Рид Энтони, Ковмен

***
Автор: Энди Адамс.1907 год. ПОСВЯЩАЕТСЯ КАПИТАНУ ДЖОНУ Т. ЛИТЛУ,СЕКРЕТАРЮ
ТЕХАССКОЙ АССОЦИАЦИИ СКОТОВОДОВ,ФОРТ-УЭРТ, ТЕХАС.
***
Содержание- ГЛАВА I В РЕТРОСПЕКТИВЕ ГЛАВА II МОЕ УЧЕНИЧЕСТВО ВТОРАЯ ПОЕЗДКА В ФОРТ САМНЕР ГЛАВА IV РОКОВАЯ ПОЕЗДКА ГЛАВА V ЛЕТО 1968 ГОДА ГЛАВА VI ПОСЕВ ДИКОГО ОВСА ГЛАВА VII «АНГЕЛ» ГЛАВА VIII «ЛЕНИВАЯ Л» ГЛАВА IX ШКОЛА ОПЫТА
 ГЛАВА X ПАНИКА 1973 ГОДА ГЛАВА XI ПРОЦВЕТАЮЩИЙ ГОД ГЛАВА XII ЧИСТЫЙ ВИЛ И ШЕНАНДОА ГЛАВА XIII. ГОД СТОЛЕТИЯ ГЛАВА XIV. ОСНОВАНИЕ НОВОГО РАНЧА
 ГЛАВА XV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ГЛАВА XVI. АКТИВНОЕ ЛЕТО ГЛАВА XVII. ПРЕДВЕСТНИКИ
 ГЛАВА XVIII. НАЧАЛО БУМА ГЛАВА XIX. КОМПАНИЯ ПО РАЗВЕДЕНИЮ СКОТА ШЕЙЕННОВ И АРАПАХО ГЛАВА XX.УДЕРЖИВАНИЕ ПОЗИЦИИ ГЛАВА 21.ПЛОДЫ ЗАГОВОРА.  22 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
***
ГЛАВА I
ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД


Я могу честно сказать, что вся моя жизнь прошла со скотом.
Даже во время моей четырехлетней службы в армии Конфедерации большая часть
была потрачена на продовольственный отдел, отвечающий за поставки говядины
. Я был ранен в начале второго года войны и стал
солдатским инвалидом, но вместо того, чтобы оставаться дома, я согласился на
черную должность при квартирмейстере. Это были тяжелые времена.
Во время вторжения Ли в Пенсильванию мы шли в хвосте армии
с более чем тысячей голов крупного рогатого скота, а после Геттисберга мы возглавили отступление
с вдвое большим количеством. Ближе к концу войны нам
часто нечем было держать скот, и я стал немногим больше, чем
сопровождающим в лагере.

Я родился в долине Шенандоа, северная Вирджиния, 3 мая 1840 года. Мой
отец был бережливым плантатором и скотоводом, у него было несколько рабов, и, насколько я себя помню, он каждую зиму кормил скот для восточных рынков.
...........
. Дедушка Энтони, который умер до моего рождения, был
Шотландец, который рано эмигрировал в Старый Доминион и
приобрел несколько больших участков земли на притоке Шенандоа.
 По отцовской линии я никогда не знал своих предков, но у меня есть все основания
полагать, что они были авантюристами.  Девичья фамилия моей матери была
Рид; она происходила из благородной семьи, которая могла проследить свою родословную
до колониальных времён и даже до английского дворянства. В моей матери отражались поколения знатных людей, и я отчётливо помню, как она была утончённой в своих манерах, в своей
вежливость к гостям, ее доброта к ребенку и рабыне.

Дни моего детства были счастливыми. Я посещал школу по абонементу.
в нескольких милях от дома катался взад-вперед на пони. Учеба
была элементарной, и хотя я никогда не отличался на занятиях,,
Я всегда был готов участвовать в гонках на пони и никогда не отказывался прогуливать занятия
когда хорошо плавал. Очевидно, мой отец никогда не хотела
его ребят к профессиональной карьере, хотя он был искренне надеюсь, мои
мама, что мы все должны получать высшее образование. Мой старший
у нас с братом рано развились деловые инстинкты, мы покупали телят и
сопровождали нашего отца в его торговых экспедициях. Однажды во время
каникул, когда нам было примерно двенадцать и десять лет, мы оба
пересекли с ним горы на территории нынешней Западной Вирджинии, где он
купил около двухсот молодых бычков и пригнал их к нам домой
в долине. Должно быть, я был благословлен безупречным памяти; над
пятьдесят лет прошло с тех пор, моя первая поездка от дома, но я
помню все—можете вспомнить разговоры между отцом и
продавцы торговались из-за скота. Я помню, что деньги, золото и
серебро, которыми можно было заплатить за бычков, мой отец носил в
обычных седельных сумках, перекинутых через седло. Как того требовали обстоятельства,
часто деньги носил наш негр, и ночью,
когда мы были среди знакомых, тяжелые седельные сумки бросали в угол.
каждый знал об их содержимом.

Но величайшим событием моего детства была поездка в Балтимор. В то время там не было железной дороги, и, поскольку это был наш рынок сбыта для крупного рогатого скота,
необходимо было проделать весь путь на машине. Мой отец совершал поездку ежегодно
сколько я себя помню, расстояние составляло почти двести миль,
и обычно он перевозил до ста пятидесяти крупных буйволов.
Они путешествовали медленно, по пути пасли или подкармливали зерном, чтобы
скот прибыл на рынок в товарном состоянии. Одну
лошадь пустили с табуном, а на другой мой отец уехал далеко
вперед, чтобы найти пастбище или корм и кров для своих людей. Когда мы были в
пути, мальчик всегда вёл за собой смирного быка, а негров вели мужчины
шли по обоим флангам, а всадник замыкал тыл. Раньше я
завидовал мальчику, ведущему быка, хотя он был чернявым. Негритянские мальчики
на нашей плантации всегда умоляли “Марса” Джона, моего отца, предоставить им эту
привилегию; и когда один из них совершил поездку в Балтимор в качестве
он легко обогнал нас, молодых белых, по рангу. Должно быть, я подал
заявление на эту должность, когда мне было около семи лет, потому что прошло
, казалось, целую вечность, прежде чем моя просьба была удовлетворена. Мой брат, всего на два года
старше меня, дважды совершал это путешествие, а когда мне было двенадцать, великий
представилась возможность. В тот год моему отцу нужно было отправить на рынок около двухсот голов крупного рогатого скота.
начало было положено ранним июньским утром. Я
отчетливо вижу свою мать, стоящую на веранде нашего дома, когда я
веду стадо мимо с большим рыжим быком, дрожа от страха, что в
последний момент ее разрешение может быть отозвано и что я должен был
остаться позади. Но она никогда не мешала моему отцу, который прилагал
большие усилия, чтобы научить своих мальчиков всему практическому в животноводстве
.

Нам потребовалось двадцать дней, чтобы добраться до Балтимора. Мы всегда отправлялись в путь рано утром.
утром, позволяя коровам пастись и отдыхать вдоль дороги, и
обеспечивая для них хорошие пастбища на ночь. Несколько раз шел дождь,
делая дорогу мягкой, но я снял ботинки и пошел по ней.
босиком по грязи. Ведущий бык был прекрасным, крупным парнем, каждый из которых
заканчивался медным набалдашником, и мы с ним задавали темп, который был
едва ли черепашьим. Дни были длинными, я отчаянно проголодалось
между приемами пищи, и новизна ведущим, что бык вскоре потерял ее
романтика. Но я была полна решимости не показывать, что я устал или голоден,
и часто, когда отец был с нами и предложил подвезти меня до
позади него на коня, я отверг его предложение и поплелся до
конец дня. Сам за рулем из крупного скота было
однообразно, но постоянная смена сцены держали нас в хорошем настроении,
и наши черныши всегда напевала старые песни, когда дорога проходила через
лес. После того, как beeves поступили в продажу, мы провели день в городе,
и мой отец повел нас с братом в театр. Хотя мир
разворачивался довольно быстро для деревенского мальчика двенадцати лет, это было с
сложность в том, что мне дали понять, что то, чему мы были свидетелями на сцене
, было всего лишь имитацией.

На третий день после прибытия в город мы отправились в обратный путь.
Вырученные от продажи скота деньги были отправлены домой на лодке. Имея всего
двух лошадей, каждая из которых несла двойную ношу, и оборачиваясь пешком, мы
добрались домой за семь дней, оплатив по дороге все счета. Тот год
был одним из многих, пока мне не исполнилось восемнадцать, и я мог предположить, что в этом возрасте
в пределах двадцати фунтов веса любой говядины на ногах, и когда я
покупал телят и годовалых бычков, я точно знал, что это за скот.
достигнет зрелости. Тем временем, однажды летом мой отец отправился
на запад, до штата Миссури, на лодке в Джефферсон
Сити, а оттуда вглубь страны верхом. Несколько наших соседей
сопровождали его, все они покупали землю, мой отец получил четыре
участка. У меня росли младшие братья, и в тот год, когда мой старший
брат достиг совершеннолетия, мой отец снабдил его упряжками,
фургонами и двумя надежными неграми, и мы отправились к ближайшему пункту
на реке Огайо, нашим пунктом назначения являются новые земли на Западе. Мы
мы сели на первую лодку и поплыли вниз по Огайо и вверх по другим рекам, достигнув Ультима Туле, на которую возлагали надежды, в течение месяца. Земля была новой; она мне понравилась; мы питались олениной и дикими индейками, и когда мы построили бревенчатый дом и распахали несколько полей, мы обрели покой на этой земле.

 Но это счастливое существование продлилось недолго. Слухи о войне дошли до нас в нашем западном раю, и я повернул лицо к дому, как и многие другие сыновья Виргинии. Мой брат был достаточно благоразумен, чтобы остаться на новой ферме, но я, не имея никаких препятствий, вскоре обнаружил, что
я сам в Сент-Луисе. Там я встретил родственные души, жаждущие грядущей битвы.
и до достижения совершеннолетия я носил оружие и
серую форму Конфедерации. Мой полк видел очень мало услуг в течение
в первый год войны, как это было, дислоцированных в Западном округе,
но в начале 1862 года она участвовала в многочисленных акциях.

Я никогда не забуду, как впервые увидел техасскую кавалерию. Мы
выдвинулись из Коринфа под покровом темноты, чтобы атаковать Гранта в районе
Питтсбург-Лэндинг. Когда рассвело, был отдан приказ открыться и
позвольте кавалерии проехать вперёд и разведать наш фронт. Я всегда гордился верховой ездой виргинцев, но техасцы были в своём роде уникальны. Они, как кентавры, сидели в седле и, к нашему удовольствию, проезжая мимо на полном скаку, спрыгивали с сёдел и подбирали шляпы и платки. В техасцах было что-то такое, что очаровывало меня, и в то воскресное утро я решил, что, если выживу, сделаю Техас своим будущим домом. У меня есть веская причина помнить битву при
Шайлохе, потому что во второй день я был дважды ранен, но
не попал в руки врага.

Я выздоровел благодаря молодости и крепкому здоровью. Через шесть недель
меня комиссовали, и через несколько месяцев я был назначен в интендантское
управление армии в Вирджинии. Именно на этой службе я познакомился со
многими техасцами, от которых узнал много нового о ресурсах их штата:
об огромных стадах скота, дешевизне земель и вечном лете. В последний год войны, благодаря их умению обращаться с крупным рогатым скотом, несколько техасцев были направлены для ухода за армейским скотом.
запас говядины. От этих людей я получил много информации и настоятельное
приглашение сопровождать их домой, и после капитуляции в Аппоматтоксе я
взял у них адрес, пообещав присоединиться к ним в ближайшем будущем. Вернувшись
на старую ферму, я обнаружил, что она опустела, амбары сгорели, а поля
были опустошены. Долина Шенандоа познала войну во всей её ужасной
реальности, потому что повсюду виднелись обугленные руины некогда
прекрасных домов. Я почти не надеялся, что страна когда-нибудь
восстанет из пепла, но мой отец, как всегда, был полон решимости и уже начал всё сначала.
и, поработав на него тем летом и осенью, я снова отправился на запад, на ферму моего брата.

Война пробудила во мне беспокойный, бродячий дух.  У меня не было особого желания работать, я не знал, что делать со своим будущим, и, вдобавок ко всем моим бедам, после того, как я добрался до Миссури, у меня открылась одна из ран.  Тем временем мой брат женился и открыл ферму. Он
предлагал мне всяческую поддержку и помощь, чтобы я
занялся фермерством, но я был нетерпелив, бесполезен,
переживал период становления, отвергая даже советы отца,
мать и самые дорогие друзья. Если бы сегодня, по прошествии лет, был задан
вопрос, что вывело меня из оков моего недовольства, он
остался бы без ответа. Возможно, это было преимуществом хорошего происхождения;
конечно, молитвы матери всегда сопровождали меня, и мои ноги были
наконец-то приведены на пути промышленности. С того дня неопределенности
внуки сидели у меня на коленях, требуя рассказа об индейцах,
войне или пастушьих тропах. Если бы я должен был указать мотив для этого.
оставив ощутимый отчет о своей жизни, это было бы то, что мои потомки — не
Нынешнее поколение, поглощённое жаждой наживы, но более дальновидное и здравомыслящее, должно иметь возможность составить слабое представление об одном из своих предков. Достойным и второстепенным мотивом является желание дать представление о Старом Западе и сохранить от забвения быстро исчезающий тип первопроходцев.

 Моя внешность может представлять мало интереса для будущих поколений, но скорее то, что я чувствовал, видел и совершил. Я всегда сожалел о том, что так плохо стреляю из пистолета. Единственными двумя исключениями, достойными упоминания, были несчастные случаи. В доме моего детства,
в Вирджинии мой отец ежегодно забивал большое количество свиней для
домашних нужд, а также для снабжения наших семей рабов беконом.
Свиньи обычно бегали по лесам, питаясь на мачте и процветая,
но перед тем, как убить время, мы всегда загоняли их в поля и
заканчивали откорм горохом и кукурузой. Было принято ждать
до начала зимы или примерно до второго периода похолодания, чтобы
разделать, и в то время, о котором идет речь, было около пятидесяти крупных свиней
, которых нужно было убить. Это было торжественное мероприятие с участием нас, мальчиков, самыми старшими из которых были
разрешается стрелять в одного или нескольких человек из винтовки. Свиней загнали
на небольшое поле для забоя, и к концу дня
некоторые из них, будучи ранеными и нуждаясь во втором или третьем
выстреле, разозлились. Эти последующие выстрелы обычно производились из
шестизарядного револьвера, и для того, чтобы иметь его под рукой на случай промаха, мне было
доверено носить пистолет. В том году среди свиней был один олень с тяжелыми бивнями,
пятилетний олень, который отказался подставить свою
голову в качестве мишени и укрылся в зарослях шиповника. Его оставили
до последнего момента, когда мы все вышли на охоту, чтобы убить его. У нас было два ружья, и если бы мой отец получил шанс, я думаю, он бы легко его убил; но возможность представилась соседу, который промахнулся и лишь слегка ранил его. В следующее мгновение олень бросился на меня из-за угла забора. Не имея
достаточно здравого смысла, чтобы обратиться за помощью к ближайшему жителю, я развернулся и побежал через поле, как перепуганный волк, а свинья гналась за мной, как гончая. Мой
отец рискнул выстрелить на бегу, но промахнулся. Чернокожие
Я закричал: «Беги, малыш! Беги, Марс Рид! Стреляй! Стреляй!» — и тут до меня дошло, что у меня есть пистолет. На бегу я направил его назад и выстрелил, убив здоровяка на месте.

 В другой раз это случилось много лет спустя, когда я работал бригадиром в
Абилине, штат Канзас. Моё стадо прибыло на этот рынок в плохом состоянии,
оно было истощено почти постоянными ночными пастьбами, и я разбил лагерь
вдали от города, чтобы успокоить и восстановить его. В тот день я
отправлял домой примерно половину своих людей, отвёл их на склад с
мы погрузили припасы в нашу повозку и намеревались отвезти их в мой лагерь.
 Проводив мальчиков, я поспешил по своим делам и ближе к середине дня выехал из города.  До лагеря было почти двадцать миль, и я знал, что с тяжёлым грузом, в основном с солью, я доберусь туда только к ночи.  Примерно в пяти милях от города был длинный пологий подъём, и мне пришлось дать упряжке время, чтобы она поднялась на вершину. Рядом с перевалом
стоял небольшой домик, единственный на дороге, если я правильно помню,
и когда я приближался к нему, четыре или пять собак выбежали и напугали мою команду.
Мне удалось удержать их на дороге, но они отказывались успокаиваться,
брыкались, вставали на дыбы и ныряли, несмотря на свою ношу; и однажды, когда они
дернув меня вперед, я заметил, что под фургоном была пара собак,
кусающих их за пятки. На сиденье рядом со мной лежал шестизарядный револьвер
и, наклонившись вперед, я выстрелил из него вниз, поверх торцевых ворот
фургона. По чистой случайности я сбил собаку, которая подняла крик, и
последнее, что я видел, это как она вертелась волчком и выла, как
волк. Я успокоил команду как можно скорее, и когда я оглянулся,
за мной гнались мужчина и женщина, последняя шла впереди. У меня хватило
сообразительности понять, что они были владельцами собаки, и
подстегнул лошадей в надежде удрать от них. Но оценка
и нагрузка были против меня, и следующее, что я помнил, - крупная,
костлявая женщина с огнем в глазах тянулась ко мне. Колесо фургона
отбивало ее, и я наклонился к дальней стороне, вне пределов ее досягаемости, но она
не отставала от меня, постоянно призывая своего мужа поторопиться. Я
хлестал лошадей, опасаясь, что она заберется в повозку.
как вдруг ступица переднего колеса ударила ее по колену,
сбив с ног. В то время я приближался к вершине пропасти, и,
достигнув ее, я оглянулся и увидел, как крупная женщина дает своему мужу
удар навершием, который предназначался мне. Она все еще была слишком близко от меня,
и я потряс веревками над лошадьми, сделав несколько выстрелов, чтобы напугать
их, и мы помчались вниз по дальнему склону, как пожарная машина.

В моей жизни есть два события, о которых эта хроника расскажет не полностью
запись. Одно из них - мои ухаживания и женитьба, а другое - моя
связь с правительственным контрактом с министерством Индии.
В противном случае моя жизнь будет как открытая книга, не только для моих собственных
потомков, но и для того, чтобы тот, кто бежит, мог прочитать. Было дело
наблюдение со мной, что простой человек, как я, вряд ли когда-либо относится
в его любовных делах. В мои годы, когда я приближаюсь к отведённому мне сроку, я
мало сочувствую огромному количеству художественной литературы, которая эксплуатирует
древнюю как мир страсть. Я ни в коем случае не являюсь начитанным человеком, но я
Я осознаю тот факт, что в молодости меня интересовала история любви,
но по сравнению с реальностью она обычно оказывается скучной. Мы с женой прожили вместе более тридцати пяти лет, и, если мне не изменяет память, никто из нас никогда не заговаривал о разводе. В
юности мы делили друг с другом последний кусок хлеба; вскоре дети
благословили и озарили наш скромный дом, и сегодня, окружённый всеми
удобствами, которые может дать богатство, я не могу припомнить, чтобы какое-либо достижение в жизни приносило мне столько радости
С удовольствием скажу, что нет музыки слаще, чем лепет моих собственных
внуков. Поэтому эта часть моей жизни священна и не будет раскрыта на этих страницах.

 Я бы вообще не упоминал об индийском контракте, если бы не то, что
старые друзья могут прочитать эту мою биографию и удивиться этому пропуску. Я
не могу извиниться за своё участие в этой сделке, так как её истинная
суть была скрыта от меня с самого начала, и если бы я предал друзей,
разразился бы скандал. Кроме того, до объявления всеобщей
амнистии мне было запрещено участвовать в торгах за многих богатых
государственные контракты на поставку скота, потому что я служил в армии Конфедерации
. Страдая от этой несправедливости в то время, когда был заключен контракт с индейцами
, я сомневаюсь, что меня полностью перестроили._ До того, как нам сняли нашу
инвалидность, мы, бывшие союзники, могли выполнять всю работу,
идти на весь риск, сдавать весь скот для выполнения невыполненных контрактов
но прибыль получал посредник. Договор на вопрос
было одеяло, требуя около пятидесяти тысяч коров на доставку в
около двадцати индейцев агентств. Использование моего имени было все, что было
от меня требовалось, чтобы я был единственным ковбоем на всём ринге. Моя
обязанность заключалась в том, чтобы сделать ставку на контракт; облигации
должны были быть предоставлены моими партнёрами, которых у меня, должно
быть, была дюжина. Предложения должны были быть запечатаны в
обычной форме и переданы в Министерство внутренних дел до полудня
определённого дня, помечены таким-то и таким-то образом и вскрыты в
полдень неделю спустя. Контракт был крупным, конкуренция —
значительной. Несколько других техасских погонщиков, помимо меня,
сделали заявки, но они не явились — мне предоставили
фигуры всех участников._ Можно легко представить разветвления ринга, на котором я
был просто фигурой-руководителем. Я передал контракт в субаренду
тому, кто предложил следующую самую низкую цену, кто доставил скот, и мы получили
прибыль в размере чистых ста тысяч долларов. Тогда еще не было
чуть в сделку для меня, как для этого требовалось слишком много людей
справиться с этим, и ни одна из них стояла за дверью в финале “поделить.”
С тех пор за один год я выплатил в двадцать раз больше, чем мои проценты
по тому контракту, и честно поступил по отношению к своим собратьям.
Это была моя первая, последняя и единственная связь с транзакцией, которая
нуждалась бы в дезодорации, если описать детали.

Но я видел жизнь, был свидетелем ее поэзии и пафоса,
пил из чаши печали и радовался, как сильный человек, который бежит наперегонки.
гонка. Я танцевала всю ночь, где богатство и красота смешивались, и
снова под звездами на поле боя я помогала нести носилки
когда вопли раненых со всех сторон были похожи на вопли отчаяния.
крики потерянных душ. Я видел сумасшедшего старика, который ходил по
улицам города, собирая каждый клочок бумаги и просматривая его
внимательно следил за тем, не прибыл ли в порт какой-нибудь корабль — корабль, который
погиб в море более сорока лет назад и на борту которого находились его
жена и дети. Однажды мне пришлось заплатить двадцать пять тысяч
долларов серебром в индейской деревне. У меня не было
средств передвижения, и я был вынужден везти деньги на восьми вьючных
мулах. Расстояние составляло почти двести миль, и, когда мы приблизились к лагерю, нам пришлось пересекать неглубокую реку. Было лето, и, когда мы остановили уставших мулов, чтобы
Мы ослабили верёвки, чтобы дать им напиться, и несколько
индейских детей обоих полов, которые купались в реке, собрались
нагишом на берегу, недоумённо глядя на таких странных чужаков.
 В невинности этих детей природы, несомненно, было
вдохновение для поэта, но наша миссия была коммерческой, и мы
снова привязали мулов и поспешили в деревню за арендной платой.

 Я никогда не вёл дневник. Можно было бы удивиться тому, что человеческий разум может
содержать в себе такое количество событий и переживаний, как в моей жизни.
и все же я могу вспомнить день и дату событий пятидесятилетней давности.
На нагоняи от отца моего, добрые слова заботливая мать, когда
не старше пяти лет, которые живы в моей памяти, когда я пишу в день.
Это может показаться самонадеянным, но я могу назвать год и дату начала,
прибытие и доставку более ста голов крупного рогатого скота, которые я перегонял
по тропе в качестве простого рабочего, бригадира или владельца. Еще предупреждения
лет—то нетвердым шагом, легко смущается, любовь к семье и страх
оставив его,—попросил меня ускорить эти мемуары. Даже мои старые раны выступать в качестве
барометр, предсказывающий приближение штормов, а также смену времён года, от которых я благополучно укрылась. Но когда я смотрю в пытливые глаза своих внуков, которым не терпится узнать историю моей жизни, мне кажется, что это облегчает задачу, и я с воодушевлением продолжаю работу.




 Глава II
Моё ученичество


Зимой 1865-1866 годов я переписывался с несколькими своими старыми
товарищами в Техасе. Помимо приветствия, в котором не могло быть никаких сомнений,
за одним исключением, мои старые товарищи не слишком меня поддерживали
друзья. На Юге царила неопределённость, но до меня дошли радостные вести от старого приятеля-солдата, который жил на некотором расстоянии к западу от Форт-Уэрта на реке Бразос. Я очень доверял своему бывшему товарищу, и он вселял в меня надежду, уверяя, что если я приеду, то в случае, если ничего другого не предвидится, мы сможем следующей зимой взять его упряжку волов и привезти груз шкур бизонов. Он писал, что равнины к западу от Форт-Гриффина кишат бизонами, и за их шкуры можно получить хорошую плату. Это привлекло моё внимание
Мне не терпелось отправиться в путь, но моя вновь открывшаяся рана заживала медленно, и я отправился в путь только в марте. Брат дал мне хорошую лошадь и седло, двадцать пять долларов золотом, и я отправился в путь по незнакомой мне местности. Южный Миссури был на стороне Конфедерации, и всё, что мне было нужно во время путешествия по этой местности, я мог получить по первому требованию. Я избегал индейских территорий, пока не добрался до Форт-Смита, где несколько дней отдыхал у старого товарища, который дал мне указания и провёл через
резервация индейцев чокто, и я прибыл в Париж, Техас,
без казуса.

Я помню то чувство, которое я испытал, находясь переправляются через
Красная Река. Этот водоток был северной границей Техаса, и
пересекая его, я понял, что покидаю дом и друзей и
въезжаю в страну, само название которой для внешнего мира было
синоним преступления и вне закона. Еще несколько как хороших людей, как и раньше было
мне приятно знать, исходил из того, что государство, неустрашимый и я провел правдой
конечно, для моего назначения. Я был разочарован, увидев Форт-Уэрт
Я проехал через деревушку на реке Тринити и, остановившись лишь для того, чтобы покормить своего коня, продолжил путь. У меня была прекрасная лошадь, и я проезжал в среднем от тридцати до сорока миль в день, а в начале апреля добрался до дома своего друга в округе Паоло-Пинто. Первобытная долина Бразос была очаровательна, а гостеприимство на ранчо Эдвардсов было типичным для моей родной Вирджинии. Джордж Эдвардс, мой приятель, был на год младше меня, он был уроженцем
штата, его родители переехали на запад из Миссисипи через год после того, как
Техас обрёл независимость от Мексики. Старший Эдвардс
переехал в свой нынешний дом около пятнадцати лет назад, увозя с собой
поголовье лошадей и крупного рогатого скота, которое увеличивалось до тех пор, пока в 1866 году он
не стал считаться одним из крупнейших владельцев ранчо в долине Бразос.
Дом на ранчо был прочным, построенным в то время, когда защита должна была
учитываться не только как комфорт, и был окружен прекрасными
кукурузными полями. Единственный недостаток, который я смог увидеть, что нет
базар ни о чем, и не было никаких денег в стране. Потребление такого количества молока никак не повлияло на его рост
стада, которые вырастали до зрелости, не находя спроса на излишки.

 Вскоре мне стало не терпится что-нибудь сделать. Джордж Эдвардс тоже
потерял четыре года в армии и был так же неугомонен, как и я. Он знал
местность, но единственной работой, которая нам светила, была работа
возчиков с упряжками, перевозивших правительственные грузы в Форт-Гриффин. Я бы с радостью воспользовался возможностью погонять волов, потому что мне не терпелось остаться в деревне, и я предложил Джорджу поехать в Гриффин. Но вмешалась семья, заверив нас, что нет никакой необходимости в этом.
в такой чёрной работе, и мы послушно складывали руки или разъезжали по прериям под предлогом присмотра за скотом. Я могу с уверенностью сказать, что моё желание уехать с ранчо Эдвардсов усиливалось присутствием нескольких сестёр моего бывшего товарища. Мисс
Гертруда была всего на четыре года младше меня, а это очень опасный возраст, и, несмотря на все мои решения, я чувствовал, что постоянно сдаю позиции. Только моя бедность и её безысходность удерживали меня
от отчаянной влюблённости.

Но во второй половине мая пришло временное облегчение. Появились сообщения
ниже по реке, что фирма погонщиков перегоняла стадо крупного рогатого скота
для доставки в Форт Самнер, Нью-Мексико. Их штаб-квартира находилась в
Белкнап, целый день скачи выше, на Бразос; и тут же, на
получения новостей, Джордж и я оседлал, и стали вверх по реке.
Эдвардс-старший очень хотел продать свой мясной скот и
излишки лошадей, и нам было поручено предложить их
погонщикам по преобладающим ценам. По прибытии в Белкнап мы встретили первопроходца
погонщика из Техаса Оливера Лавинга из фирмы Loving & Goodnight, но
Мы были разочарованы, узнав, что для формирования стада
требовалось в три раза больше, чем у погонщика, и что не было возможности
продать лошадей. Но заявка на работу была принята с большим одобрением. Мистер
Лавинг предупредил нас о характере местности, о опасностях, с которыми
мы могли столкнуться, но мы не придали этому значения и получили работу
за сорок долларов в месяц золотом. Стадо должно было отправиться в путь в начале июня.
Джордж Эдвардс вернулся домой, чтобы отчитаться, но меня сразу же
заставили работать, так как младший сотрудник фирмы в тот момент занимался приёмом скота.
Они разбили лагерь, и на момент нашей работы
собирали бычков марки Loving's и держали стадо по мере его поступления
так что я сразу приступил к своим обязанностям.

Мне разрешили оставить мою лошадь при условии, что она выполнит свою часть работы
. Мне также выделили мула и трех пастушьих лошадей, и я был
предупрежден об уходе за ними. В обозе было несколько вьючных мулов, и мистер Лавинг объяснил, что путь пролегает по засушливой местности и что опыт подсказал ему, что мул может выдержать
жажда дольше, чем у лошади. Я был новым человеком в стране и
впитывал каждое слово и идею, как губка впитывает воду. За исключением
катания на веревках, я с самого начала приложил руку. Наряд обращался со мной
вежливо, никто не скрывал моего прошлого занятия, и вскоре я
завоевал дружбу всех мужчин в лагере. Прошло совсем немного времени, прежде чем я познакомился с младшим партнёром, Чарли Гуднайтом, крепким молодым человеком лет тридцати, который всю войну прослужил в пограничном батальоне техасских рейнджеров. Индейцы-команчи были
постоянная угроза на западной границе штата, и во время восстания
объединились с федеральной стороной и преследовали
поселения вдоль границы. Потребовался полк всадников, чтобы
патрулировать границу от Ред-Ривер до побережья, поскольку команчи
объявили всю западную половину штата своими охотничьими угодьями.

В начале июня стадо начало набирать требуемую численность. Вернулся Джордж
Эдвардс, и мы, естественно, устроились на койках, делили наши одеяла
и ночью у стада была такая же охрана. Погонщики поощряли всех
мужчинам пришлось взять с собой огнестрельное оружие, и когда мы были готовы начать,
лагерь выглядел как арсенал. У меня был шестизарядный револьвер, а мой
соседка принесла мне с ранчо игольчатый пистолет, так что я был вооружен на случай
любой чрезвычайной ситуации. У каждого из мужчин была винтовка той или иной марки, в то время как
у некоторых из них было целых четыре пистолета — два за поясом и два
в седельных кобурах. Мне показалось, что это будет военная экспедиция
и я начал задаваться вопросом, не достаточно ли мне было войн за последние несколько лет
, но промолчал. Старт был дан 10 июня 1866 года с
На реке Бразос, на территории нынешнего округа Янг, стадо насчитывало
двести двадцать крупных быков. Повозка, тяжело нагруженная припасами и запряжённая шестью парами прекрасных волов, упряжка из восьмидесяти пяти верховых лошадей и мулов, а также семнадцать человек составляли
отряд. Форт Самнер находился на северо-западе, и я был слегка удивлён, когда стадо повернуло на юго-запад. Это объяснил молодой
Гуднайт, который руководил стадом, сказал, что единственный известный нам путь
тогда пролегал по нашему нынешнему маршруту к реке Пекос, а
оттуда вверх по течению к месту назначения.

Индийский знак был замечен через несколько дней после старта. Спокойной ночи и любви.
оба прочли это так же легко, как если бы это было напечатано. — покинутые лагеря,
маршрут прибытия и отбытия, количество лошадей, указывающее
кем и чем они были, военными или охотничьими отрядами — все очевидно.
для этих жителей равнин все просто и незамысловато, как алфавит. Вокруг
ночного костра просматривалась хроника племени команчей за последние
тридцать лет, и их властное и вызывающее отношение
по отношению к народу Техаса обсуждалось не в моих интересах, поскольку это
была обычной историей. Тогда я впервые узнал, что
Команчи когда-то имели десять тысяч воинов, часто совершали набеги
по всей стране до побережья, унося лошадей и белых детей, даже
диктовали свои условия мира республике Техас. На
последнем совете, созванном с целью ведения переговоров о возвращении
захваченных белых детей, находящихся во владении команчей, ассамблея стала
свидетелем драматического завершения. Такое же унижение было предложено
раньше, и его понесли белые, слишком слабые, чтобы противостоять численности
Племя команчей. В этом последнем случае один из военачальников, в
отвергнув вознаграждение, предложенное за возвращение некоей белой
девушки, надменно прошел в центр совета, где было нанесено оскорбление
это могло быть видно всем. Его отвратительный поступок был предвиден, поскольку это был
не первый случай, когда один из техасцев был свидетелем этого.
присутствовавший вытащил шестизарядный револьвер и убил шефа полиции на месте преступления. Топор войны
Команчей был моментально откопали, и не был похоронен на
раз мы пересекали страну, утверждают его как свои охотничьи угодья.

Тем не менее, эти погонщики, казалось, не имеют никакого страха низшей расы. Мы провели
наш курс без остановки, едва в день проезжают, не видя больше
или менее свежих следов индейцев. Однажды утром, после пересечения Южного ответвления реки
Бразос, на нас напали на рассвете, в любимое время суток
индейцев для сюрпризов. Четверо мужчин были на стадо крупного рогатого скота и
одна рядом с remuda, наш вечер все лошади надежно привязаны к
колеса вагона. Атака финт был сделан на продовольствие, но под
руководство Спокойной ночи, большинство из нас кинулись на наших седлах и
Мы поскакали на помощь ремуде, главной цели засады.
Двое парней из табуна присоединились к погонщику, и к нашему прибытию все трое уже яростно стреляли по кружившим вокруг индейцам.
Ремуда в это время убегала, и, проносясь между ней и дикарями, мы по пути стреляли в них из винтовок и шестизарядных револьверов. Выстрелы заставили всадников повернуть обратно к нашему лагерю, и
они продолжили свой путь, не желая вступать с нами в бой, хотя и превосходили нас по численности в три раза. Несколько стрел попали в
при первом штурме они зарылись в землю вокруг лагеря, но
как только наши винтовки смогли четко различить объект, индейцы
отошли подальше. Скот несколько раз бунтовал, но как только
ремуда оказались в безопасности, им оказали обильную помощь, чтобы удержать их, и
они успокоились перед восходом солнца. Команчи не использовали скот,
разве что убивали и мучили его, поскольку предпочитали мясо бизонов.
и как только наши седла и содержимое фургона были вывезены.
отвергнутые ими, они растворились в провалах равнины.

Путешествие возобновилось без задержки на один час. Наша первая кисть
с благородными красными человек служил благой цели, как мы были вдвойне
бдительность после этого всякий раз, когда есть основания ожидать приступ. Там
было много воды, когда мы следовали вверх по Саут-Форку и его
притокам, проходя через буффало-Гэп, который впоследствии стал
хорошо известной достопримечательностью на тропе для скота в Техасе и Монтане. Миновав
водораздел между водами Бразос и Кончо, мы вышли на
старый маршрут Баттерфилдского перегона, проходящий через Форт Кончо в Эль-Пасо,
Техас, на Рио-Гранде. Эта сценическая дорога была первоначально застолблена.
Равнина, обследованная и расположенная генералом Джоном Поупом в 1846 году. Маршрут был
первоначально отмечен кольями, пока не превратился в магистраль, от которой
впоследствии получил свое название весь северо-западный Техас. Предстоял переход по суше протяженностью
девяносто шесть миль между истоками Кончо и
Переправой Хорсхед на Пекосе, и прежде чем предпринять эту попытку, мы отдохнули
несколько дней. Здесь индейцы предприняли вторую атаку на нас, и, хотя она была такой же
безуспешной, как и первая, один из всадников получил стрелу в
плечо. При попытке извлечь его древко отделилось от стрелы.
стальной наконечник остался вонзенным в плечо парня. Мы
находились тогда в ста двенадцати милях от форта Кончо,
ближайшего пункта, где можно было ожидать медицинской помощи. Погонщики были
встревожены за благополучие этого человека; удерживать стадо дольше было невозможно
, поэтому молодой человек вызвался совершить поездку один. Ему дали
лучшую лошадь в ремуде, и с наступлением темноты он
отправился в Форт Кончо. Я имел удовольствие встретиться с ним позже,
настолько же счастливым, насколько он был бодрым и сердечным.

Переход через засушливый участок был произведен в полдень. Каждое копыто было
заранее тщательно полито водой, и, учитывая летнюю жару, это занятие
обещало стать тяжелым испытанием для человека и животного. Но Лавинг водил его
раньше и прекрасно знал, что его ждет, когда мы тащились под
полуденным солнцем. Был сделан вечерний привал, чтобы освежить внутренний мир человека, и
как только над нами опустилась темнота, стадо снова тронулось в путь. Мы были
сознавая присутствие индейцев, и обманули их, оставив наши
костер горит, но держит наш эффекты тесно вместе на протяжении
Ночью мулы даже смешались с коровами. Когда рассвело, мы были уже в тридцати милях от нашего дневного лагеря накануне, но, за исключением часового привала, мы ни разу не останавливались. Второй день и ночь мы шли вперёд, хотя сомнительно, что за это время мы проходили в среднем больше мили в час. Примерно в пятнадцати милях от Пекоса мы должны были войти в каньон, известный как Замок
Горная расщелина длиной около трёх-четырёх миль, выход из которой был виден с
реки. Нам не терпелось добраться до входа в этот каньон
до наступления темноты на третий день, когда мы смогли разделить скот на
группы, а скалы по обеим сторонам образовали тропу. На третий день наши лошади были
практически бесполезны, но вьючные мулы, казалось, стойко переносили
тяготы, и благодаря постоянным усилиям мы добрались до каньона и
выпустили скот в него. Это стало поворотным моментом в нашем
перегоне. Той ночью двое мужчин взяли половину мулов и отправились
Переправившись через Хорсхед, мы вернулись с ними рано утром следующего дня, и у нас снова были свежие лошади. Стадо паслось в каньоне
ночью, и хотя до реки оставалось ещё двенадцать миль,
я всегда считал, что эти быки знали, что вода близко.
Они шли быстро; вместо того, чтобы постоянно мычать, они
поднимали головы и громко и низко ревели.  Быки, везущие повозку, натянули
цепи, и обоз двинулся вперёд, словно запряжённый свежей упряжкой. Никто не пытался удержать стадо в компактной группе, и в течение
часа после начала нашего последнего круга стадо растянулось на три
мили. В конце концов, отстающих бросили, и когда половина пути была пройдена,
укрытый, перегонный скот в количестве полных пятисот человек свернул с тропы
и направился прямо к реке. Они учуяли запах воды
на расстоянии пяти миль, и что касается контроля, стадо было
все равно что брошено, за исключением того, что вода удерживала их.

Переправа Хорсхед была названа генералом Поупом. Существуют разные мнения
относительно происхождения названия, некоторые утверждают, что это произошло из-за
извилистости реки, образующей лошадиную голову, и другие
что разведывательная партия была застигнута индейцами врасплох и потеряла свой скот.
Никто из нас не спал три ночи, и чувство облегчения по
достижения Пекос, общая похожи на людей и скот, не поддается описанию.
Только тот, кто пережил такое испытание, только слабо представляли себе ее трудности
можете быть в полной мере представлял себе—долгие часы пребывания больного в улитки
темпа, окутанный облаками пыли и днем, и ночью следит за каждым
тени притаился дикарь. С тех пор я спал много раз в
седло, но при пересечении засушливого пояса одно всепоглощающее желание
до воды онемели все чувства сохранить бдительность.

Весь скот достиг реки к середине дня,
пройдя фронт в пять или шесть миль. Берега Пекоса были
крутыми, глубина достигала полных ста двадцати пяти футов
вода в канале на перегоне дилижанс. Вход на Ford
состоял из вагона-пути, прорваться через банки, и скот многолюдно
в реку выше и ниже, есть только один выход на
стороны. Несколькими милями выше бивз обнаружили несколько проходов вниз
к воде, но, дрейфуя вверх и вниз по течению, они пропустили их
входы по возвращении. Был митинг сделал поздно вечером в бегство
скот из реки-кровать, одна половина наряд будет выше,
остальные рабочие по конски, где основная часть стада была
полит. Я пошел вверх по течению с Гуднайтом, но прежде чем мы достигли
верхнего конца пастбища для скота, мы заметили индейский знак "свежий". Там было достаточно
пересеченной местности вдоль реки для защиты краснокожих, но мы держали в
открытые и осторожно осмотрела каждый тормоза на расстоянии пушечного выстрела от
подъезд к реке. Нам удалось вывезти всех животных из
вода до наступления темноты, за исключением одной кучки, где выход
потребовалось бы использовать мотыгу, прежде чем скот смог бы взобраться на нее,
и несколько голов, увязших в зыбучих песках ниже Лошадиной головы
Переправа. Опасность подъема уровня воды в реке была невелика, у свободного отряда
имелась сухая песчаная коса, на которой можно было отдохнуть, а поскольку индейцам они были
не нужны, то и опасность того, что к ним пристанут до
утра, была невелика.

Мы отступили примерно в миле от реки мы разбили лагерь на ночь.
Хотя нам всем ужасно хотелось спать, были приняты дополнительные меры предосторожности, чтобы предотвратить сюрприз.
либо Гуднайт, либо Лавинг остались на страже.
наряд, видя, что люди в херде бодрствуют, и что охрана
быстро сменилась. У Чарли Гуднайта была лошадь, которая, как он утверждал,
могла учуять индейца за пятьсот ярдов, и я никогда не подвергал сомнению
это утверждение. Он использовал его в качестве рейнджера. Лошадь
различные средства будут показывать свое беспокойство в непосредственном присутствии
Индейцы, и однажды следующим летом мы снялись с лагеря в полночь из-за предупреждений той же самой лошади. В то время с нами был только один вьючный мул, но другой отряд, разбивший лагерь вместе с нами, отказался уходить, и на следующее утро они потеряли половину своих лошадей из-за внезапного нападения индейцев и так и не нашли их. Я помню насмешки, которые звучали в нашем лагере, когда мы снимались с места из-за предупреждений лошади. «Индейская кляча», —
«Человек, боящийся своих лошадей», — вот некоторые из прозвищ, которые к нам применяли, — и всё же
практичный житель равнин знал достаточно, чтобы прислушаться к предупреждению своего немого
зверь. Страх, без сомнения, придает лошадям необычное обоняние, и я
знал, что они обнаруживали присутствие медведя при попутном ветре
на невероятном расстоянии.

Ночь прошла спокойно, и рано утром мы катались на восстановление
оставшийся скот. Была также предпринята попытка спасти
заболоченные и близких. На подлете к реке, мы обнаружили крупного скота до сих пор
спокойно отдыхая на песчано-бар. Но мы приближались к ним под углом
, потому что прямо над головой и через реку был перелесок
заросший густым кустарником, прекрасное укрытие, в котором могли прятаться индейцы.
затаились в надежде устроить засаду на любого, кто попытается изгнать бивов
. Двое мужчин остались с единственной мотыгой, которую нужно было вырезать и улучшить
выход, в то время как остальные из нас обследовали заросли по ту сторону
реки. Гуднайт с подозрением отнесся к зарослям и предложил пострелять в них.
несколько выстрелов. Мы все были дальнобойные орудия, расстояния от банка
до берега было более двухсот ярдов, и стрельба из выстрелов был
соответственно заливается в моте. К моему удивлению, мы были вознаграждены,
увидев целых двадцать индейцев, крадущихся из-за верхнего края укрытия.
Все подняли прицелы и дали по ним прощальный залп, но
мескитовые заросли, в которых были спрятаны их лошади, вскоре укрыли
их, и они отступили к холмам на западной стороне реки.
река. Расчистив таким образом берег, полдюжины из нас спустились в
русло реки и выгнали оттуда последний отряд примерно из трехсот человек
крупного рогатого скота. Гуднайт сообщил нам, что эти индейцы, без сомнения, наблюдали за нами в течение нескольких дней.
и предупредил нас, чтобы мы никогда не давали команчам преимущества.
совет, который я никогда не забывал.

По нашем возвращении весь увязший скот был освобожден, кроме двух
Тяжёлые быки. Эти животные увязли в грязи выше брода, в довольно глубокой воде, и их было просто невозможно вытащить. В тот день погонщики торопились переправиться через реку, и была предпринята последняя попытка спасти двух быков. Быков запрягли в ярмо и, используя всю имеющуюся цепь, завезли в реку и привязали к ближайшему из них. Тремя всадниками управляли шестью упряжками, и когда
последовало указание, шесть упряжек коров склонили головы и навалились
всем весом на ярмо, но зыбучие пески удержали быка, несмотря на
все их усилия. Цепь освободилась от него, и волы
привезли все быстро, опять же, под углом и где фундамента
было лучше для команды. Снова прозвучало слово, и, когда шестерка упряжек
развернулась, в ход пошли кнуты и веревки под общие крики, и
упряжка вывела бычка, но со сломанной шеей. Нет
сожалеет, и наше внимание сразу же на другой рулить. В
команда кружил вокруг, все имеющиеся цепочки был сдан в эксплуатацию, в
чтобы позволить себе волов позиций на прямо-таки тянут с
положение, в котором говядина увязла. Было дано указание тянуть легче.
волы едва натянули цепи и были остановлены.
Гуднайт предупредил водителей, что, если тяга не будет направлена прямо вперед,
еще одна шея будет сломана. Была проведена вторая попытка; волы раскачивались
и тряслись, цепи буквально взвизгивали, голова быка уходила под воду,
но упряжку снова вовремя остановили, чтобы бычок не утонул.
После передышка для волов и жертвы, был сделан звонок на
спешите. Водитель был помещен за всякое ярмо и слово дано, и
быки в борьбе падали на колени, над их спинами щелкали кнуты
, каждый ответственный человек натягивал веревки, и под грохот
ненормативной лексики, применяемой к сопротивляющемуся скоту, упряжка двинулась вперед в бешеном темпе.
общий коллапс. Сначала подумали, что цепь разорвалась, но когда
последний вышел из воды, в железной хватке он держал рога
и часть черепа умирающей говядины. Несколько из нас поехали к
жертве, чей обнаженный мозг все еще пульсировал и подергивался
жизнью. Вместо того, чтобы позволить его останкам загрязнять реку, мы сделали
Последний рывок под углом, и туша была извлечена.

 В тот день мы попрощались с Хорсхед-Кроссинг и разбили лагерь на
ночлег выше Даггер-Бенд. Теперь наш путь лежал на северо-запад, вверх по
реке Пекос. Мы были в двадцати одном дне пути от Белкнапа, и, хотя
до места назначения оставалось еще полпути, худшее было позади. В долине Пекос совершались поездки вверх и вниз по течению,
этот маршрут уже тогда был известен как тропа Чисума, а впоследствии
простирался на север до Форт-Логана в Колорадо и других правительственных
постов в Вайоминге. Эту скотопрогонную тропу ни в коем случае нельзя путать с
Тропа Чизхолма, впервые проложенная полукровкой по имени Джесси Чизхолм,
проходила от станции Ред-Ривер на северной границе Техаса до
различных точек в Канзасе. Пересекая излучины Рио-Пекос,
мы каждый день обеспечивали стадо водой, хотя нам часто приходилось
спускаться по склонам с мотыгами, чтобы впустить скот в реку. Таким
образом, на поение стада у нас часто уходило три или четыре часа. Пока мы не приблизились к форту Самнер, мы не ослабляли бдительность,
опасаясь неожиданного нападения индейцев. Их следы мы видели почти каждый день,
но так как были слабее наряды, чем у нас проездом мы сбежали
любые дальнейшие приставания.

Методы обработки, такие стада были для меня постоянное удивление, как
также образование этих равнин погонщики. Гуднайт пришел на
равнины десятилетним мальчиком и в совершенстве владел их
секретами. Однажды, примерно на полпути между Хорсхед-Кроссинг и
местом нашего назначения, возникли трудности с поиском входа в
реку из-за ее крутых берегов. Было уже поздно, и
чтобы обеспечить спокойную ночь с водой для скота, срочно потребовалось
необходимость. Наш молодой бригадир поехал вперед и нашел сухой песчаный ручей.
его русло было шириной добрых пятьдесят ярдов, но воды не было, хотя песок был влажным.
Стадо сдерживалось до захода солнца, после чего скот был загнан в
русло ручья и содержался как можно плотнее. Тяжелые бивни
естественно ходили взад-вперед, вверх-вниз, песок был просто влажным
достаточно, чтобы они устали после целого дня пути под июльским солнцем. Но
скоро копыта взбаламутили песок, и через полчаса после того, как
стадо вошло в пересохший ручей, вода собралась в лужи, и скот
пили сколько душе угодно. Когда ночью выпадает роса, влага
аналогичным образом поднимается в земле, и с наступлением сумерек, перемешиванием
песков и увеличением веса скота в
пустынных просторах образовался источник.

Форт Самнер представлял собой пост из шести рот и агентство апачей и
Навахо. Эти два племени насчитывали более девяти тысяч человек, и наше
стадо предназначалось для обеспечения нужд военного поста и этих
Индейцы. Контракт был заключен компанией Patterson & Roberts, которая имела на это право,
поскольку вложила свои средства в компанию-победительницу в «поздние
неприятности”, а в остальном прекрасные люди. Мы добрались до пункта, на
20 июля. Была задержка на несколько дней, прежде чем скот был принят
, но все они прошли проверку, за исключением примерно одной
сотни голов. Это был скот, который не восстановился после сухого перегона
. У некоторых были стертые ноги или тонкая плоть, но в целом
доставка имела все признаки честной. К счастью, этот
остаток был продан несколько дней спустя каким-то мужчинам из Колорадо, и мы были
свободны. Даже волы были доставлены вместе с основной партией,
и сбруя были соответственно купили, легким языком, приспособленным к
универсал, и мы готовы были двинуться в сторону дома. Мулов заменили
волов, и мы проделывали в среднем по сорок миль в день, возвращаясь домой, почти с нетерпением ожидая нападения индейцев.
мы запаслись боеприпасами у
маркитантского поста. Поездка была финансово успешной (правительство
платило десять центов за фунт говядины пешком), с обладателями награды были установлены дружеские отношения
, и мы поспешили домой, чтобы
собрать и пригнать еще одно стадо.




ГЛАВА III
ВТОРАЯ ПОЕЗДКА В ФОРТ САМНЕР


На обратном пути мы путешествовали в основном ночью. Выручка от
продажи стада была в фургоне, и если бы этот факт был известен, это
было бы заманчивым призом как для бандитов, так и для индейцев. После
отъезда из Хорсхед-Кроссинг у нас было преимущество темноты
луны, поскольку хорошо известно, что команчи обычно выбирают
лунные ночи для своих мародерских экспедиций. Другое дело в наши
пользу, как собирается и возвращения, была легкость во время путешествия на Запад,
это практически прекратилось во время Гражданской войны, хотя в 66-ом он показал
слабая перспектива возобновления. Небольшие группы индейцев все еще находились за границей
совершали набеги на конокрадов, но богатые трофеи в виде фургонов направлялись в
Эль-Пасо или Санта-Фе больше не соблазняли благородного краснокожего в силе. Это
был попутный ветер для наших парусов, но погонщики скота с равнин предсказали
что, как только движение на запад возобновится, команчи и их союзник
узнают об этом первыми. Краснокожие постоянно перемещались
туда и обратно, в свою резервацию на индейской территории и обратно
новости быстро распространяются даже среди дикарей.

Мы добрались до реки Бразос в начале августа. Поскольку второй поход должен был начаться только в конце следующего месяца, с мужчинами заключили общий договор, и все вернулись к работе над следующим походом. Я получил восемьдесят долларов золотом в качестве своей доли, это были первые деньги, которые я заработал как гражданин. Последние два месяца были прекрасным опытом для человека, проходящего период становления, и я вернулся с ощущением, что снова стал мужчиной среди мужчин. Вся неопределённость моего будущего исчезла, и я начал с нетерпением ждать этого дня
когда я мог бы также быть владельцем земли и скот. Там было хорошо
причина, почему я не должен, так как ряд был свободен, как это было предела.
В стране было сколько угодно дикого скота, ожидающего своего хозяина
и хорошая упряжка лошадей, веревка и клеймо - вот и все
капитал, необходимый для создания бренда. Я знал об успехе, которого мой
отец добился в Вирджинии до войны, и видел, как его повторил в
меньшем масштабе мой старший брат в Миссури, но здесь была страна
что не учитывало оба этих фактора при выращивании крупного рогатого скота без затрат. Под
Собравшись с мыслями, я понял, что достиг земли обетованной, и
с тех пор решил связать свою судьбу с Техасом.

