Душа на перекрёстке

На хлипкой скамеечке у старого «Продмага» сидел Архип, местный выпивоха и скандалист. Его давила тоска и безысходность. Магазин был закрыт (переучёт). Вечерело. Считать себя полностью удовлетворённым в своей главной потребности он не мог. Пускай хоть чуть, но именно этого «чуть» и не хватало для полного счастья, не хватало до появления чувства гордости и полного удовлетворения ещё одним прожитым днём его пустой и никчёмной жизни.

Его друзья, такие же забулдыги, как и он, стали сходить с дистанции уже после дневного принятия.

Дуська-продавщица (фея в их восприятии) распахнула двери магазина, вытирая руки о подол платья, чуть задирая его, и без всякого энтузиазма донесла, что обед закончен и мальчики могут проследовать в помещение...

Они зашли. Вышли с тремя «чекушками», спустив всё, что у них оставалось. И нет подержать про запас. Растянуть удовольствие – выдули всё и сразу. Архип чесал затылок и недоумевал по этому поводу: чтобы вот так в середине дня растянуться на выброшенном кем-то диване и захрапеть, когда впереди: вечерняя зорька, перистые облачка на небе, а тут взять и заснуть, оставив его, Архипку, своего друга, на произвол судьбы. Нет хуже состояния (кроме похмелья), когда ты весел вроде, но тебя мучает чувство, что ты немного не добрал. Ух, как это заводит! Ты готов на всё – душу свою продать, но получить тот заветный последний стакан. Чтобы потом спокойно улететь в мир грёз и сновидений. Где ты молод и тебя провожают в армию, а дембельнувшись, ты узнаёшь, что твоя зазноба изменяет тебе и у неё уже живот стал вспухать, и это заметно невооружённым глазом. Ты, как полагается в таких случаях, бьёшь морду её ухажёру, за что оказываешься в местах не столь удалённых. Подумаешь, Мордовия, тут до неё пешком дойти можно. Потом вспомнится или привидится, а может, покажется или просто промелькнёт вся остальная жизнь, но почему-то в таких светлых тонах, что глазам больно. Вот это да! Я сейчас что? Как что-то в проруби… и не больше. Это не состояние – это форменное издевательство над человеком.

Пожалуй, если только с прерванным половым актом можно сравнить: когда две трети пути вроде пройдено. Осталось чуть, а её комар укусил… А она выкатывается из-под тебя. Смеётся и убегает куда-то в лес, а ты стоишь такой весь невостребованный и не знаешь: на луну смотреть или волком выть…

Архип встал и шагнул вперёд, да так уверенно, будто точно зная, что делать дальше.

Что-то купить из спиртного можно было только в Валуевке, а она в двух километрах отсюда, и шлёпать туда по раскисшей весенней дороге совсем не хотелось… Несколько скомканных бумажек, выуженных Архипом из-за подкладки старой промасленной куртки, приятно грели руку. Иметь деньги и не купить себе выпивки – не гоже. Он всю ночь не уснёт, ворочаясь в своей каморке на старом тряпье. Но это надо заклятый перекрёсток проходить. Там пять дорог сразу сходятся. Где такое видано, чтобы пять дорог сразу вместе сошлись. Там нормальные люди днём не ходят, машины скорость прибавляют, чтобы его проскочить быстрей. Отсюда столько металлолома разбросано по округе, а тут и вечер уже на дворе. Пускай весна! И черёмухой потянуло, но страшновато, да и хмель стал улетучиваться. А это худшее, что может происходить. Надо было решаться. Обречённо махнув рукой, он двинул по дороге…

                *

               
В мире, где душа и тело находятся в сложной гармонии, существует перекрёсток, где сходятся пять дорог. И кто такое придумал? Но идти надо. Там и указатель покосившийся на «Валуевку» стоит, но понять ещё можно, какую дорогу выбирать. Хотя он давненько там не был. Это место облюбовало вороньё. Вроде и падали поблизости нет. И чего их туда тянет?

«Здесь вороньё слетается в ожидании души, которая может стать их добычей», – вдруг услышал он голос.

Архип в удивлении остановился, озираясь по сторонам. Почудилось? Вокруг никого. Значит, голос прозвучал внутри. «Допился», — подумал он. — «Но назад без пузыря не вернусь. Можете не запугивать».

Вот и перекрёсток. Архип остановился: «А что, если то, о чём говорят в посёлке, правда? Если это не просто слухи, то можно заработать огромные деньги! Зачем мне моя душа? Она не пьёт водку, не ест и даже не хочет со мной общаться. Зачем она мне такая? Я и без неё как-нибудь справлюсь».

«Торгуйся с ними – не трясись. Им делать нечего. Любые деньги тебе отвалят. Но только лишь потом не обессудь – назад её ты не получишь», – в очередной раз услышал он голос.

Солнце опускалось за лес, озаряя прощальными лучами всё вокруг. Вороньё, окружив Архипа, расхаживали по полю, словно не замечая его. Они вели себя так, будто были не причастны к этой фантасмагории, творившейся с ним. На мгновение Архипу показалось, что он уже в гробу, который обит красной тканью, с венком из чёрных перьев на голове.

Но что делать потом, когда душа покинет его? Он, пьянчуга по призванию, вдруг начинает понимать, рассматривая себя в гробу, что, продав душу, он потеряет нечто гораздо более ценное, чем материальные блага, — он утратит свою человечность, и жизнь его потеряет всякий смысл.

«И сейчас нет смысла, — думает он. — Но я хоть что-то чувствую, а без души кто я? Мешок с г….? И пить будет не за чем. Ведь выпиваешь «для души». Душа дана нам, чтобы улететь к Богу, чтобы жить в вечности. Но что ждёт тех, кто продаёт свою душу? Жёсткий взгляд воронья, которые ждут своего часа, чтобы вытянуть её из меня».

Архип в отчаянии бьёт себя по лбу, словно пытаясь выбить из головы такую манящую к себе мысль, внезапно осознавая, что цена, которую он готов отдать за мгновенное богатство, слишком велика. Ему и этих денег вполне хватит. А тут пить вдруг расхотелось. И непонятно совсем, а что он здесь делает?

Поворачивает в сторону дома и уходит с перекрёстка, оставив вороньё в недоумённом ожидании. Он уходит, зная, что душа — это самое ценное, что у него есть, и что она не может быть продана ни за какие деньги…

Так заканчивается история о перекрёстке, где встречаются душа и тело, где каждый выбор имеет свою цену, но где самое ценное — это то, что нельзя купить ни за какие деньги.


                Октябрь 2024г.*)