Логика, книга 1. доктор вашего магистрата

ИЗ Д. АНДРЕС ПИКЕР,_Доктор вашего Магистрата.ТРЕТЬЕ ИЗДАНИЕ.МАДРИД. 1731 год.
Автор: Д. ХОАЧИН ИБАРРА, печатник фотоаппарата С.М.
ВВЕДЕНИЕ.
[1] Искусственная логика, как и другие виды искусства, берет свое начало
в природе. Человеческое понимание своей естественной силой достигает
первых истин и, чтобы убедиться в других, которые от них зависят,
создает комбинации; с quales quanto больше он склоняется
к примитивным истинам, тем более что он уверен в достоверности того, о чем думает. Самая
универсальная комбинация мыслей - это та, которую он создает, связывая одни
с другими, благодаря необходимой связи, которую они имеют друг с другом, все
истины. среди связей и связей мыслей наиболее знакомой
и надежной является та, которая осуществляется с помощью рассуждений, которые греки называли силогизмом; ибо из соединения двух определенным
образом расположенных мыслей получается третья, отличная от них; с помощью
которой понимание обеспечивается и подтверждается в том, что мы говорим. он хочет знать. Это при
небольшой медитации вы познаете то, что ваше собственное понимание
делает _естественно _, даже в вещах, относящихся к гражданскому обращению, и именно поэтому
эту силу человеческого разума они называют _естественной_. Чтобы продемонстрировать
некоторым древним эту естественную силу передвижения, они распространили
ее на животных; ибо, если собака, идущая за другим животным, идет
тремя путями, она немного заблудится, и, выбрав один, исключив два других
, они скажут, что это формирует следующее мнение: животное пошло по одному из трех путей. эти
три пути: он пошел не этим, и не этим: затем этим другим [а].
Правда в том, что именно люди приводят этот аргумент:
собаки, привлеченные обонянием и чистым впечатлением, что предметы
близкие люди поступают в соответствии со своими чувствами, их без разбора заставляют отдавать
предпочтение одному, а не другому, как мы показали в нашем
_Разговор Механизма_. Этот аргумент о собаке очень часто встречается
в современных книгах; но его происхождение, как и во
многих других вещах, древнее.

[Примечание а: Шестой Эмпирик приводит это с расширением. _Pyrrhon. hypot. lib.
I. cap. 14. pag. 19. эдик. из Липсии 1718 года._]

[2] Некоторые люди с большим умом, размышляя о естественной силе
рассуждения, наблюдали, много размышляя над этим, как
понимание наиболее успешно проявляется в формировании
рассуждений. Из этого наблюдения родились правила; и совокупность
этих правил сформировала Искусство; ибо точно так же, как внимательное наблюдение за
произведениями природы дало повод установить максимальные константы
в физике, точно так же внимательное наблюдение
за тем, что приводит в действие разум, рассуждая, дало основание искусству логики. Таким образом,
это искусственная логика _ стремления открывать истину с помощью рассуждений_.
Поскольку сегодня философы во многом отклонились от истинной логики,
этот вопрос нуждается в дальнейшем уточнении. Это не то же самое _разум, что
и рассуждение_: различайте друг друга, как будто разум, хотя и включает
в себя рассуждения, распространяется и на другие вещи, которыми они не являются. Первые
истины, или первые принципы человеческого понимания, являются фундаментальной причиной
всего сущего, и они не могут быть доказаны
силлогизмами, потому что нет других истин, которые могли бы служить предпосылками
для их формирования; и если бы они были (помимо того, что они не были
первыми), для доказательства потребовались бы другие те, и так будет продолжаться
до бесконечности. Первичные истины каждой конкретной науки
принадлежат разуму, а не рассуждениям. Таким образом, уверенность в том, что
снег охлаждает, что огонь согревает, и примитивные, то есть
более простые законы природы, наблюдаемые нашими чувствами,
дают основание для суждения сформировать первые представления о том, что
хороший опыт состоит в том, что он основан на разуме. Из
принципов, установленных прямым разумом, образуются хорошие
рассуждения: откуда они, так в корне; как в расширении, так и в
они должны рассматриваться как основанные на разуме, хотя и в некотором смысле
отличные от него. Следует также понимать, что каждое научное искусство
имеет свои собственные принципы и фундаментальные истины, которыми оно
руководствуется; таким образом, тот, кто не обучен им, никогда не
должен увлекаться этим искусством. Естественное богословие (название, которое
язычники дали своим рассуждениям о природе Бога) рассматривает в качестве
принципов первобытный свет понимания Божественности: христианское
богословие, не пренебрегая естественным богословием, добавляет:
принципы того, что Бог открыл в Божественном Писании и в
живом голосе, который Церковь сохраняет в апостольских традициях.
Юриспруденция считает фундаментальными истинами то, что
обнаруживает понимание естественного и родового права, а также справедливые законы, которые
князья устанавливают в своих владениях. Физика во всех
своих областях считает фундаментальными истинами то, что становится известно о
природе на основе рационального опыта. Этика, или Мораль, определяет в качестве
принципов то, что путем наблюдения обнаруживается в _аниме_ людей.
мужчины, и то, что предписывает прямой разум, чтобы управлять их
движениями. Таким образом, все искусства имеют свои
собственные основы, а не те, которые принадлежат одному другому; хорошо, что благодаря взаимосвязи
всех истин они чудесным образом связаны друг с другом, если их можно
понять. Есть и другие искусства, принципы которых им
присущи; но их использование трансцендентно всем остальным,
потому что все они, без исключения, могут с пользой ими пользоваться: таковы
грамматика, Риторика и логика. Поскольку мужчины приняли
_говорье_ как наиболее целенаправленное средство передачи
мыслей друг другу, грамматика, устанавливающая правила _говоряе_,
применима ко всем наукам, потому что нет ни одной, которая могла
бы общаться без голосов. Поскольку человеку может быть полезно убеждать
других в том, что он понимает в вещах, какими бы они ни были,
риторика, ремесло которой состоит в том, чтобы _вопросить_, подходит для всех.
Науки, потому что убеждение можно предложить во всем. Нет
ничего проще, чем обмануть человеческое понимание, имея в виду
те принципы, которыми они не являются, и принятие за истины тех
, которые далеки от истины; Логика, профессия которой - _разум _, проливает свет
на то, чтобы убедиться в истине с помощью рассуждений. Итак, логика
- это инструмент, с помощью которого можно использовать другие искусства, чтобы убедиться
в истине сделанных в них высказываний; но ни один из них не является
научным, потому что он логичен: и заблуждаются те, кто изучает только логику.
Логики считают себя способными оспаривать, различать и судить об истинах
других наук. Цицерон впал в этот недостаток, потому что он делает
Логическая способность рассуждать, различать, разделять и судить[а]; то
, что настолько присуще ей, никоим образом не принадлежит ей. Авторитет
Цицерона в области красноречия очень велик; но не так в философии,
потому что в этом он был ленив: у него было больше эрудиции, чем солидности; и его
новости не для того, чтобы кто-то стал философом, а для того, чтобы приукрашивать,
когда это ему удобно, философские дискурсы[b]. В древности уже
были такие, кто высказывал это суждение, и среди современных есть
споры по этому же вопросу[c]; и когда бы не было другого
авторитет, подтверждающий это, что авторитет святого Августина, был очень достаточным,
потому что тот, кто читает этого Святого Доктора, если он не слепо увлечен,
должен признаться, что он знал больше философии, чем все язычники[d]. Это обсуждается
здесь, потому что сегодня царит всеобщее беспокойство в пользу
Греческие и римские писатели; quales, хотя мы знаем и
признаемся, что в некоторых областях литературы они были превосходны, одни
в одних вещах, а другие в других, тем не менее, их не следует считать непревзойденными мастерами
искусств и наук., мы должны делать с ними то же, что и они.
что они делали со своими старшими, что смотрели на них с уважением, как
на первых Учителей; но не следовали за ними, а когда они давали
достаточно доказательств истины. Те, кто занимается гуманитарными науками
(назовем это изучением языков и хорошего вкуса)
, больше всего усиливают это беспокойство, потому что они обычно
мало разбираются в философии, а на серьезных факультетах они впадают в замешательство и
раздражаются словами, фразами, и манеры говорить
о греческих и римских авторах; и поскольку они смешали в своих произведениях некоторые
Философская доктрина, моральные, политические суждения и т. Д. Погруженные
в это, Они считают себя знатоками всех искусств; и многие из них
приходят к заблуждению, полагая, что в интеллекте этих вещей
состоит вся наука; и с цитатой из Цицерона, Лукреция,
Ювенала или кого-то еще. Подобные писатели хотят решить самый
трудный вопрос философии. но языки - это не науки, а
пути, по которым к ним можно идти; а другие человеческие вещи
- это украшения, которые придают искусствам изысканность; но они не являются и не состоят из
они мудрость. Если кто-то должен судить о физическом произведении, ему
помогают не языки и не гуманитарные науки, а то, что он хорошо разбирается в
делах и законах природы, известных наблюдением и
известных опытом. То же самое и в юриспруденции, Богословии
и т. Д. Что касается логики, то, используя ее с пользой,
она служит всем наукам, потому что во всех из них она может сводить к
рассуждению аргументы, с помощью которых делается попытка доказать что-либо, увидеть
, что можно продемонстрировать, а что остается в стороне. термины, подлежащие сомнению, и
знание софизмов, чтобы их распутать.

[Nota a: _Sequitur terti; quae per omnes partes sapientiae manat &
funditur, quae rem definit, genera dispartit, sequentia adjungit,
perfecta concludit, vera & falsa dijudicat, disserendi ratio & scientia:
ex qua cum summa utilitas existit ad res ponderandas, t;m maxim; ingenua
delectatio, & digna sapientia._ Cicer. _Tuscul. lib. 5. глава 25. стр.
477._]

[Примечание b: См. Luis Vives _de Caus. corrup. art. lib. 4. п. 394.
Базельское издание 1550 г._]

[Nota c: Brukero _His. Philos. tom. 2. с. 49._]

[Примечание d: С. Август. _Confess. lib. 3. глава ii. 4. с. 90. и библиотека. 1. против
Ученые, глава 2, том. 1. pag. 253. & de Civit. Dei, lib. 4. cap. 30.
tom. 7. п. 110._]

[3] Из сказанного следует вывод об объекте и цели логики. Предложение или
предмет, в котором используется это Искусство (то, что они обычно называют
_объектом_), - это силлогизм или рассуждение и любые другие
аргументы, которые можно свести к нему. Цель логики - убедиться
в истине и открыть ее с помощью силлогизмов, связанных друг
с другом, пока не прийти к фундаментальным и примитивным истинам; в
конце концов, когда понимание убеждается, оно успокаивается и остается
удовлетворен. Таким образом, познание истинности посылок
силлогизмов принадлежит не логике, а наукам, которым они
принадлежат: и когда какая-либо предпосылка отрицается, какой бы способности она
ни была, логик доказывает ее другими истинами, с
которыми можно увидеть связь логической теории. который отказывается, пока не придет к первым
принципам. То же самое, что делается при отрицании, следует
практиковать при утверждении, если вы хотите оспорить утверждение. отсюда
следует, что изложение научных истин принадлежит к
Науки: и логике остается только упорядочить их в силлогизмы, чтобы
обнаружить связь или несоответствие, которые они имеют друг с другом и с фундаментальными
принципами каждого факультета. Понимая это, можно
увидеть, насколько далеки от истинной мудрости те, кто не изучал
ничего, кроме логики. В настоящее время сочиняются Логики
, которые говорят обо всем, во все вникают, нет ничего, что они не подвергали бы цензуре, и нет
науки, которую они не критиковали бы, потому что преобладающий вкус состоит в том, чтобы говорить во
всех науках, не понимая их; но тот, кто действительно хочет
_научно_, он должен изучать и исповедовать искусство, рассматривая его само по себе
и внимательно относясь к основополагающим принципам каждого из них,
используя логику, чтобы убедиться в истине, распутать
софизмы и отличить сомнительное от демонстративного. Из-за
того, что этот способ обучения был оставлен, число
полуграмотных людей настолько велико, что, имея лишь поверхностные известия о них, они, вероятно, не знали о них ничего, кроме поверхностных сведений.
Науки, они думают, что понимают их все.

[4] Они возразят против этого, что указание на этот объект и цель Логики состоит
в том, чтобы свести его к очень узким терминам: что стоики и перипатетики считают его
они дали большее расширение, и именно это делают современные люди. Это
правда, что стоики сделали логику искусством суждения о
вещах и смешали с ней то, что принадлежит другим наукам. Не
сохранилось ни одного сочинения Зенона, князя стоиков, ни его
ученика Хрисиппа, которые, как считается, были великими логиками; но из того
, что мы читаем у Лаэрция, Секста Эмпирика, Плутарха, Цицерона и других
древних, несмотря на то, что то, что они предают, является не более чем небольшими фрагментами,
мы приходим к выводу, что те, кого они описывают, были великими логиками. знайте, что стоики запутали дела церкви.
Метафизика и _Анимастика_ (назовем так ту часть философии, которая
занимается _анимой_) с логикой; и поскольку их основное применение
они положили в мораль, будучи очень незначительными во всем остальном, поэтому их нельзя
считать нормой в логических исследованиях. Сенека, однако
, будучи стоиком[а], часто осуждает диалектику этих
Философы. Помимо этого, те, кто разбирается в
предлагаемых авторах, легко поймут, что общим пороком стоиков было
накапливать, перенимая у других философов многие вещи, чтобы сформировать свою философию.
специальная система[b]. Аристотель, князь перипатетиков, имел
в качестве объекта логики _способ познания_, который достигается с помощью
аргумента; и поскольку все способы аргументации сводятся к одному, а именно
силлогизму, вот почему логика Аристотеля рассматривает рассуждение как предложение и
его предмет. Всякий силлогизм, к какому бы предмету он
ни применялся, или доказывает вещь, или делает ее вероятной, или запутывает ее, с помощью чего
это либо демонстративно, либо сомнительно, либо софистично. Аристотель в книгах
под названием _аналитические началы_ трактует силлогизм в целом,
объясняя квантовые свойства и обстоятельства, которые вы должны иметь, чтобы быть
хорошо сформированными. В более поздних _аналитиках_ он рассматривал демонстративный
силлогизм с замечательной доктриной. В восьми книгах о
_топиях_, что он имеет в виду _из мест_, откуда берутся
аргументы, он объяснил вероятностные силлогизмы, открыв и заявив
, что человеческое понимание может иметь множество способов рассуждать о
вещах с вероятностью. В книге "Еленшо" он разбирался в
софизмах, раскрывая все надуманные способы
обман с рассуждениями. Но видя этого великого философа, что для
создания этой работы были необходимы определенные материалы, такие как простые понятия
, которые он называет _терминами_, в состав которых входят _ существительное_ и
_ глагол_: и сложные понятия, которые он называет _положения_, в состав
которых входят _определения_ и _разделения_, чтобы объяснить эти вещи
, он ввел в качестве введения следующие: книга _категорий_ и книга
_начинания_, которую другие называют _интерпретацией_, по-гречески [Греч.:
_Peri Ermeneias_], то есть от образования предложений.

[Примечание а: См. Сенека _эпист. 82. п. 544. и эпист. 48. п. 464. эдик.
от Юстуса Липсио де_ 1605 г.]

[Примечание b: См. Ciceron _Academ. lib. 2. глава ii. 6. pag._ 13. Bruckero
_Hist. Philos. tom. 1. с._ 903. Гассенд. _Logic. cap. 6. том. 1. п.
49._]

[5] Тот, кто хочет знать логику, добьется этого, прочитав все эти книги
Аристотеля на собственном опыте, и будет восхищен, увидев две вещи:
во-первых, изобретательность, проницательность и солидность этого философа, а во-вторых, тот, кто видит
такие ясные, определенные и фиксированные вещи, как в эти книги
проявляются, кто бы ни осмелился их презирать или вводить в
его место в пустяках или в поддержании строгого скептицизма. Не
поэтому у нас Аристотель является бесспорным писателем и пользуется большим
авторитетом: мы очень хорошо знаем, что как человек он допустил свои недостатки, которые он
обнаруживает в довольно большом количестве в цитируемых книгах Аристотеля. наш
Луис Вивес[а], хорошо, что и в этом он немного превзошел этого превосходного
Критический, как мы увидим в свое время. То, что сделал Аристотель, я делаю,
следуя его примеру, в этой Логике; потому что, помимо рассмотрения всех
видов рассуждений, я также объясняю простые и
сочинения: я показываю ошибки, которые в них вплетены, заимствуя некоторые
, хотя и немногочисленные, вещи из метафизики, а некоторые из анимастики,
из-за связи и взаимосвязи всех искусств и необходимости полагаться
на самые простые истины, поскольку одни иллюстрируют другие, соблюдая порядок
не брать из других наук ничего, кроме точного, чтобы сделать более
очевидным и понятным _ способ познания посредством рассуждения_, как
объект логики. Если бы современные люди придерживались этого стиля в своей логике
, мы не стали бы их винить; но как бы мимоходом пытаясь понять, что
собственно говоря, касаясь логики, они отвлекаются от науки, критики,
способа написания книг, правил хорошего вкуса
и бесчисленного множества других вещей, которые относятся не к логике, а к другим наукам,
поэтому при современном изучении логики они формируются не так
часто. истинные логики, как люди, готовые говорить обо всех
Науки, не занимаясь их профессией.

[Примечание а: Ты живешь _причины. corr. artium, lib. 3._]

[6] Некоторые отличают собственно логику от диалектики. Ни
Платон, ни Аристотель не использовали логический голос, взятый в качестве имени
существительное: когда-либо встречается в них как прилагательное; но они
использовали _диалектический_ голос. Логический голос был введен как
важный для конкретной науки более поздними греками и
принят латинскими авторами, благодаря чему его использование стало настолько общим
, что мы должны им пользоваться. Под логикой понимается, таким образом,
искусство, которое учит принципам рассуждения, и под диалектикой
- искусство спорить с вероятными аргументами.
Различайте эти две вещи как целое и часть, поскольку логика такова
_все_, которое включает в себя все виды рассуждений, и диалектика является
их _частью_, в кванту занимается спорными силлогизмами.
Также логику обычно делят на _docente_ и _utente_. Назовите себя
_докенте_ той, кто учит и устанавливает заповеди; и _утенте_ той, кто
претворяет их в жизнь. На самом деле никто не может быть ученым ни
в одной профессии без _утентной_ логики, или, что то же самое, без применения
правил этого искусства; ибо, за исключением примитивных истин
, в остальном никто не может считаться уверенным в истине
без логики. Способ, которым его следует использовать в других искусствах, заключается не в том
, чтобы давать им принципы, потому что это свойственно каждому Факультету, а
в том, чтобы сводить истины, которые открываются, к универсальным понятиям,
разделениям и различениям, с помощью которых демонстративные силлогизмы могут
быть сформированы в открытых и вероятных истинах, в которых
они открываются. они еще не полностью состоят. Я поставлю пример по физике, а оттуда
вы сможете перейти к другим наукам. В физических телах
мы наблюдаем с помощью органов чувств, что есть одна общая вещь, которая
мы называем _материал_: есть еще один, который снова возникает и характеризует
вещь, то, что они называют _формой_: этим сопровождаются определенные способы восприятия,
которые производят преходящее впечатление на наши чувства, например, что
иногда они присутствуют в материи и форме, а иногда исчезают, например
, тепло, холод, белый, черный и т. Д. Качества, Которые они называют _качестве _, потому
что по ним оцениваются вещи. Также замечено, что тела
, состоящие из этих трех вещей: материи, формы и качеств, заключают
в себе способность, добродетель или способность действовать, с помощью которых они производят
операции, которые им свойственны, включают в себя
особые и определенные движения, которыми каждый из них их
выполняет, и эту силу они называют естественностью. То, что в этом происходит
, известно пониманию посредством наблюдения, а не логики. Когда в
результате повторных наблюдений сформировалось то надежное знание
вещей, которое они называют опытом, приходит Логика
, формирующая максимальные универсальные и частные, так что с их
помощью истины, полученные в результате наблюдений, могут быть закреплены за бывшими людьми.
рассуждения. Форма, следовательно, общее понятие: _все физическое тело состоит
из материи и формы; все качества могут быть получены и отделены от
тел: во всех телах есть действующая сила, которая является их
природой_. От этих общих принципов мы переходим к
частным, исследуя путем наблюдения за всем сущим, какова
материя и форма каждого тела, какие качества ему свойственны, более
сдержанные или случайные, по каким законам, порядку, временам и случаям действует
природа каждого.; и убедился в этом понимание по
опыт, он с помощью логики помещает тела в классы и, таким образом
, разделяет и разделяет их, не ошибаясь. Поскольку у всех вещей есть
общие атрибуты, которыми они похожи друг на друга, и особые, которыми они
отличаются, логика, объединяя в одном понятии общие, образует
_род_, а знание особых делает _различие_.
Таким образом, он формирует определения так, чтобы была известна их сущность, признает
их общие качества, отличая их от единственных, и все это для
того, чтобы убедиться в истине и иметь возможность прийти к доказательству.
сказано об _особенных_, потому что в каждом теле есть индивидуальная
особенность (греки называли ее _идиосинкразией_), которая подчинена
к наблюдению, и с его помощью мы приходим к его пониманию, но не к логике,
и ее нельзя доказать; и поэтому хорошо сказано, что из единичных
нет науки. Особая добродетель, которой обладают кантариды, отправляясь в
вексигу: добродетель тарантула, делающего байлар: добродетель некоторых мужчин
, у которых вкус дыни вызывает рвоту, и многое другое в этом
роде, - это особенности, которых достигает наблюдение, и никакой логики
это может свести к правилам. Те, кто, читая самого Аристотеля, увидят
искусственность, с которой в своей физике он использует логику, не одобрят
всего этого; но они также не будут осуждать, как это обычно делается с небольшим знанием,
замечательную проницательность этого философа в физических вещах. Все
это подробно рассматривается в этой работе: здесь предлагается
только то, что способствует подготовке настроения читателя к
более легкому пониманию того, чему в ней учат.

[7] Теперь вычтите для полного знания то, что мы пишем в этой статье.
Логика дайте краткое описание древней и Moderna логики и покажите
полезность, которую можно извлечь из основных авторов, которые их
рассмотрели. Греки, как основатели этого искусства, должны их прочитать,
хотя и с оговоркой, чтобы не быть впечатленными их максимумами; потому
что, говоря в целом, это несомненно, и никто из тех, кто о них знает, не может отрицать
, что к некоторым очень хорошим вещам примешивалось множество
других, очень важных. От древних греков осталось немного логических сочинений
: большинство известий мы получаем от Диогена
Лаэрт, Шестой Эмпирик, и Плутарх, которые, будучи значительно уступающими во
времени, не дают нам полной уверенности в доктрине тех, кто
Философы. Те, кто читает что-то у этих греков или у
более квалифицированных латинских авторов, таких как Цицерон, Лукреций и т. Д., Верят в
это только на основании авторитета этих выдающихся писателей, либо обеспокоены, либо мало
Логические. О Платоне и Аристотеле у нас сохранилось довольно много сочинений, чтобы
мы могли составить представление об их философии. Платон не писал о логике с какой-либо целью
, давая ее предписания, он только говорит о диалектике, и
иногда она обвиняет тех, кто оскорбляет ее, как видно из ее
Диалог [Греческий: _софиста_] _софиста_, и в _Протагорах_, и в
_евтидемус_. Аристотель стремился не только к цели логики в
книгах, которые мы предложили выше, но и к тому, что если его правила и
предписания будут объединены с отрывками стоиков и других греков, которые, по
общему согласию его учеников, как мы знаем, были их потомками, я
осмелюсь заверить, что в той степени, в какой они хотят если посмотреть на современников полуторавековой
давности в этой части, то в них нет ни одного максимума, свойственного современности.
Логика, которой уже нет у древних. Римляне, позже
пришедшие к грекам, а вместе с ними и к искусствам, в значительной степени культивировали
риторику, историю, поэзию; но не логику, физику или другие
разделы философии. Этика в кванто привела к формированию
законов для их правительства и полиции для их блага, они также
в значительной степени культивировали ее; но о других философских исследованиях мало
заботились. Даже писатели августовского века (который они называют
золотым веком), если взглянуть друг на друга, мало кто из философов, которые
они смешивают в своих произведениях. Лукреций, писавший с философской целью,
выбрал худшую из всех греческих систем - систему Эпикура,
подрумянив изяществом и чистотой своего языка самые чудовищные нечестия и
ошибки. Этих писателей следует считать нормой для
История, поэзия, красноречие и эти грамматические искусства: следует
также следить за их правительством и полицией, чтобы брать то, что хорошо,
поскольку в этих вещах они смешали некоторые другие, которые не должны
приниматься; но для логики и других частей философии они не имеют никакого отношения к
большое соображение. В первые века существования Церкви следует
отличать логику язычников от логики христиан: они
были разделены на несколько сект, так что
, как известно тем, кто разбирается в истории философии, была возрождена логика Питагора, Платона, Аристотеля
: они мало обращали внимания на логику язычников.
Логика философов, потому что, будучи их конатом, они обучают себя и
что касается других в истинах христианской религии
, они очень мало заботились о дворянской философии, руководствуясь примером Апостола,
он говорит, что его учение и проповедь состоят не из убеждений
человеческой мудрости, а из неугасимых огней Божьих. Итак,
отцы первых веков были эклектичны, заимствуя у всех
философов то, что они считали разумным и целенаправленным, чтобы проиллюстрировать
ниспосланное учение; и видя, что язычники, чтобы противостоять
христианам, злоупотребляли логикой Аристотеля, они также
выступили против нее с различными оскорблениями, которые, опираясь на злоупотребления, противоречат логике Аристотеля. очень
хорошо обоснованные, как я показал с помощью extension в моем _В ходе обсуждения
применение философии к вопросам Религии_.

[8] С приходом варваров к власти этих царей и разрушением Римской
империи на Западе закончилась логика греков,
а также были утрачены другие искусства, не овладевшие ничем
, кроме воинского духа и варварства. В седьмом веке (веке
вымыслов, потому что в нем многие предавались подделке всевозможных книг
) за то, что слава святого Августина была очень велика и обоснованна, и
за то, что этот Святой Доктор сказал в своих "Исповедях", что он написал книгу.
Диалектика, не было недостатка в том, кто, взяв его респектабельное имя, опубликовал
Диалектика, то, что занимало целые века в исследованиях. Родители
Святой Мавр в знаменитом издании, которое они сделали из трудов святого
Августина, они напечатали эту диалектику в первом томе, поместив ее,
как она того заслуживает, среди апокрифов, приписываемых этому Святому Отцу.
С того времени и до основания Парижской школы, которая была
матерью всех остальных, занятия проводились только среди духовенства,
потому что они сводились к обучению, которое проводилось в некоторых церквях
В соборах и в монастырях, где мы в долгу перед духовенством и
, по большей части, перед религиозными людьми, за то, что сохранили изучение
искусств и наук, как божественных, так и человеческих, в такие
темные и такие необразованные века. После того, как господство над ними стало таким большим,
Мавры, посвятившие себя изучению Аристотеля, среди которых был отмечен
испанец Аверроэс, которого мы критиковали в разделе "Обсуждение механизма
", из-за общения, которое у них было с христианами, было
легко восстановить в целом ту же философию. Так что в
Общественные исследования вошли в философию Аристотеля.
Связь исследований между христианами и арабами - один из
самых запутанных и достойных изучения моментов в истории
Литературная. В другом письме я собираюсь прояснить этот вопрос, насколько позволяет нехватка
новостей того времени. Принципы были восприняты
аристотелевской логикой и другими частями его философии с достаточной
сдержанностью, поскольку они довольствовались изучением текста Аристотеля и
комментариев Аверроэса. Время шло, диалектика становилась все более порочной
таким образом, они сводили ее к бесконечному числу
ребяческих, произвольных и несущественных вопросов, которые назывались
тонкостями. ПЕДРО ИСПАНО старший, религиозный доминиканец,
сократил до сборника Логические книги Аристотеля и в
тринадцатом веке назвал их _множествами_. Некоторые писатели того времени испортили эту пьесу таким количеством
дерзких замечаний, что, поскольку она была
сокращена, у них не было двух лет, чтобы привлечь молодежь к работе.
Диалектика. Это вынудило другого, более современного ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОГО ПЕДРО, священнослужителя и
Выдающийся теолог, внесший поправки в Соборы, труд которого иллюстрировал
очень хорошими и очень краткими комментариями наш ПЕДРО СЛИВУ, уроженец
Дарочки и каноник Саламанки, один из самых образованных людей
во всех жанрах хорошей литературы, который был в шестнадцатом веке. эти
Таблицы с комментариями Сливы превосходны, и по ним вы можете
получить полное представление о главном в логике Аристотеля и
очень хорошо понять текст этого философа. всего этого было недостаточно, чтобы
сдержать софистику школьных диалектиков, поскольку каждый день
он рос с новыми размышлениями. В _Quodlibetos_, в _начало
desinit_, аргумент _asinus super ab asino_ и другие
чудовищные явления тринадцатого и четырнадцатого веков, наряду с
возмутительными ссорами реалистов и номиналистов, сделали
схоластическую логику во всех отношениях презренной. К 1315 году расцвел
знаменитый францисканец Франсиско МАЙРО, религиозный францисканец, ученик Скотта,
и, в соответствии с обычаем того времени присваивать
именитым литераторам помпезные титулы, известный под именем "Просвещенный доктор".
Он ввел в парижских школах обычай, сохраняющийся и по сей
день повсюду, защищать публичные выводы. Наденьте их
по пятницам каждой недели летом, с восхода Солнца до захода солнца,
в общественном месте, готовый ответить на любое количество аргументов
, которые захотят привести ему участники, без еды, питья и отдыха в
течение всего дня. Этот стиль, в котором было много варварского и который
в некоторых университетах сохранился в течение целых столетий с достаточно явными следами
, нравился людям того времени, которых заставляли слушать бесконечные споры,
и изощряться без ограничений. Невероятно, насколько этим
усилилась вражда между диалектиками, насколько усилились пустые вопросы,
насколько была искажена логика. Это не означает осуждения стиля защиты
публичных выводов, потому что метод школьных споров в силлогистической
форме у нас не считается плохим, как доказано в этой работе
, касающейся _метода_, но подразумевает, что
на этом основании в схоластический метод были введены недопустимые злоупотребления, которые очистили его.
и свободный от излишеств, он очень полезен для тех, кто стремится к истине.
Таким образом, в школах следует проводить различие между предметами, о которых идет речь,
и методом оспаривания. Между предметами, правда, рассматриваются
очень мелкие вещи и воздушные проблемы, смешанные с другими, которые могут быть
полезны, потому что не все в школах плохо: метод, как мы
уже говорили, если соблюдать правила, которые мы на него наложили. в этом
По логике вещей, он у нас более приспособлен к развитию искусства и
Наука. В пятнадцатом и шестнадцатом веках с обновлением
письменности, похоже, эти исследования должны были быть улучшены; но это было не так.
таким образом, потому что во времена Луиса Вивеса эти
неумелости были очень распространены, как видно из самого грандиозного оспаривания, которое он подверг их в
своих книгах "О причинах развращения искусств". Наш Кано
говорит: "Кто будет терпеть споры об универсалиях,
об аналогии имен, о первом, что известно, о
принципе индивидуации (так он его называет), о различии между
количеством и вещью, в которой оно находится, о максимальном и минимальном,
интенции и ремиссии, пропорций и степеней и других
шестьсот таким образом, что я, не обладая особой сообразительностью,
потратив немало времени и усердия на их понимание, не смог
их постичь? Я бы рискнул сказать, что не понимаю этого, если бы
это понимали те, кто занимается этими вещами[а]." Еще в
последующие времена количество схоластических вопросов увеличилось
до такого количества, что, если бы Кано увидел их снова, он был бы ошеломлен.
Впоследствии образовались две партии, настолько противоположные друг другу, что достаточно, чтобы
в любом вопросе одна утверждала одну вещь, чтобы другая отрицала ее.
другой; и, таким образом, видно, что они не дали ничего стабильного, и нет ничего
, что они не свели бы к чисто спорным и бесконечным партийным
вопросам.

[Примечание к: Cano _de Loc. Theol. lib. 9. глава ii. 7. п. 297. издание
Саламанки_.]

[9] Эти беспорядки в схоластической философии привели к тому сдвигу
, который внесли современные философские исследования. Поскольку сегодня их
Логики так много окружают, здесь необходимо проявить
их ценность, а для этого необходимо сначала установить две вещи: во-первых, какие
успехи они сделали в логике (объясняя это другими
части философии зарезервированы для другой работы): другая, которую многие
современные логики переносят на религию недостатки
схоластической логики и иногда берут отсюда повод для
презрения к самым святым вещам, не принимая во внимание, что религия
У Кристианы есть свои фундаментальные принципы и истины, независимые
от всякой Логики, и что она, даже будучи лучшей, может служить только для
иллюстрации понимания, обучая его тому, как увлечься дарами Веры.
Для этого, во-вторых, я составил речь, которая завершает эту логику:
здесь я собираюсь выяснить, насколько они могут использовать логику
современных людей. Для большей ясности среди них следует различать
основных авторов, которых среди самих современников считают
оригиналами, от тех, кто ничего не сделал по существу
, кроме как последовал их примеру. Среди первых - Бэкон
Веруламийский, Картезианский, Гасендо, Мальбранш и Локк. Через несколько секунд
входят Эль-Арте-де-пенсар, Л'Клерк, Вольфио, Пурчо, Корсино, Бриксия,
эль-Дженуенс, Верней и другие представители этого класса. Прежде чем мы поговорим о
основоположники модернизма предупреждаю, что я смотрю на них как на писателей
, достойных уважения и заслуживающих того, чтобы с ними соблюдалась вежливость
, которой добивался Квинтилиан, когда произносил слова tantis viris modest;
pronuntiandum_[а]; но, поскольку они были людьми, подверженными недостаткам
и несовершенствам, есть место для исследования истины, в
обладании которой они нуждаются. человеческий род так же заинтересован в том, чтобы, будучи наследием,
ниспосланным ему с Небес, выяснить реальность и обосновать свои
максимумы, чтобы воспользоваться преимуществами тех, которые являются обоснованными, и отказаться от тех, которые являются ложными.
не были. Итак, оценивая людей по их ценности, давайте
свободно высказывать свое мнение.

[Примечание к: Quinct. _Инст. Orat. lib. 10. c. 1. t. 2. p. 885. эдик. из
Лейдена 1720 г._]

[10] ФРЭНСИС БЭКОН, граф Веруламский, великий канцлер Англии
, в начале семнадцатого века выступил перед публикой как
реформатор философии. Он опубликовал множество работ, среди
которых две наиболее известные, а именно: "Девять книг о достоинстве и
росте наук" и "два новых органа". Он также опубликовал
_история жизни и смерти: Джунгли джунглей, или
Естественная история_ за десять центурий: трактат, озаглавленный _земонес
фиделес_, или _интериора рерум_: книга _ Sapientia veterum:
История правления Генриха Седьмого, короля Англии_, и некоторые
другие второстепенные вещи. Нельзя отрицать, что во всем
наборе этих Произведений есть что-то драгоценное, а во многих других
- не так много; но вместе они обнаруживают проницательный ум, плодотворное
воображение, здравое суждение с большой любовью к новинкам, и
какой-то дух уникальности. По логике он не написал ни одного трактата;
он только неоднократно заявлял о недостаточной солидности и незыблемости диалектики
школ. О силлогизме он говорит[а]: _что, будучи полезным в этике,
политике, законах и даже в теологии, оно не приносит пользы
физическим вещам, где его нужно убеждать не аргументами, а
произведениями природы._. По этой причине он одобрил _индукцию_, не
диалектическую общепринятую, а правильную и очищенную. но
верно и то, что всякая индукция - это скрытый силлогизм, который легко понять.
можно свести к ясному силлогизму,
этот ход следует рассматривать как незначительный. Я не знаю, на каком основании, когда
Газендо перечислял древнюю и современную логику вплоть до своего времени,
он поместил главу в логику Веруламио, поскольку предлагаемое им учение
относится не к логике, а к физике, метафизике., и другие
разделы философии, из которых он исходил. Веруламио, в зависимости от того
, какими делами он занимался. Здесь нет необходимости упоминать об этом же стиле
, сохраненном Вернеем, известным под именем Барбадиньо, в
перечисление современной логики, поскольку в этом он ничего не делал, кроме как
копировал Гасендо. В работе _из Augmentis scientiarum_ он показывает
недостатки, которые совершаются в области искусства, предлагает некоторые
средства для их развития и выявляет препятствия, с которыми сталкиваются искусства.
науки для их развития. Этим же вопросом ранее занимался
наш испанец Луис Вивес в своих двух трактатах _deusis corruptarum
artium_ и _deus tradendis disciplinis_, с той разницей, что Вивес
был глубоко образован во всех разделах философии и других областях
Факультеты, которыми он занимается; но у Веруламия не было такого фундаментального наставления
, потому что он очень часто путает вопросы одной науки с вопросами другой
, внося в них так много разделов и членов,
что, помимо того, что не все разделы им подходят, они создают большую
путаницу. Основные аргументы и доказательства отсталости искусства
, которые приводит Веруламио, Вивес изложил таким образом, что если сопоставить этих
двух авторов, то окажется, что Вивес был оригиналом Веруламио. В
_Новом органе_, произведении, которое Веруламий направляет на совершенствование и совершенствование
что касается физики, то она ставит перед собой цель показать, что при изучении
природы следует идти по пути наблюдения, как
основы хорошо регулируемых знаний, что, делая
это наоборот, желая применить ментальные представления к природе, вы
сбиваетесь с пути. Эта максимальная достоверность, которая является основой его Работы,
состоящей из ста восьмидесяти двух афоризмов, подтверждается различными
аргументами, которые сговариваются привести физики-экспериментаторы, чтобы
отвлечь их от систем. АРИСТОТЕЛЬ, не один раз, а много,
он учил этому сам, потому что хотел, чтобы опыт был основой
исследования природы; но он добавлял, что это исследование не заслуживает
названия науки, пока вещи, обнаруженные наблюдением
, не будут сведены к общим классам понятиями разума,
с помощью которых их можно было бы различать, разделять и доказывать.,
то, что он называл _наукой_. По правде говоря, если присмотреться, первый метод может
сделать физиков эмпирическими, а второй - рациональными. Что следует восхвалять в
Веруламио, так это то, что, проявив в Школах всю заботу о
опираясь на ментальные представления о физических вещах, он показал
, что это не истинный путь продвижения вперед в изучении
природы, на котором нельзя будет уверенно двигаться, если не идти впереди всего
наблюдения. Все очень хвалят историю Генриха Седьмого,
написанную Веруламио, потому что он был Знатным человеком; он пережил несколько состояний и
проникся замыслами своего двора. Нет оба других
трактата отмечены, потому что _история Ветров_[b], _история жизни и
смерти, история приливов и отливов на море_, помимо того, что содержит некоторую
легковерность в отношении плохо изученных вещей, показывает, что я не
сводлю афоризмы его _нового органа_ со всей точностью к практике. В
трактате, озаглавленном "Внутреннее дело", он написал много статей по этике,
политике и экономике, взяв некоторые из них у МИГЕЛЯ ДЕ МОНТАНЬЯ и
НИКОЛЯ Макиабело; хорошо, что он украсил их тем, что подсказала ему его
собственная медитация. Это не понравилось некоторым ученым людям, которые
ВЕРУЛИЙ исключил из физики исследование конечных причин,
неоспоримо, что их правильное понимание дает много преимуществ для
понимания природы[c]. Они также исправили, что стиль
неясен, хорошо, что в этом может помочь тот, кто, написав свою работу на
родном языке, воспользовался инструктором по грамматике, который перевел ее на
латынь. Множество новых слов, которые я привнес в его сочинения
(то, что он впервые уловил у Аристотеля)[d], также не понравилось
тем, кто стремился к проницательности. Он призвал _Идолов_ к заблуждениям и
проблемы понимания, и, разделив их на несколько родов
, он называет их _Идола трибес, Идола спекус, Идола фори, Идола театри_,
объяснения которых он повторяет в различных трактатах с большим расширением[e];
откуда он родился, что Веруламио - один из тех Авторов, которые все их
хвалят и очень немногие их читают. Среди этих недостатков следует отметить
усердие и глубокую медитацию, с помощью которых он открыл некоторые пути
, которые можно было бы использовать для развития искусства, среди которых очень удачной является
попытка сохранить в письмах древность, стремясь
объединить с ней все, что есть твердого и обоснованного в современных исследованиях
[f]. То же самое и с настроением, которое он намеревался не формировать
никакой системы; ибо, поскольку его целью было легко обновить старые или
создать новые, он, тем не менее, воздержался от этого, поскольку не считал это полезным,
довольствуясь предложением средств обретения истины[g]. Если
бы те, кто считает себя его учениками, следовали таким прекрасным максимам, они не
были бы с напускной философскостью величайшими развращателями
философии. Наконец, хотя с летурой Веруламио вы не можете
изучать какую-либо науку, потому что она ни в коем случае не имеет отношения к цели, тем
не менее рекомендуется из-за большого разнообразия содержащихся в ней наблюдений
об искусствах; хорошо, что для получения плодов она требует, чтобы ее читали пространно и
размышляя, чтобы иметь возможность проникнуть во все вопросы. ум этого человека.
Писатель. Чрезмерные и общие похвалы, которые Фейджо [а] дал ему,
заставили меня заподозрить, что я бы прочитал ему мало, если бы мог почерпнуть их из
зарубежных газет и других маленьких книжек, где они есть. Привязанность
Фейджо к современным вещам и привычка писать в
многие дела, не связанные с оригиналами, вызвали у меня эти
подозрения.

[Nota a: _De Augm. scient. lib. 5. глава II. 2. с. 124. эдик. де Липсия де_
1694.]

[Примечание b: См. Morhof. _Polyhist. lib. 2 part. 2. глава. 23. том. 2.
страница. 381. и глава. 20. том. 2. страница. 364._]

[Примечание c: См. Bruckero _Hist. Филос. period. 3. part. 2. библиотека. 1. глава ii.
4. том. 5. п. 105._]

[Nota d: _De Augm. scient. lib. 3. глава ii. 4. п. 79._]

[Nota e: _De Augm. scient. lib. 5. глава II. 4. pag. 139 Novum organum,
aphor. 52. и сиг. стр. 286._]

[Nota f: _De Augm. scient. lib. 3. глава ii. 4. п. 79._]

[Nota g: _Novum organum, lib.. 116._]

[Nota h: _Theat. Critic. tom._ 4. _disc_. 7. §. 14.]

