МИТЯ

Был уже поздний вечер.
Митя обнаружил, что дома нет чая. Какая жизнь без чая?
Он спустился вниз, на улицу, благо ночной магазин был совсем рядом.

Зашёл, нашёл нужный чай, уже собрался идти на кассу, и тут к нему подошёл бомж с протянутой рукой.
Он что-то говорил, временами брал себя за горло, что означало. Что «трубы» горят, и нужно хоть немного выпить.
Митя посмотрел на него, с головы до ног, сказал, чтобы подождал, прошёл на кассу, оплатил, и вышел на улицу.
Бомж неотступно следовал за ним.
Сколько ему было лет определить было невозможно.
Опухший. С синяками. Одетый в то, что подарила жизнь на улице и помойка.

Митя жил один. В малюсенькой комнате в коммунальной квартире на Васильевском острове.
Вдруг он подумал, что возвращаться сейчас, немедленно, не за чем. Всё равно его никто не ждёт.
Да и завтра выходной. И спать совершенно не хочется.

И тут, совершенно спонтанно, он сказал бомжу, что купит ему бутылку водки.
Но при одном условии.
Тот расскажет ему всю свою жизнь, всё что с ним случилось, и как он оказался на улице и докатился до жизни такой.

Бомж дико обрадовался. И даже протянул руку для рукопожатия, видимо в целях скрепления договора.

Митя зашёл в магазин повторно. Взял водку.
Продавщица странно на него посмотрела – только что заходил. Сначала чай, теперь водка.
Чай, что ли не сильно крепкий?

Он вышел на свежий воздух, где его ожидал, улыбающийся во весь беззубый рот, его новый друг.

Они отошли недалеко, за угол, в переулок где было по тише, и никто не ходил туда-сюда, по крайней мере постоянно, как у магазина.
Присели на поребрик. Митя с интересом и ожиданием смотрел на болящего.
Тот слегка трясущимися, практически чёрными руками открыл бутылку, посмотрел на Митю, приподнял её, как бы чокаясь, «чин-чин», мол, «твоё здоровье!», и смачно приложился…

Потом посидел глядя перед собой в пустоту, постепенно меняя состояние духа и тела.
Помолчал.
 Повернулся и кивнул Мите, как бы кланяясь. «Благодарствуем барин!»

«Ну, давай!» - сказал Митя – «рассказывай!»

Бомж помолчал. Отхлебнул ещё.
Подумал.
И медленно заговорил.

Он стал рассказывать каким хорошим человеком он был. Занимался спортом. Чуть  в сборную не попал.
Потом учился в университете. На филологическом.

Потом о том, как встретил свою будущую жену. Как влюбился. Как ухаживал за ней. Как они поженились. Какая была свадьба.
Потом как у них родилась дочь. Как он её любил и любит, и как она любили его, но теперь она его и знать не хочет, и он даже не знает где она сейчас и как.

Он рассказал, как жена его предала, как они разводились, как он всё оставил им.
Сам стал жить в маленькой комнатушке, его умершей матери.
Как ушёл с работы.
Как потерял интерес к жизни. Не ко вкусу жизни, к жизни как таковой.

Как пытался жить. Жить нормально. Как все.
Пытался работать.

Но постоянно уходил.
Жизнь… она была как бы рядом… вот… руку протяни…
А не взять. Как будто умер.

Рассказывал, как он начал пить потихоньку.
Как его первый раз избили до полу смерти, но он зачем-то выжил.

Как потерял свою квартиру подписав какие-то бумажки в очень странном для себя состоянии. Это было не опьянение от водки. Он не мог перепутать.

Как оказался на улице.

Как встретил новых друзей… и они его приняли. У них были похожие истории.
Только здесь, на улице, он почувствовал, что его хоть кто-то понимает. Говорит с ним. И чувствует то же, что и он.

Он пускался в философские рассуждения – зачем живёт человек?
Цитировал Достоевского и Толстого.
Задавался вопросом – зачем, для чего, живёт он сам?!
Во такой вот…

Его же убить мало…

Рассказывал, как ходил в церковь. Как стоял и плакал.
Как просил, чтобы Господь его прибрал.

В совершенном откровении, как сокровенную тайну, он рассказал, что Господь ответил.
Он почувствовал это в своей душе.

Он говорил-говорил-говорил…
Он не мог остановиться.
Он даже про водку забыл.

Он то смеялся, рассказывая смешную историю из своей жизни, то плакал, каясь в чём-то…

Митя внимательно слушал. Ни разу его не перебив.
Он только старался вести себя с ним в такт.
Где надо было тоже смеялся.
Где надо обнимал его за плечо, чтобы поддержать и унять слёзы.

Ночь пролетела.
Как одно мгновение.
Как жизнь.

Стало светать, и Митя сказал, что пора расставаться, что пора домой.
Но они ещё увидятся. Наверняка.

Митя встал. Бомж тоже.
Митя посмотрел на его лицо… и понял, что давно не видел настолько счастливого человека.
Бомж просто сиял.
В глазах были слёзы, а на лице улыбка.
И он показался Мите в этот момент, бесконечно молодым и счастливым человеком.

Новый друг Мити, явно не знал, как его отблагодарить. Он хотел его обнять. Расцеловать.
Но понимая своё естество и запах, так и не решился.
И что-то говорил-говори-говорил…

Митя сам обнял его. Пожал ему руку.
Сказал – «Помоги тебе Христос!»

И они расстались.
Оба счастливые.
Митя шёл домой и улыбался.

Он ничего не понял из того, что говорил ему бомж.
Абсолютно.
Совсем.
Ничего.
Ни одного слова.

Митя был абсолютно глух.
Когда-то в молодости, после болезни, антибиотик убил его нерв.
Но эти оба были счастливы сегодня.

И возможно это был один из лучших дней, а вернее ночей, их жизней.

И был между ними в ту ночь…
НЕКТО ТРЕТИЙ.