 Вместо того чтобы целый месяц бездельничать в штаб-квартире Лавинга, я
вернулся с Джорджем Эдвардсом к нему домой.  Нас встретили слишком радушно,
но я отплатил за гостеприимство на ранчо, рассказав о наших приключениях на тропе и о том, как мы застали индейцев врасплох. Мисс Гертруда
была, как всегда, очаровательна, но поездка в Самнер и обратно охладила мой пыл, и я вел себя как подобает приличному гостю.
Время пролетело быстро, и в последний день месяца мы вернулись в
Белкнап. Шла активная подготовка к перегону второго стада, были
привязаны волы, и к табуну уже добавилось несколько отличных лошадей.
Ремуда хорошо отдохнула за месяц и была в хорошей рабочей форме, и
через несколько дней все парни явились на службу. Старший член фирмы был
владельцем большого поголовья скота, и его целью было собрать как можно больше
своих коров на предстоящую
веди машину. У нас должно было быть достаточно времени, чтобы сделать это; предполагалось, что, подождав до
конца месяца, чтобы отправиться в путь, мы встретим немного индейцев
, поскольку приближалось время их ежегодного приплода буйволов
поохотитесь за одеждой и запасом мяса на зиму. Это было торжественное событие
для племен, которые зависели от бизонов в еде и одежде; и
поскольку естественные охотничьи угодья команчей и кайова лежали к югу от
Ред-Ривер, "дроверс" посчитали, что это подходящее время
для начала. Индейцы , без сомнения , ограничили бы свои операции
первые несколько уровней округов Техаса, поскольку одежда и вяленое мясо будут облагаться налогом.
возвращающиеся лошади будут облагаться налогом на грузоподъемность, что делает их задачу
уничтожать припасы как можно ближе к их зимнему лагерю.
возможно.

Соответственно, около двадцати дней ушло на сбор крупного рогатого скота вдоль
мейн Бразос и Клир Форк. Наше стадо состояло около тысячи в
прямой тавро ранчо, и после получения и дорожно-брендинг пять
сто за быдло мы были готовы начать. Шестнадцать человек составляли
нас было много, лошадей забрали до тех пор, пока не осталось всего пять.
мужчина, как и с предыдущим вооружение старт был дан. Никогда
до сих пор я наслаждался такой пикник, как это было, пока мы не
ударил сухой езды на подлете к реке Пекос. Отсутствие
Индейцев было правильно предвидено, и либо их присутствие в другом месте,
охота на огромные стада бизонов, либо смена времен года, привели к тому, что
бесчисленное количество этих животных оказалось на нашем пути. Есть
дни и дни, что мы никогда не были вне поля зрения кормления мириады
эти лохматые твари, и ночью они стали угрозой для нашей спящей
стадо. В течение дня, когда скот был вытянут по тропе
построение, у нас были трудности с разделением двух видов, но
мы обстреливали буйволов справа и слева и продвигались вперед. Часто,
когда они занимали местность впереди нас, несколько человек выезжали вперед
и рассредоточивали их по обе стороны до тех пор, пока не создавалось право проезда для
пропуска скота. Пока они оставались с нами, мы ежедневно убивали их.
мясо из их числа, и несколько мальчиков раздобыли прекрасные одежды.
Они были очень нежными, но при случае могли задобрить лошадь.
Хорошая скачка, подпрыгивающая, лишённая изящества в полёте.

 Нашим поваром был негр.  Однажды, когда мы приближались к Буффало-Гэп, несколько крупных быков, привлечённых крытым фургоном, подошли к кухне, брезент которой сиял, как белый флаг.  Фургон стоял на некотором расстоянии позади, и когда бизоны начали приближаться к нему, они пугались и кружили вокруг, но постоянно приближались к объекту своего любопытства. Темнокожий наконец забеспокоился,
опасаясь, что они забьют его волов, и достал старую винтовку «Кридмур»,
которую вез в повозке. Грохот выстрела был слышен за много миль, и
когда повар рассказал об игривых обитателях равнины, многие из нас
поспешили назад, предположив, что это нападение индейцев. Когда мы были в пределах
четверти мили от фургона и ситуация прояснилась, мы воспользовались ею
более неторопливо, но стрельба не прекращалась, пока мы не подъехали и это
до сознания негритенка дошло, что спасение близко. Он остановил свою
упряжку и с безопасной позиции в передней части фургона застрелил
дюжину быков-бизонов. Чистое любопытство, и кровь их
товарищи держат их в пределах легкой серии убийственных Кридмур;
и обезумевший негр, полагая, что на его упряжку могут напасть в любой момент
, скосил ни в чем не повинных животных. Мы бросились в атаку и
отогнали оставшихся, после чего сформировали почетный караул в
сопровождении комиссара, пока его робкий погонщик не обогнал стадо.

Последние бизоны скрылись из виду прежде, чем мы достигли
истоков Кончо. Пересекая сухую дорогу, приближающуюся к
Пекосу, нам необычайно повезло. Как и прежде, мы отдохнули перед
началом пути, а вечером второго дня пути несколько раз
падал, охлаждая атмосферу до тех пор, пока ночь не стала довольно прохладной.
Дождь продолжался весь следующий день в виде легкого тумана, и, практически не причинив вреда ни людям, ни животным,
рано после полудня мы
въехали в каньон, известный как ущелье Касл-Маунтин, и дорога по сухой местности была
практически все кончено. Переправа Хорсхед была достигнута рано утром следующего дня.
размер стада позволял держать его компактно и, таким образом,
предотвращал любое рассеяние вдоль этого ручья. С июня в реке не было паводков
, и песчаный осадок затвердел, образовав
безопасная переправа как для стада, так и для повозки. После обычного отдыха в несколько дней
стадо поднялось вверх по Пекосу с едва ли заслуживающим упоминания инцидентом
. В начале ноября мы остановились на некотором расстоянии от форта Самнер,
где нас встретил мистер Лавинг, который отправился на пост в нашем
авангарде, с сообщением, что только что был принят другой скот, и
что нет никакой перспективы на немедленную доставку. В самом деле,
мировоззрение было совсем не обнадеживающим, если мы зимовали наши и
они готовы к первой поставке весной.

Соответственно, стадо было возвращено в Боске-Гранде на реке, и
мы отправились на постоянное место жительства. Там был прекрасный зимний ассортимент все
вдоль Пекоса, и мы свободно пасли скот или скакали линий в
держа их в разных местах изгибов рек, некоторые из которых были
натуральный inclosures. Едва ли существовала какая-либо опасность нападения индейцев
в зимние месяцы, и, за исключением нескольких жестоких нападений
“северян”, которые пронеслись по долине, со скотом было сравнительно хорошо
. Палатки были закреплены на посту; для нашего седла была куплена кукуруза
мулы; и, за исключением штормов, почти не испытывали лишений
зимой в этом южном климате. Дерево было в изобилии в
роща, в которой мы стояли лагерем, и огромный камин был построен
пластилин и палочки в конце каждой палатки, обеспечивая нам комфорт против
элементы.

Монотонность существования часто нарушалась проходом
торговых караванов, как вверх, так и вниз по реке. Существовала честная торговля
с внутренними районами Мексики, а также с различными поселениями вдоль
Рио-Гранде и городами на севере Нью-Мексико. Когда другие средства
диверсия не удалась, мы обратились в Самнер, где был бар сатлера и
процветали азартные игры. Но самый романтичный путешественник, чтобы прибыть или
пройти зимой был капитан Берлсон, поздно Конфедерации.
Как спортсмен капитан был настоящей жемчужиной, имея при себе
помимо стада из почти тысячи голов крупного рогатого скота, трех скаковых лошадей,
несколько корзин бойцовых цыплят и свору гончих. У него было
большое мексиканское стадо, которое присматривало за его скотом, который был в плохом состоянии.
когда они прибыли в марте, он бродил по всему
зима, азартные игры, скачки своих лошадей, и борьба его кур. В
стадо представляло свои выигрыши. А у нас не было ничего, чтобы соответствовать, все, что мы могли
предложение было наше гостеприимство. Капитан Берлесон разбил лагерь ниже нас на реке
и оставался нашим соседом, пока мы не окружили его и не разбили лагерь
весной. Зимой он забрался так далеко на запад, что добрался до Эль-Пасо,
а затем двинулся на север в надежде найти рынок сбыта для своего стада
. Мы участвовали во многих охот, и я нашел его истинным джентльменом и
спортсменом во всех смыслах этого слова. Насколько я помню его сейчас, он был
симпатичный бродяга, и в течение многих лет после этого в окрестностях Форта рассказывали истории о Самнере
О его замечательных способностях игрока в покер.

В начале апреля представилась возможность доставить скот на почту
. Наши были только скота в виду, тех, капитана Берлсон не
квалификации, а облавы и стадо тендер
осмотр. Было получено всего восемьсот заявок, что стало большим разочарованием для погонщиков, так как по крайней мере девяносто процентов из них соответствовали всем требованиям. Вскоре стало ясно, почему было получено так мало заявок, когда появился незнакомец и предложил купить
оставшиеся семьсот - смехотворно низкая цифра. Но погонщики
с подозрением относились к подрядчикам и принимающему агенту и,
отклонив предложение, вернулись и купили стадо капитана Берлесона.
Затем, объединив два отряда и смело заявив
о своей решимости двигаться в Колорадо, они погнали стадо
мимо Форта Самнер, направив на нас все полевые бинокли на посту.
Военные потребности Самнера, для его собственного использования и для индейцев, были хорошо
гуртовщикам были известны, и в
этот пост был открыт до того, как можно было договориться о продаже другого скота и он прибыл. Мои
наниматели, очевидно, досконально разобрались в ситуации, потому что
к полудню второго дня после выхода из форта нас
настигли подрядчики. Конечно, они свалили всю вину за небольшое количество полученного скота на правительство
инспектора и предложили купить
еще пятьсот или шестьсот голов из стада. Но обувь была на другой
ноги теперь погонщики действуя как независимо, как пресловутая свинья на
лед. Стадо никогда не приостановлена, подрядчиков, и когда мы
ездил в лагерь в тот вечер сделка была закрыта одна тысяча рулит
в двух долларов аванса голову над теми, которые были получены, но несколько
несколько дней до этого. Были даже припасены волы, и после доставки
крупного рогатого скота в Самнер мы продолжили путь на север с остатками, почти весь
из которых был крупный рогатый скот Бурлесонов.

В конце апреля мы приехали на линии Колорадо. Там мы были
приостановлен властями этой территории, в соответствии с некоторым законом от
карантин против Техасе крупного рогатого скота. Мы разбили лагерь у ближайшей
воды, рассчитывая доказать, что наше маленькое стадо перезимовало в Форт-
Самнер и, следовательно, были защищены от карантина, когда прибыли покупатели
из Тринидада, штат Колорадо. Бычки были смешанными, работает от
годовик в здоровый, крепкий четыре и пять лет, и при спокойной ночи
вернулся из Самнер с сертификатом, о чем свидетельствует каждый офицер
этой должности, показывая, что скот перезимовал северной широты
34, сделка была закрыта сразу, даже волы идут в в
феноменальные цифры в сто и пятьдесят долларов коромыслом. Мы
доставили стадо недалеко от Тринидада, направляясь в этот город, чтобы закупить снаряжение перед
возвращаемся. В фургон были внесены необходимые изменения, мулы были запряжены.
и мы отправились домой в праздничном настроении. Чуть более чем за
тридцать дней мои работодатели более чем удвоили свои деньги на Burleson cattle
И, естественно, ликовали.

Выручка от продажи "Тринидада" была перевезена в обратном фургоне,
хотя мы еще не получили ее для второй доставки в Самнер.
Песни птиц смешивались с нашими собственными, когда мы возвращались домой, и
свежесть раннего лета на первобытной земле, когда она уходила
на подъёмах и спусках, превратили поездку в восхитительное путешествие. Форт Самнер был достигнут в течение недели, где мы остановились на день, а затем отправились дальше, имея в повозке чуть больше пятидесяти тысяч долларов золотом и серебром. В Самнере двое мужчин попросили разрешения сопровождать нас обратно в Техас, и, поскольку они были хорошо вооружены и ехали верхом, а их количество было преимуществом, мы были рады их принять. Наш зимний лагерь в Боске-Гранде
промелькнул перед нами, когда мы спускались по долине Пекос со скоростью
сорок миль в день. По пути мы почти не встречали людей.
маршруту, и не было никаких признаков индейцев до обеда наши
достижения Конская пересечения. При прохождении Кинжал сгиба, в четырех милях
выше брода, Спокойной ночи, и рядом с нами парни ехали несколько
сто ярдов до фургона, рассказывая байки старого
влюбленные. Дорога делала неожиданный поворот, огибая несколько песчаных холмов, и
авангард уже скрылся из виду, когда свежий
Индейская тропа была перерезана; и когда мы натянули поводья, чтобы осмотреть указатель
, по нам открыли огонь. Ружейные выстрелы, за которыми последовало бегство
над нами пролетели стрелы, и мы попрятались, как вспугнутые перепела. Я
ехал на хорошей оседланной лошади и умчался по противоположной стороне
дороги от места стрельбы; но в последовавшей за этим разбеге несколько
мулов вылетели на дорогу. Один из двух человек, подобранных на посту,
был немцем, чей мул бросился в панике за своими товарищами и получил по себе
язвительный огонь со стороны спрятавшихся индейцев, остальные из нас повернули к
ближайшему укрытию. За исключением этого человека, все мы сделали круг.
вернулись через мескитовые заросли и добрались до фургона, в котором
остановились. Тем временем стрельба привлекла людей сзади, которые
бросились через песчаные дюны, обходя индейцев с флангов, которые немедленно
обратились в бегство. Безопасность remuda и вагон был первого рассмотрения
и опасность засады, предотвращенных нашими людьми от до
краснокожие. Порядок вскоре был восстановлен, когда у нас продолжилась, и вскоре встретились
молодой немец идет обратно вверх по дороге, кто только заметил
встречая нас, “Дем индейцы стреляли в меня”.

Индейцы, очевидно, не ожидали нас. Откуда они повернули
и где было совершено нападение, мы преследовали их по дороге в течение нескольких минут.
почти миля. Они просто услышали наше приближение и, предположив, что
авангард - это все, что было в отряде, пошли в атаку и
в свою очередь сами были удивлены нашей численностью. Но предупреждение было услышано
с этого момента, и по прибытии к перекрестку было обнаружено еще больше индейских знаков
. Несколько больших отрядов, очевидно, переправились через реку тем
утром и, без сомнения, в этот момент наблюдали за нами с
окружающих холмов. Каньон Касл-Маунтин-Гэп был хорошо приспособлен
для индейской засады; и поскольку от брода до
У его входа мы остановились на небольшом расстоянии от входа, как будто
разбивая лагерь на ночь. Все лошади под седлом были привязаны
на расстоянии четверти мили от повозки — лёгкая добыча для бедняги Ло, — а
остальным было позволено бродить где вздумается. В лагере царила
полная беспечность. Судя по знаку, который мы видели в тот день,
можно было не сомневаться, что там было около пятисот
Индейцы в непосредственной близости от Хорсхед-Кроссинг, и мы сделали всё возможное, чтобы создать впечатление, что мы были неопытными.
Но с наступлением темноты мы привели в порядок всех лошадей, запрягли их и отправились в путь, оставив костёр, чтобы обозначить наш предполагаемый лагерь. Пастухи дали нашему чернокожему повару указания: в случае нападения во время проезда через ущелье ни в коем случае не останавливать свою упряжку, а ехать вперёд, на равнину. Примерно треть из нас шла впереди повозки, за ними следовала остальная часть отряда, а остальные замыкали. Луна была на ущербе и не взойдёт
до самой полуночи, и в течение первых нескольких миль, пока мы не въехали
в каньоне почти не было слышно звуков, нарушающих тишину ночи
. Песчаная дорога заглушала даже шум повозки и
топот лошадей; но как только мы въехали в этот скалистый каньон, грохот
наш комиссар, казалось, призывал всех команчей и их союзников прийти
и ограбить нас. Не было ни одной остановки, гул нашего каравана
казалось, что он доносится сквозь Промежуток, раздаваясь вперед и назад, пока
наше продвижение, должно быть, не стало слышно на Хорсхед-Кроссинг. Но ожидаемого
так и не произошло, и в течение часа мы достигли вершины
равнина, где в стране было открыто и ясно, и нападение может привести к
были легко отбиты. На ночь были запряжены четыре свежих мула
и, перейдя на свободный аллюр, мы оставили позади двадцать миль этого засушливого
участка, прежде чем взошла луна. Короткий привал был сделан после
полуночи, чтобы сменить упряжки и оседлать лошадей, а затем мы
продолжили наше поспешное путешествие почти до рассвета.

Какие-то неясные предметы впереди заставили нас остановиться. Это было похоже на
караван, и мы окликнули его, не получив ответа. Несколько из нас спешились и
поползли вперед, но единственным признаком жизни был глухой, жужжащий звук
которые, казалось, исходили от группы остановившихся фургонов. Доклад был представлен двум погонщикам, которые посоветовали нам дождаться рассвета, который уже занимался, так как не исключено, что караван был захвачен и ограблен индейцами. Некоторые из нас объехали фургоны с другой стороны, и когда мы снова приблизились к ним в неясном свете, мы снова окликнули их и в ответ получили выстрел, который оторвал верхнюю часть уха одному из мальчиков. Мы немного посидели на земле, пока
наши вещи не были обнаружены
Единственный страж каравана, который поприветствовал нас. Он извинился, сказав, что, проснувшись, решил, что мы индейцы, не услышав нашего предыдущего оклика, и выстрелил в нас под влиянием момента. Он был известным торговцем по имени «Медок» Аллен и направлялся в Эль-Пасо, остановившись на переправе примерно в двадцати пяти милях от города и отправив своих волов обратно к воде. Его нынешний груз
состоял из орехов пекан, мёда и большого количества колоний живых
пчёл, которые жужжали во время нашей первой разведки.
По его словам, орехи пекан стоили пятьдесят центов за кварту, мёд — доллар за фунт, а пчёлы — сто долларов за улей. Починив повреждённое ухо, мы поспешили дальше и по прибытии обнаружили, что волы Аллена лежат у воды. Несколько лет спустя я встретил его в Денвере, штат Колорадо, разодетого с иголочки, с причёской и в дорогих духах. Он только что продал 1800 двухлетних бычков и положил
25 тысяч долларов в банк. «Сынок, позволь мне кое-что тебе
сказать, — сказал он, когда мы вместе выпивали, — этот Пекос
кантри был опасным регионом для честной жизни. Я
возвращаюсь в страну Бога, туда, где нет индейцев ”.

И все же Аллен умер в Техасе. В "фронтире" было какое-то очарование, которое держало в плену
мужчин. Я всегда обещала себе вернуться в Вирджинию, чтобы провести там
последние годы своей жизни, но исполнение так и не пришло. Я могу
сейчас понимаю, насколько был праздным ожиданием, увидев другим принять
попытка и провал. Я вспоминаю опыт старого пастуха, страдавшего
подобным заблуждением, который после почти полувека в
Юго-запад, решил вернуться к местам своего детства. Он
сколотил значительное состояние на торговле скотом и пробивал себе дорогу через
превратности пограничья, пока успех не увенчал его усилия. За это время вокруг него выросла
большая семья, и под
предлогом предоставления своим детям преимуществ старшего и
устоявшегося сообщества он продал свои владения и вернулся в свой родной
район. Через шесть месяцев он вернулся в разрозненную деревню, которую
он оставил на равнинах, приведя с собой семью. Вскоре
впоследствии я встретился с ним и с тревогой поинтересовался причиной его возвращения.
“Ну, Рид, - сказал он, “ я не могу объяснить тебе это так хорошо, как
хотя ты и пытался это сделать сам. Видите ли, я был чужаком в своем родном городе
. Люди, я думаю, были нормальными, но я обнаружил, что это был
я сам, кто изменился. Я пытался быть общительным с ними, но, честно говоря, Рид.,
Я просто не мог вынести этого в стране, где тебя никто никогда не приглашал.
выпить ”.

Неделя была потрачена на пересечение местности между реками Кончо и Бразос
. Не проходило и дня, чтобы индейские тропы не были перерезаны, все направлялись в
направляясь на юг, на ответвлении Ясной развилки, мы чуть не наткнулись на
лагерь из сорока вигвамов и навесов с несколькими сотнями лошадей
в поле зрения. Но мы ни на йоту не изменили нашего курса, проходя в пределах
четверти мили от их лагеря, очевидно, безразличные к тому, будут ли они
сопротивляться или позволят нам спокойно пройти. Наш блеф возымел желаемый
эффект; но мы поставили перед собой цель достичь форта Гриффин около полуночи
перед тем, как разбить лагерь. Команчи и его соратник были великими уважают, не
только их собственное физическое благополучие, но Анри и винтовка Спенсер
с помощью которого белый человек убил бизона на расстоянии, вдвое превышающем
длину полёта стрелы. Когда все преимущества были на его стороне — засада
и неожиданность, — Ло был смелым воином; в остальных случаях он проявлял осмотрительность.




Глава IV
Роковая поездка


Перед отъездом из Форт-Самнера между моими работодателями и подрядчиками было заключено соглашение о третьем стаде. Погрузка была назначена на первую неделю сентября, и было решено, что мы привезём 2500 бычков, с большим запасом на случай непредвиденных обстоятельств в пути. Поэтому, когда мы вернулись на ранчо Лавинга,
начались активные приготовления к следующему рейду. Были закуплены дополнительные лошади.
было приобретено несколько новых ружей самого современного производства, и
сразу же начался сбор скота под маркой Loving's, который продолжался в течение
шести недель. Мы прочесывали холмы и долины вдоль главной Бразос, и
потом начал Западе появился четкий вилка, перевозящих скот с нами, пока
сбор. Пастбище было в отличном состоянии, скот был жирным и
ленивым, и, за исключением слухов об индейцах, на небе не было ни облачка
.

Наш последний лагерь был разбит в нескольких милях выше форта Гриффин. Военные
защита не ожидали, но наша близость к этому пост
по соображениям безопасности из Индии вмешательства, а порой не более
половина наряд со стадом. Мы уже почти завершили нашу номера
когда, однажды утром в начале июля, краснокожих пробил наш лагерь с
насилие циклона. Нападение произошло, как обычно, примерно за полчаса
до рассвета, и, чтобы усугубить ситуацию,
скот обратился в паническое бегство при первом выстреле. В тот момент я был начеку
и, понимая, что это нападение индейцев, я сбросил новый
Шарп схватил винтовку и рванулся прочь во главе стада. Из-за грохота
более чем двух тысяч бегущих коров в моих ушах о слухе не могло быть и речи
, в то время как мое зрение стало бесполезным из-за темноты
утреннего часа. Еще у меня были очень четкие видения; не от
стада дикого скота, гремят под ногами, но каждый оттенок и
тень во тьме выглядел преследовать Команчей. Один раз я навел
винтовку на тень, но заколебался, когда вспышка шестизарядного револьвера
показала, что объект был одним из наших людей. Я знал, что их было четверо.
нам со стадом, когда его принуждать, но если остальные были так же сильно
сбитые с толку, Как я, было опасно даже подходить к ним. Но у меня был
королевский конь под началом, и я доверил ему свою жизнь, и он возглавлял забег
пока рассвет не раскрыл нашу личность друг другу.

Затем было обнаружено присутствие двух других мужчин с бегущим стадом
. Мы были в полных пяти милях от лагеря и, обратив наше
внимание на бегущий скот, вскоре перешли на сторону лидера. Основная часть
стада растянулась на милю, но мы напали на вожаков
справа и слева и вскоре заставили их повернуть обратно к лагерю. Тем временем
время, и с рассветом по нашему следу пошли и погонщики, и полдюжины мужчин, которые догнали нас вскоре после восхода солнца. Мы
пересчитали всех, и у нас не было ни одного копыта. За повозку и припасы
произошла ожесточённая схватка, и трое пони индейцев были убиты, а в нашу повозку попало около тридцати стрел.
В отряде, охранявшем коров, потерь не было, а если они и были среди
краснокожих, то раненых или убитых унесли их товарищи ещё до рассвета. Все сошлись во мнении, что там было около сотни воинов
в отряде, атаковавшем нас, и пока мы медленно гнали скот обратно в лагерь, погонщики засомневались, стоит ли гнать стадо к месту назначения в середине лета, когда команчи находятся на своих старых охотничьих угодьях.

В то утро в Гриффин было отправлено сообщение о нападении, и отряд кавалерии отправился по следу индейцев, шёл по нему до вечера и вернулся на пост ночью. Приближение к правительственному
посту обычно рассматривалось как дерзкий поступок краснокожих,
но презрение команчей и их союзников к гражданам и солдатам
алике был хорошо известен на границе с Техасом и вызвал мало комментариев.
Несколько лет спустя, средь бела дня, они совершили набег на город
Уэтерфорд, отвязал всех лошадей из навешивании шкафов, и демонстративно
ускакал с их испортить. Но преобладающий дух в нашем лагере был
не из тех, кто уступает низшей расе, и, верные своим
обязательствам перед подрядчиками, они продвинули подготовку к
запуску стада. В течение недели наша численность была завершена, два дополнительных человека
были обеспечены, и утром 14 июля 1867 года мы выступили вверх
чистая Вилка с немногим более чем двумя тысячами шестью сотнями крупных бычков. Это был
тот же самый старый маршрут на юго-запад, было явное отсутствие
энтузиазма по поводу старта, но ни одно слово разочарования не сорвалось
с уст мужчин или работодателей. Я никогда не был суеверным человеком,
у меня никогда не было предчувствия надвигающейся опасности, скорее, я всегда чувствовал
энтузиазм в своих начинаниях, но в то утро, когда флаг над фортом
Гриффин исчез из поля нашего зрения, я думаю, что в нем не было ни одного человека
но мы поняли, что наше путешествие будет оспорено индейцами.

Долго ждать нам не пришлось. Вблизи слияния Элм-Крик с главной
Клир-Форк на нас снова напали в обычное утреннее время. Лагерь был лучшим из доступных, но не очень удобным для обороны, так как местность была изрезана неглубокими оврагами и сухими руслами. С трёх сторон от лагеря было около ста ярдов открытого пространства, а с открытой стороны, в тридцати ярдах от лагеря, было небольшое углубление глубиной в несколько футов. К счастью, мы вовремя заметили, что несколько лошадей
фыркают и бьют копытами по земле, и Гуднайт тихо проснулся
мужчины, спавшие рядом с ним, которые, в свою очередь, будили остальных, когда
град стрел вонзился в землю вокруг нас и раздался
боевой клич команчей. Всегда осторожные, мы изучили ситуацию на привале
и привязали наших лошадей на кавалерийский манер к
толстой веревке, протянутой с защищенной стороны фургона к высокому
столбу, вбитому специально для этой цели. После атаки большинство мужчин
вскочили в седла и бросились на выручку ремуде
в то время как трое других и я, выстроенные в ожидании, побежали
добрался до оврага и спрыгнул в него примерно в сорока ярдах над фургоном.
Мы могли легко слышать ликование краснокожих прямо под нами в
неглубоком ущелье, и по ним был открыт анфиладный огонь с близкого расстояния
. Два орудия были резки травы из-под вагон, и,
зная индейцы подкрались к депрессии пешком, мы начали
быстрый огонь с наших карабины и револьверы, которые создали
впечатление от десятка винтовок на их фланг, и они взяли к себе
каблуки в паническое бегство.

Как только стрельба прекратилась, мы окликнули наших людей под фургоном и вернулись
к нему. С комиссаром были трое мужчин, один из которых был совсем мальчишкой,
который был ранен стрелой в голову в первый момент
нападения и затем жалобно бредил от своих страданий.
Повар-смугляк, который был одним из защитников фургона, утешал
мальчика, поэтому со словами ободрения на прощание мы забрались в наш
оседлали лошадей и поскакали в направлении тусклой пальбы вверх по ручью. Скот был уже не слышен, но беспорядочная стрельба указывала нам путь, и, несколько раз остановившись, мы наконец добрались до места.
активность. Наш оклик был встречен приветственными криками, и в следующий момент
мы ворвались к своим и доложили об отражении нападения
Индейцы из фургона. Ремуда метался туда-сюда,
толпа воющих дикарей кружила вокруг, едва на расстоянии ружейного выстрела,
в то время как наши люди ехали осторожно, проверяя и поворачивая взбесившихся в седле
лошадей, и никогда не упускали случая разумно бросить немного
поводья. Рассвет не наступал, и, опасаясь за безопасность нашего
комиссара, мы окружили ремуду и направились в лагерь.
Хотя в общей атаке участвовало, должно быть, более сотни индейцев
мы все еще были хозяевами положения, хотя они и преследовали нас
пока не достигли фургона и не привязали лошадей в веревочном загоне.
Некоторые из нас снова искали защиты в ущелье и рассыпались.
выше и ниже мы сделали несколько результативных выстрелов с близкого расстояния, когда
краснокожие прекратили борьбу и обратились в бегство. Как они свернули на Запад
на главной снимите вилку их веселых криков можно было различить
слышен на много миль в тишине утреннего воздуха.

На рассвете была проведена инвентаризация лагеря. Раненому парню оказали
первую помощь. Наконечник стрелы вонзился ниже и позади
уха, но были применены щипцы, и стальной наконечник был извлечен.
Повар тщательно промыл рану и приложил припарку из муки,
которая принесла почти мгновенное облегчение. А лошади были оседланы
следить за скотом, я отдал свой глаз над лагерем и насчитал более двух
сотни стрел в радиусе пятидесяти ярдов. Двое нашли пристанище
в медвежьей шкуре, на которой я спал. Десятки были вложены в
ходовой и коробке вагона, в то время как стационарные вспышки
морда Кридмур повара были сосредоточены необычное количество
стрелок В и вокруг своей цитадели. Негритенок проявил осторожность
и привязал шесть воловьих упряжек к переднему колесу фургона
таким образом, чтобы образовался барьер, используя промежутки между спицами
в качестве иллюминаторов. Поскольку он никогда не менял своего положения под фургоном, индейцы
целились в его вспышку, и во время довольно короткой схватки
двадцать стрел вонзились в эту баррикаду из воловьих упряжек.

На рассвете мы вышли на след быков. Это была пятая паника в стаде с тех пор, как мы начали, и это было очень плохо, потому что паника легко перерастает в манию у скота на пастбищах. Быки ушли с пастбища в восточном направлении, но, обнаружив, что их не преследуют, постепенно повернули направо, и на рассвете стадо оказалось у Элм-Крик, где его и остановили. Мы скакали по кругу
свободным галопом, прерия превращалась в пыль, а след
было так же легко найти, как и шоссе. Когда стадо оказалось на нашем пути,
Конечно, после обычного пересчёта был вызван интендант, и он привёл с собой
ремуду. За исключением того, что на волах были хомуты, ночью их всегда
отпускали на волю. Этим утром один из них был найден умирающим от
стрелы в животе. Гуманный выстрел облегчил страдания бедного животного,
а его товарищ побрёл к стаду, привязанный к повозке верёвкой. Среди скота было несколько странных быков, и вакансия была легко заполнена. Если мне и не хватает сострадания к моему красному брату, то это чувство усилилось из-за его
чудовищные зверства по отношению к бессловесным животным. Я был свидетелем гибели
нескольких фургонов, захваченных индейцами, видел их пепел и
железо и даже обугленные человеческие останки, и меня почти не тронула жалость
из-за полноты адской работы. Смерть милосердна и
гуманна по сравнению с перерезанием подколенных сухожилий быкам, выкалыванием им
глаз, отрезанием ушей, нанесением глубоких порезов от плеча до бедра,
и обрекает невинную жертву на мучительную смерть. И когда бессловесные
животных таким образом калечат во всех мыслимых формах мучений, как будто
на потеху бесам лукавым, мое сострадание к бедным
Ло прекращается.

Было невозможно, чтобы отправить раненого мальчика обратно в населенных пунктах, так
удобные двухъярусные было сделано для него в повозке. Поздно вечером мы
продолжили наше путешествие, рассчитывая ехать всю ночь, так как погода была хорошая
при свете звезд. Мы продвинулись довольно далеко, но к утру на нас обрушился ливень
, и скот снова обратился в паническое бегство. За весь мой опыт работы на свежем воздухе
Я никогда не видел такой непроглядной тьмы, которая сопровождала ту грозу; хотя
скакать галопом по прерии под проливным дождем не требовалось никаких усилий.
напрягите воображение, чтобы увидеть холмы, горы и леса со всех сторон
. Со стадом было четырнадцать человек, но работать в унисон было невозможно
и когда рассвело, у нас осталось меньше половины скота.
Лидерство сохранялось, но из-за беспорядочного дрейфа во время шторма
несколько отрядов бивса были отрезаны от основных сил,
предположительно, с тыла. Когда взошло солнце, люди были отправлены в путь парами и тройками.
Был обнаружен след пропавших бычков, и к
десяти часам каждое копыто было в руках или учтено. Я пришел с
последний отряд и обнаружил, что в лагере поднялся переполох из-за предполагаемого
дезертирства одного из матросов. Законопроект "янки", шестнадцать-летний мальчик, и
другой человек остались на попечении стадо, когда остальные из нас ударил
на охоту пропавший скот. Через час после восхода солнца видели, как мальчик
намеренно уехал от своего подопечного, без причины или оправдания, и
не вернулся. Общим предположением было дезертирство. Если бы он не
был установлен на одной из лошадей фирмы правонарушения может быть
упускается из виду. Но доставка стада зависит от седловины наличии,
и двое мужчин отправились по его следу. Дождь освежил землю,
и после того, как они проехали пятнадцать миль по следам лошади, мальчика
настигли, когда он шёл по коровьим тропам к стаду. Он просто заснул
в седле, а лошадь ускакала. Янки Билл
осенью ездил с нами в Самнер и хорошо зарекомендовал себя перед
работодателями, так что инцидент был прощён и забыт.

От Элм-Крик до начала сухой дороги была сплошная борьба
с бегущим скотом или отбивающимися от него индейцами. Несмотря на
При небрежном обращении стадо портилось и убегало от волчьего воя или лошадиного ржания. Обычно решающий момент наступал в тёмный час перед рассветом.до тех пор, пока не был достигнут засушливый пояс, все
команды поднимались в два часа ночи. Старт был рассчитан так,
чтобы добраться до сухой дороги в полнолуние, и, хотя это было
испытанием на выносливость для людей и животных, в пустыне было
облегчение — от скрывающегося дикаря, — которое компенсировало
её суровость. Три бессонные ночи мы пережили без ропота, и, когда мы добрались до Хорсхед-Кроссинг и напоили скот, мы
повернули обратно на плато и на время отпустили их. Причиной, по которой мы отпустили скот, было
присутствие индейских знаков у брода, но в
На следующее утро, когда мы собрали скот, эксперимент оказался дорогостоящим, так как
пропали триста шестьдесят три быка. Скот был
нервным и возбуждённым из-за жажды, и если бы он был
согнан в кучу, то началось бы паническое бегство, и бригадир
выбрал бы меньшее из двух зол, рассеяв стадо. В ту ночь мы
спали сном измученных людей, а на следующее утро даже подождали,
пока солнце взойдёт над скотом, прежде чем собрать его, дав
индейским ворам фору в целых десять часов. Кража скота со стороны
В команчах было что-то необычное, и были основания полагать, что нынешняя кража была организована мексиканцами-ренегатами, союзниками в войне 1836 года. Три отдельных отряда покинули перевал и направились на юг, каждый в сопровождении пятидесяти всадников. Один отряд пересёк Пекос по индейской тропе примерно в двадцати пяти милях ниже Хорсхеда, другой — ещё ниже, а третий продолжил путь по левому берегу реки. Янки Билл и «Мочо»
Уилсон, однорукий мужчина, пошёл по последнему следу и заметил их поздно
вечером, но держась на виду. Когда команчи убедились, что за ними следуют только двое, небольшие отряды воинов скрылись в холмистой местности и попытались зайти нашим людям в тыл. Уилсон был опытным жителем прерий, и как только он понял, что вернуть скот невозможно, они с Янки Биллом начали осторожно отступать. Ночью, когда они возвращались к броду, через который
переправился первый отряд, их поджидали коварные краснокожие.
Ржание пони предупредило их о
Заметив присутствие врага и объехав его с фланга, они избежали засады,
хотя их преследовали скрытные команчи. Уилсон был верхом на хорошей
лошади, а Янки Билл ехал на муле, и их преследовали так близко,
что, доехав до первой неровной местности, Билл свернул в овраг,
а Мочо поскакал в сторону, стреляя из своего шестизарядного револьвера,
чтобы отвлечь врага на себя. Янки Билл потом рассказывал нам, как он целый час держал морду своего мула,
когда спешивался, чтобы этот негодяй не скулил, провожая уходившую лошадь. Уилсон добрался до лагеря после полуночи и
доложили о безнадёжности ситуации, но наступило утро, а вместе с ним и
отсутствие Билла-янки в лагере. Полдюжины из нас отправились на его поиски
под предводительством однорукого жителя прерий, и через час
Билла встретили, когда он не спеша ехал вверх по реке. Когда его товарищ
упрекнул его за то, что он не вернулся под покровом темноты, он
возразил: «Чёрт возьми, приятель, я не собирался загонять своего мула до смерти только потому, что там было несколько
Команчи в стране!»

Накануне, когда мы гнали пропавший скот, я сопровождал мистера
Лавинга ко второму индейскому броду. Земля напротив брода была
сломанные и кустарником, дорога была пять или шесть часов назад, и, опасаясь
засада, пастух отказался следовать за ними дальше. С возвращением
Янки Билл в целости и сохранности добрался до лагеря, все надежды вернуть бивса были оставлены.
мы пересекли Пекос и повернули вверх по этой реке.
Теперь были предприняты усилия, чтобы успокоить стадо и привести его в нормальное состояние
, чтобы подготовить его к родам. Из-за набегов индейцев, безудержного
падения скота и неизбежной перегонки в сухую погоду скот
выглядел измождённым. Но при обилии воды и просто пастьбе
считалось, что на оставшейся части дистанции "бивз"
восстановят свою прежнюю форму и будут готовы к инспектированию в конце
августа. Индейские знаки были по-прежнему многочисленны, но небольшими группами,
и с неослабевающей бдительностью мы продвигались вверх по долине Пекос.

Когда до почты оставался день пути, мистер Лавинг взял Уилсона с собой
и направился в Форт Самнер. Из-за августовской жары восстановление стада шло медленно, но если бы удалось договориться о переносе на две недели, то, как считалось, быки подошли бы. Обстоятельства были
неизбежным; правительство было снисходительно раньше; поэтому, надеемся
выполняя свою миссию, старшим сотрудником фирмы отправился в
сторону. Двое мужчин покинули лагерь на рассвете, получив предупреждение Гуднайта перейти
реку по хорошо знакомой тропе, держась открытого места, хотя она
была дальше, в целях безопасности. Они были хорошо оседланы для поездки
, и больше никто не беспокоился об их благополучии до
второго утра, когда лошадь Лавинга пришла в лагерь, ржанием подзывая своих
товарищей. На седле были пятна крови, и рассказ о человеке
Тот, кто был осторожен с другими и беспечен по отношению к себе, был легко
раскушен. Ходили разные слухи. Присутствие лошади допускало несколько
интерпретаций. Засада индейцев была наиболее вероятной, и несколько человек
были отправлены на поиски разгадки. Мы находились в семидесяти милях
от Самнера, и шестеро из нас немедленно отправились обратно к стаду,
получив приказ вернуться ночью. Поисковый отряд был разделён на группы, по одной на каждом берегу реки Пекос, но в первый день охоты результатов не было. Стадо ушло на пятнадцать миль вверх по течению
в течение дня и на следующее утро поиски были возобновлены, работа
началась с того места, где она была прекращена накануне вечером. Ближе к вечеру того же дня
и с восточного берега, когда Гуднайт и я осматривали противоположный
берег реки, одинокий мужчина, почти обнаженный, вышел из пещеры на другой стороне
канала и над нами. Если бы не его отсутствующая рука,
сомнительно, что мы узнали бы его, поскольку он казался сумасшедшим. Мы
проехали напротив и окликнули его, когда он юркнул обратно в свое убежище; но мы
убедились, что это Уилсон. Другим поисковикам был подан сигнал
найдя вход в реку, мы переплыли её и подъехали к
пещере. Нас встретили радостными возгласами, и в следующее мгновение
Уилсон, пошатываясь, вышел из пещеры, его глаза были полны слёз.

 Он был в ужасном физическом состоянии и растерян. Мы целый час
выслушивали его рассказ. Они попали в засаду, устроенную индейцами, и побежали к
берегу реки, но были вынуждены оставить своих лошадей,
одну из которых схватили, а другая убежала. Лавинг был дважды ранен,
в запястье и в бок, но, воспользовавшись прикрытием, они
отбивался от дикарей до наступления темноты. Ночью Лавинг,
неспособный ходить, поверил, что умрет, и умолял Уилсона
совершить побег и, если возможно, вернуться к стаду. Устроив своего
работодателя как можно удобнее, Уилсон закопал свою собственную винтовку,
пистолеты и нож и начал возвращаться к стаду. Будучи
одноруким, он сбросил ботинки и почти всю одежду, чтобы
помочь ему переплыть реку, что он проделывал множество раз
путешествуя ночью и прячась днем. Когда его находят в
пещера, его ноги сильно распухли, что вынудило его передвигаться по дну реки
чтобы защитить их от налетов песка и колючек. Он был взят
за одним из мальчиков на коня, и мы вернулись в лагерь.

Уилсон твердо верил, что любовь умерла, и описал место
борьба настолько четко, что любой знакомый с реки не было бы никакой
разыскать точное место. Но на следующее утро, когда мы подъезжали к месту,
нам встретилась машина скорой помощи, водитель которой сообщил, что
Лавинг был доставлен в Самнер грузовым транспортом.
Получив эту информацию, Гуднайт поспешил на пост, а остальные осмотрели место происшествия, нашли закопанные ружья Уилсона и вернулись к стаду. Впоследствии мы узнали, что на следующее утро после ухода Уилсона Лавинг подполз к реке, чтобы напиться, и, посмотрев вверх по течению, увидел, что кто-то в миле или больше от него поит лошадей. Выстрелив из пистолета, он привлёк к себе внимание и был спасён, а индейцы ушли за ночь. Своему напарнику
Мистер Лавинг подтвердил рассказ Уилсона и обрадовался, узнав, что его
товарищ тоже сбежал. Все, что могла сделать медицинская наука, было
хирурги почты оказали помощь ветерану-пастуху, но после промедления
через двадцать один день он умер. Уилсон и раненый мальчик оба поправились,
скот был доставлен двумя партиями, и в начале октября мы
отправились домой, неся забальзамированные останки первопроходца-погонщика
на легком транспорте. Поездка прошла без происшествий, путешествия было сделано
в основном по ночам, и по прибытии в любви границы домой, шесть
сто миль от Форт-Самнера, его останки были положены в покое
Масонские почести.

Более тридцати лет спустя против правительства был подан иск о возмещении ущерба за
скот, потерянный на переправе Хорсхед. Мы с Уилсоном были свидетелями
перед уполномоченным, которого послали для сбора доказательств по этому делу. Слушание
проходило в федеральном суде, и после его окончания Уилсон, будучи
пьяным, обвинил меня в том, что я подозревал его в том, что он бросил своего работодателя, —
подозрение, которое я действительно испытывал, когда мы обнаружили его в пещере. Я никогда не говорил этого ни одному живому человеку, но это была
правда, дремавшая целое поколение, прежде чем найти выражение.




 ГЛАВА V
ЛЕТО 1968 ГОДА


Смерть мистера Лавинга положила конец моему найму для перегона скота в Форт-
Самнер. Младший партнер фирмы стремился продолжить торговлю,
которую мы тогда наладили, но отсутствие какой-либо защиты от
индейцев, ни государственной, ни федеральной, было безнадежным. Техас
страдал от внутренних проблем Реконструкции, отеческое правительство
мало заботилось о благополучии штата, который недавно воевал против
Союза, и в сложившихся условиях не было никакой надежды на защиту
жизни или собственности. Соответственно, мы получили расчет.
мы уехали, и я вернулся с Джорджем Эдвардсом на ранчо его отца. Последние
восемнадцать месяцев мне дали напряженной учебы, но у меня возникла
на ноги, чувствуя, что еще раз я право на место среди мужчин.
Риск того, что были понесены погонщиками выступали как физические
стимулятор, внешний жизнь меня жесткой, как железо, и я вышел
тигля яркий с надеждой молодежи и плавучесть со здоровьем
и сила.

Тем временем возникла небольшая торговля скотом с Севером.
Бакстер-Спрингс и Абилин, оба в Канзасе, начинали процветать.
упомянутые в качестве возможных рынков сбыта, лайт-драйвы побывали в этих точках
нынешним и предыдущим летом. Старший Эдвардс
исследовал новую торговую точку, и по возвращении Джорджа и меня
был полон энтузиазма по поводу перспектив рынка. Индейцев не было.
На северном маршруте не было проблем, и хотя спрос
в целом был неудовлетворительным, вера погонщиков в будущее была
непоколебимой. Недавно в Абилин была проведена железная дорога, были построены склады для скота
летом 1861 года для размещения грузоотправителей,
в то время как фирма проницательных, дальновидных янки делала большие заявления о том, что
создала рынок и место встречи для покупателей и продавцов
техасского крупного рогатого скота. У организаторов схемы был контракт с
железной дорогой, по которому они должны были получать премию за весь отправленный скот
с этого момента, и техасским погонщикам были предложены все стимулы для
сделайте Абилин своим пунктом назначения в будущем. Недружелюбие
других штатов по отношению к техасскому скоту, вызванное разрушительным действием лихорадки
, переданной южанами домашним животным, привело к введению карантина
применяется против всех видов скота с Юга. Ситуация была в плачевном состоянии
, и менее одного процента государственных запасов
крупного рогатого скота нашло внешний рынок сбыта в 1867 году, хотя
владельцы ранчо в целом были полны надежд.

Я провел остаток месяца октября в Эдвардс ранчо. Мы
вернулись как раз к падению брендинга, и Джордж, и я, мы оба сделали
приемлемо руки при работе. Я овладел искусством обращения с верёвкой, и хотя мы обычно загоняли скот в загон, не проходило и дня, чтобы нам не приходилось вытаскивать верёвкой диких коров из зарослей. Беспокойство
обучение вскоре сделало меня экспертом, и до конца месяца я поймал
и поставил себе клеймо более сотни индивидуалистов. Крупный рогатый скот был настолько
бесполезен, что никто не брал на себя труд клеймить его полностью;
крошки были приемлемы для меня, и, поскольку никто другой не заботился о них и
Я так и сделал, остатки ассортимента достались моему бренду. Если бы я был
амбициозные, удвоить эту цифру можно было легко крепится, но мы
никогда не ходил в домашнем кругу в сборе телят к бренду. Все
руки на ранчо Эдвардса, негров и мексиканцев, постоянно
Я заходил в загоны и указывал на бесхозный скот, а затем рисовал на его боках несмываемой краской цифры «44». Я питал слабость к тёлкам, и когда я видел одну из них, не было такого густого кустарника или такого дикого животного, которое не стало бы «рыбкой» для моей верёвки. Во многих случаях за коровой с неизвестным клеймом всё ещё следовали её двухлетний, годовалый и нынешний телёнок. Согласно обычаям страны, любое неклеймёное
животное в возрасте от года и старше считалось бродячим и принадлежало
любому, кто желал заклеймить бесхозное животное. Таким образом, тысячи голов скота
дожил до старости, размножился и разросся, умер и стал пищей для
червей, никому не принадлежа.

После клеймения мне вскоре стало не терпится что-нибудь сделать.
До следующей весны скот не будет двигаться, а зима в безделье мне не по душе. Охота на бизонов утратила для меня свою привлекательность, сварливые дикари ревностно относились к любому вторжению на их старые охотничьи угодья, и, встретившись с ними множество раз за последние полтора года, я больше не хотел с ними знакомиться. У меня по-прежнему была моя лошадь, теперь уже привыкшая к новым условиям, и
в моем кошельке были деньги, и однажды утром я объявил о своем намерении навестить
других моих товарищей в Техасе. Были высказаны протесты против моего отъезда, и в качестве
стимула к тому, чтобы я остался, Эдвардс-старший предложил снарядить
Джордж и я следующей весной пригоняем стадо крупного рогатого скота и отправляемся в путь
в Канзас. Мне не терпелось найти работу, но, заверив моего хозяина, что он
может рассчитывать на мои услуги, я все же сослался на свое желание увидеть другие
районы штата и возобновить старые знакомства. Стадо не могло появиться раньше середины апреля, так что я сказал своим друзьям, что
чтобы помочь собрать скот, я оседлал лошадь и покинул гостеприимное ранчо.

После недели тяжёлой езды я добрался до дома своего бывшего товарища на
реке Колорадо ниже Остина.  Меня радушно встретили, но из-за очевидной бедности семьи мой визит
был недолгим.
Продолжая двигаться на восток, я остановился в округе Вашингтон, одном из
старейших поселений в штате. Казалось, что бремя Реконструкции
опустилось на людей, как пелена, и только граница
избежала его. Но, добравшись до места назначения, я был полон решимости
лучшее из этого. В доме моего будущего товарища я чувствовал себя немного больше
домой он женившись после его возвращения и, естественно, из
веселый нрав. В течение года, предшествовавшего капитуляции, мы с ним
вели ожесточенные споры на стороне Конфедерации и были закадычными друзьями. Мы
также в значительной озорства вместе; и его жена, казалось,
меня знают по его репутации так же, как я знал ее мужа. До того, как проволока
напряжение в моем визите прошло, я был так же свободен с этой парой, как если бы они были
моими родными братом и сестрой. Факт был слишком очевиден, что они
Мы боролись с бедностью, но были полны оптимизма, и оставаться у них в гостях надолго было бы неудобно. Поэтому я начал искать, чем бы заняться, — чем угодно, не важно. Единственная работа, которая была в поле зрения, — это компания по дноуглубительным работам, которая занималась улучшением нижнего течения реки Бразос по контракту с правительством штата. Мой старый приятель умолял меня не иметь ничего общего с этой работой, предлагая поделиться со мной последним куском хлеба, но тогда в нём ещё не улеглась вся ненависть, вызванная войной, и я
имел. Я буду работать на федеральном, как только кто-либо другой, при условии, что он
выплатили мне обещанной зарплаты, и, давая волю моему порыву, я сделал
приложения в штаб-квартире дноуглубительных и был поставлен во главе
отряд негров.

Я должен был получать шестьдесят долларов в месяц и питание. Компания управляла
бакалейным магазином, обычным предприятием “ощипи меня”, и вскоре я
понял, что побудило меня предложить такую хорошую зарплату. Все сотрудники
были обязаны получать зарплату в виде припасов, которые продавались в столовой в три раза дороже их реальной стоимости. Я был
вырос среди негров, умел с юмором и справиться с ними, работа
легко, и я дрейфовал вместе со всеми свои способности оповещения. Вскоре я
увидел, что на оздоровление реки был наименее компании
озабоченность, занятость большого числа людей главным
мотив, пока они обнажили свои зарплаты в поставках. Правда, мы
разбросали несколько ложементов из плавника; с помощью плоскодонной
шаланды мы подняли и вырезали несколько старых коряг, срубленных деревьев
в реку, чтобы предотвратить размывание ее берегов, и мы построили большой
несколько ветряных плотин, чтобы выровнять или изменить русло. Казалось, что это был общий контракт — награда для верных — и он допускал любое количество дополнительных работ, за которые можно было взимать плату по любой цене, которую подрядчики сочтут подходящей. В конце первого месяца я, естественно, потребовал свою зарплату. Мне выдвигали разные оправдания, но меня сердечно пригласили брать всё необходимое в столовой.

Прошёл второй месяц, в течение которого единственной действующей валютой были
земельные сертификаты. Штат Техас, на её территории
После вступления в Союз она сохранила контроль над своими землями, более половины территории штата не было востребовано к концу гражданской войны. Правительство «ковровых мешков», находившееся тогда у власти, щедро раздавало своим фаворитам участки земли для любых общественных нужд. Сертификаты выдавались в виде долговых расписок на участки государственной собственности площадью по 640 акров каждый и стоили от трёх до пяти центов за акр. Владелец одного или
нескольких участков мог бы расположиться на любой незанятой территории нынешнего штата
просто изучив и зафиксировав свой выбор в центре округа. В
сума была на слуху, никто не заботится о ней, и о прекращении
моей второй месяц мне предложили четыре секции для моего услуги
дату, при условии, что я бы дольше оставаться на службе у компании. Я знал
стоимость земли в старых Штатах, на самом деле, я уже положил глаз на
несколько великолепных долин на Клир-Форк и принял предложенные
сертификаты. Идея прочно обосновалась в моем сознании, и я обменял
один из своих шестизарядников даже на часть сумы и выиграл несколько
больше в карточных играх. Я научился играть в покер в армии, по крайней мере, знал основы игры, и к середине марта у меня уже были сертификаты на тридцать участков земли. Близилось время моего возвращения в округ Пало-Пинто, и я разорвал отношения с компанией по дноуглубительным работам и вернулся в дом своего старого товарища. Я оставил у него свою лошадь и под предлогом того, что
хочу хорошо накормить животное перед обратной дорогой, несколько раз за зиму
сунул своему приятелю по маленькой золотой монете. Он насмехался надо мной
Я был доволен своей землёй, но, проведя день с этой парой, я отправился в обратный путь.

 Повсюду были видны признаки весны.  Моя поездка на север была гонкой со временем, но я обогнал пробивающуюся траву, распускающиеся деревья, первые цветы и брачующихся птиц и добрался до ранчо Эдвардса в последний день марта. Любое количество крупного рогатого скота уже было
зарезервировано для формирования стада, более половины необходимых верховых лошадей
были в наличии или обещаны, и они только и ждали моего возвращения. Я
понятия не имею, каковы требования рынка в Канзасе, и никто другой
казалось, что больше этого не знал, но в конце концов было решено перегнать смешанное стадо
из двух с половиной тысяч в качестве эксперимента. Промоутеры рынка
Абилин наводнили Техас рекламными материалами в течение всей зимы
, настаивая на том, что перегонять следует только отборный скот, однако
информация не имела особой ценности, поскольку местные обычаи классифицировали все живое
поголовье. Говядина есть говядина, независимо от того, весит она восемьсот или тысячу двести
фунтов, корова остается коровой, когда ей больше трех лет, и так далее до конца
из главы. Из чисто эгоистичных побуждений, желая получить крепкий скот для поездки, я предложил, чтобы в состав стада не входили животные младше трёх лет, а предпочтение отдавалось взрослым быкам.
 Джордж Эдвардс тоже поддержал эту идею, и, поскольку наш опыт перевозки скота имел некоторую ценность, было приказано не брать животных, которые не были достаточно взрослыми, упитанными и сильными для путешествия.