[11] Вскоре после Веруламия начал процветать КАРТЕЗИЙ, который
, несомненно, внес больший вклад, чем кто-либо другой
, в философию. Он был картезианским солдатом по профессии, его острый,
проницательный ум, богатейшее воображение, в высшей степени свободное настроение
были склонны к философским вещам. Если бы ко всем этим способностям он
добавил здравый смысл и постоянное стремление обучать себя
учебе, он мог бы сравниться с самыми выдающимися философами того времени
древность. Его основными работами являются: _издания _,
диссертация по _Методу_, трактат о _ страстях_ и
_основы философии._ Поскольку у него было несколько оппонентов, он ответил
на некоторые возражения, которые ему были высказаны, он написал Письма ученым мужам
, в которых изложил некоторые вещи, о которых он писал в этих
трактатах. Поскольку мой институт здесь состоит не в том, чтобы заниматься жизненными целями и
сочинениями писателей, а в том, чтобы вкладывать только то, что они внесли
к величайшим изменениям, которые когда-либо были внесены в логику, вот почему
я вкратце намекну на изменения, которые Картезий внес в нее и в
некоторые другие разделы философии, выведя это из того, что он сам говорит
в своих собственных работах. Здесь необходимо предупредить, что нельзя сделать ни одного
верного шага в суждении об Авторах, если не учитывать
характер века, в котором они жили, потому
что влияние, которое он оказывает на писателей, настолько велико, что привносит в их
стили величайшее остроумие. Трудно найти людей, настолько
любящих истину, чтобы ради нее презирать свою собственную славу, свою
оценка и ее удобство; и поскольку эти вещи в каждом столетии
зависят от определенного направления, стиля и господства исследований, которые определяют их
характер, отсюда и вытекает, что туда уходят не только вульгарные
литераторы, но и многие из тех, кто может подняться в своем способе
философствования выше, чем литературный мир. обычный из них. Наши испанцы, среди
которых очень заметны Луис Вивес, Педро Сливу и Гаспар
КАРДИЛЬО ДЕ ВИЛЬЯЛЬПАНДО, задолго до ВЕРУЛАМИО, писал против
Философия школ, демонстрирующая их несостоятельность и несостоятельность.
Затем то же самое сделал Верулий, учение которого, хотя и заимствовано
у наших народов, было тем, что побудило их отказаться
от схоластической философии и разными путями найти новую философию с
правилом не искать ее у древних, к которым они обычно относились
с большим презрением. Философию
школ, называемую аристотелевской, тогда путали с истинным учением
Аристотеля, с помощью которого они одинаково презирали обе вещи и
заставляли самых известных писателей плохо отзываться об Аристотеле, полагая, что
что это был способ покончить со схоластической философией. В
начале семнадцатого века, когда сочинения Веруламия
были уже широко распространены, не было человека с большим умом, который не стремился бы
сам основать Философию, и они с такой
готовностью предавались внедрению новых вещей, что в этом нет ничего чудовищного или
экстравагантного. что под названием _инвенты _ и новые системы не были
опубликованы и получены.

[12] Картезий подробно описывает свои исследования, путешествия и то, как он основывал
свою философию в начале своей диссертации на тему
Метод; и считая бесполезными знания, которые он приобрел во время своих
паломничеств, и сколько ему могли предложить авторы любого
сословия, какими бы они ни были, он решил стать оригинальным автором философии,
установив максимум, что это лучше может сделать один человек из
хорошего света, чем многие вместе взятые. Этим он сформировал две известные системы:
один физический, чтобы объяснить действия материальной природы, другой
интеллектуальный, чтобы показать действия разума. Физическая система,
хотя в течение столетия она была впервые принята и защищена от
Впоследствии у большинства философов были такие противники, которые в сочетании
с их непоколебимостью заставили его полностью пасть. В
интеллектуальной системе произошло обратное; потому что, однако, поскольку
Картезий, плохо разбирающийся в античной философии, перепутал
ментальные понятия, принадлежащие _Метафизике_, с понятиями _анимастики, а
те - с понятиями _Логики_, большинство авторов логики
в наши дни придерживаются того же мнения. путаница., безразлично смешивая
принципы искусства и желая, чтобы в качестве логики они были известны
все, не заботясь после инструктажа о каждом из них. Из
Логику он писал не намеренно, а только говоря о логике школ
Диксо: "Что формы силлогизмов и почти все их предписания не
столько используются для выяснения того, что мы игнорируем, сколько для
раскрытия другим того, что мы уже знаем, или, как это делает Искусство
Лулио, говорить много и без обиняков о том, чего мы не знаем[а]." Чтобы дополнить
множество заповедей, которыми, как он предполагал, полна Логика, он решил
установить четыре правила, достаточных для управления его пониманием
с твердой целью не оставлять их без присмотра на протяжении всей жизни. Первое
правило таково: _никогда не принимать за истину ничего, кроме того, что, как вы узнали
, было истинным со всей определенностью и очевидностью_. Второе: _Что сомнения, которые
предлагалось исследовать, должны были быть разделены на столько частей
, сколько было сочтено целесообразным для их более удобного разрешения_. Третья:
_ Расположите мысли в порядке для поиска истины,
начиная с самых простых и простых для понимания вещей, чтобы
постепенно переходить к познанию самых сложных и сложных
составные части_. Последнее: _ В исследовании средств достижения истины
_ и в исследовании частей трудностей
точно указать на каждую из вещей, обратить внимание на все,
чтобы можно было быть уверенным, что я ничего не упустил_ [b]. К этим правилам
сводится вся логика Картезия, ни одно из которых, несомненно, не было
предложено Аристотелем, не все в логике, потому что не все
принадлежат к ней, но частично в более поздней _аналитике_, когда
речь идет о доказательстве, частично в _Метафизике_, а иногда и в философии.
_Физика_. Картезий добавил к этим правилам своей Логики и другие
примечательные положения, такие как то, что прежде чем философствовать о чем-либо, даже о самом
верном и очевидном, разум должен начать с сомнения в этом,
так что он просит немного усомниться в существовании Бога и
самого себя, чтобы понять, что это такое. с этими сомнениями ищите фиксированный принцип,
а именно: _я думаю: тогда существу_ [c]. Я отмечаю бесчисленные возражения
, которые это вызвало, и только предупреждаю, что эта максима возродила в
наши дни очень опасный скептицизм. Это была еще одна декартова максима
неверие, которое должно быть дано чувствам под названием, что они
могут ввести нас в заблуждение [d]. Из этого возникло так много столь
причудливых и нелепых систем физики, что мы сегодня угнетены, потому что,
отказавшись от наблюдений и отдавшись тому
, что представляется им в их понимании, люди приняли за дела природы
расстройства своей фантазии.
Именно Картезий ввел _идеи_ для обозначения ментальных понятий с таким разнообразием значений
_идейного голоса, что иногда он принимает его за просто идеи.
представления воображаемого, в других случаях посредством всевозможных
знаний [e]. Из этого картезианского стиля родился шумный и
дерзкий вопрос о _идеях прирожденных_; и поскольку Картезий писал
на французском языке, и его Работы поначалу были широко восприняты,
универсальное введение французского языка привело к тому, что при
полном смешении психических актов все операции
понимания объясняются голосом _Идеас_.. Последовал также недостаток
, заключающийся в нарушении философского общения современников с
древние, потому что они для объяснения интеллектуальных вещей не
использовали голос _Идеас_. Представления Платона о высшей
степени запутанности не имеют никакого отношения к картезианским. ФЕЙХОО очень
хорошо выразил это в следующих словах: "Многие другие литературные кражи (говорит он) вменялись в вину
у Декарта есть несколько его врагов, среди которых есть те, кто считает, что все
, что связано с идеями, он позаимствовал у Платона. Но стоит признать правду: нет
и следа сходства между тем, что древнегреческий и современный
Фрэнсис писали по этому поводу[f]." Это было также максимо
Картезианец утверждает, что животные - это чистые машины, чего нельзя сказать и о
человеке, хотя он допускает разумную душу в чистом виде. дух. Ущерб, который эта
максима нанесла Религии, обновив материализм, и
Физика, утверждающая, что все действия человеческого тела
могут выполняться механическими воздействиями[g], невероятна, как я
показал в _Разговор Механизма_. Избыток (
я всегда буду хвалить его за хорошее применение), с которым математика сегодня применяется к наукам,
также пришел из Картезия. У него была эта большая склонность к
Геометрия, заложенная в ее доказательствах: она поместила сущность
материи в расширение; и поскольку количественность была объектом
математики, ей было легко перенести ее на всю физику, поскольку во всей
природе она допускает только материю и механические условия. таким образом,
применение математики к вещам, когда целью
является их количественность, имеет место: использование этих наук с
целью перенести их на бесчисленное множество вещей в природе, которые не зависят и не
обязательно связаны с количественностью, означает их разрушение.,
отстранение их от их института: то, что я также рассматривал в вышеупомянутом
_обсуждение механизма_. Из сказанного следует, что немногие
литераторы сегодня носят имя Картезия, но большинство не придерживаются другого мнения
Логичнее, чем ваша. Да благословит их Аллах, что, поскольку они подчиняются ему в том, что они могут
пропустить, не нуждаясь в нем, они также делают это в благочестии, с которым он
подчинился ниспосланным истинам! "Мы должны зафиксировать в нашей памяти
(говорит он) как нерушимое правило, что то, что открыл нам Бог
, следует считать самым верным; и хотя свет разума, даже
самое ясное и очевидное, казалось бы, предполагает иное: мы должны
подчинять свою веру только божественной власти, а не нашему
собственному суждению[h]::: и, поскольку ясно, что истины
, ниспосланные Богом, превышают возможности человеческого разума,
я боялся впасть в преступление безрассудства, если бы я попытался привести их к экзамену по моему
скудному разуму[i]".

[Nota a: _Dissert. из Мет. п. 11. эдик. из Амстерда. с 1656 г._.]

[Примечание b: Карты. _loc. cit. pag. 12._]

[Примечание c: _Принцип. Филос, стр. 1. п. 2._]

[Примечание d: _Принцип. Филос. п. 2. п. 2. 25._]

[Nota e: _Princip. Philos. p. 1. pagin. 5. & ответы. ad object.
secundam pagin. 85._]

[Nota f: _Theat. Critic. disc. 12. § 4. нумер. 11._]

[Nota g: _Dissert. de Meth. pagin. 35. и далее._]

[Примечание h: _Принц. Philos. p. 1. n. 66. pag. 23._.]

[Nota i: _Dissert. из Мет. п. 5._.]

[13] Одновременно с Картезиусом жил ПЕДРО ГАСЕНДО, между которым в некоторых
вопросах возникли разногласия, и было написано несколько писем, в основном о
картезианских размышлениях, которые не во всем нравились Гасендо.
Это тоже был Фрэнсис, священнослужитель и каноник церкви Динье в
Прованс. Он написал много работ, и все они были очень эрудированными, потому что он
несравненно превосходил Веруламия и Картезия в знаниях
античности и в учености. Мы поговорим о двух соламенсах, которые
служат нашей цели. Первая имеет такое название: _Exercitationes
paradoxicae adversus Aristoteleos_. Цель этой работы состоит
в том, чтобы сначала показать неадекватность, легковесность и незначительность философии
Аристотелевские школы, а затем выдвинуть обвинения против Аристотеля, против
его Писаний и против его доктрины. Он написал эти упражнения
обнаружив недовольство философией и воодушевившись тем, что он прочитал
в "Луисе Вивесе", "Шарроне", "Рамо" и "Пико Мирандулано", он, по его словам, сам
ссылается на это [на]; хорошо, что я бы добавил Веруламио, хотя он не называет его имени,
потому что я вижу, что в своей логике он относится к нему расширительно, и он высоко ценит их
образ мышления, который, как мы видели, стремился разрушить аристотелевскую
философию и ввести философскую свободу. Сила
века, которая была в его власти, захватила Гасендо, который был
мальчиком, когда писал эти Упражнения, и заставила его продолжить в
выражения, которые он не одобрял после того, как состарился [b]. Это произведение
Гасендо почти ничего не добавляет к тому, что говорили те, кого он считал
учителями: его отличает только то, что он написал его в более свободное время и
что страх перед аристотелевцами уже исчез. В первой книге "
Упражнение третье" в конце концов приводится место Луиса Вивеса
о плохом переводе Аверроэсом текста Аристотеля, и тот, кто
внимательно прочитал "испорченную диалектику" Луиса Вивеса,
мало что найдет, чему можно научиться в этой работе Гасендо, в которой он добавил
бесчисленные размышления, уже осуждающие аристотелев метод, уже
жадно ищущие противоречия: то, что любой может сделать с
самыми авторитетными писателями в мире. У него было несколько противников
этого договора, среди которых заслуживает внимания quales FACCIOLATO, который со
своей обычной сдержанностью демонстрирует некоторые ошибки Gasendo
[c]. Он сделал эту профессию скептика и пиррониста, не желая, чтобы его
считали догматиком [d]. В то время со многими
остроумными людьми случилось то же, что и с отрядом людей, которые в одну ночь
обскура соглашаются выбрать путь, потому что все они ему дороги
нарочно, чтобы вести их туда, куда они идут; но, не зная, куда им
идти, каждый берет свое, и все одинаково отклоняются от пути, который
привел бы их к желаемому концу. Уже будучи в более зрелом возрасте
, он решил отказаться от скептицизма и встать на чью-то сторону; и не имея возможности сделать это ни у
Аристотеля, ни у Картезия, потому что одному он сильно возражал
, а другому не нравился, он бросился наперерез и бросился наутек.
ЭПИКУР, которого он принял за главу своей доктрины, унаследовав от него то, что
есть и многие другие, которым было очень легко свергать искусство и
не преуспевать в его восстановлении. Кто не знает величайших
ошибок Эпикура как в физическом, так и в моральном плане? Он хотел
изменить их, как некоторые говорят, _христианизировав их_; но
соединить эпикурейство с христианской религией так же невозможно, как соединить
свет с тьмой. Чего добился Гасендо своими работами, так это
открытия пути для деистов и натуралистов того времени, которые, не
называя его имени, не следуют никаким другим принципам, кроме нечестия Эпикура.
Гасендо был очень далек от этой мысли, потому что он был набожным,
искренним и стойким защитником христианской религии; но жажда
славы, любовь к новизне в то время, когда не было пользы для человека
, который не изобретал бы чего-то нового, была причиной его
заблуждения и экстравагантное решение продвигать философию Эпикура.
Наименее диссонирующим, что сработало, была логика. Прежде чем мы попробуем это
Искусство сводит в сборник логики Зенона, Евклида,
Платона, Аристотеля, стоиков, Эпикура, Раймунда Лулио.,
де Педро Рамо, де Веруламио и де Картезио: объясняет происхождение
Логика, она имеет дело с истиной, с ее критерием: то есть с суждением, которое должно
быть вынесено о ней, с тем, как ее оспаривали скептики и
защищали догматики; с другими оговорками, все это было предложено
с хорошим стилем и изысканной эрудицией, так что это источник
где они взяли на вооружение самые современные логики, копируя эрудицию, как
будто их авторы проявляют смекалку в логике древних,
не потрудившись прочитать ее в своих источниках. Мало что было сделано для
любознательным будет сложно сопоставить то, что Корсини, Эль
Дженуанс и Верней говорят по этому поводу в предварительных текстах своих логик.
Когда дело доходит до установления своих логических институтов,
он делит их на четыре части, а именно: на _простое воображение,
пропозициональный силлогизм и метод_. Он рассматривает каждую из них
, устанавливая определенные _каноны_ в качестве фиксированных правил, к которым он добавляет объяснения
для своего интеллекта. Здесь не обошлось без эпикурейства, хотя
оно было распространено гораздо шире, чем Эпикур, которому сами древние не доверяли.
они поступили логично. В этой логике де Гасендо есть кое-что хорошее:
но из-за той же новизны, которую он хотел придать ей, он запутал дело
таким образом, что приписывает воображению некоторые операции остроумия и
путает то, что принадлежит метафизике (это общий порок
современников), и другие науки с логикой. Стоит отметить то, что
он говорит об Аристотеле и его логике: "Нельзя отрицать, что метод правильного
упорядочения мыслей принадлежит Аристотелю: справедливость, которую следует воздать
ему за изобретение и публикацию искусства силлогизмов.
Никто раньше не отмечал и не учил, что необходимость
заключения зависит от соединения крайних посылок со
средней, когда оно утвердительное, или от разобщенности, если отрицательное::: Итак,
Аристотель был единственным, кто, сменив Платона и других, взял на себя
ответственность усердие, достойное его знания, в разделении вещей, которые
по праву относятся к логике, и с помощью определенных правил и формул
сводить их к искусству [e]".

[Nota a: _Praefat. in Exercit. Парадокс. опер. том. 3. п. 99_.]

[Примечание b: См. Morhof. _Polyhist. tom. 2. библиотека. 1. глава ii. 12. п. 67_.]

[Nota c: _Acroas. I. паг. 6. & Acroas. II. pag. 138_.]

[Nota d: _In Praefatione citata, p;gina 99_.]

[Nota e: Gassend. _Logic. lib. 2. глава ii. 6. п. 88_.]

[14] НИКОЛЯ МАЛЬБРАНШ вскоре после де Гасендо стал
известен как один из самых просвещенных современников. Он был пресвитером
оратории во Франции: он написал несколько произведений, среди которых наиболее
заметным является "Расследование истины". Он рассматривает в нем вначале _чувства
и воображение_: после _чистого понимания_: оттуда
он переходит _ к методу_ и завершает иллюстрациями предметов этих
договоров и отвечая на возражения, которые были ему высказаны.
_метафизические развлечения_ совпадают с этой Работой.
Мальбранш был чистым картезианцем, и в философском энтузиазме, и в
художественной литературе превзошел Картезианца. Своим многословным размышлением он предложил несколько
максим, которые могут быть полезны философу-эклектику, и из них
видно, что если Маллебранш, не привязываясь ни к одной системе, читает
античность, избавившись от беспокойства, которое его очень беспокоило, против
Аристотель, и тот, который поддерживал Картезия, посвятил бы себя
Философия, возможно, продвинулась бы в этом с
пользой для публики. но теперь случилось то, что из-за экстравагантности их
систем некоторые современники получили повод ошибаться в философии и
религии; ибо, если посмотреть правде в глаза, сектанты нынешнего времени
представляют собой касту эклектиков с плохими условиями, поскольку
они берут свое начало от всех современных и от древних, которые согласны с
ними, кванто использует в своих интересах, чтобы составить совет по ошибкам; в отличие
от хороших эклектиков, которые проникают в доктрины всех
Философы, они стремятся составить совет истин. Мальбранш провозгласил
истину, которую можно постичь с помощью чувств, настолько, что она преследует
тех, кто использует опыт[а], в чем он причинил большой вред
к физике, открывая каждому возможность сформировать
интеллектуальную систему по своему вкусу для понимания природы; хорошо, что
презрение, которое он питает к системам и живописи систематиков, а
также к их проблемам, достойно прочтения[b]. Эти неравенства,
отмеченные у Мальбранша и других подобных, проистекают из того, что они расплывчаты в
Философия, и иногда именно разум управляет пером, и, как
правило, это энтузиазм. Он хотел доказать, что мы видим внешние вещи
в Боге[c], потому что мы очень тесно связаны с Ним:
диковинная мысль, которая вызвала много возмущений среди литераторов
и дала повод принять за чистую монету тщеславную систему тех, кто не
признает истинного существования тел [d], что я и сделал. предложенный,
он оспаривается в моей _Физике_ [е]. Ни в этом, ни в другом нет ни малейшего
энтузиазма из многих, которые приносит Мальбранш, ни чего-то нового, потому что
все встречается в древности с большей или меньшей выразительностью, как мало что
показал анонимный англичанин, автор книги "Предпосылки
происхождения открытий, приписываемых современникам", Работа очень
целенаправленная, чтобы понять, что современники очень мало продвинулись по
сравнению с тем, что установили древние.. Он также продвигал
Мальбранш Картезианская система _причин случайности_, в которой
все существа лишены добродетели действенных причин,
вместо этого предпочитая действовать только в Боге[f]. В своей _Физики_ я оспаривал это
система, потому что она помогает различным сектантам сохранять
свои заблуждения против религии. Лейбниц признается[g], что
от системы случайных причин Маллебранша можно сделать несколько шагов к ее
_Гармонии praestabilita_, qual - это еще одна экстравагантность, которую я
подробно оспаривал в своей _моральной философии_. О логике
Мальбранш ничего не писал; и с величайшей неуместностью последние авторы
Логики переносят на них свои максимы, которые все принадлежат
метафизике, анимастике и теологии: порок, который ярко проявляется в
Совершенно очевидно, что работа Маллебранша, с которой мы здесь имеем
дело, логична[h]. Среди самих современников у него было много сильных
противников, так что уже сегодня энтузиазм Маллебранша не
находит поддержки среди истинных философов.

[Примечание к: _отчет. из правды, Том. 1. l;b. 2. part. 2. глава. 8. п.
434. эдик. из Парижа 1735 г. [ править ]

[Nota b: _Loco citato, cap. 7. п. 426_.]

[Примечание c: _Том. 2. библиотека. 3. part. 2. глава ii. 6. п. 95. и сиг_.]

[Примечание d: _Том. 3. библиотека. 6. с. 2. с. 6. стр. 222_.]

[Nota e: _Trat. 2. глава ii. 4. num. 51. и сиг_.]

[Примечание f: _Том. 3. библиотека. 6. part. 2. глава ii. 3. п. 111. и sig_.]

[Примечание g: _Опер. том. 5. п. 13. эдикт Женевы 1768 г._.]

[Примечание h: _Art. Logic. proleg. §. 41. pag. 17. эдик. от 1766 г._]

[15] Здесь необходимо дать обоснование исследования
ЛОККОМ _человеческого понятия_, хотя это работа не логики, а анимастики и метафизики; и
ошибаются те, кто хочет свести к логике труды,
посвященные целям операций понимания, из
которых предметом этого исследования является только рассуждение. Искусство. Другие интеллектуальные действия
все они принадлежат анимастике, являясь частью этой науки; хорошо,
что по причине объектов, в которых они используются, некоторые переходят в
метафизику. Смешение этих вещей друг с другом ведет к небольшому
прогрессу, который сегодня царит в этих важнейших разделах
Философии. Эта работа Локка настолько далека от принадлежности к логике,
что, кажется, была написана против нее; ибо, предложив не более
чем одну главу из "Рассуждений", почти все его усилия направлены на то, чтобы высмеять
силлогизмы и их использование[а]. Это поправимо в этом
глава что Лок говорит об Аристотеле, потому что после
того, как он высмеял его, он говорит так: "Я говорю это никоим образом не для того, чтобы умалить
авторитет Аристотеля, которого я считаю одним из
величайших людей древности и с которым немногие
когда-либо сталкивались по протяженности, тонкости и проницательности. в здравом уме и в
здравом суждении: точно так же, изобретя небольшую систему
способов аргументации, из которой можно видеть, что заключение
силлогизма является прямым и обоснованным, он оказал большую услугу философам.
мудрецы против тех, кто не стеснялся все отрицать; и
я без труда соглашусь, что все хорошие рассуждения можно
свести к силлогистическим формам[b]." Это правда, что в этой Работе
Локка много хороших вещей смешано с другими, которые таковыми не являются, так
что ее можно сравнить с одной из лучших работ Локка. Офис, куда отправляются как
яд, так и триак. Следует воздать должное тому, что он сделал
картезианцам, их врожденным идеям и их мысленным размышлениям, обновив
принцип Школ, заимствованный у Аристотеля: _Nihil est in
intellectu, quod prius non fuerit in sensu_. Следует также оценить
и другую область знания, не относящуюся к органам чувств,
качество которой состоит в _рефлексии; ибо эти хорошо понятые вещи, которые являются
основой всей доктрины Локка, очень хорошо иллюстрируют такую
неясную материю, как деятельность разума.
Объясняя эти максимы, Автор приводит глубокие,
прекрасные и полезные размышления для тех, кто знает, как их использовать с пользой; но он смешивает
другие, которые не могут быть приняты без ущерба для философии и философии.
Религия. Из этого вытекает, что у Локка было много противоречий,
среди которых очень выделяется Лейбниц, которому некоторые вещи
в этой работе нравились, а многие ему не нравились: правда, они сходились в
одних мнениях и расходились в других. Отец ГЕРДИЛЬ БАРНАБИТА
написал том, чтобы доказать нематериальность души против Локка; и
если бы он не принял для этого картезианскую систему и не предпринял
усилий для защиты Маллебранша, его Работа была бы достойна большего
уважения. Некоторые хотели, чтобы Лок был первоначальным автором, например
то, что есть в его Произведении о человеческом понимании, не встречается
больше нигде[c]; но английский аноним, которого мы цитировали ранее, доказывает, что
основные основы доктрины Локка лежат в
Древние философы, особенно Аристотель и стоики[d].
Как бы то ни было, тот, кто хорошо разбирается в античности, не
найдет ничего нового в учении Локка, а только более наглядное
изложение некоторых моментов, и поэтому его грамотность рекомендуется при условии, что будут
предприняты попытки избежать ошибок, которые могут возникнуть в результате этого. От тяжести
стиль, от надоедливых повторений одного и того же, от неясного в
ясном, от отсутствия примеров в неясном и других недостатков
об этих способах, которые отмечены в Работах Локка, мы здесь не говорим, потому
что они не относятся к нашему делу: мы только отмечаем, что в вопросах
религии и в том, что касается нематериальности души, он писал
в соответствии со своими интересами, а не в соответствии с принципами хорошей анимастики.

[Примечание по адресу: _Lib. 4. глава 17. стр. 557. эдик. из Амстерда. с 1742 года._]

[Nota b: Lock _loc. citat. pag. 560._]

[Nota c: Bruckero _Hist. Philos. tom. 5. п. 609._]

[Примечание d: Том 1. гл. 1. п. 18. и гис._]

[16] Хотя все эти основатели современной философии говорили о
логике, согласившись критиковать логику Школ, тем не менее ни
один из них (за исключением того немногого, что есть в Гасендо) не писал Логику
цели. Мистер Арно Modernaud, в одиночку или с помощью своих товарищей из
Порт-Реаль чуть более половины прошлого века он опубликовал "Логику
" под названием " Искусство мыслить", которая, поскольку он нашел
в себе силы презирать древность и принимать любые новинки, с одной
стороны, а с другой стороны, эта книга пришлась им по вкусу, была в целом
принятый с большим одобрением, настолько, что вскоре было внесено много
правок, он был переведен на латинский язык, и те, кто писал курсы,
Философы не вкладывали в них никакой другой логики, кроме этой, только с некоторыми
мутациями, которые скорее служат украшением, чем изменением вещества. Поскольку
эта Логика также переведена на испанский язык, и все знают
о ней, мне нет необходимости подробно объяснять, что
в ней содержится; я просто считаю целесообразным сделать некоторые предостережения по этому поводу
, чтобы никто не предавался ей без должного усердия.
проницательность. Искусство мышления - это чисто картезианская логика,
скорее метафизическая, чем логическая, полная примеров из морали, физики, теологии
и другие науки; таким образом, их необходимо понять в первую очередь,
чем читать эту книгу, потому что в противном случае примеры
, взятые из этих искусств, будут искажены картезианством в ущерб
истине. За этим следует еще один недостаток, который здесь делают другие
науки служат логике, когда это Искусство создано для
служения другим, и поэтому оно трансцендентно всем искусствам и
Наука. Постоянные недостатки, которые он пытается обнаружить в
Аристотеле, изучая его, хотя и не всегда делает это со всей тщательностью, приводят к двум
плохим последствиям: во-первых, отвлекают читателей от чтения этого
Философ, без которого не может быть совершенной логики: другой привлекает
внимание к картезианской философии, которая во всех своих частях, как в
физическом, так и в интеллектуальном, систематична и непримечательна.
Презрение, которое он питает к аристотелевским категориям[а]: помещая
сущность тела в расширение[б]: считая неясными
представления о чувственных качествах, таких как тепло, холод и т. Д.[c]:
то, что он стал изобретателем способа познания добра всех
силлогизмов[d] и многих других вещей таким образом, не только способствует
установлению истины, но и наносит ущерб соответствующим наукам, к которым
они принадлежат., как это будет известно тем, кто должным образом обучен в
этих вопросах, и было бы легко показать это, если бы это относилось к нашему делу.
Автор _искусства мышления_ поставил в начале своей книги два
Выступления: один, чтобы продемонстрировать, что распространение новостей вашего
Логика необходима для того, чтобы это искусство не было бесплодным, как это было до
сих пор, и чтобы оно соответствовало просвещенному пониманию. Но эти
общие цели должны быть достигнуты не с помощью логики, предназначение которой не в этом,
а с помощью хорошо обоснованного изучения наук. Другая речь предназначена
для ответа на возражения, и в частности на возражения
против неправильного использования примеров. На самом деле это возражение не удовлетворяет
автора этой Логики, и он не мог помешать тому, чтобы после его
ответов некоторые умные писатели продолжали оспаривать ее[e].
Остается только привести то, что он говорит в пользу Аристотеля, в этом Дискурсе[f]
после того, как он очень сильно ударил его по Логике: "Это правда
(говорит он), что Аристотель на самом деле имеет очень обширное и очень широкое понимание
, которое он обнаруживает в вопросах, которые он рассматривает. большое количество
связей и следствий ... и все же из-за путаницы,
обнаруженной в его _аналитике_, мы должны признаться, что почти все
, что мы знаем о правилах логики, взято оттуда." Это признание
законно, потому что то, что находится в _Арте мышления, пусть принадлежит
воистину, логика - это все у Аристотеля: все остальное, что
занимает большую часть и могло бы быть оправдано, принадлежит Картезианцу и
некоторым его сектантам.

[Примечание к: _часть. 1. глава ii. 3. стр. 59. эдик. Гаага 1700 года._]

[Примечание b: _Cap. 7. стр. 76._]

[Примечание c: _Cap. 9. стр. 93._]

[Примечание d: _часть. 3. глава 10. стр. 308._]

[Примечание e: См. Amort _Philos. Опрос. стр. 546. и далее. эдик.
от Августа. с 1730 г._ Брукеро _том. 5. стр. 588._]

[Примечание f: _страница. 31. и 32._]

[17] Поскольку _искусство мышления_ так нравилось философам, те, кто
после того, как они написали курсы философии, по большей части они ничего не делали
, кроме как копировали ее, без каких-либо различий, кроме изменения в некоторых моментах
порядка, некоторых примерах и приукрашивании стиля, учености и т.
Д., Что каждый поместил их в соответствии со своим изучением и интеллектом.
Таково суждение, которое следует вынести из логики ПУРЧО, КОРСИНИ, БРИКСИИ
и многих других, которыми мы сегодня завалены, из того, что, поскольку что
-то можно взять, следует считать оригинальным _искусство
мышления_. О логике Генеччо я не упоминаю, потому что из-за его мелочности
краткость, слишком большое разделение вопросов, отклонение от темы, не имеющей
отношения к логике, мало оснований для того, чтобы основываться на принципах, и отсутствие каких-
либо дополнений к предложенным авторам, следует рассматривать не как
цель для обучения, а как сборник
литературных новостей, которые стоит пересмотреть. память после того
, как он их узнал. Кто бы мог подумать, что КЛЕРИКУ (_Le-Clerc_) не нужно было
ничего делать в своей логике, кроме как скопировать в главном _искусство мышления_ и
добавить кое-что из Маллебранша и Картезия? Что следует отметить
Логика Клерико заключается в том, что большинство примеров он черпает из
теологии, и, поскольку он был сектантом социниан, он с большой осторожностью пытается
представить под названием Логики ошибки своей секты,
которых полно, и читатели должны быть предупреждены, чтобы не
удивляться этому. эти мистификации. Гордитесь тем, что вы единственный, кто нашел
способ познать доброту силлогизмов без правил, которые
обычно используются для этого[а]. Новизна, которую он пытается ввести
, сводится к хорошему разъяснению слов и пониманию того, что в них содержится.
предпосылки и заключение[b]. К словам Аристотель
относился так расширительно, что в "Перечислении софизмов
" значительную их часть поместил в "голоса", взвесив необходимость их
разъяснения, чтобы можно было понять смысл, в котором они используются в любом
аргументе. Понимание истин, содержащихся в положениях
силлогизма, относится не к логике, а к другим наукам, которым
принадлежит соответствующий предмет каждого положения. Так что за
Логически мы не знаем, должны ли мы отрицать или соглашаться с предложениями
силлогизм, потому что это знание пришло к нам из других искусств; остается
только посмотреть, соответствует ли формирование силлогизма правилам, которые
показывают его хорошую конституцию, не следует путать _науку_ с
_режимом знания_. Он был спорным священнослужителем, самодовольным,
презирающим величайших людей, не стесняясь приписывать им то, что они не одобряли, или
искажать это в своих целях, как он это делал со святыми Августином и святым Джеронимо, и
это бросается в глаза в спорах, которые он вел с ГИЛЬЕРМО КЕЙВОМ, ПЕДРО
БЭЙЛ и другие философы своего времени. Поскольку этот писатель был ученым,
хорошо разбирающийся в античности и неплохо разбирающийся в современных вещах, он придал своим произведениям некоторые изюминки, которые нравятся тем, кто стоит на поверхности вещей, не исследуя их.



[Nota a: _Ratio vero solvendorum sine regulis syllogismorum, ea
simplicissima licet atque ex ratiocinationis natura petita, ; nemine,
qualis hic describitur, quem equidem norim, tradita fuerat._ Cleric.
_оператор. Philos. tom. 1. praefat. эдик. с 1722 года._]

[Nota b: _Logic, part. 4. с. 5. т. 1. стр. 215._]

[18] Трудно найти более обширную логическую работу, чем работа
ВОЛЬФИО. Этот писатель, всегда многословный, написал под названием "Логика
" том, в котором заключено бесчисленное множество вещей, потому что он касается дискурса
Предварительное изложение философии и всех ее частей: затем внутри
работы, помимо того, что может касаться логики, она
расширительно рассматривает очень многие вопросы метафизики, анимастики и смешения этих наук
с этикой и теологией. В этом произведении есть кое-что хорошее, что
относится не столько к логике, сколько к другим искусствам; и с
намерением изложить в Предварительном дискурсе цель, которую оно ставит перед собой
в своей работе для этого он использовал только сто шестьдесят восемь абзацев,
не считая схолий, которые идут у их подножия. Из этого можно
сделать вывод, что будет дальше. Используемый им метод - геометрический, которому
нет места во всех разделах философии из-за недостатков
, которые мы объясняем в этой работе, говоря о _методе_. Но поскольку я вижу, что
сегодня он демонстрирует, что применяет геометрический метод ко всем вещам,
среди которых есть многие, которые его не одобряют, я не могу удержаться от
того, чтобы привести здесь слова г-на АЛЕМБЕРГА, авторитет которого они высоко оценивают.
любители современного вряд ли встретят это с одобрением. "Было бы,
- говорит он, - величайшей ошибкой воображать, что сущность
демонстраций состоит в геометрической форме (которая является лишь вспомогательной и
подобна земной коре) со списком определений, аксиом, суждений
и следствий. Этот способ настолько несущественен
для доказательства математических истин, что многие современные геометры отказались
от него как от бесполезного. При всем этом некоторые философы считают этот аппарат
специально, чтобы обмануть (несомненно, потому что я обманул их
те же), безразлично относились ко всем удачам в делах:
они полагали, что рассуждать таким образом было правильно; но
своими ошибками они показали, что в руках лживого или недобросовестного духа
эта математическая внешность является не чем иным, как средством
более легкого обмана самого себя и других. Стали
включать геометрические фигуры в трактаты о душе:
необъяснимая загадка действия Бога на создания была сведена к _теоремам_: имя _демонстрации было
осквернено в деле, где даже те, кто
термины _приложения_ и _вероятности_ были бы почти безрассудными. Так
что не нужно ничего, кроме как взглянуть на предложения, которые так
гордо квалифицируются, чтобы обнаружить такой грубый обман,
снять маску с софиста, одетого как Геометр, и убедить себя,
что титулы являются столь же двусмысленным признаком достоинств произведений, как
и заслуг людей[а]". Чтобы еще больше разочароваться
в сегодняшнем злоупотреблении геометрическим методом, применяя его к наукам, в которых он не
подходит, необходимо выслушать самого Вольфио, который является одним из тех, кто дал ему
за этим следует предельная выдержка во всех вопросах. "За то, что принадлежит
СПИНОЗА (говорит он) то, что он называет своей этикой, изложил в соответствии с методом
, полученным от геометров, с помощью определений, аксиом, суждений и
демонстраций; но из этого не следует, что он исходил из
философского метода, достаточно объясняя термины каждого различия
и не используя в демонстрациях другие принципы, которые не соответствуют его собственным. чтобы они
были достаточно доказаны и сохраняли подлинную
форму демонстраций, как это было необходимо для философствования хорошим методом[b]".
Это место Вольфио служит одновременно для того, чтобы узнать
об обманчивом способе, которым Спиноза пропагандировал свой _атеизм_, и для того, чтобы убедить нас в том
, что философские труды, которые носят в себе приборы геометров, не
должны приниматься без объяснения причин, поскольку истина не зависит
от этих очевидностей.

[Nota a: _Elemens de Philosof. n. 5. tom. 4. стр. 40. указ. Амстердамский.
1764 г._]

[Nota b: _Logic. Disc. prelimin. §. 167. in schol. p. 64. edic. de
Verona de 1735._]

[19] Кое-что необходимо сказать о логике АНТОНИО ДЖЕНУЭНСЕ, поскольку
прогулка сегодня в руках каждого. У этого писателя есть несколько уроков, и во
всех вопросах, с которыми он сталкивается, он знакомит его, не всегда с
необходимой проницательностью, потому что для него характерно накапливать новости
древних и современных авторов по каждому предмету без
разбора, на чью сторону должны встать читатели. Он также чрезвычайно
увлечен современными философами, потому что постоянно
выступает против старой философии и прославляет авторов
новой. Геометрический метод, который он использует в своей метафизике, подчинен
все недостатки, которые мы отметили в предыдущем абзаце, и
мы уверены, что никто не сможет получить хорошего образования в основах
философии благодаря работе Подлинника: для тех, кто уже получил образование, его
увлеченность разнообразием
видов, которых они с его помощью достигнут, послужит философским развлечением. Это здесь мимоходом: в другой
работе мы подробнее рассмотрим критику философских сочинений
генуэзца. В логике с ним происходит то же, что и с Волком, потому
что, отличая ее от того, что увеличивает, формирует и управляет разумом и суждениями в
изучение мудрости_[а] необходимо включить в логику все
науки, поскольку все они усиливают, формируют и управляют суждением и
разумом. Действительно, в своей логике она касается всего, особенно
_критики_, и большая часть вопросов относится к другим искусствам,
так что без знания о них эта Логика бесполезна, и то, что
в ней используется для наук, - это не более чем незакрепленные фрагменты, из которых можно
составить людей, говорящих о других науках. все с небольшой прочностью и глубиной.
Правда в том, что логики в этой работе очень мало, но она
то, что в Монтоне есть другие науки, - это очень много. Это правда, что он
проявил большую неприязнь к Вольфио, особенно из-за того, что тот не
сочетал критику с логикой и был слишком привязан к нему.
Лейбниц[b]; но тот, кто сопоставит Логику Genuense и логику Вольфио
, увидит, что в изобилии вопросов, предметов и порядка договоров
они имеют много сходства и соответствия. Говоря об эклектической философии
, он говорит, что она является самой главной для богословов[c]. но следует
предупредить, что эклектизм необходим в философии и других областях
Гуманитарные науки; но от богословия следует всегда отступать, потому что самые
определенные принципы Священного Писания и традиции, на которых оно
должно основываться, не дают Богослову как таковому возможности стать эклектичным.
Говоря о дворянском богословии и источниках, из которых оно должно быть
взято[d], он цитирует среди древних отцов Климента Александрийского,
Евсевия, Арнобия, Лактанция и святого Августина, предупреждая, что они не всегда
говорят как философы, а иногда как ораторы, и что их следует читать
с этим предостережением. В то же время он очень хвалит Вас за это,
Бернета и других подобных, не обращая на них никакого внимания; и я хотел бы, чтобы это
было сделано ребе, потому что тот, кто читал Климента
Александрино, Лактанцию и святому Августину о богословии язычников
, вы узнаете, что они являются оригиналами этих современников и что
их преимущество в этих вопросах очень велико. Точно так же меня
удерживает похвала, которую он воздает _ Духу законов_, который утверждает, что является
работой, превосходящей с большими преимуществами все политические системы[e],
потому что, несмотря на то, что она очень помпезна, она должна сопровождаться
в ней есть очень много недостатков, чтобы читатели могли
воспользоваться преимуществами хорошего и избежать плохого.ало. Де Лактанций говорит, что он
насмехался над Антиподами, и поэтому теперь дети смеются над ним[f].
Мне кажется, что если дети смеются над Лактацией, благоразумные приносят
свои извинения. Следует отметить то, что он говорит о писателях-
метафизиках, а именно то, что с помощью работы можно найти метафизика, который
избежал либо фанатизма, либо материализма[g]. Это предостережение
, сделанное этой рукой, очень заметно из-за пристрастия этого Автора к
современникам, чьи трактаты по метафизике нельзя читать без такой
осторожности. Также стоит отметить, что он вкладывает в эти слова: "В
в нынешнем столетии (говорит он) в заключении по физике достаточно процитировать А.
НЬЮТОНА, так что без каких-либо других оснований его можно считать истинным. Так случилось и в
другое время, что неумелые поступки некоторых мудрецов, о которых говорил Диоген,
ЛАЭРЦИЙ наполнил свои книги, хвалите себя. Отсюда также вытекает, что
некоторая ученость у дворянок и матрон достигает
Небес, в то время как у других это невежество.... Книги с другой стороны
гор воспринимаются нашими с закрытыми глазами, как если
бы понимание и разум исчезли быть среди французов и
мы, англичане, и мы были бы жестокими[h]". Очень похоже на то
, что наши, как и во всем остальном, верили в это
искренне.

