Сенокосная пора

Мне всегда нравилась сенокосная пора – особый период в жизни деревни.  В те советские времена скотину держали почти все ее жители. Во всех семьях были коровы, а то и по две.  Корова давала семье круглый год молоко, из которого  получали сметану, простоквашу или катык, творог и масло. Держали скотину и на мясо.  Поэтому июльские дни сенокоса, нельзя было упускать. В этот промежуток времени деревня как бы «оживала». На помощь к родителям приезжали  из городов их дети с зятьями, снохами, с  многочисленными внуками разных возрастов, от маленьких детей до подростков старшего школьного возраста и студентов. Здесь каждый человек был на счету.  Семьи с большим количеством работников всегда были в выигрыше.   Если стояла хорошая погода, без дождей, в деревне оставались маленькие дети, да и немощные старики.  Все остальные, и стар, и млад, были на сенокосе.

В дни сенокоса, в рабочие дни леспромхоз практически не работал, магазины тоже закрывались. Если начинались дожди, все дружно выходили на работу, даже в выходные дни. Косили на огородах и делянках. На огородах  косили траву на оставшихся участках после посадки картофеля. Наиболее предприимчивые жители  огораживали участки для покоса на краю деревни или недалеко от нее. Так как эти участки располагались рядом, их косили в последнюю очередь.

В эту пору в доме Егора Андреевича и Марии Степановны собиралось до двадцати человек.  Места для ночлега в избе, на веранде, во времянке и даже на сеновале всем не хватало, тогда молодежь укладывали дома в ряд на полу. Можно только представить, сколько выстиранной и выглаженной постели  готовила  Мария  Степановна  для гостей.

Егор Андреевич и Мария Степановна вставали с первыми петухами. В деревне так принято.  Егор Андреевич с утра доил корову и выгонял  ее вместе с телкой в стадо, которое  паслось в окрестностях деревни. Потом он кормил поросят, уток и кур. Иногда, до восхода солнца, поливал огород. Мария Степановна в это время хлопотала дома по хозяйству, шумно гремя посудой. Она  готовила завтрак покосникам, которые спокойно в это время спали. Обычно это были суп или каша, иногда блины испечет  или  шанежки. Она также собирала еду на покос.

Конечно, спокойным этот сон назвать было уже  трудно. Мария Степановна и Егор Андреевич разговаривали достаточно громко, во всеуслышание. В избе, с дощатыми перегородками между комнатами, без дверей, слышимость была хорошая. На малейшие проявления недовольства со стороны внуков, бабушка сразу  отрубала: «Дома у себя, сколько хотите, спите!». Потом она начинала будить всех домочадцев: «Вставайте, все уже давно на свои покосы уехали, вы еще даже не поднялись. Вон Ивановы, совсем рано уехали. А у Горбуновых зять, уже с восьми утра возле дома на скамейки сидит». Дальше больше, Мария Степановна начинала драматизировать события: «Все! Остались в этом году без сена! Придется корову продать. Не приезжайте больше, если не хотите работать!». И все в таком духе. И это, несмотря на то, что молодежь из клуба вернулась поздно ночью или перед самым  рассветом.

Постепенно, все нехотя стали подниматься. Сначала взрослые, затем уже подростки. Малыши еще спали, им не надо никуда ехать.  Наспех перекусив, все собирались в дорогу: укладывали котомку с едой, набирали в канистры воду, переодевались. Мария Степановна давала  Егору Андреевичу еще два пятилитровых ведерка: «Может быть, в лесу малина подошла, тогда пособИрайте «между делом». Дед, конечно, ведра брал, но пособИрать еще малину никто не хотел. Конечно, трудно заставить покосников после изнурительной косьбы малину собирать.   Иногда брали с собой и недотку (бредень), рыбу половить после покоса на речке. Старшим всей этой компании  покосников  был дед Егор Андреевич.

Транспорта, чтобы доехать до места покоса, на всех не хватало. Одна часть уезжала на машине и мотоцикле, другие шли пешком. А это около десяти километров от деревни. Правда, идти приходилось километров пять. Егор Андреевич, после доставки первой партии, на мотоцикле возвращался за остальными. На транспорте доехать до самой делянки не было возможности. Обычно машину или мотоцикл оставляли у дороги, а затем с грузом (вода, инструменты, продукты) шли не одну сотню метров по протоптанной тропинке в гору. При этом приходилось идти по чужим делянкам, мимоходом здороваясь с соседями. Оставленный у дороги транспорт  никто не трогал, такие были здесь «неписаные» правила.
 