 Я должен был получать пятьдесят долларов в месяц и сам обеспечивать себя лошадью. Лошади
были дешёвыми, но я хотел хороших, и после недолгих поисков я
добыл четыре по своему вкусу в обмен на сто долларов золотом. У меня
еще оставалось немного денег от моей зарплаты за то, что я перегонял скот в Форт.
Самнер и я начали подыскивать быков, в которых можно было бы вложить остаток денег
. Имея немного, я должен быть очень осторожен и вкладывать деньги
во что-нибудь основное; и помня о хороших ценах, текущих в
Колорадо прошлой весной я предложил поставить рабочий скот
волов для склада. Мое предложение было принято, и, соответственно, я
начал наводить справки о наличии вагонов. Наконец-то я услышал о грузовом
в соседнем графстве на востоке, владелец которого умер прошлой зимой, а управляющий выставил его имущество на продажу. Я не стал терять времени и отправился посмотреть на волов и разыскать их владельца, которым оказался землемер из столицы графства. Там было две упряжки по шесть волов в каждой, прекрасный скот, и я надеялся купить шесть или восемь волов. Но землемер настоял на продаже обеих команд, предложив
зачислить на мой счёт любую сумму, если я смогу предоставить ему гарантии. Я никогда
никому не рассказывал о своих земельных сертификатах и хотел узнать, есть ли в них
Я достал и предъявил сертификаты землемеру. Он просмотрел их, произвёл подсчёты и сообщил мне, что в его округе они стоят около пяти центов за акр, или почти тысячу долларов. Он также предложил принять их в качестве залога, заверив меня, что сможет использовать некоторые из них при поиске земель для поселенцев. Но это была не моя идея — продать земельный надел, и сделка была легко заключена на
двадцать четыре вола, ярмо и цепи. Я заплатил столько, сколько мог, и оставил сертификаты в качестве залога. Как я
Оглядываясь на свою богатую событиями жизнь, я не могу вспомнить ни одного особенного момента, когда я чувствовал бы себя таким же богатым, как в тот вечер, когда я приехал на ранчо Эдвардсов с двенадцатью волами, запряжёнными в одну упряжку. Чернокожие и
мексиканцы собрались вокруг, даже члены семьи, чтобы полюбоваться на этих здоровяков, и я помню, как у меня по спине пробежала дрожь, когда мисс Гертруда
прошла вдоль колонны, ласково похлопывая каждого ближайшего вола, словно проявляя личный интерес к моему имуществу.

Мы подождали, пока трава вырастет, прежде чем начать сбор. Полдюжины
отар на домашнем пастбище — это всё, что было нужно
завершая подсчёт голов, приписанных к ранчо Эдвардса. Три других
скотовода должны были привести по тысяче голов и предоставить по одному
человеку, так как не было необходимости клеймить скот, поскольку все
знали ранчо, и клейма, которые использовались для формирования стада.
Двенадцати человек было достаточно, так как это была открытая прерия,
простиравшаяся между Техасом и Канзасом, населённая цивилизованными
племенами. Все темнокожие и
Мексиканцев с домашнего ранчо, которых можно было оставить,
нужно было взять с собой, так что пришлось нанять только троих чужаков. Поездка
это рассматривалось как эксперимент, поскольку не требовалось никаких денежных затрат, даже
мука и бекон, которые поступали в магазин, поставлялись из
семьи Эдвардсов. Страна предоставила лошадей и крупный рогатый скот,
и если проект окупался, то хорошо; если нет, то были небольшие
убытки, поскольку дома они ничего не стоили. 20 апреля было назначено на
начало. Три дня работы на домашнем пастбище, и у нас было две тысячи голов.
стадо крупного рогатого скота, состоящее из сухих или бесплодных коров и бычков трех лет и старше.
добрая половина последних - крупные маточники. Мы отбраковали
Мы вернулись и сократили наши угодья до 1600 акров, и когда
прибыли дополнительные силы, у нас в стаде было чуть больше 2800
голов скота. Мексиканца назначили ответственным за
ремуду, негр с тремя упряжками волов присматривал за продовольствием,
и мы отправились в путь с десятью всадниками вокруг стада.

Каждому мужчине полагалось по пять-шесть лошадей, у каждого было по одному-два
шестизарядных револьвера, а в повозке лежало с полдюжины винтовок разных марок. Стадо двигалось на север лёгкими переходами по открытой местности
за нами следили, пока мы не добрались до Ред-Ривер, где нам не повезло потерять Джорджа Эдвардса из-за болезни. Он был бригадиром, от которого все получали приказы. При переправе через территорию народа чикасо пришлось переправлять скот вплавь. Мы разделили его на небольшие группы, и целый день провели в воде, переправляясь вброд и обратно. К вечеру наш бригадир ослаб от переохлаждения, а ночью у него поднялась температура. На следующее утро ему стало хуже, и, поскольку нужно было вывести стадо на открытую местность, Эдвардс взял с собой старого негра и
вернулся на ранчо в техасской части. Несколько дней спустя нас догнал
негр со словом, что его хозяин не сможет
сопровождать скот, и что я должен отвести стадо в
Абилин. Негр остался с нами, и при первой возможности я
подобрал другого человека. Через неделю мы вышли на проселочную дорогу,
державшую направление немного на северо-запад, по которой недавно прошли стада. Этот
след привел нас к другому, который шел вверх по южному берегу реки
Вашита, и через две недели после прибытия в Страну мы вошли в то, что
впоследствии он стал известен как тропа Чисхолма. Чикасо были одним из
цивилизованных племен; его члены вступали в браки с белыми.
пока их идентичность как индейцев почти не была утрачена. Они владели прекрасными домами
и фермами в долине Вашита, были гостеприимны к незнакомцам, и
там, где кровь аборигенов была должным образом разбавлена, женщины были
поразительно красивы. В этой же долине, пятнадцать лет спустя, я
увидел стадо из тысячи семи голов крупного рогатого скота, которого кормили кукурузой. Зерно
было доставлено на фуражные склады по цене десять центов за бушель, и у бивов были
затем девять месяцев был полностью на корме. В стране не было железных дорог.
и единственным выходом для излишков кукурузы было скармливать ее
скоту и перегонять его на какой-нибудь пункт отгрузки в Канзасе.

По сравнению с маршрутом в Форт Самнер, северный был
раем. Не проходило и дня, чтобы не было изобилия воды, в то время как
трава просто покрывала местность ковром. Мы просто шли вперед, пересекая
то, что тогда было Ничейной территорией и Чероки Аутлет, никогда
не видели другого стада, пока не въехали в Канзас. Мы развлекались
Как мальчишки, вышедшие на прогулку, мы бродили по округе,
полной всякой дичи, и наш чернокожий повар был занят тем, что жарил оленину и запекал индеек. На тропе родился телёнок, мать которого была довольно
спокойной, и мы вырастили её как молочную корову, а «Бык», её детёныш,
стал нашим любимцем. Под повозку была подложена коровья шкура для перевозки
дров и тяжёлой кухонной утвари, а телёнку выделили место в гамаке, пока он не научился ходить. Но когда Булл подрос, он стал ходить за повозкой, как собака, предпочитая компанию людей.
как его собственная мать. Вскоре он научился есть холодное печенье и кукурузную кашу и
привязывался к нам во время еды, ожидая объедков. Нам всегда приходилось следить за тем, где телёнок ложится спать,
потому что он был чёрным негодником, и люди могли споткнуться о него во время
смены караула ночью. Его никогда нельзя было заставить
идти пешком с матерью, но он следовал за повозкой или ехал в гамаке
и всегда был рад, когда на него обращали внимание. Иногда мы получали до двух галлонов молока в день
от коровы, но было жалко смотреть на её тщетные попытки увести потомство от повозки.

Мы проехали к западу от города Уичито и в начале июня добрались до места назначения.  Там меня ждало несколько писем с инструкциями избавиться от стада или сообщить, есть ли возможность продать его. Мы разбили лагерь примерно в пяти милях от Абилина,
и прежде чем я успел сообщить о стоимости скота, полдюжины покупателей
осмотрели стадо. На рынке были люди, которым нужен был мясной скот,
чтобы выполнять контракты с армией и индейцами, а также фермеры с востока
Штаты, перевозчики и спекулянты в изобилии, ковбои, ищущие скот, чтобы основать новые ранчо, и едва ли проходил день, чтобы поселенцы не спрашивали о волах, чтобы распахивать прерии. Десяток стад прибыло раньше нас, рынок уже открылся, и, как только я понял, каковы текущие цены, я был занят, как фермер, готовящийся косить гречиху. Все упряжки волов были проданы в течение недели, один владелец ранчо забрал всех коров, армейский подрядчик забрал тысячу самых крупных быков, фермеры из Айовы забрали молодняк
быков, и через шесть недель после прибытия у меня не осталось ни одного копыта.
 Тем временем я вёл учёт каждой продажи, клейм и номеров, чтобы отчитаться перед владельцами скота.  Как только я получал деньги, я отправлял их домой чеками, за исключением выручки от продажи быков, которая оставалась у меня.  Я купил и продал две целые упряжки лошадей на спекуляциях, выручив пятнадцать лучших из них и триста долларов.

Оборудование для содержания крупного рогатого скота в Абилине не было завершено до тех пор, пока
поздно в сезоне 67-го года, еще двадцать пять тысяч разведение найдено
рынок есть лето и осень. Привод текущего года будет
утроить это количество, и каждый, казалось, довольны будущие перспективы.
Город приобрел вид приграничного процветания; салунов, игорных домов
и танцевальных залов стало больше, и все законные направления бизнеса
расцвели, как зеленый лавр. Я познакомился со всеми
погонщиками, и на меня обычно смотрели как на очень хорошего продавца,
секрет заключался в нашем отборном скоте. Например, северный
покупатели могли видеть разницу в три доллара за голову у трехлетних бычков
, но для среднестатистического техасца все они были одинаковы по возрасту.
Мои знания детстве скот объяснил мне разницу, но в
спектр дело нельзя было применить принцип. Я завел много
теплых друзей как среди покупателей, так и среди погонщиков, объединил их и
добился успеха в продажах, и мне действительно было жаль, что мне пришлось
уйти до окончания сезона. Мне понравилась атмосфера dicker и
traffic, мы совершили одну из крупнейших распродаж сезона с нашим
бивз и уходил, твердо убежденный, что я не упустил из виду
ни одной особенности рынка, имеющей будущую ценность.

После продажи волов мы нарушили какой-то из наших седло запас проводов,
изменил дышло повозки для лошадей, и начали по всей стране
дома, с нашей полной remuda с нами. Где я пошел вверх по тропе
с пяти лошадей, я вернулся с двадцатью; некоторые из волов я
продается по ВЧ их первоначальной стоимости, в то время как ни одна из них не удалось двойной
мои деньги—в кредит. В целом, я никогда не видел таких хороших времен
и так легко зарабатывал деньги. В конце концов, мы следовали
тропа, но вместо того, чтобы спуститься по Уошите, как мы пришли, мы
пошли по тропе Чисхолм до границы с Техасом, пересекая ее у того места, которое
впоследствии стало известно как вокзал Ред-Ривер. Оттуда домой было легко добраться
и после четырехмесячного и пятидневного отсутствия экипаж
с размаху въехал на ранчо Эдвардсов.




ГЛАВА VI
СЕЯЛ ДИКИЙ ОВЕС.


Результаты перегона скота на север были неожиданностью для всех. Мои
работодатели были в восторге от своего эксперимента, общие расходы на
содержание стада не превышали пятидесяти центов за голову. Предприятие имело
оформил более пятидесяти двух тысяч долларов, седло лошади вернулись
в хорошем состоянии, несмотря на то, что кредит был выдан мне в общем
управления. На основании моих счетов за продажу я составил отчет, и как только мои
расходы были утверждены, было легко распределить каждому владельцу
его справедливые взносы за сезонную поездку. После этого я был волен идти своей дорогой.
Единственным важным моментом в окончательном урегулировании было остроумное
утверждение одного из владельцев, который выразил удивление по поводу того, что я когда-либо
переводил какие-либо средства или возвращал, лукаво признав, что никто
ожидал этого. Потом вдруг, сделав вид, что обнаружил управляющих
мотив, он вызвал Мисс Гертруда, и смутил ее изобилие
спасибо, заявив о том, что она одна спасла его от гибели четырех
сто скота.

Следующим шагом было выкупить мою земельную книжку. Землемеру не терпелось
выкупить ее часть, но я был слишком богат, чтобы расстаться даже с одним участком.
участок. Однако во время нашего разговора выяснилось, что он выполнил
свое поручение от штата, и когда я упомянул о своем намерении
найти землю, он подал заявку на проведение геодезических работ. Тот факт, что я
ожидалось, что мое местонахождение в другом округе не будет иметь значения для внештатного сотрудника.
соответственно, мы пришли к соглашению. Яблоко
из моих глаз была долина на ясном вилка, выше ее слияния с
основной Бразос, и от карты в маркшейдерском отделении я был в состоянии указать
из той местности, где я ожидал, чтобы сделать мой местах. Он доказал, что
об обязании должностного лица и дал мне всю рутинную детали, и
назначение было сделано с его представить через неделю в Эдвардс
ранчо. Понадобятся повозка и повар, носильщики цепей и флагманы
надо было брать с собой, и я начал искать снаряжение.
Трое наемников, которые шли со мной по тропе, все еще были в деревне
я нанял их и нанял повара. Джордж Эдвардс одолжил
мне повозку и две упряжки волов, даже сам поехал за компанию.
Комиссар был обмундирован на месяц пребывания, и в день
ожидается приезд сметчика наряд был запущен
Бразос. У каждого из мужчин была одна или несколько личных лошадей, и, если взять с собой всех
моих, у нас было около тридцати верховых лошадей. Джордж и
Я остался, и по прибытии землемера мы отправились в Пало-Пинто, административный центр округа, к которому для юридических целей была присоединена вся неосвоенная территория к западу. Главной целью нашего визита в город было выяснить, есть ли какие-нибудь земли рядом с местом, где Клир-Форк впадает в основной поток, и таким образом найти подходящий участок для начала нашей геодезической съёмки. Но, судя по записям, вокруг слияния этих водотоков не было никаких земель, поэтому нам пришлось искать подходящий участок.

Согласно старым обычаям, перешедшим от испанцев к техасцам,
углы всегда устанавливались по естественным ориентирам. Объединение
ручьев, засушливых рек, насыпей, лагун, обнажения горных пород, фактически
всего неизменного и установленного природой, использовалось в качестве точки
начала. В поиске испанских земельных грантов века
половина предыдущих, песчаных барханов, которые часто используются, и, когда эти старые
уступок стал стоимости и обследованы, некоторые уголки были
сместился мили или более под действием ветра и сезоны на
Санд-Хилс. Соответственно, обогнав наш наряд, мы направились к
этапе Бразос и снимите вилку, идущие нашим пунктом назначения
второй день. Первое, что удалось установить в углу или начала
точка. Вокруг слияния рек росло несколько массивных бревен, поэтому, выбрав
старый сосновый дуб патриарха между двумя ручьями, мы сделали надрез на дереве и
проложили линию до отлива в месте слияния двух рек. Другое
были установлены деревья-свидетели и сделаны надрезы, линии были проложены под углом к
берегам обоих ручьев, и между
корнями соснового дуба была вырыта яма глубиной в два фута, воткнут в нее кол и выемка
заполнили углем и накрыли. Таким образом, был установлен законный угол или начальная точка.
Но поскольку земля, которую я хотел получить, находилась на некотором расстоянии вверх по течению Клир-Форк, мне нужно было сначала пройти шесть миль на юг и установить угол, а затем пройти то же расстояние на запад и найти ещё один угол.

 Тридцать участков земли давали мне право на участок площадью пять на шесть миль, и я решил, что большую его часть нужно расположить на южной стороне Клир-Форк. Теперь был разбит постоянный лагерь.
Для поиска земли потребовалось около десяти
через несколько дней землемер и Эдвардс отправились обратно. Они должны были
встретиться в административном центре округа, зафиксировать установленные границы и зарегистрировать мои владения, оставив меня и других парней. Я намеревался построить загон и, возможно, хижину на этой земле, не подозревая, что мы пробудем здесь дольше, чем несколько недель. Древесины было в изобилии, и, выбрав место в прерии, мы начали строить загон. Это была непростая задача: частоколы длиной в двенадцать футов были сделаны из прочного дерева, а столбы ворот были четырнадцати дюймов в диаметре у основания.
конец, требующий, чтобы обе упряжки волов тянули их к выбранному месту.
последние были вырезаны на два фута длиннее частокола, причем дополнительная длина
была вмурована в землю, что придавало им устойчивость для удержания прутьев,
которыми были закрыты ворота. Десять дней ушло на рубку и
перетаскивание бревен, причем некоторые из более крупных частоколов были разделены надвое, чтобы
пять человек могли погрузить их на повозку. Рытье узкой
траншеи глубиной пять футов, в которой были установлены вертикальные частоколы, было
тяжелым испытанием; но почва была песчаной, и благодаря упорству удалось
было завершено. Вместо нескольких недель на строительство ушло больше месяца.
загон, но когда он был закончен, в нем могла поместиться тысяча бегущих коров.
в самую штормовую ночь, которая когда-либо была.

После окончания загона мы охотились в неделю. Страна была жива с
игры всех видов, даже иногда Буффало, в то время как дикие и без клейма
разведение видели ежедневно. Никто из мужчин, казалось, не стремился покидать долину
но запасы продовольствия нужно было пополнять, поэтому двое из нас совершили
поездку в Белкнап на вьючной лошади, вернувшись на следующий день с едой,
сахар и кофе. За десять дней мы построили хижину, грубую, но прочную, с дощатой крышей, глиняным полом и большим камином. Был конец сентября, и, поскольку приближался сезон клеймения скота, можно было ожидать, что по долине будут проезжать охотники за коровами. Наличие загонов, естественно, делало моё место штаб-квартирой для скотоводов, и мы обосновались там до конца сезона клеймения. Но обилие одичавших и диких
животных было настолько заманчивым, что, когда мы собрали стадо, в нём было триста голов.
прибыло первое снаряжение для охоты на коров. На одном озере на территории, которая сейчас известна как
Южно-Прери в одну ночь лунная, то веревкой и привязаны
сорок голов, на следующее утро находят тридцать из них клейма и
таким образом, бесхозяйные. Весь ручной скот, естественно, напивался в дневное время.
днем, и все, что приходило ночью, становилось жертвой наших веревок. А
деревянные переключатель крепился сделанный из сыромятной кожи с его шеи, так что тянулись бы
между ее передними ногами, чтобы предотвратить бег, когда дикий Скиталец был
освободили и разрешили войти в стадо. Через неделю или десять дней, если
Если животное проявляло хоть какое-то желание успокоиться, его снова бросали,
клеймили и снимали ошейник. Каждую ночь мы загоняли маленькое стадо в загон,
ежедневно пополняя его, выискивая повсюду бесхозный или дикий скот. Но когда другие отряды поднимались или спускались по долине Клир
Форк, мы объединяли с ними усилия, предоставляя наши загоны для клеймения,
а в качестве платы за услуги получали отбившихся от стада и подходящих
для клеймения животных. Многие фермеры, проезжавшие мимо, оставляли у нас в хижине прекрасные куски говядины, и когда сбор закончился, у нас было чуть больше пятисот голов скота за наши труды и старания.

Хорошая погода благоприятствовала нам, и мы держали отбившихся от стада животных под присмотром до конца декабря. Дикие животные постепенно становились ручными, и с помощью постоянных
приручений мы приучили их приходить по своей воле, чтобы поспать в загоне. Но когда наступила зима, стадо выпустили на волю, чтобы скот мог защититься от бурь, и мы собрали свои немногочисленные пожитки и отправились в поселения. Я с неохотой покидал эту первобытную долину. Так или иначе, первобытные условия
В нём было очарование, которое в сочетании с врождённой любовью к земле и населяющим её животным, казалось, влияло на мой дальнейший жизненный путь и определяло его. Я гордился своим имуществом; я сам заработал эту землю своими руками и способностями, а скот с тысячи холмов пополнял моё новое ранчо. Теперь я был владельцем земель и скота; мой отец в лучшие свои дни и не мечтал о таких владениях, как у меня, а молодость и возможности побуждали меня к большим усилиям.

Мы добрались до ранчо Эдвардсов за несколько дней до Рождества. Мальчики были
Они осели и вернулись в свои дома, а я снова оказался в подвешенном состоянии.
 Сорок с лишним телят были заклеймены как результат моего своеволия в прошлом году, и, всё ещё наслаждаясь улыбкой фортуны, я обнаружил, что меня ждёт письмо от майора Сета Мэбри из Остина, который хотел нанять меня в качестве бригадира на предстоящее лето.  Я познакомился с майором
Сет познакомился с ним весной в Абилине и помог найти покупателя на его стадо, а в остальном мы быстро подружились. У меня не было никаких обязательств перед моими бывшими работодателями, поэтому, когда я
В конце концов, когда я собрался уходить, я с удовлетворением поручился за Джорджа Эдвардса, прирождённого ковбоя, который был лучшим скотоводом, чем я. Та же группа ковбоев должна была следующей весной гнать ещё одно стадо, и я взял за правило лично встретиться с каждым из них и убедить их в том, что по тропе следует гнать только отборный скот. Моё давнее знакомство с младшим Эдвардсом позволило мне говорить решительно
и по существу, и я подробно рассказал ему о требованиях
абилинского рынка.

 Я сообщил майору Мэбри, что буду на месте в течение месяца.
дачный сезон скоро прошло, и, оставив своих лошадей на ранчо Эдвардса,
Я оседлал самый бесполезный и начали юг. Поездка прошла
без происшествий, за исключением того, что я дважды менял лошадей, добравшись до места назначения
в течение недели, не увидев по пути ни одной страны, которая могла бы сравниться с
долиной Клир-Форк. Столица представляла собой разрозненную деревню
на берегу реки Колорадо, инертную из-за политической узурпации,
и все же здесь жило много замечательных людей. Там проживало довольно много скотоводов
они владели ранчо в отдаленных и прилегающих округах, среди них
будучи моим прошлогодним знакомым и нынешним работодателем. Было
почти на месяц рановато начинать активные операции, и я довольствовался тем, что гулял
по городу, знакомясь с другими скотоводами и их
бригадирами, которые рассчитывали в этом году заняться скотоводством. Ранее Новый Орлеан
был единственным рынком сбыта мясного скота в южном Техасе, и даже весной
69-го очень немногие были уверены в наличии рынка на севере.
Майор Мэбри, однако, собирался перегнать в Абилин два стада: одно из
крупного рогатого скота, а другое - молодых бычков, сухих и бережливых
двухлетние телки, и я должен был присматривать за крупным рогатым скотом.
Оба стада собирались разместить в округе Льяно, так как предполагалось, что
начнем с травы. В фургоны запрягали мулов, поскольку волы были
сочтены слишком медлительными, в то время как в оба отряда запрягали по семь лошадей
на человека.

Во время моего пребывания в Остине я часто справлялся о земельной суме.
Почти у всех торговцев было больше или меньше, текущие цены составляли
около пяти центов за акр. Однако существовало четкое различие в
случае, если кто-то был покупателем или продавцом, первому оказывалось всяческое внимание.
Я позволил распространиться впечатлению, что я бы купил, что принесло
мне множество предложений, и перед отъездом из города я купил двадцать
секций за пятьсот долларов. Мне нужна была именно эта сумма, чтобы покрыть проезд
четырехмильный изгиб Клир-Форк на западной оконечности моего нового ранчо, —a
владение, которое дало мне десять миль этой девственной долины. Мой работодатель
поздравил меня с моими инвестициями и заверил, что, если народ
когда-нибудь свергнет узурпаторов Реконструкции, общественное достояние больше не будет
размениваться на щепки и точильные камни. Я был слишком занят , чтобы
проявлял большой интерес к политической ситуации и, пока был
преуспевающим и работающим, мало обращал внимания на политику.

Майор Мэбри владел ранчо и обширными скотоводческими угодьями на северо-западе в
Графстве Льяно. Поскольку мы рассчитывали начать выпас как можно раньше,
вторая половина февраля застала нас на ранчо активно занятыми
подготовкой к летним работам. Там были лошади купить, вагонов
наряд, и руки для защиты, и заняты две недели было потрачено на получение
готов для езды. Весной, перед тем как я начал в долг; теперь,
получив разрешение, я купил десять лошадей для собственного пользования и
вложил остаток своих денег в четыре упряжки быков. Если бы я остался
в Пало Пинто Каунти шансы были, что я мог бы расширили мои
предприятием в ближайшие езды, а для того, чтобы у меня остались несколько
предложил мне продать скот в кредит. Но пока я расширял свой
опыт, я был доволен, в то время как предложенная мне зарплата была вдвое больше, чем я
получал прошлым летом.

Мы разбили лагерь и начали загонять скот в середине марта. Сначала
все виды скота были собраны в одно стадо, после чего
бивса разделили на части, и моя команда взяла на себя заботу о нем. Мы собрали
немногим более полутора тысяч последних, весь крупный рогатый скот, выращенный в прериях,
возрастом от четырех лет и старше, с единственного ранчо моего работодателя.
Основной сет также по контракту на тысячу других говяжьи, и он
стал наш долг, чтобы получить их. Эти внешние контингенты должны были бы
пройти дорожную маркировку перед отправкой, поскольку они были в дюжине или более марок
, работа выполнялась в желобе, построенном для этой цели. Мой
Мы с работодателем полностью договорились о качестве получаемого скота,
и, по возможности, мы оба осматривали каждого быка, прежде чем принять его. Два стада содержались отдельно, и между бригадами существовало дружеское соперничество в том, какое стадо будет готово к отправке первым. Когда все были готовы к отправке, потребовалось всего несколько дней, чтобы получить и заклеймить скот, который был за пределами стада. Поскольку майор Сет знал самый удобный маршрут, я, уважая его годы и опыт, настоял на том, чтобы он шёл впереди до пересечения Ред-Ривер. Я отдавал предпочтение Чизхолмской тропе
к более восточным, и с компромиссом, что я должен взять на себя инициативу.
после прохождения Форт-Уэрта два стада отправились в последний день
Марта.

Особой тропы, по которой нужно было идти, не было. В стране было открыто, и
трава стала стремительно приходить, а лошади и крупный рогатый скот линять
зимние пальто со сменой сезона. Хорошая погода благоприятствовала
ночью дождей не было, было несколько штормов, и в течение двух недель мы прошли
Форт-Уэрт, после чего я взял инициативу в свои руки. Я помню, что в последний момент
Я написал письмо старшему Эдвардсу, приложив к нему свою земельную суму,
и прошу его, чтобы отправить человека из моих новых ранчо иногда, чтобы увидеть
в том, что улучшения не были уничтожены. Несколько Стад уже
сдал Форт, своего предназначения быть такой же, как наша, и от
оттуда дальше мы имели преимущество по тропе. Как только мы приблизились
На Ред-Ривер почти все стада ушли на восток, но мы удержались на месте
наш курс пересекся в стране Чикасо у обычного Чисхолмского брода
. Несколько нищих индейцев, отступников от кайова и команчей
на западе, раздражали нас в первую неделю, но были легко улажены
с паршивой или отбитой говядиной. Два стада держались довольно близко друг к другу в качестве
вопроса взаимной защиты, так как в некоторых лагерях было целых
пятьдесят вигвамов с возможно таким же количеством здоровых воинов. Но после
переправы через реку Вашита больше никаких неприятностей со стороны туземцев не возникло
, и мы двинулись на север с постоянной скоростью наступающей
армии. Другие стада были замечены у нас сзади и спереди, и когда мы приблизились к границе с
Канзасом, было замечено несколько длинных колонн скота, идущих по
более безопасным восточным маршрутам.

Был пройден последний круг пути. Две недели спустя мы отправились в
Мы разбили лагерь в двенадцати милях от Абилина, проведя в пути два месяца и одиннадцать дней. На той же неделе мы двинулись к северу от железной дороги и нашли обширные пастбища в семи милях от города. Стада быстро прибывали, и было важно обеспечить хороший выпас для нашего скота. Покупатели прибывали со всех территорий Северо-Запада, включая Калифорнию, а также с Востока, где, как обычно, было много торговцев, грузоотправителей и спекулянтов. Едва ли можно было сказать, что
цены уже установились, хотя несколько скотоводческих хозяйств уже были
доставлено, в то время как каждый покупатель носился по рынку и пророчествовал
перегон четверти миллиона голов крупного рогатого скота. Погонщики, с другой стороны,
опровергали каждое сообщение в обращении, даже предлагая пари, что
поступление скота за все лето не превысит одной
сотни тысяч голов. Скотоводы сообщили, что в пути их было десять тысяч.
прибыло в пять раз больше, и продавцы держали кнут в руках.
рынок фактически открылся с лучшими показателями, чем летом.
предыдущим летом. Как только цены были установлены, я оказался в гуще драки,
в первую неделю продаю своих волов грузовому судну, постоянно нахожусь в
схватке за покупателя и никогда не упускаю случая узнать того, с кем я
вел дела прошлым летом. На случай, если майору Мэбри нечего было предложить
всегда показывали стадо, за которым присматривал Джордж Эдвардс, и я
легко осуществил две продажи на общую сумму в полторы тысячи голов из
последний скот, с покупателями предыдущего года.

Но мое рвение к обмену скотом внезапно прекратилось ближе к концу
Июня. По самым скромным подсчетам, количество прибывших на тот момент было в поле зрения или известно
Предполагалось, что по пути в Абилин будет перевезено сто пятьдесят тысяч голов
скота. Однако вместо того, чтобы снизиться, цены, казалось,
выросли из-за притока покупателей из кукурузных регионов, так как
перспективы сезона гарантировали богатый урожай. В штатах, где был введён
карантин для техасского скота, закон легко обходили, заявляя, что
скот не зимовал на севере, что соответствовало законодательству, так как
не было никаких сомнений в том, что он где-то зимовал. Бычий скот приемлемого возраста и гладкости
сборки были востребованы фидерами; фактически все классы почувствовали стимул.
Мои коровы были проданы для доставки к северу от Шайенна, штат Вайоминг.
покупатели, которые были владельцами ранчо, а также армейскими подрядчиками, забирали стадо
полностью, включая ремуду и фургон. Согласно условиям, скот
должен был отправиться немедленно и быть выпасен. Мне дали время до
середины сентября, чтобы добраться до места назначения, и я сразу же двинулся в путь
курсом на северо-запад. Достигнув реки Репаблик, мы проследовали по ней до
границы Колорадо, а затем взяли курс на север, к Шайенну. Сообщаем о наших
когда мы добрались до покупателей, нас встретили и указали пройти к
восточнее этой деревни, где мы остановились на неделю, и семьсот из
самых жирных коров были вырезаны для доставки в Форт Рассел. Купить
различные отговорки, нас задержали до заморозков упал до нас дошла
ранчо, и второй, и третий контингент скота были вырезаны для
других продуктов, что делает его почти середины октября до Я
наконец, освобожден.

За исключением себя новый наряд мужчин были закреплены в
Абилин. Некоторые из них были сохранены на ранчо подрядных организаций,
Остальные были уволены, и мы все вместе вернулись в Шайенн, откуда
разлетелись кто куда. Я провёл неделю в
Денвере, где встретился с Чарли Гуднайтом, который снова пробился по
маршруту Пекос и доставил свой скот подрядчикам в Форт-Логан.
Продолжая путь домой, я сел на поезд до Абилина, не зная,
остановиться ли там или навестить брата в Миссури, прежде чем вернуться в
Техас. У меня было с собой двенадцать сотен долларов, вырученных за
лошадей и волов, и, чувствуя себя довольно обеспеченным, я решил
Остановиться на день в новом городке на тропе. Я знал, что рынок практически
закрыт, и не могу объяснить, какое злое влияние подтолкнуло меня к остановке в Абилине. Но я остановился и обнаружил, что всё так, как я и
ожидал, — все распродали товар и разъехались по домам. Несколько бригадиров на тропе всё ещё слонялись по городу под предлогом
решения нерешённых дел, и они по-братски приветствовали меня.
Двое из них, служившие в армии Конфедерации, пришли ко мне и
откровенно признались, что они разорены, и попросили меня помочь им
уехали из города, выкупив своих лошадей и седла. Счета за корм
накопились, а счета в гостинице остались неоплаченными; призывы негодяев
вызвали бы жалость у камня на камне.

Кончилось все дело в том, что я купил промежуток мулов и
вагон и пригласили семь парней, чтобы сопровождать меня по суше в Техасе.
Мои друзья настаивали, что мы могли бы продать одежду в нижней части страны
дороже, чем стоило, но прежде чем я уехала из города, мое филантропическое предприятие
поглотило более половины моих сбережений. Пока у меня были деньги,
кошелек казался общественным, и все мальчики брали взаймы так же свободно, как
если они ожидали, чтобы погасить его. Я уверен, что они чувствовали себя благодарными, и я
один из нуждающихся не сомневаюсь, что любой из моих друзей бы поделился
портмоне со мной.

Это было восхитительное путешествие по территории Индии, и мы добрались до
Шермана, штат Техас, как раз перед праздниками. Все устали от
фургона, и мне посчастливилось продать его без потерь. Те, у кого были верховые лошади, извинились и поспешили домой на рождественские праздники, оставив нас вчетвером. Но прежде чем остальные из нас отправились по своим делам, двое мальчиков
нашли великолепное начало для игры в монте-Карло, в которой мы могли бы
легко возместить все наши расходы на поездку. Я был единственным несогласным
с программой, даже не зная правил игры; но под давлением
, которое было оказано, я в конце концов уступил и стал банкиром для своих
друзей. Результаты легко предугадать. Вторая ночь была напряженной
игра продолжалась, и еще до десяти часов monte Bank закрылся из-за нехватки средств,
у него был израсходован последний доллар. На следующее утро я сел на дилижанс
, следующий в Даллас, куда я прибыл менее чем с двадцатью долларами, и
провел самое ужасное Рождество в своей жизни. Я написал Джорджу
Эдвардсу из Денвера, что я собираюсь поехать в Миссури, и попросил его
взять моих лошадей, поехать на маленькое ранчо и заклеймить моих телят.
Теперь не было случая противоречить моему совету, содержащемуся в том письме,
я и близко не подошел бы к ранчо Эдвардса, но все же я жаждал этой земли.
сума и я проклинал себя за то, что был дураком. Было бы два
месяца за полтора до весны работе открыт, и что делать при этом
время было одним поглощающим вопрос. Мои потребности были слишком серьезными, чтобы позволить
мне пришлось долго бездельничать, и, двигаясь на юг, работая, когда можно было найти работу
наконец, я добрался до дома моего закадычного друга-солдата в Вашингтоне
Графство, последние сто миль пути пешком и в деревенских повозках.
расстояние. Ни один опыт в моей жизни не унижал меня так, как этот.
и все же с тех пор я смеялся над этим. Возможно, я раньше слышал о том, что
богатство обретает крылья, но в этом случае, теперь смягченном временем, нет.
несправедливости не будет, если просто записать это как расставание дурака
и его денег.




ГЛАВА VII
“АНГЕЛ”


Ветры невзгод были закалены прием, оказанный мне моей
старому товарищу и его жене. Не было никакого сокрытия, чтобы мое финансовое
состояние, но, когда я объяснил причины моего бывшего кланового смеялись
меня, пока слезы не выступили у него на глазах. Не я протестую, потому что я так
богато это заслужил. Благо обстоятельства мои друзья
усовершенствованный со времени моего предыдущего визита, и поэтому я был освобожден от
любое ощущение проникновения. За два коротких года колесо повернулось,
и я тяжело ходил на задних лапах и постоянно чувствовал себя
нищий или бедный родственник. Чтобы еще больше смутить ситуацию, я не мог
ни к кому апеллировать, и, укрепленный гордостью от рождения, я стиснул зубы
над решениями, которых мне хватит до самой смерти. Любой из полудюжины друзей
знай они о моем истинном состоянии, с радостью пришли бы мне на помощь
, но обстоятельства не позволили мне обратиться с какой-либо просьбой. К моему
брат в Миссури я уже писал ранее моего достатка; а для
друзья в Пало Пинто Каунти,—ну, за лучших из причин моего
состояние останутся книгой за семью печатями в этом квартале, а обратиться к
Майор Мэбри мог бы вызвать у него подозрения. Я распоряжался для него большим количеством денег
, считая каждый цент, но если бы он знал о моей
неспособности позаботиться о своих скромных заработках, это могло бы вызвать
его недоверие. Я был уверен, что снова получу у него место бригадира на трассе,
и ни за что на свете я бы не позволил ему узнать, что я могу быть таким
дураком, чтобы бездумно транжирить свои сбережения.

Та небольшая переписка, которую я вела той зимой, была окольными путями
. Время от времени я писала своему брату, что погрязла в
богатство, всегда вмещающими письмо Гертруды Эдвардс с инструкциями
чтобы как, передавая идею в свою семью, которые я проводил
зимой к родственникам в Миссури. Еще не было ни молчаливого
договоренности между Мисс Гертруда и меня, но я передал, что
впечатление на моего брата, и я узнал, что ему пришлось бежать с женой,
У меня была уверенность, что он будет выполнять мои приказы. В письменном виде своего работодателя я
как сообщил сам занят в землю суму, и умоляла его не делать этого
настаивать на моей внешности, пока это было совершенно необходимо. Он ответил:
чтобы у меня было время до 15 марта, чтобы отчитаться в Остине,
поскольку мое стадо было отправлено на север, в округ Уильямсон. Майор
Мэбри рассчитывал пригнать этой весной три стада, то, которое уже упоминалось
, и два из округа Льяно, где он недавно приобрел
еще одно ранчо с обширным поголовьем крупного рогатого скота. Поэтому следовало
мне сохранить незапятнанной свою репутацию, что было довольно сложно сделать, когда
о нашей эскападе в Шермане было известно трем другим бригадирам следопытов. Они
могли бы посчитать это хорошей шуткой, в то время как для меня это было серьезным делом.

Если бы в округе Вашингтон было чем заняться, я бы отправился на работу. Компания, занимавшаяся дноуглубительными работами, уехала на новые месторождения,
другой работы не предвиделось, и мне пришлось сложить руки и ждать. Мы с моим приятелем коротали дни, охотясь на оленей и индеек, используя гончих для охоты на оленей и стреляя в животных на пересечённой местности. С помощью охотничьего свистка мы могли приманить индеек
на расстояние выстрела из винтовки, и в нескольких случаях нам удавалось найти
их места ночлега. Техасская дикая индейка была осторожной птицей, и хотя я
я видел сотни стай, и нужен ловкий охотник, чтобы подстрелить одну. Я
всегда любил оружие и увлекался охотой, однако время висели
тяжелый на моих руках, и я считала дни, как узник, пока я не мог
идти на работу. Но мой срок, наконец, истек, и начались приготовления
к моему отъезду в Остин. Мои друзья предлагали свои наилучшие пожелания,—о всем
они,—и мой старый товарищ зашел так далеко, чтобы отвезти меня в один прекрасный день на
верхом туда, где у него был знакомый живет. Там мы остановились на ночь
ночь, которая была больше чем на полпути к месту моего назначения, и на следующий
утром мы расстались, он отправился домой с лошадьми, в то время как я путешествовал пешком
или доверился деревенским повозкам. Я прибыл в Остин в назначенный день
с менее чем пятью долларами в кармане и зарегистрировался в
лучшем отеле столицы. Мне нужно было седло, поскольку я продал свое в
Вайоминг предыдущей осенью, и сразу же доложил своему работодателю.
К счастью, моего прибытия ждали, чтобы завести ремуду и фургон в
Округ Уильямсон, и когда я заверил майора Мэбри, что мне не хватает только
седла, он дал мне заказ местному торговцу, и мы отправились в путь в тот же вечер.

Наконец-то я был спасен. С открытием работы мои проблемы поднял, как
ночной туман перед восходом солнца. Даже первый вид на ремуду
поднял мое настроение, поскольку мне выделили сотню прекрасных каурых лошадей.
Они были выращены зимой, некоторое время бегали на хорошем пастбище
и с началом весны были в прекрасном состоянии.
Многие следопыты были близоруки в отношении установки своего снаряжения,
и хотя у нас были разногласия, я хочу сказать, что майор Мэбри и
его более поздние помощники никогда не ожидали, что человек честно отработает день.
работать, если только его должным образом не снабдят лошадьми. Мое пособие на
весну 1870 года снова составляло семь лошадей на человека, с двумя дополнительными для
бригадира, что в то раннее время при перегоне скота считалось
максимальным показателем там, где пунктом назначения был Канзас. Многие погонщики допускается только
пять лошадей к человеку, но люди их часто видели гуляющих с
стада, их кони смешиваясь с быдлом, не способным выполнять свои
всадники больше.

Получение стада в округе Уильямсон было простым делом. Четверо
видные владельцы ранчо должны были поставлять бивней в количестве трех человек.
тысяча. Почти все копыта были с клеймом, нанесенным на ранчо
продавцов, и только около двухсот копыт были со смешанными
клеймами и требовали обычного дорожного клеймения. Несмотря на все усилия,
направленные на то, чтобы удержать стадо в пределах оговоренного
количества, мы получили на сто пятьдесят голов больше, но это был
скот, от которого нельзя было отказаться без веских причин. Последние быки были получены 22-го числа того же месяца, и
после того, как весь скот с чужеродными клеймами был разделён, его отправили
в загон для клеймения. Присутствовал майор Мэбри, и
между селлерсом и им самим возник спор из-за нашего отказа
клеймить дорогу или, по крайней мере, распространять клейма ранчо на большую часть стада
. Слишком много моделей на животных было возражение на грузоотправителей и
кормушки Севера, и мы были озабочены тем, чтобы удовлетворить их пожелания
насколько это возможно. Продавцы протестовали против быдла оставляя их
ассортимента без какой-нибудь знак, чтобы указать их смены собственника.
Местность была полностью открытой; в случае панического бегства и падежа скота в радиусе
нескольких сотен миль они были уверены, что вернутся на свой домашний ареал,
и ничто не отличало их от их братьев того же возраста.
Отметины на теле не являются подходящим названием для идентификации чьей-либо собственности,
если это имущество состоит из крупного рогатого скота, находящегося на выгуле, и закон признал
клеймо холдинга отличительным знаком собственности. Но в конце концов был достигнут компромисс
, согласно которому мы должны были пропустить бивней через
желоб и срезать кисточку с их хвостов. В четыре или пять лет
животное это Таллы-Марк держал бы на год, а не работать
страдания животных в отражении жизни насекомых. В случае каких-либо потерь
по пути мой работодатель согласился заплатить один доллар за голову для
возвращения всех отставших, которые вернутся в течение года. Предложение
было справедливым, владельцы ранчо согласились, и мы прогнали всё стадо
через желоб, обрезав хвосты в нескольких сантиметрах от конца. Плотно
обернув хвост вокруг лезвия острого ножа, мы быстро отделили
несколько голов скота, а клеймение и подсчёт были сделаны за два дня.

Стадо отправилось в путь утром 25-го числа. У меня была хорошая команда
людей, только четверо из которых были со мной в прошлом году. Весна могла
нельзя было считать ранним, и поэтому в течение первых нескольких недель мы двигались медленно, столкнувшись с двумя падежами скота с разницей в три дня, но без потери копыт. Эти случаи паники среди скота были необъяснимы, так как перед сном они всегда наедались травы и пили воду, погода была благоприятной, часовые не слышали никаких подозрительных звуков, и оба падежа произошли в течение двух часов после рассвета. В отряде был метис, очень тихий человек, и когда обсуждались причины паники
У костра я заметил, что он пожал плечами, насмехаясь над выдвинутыми причинами. Полукровка был моим погонщиком, старым и опытным, и мне пришла в голову мысль расспросить его о том, что, по его мнению, стало причиной паники среди скота. Он держался отстранённо, но я осторожно подошёл к нему, похвалил за то, как он управлялся с табуном, проскакал с ним несколько часов и ловко выведал его мнение о том, что стало причиной двух наших панических атак. Поскольку он никогда
не работал со стадом, его первым вопросом было: получали ли мы слепых
Скот или кто-то из животных ослеп с тех пор, как мы начали? Затем он сообщил мне, что
старые испанские фермеры никогда не оставляли бы ночью слепого животного в загоне со здоровыми, опасаясь, что оно может погнать остальных. Он
посоветовал мне внимательно осмотреть стадо и, если найдётся слепой скот, отделить его, иначе проблема повторится, несмотря на все меры предосторожности. Я поехал обратно и встретил стадо, расспрашивая каждого погонщика
с одной стороны, не видел ли он слепого животного, но безуспешно, пока не
доехал до конца стада. Там были двое мужчин
Когда я обратился к ним с вопросом, они оба признались, что на прошлой неделе заметили быка, который вёл себя так, будто был не в себе. Я попросил их показать мне быка, и, понаблюдав за ним десять минут, убедился, что он был совершенно слепым. Это был прекрасный, крупный бык, в отличной форме, но его невозможно было удержать в колонне; он постоянно отставал и шарахался от воображаемых объектов. Я привязал быка к дереву на три-четыре ночи,
а когда быки перестали метаться, мы бы его отвязали
вечером, когда укладывали стадо на ночлег, и позволили ему спать одному.
Бедняга шел за нами, не решаясь уйти ни днем, ни ночью,
но в конце концов упал в глубокий овраг и сломал шею. Его несчастье
постигло его на тропе, затронув его нервную систему до такой степени, что
он прыгал с воображаемых объектов и таким образом приводил в паническое бегство своих
собратьев. Помню, тогда мне пришло в голову, как мало я знаю о скоте
и что нам с моим рэнглером следовало бы поменяться местами. С того дня
Я всегда был внимательным слушателем самых скромных моих
Товарищи, когда вы разгадываете тайны жизни животных,

произошёл ещё один случай, который показал наблюдательность и проницательность моего полукровного ковбоя. Однажды утром в северном Техасе мы проезжали через лесополосу, и повозка с мулом была далеко впереди. Мы старались держать стадо как можно плотнее, чтобы оно не разбредалось, и заметили, что наши верховые лошади остались в густом лесу. В тот момент было невозможно покинуть стадо, но, добравшись до ближайшего прохода, примерно в двух милях впереди, я
развернулся и поскакал обратно, опасаясь потерять лошадей. Я пересчитал
ремуда и нашел их всех на месте, но вранглера не было. Мысли
о дезертирстве промелькнули в моей голове, ситуация была необъяснимой,
и после того, как я звонил, стрелял и кружил вокруг более часа, я
взял ремуду в руки и отправился за стадом, мысленно готовясь
лекция на случай, если мой "рэнглер" вернется. В полдень того дня, примерно в шести
или семи милях отсюда, метис бодро въехал в лагерь, ведя в поводу
прекрасную лошадь, оседланную и взнузданную, с мужским плащом, привязанным к
канителью-строки. Он объяснил нам, что он заметил след
лошади, пересекающей наш курс под прямым углом. Свежесть знака
привлекла его внимание, и, пройдя за ним небольшое расстояние росистым утром
, он заметил, что за животным что-то тянется
. Был сделан ближайшем рассмотрении, и он решил, что это было
повод, а не веревку, которая была прикреплена к бродили лошади.
Судя по свежести следа, он был уверен, что вскоре догонит животное.
но после того, как он нашел его, возникли некоторые трудности.
встреченный до того, как лошадь позволила себя поймать. Он
извинился за свое пренебрежение служебным долгом, считая инцидент ничем необычным.
и у меня не хватило духу даже отругать его. Там были буквы
в кармане пальто, от которого собственник был определен, и на
прибыв в Абилин в честь возвращения лошади и
амуниция и получает двадцать долларов за червонец на мой спорщик.
Примерно в сорока милях к северо-западу, но за несколько ночей до того, как мы нашли лошадь, произошло
бегство скота, во время которого
Стадо забрело в лес, и низко свисающая ветка сбросила с лошади бригадира. Животное убежало, пока его не поймал мой человек.

 Приближаясь к Форт-Уэрту, я все еще ехал медленно из-за позднего времени года и решил наскоро заглянуть в округ Пало-Пинто.  От форта до ранчо Эдвардса было целых восемьдесят миль, и, назначив одного из своих стариков в качестве секундо, я оседлал своего лучшего коня и отправился в путь за час до заката. Я совершил такую же поездку четыре года назад, когда приехал в эту страну. Прохладная ночь была мне на руку.
сел на лошадь, и на рассвете я добрался до реки Бразос в двух милях от
ранчо. Насыщенного дня последовало; я произнесла невинным белым лицом
лежит на дворе, в объяснении восхитительный зиму я провел с
мой брат в штате Миссури. К счастью, старейшина Эдвардс не был за рулем
любой скот, который год, и Джордж отсутствовал покупку волов для Форт
Транспортник Гриффин. Меня ждали хорошие новости о моем новом ранчо, мой скот
увеличивался, и улыбка процветания снова пролила свое благословение
на меня. Никто не нашел никаких земель рядом с моим маленьким ранчо, и
Вожделенное дополнение на западе всё ещё пустовало и было незанятым.
Безмолвный наблюдатель в моей груди был моим единственным обвинителем, но когда я уезжал с ранчо Эдвардсов в вечерних сумерках, даже он замолчал, потому что я был полон надежд на то, что прекрасная девушка станет моей женой. Вторая бессонная ночь прошла как приятный сон, и рано утром следующего дня, твёрдо решив, что никакие бродяги-друзья не смогут меня переубедить, я догнал своё стадо.

После пересечения Ред-Ривер путешествие по индейской земле было лишь
повторением событий прошлых лет с их монотонностью. Как только мы
waterbound в течение трех дней, серьезные заносы от грозы ночью
опытные, задерживая наше продвижение, и мы не дошли до Абилин
15 июня. Однако мы знали об участившемся перегоне скота на север
; свидетельства этого были видны повсюду; владельцы слонялись
по разным бродам и перекресткам троп, спрашивая, есть ли стада
в таких-то и таких-то брендах их видели или о них говорили. Пока мы пересекали
Страны, ежедневно встречались люди, которые охотились за потерявшимися лошадьми или наводили справки
о загнанном скоте, в то время как обычные тропы были перерезаны
устоявшиеся магистрали от растущего использования. Ни то, ни другое
Стада мабри не достигли места назначения к нашему прибытию, хотя крупные
Сет появился в течение недели и доложил о двух других.
примерно в ста милях в тылу. Скот прибывал тысячами
, собирались покупатели с севера, востока и запада, и
перспектива хороших цен была лестной. Мне повезло, что я нашёл своё старое место стоянки к северу от города; почти за месяц до этого начался сухой сезон, трава созрела, и наш скот быстро набирал вес.
Покупатели просматривали их ежедневно, наши цены были твердыми. Зимовал скот
были на фотографии, была война, на которой между всеми железнодорожными линиями
к востоку от реки Миссисипи, резка на кости, чтобы обеспечить
Западные поголовья трафика. Трехлетние бычки, купленные осенью
раньше по двадцать долларов и перезимовавшие в канзасских прериях, были
выручкой своих владельцев на чикагском рынке до шестидесяти долларов.
Человек, у которого был хороший скот на продажу, мог позволить себе проявить твердость.

На этом этапе произошел прискорбный инцидент, который, однако,
оказалось благом для меня. Какой-то назойливый тип взял на себя труд сообщить майору
Мабри о моем возвращении в Alpha осенью, и мои последующие
эскапада в Техасе, приукрашивая детали и даже намекает, что я
уже растратил средства не мое. Мне было тридцать лет, и я был обидчив,
как порох, и чувствовал несправедливость обвинения, как лезвие ножа
в своем сердце. Нечего было делать, но просить меня отпустить, место в
фактами в руках своего работодателя, а суд провести тщательное расследование.
У меня всегда развлекали с большим уважением относимся к крупным Мабри, и прежде
сезон закончился, я был полностью оправдан, и мы еще раз быстро
друзья.

В то же время я не бездельничал. В первых числах июля стало известно, что
триста тысяч голов будет минимум лето
поездка в Alpha. Мои обширные знакомства среди покупателей сделали мое
услуги, представляющих ценность для новых погонщиков. Комиссия по двадцать пять центов
начальник предложил мне для осуществления продаж. Первая неделя после разрыва
моя связь с основным Сетом мой заработок с одного торговли составил
в семьсот пятьдесят долларов. С тех пор я был запущен на
Я занялся собственным бизнесом. Удача улыбнулась мне, знакомые прозвали меня
«Ангелом», и вместо того, чтобы навлечь на меня неприятности, моя глупость
принесла мне множество друзей. Скотоводы настаивали на том, чтобы я продавал их скот,
перевозчики советовались со мной, и я постоянно был востребован покупателями,
которые хотели узнать моё мнение о молодых бычках перед заключением сделки. Я
был выбран судьёй в десятке споров о классификации скота, и мои решения
всегда были удовлетворительными. Часто, выполняя заказ, я становился покупателем. Северяне, казалось, робели, полагаясь на собственное мнение о техасском скоте. Часто
после заключения сделки покупатель заплатил мне обычную комиссию за
срезку и приёмку, не желая рисковать своим мнением о пастбищном
скоте. На второй неделе августа я продал пять тысяч голов и
купил полторы тысячи. Каждый, кто купил скот годом ранее,
заработал денег и вернулся на рынок за новой партией. По мере
продвижения сезона цены росли, три или четыре фермера из кукурузных
регионов закупали целые стада, и год завершился на высокой ноте. В течение четырех месяцев я сыграл важную роль в продаже,
покупка, резка, или получать несколько больше тридцати тысяч голов, на все
которого я получил комиссию.