[Примечание к: _Арс Логико-критик. Proleg. §. 9. pag. 3. эдик. 1766 г._]

[Nota b: _Logic. Пролегом. § 48. и 49. п. 20. и lib. 2. глава ii. 5. § 1.
в примечании п. 92._]

[Nota c: _Logic. lib. 1. с. 6. § 16. п. 69._]

[Nota d: _Logic. lib. 2. с. 5. § 9. п. 2. 95._]

[Nota e: _Logic. lib. 2. с. 1. § 4. п. 104._]

[Nota f: _Logic. lib. 3. с. 1. § 7. п. 145._]

[Nota g: _Logic. lib. 2. с. 5. § 4. п. 2. 93._]

[Nota h: _Logic. lib. 2. с. 3. § 4. п. 2. 86._]

[20] ЛУИС АНТОНИО ВЕРНЕЙ, известный среди литераторов под именем
Барбадиньо, изложил свою логику в шести книгах, в которых он следует
стопам генуэзца, с которым он общался [а], так что в
методе, вопросах, предметах и способах их решения они очень похожи. подобные,
хорошо, что с той разницей, что Genuense показывает
, что в древности он был более образованным, чем Vernei. В этой громоздкой логике нет ничего нового;
и хотя в нем рассматриваются предметы всех искусств, тем не менее
в этом очень мало истинной Логики[b], не было другой работы, кроме как
копировать других современников, которые сделали то же самое. Эрудиция
обширная, но острая, и с признаками того, что она не взята из оригиналов,
поскольку она бурная, беспорядочная и никоим образом не предназначена для
того, чтобы обоснованно обучать читателей; но она достаточна для
того, чтобы вбить им в голову различные идеи и заставить их казаться мудрыми, не будучи таковыми.
Прежде всего невыносимо презрение, которое он вызывает к древним, и
слепое почтение к современным. В посвящении королю Португалии
в нем говорится: _ Что современные люди, по крайней мере, равны, а иногда и превосходят
древних, ибо кто из них в самых серьезных науках
дал нам что-либо, кроме грубых и беспорядочных принципов?_
Затем он переходит к сравнению логики Аристотеля с логикой
Гасендо, "Искусства мыслить", Дю-Амеля, Региса и других подобных
ему современных, находя в ней свои недостатки и великие совершенства
, и заключает: "Даже если все будут жаловаться, я должен сказать, что только
маленькая книжка Аристотеля, "Искусство мыслить", "искусство мыслить", "искусство мыслить", "Искусство мыслить ", "Искусство мыслить ", "Искусство мыслить "и т. Д. Логика Генеччо или Вольфио, если соблюдать порядок,
проницательность и полезность вещей, значительно превосходит
Библиотеки Аристотеля, Теофраста, и Крисиппо". Если бы Верней доказал
то, что он утверждает, мы бы оценили эту и многие другие
подобные вещи, которые в учительском тоне были бы правильными; но поскольку говорить
, а не доказывать - это добровольность, давайте сформулируем эти выражения
так, чтобы их уважали и им следовали те, кто считает себя его учениками, ценя
его Логику больше, чем максимумы и максимумы. Библиотеки схоластов. После
того, как Верней в предисловии к первому изданию своей "Логики[c] имеет
выявленные недостатки, которые есть в Логиках, появившихся в настоящем
веке, и в логиках прошлого, кажутся максимально одобренными с
согласия очень образованных людей, _ что основные документы
логики должны быть представлены в нежном понимании не
учителями в школах, а любовницами в кунья_.[d]. выглядите как
в ответ на этот совет предостережение, которое он дает нам об Эразме, Юэции,
Скалигере, Восио, Салмазии, Гроции и других подобных писателях,
квалес относит их к классу _педантов_[e]. Декс презирает их
Аристотеля, продолженные и повторенные в этой работе, потому что я нахожусь в
разведке, которая, несмотря на неприязнь Вернея к античности, не
читала его, и это видно по той незначительности, с которой он излагает свои
взгляды. Когда он обсуждает, как следует использовать логику, после
того, как он выполнил упражнение в "Искусстве мышления", в "Пуршо",
"Рохо", "Мальбранш", увещевая не тратить время на
сочинения схоластов, потому что из них можно прочитать одно или другое,
когда нет другого. что нужно сделать, чтобы извлечь пользу из того, чтобы заметить их
ошибки яснее ясного, говорит он, пусть История будет прочитана, особенно то, что
Клерик в своем "Критическом произведении" сказал о Квинте Курции или некоторых других
Португальские историки, такие как Осорио, Маффеи, Фариа, ; Родригес
Коста; и, недовольный этим, для большего упражнения в логике,
он советует прочитать молитвы Цицерона, Перпиньяна, Палеария и
им подобных, обещая, что тот, кто сделает это таким образом, превзойдет
других во многих степенях[f]. Потребовалось бы много времени, чтобы заметить другие особенности
этой работы, и мы, возможно, покинули бы наш институт; чего я не могу
опустить - это то, что заслуживает похвалы, предупреждая молодежь о том, "что многие из
авторов, которых он предлагает, как будто они иллюстрировали логику, являются еретическими,
и что их следует читать не иначе, как в соответствии с предписаниями законов, и
то осторожно: что нам не нужна их грамотность, _потому что сколько
в них хорошего, столько католики вложили в свои писания"[g].
Также стоит отметить, что этому писателю не нравился
математический стиль, применяемый в других искусствах, и по этой причине он осуждает математический стиль, применяемый в других искусствах.
Вольфио, полагая, что его язык бесполезен для обучения других
молодые[ч]. Он также винит Лейбница, потому что считал, что философия не
может иметь необходимого ей освещения без принципов математики,
предполагая, что это проистекает из заботы и чрезмерной любви к ней
Наука[i], с помощью которой он гарантирует, что Грейвсанд, Кейл, Вольфио и другие
, придерживающиеся строгого геометрического метода, не предназначены специально для
начинающих[j].

[Примечание к: _Из логики, библиотека. 1. с. 7. п. 33._]

[Nota b: _Nostra haec Logica quamvis morosis censoribus copiosa
videatur, si rerum ordinem & praecepta consideramus, brevis sit ... si
praecepta ab exemplis separentur, facil; apparebit, qu;m paucis
praeceptis contineantur innumerae res gravissimae quae hic traduntur,
pag. 24._]

[Примечание c: _P. 20. эдик. из Валенсии 1768 года._]

[Nota d: _Ver; ac summo doctissimorum hominum consensu hoc dico:
praecipua Logices decreta non ; praeceptoribus in schola, sed ;
nutricibus in cunabulis teneris mentibus instillari oportere, p. 21._]

[Nota e: _De re Logica, lib. 6. глава ii. 1. §. IX. in nota, pag. 292._]

[Примечание f: _De re Logica, lib. 6. с. 5. с. 335._]

[Примечание g: _De re Logica, lib. 1. глава. 7. п. 33._]

[Примечание h: _Lib. 1. глава ii. 7. п. 31._]

[Nota i: _Logic. lib. 1. стр. 32_.]

[Примечание j: _De re Logica, lib. 6. с. 5. с. 335_.]

[21] Теперь остается кратко проинформировать читателей о том, что мы
сделали в этой статье. Впервые "Моя логика" была напечатана в 1747 году; и
, не переставая в течение 23 лет, прошедших с тех пор
, изучать и размышлять, я не переставал, насколько позволяли мое здоровье и мои занятия:
поместив свое основное исследование в оригиналы, без которых я
понимаю, что никто ничего не узнает с помощью обоснование, с новостями
который я снова приобрел, мне показалось необходимым, чтобы произвести второе
впечатление на эту Логику, внести в нее поправки и дополнения, убрав из нее все
, что могло быть систематическим, и дать отчет в том, что каждый день
пишется в таком количестве логик, сколько их публикуется. Считая в то же
время, что единственная и истинная логика - это логика Аристотеля, я
попытался изложить _основную_ основу моей _аристотелевской_, следуя
учению, которое этот великий философ предложил в книгах по логике, которые
мы изложили ранее. Следуя также его примеру, я воспользовался
кое-что из _Метафизики_, из _Анимастики_ и из других разделов
философии; но с той умеренностью, чтобы не привносить ничего, кроме точного
для логики. Я твердо убежден, что современники очень мало
продвинулись в материальном отношении по сравнению с древними в
Логика. Самое большее, что они сделали, это прояснили некоторые моменты и придали им больше
света и красоты; и поскольку мой постоянный максимум в исследованиях состоит в том, что следует
изучать саму древность и что из современных следует
брать то, что они снова выдвинули бы, когда бы сделали это; и
когда нет, то, что служит для большей ясности, - это проиллюстрировать то, чему учили
древние, именно это я и пытался сделать в этой Логике,
исправляя все это во славу Бога и на благо народов.

_Nisi utile est quod facimus, stulta est gloria_.
Федр. Fabul. lib. 3. Потрясающий. XVII. vers. 12.




КНИГА ПЕРВАЯ.



ГЛАВА I.

_ИЗ ОПЕРАЦИЙ ДУШИ в целом._


[1] Человек состоит из двух основных частей, а именно: Тело, и
Душа. Тело - это материальная и чувственная субстанция, устроенная так
, что каждая из ее частей содержит в себе чудесное творение, и все
вместе они сговариваются производить особые акции, принадлежащие ему.
Душа - это духовная субстанция, бессмертная, неделимая, созданная
Богом, который вводит ее в Тело, когда оно уже имеет необходимые
условия и организацию для его получения. Но следует
восхищаться тем, что, будучи настолько разными по своей природе, Тело и Душа
так тесно связаны друг с другом на протяжении всей жизни, что один не
может действовать без зависимости от другого, к счастью, вещи
, которые касаются тела, воспринимаются душой, и она сообщает особые движения. к
телу.

[2] И даже если это правда, мы не можем ясно понять, каким образом
одна духовная субстанция соединяется с другой материальной и каким
образом они взаимно участвуют в производимых операциях; тем не менее
, если мы внимательно следим за тем, что происходит внутри нас, когда
мы думаем или чего-то хотим, и размышляем в том, что затем
происходит с нами, мы с достаточной уверенностью обнаружим объединение этих двух
субстанций и происхождение их основных операций.

[3] Действия, которые совершает человек, или материальны и телесны, или
духовные. Душа, по правде говоря, является первопричиной всего; но
они отличаются друг от друга, потому что первые выполняются расположением
тела, а вторые _особенно_ существуют в Душе.
Движения рук, языка и ног: движения сердца, нервов и
всех органов тела исходят от Души и, тем не менее
, по праву называются телесными, потому что все они осуществляются телом. Но
воображение, рассуждение, суждение и, проще говоря, _мышление_ и
_любовь_ - это духовные действия, свойственные Душе. Это
определенные принципы заимствованы из физики и анимастики, и мы используем
их в качестве надежных предпосылок, чтобы выяснить, что относится к
логике.



ГЛАВА II.

_Из умственных операций Души._


[4] Подобно тому, как человеческое тело состоит из различных сил, с помощью которых
оно выполняет самые разные действия, качества сговорились для достижения одной и той же цели,
а именно сохранения жизни, при этом между всеми
ними царит чудесный порядок, точно так же в Душе есть различные способности, потенции и
силы, с помощью которых она производит множество вещей. действия, которые все сговариваются, упорядочиваются, и
они помогают друг другу в том, чтобы проявлять разум. Мы пойдем сюда
, чтобы открыть для себя эти силы Души в соответствии с порядком, который они естественным
образом соблюдают в своих действиях: мы покажем объекты каждой из
них и покажем, как все они помогают друг другу и
способствуют осуществлению рациональности. Не только древние, но
и современные философы относились к этому вопросу с большой путаницей, приписывая одной
державе то, что принадлежит другой, и смешивая между собой то, что они должны
были бы отделить, из чего проистекает большая неясность, а из нее - множество ошибок и заблуждений.
ложью, которой полны древние и современные книги
Логика. Сама природа учит всех людей, если они хотят
внимательно наблюдать за тем, что происходит у них внутри, что в их
понимании нет ничего, что не было бы захвачено чувствами. В
медицинском упражнении у нас каждый день есть повод убедиться
в этом, столкнувшись с различными неприятностями, в результате которых повреждаются чувства и
разум. Человек, который утром использовал свои чувства и чрезмерные
умственные способности, днем, в припадке сильного апоплексического удара, ни
он ни чувствует, ни рассуждает, и так лежит, как бревно, пока длится
болезнь. Итак, первая потенция, которую необходимо объяснить, - это
чувственная, потому что это дверь
, через которую первые объекты, над которыми нужно работать, входят в понимание. Вещи извне, которые
представляются нашим чувствам, называются _чувственными объектами_. Когда
они применяются к органам чувств, либо сами по себе, либо
частицами, которые сами по себе отталкивают, толкают или воздействуют на них. В тот
момент, когда это происходит, человек воспринимает объект измененным образом.
который сам по себе испытывает, следует различать как различные вещи
стремление к объекту и его восприятие, поскольку оно чисто физическое,
а это и есть проявление чувственной потенции. Эта способность воспринимать
чувственный объект называется по-гречески [Греческий: _Athaetikae dunamis_]: по
-латыни _vis sentiendi_: в школах _principium sensationis_: по
-испански _ сила, чувственная потенция_, или, как говорят другие,
_чувственность_: действие этой потенции, то есть новое изменение,
испытываемое при восприятии. присутствие объекта в органах чувств,
это называется по-гречески [Греческий: _Athaesis_]: по-латыни _sensus_: в школах
_sensatio_: по-испански _sensacion_, или восприятие
чувственных объектов. Давайте приведем пример. Прикасаются к ноге палкой или
подносят розу к носу: палка и роза - чувствительные предметы
осязания и обоняния: непосредственный контакт, активное приближение
этих предметов к органам чувств - это толчок, _ впечатление_, которое они производят на
них: предупреждение (позвольте мне использовать это слово голос) восприятие
человеком этих предметов и впечатление, производимое ими на его теле
это _чувство_. Так происходит во всех остальных отношениях.

[5] После того, как было получено восприятие чувственных объектов,
внутри человека мгновенно формируется образ, форма или
выражение объекта, так что его фигура, внешний вид и
форма окрашиваются, что заключает в себе отличительные черты каждой вещи. Сила
, порождающая этот образ, называется по-гречески [Греческий: _phantasia_]: по-латыни
_imaginatio_: по-испански _fantas;a, imaginacion_. Действие этой
потенции, то есть образ или представление чувственного объекта, является
пламя по-гречески [Греческий: _phantasma_]: по-латыни _имаго, виды, форма_: в
школах _предприятие_; по-испански _изображение, представление_
вещи. Современные люди, с тех пор как повсюду было введено употребление
французского языка, обычно называют его _idea_ с небольшим свойством и
запутыванием операций понимания, как мы увидим в следующей
главе. До сих пор существует не что иное, как простое восприятие
чувственного объекта и его изображение в воображении, без каких-либо утверждений
или отрицаний. Чтобы устранить ошибки, как из сказанного, так и из того, что
впредь следует сказать, предупреждаю, что голос _чувственный_ на
испанском языке воспринимается как латинское _чувственный_ в двух значениях,
потому что иногда он относится к потенции, и говорят о способности, или
чувствительной силе, которая как бы дает нам способность чувствовать: в других случаях - к
объекту; и так далее. мы называем это _чувствительным_, что стоит столько же, сколько
сказать то, что можно воспринять чувствами.

[6] За естественным порядком следует способность объединять, то есть объединять,
объединять, разъединять, отделять образы от внешних объектов.
нарисованные в фэнтези. Силы sensitiva ; imaginativa имеют
непосредственным объектом внешние объекты, которые производят впечатление на органы
чувств: эта сила, о которой мы говорим, и другие, которые мы собираемся
объяснить, имеют своим ближайшим объектом образы и представления воображения
, а удаленными объектами - внешние объекты. Эта способность
объединять, объединять или разделять простые изображения тысячей
различных способов. Объединение осуществляется выражением _это_, разделение
- выражением _это_. Эти выражения называются _копулой_, потому что они связывают
вещи друг с другом, так что, если они соединяют их вместе, это называется _утверждающим_ совокуплением,
а если они разъединяют _отрицательным_. Эта потенция по-гречески называется [Греч.:
_Noaema_]: на латыни _intelligentia_: в школах _principium
discursus_: на испанском я не знаю, что у него есть собственное имя; но его
главная сила объясняется голосом _ingenio_, которого я
буду придерживаться в этой Работе, поскольку мы называем так по-испански умственную силу
, с помощью которой человек изобретает, открывает, он находит и составляет или
разбивает бесчисленные комбинации вещей. Действие этого
потенция называется по-гречески [Греческий: _Ennoia_]: по-латыни _cognitio,
intellectio_: по-испански _интеллектуальный_, знание,
понимание_. Бесчисленные
комбинации и связи этой силы можно свести к двум классам, потому что одни из них просты,
когда одно соединяется с другим, как _педр - человек, а Петр
неразумен_: другие сложны, когда некоторые из простых объединяются
, образуя другое, как _солнце взошло: всегда то, что Солнце взошло
, - это день: тогда это день._ Простое сочетание греки называют
[Греческий: _Apophansis_]: латиняне _enuntiatio_: в школах
_judicium, propositio:_ на испанском _положение_. Сложная комбинация
называется по-гречески _силогизм_: по-латыни _расиокинацио_: в
школах _дискурсио_: По-испански _разум, дискурс,
аргумент, силлогизм_. Различные условия пропозиций и
силлогизмов уже в утверждении и отрицании: уже в изменении, вычитании, расширении:
уже в том, чтобы согласиться с истиной, или в том, чтобы притворяться и фальсифицировать с помощью различных
комбинаций, они будут объяснены позже. Что здесь следует предотвратить
дело в том, что это потенция, над которой в основном работает
Логика, поскольку ее институт состоит в том, чтобы понять, прояснить и обеспечить законное
положение, которое должны иметь простые и сложные комбинации, и
каждая из составляющих их частей, и целое, которое приводит к
предложениям и силлогизмам, чтобы убедиться в истинности.

[7] Остается объяснить главную силу человеческого разума, превосходящую по
масштабам и достоинству те, о которых мы заявляли. В человеке есть
сила, способность или способность познавать совершенство, порядок, истину,
ложность, пропорциональность, свойство и хорошая конституционность действий
предполагаемых держав, а также судить и знать о них, опираясь
на то, что она находит выполненным и соответствующим истине, и не может
быть удовлетворена ложью. В грубых людях есть чувственные
и творческие способности, потому что они могут заключаться в телесном: нет и не может
быть способности сочетать, не говоря уже о способности судить о вещах,
потому что эти две вещи присущи человеку, и
они могут заключаться не в телесном и материальном, а в чистом духе, поскольку я собираюсь продемонстрировать это с помощью
философские причины в _Метафизике_. Истина заключается в том, что если человек
войдет внутрь себя, размышляя о том, что с ним происходит при использовании
этих сил, и внимательно посмотрит, что делают и могут делать
грубые, он ясно познает высший порядок, в котором он находится
над ними, над ними, и что в их конституции есть определенный
порядок, который они должны соблюдать. духовный принцип, который отличает его от всего, что не является человеком. Эта сила
, о которой мы говорим, называется по-гречески [Греческий: Nous]: по-латыни _мен_: по
-испански _судьба_. Действия, или операции этой потенции называются
по-гречески [греческий: Synesis]: по-латыни _ratio_: по-испански _разон_; и
желательно не путать _разон_ с _разоном_, потому что это
силлогизм, который принадлежит остроумию, его способности комбинировать, и он может быть
правильным или неправильным; не так рассуждать, который всегда должен быть справедливым, или исправлена в соответствии с ней.
 Эта сила, которая является высшей
силой разума, наиболее уважаемой и наиболее нуждающейся в развитии, имеет
непосредственным объектом действия других сил, уже объясненных, так
что, глядя на них, она судит о них. Когда он останавливается, потому что не знает ни
он хорошо различает свой объект во всех его обстоятельствах, этот акт называется
_позицией суждения_: когда он созерцает свои объекты, останавливаясь на
их изучении, _посмотрение_: когда он судит по ним, являются ли они действительными,
упорядоченными, истинными и т. Д. _рефлексия: если после размышлений он
убеждается в своих собственных определениях, это называется _сознание_. Способ
, которым он действует, таков: Есть определенные истины, которые можно назвать
фундаментальными, потому что они заложены в душе, как мы увидим в следующей
главе, и являются основой суждения, качества
также примитивный разум, который служит для осуществления этой потенции.
Что бы ни было, есть оно или нет: невозможно, чтобы вещь была и не была:
вещи, которые являются одним целым с третьим, также являются одними и теми же по отношению друг
к другу: из ничего, из созданных вещей, ничего нельзя сделать: целое
больше своей части: если в к равным вещам добавляются равные вещи,
все остаются одинаковыми: и многие другие положения, которые имеют очень
твердую определенность, не нуждающуюся в доказательстве, потому что весь человеческий род
убежден в них, являются основами, на которых работает теория.
способность выносить суждения: и когда он находит соответствие между действиями
других сил и этими суждениями, он соглашается и опирается на них,
как на то, что они тогда соответствуют разуму, или, что то же самое,
с помощью разума достигается объединение, соответствие и связь интеллектуальных актов
с другими силами. примитивные максимумы; напротив, если он находит
их несовместимыми, далекими и несовместимыми с фундаментальными истинами
, то он расходится и отвергает их. Вот почему ничто
так не волнует человека, как проиллюстрировать эту силу и хорошо управлять его действиями.
Принципы, необходимые для этого, помимо тех, которые мы
предложили, - это те принципы, которые обеспечивают безопасность искусств и наук.
Религия дает ему максимум возможностей судить о том, к чему она прикасается:
Мораль, чтобы стремиться к добру и убегать от зла: Физика, чтобы понимать
природу и судить о ее действиях: юриспруденция, чтобы знать
, что справедливо, а что несправедливо, политика, чтобы правильно управлять народами; и
так далее.: таким образом, каждое качество должно стремиться украсить эту
мощность фиксированными и надежными максимумами, которые служат для него нормой для
упражнение разума. Эти максимумы, будучи общими, присущи
природе: частные изучаются при тщательном изучении каждого
Наука в частности. В логике используется только суждение,
позволяющее определить, хорошо или плохо способность комбинировать сформировала
рассуждения, поскольку судить о других искусствах не следует исходя из
Логикой, но принципами или фундаментальными максимумами каждого из
них; хотя, будучи одним из наиболее подходящих способов познания
соответствия интеллектуальных актов первым истинам,
сведите их к силлогизмам, поэтому логика имеет трансцендентное применение ко
всем наукам. Сначала греки и римляне, а затем и последовавшие за
ними схоласты говорили об этих державах с
большой путаницей, принимая одни за другие и беспорядочно смешивая их действия
, приписывая одному действие, принадлежащее другому.
Современные люди вместо того, чтобы устранить эту путаницу, обычно
усиливают ее, в чем должен признаться всякий, кто хорошо осведомлен о том
, что мы предлагаем, и читает их, не беспокоясь, что является причиной
было написано среди множества _логик_ очень мало таких, которые были бы исчерпывающими. В
словах было еще больше путаницы, потому что к небольшому раздражению
философов добавилось использование Народа, который является арбитром
языков. Я старался выбирать самые выразительные голоса из
Авторов, чтобы то, что я предлагаю, соответствовало их учению, и
я изложил их для определенного использования, которое я собираюсь использовать в этом
письме. Если бы УАРТЕ в своем Тесте на сообразительность разделил умственные
способности и их действия, приписав каждому то, что ему нужно
это соответствует тому, что он сделал бы свою работу уникальной; хорошо, что даже при том
замешательстве, которое у него возникает в связи с этим, он очень достоин похвалы, которую ему
дали зарубежные ученые. Следует отметить одно: на
нашем языке голос _смысл_ означает совокупность всех умственных
способностей, которые мы объяснили; и _смысл_ действия
этих самых способностей, какими бы удачными они ни были.

[8] _память_ - это потенция, трансцендентная ко всему, что мы
предлагаем. Его объектом являются образы из фантазии. Форма эта
обязательно простые образы вещей, которые представляются органам
чувств. Затем он также формирует их из тех же актов
понимания, _чувствуя их_, то есть делая их в некотором смысле
чувственными, потому что истина, справедливость, равенство, пропорции, отношения
, которые являются объектами умственных операций, и даже сами акты
понимания, не будучи чувственными, окрашивают их так, как если бы они были таковыми, формируя
отношения, которые являются объектами умственных операций. изображения этих вещей по сходству, составу,
соответствию и форме других, которые являются таковыми. Таким образом, геометр изготавливается
мысленный образ точки и линии, как если бы они были чувствительными. То
же самое делают арифметик, метафизик и юрист, когда каждый
из них формирует в своем воображении чувственные представления
о нечувствительных объектах своей профессии. Столь многочисленные и разнообразные сочетания
изобретательности и суждений
таким же образом воспринимаются воображением. Первое происхождение этих образов происходит
от органов чувств, потому что они происходят от призраков, или
простых представлений, которые фантазия формирует о вещах; но, как я уже сказал, от
простые, которые являются законными, порождают другие, которые лишь в
некотором подобии изображают умственные действия; и желательно не брать за основу
образованные таким образом образы, потому что они не являются исчерпывающими и не предназначены для того
, чтобы по ним можно было судить о реальности вещей. Следует также
позаботиться о том, чтобы не путать эти мысленные образы с принципами
суждения, которыми обладает понимание, качества, хотя и действующие на
такие образы, имеют более высокий порядок и не связаны с материальным.
Ошибки, которые из-за путаницы в этих вещах рождаются, приводят к ошибкам.
показывая на свои места. Способность формировать образы, о которых
мы только что говорили, в школах называется "агентским пониманием", а силы
, действующие в соответствии с этими образами, - "терпеливым пониманием
". Память - это умственная сила, которая сохраняет, обновляет и
как бы воспроизводит всевозможные образы, такие простые и чувственные,
как интеллектуальные; и хотя сама по себе она не делает человека ни рациональным, ни
мудрым, ни умным; но это хранилище, или хранилище, того, что
другие силы берут на себя. материя, то есть объекты, на которых они были
упражняться; и поэтому желательно заполнить память множеством хорошо
расположенных, четко различимых и отдельных образов, без какой-либо путаницы, и
руководствоваться в суждении не ими, а фундаментальными принципами
разума, которые намного превосходят их. Бывает так, что когда в фантазии формируется образ чего-либо,
место, время, случай
и связь других сопутствующих вещей объединяются с ним. Память использует
все преимущества, потому что иногда мы вспоминаем одно из-за связи другого,
без чего было бы нелегко обновить образ первого. К этой
способ тренировки памяти философы называли _поминаемость_.
Потенция памяти называется по-гречески [Греческий: _Mnaemae_]: по-латыни и
по-испански _memoria_: и во всех трех языках акты этой потенции называются одинаково
. хотя силы понимания, которые
мы объяснили, различны и разнообразны по способу действия,
они настолько связаны друг с другом, что на мгновение они совершают свои
действия, не мешая друг другу, и помогают друг другу, не смущаясь: так что
невероятная быстрота, с которой они используют друг друга, производит свои собственные эффекты.
действия вызывают много путаницы и ошибок, в которых они не медитируют и
не работают над пониманием того, что касается каждого из них.
Схоласты оспаривают, являются ли эти потенции _идентифицированными_, то есть являются ли они тем
же сущностным существом души или отличаются от нее. В дополнение
к тому, что этот вопрос не имеет себе равных, учитывая, что это могло произойти
а именно, это не помогло бы улучшить человеческое понимание; поскольку
аргументы и аргументы, с помощью которых Школы противостоят друг другу,
они используют не для чего иного, как для поддержания добровольного понимания.
бесконечные разногласия по поводу вещей, которые ничего не значат.
Несомненно то, что интеллектуальные силы находятся в душе и являются
основой ее собственной природы. Подобно тому, как природа каждой вещи
неизбежно несет в себе и никогда не может быть лишена способности,
принципа и способности производить свои собственные и особые действия,
точно так же природе души в человеке принадлежит
способность производить ментальные концепции, как мы объяснили.



ГЛАВА III.

_Из идей._


[9]Речь идет не о _возе_, а об очень точных вещах, с которыми мы
собираемся иметь дело. Хотя обычно считается, и это утверждают серьезные авторы, что Платон
был первым, кто использовал голос _идеа_: я нахожу, что Гиппократ, бывший
что касается Платона, он много раз использовал его в своих законных трудах; с учетом этого можно только
сказать, что Платон был тем, кто сделал известие об
идеях более универсальным. Этот Философ сказал, что когда Создатель всего сущего
сделал этот мир видимым, он рассматривал его как оригиналы, которым были приспособлены
определенные внешние формы, нематериальные, бесчувственные, вечные, которые он считал
они служили образцом, и я называл их _идеями_. Читая _time_
Платона и его _Phedon_, где он обсуждает эти вещи, можно увидеть много
путаницы в суждениях этого философа и мало постоянства в том
, что он излагает по поводу этих идей, так что его сектанты Плотин,
Алкино, Апулей, и другие, не могут согласиться друг с другом, когда
они обсуждают эти идеи. на этом этапе они пытаются понять разум своего Учителя. СВЯТОЙ АВГУСТИН, который с
замечательной мудростью умел исправлять дворянские ошибки,
превращая их в истинное применение для иллюстрация истин
христиане, говоря об идеях Платона, помещают их в божественный разум
, как будто Бог при сотворении мира приводил в действие то
, что от вечности было у него в голове. АРИСТОТЕЛЬ оспаривал идеи
Платонические; и в средние века о них упоминали только
для того, чтобы отвергнуть их, так что в Школах они никогда не использовались ни
в своем значении, ни в голосе _Идеи_ для объяснения
актов понимания. Современники взяли на себя смелость говорить в
своей логике об идеях, а не об идеях Платона, потому что все знают
которые являются притворными, но применяют этот голос к понятиям
понимания, с помощью которых они ввели язык, который сам по себе очень
запутан и закрывает связь современных диалектиков с
диалектиками древности. КАРТЕЗИЙ, насколько я понимаю, не говоря уже
о древних, был тем, кто ввел идеи в философию[а]. Поскольку
картезианская система поразила всю Европу, стало модным
думать и говорить как картезианец. После того, как люди
здравого смысла узнали, что картезианская философия была по большей части
скопление хорошо связанных между собой вымыслов покинуло ее, что
-то застряло в них, как это бывает всегда, когда беспокоятся о
понимании, потому что очень трудно полностью искоренить то, что
было заложено в уме. Итак, _идеи_ остались, и
они применяются большинством к вещам, с которыми они не имеют и не могут иметь никакого отношения.
Ни Платон, ни его ученики среди греков: ни Цицерон, ни Сенека
среди латинян не понимали, что голос _Идеи_ означает
умственные понятия, но внешнюю форму, привычку и характер, обусловленные обстоятельствами, с
что вещи показаны, так что Идея заключается в них, а не в
понимании; и это образец, образец и внешний вид
, который присутствует для подражания[b]. В том же смысле Гален использовал этот
голос. В школах сохранили на этом больше собственности, потому что они называют это
_Концепции_ того, что современные _идеи_, и, таким образом, сохраняют разумность
голосов, которые использовали древние. Некоторые философы наших
дней, зная об этом, извинились за чрезмерное использование _идеального_ голоса
, например Gasendo и Lock[c]. Те, кто больше всех спасся в своих
Логики того сложного разнообразия, которое господствует между ними над
разумностью Идей[d]; но течение века и тот факт, что нелегко
отказаться от того, во что преждевременно верили, заставили их
следовать в своих логиках тому, что они видели в тех, кто был до них.
Неудобство, которое приносит использование этого голоса в том виде, в каком он используется, заключается
в том, что он мешает разуму греческих и римских философов, которые не
использовали такой язык, и когда они использовали его, что было очень редко, это было в
другом смысле. Также неудобно, и немаловажно, не быть
современные люди согласны с тем, что подразумевается под голосом _Idea_.
Картезий недостаточно четко заявил о себе и не уверен в
значении[e]. В конце концов, некоторые понимают под Идеей не идеи, а
образы и представления фантазии: другие расширяют
ее, чтобы обозначить все акты понимания. Неясность, которая из этого
проистекает, очень велика, потому что операции умственных способностей путаются
, и одной приписывается то, что свойственно другим. они
считают аксиомой (так они называют утверждение о каждой точке определенным, хотя
древние так этого не понимали) _что входит в ясную идею
и, кроме одного, это суть сущности_. Если под Идеей понимать
образы фантазии, то это неверно, потому что эти представления
каждая точка вводит в заблуждение, поскольку они соответствуют впечатлению
чувственных объектов, и чувства очень легко вводят нас в заблуждение. Со
всей ясностью и отчетливостью нам рисуется в воображении, как изогнутая
палка, погруженная в воду, когда она стоит прямо: и с такой же ясностью
нам представляется восковой шар, как если бы его было два, когда мы его двигаем
со скрещенными пальцами и так далее во многих других вещах, в которых нас
каждый день вводят в заблуждение представления фантазии.
Отец Мальбранш хорошо отнесся к этому вопросу, однако он очень экстравагантно отзывался об Идеях
, как в их различии, так и в утверждении
, что мы видим все сущее в Боге[f]. Если под Идеями понимать
образы, которые из одних и тех же мыслей формирует фантазия,
то и аксиома не верна, потому что, формируясь из первых, они
подвержены тем же заблуждениям; к которому добавляется, что образы
из психических актов, которые порождает воображение и сохраняет
память, они никогда не являются экзактическими, потому что они образуются из чувственных, а то
, что ими изображается, - нет[g]. Таким образом, истина и уверенность в ее
достижении зависят не от тех, кого вы называете _идеями_, а
от правильности суждения, а это зависит от принципов суждения,
о которых мы говорили в предыдущей главе, и у нас будет достаточно
поводов говорить в этой логике. Из того, что мы уже сказали, следует, что
голос _Идеи_ в его строгом смысле неприменим к идеям.
ментальные понятия: что о каждом из них следует говорить в соответствии с тем, что
они собой представляют, и с теми силами, из которых они исходят, без какой-либо путаницы: что для
поддержания языкового общения с современными людьми и для того, чтобы иметь возможность использовать
их свет, мы можем когда-нибудь воспользоваться голосом _Idea_,
фиксируя его значение для современных языков. простые образы фантазии, не выходящие за
рамки других актов разума, как это делают среди них самые
здравомыслящие: и что обретение истины может быть достигнуто только
путем применения твердых принципов, с помощью которых суждение обнаруживает
соответствие их другим ментальным представлениям.

[Примечание а: См. Введение, _п._ 12.]

[Примечание b: См. Мою речь о _механизме, стр. 69_.]

[Примечание c: Гассенд. _Instit. Log. pars 1. tom. 1. стр. 92_. Lock _Essai
Филос. praefat. num. 8. стр. 5_.]

[Примечание d: См. Purchot _Logic, c. 1. стр. 46_. Leibnitz _Logic. опер. том.
2. стр. 17. Женевское издание 1768 г._.]

[Примечание e: См. Ответ на первые возражения, стр. 53. Де
экзистенция Деи, стр. 85. и возражение 3. de_ Gasendo, _ стр. 16_.]

[Примечание f: См. Расследование истины, том. 2. глава ii. 1. стр. 59. и
гис. Парижское издание 1730 г._.]

[Примечание g: См. Лейбница в вышеупомянутом месте.]

[10] Из того, что мы считаем само собой разумеющимся, ясно, что не существует _врожденных идей_,
даже в том смысле, в каком это понимают современники; ибо образы
фантазии проистекают из чувств: остальные акты
разума исходят из их соответствующих сил и приводятся в
действие не тогда, когда они существуют в действительности, а когда они существуют в действительности. воображение представления чувственных
вещей, качества являются их непосредственным объектом. Так что это
несомненно, _что в понимании нет ничего, что не вошло бы само по себе.
чувства - в квантовом смысле это первые врата, через которые
первое известие о вещах проникает в разум, и с тем случаем, когда
это происходит, интеллектуальные силы, используя свою естественную силу,
производят свои действия. Я сравниваю это с тем, что касается каждой из
держав (хотя в таких вопросах не следует ожидать совершенно точных сравнений
) с пшеничным зерном или другим подобным семенем. в нем есть эта
сила, способная породить себе подобных; но он не использует ее, если
они не поместят его на землю, и там он получит необходимые условия
чтобы произвести свой эффект. Эти положения являются точным поводом и поводом
для того, чтобы зерно проявило скрытую добродетель, заключенную в нем;
но тот, кто рождает себе подобных, делает это благодаря заложенной в нем природной силе
, которая сильно отличается от приспособлений, необходимых для объяснения
его силы. Подобно тому, как в зерне не является врожденным то, что делает Пахарь, и
только внутренняя сила порождает себе подобных, точно
так же не являются врожденными мотивы и возможности, которыми обладает разум
для работы, и только те силы, с помощью которых он осуществляет свои действия
ментальные. Ошибка, которая дала повод для этого сомнения, заключается в
следующем. Существуют определенные фундаментальные истины, которые достигаются естественным светом
, такие как _ целое больше своей части: каждая вещь есть или не есть_и т.
Д. И эти некоторые современные, обновляя максимумы древности,
называют их _иннатами_, как будто они заложены в душе и только
возбуждают, или они расходятся в присутствии предметов. Истина заключается в том, что
ни эти, ни другие подобные принципы не существуют в человеческом разуме, но что
ментальные силы порождают их, когда есть причина и соразмерность; по
там, где силы врожденны, и их действия никогда не являются врожденными.
Этот момент следует объяснить немного подробнее. Первые истины, которых
достигает понимание, приходят к нему из двух источников, а именно из
_эксперимента_ и из того, что мы называем _естественным разумом_. Опыт
подсказывает нам принципы суждения обо всем телесном и чувственном: а естественный
разум подсказывает нам свет познания того, что является телесным и чувственным. бесчувственный.
Незыблемые законы, которые в своем действии охраняют телесную природу
, соблюдаемые правильным применением наших чувств, таковы
объекты ясного знания и безошибочных принципов.
Истина, справедливость, добродетель, отношения и другие подобные вещи, известные
из умственных действий и внимательно изучаемые суждениями, являются объектами
, которые подчинены максимуму, неотчуждаемому от естественного разума. Физика во
всей своей полноте раскрывает экспериментальные истины. Мораль,
юриспруденция, метафизика и логика являются хранилищем тех
максим, которые относятся к инкорпорированному. Соединенные все вместе, они
обогащают понимание безопасных и последовательных принципов для
следуйте истине и избегайте обмана. Что важно, так это уметь применять
предложения любого предмета к максимально определенным, уже
экспериментальным, уже естественным путем; ибо понимание
, ясно видя соответствие и целесообразность одних с другими,
убеждается во всех них. Логика много работает над этим
применением и от доказательства к доказательству и от аргумента к аргументу приводит
разум к познанию целесообразности рассматриваемого вопроса и его
соответствия примитивным истинам. Здесь нет ничего врожденного:
все приобретается с помощью должного упражнения чувств и с помощью
правильного разума. Способности понимания обладают врожденной
силой производить действия, основанные на первых истинах, как только
появятся необходимые для их действия поводы и мотивы; и, поскольку
эти положения существуют сами по себе, они не могут не
вызывать их. Предложите уму что-нибудь стоящее, для чего причина кажется
невозможной, и не кивайте на это, потому что это неизбежно
производит этот интеллектуальный акт: _не может быть никакого следствия без причины_, и
отсюда восходит к началу: _из ничего или из того, чего нет, ничего
нельзя сделать_. Предложи ему также сделать оскорбление своему ближнему, и
он возненавидит его, потому что разум знает: _ плохо нельзя делать,
и оскорбление другого - это плохо, так как никто не должен делать своему
ближнему того, чего он не хочет, чтобы с ним делали_. Все эти
утверждения, пока они не дойдут до первичной истины, которая сама по себе ясна, представляют собой
невысказанные силлогизмы, которые легко можно свести к
открытым рассуждениям, с помощью которых можно увидеть целесообразность того, что было сделано.
работайте с первыми принципами. Эти и другие подобные
примитивные истины время от времени порождаются, не в силах этого
избежать, умственными способностями, и поэтому в них заложена врожденная сила
порождать первые рассуждения, которые должны послужить основой для всех
остальных. Подобно тому, как земля является плодородной матерью, которая, получая
несколько семян, заставляет каждое из них, при наличии необходимых
условий, производить на свет своего собрата, не мешая ему и
не нарушая соответствующих сил каждого из них, точно так же
человеческое понимание, при наличии необходимых поводов и мотивов для
действий, производит действия, соответствующие каждой из его способностей: и
точно так же, как воображение должно формировать образы объектов,
изобретательность - комбинировать их, память - удерживать их, суждение
- производить первые предложения, заключающие в себе истины
. это фундаментальные принципы разума, и он исполняет их так, как будто это свойственно его
внутренней и естественной силе. Из сказанного следует, что вопрос о
врожденных _идеях_, который бесполезно рассматривается в логике
в современном мире это нежелательно, потому что, хорошо зная и
различая умственные способности своих действий и внимательно наблюдая за тем, как эти вещи
проявляются, можно узнать, что является врожденным, а что нет, а также что
может быть полезно выяснить в этом вопросе.



ГЛАВА IV.

_Из вещей, сопровождающих акты понимания._


[11] Если бы всякий раз, когда человек думает, у него не было бы других причин для достижения
истины, кроме тех, которые подсказывают ему его знания, просто позаботившись о том
, чтобы они были исчерпывающими и не сбивали с толку, он бы продвинул то, что позволяет
человеческое состояние при его изучении; но поскольку наряду с актами
понимания неотделимы аффекты ума, они
затрудняют, сбивают с толку и ускоряют умственные восприятия и, что еще хуже,
тысячами способов искажают суждения, из-за чего допускают множество
ошибок. Таким образом, чтобы избежать эксцессов, которые в этой части
мы, люди, совершаем при установлении истины, следует показать, как
аффекты ума совпадают с пониманием и нарушают правильный
порядок его действий: вопрос, который взят из морали, чтобы заставить
его служить логике.

