Мнг. ЭЧИХ, ОЧЪЁ в ав. яз

Халха-мнг. ЭЧИХ "идти, отправляться", БИ ОЧЪЁ "я приду": ав. В-АЧIИНЕ " приходить, приезжать".

Мнг. БИ ОЧЪЁ и ав. ДУН В-АЧIИЛЯ "я приду" довольно показательный пример дистанции между мнг. и ав. языками. Здесь не просто совпадают глагольные основы, а всё предложение. Просто они как-бы непонятны лишь на поверхностный взгляд, непонятны без разъяснений.

Мнг. БИЕ "сам, видимая самость, жизненная субстанция в человеке". Это ав. БИ "кровь", совпадающее с корейским ПhИ. Ср. также ав. БИХЬИН "самец, мужчина" и халха-мнг.  БИЕХУЬН. Ауарское же ДУН соответствует дагур. ДУЬН "итог, совокупность, общая сумма чего-л.", ДУАНД (халхасское ДУЬНД) "средний, центральный, один между двумя". Этот вывод о существующем между ними родстве подтверждается ав. ДАНДЕ ( произн. ДАНДЭ) "напротив, противоположный", но ДАНДЕЛЪИ "собрание, объединение", ДАНДИЯ-в. "сверстник, ровесник'. Так что совпадают оба предложения полностью, а не что-то одно из них.

Старостин С. А. возводил ав. ДУН к более архаичному ЗУН , объясняя при этом, что это якобы "уникальный случай". Мы не принимаем его выводы, так как в таком случае рухнет вся система противопоставления в ауарском ( ДАНДИ есть и в лакском). Если принять мнение Старостина С.А. об "уникальном случае", то тогда останется без объяснения происхождение ав. ДАНДЕ, ДАНДИ-яв, ДАНДЕЛЪИ.

Кроме того, похожая конструкция представлена и в угорских языках: дын/дин-ам, дын/дин-ад "я с тобой", "ты со мной" и пр. Это явление в угорских языках носит название "послесложные местоимения".

В ауарском ДУН де-факто обслуживает местоимение как первого, так и второго лица: ДУН "я", ДИЦА "мной", но ДУЦА "тобой", ДУН АНА "я ушёл, пошёл", но ДУДА ЛЪАЗЕ ККОЛА "ты должен знать". С этим миром двойственности и связано ав. ДАНДЕ- два в одном как-бы то соединяется, то разъединяется и противопоставляется. Эти важные детали лингвистом Старостиным С.А. остались незамеченными. При сопоставлении с мнг. лексическим материалом они как-бы сбрасывают с себя покров и ситуация проясняется.

? Китайское DI- "я" (одно- наряду с другими- местоимений со значением "я").

В фундаментальном сборнике "Топонимика Древней Анатолии" турецкого исследователя Бильге Умара в избытке представлены топонимы и ойконимы с основой DANDA-/DANDE-/DANDI-, Автор не находит им объяснения и робко предпологает, что это, "может быть, какая-то великая богиня Анда/Ада".

Ав. МУН "ты" - местоимение по-сути бессильное и даже "дохлое". От него в ауарском ничего не образуется и можно предположить, что это типа индоевропейского (финно-угорского, шумер., тюрк.) "мой, моя". Вся смысловая нагрузка ложится на ав. ДУН, которое трудится сразу как-бы на двух фронтах. Ав. МУН можно без ущерба для ав. языка произвольно  заменить на всё, что угодно.

Ав. ДУН "я", ДИЛЪ "во мне, внутри меня" (но в диал."мной"), ДУЛЪ " в тебе, внутри тебя" ( но в диал. "тобой"). Ав. же МУН "ты" как диагноз в офтальмологии "ленивый глаз" неуклонно ведущий к угасанию всех функций "ленивого" глаза и в конечном счёте его атрофии, когда он перестаёт функционировать вообще. МУН В-АЧIАНА "ты пришёл" ( о мужчине, мальчике), МУН В-УГО "ты есть" ( о мальчике, мужчине). На этом всё. Дальше этот "ленивый глаз" работать не желает, потому что всё остальное обслуживает ДУН: ДУЦА босе ( "ты бери", букв. "тобой пусть взятым будет"), ДУР квер "твоя рука".