Я создана во второй половине августа свой лагерь. В
чтобы избежать ночного выпаса скота его летом, кто-то
построили загон, примерно в десяти милях к северо-востоку от Абилина. Это было временное явление
крутые, обрывистые берега ручья образовывали идеальную подкову,
потребовалось всего четыреста футов забора поперек перешейка, чтобы окружить
загон площадью целых восемь акров. Оградой не пользовались, поэтому я нанял
трех человек и на время завладел ею. Я заметил
В прежние годы, когда погонщик продавал всё своё стадо, кроме остатков, он обычно жертвовал выбраковкой, чтобы сократить расходы на снаряжение и вернуться домой. Мне пришла в голову мысль, что можно заработать, скупая эти остатки и занимаясь мелким перепродажным бизнесом. Часто у меня на руках было до семисот голов выбракованного скота. Кроме того, я постоянно покупал и продавал целые табуны верховых лошадей. Поэтому, когда погонщик продавал весь скот, кроме нескольких сотен голов, он приходил ко мне, и я давал ему то, что он хотел. Калеки и животные с больными ногами
обычно их подбрасывали для пущей убедительности или принимали по цене
их шкур. Некоторые покупатели требовали качества, а некоторых заботило только
количество. Я помню, влекущие за собой продажу одной сотки в плюсе в отстойник,
юго-восток по реке Смоки, на семь долларов за голову. Условия были таковы
что я должен был вырезать скот, и поскольку многие из них были калеками и стоили мне
мало или вообще ничего, они давали хорошую прибыль помимо уборки моего стада
. Продавая свой собственный скот, я всегда оценивал его по разумной цене
или предлагал отобрать такое же количество за половину стоимости
цена. Благодаря этому методу моё стадо было подрезано с обеих сторон, и
сохранялась золотая середина.

Я люблю вспоминать те славные старые времена. Без всякого предвидения или
усилий я заработал кучу денег летом 1870 года. Нашими лучшими
клиентами той осенью были владельцы небольших ранчо из Канзаса и Небраски,
каждый из которых получил деньги за свои покупки прошлым летом.
Стопроцентная прибыль от зимовки быка и перевозки его менее чем за год
заставила каждого скотовода и его двоюродного брата вернуться в Абилин, чтобы
возобновить свои прежние предприятия. Маленький владелец ранчо, купивший пять
Осенью 1869 года на рынке было выставлено на продажу сто быков, а нынешним летом — тысяча голов. Спрос, казалось, всегда превышал предложение чуть больше, чем наполовину. Рынок закрывался с полной загрузкой, по ценам, которые полностью устраивали скотоводов. Было бы невозможно признать, что я получил прибыль в тот год, но в конце сезона я отправился в Техас с пятьюдесятью отборными верховыми лошадьми и солидным банковским счётом. Несомненно, это были золотые
дни старого Запада.

Перед отъездом из Абилина той осенью я в последний раз встретился со своим врагом и
добиться личного урегулирования. Майор Мэбри умыл руки, твердо заявив, что
отказался назвать моего обвинителя, но из других источников я отследил своего клеветника
до городского служащего. Прошлой осенью за четырех лошадей и
седла я внес залог в виде счета за корм в размере ста
двадцати долларов для моих оказавшихся в затруднительном положении друзей. На следующий день тот же человек
предъявил мне другой счет почти на такую же сумму, утверждая, что он был
назначен ему в результате урегулирования с другими сторонами. Я провел расследование
этот вопрос, обнаружил, что это спорный игровой аккаунт, и отказал
оплата. Была предпринята попытка, только на мгновение, придержать лошадей,
в результате чего я навлек на себя неудовольствие конюха. Результатом было
то, что по нашему возвращению следующей весной наше покровительство перешло к другому
_bran_, и началась история, рожденная в злобе и лжи
между работодателем и работником. Я принял меры к возвращению в
Техас с последним отрядом майора Мэбри, и фургон с
ремудой уже тронулись в путь, когда я обнаружил своего торговца в хорошо известном
салуне. Я пригласил его присесть за стол, полный решимости обсудить возникшие вопросы
к вопросу. Он неохотно подчинился, когда я заклеймила его всеми
мерзкими эпитетами, на которые был способен мой язык, в заключение обвинив его
в трусости. Я жаждал, чтобы он оказал какое-нибудь сопротивление, ожидая, что
убью его, и когда он отказался замечать мои оскорбления, я позвонил бармену
и попросил два стакана виски и пару
шестизарядники. Ни слова между нами не было, пока бармен принес
напитки и оружие на подносе. “Теперь сделай свой выбор”, - сказал И. Он
ответил: “Я считаю, что немного виски мне не повредит”.




ГЛАВА VIII
“ЛЕНИВЫЙ Л”


Поездка домой была похожа на пикник. Считая мою, у нас было сто
пятьдесят верховых лошадей. Все излишки мужчины на службе у крупных Мабри был
ранее отправили домой, пока там оставались при закрытии
сезон только пастух, семь мужчин, и себя. Мы проезжали в среднем по сорок миль
в день возвращения, несется вниз по равнинам как ветер северный до Красного
Речной вокзал был достигнут. Там наши пути разошлись, и мы разделились.
мои лошади, мы попрощались друг с другом, основной отряд направился в
Форт-Уэрт, в то время как я направился на запад, в Пало-Пинто. Майор Сет был
стремясь обезопасить свои услуги еще на один год, но я сделал не определенный
обещания. Мы расстались лучшими друзьями. Там были рассеяния ранчо
на моем маршруте, но за рулем пятьдесят свободные лошади сделали так медленно, и оно
было почти неделю, прежде чем я добрался до ранчо Эдвардса.

Сезон брендинг был почти окончен. После нескольких дней отдыха был собран отряд
мужчин, и мы отправились на мое маленькое ранчо на Клир-Форк
. В административный центр округа было отправлено письмо с просьбой о встрече с
землемером, и по прибытии на новое ранчо я обнаружил, что загоны
активно использовался брендинговыми компаниями. Вскоре мы оказались в гуще событий.
мы легко справлялись сами, клеймя каждого индивидуалиста на пастбище.
а также отлавливали дикий скот. Моя слабость к хорошим лошадям была
секретом большей части моего успеха на ранчо в первые дни, потому что
с семьюдесятью отборными лошадьми в ремуде было невозможно ни одному
бесхозному животному ускользнуть от нас. Наша сеть прочесала холмы и
долины, и до прибытия инспектора мы проверили “44” на
более чем пятистах телятах, индивидуалистах и диком рогатом скоте. Различное снаряжение.
спустился по Бразос и передается четкая развилка, всегда используя мой
загоны при работе во второй долине. Мы, как правило, соединены с
эти коровы-охотничьи отряды, распространяя на них все возможные учтивости,
и взамен многие бережливые однолетних был добавлен в мой бренд. За исключением
небольшой охоты на дикий скот, которую мы планировали, каждое копыто было заклейменным
к тому времени, когда геодезист прибыл на ранчо.

Определить местонахождение двадцати участков земли было делом несложным. У нас были
устоявшиеся уголки для работы, начиная с вест-энда
от моего первоначального местоположения мы отбежали на местность, в четырех милях к западу
на пять к югу. Новые внешние углы были установлены с помощью заглубленного
древесного угля и кольев, в то время как внутренние были обозначены наполовину заглубленными
камнями, ничего не было сделано для разделения, кроме как распределить землю по
участкам. Это был красивый участок, охватывающий большой изгиб реки Клир.
Развилка, в нескольких местах сильно заросшая лесом, с богатой почвой,
супесчаная и покрытая травой. Я гордился своим земельным участком,
хотя и небольшим по сравнению с современными ранчо; и после окончания геодезических работ,
мы провели несколько недель, выслеживая несколько стад дикого скота
прежде чем вернуться на ранчо Эдвардсов.

Я женился во время каникул. Новое ранчо было заброшено в течение
зимние месяцы, как скот охотно заботились о себе, требуя нет
внимание. Теперь у меня был хороший оборотных средств, и установив
сам по браку в порядочной семьи страны, я нашел
существует несколько способов открыть передо мной. Среди различных возможностей для
привлекательной инвестиции была марка крупного рогатого скота, принадлежащего поместью
на юге в округе Команчи. Если бы крупный рогатый скот был так хорош, как представлен
они были, безусловно, выгодной, так как бренд был предложен прямой
через четыре с половиной доллара в голову. Было заявлено, что
в течение ряда лет от бренда ничего не продавалось, имущество
было неплатежеспособным, и доверительный управляющий стремился продать все акции
сразу. Я был впечатлен этой возможностью, и в начале зимы
Мы с Джорджем Эдвардсом поехали туда, чтобы изучить ситуацию. Объезжая несколько дней ассортимент
, мы смогли составить хорошее представление об ассортименте
, а также по запросу соседей и мужчин, знакомых с брендом,
Я был доволен тем, что купил скот по выгодной цене. Попечителем был адвокат из столицы графства, и, когда я начал с ним переговоры, стало ясно, что он знает о скоте только то, что указано в книгах и отчётах. Судя по клеймам, поставленным за последние несколько лет, это был скот из пяти-шести тысяч голов. Единственная трудность в сделке заключалась в том, чтобы согласовать условия: я предлагал половину наличными, а остальное — через шесть месяцев, когда скот будет собран ранней весной. Был дан ошеломляющий список литературы, и мы
вернулся домой. Через две недели пришло письмо от попечителя,
он принимал мое предложение и просил назначить дату собрания. Я
хорошо, что бренд должен выполнить сорок процентов рулить быдлом,
а разве был какой-то обман, не было бы рядом
из двух тысяч голов поместится на след. Я сразу же купил еще тридцать.
оседлал лошадей, запряг в повозку волов, не считая найма
пятнадцати погонщиков коров. В начале марта мы отправились в округ Команчи,
тем временем договорившись со старшим Эдвардсом о
Поставляем тысячу голов скота, предназначенного для продажи в Канзасе.

 Ранняя весна благоприятствовала работе.  К 10-му числу мы уже активно занимались сбором скота.  Предполагалось, что нам будет помогать персонал ранчо, но, поскольку их было всего полдюжины и они были плохо экипированы, от них было мало пользы, разве что в качестве пастухов. Все соседние ранчо приглашали нас на объезд, и к тому времени, как мы добрались до родных мест, я начал беспокоиться из-за количества скота.
Капитал был ограничен, и если бы мы собрали шесть тысяч голов, это
потребовало бы моих денег. Мне нужно было немного на расходы в пути, а слишком
много скота было бы неудобно. С моей стороны не было намерения
действовать нечестно, даже если бы мы потеряли какое-то количество
годовалых телят в последние несколько дней сбора. Было абсолютно необходимо сократить поголовье до пяти тысяч голов или как можно ближе к этому числу, и, пока работники ранчо пасли скот, а мои люди объезжали стада, это удавалось делать незаметно, хотя мы не выпускали ни одного быка.
разведение двух лет или за побег. Когда сбор был закончен,
к удивлению каждого стада отсчитал пятьдесят шесть сто
нечетное крупного рогатого скота. Но поголовье все еще было в пределах моего капитала,
и при окончательном расчете я попросил привилегии вырезать и
оставить на пастбище сто голов слабого, тощего скота и коров
с тяжелыми телятами. Я предложил Талли-Марк и послать за ними в течение
осенью брендинга, когда доверенное лицо просил меня сделать ему предложение с любым
остаток скота, заставляя меня полноправным владельцем бренда. Я колебался , стоит ли
я еще глубже увязла в долгах, но когда он, наконец, предложил мне бренд “Lazy
L” напрямую за тысячу долларов и в кредит,
Я без колебаний приняла его предложение.

Я отобрала сто, прежде чем начинать, когда для этого нет повода сейчас
до Таллы-Марк, как я был в полном распоряжении бренда. В этом размере
скот в одно стадо было неудобным в обращении. В первый день пути мы
едва преодолели десять миль, поскольку было почти невозможно напоить такое
неуправляемое стадо животных даже из бегущего ручья. Второй
В полдень мы отделили всех бычков в возрасте от двух лет и старше, насчитав в последнем классе чуть меньше двадцати трёх сотен. В смешанном стаде осталось три тысячи с лишним голов, от годовалых телят до старых быков. Мы наняли ещё несколько человек, и в течение следующих нескольких дней мы продвигались вперёд, бычки шли впереди, два стада использовали одну повозку и ночевали в полумиле друг от друга. До ранчо Эдвардсов было целых девяносто миль, и
когда мы проехали примерно две трети пути, нас встретил посыльный и
Я доложил, что домашний скот собран в стадо и готов к отправке. До назначенного срока возвращения оставалось ещё два дня, но, чтобы никого не разочаровывать, я взял с собой семерых мужчин и шестьдесят лошадей с головным стадом и отправился на ранчо, оставив смешанное стадо следовать за повозкой. Мы взяли с собой дневной паёк на вьючной лошади, остановились на ранчо и на второй вечер добрались до дома. Мой отряд в
походном стаде насчитывал примерно семьсот особей в возрасте двух лет,
шестьсот особей в возрасте трёх лет и тысячу особей в возрасте четырёх лет и старше.

На следующее утро стадо пускается по следу соответствии Джордж Эдвардс, как
бригадир. В нем насчитывалось немногим более трех тысяч трехсот голов и было
всего четырнадцать человек и девяносто с лишним лошадей, с четырьмя хорошими мулами в придачу.
новая повозка. Я обещал перегнать их в течение недели, и тот же
вечером вернулся в смешанные стада каких-то десяти милях отсюда вниз по стране.
Телята падали с пугающей скоростью, целых двадцать из них находились в повозке.
их появление задержало продвижение стада. Благодаря
огромные усилия, нам удалось добраться до ранчо на следующий вечер, где мы
Мы пролежали целый день и соорудили вторую повозку специально для телят.
Мы намеревались отправить скот на моё новое ранчо на Клир-Форк и отпустить всех, кроме четырёх человек, которые помогали на домашнем ранчо. При перегоне скота с одного пастбища на другое это всегда нужно делать с появлением травы, так как у скота будет целое лето, чтобы освоиться на новом пастбище. По возможности,
приплод должен появляться там, где находятся самки, так как это укрепляет связь между животным и его ареалом
делая священным место рождения своего потомства. Из-за инстинктивных предупреждений о
материнстве коровы часто возвращаются в одно и то же убежище ежегодно, чтобы
родить своих телят.

Между домом и новым ранчо было около пятидесяти миль. Поскольку было
важно как можно скорее найти скот, они были
соответственно, начаты с потерей одного дня. Два фургона
сопровождали их, каждый теленок был спасен, и, выпаивая стадо рано утром
и поздно вечером, нам удавалось проходить в среднем десять миль между восходом и заходом солнца.
Старший Эдвардс, которому не терпелось увидеть новое ранчо, сопровождал нас, его
Терпение по отношению к корове — это нечто выдающееся. Когда нам оставалось всего день пути до Клир-Форк, мне посоветовали вернуться. Как только скот доберётся до нового пастбища, четверо мужчин будут пасти его в течение месяца, после чего продолжат объезжать пастбище и возвращать всех отбившихся от стада. Опытный ковбой взял всё в свои руки, а я вернулся на ранчо, где мне оставили лошадь, чтобы догнать стадо. Той весной моя жена несколько раз мельком видела
меня, когда я заготавливал корма для нового ранчо и
разводил скот.
след я был так занят, как пресловутый клюква-купец. Где-то год
раньше я был безденежный, теперь мои обязательства были приняты почти
четырнадцать тысяч долларов.

Я догнал стадо в одном дне езды от Ред-Ривер. Все шло хорошо.
Скот шел по хорошо проложенным следам, ни одного пробега не было.
все было безмятежно и прекрасно. Мы перешли реку Наций у
обычного брода, ничего особенного не произошло, пока мы не достигли реки Уошита
. Индейцы более или менее докучали нам, но мы
отмахивались от них или утоляли их мольбы отбившимся мясом. В
на переправе через Уошиту собралось целое стойбище, требовавшее
шесть голов крупного рогатого скота и угрожавшее оспорить наш вход к броду. Несколько парней
из тех, что были с нами, притворились, что понимают язык жестов, и это
привело к возникновению вражды между двумя членами отряда
из-за интерпретации знака, сделанного вождем. После того, как мы отдали
индейцам двух отбившихся от стада животных, у переправы собралась целая банда пеших самцов, отказывавшихся пропустить нас, пока их требование не будет выполнено.
...........
......... У нас было несколько карабинов, у каждого парня было по одному-два шестизарядника,
и, собрав всех, кто был верхом, мы подъехали к броду. Индейцев было раза в три больше, чем нас, и было легко заметить, что под одеялами у них были спрятаны луки и стрелы. Я был полон решимости не отдавать больше скот, и во время последовавшего за этим powwow вождь племени вёл себя очень дерзко. Я обвинил его и его племя в том, что они вооружены, и когда он отрицал это, один из парней напрыгнул на него с лошади и сбил с ног. В суматохе с вождя сорвали одеяло, обнажив натянутый лук и колчан со стрелами, и в то же время
мгновенный каждый человек принес свой карабин или револьвер, чтобы нести на
удивленные воины. Не прозвучало ни единого выстрела, и больше не было никакого сопротивления.
со стороны индейцев было оказано сопротивление; но когда они повернулись, чтобы
уйти, униженный вождь указал на солнце и описал круг вокруг
его голова как бы указывала на угрозу снятия скальпа.

Именно из-за толкования этого последнего знака возник спор между
двумя членами команды. Один из мальчиков утверждал, что с меня снимут скальп
до захода солнца, а другой интерпретировал угрозу так, что со всех нас
снимут скальпы до восхода солнца. Ни одна из версий
это обеспокоило меня, но двое парней поссорились по этому поводу, пока
возвращались к стаду, пока ложь не прошла и их шестизарядники
не заговорили. К счастью, оба они были верхом на конях, которые были
пуглива, и с воспитания и погружаясь выстрелы пошли дикие. Каждый
человек в отряде вмешался, двое парней были разоружены, и мы
занялись скотом. Индейцы не вмешивались.
в ту ночь у брода охрана была удвоена, и инцидент был
забыт в течение недели. Я просто упоминаю об этом, чтобы дать некоторое представление о
мужчины того времени, готовые отстаивать своё мнение даже в
пустяковых вопросах, рискуя жизнью. «Я самый меткий стрелок,
который когда-либо ходил по прериям», — сказал мне один ковбой
однажды вечером в салуне в Абилине. «Ты полный придурок», —
сказал тихий маленький человечек, совершенно незнакомый нам обоим,
даже не взглянув в нашу сторону. Я выхватил шестизарядный револьвер из рук своего знакомого и
вытолкал его из дома, получив в ответ кучу проклятий за своё
вмешательство, хотя, без сомнения, я спас человеческую жизнь.

Добравшись до магазина Стоуна на границе Канзаса, я оставил стадо
последовал за ним и прибыл в Абилин через два с половиной дня. Только некоторые
двадцать пять стада были впереди нас, хотя я, должно быть, прошел десяток
или больше в моем краткая поездка, ночевка с ними, и вряд ли
не хватает еды на дорогу. Моим мотивом прибыть в Абилин
раньше, чем наш скот, было связаться с рынком, снова обезопасить свои
торговые загоны и усовершенствовать свои приготовления для получения комиссионных
бизнес. Но по приезде, вместо того, поле к себе, я
нашли старые загоны занято трио спекулянтов, в то время как два новых
В радиусе десяти миль от города было построено полдюжины фабрик, и полдюжины фирм предлагали свои услуги в качестве продавцов. Покупателей, по крайней мере среди моих знакомых, не хватало, и железные дороги скорректировали свои тарифы, в то время как прогнозировался значительный рост перевозок. Весна была дождливой, трава была вялой и безжизненной, и в перспективе не было ничего обнадеживающего. Тем не менее, большинство
скотоводов были настроены очень оптимистично и предсказывали
более высокие цены, чем когда-либо прежде, а многие заявляли о своём намерении
зимуют на случай, если их надежды не оправдаются. К тому времени, когда прибыло наше стадо
, я перестал бояться рынка в целом и был готов
все распродать и вернуться домой. Я не претендую на то, чтобы иметь какие-либо дополнительные
Форсайт, наверное, это была моя неисполненных обязательств в Техасе, что
способствовало мое беспокойство, но я был готов продать тому, кто первым
говорили о делах.

Наш скот прибыл в хорошем состоянии. Погода оставалась дождливой и
ветреной, в сорной траве кишели мириады мух и комаров, и
скот не набирал вес, как в прежние годы. Соперничество
Города соперничали за право вести торговлю на тропах, цены на перезимовавший скот были ниже, и царил полный хаос в отношении будущих цен, погонщики завышали их, а притворные покупатели занижали. Через неделю после их прибытия я продал 1500 наших самых упитанных бычков армейскому подрядчику из Форт-Рассела в Дакоте. Он привёз с собой собственный обоз, чтобы принять скот, и, поскольку его контракт предусматривал миллион с половиной фунтов на вьючных животных, я помог ему купить ещё 1600. Подрядчик был проницательным янки, и хотя я признал
Послужив в армии Конфедерации, он предложил мне стать партнёром в поставках говядины на армейские посты в верховьях реки Миссури.   Он рассказал мне о прибылях от этой торговли и даже настаивал на партнёрстве, но, несмотря на то, что это была отличная возможность, я не доверял северянину и отказался от союза.
  Через год я пожалел, что не стал партнёром, так как правительство было надёжным заказчиком, а в моём новом штате было много крупного рогатого скота.

Мой брат навестил меня в конце июня. Мы не виделись
виделись пять лет, за это время он превратился в
преуспевающего скотовода, каждую зиму кормящего скот на своей ферме в Миссури
. Ему не терпелось заинтересовать меня бычками, выращиваемыми на кукурузе, но у меня было
дел по горло дома, и в течение недели он отправился на запад и купил две
сотни туземцев из Колорадо, отправив их домой, чтобы прокормить предстоящую зиму.
Тем временем в Абилин прибывало огромное количество скота, целых шестьсот тысяч человек
по прибытии в Канзас в магазине Stone's зарегистрировались в магазине Stone's Store.
Однако цены оставались неизменными, учитывая состояние
скот. Многие погонщики останавливались всего на день-два и направлялись на запад в поисках пастбищ, где можно было бы оставить свои стада на зиму. Едва ли половина из тех, кто приезжал, соглашалась на продажу, что обеспечивало справедливые цены для тех, кто хотел продать. К середине июля мы продали последнее стадо по удовлетворительным ценам, и на следующий день отряд отправился домой, оставив меня позади. Мне не терпелось обзавестись дополнительным табуном лошадей,
и, не встретив сопротивления в этой области, я с самого приезда в Абилин
активно торговал седлами. Джентльмены
Лошади пользовались большим спросом у торговцев и владельцев ранчо, и за время моего недолгого пребывания там я, должно быть, продал тысячу голов, покупая целые табуны и продавая их в розницу в нужном количестве, не забывая выбор
те, что для моего собственного использования. В течение двух недель после того, как Джордж Эдвардс отправился в путь.
вернувшись домой, я закрыл свой бизнес, нанял возвращающуюся команду и
отправился обратно со ста десятью отборными верховыми лошадьми. После того, как
переправился через Ред-Ривер, я нанял мальчика, чтобы он помогал мне управлять ремудой,
и я добрался домой всего на десять дней позже остальных.

Теперь я был гордым обладателем более чем двухсот верховых лошадей, которые
фактически ничего мне не стоили. Используя заимствованный термин, они были
“бархатом” моих торговых операций. Я с трудом чувствую себя способным передать какую-либо идею
о важной роли, которую играют лошади в работе ковбоев. И на тропе, и на ранчо, если люди не сидят в седле должным образом и не способны справиться с любой чрезвычайной ситуацией, которая может возникнуть, они совершенно беспомощны. Напротив, когда люди хорошо сидят в седле, особенно на тропе, у них нет оправдания за то, что они не скачут впереди стада во время паники, не следуют за ним в самую бурю или не догоняют потерявшийся скот. В силу специфики своей работы мужчина может часто мокнуть, мерзнуть и
голодный, и вправе мало симпатии; но как только он чувствует, что он
больше не смонтирован, его жалоб становится реальной. Корова-лошадь
выживала на пастбище, и если когда-либо привыкала к истощению, то была бесполезна
в течение нескольких недель после этого. Отсюда ценность хорошей лошади в количестве и
важность частой смены, когда обязанности были тяжелыми.
Важность хороших лошадей впервые была осознана мной во время моих поездок в
Форт-Самнер, и тогда я решил, что если удача не благоволила мне
достичь известности пастухом, седло штока бы мой первый
внимание.

По возвращении было ещё слишком рано для осеннего клеймения. Я отправился на новое ранчо, взяв с собой достаточно зимних припасов, двух дополнительных работников и старую упряжку из шестидесяти лошадей. Мужчины довольно быстро нашли новый скот, телят было много, и, проведя там неделю, я вернулся домой. Ранее я выплатил свой долг команчам
Я получил деньги из Абилина, и в начале осени я снарядил отряд, чтобы отправиться туда и собрать остатки скота «Ленивого Л». Взяв с собой всю новую упряжку, мы отправились туда до клеймения
сезон посещаемых среди соседних ранчо, и предложите доллар
головка для одиночных животных, которые были занесены какие-либо большом расстоянии от
ассортимент бренда. В нескольких загонах на первоначальном участке был разбит лагерь
с открытием сезона клеймения были наняты дополнительные люди
и после двадцати дней непрерывной езды мы отправились домой
с немногим более девятисот голов, не считая двухсот с лишним
телята. Неудивительно, что попечитель пригрозил подать на меня в суд; но тогда это было
его собственное предложение.

По прибытии на ранчо Эдвардсов мы остановились на несколько дней, чтобы
соберите плоды моего первого скитания. Осенняя работа была почти завершена
и, предварительно договорившись о размещении моего бренда под брендом
herd, мы получили еще двести пятьдесят, при этом семьдесят пять thrifty
телята, прежде чем отправиться на новое ранчо на Чистой Развилке. О
приехав туда мы клеймили телят, положите два бренда под стадо,
загонять их на ночь и ознакомления их с новым домом,
и превращая их потерять по истечении двух недель. Перегон скота осенью
шел вразрез с лучшими результатами, но это было время простоя, и
Все они были молодыми и легко находимыми. Пока я пас этот второй отряд скота, на ранчо закончили клеймение, и я смог подвести итоги своего годичного труда. Клеймо «Ленивая Л» продолжало действовать, и только благодаря этому клейму я получил более 1700 телят. С учётом всех расходов на перегон скота, только быки окупили всё клеймо, а также пополнили мой капитал более чем на 5000 долларов. Кто станет оспаривать моё утверждение, что Техас был хорошей страной в
1871 году?




Глава IX
ШКОЛА ОПЫТА


Успех придал мне смелости. И все же я, должно быть, блуждал
бесцельно, ибо, если бы мои амбиции были правильно направлены, никто не знает
до какой степени я мог бы сколотить состояние. Возможность стучалась
в мои ворота, гигантское молодое содружество билось в агонии
политическая революция, в то время как я бродил по всему этому, как слепой,
ведомый ребенком. Прецедент не имел большого значения, поскольку нынешняя обстановка
контролировала мои действия. Лучшие люди Техаса сомневались в том, что когда-либо смогут
избавиться от пагубного налета Реконструкции. Люди на
на чьё мнение я полагался, смеялись надо мной из-за того, что я приобрёл больше земли, чем просто усадьбу. Крупный рогатый скот был в таком плачевном состоянии, что не имел никакой денежной ценности. Многие участки земли, на которые были оформлены документы, переходили от одного владельца к другому из-за дойной коровы, в то время как землемеры больше не находили новые земли для обычной трети, а настаивали на половине. Владельцы ранчо были настолько безразличны, что многие из них никогда не выезжали за пределы своего пастбища, чтобы заклеймить телят, не считая потерю десяти или двадцати процентов чем-то важным. И всё же
во всём этом — начиная с моего воспитания в Вирджинии — таилась неуверенная вера
что когда-нибудь, каким-то образом, эти земли и скот будут иметь ценность
. Но моя вера не была ни смелой, ни напористой, и я
плыл по течению, цепляясь за любую мимолетную соломинку мнения.

Индейцы все еще создавали проблемы вдоль границы с Техасом. Линия
правительственных постов, протянувшаяся от Ред-Ривер на севере до Рио
Гранде на юге делал вид, что держит команчей и их
союзников в узде, в то время как этот род войск умело поддерживался
Техасскими рейнджерами. И все же, несмотря на все предосторожности, краснокожие совершили набег на
Они грабили поселения, угоняли лошадей и совершали убийства. Поэтому в течение нескольких лет после моего замужества мы жили на ранчо Эдвардсов в качестве меры предосторожности против набегов индейцев. Я так часто отсутствовал дома, что меня это устраивало, а поскольку новое ранчо находилось всего в дне пути, любые неудобства с лихвой компенсировались безопасностью. Я намеревался идти по следу и торговать, одновременно управляя
ранчо, куда можно было отправлять всё, что не годилось для продажи, на дозревание или
увеличиться. Пока я мог пополнять свой оборотный капитал, я был доволен,
а остатки моих спекуляций нашли убежище на Клир-Форк.

 Зимой 1871-72 годов не произошло ничего важного.
 Мы с майором Мэбри обменялись несколькими письмами, в одном из
которых он вскользь упомянул о том, что стоимость земельных участков упала до двадцати долларов за акр. Он знал, что я увлекаюсь земельными сертификатами, и в
дружелюбной манере хотел сообщить мне об их отмене, и
случайно упомянул об этом факте для моего сведения. Какое-то смутное предчувствие подсказало мне, что я должен приобрести больше земли, и, поразмыслив, я написал торговцу в Остине и попросил его купить для меня сто участков. Он очень хотел купить вторую сотню за ту же цену, но это слишком сильно ударило бы по моему торговому капиталу, и я отказался от его дружеской помощи. Моя
жена была единственным человеком, которому я доверился, покупая
сертификат, и я даже попросил её спрятать его на дне чемодана.
строгие рекомендации никогда не упоминать о нем, пока оно не приобретет ценность. Это
не облагалось налогом, общественное достояние было в изобилии, и я был молод
в те дни я был достаточно взрослым, чтобы выжидать.

Зима в Канзасе оказалась суровой. Почти каждый погонщик, который
зимовал со своим скотом на севере, погиб почти полностью.
Предыдущее лето было слишком влажным для того, чтобы скот хорошо себя чувствовал, и они
перезимовали истощенными. Вместо того, чтобы сохнуть, как сено, буйволы
трава сгнила из-за чрезмерных дождей, потеряв свои питательные качества,
и это привело к серьезным потерям среди всего поголовья крупного рогатого скота. Результат
Это стало финансовым крахом для многих скотоводов и даже предвещало более лёгкое продвижение на север предстоящей весной. В начале зимы я купил два стада крупного рогатого скота в округе Эрат, заплатив половину наличными, а на оставшуюся часть получив отсрочку на шесть месяцев. Оба стада паслись на одном пастбище, и когда мы собрали их ранней весной, в них насчитывалось чуть больше шести тысяч голов. Эти два стада были очень хороши, стоили по пять долларов за голову, включая годовалых телят, и из них я отобрал две тысячи бычков для перегона. Остальной скот снова отправили
на мое ранчо Клир-Форк, а бычки пошли в соседское стадо
предназначались для рынка в Канзасе. Но когда все было готово к отправке последнего.
С севера пришли такие обескураживающие сообщения, что мои
друзья ослабли, и я сразу же купил их скот.

Моим капиталом была репутация хорошего торговца. У меня были необходимые лошади
и, используя мой кредит, табун стал насчитывать тридцать одну сотню
сильных. Обычные происшествия, связанные с наводнениями и штормами, с нищими индейцами и
караванами, подобными нашему, составляли хронику путешествия. До
по прибытии на границу с Канзасом нас встретили адвокаты из городов-конкурентов,
каждый настаивал на преимуществах своих рынков сбыта для нашего скота.
Прошлым летом в Ньютоне, штат Канзас, открылся небольшой бизнес.
в то время это был терминал железной дороги Санта-Фе. И хотя Ньютон
просуществовал как туристический городок всего одно лето, его репутация благодаря
кровопролитию и буйным беспорядкам, как известно, стоит особняком среди своих
соперников. Тем временем Санта-Фе расширился до Уичито на
реке Арканзас, и его представители теперь претендовали на наши
покровительство. Абилин был заброшен, но в Эллсворте, примерно в 65 милях к западу от бывшего рынка, на Канзасской Тихоокеанской железной дороге, появился конкурент Уичито. Железные дороги соперничали за перевозки скота, каждая из них рекламировала свои преимущества погонщикам, грузоотправителям и кормильцам. Я был беспристрастен, но, поскольку Уичито находился в 100 милях от меня, мой скот направлялся туда.

Уичито был приграничным городом с населением около двух тысяч человек. Мы
нашли удобное место для лагеря к северо-западу от города и обосновались там на постоянной основе
кварталы в ожидании открытия рынка. В течение нескольких недель на свет
диск был уверен, и открыл цен на фирме. На четверть миллиона меньше.
в этом году крупный рогатый скот должен был поступить на рынки штата, и покупатели
стали активнее обеспечивать необходимые поставки. В начале июля я продал
последнюю часть своего стада и отправился домой, оставшись ждать
приезда моего брата. Поездка была успешной; купленный
крупный рогатый скот принес мне хорошую прибыль, в то время как бычки двух
брендов с лихвой окупили смесь, оставленную дома на
ранчо. Тем временем я возобновил старые знакомства среди погонщиков и торговцев,
среди которых был и майор Мэбри. В доверительной беседе я признался ему,
что купил на недавнем спаде цен сто земельных сертификатов,
и он удивил меня, сказав, что позже цены упали до шестнадцати долларов за участок. На мгновение я растерялся,
но майор Мэбри согласился со мной, что для человека, которому нужна земля,
цена была вполне приемлемой — два с половиной цента за акр. Я
поразмыслил над этим вопросом и, когда ко мне вернулось самообладание, отправил своего торговца
другу в Остине выписал чек и уполномочил его купить мне еще двести участков земли.
земельный долг. Я был на самом деле уязвлен мыслью, что мое
суждение было настолько близоруким, что я покупал все, что могло обесцениться
в цене.

Приехал мой брат и сообщил о великолепных успехах в кормлении крупного рогатого скота в Колорадо
. Он очень хотел, чтобы я объединил с ним усилия и накормил кукурузой
увеличившееся количество боровов предстоящей зимой на его ферме в Миссури. Я
вряд ли одобрила бы эту затею, но когда он напомнил о
обещанном визите наших родителей к нему домой, я согласилась и
предоставила
крупный рогатый скот. Он также призвал меня привезти столько, сколько позволит мой капитал
, заверив меня, что я найду готовую продажу для любого излишка
среди его соседей. Мой брат вернулся в Миссури, а я сел на поезд
до Эллсворта, где купил вагон отборных каурых лошадей,
отправил их в Кит-Карсон, штат Колорадо. Оттуда меня занесло в
Долина фонтана у подножия горы, где я заключила сделку
семьсот родной Бычков, трех и четырех лет. Это был прекрасный
скот, почти все рыжие и чалые. Пока я их собирал,
из забавных случаев произошел. В облавы проводили нас вниз к
главная река Арканзас, а попутно Пуэбло мы обнаружили ряд
диапазон скот конфискован в городе. Я не могу утверждать это как факт, но
среди скотоводов было предположение, что целью чиновников было
получить некоторый доход, причиняя беспокойство скоту. Результатом было то, что ночью в деревню въехал отряд мужчин
, разрушил загон для скота
и погнал скот обратно в прерию. Главные зачинщики
налета были заподозрены, и на следующий вечер, когда несколько человек из нас отправились в
в городе была предпринята попытка арестовать нас, в результате борьбы, в
который был убит офицер и ранены два ковбоя. Граждане
сплотились в поддержку офицеров, и около тридцати стрелков,
включая меня, были арестованы и брошены в тюрьму. Мы послали за адвокатом
, и на следующее утро большинство из нас были оправданы.
Трое или четверо мальчиков были взяты под стражу для суда, залоги были предоставлены
лучшими людьми в городе, и той ночью группа из
ковбоев вернулась в деревню, забрала двух раненых мужчин и
тайком вывез их из страны.

Пуэбло в то время был уникальным городом. Поголовье интересы своей
основная поддержка, и я отчетливо помню, экипировка магазине Ганна.
ночью можно было найти где угодно от десяти до тридцати ковбоев, спящих на
прилавках, владелец передает им ключи перед закрытием
время, которого не знает каждый десятый, и спит в своем собственном доме.
Тот же обычай царил и в Gallup the saddler's, ни один товар не был пропущен
ни в одном заведении, и оба мужчины сколотили состояния на
торговле скотом в последующие годы. Покровительство пастуха имело свои последствия.
особенности; фирма Райт, Беверли и Ко. из Додж-Сити, Канзас,
за дни проведения соревнований накопила семь с лишним тысяч жилетов. Когда
ковбой купил новый костюм, ему не понадобилась ненужная одежда
например, жилет, и он оставил его. Его вернули на склад, где его
до сих пор можно найти.

В начале августа стадо было завершено. Я принял семьсот
двадцать бычков, вложив каждый цент свободных денег, оставив только
достаточно для оплаты моих расходов в пути. Я намеревался перегнать
скот в Миссури, расстояние было немного меньше, чем
шестьсот миль, или шесть недель пути. Четверо мужчин были
обеспечены, лошадь нагружена провизией и одеялами, и мы
отправились вниз по реке Арканзас. Первые несколько дней я делал очень мало
только строил воздушные замки. Я представлял, как перегоняю стада из
Техас весной, реинвестируя вырученные средства в лучшие сорта скота
и кормя их кукурузой в старых Штатах, вовремя продавая, чтобы
снова купить и продолжить путь. Я даже планировал послать за своей женой и
ребенком и с нетерпением ждал счастливого воссоединения с родителями во время
Наступала зима, и на розовом небе не было ни облачка. Но впереди были
штормы.

 Старая военная дорога шла на юго-восток от Форт-Ларнеда к другим постам на
Индейской территории. По этой государственной дороге прошло несколько
стад техасского скота, все они были под контрактом и, добравшись до
места назначения, избежали рынков Уичито и Эллсворта. Я
пересек их след со своими коренными жителями Колорадо, — скот прошёл
через это место месяц или больше назад, — и даже не подозревал об опасности.
Через десять дней я заметил, что несколько моих быков больны; у них были
опухшие уши
поникшие, они отказались питаться, и упал на задних, как мы пасли
вперед. На следующее утро было сорок головой можете покинуть
кровать-землю, и к полудню многие из них умерли. Я слышал о техасской лихорадке
, но всегда относился к ней как к более или менее мифу, и теперь она держала мое
маленькое стадо туземцев в своих сетях. К этому времени мы достигли какого-то поселения
в Коттонвуде, и первые поселенцы Канзаса восстали
с оружием в руках и поместили меня в карантин. Никто не знал, в чем была проблема, но все же
скот начал умирать, как овцы; я был совершенно беспомощен, не зная
куда повернуть и что делать. Карантин был не нужен, так как через несколько дней половина скота заболела, и мы могли только отходить подальше от вони от мёртвых животных.

 Мы вызвали ветеринара, который диагностировал техасскую лихорадку. Я вскрыл несколько мёртвых животных и обнаружил, что содержимое их желудков и рубцов было настолько сухим, что вспыхивало и горело, как порох. Лихорадка высушила их внутренности. В надежде
дать слабительное я купил целые поля зелёной кукурузы и
скармливал её больным и умирающим коровам. Я покупал масла бочками
баррель, мои люди и я работали день и ночь, обливаясь изнутри водой
пострадавшие животные, но мы не смогли остановить разрушительное воздействие смерти. Как только
причина неприятностей была установлена — пересечение местности, по которой в Техасе проходил скот
, — соседи стали дружелюбными и посочувствовали
мне. Я разрешил им забрать упавшие шкуры, а взамен
получил много любезностей там, где за несколько дней до этого столкнулся с
ружейными выстрелами. Это был мой первый опыт борьбы с техасской лихорадкой, и
уроки, которые я извлек тогда и впоследствии, заставляют меня скептически относиться ко всему
теории, касающиеся передачи микроба.

История потери моего стада в Колорадо ужасна. Эта лихорадка
иногда называется селезеночным и в настоящем случае, где животных
подождал еще неделю или дней десять, пока еще живы, их кожа часто
трещины вдоль позвоночника, пока один мог бы заложил два пальца в
открытие. Все стадо было поражено, менее полудюжины животных
избежали нападения, десятки умерли в течение трех дней, большинство затянулось
на неделю или больше. Несмотря на все наши усилия спасти их, как можно больше
сотня умерла за один день. Я оставался с ними шесть недель, или
до тех пор, пока лихорадка не прошла по всему стаду, потратил свой последний
доллар, пытаясь спасти этих глупых животных, и, разочаровавшись в своих
надеждах, продал оставшихся двадцать шесть голов по пять долларов
за штуку. Я сомневаюсь, что они стоили этих денег, так как три четверти
из них были больны лихорадкой и едва ли пережили бы зиму, а единственными
ценными животными были полдюжины тех, что избежали общей эпидемии. Я дал каждому из моих людей по две лошади и разделил свои деньги
с ними, и они пошли обратно в Колорадо, в то время как я повернул домой, а
мудрее, но бедным человеком. Принимая во внимание, что я покинул Уичито три месяца назад
с более чем шестнадцатью тысячами долларов наличными, я вернулся с восемнадцатью
верховыми лошадьми и не таким большим количеством долларов наличными.

Мои воздушные замки рухнули. Проблемы никогда не приходят сами по себе, и в течение последних
двух недель, работая с умирающим скотом, я страдал от
озноба и лихорадки. Лето было необычно влажным, растительность
в долине Арканзаса разрослась буйно, и после первого
в редкие морозы сама атмосфера пропитывалась малярией. Я спал
на земле вдоль реки больше месяца, пил нечистую воду
из ручьев, и я стал легкой жертвой преобладающих миазмов.
Почти все техасские погонщики разъехались по домам, но, к счастью для меня, у Джима
Догерти еще оставалось снаряжение в Вичито, и он пригласил меня в свой фургон. Пройдёт неделя или десять дней, прежде чем он отправится домой, так как он присматривал за стадом коров, проданных индийскому подрядчику, который должен был получить их в течение двух недель. Пока он ждал,
страдая от лихорадки, и малярию, я посетил среди немногих других
корова-лагерях, разбросанных вверх и вниз по реке. На одном из них я познакомился с
незнакомцем, тихим маленьким человеком, который также переболел погодой из-за
малярии, но затем выздоравливал. Он поинтересовался, как в моем случае и
мне дали какое-то лекарство, чтобы сломать озноб, и мы посетили назад и
далее. Вскоре я узнал, что он приехал сюда с несколькими своими соседями
из Каунсил-Гроув; что они собирались купить скот и что он был
банкиром партии. Его очень интересовало все, что касалось
в Техас; и когда я рассказал ему о дешевизне земли и скота в моём новом штате, он выразил желание заняться перегоном скота на север. В его родном округе было выращено много техасского скота, и он прекрасно понимал преимущества выращивания южных бычков в северном климате. Многие из его соседей сколотили небольшое состояние, покупая молодняк в Абилине, выдерживая его год или два и отправляя на рынок в виде откормленного скота.

Компания купила шестьсот двухлетних бычков, и мой новый знакомый
друг, банкир, пригласил меня помочь в приеме. Мои знания
на пастбище было явное преимущество для покупателей, которые не сомневаться
были хорошими фермерами, но, к сожалению, инвалид, когда дается выбор и
выбор из Техаса стадо и ограничивается возрастов. Я разделал, пересчитал и
получил бычков, моя работа доставила такое удовлетворение, что партия
предложила заплатить мне за мои услуги. Это был всего лишь добрососедский поступок,
недостойный вознаграждения, и все же я завоевал неизменное уважение банкира,
защищая интересы его клиентов. В результате
знакомство заключалось в том, что мы встретились в городе тем вечером и немного выпили
вместе. Ни один из них никогда не интересовался прошлым другого или
предшественниками, оба, казалось, были довольны знакомством с солдатом
. При прощании я дал ему свое имя и адрес и
пригласил его навестить меня, пообещав, что мы вместе купим стадо крупного рогатого скота
и следующей весной погоняем его по тропе. Он принял
приглашение, сердечно пожав руку и просто пообещав
“Я приду”. Эти слова стали началом партнерства, которое
Эта дружба длилась восемнадцать лет, и только смерть могла её
прервать.

Индейский подрядчик вернулся вовремя, и на следующий день я отправился домой
с отрядом Догерти. И по пути, словно меня преследовала какая-то
неумолимая Немезида, две мои лошади и ещё несколько были украдены индейцами
однажды ночью, когда мы разбили лагерь у Ред-Ривер. Мы преследовали их
на запад почти пятьдесят миль, но, убедившись, что они
путешествуют и днём, и ночью, повернули назад и продолжили свой путь. Я
вернулся домой с шестнадцатью лошадьми, которые много лет спустя были среди моих
рабочие и соседи были отмечены как "пони Энтони за тысячу долларов"
коровьи пони. Невозможно отрицать тот факт, что я остро переживал потерю
своих денег, поскольку это нанесло ущерб моему бизнесу, в то время как мои расходы на ранчо,
составившие более тысячи долларов, остались неоплаченными. Я был богат на
непригодный для продажи скот, владел ранчо площадью тридцать две тысячи акров, ездовых лошадей
в изобилии, и был в долгах. Сундук моей жены был наполовину заполнен земельными расписками,
и признание этого факта вызвало бы только насмешки. Но мое
обучение было оплачено, и все, о чем я просил, - это шанс, потому что я знал толк в
выращивание крупного рогатого скота на пастбище. И все же это был второй раз, когда я потерял свои
деньги, и я начал сомневаться в себе. “Ты придерживаешься коров”, - сказал Чарли
Спокойной ночи мне, что зимой“, и они принесут вам некоторые
день. Я думал, что видел что-то в вас, когда вы впервые пошли на работу для
Любить и меня. Рид, если ты проявишь немного осторожности в отношении своей
энергии, ты еще сколотишь состояние на скоте ”.




ГЛАВА X
ПАНИКА 73-го


Я никогда не забуду эти ободряющие слова моего первого работодателя.
Друзья управляли моими финансами, и мой банкир обменивался письмами.
мы с другом договорились встретиться с ним в Форт-Уэрте в начале февраля.
Уэрт. В то время не было прямой железной дороги,
маршрут пролегал через Сент-Луис и Тексаркану, с долгой поездкой на дилижансе до
места встречи. Между нами не существовало определенного соглашения; он
просто нанес мне визит с целью изучить торговлю скотом
, существовавшую тогда между нашими соответствующими Штатами. Не было никаких
обязательств, но я надеялся заинтересовать его настолько, чтобы он согласился
присоединиться ко мне в управлении стадом крупного рогатого скота. Я хотел бы, чтобы я мог
опишу реальные чувства человека, у которого были деньги и который их потерял.
Никогда в жизни у меня не было таких возможностей для инвестиций, как в ту зиму. Мне предложили не менее полудюжины пород скота на прежних условиях: половина наличными, а остальное по моему усмотрению. Но у меня не было средств даже на то, чтобы обеспечить повозку на месяц работы, и я был вынужден отказаться от всех сделок, многие из которых были копиями моих прежних успехов. Я был унижен до самого праха; я склонил свою шею перед
каблук обстоятельств, и с нетерпением ждал прихода моей
случайное знакомство.

Я прочитал несколько эссе об отношении денег к сообществу. Нет
в нашей семье были когда-либо теоретизирования, но я знаю, каково это
быть безденежный, мой опыт работы с Техасская лихорадка доставило бы мне огромное
аспирантура. Родившись с неуёмной энергией, я жил в
пучине отчаяния из-за нехватки денег и снова, используя их,
подчинил законодательство своей воле и желаниям. Всё это не имеет отношения к моей истории, и я спешу
продолжить. В первую неделю февраля я поехал в
в Форт-Уэрт, чтобы дождаться прибытия моего друга, Кэлвина Хантера, банкира
и скотовода из Каунсил-Гроув, Канзас. В городе меня ждало несколько писем
с уведомлением о его успехах, и в назначенное время он прибыл
и был радушно принят. На следующее утро мы отправились в путь, запрягая в повозку добрую вереницу
мулов, рассчитывая преодолеть расстояние до Бразоса за
два дня. По пути мы могли посетить несколько ранчо,
но мы слонялись без дела, делая большие обходы, чтобы проехать мимо
крупный рогатый скот - ни одна особенность местности не ускользала от внимания моего тихого друга.
маленький компаньон. Почва, местные травы, природные воды,
общая топография страны, богатая своей первозданной красотой, создали
панораму, одновременно приятную и волнующую глаз. Но главный
интерес был сосредоточен на крупном рогатом скоте, тысячи котов которого всегда были в поле зрения.
Они бродили вдоль ручьев или паслись как попало.

Мы добрались до ранчо Эдвардса рано вечером второго дня. В течение двух дней
путешествие, возможно, двадцать тысяч быдло пришло под нашим непосредственным
наблюдение. Вся страна была открытой ассортимента, бренды смешения,
всех возрастов и пород, от угрюмого быка до семилетнего
бычка, или от годовалой тёлки до бабушки младших
поколений. Моё желание показать страну и её скот нашло
горячую поддержку в лице мистера Хантера, и, оставив повозку, мы
сели на лошадей и поскакали вверх по реке Бразос до старого
форта Белкнап. Весь скот хорошо перезимовал. Свернув на юг, мы добрались до Клир-Форк выше моего
ранчо и провели ночь на ранчо, где мои люди построили второй
дом, соединив их коридором. Проехав через мои владения,
в течение двух дней мы возвращались к Бразосу. Работники моего ранчо клеймили
прошлой осенью тридцать одну сотню телят, и во время поездки по
пастбищу я был рад увидеть так много молодых бычков моих разных
марок. Но наша прогулка только разожгла аппетит моего гостя увидеть еще больше.
не теряя времени, мы отправились на юг.
в повозке мы добрались до графства Команчи. Каждый день в пути
мы встречались со скотом на продажу; цены были для нас стимулом
, но мы повернули на восток и вернулись вверх по долине реки
Brazos. Я предложил продолжить осмотр достопримечательностей, но мой гость попросил дать ему
несколько дней, пока он не получит вестей от своих банковских партнеров. Я
нуждался в партнере, и очень в нем нуждался, и был полон решимости заинтересовать
Мистера Хантера, даже если на это уйдет целый месяц. И тем самым подводит итог.

Коренной техасец не отличается энергией или честолюбием. Его
успех в животноводстве во многом обусловлен тем фактом, что почти всю работу
можно выполнять верхом. И все же в этой конкретной области он стоит во главе своего класса.
будь то в Монтане или в его родном солнечном Техасе, когда
дело доходит до обращения со скотом, от чтения клейм до разделки поезда с бивнями.
ему нет равных. В дни расцвета чероки
Стрип, техасец пригласил капитана Стоуна, жителя Канзас-Сити, посетить его
ранчо в округе Том Грин и выставил стадо бычков для перегона на
Мясное ранчо Стоуна в аутлете Чероки. Приглашение было принято,
и по прибытии жителя Канзас-Сити на ранчо техасца хозяин
и гость нанесли дружеский визит продолжительностью в несколько дней. Это
был первый визит северного пастуха в штат Одинокой Звезды, и он
естественно, ему не терпелось увидеть скот, который он рассчитывал купить.
Но хозяин не сделал ни малейшего движения, чтобы показать скот, пока терпение не перестало быть добродетелью
, когда капитан Стоун отложил светскую беседу
и вежливо попросил показать образец местного
крупного рогатого скота. Два пастуха были хорошими друзьями, и никто не хотел их обидеть
но хозяин заверил своего гостя, что спешить некуда, предложив
подготовить лошадей и показать стадо на следующий день. Капитан Стоун
сдался, и на следующее утро они отправились в путь, но через несколько миль встретили
сосед, когда все трое спешились в тени дерева.
Внимание двоих привлекла обычная деревенская болтовня.
Техасцы до тех пор, пока голод или какое-то другое предупреждение не заставили одного из них посмотреть на часы
когда выяснилось, что было три часа дня.
Было уже слишком поздно, чтобы совершать длительную поездку, и
владелец ранчо пригласил своего соседа и гостя вернуться на ранчо на
ночь. Еще один день был потрачен впустую в развлекательных соседа,
Северная ковбойская, тем временем, нетерпеливы и гулять на крапиву
пока не было предпринято второе путешествие, чтобы посмотреть на скот. Было туманное утро, и они отправились по другому маршруту, чем в прошлый раз, вместе с хозяином ранчо. Незаметно за троицей всадников последовала свора гончих, и прежде чем туман рассеялся, они напали на след пумы, и собаки залились громким лаем. Двое техасцев
пустили своих лошадей вскачь, преследуя стадо, и скотопромышленник
поневоле присоединился к ним. Погоня привела их к холмам, откуда
они вернулись после наступления темноты, так и не увидев ни одной коровы.
Один тривиальный инцидент за другим мешал увидеть скот
в течение десяти дней гость отводил хозяина в сторону и любезно говорил ему
что ему нужно показать скот, иначе он отправится домой.

“Вы ведь не торопитесь, не так ли, капитан?” - невинно спросил техасец.
“Тогда все в порядке; нетрудно показать скот. Да, они бегают прямо здесь,
вокруг дома, в двадцати пяти милях от ранчо. Покажу вам
образец товара в часе езды. Вы можете просто поспорить, что старый
Округ Том Грин получил бычков! Сладкая, если бы я знал, что ты
в спешке, я бы тебе показал скот на следующее утро после
вы приходите. Капитан, ты должен знать меня достаточно хорошо, к этому времени
говорят свой кусочек без лишних прелюдий. Вы, янки, такие
беспокойные и нетерпеливые, что я серьезно сомневаюсь, получаете ли вы весь тот
комфорт и наслаждение от жизни, которые вам предстоят. Поторопитесь,
кто-нибудь из вас, мальчики, и захватите ремуду; Мы с капитаном Стоуном собираемся
сегодня утром проехаться верхом по Миддл-Форку. Поспеши, теперь, мы в
торопитесь”.