[12] До такой степени, что в органах чувств создается впечатление
объекта и ощущения, ощущается возбужденное состояние боли или
восторга. Под болью здесь понимается любое раздражение, так что
душевное возбуждение сочетается со вкусом, самоуспокоенностью и удовлетворением,
которые философы называют _Делейте_: или с раздражением, отвращением, горем,
раздражением, которые они называют _долевостью_. Как бы мало вы ни размышляли о том, что
с вами происходит, когда вы воспринимаете чувствительные объекты, вы увидите
, что нет ни одного человека, который не вызвал бы у вас ни одного из названных аффектов:
хорошо, что иногда возбуждение, которое они вызывают, настолько незначительно, что нам кажется, что мы не
изменились, и эту ситуацию мы называем _разностью_. После
того, как в воображении нарисован образ объекта и он
ясно воспринимается разумом, в уме возбуждаются побуждения к бегству или
преследованию; то есть его побуждают обнять его или отвергнуть. Это
основано на том, что чувства даны нам для нашего сохранения:
боль - это признак того, что нас разрушает, и удовольствие от того, что нас
сохраняет; что мы естественным образом увлечены ради нашего же блага
терпи боль, и мы всегда убегаем от любой боли. Зная из моральной
философии страсти, которые возбуждаются для бегства от зла, такие как
страх, трусость, ненависть, зависть, гнев, злоба и т. Д., И те
, которые движимы добром, такие как любовь, радость, желание, самоуспокоенность и т. Д. Кто бы ни
знал о присутствии других, он должен знать о них. чувственные объекты страсть или страсти
, которыми он возбужден, в зависимости от того, считает ли он их хорошими или плохими, достойными
преследования или побега. это знание настолько важно, что
без него невозможно правильно вынести суждение; ибо так же, как он не может
вынося хороший приговор страстному судье, он также не может верно судить
о понимании, которым управляет страсть: следует отметить, что
влияние этих аффектов настроения настолько велико, что они чаще всего
нарушают разум, потому что человек следует их побуждениям больше, чем
тому, что диктует ему здравый смысл. Когда изобретательность сочетает в себе образы
и простые понятия, она также объединяет
сопутствующие им страсти; и их так много и так много, что они смешиваются, что из-за их
притока появляются такие разнообразные и причудливые способы действия, в которых
они не учатся узнавать и модерировать их. Если кто-то имеет несчастье
не знать, как мыслить, и вместе с этим он охвачен сильными страстями,
то рациональность во всех отношениях становится неясной. Любовь к себе, которая является
источником всех душевных переживаний, всегда присутствует во всех
наших обсуждениях и является причиной очень серьезных ошибок, которые
мы раскроем подробнее позже. Редко встречается человек, в котором одна страсть не преобладает над другими.
 Это мастерство
позволяет его мыслям, суждениям и разуму легко подчиняться
преобладающая привязанность порождает большие и огромные недостатки
как в понимании, так и в работе. Эту укоренившуюся и доминирующую страсть
они называют гениальной, естественной, и желательно, чтобы каждое качество знало свое, чтобы
изменить его. Одних побуждают к азартным играм, других - к деньгам, и поэтому
во многих отношениях Гений и естественность увлекают нас к различным вещам, которые
незаметно развращают нас. Счастлив тот, кто своим гением
побуждает себя к добродетели. Хорошее образование, логика, изучение
Искусства и науки, похвальные примеры, забота о мышлении и суждениях
что ж, это самые целенаправленные средства, позволяющие направить себя правильно и
выпрямить свой Гений. До сих пор мы говорили об аффектах души, которые
обязательно возбуждаются при виде объектов, предлагаемых
пониманию: теперь остается показать, что с действиями
суждения связана _свобода_, которая является самым драгоценным
сокровищем, дарованным людям Небом. Таким образом, зная вещи по
разуму, человек может решить захотеть или отказаться от них и отправиться на
их поиски или бежать от них. Эта свободная потенция называется по-гречески [Греч.:
_таэлема_]: на латыни _волунтас_: на испанском _волунтад_. Назовите
себя слепой силой, потому что она никогда не действует, не предшествуя свету разума,
в силу чего принцип Школ верен: _nihil volitum quin
praecognitum_: то есть ничто не может желать воли без того
, чтобы она была освещена знанием. если суждение справедливо, и человек следует за ним в
решимости искать предметы или отбрасывать их, тогда он
использует свою свободу с пользой; если он не следует ему, то наоборот: и если суждение
не сформировано должным образом, он сбивается с пути воли из-за недостатка понимания, которое
это то, что обычно случается регулярно. Что две вещи должен делать тот
, кто хочет быть прав: одно - правильно направлять умственные действия, корректировать
суждения, совершенствовать разум: другое - подчинять свою волю не
тому, что подсказывают самолюбие и страсти, а мнению
хорошо упорядоченного разума. Этого достаточно для использования логики: те, кто хочет
получить дополнительное образование, могут сделать это с помощью моральной философии.



ГЛАВА V.

_использование умственных способностей._


[13] В этой главе я намереваюсь изложить три вещи: первую,
как мы воспринимаем телесные объекты: во-вторых, как мы познаем
духовные: в-третьих, как мы должны познавать преобладание каждой
потенции. Душа при жизни настолько тесно связана с
телом, что не может без него реализовать свои собственные естественные силы.
Конституцию человека плохо понимают те, кто приписывает душе
интеллектуальные операции, полностью независимые от тела, поскольку
она никогда не может думать, рассуждать или судить иначе, как полагаясь на
образы фантазии, которые она рассматривает как непосредственные объекты своих желаний.
понятия, должны всегда действовать в зависимости от тела, которое должно взаимодействовать
с органами чувств при создании таких представлений.
Дело в том, что тело устроено в прекрасном порядке
для этих целей, и в первую очередь задействованы органы
чувств и нервы. Телесный объект, прикрепленный к органу
чувств, производит на него и его нервы впечатление, посредством которого он
передается в голову, где находится их источник. Таким образом
, необходимо, чтобы знаменитость участвовала с вашей помощью в выполнении
действия органов чувств осуществляются не потому, что в них возникают ощущения,
а по законам необходимой связи, с которой в человеческом теле
одни части помогают другим, и все вместе они стремятся поддерживать
удивительную связь и выполнять цели, которые с невыразимой мудростью предписал им
Создатель из всех вещей. В первом издании
этого сочинения я следовал другим указаниям на этот счет; но, написав
это с большим знанием дела в моих _медицинских учреждениях_, там это можно
будет увидеть с большим расширением[а]. итак, согласуя все сказанное, к
за присутствием чувственного объекта следует ощущение, а затем
образ или представление его в фантазии. Душа
отчетливо воспринимает предметы посредством ощущений и по образу, который она формирует
в воображении, достигает их со всей ясностью. Подобно тому, как
ощущение возникает везде, где находятся органы чувств,
вид, образ и форма воображения всегда проявляются у знаменитости
, которому через нервы передается впечатление
, производимое на них чувственными объектами. Если органы в них здоровы
чувства и их правильное применение к вещам, образное мышление хорошо развито,
а суждение, сопровождающее эти действия, является правильным, достигается полная
определенность, как видно из уверенности, которую в этом имеет, без
исключения, весь человеческий род, который удовлетворен и управляет тем, что
видит, слышит и управляет., пальпа и т. Д. Никто не возражает против этих свидетельств, когда
они приводятся в исполнение. Познание вещей, возникающее в результате правильного
применения чувств, - это то, что мы называем _экспериментальным_, чрезвычайно плодотворный источник
большинства истин, постигаемых людьми.
Ошибки, которые в этом допускаются и которые хотят подрумянить пышным
названием опыта, будут объяснены позже. Мы уже видели, что
понимание с помощью своих способностей заставляет задуматься о своих
собственных действиях. Образы, которые образуются из них в воображении, не
идеальны и не чувственны, а скорее сформированы по подобию, возможно, очень
отдаленному, тем, которые существуют в этой потенции. Отсюда видно, что
акты разума не являются ни материальными, ни телесными, потому что они не
обладают прочностью и силой, которые есть в материи и телах, чтобы
произвести впечатление на наши чувства. У них также нет расширения, которое могло бы занять
их место, поскольку в одной мысли заключена вся вселенная. Они не являются
непроницаемыми, потому что в одном и том же предложении сказуемое явно
включено в предложение, а в силлогизмах последующее
тесно связано с предпосылками. Они разделяют то, что само по себе
является единым целым, и объединяют то, что является отдельным, чего в материи не
может быть. Знание человеком _конечного_, когда
все, что существует и может существовать, сводится к неделимому действию,
он показывает, что кванты - это протяженность вещей, сведенная к ментальному
понятию, отличному от всех них. Принимая во внимание эти и
многие другие размышления, лежащие в основе анимастики и метафизики, становится
понятным, что в нас есть принцип, производящий эти действия,
качество имеет совершенно иное бытие и природу, чем материя; ибо точно так же, как
мы познаем материальные и телесные вещи, которые находятся в нас, по
аффектам, которые мы испытываем, и по природе, которые мы испытываем. вечно неотделимые от них, такие как протяженность,
непроницаемость, прочность и т. Д., Которые производят впечатление на наши чувства
и образами в фантазии мы точно так же достигаем того, что в нашей
конституции есть еще один принцип, связанный с упомянутыми состояниями,
способный порождать другие, очень разнообразные не только по своему существу, но и по своим
свойствам, так что, чтобы отделить эти составляющие принципы от
человека, а также от того, что он обширен, твердое и непроницаемое мы называем
его _телом_, потому что оно обладает свойствами, неотделимыми от материальных вещей
, другое мы называем _духом_, потому что по общему
согласию философов это название дано нематериальному существу, которое
он не участвует и не может участвовать в материальном, скорее он имеет иную
природу и противоположные состояния, чем материя. Это первобытный
естественный способ, которым человек, размышляя о себе, познает
духовные вещи, познавая свою собственную душу: отсюда он переходит к
познанию Бога как совершеннейшего духа. Внутри себя
человек имеет понятие о бесконечном, о вечном, об огромном
не через чувства, а через размышления. Он ясно осознает, что его
существо ограничено и очень хочет быть причастным к этим объектам. эти
соображения приводят его к пониманию того, что эти вещи находятся в другом
Бытие, которое вечно, бесконечно, огромно и которое не может обмануть его этим
ментальным восприятием, потому что понимание больше не покоится
на восприятии чувственных вещей, оставаясь довольным их существованием,
когда они ему представляются, что остается суждением и обоснованием
предложенных размышлений, качеств и целей. она связана с первыми
принципами, которые она имеет в себе для правильного суждения о вещах, и они
рождены врожденной силой, которой обладает разум для их создания.
Добавим, что благодаря естественной способности судить человек достигает того, что
_причиной_ одной вещи является то, что в его присутствии вызывает существование другой. Он
очень ясно знает, что вы существуете не для себя, и, следовательно, ваше
бытие зависит от другого. Это знание распространяется на все остальное, пока не достигнет, в качестве конечного пункта, на котором оно покоится, Существа бесконечной силы, от которого происходят все остальные существа.

 С помощью этих размышлений
он понимает, что это огромное, всемогущее и вечное Существо бесконечно
мудро: что оно мыслит с бесконечным совершенством, не имея возможности ошибаться: что у него есть
знание всего бесконечно выше его собственного; из чего
он с полным основанием заключает, что это Высшее Существо является чистым, совершенным духом,
порождением всего телесного, его невозможно найти в материи. Это
не что иное, как демонстрация происхождения наших знаний, а также тех
, которые направлены на материальное и материальное, таких как чистые духи, и,
следовательно, ведут к логике. Хорошая метафизика добавляет к этим
примитивным размышлениям некоторые другие, с помощью которых этот вопрос еще более иллюстрируется.
Когда сверхъестественные огни Божественной Веры, сообщаемые
Католическая церковь, они входят в наше понимание,
чрезвычайно укрепляют эти естественные истины и становятся с ними побратимами, так
что представления, которые ментальные силы создают
для других благодаря своей врожденной силе, сочетаются с божественным светом и вместе
иллюстрируют понимание для познания Бога, и восхвалять и восхвалять Бога. возвеличивайте
их бесконечные совершенства. Чтобы узнать преобладание каждой из
умственных способностей, необходимо предположить, что великий талант заслуживает
того, чтобы называться так, когда все они велики и реализованы. Но этот дар
поднебесная встречается очень редко, и за целое столетие ее можно увидеть очень редко. Тонкая
, деликатная, быстрая и быстрая сенситивная потенция:
твердое, плодотворное, сильное воображение, способное вместить столько объектов, сколько на нем должно
быть нарисовано: счастливая, устойчивая и расширенная память:
острый, расширенный, ясный, быстрый, открывающий, и приземленный:
здравое суждение. прямой, зрелый, твердый, уверенный в себе, неподкупный душевным
порывам, - это набор ценностей, которые так же трудно найти
среди людей, как Феникс. Счастлив тот, в ком они участвуют
большая часть этих несравненных благ, которые когда-либо, хотя
и поздно вечером, посылает Божественное Провидение для проявления своей
Славы и блага человечества. Итак, поскольку мы, люди
, как правило, лишены стольких светил и внушаем любовь к себе каждому из
нас, что они есть у всех, каждому человеку следует сначала изучить
и обдумать, какие интеллектуальные способности преобладают в нем и какие
аффекты их сопровождают, чтобы с помощью изучения и применения приобрести то, что ему нужно. чего
ему не хватает, и овладеть страстями, развращающими рассудок. После
проведя тщательное расследование в соответствии со своим собственным пониманием, вы можете
перейти к тому, чтобы посмотреть, как вы сможете воспользоваться светом других. для этого
следует знать, что во всех механических искусствах, в которых в первую очередь
используются руки и тело, преобладают чувственная и творческая
способности; потому что их задача - работать над чувственными вещами
, соединяя их, разъединяя, связывая тысячами способов. друг с другом,
в том, что касается чувствительных вещей, и в том, что касается чувствительных вещей. чувства и воображение всегда заняты. В живописи, скульптуре, скульптуре и других подобных областях доминирует

воображение, потому что из него снова копируются образы вещей.
Поэты, как правило, обладают живым, острым и сильным воображением,
острым и проницательным умом, но я сужу по суждениям, потому что, хотя
они и есть у некоторых, но их очень мало. Диалектики занимают все
остроумие. Истинные науки и мудрость - это дела суда,
потому что, поскольку все силы должны сосуществовать,
в них преобладает разум. Физика требует равного применения чувствительной силы
и силы воображения с суждением, потому что это необходимо
воспринимать телесные объекты тонко и
отчетливо, чтобы их образы в воображении были ясными, ясными и без
какой-либо путаницы; но поскольку одного этого недостаточно, поскольку, кроме того, желательно
комбинировать, для чего требуется изобретательность, и прежде всего рассуждать,
расставлять, упорядочивать и размещать каждый из них. делать то, что предлагает
природа, без каких-либо ошибок или ложных приписываний, и применять фундаментальные
принципы знания во всем, чем должно заниматься
суждение; вот почему так много нужно для того, чтобы стать настоящим физиком, и
вот почему, хотя сегодня все говорят о физике, не все ее понимают, и не
так много, как кажется, было продвинуто в ней. Чтобы
критиковать Авторов и использовать их в своих интересах, необходимо определить, какие
умственные способности и какие душевные чувства доминируют над ними; ибо если они
пишут увлеченно, или с короткими проблесками понимания, или без
способностей, соответствующих тем вопросам, которыми они занимаются, мало
что получится из их усердия; и без этого
они не будут иметь успеха. суждения, которые одни Авторы выносят о других, не имеют большого значения для знания. До сих пор мы использовали
Анимастика и метафизика, чтобы дать нам полное представление
о том, что мы собираемся сказать о логике.

[Примечание по адресу: _институт. Медик. Физолог. предлагаемый. 47. и 48. число. 187._]



ГЛАВА VI.

_Из простых умственных понятий._


[14] Мы называем _общения_ (голос, достаточно распространенный в нашем
языке) действиями какой-либо умственной силы, с помощью которой
разум познает вещи. Таким образом, если вы постигаете объект с помощью
одного понятия, оно называется простым, как и восприятие, которое
в школах называют _предприятием_. Все простые понятия известны, или
вещь, которая существует сама по себе, не нуждаясь ни в чем другом, например _поддержка_: или та
, которая не может существовать без другой, на которую она опирается, например _поддержка_
(некоторые называют это _событием_): или та, которая включает в себя и то, и другое вместе, а
именно случайность и субстанция. Вода, Огонь, Земля, Воздух,
Небеса, Планеты, Земные Тела - все это субстанции, которые
существуют сами по себе, и мы знаем их как таковые по простым понятиям, которые
у нас есть о каждой из них: цвета, ароматы, холод и тепло,
протяженность и непроницаемость., и другие подобные существа никогда не существуют
сами по себе, но приверженцы или приверженцы субстанций. Все материальные
сущности Вселенной в свое время состоят из субстанции и
случайностей, и как таковые мы знаем их с помощью простых понятий, поскольку посредством
единого восприятия мы представляем их в уме. Очень важно отделять
понятия от каждой вещи, не путать их и не приписывать одному то, что есть у
другого, чтобы выяснить в каждом из них его природу, эффекты и
свойства.

[15] Простые понятия, одни из которых _универсальны_, другие _единственны_,
третьи _средства_. Все вещи сами по себе, или, как в школах
в своем варварском стиле они говорят, _ отчасти королевски_, что они уникальны: но поскольку
у каждого есть свойство, общее с другими, понимание
обычно смотрит на них только с той стороны, с которой они похожи, и с помощью одного
_общения_ постигает их всех. Это понятие называется универсальным, и обычно
говорят, что оно создано с помощью абстракции, потому что тогда разум многих вещей в объекте
знает только одну, абстрагируясь от нее, как бы рассматривая ее отдельно
от других. Eспособ абстрагирования таков: формируйте в воображении
образ живого и чувственного (который мы называем _анимальным_) каждый
раз, когда вы видите эти вещи в единичных существах, будь то люди,
звери, люди, и т. Д. Память сбивает с толку, обновляя эти
образы каждый раз, когда они представляются только одна, в силу необходимой связи
, которую одни имеют с другими: эти силы, таким образом, обладают, не
выходя за рамки других, понятием _анимала_, с которым они смотрят не на одного отдельного
человека, а на всех, кто формирует и возбуждает одно и то же
представление; и поскольку их много, это понятие универсально. Понятие
_сингулярный_ не нуждается в объяснении, потому что благодаря ему мы познаем каждую
конкретную вещь. Как мы уже говорили, единичные понятия предшествуют
универсальным; и чтобы они были исчерпывающими, необходимо приобретать
их с величайшей осторожностью, чтобы убедиться, что
ментальное понятие полностью соответствует вещи, на которую оно смотрит как на объект.
Понятия _среди_ - это понятия, которые не представляют ни единичных,
ни универсальных, но, молчаливо исключая и то, и другое, участвуют
в обоих, например, когда мы говорим: _человек_, ибо с этим понятием ни
мы постигаем всех людей, даже не одного. Это достигается
пониманием, когда оно не видит в объекте единственного и не обнаруживает в нем
самом универсальных атрибутов.

[16] К простым понятиям относятся затруднения (по-гречески они
называются [Греческий: _kathaegoria_], _Cathegoriae_), которые обычно
обозначаются десятью, а именно _субстанцией_, или существом, которое существует само по себе:
_количество_, или мерой вещи: _quality_, или то, за что она существует. где
вещь принадлежит такому-то или такому-то, например, белому, черному и т. Д.: _отношение_, или
ссылка, которая говорит одно с другим: _действие_, или действие, с помощью которого
действуют причины: _действие_, или страсть, которая является тем, что одно страдает
от действия другого: _положение_, то есть занимаемое место:
_когда_, или в какое время: _ситуация_, или образ жизни:
_обыча_, или внешняя форма. К простым понятиям относятся также
_предикативные_. так философы называют определенные общие понятия,
которые по желанию могут быть адаптированы к каждому из затруднительных положений:
таким образом, затруднительное положение - это то, что можно сказать о другом, и
предсказуемый - это класс, в который помещается затруднительное положение, и он заключает
в себе способ, которым его можно скорее объяснить и понять. Предсказуемых
пять, а именно _род_, или существенная часть одной
вещи, более общей для других, например, когда мы обычно говорим, _ что это животное_;
ибо этим мы объясняем часть их общего существа вещам
, отличным от Этого: _вид_, или класс, непосредственно содержащийся
в основе рода, например, в существе _человек_; ибо в другом классе
животных находятся звери, для которых род _животных_ включает в себя и то, и другое.
виды: _различие_, которые являются неотъемлемой и своеобразной частью сущности
вещи, посредством которой универсальное понятие рода
противопоставляется определенному виду, каким в действительности является _рациональное существо_; ибо
этим определяется быть не таким, каким хочет животное, а _рациональным животным:
Собственное, которое обязательно связано с сущностью, как
исходящее от нее, и не может быть отделено; таким образом, способность смеяться и восхищаться
собой присуща человеку: _событие_ - это одна вещь, которая может быть или не
быть в другой, не нанося ущерба ее сущности, как _облечь_ в себя.
мужчина. В отношении затруднительных и предсказуемых мы стремились
объяснить их, поскольку они принадлежат логике, поскольку они
представляют собой универсальные понятия, с помощью которых разум познает то, что является общим в
вещах, и, таким образом, находит простой способ разделить их на определенные классы, чтобы
четко их различать, разделять без путаницы и аргументировать с
ясностью. Тщательное изучение существа и качеств затруднений,
возникающих в вещах, принадлежит физике и метафизике; и
верно, что в этих науках тот, кто изучает
объекты их не выдвигайте эти логические понятия вперед; при этом мы не
должны уклоняться от их правильного познания и использования, что приводит к
_искусству мышления_ по очень легкомысленным причинам, просто для того, чтобы противостоять
Аристотель[а].

[Nota a: _Part. I. cap. 3. п. 57. и сиг_.]



ГЛАВА VII.

_из объединенных ментальных представлений._


[17]Имена, которыми греки, латиняне и диалектики
школ называют объединенные понятия, уже объяснены.
Мы будем использовать здесь слово _Предложение_, которое на сегодняшний день является наиболее распространенным. В
предложения та вещь, о которой что-то говорится, называется _предложением_:
то, что о ней говорится, называется предикатом, или _атрибутом_. Средство, с
помощью которого соединяются или разделяются предложение и сказуемое, называется _копулой_.
Хотя по всей строгости все три можно назвать _имя_; но общепринятые
диалектики так называют предложение и сказуемое, а связку
_ глаголов_. Предложение и предикат предложений называются
_терминами_, гласными, заимствованными из геометров, потому что они являются крайними
значениями предложений. Итак, в этом предложении _Тиций - человек_, Тиций - это
предложение, потому что о нем говорят, что он мужчина: это сказуемое, потому
что это то, что сказано о Человеке, а глагол _это_, который объединяет атрибут
человека с словом, - это совокупление. Каким бы ни был глагол, его можно
свести к этому, как если бы мы сказали "заботиться", "любить", "учиться" и т. Д. Это
равносильно "заботиться", "любить", "учиться" и т. Д. Если мы
примиримся с естественным порядком, то во всех предложениях понимание ставится превыше
всего перед _предложением_, после _говора_, а затем предсказанному _,
и тот, кто хочет, чтобы это было объяснено, используйте самый простой и самый совершенный способ
как насчет разговоров о вещах. Транспозиции, которые
были введены в различные языки, являются искусственными и, какими бы приятными они ни были,
всегда сбивают с толку, потому что они противоречат естественному способу
мысленных представлений; к счастью, чтобы понять их
, понимание вынуждено поместить их в их естественную конституцию: _деньги любят
Тицио_, проще говоря, скажет: _Тицио любит деньги. Я был воспитан
_, надо сказать, _я был воспитан_. Истинные философы
очень стараются делать такие предположения, к счастью, что quanto major
это естественная простота, тем понятнее то, что говорится, и
тем совершеннее, потому что это более соответствует природе.

[18] В школах существует огромная путаница, которая возникла в
объяснении терминов предложений и в различных
их разделениях, содержащих так много и так бесполезных объяснений, что
вынудила Вивеса сказать: _что они предназначены больше для игры, чем для
разговоров, поскольку возможности бесконечны что есть в его книгах, и невозможно
сослаться на все из них_[к]. МЕЛЬЧОР КАНО, воспринимая это как привычку Вивеса,
в нем говорится: _ Я не понимаю, по какой причине некоторые ученые люди
, занимающиеся диалектикой, ввели в школы предложения
, подлежащие объяснению, обязательные, неразрешимые, рефлексивные и другие чудовищные
в этом отношении_[b]. Эти два испанских знака отличия наглядно продемонстрировали
недостатки логики школ, в частности Луиса Вивеса; и тот, кто
их прочитает, узнает, что они опередили современников, что они
считают себя реформаторами искусств; и следует отметить, что _искусство
мыслить_, и тот, кто их читает, должен знать, что они были первыми. за ним следует по стопам ЛУИС АНТОНИО ВЕРНЕЙ, известный своими
_барбадиньо_, в своей логике столь же многословны в этом вопросе, как
и схоласты, и следуют им в объяснении различий
в предложениях, хотя и недовольны их диалектикой. Чтобы
приступить к этому с ясностью, не упуская при этом ничего точного, следует знать,
что предложения отличаются друг от друга либо _терминами_ из
них, либо _ глаголом_. Он должен уметь, если не хочет быть обманутым,
обращать внимание на предложение и сказуемое, если они простые или составные.
Они просты в этом предложении: _Тиций - человек_. они состоят из
этот: _Такий мудрый понимает самую чистую логику_. Замечено, что
предложение последнего заключает в себе _что_ и предложение _что
мудро_: а предикат содержит Логику _что чище, чем все_.
Если сложный термин не имеет точной связи с остальными частями
предложения, он может быть ложным, при этом предложение не является ложным.
_Евмений осторожный человек умеет ездить на лошади._ Это утверждение может быть
верным, даже если Евмений не осторожен. Существует бесконечное множество способов общения, которые в гражданском обращении и в книгах можно найти похожими на

этот, в котором они описаны в терминах, предполагает, что некоторые
случайные предложения считаются безопасными, а это не так. Если предположение, содержащееся
в предложении, или предикате, имеет необходимую связь с тем
, что утверждается или отрицается, то, в зависимости от того, что оно есть, оно будет истиной или ложью
всего предложения, _человек-камень невозможен_. Если
бы _независимое_ зависело только от того, _чтобы быть человеком_, это утверждение было бы ложным
; но поскольку невозможность лежит на всем комплексе _чтобы быть
человеком-камнем_, оно истинно. Итак, при условии, что предложение
комплексно удобно видеть, утверждается ли атрибут, отрицается ли он целиком или
только частично, и то же самое следует делать, когда, будучи
простым предположением, предикат является составным. _человек, который не верит в Бога
, неверен._ В этом утверждении неверность, которая является атрибутом, лежит
на всем комплексе внушения, и поэтому она истинна. Таким образом, при
среднем внимании
вы сможете качественно узнать предложения, объединенные конъюнкцией _et_ или _y_: _присоединения_, частицей _nec_ или _ni_:
_потенциальными_, или условные предложения, объединенные частицей _si_:
_причины_, обозначаемые частицей _что_, или _потому_: _разделения_
, содержащие различные предложения и отображаемые частицами
_что_, _и_, это _однако _: _отношения_, которые включают
элементы, которые относятся друг к другу и обычно объединяются частицами
_как много, так много_, как это: _как много, так много ученый:
_эксклюзивные, исключительные_ и т. Д. Качества Выражаются частицами, которые
исключают, исключают и т. Д. В этих способах предложений и во всех тех
, которые могут быть сведены к ним, будь то скрытый комплекс, уже явный,
его необходимо раскрыть и устранить, чтобы увидеть связь
, которую предложение и сказуемое имеют друг с другом, и через него узнать,
истинны они или ложны. По причине глагола, который объединяет или отделяет предложение
от сказуемого, являются предложениями: _необходимо _, когда термины
в нем взаимно совпадают, как _человек - животное_, и называется
необходимым _ что есть, и не может быть иначе _: _контингент_,
когда термины между ними не являются да, обязательно conex;s, поскольку _Тиций
является доктором_, поскольку он называется контингентом _что есть, а что может и не быть, или быть
по-другому: возможно_, когда предложение и сказуемое могут быть соединены,
как _всегда мудро_, и это называется возможным, _что, поскольку это не так,
может быть_: следовательно, все, что есть, может быть, но не все, что
может быть, есть; и вот как это верно общепринятое школьное изречение, которое
имеет значение _для действия_, то есть от актуального бытия к
возможному, но не от _позиции к действию_, то есть от возможного к актуальному:
_возможно_ высказывается предложение, термины которого не могут быть объединены
, как _человек - камень_, потому что невозможным называется то, что ни есть, ни
Может быть. Всякий раз, когда подобные предложения выражают объединение или
разобщение предложения с предикатом наречием или другим
типом частиц, которые присоединяются к глаголу, они называются _модальными_. Если sugeto от
предложения, qualesquiera быть, это _universal_, предложение
принимает это имя, и выражается голосом _omnis_ все, _nullus_
нет: если это _particular_, именно так называется предложение, и выражается
голосами _quidam_ правда, _aliquis_ одно: если это будет _singular_
уникальное предложение, выраженное голосом _hic_ этом: если
_предложение_ неопределенно, то есть не несет в себе ни одного
из предложенных значений, его необходимо определить, чтобы знать, истинно или
ложно это утверждение. Если бы люди старались объяснить свои
умственные представления выражениями, соответствующими каждому из них, можно
было бы избежать тысячи бесполезных и порочных вопросов, которые можно увидеть в книгах,
и бесчисленных ссор в гражданском обращении. Среди диалектиков считается общим правилом
, что если _определенное_ предложение, то есть
предложение неопределенного свойства, является _ необходимым_, оно приравнивается к универсальному, как это, _это
человек - живое существо, которое должно быть понято всеми людьми: и если оно
_контингентно_, то равносильно особому, подобному этому, _человеку и_, которого
следует понимать только от кого-либо. Чтобы не ошибиться в этом, следует знать
необходимый предикат или условие в отношении предложения,
которое можно выяснить не только с помощью логики. Все эти удачные предложения
называются предложениями, когда одно и то же предложение и сказуемое противоположны в
универсальном и частном терминах. _Все люди мудры, некоторые
люди мудры_ называются _поддержки_, потому что таковы условия
_все_ и _некоторые_; и то и другое либо утвердительно, либо отрицательно, и одно может быть
истинным, другое ложным, или оба одновременно истинными, или
ложными. _Все люди справедливы, ни один человек не справедлив_, они противоположны,
потому что таковы термины _все_ и _не_, и
оба они могут быть одновременно ложными, но не истинными. _кто-то человек правдив, кто
-то не правдив_, они противоположны термину _кто-то_, и
оба могут быть истинными, но не ложными. Эти предложения: _все люди
хороши, некоторые люди плохи: Кто-то добродетелен, кто-то нет
добродетельные_, они противоречивы, потому что они противоположны друг другу настолько, насколько их
можно противопоставить, как в терминах, так и в утверждении и отрицании, и
необходимо, чтобы из них одно было истинным, а другое ложным, согласно
принципу естественного света, который диктует, _все есть, или не есть_. В
сложных предложениях невозможно точно определить
, противоречивы ли они, если члены композиции
не разделены и не сравниваются друг с другом. Диалектики школ, другие из
этих предметов, которые занимаются очень многословно, развлекаются на
_поддержка_ и преобразование предложений. Мы опускаем
их, поскольку они представляют собой очень запутанные вещи и являются чистой спекуляцией, поскольку наша
попытка состоит в том, чтобы опустить лишнее и предложить то, что в любом случае является
точным. В различии предложений по глаголу
главное, что примечательно, - это утверждение и отрицание, с помощью
которых их термины объединяются или разъединяются; но поскольку этот вопрос требует
дальнейшего объяснения, мы дадим его в следующей главе.

[Примечание по адресу: Lud. Viv. _от причины. corrup. art. lib. 3. стр. 387. изд. Базель
1555 г._]

[Примечание b: Cano _de Loc. Theolog. lib. 9. с. 1. п. 288._]



ГЛАВА VIII.

_От утверждения и отрицания предложений._


[19] Отрицательная частица, чтобы предложение было отрицательным, должна быть
соединена с глаголом; ибо, если оно стоит перед существительным, оно делает его бесконечным
и неопределенным, при этом предложение не должно быть отрицательным. _не homo
est aliquid, нечеловеческое - это что-то _, это утвердительное утверждение,
даже если есть отрицание, хорошо, что предположение становится бесконечным. В
ментальных представлениях, следуя естественному порядку, отрицание
предложения всегда близки к глаголу, и это должны делать те, кто
хочет проницательно говорить и писать; но схоласты, чтобы
найти новые способы запутать понятия понимания, произвели
тысячу перестановок отрицательной частицы, выведя ее из
естественного порядка, и этим они переместили множество самых дерзких вопросов. С
учетом того, что мы сказали об отрицании, и зная, как его используют
в основных языках, можно
будет с полным правом установить истину в установлении истины: что в этом вопросе уместно
объяснение в более широком смысле - это использование, которое следует использовать для утверждения
и отрицания. _утверждать_ означает, как мы уже говорили, соединить в
понимании два понятия глаголом _сер_, или другой, который можно
свести к этому. _утверждать_ также означает заверить вещь
, дав на нее согласие. Когда мы соединяем в своем понимании понятия
горы и золота, говоря: _ Гора есть золото_, мы утверждаем первое
, а не второе, потому что, хотя у нас есть эти понятия вместе, мы
не соглашаемся с таким утверждением. То же самое следует понимать и в отношении этого
предложение: _педр есть камень_, качество утвердительно в первом случае,
но мы не утверждаем в нем, что мы Петр камень во втором. Это различие
состоит в том, что утверждение, с помощью которого мы сводим воедино только крайности,
какими бы они ни были, является делом ума; утверждение же, с помощью которого
мы соглашаемся с утверждением, является делом суждения. И очень
часто случается найти в понимании множество различных комбинаций, не
одобряя их суждением, потому что оно подтверждает истинность
утверждения, когда оно уже увидело связь, которую оно имеет с принципами
первобытные люди; поэтому, когда мы говорим, что Камень - это камень, в представлении Петра
он рассматривает суждение как человеческое, живое, чувственное и рациональное; а
в представлении камня он понимает суждение как твердое тело, неспособное к жизни и
чувствам, и, не имея возможности ни соединить, ни по-настоящему объединить эти понятия,
он не может понять, что такое разум. кивните на такое предложение.

[20] По этой причине было бы хорошо предупредить, что у нас много представлений о
вещах, но мы не соглашаемся с ними, и, следовательно, думать - это не то же
самое, что соглашаться. Многие люди с тонкой совестью ошибаются в
это потому, что они не перестают размышлять о том, что с ними происходит, во всем разнообразии
их мыслей; но если они немного поразмыслят, то ясно поймут, что
восприятия, которые мы получаем с помощью органов чувств, при правильном
расположении их органов, не могут не следовать
впечатлениям, которые они получают. Таким образом, как мы уже объясняли,
согласие и несогласие, которые относятся к суждению, свободны; и поскольку этот вопрос
чрезвычайно важен, будет хорошо заявить о себе несколькими примерами.
Представьте себя Аристоном перед деревом или в саду, и если у вас есть
здоровые и хорошо расположенные глаза не могут перестать видеть эти предметы.
Он, поистине, по своей воле будет иногда становиться перед
садом или деревом; но, уже одетый и привыкший смотреть на них, он не может не
видеть их. Если дерево большое или маленькое, а сад
красивый и веселый, то их видению будет сопутствовать положительное суждение:
_сад прекрасен_, _дерево велико_, и эти утверждения во
всех отношениях утвердительны, потому что, объединяя _дерево_ с
понятием _больших_, он по использованию и опыту вещей знает, что они ему нравятся.
это удобно, и поэтому он утверждает это и соглашается с этим; и то же самое происходит, когда
понятие удобства присваивается саду. Предположим теперь, что
Аристон любознателен в естественных вещах, и тогда его любопытство
побуждает его узнать, какое дерево он считает _большим_. Здесь, не имея
достаточного количества экспериментальных принципов, чтобы убедиться в этом, он остается сомнительным или
приостанавливает свое суждение, и это приостановление, не утверждая и не отрицая, есть не что
иное, как осуществление его свободы, с которой он соглашается, расходится или
приостанавливает согласие и несогласие с его волей. Но уже Аристон превозносит
части дерева, его внешняя форма, его фигура и все другие
необходимые вещи, сочетая их с другими вещами, на которые у него есть определенная наука и
опыт, он соглашается с тем, что _больше_ дерево _высоко_. Нет
никаких сомнений в том, что когда Аристон выяснял, какое дерево он видит,
у него внутри возникало несколько мыслей, с которыми он сравнивал его, пока
не нашел то, что полностью соответствовало тому, что он искал, и
поэтому внутренне сказал: _Это дерево похоже на иву_, и он утверждал, что в
первом способе, которым квантус соединил это понятие, Аристон считал, что дерево - это ива. от _сообщения_ с тем, кто
дерево; но не во втором, потому что, не найдя между
настоящим деревом и ивой необходимого сходства, которое соответствовало бы его
опыту, он не согласился с тем, что это так. Точно так же я бы подумал и о других
деревья, и ни один из них не подтвердил бы это утвердительно, пока не добрался бы до
_груди_.

[21] Иначе обстоит дело с Тицием, который, прогуливаясь в спокойном
расположении духа, видит Крисия своим злейшим врагом, который, возможно, когда-то хотел
лишить его жизни и славы. После того, как Тицио обнаруживает его, он воспринимает его как
Кризисы, и он объединяет понятие врага, говоря внутри себя: _Кризисы
он мой враг; Кризиас хотел лишить меня жизни; Кризиас пытался отнять
у меня знаменитость_. Но в то же время в нем пробуждается память об
обиде и зле Кризиаса, а также чувства гнева, ненависти
или мести. Это выполняется так быстро, что почти то же самое можно увидеть
в кризисе должно произойти все вышеперечисленное. Первое восприятие
Кризиаса, которое он испытал, не было добровольным, и он применил
зрение в указанном режиме. Не было также памяти о обиде и
оскорблении, равно как и о первом движении названных аффектов. Они есть
только предложенные предложения, и гораздо больше суждений
, которые обычно следуют за аффектами, как если бы они были вызваны гневом
, говорят: "Я отомщу" и тому подобное. здесь следует отличать
аффекты и склонности, которые возбуждаются при встрече с Кризисом,
от суждений, которые он обычно обычно связывает с ними, потому
что первое движение отвращения к Кризису, вызванное первым
восприятием этого кризиса, которое тот испытал, не является добровольным, и философы
называют его добровольным. _motus primo primus_; но суждения, которые обычно сопровождают
эти движения добровольны, и вы можете и должны отталкивать их,
а иногда и прилагать все свои силы для их подавления.

[22] Следуйте сказанному, что ошибки заключаются в _суде_, и что
мы должны работать над тем, чтобы направить вас правильно, чтобы действовать правильно в
исследовании истины. Следует также отметить, что следует отличать
_свободные_ действия души от тех, которые таковыми не являются, потому что это
знание очень важно для того, чтобы мы могли с пользой использовать нашу
свободу. Некоторые современные люди совершают действия по своей воле, а не по
понимание, к _чувству_ и _чувству_, и, следовательно, к _суждению_;
и они основывают это на том, что мы по своей воле соглашаемся с предложениями,
или мы не согласны с ними, когда захотим, что, по-видимому, свойственно
воле. Этот вопрос кажется мне малопригодным для поиска истины и
предотвращения ошибок в искусствах и науках. Я сужу о том, что в
душе разум и воля не являются отдельными силами, а
являются самой душой в том смысле, что она мыслит и желает, и что эти обозначения
и различия сил взяты только из различных действий, которые
он упражняется; и поэтому всякий раз, когда он думает, будь то воображение, уже ощущение, уже
запоминание вещей, уже их обнаружение, уже их объединение, это делает
душа с помощью силы, которую мы называем _смыслом_; и всякий раз, когда он любит
или ненавидит, кивает или не соглашается с предложениями, это делает сама душа:
и ту силу, с которой он свободно осуществляет эти действия, мы называем
_волей_.



ГЛАВА IX.

