Прогноз погоды на завтра 9

         Костецкий чуть рот не открыл от удивления. Вот непоседа! Какой-нибудь Хромов ухватился бы за этот радарный фокус, как за палочку-выручалочку, и стриг  бы себе купоны со спокойной совестью, а Беликову скучно стало!.. А может быть ему просто неприятно ощущать себя в роли исполнителя, с его-то капитанским и рыбацким опытом?..

На прощание он попросил у капитана домашний адрес.

-А зачем вам это? - удивился тот. - Я и дома-то бываю два раза в год, по обещанию. Меня проще в море искать.

-На всякий случай. Статью хочу написать с вами в соавторстве.

-Да от себя уж и пишите, от своего имени! - захлопал ресницами Беликов, и красное его лицо сделалось еще краснее. - Наука — это ваше дело! А мое дело — рыбу ловить.

Идея ваша. Моя только математика.

-Ладно, как хотите, - махнул рукой капитан. - Но если уж на чистоту, то вы вот о чем подумайте: планы нам каждый год увеличивают, а рыба — она об наших планах ничего не знает и соцобязательств на себя не берет… А тут еще человечество само себе гадит, льет в океан всякую отраву… Это, конечно, хорошо, что наука взялась помогать нам рыбу ловить… Сегодня хорошо. Только, может быть, было бы лучше, если бы вы нас, наоборот поддерживали? Селедку вон выловили, китов выбили! Теперь что, сайра на очереди? Я ее ловлю, а душа ноет…

И опять Костецкий смотрел на него с удивлением. С таким настроением надо было быть не капитаном рыболовного сейнера, а начальником рыбоохраны и вообще вегетарианцем. А что касается науки… Наука велика! Есть в ней люди, которые занимаются как раз тем, о чем говорит Беликов: изучают запасы, возобновляемость, выступают в печати, бьют в колокола… Но попробуй удержи промышленность! Это машина с огромной массой и могучей энерцией. Пытаться ее остановить — наивное донкихотство. Да и нужно ли? Кушать-то хочется!.. Другое дело — оптимизировать промысел, чтобы такие, как Хромов не хапали сверх меры.

Когда он сошел на берег, сыпал дождь. Редкие, но сильные капли барабанили по шиферу крыш, взбивали мутные пузыри на лужах, где-то за сопками, неподалеку, беззлобно и добродушно ворочался гром.

Натянув на голову кепку, Костецкий поднял воротник, перекинул через плечо сумку с нехитрым дорожным скарбом и бумагами и зашагал к лагерю.

По пути он заглянул на почту. Там его ждала телеграмма, принятая еще три дня назад. У него родилась дочь!

На радостях Анатолий тут же сбегал через дорогу в гастроном, взял шоколадных конфет, одарил ими почтовых девушек — к их немалому удивлению — и дал ответную телеграмму, в которой обнимал и целовал Танюшку, а также наказывал сыну помогать маме и вообще быть в семье за старшего. Потом он опять пошел в гастроном — уже основательно, без спешки купил еще конфет, а также муки, яичного порошка и сливочного масла, чтобы сделать праздничный торт: торты на острове — увы! - в продаже не водились. «Хорошо бы Левашова пригласить, - подумалось ему. - Давно, между прочим, не виделись. Позвоню-ка в экспедицию, узнаю, здесь ли «Осведомленный».»

Он заскочил в проходную рыбокомбината и позвонил от вахтера.

-Левашов? - переспросил начальник сахалинской экспедиции. - Был с утра, но уже ушел. А что? Что-то случилось? Может, ему по радио передать?

-Да нет, ничего особенного. Как у него дела?

-Да ничего, неплохо. В последние дни, правда, хвалить особенно не за что, но сейчас вообще рыбы стало мало.

-А как другие наши суда? Которые ловят по прогнозу.

-Тоже неплохо, в среднем лучше, чем остальные. Но опытные капитаны их все-таки обходят. К сожалению, опытных — единицы, большинство — молодежь…

-Значит, прогноз нужен?

-Еще как! Тот же Левашов… Он бы сейчас в самом хвосте плюхался, не иначе, а с прогнозом — в передовиках, кум королю… Так что не волнуйтесь, Анатолий Феоктистович! Подпишем мы вам любые акты, любые справки — комар носа не подточит.
 
-Нам любые не надо! - засмеялся Костецкий. - Надо, чтоб все как есть, без липы. Чтобы поставить точку и больше к этому вопросу не возвращаться.

Когда он вышел на улицу, дождь шел вовсю. Пришлось снимать куртку и закутывать в нее сумку, чтобы спасти муку и конфеты. Потом он снял еще и тельняжку — чего уж зря мочить! - и побежал. Холодные струи хлестали по плечам и по спине. Это было приятно: почти как купание в ледяном прибое.