В свое время я предполагаю, что я дрейфовал в томные способов техасец;
но во время первого визита мистера Хантера я нуждался в денежном партнёре и, соответственно, был начеку. Как только мы наладили связь с его северными партнёрами, мы совершили несколько коротких поездок в соседние округа, никогда не уезжая больше чем на два-три дня. Когда мы осмотрели скот, который его удовлетворил, он удивил меня, предложив вложить пятьдесят тысяч долларов в молодых бычков для продажи в Канзасе. Я никогда в жизни не падала в обморок, но его предложение ошеломило меня на
мгновение, пока я не пришла в себя. В итоге
предложение заключалось в том, что мы заключили соглашение, по которому я должен был
покупать скот и управлять им, а он должен был приносить пользу в
продаже и размещении скота в своем штате. Негласный партнер предоставлял
равную часть средств, а я должен был получать треть
чистой прибыли. В течение недели после того, как это соглашение было доведено до совершенства,
дело сдвинулось с мертвой точки. У меня были лошади и фургоны, людей было в избытке,
и были наняты две бригады. В начале марта в округе Паркер был заключен контракт
на тридцать одну сотню бычков двухлетней давности и еще одну
в Янге за четырнадцать сотен голов, последние должны были быть доставлены на моё ранчо. Джордж Эдвардс должен был получить более молодой скот, и он, и мистер
Хантер получили его, после чего последний поспешил на запад, за девяносто миль, чтобы рассчитаться за скот, купленный для доставки на Клир-Форк. Тем временем на моём ранчо собрали весь наш крупный рогатый скот в возрасте двух лет и старше, и к моему приезду в стаде было почти двадцать пять сотен голов. Из-за такого количества
получилось бы неповоротливое стадо, и я отобрал всех молодых особей и
тощих бычков, пока мой личный контингент не достиг двух тысяч.
 Бычки, взятые в аренду, прибыли вовремя, полностью соответствовали требованиям,
и моё стадо было готово к отправке в назначенный день.

 Каждый доллар из пятидесяти тысяч был вложен в скот, за исключением
достаточного количества для обеспечения фургонов в пути. Мой персонал на ранчо, за исключением
двух человек и десяти лошадей, был задействован в работе на тропе в целях экономии,
поскольку я был полон решимости заработать немного денег для своих партнёров. Оба
стада должны были встретиться и пересечься на станции Ред-Ривер. Сезон был в самом разгаре
Всё складывалось благоприятно, и всё предвещало благополучное лето. В самый последний момент между мной и мистером Хантером возникла напряжённость, но, к счастью, она прошла без бури. В ночь перед отправкой второго стада мы с ним засиделись допоздна, улаживая наши дела, поскольку он не собирался сопровождать стадо по суше. После того, как все деловые вопросы были улажены, мы, сидя у костра, предались воспоминаниям, и выяснилось, что мой тихий маленький напарник служил в армии Союза в звании майора. Я всегда люблю пошутить, даже на
я сам, но меня бросило то в жар, то в холод от этого признания. Что? Рид
Энтони заключил партнерство с майором Янки? Казалось, что так и было.
Я. К счастью, я сдержалась, и под предлогом
начиная стадо на рассвете, я извинился и искал моего одеяла.
Но не спать. С одной стороны, в ночной тишине и
через годы, пришли обвиняющие голоса старых товарищей. Очень Мой
раны, казалось, вновь и проклинать меня. Разве мои страдания после Питтсбург
Посадка ничего не значат? Моя дорогая старая мать в Вирджинии,
приветствуя меня, единственного из трех ее сыновей, вернувшихся с войны,
жестоко обвинила меня. И все же, с другой стороны, этот человек был моим гостем.
По моему приглашению он съел мою соль. Для взаимной выгоды мы
вступили в партнерские отношения, и я рассчитывал получить прибыль от
вложения его денег. Что более важно, он не обманул меня ни
скрыл ничего; точно так же он знал, что я служил в
Армия конфедератов. Мужчина был честен. Мне очень хотелось поступить правильно.
Солдаты великодушны к врагу. Пока он спал в моем лагере, я
тщательно проанализировал ситуацию и решил, что он бламелесс. На следующее
утро и всегда после этого я обращался к нему по воинскому званию.
Прошел почти год, прежде чем майор Хантер узнал, что он и его техасский напарник
участвовали в гражданской войне под разными флагами.

Мой партнер вернулся на ранчо Эдвардса и был отправлен в Форт-Уэрт,
где он сел на дилижанс и поездом отправился домой. Стадо ровесников двухлетнего возраста
нуждалось в дорожном клейме, поскольку они были приняты в количестве двух или более марок,
что задержало их старт. Майор Хантер рассчитывал продавать
фермерам, которым бренды были неприятны, и поэтому выступал против
клеймения было больше, чем было абсолютно необходимо. Чтобы преодолеть это возражение
Я подсчитал весь посторонний скот, который попал в мое стадо, путем
отпиливания у каждого бычка примерно в двух дюймах от правого рога. Как только
скот был получен, эта работа была легко выполнена в лотке, в то время как в
случае каких-либо потерь в результате давки клеймо сохранялось годами. Трава
была далеко впереди, когда оба стада тронулись в путь, но по прибытии к Ред-Ривер
не менее полудюжины стад были прикованы к воде, одно из которых принадлежало
Джорджу Эдвардсу. Произошла задержка на три дня, в течение которых два
другие стада прибыли, когда река разлилась, позволив нам переправиться. После этого я
взял на себя инициативу, второе стадо на полдня отставало от остальных, с
почти еженедельным инцидентом, связанным водой из-за промежуточных рек.
Но по мере того, как мы продвигались на север, наводнения казались слабее, и по нашем прибытии
в Уичито установилась хорошая летняя погода.

Я обустроил свой прошлогодний лагерь. Майор Хантер приехал поездом,
и в течение недели после нашего прибытия с моим снаряжением все было улажено и отправлено
домой. Было принято разрешать мужчине возвращать половину зарплаты, моему партнеру
утверждая и оплачивая работу людей, а также ведя все расходные
счета. Все было так же аккуратно, как в банке, и благодаря тому, что оба стада
содержались отдельно, расходы были сведены к минимуму.
 Майор Хантер ездил туда-сюда между своим родным городом и Уичито и почти
каждый раз привозил с собой покупателей, продавая скот по очень выгодным
ценам. Среди финансистов скот считался надёжным вложением, и мы продали многим достойным покупателям большое количество скота в кредит. Банк, с которым были связаны мои партнёры, брал
замечания в лицо. Дела шли своим чередом, мы продавали, когда у нас была возможность.
в начале августа остатки каждого стада были собраны.
половину оставшегося поголовья отправили домой. Привод полностью половины
миллион разведение достиг в том году штат Канзас, большая часть
которая была сосредоточена в Уичито. Мы были настойчивы в продаже, и,
обладая сильной местной связи, распродали весь скот наш длинный
до финансовой паники 73 даже не начавшись. Однако покупка и продажа небольших стад была прибыльным делом
фермерам и скотоводам. Мои партнёры хотели, чтобы я остался до конца сезона, занимался закупками, поддерживал лагерь и держал наготове запас скота. Просматривая старые заплесневелые бухгалтерские книги, я обнаружил, что, помимо нашего собственного стада, мы управляли почти семью тысячами голов, а самое большое количество скота, которое мы когда-либо держали наготове, составляло полторы тысячи голов.

Мой активный партнёр оказался проницательным человеком в бизнесе, и, несмотря на
прошлое, наша дружба окрепла и расширилась. За несколько недель до
финансового краха он знал о его приближении, и наш дом был готов
в порядке. Когда на Запад пришла паника, у нас не было ни клочка земли,
на которой можно было бы пасти скот, а лошади, которые были у нас, принадлежали мне и не продавались; и
фирма «Хантер, Энтони и Ко» выстояла, как крепкий корабль. Паника
достигла Уичито, когда более половины скота, проданного в том году, ещё не было раскуплено.
Местные банки начали требовать возврата денег, выданных погонщикам, покупатели
покинули рынок, и цены резко упали. Поставки лучшего
скота не приносили прибыли, достаточной для оплаты комиссионных
и транспортных расходов. Каждый техасский погонщик, чей
крупный рогатый скот был непродан. Контракт на осень был подписан лишь на несколько стад.
поставка индийским и армейским подрядчикам. Нам пришлось бежать из
приближение грозы в самый последний момент, даже сведение и отправка
мой наряд дома до финансового циклон достиг степей
Канзас. Моей последней сделкой перед тем, как началась паника, был индивидуальный счет
моя врожденная слабость к изобилию верховых лошадей проявилась
в покупке девяноста голов и отправке их домой с моими людьми.

Теперь я начал видеть преимущества проницательного и дальновидного бизнеса
партнеры. Когда разразился крах, едва ли дюжина скотоводов продалась,
в то время как из тех, кто держал скот в Вичито, почти все были местными.
занимали деньги или задолжали дома за свои стада. Когда банки,
сами охваченные паникой, начали требовать краткосрочные займы, их
безумие парализовало рынок, много скота было принесено в жертву при принудительной
продаже, и покупателей почти не было. При снижении стоимости по сравнению с
ценами, которые преобладали в начале лета, потери Texas
drovers, вызванные паникой, составят несколько миллионов долларов.
Я вышел из общей неразберихи и хаоса невредимым, хотя лично я не претендую на заслуги, так как они должны быть приписаны моим партнёрам. За год до этого,
когда все остальные погонщики возвращались домой процветающими и счастливыми, я вернулся «без гроша», а теперь ситуация изменилась на противоположную.

Я провёл неделю в Каунсил-Гроув, навещая своих деловых партнёров.
После завершения дел за год я с нетерпением ждал возвращения домой, так как согласился перегонять скот в следующем году на тех же условиях. Мои партнеры выплатили мне денежный расчет, и за пределами моего
На заработанные за лето деньги я купил несколько голов скота. Майору Хантеру, однако, пришла в голову мысль вернуться на рынок — при первых признаках улучшения финансовой ситуации на Востоке, — и я задержался. Предложение купить стадо скота и оставить его зимовать на пастбище было подробно обсуждено между нами, и цены, безусловно, были стимулом для такого предприятия. В обычную бесснежную зиму скот пасся на пастбищах по всей западной части
Канзас, особенно когда засушливая осень привела к созреванию и излечению
трава бизонов похожа на сено. Пастбище было таким, какого только можно пожелать, и майор
Соответственно, мы с Хантером съездили в Вичито, чтобы изучить ситуацию
. Мы приехали в самый разгар паники и нашли вопросам
плачевном состоянии. Погонщики просили и даже умоляли нас сделать
предложение на их стада, в то время как преобладающие цены месяцем ранее
снизились более чем наполовину. Майор Хантер и я решила, что на текущих уровнях,
даже если половина скот погибли в суровую зиму, все равно
деньги в предприятие. С помощью финансовых связей Восточно-мои партнеры
Я знал о первых признаках улучшения ситуации в денежных центрах
страны. Насколько я помню обстоятельства, паника началась на Востоке
примерно в середине сентября, и только в конце октября доверие было
восстановлено или произошли какие-либо заметные улучшения в
денежной ситуации. Но когда это произошло, мы были заняты покупкой
верховых лошадей и крупного рогатого скота. Большая часть непроданного
скота состояла из коров, тёлок и молодых бычков, непригодных для
мяса. Мои
партнёры утверждали, что трёхлетний бычок может зимовать где угодно
буйвол мог бы, при условии, что у него достаточно мяса и силы, чтобы противостоять
суровости климата. У меня не было никакого мнения, кроме того, что говорили мне другие пастухи
, но я был готов рискнуть там, где была
разумная надежда на успех.

Первым делом я купил упряжь хороших лошадей. Это было сделано путем
выбора из полудюжины ремудо, была подобрана повозка и обеспечен
набор людей. Как только стало известно, что мы находимся на рынке
скота, конкуренция усилилась, продавцы конкурировали друг с другом
и устанавливали цены, по которым мы принимали скот. Никто, кроме
были взяты трехлетние бычки, и за один день мы закрыли торги
на пять тысяч голов. Я принял скот, ограничив свой выбор
пятью дорожными и десятью марками для одного ранчо, поскольку в наши намерения не входило
проводить ребрендинг так поздно в сезон. Там было нечего делать, кроме как вырезать,
подсчитать, и принять, и на вечер третьего дня было в табуне все
готовы начать для своего зимнего ассортимента. Фургон был хорошо загружен
провизией, и мы двинулись на юго-запад, рассчитывая отправиться на зимовку
на первое попавшееся хорошее пастбище. Я взял третий
интерес к стаду, оплата одной шестой от его покупной цены,
остаток несут за меня мои партнеры. Майор Хантер сопровождал нас
стадо было слишком большим и неповоротливым, чтобы с ним можно было справиться,
но мы гнали его вперед фронтом шириной в милю. Восхитительная осень
погода благоприятствовала стаду, и на десятый день мы достигли реки
Медисин, где по неписаному закону о правах скваттеров мы
отвоевали десять миль ее девственной долины. Местность была довольно густой
покрыта хорошо высушенной буйволиной травой; на севере и западе простирался
цепь песчаных дюн, в то время как на юге страна была изрезана глубокими
оврагами, обеспечивающими великолепное укрытие на случай снежных бурь или ненастья
штормы.

На обоих концах полигона было построено по землянке. Майор Хантер взял
фургон и упряжку и отправился в ближайшее поселение, вернувшись с
грузом кукурузы, заключив контракт на поставку еще пятисот
бушелей. Тем временем я был занят размещения скот, разбрасывая их
иногда на окружающие страны, сокращая их в пучки не
больше десяти до двадцати голову. Загоны и уютных убежищ были построены для
несколько лошадей, удобные помещения для людей, и мы устроились за
зимой все уютно и безопасно. К первому декабря
численность личного состава сократилась до четырех человек в каждом лагере, все из которых имели
опыт содержания скота зимой. Были установлены ряды, дающие достаточно места для
нашего скота, на котором можно было ездить как вечером, так и
утром в любую погоду. Двум техасцам, обоим экспертам в качестве трейлеров,
было поручено выслеживать любой скот, покинувший границы ареала
. Погода оставалась хорошей, и лагеря были хорошо снабжены,
Мы с майором вернулись на железную дорогу и сели на поезд до Каунсил-
Гроув. Мне не терпелось вернуться домой, и я выбрал самый прямой путь. Железные дороги только начинали появляться на Западе, и одна из них была недавно проложена через восточную часть Индейской
территории и заканчивалась к югу от Ред-Ривер. С одной лишь одеждой на спине и седлом я отправился домой и через
двадцать четыре часа прибыл в Денисон, штат Техас. Пересадка на другой поезд доставила
меня в Форт-Уэрт, где я купил верховую лошадь, а на следующий вечер
Я играл с детьми на домашнем ранчо. Это было активное лето, но успех сполна вознаградил меня за труды, а все тучи рассеялись, и будущее было полно надежд.




 ГЛАВА XI
 ПРОЦВЕТАЮЩИЙ ГОД


 Суровая зима благоприятствовала скоту на Медисин-Ривер. Мои партнёры в Канзасе писали мне ободряющие письма, и мы строили планы по расширению нашего бизнеса на предстоящее лето. Зимой в Техасе не было никакой активности в сфере животноводства, и не было бы никаких проблем с продажей скота по преобладающим весенним ценам. Я бездействовал
Зимой я ездил на своё ранчо, охотился с гончими и
иногда убивал оленей. Осенью, когда я гостил в Каунсил-Гроув,
майор Хантер объяснил нашему молчаливому партнёру, что земли в
Техасе стоят дёшево. Ни один из моих компаньонов не хотел
расширять свои владения за пределы своего штата, но оба убеждали
меня приобретать каждый акр дешёвой земли, на который мне хватало
средств. Они оба рассказывали об истории и росте стоимости земель,
окружающих
В "Гроув" рассказывали мне, как дешево они могли бы купить те же десять
несколько лет назад — по государственной цене доллар с четвертью за
акр, - и что уже был достигнут аванс в четыре-пять
сотен процентов. Мне посоветовали купить сумы и найти земель, обеспечения
мне, что это был только вопрос времени, пока народ Техаса
возникают при их могли бы и скинуть ярмо реконструкции.

Дома общее мнение было как раз наоборот. Никто не заботились больше
земли, не усадьба или для немедленного использования. Никаких локаций не было указано
рядом с моим ранчо на Клир-Форк, и все стало выглядеть так, как будто я
больше земли, чем мне было нужно. Тем не менее, я был достаточно уверен в советах своих партнёров, чтобы возобновить переговоры с моим другом-торговцем в Остине о покупке ещё земли. Паника, охватившая страну осенью, почти не затронула приграничные районы Техаса и ощущалась лишь в нескольких крупных городах штата. После войны в обращении не было денег, и финансовые трудности в других местах мало что значили для местных жителей. Да, с рынка скота в Канзасе
мы отправили домой немного денег, но зима выдалась суровой, и погонщики
держат скот на севере, а затем на панике была обанкротили почти
каждый ковбойская, многие из них с тяжелыми обязательств в Техасе. В штате было
очень мало банков, и те небольшие деньги, которые были у людей,
как правило, копились в ожидании рассвета более светлого дня.

Моя жена рассказывает историю о своем отце, которая показывает похожие условия,
существовавшие во время гражданской войны. Единственным источником сбыта хлопка в Техасе
во время восстания была Мексика. Матаморос, недалеко от устья
Рио-Гранде, процветал на торговле контрабандным хлопком,
Техасский товар пересекает реку в любом месте на сотни миль выше по течению
и переправляется на мексиканскую сторону до прилива. Город
вел огромный бизнес во время блокады прибрежных морских портов,
двадцатидолларовые золотые монеты были тогда в большем количестве, чем пятаки
сегодня хлопок находит готовый рынок сбыта по военным ценам и безопасен
отгрузка под иностранными флагами. Отец моей жены занимался торговлей
скупал хлопок на внутренних пунктах, перевозил его на воловьих упряжках через
мексиканскую границу, а оттуда вниз по реке в Матаморос. Когда-то
основные продукты достигли нейтральной территории, их продавали как местный продукт, и
федеральное правительство не осмеливалось к ним прикасаться, хотя и знало, что это
военная контрабанда. Бизнес-транзакции в золото, и это было
Пользовательские мистер Эдвардс, чтобы закопать монетки по возвращении из каждой торговой
поездки. Моя жена, тогда еще совсем девочка и самая старшая из детей в доме,
была доверена своему отцу в том, что касалось хранения денег. В
страна была полна бандитов, любое правительство конфисковало бы
золото, если бы они знали его местонахождение, и единственный способ застраховать его
В целях безопасности он решил закопать его. После нескольких лет торговли хлопком мистер
Эдвардс накопил значительные средства и однажды ночью закопал сокровище между двумя деревьями в соседнем лесу. Неожиданно
однажды ему понадобилось потратить немного денег на покупку хлопка,
дети были у дальнего соседа, и он отправился в лес один, чтобы выкопать золото. Но свиньи, бегавшие по лесу, разрыли землю в поисках съедобных корней, и Эдвардс не смог найти место, где было спрятано его сокровище. Опасаясь, что
деньги были вырваны с корнем и украдены, он послал за девушкой, которая
поспешно вернулась. Как моя жена рассказывает, большие бусины
пот градом с чела ее отца как две вступили
лес. И хотя земля была вырыта корнями, девушка указала на это место
на полпути между двумя деревьями, и сокровище было найдено
без пропажи ни одной монеты. Мистер Эдвардс потерял уверенность в себе, и
с тех пор, пока не был восстановлен мир, моя жена и младшая сестра
всегда закапывали семейное сокровище ночью, сохраняя тайну при себе
и доставая деньги по первому требованию.

Торговец в Остине сообщил, что земельных сертификатов в изобилии по цене от пятнадцати до
шестнадцати долларов за участок. Я заказал у него двести
сертификатов, и он выполнил заказ так быстро, что я заказал ещё
сто, доведя свои неосвоенные владения до шестисот участков. Мои
земельные сертификаты были постоянной шуткой между мной и моей женой, и я часто
обещал ей, что, когда мы построим дом и переедем в Клир-Форк, если
сертификаты по-прежнему будут ничего не стоить, она сможет оклеить ими
комнату. Они были красиво отлитографированы, бумага была самого
лучшего качества, и они отправились в сундук моей жены, чтобы ждать своего часа. Если бы кто-нибудь узнал, что у меня такое количество расписок, меня бы высмеяли, и я, без сомнения, отдал бы их какому-нибудь землемеру, чтобы он распределил их по участкам. Тем не менее я смутно представлял, что земля по два с половиной цента за акр никогда не помешает мне. Несколько раз в прошлом мне нужны были деньги, вложенные в расписки, и тогда я сожалел, что купил их. После того как я потерял весь свой оборотный капитал из-за
техасской лихорадки, я был рад, что предусмотрительно купил достаточное количество
лето. И вот я, как маятник, раскачивался между личными потребностями
и общественным мнением; но когда мои долговязые партнёры-янки
убедили меня купить землю, я снова почувствовал, что нахожусь на верном пути,
и взял себя в руки. В ту зиму я мог бы найти пятьдесят миль
долины Клир-Форк, но это потребовало бы небольших затрат,
земля тогда облагалась бы налогом, и я мог бы пользоваться ею
без затрат и хлопот.

Зимой 1873-1874 годов произошло событие, имевшее большое значение для жителей Техаса. Прошедшие осенью выборы завершились спором, и
великие партии, претендующие на победу. На заседании законодательного собрания
для агитации за голосование все негритянское ополчение штата было
сосредоточено в здании капитолия и вокруг него. Реконструкция
режим отказался уходить и боролся за сохранение контроля; лучшая часть народа
недвусмысленно отстаивала свои права
и кровопролитие казалось неизбежным. К федеральному правительству обратились
, но оно отказалось вмешиваться. Законодательная власть была на стороне
народа, и когда последний отказался устрашиться демонстрации
те, кто владел силой, передали бразды правления, и губернатор Коук был
введен в должность 15 января 1874 года; и, таким образом, предсказание моих партнеров,
произнесенное всего несколькими устами ранее, стало историей.

Майор Хантер снова вниз о последнем февраля. Еще непоколебленными
в своей уверенности в будущем Техаса, он похвалил меня на
обеспечение более земельных участков Сумы. Он только что вернулся из наших лагерей на реке Медисин
и сообщил, что скот прошел через нее в великолепном
состоянии. Серые волки преследовали стадо в начале зимы;
но дальнобойные ружья и яд были предоставлены, и наши люди вели бой.
беспощадная война с этими пиратами вдоль побережья Медицины. Крупный рогатый скот в Техасе
хорошо перезимовал, что позволило бы начать активные операции
раньше обычного, и после недельной прогулки по пастбищу мы были готовы
приступить к делу. Во всей окрестной стране было хорошо известно, что мы
снова будем на рынке племенного скота, и предложения были
в изобилии. Эти тендеры не убегал никуда от поголовья крупного рогатого скота до тяжелых
скота; но рынок, который мы строили с фермерами в
Совет Роща требуются молодые двух-и трехлетних Бычков. Он снова
что в моей провинции, чтобы сделать покупки, и с кол-вом брендов
продажи в стране я ожидал, с согласия моих партнеров, чтобы
сделать новый выбор. Я начинал понимать преимущества
выращивания крупного рогатого скота. Мои запасы смешанных акций на Клир-Форке
практически ничего мне не стоили, и хотя они, возможно, были непригодны для продажи, тем не менее
наблюдался устойчивый рост, и они были многообещающим источником дохода.
По результатам моего скитания и торговых операций я получил
возможность весной отправить по тропе две тысячи молодых бычков
раньше, и доходы от их продажи подняли меня из трясины
уныния и поставили на финансовую скалу. Поэтому мое уважение к
вечной корове росло.

Домашние цены снова были равны десяти долларам за двухлетних бычков и двенадцати
за трехлетних. Вместо того, чтобы покупать напрямую по этим ценам, мое предложение
состояло в том, чтобы покупать отдельные марки племенного скота и передавать все
бычки приемлемого возраста по преобладающим ценам фирме Hunter,
Энтони и Ко. в составлении табунов. Мы уже договорились перегнать
той весной десять тысяч голов, и мой активный партнер с готовностью увидел
Преимущества, которые можно было бы получить, если бы у вас был пастбище и снаряжение для ухода за остатками смешанного поголовья. Мои партнёры оба испытывали финансовые трудности дома, и, поскольку для них это не имело значения, я получил разрешение действовать. Такой способ покупки мог немного отсрочить запуск стад, и вместо этого я заключил контракт на три тысячи голов в округе Эрат. Это стадо должно было выйти на пастбище на десять
дней раньше любого другого, что позволило бы нам выставить скот на рынок
в Уичито с началом сезона. Следующей моей покупкой стали
Бренды, чей ареал обитания находился на пересечении основных рек Бразос и Клир
Форк, примыкающих к моему ранчо. Этот скот должен был быть доставлен в наши загоны, так как, получив трёхлеток от обоих брендов прошлой весной, я хорошо представлял, как классифицировать поголовье. Третий бренд был закреплён за Клир Форк, примыкающей к моему ранчо, и насчитывал около трёх тысяч голов, из которых за четыре года не было продано ни одной. Этот последний отряд обошёлся мне в пять долларов с человека,
но мои ребята достаточно хорошо знали эту марку, чтобы понимать, что они побегут
сорок процентов занимаются разведением крупного рогатого скота. Во всех трех случаях я купил все права и
право собственности на бренд, дав им время до последнего дня марта, чтобы собраться,
и все, что не было выставлено на торги, чтобы рассчитывать на получение, хвост шел вместе с
шкурой.

Я ожидал, что из этих трех марок легко составится второе стадо.
Поскольку рынка сбыта крупного рогатого скота не было, можно было с уверенностью рассчитывать на то, что марка будет содержать одну
треть бычков или больше, из которых я должен получить двадцать пять процентов
возраста для целей отслеживания. Задолго до начала приема я купил
сразу еще четыре марки в соседних округах, назначив день для
5 апреля я получил всё, что должно было быть доставлено на моё ранчо в Клир-Форк. В этих семи партиях было целых двадцать пять тысяч голов скота, и, поскольку я купил их наполовину за наличные, а остальное — через шесть месяцев, мне нужно было быть начеку и защищать свои интересы. Соответственно, с моего ранчо был отправлен надёжный человек,
чтобы помочь собрать скот с каждого из четырёх внешних пастбищ, присутствовать
при всех загонах, следить за тем, чтобы ни один бык не остался без присмотра,
и чтобы о падающих телятах заботились и спасали их. Эта мера предосторожности
по моему ранчо не водили, за любым животным, которое не было учтено
мои собственные люди будут присматривать в силу права собственности на клеймо
. Все мои верховые лошади были в прекрасном состоянии и были разделаны на
ремуды по девяносто голов в каждой, были установлены две новые повозки, и все было
готово к переезду.

Стадо из округа Эрат должно было быть доставлено нам 20 марта.
Руководить должен был Джордж Эдвардс, и они с майором Хантером отправились в путь через
достаточно времени, чтобы принять скот, причем последний оказался способным ученым,
в то время как первый был прилежным пастухом. Тем временем я помирился
мы собрали второй отряд, поставив во главе человека, который уже несколько раз ездил со мной, и отправились к Клир-Форк. Первое стадо отправилось в путь 22-го числа, майор Хантер сопровождал его до ранчо Эдвардса, а затем присоединился к нам на моём участке. Мы поддерживали тесную связь с теми, кто работал на Бразосе и Клир-Форк, и, вероятно, могли получить скот раньше назначенного дня. К счастью, это произошло в двух случаях, и оба бренда превзошли все ожидания по общему количеству и поголовью крупного рогатого скота.
Эти стада были встречены, подсчитаны и получены в десяти милях от ранчо. В загоны не заводили ничего, кроме бычков в возрасте от двух лет и старше. Третье стадо, пришедшее с запада по Клир-Форк, прибыло точно в срок, и оно тоже удивило меня количеством крупных бычков. Из трёх стад я получил более тринадцати тысяч голов, почти четыре тысячи из которых были бычками в возрасте для перевозки. В первый день апреля мы выпустили второе стадо из тридцати пяти сотен голов,
разделенных на две и три группы, причем последних было немного больше, но мы
разделил их поровну. Майор Хантер был доволен качеством
крупного рогатого скота, и я был более чем доволен результатами, поскольку у меня осталось почти
пятьсот тяжелых бычков, которых легко можно было бы назвать бивнями.
Оценивая последнее во столько, сколько они должны были выручить меня в Уичито, я понял, что
остатки крупного рогатого скота обошлись мне примерно в полтора доллара за голову,
в то время как наличных я получил больше, чем сумма половинного платежа.

Бычки содержались в стаде в ожидании прибытия остальных
контингентов. Если они не справятся по двое или по трое, я надеялся
нахожу выход для своих боровов с последним стадом. Молодняку и
стадному скоту разрешили вернуться на свои пастбища, а мы
налегли на весла. У нас было предупреждение о приближении вне торговых марок,
несколько придя заранее на прием, и они были приняты в
один раз. Как и прежде, каждый бренд превысила ожидания, нет недостатка в
рулит. Мои люди не спали, пришло много зрелых коров
со смешанным поголовьем. Как только они прибыли, мы разделали всех бычков желаемого возраста
для нашего стада, отправив остаток вверх по реке
около десяти миль, чтобы в первый месяц выпустить их на пастбище.
 Пятнадцать тысяч голов скота были распределены по четырём клеймам, из которых мы
отобрали 4600 бычков, пригодных для перевозки.  Цифры были
на самом деле пугающими, но не в отношении скота, а в отношении бычков, так как наше стадо для перевозки насчитывало более пяти тысяч голов. Все приезжие задержались на несколько дней для урегулирования
вопросов и оказания помощи, пока мы метили весь скот, прежде чем отправить
его вверх по реке на выпас. Эта работа выполнялась в загоне с помощью
клейм.
Проведя короткую черту над клеймом, мы хотели
отличить животных, полученных тогда, от тех, что могли быть
собранными позже. Присутствовало почти сто человек, и с учётом
количества доступной помощи третье стадо было готово к отправке
утром 6-го числа. Оно насчитывало тридцать пять сотен голов,
снова почти равное по количеству двоек и троек, которыми руководил
управляющий моего ранчо. С появлением третьего стада
возник вопрос, что делать с остатками чуть более чем шестисот голов крупного рогатого скота. Выпустить их на волю означало, что с первым
если дул северный ветер, они возвращались на свои собственные пастбища. Главный охотник
предложил мне вести отдельное стадо. Я пытался продать ему
долю в крупном рогатом скоте, но поскольку их возраст не подходил для его рынка,
он признал себя банкротом, но посоветовал мне пополнить стадо и перегонять
их за свой счет.

Нужно было что-то делать. Я купил шестьдесят лошадей из разных конюшен
затем, ожидая расчета, добавил тридцать своих лошадей к
ремуде, подобрал экипаж из присутствующих мужчин, оснастил фургон и
потребовал провести общую проверку моего ассортимента. Через два дня после этого у нас было
в стаде было полторы тысячи молодых бычков, которых я сам выращивал, и
10 числа того же месяца четвертый ушел. День был потерян на
заключение общего соглашения, после чего майор Хантер и я проехали
через смешанный скот под стадом, обнаружив, что они удовлетворенно оккупировали
почти десять миль долины Клир-Форк. Телята падали
со скоростью до сотни в день, их содержали в двух лагерях по пять человек в каждом.
на обширном пастбище, на порядочных дистанциях от долины. На следующий день
утром мы повернули домой, миновав мое ранчо и загоны, которые, но
несколько дней назад здесь кипела жизнь, но теперь здесь не осталось даже собак.
 С ранчо Эдвардса нас отвезли в Форт-Уэрт, и к
середине месяца мы добрались до Вичито.

В течение месяца стада не должны были прибыть. Мой активный партнер продолжил путь
к своему дому в Гроуве, а я направился к нашим лагерям на реке Медисин
. Трава пробивалась вовсю, скот начинал сбрасывать зимнюю шерсть.
Наши мужчины заверили меня, что известные потери
составили менее двадцати голов. Мальчики провели активную зиму,
Лишь несколько бурь когда-либо сбивали скот в стада, и менее полудюжины
стад пересекали установленные границы. Даже за ними следовали наши
прицепы, и мы возвращали их на их собственные пастбища; и вместе с
волчьим мясом время проходило приятно. Той зимой в верхнем лагере
произошёл случай, который наглядно показывает разницу между
скотоводом того времени и современным ковбоем. Во время охоты на волков, за много миль от нашего ранчо, один из мальчиков, искавших следы скота, наткнулся на предполагаемый след. Он немедленно сообщил об этом нашему техасскому
трейлер в лагере. Они точно не были нашим скотом, но все же это был
всего лишь добрососедский поступок - поймать их, поэтому двое мужчин пошли по следу.
Судя по всему, в стаде было не более пятнадцати голов, и
прежде чем следовать за ними много миль, трейлер заподозрил, что
это были буйволы, а не крупный рогатый скот. Он следовал за ними, пока они не улеглись спать.
затем он спешился и осмотрел каждую кровать. Ни одна корова никогда не ложилась спать,
не оставив шерсти на своей подстилке, поэтому, когда техасец осмотрел
землю, где спало с полдюжины коров, его подозрения подтвердились.
Объявив их бизонами, двое мужчин пустились по следу галопом,
обогнав стадо на расстоянии десяти миль и захватив четырех прекрасных мантий.
Следы двух животных практически не различаются. Я
просто упоминаю об этом, поскольку мое терпение подверглось серьезному испытанию с этим
современным живописным ковбоем, который просто любитель по сравнению с
мужчинами прежних дней.

Я провел три недели, объезжая пастбища на лекарствах. Крупный рогатый скот был
тщательно отобран, сейчас ему четыре и пять лет, и если сезон
будет благоприятным, он будет готов к отправке ранней осенью. В
Нижний лагерь был покинут, чтобы расширить пастбища почти на треть, и, обеспечив людей всем необходимым, я отправился на юго-восток, чтобы перехватить тропу Чизхолма там, где она пересекала границу Канзаса к югу от Уичито. Впоследствии на границе вырос город Колдуэлл, но в то время среди скотоводов он был известен как Стоунский магазин — торговая точка, которой управлял капитан Стоун, впоследствии скотовод, уже упоминавшийся в этих мемуарах. Несколько стад уже прошло мимо к моменту моего прибытия.
Я следил за тропой, встречая каждое стадо почти
прошла неделя, и наконец-то появился Джордж Эдвардс. Он сообщил, что наш другой скот отстаёт на семь-десять дней, но не знал, что у меня на пути есть отдельное стадо. Эдвардс отправился в Уичито, а я ждал прибытия нашего второго отряда. Между адвокатами из Эллсворта и Уичито существовало острое соперничество, каждый из них преданно работал на свою железную дорогу или город, а по вечерам они обычно встречались за игрой в покер. Теперь я никогда не играл в карты на деньги,
не то чтобы у меня были слишком высокие моральные принципы, но я был женат и имел
Партнёры и бизнес в целом поглотили меня настолько, что я
забыл об охоте.

Я встретил второе стадо у Понд-Крик, к югу от Чероки-Аутлет, и
проведя с ними ночь, за день и ночь добрался до Уичито. В тот год мы разбили лагерь выше по реке Арканзас, так как два
отряда снова должны были пасти четыре стада. Наш второй отряд прибыл на
выбранные пастбища вовремя, люди сразу же почувствовали облегчение
и после хорошей попойки в городе отправились домой. Два других стада
прибыли без задержек, быки — в конце месяца.
В то лето из Техаса прибыло лишь вдвое меньше скота, так как многие
бывшие скотоводы из этого региона обанкротились из-за прошлогодней
паники. Тем не менее, рынок был довольно хорошо обеспечен
предложениями о продаже техасского скота, прошедшего зимовку, и
эти два класса настолько отличались друг от друга, что конкуренция
между ними была очень слабой. Мой активный партнёр прибыл
раньше и сообщил о большом спросе среди бывших клиентов, которые
были более чем довольны скотом, поставленным им в прошлом году. Имея возможность предоставлять кредит надежным мужчинам, мы
были включены для осуществления продаж где другие погонщики не смел предприятия.

Бизнес был открыт в начале с нами. Я продал полторы сотни моих тяжелый
скота на подрядчика армии из Вайоминга. Мой активный партнер продал
трехлетнее стадо из округа Эрат бывшему губернатору из
Небраски, и мы доставили его по Республиканской реке в этом штате.
Небольшие группы от трехсот до пятисот голов были проданы фермерам, и
к первому августа наши поголовья сократились до двух стад под управлением
одного поголовья. Когда начался сезон сбора урожая, у наших клиентов
в "Гроув" у нас в Уичито торговля активизировалась. Не прошло и недели
, как майор Хантер продал соседям тысячу или больше, пока
Я устраивал стычки на общем рынке. Когда бригада вернулась
с Республиканской реки, я взял ее на себя, отправился за лекарствами
и вырезал тысячу коров, доставил их на железную дорогу
и отправил в Сент-Луис. Я никогда в жизни не видел более упитанного скота.
Когда мы получили возврат от первой партии, мы отправляли две партии
каждые две недели, пока наши запасы лекарств не увеличились.
сведенный к остатку. Грамотный бухгалтер был принят на работу рано
год, и, чтобы держать наши аккаунты в Уичито, присматривал за
поставки, учета индивидуальных интересов, бренды, отдельные из
фирмы, ему было около оживленных человек, связанный с лета
бизнес. Помимо нашего поголовья в количестве более тринадцати тысяч голов, мы
купили целых три стада, продавая их в розницу небольшими партиями нашим покупателям
, и все это было прибыльно. Я купил целых четыре ремуды на свой счет
отобрал сто пятьдесят голов и продал их
пожертвовав собой, я отправил домой оставшиеся двести верховых лошадей. Я
обнаружил, что гораздо дешевле и удобнее покупать мой запас седел
на железнодорожных станциях, чем дома. Когда заработало железнодорожное сообщение
между Канзасом и Техасом действовало прямое, все подразделения предпочитали
возвращаться домой по железной дороге, но я много лет придерживался прежних методов.

Подводя итоги года бизнес, никогда не было трех партнеров более
удивлен. С остатком около сотни скота, непригодные для
отгрузка река предприятие медицины очистил более двухсот
процентов, в то время как имеющиеся в наличии лошади стоили на десять долларов за голову больше
, чем они стоили раньше, из-за того, что они зимовали на Севере.
Десять тысяч племенных коров прекрасно окупились, в то время как мое индивидуальное стадо
было распродано таким образом, что стадо осталось дома чистым
бархатным. Была намечена программа расширения нашего бизнеса на следующий год
, и каждый доллар нашей прибыли должен был быть реинвестирован в
зимовку и перегон скота из Техаса. После последней отправки
караван отправился домой, забрав с собой ещё двести седел
лошади с ним, последний груз везут в Уичите
нагрузка на наше ранчо помочь. Доставка завершился в октябре. Моей последней
работой в этом году была покупка семи тысяч трехлетних бычков
, предназначенных для нашего пастбища на реке Медисин. Мы намеренно
провел Джордж Эдвардс и его наряд для этой цели, и резать
число в два стада, река медицина парней уводил к зиме
четверти. Мы купили скот стоит денег, но не на
жертва как и в прошлом году, и мы ожидаем, что такие доходы.
Это требует крепких нервов, но опыт научил меня, что в случае с землёй и скотом время худшей депрессии — это время для покупки. Майор
Хантер сопровождал стада на зимовку, отправив Эдвардса с его отрядом после прибытия на Медисин-Сити обратно в Техас, а я сел на поезд и добрался до дома в первую неделю
ноября.




 Глава XII
Клир-Форк и Шенандоа


Я вернулся домой как раз вовремя, чтобы успеть к осенним работам. Первому отряду,
сменившему нас в Уичито, было приказано сразу по прибытии на ранчо
начать общую охоту на коров с чужими клеймами. Возможно,
Несколько голов, возможно, сбежали с ранчо Клир-Форк и вернулись на свои прежние пастбища, но на них были бы метки, отличающие их от тех, что не были собраны во время весенней доставки. Мои постоянные работники на ранчо
присматривали за тремя купленными стадами, примыкающими к нашему домашнему ранчо, но в течение последних четырёх месяцев независимая группа собирала отбившихся и оставшихся в живых животных в тех местах, где я ранее покупал стада.
Они добрались до самого юга, до округа Команч, и подобрали почти сотню «Лентяев Л»,
прочесали местность, где я купил двух
бренды весной 1872 года, а потом ограничились
диапазоны снаружи крупного рогатого скота были получены, что весна. Они
сделали одну поставку на Клир-Форк в количестве семисот голов до моего
возвращения, а затем уехали на вторую охоту за коровами.

Когда я добрался до ранчо, первая группа собранного скота была
под стадом. Это была разношёрстная компания, многие из них были крупными быками, в то время как
на большинстве молодых особей не было ни меток, ни клейма до тех пор, пока
они не прибывали в загоны для скота. Работники ранчо пасли их днём
и загнали их ночью, но по прибытии независимого наряда
с другим контингентом в полторы тысячи человек первые были освобождены, а
вторые отправлены в стадо. Считая обе группы, бездомных насчитали
почти тысячу голов, а крупного рогатого скота, не имеющего меток для подсчета, было еще столько же
остальные были индивидуалистами и заплатили бы за
расходы на снаряжение за последние четыре месяца. Теперь у меня было более тридцати
тысяч голов скота на ясном вилкой, держа их в одиннадцать бренды, а
решил после этого, чтобы запустить весь рост в оригинале “44”. Это
правило вступило в силу осенью предыдущего, и я теперь предлагается запустить
на все телята импортный. Никогда раньше я не чувствовал необходимости в
увеличении своих земельных владений, но с таким количеством скота под рукой
мне следовало владеть большей площадью в долине Клир-Форк. А
геодезист соответственно послано, и в то время как двойной наряд был
брендинг дома телят, расположенном на западном конце моего диапазон
полоска земли на десять миль в длину и пять в ширину. На восточной окраине моего ранчо
был расположен другой участок, пять на десять миль, идущий на север и забирающий
во всей этой местности вокруг пересечения реки Клир-Форк с рекой Бразос.
мать Бразос. Это дало мне сто пятьдесят участков земли,
расположенных в форме огромной Ленивой буквы L, и я чувствовал, что расходы были
оправданы в обеспечении достаточного пастбища для моего племенного скота.

Поголовье моих телят той осенью перевалило за семь тысяч голов. Это были
хорошие телята из северного Техаса, и их содержание стоило бы совсем немного
пока они не достигнут двухлетнего возраста; и если спрос сохранится в верхних
страна, из которой когда-нибудь можно было бы легко составить целое стадо бычков.
их количество. Я начинал испытывать некоторую гордость за свою землю и
скот; первые обошлись мне в небольшую сумму, в то время как вторые
были из чистого бархата, поскольку я продал три с половиной тысячи из их
увеличился за последние два года. Как только межевание и клеймение было завершено
, я вернулся на ранчо Эдвардса на зиму. В целом
перспективы в Техасе были к лучшему; за прошедший год в штате было построено довольно большое количество железных дорог
, и вдоль их линий возникли новые и
процветающие города. Политическая ситуация
успокоилась, и в целом было признано, что
Правительство Реконструкции никогда больше не поднимало голову на техасской земле. В результате среди местного населения постепенно восстанавливалось доверие, а пресса штата боролась за признание, и всё это предвещало светлое будущее. Живя на границе и большую часть времени проводя в отъезде, я мало интересовался местной политикой, но не мог не чувствовать, что восстановление самоуправления для лучших представителей нашего народа со временем отразится на благополучии штата. С момента моего появления в Техасе я
был свидетелем роста Форт-Уэрта из разрозненной деревни
весной 1866 года до довольно претенциозного городка осенью 1874 года.

С тех пор как партнерство было сформировано, я был в курсе и имел
способствовали политические амбиции молчаливым членом фирмы. Он был
заметно связан со штатом Канзас, поскольку это была
территория, занимал доверенные должности и был представителем
в Конгрессе, и все мы трое втайне надеялись увидеть его продвигающимся в
сенат Соединенных Штатов. Мы полностью обсудили этот вопрос по различным вопросам.
поводов, и поскольку осенние выборы прошли благоприятно, настоящее время
было сочтено подходящим временем для нанесения удара. Фирма взаимосогласованных
встать счет на опрос, который был оценен на
разумное основание, и кампания началась с ревом фанфар.
Взяв на себя роль негласного партнера, я регулярно получал отчеты
, и вскоре выяснилось, что наша оценка вероятных
расходов была слишком низкой. Мы смело включились в предвыборную кампанию, наш человек был
достойным, и я написал в ответ, проинструктировав своих партнеров не жалеть средств на
победа в борьбе. В гонке участвовало несколько кандидатов, и
законодательный орган заседал, когда мне пришло срочное письмо,
в котором требовалось мое присутствие в столице Канзаса. Гонка была сужение до
было рекомендовано закрыть, личную консультацию, и я поспешил на север
быстро, как реле лошадей и железнодорожные поезда, могли нести меня. На моем
прибытие в топике воевать было практически сузился до финансов, и
мы расспросили если игра стоит свеч. Тем не менее, мы уже были
вовлечены в значительные расходы, и консультация привела к нашему
желание победить, что мы и сделали, но за счет чуть более
четыре раза по сравнению с первоначальной сметой, которая, однако, позже оказалось
великолепный инвестиций.

Теперь я надеялся, что мы могли бы расширить наши операции в обращении
государственных контрактов. Майор Хантер увидел возможности в том же направлении
и наш молчаливый партнер осознал важность
поддержания дружеских отношений с министерством внутренних дел и военным ведомством,
сбора всех деталей при заключении контрактов с правительством на
его индийские агентства и армейские посты на Западе. На сегодняшний день это имело
Это было прибыльное дело, на которое отваживались лишь немногие техасские скотоводы.
Большинство подрядчиков были северянами и жителями востока и обычно закупали скот для выполнения контрактов недалеко от места доставки. Мне не терпелось заняться этим делом, так как для поставок в Индию обычно требовались коровы и армейская говядина — два вида скота, на которые в то время у нашей фирмы не было определённого спроса.
Кроме того, рынок постепенно перемещался на запад от Уичито, и оставалось всего несколько лет до того, как поселения в восточном Канзасе
Это отрезало нас от налаженной торговли в окрестностях Гроува. Я видел, как
Абилин перестал быть рынком сбыта, Уичито был обречён из-за
наступления сельского хозяйства, и нам нужно было искать новый выход.

 Я решил купить больше земельных участков. Не то чтобы на диких землях
наблюдалось какое-то заметное улучшение, но общая ситуация
оправдывала их покупку. Мой агент в Остине сообщил, что векселя можно приобрести в
обычных количествах по прежним ценам, и предложил мне запастись ими в
полном объёме, так как новая администрация была экономной и
огромный поток сертификатов, выданных в ходе последней Реконструкции
режим был поглощен, ожидался аванс в виде земельных паев. Я
соответственно купил еще триста участков, почти не зная, что с этим делать
и все же я знал, что между моим нынешним домом и рекой Пекос раскинулась целая империя прекрасных пастбищных угодий
. Если когда-нибудь Команчей были
привезли в подчинении не было бы ранчо и помещение для всех; и
наши дети, в основном мальчики.

Майор Хантер спустился вниз раньше, чем обычно. Он сообщил о ясной, холодной
зиме на Медисин-Айленде и отсутствии серьёзного перегона скота, а также выразил
Мы были уверены, что справимся с убытками, не превышающими одного процента. Это обнадеживало, так как означало, что следующей осенью мы получим откормленный скот, пригодный для продажи на любом рынке страны. Было ещё слишком рано предпринимать какие-либо шаги по подготовке скота к перегону, и мы сели на поезд и отправились на юг, в Остин. Между северной и южной частями штата всегда была разница в ценах на скот от одного до двух долларов за голову. Нам обоим не терпелось познакомиться с разными классами, и мы сделали несколько остановок
промежуточные округа, изучающие скот на пастбище и оценивающие его.
Мы провели неделю в столице и познакомились со всеми живущими там погонщиками скота
многие из которых рассчитывали в этом году собрать стада
на юго-востоке, на реке Колорадо. “Шанхай” Пирс в течение некоторого времени
был заметной фигурой на рынках Абилина и Вичито, перегоняя
собственные стада с крайнего побережья. Но наш рынок
требовал товаров лучшего качества, чем каботажные лодки и мексиканский скот, и мы
повернули обратно в глубь страны. Перед отъездом из столицы майор Хантер
и я долго беседовал со своим другом-торговцем о рынке земельных сертификатов,
и он убеждал меня немедленно их купить, если я захочу, так как
выпущенные в обращение сертификаты постепенно поглощались. Цена уже заметно выросла,
и мой партнёр не давал мне покоя, пока
я не купил ещё двести сертификатов по восемнадцать долларов за участок.
Его покупка подрывала мой оборотный капитал, но майор
хмурился при каждом моём протесте, и я уступал из уважения к его
превосходящему опыту.

Возвращаясь, мы остановились в округе Белл, где заключили контракт на пятнадцать
Тысяча двух- и трёхлетних бычков. Это был хороший скот, выращенный в прериях, и мы купили его на доллар дешевле, чем по ценам, преобладавшим в первых нескольких округах к югу от Ред-Ривер. Майор Хантер остался, чтобы уладить дела с банком, а я вернулся домой за своим снаряжением. Перед отъездом из округа Белл я оставил сообщение, что нам нужны пятьдесят хороших мужчин для похода, но они должны быть рекомендованы владельцами ранчо, с которыми мы имели дело. Мы рассчитывали
собрать пять стад, и скот должен был быть готов к отправке к нам
между 15-м и 30-м числами марта. Я поспешил домой и на ранчо, собрал наш конный табун, снарядил повозки и нанял всех своих старых бригадиров и двадцать надёжных человек, и мы отправились с табуном из пятисот лошадей, чтобы начать работу предстоящим летом. К тому времени я уже привык принимать скот, и часто между продавцами и нами возникали разногласия. Мы не обращали внимания на прежние обычаи страны; весь скот должен был быть взрослым или относиться к молодому классу, в то время как низкосортные или узловатые олени
были возвращены за ненадобностью. Не прошло и дня, как возник
более или менее острый спор; но мы предложили заплатить за них и настояли на том, чтобы
весь продаваемый скот соответствовал требованиям контракта
. Мы были непреклонны, и после того, как были получены первые два стада,
все проблемы на этот счет миновали, и при составлении последних трех стад
на самом деле был поставлен избыток скота. Мы использовали абсолютно дороге
в тот год на все купленные рулит, и стада двинулись от двух до
три дня, две последние состоят в Кориелл, прилегающей
округ север.

Джордж Эдвардс плата заднего стадо. Четырнадцать дней
между первым и последним начнется через две недели напряженной работы, и мы
часто слышал от десяти до тридцати милях от брендинг
ручки. Я скакал почти день и ночь, и Эдвардс тоже, пока майор
Хантер вел все счета и рассчитывался с продавцами. Как только
было готово одно стадо, оно двинулось в путь под командованием бригадира и четырнадцати человек, одной
сотни верховых лошадей и хорошо укомплектованного склада. Мы сделали наш
банковский перевод в Белтоне, центре округа, и после того, как началось последнее стадо, мы
вернулся в город и получил бурную овацию от бизнесменов из
the village. Мы вложили чуть более ста пятидесяти
тысяч долларов у крупного рогатого скота в этом сообществе, и был банкет даже
в честь некоторых из ведущих граждан. Большая часть
контрактов была заключена с торговцами, многие из которых не владели ни единым копытом
крупного рогатого скота, но зависели от своих клиентов в поставке бычков.
Деловые круги города стремились, чтобы мы вернулись в следующем году
. Мы отказались от предложенного обеда, поскольку ни майор Хантер, ни
я сам был бы презентабельным гостем. Больше месяца прошло
поскольку я оставил ранчо на ясном вилка, единственная одежда, которую я имел
были на моей спине, и она была порвана в десятке мест, запуск
разведение в кисти. Мой партнер жил в коровниках в течение
последних трех недель и предпочитал, чтобы его не беспокоили.
знаки внимания. Итак, мы поблагодарили наших друзей и отправились на железную дорогу.

Майор Хантер отправился в Гроув, а я остановился в Форт-Уэрте.
 Меня ждала повозка, и на следующее утро я был в
Эдвардс ранчо. А эстафетной команде был запряжен, и после подсчета
детей я начал за четкую вилку. К раннему вечеру я был на
консультации с управляющим моего ранчо, поскольку я намеревался перегнать
индивидуальное стадо, если все оправдает это предприятие. Я никогда не видел
диапазон на четко вилка выглядеть лучше, и книг показала, что мы можем
легко собрать две тысячи двоек и троек, хотя баланс
стадо может состоять из сухой и бесплодной коровы. Все, чего нам не хватало, - это около
тридцати лошадей, и работникам моего ранчо не терпелось отправиться по тропе; но
Однажды, объезжая пастбище, я решил, что было бы жаль нарушать пасторальную безмятежность долины. Она была усеяна моим собственным скотом; месячными телятами, игравшими группами, в то время как моя лошадь часто шарахалась от новорождённых, лежавших, как оленята, в высокой траве.
 В то время сбор скота означал разлуку матерей с их отпрысками и травмы для приближающихся к родам коров, и я решил, что никакая коммерческая необходимость не требует таких жертв. С другой стороны, казалось недальновидным отправлять на рынок полувзрослых бычков, когда нет
я мог бы довести тех же животных до полного развития так дешево, как только мог
. Запрет заразных болезней, крупный рогатый скот здоровый существа
что ходить по земле, и даже на открытой дальности редко, если вообще не один
добровольно отказаться от собственного места рождения.

Я провел на ранчо две недели и мог бы остаться на все лето.
я люблю крупный рогатый скот. Наше ведущее стадо должно было прибыть на границу штата Канзас
в начале мая, поэтому я оставался на ранчо Эдвардса до последнего возможного часа
Я сел на поезд и добрался до Уичито, где меня ждал мой активный
партнер. Он только что вернулся с реки Медисин,
и сообщил все безмятежно. Он принял меры, чтобы
мужчины посещают все облавы страны в пределах ста миль от нашего
ассортимент. Несколько стад уже достигли Вичито, и на следующий день я
верхом на лошади отправился на юг, чтобы встретить наш скот в Колдуэлле на перегоне,
или в Понд-Крик в аутлете Чероки. Предстояло нелегкое дело
обеспечить пастбище для стад в радиусе пятнадцати миль от Уичито, и
казалось всеобщим мнение, что это будет последний год, когда город может
надеяться удержать какую-либо долю техасской торговли скотом. По прибытии к пруду
Я обнаружил, что добрая половина стад направляется вверх по этому ручью.
направляясь в Грейт-Бенд, Эллсворт, Эллис и Никерсон, на все рынки.
в пределах штата Канзас. Годом ранее почти треть погони
была направлена в две первые названные точки, а теперь и в другие города.
предлагали стимулы и торговались за долю имеющегося скота.
массовый исход.