_От различия._


[23] Философы называют различием утверждение, которое хорошо выражает
сущность вещи. Предложение предложения - это _определенный_, и
различие - это предикат; и поскольку не всякое утверждение
сущности вещи является различием, поэтому добавляется, что это должно быть сделано
правильно, то есть в соответствии с определенными правилами, предписываемыми прямым разумом,
мы предложим следующие. Под различием человека: _рациональное
животные_ понимается утверждение: _человек - это рациональное животные_,
где человек - это различие и предложение, а рациональное животное - это
различие и предикат. Все различия должны декларировать сущность
вещей, чтобы их нельзя было спутать и их можно было различить
друг о друге следует предупредить, что понимание не достигает
сущностей сущностей как таковых; ибо, поскольку источником всех человеческих
знаний является то, что поступает через органы чувств, поскольку они
открывают нам не сокровенное существо вещей, а только их форму, которая
состоит из совокупность характеристик, неотделимых от сущности,
поэтому наши возможности не достигают глубокого проникновения в нее. Это фундаментальная
истина, которая, многократно повторяемая современными людьми, была
установлена древними; ибо среди них Святой Фома исповедует
очевидно, не единожды, что нам неизвестны
существенные и существенные различия вещей[а]. Когда говорят, что бытие, или
сущность вещи, есть то, во что она вложена, вещь именно
вкладывается, и если именно она отсутствует, то это хорошо сказано; но мы не
знаем, что _что_ отсутствует, потому что мы знаем, что это
такое само по себе, но потому что оно всегда присутствует сопровождаемые
внешними формами и характеристиками, неотделимыми от любой ее части, качества, производящие
впечатление на наши органы чувств, дают нам знать своим присутствием, что
вещь существовала. Пример дель Соль доказывает это доказательствами. Никто
не знает, что такое сущность Солнца; но никто не сомневается в существе
Солнца и в его присутствии, когда мы видим круглое, небесное, ясное тело
, излучающее свет и ясность, которое рождается и садится каждый
день, принося день и ночь, и которое светит и светит. он совершает один полный оборот в Небе
каждый год, двигаясь по одной и той же линии, всегда одной и той же, с запада на запад.
Поднимите. Это краткое описание Солнца, которое, объявляя
вечные внешние черты и формы неотделимыми от своего существа, дает нам
они показывают, что присутствует их сущность. То же самое должно быть распространено
на множество существ, существующих во Вселенной, поскольку ни одно из них мы не можем познать иначе
. Философы должны быть осторожны в различении вещей: и
то, что они сделали много различий в искусствах и науках до
того, как стали хорошо известны характеристики, присущие различным, стало
причиной очень многих ошибок, принимая одно за другое, путая те
, которые должны быть разделены, и делая одно и то же, что, возможно, является причиной различий. время очень
разнообразно. Я должен был проявить большую осторожность, прежде чем что-то менять в своих действиях
из них подробные описания, с указанием
сопровождающих их особенностей, таких как их причины, их следствия, их необходимые или случайные
мутации, их вечные и неизменные атрибуты, их движения,
нерушимые законы, которые они соблюдают в своих действиях. их свойства, их
происхождение, возрастание, совершенствование и цели, сочетая все это с целями
, которые они преследуют. раз, и пунктуально отмечая наблюдаемую ими настойчивость, сцепление и
мутации. Из-за неправильного описания
вещей они путаются друг с другом, и, таким образом, вы не можете понять суть вещей.
или сущность, ни их состояния из-за беременности, которая заключается в
их разлучении. Древнегреческие врачи и некоторые немногие из
современных, которые дали исчерпывающие описания болезней,
извлекли большую пользу из их познания; те, кто этого не сделал, можно
сказать, говорят о болезнях, но не учат их ни познавать, ни
различать. Некоторые философы дали замечательные описания,
такие как Аристотель в "Истории животных" и Теофраст в
"Характеристиках страстей". историки, политики и
некоторые поэты описали многие вещи с замечательной точностью.
Многие из этих описаний собраны в священном
писании отца Козино, работа над которым только очень рекомендуется.
многие уже верят, что в физике, ботанике, медицине, естествознании
нет другого способа познать каждую вещь и отличить ее от других, кроме как
с помощью хороших и точных описаний; но я хотел бы, чтобы вы поверили, что
во всех других науках происходит то же самое. ибо сущности
вещей - это то же самое, что и все другие науки., куда бы ни относилось обращение с ними, они не
мы знаем по-другому. Вот почему литераторам не следует с легкостью бросаться
формировать _определения_, не имея предварительно хорошо известных
вещей, которые они хотят различать, с
помощью точных и надежных описаний. Таким образом, различия _причинами_ очень несовершенны, те,
которые проявляют вещь только с помощью некоторых свойств и следствий, и те
, которые они называют физическими из-за материи и формы; ибо, кроме того, формы
Школ, которые принимаются за норму, являются притворными, и
это так часто бывает у схоластов они говорят о них, что у них есть недостаток, который
совокупность того, что они называют материей и формой, обычно является лишь
частью, иногда наименее существенной, вещи. Осознайте это в том смысле, что если
сделать одно и то же описание исчерпывающим и выполненным
, то окажется, что то, что они определяют под материей и формой, вызывает наименьшее уважение, чем
у разнородных. таким образом, способ определения различия, когда
вещь уже известна по определенным описаниям, состоит в том, чтобы образовать общий род
и различие и с их помощью провести различие, которое они называют различием.
Метафизика, которая является единственной, которую истинные философы признают за
различие. Род и различие вещей - это два
существенных предиката, которые делают их известными и различающими, так что они не могут
ошибаться. Этот род и различие должны быть взяты из составляющих
и отличительные черты, которые являются результатом хорошо выполненных описаний, поскольку с
их помощью мы обнаруживаем, какие вещи являются наиболее точными, необходимыми, постоянными и
вечными для существования и бытия описываемых сущностей.
Причина, по которой философы, особенно Аристотель, хотели
, чтобы род был выше всех, заключается в том, что мы не знаем
больше, чем отдельные люди, то есть каждая вещь сама по себе в любой
последовательности. Определенную и единственную вещь нельзя различать, да в этом и нет
необходимости, потому что мы имеем о ней настолько фиксированные представления, что, если мы обратим
внимание, мы не сможем спутать ее с другой. Таким образом, желая для наибольшей
простоты понимания вещей свести их к определенным классам, в которых мы
быстро и безопасно познаем их, возникает необходимость искать существенный
и общий предикат для всех индивидов, которые в этом классе
понимают себя, и это род, поскольку он распространяется на все классы. что
дебаксо само по себе содержит. Этот род должен быть самым непосредственным, потому что, если
он удален, он сбивает с толку представление о вещи и не определяет ее. В
отличие от человека - разумного животного - все сказанное будет понято.
Мы не знаем других людей, кроме представителей человеческого рода:
мы видим во всех них живых существ, обладающих чувствами: таким образом, что
, проанализировав все особенности, которые лежат в основе истинного
описания человека, мы обнаруживаем, что живое и чувствительное существо (это
означает голос _анимала_) является общим атрибутом для всех без исключения.
никакой, и существенной, потому что именно благодаря жизни и
чувствительности существует человек, и если они полностью отсутствуют,
то отсутствует и человек. Итак, из животного следует сформулировать общий род, понятие которого
распространяется на всех людей: к счастью, понятие животного не может быть в
понимании без того, чтобы для него не существовало
общего понятия, которое также имеет в качестве объекта человека. Таким образом, во всех
вещах есть определенные части, общие с другими и трансцендентные
друг другу, то есть понимание воспринимает их как единое целое или как
одно и то же в общем сказуемом, которое включает их все. Чувственными живыми существами являются не только
люди, но и звери; с
помощью общего понятия _анимала_ мы познаем человека и животное: и хотя
понятие животного ясно для познания живого чувствительного, оно
сбивает с толку, если знать человека в одиночку. следовательно, необходимо добавить
_рациональное_ различие, которое является общим предикатом для всех людей
и ограничительный, то есть определяющий от общего животного только к
человеку, так что вместе род и различие: _ Рациональное животное_,
всех людей можно понять, не опасаясь, что их можно спутать
ни с чем другим. Если бы вместо _анимала_ мы поставили _Ente_ или
_substancia_, хотя они и являются существенными атрибутами, это было бы
неправильным различением, потому что эти предикаты очень далеки и, несмотря на то, что они очень
универсальны, они не определяют наше представление об
особях человеческого рода: как если бы для определения розы мы поставили по роду
_плодо_, что далеко не так. согласно представлению о розе, поскольку она является
непосредственным полом и в соответствии с представлением о _цветке_; и то же самое
это произошло бы, если бы для обозначения Орла мы поставили по полу _живущий_;
поскольку это понятие настолько общее, оно не соответствует тому, которое
мы имеем в отношении орлов: и это происходит потому, что следующий род уже
включает в себя отдаленных, не может быть понятия животного, которое не
включало бы понятие субстанции и сущности; но отдаленные не включают
_формально_, то есть с явной определенностью
низших понятий, так что их применение к
определенным существам было расплывчатым и неопределенным. На том, что мы объяснили, основаны
правила хорошего различения, качества заключаются в том, чтобы оно было таким
, чтобы оно совпадало с различием, чтобы в одном было не больше и не меньше
того, что объясняет другое, как это происходит в предложенном различии
человека, потому что таким образом понимание с различием поймет
сущность различения, не имея возможности применить его к чему-либо другому: для этого
желательно, чтобы он был кратким и ясным: это достигается с помощью рода и
различия; и, таким образом, различия, которые не делаются таким образом,
являются не логически строгими, а объяснениями, как это обычно делают
Ораторы и поэты, а в гражданском обращении - обычные люди:
также желательно, чтобы их термины объясняли более четко, чем _определенные_
, что это за вещь; потому что, если этого не хватает, понятия остаются неясными и запутанными
, и цель ясного познания вещей
с помощью определений недостижима и нет опасности запутать их; хорошо, что этой большей ясности
достаточно для философов, потому что простолюдин по невежеству лучше
понимает, что имеет в виду _человек_, чем _ рациональное животное_. Из сказанного
следует, что многие объяснения нельзя назвать однозначными,
что они хотят, чтобы их считали таковыми: и что законные определения должны быть редкими и даваться с большой
осторожностью, хотя мудрецам желательно
после тщательного изучения и хорошо составленных описаний разграничить
вещи, чтобы, установив их истинную сущность, они не
запутались, и таким образом можно было перейти к другим исследованиям философские с
полной уверенностью. Аристотель мало что различал, но многое объяснял.
Современные, принимая его объяснения за разночтения, находят повод
противоречить ему. Автор _искусства размышления_[b], который приложил усилия для
отвергая этого философа за то, что он исправляет недостатки Школьной логики
, он оспаривает четыре объяснения _горячих, холодных,
влажных_ и _сухих_, которые дает Аристотель; и я уверяю, что если бы
он внимательно прочитал всю вторую главу второй книги _
поколения и развращения_, он не принял бы их за разграничения, но
утверждением этих четырех качеств в силу их основных последствий
, когда они сопутствуют порождению и развращению смешанных; и он не
стал бы оспаривать их так, как он это делал, потому что Аристотель для
[Греческий: _ugron_] не поняла, только то, h;mido _madefactivo_, это то, что
влага, но и то, _l;quido_: ни [по-Гречески: _xaeron_] то, что вы не выспались
_madefaccion_, это, влаги, влага, а то, _tieso_, уменьшая
к этим общим классам относятся частные, которые в них заключены:
отсюда следует видеть, что одно и то же может в разных отношениях
относиться к влажному и сухому. Это правда, что схоласты используют
множество определений, которые справедливо осуждаются современными;
но это не всегда делало их лучше, как будто они были счастливы
в разрушении, и они не были в равной степени в установлении. Локк, оспаривая
определения, которые атомисты и картезианцы дали
движению[c], говорит следующими словами: "Наши современные философы, которые
работали над тем, чтобы освободиться от порочного языка школ и
говорить внятно, не добились большего успеха.,
различая простые понятия посредством объяснения, которое они использовали для понимания. что они дают нам о своих причинах, или каким-либо другим
способом". Маркиз Сен-Обен в своем " Трактате о
мнении_[d] высмеивает различие человека: _животное
рациональна_, как будто она неясна и запутанна, полностью понимает, что
такое человек, и мало понимает рациональное _животное_. Но, поскольку
строгие определения, как уже было сказано, служат только философам
, тот же Автор незадолго до этого назвал их хорошими в этих словах:
"Самые точные определения - это те, которые объясняют природу
различения его непосредственным родом и его существенным различием, подобным этому:
_человек - разумное животные_." В трудах бурной и острой
эрудиции, подобных трудам этого Маркиза, необходимо найти некоторые
противоречия.

[Примечание к: _1. часть. квест. 29. статья. 1. ad 3. pag. 113. эдикт. Рима
1571 г. & библиотека. 7. Метафора. лект. 12. том. 4. п. 100. & passim alibi._]

[Nota b: _Part. 2. глава ii. 16. с. 248. Гаагское издание 1700 г._.]

[Nota c: _Esai Philosoph. дель понимает. lib. 3. глава ii. 4. стр. 339_.]

[Примечание d: _Lib. 2. part. I. tom. 2. стр. 21. и 23_.]



ГЛАВА X.

_От отдела._


[24] С той же целью, с которой философы дифференцируют вещи, они проводят
их разделение, то есть проясняют их, чтобы они не могли ошибаться.
Разница между делением и различием состоит в том, что это
он конструирует вещь, указывая на предикаты, составляющие ее сущность:
он разрушает ее, так что, разделенные на части, видны составляющие
ее части. Для большей ясности следует разделить то, что мы называем
_все_ на все физическое и метафизическое. Физическое целое,
что в переводе с латыни означает "все", - это любое физическое тело Вселенной:
метафизическое целое является ментальным и состоит из общих классов, к которым
абстрактное понимание сводит многие вещи, постигая их
только одним понятием, как мы уже объясняли, говоря об общих классах.
затруднительные и предсказуемые. Все это объясняется на латыни голосом
_зне_: в нашем языке голос _все_ включает в себя обоих; и хотя в
Логика состоит только в том, чтобы дать правила правильного разделения _все_
метафизическое, однако прежде необходимо знать _все_ физическое,
потому что, игнорируя друг друга, они не могут быть сведены к классам разделения. В
физических телах _анализ_, то есть разложение их
частей для того, чтобы они были ясно видны, имеет большое значение для
их познания и очень помогает в точных описаниях, которые необходимо сделать
чтобы различать их; так что в физическом отношении разделение должно идти впереди,
без которого телесные сущности никогда не смогут быть хорошо описаны и,
следовательно, не могут быть различимы. В _анализах допускаются серьезные
недостатки_, и поэтому те,
что были сделаны в последнее время, не так полезны, как некоторые считают. В средние века
физики довольствовались грубым разложением
тел и, легко высказываясь за них, допускали множество ошибок
в изучении природы. Современные люди, желая исправить это
по умолчанию они впадали в противоположность, применяя крайнюю веру
в разделение того, что по своей тонкости не может быть разделено. Они сделали больше,
а именно вложили в тела то, во что они верили, прежде чем разделить их, что
должно было быть в них. Кто не видит тщетности разделения
трех декартовых материй: _основной, глобулозной_ и _стриадной_? И
часто ли их защитники говорят нам, что находят их при _анализе_
тел? В анатомию было введено много вымыслов,
измельчающих части в лучшем случае там, где они не могут быть достигнуты.
человеческая промышленность, добавляется то, что подчиняет себе чисто
воображаемую систему. Из этого мы сделали ощутимые примеры в _институциях
Лекарство_. Химический анализ, проводимый с помощью огня, обнаруживает не то, что
находится в телах, а то, что огонь в них делает. После того
, как Роберто Бойль потратил много лет и больших усилий на химический
анализ, в конце концов разочарованный он написал трактат под названием
"Химический скептик", в котором он убедительно показывает, что вещества,
которые химия извлекает из огня, являются продуктами огня.
резолюция. К этому пункту я отнес его с расширением по физике, чтобы избежать
ошибок, которые допускаются на этом экзамене. Следовательно, желательно разложить
тела, чтобы знать их части в необходимом порядке, чтобы
разделение не искажало их: отметить их связь, рисунок, расположение и использование
композиции: внимательно наблюдать за их твердым или жидким веществом, твердым
или мягкий: ничего не добавлять и не притворяться, а смотреть на то, что дает природа,
и т. Д. видеть изменения, которые получают части, соединенные в целое, или
отдельные, и отношения, или уважение, которые они выражают к своим причинам, с
его последствия, а также с другими частями этого целого: в конечном итоге сказанное должно быть
объединено с тем, что мы предложили в описаниях, и
из всего этого вместе будет сформирована концепция знания физических вещей, чтобы
их можно было различать и разделять. Кто бы ни видел это, а также видел
, с какой осторожностью сегодня относятся к этим вещам, достаточно любого, чтобы назвать себя
Физика поняв два или три фрагмента тщеславной, но напыщенной
системы, вы поймете, что истинная физика очень отстала и очень
далека от того уровня совершенства, на котором многие ее рассматривают. все еще
еще хуже полагаться на _анализ_ вод и другие средства, позволяющие
установить их свойства в человеческом теле; ибо, помимо того, что
с их помощью нельзя обеспечить то, что содержится в простых лекарствах
, отношение и уважение, которые стороны выражают к своему целому, очень разнообразны, чем то, что они
скажут с другим, совсем другим, таким, какой он есть, мужчиной. Это можно
узнать только из тщательного наблюдения практической медицины, как
показал Жофруа, однако, поскольку он был одним из тех, кто больше всего
занимался анализом овощей и растений, он описывает в
ваш драгоценный медицинский материал[а]. Разделение
вещей, созданных по их причинам, следствиям, свойствам, формам и т. Д., Также Является физическим и очень
способствует хорошему описанию. Итак, разделение
растений по цветам или семенам: разделение болезней по некоторым
признакам или по разнообразию причин, из которых они проистекают: разделение
людей (то же самое следует понимать и в отношении других животных) по
территориям, провинциям, обычаям: и, наконец, разделение болезней по некоторым признакам. другие
. природные существа по своим свойствам и характеристикам служат для формирования
описания, которые необходимо сделать, прежде чем указывать на сущности
вещей; но пытаться отличить их друг от друга по существу только этими
случайными явлениями, как это сделал г-н де Соваж в отношении
болезней, а некоторые ботаники пытаются сделать это в отношении растений,
- значит все запутать и не познать истинного существа вещей. каждая
из них. Только логическое деление показывает разнообразную сущность
вещей, даже если они кажутся друг другу одинаковыми. Способ
, которым понимание приходит к этому разделению, заключается в следующем. Сначала проверьте, есть ли
вещь, и делает это посредством должного и хорошо упорядоченного применения
чувств или посредством правильно направленного суждения, источником
возбуждения которого являются представления, которые из них остались в
фантазии. Убедившись, что вещь существует, он описывает ее, чтобы увидеть и
изучить более внимательно, используя для этого физические подразделения
и о других обстоятельствах, которые требуют описания. После
этого, поместив вещь в общее понятие, общее для _рода_, и
указав на особенность, которая отличает ее от _разницы_,
различайте, фиксируя ее сущность. Но поскольку в
основе общего существенного предиката, каким являются род и различие, лежит множество
вещей, которые должны быть отделены друг от друга, то, переходя к логическому делению,
качество - это общее понятие, с помощью которого понимание различает вещи
, содержащиеся в одном и том же роде или в одном и том же различии: например
, то, что является общим предикатом. этим логическое деление отличается от физического тем, что оно делит
единичное тело на составные части, а физическое делит
универсальное понятие, в которое включены все единичные числа, на классы
общие или различные понятия, которые позволяют познать разнообразие вещей
по их сущностям. Отсюда следует, что логические деления
должны проводиться только по родам, видам и
существенным различиям так же, как и определения, и поэтому их следует
проводить несколько раз, с оговоркой, что
деления и физические описания вещей должны предшествовать определениям и
логические деления, следуя естественному порядку, в котором мы сначала
приходим к выводу, что вещь существует, затем разделяем ее, решаем и
мы разделяем его части, чтобы познакомиться с ним, затем описываем его, чтобы
уточнить обстоятельства; и в последнее время мы формируем общие представления о жанре
и различие, чтобы указать на его сущность, которая заключается в логическом различии, за
которым следует разделение, с помощью которого мы делим роды,
виды и различия, пока не дойдем до единичных, в которых нет
другого разделения, кроме физического. Пример сделает это ощутимым. Представь
себя нашим чувствам _детерминированным_ человеком, потому что так оно и есть в физическом:
мы разделили его на корпоративные (потому что это только то, что представлено на
наши чувства) по анатомии: мы соединяем в этом свете все
жизненно важные и естественные действия животных, фигуру и внешнее
строение лица и других конечностей: мы наблюдаем причины, которые его поддерживают,
оскорбляют или сохраняют, и все признаки, которые сопровождают его
композицию. Узнав обо всем, мы помещаем в него самое
универсальное логическое понятие _чувства_, потому что мы знаем, что оно существует: мы спускаемся оттуда к
_теле_, потому что обширное непроницаемо уверяют нас в этом:
мы переходим от этого к _животным_, который является самым непосредственным родом и заключает в себе
высшие понятия. Видя, что этот общий предикат является
понятием, которое включает в себя что-то еще, кроме человека, мы до такой степени формируем
понятие, которое называем _видом_, и оно состоит из одной части того, что
заключает в себе понятие рода, другая часть - это грубияны. Желая
затем закрепить эти части, чтобы различать их, мы указываем на _рациональное_ различие
, которое является общим предикатом, наполняющим сущность человека и
отличающим его от другой части _вида_, содержащегося в нем, включая
род _анимал_. Здесь следует отметить; что различия когда-либо
они являются общими, потому что, поскольку они указывают на отличительный признак
высшего рода, они являются полом по отношению к другим низшим. Таким образом,
_чувственное_ отличается от _живого_ более общим, чем
_рациональное, поскольку оно присуще только определенным людям
или отдельным особям человеческого рода, а то, что содержит
людей и животных, которые, будучи все чувствительными, по этой
причине отличаются от живых растений, и они не чувствуют; следовательно, хотя
различия в общем и являются специфическими, потому что они определяют
виды: наряду с этим с учетом других, более общих понятий
универсальные, они могут быть общими, и различие состоит в том, что они
состоят из одного вида и отдельных особей, а те - только из
отдельных особей или определенных сущностей.

[Примечание к: Геофр. _tract. де Матер. мед. Введение. c. 5. t. I. p. 47. изд.
Парижа 1741 г. [ править ]

[25] Схоласты, хотя и умели вносить разногласия, ибо
они не разделяют, а разрушают вещи, недостаток в том, что от этого не удалось избавиться
Однако, несмотря на то, что Хайнеччо постоянно преследовал их, умножая свои
представления с невыразимой тонкостью, они, тем не менее, сохранили логический порядок
с большей тщательностью, чем современные; потому что те имели в виду
существенные предикаты, чтобы разделить их; они перепутали
физические деления с логическими, тем самым запутав сущности
вещей. ТУРНЕФОР выделил роды растений, взяв их из
цветов и плодов, так что он поместил в один и тот же род все те, которые
соответствовали форме, фигуре и другим характеристикам этих частей:
он разделил на виды те, которые, тем не менее, были схожи в том, что
мы предложили, имели в дополнение к тем, которые, по его мнению, были одинаковыми. это какой-то признак, с помощью которого
они указывали. Роды и виды были помещены в определенные
универсальные классы, где их легко сузить. еще до Турнефора
некоторые ботаники пытались свести такое количество растений, какое
предлагает природа, к определенным местам, чтобы спасти память;
но этот знак отличия Фрэнсис сумел составить план, которому впоследствии
последовали большинство тех, кто исповедует это исследование. КАРЛ ЛИННЕЙ,
известный ботаник Швеции, не удовлетворившись этим методом, разместил
роды на _тычинках_ растений, переместил гласные,
гизолы двух полов, и он таким образом изменил это исследование, добавив столько
разделений, что это еще больше усугубляет путаницу, царящую в его трудах. Наш
ЧТО, если бы он был так же превосходен в тех областях, которые необходимы
для писателя, как и в знании растений, он был
бы поставлен на равную высоту с Турнефором и Линнеем, он подробно
обосновал эти методы и превосходно обнаружил недостатки
Линнея. среди качеств, которые он не является лучшим. менее того, чтобы создать систему, которой
нельзя найти соответствия между древними и современными ботаниками,
ни в названиях, ни в характеристиках, чтобы узнать растения[а].
Итак, в этой очень важной части физики Рейна сегодня добавляет
путаницы, и под родами и видами понимаются вещи
, которые не являются существенными для растений, а являются лишь физической особенностью
каждого из них.; и из этого вытекает, что одной и той же природой
обладают те, которые они очень разнообразны, и есть те, кто обладает ими из-за одних
и тех же достоинств, причем они очень различны, если рассматривать их как принадлежащие к одному и тому же
полу. Таким образом, это исследование требует лучшей логики: провести разделение на
растения по их физическим описаниям: не указывать роды или
виды, а только после многих обследований и наблюдений, с помощью которых можно
будет убедиться в их сущности и их разнообразии, и, таким образом
, их достоинства и свойства будут обнаружены лучше и надежнее, что является основной
целью этих исследований. В этом последнем вопросе
древние ботаники действовали на редкость хорошо; в пышности и экстенсивности
искусства они превзошли современных. В истории животных
происходит то же самое. Бесконечно много родов, видов и различий, которые
он ставит Бризо, подражая ботаникам. Дело в том, что работы
Аристотеля в этой области, если посмотреть на их обоснованность и полезность,
во многом превосходят эти новые и великолепные произведения. Крайне
важно продвигаться в познании вещей,
хорошо отличать их друг от друга, физически разделять по их характеристикам те
, которые разнообразны, никогда не путать одно с другим; но необходимы
опыт, наблюдения, время и логика, чтобы объединить
их с общими понятиями рода и различия, чтобы различать их как для
разделите их в соответствии с их сущностями. Внимательно обдумывая то, что мы
объяснили, мы не зря занимаемся тем, чтобы давать правила для хороших
подразделений; ибо все сказанное сводится к тому, чтобы они выполнялись с
точностью, предписываемой здравым смыслом; и предупреждать, что члены
подразделения должны заполнить _все _ разделения_, и что они сами должны
быть исключены из списка. друг с другом, так что одно не сдерживается другим, - это
вещи настолько ясные, что любое из них предлагается вам со средним вниманием,
не нуждаясь ни в примерах, ни в объяснениях.

[Примечание по адресу: Quer _Flor. Особенно. том. I. стр. 303. и sig_.]



ГЛАВА XI.

_Из голосов._


[26] Поскольку человек создан не для того, чтобы жить в одиночестве, а в обществе, он
получил от Создателя Природы _говор_, с помощью
которого его мысли передаются тем, кто живет вместе. _говорка_ включает _звук_,
издаваемый звуком, который попадает в легкие, и называется
_воз_, и _ артикуляция_, то есть то, что язык своими различными
движениями, касаясь неба и зубов, добавляет к звуку, образуя
сначала буквы, затем слоги, а в последнее время _взводы_. Сколь велика
была промышленность древних, которые фиксировали буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы, буквы.
они соединились, образуя определенные слоги, и определили слова
, обозначающие определенные мысленные понятия, так что, произнося
слово, человек возбуждается тем, что слышит в нем то же понятие и мысль
, которые пытался выразить говорящий., это относится к размышлениям
тех, кто размышляя о внутреннем, достигает определенных целей. ценность
их. Другие, обнаружив, что это сделано, и не подозревая о трудностях
, связанных с изобретением, смотрят на это с безразличием и без той
признательности, которой заслуживают открытия, столь полезные для человечества. будучи,
итак, цель _говорки_ состоит в том, чтобы проявлять внешними сигналами
_голосов_ (так также называются те, которые произносятся членораздельно)
внутреннюю часть мыслей, так
, чтобы каждый мог мыслить правильно, упорядоченно, четко, без неясности или путаницы в своих
представлениях, он должен делать то, что ему нужно. то же самое и в речи, стараясь использовать
фиксированные и безопасные слова, чтобы выразить то, что он думает, поскольку речь была
дана ему не для себя, а для того, чтобы использовать ее с другими; и
другие люди не смогут понять наши мысли, если мы их не объясним
с ясными, отчетливыми словами, выражающими понятия, которые
мы пытаемся раскрыть. поскольку это общая цель, которую люди преследуют
в своей речи, если бы это было возможно, в Мире не должно было быть ничего, кроме
одного языка; ибо таким образом судьба их природы была бы исполнена для всего человеческого рода
: но когда люди разделились и образовали несколько
империй, а вместе с ними и несколько языков, это привело к тому, что необходимо было, чтобы каждая нация
установила определенные членораздельные звуки, которые по ее усмотрению означали
бы вещи и служили для понимания друг друга теми звуками, которые были необходимы
пусть они живут вместе. Отсюда произошли провинциальные языки
, то есть языки, которые каждый регион сделал своими собственными, и
содержат слова, которые являются общими для жителей
определенной провинции. Хотя _универсального языка_ не существует, тем
не менее в его основе лежат логические основы его учреждения, и они
должны быть трансцендентны всем отдельным языкам
Провинций, поскольку всем Миром должен править высший
_разон_, что в этом обнаруживается хорошей Логикой. Так же, как и причина
право - это норма универсального языка, общее произвольное и
проистекающее из него употребление является учителем и проводником определенных языков; ибо если
представители одной нации добровольно соглашаются на постоянное употребление
, чтобы одним голосом обозначать одно, то представители другой нации обозначают
это другим, а в других странах - другим. все это произвольно и сделано по невысказанному или явному
соглашению понимать друг друга определенными словами. Обязанность
разъяснять, очищать, объяснять, исправлять и, если можно так выразиться
, поддерживать и совершенствовать определенные языки - это одна из основных функций языков.
Грамматики, чья профессия состоит в том, чтобы знать и объяснять общее употребление каждого
языка: логика должна определять правила универсального языка,
которым должны подчиняться частные. Простота
природы в том, что необходимо человеческому роду, делает так, что одного
правила достаточно для понимания того, что предписывает разум в отношении
универсального языка, и оно состоит в том, чтобы всегда использовать выразительные слова,
которые ясно и отчетливо раскрывают ментальные понятия, которые мы хотим
обозначить. Если бы люди соблюдали это правило должным образом, они бы
они избежали бы бесчисленных ошибок и споров, которые проистекают из их
несоблюдения. Чтобы справедливо свести его к практике, следует
отметить, что распространение этого общего правила можно свести к двум
классам языков: к одному относятся частные языки, а к
другому - язык ученых в изучении искусств и наук.
Это за пределами попытки логики рассматривать в меньшей степени то, что необходимо
соблюдать в этих языках, и я собираюсь сделать это в другой Работе, где
этому есть свое место: здесь я открою только основы
взятые из универсального языка, которые должны применяться именно к
каким-либо конкретным языкам: и поскольку недостатки, которых следует
избегать, больше всего указывают на истинный путь, которым следует
следовать для достижения успеха, я вкратце укажу на них, решив в
другое время и в другом месте отнестись к ним более подробно.

[27] Универсальному языку и, следовательно, здравой логике недостает тех,
кто _безосновательно_ вводит в провинциальные языки слова из
других языков; ибо, кроме того, они не соответствуют цели языка,
поскольку другие, как и они, не знают, что они означают,
они развращают одну из самых драгоценных вещей в каждой нации, и им следует
учитывать, что тот, кто отдает свой язык, отдает свои мысли, а тот
, кто владеет языком, также овладевает пониманием тех,
кто им пользуется. Среди римлян, которые были
Хозяевами полиции, в этом была проявлена большая осторожность, чтобы не позволить себе
доминировать над другими народами; и, надоела новость, что Тиберий
Цезарь попросил у Сената разрешения использовать новый голос
_монополия_[а]: столько внимания они уделяли своему языку,
как будто считали его необходимым для поддержания своего авторитета[б]. Я сказал
_безосновательно_, потому что всякий раз, когда это необходимо, необходимо вводить новые голоса, и
тогда это нужно делать умеренно и показывая, какое понятие
вы хотите выразить новым голосом. Заповеди, которые
Гораций дает по этому поводу в своем поэтическом искусстве[c], достойны восхищения. Если что-то ново
для людей, так же как и образ, который оно создает в
воображении, и, должно быть, это голос, которым оно должно проявляться. Если
формирование нового голоса может быть производным от уже известных и
используемых голосов, это облегчит его интеллект. Старые голоса не следует
использовать, потому что, не воспользовавшись ими, их больше никто не поймет, и не
хватило бы проницательности; но не следует распространять это
на старые, которыми пользуются лучшие писатели, которые
есть в распоряжении каждого. Вот почему голоса, которые использовала СВЯТАЯ ТЕРЕЗА ДЕ
Иисус, которого никто не превзошел в совершенстве языка
Испанский, те, которые использовал отец ЛУИС ДЕ ГРАНАДА, СЕРВАНТЕС, СААВЕДРА и другие
немногие учителя нашего языка, поэтому от старых не следует отказываться,
а, напротив, их следует сохранить как наиболее выразительные.
Разницу, которая существует между древними и устаревшими голосами, мы изложили
в другом месте. также отсутствует универсальное правило хорошо говорить для тех
, кто хочет учить незнакомый язык теми же словами
, что и на нем, которые предстоит выучить; потому что, если его значение по-прежнему игнорируется
, это значит объяснять одно неясное другим, которое так важно. Следует
восхищаться тем, что этот столь выдержанный в духе здравого смысла стиль сохраняется в
гимназии, заставляющие детей изучать язык
Латынь с заповедями, данными на том же языке. Это злоупотребление было оспорено им с
очевидными доказательствами БРОКАНЦЕМ[d], и
французы, авторы грамматики Порт-Реаль, взяли пример с него, чтобы избежать его.
Еще более недопустимым злоупотреблением, чем это, является введение в
обиход чисто латинских голосов, придающих им иное
значение, чем то, которое они имеют сами по себе, как если бы мы использовали голос _инверти_, что означает
_перевернуть, перетащить, желая, чтобы это означало противоположное, что есть
применять и преобразовывать вещи в своих целях. Также грешат против
универсального языка те, кто использует _метафоры_ без меры. Понятие
, обозначаемое метафорическим голосом, всегда несколько отличается от того, которое
соответствует реальности того, что мы хотим выразить, потому
что перевод, который метафора делает по подобию, показывает, что это не то
же самое, что она означает, что то, что мы пытаемся обнаружить. Из
этого следует, что для ясного и четкого объяснения ментальных понятий
следует избегать метафор и вместо них использовать голоса,
которые непосредственно показывают, что имеется в виду; и
только в отсутствие таковых имеют место метафоры, к которым даже в
этом случае мы должны относиться с большой осторожностью, предпочитая использовать
те, которые имеют какое-либо применение. Те, кто часто их использует, дают понять
, что хотят завоевать слушателей, а не учить их: те, кто ими доволен
, показывают, что все их понимание - это слух и воображение; ибо
эти две вещи наполнены множеством метафорических сравнений. То
же самое, что мы уже сказали, подводит нас к пониманию того, что мы должны использовать
метафоры в проявлении ужасных и уродливых вещей, которые возбуждают
настроение до ужаса и безысходности. Мы уже показали, что наряду с
нашими ментальными представлениями всегда неотделимы аффекты
души. Нечестные, грязные и отвратительные вещи, а также все, что
слышится, оскорбляет слух и расстраивает из-за того, что в них есть уродливого и
непристойного, если объяснить их собственными терминами, будут хорошо поняты,
но сильно раздражают и трогают; потому что вместе с понятием, которое
представляют слова, оно возбуждает в слушателе чувство отвращения и отвращения. поощряйте отвращение и неприязнь
раздражает, когда на такие вещи смотрят: с какой стороны тогда лучше
использовать метафорические голоса, которые с помощью окружений и более приятных образов
позволяют понять, что имеется в виду, без волнения или раздражения со стороны
слушающего. Таким образом, недопустимо максимум того, чтобы некоторые,
считая свои голоса простыми звуками, которые сами по себе не могут быть ни хорошими, ни плохими, говорили
, что в обращении можно допускать все слова непристойного характера
и в книгах.

[Примечание к: Sueton. _in Tiber. cap. 71. tom. I. pag. 596 edic. de Amsterd.
с 1736 г._.]

[Примечание b: _ Об этом стоит прочитать Д. Бернардо Альдерете в своих
Происхождение кастильского языка, l. I. c. 9. и sig_.]

[Примечание c: _ От стиха 46 до 72_.]

[Примечание d: Франк. Санч. Парча. _учить тебя латыни, опер. том. 1.
страница. 229. Женевское издание 1766 г._.]

[28] В языке наук должны соблюдаться все правила
, которые мы установили для обычных языков, поскольку они ведут к
проницательности и гласному изложению ментальных представлений, чтобы
избежать всякой путаницы. Чтобы указать на его недостатки, следует
различать слова, которые каждый Автор хотел ввести как свои собственные
свои собственные, и те, которые принимаются сообществом тех, кто исповедует
Искусство. ПАРАЦЕЛЬС, фантастический человек, ввел слова, не только
неиспользуемые, но и непонятные[а]. Он последовал примеру своего экстравагантного
писателя Гельмонция. КАРАМУЭЛЬ на исходе своих дней опубликовал работу
под названием _Subtilissimus_, которая представляет собой новую метафизическую диалектику, в
которой он стремится прояснить темные стороны метафизиков и теологов
с помощью новых слов и причастий, таких как _amaveruns, amaveruntis:
amaveratus, ti: amavissens, entis: amavissetus, ti_ и другие в этом направлении.
режим. Тот, кто знаком с этим писателем, увидит, что автор Анти-Карамюэля
прав, говоря, что Карамюэль обладал восемью степенями остроумия, пятью
степенями красноречия, двумя степенями суждения[b]. Легко узнать термины, придуманные
авторами для их конкретного использования, от них следует отказаться,
поскольку они служат только им одним; и их поведения следует полностью
избегать, поскольку оно противоречит здравой логике. Когда голоса принимаются от
сообщества учителей искусств, одни должны быть сохранены, другие - нет.
Это делает своего рода Литературный народ сообществом ученых, и у него есть
их употребление, сформированное в определенных словах, качества, даже если они варварские,
следует сохранять всякий раз, когда они вводятся для необходимого изложения
ментальных концепций. Таким образом, в философии школ
следует придерживаться многих конкретных слов, без которых мы не
поняли бы некоторых писателей средних веков. _предикат,
предикат, совокупность, предикаты, затруднения, универсальные,
частные, особые: категоричный_, что само по себе
означает одно: _синкатегоричный_, что означает только вместе с
другой, как _все, любой, & c: категоричный_, который объявляет
определенную вещь: _ваго_, что означает неопределенное, как _сущность, истину,
порядок, &c: синоним_, который объявляет вещь, которая является одним и тем же понятием
, подходящей для многих, как _человек_ Петру, Франциску и т. Д.: _ тезка,_ что
поскольку одно значение постигает разные вещи как человека применительно
к нарисованному и живому: _аналог_, тот, который проявляет многие вещи с
некоторыми вариациями, например _голово_, приписываемое животным и
горам: _санидад_, что относится к человеку и медицине и т. Д:
_конечно_, что означает определенная вещь: _конечно_, что выражает
вещь без определения и делается путем помещения отрицательной частицы _non_
перед именем. Эти и многие другие слова этого жанра
больше нельзя использовать при изучении диалектики в том виде, в каком ее знают некоторые современники
, в частности ВОЛЬФИО[c], вопреки мнению других, которые без
различия, просто потому, что они принадлежат к школам, отвергают их и высмеивают
безосновательно. НОЛТЕНИО[d] установил очень хорошие правила в защиту древних
философских слов и других профессий. Я бы хотел, чтобы ты
какой-нибудь образованный человек составил бы Философский словарь _медиа aevi_,
в котором, подобно Глоссарию ДюКанжа, были бы объяснены все голоса, которые
использовались и поддерживаются в схоластической философии; ибо таким образом
сохранилась бы память о значительной части истории литературы,
и мы увидели бы те, которые следует сохранить и которые можно сохранить. выбросить.

[Nota a: _Ens pagoicum, cagastricum, relolleum, cherionium, trarames,
&c._ V;ase Sennert. _согласия. & Dissens. Химикор. cum Galenic. cap.
5. том. 1. страница. 195. издание Леона 1656 года._]

[Примечание b: См. Байе _Jugem. tom. 2. п. 579._]

[Nota c: _Logic. discurs. prael._ §. 147. p. 51.]