Делянка Егора Андреевича представляла собой участок в лесу, состоящий из соединенных между собой нескольких полянок, каждая из которых была  неправильной формы и разных размеров, в  большинстве своем, с уклоном по профилю.  Егор Андреевич, очень давно, получил этот участок, после промышленной вырубки леса, а затем, много лет приводил его в порядок: выкорчевывал пни, убирал поваленные деревья и срубленные ветки, подсеивал траву, организовывал  подходы и подъезды к месту.

По пришествию на делянку Егор Андреевич показывал нам,  что здесь недавно хозяйничал медведь.  Он оставил после себя утоптанную траву и помет. Случаев нападения медведя на покосников не было, но все равно было страшно от одной мысли, что он ходит где-то рядом. Егор Андреевич нас успокаивал, что медведь сам первым не нападет.

Здесь же на делянке было оборудовано место для кострища и отдыха. Обычно, это место скашивалось в первую очередь. Рядом Егор Андреевич предусмотрительно строил балаган, представляющий собой небольшой шалаш, который собирался из жердей, веток и сена. На случай дождя в нем можно было укрыться и спрятать продукты. Принесенную с собой и оставленную на делянке пищу в рюкзаках подвешивали высоко на сук дерева от насекомых и грызунов.

Косили траву ручной косой, называемую здесь литовкой. Всегда вспоминаю запах свежескошенного  лесного сена,  пленяющего своим ароматом. Утром приходилось косить по росе. В лесу солнце из-за деревьев поднималось поздно. По всей делянке разносились звуки кос при скашивании травы. Эти звуки ни с чем не перепутаешь. Размер косы подбирался по опыту работы, возрасту и росту косаря. Если косить не умеешь – учили, показывали на себе. Если косишь плохо, все равно не отстраняли. В страду каждая рабочая сила была в помощь. Как стало хватать сил,  детей тоже косить обучали.  Обычно, уже с 14 лет привлекали на сенокос. Кто косил хорошо, шел впереди, за ним остальные. Повзрослевшие внуки Егора Андреевича быстро освоили премудрости косьбы, и это у них неплохо получалось. После прохождения ряда обязательно косу точили. Не всякий делал это правильно. Поэтому точить косы доверяли самым опытным, обычно это делал сам Егор Андреевич. Он свой брусок носил всегда в кармане брюк.   Вообще Егор Андреевич был  мастером в этом деле — умел правильно подготовить литовку, выставить углы косы и ручки. Исправно насаженная коса — залог успеха в косьбе. Не у каждого хозяина это получалось. Здесь опыт и сноровка нужна. Косили несколько дней в зависимости от погоды и количества косцов.

Кроме тяжелой физической работы, да еще в жару,  доставали различные кровососущие и кусающиеся насекомые (мошка, комары, оводы, шершни, шмели, дикие пчелы и др.). Да еще была вероятность наступить на гадюку или нарваться на осиное гнездо. Гадюку обычно не трогали, и она уползала в заросли. А вот осиное гнездо приходилось уничтожать. Даже в самую сильную жару здесь не оголялись. Защищали свое тело не только от палящего солнца, но и от гнуса.   Поэтому одежда для покоса состояла из свободной рубашки на выпуск, с длинными рукавами и широких тонких штанов или брюк. На ноги надевали легкую обувь: кеды, кроссовки, туфли из тряпичного материала. Голову обычно покрывали панамой, бейсболкой, банданой, но лучше простым белым платком, повязанным сзади. Иногда, надевали москитную сетку от пчел. И все равно этот гнус прокусывал одежду, и тело на месте укуса долго зудело. Обычно одежду для покоса привозили с собой из города. Но если ее не было, Мария Степановна предоставляла всем желающим. Она предусмотрительно, заранее готовила одежду для покосников: стирала, пришивала пуговицы и ставила заплаты. 

Пищу готовили здесь же в лесу, в ведре, на костре. Воду для пития и приготовления пищи брали из дома или родника, который протекал рядом, но обычно он в летнюю жару пересыхал. Приготовление пищи доверяли обычно  женщинам или тому, кто плохо косит или устал.  Пища на покосе была неприхотливая – обычный суп с тушенкой, вермишелью и картофелем. Иногда вместо вермишели использовали разные крупы. Тушенку готовила Мария Степановна зимой из головы поросенка, а также из других частей и раскладывали ее в пол-литровые банки.  Одной банки хватало на обед. Традиционно брали с собой на покос: хлеб, вареные яйца, помидоры, огурцы, перья лука, сало. Чай кипятили в чайнике, тоже на костре. В чай добавляли зверобой и душицу, собранную тут же на участке. На свежем воздухе еда была необычайно вкусной. После обеда, когда все немного отдыхали, Егор Андреевич отбивал косы. От этого зависела острота лезвия косы и качество покоса. Здесь также  нужно было определённое мастерство, поэтому и отбивать косы умел не каждый косец. 