К чему нам "озарения" Старостина С.А., человека, не владевшего ауарским языком? Он же всё решал, опираясь на какие-то списки, не проникая в глубь значения, не удерживая цепко в памяти что к чему как при игре в покер или подборе цифровых комбинаций для открытия сейфа.

Нас абсолютно не устраивает утверждение типа ав. ДУН -это уникальный переход "з-" в "-д". Не очень уж он и "уникальный" раз присутствует в даргинском диалектном - ДУ "я", ДИЛА "мой, моя, моё". Почему бы тогда не разложить аккуратно по полочкам: зур "твой, твоя",зир "мой, моя",  и наконец - занде "напротив", занделъи "собрание, накопление". А чем этот "волапюк" подтверждается?

Монгольские языки - чрезвычайно архаичное явление, т.е. их отличает признанная всеми лингвистами - высокая сохранность. И в монг. лексических данных мы легко находим это ав. ДУН под личиной двойственности, некоего одного объекта между двумя и потому ЦЕНТРАЛЬНОГО, СРЕДИННОГО, типа мнг. кальки с китайского "Чжунго" - ДУЬНД ( дагур. ДУАНД) УЛС - "Срединное государство".

Да, у кого-то в дагъестанских языках, вероятно, и есть такое - ЗУН "я", но ауарский язык это не касается, "неправильность", "программный сбой" следует искать и объяснять в данном случае за пределами ауарского языка и его диалектов.

Ауарский народ - не скопище анекдотичных дураков, чтобы, например, не понять, что мнг. БАЙ "знак поставленный на месте установки юрты" это как раз таки ауарское БАЙБИХЬИЗЕ "начинать", БАЙ "строй, сооружай, возводи". Можно даже предположить связь с общесемитским BAIT/BEYT "дом", но эти "перескоки" в другой языковый мир далеко выходят за рамки нашей статьи, хотя рациональное зерно всё же присутствует. И нас особо веселит когда нам наш язык пытаются объяснить кабинетные филологи без малейших признаков того что они им сами владеют. Это всё равно, что эфиоп или алеут рассуждает о каких-то особенностях славянских языков, не владея при этом ни одним из них!

Те или иные неожиданные параллели в семитских языках, которые можно наблюдать в монгольских и нахско-дагестанских языках впрочем могут быть объяснены генетикой. Есть подозрения на то, что хамитская гаплогруппа Е привнесла свои речевые особенности, или даже языки на территории, занятые до них племенами с другими языками типа хурро-урартов,гутиев, шумеров и др. Дагъестан и Чечню отличают высокие показатели наличия гаплогруппы J1 ( без семитского маркера P 58) одновременно с очень низким процентом обнаруженных индивидов с гаплогруппой Е. Такие показатели в Европе лишь у басков и скандинавов. Обычно же гаплогруппа J1 всегда пребывает с генетическими североафриканцами Е. Саудовские генетики считают дагъестано-чеченскую ветвь гаплогруппы J1 ПРИКАСПИЙСКОЙ, обитавшей как на восточном, так и западном берегах Каспия. В таком случае понятно, почему она без гаплогруппы Е. Море знают, болото* знают, любят луга и лесные массивы, рыбу и мелких зверьков вместе с птицами как объекты охоты не рассматривают, "Аьрал-/ Ра'ал" у них "край, порог, отшиб" и языки словно со штампом - "Улаан-Баатар".

Всем набором этих признаков раньше обладал, например, Персидский Хорасан, опустошённый, растоптанный затем номадами, к тому же изменились и прежние русла рек, благотворно сказывавшихся на природном ландшафте. Причина, приведшая к заселению гор Дагъестана в глубокой древности тоже известна. Как правило, это - эпизодические засухи, обрушивавшиеся на Прикаспий и Северокавказские степи.



* В Нагорном Дагъестане нет ни одного болота, но в ауарском есть его собственное обозначение. Зато дагъестанский берег Каспия изобиловал болотными участками и комарами, в том числе малярийными. Для скота, привыкшего к горной местности, дореволюционный Прикаспий ( махачкалинская зона) - без малого ад. Радовали глаза Кайтаг, терекеменская и Дербентская зоны, Самур, Ахты и прочий Лезгистан.

Когда ауарских и примкнувших к ним даргинских переселенцев в Османской империи спросили "Где бы вы желали здесь поселиться"? то они не раздумывая отвечали: "Чистая студённая вода, прохлада, пусть даже - холод, травы".