[Примечание d: Нолтений _Lex. antib. стр. 656. и sig._]

[29] Наряду с тем, что необходимо сохранить некоторые школьные термины,
необходимо исключить и другие. _материал_ и _формалитер_
можно разделить, потому что, помимо придания им различных и
сложных значений, значения ложны по своему происхождению, поскольку они взяты
из материи и формы так, как о них говорят.Схоласты,
о которых они едва ли сказали что-то твердое. Те, которые не нужны и
, с другой стороны, представляют собой ужасное варварство, должны быть полностью забыты,
как _hecceitas, petreitas, signat;, exercit;, ut quo, ut quod,
specificativ;, reduplicativ;_ и тому подобное. Которые могут
объяснить собственные голоса, не передвигать чувство необходимости
так что совсем истребил его, как _; часть Рей, различие формального ex natura rei, &c_.
Хотя в мертвых языках, таких как латынь, нет права
добавлять или изменять гласные, потому что мы обязаны понимать их в
значение, которое придавали им те, кто их использовал, если мы хотим
достичь их мыслей; тем не менее, в богословии и церковных делах
следует сохранять голоса, адаптированные Церковью, даже если они не
чисто латинские, потому что в противном случае было бы неправильно понимать то, что
предлагает нам Церковь, если бы мы придерживались доктрины и
дисциплина старших должна была сохранять те же
слова, которыми они ее учили. Так что это предосудительная мелочь
некоторых знатоков грамматики переводить голоса _ангели_ в
_Genius_: _Eucharistia_ en _sanctissimum frustulum: Spiritus sanctus_ en
_aura Zephyri coelestis_: _Deum immortalem_ en _Deos immortales_:
_Ecclesia_ en _respublica sacra_: _Apostolos_ en _duodecim viros_:
_Сакраменто_ в _сакра символ_: _Excommumcatio_ в _dira
proscriptio и т. Д._ ЭРАЗМ в Диалоге под названием _Ciceronianus_
очень хорошо высмеивает этих пораженных подражателей ЦИЦЕРОНА; и НОЛЬТЕНИО,
однако, будучи его институтом, изгнал варварские голоса из языка
Латино, говоря об этом после того, как он оскорбил эту мелочь,,
dice: _Retineamus vocabula illa sacra, neque cum profanis illis,
nihilque sacri habentibus, gentium ; Dei vera cognitione alienarum
sacris misceamus & confundamus_[a]. Это достойно того, чтобы быть прочитанным против этих
Грамматики МАРКО АНТОНИО Мурето, который убеждает их в том, что это нечестиво
по отношению к латыни, тем не менее, был одним из
величайших сторонников чистоты латыни и говорил на
ней безупречно[b]. ИАКОВ ПЕРИЗОНИЙ, недолго думая, говорит, что
Богословы Трентского собора, занимавшиеся политикой, не хотели признавать
Грамматики для толкования Священного Писания, потому что они знали, что
им придется объяснять их по-разному, как им заблагорассудится,
поскольку они хотели достичь не истинного смысла слов,
а того, который соответствовал их учениям[c]. Теофраст, однако
, заслужив своим красноречием, чтобы его называли "Аттической музой",
публично назвал его Овощем, _ который не умел говорить_. Отцы
Собора собрались вместе не для обсуждения грамматических вопросов, а для того, чтобы установить и
определить учение Церкви. Это учение находится в Святых
Писания и в апостольских преданиях, которые сохранили
древние Отцы. Следуя этим верным путям, они отвергали
ошибки и провозглашали истину теми же словами, которыми
Церковь с самого начала предлагала их верующим. Чтобы дать это
учение, никогда не обращались к грамматикам, которые бы отшлифовали его своими
словами и мелочами, потому что сначала Священные писатели, а затем
и Отцы предложили его самыми простыми и удобными для
понимания верующими голосами. Они проявили осторожность, сказав что-то с
величие, простота и энергия; но они не прислушались ни к
одному из первых грамматиков; и поскольку учение, необходимое для
спасения народов, не должно было подвергаться свободному
разуму голосов, Бог поставил верным толкователем Священных
Письма к его Церкви, которая, будучи _колоной и твердью истины_, не
может ошибаться в том смысле, который они должны иметь, и в том значении, которое
им следует придавать. Таким образом, христианский народ в этой части неизменно использует
церковный язык, насколько это логично
он должен подчиняться, и ни Перизоний, ни все грамматики мира
не могут без оскорбления нарушить правила, которые здравый смысл диктует в отношении
использования языков. Перизоний и другие подобные должны были бы считать, что одно
дело - Догматы веры, а другое - их объяснения.
Первые неизменны, неизменны и настолько неизменны, что ничего нельзя
ни добавить, ни отнять, они полностью поняты в Священном Писании
и в Апостольских преданиях. Объяснения догм различаются
в зависимости от понимания, в котором они понимаются. Они очень неопределенны и
их можно менять, когда каждый хочет их сделать, и поэтому рождаются бесчисленные
ошибки. Церковь, на которую возложена обязанность поддерживать чистоту учения
Догматика применяет метод к объяснениям; и поскольку для большей
ясности необходимо изобретать слова, которые провозглашают новый способ объяснения,
она делает это так же, как и все остальные, с хорошей логикой, когда
должны проявиться новые вещи. Голос _Homousios_ на латыни
_consubstantialis_ был принят на первом Никейском соборе, чтобы
отвергнуть богохульства Ария. СВЯТОЙ ИЛАРИЙ в книге _сынодиса_
попробуйте цель введения голоса _Homousion_, защищая
; los Padres del Concilio Niceno, y dice: _Terti; etiam haec causa
improbandi homousii commemorata ; vobis est, quia in Synodo, quae apud
Nicaeam fuit, coacti patres nostri propter eos qui creaturam Filium
dicebant, nomen homousii indidissent, quod non recipiendum idcirco sit,
quia nusquam scriptum reperiretur. Quod ; vobis dictum satis miror....
Malo enim aliquid novum commemorasse, qu;m impi; respuisse.... Atque ita
non relinquitur vitiosae intelligentiae quaestio, ubi in vitii
damnatione communis assensus est ... Inane enim est, calumniam verbi
pertimescere, ubi res ipsa, cujus verbum est, non habeat
difficultatem_[d]. Наш испанский Осио удачно использовал голос
_hypostasis_ на латыни _persona_, чтобы пресечь ошибки Савелия и
его сектантов. СОКРАТ трактует это событие Осио с расширением,
объясняя причины признания голоса гипостазом. Non enim novam
quamdam doctrinam ; se prim;m excogitatam in Ecclesiam invexerunt, sed
ea sanxerunt, quae & ecclesiastica traditio ab initio docuerat, &c_[e].
ХИЛЬДЕБЕРТ в одиннадцатом веке изобрел голос _трансубстанции_, чтобы
объяснить чудесное превращение вещества Хлеба в
Тело Иисуса Христа в Евхаристии[f]. позже он был использован Квартальным советом
Латеранский, который был генералом[g]; и недавно подтвердил это своей
властью Тридентский собор. Никогда с помощью этих слов не предпринималось
попыток предложить новое учение; скорее, наоборот
, старые догмы, неправильно понятые некоторыми сектантами, были подтверждены
, сделав их более очевидными с помощью новых голосов, так что, получив их
принятые всей Церковью, они приобрели необходимое употребление, так что
никто не может отказаться от их приема, не нарушая здравого смысла. Не поэтому
богословы и церковные писатели имеют право использовать
варварский, необразованный латинский стиль, потому что одно дело - новые голоса
, которые Церковь использует в объяснении священных вещей, и
совсем другое - латинский язык, на котором церковные писатели должны
публиковать свои концепции. В этом они должны приспособиться к законному языку
Латина, если они хотят, чтобы их понимали, и только из-за жестокого обращения и отсутствия культуры
они могут говорить на латыни, что, как ни странно, делает их своими. Кто
может терпеть _pariformiter, conformiter, dico quod, meo videri,
за исключением meliori_ и других подобных варварских выражений, введенных без необходимости и
по незнанию латыни? Та же логика, которая требует не вводить новшества в
слова, вводимые и используемые Церковью, также требует, чтобы в
остальном они старались говорить на латинском языке так, как это соответствует его характеру
. Знаменитый Локк, воспользовавшись разнообразием комментариев
к Ветхому и Новому Заветам, возник различными способами.
принимая значение слов, он завершает тем, что говорит, что
, поскольку заповеди естественной религии ясны и соразмерны
разуму человеческого рода, а открытые истины подвержены
трудностям, исходящим от языков, и неясности, возникающей
в словах, это было бы более полезно для людей. применять с большей
осторожностью и тщательностью к соблюдению естественных законов, чем к
тому смыслу, который они придают ниспосланным истинам[h]. Если бы исследование, которое Лок
посвятил исследованию сил человеческого понимания, поставило бы его
между прочим, и в Священном Писании я уверен, что
, учитывая его проницательность, он не написал бы такой экстравагантной вещи, как эта.
Хотя все кванты содержатся в книгах Старого и Нового
Пусть Завет будет безошибочно истинным, потому что он ниспослан Богом,
тем не менее в них есть два вида истин: одни учат людей тому
, что необходимо знать и во что верить, чтобы спастись; другие содержат в себе
очень доктринальные максимы, определенные сами по себе и специально для просвещения
людей, чтобы прославить Бога. Богу во всех его делах. Первые из них
фиксированные, надежные и никоим образом не подверженные сомнениям или ошибкам,
потому что это не соответствовало бесконечной благости Бога публиковать,
подвергаясь ошибкам и неопределенности, доктрину, необходимую
для вечного здоровья людей. Другие истины допускают определенные
изложения, хотя и подчиняются правилам разума и религии, которые
никто не может заставить себя соблюдать. Св. Августин предложил эти правила
толкования Божественных Писаний с удивительным совершенством[i]. Если
участники дискуссии или комментаторы являются католиками, они никогда не расходятся во мнениях относительно
интеллект первых; если они не католики, то
разногласия и разногласия обычны, как все могут видеть в уважаемой работе
Боссюэ _о вариациях протестантских церквей_. При
рассмотрении других истин между комментаторами существуют различия во взглядах
, и они всегда возникают не из-за слов, а из-за общего
смысла суждения. Запутывая эти вещи или не
проясняя их, он дает слабому пониманию повод не доверять
Священному Писанию и облегчает путь, который до него проложили другие,
чтобы сделать себя судьями разума божественных истин по своему вкусу
[j]. Локк признает, что открытые истины превышают наши
естественные знания[k]: он также признает, что Старое и Новое
Ниспосланы Заветы, они непогрешимы благодаря непогрешимости Бога[l]: он очень
взвешивает невежество и безвестность людей: он знает, как мало
мы достигаем с помощью нашего собственного света, и какие ошибки мы допускаем,
так что его трактат о понимании был одним из самых целенаправленных
, чтобы убедить нас в этих истинах, когда каждый, если он вменяем, не
каждый день находите в себе основания для знакомства с ними [м]. Он просто желает, чтобы
мы знали, что в том или ином смысле были явлены божественные
Писания, и что это должно быть выяснено по _разону_, который он называет
_Religion natural_[n]. Но если Комментаторы плохи, потому
что они натыкаются на разум слов: если человеческий
разум короток, ограничен, полон тьмы и мрака: если наше
невежество велико: если наши ошибки ввели нас в заблуждение: если
наши источники света в корне зависят от чувств: если наши
силы, память, фантазия, суждения нам не хватает на каждом шагу: если
открытые истины превосходят наши знания: если
наши привязанности и страсти ослепляют нас и искажают вещи, как
Лок признается во всем и много раз повторяет это в своей работе, разве не было
несовершенством в Боге, который поставил интерпретатором Своего суверенного разума в
вопросах человеческого здоровья то самое неясное, неопределенное, ошибочное,
расплывчатое, непостоянное и небрежное, что является человеческим разумом. и
естественная религия? разве на собственном опыте не было замечено, что божественные дарования
буквы тем, кто следует этой максиме, каждый взял на
себя смелость понимать их по-своему, используя каждый свой разум
по-разному? Лютеране, первые основатели этой максимы,
объясняют ее одним способом, кальвинисты - другим. Разве социниане,
арминиане, синкретисты, квакеры и другие сектанты не придерживаются
противоположных доктрин, основывая их все на Священном Писании,
понимаемом в соответствии с их разумом или в соответствии с их естественной религией? Если предметы
обихода, открытые их чувствам, люди каждый день упускают из виду, то
из-за слабости своего понимания, как они смогут избежать больших
ошибок, если захотят разобраться в том, что намного превосходит их
короткие взгляды? Следовательно, необходимо, чтобы Локк знал, хотя он
и молчал об этом, что верным и надежным толкователем Священного Писания в том
, что касается спасения людей, является Церковь, поскольку
сам Бог, как явствует из откровения, дал ей для этого дар
непогрешимости и каждый Христианин должен, как только он признает
откровение божественных букв, увлечь свое понимание даром
веры, которую предлагает ему Святая Церковь. Католическая церковь никогда
не утверждала, что человек не использует разум, чтобы утвердиться в
вере в божественное учение, и никогда не говорила, что создаются вещи, которые
явно противоречат прямому разуму; она пытается только учить, что
разум должен быть подчинен Вере в то, во что она
верит. он предлагает нечто более высокое, чем это, будучи совершенно уверенным, что есть священные тайны, которые
превышают силу разума, но не противоречат ему и не разрушают его. В
заключение тайны, которые предлагает нам Божественная Вера, будучи
безошибочная достоверность, они не относятся к естественному порядку, как признается Локком[о],
и чисто естественные знания не могут прийти через их свет
, чтобы проникнуть в них[p]; следовательно, необходимо, чтобы то, что имеет меньший свет, было
подчинено тому, что выше, и, таким образом, понимание стало
просветленным. Этот момент я затронул в своем _курсе о применении
философии к вопросам религии_; и, видя, что не только Лок,
но и многие другие сектанты подчеркивают это в своих трудах
, слишком много внимания уделяя использованию разума и естественной религии,
я хотел бы, чтобы была распространена книга Муратори _deingeniorum
moderatione in religionis negotio_, в которой он целенаправленно рассматривает этот
важный вопрос с очень твердой доктриной и очень
целенаправленно отвергает современных обновителей древних ошибок
в этом вопросе.

[Примечание к: Нолт. _Lexic. antibarb. pag. 419. edic. из Липсии 1744 г._]

[Примечание b: Мюре. _Var. lec. lib. 15. глава II. 1. п. 379. том. 3.
Веронское издание 1728 года._]

[Примечание c: Периз. _в предисловии. к Минерве де Санчес из
Амстердамского издания 1733 года._]

[Примечание d: С. Хилар. _из Синода. №. 81. seq. стр. 509. издание СТР.
от С. Моро_.]

[Nota e: Socrat. _lib. 3. История. Экклезиаст. гл. 7. стр. 143. изд.
1700 г. с примечаниями от_ Валезио.

_о введении и использовании голоса_ ипостаси _может стих _ С.
Василий Великий _эпист. 114. т. 3. стр. 322. Парижское издание
СТР. С. Моро_.]

[Примечание f: _посмотрите проповедь. 6. стр. 689. Парижское издание СТР.
С. Моро_.]

[Примечание g: _Concilior. t. 13. стр. 930. эдик. де Колети от 1730 г._.]

[Nota h: Lock _Essai, l. 3. c. 9. p. 397. §. 23_.]

[Nota i: S. Aug. _l. I. c. 18. de Sen. ad Gen_.]

[Nota j: Lock _Essai. lib. 4. глава 17. § 7. стр. 580_.]

[Примечание к: _Lib. 3. глава ii. 9. § 23. стр. 397_.]

[Примечание l: _Lib. 4. глава II. 3. § 22. стр. 457_.]

[Примечание м: _ Очень достойно прочтения по этому поводу § 2 главы 14
книги 4 стр. 544, где Лок доказывает, что скудость и неясность
знаний в этой жизни предназначены для познания людьми, которые
воспитаны для другой, более совершенной жизни_.]

[Nota n: _Lib. 3. глава ii. 9. § 23. стр. 397. Смотрите также lib. 4. глава II.
18. начиная с § 5. и далее, стр. 578_.]

[Примечание или: _Lib. 4. глава 18. § 2. и гл. 576_.]

[Примечание в: Там же, § 7 и 8, стр. 580_.]



ГЛАВА XII.

_разум._


[30] Среди составных понятий самым главным, на которое опираются
все остальные, является рассуждение, акт изобретательности и
комбинаторной способности, поскольку в нем множество предложений объединяются, образуя одно
, чтобы открывать вещи. Приведите в исполнение рассуждение с
помощью _индукции, примера, энтимемы, силлогизма_. Назовем _индукцией_
проявление универсального посредством перечисления всех
частных. _Этот лебедь белый, как и этот_, и так
далее: _тот лебедь весь белый_. Деция Горацио: _ тот, кто этого не сделал
управляющий кораблем воздерживается от этого: тот, кто не является врачом
, не смеет давать лекарства и т. Д. Затем Те, кто не разбирается в вещах;
они не должны управлять ими[а]. Существует бесчисленное множество ошибок, которые
допускаются в науках, особенно в физике, из-за неправильного использования
индукций; ибо, не сумев правильно перечислить частные, можно
получить максимум универсальных, которые верны только тогда, когда они включают
тем, у кого нет недостатка ни в одном. Врач дает лекарство, чтобы избавиться
от болезни, повторяет его снова и добивается излечения. Форма путем индукции
самое большое общее заблуждение, полагающее, что такое лекарство является
верным средством от такого недуга. Таким образом, продолжая делать его обычным явлением, его
часто высмеивают. В гражданском процессе происходит то же самое. Они видят человека, который
однажды входит в дом, и повторяют это на другой день, и без дальнейшего изучения
произносят: _кто-то ходит каждый день в такой-то дом, что-то делает и т. д_.
Требуется большая сдержанность, большая выдержка, большое усердие, чтобы не
вводить себя в заблуждение побуждениями. Это состоит в том, что в этом рассуждении
происходит понимание частей целого; и так, чтобы сформировать
род определений необходимо знать всем
частностям, которые из него вытекают, точно так же это необходимо
для того, чтобы сделать хорошую индукцию: и следует отметить, что этот вид
аргумента, если он правильно сформулирован в физических вещах, имеет первостепенное
значение для универсальных логических понятий. БЭКОН ИЗ ВЕРУЛАМИИ
обсуждал необходимость и полезность индукций для физики во второй
главе пятой книги _Из augmentis scientiarum_ и
повторил это в тринадцатом и четырнадцатом афоризмах первой книги своего _новума
organum_, восхваляя с обеих сторон индукцию и порицая
силлогизмы; но, будучи правдой, что нет ни одной индукции, которую нельзя было
бы свести к силлогизму, становится очевидным, что этому выдающемуся Писателю
здесь, как и во многих других вещах, не хватало литературной серии
Аристотеля.

[Nota a: _Navem agere ignarus navis timet; abrotonum aegro
 Non audet, nisi qui didicit, dare.
 Quod medicorum est,
 Promittunt medici. Tractant fabrilia fabri._

Горат. _Epist. lib. 2. epist. I. vers. 114._.]

[31] _экземпляр_, который в школах называют _паридадой_, - это рассуждение
, с помощью которого мы обнаруживаем одно по сходству с другим: _ Камень,
бронза с непрерывным течением времени формируются и размягчаются: затем мальчик,
каким бы суровым и грубым он ни был, с образованием и культурой становится лучше. замариновать и
подсластить_. Такой способ рассуждения очень подвержен ошибкам, потому что с
трудом можно найти две вещи, настолько совершенно похожие
, что они ни в чем не различаются; вот почему с логической строгости это своего рода доказательство должно
быть сильно преувеличено, потому что оно вводит в заблуждение внешностью, с которой две вещи могут быть сопоставлены.
они похожи, будучи внутри очень разными. Все доказательства и
убедительность историй основаны на примере, что в
наше время может случиться то, что в прошлом. Итак, чтобы правильно использовать
это рассуждение, следует сравнивать вещи, смотреть на то, в чем они
похожи, а в чем расходятся, видеть последствия, которые они привели и которых можно
ожидать от того, с чем они согласны, и не упускать
из виду ни одного обстоятельства. из тех, которые могут сделать их полностью похожими или только в чем
-то похожими. похожие случаи. За то, что я пропустил этот логический экзамен казуистам, который
они обычно не используют никаких доказательств, кроме _экземпляра_, они допускают так много
ошибок в преподавании морали. То же самое и с политиками,
поскольку в человеческих событиях нет двух совершенно одинаковых случаев.
Что уместно как в морали, так и в политике, так это
хорошо разбираться в основных принципах этих наук и стремиться
правильно применять их к частным случаям, а примеры рассматривать
как факты, которые помогают твердо применять их. такое применение.
Этот важный вопрос еще предстоит прояснить. У всех сущностей есть
общие и особые сказуемые. В общих чертах они похожи друг на друга и
отличаются друг от друга. Когда в физическом мы исследуем вещи и
видим в них общие атрибуты, мы помещаем их в один класс; и
это знание, если оно сделано точно, убеждает нас в знаниях и
свойствах сущностей и служит разумом одних для других
, которые обладают равными атрибутами. Уникальность, присутствующая в каждой вещи, не
трансцендентна другим, и поэтому о чисто единичных вещах не может
быть науки, а только наблюдения, то есть знания, которые проистекают из них
определенного применения чувств. Итак, чтобы физика и
история были полезны и давали надежные правила, в их изучении необходимо
внимательно смотреть на вещи, отмечать общие и характерные для каждой из них атрибуты
, анализировать происхождение, прогресс и термины, которые они имеют, предупреждать их
действия, их результаты, их движения и т. Д. И когда две вещи,
хотя и сами по себе единичные, согласуются во всем, что мы
предложили, об одной можно судить по сходству другой, и
можно сказать, что тогда понимание управляется одним принципом.
безопасное знание. На то, что многие из этих предостережений отсутствуют у тех, кого называют физиками
-экспериментаторами, жаловался П.
Мальбранш о небольшой заслуге тех, кто обычно, как они говорят,
проводит _эксперименты_[а]. Когда человек таким образом что-то выясняет, он использует
индукции, чтобы отнести их к общим классам, и, таким образом
, понятия понимания идут рука об руку и помогают друг другу, когда ими
управляют в хорошем порядке. Я сделаю это более очевидным с помощью exemplos. В
физическом плане мы наблюдаем, что дерево сбрасывает свой цветок с приходом Солнца, и оно
у него опадают листья при их отсутствии: то же самое постоянно наблюдается у других
, и из этих примеров методом индукции делается вывод, что
Солнце влияет на образование и повреждение деревьев. Видно, не один
раз, а бесчисленное количество раз, что Луна и другие Планеты, помимо
того, что рождаются и садятся каждый день, ходят сами по себе с Запада на Восток,
соблюдая каждый определенные правила: и от многократного повторения, что это
соблюдается, как будто каждый раз, когда они появляются, Луна и другие Планеты движутся сами по себе. в качестве примера можно привести вывод о том, что Планеты совершают два движения: одно общее - от восходящего к Западному.
,
и еще один свой от Запада до Леванта. Так правильно сказал Манилий, что
пример показал людям путь к формированию фиксированных правил астрономии
[b]. В моральном плане видно, что у ТИЦИЯ есть склонность к
превосходству, у АРИСТОНА, ЕВДОКСА и так далее.
Из этих примеров можно сделать вывод, что этот аппетит заложен в
природе человека. С медицинской точки зрения замечено, что боль в боку,
от которой страдал человек, вызывала пять причин; а именно
сильный жар, кашель, затрудненное дыхание, учащенный пульс и колющая боль в животе.
где-то: это же самое наблюдалось и в другом, и постоянно во всех, кого
беспокоил этот недуг. Из этих примеров можно сделать вывод с помощью
индукции, максимальной экспериментальной, что каждая боль в боку
должна нести с собой именно это зло. Если врачи
будут внимательно наблюдать, они увидят, что по каждому из заболеваний они смогут составить
максимальные общие сведения для своих знаний, столь же достоверные, как и это, поскольку
все они имеют свои собственные характеристики, столь же фиксированные, как и боль в боку
. Следуя этим логическим правилам и управляя
благодаря древним их представлениям мы заложили фундаментальные принципы
всех искусств и наук; ибо они представляют собой не что иное
, как общие и универсальные представления, взятые из частных примеров и
собранные вместе с помощью индукции, чтобы сформировать максимумы, адаптируемые к единичным
, из которых они происходят.

[Примечание по адресу: _поиск. де ла верит. лив. 2. p. 2. chap. 8. том. I. паг.
447_.]

[Nota b: _Per varios usus artem experientia fecit, Exemplo monstrante
viam_. Манил. _Astronom. lib. I. v. 58. y sig_.]

[32] _Enthimema_ - это краткое изложение только двух предложений
вы выражаете (хотя это легко свести к трем), что между качествами одно
предшествует, а другое следует из него, как взошло Солнце: затем
наступает день. Это то, чему обычно учат об энтимеме; хорошо, что
древние придали ей другие значения, что можно увидеть в
Факиолате, отточенном и солидном писателе, который целенаправленно занимался этим
вопросом[а].

[Примечание к: Facciolat. _Acroas. 1 стр. 1 и след._]

[33] _Дилема_ - это рассуждение, которое в своем антецеденте состоит из двух частей, и
каждая из них может вызывать дискомфорт у противоположного. Рассказывает АВЛ ГЕЛЛИЙ[а], что
богатый молодой человек по имени ЭВАТЛО, желая помолиться с
ПРОТАГОР предложил ему много денег и отдал ему половину того, что было заплачено, когда
он начал обучение, предложив заплатить оставшуюся сумму в тот день, когда он приедет
защищать дело перед судьями и выиграет его. Но, задержав казнь
Евафла, Протагор подал на него в суд и обратился к судьям в его пользу
с такой дилеммой: "Вынесут ли тебе, Евафл, приговор в пользу
или против, ты должен выплатить мне долг: потому что, если ты проиграешь судебный процесс,
ты заплатишь его по приговору: если ты выиграешь, ты заплатишь ей за то, что было обработано; что ж,
ты предложил заплатить мне в тот день, когда ты будешь защищать иск и выиграешь его." Он повторил
Эватло: "Да, выиграю я судебный процесс или проиграю его, я не должен платить тебе: потому
что, если у меня будет решение в пользу этого, оно останется в силе: если я буду против
, договор о выплате тебе компенсации, когда я выиграю судебный процесс, не будет выполнен". Такого рода
встречные иски греки называют _антистрефункция_, те Латинское
_reciprocum argumentum_: в школах его часто используют не только в
дилеммах, но и в других способах рассуждения, и они называют
их _retortiones_ от глагола _retorqueo_. Они сильно обманывают эту удачу
аргументы, потому что между двумя крайностями дилеммы обычно есть средства,
и, возможно, не хватает других крайностей, или из указанных не совсем точно вытекают
предлагаемые выводы. Но если предлагаемые рассуждения можно свести
к силлогизмам, которые являются наиболее универсальным способом рассуждения,
поскольку сами по себе они содержат всевозможные аргументы,
сказанное станет более очевидным с тем, что мы собираемся объяснить.

[Nota a: Gell. _lib. 5. глава 10. стр. 170.]

[34] _силогизм_ таков: "мысленное понятие, состоящее из трех предложений
, соединенных вместе, так что первые два сидят вместе, а другое, хотя и содержит
из них по необходимости следует иное: " _Все живое
чувствительно: каждый человек жив: следовательно, каждый человек чувствителен_.
Первое предложение называется _большим_, второе _меньшим_, и оба
_предложения_, третье _следующее_ и заключение_; и следствие
, обозначающее понятие, с помощью которого разум познает связь и
необходимую связь следствия с предпосылками, обозначается
частицей _конечное_. Во всяком силлогизме должно быть три члена и не
более: а именно, _экстремальный меньший_, который является предположением последующего:
наибольшее _экстремальное_, которое является предикатом, и среднее
_, с помощью которого другие соединяются, и это никогда не входит в заключение; и среди строгих
посылок наибольшее содержит наибольшее крайнее, даже
если в порядке размещения первое находится в другом. _жизнь - это благо:
все блага приятны: тогда и жизнь приятна_. Вот _самый большой_
это второе предложение, потому что оно содержит большую крайность, и
его можно легко перевести в следующую форму: _Все хорошее
приемлемо: жизнь - это благо: тогда жизнь приемлема_. не всегда
этот порядок сохраняется в школьных спорах, но его
следует понимать, чтобы понять логическую хитрость силлогизмов.

[35] Вся сила силлогистических рассуждений черпается из двух
источников: один состоит в том, чтобы _говорить_ или _отрицать одно из всех_ (в
школах заимствуя это у Аристотеля, _признание от omni, dici от nullo_):
другой - в том, что _так как две вещи одно и то же с третьей, необходимо пусть
они будут одинаковыми по отношению друг к другу и наоборот (Quae sunt eadem uni tertio
sunt eadem inter se и наоборот). Как понимание с хорошим
логика образует _все_ универсальное, о котором мы говорили ранее, когда
он хочет выяснить, подходит ли ему что-то одно или нет для другого, он пытается увидеть
, содержится ли это в общем рассуждении, так что предположение, которое делает
меньшую крайность, содержится в большей крайности, которая является предикатом; и
таким образом он убеждается, что все, что он делает, является предикатом. заключая, что вещь такова, какой она есть в результате
силлогизма, предлагается. _Все люди тленны: Тиций есть человек:
тогда Тиций тленен_. Здесь повреждаемое выполняет логическое _все_,
и доказано, что оно включено в него, потому что доказано, что оно есть
человек, и каждый человек тленен. Другой источник силы
силлогизмов обнаруживается в силлогизмах с предикатами единственного числа: _Eudox;
гениален: этот человек - Евдоксо: тогда этот человек гениален_. Здесь
вы убеждаетесь в том, что _элегантно_ в этом конкретном человеке, потому что эти двое
объединены в третьем, Евдоксе. _Тито Ливий не Цицерон:
этот человек - Тит Ливий: следовательно, этот человек не Цицерон._ Две
крайности _этого_ данного _человека_ и _цикерона_ не могут быть соединены,
потому что они не могут быть соединены с Титом Ливием, который является серединой. К истине
этот принцип силы силлогизмов распространяется и на
другой, который мы объяснили; но для большего понимания этих вещей
следует иметь в виду оба.

[36] Для правильного использования силлогизмов он изобрел искусство
_фигураций_ и _моделей_. Назовите _настройкой_ надлежащее соединение и привязку
_среды_ к двум _экстремам_. _Модо_ - это пропорциональное и правильное
размещение предложений. Этим вещам широко учат мальчиков
в школах, и именно к ним обычно относятся
с большим основанием в школах. Древние обычно были более
многословнее, чем того требует этот вопрос: современные люди, придерживающиеся противоположной крайности
, как они привыкли, смотрят на все это как на бесполезное. Те, кто хочет
познать истину со всеми основаниями, не проявляют такой
деликатности, на которую тратят время схоласты, и не отвергают
эту аристотелевскую уловку как тщетную. Это правда, что сила рассуждения
заключается в комбинаторной мыслительной способности, и именно рассуждение
является ее самым благородным действием. С его помощью он обнаруживает, выясняет, объединяет, сочиняет
или разбивает вещи друг на друга в соответствии с их потребностями. Искусство после
природа упорядочила, расположила и связала понятия таким образом,
что придала отточенность, ясность, упорядоченность и удивительную легкость
формированию силлогизмов, и тот, кто хочет увидеть хитрость, с которой
Аристотель все это устроил, должен признаться, если у
него есть искренность, что произведение для этого Философа она является одной из величайших и самых
возвышенных в человеческом понимании. Лок, распространяясь[на] многое в
этом, и вместе с ним другие современники, говорит, что это праздно и что это не помогает
пониманию в правильном мышлении, расположении аргументов следующим образом:
силлогизмы, поскольку есть много таких, которые без них рассуждают и
завершают вопросы, которые они рассматривают, четко и безупречно. Отсюда
они делают вывод, что метод школ назойлив, бесполезен и раздражает,
гарантируя, что лучше заниматься науками с помощью последовательных речей,
чем схоластических споров. Я не одобряю всего, что делают
школы, готовящиеся к силлогизации, потому что я хорошо вижу, что совершаются эксцессы
, достойные исправления. Я также не хвалю писателей-тяжеловесов, которые
, следуя этому стилю, сводят все к силлогизмам, потому что они утомляют
они не проявляют должного внимания
, чтобы разобраться в этом вопросе; но я не считаю бесполезным или бесполезным искусство
силлогизации и знание его правил, напротив, у
кого бы я ни научился ему без особого утомления, я считаю его полезным, а
иногда и необходимым. Задолго до того, как Лок и его предшественники сделали то
же самое с нашим Санчесом БРОЦЕНСЕ[b], и он доказал на замечательных
примерах Теренция и других писателей чистой латыни, насколько приятно и
убедительно скрывать искусство и показывать вещи силлогизмами
скрытые, которые раскрывает тот же Автор, чтобы диалектики
могли увидеть их с их манерами и фигурами. Несомненно, в школах было бы очень
полезно для молодежи, как для дальнейшего
совершенствования латыни, так и для привития хорошего вкуса к диалектике, обучать искусству силлогизации
так, как это делает этот мудрый и осторожный испанец, поскольку до сих пор никто
в этой части не делал этого лучше. В упражнениях в риторике,
в гражданском обращении, в судах, в политике следует использовать
последовательные речи, квалы, хотя в их доказательствах содержится много
силлогизмы, но они скрыты, и тем более заметно искусство
аргументации, чем более скрыта искусственность рассуждений. Но
в школах и в частных учебных заведениях очень полезно практиковать
силлогизмы, потому что с их помощью со временем становятся очевидными
убедительные доказательства и путаницы: обнаруживается твердое и убедительное, а
поверхностное и ложное. В Университете Валенсии сохранился
обычай, достойный того, чтобы его приняли в других школах. Спорящий
ставит силлогизмы до тех пор, пока не проявит свою трудность и не сделает это,
он резюмирует весь свой силлогистический аргумент в последующей речи. Тот, кто
защищает, делает то же самое, потому что сначала отвечает
на силлогизмы в схоластической форме, а затем резюмирует весь
аргумент, как аргументацию, насколько он
удовлетворяет предложенной трудности. Тот, кто разбирается в искусстве силлогизации, знает
полезность, которую он находит, когда сводит к силлогизмам вопрос, в котором ему
важно выяснить, соответствуют ли его доказательства фундаментальным принципам
суждения; ибо этот силлогизм в силлогизме сводится к
открывать в совершенстве, и на этом пути остается
гарантированное понимание истины. Убежденный в этом Лейбниц много раз использовал
силлогистический метод, чтобы бросить вызов материалистам и доказать
бессмертие души, чтобы защитить католическую истину Священного
Тайна Троицы, и изложить в Приложении различными
силлогизмами основные положения, которые он изложил в своей речи, за которыми следует
_теодический_[c]. ХАЙНЕЧЧО, объяснив фигуры
силлогизмов и их правила, говорит: "Это особые правила,
что, однако, несмотря на то, что их поносят те, кто не любит самую твердую
доктрину, каждый день они становятся очень полезными для тех, кто хочет достичь
истины. Потому что как никто не узнает правду, если не будет рассуждать здраво? и
кто может быть уверен, что он хорошо рассуждал, не зная правил
хорошего тона? Таким образом, эти вещи основательны, как
и многие другие, которые сегодня вызывают отвращение вульгарно[d]". ВОЛЬФ
классифицирует силлогизмы, которые обычно используются, как полезные для
споров, а иногда и как необходимые[и], оспаривая их
современные, которые презирают их[f], и замечая некоторых из них за то, что они не
поняли их основ[g]. Поскольку я также понимаю, что
в схоластических спорах и в частном обиходе желательно
придерживаться силлогистической формы, я предложу определенные правила, которые должны быть
известны тем, кто хорошо образован, и они приходят к выводу по их манере и фигуре,
не мешая тому, что некоторые говорят, не уставая изучать, что те
, кто хорошо образован, должны следовать этим правилам. те же, кто спорит, делают хорошие силлогизмы, не обращая внимания на правила, и
что, если бы каждому силлогизму уделялось внимание, они были бы
предмет для смеха в спорах; потому что, когда формируется привычка (это происходит не
только в рациональном, но и в корпоративном плане), необходимо
повторять действия с предупреждением о правилах правильного поведения:
привычка уже сформировалась, все делается без такого предупреждения, потому
что легкость, с которой это приобретается, становится все более очевидной. при использовании все дополняет[h].

[Nota a: Lock _Essai Philosoph. из лор. библиотеки. 4. глава 17. § 4. и
подпункт 559._]

[Nota b: _Organ. Dialect. lib. 2. том. 1. п. 430. и гис._]

[Примечание c: _Все эти произведения, достойные прочтения, есть в томе. 1. от
работы_ Лейбница _страница. 5. 10. и 404.
Женевского эдикта 1768 года._]

[Примечание d: Heinec. _Элем. Logic. part. 1. глава ii. 2. опора. 82. in not._]

[Nota e: Wolf. _Logic. part. 2. секта. 4. глава II. 4. §. 1094._]

[Nota f: Wolf. _Logic. part. 2. секта. 1. глава ii. 2. §. 560._]

[Примечание g: Там же. _part. 1. секта. 3. глава ii. 1. §. 353._]

[Примечание h:_Это следует предупредить, чтобы не игнорировать то, что против
силлогистического употребления произносит тоном оракула и насмешки знаменитый_
Vernei _;_ Barbadi;o: _De re logica, lib. 2. глава ii. 7. стр. 63._]

[37] Первое правило: _после этого должно быть включено в одно из
предпосылок, а другая должна это проявить_. В этом силлогизме: _Все люди
смертны: Тиций - это человек: затем Тиций смертен_, последующее
включено в универсальное: _Все люди смертны_, и предложение
_Тиций - это человек_, он служит для того, чтобы сделать это очевидным. Это правило не является
исключением, оно является наиболее общим и надежным для познания добра
и зла силлогизмов. Аристотель помещает ее в свои _аналитики_, а схоласты
объясняют ее расплывчато, так что в их учениях нет ничего более общего
Печатные сборники. При всем при этом Автор Искусства мышления[а] взвешивает
полезность и необходимость этого правила, и он говорит о нем так, как будто он его
изобрел, поскольку в поисках фиксированной нормы, позволяющей познать правильность
силлогизмов, не прибегая к их сокращениям, и иметь возможность легко
избавиться от нее, он предлагает ее как пришедшую ему в голову (_&
voic; ce qui en est venu в разуме_).

[Примечание к: _часть. 3. глава 10. стр. 308._]

[38] Правило второе: _ Именно из истинных предпосылок
должно вытекать истинное следствие, из ложных предпосылок - ложное следствие_. Это
правило состоит в том, что, поскольку последующее должно быть включено в
предпосылки, если они истинны, должны быть истинными, а если ложны
, то ложными: не что иное, как следствие, а необходимая связь, с
которой следствие встроено в предпосылки; и
поскольку одно и то же утверждение не может быть истинным и ложным, не может быть ложным
и следствие, понимаемое в истинных предпосылках, и
наоборот. Добавим, что две истины не могут быть противоположны, потому что одна
из них должна быть противоположна в соответствии с этим принципом естественного света: _ что
есть, то и не есть_; при этом необходимо, чтобы то, что истинно в истинных
предпосылок, а также в последующем, законно выведенном
из них. Возразите против этого правила, согласно которому из правильных
силлогизмов вытекает истинное следствие ложных предпосылок того, что оно приносит
Аристотель много примеров в первой книге аналитиков. _Все
животные - это камень, ни один человек не является животным, следовательно, ни один человек не является
камнем_. Это следствие истинно и вытекает из ложных предпосылок.
на это отвечают, что следствие истинно само по себе, то есть по
материи или предмету, из которого оно состоит; но не по расположению и форме
силлогизма, потому что он не включен ни в одну из предпосылок, и, таким
образом, аргумент к первому правилу отсутствует. Переместите предмет и материю,
необходимые, как в предлагаемом силлогизме, в другую условность, и с
той же координацией не выйдет истинное следствие, как видно из
этого: _Все живое есть вино, все ликеры живые, затем все ликеры
- это вино_. В школах хорошо говорят, что из чего угодно
можно сделать вывод о невозможном; и если предпосылки были предоставлены, то вывод был точным
. Это будет лучше понято, учитывая, что в силлогизме
чтобы достичь истины, одновременно действуют две ментальные силы
: _действие_ и _судьба_. Изобретательность объединяет понятия, обнаруживает их и приказывает
вывести одно из другого: суждение знает и видит
, соответствуют ли понятия вещам или нет. Когда силлогизм хорошо упорядочен
в соответствии с комбинациями остроумия, и его содержание не соответствует тому,
что требует суждение, тогда это чисто ментальная вещь, как и
многие другие вещи комбинативной потенции, и ее можно назвать предметом
рассуждений, то есть вещью, которая существует только в понимании, как правило, в терминах разума.
эта сила создает их; но если к хорошему порядку, который остроумие придает
понятиям в силлогизме, добавить подтверждение суждения, в таком
случае оно приходит к выводу и удовлетворяет понимание истиной. В
обоих предложенных силлогизмах и во многих других, которые могут быть сформулированы таким
образом, предпосылки являются чисто ментальными и существуют только в
понимании; при этом следствия, если материя необходима, будут
проверены сами собой; и если это случайно, они окажутся такими же ложными, как
и предпосылки. вот почему в школах им разрешают или запрещают
предпосылки, прежде чем мы перейдем к последующему, поскольку, будучи истинными, если
силлогизм хорош, то последующее должно быть истинным, а если они ложны
, то ложны. Следуйте сказанному, что не может иметь места в
схоластических аргументах, которые советует Фейхоа, о том, что респондент, когда
он не уверен в истинности или ложности утверждений спорящего,
вместо того, чтобы признать или отрицать, говорит, _ что сомневается_, поскольку он больше не связан
законами истинности[а], потому что, если он сомневается
в противоположных ему положениях как в противоположных, его _thesis_, или
в заключение, он также должен будет усомниться в этом, или, по крайней мере, будет понято
, что он в этом непоколебим, поскольку есть предложения, которые либо близко, либо
далеко разрушают его, и, сомневаясь в них, он должен сомневаться в
связи, или несвязанности, которые они имеют друг с другом, и, следовательно, то, что он делает. будьте
также тверды в том, за что вы выступаете.

[Примечание к: Фейджо _Театр. Критик. Том. 8 disc. I. §. 6. p;g. II_.]

[39] Правило третье: _ Ни в одном силлогизме не должно быть более трех
терминов_, потому что, как следует утверждать, или отрицать тождественность терминов
крайности, которые они имеют по отношению к среднему, если членов больше трех
, не стоят доказательства и не могут быть основаны на принципе: _что-то
же самое с третьим, что и одно и то же между собой_. С большой осторожностью
следует подходить к силлогизмам исключительных предложений,
составных терминов и т. Д., Чтобы хорошо изучить крайние и
средние точки, потому что их легко больше трех, и поэтому они не завершаются.
Разбирая их, следует убедиться, что термины одинаковы,
неизменны с одинаковыми свойствами, расширениями, ограничениями и т. Д.
потому что вариант, который не появляется на первый взгляд, делает аргумент ошибочным
.

[40] Правило четвертое: _на из предпосылок должна быть, по крайней мере, универсальной._;
потому что так проверяется, _вот о всеобщем, сказавшем о нулевом_: и не делая
этого так, с двумя частными умножается среднее, и получается более трех
слагаемых. Сюда же добавляется недостаток, заключающийся в том, что, поскольку средства могут быть разными
, тождество предложения и предиката не может быть установлено так
, как это требуется для доказательства его объединения с третьей стороной. _существо
- это камень: животное - это вещество: затем животное - это
пьедра_. В этом силлогизме среднее _субстанция_ означает одно в
большем, что является определенной материей, и другое в меньшем, что является
определенной субстанцией животного, и на этом вариация не заканчивается.
Также ошибочен силлогизм, в заключении которого какой-либо из
терминов является более универсальным, чем в посылках, поскольку из
частных лиц нельзя составить универсальную коллегию. _Все животные чувствительны:
все животные - это субстанция: следовательно, всякая субстанция чувствительна_. Субстанциальный голос
в миноре принимается за определенную вещь, а в
заключении - за общее для всего, что является субстанцией.

[41] Правило пятое: _одна из предпосылок должна быть, по крайней мере, положительной_,
потому что, если обе они отрицательны, они не соединяют крайние точки со средним и не
отделяют их средним, а только средним. Существуют некоторые силлогизмы
бесконечных терминов, которые заканчиваются двумя предпосылками, по-видимому
, отрицательными; но, разгадав предложения, мы обнаружим, что одно из
них является утвердительным. _ Ни одно животное не является камнем: ни один человек не является
чем-то отличным от животного: следовательно, ни один человек не является камнем_. Хорошо видно, что
наименьшее из них равносильно этому утвердительному: _все люди - животные_. Другие
правила, такие как то, что _среднее не должно входить в заключение; что, если
в предпосылках есть частное или отрицательное, последующее должно быть таковым_;
ибо, как говорят схоласты,_ заключение следует за самой
слабой частью_; а другие, таким образом, настолько просты, что без изучения, с небольшой
осторожностью вы узнаете их как угодно. Таким образом, поскольку
изобретательность силлогизмов так важна, неудивительно, что в таком большом количестве и
разнообразии, которые предлагаются в общественных школах,
есть много недостатков, что их нелегко развернуть с жаром
в споре они являются поводом для путаницы и трудностей, которые
затуманивают истину. Все эти правила, предложенные и объясненные с
замечательными примерами и предостережениями Аристотелем в первой книге _с
Аналитики_, они были практически поняты схоластами при
формировании силлогизмов придуманными голосами этих стихов:

 _Barbara, Celarent, Darii, Ferio, Baralipton.
 Celantes, Dabitis, Fapesmo, Frisesomorum.
 Cesare, Camestres, Festino, Baroco, Darapti.
 Felapton, Disamis, Datisi, Bocardo, Ferison._

Хотя слова и варварские, но они предназначены специально для того, чтобы
их исправить. Каждая из них обозначает способ
убедительного силлогизма, а каждая гласная буква - пропозицию, таким образом, что буква А
обозначает универсальное утвердительное, универсальное отрицательное, конкретное
утверждающее, конкретное отрицающее. Например, у Барбары три
предложения соответствуют А: силлогизм должен состоять из
трех утвердительных универсалий. _Все животные живые, каждый человек
животное, затем каждый человек жив_. В _Целарент_ должен быть самым большим
отрицательное универсальное на букву Е, утвердительное универсальное наименьшее на букву А и
отрицательное универсальное заключение. _ Ни одно растение не является животным, каждое дерево
является растением, затем ни одно дерево не является животным_. Таким образом, они
легко образуются в других словах и во всех заключают, потому что во всех
заключены правила, относящиеся к способу образования силлогизмов.