Наше передовое стадо прибыло без каких-либо происшествий по пути. Второй быстро прибыл, и они оба проехали через приграничные
поселения в Уичито. Я подождал, пока третий не
Я оставил приказ, чтобы он и два задних отряда расположились лагерем на каком-нибудь удобном ручье в районе Колдуэлла. С капитаном Стоуном были заключены договорённости о снабжении отрядов, и я поспешил догнать передовые стада, которые уже приближались к Уичито. В двадцати милях вверх по реке Арканзас был найден обширный пастбищный участок, и на третий день все жители округа Белл в двух отрядах были отправлены домой поездом. Рынок был почти таким же, как и в прошлом году: одним из крупнейших индивидуальных продаж стало стадо из трёх тысяч двухлеток. В начале августа
Стадо было перевезено через границу штата, и помощь сократилась до
двух бригад: одна держала скот в Уичито, а другая привозила
быков с ранчо Медисин-Ривер. Это был превосходный скот, откормленный для пастбищных животных, и он продавался по самым высоким ценам на разных рынках, куда его отправляли. Опуская
подробности, скажу, что это был активный год, так как мы купили и продали в два раза больше, чем за весь предыдущий период, а я пополнил свой табун верховыми лошадьми ещё на триста голов.

Забавный случай произошёл с одним из моих людей, когда он пас скот.
Той осенью в Уичито. Парни часто приезжали и уезжали из города, и
один из них однажды вечером вернулся в лагерь и сообщил мне, что хочет уволиться, так как собирается вернуться в Уичито и убить человека. Он
был хорошим работником, и я пытался отговорить его от этой затеи, но он
настаивал на том, что это абсолютно необходимо для сохранения его чести. Я
пригрозил, что откажу ему в лошади, но, видя, что угрозы и уговоры бесполезны,
я приказал ему выбрать из моего запаса седел, отдал ему причитающееся
жалованье и велел быть осторожным и стрелять первым. Он попросил нас
все попрощались, и его приятель пошел с ним. Примерно за час до рассвета
они вернулись и разбудили меня, когда обиженный мальчик сказал: “Мистер
Энтони, я его не убивал. Нет, я его не убивал. Он хороший человек. Ты
держу пари, что он в игре один. О, он действительно хороший человек.” В то утро, когда
Я проснулся как хлопцы были в стаде, и у меня был ранний прием к
встречи вечеринок в городе. Майор Хантер дал мне эту историю сразу на мой
прибытие. Ребята обнаружили преступника в магазине, и он
предвидел тот факт, что они идут по его следу. Когда наши люди вошли
В это время из-за груды одежды вышел враг с двумя шестизарядными револьверами, направленными им в лицо, и приказал клерку забрать у них пистолеты, что тот и сделал. Как только в лагере стало известно об этом, это сочли хорошей шуткой над парнем, и когда его спрашивали, что он думает о мистере Бланке, он неизменно отвечал: «Он хороший человек».

В тот год на различные рынки Канзаса было отправлено
около пятисот тысяч голов скота. Половина этого количества была обработана
в Уичито, а окружающая местность поглотила их в такой степени
Когда пришло время пополнить наши стада на Медисин-Ривер, я был вынужден отправиться в Грейт-Бенд, чтобы купить необходимый скот. Все верховые лошади, как купленные, так и мои собственные, вместе с повозками были отправлены в наши зимние лагеря командой по перевозке скота, чтобы последний этап пути в Техас начинался с Медисин-Ривер. В конце октября последние шесть поездов с быками были доставлены на железную дорогу для отправки, сезон подходил к концу. Тем временем я заключил контракты на поставку десяти тысяч трёхлетних бычков в «Бенд», так что
Как только три отряда освободились от своего груза, они двинулись вверх по реке Арканзас, чтобы принять последний в этом году скот. До Уичито было почти сто миль, и по прибытии команд по перевозке скота стада были приняты и отправлены на юг, на зимние пастбища. Мы с майором Хантером сопровождали стада до Медика, и через неделю после прибытия на пастбища два отряда отправились домой с пятью повозками и восемью сотнями верховых лошадей.

Была последняя половина ноября , когда мы покинули наши зимние лагеря и
Мы вернулись в Гроув, чтобы подвести итоги года. Наш молчаливый партнёр
присутствовал при этом, и мы разбили несколько бутылок шампанского,
чтобы должным образом отпраздновать успех проделанной работы. Перезимовавший
скот окупил один процент голландца, а каждое копыто в поголовье
прошедших и купленных стад приносило хорошую прибыль. Конгресс
созывался через неделю, и наш молчаливый партнёр предложил, чтобы мы
все втроём отправились в Вашингтон и присутствовали на открытии. Он уже
изучил вопрос о поставках говядины правительству и был
Мне особенно хотелось узнать ваше мнение о ряде контрактов, которые будут заключены предстоящей зимой. Прошло десять лет с тех пор, как я покинул свой старый дом в долине Шенандоа, мои родители ещё были живы, и всё, о чём я просил, — это время, чтобы написать письмо жене и купить приличную одежду. Трио отправилось в путь как раз к открытию Конгресса, но как только мы увидели реку Потомак, я почувствовал тоску по дому и вышел из поезда в Харперс-Ферри. Моя мать знала и приветствовала меня,
как будто я ушёл из дома утром по делам, а теперь вернулся
вернулся. Мой отец старел, но сохранял удивительную ясность ума и коммерческий инстинкт, который позволял ему понимать ценность техасской коровы или участка земли. Младшие члены семьи съехались из своих домов, чтобы познакомиться с «Техасским» Энтони, и в течение десяти дней подряд я только и делал, что отвечал на вопросы, начиная с цвета глаз ребёнка и заканчивая тем, почему мы не гнали пятнадцать тысяч голов скота одним стадом и какую площадь земли покрывают тысяча земельных сертификатов. Мой визит был прерван необходимостью
я не собирался совещаться со своими партнерами, поэтому пообещал провести Рождество с
моя мать освободила меня до этой даты.

В военном ведомстве и министерстве внутренних дел я завел много друзей. Я разбирался в скоте
настолько хорошо, что не было никакой особенности доставки товара правительству
, которая бы меня ни в малейшей степени смутила. Список контрактов
пусть от каждого отдела был вежливо обстановка нас, но не желая
чтобы рассеять наше дело слишком широкий, мы подали заявки на шести индийских
договоры и четыре для доставки армейских постов на верхнем Миссури
Река. Двое из последних должны были стать перезимовавшим скотом северян, и мы
продавали их на реке Медисин; но у нас также был надежный рынок сбыта на них,
и было безразлично, добудем мы их или нет.
Контракты с индейцами требовали коров, и я стремился заполучить как можно больше.
поскольку это означало рынок сбыта для стареющих коров на моем ранчо.
До сих пор этот класс выполнял свою миссию по сохранению своего вида
, прожил свое время, и сорняки буйно разрастались там, где их останки
обогащали почву. Торги будут открыты только в середине января
и, если повезет, мы получим уведомление сразу
Приближались праздники, майор
Хантер должен был вернуться домой, и фирма временно прекратила свою деятельность.




Глава XIII
Столетний год


Я вернулся в Техас в начале января. С тех пор, как я уехал из дома весной, ситуация сильно изменилась. За исключением приграничных районов, в новых городах процветал бизнес, а в течение последнего месяца произошла настоящая революция в ценах на землю. Дешевизна необработанных земель привлекла иностранный капитал, в результате чего северные капиталисты сформировали синдикат для скупки
Невыплаченный земельный налог. Операция проводилась
осторожно и, возможно, действовала в течение года или даже больше, так как
проводилась в обстановке строжайшей секретности. Были заключены
контракты на все облигации, выпущенные корпорациями в штате и
находящиеся в их распоряжении, агенты синдиката были размещены во
всех центрах, где имелись свободные средства, и в один из дней по всему
штату были куплены все сертификаты, имевшиеся на рынке. На следующее
утро земельный надел стоил пятьдесят долларов за участок, и по возвращении
На сертификаты свободно предлагались цены в сто долларов, в то время как все землемеры в штате работали день и ночь, выискивая земли для
отдельных держателей акций.

Такое положение дел в значительной степени усугублялось бумом овцеводства.  Сан-
Антонио был ведущим рынком шерсти в штате, и в течение нескольких лет на улицах этого города многие стрижки продавались по цене до сорока центов за фунт.  Свободный выпас и высокие цены на шерсть
привлекали каждого мужчину и его кузена. в Техас и сделать его
удачи. Деньги трясло для инвестиций в овец, стада-мастеров
покупка земли, на которой можно запустить своих группах, и был Чабан завидовали
персонаж. До этого времени практически не было поводов владеть
землей, на которой круглый год паслись огромные стада, но при
существующих дешевых ценах на землю почти все водотоки в
непосредственная страна была занята. Лично я был ошеломлен этим
внезапным изменением ситуации, и что меня задело больше всего, так это
то, что вся земля, прилегающая к моему ранчо, была оформлена в прошлом
месяц. Долина Клир-Форк вплоть до Форт-Гриффина была нанесена на карту,
а каждый свободный акр на материковом Бразосе, вплоть до
Белкнапа, был обследован и зарегистрирован. Я был потрясён,
подумав, что проспал, но потом перемены пришли, как вор в ночи.
Чемодан моей жены был наполовину полон чеков, всего за год до этого
я нанял землемера, а теперь возможность была упущена.

Но моим разочарованием стала радость моей жены, поскольку больше не было необходимости
держать в секрете наши земельные наделы. Маленькая жестяная
В сундуке лежало целое состояние, и моя жена очень гордилась тем, что показывала посетителям красивые литографированные сертификаты. Моей мечтой были земля и скот, но теперь, когда сертификаты стоили денег, моя жена гордилась ими так же, как если бы земля была измерена, зарегистрирована и засеяна нашими собственными посевами. Я так часто сталкивался с неудачами, что был благодарен за любую улыбку фортуны и переносил свои разочарования с достоинством. Той осенью на моём ранчо было заклеймено более восьми
тысяч телят, и пока оно оставалось открытым, я
у меня было место для моего стада. Не было никаких сомнений в том, что общественная земля была плодородной, и в случае необходимости я мог бы отправиться дальше на запад и найти новое ранчо. Но в глубине души меня огорчало осознание того, что то, на что я так искренне надеялся, пришло без предупреждения и застало меня врасплох. С таким же успехом я мог бы владеть половиной миллиона акров долины Клир-Форк, а не жалкими ста пятьюдесятью участками.

Мне не дали времени оплакивать пролитое молоко. По возвращении из
моей первой поездки в Клир-Форк я получил отчёты от военного и внутренних министерств
департаменты ждали меня. Нам были предоставлены два контракта с армией и четыре с
Индийскими агентствами, и все они могли быть заполнены за счет
крупного рогатого скота. Военные ассигнования потребуются шесть тысяч
тяжелые скота для поставки на верховья реки Миссури в Дакоте, а
подопечные нации потребует тринадцать тысяч коров по четыре
различные учреждения в индейскую территорию. Мой действующий партнер должен был прибыть
в Форт-Уэрт в течение недели, в то время как облигации за добросовестное выполнение
наши контракты будут выполнены нашим негласным партнером в Вашингтоне,
О. К. Эти награды предназначены активным годом в нашу фирму, и к тому же там
наш установленных торговых вокруг рощи, которых мы не хотели
отказа. Правительством был уверен рынка, и пока
здоровый спрос продолжение в Канзас-для молодняка крупного рогатого скота, фирма
Охотник Энтони & Ко. будут найдены активно участвует в снабжении
же.

Майор Хантер прибыл под высоким давлением энтузиазма. Купить
назначения мы встретились в Форт-Уэрт, и после тщательного рассмотрения
ситуацию мы сели в поезд и продолжается на юг до Сан-Антонио. Я
за несколько лет до этого видел стадо быков в верховьях реки Нуэсес,
и запомнил их как хороший крупный рогатый скот. Было два доллара за голову
разница, даже в возрасте среди молодняка, между нижним и
верхним округами штата, и поскольку это было количество в фунтах, которое мы
разыскиваемые для армии, мы намеревались осмотреть скот вдоль реки Нуэсес
, прежде чем покупать наш запас говядины. Мы встретили нескольких
знакомых в Сан-Антонио, все они порекомендовали нам отправиться на запад, если
в поисках крупного рогатого скота, и через несколько дней мы добрались до Увальде
Округ. Это был тот район, откуда привезли бычков, которые произвели на меня такое благоприятное впечатление; я даже запомнил клейма на ранчо и без труда нашёл владельцев, которые были рады продать свой взрослый скот. Мы провели неделю вдоль рек Фрио, Леона и Нуэсес и заключили контракты на шестьдесят одну сотню бычков в возрасте от пяти до семи лет. Скот был не такого высокого качества, как в северных прериях Техаса, но вес в фунтах был таким же, а недостатки заключались в смешанной окраске и длине ног.
и ширина рогов, унаследованные от изначальной испанской породы.
 В остальном они были высокими, как лошади, с крепкими ногами, как у оленей, и подвижными. Они выглядели как отличные ходоки.

 Я подсчитал, что за два цента с головы их можно было бы довести до Ред-Ривер, и, поскольку мы купили их на три доллара с головы дешевле, чем по преобладающим ценам на бычков того же возраста к северу от Форт-Уэрта или параллельно ему, мы хорошо отплатили за потраченное время и усилия.Мы вернулись в Сан-Антонио и открыли банковский счёт. 15 марта
было условлено о получении. Нужно было доставить двух лошадей
Я обеспечил их всем необходимым, подобрал фургоны и нанял работников. Раньше я сам предоставлял лошадей для перевозки скота, но теперь, когда наш бизнес расширялся, пришлось бы покупать новых, что обошлось бы фирме в кругленькую сумму. Я послал за Джорджем Эдвардсом, и он встретил нас в Уэйко. Ему выдали аккредитив в нашем банке в Сан-Антонио и разрешили купить и снарядить два полных состава для перевозки скота из Увальде. Эдвардс хорошо разбирался в лошадях, в стране было много
седла, и ему было поручено купить
не менее ста двадцати пяти голов для каждой ремуды, чтобы
оснастить его фургоны упряжками из четырёх мулов и заявить, что мы готовы
нанять четырнадцать человек для работы в стаде. Как только все детали были улажены,
мы с майором Хантером купили двух хороших лошадей и направились на запад, в
округ Кориэлл, где прошлой весной мы разбили два стада. Наше
возвращение было встречено потоком предложений, цены оставались на уровне прошлого года, и мы заключили контракты на шестьдесят пятьсот трёхлетних бычков и такое же количество сухостойных и бесплодных коров. Мы заплатили семь
долларов за голову за последнюю, и во избежание каких-либо споров при проведении финального тендера
было оговорено, что приношения должны быть хорошего качества
мясо, не моложе пяти и не старше восьми лет, среднего веса,
и никаких признаков беременности. Согласно местным обычаям, “корова была
корова” и мы должны были быть конкретными.

Мы сделали наш банк в Вако по Кориелл стада. Мы поспешили на север.
следующая остановка была в округе Худ, где мы купили три тысячи триста.
двухлетние бычки и три тысячи с лишним коров. На этом работа завершена.
обеспечено восемь стад — три молодых бычка для сельскохозяйственных регионов.,
и пять предназначались для государственных нужд. Нам всё ещё не хватало одного для Бюро по делам индейцев, и, когда я предложил внести его из своих запасов в кредит, мой активный партнёр согласился. Я вкладывал каждый доллар, который был в моём распоряжении, мои партнёры свободно занимали деньги у себя дома, и мы трудились как команда из шести мулов, чтобы предстоящее лето прошло успешно. Была середина февраля, и мой активный партнёр
отправился в Форт-Уэрт, где я держал свои сбережения, чтобы завершить
финансовые дела, а я вернулся на ранчо, чтобы собрать силы для
предстоящая кампания. Все последние были доверены мне, и хотя у меня
были в полном распоряжении мои старые бригадиры, необходимо было нанять пять
или шесть новых. С нашими поставками, разбросанными по индийскому
Территория до верховьев реки Миссури, а также наша налаженная торговля
в Гроуве двое из нас не могли прикрывать поле, и Джордж Эдвардс
был выбран третьим и заслуживающим доверия человеком. В практическом плане он
был пастухом лучше, чем я был, и с моей активной Янки партнера
напарника они сделали команду, которая будет заботиться о себе в любой
страна коровы.

Хороший бригадир - очень важный человек в работе на тропе. Погонщик скота или фирма
могут быть практичными скотоводами, а могут и не быть ими, но руководитель на местах
должен быть хозяином любой возможной ситуации, которая может возникнуть, сочетая в себе
качества генерала с осторожностью исследователя. Он должен
быть единомышленником среди своих людей, ибо он должен командовать, заслуживая
повиновения; он должен знать сокровенные мысли своего стада, отмечая каждый
признак тревоги или бедствия, и охотно жертвовать любым личным комфортом
в интересах своего скота или снаряжения. У меня было несколько таких мужчин, мальчиков, которые
выросший в моем подчинении, несколько из которых я скорее поверил бы в
опасная ситуация со стадом, чем принять активное себе. Нет
интерес был проявлен к их нравственности, но они должны быть способны,
надежным и честным, поскольку они часто обрабатываются большие суммы
деньги. Все мои бывшие бригадиры клялись мной, что ни один из них не согласился бы на подобную ситуацию в другом месте.
при выборе руководителей extra trail
их мнение ценилось и должным образом учитывалось.

В прошлом году я ничего не продал со своего ранчо, так что можно было легко собрать
прекрасное стадо из двух-, трёх- и четырёхлетних бычков.
было возможно, что десятое и отдельное стадо могло быть отправлено вглубь страны
, но никаких действий на этот счет не было решено, и моим постоянным работникам
с ранчо было приказано только приехать на домашний выгон и собрать
снаружи пасут крупный рогатый скот и доят коров. Я оставил на зимовку всех своих верховых лошадей
на Клир-Форк, и как только были выбраны бригадиры, они отправились на ранчо
и начали снаряжаться для старта. Стадо Кориелл должно было быть получено
на неделю позже, чем мясной скот, и снаряжение
обязательно должно было начаться вовремя, чтобы встретить нас по возвращении
из верховьев реки Нуэсес. Два бригадира, назначенные в округ Худ, должны были приступить к работе еще через неделю, так что мы действительно двинулись бы на север с наступлением сезона, чтобы получить скот по контракту. Потребовалось всего несколько дней, чтобы найти необходимых бригадиров, каждому из них выделили по фургону, а также обеспечили продовольствием, а работой людей полностью занимались начальники маршрутов. Взяв с собой двух старших мастеров, я
отправился в Форт-Уэрт, где меня ждал приятный сюрприз. Мы
были underbidden на кафедре войны на оба наши предложения для
Северная зимовал скот. Удачливый претендент на контракт, который был
отказался от награды, на некоторое двуличие в бывшем транзакцию, я
узнал позже,—и военный министр подошел наши молчат
партнер восполнить дефицит. Прошло шесть недель, невыполненных обязательств не было
, и вместо того, чтобы рекламировать и продлевать
контракт, глава Военного министерства решил покрыть
дефицит частным образом. Майор Хантер поджигал провода
между Форт-Уэртом и Вашингтоном, чтобы сохранить дело открытым
пока я не пришел на консультацию. Департамент предложил полцента
за фунт сверх нашей предыдущей ставки, и мы подкупили оператора
чтобы он снова открыл свой офис той ночью и отправил сообщение о согласии. У нас
на реке Медисин зимовало десять тысяч голов крупного рогатого скота, и это позволило бы
просто хорошенько подстричь их, чтобы выбрать все тяжелые, грубые породы для
выполнения армейского контракта.

Когда мы получили подтверждение нашего сообщения, мы продолжили путь на юг,
в сопровождении двух бригадиров, и достигли округа Увальде в течение недели
от срока, установленного для получения. У Эдвардса было два хороших ремудо в
пастбища, фургоны и упряжки под охраной, повара и разнорабочие под рукой,
и оставалось только подобрать людей для комплектации. С
тремя старыми бригадирами, которые были начеку в поисках хороших рук, пока шел сбор
и приемка, помощь была готова вовремя, чтобы успеть
принять стада. На момент нашего прибытия активно шла работа по сбору бивней.
для облегчения работы был сооружен желоб для клеймения, и
все пятеро из нас сели в седло, помогая владельцам ранчо удерживать
под стадом, поскольку мы не позволяли загонять ничего ни днем, ни ночью. В
Первое стадо было сформировано 14-го числа, а второе — на день позже. Оба стада отправились в путь без часового опоздания, и единственным указанием было прибыть в Грейт-Бенд, штат Канзас, для получения окончательных распоряжений. Скот более чем оправдал ожидания: три четверти животных были шести-семи лет от роду и весили как волы. В те дни, когда скот пасся на открытых пастбищах, это
накладывало свой отпечаток на животных, и эти два стада были
такими же однородными по телосложению, как олени, и я сомневаюсь, что
сегодня в этой стране можно встретить таких же крупных быков.

 Три дня мы потратили на то, чтобы добраться до округа Кориэлл, где нас ждали наши отряды
в ожидании, а двадцать других работали, собирая скот. Стада
были сформированы и запущены без сучка и задоринки, и мы двинулись в округ Худ,
своевременно прибывая на все встречи и снова обнаруживая, что нас ждут. Оставив своего активного напарника и Джорджа Эдвардса принимать
два стада, я за один день добрался до Клир-Форк. В течение
последних двух недель два отряда работали, собирая скот, и к моему приезду
у них было более тысячи голов. Всё прошло так гладко с получением купленных стад, что я наконец-то
Я решил отправить своих быков на пастбище, и мы начали собирать скот на домашнем
выпасе. Собирая скот небольшими группами, мы как можно меньше беспокоили
молодых телят. Я взял на себя руководство дополнительной группой и
своим управляющим, одна из которых начала работу на западном конце моего
выпаса, а другая отправилась на север и спустилась по реке Бразос. В конце недели
две группы объединились, и под их началом находилось почти восемь тысяч
голов скота.
На следующий день мы отделили тридцать пять сотен коров и пустили их по
тропе, освободив оставшихся самок, и начали формировать
быков, используя только самых старых, чтобы собрать тридцать две сотни голов.
 Там было целых две тысячи троек, а остальные почти поровну разделились между двойками и четвёрками. Дорожное клеймение не требовалось;
единственная задержка в пути была связана с подготовкой повозки и наймом бригадира. Не найдя двух-трёх четвертей, я в конце концов остановился на молодом парне с моего ранчо, и он был назначен ответственным за последнее стадо. Отлично
Бенд был его целью, я объяснил ему, где свернуть с тропы Чизхолм — к северу от Солт-Форк в Чероки-Аутлет, — и он
двинулся вперёд, как армия со знамёнами.

Я присоединился к своим активным партнером в Форт-Уэрт. Капот округа скот
начали за неделю до этого, поэтому принимать Джордж Эдвардс с нами, мы сели на поезд
для Канзас-Сити. Майор Хантер вернулся к себе домой, в то время как Эдвардс и я потерял
нет времени на вышли к реке медицины. Две недели мы провели в верховой езде
на нашем северном хребте, когда мы взяли лошадей и отправились к Понд-Крик
в Аутлет. Свинцовые стада должны были прибыть в этот пункт в начале мая, и
к нашему приезду число их уже перевалило. Ранее были построены придорожный домик и дилижанс
стойка, владелец которой держал
реестр проходящих стад для удобства владельцев. Никто из наших
не должен был прибыть, но мы с интересом осмотрели “прибывших” и
продолжили путь по тропе к Ред-Форку. Последний был ответвлением
Река Арканзас, а при низкой воде имела тенденцию быть солоноватой, и поэтому
иногда ее называли Солт-Форк, и ничто не отличало ее
от реки с таким же названием в шестидесяти милях к северу. Там был старый
Индейский торговый пост в Ред-Форке, и я лежал там, пока Эдвардс
отправился на юг встречать коров. Его работой на лето было наблюдать за
за поставками в индийские агентства должен был присматривать майор Хантер
рынок в Излучине, а я должен был следить за контрактами на армейских постах
в верховьях Миссури. Наше первое стадо бычков, прибывшее сюда, было из
Округ Худ, и после того, как я убедился, что они благополучно добрались по тропе Грейт-Бенд в районе
Понд-Крик, я подождал прибытия другого крупного рогатого скота из Кориелла.
Оба стада пришли с интервалом в день одно за другим, и я слонялся без дела
вместе с ними, в конце концов обогнав ведущее, когда оно было в пятидесяти милях от
Поворота. В хорошую погоду бездельничать было восхитительно
со скотом; но как только все три стада достигли места назначения,
две бригады задержали их, а я взял парней из округа Худ и вернулся обратно
за лекарствами. Работники нашего ранчо привели все в порядок, и
работая в двойном составе и совершая облавы в полдень, когда
скот был на водопое, мы спокойно вырезали три тысячи голов наших
самые крупные особи без существенного ущерба для наших запасов на этом участке
. Этот северный перезимовавший скот предназначался для доставки в
Форт Авраам Линкольн на реке Миссури на территории нынешней Северной Дакоты.
Крупный рогатый скот из округа Увальде предназначался для форта
Рэндалл и промежуточных постов, а также для перепродажи различным
индейским агентствам. Резервации полудюжины племён были подчинены фортам
в верховьях Миссури, и правительство было очень щедрым в снабжении своих подопечных свежей говядиной.

 Крупный рогатый скот с реки Медисин-Ривер должен был пастись в окрестностях форта
Линкольн. Мы миновали старый Форт-Ларнед за неделю, и я оставил там отряд, а сам вернулся в Бенд. Отряду, отвечавшему за зимовавший скот, было приказано пересечь реку Миссури в Форте
Рэндалл, где я снова встречусь с ними ближе к середине июля.
Рынок в Грейт-Бенде почти открылся, и я был занят, помогая
Майору Хантеру до прибытия мясных стад Увальде. Оба пришли
в великолепном состоянии, вызвали восхищение у каждого покупателя на
рынке и были отправлены на север с приказом проходить по десять миль в день, пока
не достигнут места назначения. К этому времени о местонахождении всех
Индийский стада были известны, но ни слова достигли меня с бригадиром
мои индивидуальные разведение после пересечения границы Наций. Он был теперь
Это было в середине июня, и по пути было несколько мест, откуда он мог отправить письмо, как и все остальные бригадиры. Стада, которые пересекли Ред-Ривер-Стейшн через неделю после моих быков, пришли в Бенд и сообщили, что по пути не видели «44» быков. Я забеспокоился и отправил курьера на юг, до границы штата, который вернулся с неутешительным сообщением. Наконец, бригадир, работавший на Джесса Эвенса, пришёл ко мне и сообщил, что ужинал с отрядом «44» на Южном
Канаде; что стадо переплыло реку в тот день, после чего он
я больше никогда их не видел. Это был мой собственный скот, и я переживал; я задержался в Форт-Рэндалле и по долгу службы был обязан заботиться об интересах фирмы. Майор Хантер, как обычно, спокойно пришёл на помощь и выразил уверенность, что в конце концов всё разрешится; что, когда тайна будет раскрыта, бригадир окажется невиновным.

Я сел на ночной поезд, идущий на север, пересел на
пароход на реке Миссури и, наконец, добрался до Форт-Рэндалла.
Мысли о том, что мне предстояло, за эти четыре дня состарили бы обычного человека, но я
прибытие на почту в сообщении от моего активного партнера сообщалось, что
мой скот прибыл в Додж-Сити за две недели до моего отъезда. Тогда
пелена спала с моих глаз, поскольку я смог понять, что, когда были сделаны запросы
о Соляной вилке, какой-то путник дал это название
Ред-Форк; и новая трасса Додж-трейл повернула налево от
Чисхолма в Литтл-Индюк, первого ручья, который пересекли после выхода из
реки. Сообщение было дополнено несколько дней спустя письмом,
в котором говорилось, что Додж Сити, возможно, будет лучшим рынком, чем
Бенд, и что о моих интересах позаботятся так же, как если бы я был
там. С моих плеч свалилась гора, и когда перезимовавший скот
проходил мимо Рэндалла, весь пост собрался, чтобы посмотреть на
стадо быков, направляющееся в Линкольн. В правительственных
фортах вдоль реки Миссури служили самые белые офицеры, которых
мне когда-либо доводилось встречать. Я был родом из Техаса, мой язык и разговорные выражения выдавали во мне южанина, и когда я признался, что служил в армии Конфедерации, интерес и внимание только возросли.
в то время как всевозможные нежности просто посыпались на меня.

Первая доставка произошла в Форт Линкольн. Это был очень простой
Роман. Мы вырезали полдюжины средних бычков, зарезали, разделали и
взвесили их, и таким образом был получен честный средний показатель по стаду. В
контракте предусматривалось выделить полтора миллиона фунтов пешим ходом; наш тендер
превысил план на двенадцать процентов; но этот излишек был принят и оплачен.
Вторая поставка была в Форт-Пьере, а последняя - в Рэндалле.
обе прошли приятно, многие знакомые среди военнослужащих, которые
лето - одно из моих самых счастливых воспоминаний. Покинув Рэндалл, мы направились к
ближайшему железнодорожному пункту на обратном пути, где тридцать человек были отправлены домой,
после чего мы пронеслись по стране и прибыли в Грейт-Бенд в течение
последней недели сентября. Мой активный партнер виртуозно справился со своим
заданием на летние работы, продав оптом
мое стадо в Додж-Сити по таким же хорошим показателям, как и другой наш скот, завезенный сюда
розничные партии в The Bend. Бывший точки были получены три
сто пятьдесят тысяч Техасский скот, что летом, в то время как каждый
Грейт-Бенд, как перевалочный пункт, закрылся в конце сезона. В том году через него прошло почти четверть миллиона голов скота, но, как и Абилин, Уичито и другие перевалочные пункты в восточном Канзасе, он был обречён уступить авангарду первопроходцев.

 Лучшая продажа года пришлась на долю моего активного партнёра. До начала сезона
отправки грузов он продал наши владения на Медисин-Ривер, включая
скот, улучшения и деловую репутацию.
Возможно, мы могли бы выручить больше, продав скот, но
был только вопрос времени, пока данный поток иммиграции был бы спрос
наш ассортимент, и майор Хантер продал права нашего жильца, пока они
имел значение. На нашей сдаче был назначен новый бригадир
владения, а наш старый в прошлом месяце устраивал перестрелки по окрестностям
в поисках нового полигона, составляя благоприятный отчет о
руководителе Eagle в Аутлете. Заплатив ничтожную арендную плату народу
Чероки, можно было получить разрешение держать скот на этих
землях, отведенных под охотничьи угодья. Джордж Эдвардс гнил
Всё лето он выдавал коров в индейских агентствах, но первого октября остатки его стада должны были быть отправлены на пастбища или отпущены на волю на зиму. Майор Хантер завершил свои дела в Бенде,
и ничего не оставалось, кроме подведения итогов летней работы.
 Это произошло в Каунсил-Гроув, где присутствовали наш молчаливый партнёр и Эдвардс. Годовая прибыль поразила нас всех. Мне не терпелось
вернуться домой, так как все остальные отряды отправились по железной дороге или по суше
с ремудами, за исключением двух из Увальде, которые были
собственность фирмы. Я купил еще триста лошадей в магазине .
Согнись, отправив их домой вместе с остальными, и теперь не осталось ничего, кроме
приобрести новый ассортимент в магазине Cherokee Outlet. Эдвардс и мой активный партнер
вызвались добровольцами для этой работы, понимая, что увальде
ремуды будут сохранены для использования на ранчо, и что не более десяти тысяч
скот должны были загнать на зиму в новый выгон. Наш молчаливый
партнер быстро осознавал важность своей полезности в
обеспечении будущих контрактов с военным ведомством и министерством Индии, и
Смутно представляя себе будущее, мы разъехались в разные стороны.




Глава XIV
Создание нового ранчо


По возвращении я едва узнал Форт-Уэрт. Город переживал бум. В понедельник утром были заложены фундаменты многих торговых зданий, а к вечеру субботы они уже были заняты и работали как земельные конторы. Участки, которые весной можно было купить за сто долларов, теперь стоили тысячу, в то время как цена на землю
колебалась в пределах двадцати пяти центов за акр. Я поспешил
домой, поговорил с женой и нанял двух землемеров, чтобы они пришли через неделю
позже на моём ранчо на Клир-Форк. Каким бы большим ни был штат и каким бы безграничным ни было его общественное достояние, я не мог позволить этому растущему процветанию снова застать меня врасплох, и я твёрдо решил опустошить этот маленький жестяной сундук с заплесневелыми земельными сертификатами. Конечно, нынешний бум не был заметен на границе, но в воздухе витало воодушевление, предвещавшее блестящее будущее. Что-то
вдохновило меня, и, поскольку я был предан земле и скоту, я решил
полностью посвятить себя и тому, и другому.

Последний отряд, вернувшийся с летней
прогулки, задержался на
Очистите вилку, чтобы облегчить осеннее клеймение. Еще один из пятнадцати человек
в общей сложности был выбран из числа сменившихся парней для составления геодезической группы
взяв с собой пятьдесят верховых лошадей и хорошо укомплектованный продовольственный склад
мы отправились прямо на запад. Я знал местность на некотором расстоянии
за фортом Гриффин, и по последним картам, оказавшимся в распоряжении геодезистов,
мы знали, что, придерживаясь нашего курса, мы должны были наткнуться на развилку
мать Бразос, прежде чем добраться до Покрытой Кольями Равнины. Придерживаясь нашего курса
вопреки стрелке, мы пересекли Двойную Горную развилку, и после
Через неделю после отъезда с ранчо мы увидели холмы, которые образуют границу между
низменностями и Льяно-Эстакадо. В пределах видимости предгорий, которые
образуют подход к знаменитой равнине, Солт-Ривер и
Дабл-Маунтин-Ривер, впадающие в Бразос, находятся на расстоянии не более
двенадцати миль друг от друга. Мы поднялись по водоразделу между этими двумя
реками и, когда оказались в тридцати милях от низменной границы,
сделали привал и разбили лагерь. По открывшемуся перед нами виду можно было почти представить себе чувства первооткрывателя этого континента, когда он впервые увидел сушу, потому что я
Я помню, какой трепет охватил нашу маленькую группу, когда мы смотрели то в долину, то на грозную равнину Стейк-Плейн перед нами. В этой сцене было что-то первобытное, что-то, что напомнило мне слова: «В начале сотворил Бог небо и землю». Люди, не знавшие ни вероисповедания, ни исповедуемой веры, чувствовали себя очень близко к какой-то великой созидательной силе. Окружающий вид завораживал нас своей красотой и мощью. Это было похоже на
порыв аромата папоротника, дыхание соснового леса, музыку
звёзды, первый проблеск любви в материнских глазах; и теперь его первозданная красота должна была быть запятнана, когда алчные глаза и жажда обладания побудили рождённого на земле человека прибрать к рукам всё, что было создано для его использования.

Лагерь был разбит на развилке Дабл-Маунтин. Много миль к северу от
него на восток простиралась равнина, в излучине которой я намеревался
построить новое ранчо. Был установлен угол,
проведена меридиональная линия на север за Солт-Форк и случайная линия на запад
до предгорий. Через несколько дней один из геодезистов провёл основные линии
в то время как другие делали сечения и исправляя обратно, как
работа из того же лагеря, вагон после работы. Антилопы
встречались тысячами, часто были замечены буйволы, и
не проходило и дня, чтобы наши ружья не пополняли кладовую наших
продовольственных припасов. В течение месяца мы обнаружили четыреста участков,
занимающих обе стороны Двойной Горной развилки и охватывающих территорию в
десять миль в ширину и сорок в длину. Возвращаясь к нашему первоначальному варианту
линия меридиана, проходящая через Солт-Форк, работа по съемке этого
Долина была уже в процессе освоения, когда я был вынужден вернуться домой. К 1 декабря должен был быть готов список
контрактов, которые должны были быть заключены военным и внутренним
министерствами, и мои партнёры рассчитывали, что я составлю все сметы.
 С весны цены на крупный рогатый скот выросли на целый доллар за голову, и я должен был держать руку на пульсе
поставок и цен, поскольку все государственные заказы заключались задолго
до поставки. Джордж Эдвардс вернулся за несколько дней до этого
и сообщил, что на новом ранчо в Аутлете есть двенадцать
Тысяча бычков. Пришёл список контрактов, которые нужно было заключить, и мы вдвоём внимательно его изучили. Правительство запрашивало заявки на поставку более двухсот тысяч голов скота на различные посты и в агентства на Западе, и, ограничившись хорошо известной территорией, мы подали заявки на пятнадцать контрактов, предусматривающих поставку сорока пяти тысяч голов скота.

Наши расчёты были отправлены майору Хантеру на утверждение, который, в свою очередь,
переслал их нашему молчаливому партнёру в Вашингтоне для передачи в
соответствующие департаменты. Поскольку выплаты должны были быть произведены не
середина января, до тех пор ничего определенного сделать было нельзя, поэтому
в сопровождении Джорджа Эдвардса я вернулся к исследовательской группе на
Соляной развилке Бразоса. Мы обнаружили, что они заняты на своей работе, только
перерыв был индийский напугать, которая длилась всего несколько дней.
Мужчины по-прежнему носили винтовки на случай внезапности, держали разведчика начеку
во время работы и несли охрану лагеря и ремуды
ночью. За время моего отсутствия они обнаружили полосу местности десять на
тридцать миль, охватывающую долину Солт-Форк, и нам все еще не хватало
триста участков, на которые мы потратили сертификаты. Река, вдоль которой мы вели съёмку, резко поворачивала на север, и, компенсируя это поворотами вокруг излучины, мы продвигались вверх по долине на двадцать миль, пока равнина не сделала эту землю непригодной для заселения. Вернувшись к месту, откуда мы начали, с оставшимися ста сертификатами, мы продлили съёмку на пять миль вниз по обеим рекам, потратив последний акр сертификатов. Новое ранчо имело неправильную форму,
но оно контролировало воды на площади в один миллион акров, пригодных для выпаса скота
земля и была покрыта ковром из питательной травы. Это был
ареал обитания бизонов, и на инстинкты этого животного можно было
положиться при выборе ареала для его преемника, техасской коровы.

 После
осмотра ничего не осталось, кроме записи о местоположении
в административном центре округа, к которому для юридических целей
была присоединена эта неорганизованная территория. Мы все сопровождали отряд, возвращавшийся с охоты, и провели
неделю в праздности, так как до Форт-Гриффина было добыто не менее полудюжины шкур бизонов. Оленей и индеек было в изобилии, и
Мне с трудом удалось удержать парней от бессмысленного убийства,
поскольку они были молоды и кровь в их жилах горела от погони или
какого-нибудь другого увлекательного занятия. Мы добрались до ранчо на Клир-Форк
на второй неделе января, и те из отряда, у кого не было постоянного
дома, были желанными гостями до тех пор, пока весной не начались
работы. Урожай телят той осенью превзошёл все ожидания, почти
девять тысяч были заклеймены, а скот зимовал в прекрасном
состоянии. Делать было почти нечего, несколько охот с
Гончие просто убивали время, пока мы не получили отчёты из Вашингтона. Несмотря на
конкуренцию, мы заключили восемь контрактов: пять с армией, а остальные — с Бюро по делам индейцев.

 Затем работа закипела. Мой активный партнёр должен был приехать первого
февраля, а пока мы с Джорджем Эдвардсом объехали пять округов в поисках клейм для продажи скота. В ходе
наших обходов нам предложили большое количество целых партий, но по более
низким ценам, однако мы не заключили ни одной сделки, хотя многие
бренды были по выгодным ценам. Я намеревался заложить новое ранчо на Доубле
Маунтин-Форк наступающим летом, и если удастся договориться о мероприятиях
с майором Хантером, я, возможно, смогу повторить свой успех лета
74-го. Эмиграция в Техас привела к переполнению ранчо на границе,
многие из них неохотно, и мне очень понравилось, что время
было подходящим для обеспечения достаточного поголовья крупного рогатого скота.
Появление моего активного партнера стало началом активных действий,
и после того, как мы наметили программу на лето и тщательно проработали
все детали, я попросил о привилегии предоставить
коровы по индейским контрактам. Никогда ещё партнёры не поддерживали друг друга так охотно, как в фирме «Хантер, Энтони и Ко», и мне оставалось только объяснить возможность оптовой закупки племенных быков, отправки молодых бычков на откорм, а стареющих, сухостойных и бесплодных коров в индейские агентства, чтобы заручиться искренним одобрением маленького майора-янки. Он заслужил большую часть моих земельных владений, потому что с первого взгляда на Техас, день за днём, строчка за строчкой,
наставление за наставлением, он убеждал меня в важности приобретения
право собственности на недвижимость, в то время как его эквивалент в виде долговых расписок продавался с молотка,
выпрашивая покупателя. Теперь мы вместе радовались исполнению его
пророчества, поскольку я не могу похвастаться каким-либо предвидением, но мне
особенно хочется отдать должное там, где оно причитается.

 Имея приют для всех оставшихся в живых представителей крупного рогатого скота, мы разрешили
Джорджу Эдвардсу заключить сделки по ряду пород. Взяв с собой
двух бригадиров, которые прошлой весной пригнали стадо коров из округа Увалде,
мы с майором отправились на юг на поиски быков.
Верховья Нуэсес и ее притоков снова были нашим пунктом назначения
и обычный прием покупателей был расширен с тем
гостеприимством, которое знали и практиковали только в дни открытых пастбищ. Мы
заключили контракты с бывшими клиентами, не глядя на их скот.
Когда владелец ранчо давал нам слово поставлять нам таких же хороших бивней,
чем весной прошлого года, не было повода сомневаться в его способностях,
и скот никогда не обманывал. Могли возникать мелкие ссоры из-за
мелочей, но общая жажда рынка среди скотоводов не имела
Мы ещё не насытились, и они предложили нам самое лучшее, чтобы мы могли прийти
снова. Мы заключили контракты вдоль трёх рек и в стольких же округах, ограничив количество до десяти тысяч быков одного возраста
и заплатив на один доллар больше, чем прошлой весной. Одному из наших
бригадиров выдали аккредитив, а двоих оставили, чтобы они собрали три новых и полных отряда для похода.

 Так мы завершили покупку мясного скота. Два наших контракта предусматривали поставку
бычков, выращенных на севере, которые будут пополнять наши стада
в Чероки-Аутлет. Мы снова остановились в центральном Техасе, но цены
 были слишком высокими, и мы двинулись на запад, в округа Сан-Саба и Лампасас,
где продали девять тысяч пятьсот трехлетних бычков. Мои собственные отряды спускались с Клир-Форк, чтобы принять этот скот, и после того, как мы наладили банковские операции,
майор вернулся в Сан-Антонио, а я отправился домой. Джордж Эдвардс
тем временем договорился о покупке десяти пород, поголовье которых составляло от
одной до пяти тысяч голов, и заплатил от пяти до семи
долларов, половина наличными, а остальное — через восемь месяцев, всё должно быть
доставлено на Клир-Форк. Мы намеренно сделали эти поставки
поздними — в последнюю неделю марта и первую неделю апреля, — чтобы
майор Хантер мог одобрить три стада коров для доставки индейцам. Как только я получил все необходимые сведения,
Эдвардс отправился на юг, чтобы присоединиться к майору Хантеру, так как получение
С 10 по 15 марта в Нуэсес-Ривер-Бивз должны были заклеймить быков.

Я понимал, что впереди меня ждёт напряжённая работа. Нужно было привезти дрова для клеймения,
три полных комплекта снаряжения для поездки в центральную часть штата, новые
фургоны для снаряжения на тропу и другие для ухода за телятами
по пути к развилке Дабл Маунтин. Там были волы купить в
оснащение бригад для сопровождения крупного рогатого скота на новом ранчо, два
ига пускают в каждом вагоне, как это было силы, а не скорости, что
была желанна. Мои старые бригадиры одним словом сплотились и освободили меня от
мелких обязанностей по снабжению комиссаров и привлечению помощи.
Надежных людей послали присматривать за моими интересами в
Мы собирали разные породы, многие из которых разводились на расстоянии от 80 до 160 километров. Разные породы поступали из шести разных округов вдоль границы, и по прибытии на моё ранчо мы должны были быть готовы принять их, заклеймить и разделить на соответствующие классы, отправив две категории на рынок, а остальных — в их новый дом у подножия равнины Стейк. Состояние мулов должно быть принято во внимание, прежде чем армия сможет выступить в поход, и в животноводстве так же полагается на пригодность скота к службе.
верховые лошади. У меня было достаточно выбрал одни, чтобы сделать десяток remudas если
надо, и отдохнули на этот счет. Дата получения
приехали, нашли нас все готово и ждет.

Было объявлено, что первое стадо прибудет 25 марта. Я встретил его
в десяти милях от ранчо. Мой человек заверил меня, что сорт в собранном виде
не поврежден и что на нем можно выращивать пятьдесят процентов сухих коров и бычков
старше двух лет. Было заметно даже несколько взрослых особей, а также
молодых бычков было много, в то время как разнообразие стада охватывало
представителей всех классов и состояний крупного рогатого скота. Две другие марки были
На следующий день ожидалось прибытие скота, и в тот вечер первый прибывший скот был
пересчитан и принят. На следующее утро всё стадо было пропущено через
желоб для клеймения и распределено по группам: все быки старше года,
сухостойные и стареющие коровы — в одну группу, а смешанный скот — в
другую. Чтобы сэкономить на лошадях, эту работу легко было выполнить в
загонах. Повесив ворота на выходе из желоба для клеймения, человек садился
наверху и, раскачивая их на два фута, когда скот
проходил по желобу гуськом, разделял стадо на две части
классы. Те, что предназначались для тропы, были отведены под стадо, в то время как основной скот
был заклеймен цифрой “44” и содержался отдельно. Со вторым
и третьим стадами поступили аналогичным образом, когда мы обнаружили, что
у нас на руках более одиннадцати тысяч голов крупного рогатого скота, а через несколько дней должны появиться еще два
сорта. Но вечером четвертого дня стадо
из тридцати трехсот бычков было на пути в Канзас, в то время как второе
, на двести голов больше, чем первое, было отрезано от
смешали все необходимое и отправились на запад, к развилке Дабл Маунтин.

Ситуация была ослаблена. Транспортное средство было направлено на железной дороге
Знакомьтесь, мой партнер, и прежде чем он и Эдвардс прибыл, два других брендов
не поступало. Стадо из трех с половиной сотен сухих коров было одобрено и
сразу же отправилось на территорию Индии, в то время как второе отправилось
на запад, очищая владения от смешанного поголовья. Скопление людей
снова было устранено, и поскольку ожидалось, что следующие несколько марок будут поступать в продажу
количество бычков невелико, все, кроме коров, содержались в стаде до тех пор, пока не были получены все
. Последний контингент прибыл из округа Вайз и
были сформированы, а последнее стадо коров, завершая десять тысяч пятьсот
СТО, начали за Washita агентство. У меня все еще было около шестидесяти пяти голов
сотни бычков на руках, и, сократив весь небольшой избыток коров
тощей светлой породы, я скрестил бычков трех марок в одно стадо и
четверо переходят в другое, оба выезжают в Додж-Сити. Это оставило меня с
восемью тысячами разных вещей под рукой, и у меня не было ничего, кроме снаряжения для моего ранчо
чтобы содержать их, днем пасти, а ночью спать и охранять
ночью. Расчеты были произведены с разными продавцами, мой
непогашенные обязательства на сумму более ста тысяч долларов,
которые, как ожидалось, должны были погасить три бычьих стада. Мой активный партнер
и Джордж Эдвардс сели на поезд и отправились на север. Единственным изменением в
программе было то, что майор Хантер должен был присматривать за нашими поставками на
армейских постах, в то время как я должен был встречать наши стада по прибытии в Додж
Сити. Коровы были проданы фирме, и, включая мой личный скот
у нас было двенадцать стад крупного рогатого скота, или в общей сложности тридцать девять
тысяч пятьсот голов.

По возвращении первого подразделения с запада, примерно через три недели после
Уходя, мы разделили стадо на две части и отправились в путь. Но на Клир-Форк остался один человек — управляющий моего ранчо, который взял на себя одно стадо, а я сопровождал другое. Чтобы справиться с коровами и телятами, требуется терпение святого, а два фургона, которые часто используются для перевозки молодняка, часто оказываются перегруженными. Я постоянно видел, как некоторые мальчики везли новорождённого телёнка
на седле, а за ними следовала его мать, пока мы не добирались до лагеря или фургона. Мне было стыдно за то, что я был таким нетерпеливым в той поездке.
в то время как раздражительные мужчины могли коротать долгие часы, присматривая за стадом коров и их непоседливыми отпрысками. Мы проезжали в среднем всего около десяти миль в день, стада были большими и неповоротливыми, и
через двенадцать дней пути оба стада были рассеяны вдоль Солт-Форк и отпущены на волю. Оставив один отряд для поиска скота на новом пастбище, два других поспешили обратно в Клир-Форк и собрали два стада, насчитывающих по тридцать пять сотен молодых коров и тёлок из поголовья ранчо. Но один день был потерян на перегон скота, когда
они отправились на запад с разницей в полдня, и я снова взял на себя заботу о снаряжении
путешествие было легким и заняло десять дней, так как телята
они были достаточно большими, чтобы следовать за ними, и среди них не было тяглового скота.
По прибытии на новое ранчо, коровы и телки были разбросаны
среди бывших стада, и оба наряды отшатнулся, на кого посмотреть
после снимите вилку, а другой принести до последнего стада в
чулок мои новые владения. Это дало мне целых двадцать пять тысяч голов
смешанный скот на моем новом пастбище, освободив старое ранчо от части


После этого я намеревался поселиться на Клир-Форк, и
на ранчо было приказано построить удобный дом в течение лета. Граница быстро продвигалась на запад, индейцы больше не внушали страха, и
это был лишь вопрос времени, когда команчи и их союзники последуют примеру своих краснокожих братьев и примут подачки от высшей расы. Я должен был прибыть в Додж-Сити первого июня.
Ранчо позаботятся о себе сами, а я остановлюсь у Эдвардсов
проработав на ранчо целый день, я добрался до “Доджа” до того, как прибыло какое-либо из стад.
Здесь был типичный городок на тропе, зимний курорт для охотников на бизонов, никаких
поселений на пятьдесят миль к востоку и почти безграничный хребет
, по которому можно было перегонять техасский скот. Бизнес был вынужден
сконцентрироваться в этом месте, поскольку все другие рынки были заброшены в пределах
Штата, в то время как до горных районов было легко добраться на
западе. Это была логичная точка встречи покупателей и погонщиков скота.
И хотя город того времени вошёл в историю как «зловещий Додж»,
у него было много положительных черт. Внешний вид цивилизации, возможно, и исчез
В определенной степени со странствующего человека, который остановился в этом
коровьем городке, но его слово было связующим звеном, и он чтил чистоту в
женственность, хотя оскорбление, нанесенное ему, влекло за собой смерть.

Джордж Эдвардс и майор Хантер стали такими большими друзьями, что я
на самом деле завидовал тому, что меня вытеснили из привязанности янки
майор. Эти двое были неразлучны в течение нескольких месяцев, навещая Гроув,
проведя две недели вместе на мясном ранчо в Аутлете, и
наконец-то мы появились в Додже. Штаб-квартира на лето была
размещена в этом месте, прибыл наш бухгалтер, и мы были готовы к работе. Рынок открылся раньше, чем в более восточных
пунктах. Большая часть продаж приходилась на владельцев ранчо, которые
использовали целые стада там, где в сельскохозяйственных регионах скот
покупали только сотнями. Это было более выгодно, чем розничная торговля;
о кредитах не могло быть и речи, и не было споров о ценах. Скотоводческие
компании формировали и заселяли новые пастбища, и приток
Английский и шотландский капитал искал возможности для инвестиций в ранчо и животноводство на Западе — это было лишь предвестником того, что последовало в последующие годы.

Наши стада начали прибывать, и как только освобождался отряд, его отправляли на мясное ранчо Джорджа Эдвардса, где уже было собрано стадо перезимовавших быков, готовых отправиться в верховья реки Миссури. Майор Хантер последовал за ним неделю спустя со вторым освободившимся отрядом, и весь наш скот отправился по своим назначениям. Стадо быков, перегоняемое по верховьям реки Нуэсес, получило приказ
Старый Форт-Ларнед на востоке, Эдвардс отправился в индейские резервации, а я занялся продажей шести стад молодняка в Додже. Я снова оказался в своей стихии, за исключением того, что все особенности последнего рынка были в увеличенном масштабе. Два стада были проданы одному человеку в Колорадо, три других были проданы по контракту на Республиканской реке в Небраске, а последнее было разделено на блоки и нашло рынок сбыта в Канзасе. Задолго до того, как
были завершены поставки военному или внутреннему ведомствам,
штаб-квартира была перенесена обратно в Рощу, моя работа была закончена. В то время как
наш бухгалтер ждал окончания года, наш бухгалтер
присмотрел за двумя партиями говядины по тысяче голов каждая с мясного ранчо,
пока я навещал своего брата в Миссури и удивил его, купив
вагон с чистокровными быками. Были приняты меры по доставке их
в афутару в течение последней недели в ноябре, и пообещав позвонить
для них, я вернулся в рощу, чтобы встретиться с моими партнерами и настроить все
счета за год.




ГЛАВА XV
ДОМ УРОЖАЯ


Прибыль фирмы за лето 1977 года составила более двухсот
тысяч долларов. Государственные стада из Чероки-Аутлет
приносили больше всего прибыли, те, что отправлялись на рынок, —
следом, а проходящий через нас скот — в порядке убывания: быки,
молодые бычки и, наконец, коровы.
Даже в последнем случае прибыль была удовлетворительной, но те же
инвестиции в другие классы приносили более высокую процентную прибыль, и
на банковские инстинкты моих партнёров можно было положиться в поисках лучшего
рынка для нашего капитала. В нашем бизнесе не было ничего случайного;
По каждому стаду велись отдельные счета, и в конце сезона
процентная прибыль по каждому из них говорила сама за себя. Например, в
прошлом году доставка коровы в агентство на Индейской территории
обошлась нам дороже, чем доставка быка в Додж-Сити, штат Канзас. Стада, проданные в
Колорадо, были перевезены за 85 центов с головы, а те, что были
доставлены на Республиканскую реку, — за 90, и каждая корова,
перевезённая в том году, обошлась нам более чем в один доллар с головы. Необходимость содержания последних в течение четырёх месяцев
расходы на оформление документов увеличились, и они были отнесены на счет этого конкретного отдела нашего бизнеса.