Миновало еще три дня. Сайра почти совсем исчезла. Время от времени какое-нибудь судно натыкалось на небольшую «шапку» или на проходящий разреженный косяк, и к счастливчику сбегались соседи, но полноценной рыбалки не было.
 
Левашов, как и все, ходил в эти дни практически «по нулям»: если рыбы нет вообше, то и прогноз не поможет. После финтов со сдачей улова он оказался в изоляции: некоторые капитаны даже не здоровались, встречаясь с ним на берегу. Отношения с командой тоже не складывались. Пока рыба шла, все вроде было нормально: за уловы капитану прощают и не такое!.. Но теперь… Сан Саныч еще более замкнулся в себе, «дед» сокрушенно вздыхал, а когда капитан появлялся в кают-компании, там повисало молчание.

«И на кой черт я начал качать права? - с запоздалым раскаянием спрашивал себя Левашов. - Ведь моей заслуги в первой рыбе не было никакой. «Наука» дала прогноз, я пришел и взял. Это даже фортуной не назовешь. А что я выгадал на этой спешке? Взял пару-другую лишних ловушек. Но из-за квоты все равно приходилось ходить с полупустым трюмом, так что выигрыша практически никакого не было. Потешил самолюбие, а теперь аукается. Если вся эта история дойдет до отца, вряд-ли он меня похвалит».

Левашов стоял на капитанском мостике. Вокруг была ночь пополам с океаном, и луч поискового прожектора уныло скользил по пляшущим верхушкам волн, быстро теряясь в густом тумане, гидролокатор молчал.

В условленное время радист установил связь с «наукой» и переключил микрофон на капитана.

«Наука» сообщила, что сегодня ночью возможно появление отдельных косяков сайры, и Левашов взял курс на рекомендованный квадрат.
 
Настроение у него сразу улучшилось. Он предвкушал, как придет к причалу комбината — пустынному, с мертвой лентой конвейера — и небрежно, но зычно прогремит в мегафон: «Эй, на приемке! Вы что там, уснули? Или вам рыба не нужна?» И пусть тогда сколько угодно злословят в его адрес другие капитаны: на рыбалке прав тот, у кого трюм полнее, а все остальное — сантименты.

Через час «Осведомленный» был а месте. Небо лежало низко над океаном, черное, беззвездное. Какой-то одинокий сейнер уже мигал огнями неподалеку.
 
-Вот черт! - ругнулся Левашов. - Кто-то опередил. - И глянул на старпома: так и режут, мол, подметки.

Сан Саныч неопределенно пожал плечами. Океан велик и у каждого свой шанс.

Левашов положил траулер в дрейф и тоже принялся мигать люстрами. Косяк был разреженный — рыбу приходилось собирать переключением ламп. А иногда никакие ухищрения не помогали. Это и называлось: реакция на свет отрицательная.

Вдруг щелкнул динамик, и голос радиста произнес:

-Владимир Андреич! «Омар» вызывает.

Нашел время! - с досадой буркнул Левашов, подходя к селектору. - Это он, что ли, тут ловит?..

В динамике раздался хрипловатый голос Хромова:
 
-Владимир Андреич! Я вас приветствую на моем косячке!

-Приветствую взаимно, - холодно ответил Левашов. - Желаю приятной рыбалки. Извините, дорога каждая минута.

-Владимир Андреич, у меня к вам маленькая просьба: погасите на время свою иллюминацию.

-Не вижу оснований, - вежливо, но твердо ответил Левашов. - Дистанция между нами достаточно велика, и мои люстры не могут…

-Лебедка у меня полетела, лебедка! - взорвался Хромов. - Если ты помигаешь еще пять минут, мне рыбу уже не собрать. А я первым все-таки нашел этот косяк!

-Нашел ли? - Левашов вложил в свой голос как можно больше сарказма. - Может, подслушал мой разговор с «наукой»? Может, ты код узнал?

В динамике послышался странный клекот — то ли возглас возмущения, то ли сдавленный смех. Потом прорезались слова:

-Ну, парень!.. Да я эту «науку» знаешь, где видел?.. В детский сад тебе надо ходить, а не океанской рыбалкой заниматься! Если завтра твою «науку» разгонят, что делать станешь, а?

В этот миг что-то щелкнуло за спиной Левашова, и люстры «Осведомленного» погасли. Он обернулся — ладонь старпома лежала на черной ручке пакетника. Их взгляды схлестнулись: один удивленный и взбешенный, другой отчаянный, но решительный.