ГЛАВА XIII.

_На самом деле._


[42] Разум человека имеет своей целью и целью все его
дела истину, и с ее помощью он успокаивается и удовлетворяется, как будто это сделано
к вечной истине, которая пребывает на Небесах; от которого искры являются
истинами этого мира. _настоящая правда_ - это бытие каждой вещи в соответствии с тем
, что она есть, и ей соответствует: _настоящая правда_ - это соответствие актов
понимания действительной истине. Поэтому желательно исследовать каждую
вещь в соответствии с тем, действительно ли она существует сама по себе, а затем понять ее такой, какая она
есть, чтобы можно было сказать, что истина достигнута. Истинная истина едина,
потому что это одно и то же существо вещей; ментальная истина Логична, метафизична
и т. Д. В зависимости от того, каков ее объект и цель, к которой она стремится. Если действия
из понимания они соответствуют истинному бытию сущностей в
целом, истина метафизична: если они соглашаются на справедливое, оно принадлежит
к юриспруденции: если с честным, полезным и действенным, к морали:
и так во всех других науках. Логика ставит своей целью не какую-то
определенную истину, а исследование и проверку их всех с помощью пояснительных
понятий, определений, разделений и силлогизмов. Отсюда следует,
что логика трансцендентна, то есть охватывает все научные искусства
, служит и даже необходима для всех них. Ложь
она вписывается только в представления понимания и только поэтому
противоречит ментальной истине. Даже в этом случае следует отличать правду
от правдивости. Это соответствие речи
мыслям, и это великая добродетель, о которой идет речь в Философии
Мораль: это соответствие мыслей вещам: и
видно, что таким образом одно может быть без другого. если кто
-то достигает истины в чем-то и говорит это вопреки тому, что чувствует, у
него есть умственная истина, но нет истины: если он ошибается, полагая, что это правда
то, что он думает и говорит так, как чувствует, имеет правдивость, а не правду.
В обычном обращении все объясняется под названием "правдивость"; но
гораздо удобнее разделить эти вещи, потому что тот, кто
добровольно отказывается от истины, является человеком лживым и обманчивым; тот, кто, будучи правдивым
, все вводит в заблуждение, не является ни лжецом, ни лжецом, но легко доверчивым и
одержимым заблуждением. Эти вещи настолько ясны, что не нуждаются в дальнейшем
объяснении. Что еще важно для нашего дела, так это понять, как
мы должны себя вести, чтобы наши представления всегда были верными.
Максимум два должен сохранить тот, кто хочет его получить. Первый из них: _не соглашаться
и не соглашаться с каким-либо утверждением того, кто не видит ясно
его соответствия вещам, из которых состоит истинная истина_.
Это правило относится к суждению, и невозможно сделать ни одного верного шага ни в
науках, ни в гражданском обращении, не соблюдая его. В
следующих главах мы объясним это с помощью mas extension. Другой максимум: _не
соглашаться и не соглашаться с предложениями не из-за сопутствующих им душевных аффектов
, а из-за простого соответствия между ментальной истиной и
реальный_. Человек в этом мире никогда не будет ни без ошибок, ни без
недостатков, потому что его порочная природа увлекает его, и если бы Бог не
помог нам, мы были бы не чем иным, как хранилищами пороков и лжи;
но я уверяю, что если мы будем должным образом использовать нашу свободу, соблюдая
в своем поведении два максимальных предложения, мы, безусловно
, освободимся от многих ошибок и заблуждений.

[43] Способ, которым должен обладать человек, чтобы привести свои мысли в соответствие
с вещами, мы показали ему, обращаясь к _суду_ и деяниям бога.
_идеас_. Здесь я просто предложу, как Логика сочетается с поиском истины
. Чтобы понять природу и ее произведения, следует
с правильным применением чувств взглянуть на единичные вещи, их
атрибуты, свойства, законы движения, зарождения, разложения,
мутации, периоды, возрасты, отношения, способы действия и рождения;
то есть, поскольку они являются причинами и следствиями, поскольку они соединяются друг с другом и
разделяются, Образуя различные физические целого и т. Д. При рассмотрении
нематериальных вещей важно отметить принципы естественного света, световые эффекты и т. Д.
следствия, которые рождаются из них, ментальные размышления, которые
сопровождают их, иллюстрируют их, а также порядок, связь и связь, которые
они должны иметь друг с другом, чтобы действительно выявить проявление скрытого. В
обоих классах необходимо свести к универсальным понятиям
общие предикаты, по которым вещи сходятся, и отделить
особые признаки, которыми они различаются, образуя роды, виды и
отличия от тех, которые являются существенными, и отмечая условия,
относящиеся к свойствам и случайностям. С помощью этих мер предосторожности можно
вещи можно различать и разделять, не ошибаясь в них, и будут сделаны, по
мере необходимости, индукции, примеры и силлогизмы, с помощью которых
с помощью универсальных и частных утверждений можно будет выяснить
, правильно или неправильно определены вещи и относятся ли они к соответствующим им классам.
Согласитесь с этим, что существуют два способа установления общих истин: одни
состоят из принципов, вытекающих из наблюдения органами
чувств, и из прямого разума: другие выводятся на основе законных
выводов из указанных принципов. Первые можно назвать
примитивные, фундаментальные истины, принципы правильного суждения: другие
вторичны, то есть они рождаются из первых; и то и другое является максимальным
константой, позволяющим с успехом приступить к открытию других
истин. Основные истины вырабатываются пониманием,
приводящим в действие его способность выносить суждения: остальные он открывает
с помощью изучения искусств и наук. Легко отремонтировать, что все
У искусств есть свои фиксированные правила, которые служат для них принципами
управления собой, и это должно быть главной заботой тех, кто хочет знать с
он основывается на обучении самым примитивным и оригинальным принципам каждой
профессии, таким как то, что истины, принадлежащие каждой из них, не должны быть
свободными, а должны быть связаны с первыми принципами. Эту связь
устанавливает логика, переходя от предложения к предложению и
связывая последующими выводами последние истины с
первыми. Поверхностно и неустойчиво то, что известно о каждом искусстве,
профессии и факультете, если принципы и
основы этого понятия недостаточно поняты, потому что расплывчато, неопределенно то, что изложено без
истинные основы: так заблуждаются и заставляют ошибаться других те, кто
с плохой логикой, пусть даже Moderna, с какими-то пустяковыми новостями,
без принципов искусства, говорят обо всем и решают так, как будто они
законные обладатели наук.



ГЛАВА XIV.

_Из демонстрации._


[44] Когда основные истины или максимумы, которые
из них выводятся, служат предпосылками в хорошо организованном силлогизме,
следствие является истинным и очевидным, и такой силлогизм называется
_доказательством_; качество - это не что иное, как истинное знание и
очевидное из вещей, выводимое из очевидных и определенных предпосылок.
Мы называем правдой истину, в которой мы уверены, например, то, что она не может
отсутствовать: _видение_ - это знание, которое, помимо того, что является истинным и
достоверным, показывает нам истину с той самой ясностью, с которой мы обычно видим
вещи. Таким образом, достоверность и доказательства достигаются либо с помощью
экспериментального наблюдения органов чувств, либо
с помощью принципов здравого смысла. Для меня настолько верно и очевидно,
что нанесенная мне обида несправедлива, насколько я знаю по той причине, что я страдаю
в моем теле, когда я испытываю боль, я ощущаю то, чего достигаю чувствами.
С той же уверенностью и доказательствами, которые у меня есть, что Солнце приносит свет и
тепло, что является истинным чувством, я уверен, что Солнце получило
эти силы от Бога, что является истиной разума; ибо точно так же, как я
склонен верить, что Солнце приносит с собой эти вещи, потому
что они сами по себе разумны. они никогда не существуют, и в присутствии Солнца их никогда не бывает недостатка, ни больше,
ни меньше я знаю, что Солнце само по себе не обладает такой силой в силу того
экспериментального принципа, _ что никакое телесное существо не исходит от самого себя, но
другой причины_ и другой естественной причины, _ что эти причины не должны простираться
до бесконечности_, но заканчиваться существом, которое является источником и
началом всех движений, и это существо мы называем _богии_. Таким
образом, доказательство должно состоять именно из первых истин
или максимумов, которые имеют с ними необходимую связь. Если мы
обнаружим эту связь в том, с чем имеем дело, мы скажем, что
доказали это: если мы не пришли к этому, мы должны стремиться к этому, упорядочивая
истины (в школах их называют _проверками_) силлогизма в
силлогизм, пока мы не найдем связь того, что мы пытаемся доказать, с фундаментальными
истинами. В том, чтобы прийти к этим выводам, не
нужно идти дальше, потому что они очевидны сами по себе, и, рассматривая их, нет
понимания, которое не было бы обеспечено и убеждено: итак, что
правильно говорят схоласты, что не следует спорить с теми, кто отрицает
принципы, и что то, что есть по само собой разумеется, в доказательствах он не нуждается.
Пусть это будет сказано мимоходом против назойливых и тупых скептиков, которые не
поддаются тем же доказательствам. Лок не был постоянным, пытаясь
это. Он признает, что _интуитивное_ знание истинно и очевидно, и
что с его помощью мы уверены в истине. Он называет _интуитивным_
знание, с помощью которого мы достигаем вещей, не нуждаясь в других
знаниях, таких как примитивные истины и первые принципы, о
которых мы говорили. В нем также говорится, что это верно и очевидно, хотя
доказательства не так ясны, что доказывается необходимой связью с
_интуитивными знаниями_[а]. Рассматривая вслед за _максимами_,
которые служат философам основой для правильного рассуждения,
качества - это фундаментальные истины, выведенные и связанные с
примитивами, хотя он не считает их абсолютно бесполезными, он отвергает
их как бесполезные, а в некоторых случаях как вредные для достижения
доказательств[b]. Крайность, с которой эта и другие современные школы преследуют
эту и другие современные школы, приводит к тому, что в некоторых случаях они не соблюдают совершенного соответствия
доктрине. Дело в том, что иногда понимание чего-
то отдаленного ясно прослеживает его связь с примитивными истинами
, особенно если оно острое, проницательное и привыкшее рассуждать,
и в какой-то момент он кивает или не соглашается с ней, как бы молчаливо, и в какой-то
момент обнаруживает всю связь рассуждений, с помощью которых можно прийти к
первым принципам: в других случаях он не так внимательно рассматривает эту связь, и
тогда следует остановиться и продолжить открывать связь истин,
чтобы убедиться в этом..

[Nota a: Lock _Essai del'entendem. lib. 4. глава II. 2. п. 432. и sig_.]

[Nota b: Lock _lib. 4. глава II. 7. § 11. п. 495. и sig_.]

[45] Теперь остается предложить несколько предостережений, чтобы правильно
провести демонстрации. всякая демонстрация должна быть направлена на вещи
универсальны, потому что в единственном числе их не может быть.
Единичные можно познать со всеми доказательствами, применив чувства к
вещам, а разум - к первым понятиям; но они не доказаны и не
нуждаются в этом, потому что для их достижения не требуется никаких других средств, кроме самих
этих. Присутствие света, тяжелого и легкого,
движения, холода и тепла и других вещей, таким образом, с помощью одних только
органов чувств очевидно: как и
первые простые понятия, которыми обладает разум, они служат
он использует изобретательность и иногда использует ее для создания демонстраций. Это правда, что
универсалии образуются из единичных чисел; но это делается только путем
абстрагирования от них общих атрибутов, качества - это те качества, которыми
они пользуются для доказательства вещей. В каждом единственном числе, помимо
общих сказуемых, есть своя особенность, настолько присущая ему, что ее нет
ни в одном другом, даже в том же роде. греки называли ее
[Греческий: _Idyosynkrasia_] _idyosyncrasia_, то
, что широко обсуждается в медицине, не подлежит доказательству как таковое
особенный и свойственный каждому человеку. Из этой уникальности рождается
отчетливое лицо, гений и особый темперамент людей; и
это должно быть познано с помощью особого наблюдения, которое служит только для той
определенной вещи, в которой она находится, и не может быть продемонстрировано, потому что нет
средства, антецедента или принципа, к которому можно было бы ее свести, поскольку она уникальна.
Доказательство также должно быть необходимым и вечным, потому что так
оно всегда будет истинным, поскольку случайные и проходящие вещи в
силу самого своего изменения подвержены неопределенности. Вот почему они
хорошо продуманные логические определения и деления
- вот самые целенаправленные средства для доказательств; и хорошо видно, что существенные
предикаты вечны и постоянны и всегда одни и те же
в вещах, потому что они не порождаются заново и не заканчиваются: они
снова становятся единственными, и единичные уничтожаются лица, которые их
содержат. Для физического понимания этого может быть полезно то, что мы
сказали об элементах и семенах в ходе _разговора о
Механизме_[а]. Он также служит для демонстрации вещей знания
об их причинах. Чтобы действовать в этом направлении с успехом, особенно в
изучении природы, доказательства которой почти всегда делаются
таким образом, следует знать, что под _причиной_ мы понимаем не только
действенность, но и _материал_, который является предположением и на основе которого
состоит одна вещь: _форма_, которая является веществом. набор характеристик, которыми
он отличается от других: _инструментальный_, то есть средство, с помощью которого он
формируется: _финал_, то есть цель, с которой он выпрямляется. Обо всем этом
говорил Вергилий, когда сказал: _ блажен тот, кто может познать истины.
причины вещей[b], & c_. и это правильно, потому что чрезвычайно полезно
знать и различать каждую из предложенных причин. То, что нет ни одной вещи
, в которой эти причины не совпадали бы, является основанием для того, чтобы быть полезными
для доказательств, и отсюда родилась фундаментальная максима, которую так
часто прививал Вольфио: _ ничто не делается без достаточных оснований_[c]. В
этом многие обвиняли Веруламия, который исключил из изучения физики
конечные причины, дав тем самым повод для введения _эпикуризма_.
следовательно, необходимо, чтобы эти причины были связаны с вещами,
отсюда проистекают два жребия доказательства: одни доказывают вещи по
их причинам и называются _; priori_; другие обнаруживают причины по их
следствиям и называются _; апостериори_; и оба имеют свою силу в
необходимой связи, с которой вещи и их причины должны быть соединены. В
природе существуют определенные общие законы, которые соблюдаются всегда: существуют
и другие, особые и собственные, которые соблюдаются только в определенных случаях.
Первые целесообразно свести к демонстрациям с помощью универсальных максимумов,
уже продемонстрированных _ приори_, уже _ апостериори_. К этому классу относятся
афоризмы Гиппократа: некоторые основные положения физики, хотя и не так много
, как принято считать: и общие законы, которые предлагаются в начале
моих _медицинских учреждений_. Чтобы продемонстрировать _приоритет_,
следует проанализировать явно чувствительные причины, отметив способ
, которым они совпадают в своих следствиях. _жизнь животных не может
поддерживаться без дыхания. Воздух даже в том случае, если он становится чувствительным
, необходим для дыхания: тогда воздух необходим для поддержания жизни
животных_. Две предпосылки этого доказательства очевидны и
экспериментальные. _что, что присутствие возбуждает животных и
растения к размножению, влияет на зарождение этих вещей:
Солнце своим присутствием возбуждает животных и растения к размножению:
затем Солнце влияет на зарождение этих вещей_. Таким образом
, можно составить множество предварительных доказательств о потребности в
воде для выращивания растений и питания, о холоде и жаре, о душевных
страстях и их последствиях и, если можно так выразиться, обо всем
, причины чего представляются чувствам. _что справедливо и честно
это настоящие блага: каждое истинное благо достойно уважения:
тогда справедливое и честное достоин уважения_. В этой демонстрации
_первые_ предпосылки - это принципы естественного разума; и подобным образом
можно доказать нематериальность и бессмертие души:
существование Бога как первопричины и другие подобные вещи,
как я собираюсь сделать в другом месте.

[Примечание по адресу: _страница. 74. и сиг_.]

[Примечание b: Вирджил. _Georgic. lib. 2. vers. 490_.]

[Nota c: Wolf. _Ontolog. Pars 1. sec. I. cap. 2. § 70. стр. 28_.]

[46] Чтобы сделать апостериорные доказательства, необходимо знать, что
существуют определенные причины, которые действуют в природе скрытно, так что
сами по себе они не представляются нашим чувствам, и мы приходим только вместе с
ними, чтобы ощутить их последствия. Эль-эйр во многих случаях воздействует на
тела не каким-либо чувственным качеством, а скрытой
силой (Гиппократ называет ее _божественной_), которая известна нам только по
эффектам, которые она вызывает. Таким образом скрываются многие внутренние заболевания,
достоинства и способы действия ядов и многое другое,
так что в этом смысле в физическом мы должны признаться, что это скорее то
, чего мы не знаем, чем то, что мы знаем. но следствия, которые, таким образом, проистекают из
скрытых причин, бывают двух видов: одни совершенно неотделимы от
их способа действия, потому что они непосредственно проистекают из силы причины,
которая могла бы быть таковой, если бы она их не вызывала: другие являются случайными, например
, что для их возникновения требуются определенные обстоятельства в предположении,
в котором они возникают. они действуют, качества, поскольку они разнообразны, вносят разнообразие в
производство. Первых греки называли [Греческий: _эпифеномено_]
_эпифеномено_, что означает, что они проявляются вместе с
причиной: вторым [Греческий: _эпигеномено_] _эпигеномено_, что стоит
столько же, сколько и последующие. То и другое проявляется в болезнях, в
растениях и в большинстве природных явлений. С теми,
_эпифеномены_, сначала формируя из них экзактические истории,
демонстрируют _ апостериори_, в которых обнаруживается активность
и влияние скрытых причин: с помощью хорошо наблюдаемых _Эпифеноменов_.
известна горячность и успех, срок операции. И
тем, и другим я пользовался в своей _медицинской практике_, чтобы выявлять болезни
по их симптомам, давая тем самым самые точные знания, которые
можно получить в этих вопросах. Поскольку сердце человека скрыто,
демонстрации политиков, если таковые вообще существуют, принадлежат к этому
классу. Логики говорят, и в этом следует признаться, что доказательства
_после_ они никогда не бывают такими откровенными или фиксированными, как те, которые делаются
_; priori_. Я не ставлю этому примеров, потому что все мои физические сочинения
и врачей их полно; или, если выразиться яснее, я постарался
, чтобы они были примером этих правил. Из того, что мы предлагаем
, видно, сколько усердия, проницательности, выдержки и выдержки
требуется для хороших демонстраций, а
в современных книгах многие считают их недостижимыми.
GENUENSE наполнил этим надуманным названием почти все свои аргументы, и при
ближайшем рассмотрении едва ли многие из них достигают обоснованной вероятности. Они так
далеки от демонстрации. Эти эффекты, а также необходимые как
условные, они являются _знаками_ его причин, так что первые
обнаруживают его наверняка благодаря своей необходимой связи с ним: другие
не показывают его так решительно. Первыми были названы греки
[Греческий: _техмерио_] _техмерио_, во-вторых, [Греческий: _семейон_]
_семейон_, и то и другое сначала очень удачно использовал Гиппократ в
медицине: позже Аристотель упомянул о них в своей книге [Греческий:
_Peri Ermeneias_] _de Interpretatione_. Это предупреждение о признаках
имеет первостепенное значение не только в науках, но и в лечении
обычный. Откройте для себя с ними скрытые вещи, чтобы отличить
необходимые от условных, и каждому классу будет присвоено то значение
определенности, которое ему соответствует. Большие ошибки были допущены в
предсказаниях, гаданиях и пророчествах из-за того, что к фиксированным признакам
первого порядка относились те, которые таковыми не являются: в
политике и в гражданском обращении все еще совершаются более серьезные ошибки, к которым привыкли люди с
легкими признаками (назовем их _спектаклями_) или очень условными, которые чаще всего совершают
ошибки. _объекты_, чтобы убедиться в намерениях тех, кто подвергает цензуре. Самая большая
часть безрассудных суждений проистекает из плохой наблюдательности и недостаточного
внимания к этим признакам. То, что мы сказали до сих
пор, следует понимать под естественными знаками, потому что вещи, которые указывают
другим на человеческий институт, такие как слова провинциальных языков
, букетик над дверью, который в некоторых местах
означает вино для продажи, и другие подобные вещи, легко поддаются описанию. вы
поймете, что они означают, если будете осторожны в использовании, которое мужчины
к их удовольствию они были даны. Хорошо понятая доктрина знаков
она основательна и должна занимать в Логике то место
, которое схоласты отводят своему трактату о Знаке, где ничего полезного не объясняется, и все
сводится к ребяческим вопросам, которые ставят в тупик детей, и с их помощью, ничему не
научившись, они становятся упорными спорщиками и спорщиками.



ГЛАВА XV.

_Из мнения._


[47] Когда разум, или с помощью первых принципов, или с помощью
доказательств, ясно достигает истины, он убеждается и
удовлетворяется, потому что обладает благом, к которому стремится; но когда он прикладывается к
познанию вещи и не видит ее соответствия принципам
некоторые из тех, кто обсуждает, остаются с недоверием и страхом (на латыни
_formido_), и это знание называется _opinion_: таким образом
, мнение - это ментальная концепция, которую человек не видит и не
обнаруживает явно в соответствии с первыми истинами. Но если
он приходит к выводу о соответствии того, что он ищет, первым
принципам, это понятие называется _вероятным_, а если его можно подкрепить
аргументами, оно называется _вероятным_, что всегда остается в сфере
сомнительного, что не может быть доказано его фундаментальными принципами.
Мнения формируются двумя способами. Один из способов - это когда есть
принципы, которые могут служить определенности, а понимание либо
не достигает их, либо не видит средств для их достижения. Те, кто в
Науки изучают мало и без хорошего руководства, хотя они предоставляют
фундаментальные принципы, они руководствуются простыми мнениями, потому что они не знают
принципов и не могут связать свои концепции с фундаментальными истинами
. то же самое и с теми, кто хочет говорить об искусствах,
которых они не исповедуют и не знают; ибо как они могут основывать свои речи на
вопрос, в котором они игнорируют принципы, на которых должны основываться
их рассуждения, и способы связи этих принципов с их
концепциями? Если бы люди ограничивались разумом, они не
были бы так безрассудны в суждениях о том, чего не понимают, и предпочитали бы, чтобы
каждой вещью управляли те, кто действительно в ней разбирается. В
сильных мира сего этот недостаток наиболее укоренился. Любовь к себе растет в них
вместе с властью, и, поскольку они превосходят других
властью, они хотят быть такими же и в понимании, при этом
он не признает иного превосходства, кроме превосходства разума. Человек
, пока он может, не должен руководствоваться мнениями и должен стремиться к
доказательствам, для этого необходимо, чтобы он был обучен
фундаментальным принципам знания, чтобы он стремился познавать вещи и формировать
их определения и подразделения, чтобы он работал над обнаружением их
причин и различением их по своим собственным причинам. знаки и так от ступени к
ступени идут к тому, чтобы соединить свои концепции с примитивными истинами
. Если бы это было сделано таким образом, у них было бы больше мудрости
люди; но дело в том, что обычно и в большинстве
вещей мы подобны отряду детей, которые думают, что на вершине
громоздкой и грубой горы есть плоды по своему вкусу, и не могут их получить,
потому что у них нет сил и они не знают путей, когда они есть, чтобы
подняться к ним. Я сказал _когда они существуют_, потому что наши старейшины
трудились над тем, чтобы проложить пути к поиску истины, а мы таковы, что
по невежеству, невежеству или плохому наставлению не следуем им и поэтому
руководствуемся очень тщеславными мнениями. Если мы сделаем это на дорогах,
открытые, чего можно ожидать от нас в обсуждении того
, что еще предстоит открыть? Не без основания некоторые
называют мнение _царством_ мира, из-за того, что мало кто заботится
о том, чтобы с уверенностью узнать правду. Низшая ступень, которую они обычно называют нижней
лестницей, в этом отношении находится в лучшем состоянии, чем верхняя ступень, которую
они называют верхней лестницей. Люди, составляющие первую простолюдинку
, регулярно руководствуются первыми разумными представлениями и
простейшими комбинациями остроумия. В самом сокровенном он получает
закон тех, кого он считает разумными, и подчиняет себе. Высший пошляк
- это не так, потому что он считает себя способным судить обо всем и делает это с
большим удовлетворением, но без знания; таким образом, ошибки
людей в существенных вещах всегда проистекают из высшего пошляка, на которого
они смотрят как на Учителя. Примером этого является постоянное отношение к миру,
и его следует понимать в отношении вещей, которые в силу их предмета и той незначительной определенности
, с которой они рассматриваются, остаются в сфере мнений, поскольку таковыми считаются
очень многие, и они явно ложны. Нет
только обыватель полон мнений из-за того, что не соблюдает
фундаментальные принципы разума, но и философы, НЬЮТОН, человек
большого ума, рассматривал как общие законы природы _гравитацию
и притяжение_, и все его действия он хотел свести к этим
принципам. То, что в некоторых телах есть гравитация и притяжение, не подлежит
сомнению; но то, что это общие вещи во вселенной
, многие отрицают. давайте пока докажем, что это так: где можно доказать, что
в природе не существует множества других универсальных законов, по которым можно было бы создавать свои собственные законы?
произведения, которые ни принадлежат, ни могут быть сведены к ним? как
гравитация и притяжение влияют на постоянное цветение
весной и опадание листьев зимой?
Какое отношение ферментация, приготовление пищи, текучесть и движения
жидких тел: сон и бодрствование, периоды, зарождение и разложение
животных и бесчисленное множество других подобных вещей
имеют к гравитации и притяжению? Я очень хорошо знаю, что ФРЕЙНД, КЕЙЛ, МИД -
все трое образованных врачей - пытались объяснить эти вещи тем, что
ньютоновские законы; но с каким насилием и заблуждениями? Если эти
Философы в своих выступлениях рассмотрели бы все принципы
физики и рассмотрели бы все законы природы,
ссылаясь на них в своих положениях, они бы в большей степени использовали свой
талант, чтобы прийти к определенности
и доказательности, оставив теперь свои выступления в терминах простых мнений. То же
самое раньше делали физики в школах. С его двумя принципами
_материала_ и _форма_, а также с теми дарами и качествами, которые присущи каждому из них
из этих вещей, которые они приписывали, считалось, что они понимают, как много выполняет
природа. В вопросах религии та же участь
постигает многих сектантов. Они признают только один принцип, а именно Священное Писание;
и, не обращая внимания на другой принцип, а именно _традицию_, они совершают
тысячу ошибок, которые хотят считать обоснованными мнениями. В
этом смешивается любовь к себе, как и во всех ментальных концепциях, и с
привязанностями интересов, партийности, тщеславия и тому подобного, которые
поддерживаются, не желая исследовать и признавать истинные принципы, которые
они должны служить основой для его речей. Если бы исследование было направлено на
достижение радикальных принципов вещей, его не было бы даже среди
Философы, такое разнообразие чувств. Тому, кто плохо разбирается
в основах, одна истина, которую можно доказать, кажется странной
. Геометр со всеми доказательствами доказывает, что в
прямоугольном треугольнике квадрат, образующийся над гипотенузой, то есть
на стороне, противоположной прямому углу, равен
квадратам, образующимся на двух других сторонах. Эта несомненная и очевидная истина
простому человеку это покажется невероятным, а философам, не
имеющим образования в области геометрии, вызовет восхищение. Во многих делах любого рода
происходит одно и то же, поскольку к истине приходят только те, кто понимает
принципы; остальные ничего не достигают или путаются в неопределенных
мнениях.

[48] Другой способ формирования мнений состоит в том, чтобы не привязывать
свое понимание к фундаментальным истинам, а принимать вместо них
за принципы то, что подсказывает ему его собственная изобретательность. Это источник
систем и корень стольких мнений, сколько их существует среди ученых.
литераторы. Голос _системы_ в своем строгом значении показывает
совокупность вещей, связанных друг с другом. В другое время он привыкал к серьезным вещам
- и тщетным. Но с тех пор, как философы вслед за
астрономами применили эту систему к порядку мыслей, с помощью которого они пытаются
разрешить трудности, возникающие в вещах, формируя
произвольные принципы для их объяснения, их значение было ограничено
показать различные философские взгляды, придерживающиеся связи
дискурсов, основанных на вышеупомянутых принципах. В связи с этим он
он противопоставляет систематическое экспериментальному в физическом, потому что последнее не признает
никаких других принципов, кроме законов природы, известных из
опыта; таким образом, связь, которую он сохраняет, никогда не выходя из
наблюдения, состоит в том, чтобы связывать одни законы природы с другими
и не выводить никаких выводов, которые не были бы очевидны. примите за основу то
, что было обнаружено на собственном опыте. Систематик, напротив, никогда
не упускает из виду сформулированные им принципы, и, поскольку они не являются
естественными, их рассуждения также не соответствуют естественному. В моем
дискурс _о Механизме_ можно увидеть, как это объясняется на
многих примерах. Если внимательно присмотреться к такому количеству и таким странным мнениям,
которые пропагандируются в школах, можно обнаружить, что они заключаются либо в путанице
и неясности мнений, либо в добровольных принципах, которые каждая
партия принимает для их защиты. Таким образом, видно, что где бы они ни придерживались
принципов, они спорят только с приверженцами. Этот
обычай распространился на богословие, где, если бы речь шла только о вопросах
, которые могут быть разрешены Писанием и традициями, а именно
фундаментальные принципы христианской религии сохраняют
присущее ей господство; но, следуя этим путем, возникают сомнения
в вещах, для разрешения которых нет определенных принципов, поскольку они не
подтверждаются ни традицией, ни Священным Писанием, для их
разрешения ищутся принципы, заимствованные из философии, те, которые, как правило, не могут быть разрешены. поскольку все, что
используется в школах, является систематическим, оно делает систематическим и
богословие. Внимательно наблюдайте за шумными разногласиями по поводу
Наука о Боге, о Благодати, о свободе воли человека и
соедините эти вещи друг с другом, и вы увидите, что споры ведутся
потому, что они хотят объяснить, каждый в соответствии со своей позицией,
человеческим способом, что такое божественное, то есть то, что сокрыто во всевышних
недрах Божественной Мудрости. и то, что не было явлено Божественным
Существам. люди посредством Писания и традиций хотят достичь
этого своими чисто человеческими мыслями, как если бы огромные атрибуты
Бог был подвержен слабости людей. _досторожно_,
сказал Апостол, _ никто не введет вас в заблуждение Философией_ (Послание к Апостолу
Колоссы. c. 2. v. 8.) ... _ мои слова не основаны на
убеждениях человеческой мудрости_ (Пол. ad Corinth. эпист. 1. с. 2.
ст. 4.). В книгах, посвященных христианской морали
, больше всего мнений, должно быть, там, где их меньше всего.
Религии и государству крайне вредно штамповать так много Моральных
норм, полных мнений и написанных с таким низким уровнем культуры, что они больше похожи
на книги для парикмахерских, чем для церквей. Если обычаи должны
регулироваться тем, чему учат Божественные писания, традиции
Апостольские учения, учение Отцов, каноны Соборов,
которые являются фундаментальными принципами Морали: как должны
руководствоваться ими те, кто изучает только некоторые Суммы, когда то, о чем идет речь
, не сводится к этим фундаментальным истинам? если Естественное и народное право
, а также образованный разум этих принципов могут
принести огромную пользу для иллюстрации католических истин об обычаях: чего
ожидать от книг, в которых ничего не говорится ни об этом, ни об их
Авторы по большей части культивировали это исследование; скорее многие
из них выставляют напоказ презрение к нему? Отец СЧИТАЕТ себя ученым
Диссертация, которую он написал по этому поводу, пытается доказать, что моралист, который
высказывает суждения совести без обоснованного изучения Божественного
Писания Отцов и Соборов, серьезно нарушает свои
обязательства. Вместо этих принципов они заменяют другие произвольные
, которые служат для того, чтобы приспособить их к своим взглядам. Они сочли само собой
разумеющимся, что Злой Ангел в силу достоинства ангельской природы может
все, что делает и исполняет природа: они добавляют еще одну максиму, которая
оставшись со своей наукой в плохих Ангелах, с ее помощью они могут,
применяя действенные причины к внушениям ( _активная пассивность_), творить
чудесные вещи; отсюда родились полеты ведьм, соответствующее
бессилие перед проклятиями, заклинания, чары и другие
чудовищные явления, на которые тратится много страниц, и теряется чертовски
много времени. О добрых и злых Ангелах, об их науке, об их силе нет
никаких новостей, кроме новостей из Священного Писания. Святая Церковь,
верный их Толкователь, ничто не заставляет нас верить в эту могущественную силу
деканата, и многое из того, что о ней говорится, основано на
принципах общности доктрины школ, как я показал в
своей речи о применении философии к вопросам
религии. В подтверждение этого, может ли поддержание такого количества вопросов о
проклятиях, подразумеваемых заветах и их последствиях, какое существует в отношении Сумм
морали, служить какой-либо другой цели, кроме как поощрять пустые мнения
и распространять их в народе, откуда их в любом случае следует изгнать?
Достоверны документы, данные Божественным Законодателем Иисусом Христом
чтобы правильно направлять наши обычаи: каноны
, которые Церковь предписывает нам для этой цели, имеют незыблемую веру: первостепенное значение
имеет доктрина, которую изложили нам Отцы, руководствуясь предложениями
просвещения, чтобы наши дела были достойными похвалы:
принципы естественного права неизменны и верны, и люди, которые придерживаются этих принципов, должны соблюдать их. чтобы направить наше
поведение в этом направлении. Итак, если эти принципы верны, надежны
и неоспоримы, то с какой целью изобретать другие, чтобы способствовать формированию мнений?
Можно ли поверить, что Бог дал нам свет для демонстрации
физики, математики и других сугубо мирских вещей, и оставили ли
нас охваченными сомнениями и разногласиями по поводу нашего вечного здоровья? Я не
говорю по этой причине, что все должно быть доказано с моральной точки зрения, потому что
приверженцы, которые вмешиваются в основные вопросы, наша слабость,
невежество и небрежность приводят к тому, что мы не всегда можем со
всей очевидностью убедиться в соответствии наших постановлений основным истинам
.; но я уверен, что если изучаются истинные
принципы Морали и прилагаются усилия для надлежащего применения
они при осуществлении наших операций будут действовать более корректно
в вопросах обычаев, и из этого исследования можно будет извлечь огромное
количество громких мнений.

[49] В древние времена без этих сумм врачи могли слышать
если у церковников возникали сомнения верующих в их способе действий, и
они разрешали их с помощью этих указаний; и если им не удавалось сделать это в очень
серьезных случаях, они консультировались с епископами, которые, в соответствии с учением
Церкви, опека над которой возложена на них, устраняли трудности.
Чтобы правильно направить суждение во мнениях, следует различать
факты и доктрины. Мы называем вещами _ действительно_ то
, что есть, было или должно быть, как в физическом, так и в моральном плане,
так что то, что в них ищется, если они существуют, они существовали или должны существовать
. Вещи _доктрины_ - это исследования, которые дает
понимание сущности, причин, атрибутов и т. Д. Вещей
На самом деле. Когда вещи на самом деле являются чисто физическими, фиксированные принципы
, по которым можно судить о них, - это новости, которые дают чувства
и опыт, который исходит от них. Что нельзя свести к этим
принципы неопределенны, и как бы ни хотелось их обосновать, придерживайтесь
мнения, что следует проявлять осторожность, чтобы не застраховать то, что нельзя уменьшить
к первым принципам. Древние в этом были более осторожны, чем
некоторые современные. Они наблюдали за многими произведениями природы, причины
и способы действия которых были скрыты из-за того, что они не были доступны чувствам, такими как
происхождение металлов, свойства ядов, симпатии,
третичные периоды и тому подобное. происхождение, рост и
развитие жизни животных и о растениях, и о множестве других
вещи, которые погружены в самую глубину колодца Демокрита, и
довольствовались тем, что видели эффекты, наблюдаемые чувствами, а
все остальное говорили, что это исходит от _виртуальности и скрытого качества_.
Современники осудили это объяснение, как будто скрытое качество - это
убежище от невежества; но если посмотреть, чего они добились в этих
вопросах, то окажется, что это не что иное, как систематические рассуждения, которые
каждые пятьдесят лет меняются, потому что, какими бы искусными они ни были, со
временем их значение становится известным мало или совсем нет средств к существованию. Тот, кто проинструктирован
в истории философии он знает, что это правда. Не лучше ли
признаться в незнании того, чего до сих пор не удалось
достичь, чем обманывать неосторожных высокомерными и пустыми речами?
Одна из вещей, в которых известны великие таланты, - это
наивное признание того, чего они не знают, и осторожность, с которой они стараются не утверждать того, что
еще не открыто. Если бы вопросы, по которым
высказываются мнения, возникали сами по себе, было бы не так сложно выяснить их соответствие
первым принципам; но объединившись со многими приверженцами
неразделимые, они также являются многими принципами, которым необходимо следовать
, чтобы правильно судить. Подумайте, нужно ли беременной женщине голодать?
Здесь сочетаются обязанности поста и обязанности по поддержанию плода. Если
законы поста предписывают вам воздержание от определенных деликатесов и
ограничения в их употреблении, то законы сохранения себя и плода
диктуют вам использовать средства, которые по своему качеству и количеству соответствуют
чтобы поддерживать себя и то, что он носит в своих недрах. В
этой комбинации законов, которые являются принципами, с помощью которых
чтобы решить этот вопрос, необходимо ответить на самые неотложные и необходимые
вопросы самым примитивным способом - обратиться к самому точному, не пренебрегая всем
остальным, когда есть место; и поскольку сохранение себя
и плода более необходимо, чем умерщвление, предпринимаемое с помощью поста,
- понимание естественных законов предпочтительнее. к церковным и
постанови, что беременная женщина не обязана соблюдать пост. Если мать
, воспитывающая собственного ребенка, страдает серьезным ухудшением здоровья или находится под
угрозой его ухудшения, есть ли сомнения в том, следует ли ей продолжать? С одной стороны, это
естественная любовь родителей и закон, предписывающий обязанность содержать своих детей: с другой стороны, это закон милосердия, который должен начинаться с самого себя.

 Уже родившийся ребенок близок, хотя в этом
отношении он самый близкий и самый близкий; тот, кто находится в утробе
матери, является ее частью. Те же принципы, что и для
беременной женщины, соблюдающей пост, действуют и для роженицы, воспитывающей своего ребенка,
когда ее собственному здоровью нанесен явный ущерб. Таким образом
, все сомнения должны быть сведены к их принципам; и благодаря той связи, которую они имеют
вещи и дела следует обучать
основам разума и искусства, и когда это невозможно сделать,
следует связывать с наивными периодами, которые откровенно показывают связь
вещей с основами разума в каждом предмете. Таким образом
, адвокат, который знает только законы, не может в одиночку
успешно решать дела, которые ведут приверженцы физики, медицины,
политики, сельского хозяйства и других искусств. то же самое следует понимать
и в отношении теолога и каноника, каждый из которых должен приложить свой свет к тому, что
они понимают и полагаются на других во всем, в чем нуждаются, что это и многое другое
заслуживает истины и тех преимуществ, которых от нее следует ожидать.

[50] Аффекты настроения, которые неотделимы
от мнений, мешают их правильному использованию. Любовь к себе, побуждающая
человека не признавать своего превосходства, заставляет его верить, что то, что он думает, является
лучшим и наиболее правильным: каждый придерживается своего мнения как
фундаментальных истин и не слушает никого, кто думает иначе. Поскольку
мы ненавидим все, что нам противоречит, отсюда рождаются ненависть и
вражда между людьми противоположных взглядов, и отсюда оскорбления,
месть и другие очень серьезные пороки, с которыми мы каждый день сталкиваемся у
профессоров всех факультетов. Разум требует, чтобы никто не
был Судьей и арбитром истины в спорных вещах, чтобы мы
выслушали друг друга, взвешивая причины друг друга взаимно, чтобы мы приняли
истину, даже если она исходит от нашего величайшего врага, чтобы тот, у кого больше
света, сжалился над тем, у кого его нет, и чтобы мы приняли истину. давайте никогда не будем вести войну
за волю, которая является противодействием только пониманию. Как и
чтобы между профессорами богословия прекратились споры о вещах, которые не имеют большого
значения, необходимо, чтобы воцарился мир и истина
не пострадала, я хочу изложить то, что император КОНСТАНТИН
советовал тем, кто беспокоил Церковь добровольными,
тщетными и назойливыми вопросами, противоречащими назиданию верующих: "Вопросы
, которые ни один закон или церковное правило не предписывает в
обязательном порядке, прежде чем они возникнут в результате тщетных споров, даже если они заданы
только для того, чтобы проявить изобретательность, должны содержаться внутри
и не выносить их на всеобщее обозрение, и не доверять
их безрассудно слухам обывателей.... И не желательно, чтобы из-за
ваших неразумных споров о столь незначительных вещах люди были доведены
до разногласий.... Если философы, хотя бы из-за доктрины, которую
каждый из них придерживается, были склонны отвергать, из них он считает, что, несмотря на разногласия, при всем при том, что они объединены
профессией, с которой они вступают во взаимные сговоры, не будет ли гораздо разумнее,
чтобы мы, рабы Всемогущего Бога, были едины во взглядах, соответствуя
институту религии, которую мы исповедуем? давайте подумаем
более осторожно: не случится ли так, что братья поссорятся с
братьями из-за незначительной и бесполезной словесной перепалки, и что мир будет
нарушен нечестивым разногласием из-за вас, ссорящихся из-за таких
пустяков и никоим образом не необходимых? Таковы
народные обычаи, которые больше свойственны невежеству детей, чем
мудрости священников и благоразумных людей ... и поскольку между
вами одна и та же вера и одна и та же вера религии:
предписание закона обязывает нас соблюдать волю,
то, что вызвало между вами раздор, поскольку оно не относится
к основному основанию Религии, нет никаких оснований для того, чтобы оно поддерживало
между вами раздор и подстрекательство к мятежу. Я говорю это не для
того, чтобы принудить вас быть во всем единомышленниками, потому что мы все не хотим одного
и того же и не думаем одинаково; но между
всеми должен поддерживаться союз и мир, даже если в какой-то
момент возникнут разногласия [а]".