Джордж Эдвардс и мой активный партнер согласились пополнить наши запасы говядины на ранчо в Аутлете, и я вернулся в Миссури.  Я не претендую на то, чтобы быть первым скотоводом, улучшившим местный скот в Техасе, но сорокалетнее пристальное наблюдение подтвердило мою первоначальную идею о том, что улучшение должно происходить естественным путем и постепенно. Климатические условия в Техасе таковы, что лучшие породы крупного рогатого скота выродились бы, если бы
вынужден круглый год питаться на открытом выгуле. Сильнейший
точка в оригинальной испанский скот их врожденная способность, а
охотник, будучи привыкший веками к drouth, самый разгар лета, и
в northers зимы, питаясь в течение нескольких месяцев опунция,
видов семейства кактусовые, или дрейфует, как игры животных как можно больше
выступает населенных пунктов, чтобы не допустить природных напастей, которые подстерегают в
засушливая страна. Для получения идеального пастбищного животного было важнее
сохранить эти шелестящие качества, чем получить лучший окрас, несколько
снижение веса на несколько фунтов и укорочение рогов и ног, если только их обладатель не мог противостоять суровым условиям изменчивого климата. Природа благоволит животному миру. Бизон из Монтаны мог противостоять снежной буре, в то время как его собрат на равнинах Техаса искал убежища от северян в каньонах и за песчаными дюнами, руководствуясь инстинктом, предвещавшим надвигающуюся бурю.

Я сопровождал свой автомобиль с чистокровными быками и выгрузил их на
первой станции к северу от Форт-Уэрта. Их было двадцать пять, все
двухлетки, и они представляли три ведущие мясные породы
Марки с устоявшейся репутацией. До меня другие уже пытались провести этот эксперимент, и главная проблема заключалась в акклиматизации, которая влияет на животных так же, как и на людей. Но, оставив их зимовать в пункте назначения, я надеялся закалить их, чтобы они выдержали предстоящее лето, жара которого была тяжёлым испытанием для животных, выращенных на севере. Поэтому я договорился с фермером о том, что он будет кормить моих быков зимой, благо сена и зерна было в избытке. Они обошлись мне более чем в пять тысяч долларов, и вместо того, чтобы
Риск потерять хотя бы одного из них, оставив их на пастбище, оправдывал дополнительные расходы в несколько сотен долларов. Если ограничить количество кукурузы, скармливаемой каждому животному, тремя бочонками в месяц, а также давать много грубого корма, они должны пережить зиму в хорошей, здоровой форме. Фермер пообещал ежемесячно сообщать о их состоянии и, согласившись прислать за ними к первому апреля, я поспешил домой.

Моя жена приложила руку к строительству нового дома на Клир-Форк. Это был довольно претенциозный дом, построенный из тёсаных брёвен, и
Дом состоял из двух больших комнат с коридором между ними, галереей с трёх
сторон и кухней в задней части. В каждой из главных комнат был просторный
камин, очаги и дымоходы были выложены из камня, а единственным
материалом, нехарактерным для ранчо, были доски для полов, дверей и
окон. Почти всю работу сделали работники ранчо, даже обшивку
сделали из дуба, который рос вдоль реки Бразос, и
жена показывала мне дом, как будто это был замок, который
она унаследовала от какого-то феодала. Я был вполне доволен;
Больше всего я беспокоился о семье, так как почти не жил дома и не уделял особого внимания крыше, которая меня укрывала. Первоначальные постройки были улучшены и расширены для мужчин, и на ранчо Энтони царила атмосфера процветания, соответствующая времени и успеху его владельца.

 Той осенью на двух ранчо было заклеймено чуть более пятнадцати тысяч телят. Между ранчо была проложена грунтовая дорога, по которой
ездили туда-сюда во время весенней пастьбы скота на новом ранчо, и теперь это расстояние можно было преодолеть за два дня
Фургон. Список государственных контрактов, которые нужно было заключить, ждал моего внимания, и после того, как я подготовил сметы и отправил их своему деловому партнёру, прошло почти полмесяца, прежде чем я нашёл время посетить новое ранчо. Работники на Дабл-Маунтин не сидели сложа руки, был обустроен уютный штаб, а три полевых лагеря на окраинах ранчо были оборудованы для размещения людей и лошадей. Скот был прекрасно обустроен, на каждой реке были построены два больших загона,
а телята были неприхотливы, как сорняки. Серые волки
Они были самым опасным врагом, с которым я когда-либо сталкивался. Они бегали большими стаями и находили укрытие в кедровых зарослях в каньонах и предгорьях, которые граничат с равниной Стейк. Мой бригадир на ранчо Дабл-Маунтин разумно использовал яд, все лагеря на линии снабжения снабжались им, и активная зима по отравлению волков уже началась до моего приезда. Винтовки дальнего боя дополнили бы работу, и через несколько лет
непрекращающейся борьбы с этими вредителями ранчо избавилось бы от
этого врага скота.

 Мы с моим управляющим планировали создать улучшенное стадо
скот. Каньон на западе был выбран в качестве пастбища, так как он хорошо
орошался из родников и имел долину шириной в несколько миль,
образуя парк с просторным пастбищем для двух тысяч голов скота. Обрывы по
обеим сторонам были отвесными, почти непроходимыми, что позволяло
двум мужчинам легко пасти небольшое количество скота, держа его
рядом с моим участком, но отдельно от него. Выживание наиболее приспособленных
было принято за правило при формировании стада. Пятьсот отборных коров
должны были составить ядро, стать жемчужиной нового ранчо, образцом бережливости и
формирование для принятия решения об их выборе. Должны были быть выбраны только однотонные окрасы.
при выборе коровы необходимо было учитывать каждую природную особенность с целью
воспроизведения породы в улучшенной форме. Мой бригадир —
умный молодой человек — полностью мне сочувствовал и пообещал, что
он прочешет все пастбища, отбирая стадо. Первое появление
трава весной был согласован как момент для сбора коров,
когда он хотел лично прийти к четкому вилкой и получаем
ввоз Быков, тем самым полностью снимая с себя всю ответственность в
создание улучшение стада. Таким методом, если только наши планы не
после выкидыша в течение нескольких лет мы ожидали, что будем растить
четверть крови в основном поголовье с ранчо, и в то же время с сохранением
всех тех существенных качеств, которые отличают животное, выращенное на пастбище, от
домашнего разведения.

Когда я вернулся в Клир-Форк, который теперь был моим домом, меня ждало письмо от моего
активного партнера, в котором сообщалось, что он и Эдвардс приедут в Техас
примерно к тому времени, когда прибудет список наград. Они
не удалось полностью чулок наше ранчо говядины, обеспечение безопасности всего три
тыс. голов, а цены были против них, и в письме намекнул
что необходимо что-то предпринять, чтобы предотвратить повторение этой ситуации
непредвиденная ситуация. Ранчо в Аутлете принесло нам более высокий
процент от инвестиций, чем любое из наших предприятий, и полное пренебрежение к нему
заготовкой шло вразрез с кредо Hunter, Anthony & Co. Правда, мы
были дважды зимуют около четырех тысяч голов крупного рогатого скота на Чероки
диапазон, но если честно пособие наград отведенное фирмы,
требуя от Северного зимовал скот в заполнении, он может смутить нас
поставлять же, когда у нас не было скота в руке; это был наш
бизнес для говядины.

В назначенное время повозку отправили в Форт-Уэрт, и через несколько дней
Майор Хантер и наш главный сегундо подъехали к Клир-Форку
. Опуская все прелюдии, атмосферу, закаты, мы дошли до
бизнес на раз. Если бы мы могли перегонять скот в Додж-Сити и продавать его
за восемьдесят пять центов, мы могли бы доставить его на наш
северный пастбище за шесть кусков, а лошадей можно было бы вернуть или продать
с прибылью. Если что-то из нашей налаженной торговли должно быть принесено в жертву, почему?
отказаться от того, что приносит наименьшую прибыль; но при этом наполовину сохранить наше мясное ранчо? Никогда больше!
Это должно было стать лозунгом предстоящего лета, и, получив отчёт из Вашингтона, мы смогли составить план на год. Постепенное повышение цен на скот меня тревожило, так как это было заметно по коровам, и, подавая заявки на индейские премии, я сделал надбавку в один доллар за голову по сравнению с весной. Несмотря на это, мы получили пять контрактов от Министерства внутренних дел и семь от армии, причём по трём из них требовалось по десять тысяч голов крупного рогатого скота, выращенного на севере, — всего на три головы больше, чем было продано.
тысяча голов. Майор Хантер ответил на мою критику, сославшись на то, что
у нас практически не было скота под рукой, и если бы мы могли купить
Южный запас, отвечающий нашим требованиям, почему бы не три тысячи штук?
которых нам не хватало на Севере. Наши заявки прошли через его руки
последнее; он знал, что наш северный ассортимент не был полностью укомплектован, и
переслал смету нашему негласному партнеру в Вашингтоне, и теперь
фирме были назначены премии, превышающие их запасы. Но он
был таким партнером, который мне нравился, и если бы он мог ясно видеть свой путь,
он может положиться на мою поддержку ему по мере моих способностей и
кредит.

Бизнес фирмы рос так быстро, что было сочтено целесообразным
разделить его на три отдела: Армейский, индийский,
мясное ранчо и общий рынок. Майор Хантер был специально подготовлен
для управления первым подразделением, второе досталось Эдвардсу, а последнее
взял на себя я. Мы должны были консультироваться друг с другом, когда это будет удобно,
но каждый должен был действовать отдельно от фирмы, так как мои комиссионные требовали
пятнадцать тысяч голов крупного рогатого скота для нашего ранчо в Аутлете и три стада
для рынка в Додж-Сити. Наши банковские пункты были ограничены фортом
Уорт и Сан-Антонио, поэтому, договорившись встретиться в последнем пункте 1 февраля
для общей консультации, мы расстались, чтобы
познакомиться с внутренним рынком. Наш человек Эдвардс выбыл из строя в центральной части штата
мой активный партнер пожелал разобраться в ситуации
в нижнем течении реки Нуэсес, и я вернулся к истокам этого потока
. За последние два лета мы пригнали пять стад тяжелых боровов
из Увальде и прилегающих округов, и хотя нам понравилось
крупный рогатый скот этого участка, было сочтено целесообразным поискать в другом месте
наши запасы говядины. В течение недели я продал контракты на пять стад из
двух- и трехлетних бычков, затем вернулся к реке Колорадо
и купил еще десять тысяч в округах Сан-Саба и Мак-Каллох. Это
завершили покупки в моем отделе, и я поспешил обратно в Сан
Антонио ожидается консультации. Ни мой активный партнер, ни мой
доверенный человек не прибыли, и не было линии, чтобы указать, где они
находятся или когда их можно ожидать, хотя майор Хантер позвонил в
за несколько дней до этого в наш отель пришла его почта. Назначенный день подходил к концу, и я
обеспокоился из-за отсутствия писем, когда получил телеграмму из Остина, в которой говорилось, что они только чтоБлет по индейским
контрактам.

На следующее утро прибыли мой активный партнёр и Эдвардс. Последний
встретился в столице с несколькими людьми, которые хотели заполнить наши
контракты по поставкам в Индию, и отправил нам телеграмму от имени фирмы, а майор Хантер
уехал первым поездом в Остин. Оба вернулись с улыбками на лицах,
заключив субподрядные договоры на условиях, которые принесли нам больше,
чем мы могли бы получить, если бы купили и доставили скот на свой страх и
риск.
Это были чистые деньги, не требовавшие никаких усилий, и они освобождали ценного работника для
обустройства, приёма и запуска других наших стад, а также
а также сэкономили приличную сумму для реинвестирования. Наш капитал бездействовал
половину года, весенние месяцы были нашим урожаем, и, поручив
Эдварду полностью распоряжаться скотом, купленным на реке Колорадо, мы
поручили ему купить для рынка в Додже ещё четыре стада в соседних
округах, пригнав необходимое оборудование для их обработки с моего
ранчо на Клир-Форк. Перед возвращением в Сан-Антонио мой
активный партнёр заключил контракты на поставку тринадцати тысяч голов крупного рогатого скота
на реке Фрио и в низовьях реки Нуэсес, тем самым завершив наши закупки. A
здоровое движение было заметно всем вокруг рулить быдлом, хотя
вряд ли влияет коров; но предвидя растущее понимание в
заполните заявки, мы понесли никакого разочарования. Неделя была потеряна в
ожидании прибытия полудюжины старых мастеров. По их прибытии мы
разделили их между собой и доверили им покупку лошадей
и все детали в изготовлении снаряжения.

Тропы, ведущие из южного Техаса, были чисто местными,
единственная установленная трасса, идущая из Сан-Антонио на север, соприкасающаяся с фортом
Гриффин и пересекающаяся с Нациями на станции Ред-Ривер в Монтегю
Округ. Все наши предыдущие стада из районов Увальде поворачивали
на восток, чтобы пересечь эту главную дорогу, хотя нам часто
советовали попробовать западный выход, известный как каньон Нуэсес.
Последний путь вывел бы нас на высокие плато, но прежде чем
рисковать нашими стадами, я решил заранее объехать местность. Каньон, по которому мы шли, был около сорока миль в длину.
Через него протекала река Нуэсес, и, хотя путь был едва проходим,
он казался вполне осуществимым. Взяв с собой вьючную лошадь и проводника,
Я проехал насквозь и выехал на возвышенность за ее пределами. Генерал Маккинзи использовал
этот маршрут во время своих кампаний в Индии и даже соорудил насыпи из
камней на холмах, чтобы направлять путника от выхода из каньона
через реку Саут-Льяно. Тропа была неровной, но там
было достаточно травы, чтобы прокормить стада, и достаточно мест для ночлега в
долинах, и я решил попробовать западный выход из Увальде. Ранняя,
подходящая по сезону весна подарила нам прекрасную траву, на которой можно было остановиться и
завести стада, все пятеро разъехались с интервалом в неделю друг от друга. Я
Я пообещал своим бригадирам, что проведу их через каньон, зная, что этот переход станет испытанием для людей и животных, и попросил старых бригадиров не торопиться, чтобы разница во времени между передовым и отстающим стадами была всего в несколько часов.

Я получил шестнадцать тысяч голов скота, и четыре дня, которые потребовались для того, чтобы пройти через каньон Нуэсес и добраться до воды, стали самым серьёзным физическим испытанием в моей жизни. Это был дикий, совершенно необитаемый участок
между невысокими горами, русло реки постоянно переходило с одного
края долины на другой, а скалы возвышались на три-пятьсот
ноги высотой чередовались из стороны в сторону. В путешествиях первым
двадцать пять миль, мы пересекли русло реки двадцать один раз; и
помимо реки есть большое количество ручьев и сухих-арройос
указав с окрестных холмов, так что мы были постоянно
пересечение пересеченной местности. Русла ручьев были покрыты
гладкой, истертой водой галькой, белой, как мрамор, а затем мы снова
наткнулись на известняк в лавовом образовании, испещренный миллионами
острых, загнутых вверх ячеек. Некоторые спуски были почти невозможны для
фургоны, но мы заблокировали оба задних колеса и просто позволили им соскользнуть вниз и
подпрыгивать на валунах внизу. На полпути через каньон
вода покинула нас, южная развилка Льяно была в сорока милях от нас
впереди. Мы были вынуждены дать скот, чтобы выбрать свой путь
над каменистой тропе, стада не более мили друг от друга, и еле
поддержание черепашьими темпами. Я проехал от тыла к фронту и обратно
дюжину раз, расчищая ущелье, и заметил, что пятна крови
нежноногого скота отмечали белую гальку на каждом пересечении
на берегу реки. Вечером третьего дня последнее стадо прошло
выход из каньона, а остальные свернули в сторону, чтобы разбить лагерь на
ночь. Прошло уже два дня без воды для скота.

 Я не сомкнул глаз за две предыдущие ночи. Южная ветвь
Льяно находилась более чем в двадцати милях от нас, и хотя две недели назад там было достаточно воды, мы с одним из бригадиров проехали туда той ночью, чтобы убедиться в этом. Запасов оказалось достаточно, и ещё до рассвета мы вернулись в лагерь, разбудили отряд и начали
стада. Весной 1878 года старая военная тропа с ее скалистыми
часовыми все еще была смутно видна от Нуэсес Каньон на север до водопоя
Маккинзи на Южном Льяно. Стада выступили с рассветом
. Тысячи голов крупного рогатого скота устали от путешествия, в то время как у нескольких сотен
на самом деле были нежные ноги. Накануне вечером, когда мы вышли на
открытую местность, мы увидели довольно сильный ливень впереди нас
, который, по-видимому, пересек наш курс почти на десять миль
далекий, хотя во время нашей ночной поездки этого не было заметно. В
В то утро стада следовали друг за другом, как кавалерийские колонны,
и через несколько миль их скованность прошла, и они погнали вперёд,
словно знали, что впереди есть вода. Через два часа после начала
пути мы пересекли возвышенность, и ведущее стадо почувствовало
ветерок с влажных холмов слева, где накануне вечером прошёл дождь. Когда они поднялись на этот холм, разгорячённый скот поднял головы и попятился, как будто этот блуждающий ветерок принёс им весть о том, что спасение и отдых находятся совсем рядом. У погонщиков были приказы
чтобы отпустить их, и как только задние стада подходили и ударялись об эту
воображаемую линию или воздушный поток, единственный стон проносился по всему
стаду, пока не затихал сзади. К полудню собралась плотная колонна
стадо длиной в десять миль, а через два часа тащили и перегоняли
мужчинам было трудно удерживать разные стада от смешивания. Без остановки
к трем часам дня ведущие бригадиры поворачивали своих подопечных
направо и налево, и вскоре после этого ведущий скот погрузился
в бурлящие воды Южного Льяно. Задние стада свернули
выше и ниже, заполняя реку на протяжении пяти миль, в то время как
животные с ввалившимися глазами объедались, пока полдюжины не умерло в тот день
вечером и ночью.

Оставив бригадирам приказ как следует отдохнуть стадам и выдвигаться.
с интервалом в полдня я скакал день и ночь, возвращаясь в Увальде. Догнав
первый этап, я добрался до Сан-Антонио как раз вовремя, чтобы обогнать Мейджора
Хантера, который ожидал прибытия последнего мясного стада из
нижней части страны, три ведущих стада уже миновали этот рубеж.
Затем все дорожные наряды с юга приземлились в Сан -Антонио, чтобы
предоставление вагонов, и на подходе наш последний стадо я встретил ее и
провел полдня с ней,—мой первый, последний и единственный проблеск наши тяжелые
скота. Это были крупные поджарые парни, многим из которых было по шесть-семь лет
и, судя по общему единообразию стада, я почувствовал гордость за
пастуха, в которого превратился мой протеже и активный партнер. Майор
Хантеру не терпелось как можно скорее добраться до дома, чтобы купить
в нашем составе перезимовавший на севере крупный рогатый скот; итак, улаживаем наши
деловые дела в южном Техасе, на следующий день после погони бивов
миновав его, мы сели на поезд на север. Я остановился в центральной части штата,
присоединившись к Эдвардсу, который ехал день и ночь, освещая его встречи по
приему скота; и когда последнее стадо ушло с реки
Колорадо, сожалений не было.

Спеша домой, по прибытии я был заверен управляющим моего ранчо, что
он сможет собрать стадо меньше чем за неделю. Теперь мое седло наличии
насчитывал свыше тысячи голов, сто из которых были на двойном
Горное ранчо, семь remudas на тропу, уходящую доступных через два
СТО на ясном вилкой. У меня были лошади и крупный рогатый скот, и по слову
Получив приказ, мой управляющий ранчо начал собирать наших самых старых быков, а я
оборудовал и снабдил продовольствием столовую и нанял полдюжины человек. Утром
на седьмой день после моего приезда отдельное стадо, насчитывавшее тридцать пять сотен голов,
вышло из Клир-Форк, и на каждом животном было клеймо моего ранчо. Старый погонщик был назначен
ответственным, пунктом назначения был Додж-Сити, и лучшего стада
трёхлеток нельзя было найти ни в одном месте в пределах штата. Это был наш последний скот на тропе, и
передышка на несколько недель, теперь могут быть баловались, еще не было
небольшой отдых за пастухом. Не считая контрактов с индийским
Бюро, переданное в субаренду другим, и северные зимующие коровы, у нас было, для
фирмы и индивидуально, семнадцать стад, насчитывающих пятьдесят четыре
тысячи пятьсот голов крупного рогатого скота на тропе. Чтобы беспрепятственно продолжать наш
растущий бизнес из-за нехватки средств, той весной фирма взяла в долг на
короткий срок почти четверть миллиона долларов, взяв под залог
кредит трех партнеров для его погашения. Мы делали
деньги с тех пор, как было создано партнерство, и мы экономили на нашей прибыли
, но наш бизнес, казалось, перерастал наши средства, вынуждая нас
занимать каждую весну при покупке табунов.

Тем временем, пока мы собирали домашний скот, мой
бригадир и двое мужчин с ранчо Дабл Маунтин прибыли на Клир-Вилку
, чтобы принять завезенных бычков. Последние ещё не
приехали, так что, заставив мальчишек работать, мы увели табун с тропы
до того, как появились чистокровные. Повозка и трое мужчин
с домашнего ранчо отправились за ними ещё до моего возвращения, и они
Они просто слонялись без дела, пасясь по пять-десять миль в день, везя с собой кукурузу в повозке, чтобы кормить скот травой. По прибытии они застали ранчо в состоянии покоя и, отдохнув несколько дней, не спеша направились к месту назначения. Скот прекрасно перезимовал — теперь всем по три года, — но в дальнейшем им придётся довольствоваться подножным кормом, так как о кукурузе не могло быть и речи, а мальчики привезли с западного ранчо только вьючную лошадь. Это был эксперимент
со мной, но меня поддержал мой бригадир, который лично
отбирали каждую корову более месяца назад, и это должно было составить
начало улучшенного стада. Я сопровождал их за пределы своего пастбища и
настаивал на том, чтобы они преодолевали семь миль в день как предел путешествия. Затем я отправился домой
и в течение недели добрался до Додж-Сити, штат Канзас.

Штаб-квартира снова была расположена в Додже. К счастью, новый рынок
был разработан Одололела на реке Платт в штате Небраска, и
полная треть след стада передаются на рассмотрение в верхнюю точку. До моего
прибытие основных охотник купил дефицит Северной перезимовали
бивс, и в начале июня три стада отправились с нашего пастбища в районе
Выхода к армейским постам в верховьях реки Миссури. Мы перезимовали все
лошади, принадлежащие фирме, на мясном ранчо, и в течение двух недель
после его ухода молодые бычки с верховьев реки Нуэсес начали
прибыли и были выпущены на Орлиного вождя, вытеснив наш старый диапазон
. Одно подразделение было оставлено для определения местонахождения скота, остальные
прибыли в Додж и вернулись домой поездом. Джордж Эдвардс оказал мне
ценную помощь в экономическом решении наших дел, но с
прибытие стад в Додж он был вынужден присматривать за нашими
субподрядными контрактами в индийских агентствах. Последние были доставлены на наше имя
все деньги проходили через наши руки при расчете, поэтому было
необходимо иметь человека на местах для защиты наших интересов. С
ничего, кроме продажа восемь стада крупного рогатого скота на активном рынке
как увернуться, я чувствовал, что работа летом была практически закончена. Одна
скотоводческая компания забрала десять тысяч трехлетних бычков, два стада были
проданы для доставки в Огалаллу, а остальные три были размещены
в течение месяца после их прибытия. Оккупация Запада продолжалась
с лихорадочной поспешностью, и деньги потоком вливались в ранчо и крупный рогатый скот,
предоставляя скотоводам из Техаса готовый рынок сбыта.

Теперь мне ничего не оставалось, как связать нити нашего бизнеса воедино
и дождаться завершения сезона осенью. Я продал все
фургоны и отправил ремуду в наш ассортимент в Аутлете, в то время как с момента продажи
первого крупного рогатого скота были возвращены взятые в долг деньги. Я посетил Огаллалу, чтобы
познакомиться с местным рынком, осмотрел наше ранчо по разведению говядины в
Во время затишья я посетил «Чероки Стрип» и даже нанес визиты в различные индейские агентства, чтобы лучше понять требования нашего бизнеса. Наша фирма была сильной и год от года расширяла свою деятельность. И хотя мы не могли предвидеть будущее, настоящее было
урожайным для «Хантер, Энтони и Ко».




Глава XVI
Активное лето


Лето 1878 года закончилось без единой тучи на горизонте. Как и мы, многие скотоводы основали мясные ранчо в
Чок-Ривер-Аутлет, тогда ещё незаселённой местности, платя за аренду сущие гроши
это племя цивилизованных индейцев. Но возникли разногласия:
некоторые утверждали, что чероки не имеют права на эту землю; что полоса земли шириной в шестьдесят миль и длиной в двести миль, выделенная по договору в качестве охотничьих угодий, когда племя перестало использовать её для этих целей, вернулась к правительству. Некоторые отказывались платить арендную плату, совет народа чероки обратился к правительству, и для поддержания порядка были введены войска. Мы не испытывали
никакого беспокойства из-за того, что у нас был скот на Полосе, поскольку мы
платили номинальную арендную плату, равную двум битам за голову в год, и были
иным образом укреплены во владении нашим пастбищем. При необходимости мы могли бы
получить разрешение от Военного министерства на том основании, что мы являемся
государственными подрядчиками и нам нужен северный выгон для содержания
нашего скота. Но вместо того, чтобы сделать это, майор Хантер нашел удачное
решение проблемы, предложив нам нанять гражданина Индии
в качестве бригадира и держать скот на его имя. У майора был
старый знакомый, полукровка чероки по имени Лафлорс, который был быстро
назначен владельцем пастбища, но держит бивса для Hunter, Anthony
& Co., государственных подрядчиков по производству говядины.

Той осенью меня неожиданно вызвали в Техас перед общим соглашением.
осенью. В начале лета в Додже я познакомился с джентльменом, который
представлял винокурню в Иллинойсе. Он был на рынке за
тысячу бычков для откорма, и поскольку такой скот никогда не попадался на тропе
, я предложил продать его ему с доставкой в Форт-Уэрт. Я
показал ему достопримечательности Доджа, и мы подружились, но я
не смог изложить ему свои требования, если не смог показать товар.
Было легко заметить, что он не был скотоводом, и я
потакал ему, пока он не взял мой адрес, сказав, что, если он не сможет
удовлетворить свои потребности на других западных рынках, он напишет мне позже.
Знакомство вылилось в обмен несколькими письмами между нами той осенью
и, наконец, была назначена встреча в Канзас-Сити и
совместная поездка в Техас. Я написал домой, чтобы нам прислали повозку.
встретимся в Форт-Уэрте 1 октября, и через несколько дней мы уже катались верхом.
хребет Бразос и Клир-Форк. В прошлом здесь никогда не было
не было никакого спроса на этот класс дронов, старость и смерть были единственным спасением, и из-за большого количества пород, которые я приобрёл во время работы на ранчо и в качестве следопыта, мой выпас был просто забит этими старыми клячами. Их шкуры не стоили бы перевозки на рынок, и они стали настоящим бременем для ранчо, когда появилась возможность, и я продал 1200 голов на винокурню в Иллинойсе. Покупатель сообщил мне, что они
хорошо откармливаются; что на рынке существует особый спрос на таких
экспорт торговля одет говядины, и что из-за их дешевизны и
следствие прибыль они были востребованы для кормления ликеро-водочный завод.

В качестве цены было оговорено пятнадцать долларов за голову, и мы заработали ее во второй раз.
во второй раз доставив это стадо в Форт-Уэрт. Многим животным
было по десять лет, они были угрюмы, когда раздражались, и готовы к драке, когда
их сны наяву были нарушены. С ними не обращались гуманно,
поскольку все усилия в этом направлении вызывали возмущение старых негодяев,
как индивидуально, так и коллективно. В первый день мы собрали двести человек.,
и попытка удержать их в стаде была постоянной борьбой, в результате которой
каждое копыто вставало на землю в полночь и убегало в свои старые
угодья. Я работал с самым лучшим отрядом ковбоев, каких когда-либо
выращивал штат, я был с ними в седле, но, несмотря на все усилия,
не говоря уже о ругательствах, мы потеряли стадо.
На следующее утро каждый парень вооружился длинным, как копьё, шестом с острым стальным наконечником, и мы начали собирать скот.
После этого мы загоняли их в загон по ночам, что всегда требовало свободного
Мы использовали верёвки, так как некоторые животные обычно убегали, приближаясь к загонам.
 Часто мы связывали по дюжине животных, оставляя их лежать снаружи всю ночь, а утром возвращая в стадо.  Даже днём выпас скота был постоянной борьбой, так как не проходило и часа, чтобы какой-нибудь старый житель не возмутился ограничением своей свободы и не попытался вырваться на волю. Пара всадников окружила бы дезертира, и, приставив к его уху шомпол и прижав его к земле весом человека и лошади, они образовали бы круг.
Мы накрывали их, и Торо всегда возвращался в дневной табун. Одного такого урока обычно было достаточно, и, загоняя их каждую ночь в загоны и забирая оттуда, нам удалось за две недели упорной работы доставить их на скотобойню в Форт-Уэрте. Покупатель оставался с нами и сопровождал нас во время сбора и по пути к железной дороге, очевидно, наслаждаясь непрерывным зрелищем. Он оказался хорошим погонщиком и после этого возвращался каждый год. В последующие годы я заключал с ним контракты и
в конце концов отправил товар на реализацию. Наши деловые отношения всегда были
приятными и расширялись вплоть до его смерти.

Вернувшись с отрядом, я продолжил путь на запад к новому ранчо, в то время как
люди начали осеннюю клеймовку скота на родине. Добравшись до хребта Дабл-
Маунтинс, я обнаружил, что отряд уже в седле и подковывает крупного
теленка, а улучшенное стадо было радостью и гордостью моего бригадира.
Высота около четырёх тысяч футов над уровнем моря оказалась
благоприятной для чистокровных лошадей, которые хорошо акклиматизировались,
потеряв лишь одну от удара молнии. Двое мужчин легко удерживали изолированное
стадо в своём каньоне, где укромные утёсы обеспечивали им укрытие
защита от зимней непогоды, и с тех пор мне нечего было опасаться в отношении эксперимента. Я провёл неделю с этим стадом; управляющий моего ранчо заверил меня, что следующей весной мы сможем вырастить стадо трёхлетних бычков, а ещё через год — двухлетних, если я захочу отправить их на рынок. Но было ещё слишком рано
предвкушать грядущее лето, и тогда казалось постыдным переводить молодых бычков в северный климат, чтобы они там выросли, но это было экономической необходимостью. Штаб-квартира ранчо выглядела как пещера охотника.
волчьи шкуры и бизоньи шкуры были взяты прошлой зимой, и я с
неохотой покинул уютные землянки на развилке Двойной горы
.

По возвращении домой я нашел ведомость за год и нажав на
приглашение в ожидании меня, чтобы поговорить о национальной капитал сразу. Прибыль за лето превысила прошлогоднюю, но некоторые счета за простой
кораблей ещё предстояло урегулировать с военным и внутренним
министерствами, а мой активный партнёр и Джордж Эдвардс уже
отправились в Вашингтон. Мне настоятельно рекомендовали, чтобы фирма
они были известны в разных департаментах, и приглашение было
дополнено специальной просьбой от нашего негласного партнера, сенатора,
провести в столице не менее месяца. В течение многих лет я был
пообещав жене забрать ее в гости в Вирджинию, и теперь, когда
возможности, женственной, она умоляла ее наготы посреди
изобилия. У меня никогда не было, но один костюм в то время в моей жизни, и часто я
видел моей жены, одетые в лучшие границе Техаса, открывающиеся,
в котором было все, что следует ожидать. Ее предупредили за день,
Старших детей отправили к бабушке с дедушкой, а двух младших взяли с собой, и мы отправились в Форт-Уэрт. Я беспокоился о том, чтобы моя жена произвела хорошее впечатление на моих родных, а она, в свою очередь, переживала из-за моего внешнего вида. Когда ковбой не в седле, он выглядит не очень хорошо, и все попытки улучшить его внешний вид только делают его ещё более нелепым. Так, каждый из нас старался сделать другого более презентабельным, и мы отправились в путь. Мы остановились на неделю у моего брата в Миссури
и наконец добрались до долины Шенандоа в последнюю неделю
Ноябрь. Ухожу от жены, чтобы говорить за себя и остальных
семья, я поспешил в Вашингтон и нашел тех, кого четвертовали на
- звездочный отель. Мне подошел бы менее претенциозный вариант, но тогда
сенатор Соединенных Штатов должен соответствующим образом развлекать своих друзей. Новые люди
пришли на смену военному ведомству и министерству внутренних дел, и меня должным образом
представили каждому как техасского партнера фирмы "Хантер, Энтони"
и Ко. В течение недели в отеле было дано несколько небольших обедов, в
за стол сели от дюжины до двадцати человек, которым не терпелось услышать о
запад и животноводческий бизнес в частности. Уже было организовано несколько
компаний для ведения скотоводства, и капитал был
в каждом случае превышен; и на самом деле можно было бы
предположить из чата, что мы проводим съезд по животноводству в
Уэст вместо того, чтобы поужинать с несколькими представителями правительства
официальные лица в Вашингтоне.

Вскоре я стал объектом пристального внимания. Возможно, это был мой
словарный запас, который соответствовал моему призванию, вместе с моим
нескладным внешним видом, которые отличали меня от моих партнеров. Джордж
Эдвардс был опрятен с виду, у него был большой запас западных историй и
опыта, и к нам двоим постоянно приставали из-за
инцидентов пограничного характера. Оба моих партнера, особенно сенатор
, постоянно представляли меня и говорили обо мне как о человеке
который за десять лет собрал пятьдесят тысяч голов крупного рогатого скота
и приобрел право собственности на три четверти миллиона акров земли. Я был
готов быть общительным парнем среди своих друзей, но дурная слава об этом
персонаже была оскорбительной, и на частной лекции я отвел своих партнеров в
задача, не требующая лишних похвал. Вопрос был улажен, наши
расчёты на следующий год были представлены, и, проведя
каникулы с родителями в Вирджинии, я вернулся в столицу, чтобы
дождаться распределения скота для армии и
индейской службы. В ожидании даты открытия торгов сенатор из одного из южных штатов
устроил ужин, на который были приглашены все сотрудники нашей фирмы, когда
был запущен проект по организации компании по разведению крупного рогатого скота с капиталом в один миллион долларов. Многие
были подробно рассмотрены преимущества, которые могут возникнуть там, где можно рассчитывать на влияние правительства
, упоминалась быстрая оккупация Запада
, концентрация всех индейских племен в резервациях и
информация о необходимых требованиях к говядине для кормления the same была открыто опубликована
прокомментирована как возможность часа. Я не принимал участия в
общей дискуссии, за исключением ответов на вопросы, но когда мне предложили руководить
такой компанией, я категорически отказался. Мои партнеры
выразили удивление моим отказом, но когда уединение в наших комнатах было
достигнув этого, я снял с себя бремя ответственности за это предложение. Мы начали у
подножия холма, и теперь, утвердившись в прибыльном
бизнесе, я не хотел бросать его или делиться им с другими. Я возразил
что наша профессия так же ценна, как недвижимость или скот в руках; что никакие
уговоры о зарплате менеджера не могли заставить меня отказаться от
законных каналов поиска возможностей в других областях. “Идите медленно и
учиться торговать”, - был девиз успешных торговцев; я вылез
на конечности, прежде чем потерпел поражение, и не было никакого желания бросаться в
там, где ангелы боятся за их основе. Пусть другие организации и учреждения
мы хотели их продать необходимый скот, тем больше денег ищу
инвестиции лучше рынка.

Майор Хантер был сторонником Запада и совпадал с моими взглядами.
сенатора переманили на сторону "Энтерпрайза", и проекту не удалось
осуществиться. Дружественные отношения нашей фирмы были слегка напряжены
над результатом, но на оглашении наград мы вытащили
снова вместе, как братья. При выделении средств на поставку в течение
лета и осени 1879 года нам выпало около восемнадцати контрактов, из них шесть в
Индийское бюро, а остальные - армии, четыре из последних
требуются перезимовавшие в северных районах пчелы. Единственная награда за Форт Буфорд в
Дакота требовала пяти миллионов фунтов на пеший переход и могла быть заполнена
Южный скот. Другие в том же департаменте насчитывали от полутора
до трех миллионов фунтов, варьируя, в зависимости от потребностей в будущем или настоящем использовании,
на сквозных или перезимовавших коров. Последние откармливались даже на тропе
и по прибытии были готовы к поеданию, в то время как южному стаду
требовалась зима и время на акклиматизацию, чтобы достичь розовой кондиции.
Правительство содержало несколько распределительных пунктов на новом
Северо-западе, одним из которых был Форт Буфорд, куда в течение многих последующих
лет ежегодно поступало по десять тысяч голов крупного рогатого скота, которые распределялись на более мелкие
должности. Это был тот рынок, который я знал. Я чувствовал каждое биение его пульса
с тех пор, как в 1866 году работал разнорабочим на доставке говядины в Форт
Самнер. За прошедшие годы были активными, а я
уроки тропы, знал, что фракция стоимость
доставка стадо, и может рассчитывать на контракт с каким-либо
ковбойская.

Оставив оформление облигаций нашему молчаливому партнеру, на следующий день
после объявления наград мы повернулись лицом к
Юго-западу. Встреча в Форт-Уэрте была назначена на 1 февраля, так что
забрав жену и детей из Вирджинии, мы отправились в наш Техас
домой. Моя лучшая половина была разочарована тем, что я не присоединился к предложенной компании по производству крупного рогатого скота
с ее сотрудниками, директоратом, ежегодным собранием и
другими громкими функциями. Я мог бы превратить в компанию свои
два ранчо по пятьдесят центов за акр, мог бы сразу продать свой бренд
по замысловатой цене, оценивая стоимость вместо того, чтобы получить то же самое, но я предпочел
сохранить их в частной собственности. С тех пор я знал других скотоводов, которые вложили
свои земли и скот в компании, и после нескольких лет
манипуляций все, чем они владели, - это несколько солидных сертификатов, возможно,
получив пару дивидендов и заняв почетную должность. У меня не было
тогда даже чужого опыта, который мог бы направлять мои стопы, но кто-то
безмолвный наставник предупредил меня придерживаться моего ремесла - коров.

Оставив семью на ранчо Эдвардсов, я вернулся в Форт-Уэрт в
вполне достаточно времени для назначенной встречи. Мой активный партнер и наш второй партнер
были неразлучны, как воры, в свободное от работы время
и по их прибытии мы сразу же приступили к делу.
Ремуды были первым соображением. Помимо моих личных запасов
седельного инвентаря, осенью мы отправили около тысячи лошадей, принадлежащих
фирме, обратно в Клир-форк на зимовку. Таким образом, вооружившись
восемнадцатью ремудами для тропы, мы были довольно независимы в этом деле
. Среди пяти стад, перегнанных годом ранее на наше мясное ранчо в
В отчётах за весну 1870 года говорилось, что на продажу выставлено не более десяти тысяч бычков в возрасте четырёх лет, что оставляло дефицит бычков, выращенных на севере. Было решено пополнить стадо бычками в возрасте трёх лет, и мы снова разделили покупку на отделы, каждый из которых получил такое же количество, как и в прошлом году. Таким образом, покупка восьми стад крупного рогатого скота должна была лечь на плечи майора Хантера. Остин и Сан-Антонио были выбраны в качестве штаб-квартиры и банковских пунктов, и мы приступили к предварительной разведке. У Джорджа Эдвардса была идея , что индийские награды
можно было снова выгодно перепродать, и мы отправились в столицу, а майор и я — на юг. Несколько бывших продавцов, которых мы случайно встретили в Сан-Антонио, пожаловались, что мы их бросили, и заверили нас, что в их округе Медина не менее пятидесяти тысяч взрослых быков. Они предложили свои цены, и майор Хантер настоял на том, чтобы я посмотрел на скот по пути в округ Увальде. Если они соответствовали требованиям, я имел право
приобрести их в количестве, достаточном для выполнения нашего контракта в Форт-Буфорде,
для этого потребовалось бы три стада, или десять тысяч голов. Было
преимуществом, что эти поставки начались с одного участка, держались
вместе в пути и прибыли к месту назначения как единое целое. Я был
удивлен как качеством, так и количеством скота вдоль
притоков реки Фрио и с готовностью заключил контракт с несколькими
ведущими скотоводами на полный отвод. Мой активный партнер был уведомлен,
и я отправился к истокам реки Нуэсес. Я знал скот
на этом участке так хорошо, что не было возможности даже взглянуть на
их, и через несколько дней заключили контракт на пять стад по три гола подряд.
Пока я читал последний раздел, до меня дошли слухи, что Эдвардс передал их в субаренду
четыре наших индийских контакта или те, которые предназначались для доставки в агентства
на территории Индии. Оставшиеся два были для tribes в Колорадо,
и, уведомив нашего представителя в сегундо, чтобы остальные были открыты до нашей встречи, я сел на дилижанс
и вернулся в Сан-Антонио. Моего возвращения ждали и майор Хантер, и Эдвардс.
Сопоставив наши покупки, мы обнаружили, что нам не хватает только двух стад коров и столько же быков. Я предложил
составьте список индийских наград с моих ранчо, у major было неограниченное количество предложений
из которых можно было выбирать, и мы обратили наше внимание на приобретение
молодых бычков для открытого рынка. Наш сегундо был полностью освобожден и
получил приказ вернуться на свое старое пастбище на реке Колорадо, чтобы заключить
контракт на шесть стад молодняка крупного рогатого скота. Я намеревался привезти
ремудаса из Клир-Форка, чтобы он перегонял скот из Увальде и
Графства Медина, но мой активный партнер должен присматривать за своим
собственные акции седло для другого мясного стада. Спеша домой, я начал
восемьсот верховых лошадей, принадлежавших фирме, были отправлены в низовья,
два табуна были отправлены на ранчо Дабл-Маунтин, столько же — на Клир-Форк, а остальные шесть табунов были отправлены к Эдвардсу на реку Колорадо.

На этом основные приготовления к перегону стад были завершены.  Цены по сравнению с предыдущей весной выросли по всему штату,
в среднем на один доллар за голову. Мы
заблаговременно заключили контракты, повсюду было много воды, и всё
предвещало благоприятный исход.
начать. Произошел только один инцидент марта в противном случае будет приятным
отношения с нашими друзьями ranchmen. Заключая контракт на прямые поставки
тройки из округа Увальде, я оговорил, что каждое предлагаемое животное
должно быть совершеннолетним на дату получения; мы платили дополнительно
цена и поголовье скота должны соответствовать техническим требованиям. Майор Хантер
вывел свои стада как раз вовремя, чтобы присоединиться ко мне при приеме последнего из
молодого скота, и я заставил его использовать его в качестве счетовода на время
приема. Каждому было предложено внести свой вклад в составление
стадо, но в последний момент у нас не хватило троек, когда я предложил
заполнить двойками с обычной разницей в цене. Продавцы
остались довольны. Мы называли их по возрасту, поскольку их вырезали, когда разгорелся скандал
из-за белого бычка. Бригадир, который помогал мне резать
животное в течение двух лет, майор Хантер повторил возраста в
счета рулить, когда владелец бренда, маленький скотовод,
подскакали и утверждал, что рулить было три-летний, хотя,
ему не хватало в полной мере в два месяца этого возраста. Владелец клялся, что бычок был
был воспитан молочным теленком; что он знал свой возраст с точностью до дня; но майор
Хантер твердо, но любезно сказал мужчине, что тот должен соблюдать букву
контракта и что бычок должен быть двухлетним или не ходить вообще
. В ответ майору бросили в лицо шестизарядный револьвер, когда
несколько наших ворвались на наших лошадях, и пистолет был выбит из руки мужчины
. Был потребовали объяснений, но единственный разумный ответ
что может быть запрошена у хозяина белого бычка был, “Нет G--
д-- янки можно классифицировать мой скот”. Один из владельцев ранчо, с которым мы
мы заключили контракт, сняв оскорбление с моих рук и предоставив мужчине его выбор
— драться или извиниться. Продавец остыл, извинения
последовали, и досадный инцидент прошел и был забыт вместе с
дневной работой.

Неделю спустя стада на реке Колорадо разошлись. Майор Хантер
и я осмотрели их, прежде чем они ушли, после чего он продолжил путь
на север, чтобы закупить недостающие три тысячи перезимовавших коров,
в то время как я вернулся домой, чтобы завести индивидуальный скот. Персонал ранчо
работал в течение десяти дней до моего приезда, собирая
трехлетние бычки и все сухие и бесплодные коровы. По возвращении они
было около восьми тысяч голов смешанных наличии под стадо и две тропки
наряды были в боевой готовности, так что резать их отдельно, и их выбраковка
вниз, мы их начали, коровы для Додж и бычков для Одололела,
каждые тридцать-пять сотен крепких. Два отряда отправились на Двойную охоту
Десять дней назад я ехал днем и ночью, пока не добрался до
ранчо, где обнаружил, что оба стада сформированы и готовы к получению заказов. Оба
бригадира стремились двигаться на север, где прошло несколько стад
Годом ранее Красная река простиралась на запад до магазина Доана; но я испугался
неприятностей с индейцами и направил их на северо-восток к старому броду на Чизхолмской тропе
. Они должны были следовать вниз по реке Бразос, пересечь реку
Вичита и пройти примерно в шестидесяти милях к северу от дома
ранчо на Чистой развилке. Я присоединился к ним на первые несколько дней,
пункты назначения были те же, что и у других частных стад, и, пообещав
встретиться с ними в Додже, я повернул домой. Начало этих двух последних стадий
дало фирме и мне лично двадцать три стада, насчитывающие
семьдесят шесть тысяч сто голов крупного рогатого скота были в пути.

Последовало активное лето. Каждый был занят в своем отделе. Я встретил
Майор Хантер один раз на час в весенние месяцы, и мы больше никогда
не видели друг друга до поздней осени. Наш Сегундо вновь оказал
неоценимую помощь в выполнении нарядов на их прибытия на говядину
ранчо, как и было сочтено целесообразным провести через и перезимовали
разведение отдельных опасаясь Техасской лихорадки. Все мясные стада были перегнаны в
touch в штаб-квартире в Аутлете, а оттуда, направляясь на север, они
обогнули границы поселений, пересекая Канзас и Небраску.
По возможности вся переписка велась по телеграфу, и с прибытием стад в Додж я с тех пор не слезал с седла. Спрос на скот рос с каждым годом, цены повышались, и во всех категориях скота наблюдался общий рост. По прибытии скота с реки Колорадо я переклассифицировал его, отправив три стада по три головы в Огаллалу. В верховьях
реки хотели получить более старый скот, полагая, что он лучше
переносит суровые зимы, и я подрезал свой парус, чтобы поймать
ветер. Коровы пришли
в начале и направились на запад к месту назначения, а задние стада
прибыли и были размещены, в то время как Додж и Огаллала
претендовали на преимущества в качестве конкурирующих городов. Три стада двухлеток
были проданы и отправлены на Чероки-Стрип, а я сел на поезд,
идущий на запад, и добрался до реки Платт, где обнаружил, что наш скот благополучно прибыл в Огаллалу. Примерно в середине июля компания по продаже скота из Вайоминга купила всех
бычков из центрального Техаса для доставки через месяц в Шайенн, и мы
пасли их на Южной Платте и отсчитали покупателям по десять
тысяча голов. Мои отдельные стада, классифицируемые как скот Пан-Хэндл,
освобождались от карантина, стоили на доллар дороже остальных и
продавались спекулянтам из кукурузных регионов на западной границе
Небраски. Одно стадо коров предназначалось для южных, а другое —
для северных utes, и они пробирались через горы к этим агентствам
в течение летних месяцев. В конце августа обе партии были отправлены оптом агентам разных племён, и моя работа подошла к концу. Всё, что не было продано,
Ремюдасы вернулись в Додж, упряжь отправили домой, а верховых лошадей — на наше ранчо, где они должны были дожидаться окончания летней кампании.




Глава XVII
Предвестники


Я вернулся в Техас в начале сентября. Мой управляющий на ранчо Дабл-Маунтин несколько раз за лето писал мне, обещая сюрприз с полукровными телятами. На Севере не было ничего важного, кроме отправки нескольких вагонов говядины с нашего ранчо, и, поскольку бухгалтер мог этим заняться, я решил вернуться. Я придумывал другие поводы для отъезда, но
Основными причинами были голод и улучшение поголовья скота. Мне повезло, что я вернулся домой, потому что это позволило мне понять, что люди в моём новом штате думают о перспективах животноводства в будущем. До этого времени не было никаких изменений в поголовье скота, как и в других отраслях промышленности, особенно в овцеводстве и производстве шерсти, где предложение всегда намного превышало спрос. В 1876 году впервые стало заметно постепенное повышение цен на бычков, пригодных для продажи,
и с тех пор они росли примерно на один доллар в год на всех уровнях,
но так медленно, чтобы не нарушить и не взбудоражить торговлю. Однако осенью 1879 года в скотоводческих кругах
Техаса возникло ощущение беспокойства, и со всех сторон
звучали прогнозы о значительном росте. Путь был проложен на север до Монтаны,
миллионы долларов вкладывались в скотоводство, и всё предвещало светлое будущее. В то самое лето на тропе было убито
шестьсот пятьдесят тысяч голов скота, или, возможно, десять процентов
домашнего поголовья, которое легко находило сбыт на армейских постах, у индейцев
агентства и два небольших городка на севере. Инвестиции в техасских бычков приносили от 50 до 100 процентов прибыли в год, весь
Северо-Запад превращался в одно огромное пастбище, и все чувствовали, что пришло время, когда Штат Одинокой Звезды может рассчитывать на справедливую долю прибыли от этой огромной отрасли.

 Ассоциации скотоводов, организованные для взаимной защиты и продвижения общественных интересов, активно способствовали расширению рынка в Техасе. Ежегодно проводились национальные съезды, на которых были представлены все
организации животноводов на Западе, а также покупатели и
продавец встречались на общих основаниях. За два года до скотоводом’
Ассоциация Техаса, было сформировано, в других штатах и территориях создана
подобные организации, и когда они встретились в Национальной ассамблее
были представлены крупный рогатый скот на тысяче гор. Никто не был более тревожно,
чем себе, что надлежащая оценка должна следовать расширения
наш внутренний рынок, но я надеялся, что это будет происходить постепенно, а не
волновать или беспокоить условия. В наших контрактах с правительством
мы были вынуждены предвидеть рыночные изменения.
за несколько месяцев, и любое резкое или невидимое изменение цен в
промежуточный между заполнив оценки и покупка в разведение в
заполнить же губительно. Поэтому важно сохранить
руку на пульсе рынка, чтобы отметить дрейф соломкой,
и слушать все слухи на плаву. Земли в Техасе росли в цене
общая волна процветания последовала за самоуправлением и
строительством железных дорог, и только крупный рогатый скот был единственным товаром, стоимость которого
пропорционально не выросла.

Несмотря на мои надежды на обратное, у меня было вполне обоснованное убеждение, что
Надвигалась революция в ценах на скот. Ежедневно встречаясь с людьми с
Северо-Запада в Додже и Огаллалле в течение прошедшего лета, я
чувствовал, как пульсирует спрос на этих рынках. Был всеобщий спрос на молодых бычков, которых охотно раскупали для
основания ранчо, и было очевидно, что если этот безрассудный спрос на
Севере сохранится, то его влияние вскоре почувствуют на равнинах Техаса. Поддавшись всем этим влияниям, я
вернулся домой и обнаружил, что оба моих ранчо усеяны большим количеством телят,
численность бренда на самом деле увеличивается, несмотря на истощение запасов.
ежегодно сокращаются стада. Но кумиром моих глаз были эти полукровки
телята. Из возможных пятисот, их было четыреста с лишним.
по фактическому подсчету, пятьдесят с лишним, все крупные, как годовалые детеныши, что отражает
выбор их родителей. Я неделю бездельничал в лагере каньон,
каждый день проезжал мимо них и смеялся над их невинными выходками, когда они
взбирались на утесы или дрались в мимических боях. Дабл Маунтин
ранчо было моей гордостью, и перед отъездом мы с бригадиром рассказали о некоторых
приземлился дополнений для заполнения и моим предприятием, в случае, если это необходимо
когда-либо потребоваться для забора в ассортименте.

По возвращении в ясный вилка, ранчо наряд только что закончил
сбор от моих собственных и прилегающих хребтов полторы тысячи быков
кормление ликеро-водочный завод. Продажа была произведена по переписке с
моим бывшим клиентом, и когда стадо тронулось, мы вдвоем поехали дальше
вперед, в Форт-Уэрт. Житель Иллинойса был крупным торговцем
скотом и годами занимался этим бизнесом в своем штате, и в течение
недели, которую мы провели вместе в ожидании прибытия его покупки, я
узнал много ценного. Была явная разница между диапазоном
ковбой и скотовод из старых западных штатов; но, несмотря на то, что их профессии различались, между ними было много общего.
 От своего клиента я узнал, что западная мясная порода крупного рогатого скота, если её хорошо откармливать, может конкурировать с травяным скотом из его штата; что она даёт больше мяса на единицу веса, чем местные породы, и что качество её мяса непревзойденно. Что касается будущего, то покупатель из Иллинойса
мало на что мог надеяться в своей стране, но с энтузиазмом
относился к перспективам для нас, владельцев ранчо на Юго-Западе. Всё это
но были соломинки, который предсказал курс ветра, хотя ни один из
нас искали циклон, который завис рядом.

