-то серебристо-белым, которое
с каждой секундой становилось все ярче и яростнее.
Летного поля, окруженного холмами, больше не было. Ничего, кроме кипящего вулкана
белой смерти.

"Боже мой, что за способ умереть, даже для нацистов!" Доусон задохнулся.

"Черт возьми, это ужасно, кошмарно!" - услышал он голос Фредди Фармера с
сиденья второго пилота сбоку от него. "Уводи нас отсюда, Дэйв, быстро! Я не хочу
даже смотреть на это. Мне... мне почти жаль этих дьяволов внизу.
там, внизу, даже несмотря на то, что они планировали сделать то же самое с Англией.
Ужасно! Они были как белая вода, когда ударились, Дэйв. Разлетелось во все стороны, как волны. Я видел, как некоторые дьяволы просто упали на месте. Потом всё было залито этой дрянью. Я больше не мог смотреть. И сейчас не могу. Доставь нас домой, Дэйв. В Англию. Я хочу забыть это
ночью. Чтобы попытаться заставить себя поверить, что этого никогда не было. Это не
война. Это... это...

Юный фермер замолчал, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Доусон молча кивнул, облизнул губы, слегка вздрогнул и развернул «Летающую крепость» в сторону Ла-Манша
и Британии за ним.

Свет зари догонял их с востока, когда они
долетели до Ла-Манша, и Доусон начал снижаться. По рации он вызвал береговую охрану, представился
и попросил сопроводить его до ближайшего поля. После всего, через что они с Фредди прошли
, было бы поистине иронией судьбы, если бы случайный янки или
Истребитель королевских ВВС приняли его за нациста и, возможно, сбили его
. Поэтому он перестраховался, позвонив в береговое командование, и мгновение спустя
он увидел полдюжины "Спитфайров", поднимающихся ему навстречу.

Он повернул голову к Фредди Фармеру только для того, чтобы увидеть, что Фредди смотрит
на него и ухмыляется.

"Ну, старина", - сказал Фредди. - Тот парень, который должен был заехать за нами сегодня вечером.
Он будет рад нас видеть. Теперь ему не придется уезжать. Но
что мы будем говорить в наших отчетах? Никто не поверит, что я
конечно".

"Наверное, нет", - Доусон ухмыльнулся в ответ. Затем, когда его ухмылка исчезла, добавил: "Но
мы собираемся составить отчет, и вся заслуга достанется этому парню,
Дартмуту, и тем четверым другим тоже".

"Вполне!" - эхом отозвался молодой Фермер. "Без его помощи мы бы ... Но это уже
проклятая война для вас. Парни, которые действительно ответственны за победы,
никогда не возвращаются, чтобы насладиться ими ".

"И я готовлю отчет, плюс предложения, командованию бомбардировочной авиации ".
Сказал Доусон, мрачно кивнув. "Мы испортили сегодняшнюю вечеринку, но только
Вчера я видел, как они делали эти баллоны для зажигательных бомб на заводе Фарбин
номер шесть. Может быть, они решили провернуть этот трюк во второй раз. Да, я думаю, что командованию бомбардировочной авиации было бы интересно узнать о заводе Фарбин
номер шесть и о паре других мест поблизости.

И командование бомбардировочной авиации определённо заинтересовалось. Известно, что двумя днями позже Дуйсбург и Дортмунд подверглись самым разрушительным бомбардировкам за всю войну!


КОНЕЦ




КНИГИ Р. СИДНИ БОУЕНА



Дэйв Доусон в Дюнкерке
Дэйв Доусон в Королевской армии
 Дэйв Доусон в Ливии
 Дэйв Доусон в патруле конвоя
 Дэйв Доусон в Сингапуре
 Дэйв Доусон на Тихоокеанском флоте
 Дэйв Доусон в военно-воздушных силах
 Дэйв Доусон на русском фронте
 Дэйв Доусон, лётный лейтенант
 Дэйв Доусон в отряде коммандос
 Дэйв Доусон в «Летающих тиграх»
 Дэйв Доусон на Гуадалканале
_Страница из книги_ «Дэйв Доусон на грузовике»


Лениво потянувшись и закинув руки за голову, Дэйв Доусон глубоко вдохнул, а затем выдохнул с долгим протяжным вздохом полного удовлетворения.

"Как-то ночью, да, Фредди?" — проворчал он. "Чувак, это, конечно, отличное место,
война или не война. Я за это место в старости, и без дураков. После того, как я
заработаю свой миллион на гражданке, конечно. Как насчет тебя, малыш?"

Ответа не последовало. Он повернулся и открыл рот, чтобы повторить свои
слова, но плотно закрыл его. Целых пять секунд он таращился пустыми глазами
на то место, где Фредди Фармер только что стоял рядом с ним. Но Фредди
там уже не было. Он исчез; полностью исчез, как будто земля поглотила его.
"Эй, Фредди?"

он закричал. "Где ты, черт возьми?" - крикнул он. "Где ты, черт возьми?"

Тишина отозвалась эхом на его слова, а затем внезапно раздался сдавленный
крик из темноты слева от него.

"Дэйв! Помоги! Иди скорее! Дэйв... Дэйв!"

Последнее стихло булькающим стоном, от которого у Доусона замерло сердце
и кровь застыла в жилах


*** КОНЕЦ ПРОЕКТА "ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА" ДЭЙВ ДОУСОН С ВОСЬМОЙ ВОЗДУШНОЙ АРМИЕЙ ***