[Nota a: Eusebius _de Vita Constantini, lib. 2. глава. 69. том. 1.
страница 391. Амстердамское издание, 1695 год._]

[51] Что касается средства правовой защиты, которое должно быть применено в соответствии с здравой логикой, чтобы
максимально приблизить понимание к доказательству, а не
предаваться мнениям, в дополнение к максимальным, которые мы предложили
ранее, будет желательно, чтобы по любому рассматриваемому вопросу, который необходимо было бы
рассмотреть, было установлено, что в соответствии с разумной логикой посмотрите сначала, есть ли фундаментальные принципы и истины для
ее решения, и если они есть, то все усилия должны быть направлены на то, чтобы найти
соответствие того, что ищется, принципам, делая это от
рассуждения к рассуждению, как мы уже объясняли, рассматривая основные принципы и истины.
доказательства: если принципов нет или они не были обнаружены до
сих пор, тщетно искать определенности, и тогда желательно приостановить
суждение и не соглашаться с тем, что задумано. Если вещи, в которых нет
принципов для их разрешения, являются чисто теоретическими, то бесполезно тратить время
на то, чтобы вступать с ними в споры, как и во многих вопросах теологии,
метафизики, физики., и другие искусства: если они практические, так что
необходимо приступить к работе, то следует стремиться к максимальной
правдоподобности, что достигается путем поиска для нашего поведения
связь, которую наше суждение может иметь с уже известными истинами,
помогает нам в этом сходство, соответствие действий,
времен и т. Д. Таким образом, мы поступаем обычно в политике, а
иногда и в морали. Когда существуют фундаментальные принципы и истины,
которые игнорируются из-за отсутствия изучения и применения или не обнаруживаются из-за
небрежности, ясно, какие средства следует применять, поскольку
они заключаются в борьбе с невежеством, избавлении от лени и применении
всей осторожности в обнаружении его связи с истинами
фундаментальное то, что вы хотите знать. Если принципы
притворяются, как в случае с систематиками, средство правовой защиты - это абсолютное игнорирование
всех их мнений. В этом важном вопросе управления
разумом в вещах, подлежащих обсуждению, более чем когда-либо
уместно помнить совет Апостола: _Omnia probate, quod bonum est tenete_.



ГЛАВА XVI.

_От критики._


[52] Среди древних философов были те, кто считал, что человеческое
понимание не достигает какой-либо истины и что во всем
он видит только видимость и тень, с помощью которых они сомневались во всем и не могли понять, что это такое.
они ни в чем не были уверены. их называли скептиками греческого голоса
[Греческий: _Skephis_] _scepsis_, что означает _внимание_, как
будто вся его Философия была направлена на то, чтобы рассматривать вещи и заботиться о них, не
утверждая и не отрицая ничего из них. На данный момент этого известия достаточно,
потому что отношение к различным степеням и именам, которые были у философов,
с точки зрения рассмотрения вещей и их сомнений, принадлежит истории
Философская. В древности СЕКСТ ЭМПИРИК, греческий писатель, очень подробно рассматривал и
объяснял философию скептиков. эта работа
ее нужно прочитать, чтобы узнать многое о греческих философах, чего нелегко
найти в других источниках; но следует знать, что
аргументы, которыми Шестой Эмпирик хочет поддержать
всеобщий скептицизм, помимо незначительной многословности, очень поверхностны и недолговечны
, как будет известно любому, кто захочет их прочитать с вниманием. В
наше время, когда под названием "изобретения" ничего не делается, кроме
как обновлять старые взгляды, снова возродилась секта
скептиков, находящихся в худших условиях, чем древние, потому что они несут в себе больше сомнений
помимо этого, они распространяют его и на религиозные вещи. Широко распространена
пагубная книга, которая не так давно была опубликована во Франции под
названием "О слабости человеческого понимания", где скептицизм
защищается более строго, чем в школе Пиррона. Приписать его
достопочтенному ПЕДРО ДАНИЭЛЮ УЭСИО, епископу Авраншскому, и многие так
считают; но МУРАТОРИ, который оспорил эту книгу с другой,
специально написанной им под другим названием, поставил под сомнение, что она принадлежит этому ученому
Прелат[а]. Здесь не место отвергать этих сектантов, и в этом нет ничего плохого.
необходимость, потому что то, что мы записали, и то, что каждый знает, что с ним
происходит, размышляя над самим собой, является квалифицированным свидетельством против таких
Философы; и я понимаю, что весь род человеческий, руководствуясь своими
первоначальными представлениями и истинами, является стойким свидетелем и постоянным оспаривателем
своих ошибок. Другие философы, полагая, что
некоторые истины достижимы, пытались найти способ их усвоения, и этот экзамен
они назвали [греч. _Kriterion_] _Criterion_, и суждение, которое в результате было вынесено
[Греческий: _Кризис_] _Кризис_. Теперь с усталым голосом, введенным между
мы, литераторы, называем это _критикой_. Таким образом, критика
включает в себя исследование и установление истины, а также суждение, вытекающее из этого
исследования. Когда вещи состоят из первых принципов, из
хорошо упорядоченных доказательств и
силлогизмов, предшествующих определениям, разделениям, признакам, причинам, и когда до сих пор мы
предлагали их как средства достижения истины, все было сделано с точностью,
они не подлежат критике, потому что они со всей очевидностью соответствуют нам;
но когда наши расследования останавливаются на мнении, правдоподобии и
вероятность, будь то в фактических вещах, будь то в доктрине, критика
необходима для того, чтобы, насколько это возможно, убедиться в истине; а отсутствие
критики является причиной бесчисленных ошибок: таким образом, те, кто
критикует ее, когда она такова, какой она должна быть, являются явными врагами логики
разумно и по уважительной причине. все правила критики
основаны на хорошей логике: некоторые приводят в порядок определенные максимы и
значительно расширяют их; но, принимая за основы критики то, что я
написал до сих пор, я предложу лишь несколько общих правил, которые,
имея их под рукой, когда они предлагаются, их достаточно, чтобы
мы могли правильно судить о том, о чем идет речь; и
при их объяснении, помимо логики, будет необходимо опираться на одни принципы других
Науки, поскольку этого требует предмет и необходимая взаимосвязь
истин, к которой стремится человеческое понимание. Вне этого
Логика предписывает только общие правила, правила не могут
быть хорошо применены без новостей, это интеллект искусств и наук, к которым они
стремятся, поскольку истина, которую пытаются выяснить, принадлежит, в частности,
каждому из них. При этом никто не должен считать себя критиком только с
помощью логики, и при этом он не будет хорошим критиком ни в одной науке или профессии
без нее.

[Примечание а: В предисловии к его произведению: _Из силы понимания_.]

[53] Правило первое: _Если что-то заключает в себе два противоречия, не
верь_. Противоречивые утверждения - это те, которые
одновременно утверждают и отрицают одно в другом, например _педр бел _, а
_педр небел_; и ясно, что любое понятие,
заключающее в себе подобные утверждения, ложно, потому что невозможно быть и тем, и другим
истинные противоречия, согласно этому принципу естественного света: _
Невозможно, чтобы что-то было и не было_. Даже если эти противоречия
обнаруживаются не в сущности вещи, а в некоторых ее
основных обстоятельствах, они делают ее невероятной, потому что разум
не может поверить в факт, который обязательно сопровождается
невозможными обстоятельствами.

[54] Правило второе: _Если условная вещь предлагается только как
возможная, в нее не следует верить_. Ибо в вещах, которые могут существовать и
которые могут существовать, сама возможность не свидетельствует о существовании: таким образом, что
Тиций может быть священником, это не доказательство того, что он им является. В школах
принято считать, что от потенции вещи до ее нынешнего существования не
очень хорошо аргументируется.

[55] Правило третье: _что-либо должно быть не только возможным и
предполагаемым как существующее, но и его существование в тех обстоятельствах
, в которых оно представлено, должно быть правдоподобным_. когда человек видит истину
с доказательствами или с уверенностью, ему не нужны правила, чтобы согласиться
с ней; но когда он не может достичь определенности или доказательства, он желает
по крайней мере, правдоподобие. Чтобы лучше понять это, необходимо знать,
что всякий раз, когда человеку приходится кивать на что-то, он сначала
проверяет, соответствует ли это первым принципам, опыту или
тем истинам, которые у него собраны и положены в основу, или нет
. Если то, что предлагается, явно соответствует
этим принципам, оно, очевидно, истинно; если соответствие
вещи принципам неясно, то подумайте, приближается ли
она к ним или нет, и более правдоподобным будет то, что, по вашему мнению, в большей
степени соответствует этим принципам. Будьте примером: ЕВКЛИД говорит, что все
линии, которые на окружности проходят от окружности к центру
, одинаковы, и что во всяком треугольнике три угла равны двум
прямым: понимание находит такое соответствие между этими вещами и
первыми принципами, что с небольшим вниманием легко соглашается.
к ним. КОПЕРНИК, а до него и некоторые древние, говорит, что земля
совершает каждый день один полный оборот вокруг своей оси и что в течение одного года она совершает
один полный оборот вокруг Солнца, которое, как предполагается, находится в центре мира; и учитывая
понимание, что этот факт, на который ссылается Коперник, не соответствует действительности.
с истинами, которых мы достигаем с помощью чувств, она смотрит на него с
недоверием.

[56] Правило четвертое: _ Чтобы поверить фактам, которые являются случайными и очевидными для органов
чувств, недостаточно того, чтобы они были правдоподобными: необходимо также, чтобы кто-то
удостоверился в их существовании_. Если факты являются случайными, они могут существовать и
должны существовать, то есть учитывайте понимание того, что
их существование может соответствовать принципам человеческого разума, а
также несуществованию: следовательно, учитывая природу
случайных фактов, столь же вероятно, что они существуют, как и существование. что дексен
существовать. Таким образом, чтобы понимание могло утвердиться в своем
существовании, должен быть тот, кто подтвердит это опытом.
Например: Это случайная вещь, что битва состоится, а что нет, и
понимание не противоречит принципам разума
, когда считает, что она была, и когда считает, что
ее не было; но если после этого найдутся те, кто засвидетельствует, что
битва была, тогда кивните на это, поскольку
помимо внутреннего правдоподобия, которое сам по себе несет в себе факт, добавляются экспериментальные свидетельства
который склоняется к кивку. Подумай также о разуме и посмотри, как
правдоподобно существование моста с одной аркой и длиной в триста
футов: посмотри на него, как правдоподобно, потому что фабрика такого
Мост не противоречит определенным правилам архитектуры; но, тем не
менее, чтобы поверить в его существование, необходимо, чтобы кто-то засвидетельствовал
, что видел его, как на самом деле видели многие в Китае.

[57] Правило пятое: _чтобы поверить косвенным фактам
, необходимо не только, чтобы они были правдоподобными и доказанными свидетелями, но и чтобы они были основанием для рассмотрения
также качество тех, кто свидетельствует, и величие или малость
факта, прежде чем дать согласие_. Вещи, которые подчиняются нашим
чувствам, прежде чем мы в них поверим, мы сами должны исследовать, и таким образом
мы убедимся в истине, потому что все люди могут
вводить нас в заблуждение, одни из-за злого умысла, другие из-за невежества: при этом, если бы мы
исследовали это сами, мы не были бы так подвержены ошибкам. Помимо
этого, факты должны соблюдаться таким образом, чтобы избежать ошибок
, которые вызывают чувства, и мы можем сделать это сами с помощью
большее удовлетворение, чем у других, в ком мы сомневаемся, уделили ли они
необходимое внимание. Добавим, что люди очень часто путают
ощущения с суждениями, которые их сопровождают, и обычно, когда они
рассказывают нам о каком-либо событии, они говорят нам свое суждение об этом, а не
восприятие, которое у них было.

[58] Когда события происходят в прошлом или происходят в
отдаленных местах, где мы не можем быть уверены
в их предполагаемой правдоподобности, не остается ничего другого, чтобы поверить в них, кроме как
обратить внимание на качество тех, кто нам их рассказывает, или серьезность событий.
те же факты. Качество свидетелей имеет большое значение, чтобы
склонить нас к согласию. Ибо если человек рассказывает нам что-то, что
, как мы знаем, он часто лжет, мы больше не верим этому, и мы сомневаемся, лжет ли он также
, когда он сообщает нам о событии [а]. Напротив, если тот, кто ссылается на
что-то, является человеком доброй воли и любителем истины, он придает большое значение
тому, что говорит; хорошо, что для того, чтобы поверить в то, что нам говорят люди
добрые, недостаточно их доброй воли, необходимо, чтобы их правильно поняли,
что нет они не могут обмануть себя ни чувствами, ни воображением, ни
поспешите с суждением, и пусть это вас не беспокоит: потому что, если правдивый человек
не избежит ошибок, которые вызывают чрезмерные вещи, он
легко будет судить по тому, что ему представляется, и с такой же легкостью
поверит тому, что ему говорят другие, и, возможно, он расскажет нам о вещах не
так, как они есть сами по себе, а из того, что он знает. так что он им верит. Например: Никто не верит в
Филострат среди древних, потому что все знают, что он был выдающимся
обманщиком. Иоанн Анио Витербо, о. Герман Фигового дерева
презираются всеми людьми здравомыслящими, потому что открыто и
таким образом, они обманули многих, притворившись, что
древние надписи, и эта апокрифические книги, такие как Хрониконы Флавия
Декстро и другие, которых отверг Д. Николас Антонио. ПАРАЦЕЛЬС изобилует
бесконечной ложью, а алхимики - очень лживые люди,
к счастью, что уже те, кто знает их приемы, не верят фактам, с
помощью которых они утверждают, что превратили другие металлы в золото.

[59] Но следует предупредить, что тех, кто таким образом обманывает, мало по
сравнению с теми, кто обманывает нас добросовестно и по ложному убеждению.
Таким образом, в медицине, как и в истории, можно указать на многих, кто
приводит ложные факты, а они принимали их за истинные. ДИОСКОРИД
уверяет, что многие вещи очень лживы. То же самое делают и те, кто
не по назначению верит в достоинства многих лекарств. Когда те, кто уверяет в
чем-то, являются людьми доброй воли, даже если они, во-первых, не соответствуют истине,
потому что они не изучили должным образом произошедшее, с ними не следует обращаться как
с лжецами, скорее, наоборот, следует прислушаться к тому, что они говорят,
объединить это с тем, что другие говорят по тому же вопросу, посмотреть, есть ли у них
приложив необходимое внимание, чтобы убедиться в истине, принять во внимание все
обстоятельства дела и, наконец, отметить серьезность или незначительность
того, что они рассказывают, и тщательно взвесив все это, склониться к
согласию или несогласию.

[Nota a: _Ubi semel quis pejeraverit, ei credi postea, etiamsi per
plures Deos juret, non oportet_. Цицер. _pro. C. Rabir. posthumo_.]

[60] Величие вещи имеет первостепенное значение, потому что мы легко
верим в то, что наблюдаем каждый день, и в простых
событиях нам не нужны великие свидетели. Напротив, когда
вещи очень странные и очень большие, нам нужны веские
доказательства, чтобы в них поверить, потому что, поскольку они странные, они находятся за пределами нашего
обычного наблюдения, и поэтому, чтобы утвердить их, необходимо, чтобы те, кто их
утверждает, были правдивыми, беспристрастными, хорошими Логиками и
правдолюбами.; и если им не хватает этих доказательств, они должны быть правдивыми. обстоятельства, им не следует верить.
Чудеса - это великие дела, и их существование несомненно; но
они не так распространены, как думают обыватели. Причина в том, что
чудо превосходит порядок природы, к счастью, который является одним из
действие, превосходящее силы природы; из чего следует, что
человек либо хочет увидеть его, чтобы он поверил ему, либо, по крайней мере, желает убедиться
в нем через свидетелей, которые его не обманут. Это основано на том, что у
разума нет другого способа судить о вещах, доступных
чувствам, кроме как по опыту, и он может быть своим собственным или
чужим; к счастью, то, что делают другие, убеждает нас
в этом так же, как и в нашем собственном, если, с другой стороны, мы мы уверены в правильности
того, как другие смотрят на то, что касается нас, и мы уверены
по его доброй воле. Это, конечно, видно по тому, как некоторые безрассудно отрицают
Сектанты верят в существование чудес только потому, что они их не видят; и
с большим безрассудством отрицают эту заслугу некоторым мужчинам, которым из-за их
святости и мудрости следует верить. Святой АВГУСТИН упоминает, что
мощи святых мучеников Гервасия и Протасия были приложены к
слепому, который был слеп уже много лет и чудесным образом восстановил зрение.
Никто, если он не глуп, не может отрицать в этом веру святого Августина,
потому что он был этим Святым Доктором, врагом и главным преследователем церкви.
ложь: он знал, как следует смотреть на вещи, открытые
для чувств, как на то, что лучше всего: он ссылается на факт, который, если бы он был ложным,
имел бы против себя весь миланский народ, который бросил бы ему в лицо
ложь. То же самое можно сказать и о других чудесах, которые касаются
святых, мудрых и неприкосновенных людей. напротив, некоторым
удивительным вещам, о которых говорят язычники, и нет никаких доказательств,
кроме слухов народа, не следует верить, потому что, поскольку это странные
и, естественно, невозможные вещи, мы не можем быть склонны им верить, когда речь идет о
авторитет тех, кто ссылается на них, не имеет никакого значения. Таким образом, ни
один здравомыслящий человек не поверит чудесам, которые, по словам Ливия, произошли
в смерти Ромула и ему подобных.

[61] Но поскольку чудеса являются действиями, превосходящими природу,
нельзя полагать, что они так распространены, как думают обыватели, или что Бог,
единственный их автор, так часто меняет естественный порядок
тел из-за мелочей и из-за каких-либо причин. момент. За
это я всегда буду хвалить осторожность тех, кто в таких делах
они действуют с большой осторожностью и не верят им слегка, а
выясняют их путем тщательного изучения. Священный Тридентский Собор повелел, чтобы чудеса не
публиковались без одобрения церковного обывателя, а в
некоторых наших Синодальных собраниях запрещается, чтобы в Церквях не ставились
знаки, которые обычно ставятся для обозначения чуда, без
одобрения того же Обывателя. Действительно, истинные
чудеса редки, если сравнивать их с притворными; и я верю, что ложное
благочестие, неосмотрительное зело и невежество некоторых наполнили
предполагаемые чудеса, а также книги и представления простых людей;
и следует отметить, что из этого следует большой вред, потому что
Hereges, видя, что публикуется так много ложных чудес, отрицают
истинные, полагая, что все они опубликованы с помощью обмана; и, с другой стороны
, поскольку чудеса являются очевидным свидетельством истины нашей
пресвятой Религии, поддерживать ложные и считать их
истинными - значит утверждать ложное свидетельство, чтобы доказать то, что есть та
же истина [а].

[Nota a:_Numquid Deus indiget vestro mendacio, ut pro illo loquamini
dolos_? Job. 13. 7.]

[62] Правило шестое: _один свидетель может быть более авторитетным, чем
десять тысяч, и поэтому мы с большим основанием можем иногда верить
только одному, чем многим_. Если я буду знать, что Тицио - человек добросовестный, что
он очень хорошо умеет избегать ошибок, которые могут быть вызваны его чувствами и
фантазией, что он не обеспокоен и не опрометчив в своих суждениях и
уверяет меня в одном, я поверю ему лучше, чем десяти тысячам, и что всему великому
и точно так же, если Тиций, которого я считаю таким понимающим и
правдивым, утверждает что-то одно, а целый Народ это отрицает, я буду на его стороне
Тицио против всей толпы. Причина в том, что мы должны
верить, что Тиций, приложив все возможные
усилия, чтобы убедиться в истине, не обманул себя; и если бы кто-нибудь из нас
убедился в том же, он не стал бы применять для этого никаких других
средств, кроме тех, которые применил Тиций, ни человеческого разума попросите других
предостережений, чтобы поверить в это. Но люди из-за общего не избегают
беспокойства, они обычно поспешают с суждениями и во всем, что им не нравится
, ведут себя как дети. Отсюда рождается, что толпа обманывает себя
он очень часто высказывается в своих суждениях, не зная его, и очень редко
сообщает нам реальность вещей.

[63] Согласно этому правилу, один историк может внушить больше доверия, чем
пятьсот: и если я читаю историка, который пишет беспристрастно,
который говорит правду, жертвуя интересами и пренебрегая достоинствами,
который хорошо Логичен и хорошо рассуждает, и который приложил
необходимые усилия, чтобы понять, что он говорит, имеет для меня больший авторитет
, чем многие другие, которые либо не имеют этих обстоятельств, либо находятся под властью
толпы.

[64] Это правило может быть распространено и на тех, кто исследует
события прошлого и для этого использует медали, надписи и
истории; ибо только человек, который хорошо умеет отличать
древние и истинные памятники от тех, которые были подделаны в наше время, и
который знает характер каждого историка, чтобы различать то, что
свойственно каждому, или то, что является посторонним, и уметь пользоваться правилами
Логично, что он будет иметь больший авторитет, чем тысяча других, которые игнорируют все эти
вещи или большинство из них.

[65] Правило седьмое: _автор, причастный к событию, имеет большее
авторитет, которого многие, если они последуют_. Причина в том; потому что Соавтор
сам что-то выясняет и, таким образом, лучше
в этом убеждается[а]. Авторы, которые после события говорят о нем, либо полагаются
на авторитет современников, либо на традицию. Если они основаны на вере
соэтанического автора, они не заслуживают никакой другой похвалы, кроме той, которую следует отдать
этому автору: если они основаны на традиции, то следует увидеть, есть ли какие-либо серьезные
Писатель, обладающий вышеупомянутыми качествами, выступает против нее или нет
. Если он возражает, авторитет этого Автора должен иметь больший вес
только то, что принадлежит всему народу: если он подтвердит это, то традиция
станет более прочной. Мы говорим здесь только о чисто
человеческих и частных традициях, потому что мы очень хорошо знаем, что апостольские
имеют непогрешимый авторитет, как принадлежащие Божественной Вере. И следует
предупредить, что _человеческие_ традиции, о которых мы говорим, даже
если они относятся к предметам религии, подчиняются предложенному правилу. Д.
НИКОЛАС АНТОНИО выступает против многих особых традиций, которые были
введены Хрониконами, и только авторитет такого великого авторитета может повлиять на это.
Писатель имеет больший вес для людей, склонных к суждениям, чем все остальные
, кто их допускает. Когда особые традиции города,
королевства или провинции имеют очень давнюю историю, и нет серьезного автора
, который был бы сопричастен к их установлению, не
противоречил бы им и не был бы неправдоподобным, тогда было бы хорошо отложить судебное разбирательство до тех пор, пока со
временем не будет раскрыта правда: потому что все народ или король, который
на протяжении веков верит в одно и то же, не имея особых
положительных доказательств обратного, заслуживает веры; и поскольку это не так уж и велико, пусть мы
заставьте его кивнуть, будет хорошо отстранить его.

[Nota a: _Testium eo major est fides quo ; re gesta propius abfuerunt,
ade; ut aequalium certior sit qu;m recentiorum, praesentium qu;m
absentium, certissima ver; fit eorum qui rem oculis suis inspexerunt._
Хуэт. _Demonstr. Евангелие. аксиома. 2._]

[66] Языческие басни начинались с какого-то истинного события и
распространялись традицией; к счастью, каждый день Народ добавлял
новые ложные и причудливые обстоятельства, которые затемняли главный факт
, так что через некоторое время он был полностью уничтожен.
изуродованный. Позже поэты придали новую силу народной традиции
и, таким образом, хотели выдать ее за истинную, когда в ней не было
ничего, кроме тысячи заблуждений. И следует отметить, что обычно
мы склонны легко верить вещам прошлого, даже если они ложны, при условии, что
мы читаем их у какого-нибудь Автора, который был изобретателен и умел
их взвешивать: то, что Саллюстий наблюдал у афинян, как мы уже
говорили. Среди христиан существуют некоторые особые традиции, которые
положили начало некоему истинному факту, впоследствии столь искаженному
с добавлениями народа и с яростью недалеких
писателей, которые больше кажутся не более чем баснями. Но легко узнать те
, которые носят характер истины, и те, которые являются ложными, потому
что они одинаковы во всех своих обстоятельствах и соответствуют
цели, к которой они могут быть направлены; напротив, они искажены и
больше похожи на советы и болтовню, чем на реальность.

[67]. Правило восьмое: _доказательные факты, единогласно подтвержденные
свидетелями из разных стран, из разных институтов, из противоположных
интересы, причем разных времен, должны считаться истинными._.
Причина в том, что необходимы очень четкие доказательства того, что
люди разных вероисповеданий и противоположных интересов верят в одно и то же; ибо, поскольку каждый
обычно утверждает или отрицает вещи в соответствии с желательностью и страстью,
необходимо, чтобы люди разных наклонностей и интересов
единообразно создавали одно и то же. пусть ее правда будет настолько ясна, что
не будет никаких сомнений. Цицерон воспользовался общим согласием
всех народов поклоняться какому-либо Божеству, чтобы доказать
существование Бога, ибо это всеобщее согласие доказывает, что
каждому дано представление о бесконечном и восхитительном Существе; хорошо, что из-за
ошибки воспитания или страстей многие изменили это
знание и поклонялись тому, кому не следовало. Это
общее согласие всех мудрецов всех народов и всех
времен заставляет нас быть уверенными в том, что были греческие философы, что были
Римские ораторы, которые были Аристотель, Цицерон, и другие Герои
Благородства[а]. Из того же мы знаем, что был Александр Великий, который
были ли войны между Помпеем и Цезарем правдой и что был писатель
римской истории по имени Тит Ливий. Правильно ли будет тогда верить
тому или иному, который нелепо думал, что не было ни такого Цицерона, ни такого
Александра, ни такого Тита Ливия, но что все это было притворством? Уже
видно, что никто не будет мыслить так безрассудно, но это значит, что
он полностью лишен разума.

[Nota a: _Platonis, Aristotelis, Ciceronis, Varronis, aliorumque
hujusmodi Auctorum libros, unde noverunt homines quod ipsorum sint, nisi
eadem temporum sibimet succedentium_ contestatione continua? S.
Augustinus _lib. 33. contra Faustum, capit. 6_.]

[68] Правило nona: _молчание некоторых писателей обычно является доказательством
того, что события не произошло_. Доказательство, с помощью которого некоторые критики
пытаются отрицать тот или иной факт с помощью молчания соэтанских или
более поздних авторов, называется отрицательным аргументом; и хотя многие считают это
незначительным, не приходится сомневаться, что иногда одного этого
бывает достаточно, чтобы отрицать событие. ХУАН ЛАНОЙ приложил много сил
к этому аргументу в речи, которую он написал по этому поводу. Как это было принято с
слишком много крайностей во многих вопросах он сделал и в этом, так что
каждый здравомыслящий человек должен относиться к нему с некоторым недоверием и руководствоваться
здравой логикой. Итак, я полагаю, что для того
, чтобы отрицательный аргумент имел силу, необходимы две вещи. Во-первых, Авторы, присутствовавшие
при событии или вскоре после него, _ смогли_ заметить его, то есть
у них не было возможности сказать правду из человеческого уважения или из страха:
у них была возможность наблюдать за фактом или убедиться в нем, и
им было легко записать его. Второе обстоятельство заключается в том, что
Писатели _должны были бы_ заметить этот факт; потому что, даже если бы
они могли, если бы они не считали себя обязанными, они, возможно, пропустили бы это, или
по профессии, или просто потому, что мы обычно отказываемся делать многие вещи,
если нам кажется, что у нас нет никаких обязательств и нет необходимости
их выполнять. Если некоторые соэтанские писатели, имея возможность и
обязанность заметить какое-либо событие, этого не сделали, то это является доказательством
того, что этого не произошло; и даже если некоторые другие подтвердят это в грядущие времена,
их следует считать недалекими. Что ж, это правда, что делать добро
использование отрицательного аргумента требует серьезного суждения и тщательной критики, а
также прочтения многих авторов, и особенно всех авторов того времени
, когда это произошло, потому что может случиться так, что мы поверим, что ни один Автор
не сказал этого, не увидев их всех, что является поспешным
суждением[а].

[Nota a: _Necesse est nedum singulos evolvisse Scriptores ex quorum
silentio tale argumentum eruitur, sed insuper nullatenus ambigere, num
aliqui nobis desint, qui fuerint ipsis contemporanei. Contingere namque
potest, quod Auctor, cujus scripta ad nos minim; devenerint, rei
alicujus mentionem fecerit, quae tamen ; caeteris fuerit praetermissa.
Praeterea manifesta quadam ratione certi simus oportet, quod nihil, de
iis quae evenerunt in materia de qua agitur, Scriptorum illius aevi qui
nobis supersunt, solertia praeterierit._ Mabillon _de Stud. Монастырский. п.
2. глава 13._]

[69] При правильном применении этих правил мы сможем отличить
сочинения, написанные кем-то из древних авторов, от
сочинений ложных. Жадность всегда привносила ложные вещи, чтобы подделать
истинные, и в книгах происходит то же, что и в наркотиках, порочащих
торговцы добрыми и развращают их смесью тех, которые не
являются законными. И это cвыяснилось, что писатели кванто были
более известны, и они были более подвержены подделкам, потому
что жадные люди опубликовали несколько книг от имени какого
-то авторитетного автора, иногда содержащих только _рапсодии_, недостойные автора
, которому они их приписывают. Таким образом, чтобы отличить законные сочинения от
фальшивых, необходимо прислушаться к традиции и согласию
других авторов, однотипных или чуть более поздних, потому что, если они
соответствуют друг другу, их следует считать законными; но если кто-то сомневается, следует
тогда рассмотрите качество сомневающегося, и таким образом можно будет управлять
разумом, чтобы не ошибиться в этих вещах. Нужно также прислушаться
к Сочинениям Автора, чтобы узнать, как он говорит о тех
, в которых никто не сомневается, что они принадлежат ему, и их следует сравнивать друг с другом. Таким образом, следует
учитывать стиль, силу воображения, правоту
суждений Автора, необходимо знать, в какое время он жил, и следует замечать
, противоречит ли он себе в важных вещах или говорит о вещах, более поздних
, чем его время, потому что со всеми этими предостережениями можно в достаточной степени
различать те произведения, которые являются законными, и те
, которые приписываются ложно. Например: Гиппократ написал книги
Афоризмы, Предсказания и некоторые эпидемии; и
никто не сомневается, что эти сочинения по праву принадлежат Гиппократу, мы отмечаем,
что он говорит серьезно, просто, кратко и точно, и что его
исторические описания болезней точны и соответствуют
тем, что делали другие греки; и, не соблюдая никаких правил, мы не можем быть уверены в том, что эти сочинения принадлежат Гиппократу. эти вещи в некоторых
других трудах, которые печатаются под именем Гиппократа,
вот почему их нельзя считать своими. Действительно, Джеронимо Меркуриаль,
Даниэль Ле-Клерк и другие критически настроенные врачи не только сочли
ложными многие книги, приписываемые Гиппократу, но и составили
различные каталоги, чтобы отделить их от истинных, - вопрос, который я подробно
рассматривал в своих медицинских работах.
То же самое происходит и с религией, поскольку Евангелие от Иакова, Евангелие от Святого Петра и
многие другие притворства, о которых Кальмет упоминает в _разведке_, специально составленном им по
поводу _апокрифических Евангелий_, являются книгами, которые сформировали
и чтобы утвердить их, они приписали их авторам с большой
репутацией; и это то, что вынудило Папу Геласия на Соборе,
состоявшемся в Риме в конце пятого века, объявить подобные
книги апокрифами и составить каталог их, столь известный
критикам.

[70] Здесь я должен предупредить, что для эффективного использования этих правил необходимо
учитывать, как я уже сказал, все качества Автора, чьи
произведения он намеревается выяснить; и недостаточно руководствоваться только
стилем, как это делают некоторые, потому что нет никаких сомнений в том, что авторы обычно
стили сильно различаются, и один и тот же сугето пишет одним способом в
молодости, а другим - в старости, что уже заметил Сорано, античный
Писатель из жизни Гиппократа в произведениях этого выдающегося врача;
хорошо, что, поскольку стили соответствуют гениям и натуре писателей,
они сохраняются в этом стиле на всю жизнь. С какой стати его
нужно исправлять, если переезд связан только с каким-то незначительным моментом или со
всей искусственностью и порядком предложения; ибо, хотя отчасти
Писатель-стилист переезжает, в целом он обычно сохраняет единообразие. Причина в том, что,
потому что особый стиль, присущий каждому писателю, частично рождается в результате
привязанностей, склонностей, изобретательности, воображения и учебы; и хотя эти
вещи обычно меняются в разные эпохи и времена; но обычно это не
общая мутация. Вот почему, если в каком-либо произведении обнаружится, что стилевое
разнообразие не имеет большого значения по сравнению с подлинными произведениями
Автора, этого изменения будет недостаточно, чтобы считать его
ложным; и если бы различие было очень заметным, оно вызывает серьезные подозрения
в предположении и ложном приписывании,

[71] Правило десятое: _в фактах и доктринах, чтобы
Чтобы признать их, необходимо рассмотреть их доказательства и основания
, кем бы ни был Автор, утверждающий их_. Этот принцип чрезвычайно важен
в использовании гуманитарных наук и искусств, в гражданском обращении, в
политике, экономике и в других подобных случаях, когда мы
должны знать то, что нам сообщают люди. Основывайте это правило на том, что
каждый человек ошибается, и ни один из них не должен часто беспокоиться или
поспешно выносить суждения, и все они не умеют хорошо проявлять свои
чувства и избегать ошибок, которые вызывают страсти, и никто из них не может избежать этого.
воображение: следовательно, мы не должны верить никому на его слово,
кроме как на его доводы. Помимо этого, мы не должны увлекать наше
понимание тем, что думают другие люди, потому
что это особая привилегия Бога, голосу Которого мы
должны безоговорочно подчинять свою веру. Но поскольку каждый из нас имеет
право не быть обманутым, и из неоспоримого опыта мы знаем, что
люди подвержены ошибкам и что все мы можем быть обмануты либо
по невежеству, либо по злому умыслу, поэтому никому не следует верить
абсолютно и само по себе, но только в соответствии с доказательствами, которые я приведу. Слепая
вера в людей без разбора и без анализа привела к тому
, что во многих книгах мы находим не истинную философию, а то, что
говорили Аристотель, или Аверрох, или Картезий, или Ньютон; и очень
просто видеть, что не так много людей пытаются убедить истину с помощью
доказательств, основанных на теории. рассуждайте так, как будто это во власти людей, которые
могут нас обмануть и которые должны убедить нас только по тем причинам, на
которых они основывают свои суждения. Итак, человек должен управлять собой посредством
разум, и это то, что в гуманитарных науках должно заставить
вас согласиться. И совершенно верно, что упомянутые Авторы во
многом не следовали за прошлыми, и мы имеем такое же право
и такую же свободу следовать за ними или не верить им. Когда я вижу
врачей, и особенно юристов, которые для доказательства какого-либо дела цитируют
двести авторитетных авторов, и обычно они делают это, чтобы подтвердить общеизвестную истину тех
, кого мы называем де _Но Журавлем_, и они не работают ни над
чем другим, кроме как в нагромождении цитат, я удивляюсь тому, как мало пользы они приносят из
причина в том, что вся эта толпа не может противостоять ни
одному здравому и обоснованному доводу, даже если есть противоположное. Добавим,
что среди легковерных писателей часто бывает так, что одни утверждают то, что
прочитали в других, не анализируя этого, другие - то, что они видели в тех,
и так бывает, что кто-то изобрел только одну вещь, и десять тысяч
поддерживают ее, не имея другого основания, кроме как видеть, как они написаны друг на друге. Поэтому
неудивительно, что ни врачи, ни философы, ни ученые не должны удивляться тому,
что один Автор претендует на превосходство только над многими, когда они сильны и
вы подтверждаете причины, по которым он пытается с ними бороться. Вы уже видите, что люди
, очень критически настроенные и разочарованные в подобных вещах, также часто цитируют многих
Авторы, чтобы доказать свое мнение; но, возможно, они вынуждены поступать
так, потому что сочинения, в которых этого не хватает, не ценятся, и они
вынесут суждение, что иногда не следует философствовать против вульгарности. Кроме
того, если Автор, заслуживший признание в своей правоте, утверждает
что-то с убедительными доказательствами, его показания являются убедительными. Действительно
, модно цитировать на каждую колоссальную сотню авторов. Знаменитый ХАЙНЕЧЧО,
насмехаясь над адвокатами, которые придают большое значение правосудию в
количестве свиданий, он говорит, что адвокат однажды процитировал адвоката, который, по его словам, не был в курсе, что
Сальгадо в знаменитом трактате _Сомоса_, при этом Сомоса - это не
трактат, а фамилия этого Автора[а]. До сих пор мы говорили о
нежелательных цитатах, даже если они законны: что мы скажем о
бесконечных фальшивых цитатах в книгах, в разговорах и
в обвинительных заключениях? Тщеславие, малая любовь к истине и
корысть заставляют приводить очень тщеславные и ложные цитаты, чтобы привлечь к ним внимание окружающих.
они неосторожны и приобретают репутацию ученых. Как можно мириться с тем
, что кто-то придерживается чепухи или, самое большее, чистого
мнения, и у него изо рта не вылетает: _Все Авторы так говорят_? как
будто есть тот, кто видел их всех: как будто они все могут объединиться
в вещи, о которых можно только сожалеть. Я замечаю, как мало изучено, как много говорится,
преобладает хвастовство, искусство усечения текстов, неверие
в соблазнение и другие искажения, которые используются среди людей;
ибо все это заставляет нас с подозрением относиться к их утверждениям,
давая нам понять, что наша вера должна основываться только на их
доказательствах и причинах, на которых они основывают то, что утверждают.

[Примечание к: Heicnecc. _преф. in Elementa Juris Civilis._]

[72] В соответствии с этим, скажет кто-нибудь, не следует верить ни Учителям, ни
экспертам. Я всегда буду советовать, чтобы ни те, ни другие не верили
слепо и на его слово, а руководствовались соображениями его учения; и
нет ничего более благоприятного, чем уважать Учителей и экспертов и не клясться
в защите их слов и суждений. Так будет удобно, что
ученики, в тех вещах, в которых они достигают своих сил, исследуют
максимумы Учителей и создают их, когда находят их соответствующими
разуму; и если они недостаточно образованы, чтобы исследовать
учение Учителя, то должны принимать его с предположением, что то
, чему он учит, они познали; но они никогда не должны получать максимальных
указаний от Учителей и не должны придерживаться их с упрямством и упорством,
потому что часто случается так, что со временем ученик оказывается готовым
подвергнуть сомнению взгляды Учителя, и кажется, что они не соответствуют его мнению.
правда, он отвергает их и отказывается от своего мнения; а иногда случается так, что
, получая многое с детства и впоследствии надежно сохраняя
максимум от плохих Учителей, они вечно несчастны. Это
очень хорошо заметил новый Противник критики, тот, кто, несомненно
, еще больше проявил бы свои хорошие таланты, если бы не проявил себя таким
суровым защитником вульгарных взглядов. Что касается экспертов, то
необходимо не верить им на слово, потому что случается, что люди
считают экспертами тех, кто ими не является, и чтобы не быть обманутыми, необходимо
нам нужно услышать ваши доказательства. Одной этой причины достаточно, чтобы
люди не довольствовались изучением какой-либо науки, потому
что, зная о многих вещах, их не так-то легко обмануть
экспертам, которым они должны доверять; и из-за этого невежества случается, что большое количество людей не удовлетворяются изучением какой-либо науки.
Богослов ищет исцеления у плохого врача, а хороший Философ ошибается в
выборе Адвоката, чтобы содержать и охранять свое состояние. Наконец
, очень важно учитывать, что для того, чтобы верить людям и следовать их
мнениям, мы должны находить их соответствующими принципам
основы человеческого разума: и мы должны констатировать, что тот, кто утверждает
что-то, приложил все усилия, необходимые для того, чтобы постичь его истину
, и что он знает, как правильно использовать чувства и избегать ошибок
, которые вызывают страсти, память и воображение, и использует это с пользой для себя.
Логика; и, учитывая все это, мы сможем склонить голову в знак согласия: и
делать это без этих предосторожностей - значит легкомысленно верить. поэтому,
зная, что обычно людьми управляют скорее страсти
и представления фантазии, чем разум, мы не должны
верьте им на слово, но на основании доказательств, которые они приводят.

[Примечание по адресу: _Крис. критиков искусства, стр. 146._]

[73] Часто случается так, что мы соглашаемся с мнениями и
мнениями авторитетных людей, или из-за их характера, или из-за их
богатства, и в этом нас легко беспокоит, потому что мы верим, что
достоинства, почести и богатство обычно сопутствуют науке и
разуму вещей; и хотя иногда
достоинства сочетаются с достоинствами, но они часто сопровождают друг друга
, и это может заставить нас приостановить судебное разбирательство[а]. Добавьте, что к
мы, такие, обычно судим о них так же искусно, как
и о себе; и Цицерон уже очень хорошо заметил[b], что авторитет,
основанный на титулах и достоинствах, не имеет большого значения, чтобы заставить
нас согласиться. С другой стороны, опыт показывает, что люди, наделенные
большими достоинствами, придерживались нелепых и тщеславных мнений: и
, рассуждая с древних времен, было бы легко привести
в память множество примеров; к счастью, вряд ли найдется какая-либо наука, в которой не было
бы заблуждений столь характерных, допускающих ошибки, и в которой не было бы заблуждений.
распространяя их как непреложные истины. Вывод состоит в том, что тот, кто
умеет избегать ошибок страстей, остроумия, памяти, чувств,
воображения, руководствуясь хорошей логикой, будет великим Критиком и
будет знать литературные недостатки других, чтобы исправлять их и не
впадать в них.