И в радости, и в горести

В   пригороде  Санкт- Петербурга в  гостиной двухкомнатной   квартиры   на диване  сидели  двое – Он  и Она.  Оба  весьма  пожилые  люди – ему   девяносто два  года, а ей -  девяносто.   Однако старыми  они не выгладили.    Он, большой и  тучный, с профессорской бородкой и   седым густым ёжиком на голове,  производил  впечатление   типичного   ленинградского  интеллигента.    Сидел  он  вполоборота и  смотрел на Неё. Радость встречи не сходила с его лица Она, облокотившись на подлокотник старенького дивана, на него не смотрела. Был вечер.  Солнце   ещё освещало  большое, почти во всю стену, окно.
-  Нет, Дмитрий,  -    говорила  она  твёрдо, -  к тебе я   не поеду .  Жена твоя  жива,  хотя  и находится не дома .   У   вас я испытываю  чувство грешницы;  как будто  делаю что-то недостойное.      Её халат   на  стене   и  тапочки  на полу  в кухне буквально  прожгли  меня.
  Дмитрий    потемнел  лицом, помолчал и  сел прямо.
-  Нина, ты опять  за  своё,  -   с  огорчением   сказал он .  - Я уже  говорил тебе,  что  давно  свободен.  Жена признана  судом недееспособной. Недее - способна,  - медленно подчеркнул он.   -  Пять лет  назад врачи предлагали оформить  документы.
Нина     шумно вздохнула и    прошептала:  -    и  в  радости,   и в горести  …..
Дмитрий, казалось, не слышал её слов и продолжал.
-  Тогда я  не хотел травмировать детей, -   и, понизив  голос,  добавил: - да и ты  была  не свободна.
- Причём тут я?!  -   удивилась Нина,      поднялась  и    шагнула к  окну.
 Она стояла, сложив  руки на груди,  и  глядела во двор  невидящими глазами.   Её сердце учащённо   билось .  Последний  луч   солнца   осветил  её  фигуру.      Прямая , стройная, с  французской  стрижкой      и  сохранившемся  овалом  лица, она выглядела   пожилой  женщиной, но не девяностолетней.  Давно забытое  волнение  проснулось  у Дмитрия.
- Я всю   жизнь любил   ……, – начал,  было, он, но  Нина  остановила его.
- Не  говори этого, Дима.  Тебе  лучше  уехать.
-  Уехать?   Почему уехать,Нина?  -   обескуражено  произнёс     он.    Нина 
 не отвечала.  В комнате  повисла  многозначительная  тишина.
 
-   Последняя электричка  ушла,    -      самому себе   тихо сказал Дмитрий,
 - Вызови   такси, - не поворачивая  головы  к нему, отозвалась  Нина.  В комнате  опять  стало  тихо.

 - По-ня-тно! -   как бы соглашаясь, протянул    Дмитрий, и,   хлопнув   легко   себя по коленям, стал подниматься.   
  Нина слышала, как в прихожей он  вызвал  такси, как  скоро зазвенел телефон  таксиста.  Дмитрий громко попрощался;  раздался  хлопок незакрытой входной  двери.    
Нина поспешила в  прихожую. В приоткрытую  дверь она увидела  спускающегося по  ступеням Дмитрия.    Одной  рукой он держался за поручни , а другой за стену коридора.  Большой и беспомощный,  Дмитрий медленно исчезал в проёме.  Нине стало   жаль его, но  она заставила себя   погасить   это чувство. -Кто пожалел меня,- мелькнуло у неё в голове,-   тогда, когда я, любящая его всеем своим  чистым ,неопытным сердцем,  день и ночь плакала  над  письмом? - 
 -    Я женился.  ....  Забудь обещание  выйти за меня замуж. Ты свободна. ....
-    Нина  закрыла дверь на все  замки и вернулась к окну.   Таксист   уже стоял у открытой дверки машины.   Когда в  подъезде появился  Дмитрий,  он бросился  помогать   ему.  Обогнув  двор, машина  скрылась за поворотом.
- Вот и всё! -   со вздохом   сказала Нина.
В кухне  она долго не могла сосредоточиться.  Наконец вскипятила чай, села за стол и тут же про чай забыла.  Картины   прожитой жизни, одна за другой,  вставали перед её  глазами.  На Душе  становилось спокойнее.    Нина, шепча  Благодарность, перекрестилась.