На спиртное во время покоса было наложено табу. Единственным исключением мог быть день, когда полностью заканчивали работу. Не съеденную в обед пищу, брали обратно с собой домой, и угощали этим  гостинцем «от зайца в лесу» самых маленьких внуков, оставшихся дома. Радость у них была неописуемая.   

Косить можно было в любую погоду, а вот сено сушить – нужен солнечный день. После завершения косьбы, сено сушили, переворачивали и ворошили с помощью деревянных граблей. Затем, готовое сухое сено собирали в копны и подтаскивали их к стожку вручную вилами, а для большего расстояния  пользовались носилками, которые представляли собой две длинные жерди.  В это время Егор Андреевич ставил треногу из трех березовых жердей, связанных вверху проволокой, и посередине этой конструкции устанавливал длинный шест, называемый баган.  Вообще, весь этот каркас называли здесь баганами.  После чего, копны сена укладывали на баганы по окружности, начиная снизу, и формировали стог.  Собрать правильно стог, чтобы его не замочили осенние дожди, тоже целая наука. Егор Андреевич руководил этим процессом лично, другим не доверял. Он укладывал сено на баганы самодельными трехрогими деревянными вилами различной длины. На стоге  стоять также мог не каждый, и здесь нужна была сноровка. Обычно это был один из  старших  внуков  Егора Андреевича.  Стог получался строгой конической формы и хорошо был утоптан. Сметав сена, стог очёсывали. Когда работа заканчивалась, все дружно радовались завершенному делу. Что всегда удивляло, откуда у  пятидесятилетнего Егора Андреевича было столько сил. Он был жилистым мужиком, маленького роста.

Когда по небу ходили грозовые тучи, то торопились, в любой момент мог начаться дождь, тогда сено приходилось ворошить заново. Иногда, дождь заставал врасплох. Тогда мы не бежали скрываться от него, а приходилось под ливнем спасать собранное сено. Тогда мы промокали до нитки, но никто не расстраивался.

Обычно сено заготавливали больше, чем нужно, чтобы компенсировать его нехватку в неурожайный год. Количество сена определяли в возах – старинная мера объема. Вывоз стожков с делянки осуществлялся в зимний период на гусеничных тракторах-лесовозах, по очереди, составленным леспромхозом. Трактор подъезжал к стожку и тросом с лебедкой захватывал весь стог вместе с баганом.

Приезжали мы с покоса поздно вечером. Как выяснилось, Ивановы уже давно приехали с покоса. Зять Горбуновых до сих пор сидит на скамейке у дома, словно и не поднимался. После приезда с сенокоса обязательно была баня «по-черному». Молодежь шла в баню первой, потому что, помывшись и быстро перекусив, они спешили в клуб в кино, на танцы или просто потусоваться.  В это время в деревенском клубе собиралась местная сельская молодежь, к которым присоединялись городские  подростки, приехавшие к своим дедушкам и бабушкам на покос. Многие из них были двоюродными или троюродными братьями и сестрами. Таким образом, пока все сходят в баню и сядут за стол, взрослые ложились далеко за полночь.

А следующее утро перед покосом ничем не отличалось от предыдущего. Все повторялось, как в «День сурка». Мария Степановна все также по утрам возмущалась: «Дома у себя, сколько хотите, спите!». «Вставайте, все уже давно на свои покосы уехали, вы еще даже не поднялись. Вон Ивановы (Петровы, Сидоровы), уже уехали». «Все! Остались в этом году без сена! Придется корову продать. Не приезжайте больше, если не хотите работать!».

Когда мы были молодыми, каждый год, не взирая ни на что, брали отпуск летом и приезжали в деревню на сенокос помогать родителям.  По-другому,  мы не могли поступить. Кто им поможет, если не мы? В то время сенокос был частью нашей жизни. И сейчас, при прошествии многих лет, оглядываясь назад, мы вспоминаем сенокосную пору с особенным чувством, как о незабываемом  и безвозвратно ушедшем времени. Вспоминаем добрым словом Егора Андреевича и Марию Степановну.

P.S.  В настоящее время жители деревни, по-прежнему, содержат скотину, но не так много, как раньше. Сейчас сено косят и убирают мини-тракторами. Вручную почти никто не косит. Отработанные веками методы ручной заготовки сена постепенно уходят в историю. А вместе с ними канул в Лету  тот особый, налаженный  годами, период в жизни деревни, называемый сенокосной порой.