Я сопровождал последний поезд с грузом до Парсонса, Канзас,
где наши пути разошлись, мой клиент отправился в Пеорию, Иллинойс, а я
продолжил путь в Гроув. Оба моих партнера и наш второй партнер были здесь
меня ждали, бухгалтер держал все счета на руках, и прибыли
за год было достаточно, чтобы вскружить голову обычным людям. Но я озвучил
нотку предупреждения, что впереди были буруны, хотя ни один из них
воспринимал меня всерьез, пока я не потребовал индивидуального учета стада. Благодаря
всем дружественным преимуществам, продемонстрированным нам военным ведомством и министерством внутренних дел
, шесть стад с реки Колорадо, воспользовавшись своим
шансом на открытом рынке, выручили за голову больше денег, чем раньше
для тяжелых коров требуются на тридцать три процента большие инвестиции.
Подводя итог моему предупреждению, я предположил, что сейчас, пока мы в выигрыше,
самое время отказаться от контрактов с правительством и
строго ограничить себя открытым рынком. Вместо десяти месяцев
в промежутке между принятием обязательств и их выполнением, почему бы не сократить
шансы до трех или четырех, учитывая, что голодный Запад требует нашего
рынка?

Паувоу длилось несколько дней. В конце концов все согласились разорвать наши
отношения с Министерством внутренних дел, которому требовались коровы для индийских
агентств, и ограничить наш бизнес открытым рынком и поставками говядины для
Армии. Наш партнер, сенатор, неохотно уступил
мы с майором Хантером настаивали на потере нашего престижа и
это отразилось на его положении в столице страны. Но мы
возразил ему, утверждая, что как представитель Запада у него была
возможность часа настаивать на более крупных оценках на
предстоящий год и обеспечить пропорциональные ассигнования как для
Война и подразделений внутренних дел, если они хотели привлечь отвечать
участников торгов. Если бы производились только обычные расчеты и надбавки, это
привело бы к дефициту в этих ведомствах, и никто не заботился о
ваучерах, даже против правительства, когда средств не было
для оплаты того же при предъявлении. Майор Хантер предложил
нашему партнеру, чтобы нам, как поставщикам говядины, позвонили по согласованию с
руководителем каждого отдела и разрешили высказать свое мнение для
общего блага сервиса. Сенатор увидел в этом возможность,
пообещав немедленно выехать в Вашингтон, в то время как остальные из нас
согласились быть готовыми откликнуться на любой звонок.

Мы с Эдвардсом вернулись в Техас. Первый был размещен на всю
зиму в Сан-Антонио, согласно инструкциям поддерживать связь с
рынком, в то время как я слонялся между Форт-Уэртом и домашним ранчо. В
прибытие в перечне наград, пришел быстро, как обычно, но за
случайный взгляд был пренебречь состояние ожидания события. Аванс в размере
двух с половиной долларов за голову был обещан по всем сортам, и покупатели
и управляющие животноводческих компаний на Севере и Западе были
спокойно приезжаю в Техас на зиму, спрашиваю и
предлагаю заключить контракт на поставку скота весной в Додже и Огалалле.
Я спокойно отдыхал на своих веслах на ранчо, когда прибыл специальный посыльный
, вызывавший меня в Вашингтон. Мотив был легко понятен,
Когда я добрался до Форт-Уэрта, к этому посланию добавилось ещё одно — от майора Хантера, который просил меня заехать в Каунсил-Гроув по пути.
 Подробно описав Эдвардсу, чего от него ждут в моё отсутствие,  я добрался до Гроува, где ко мне присоединился мой партнёр, и мы отправились в столицу страны.  Прибыв за две недели до окончания торгов, мы втроём нанесли визиты главам военного и внутренних ведомств. По специальному запросу
секретарей встреча была назначена на следующий день, когда
сенатор взял майора Хантера и меня под свое крыло и научил нас
поддерживать его предложения в обоих департаментах. Не было необходимости
предупреждать меня, поскольку я только что вернулся с места поставки говядины и знал
лихорадочное состояние дел дома.

Назначенные встречи были выполнены оперативно. В отделе внутренних дел у нас
замешкался, но через несколько минут после уведомления генерального секретаря, что мы были
подача заявок того же года в его отдел, но позволили себе
быть вытянуты, как, почему и для чего. Майор Хантер был человеком
среднего образования, умелым в общении и выполнял почти все
Мы поговорили, хотя я и вставил несколько общих замечаний. В военном министерстве нас сердечно
поприветствовали, нам предложили хорошие сигары, и мы подробно обсудили ситуацию. Были зачитаны отчёты за прошлый год, и нам
сделали комплимент по поводу наших различных поставок для армии. Мы приняли все похвалы как должное, хотя прошлое — плохая гарантия
будущего. Когда встал вопрос о заключении контракта на текущий год, мы заявили, что можем справиться с любыми заказами на нашей территории в количестве от пятидесяти до семидесяти пяти тысяч голов крупного рогатого скота, но
хотелось бы получить заверения в том, что нынешних или будущих ассигнований будет достаточно для выполнения всех контрактов. Наши сомнения были легко развеяны твёрдостью министра, когда, когда мы встали, чтобы уйти, майор Хантер в качестве дружеского совета предложил правительству обратить внимание на облигации подрядчиков, сказав, что в регионах, где выращивают говядину на Западе и Юге, в последнее время наблюдается рост цен, что делает заключение контрактов на поставку скота в будущем крайне рискованным. На прощание было выражено сожаление, что
внезапная перемена в делах бы не допустить нашего представления оценкам только так
насколько у нас был скот в руке.

За три дня до истечения истек, мы представили двадцать заявок
Военное Министерство. Наши показатели были таковы, что мы чувствовали себя полностью защищенными, поскольку
у нас было двадцать тысяч голов крупного рогатого скота на наших северных пастбищах, в то время как рекомендации
ежедневно поступали к нам из мясных регионов Техаса. Открытие
предложений было не удивительно, только семь, попадающих к нам, и все отметили
Южного скота. В течение часа после того, как стал известен результат, Эдвардсу была отправлена телеграмма
, уполномочивающая его немедленно заключить контракт на
двадцать две тысячи тяжелых рулить быдлом и деньги обильно на
все договоренности. Дубликаты нашим оценкам были высланы ему же
день они были представлены в военное министерство. Наш сегундо утроил количество скота в поле зрения
и был в состоянии действовать
разумно. На следующее утро майор Хантер и я покинули столицу, чтобы
Сан-Антонио, едем южным маршрутом через Вирджинию, осматриваем старые
поля сражений, где оба служили на противоборствующих сторонах, но теперь
стоим плечом к плечу в качестве погонщиков и армейских подрядчиков. Мы
прибыли к месту назначения быстро. Эдвардс пропал, но было проведено расследование.
среди наших банкиров выяснился тот факт, что он много брал в долг.
последние несколько дней, и мы знали, что все было хорошо. Несколькими днями позже он
пришел, обеспечив наши требования авансом в два-три
доллара за штуку по сравнению с ценами предыдущей весны.

Интересы государства в области животноводства были в центре внимания на предстоящем съезде по животноводству
который должен был состояться в Форт-Уэрте в феврале. На
этой встрече ожидались крупные торги в настоящем и будущем
Поставки и любые продажи, осуществлённые до собрания, определят цены на предстоящую весну. Судя по количеству покупателей с севера, которые были в Техасе, и по тому, что другие должны были приехать на съезд, Эдвардс предложил перед собранием закупить хотя бы половину того, что требовалось для нашего мясного ранчо и перегонного скота. Мы с майором Хантером оба согласились с идеей нашего секундо, и мы разъехались по своим старым местам, договорившись встретиться в Форт-Уорте на собрании кланов. Я провёл две недели среди своих друзей-фермеров
в верховьях рек Фрио и Нуэсес, и пока они
полностью осознав рост цен, я закрыл сделки по
двадцати одной тысяче бычков двух- и трехлетней давности с поставкой в марте.
Она всегда была слабость у меня к графике, и при получении я мог
никогда не держите стадо вниз, в согласованные цифры, но мои недостатки
этот экземпляр оказался благом. По прибытии в Форт-Уэрт двое других
сообщили, что прочесали свои старые пастбища в полудюжине
округов вдоль реки Колорадо и собрали только пятнадцать
тысяч голов. Все ждали окончания съезда по животноводству,
и только тех, у кого были запасы в руках, можно было склонить к разговору о бизнесе
или заключить соглашения.

Съезд был заметным событием. Мужчины из Монтаны и вмешивающиеся
Штаты и территории потирали локти и чокались бокалами с техасцами
“За лучшее знакомство”. Тропы были погонщиками
там человек, сама атмосфера несло сигарным дымом, в
были только звуки разведение говорить, а ночи были дикой и бессонной.
“Я продам десять тысяч трехлетних бычков с круглыми ручками с доставкой"
в "Огалалле”, - сказано в вестибюле отеля или бара, будет
мгновенно привлекал внимание полудюжины мужчин в меховых шубах
и плотных фланелевых рубашках. «Сколько стоит ваш скот, разложенный на
Платте?» — был обычный ответ, за которым следовали выпивка, сигара и
беседа, иногда заканчивавшаяся сделкой или дружеским знакомством. Я встречал многих из этих людей в Абилине, Уичито и
Грейт-Бенд, а затем Додж-Сити и Огаллала, а теперь они вторглись в Техас, и сын пророка не мог предсказать будущее.
Наша фирма никогда не предлагала коней, но три дня съезда
Это были предвестники событий, которые произойдут в ближайшие несколько лет. Меня лично интересовала общая тенденция жителей горных районов
заключать контракты на поставку тёлок и молодых коров, и, хотя цены, предлагаемые за
поставку с севера, были заметно выше, чем прошлым летом, я сопротивлялся всем
искушениям заключить соглашение.
Северные покупатели и погонщики скота эгоистично объединились, чтобы снизить
цены в Техасе; однако, несмотря на их совместные усилия, за время ярмарки было продано более двухсот тысяч голов скота по
в среднем полностью три доллара голову над тем, прошлой весной.

Собрание было закрыто, а те, посещаемость разбросаны их
дома и бизнеса. Между полуночью и утром последнего дня совещания
мы с майором Хантером заключили контракты на два стада в количестве
шестидесяти пятисот голов в округах Эрат и Команчи. В течение недели
были задержаны еще двое трехлеток—натуралок, один у меня дома
в округе, а другой в пятидесяти милях к северо-западу, в Трокмортоне. На этом
на данный момент мы завершили закупки, подарив нам стадо крупного рогатого скота для
в пределах одного округа Рио-Гранде на юге и на таком же расстоянии от Ред-Ривер на севере. Работа была разделена на участки. Для стад крупного рогатого скота и других нужд требовалась тысяча дополнительных верховых лошадей, и людей отправили на юг, чтобы их добыть. Все частные и корпоративные ремуды вернулись на Клир-Форк на зимовку, и оттуда их отправляли туда, где нам нужно было получить скот. В форте была куплена
повозка, за ней отправили команды, и в течение двух недель
велась активная работа по организации сил. Эдвардс был назначен
чтобы помочь майору Хантеру в получении мясного скота в низовьях
рек Фрио и Нуэсес, мы начали заблаговременно получать верховых лошадей
до того, как привезут быков. В северном и южном Техасе трава
вырастала с разницей в три недели, и мы назначили даты получения скота
соответственно: я — для округов Медина и Увальде, вслед за мясными
стадами из низовьев.

С 12 марта я десять дней провёл в седле, перегоняя скот
из верховьев рек Фрио и Нуэсес. Все мои старые
Бригадиры оказывали ценную помощь, формируя по два-три стада за раз, и, как обычно, мы получили на сто голов больше, чем было указано в контрактах. Стада паслись на хорошей траве и в изобилии пили воду. Последние крупные быки прошли на север по пути моего возвращения в Сан-Антонио, и я сел на первый поезд, чтобы присоединиться к остальным в центральном Техасе. Моя повозка была спущена с
ремуды и ждала меня на станции. В ту ночь мы достигли реки Колорадо на
западе, а к полудню следующего дня были в
В разгар приемки скота. Когда три стада были готовы к отправке, я доложил об этом в
округах Команч и Эрат, где происходил сбор наших стад, и, назначив точные даты, которые позволили бы прибыть Эдвардсу и моему партнеру, я поехал дальше, к Клир-Форк. Согласно предыдущим инструкциям, стадо из 3500 двухлетних телок было готово к отправке, в то время как почти 4000 бычков были на подходе, а еще одно стадо должно было прибыть с верховьев Бразоса. В тот год мы собирали вещи, которым было больше трёх лет, и одежду
они простирались далеко и широко. Поголовье бычков сократилось до тридцати двух сотен
и оно, и телки были вывезены в тот же день, при этом осталось
более тысячи трехлетних бычков.

Стадо, заключавшее контракт с фирмой в родном округе, полностью выросло в количестве
и было следующим, кто ушел. Прибыл курьер из Дабл
Горный хребет и сообщил, что второй отряд тёлок готов, но
что быки будут перебегать в большое стадо. На следующее утро
излишки с Клир-Форк были отправлены на новое ранчо с приказом
чтобы собрать третье стадо бычков и пересечь Ред-Ривер у Доана. Это
почистило доски на моем ранчо, и на следующий день я был в
Округ Трокмортон, где все было готово к передаче по наследству.
Это последнее стадо было четких вилка крупного рогатого скота, расфасованная в течение двадцати пяти
км от форта Гриффин, по каждому бренду, как знакомы, как мои собственные, и не было
мало сделать, но граф и получите. Однако разметка дороги была необходима.
и пока эта работа продолжалась, прибыл посыльный-ретранслятор.
с ранчо меня срочно вызвали в Форт-Уэрт. Сообщение было
от майора Хантера и из торопливых записей я понял, что
несколько стад были привязаны, когда были готовы отправиться в путь, и что они будут
брошены на рынок. Я поспешил домой, сменил команду и ночью и
днем добрался на машине до Форт-Уэрта и разбудил моего активного партнера и
Эдвардса из их постелей, чтобы узнать подробности. Ответственный человек
из скотоводческой фирмы, имевшей на руках пять стад, внезапно умер, и
банки отказались предоставить необходимые средства для завершения их
платежей. Крупный рогатый скот находился в стаде в округах Уайз и Кук, как в
Майор Хантер и наш помощник осмотрели их и заявили, что это
быки-северяне из Техаса. Чтобы купить и вычистить стадо, потребовалось бы триста
тысяч долларов, а все наши счета уже были в минусе, но мы решили
пойти на это. Ситуация была полностью объяснена в длинном послании в банк в Канзасе
Городские телеграфные линии были заняты весь день ответами на вопросы, но до
закрытия предприятия у нас были полномочия на получение необходимой суммы,
и стада с ремудами и снаряжением перешли в наши руки
и были начаты на следующий день. Это дало фирме и мне лично
тридцать три стада, на которые потребовалось четыреста девяносто с лишним человек и более
три тысячи пятьсот лошадей, в то время как поголовье крупного рогатого скота составляло сто
четыре тысячи голов.

Две трети стад были перегнаны через Доунс-Кроссинг в
покидая Техас, в то время как все они заходили в Додж при прохождении через
страну. Джордж Эдвардс сопровождал стада северного Техаса, а майор
Охотник поспешил в Канзас-Сити, чтобы защитить наш кредит, пока я висел
вокруг магазина Доани до нашего последнего крупного рогатого скота пересекли Ред-Ривер. Ежегодный
исход из Техаса на север на с яростью, и мое прибытие в
Увернуться от всех прецедентов в прежней цены были отметены в жадную
спешите обеспечить скот. Стада были проданы за несколько недель до их прибытия,
другие встречались далеко на юге, в лагере снабжения, и было легко понять
, что это был рынок продавца. Две трети стада, пасущегося по тропам,
просто приобрели новые припасы в Додже и перешли к Платту. Как только
наши тяжелые коровы пересекли Арканзас, мы с напарником повернули обратно
к Огалалле и встретили наше передовое стадо, бригадир которого сообщил
Покупатели встречались на юге вплоть до реки Репабликан. На самом деле было опасно назначать цену на скот, опасаясь, что он окажется неконкурентоспособным; вводились новые классификации, и бычки из Пан-Хэндла и северного Техаса стоили на три доллара дороже, чем их собратья с побережья и с юга.

 В начале 1980-х годов спрос на скот резко вырос. В тот год не было проблем с продажей стад. Однажды утром, когда я
искал пастбище на северном притоке Платта, майор Хантер продал
моих семь тысяч телок по двадцать пять долларов за голову, запросив
по полтора доллара за голову по сравнению с бычками того же возраста. В Додже остался за главного Эдвардс, а мой активный партнёр неохотно оторвался от рынка в Огаллале, чтобы присутствовать при доставке говядины на армейские посты. Через шесть недель после прибытия в Додж и Огаллалу последние из наших стад сменили владельцев, и потребовался ещё месяц, чтобы завершить перегонку в разные пункты назначения. Многие быки
доходили до реки Йеллоустоун на севере, а Вайоминг и Небраска
были либеральными покупателями на верхнем рынке, в то время как Колорадо, Канзас и
территория Индии поглощала все подношения в нижней точке. Лошади
даже пользовались спросом, и хотя мы не предпринимали никаких усилий для продажи наших ремудов,
более половины из них сменили владельцев вместе со стадами, которые они сопровождали
на Север.

Сезон завершился с размахом. После того, как мы закончили наши дела,
Мы с Эдвардсом отправились на мясное ранчо с непроданным запасом седел
, и сезон отгрузки открылся. Той весной была построена железная дорога Санта-Фе
на юг, в Колдуэлл, что дало нам более близкий пункт отгрузки,
и мы отправляли от пяти до десяти одно- и двухместных поездов в неделю
перезимовавшие быки. Скот, завезённый для пополнения стада,
прибыл раньше и содержался отдельно до первых заморозков, когда
всех выпустили на «Орлиного вождя». Между племенем чероки и правительством, с одной стороны, и теми, кто держал скот на Полосе, с другой,
всё ещё назревали проблемы, и той осенью произошло столкновение
между лейтенантом кавалерии и нашим полукровкой-управляющим Лафлором. Войска сжигали сено и разрушали постройки, принадлежавшие владельцам скота, а также наведывались на наши пастбища и всё портили
наш бригадир. Последний твёрдо отстаивал свои права как гражданин Чероки
и ссылался на то, что его работодатели были государственными подрядчиками по продаже говядины, но молодой лейтенант высокомерно проигнорировал все заявления и приказал сжечь сено, конюшни и землянки. Словно вспышка, Лафлёрс направил шестизарядный револьвер в грудь офицера и был мгновенно прикрыт дюжиной карабинов в руках солдат.

— Прикажи им стрелять, если осмелишься, — с улыбкой сказал Чероки молодому лейтенанту, направив взведённый пистолет ему в сердце, — и она выстрелит дважды. Ни один человек под твоим началом не сможет нажать на спусковой крючок быстрее
чем я могу». Сено не было сожжено, и в конюшнях и земляных укрытиях
наши люди и лошади провели несколько зим.




 ГЛАВА XVIII
 НАЧАЛО БУМА


 Большой бум в животноводстве, начавшийся в 1880 году и продлившийся почти пять
лет, был началом разрушительного конца. Безумие охватило всю северную и западную части Соединённых Штатов, распространилось на британские владения в западной Канаде, и в отступающей волне
техасец забыл о яме, из которой его вытащили, склонился и
поклонился живому телёнку. В течение этого короткого периода произошло великое размножение
угодья Техаса были проверены на предельную способность удовлетворить спрос
были востребованы тростниковые заросли Арканзаса и Луизианы
их узловатые представители породы крупного рогатого скота, откликнулась даже Мексика, и
и все же ненасытная пасть раннего Запада требовала большего количества скота.
Водоворот спекуляций и инвестиций в ранчо и пастбищный скот
бросил вызов пустыням на западе, вторгшись в Нью-Мексико и
Аризона, где он встретил встречную волну, продвигающуюся вглубь страны из Калифорнии, чтобы
овладеть новыми и привлекательными пастбищами. Естественно, техасец был последним
чтобы подхватить этот энтузиазм, но когда он обнаружил, что его стада сократились до
прежнего количества, он потерял голову и с азартом игрока бросился в
омут. Пастбищные земли, которые десять лет назад он презирал за
десять центов за акр, теперь охотно скупались по два и три доллара, а
скот, который он продал, он выкупил по двойной и тройной цене.

Как я пережил эти годы, не обанкротившись, —
необъяснимо. Не стоит приписывать себе заслуги или дальновидность, поскольку мнения
отношение к мужчинам и младенцам было равным; и все же я склонен думать, что это был мой
страх перед долгами в сочетании с врожденной любовью к земле и скоту, которые
спас меня от почти всеобщей участи моих собратьев-пастухов. Должным образом
следует выразить признательность моим партнерам, поскольку, пока я сдерживал их.
проверяйте в определенных направлениях, разумность их советов спасла мои ноги
от многих спотыканий. Майор Хантер был необычайно проницательным человеком,
финансистом грубой и расчетливой западной школы; и хотя мы совершали свои
ошибки, они были такими, которых человеческая предусмотрительность не смогла бы избежать. Также
должен ли я умолчать о слове чести от нашего молчаливого партнера, сенатора,
который был краеугольным камнем арки "Хантер, Энтони и Ко.", стоящей в
тень в нашем начале как trail drovers, поддерживающая нас своими средствами
и кредитом, и доблестно сражающаяся за наши общие интересы, когда
фирма встретила свое Ватерлоо.

Успех нашей поездки летом 1880 года изменил все планы на будущее.
будущее. Я узнал, что процент был моим самым убедительным аргументом в
предложении изменить политику и при составлении отчетности за год
мы обнаружили, что наши heavy beeves заплатили меньше всего в целом
инвестиции. Банковское чутье моих партнеров было безошибочным, и в
свете открытого рынка, которым мы наслаждались тем летом, было решено
отказаться от дальнейших контрактов с правительством. Наша прибыль
за год было ослепительно, и фактический рост скота в
Отделение само по себе мягкое состояние, в то время как пять волов купил на
одиннадцатый час расчистили более ста тысяч долларов, лишь
булавка-деньги. Я поспешил домой и обнаружил, что удача благоволит лично мне,
поскольку Техасско-Тихоокеанская железная дорога была построена к западу от Форт-Уэрта во время
летом до самого Уэзерфорда, пока проводилась разведка в западном направлении.
на расстоянии легкой досягаемости от обоих моих ранчо. Моя жена была ошеломлена и
в восторге от успеха летней поездки, и когда я предложил
ей деньги, на которые можно построить прекрасный дом в Форт-Уэрте, она
заупрямился, но согласился нанять для детей репетитора на ранчо.

Той осенью у меня было немного свободного времени. Активность на диких землях
только начинала ощущаться по всему штату, и крупные
держатели сумов предлагали найти большие участки, подходящие для
для удобства покупателей. Несколько железнодорожных компаний владели огромными
количествами ценных бумаг, выданных им в качестве бонусов, все благотворительные учреждения
штата получали щедрые пожертвования, а большая часть
сертификатов, выданных во время Реконструкции для мелких целей,
попала в руки проницательных спекулянтов. Среди последних была
чикагская фирма, которая открыла офис в Форт-Уэрте и наняла
собственных геодезистов для поиска земель для клиентов. У них были
миллионы акров земли, и я начал переговоры с ними, чтобы
Я обследовал несколько участков в моём Дабл-Маунтин-Рейндж. Ценных
участков у воды становилось всё меньше, и законодательное собрание
недавно приняло закон, согласно которому каждый второй участок земли
отводился под государственные школы, из которых выросла великолепная
система образования штата. После обмена несколькими письмами я отправился в Форт-Уэрт
и заключил контракт с чикагской фирмой на межевание трёхсот тысяч акров
земли, примыкающих к моему ранчо на Солт-Маунтин-Рейндж и Дабл-Маунтин-Рейндж. В моих собственных предыдущих местах расположения
Прибрежные и долинно-равнинно-степные земли — вот чего я жаждал. Участки даже не примыкали друг к другу: тот, что на Солт-Форк, лежал, как сапог, а нижний зигзагами, как лестница, тянулся вдоль русла.
 Цены, о которых мы договорились, составляли двадцать центов за акр для засушливых земель, сорок — для средних и шестьдесят — для лучших участков. Каждый второй участок должен был быть отведён под школу в соответствии с законом. Мой бригадир
обозначил бы нужную землю, и фирма согласилась бы сразу же отправить
на место группу геодезистов.

 Мои два ранчо оказались ценным источником прибыли.  После начала
Той весной мы отправили по тропе пять стад по семнадцать тысяч голов скота, а осенью отправили на продажу на винокурни полторы тысячи быков. На двух ранчо мы заклеймили девятнадцать тысяч пятьсот телят. Несмотря на большие потери, поголовье росло, и пока это была открытая местность, у меня было достаточно места для скота даже на Клир-Форк. Каждая особь была в отличной форме,
поскольку выбраковка стареющих и бесплодных особей обоих полов в индийских агентствах
и на винокурнях сохраняла жизнеспособность и продуктивность породы.
В первые несколько лет после основания я был доволен тем, что на ранчо Дабл-Маунтин рождалось по 90 телят на 100 коров, и как только на ранчо Клир-Форк избавились от трутней, на этом ранчо стало легко поддерживать такое же соотношение. Не было такого понятия, как подсчёт поголовья; было известно только о приросте, и эти выводы, с учётом отбора, были сделаны на основе приплода улучшенного стада. Его численность была известна
животному, выбранному за его силу и бережливость, прирост за
первые два года составил в среднем девяносто четыре процента.

Мало отдыха для нечестивых и совсем нет для пастуха. Я как раз планировал провести приятную зиму, поохотиться со своими гончими, когда в Вашингтоне возродилось первое.
предложение организовать крупное скотоводческое предприятие....
.......
....... Капиталисты искали нашего негласного партнера со всех сторон.
жаждущие инвестиций в западные предприятия, а поскольку в то время все внимание привлекал крупный рогатый скот.
тенденция спекуляции
была односторонней. За движением стояла та же старая компания, которой мы отказали две зимы назад
, и, как и определенные предсказания, которые были
сделанные в то время майором Хантером и мной, с тех пор они сбылись.
Мы еще больше стремились закрепить нашу фирму в качестве партнеров. Наш
опыт и полученная в результате прибыль от зимовки крупного рогатого скота в южной
Канзас и индейцев Чероки, были хорошо известны сенатор, и, к
судить из его писем и частые разговоры, он завидовал его
интимные знакомства в Конгрессе. При возрождении первоначального предложения
было решено, что наша фирма может руководить
предприятием, мы все трое будем работать в директорате и иметь
должности в исполнительном комитете. Это звучало разумно, и, поскольку
существовало движение за то, чтобы арендовать у племени чероки весь
земельный надел, если бы удалось обеспечить достаточный пастбищный
уголок, то такая скотоводческая компания, как предлагалось, должна
была быть прибыльной.

 Мы с майором Хантером были единомышленниками в деловых вопросах, и после
обмена мнениями в письмах было решено отправиться в столицу и
провести совещание с инициаторами предлагаемой компании. Мои
родители быстро старели, и теперь, когда я был достаточно богат, мне было приятно навещать их раз в неделю и подбадривать их угасающие силы
годы. Соответственно, рассчитывая совместить сыновний долг и
бизнес, я взял Эдвардса с собой и забрал майора из его дома,
и мы втроем отправились на восток. Мне было десять дней для достижения
Вашингтон. В долине наступил рождественский сезон; каждый негритенок, который когда-либо был у
нашей семьи, возобновил свое знакомство с Mars'Reed, и его
запомнили соответствующим сезону образом. Перерыв на праздники
закончился, когда я добрался до столицы, но тем временем рассматривался приблизительный план работы
предлагаемой компании. По совету
о нашем молчаливом партнере, который хорошо знал, что его деловые партнеры были
немного не в своей тарелке на светских мероприятиях и могли насторожиться,
все банкеты были отменены, и мы встречались на небольших вечеринках в кафе и
шикарные бары. В течение нескольких дней все подготовительные мероприятия
договорились, и прозвали Генеральной конференции.

Ни я, ни мой активный партнер не были ораторами, но мы научили
молчаливого сотрудника фирмы действовать от нашего имени. Сенатор был красноречивым оратором и, предваряя свои замечания, погрузился в античность,
упоминая арийский миф, в котором предполагалось, что плывущие облака
были коровами богов, которых гнали к местам их кормления и обратно.
Переходя к более позднему периоду, он упомянул крупный рогатый скот, изображенный на
Египетские памятники, возведенные за две тысячи лет до христианской эры,
и о той важной роли, которую они играли в греческой и римской мифологии.
мифология. Ссылаясь на древние библейские времена, он подробно остановился на
пастырском существовании древних патриархов, когда они мирно вели свои
стада из защищенного уголка на зеленые пастбища. Проходя вниз и через
Циклы изменений, происходивших с древних времён до наших дней, он затронул в связи с
ролью крупного рогатого скота в обеспечении продовольствием всего мира, и, наконец,
мы подошли к цели нашего собрания. В нескольких кратких словах был изложен
план предлагаемой компании, её цели и ограничения. Утверждалось, что фунт говядины
так же необходим, как буханка хлеба, что производство одного так же просто, как и
производство другого, и что и то, и другое одинаково важно для жизни. Далее последовали другие замечания общего
характера. Капитал был ограничен одним миллионом
долларов, хотя можно было бы легко вложить вдвое больше денег
на первом собрании. Были назначены удовлетворительные комитеты по
организации и другим предварительным шагам, и были открыты книги для
подписки. Нашей фирме было оказано уважение, и я подписался на ту же сумму
, что и мои партнеры, за исключением того, что половина моей подписки была оформлена на
имя Джорджа Эдвардса, поскольку я хотел, чтобы он был в исполнительном комитете, если
компания когда-либо выходила за пределы своего нынешнего эмбрионального состояния. Трио из нас
взяв с собой только сто пятьдесят тысяч долларов, было общее
борьба за остальные.

Предварительные шаги были предприняты, и больше ничего нельзя было сделать
до тех пор, пока не будет обеспечен полигон. Мой активный партнер, Джордж Эдвардс, и
сам был назначен на этот комитет, и пообещав доложить на
скорее, мы делали приготовления Для возвращения на Запад. Приближалась смена администрации
и, прежде чем покинуть столицу,
Эдвардс, мои партнеры и я сам нанесли визит секретарям Шурцу из
Министерства внутренних дел и Рэмси из Военного министерства. Мы проделали
обширная деловая с обеих ведомств в прошлом, и было тревожно
чтобы узнать позицию правительства в отношении аренды земель у
цивилизованных индейских племён. Аренда земель в Чероки-Аутлет
находилась на рассмотрении, но из-за отсутствия прецедентов уходящий в отставку министр внутренних дел, опасаясь, что новая администрация может изменить своё решение, дал лишь условное одобрение. В Чероки-Аутлет было шесть миллионов акров земли, великолепный пастбищный район для откорма крупного рогатого скота, и если бы удалось найти ранчо подходящего размера, новая компания могла бы сразу приступить к работе. Нация чероки стремилась обеспечить справедливое
Ассоциация предлагала 200 000 долларов в год за аренду Стрипа, и
не хватало лишь одного слова одобрения от правительства-отца.


Надеясь, что новая администрация примет благоприятное решение,
позволяющее цивилизованным индейским племенам сдавать в аренду свои излишки земли, мы
вернулись в свои дома. Ассоциация по разведению крупного рогатого скота «Чероки» была
временно организована некоторое время назад, но получила статус
только в марте 1883 года и была предложенным арендатором земель, на которых
располагалось наше ранчо. Это была местная организация, созданная для
целью удаления всех трения между Чероки и
индивидуальные владельцы скота в полосе. Должностные лица и директора
все члены ассоциации были практичными скотоводами, владельцами стад и
пастбищ в Торговой точке, внося ту же арендную плату, что и другие, в общую
казну организации. Майор Хантер был хорошо знаком с офицерами
и вызвался немедленно заняться этим вопросом, подав
личную заявку на большой полигон в районе Чероки-Стрип.
У нашей фирмы не было намерения сворачивать с пути, это
Компания по разведению крупного рогатого скота была лишь второстепенным вопросом, и началась активная подготовка к предстоящему лету.

Ежегодная выставка крупного рогатого скота должна была снова состояться в Форт-Уэрте в
феврале. Поскольку Запад был нашим рынком сбыта, а Техас — основным источником поставок, не было никаких причин откладывать заключение контрактов на поставку скота.
Цены, которые можно было получить в Додже и Огаллалле прошлым летом, установили новую шкалу цен для Техаса, и покупатель должен был либо заплатить аванс, либо оставить скот себе.Мы с Эдвардсом были на месте за целых три недели до съезда
встретились, прикрывая наш старый покупке основания и углубляясь в новые,
одолжить денег и не скупился на всех договорах, и возвращаясь к
встреча с тридцать стада защищены. Майор Хантер встретился с нами на
съезде, и, хотя ничего определенного не было достигнуто в обеспечении
полигона, до нас дошли обнадеживающие слова в отношении новой
администрации. О создании новой компании той весной не могло быть и речи
, и вся энергия была брошена на предстоящий драйв.
Представители Северо-запада снова напали на съезд,
там был весь Техас, и в течение трех дней и ночей интересы крупного рогатого скота
Мы привезли ключи от города. Наша фирма ничего не предлагала, но, с другой стороны, в начале апреля мы купили три стада бычков породы Пэн-Хэндл. Чтобы принять скот, потребовалось три недели активной работы, и стада снова начали пастись. В моё личное стадо входило десять тысяч трёхлетних бычков, два полных стада двухлетних тёлок и семь тысяч коров. Последние
были запряжены в два стада; к каждому из них были прикреплены дополнительные повозки с волами,
чтобы спасти телят, так как молодняк помогал в
продавал старую корову. Все стада направлялись через Доанс-Кроссинг, и мы с
Эдвардом сопровождали их, в то время как майор Хантер, как обычно, возвращался по железной дороге. Новый маршрут, известный как Западная тропа, был более
прямым, чем Чизхолм, хотя и проходил через земли индейцев команчей и кайова,
когда-то могущественных племён, а теперь едва ли не нищих. Поездка была почти без происшествий, за исключением того, что во время ужасной бури на Биг-Элк несколько индейцев укрылись под одним из наших фургонов, и одна из скво была убита молнией. По какой-то необъяснимой причине старый
Женщина не побоялась непогоды и забралась на бочку с водой, прибитую к борту фургона, когда в неё попала молния, и она упала замертво среди своих соплеменников. Инцидент вызвал немалое волнение среди индейцев, которые устроили плач, а муж скво отказывался успокаиваться, пока я не отдал ему заблудшую корову. Тогда он улыбнулся и попросил товарный чек, чтобы продать шкуру в агентстве. Я покачал головой, и повар сказал ему по-испански, что только владелец может выдать товарный чек, когда он посмотрел
укоризненно посмотрел на меня и сказал: “Может, ты его и украл”.

Я сел на дилижанс в пункте снабжения лагеря и добрался до Доджа за неделю до
стада. Майор Хантер ждал меня с докладом о том, что наша
заявка на дополнительную аренду участка в районе Чероки-Стрип была отклонена.
Те, кто уже держал скот в Аутлете, должны были сохранить свои старые
пастбища, и поскольку у нас было не больше пастбища, чем требовалось для
содержания скота фирмы, мы должны были искать другое место, чтобы обеспечить его для
новой компании. Однако в Вашингтоне продвигается движение за то, чтобы
заключить договор аренды с племенами шайеннов и арапахо, индейцами-оленеводами,
чья резервация находилась к югу от Полосы, недалеко от центра территории и между
Чисхолмской и Западной дорогами. Джордж Эдвардс
знал эту местность, так как несколько лет подряд выдавал там коров, и
сообщал, что местность хорошо подходит для выпаса скота. В нашей компании было несколько конгрессменов и несколько выдающихся сенаторов, и если бы кто-то захотел договориться с новой администрацией, не было бы никаких сомнений в том, что это будет сделано.
Кирквуд из Айовы сменил Шурца в Министерстве внутренних дел, и
по нашей информации, он, по крайней мере, одобрил бы любой договор аренды
обеспеченный. Нас настоятельно призвали при первой возможности посетить
Агентство шайенов и арапахо и начать переговоры с правящими кругами
вожди этих племен. В настоящее время это было невозможно, поскольку с
сорока стадами, насчитывающими сто двадцать шесть тысяч голов крупного рогатого скота, на
тропе и для нашего мясного ранчо нас ожидало насыщенное лето. Эдвардс
был отправлен навстречу стадам, которые должны были прийти на наши пастбища, чтобы повернуть их назад
Майор Хантер отправился в Огаллалу, а я остался в
Додже, пока не прибыл или не прошёл этот пункт последний скот.

 Лето 1881 года оказалось отличным временем для погонщиков скота.  Спрос намного
превышал предложение, и цены взлетели, в то время как за тёлок давали на три-пять долларов больше, чем за бычков того же возраста.
Крупный рогатый скот из Пан-Хэндла и северного Техаса лидировал на рынке, его качество
позволяло с лёгкостью превзойти мексиканский, прибрежный и южный скот.
 Стада продавались и перегонялись к месту назначения почти так же быстро, как
они прибыли; на Диком Западе нужен был скот, и у них были пастбища, и они могли
позволить себе всё это, что было большим подспорьем для техасского погонщика. Я провёл
несколько месяцев в Додже, формируя наши стада по мере их прибытия и
отправляя большую их часть в Огаллалу. Коровы прибыли на Арканзас последними,
и их продали, как горячие пирожки, голодным мальчишкам, в то время как
остальной мой личный скот отправился на Платт, где им занимались наш
сегундо и мой активный партнёр. Ближе к середине
лета я завершил наши дела в Додже и, взяв с собой помощника,
бухгалтер вместе со мной переехал в Огалаллу. Вскоре после моего прибытия туда
необходимо было отправить сотрудника фирмы в Майлз-Сити, на реке Йеллоустоун в Монтане,
и миссия выпала на мою долю. Майор
На тот момент Хантер продал двадцать тысяч трешек с доставкой, и
когда я прибыл, скот уже был на пути к месту назначения. Я
сел на поезд и дилижанс и встретился со стадами на Йеллоустоуне.

Когда я вернулся в Огалаллу, сезон лихорадочно подходил к концу.
Весь наш скот был продан, единственной задержкой были поставки и
населенные пункты. Несколько наших стад было приобретено на Платте, но, как
так получилось, что почти все наши продажи осуществлялись с новым скотом
компании, и они были слишком уверены в способностях техасского
наряды, которые нужно доставить, чтобы самим взять на себя риск. Все было как рыба в наших сетях
и если бы покупатель настоял на нашей доставке в Канаду, я
думаю, что Major Hunter удовлетворил бы запрос, если бы цена была
удовлетворительной. У нас были снаряжение и лошади, а наши люди были жителями равнин.
и они были дома до тех пор, пока могли видеть полярную звезду. Эдвардс
Майор Хантер совершил поездку с аналогичной целью на Ниобрару в Небраске, а различные бригадиры на тропах представляли фирму на небольших тропах. Все тропы были закрыты до середины сентября, бухгалтеры составили итоговые отчёты, и мы пожали друг другу руки и распили несколько бутылок.

 Но кульминацией года стала прибыль от мясного ранчо в Аутлете. Восточные рынки требовали хорошо откормленного западного скота, и мы отправляли поезд за поездом с откормленным на двойной зимовке скотом
выплачивали стопроцентную прибыль за каждый год, когда мы их держали. За
единственный перезимовавший скот заплатили почти так же хорошо, и, освободив достаточно места
для сквозных бычков, мы отправили восемнадцать тысяч голов из наших
запасов на Игл Чиф. Великолепная прибыль от созревания крупного рогатого скота
естественно, что мы стремились основать новое предприятие на северных пастбищах.
Дела у нас шли довольно хорошо как у фирмы, так и у нас лично, и с нашим
мастерством ведения бизнеса было вполне естественно, что мы расширили свою деятельность
, а не ограничили ее. Сокращения численности персонала не произошло.
иностранный капитал, в основном шотландский и английский, для инвестиций в
пастбища и крупный рогатый скот на Западе в течение только что прошедшего лета, и это было
вопреки политике Hunter, Anthony & Co. сделать шаг назад
. Безумие по организации скотоводческих компаний бушевало с неистовством,
и индейцы-полукровки и скво, обладающие правами в резервациях, были
востребованы в качестве партнеров по бизнесу или менеджеров скотоводческих синдикатов.

Забавная ситуация сложилась летом 1881 года в Додже. В
Техасские погонщики организовали общественный клуб и арендовали меблированные помещения,
который сразу же стал местом встреч странствующих бунтарей.
 Добавились сигары и прохладительные напитки, были введены светские игры, и в
пародии на всеобщее помешательство по организации акционерных обществ для разведения крупного рогатого скота наш клуб принял название «Компания по разведению крупного рогатого скота Хуана-Дзинглеро,
с ограниченной ответственностью». Уставный капитал был установлен в размере пяти миллионов, полностью оплачен и не облагался налогами, а Джон Т. Литл был казначеем, Э.Г.
Глава в качестве секретаря, Джесс Пресналл в качестве адвоката, капитан Э.Г. Миллет в качестве
финансового агента по размещению акций и дюжина ведущих скотоводов в качестве
вице-президентами, а президенты упал на меня. Мы использовали лучшее из
печатные канцелярские товары, и все газеты в Канзас-Сити и Омаха
невинно подняла его и дала новые компании разведение широчайший
реклама. Промоутеры клуба задумывали это как шутку, но
известность его сотрудников обманула внешнюю общественность, и начали поступать заявки
на приобретение акций новой компании. Никаких объяснений предложено не было
, но все заявки были вежливо отклонены на том основании,
что количество подписчиков Capital уже превысило количество подписчиков. Все участники могли свободно
используя канцелярские принадлежности клуба, таким образом, ежедневно рекламируя нас повсюду,
в то время как за счет the burlesque не прекращались розыгрыши
компания. Например, майор Сет Мэбри оставил сообщение в клубе, чтобы
переслать его почту в Канзас-Сити, в банк Армора, как он и ожидал,
его не будет в Додже в течение недели. Не успел он уйти, как все
члены клуба написали ему письмо от имени этого популярного банка,
обращаясь к нему как к первому вице-президенту и директору
Скотоводческой компании Хуана-Джинглеро. Занимаясь делами , майор Мэбри
Его ежечасно осаждали банкиры и близкие друзья, желавшие получить акции компании, но он не обращал на них внимания и хранил тайну. «Я сказал ребятам, — сказал майор Сет по возвращении, — что наша компания — закрытое акционерное общество, и если мы не увеличим капитал, у них не будет шансов попасть в него».

 В Додже розыгрыши доводились до крайности как горожанами, так и ковбоями. Однажды ночью пьяный бригадир, только что прибывший с
дороги, настоял на том, чтобы пойти с нами в обход, и для того, чтобы
встряхни его, и мы вошли в театр варьете, где вскоре мой сентиментальный друг
заснул на своем месте. Остальные из нас вышли из театра, и после
осмотра достопримечательностей я побрел обратно в водевиль, обнаружив, что
представление закончилось, а мой друг все еще крепко спит. Я разбудил его, так и не сказав
, что меня не было несколько часов, и после того, как я протер
его глаза открылись, он спросил: “Рид, все закончилось? Никаких танцев или концерта?
Они устраивают здесь хорошее шоу, не так ли?




ГЛАВА XIX
СКОТОВОДЧЕСКАЯ КОМПАНИЯ "ШАЙЕННЫ И АРАПАХО"


Убийство президента Гарфилда временно нарушило наши планы.
при создании новой компании по разведению крупного рогатого скота. Кирквуд из Министерства внутренних дел
был настроен дружелюбно по отношению ко всем западным предприятиям, но наши рекомендации
из Вашингтона предполагали реорганизацию кабинета министров при
Артуре. Сенатор Теллер должен был сменить Кирквуда, и, поскольку не было никаких сомнений в том, что первый полностью поддерживал всё, что касалось Запада, каждый, кто был заинтересован в предстоящем проекте, использовал своё влияние, чтобы поддержать уроженца Колорадо на посту министра внутренних дел. Несколько сенаторов и множество представителей
подписчики в нашу компанию, и к началу осени перспектива была так
отрадно, что мы пришли к выводу, по крайней мере, для открытия переговоров по аренде
на Шайенн и арапахо бронирования. Дружеское знакомство было налажено
соответственно, с индейским агентом этих племен.
Джордж Эдвардс знал его лично, и задолго до майора
Охотник и сам, опустился до агентства и его
поручение. Там уже было поголовье крупного рогатого скота проводится на
бронирование от СКВО-мужчины, Маркитантов, подрядчиков и других армию
последователи, обосновавшиеся в Форт-Рино. Последние игнорировали все права племён и даже взимали арендную плату за выпас скота на территории резервации, и, естественно, были настроены враждебно по отношению к любому вмешательству в их личные планы. Между индейским агентом и этими узурпаторами прав на выпас скота возникали более или менее серьёзные разногласия, и предложение сдать в аренду миллион акров за ежегодную арендную плату в пятьдесят тысяч долларов сразу же получило одобрение агента. Майор
Мы с Хантером были уведомлены о перспективах, и по окончании
В сезон поставок говядины мы выступали на сцене «Шайенн» и «Арапахо»
Агентства. Наш помощник хорошо поездил по стране, пастбища были
желательны, и вскоре мы пришли к соглашению с агентом. Он считался
необходимым дополнением к успеху нашей компании, для него был выделен
небольшой участок земли, а его полезность в различных сферах
позволяла его имени красоваться в списке зарплат. В настоящее время следует игнорировать противодействие сторонников армии,
поскольку никто не считает, что они способны помешать нашим планам.

Индейский агент созвал вождей двух племён.
Поувэй был проведён в летнем лагере шайеннов, и на нём присутствовали
главные вожди арапахо. За наш счёт приготовили говядину на гриле и
выкурили много хорошего табака. Помимо агента, мы наняли нескольких переводчиков; совет длился два дня, и по его завершении мы заключили договор на пять лет с правом продления аренды на миллион акров прекрасных пастбищных земель, которыми мог похвастаться Запад. Соглашение было подписано всеми присутствовавшими вождями, и
это давало нам право огородить наш участок, построить навесы и конюшни для наших людей и лошадей, а также оборудовать ранчо. Арендная плата вносилась раз в полгода, начиная со следующей весны, и обе стороны договора аренды были довольны его условиями. На выделенной нам территории паслись два небольших стада крупного рогатого скота, у одного из которых были удобные зимние загоны на Квотермастер-Крик. Нашим следующим шагом было
купить оба этих бренда и таким образом заручиться поддержкой единственного
обитатели полигона. Владение было передано немедленно, и, оставив
Эдвардса и несколько человек удерживать полигон, майор и я вернулись в
Канзас и доложили о нашем успехе в Вашингтон.

Организация была доведена до совершенства, и компания по разведению крупного рогатого скота шайенн и арапахо
начала свою деятельность со всеми правами и привилегиями частного лица
. Четвертая часть основного капитала была немедленно передана в руки казначея
арендная плата и имеющийся скот были переданы
новой компании, и исполнительный комитет начал работу на
будущее. Колючей проволоки на вагоне было закуплено достаточно, чтобы
построили сто миль четырехрядного забора, и были приняты меры к тому, чтобы такой же груз был перевезен на сто пятьдесят миль вглубь материка на
фургоне от железнодорожного терминала до нового ранчо на Квотермастер-Крик.
...........
......... Были заключены контракты с разными мужчинами на распиловку столбов и
строительство забора, и один из старых боссов трейлеров приехал из Техаса
и был назначен бригадиром нового полигона. Первое собрание
акционеров — для постоянной организации — ожидало удобного случая для
западного контингента; и как только Эдвардса сменили, он и майор
Хантер взял мое доверенное лицо и отправился в столицу страны. Каждый
интерес был доведен до максимально возможной степени: геодезисты
проложат линии, столбы будут срезаны и вывезены во время
зима, и к первому июня заборы будут подняты, а пастбище
готово к приему скота.

Я вернулся в Техас и обнаружил, что все в благополучном состоянии. The
Техасская и Тихоокеанская железные дороги проложили свою линию на запад прошлым летом,
пересекая реку Колорадо в шестидесяти милях к югу от штаб-квартиры
на ранчо Дабл-Маунтин и проходя параллельно моему хребту Клир-Форк примерно
В половине этого расстояния ниже. Перед моим возвращением бригадир на моём
западном ранчо отправил четыре поезда с шестнадцатью сотнями быков на
продажу нашему постоянному клиенту в Иллинойсе. Это была самая крупная
отправка из Колорадо-Сити с тех пор, как железная дорога достигла этой
точки. Вдоль железной дороги возникали небольшие зажиточные городки,
земля была в дефиците из-за бума на скот, и атмосфера процветания
царила как в городах, так и в деревнях, что отражалось в общей
активности по всему штату. Улучшенное стадо было гордостью
Ранчо Дабл-Маунтин, которое теперь увеличилось более чем на семьсот полукровных
невест, в то время как молодых быков ежегодно отбирали для улучшения основного поголовья ранчо. Из-за опасений, что они будут размножаться внутри породы,
срок использования любых быков среди улучшенного поголовья не превышал трёх лет. Первая партия отправлялась в основное поголовье, а вторая
заменяла их во главе стада.

 В постоянной организации «Скот Шайенна и Арапахо»
Компания, должность генерального директора досталась мне. Я хотел, чтобы это место занял Эдвардс, так как он был хорошо подготовлен
чтобы занять его, пока я был занят делами фирмы и личными интересами. Майор Хантер тоже был за нашего второго, но восточные акционеры настаивали на том, чтобы управление новой компанией находилось в руках успешного скотовода. Зарплата, предусмотренная этой должностью, не была для меня стимулом, но под давлением и в интересах гармонии меня в конце концов убедили принять управление. Предложение было простым:
выращивание и сбыт говядины; мы добились успеха в этом
Мясное ранчо фирмы в Чероки-Аутлет, и, насколько позволяло человеческое предвидение, всё указывало на прибыльное будущее.

 Старая фирма не собиралась отказываться от завидного положения, которое мы занимали как погонщики скота.  Таким образом, расширение масштабов нашей деятельности в качестве скотоводов просто означало, что на плечи активных партнёров и наших доверенных лиц ляжет большая ответственность. Принятие на себя руководства новой компанией означало, в
определённой степени, разрыв моей личной связи с фирмой,
Тем не менее, я продолжал интересоваться ранчо и скотоводством. Одним из моих первых действий в качестве управляющего новой компанией было вручение уведомления нашему секретарю-казначею о том, что акционерный капитал должен быть выплачен до 1 февраля 1882 года. Я намеревался заложить основу новой компании на прочном фундаменте, и, располагая достаточным капиталом, я привнёс в это предприятие свой жизненный опыт. Зимой я купил пятьсот отборных верховых лошадей,
выращенных в северном Техасе и Пан-Хэндле, и лично осмотрел каждую из них,
прежде чем принять.

Так, экипировавшись, я ожидал ежегодной выставки скота. Майор Хантер
и наш помощник присутствовали там, и, пока мы работали в согласии, я был так же готов к сделке в интересах новой компании, как и они в интересах старой. Я заключил контракты на пять стад по пятнадцать тысяч трёхлетних бычков породы Пэн-Хэндл для поставки на новый пастбищный участок на Индейской территории и купил девять тысяч двухлеток для продажи от имени компании. На съезде, как обычно, было шумно и весело, и когда он закончился, мне не хватало всего шести тысяч голосов.
дополнение к новому ранчо. Я ограничивался исключительно северным
техасским и пан-хэндлским скотом, потому что от ковбоев из Монтаны я узнал, что
взрослые животные, выращенные на севере, имеют преимущество. Майор
Хантер и наш второй помощник купили и заключили контракты в десятке округов от
Рио-Гранде до Ред-Ривер во время съезда, а в конце мы разъехались в
разные стороны в интересах нашей работы. Чтобы уделять время и внимание новой организации, я поручил заботу о своём личном скоте фирме, в которую я его отправлял
из десяти тысяч трехлетних бычков и двух стад стареющих и сухостойных
коров. Они рискнули бы на открытом рынке, хотя я бы на их месте.
мне бы очень хотелось приобрести молодых бычков для новой компании.
вместо того, чтобы покупать их эквивалент по количеству. Мне не нравилось
расставаться с животным моего собственного разведения, и довести их до
зрелости на моих собственных глазах было бы удовольствием и
удовлетворенностью. Но такой поступок мог вызвать недоверие ко мне.
руководство, а честное имя - ценный актив в капитале скотовода.
капитал.

Управляющие моего ранчо собрали стада и отправили мой личный скот по
тропе. Ранее я купил два оставшихся стада в округах Арчер и Клэй, а в пяти стадах, которые были взяты в аренду и должны были быть перевезены за счёт компании, каждое животное прошло и было принято под моим личным контролем. Три последних стада были отправлены по тропе Чизхолм, а два — по Западной, в то время как скот, взятый в аренду для доставки на ранчо компании, шёл по любому маршруту, который они считали нужным. Я очень мало виделся со своими старыми коллегами
в весенние месяцы, потому что как только я начал пасти стада, я
поспешил обогнать переднее стадо, чтобы прибыть со скотом на
его новое пастбище. Я поддерживал связь со строительством ограждений, и
к нашему приезду, примерно в середине мая, были закончены западная и южная
нити. В мои намерения не входило охватывать весь
ареал, только для того, чтобы перехватить любой возможный отток скота на
юг или запад. В двадцать миль отрог забор на востоке, с половины
линия и весь северо-одна открытая, будет достаточно до следующего
на наш полигон совершались покушения. Нам все равно приходилось ездить по заборам
ежедневно, а там, где не было опасности заноса, открытая трасса
была не хуже забора.

Как только скот прибыл, его поместили в свободное стадо на
первые две недели. В начале июня прибыло последнее из законтрактованных стад.
их разбросали по пастбищу, а поголовье вернулось в Техас. Я
постепенно сокращал свою помощь, по мере того как скот успокаивался и становился
К середине лета мы управляли ранчо с помощью
тридцати человек, которых позже сократили до двадцати на зиму.
Лагеря были разбиты на севере и востоке, для объездчиков и их лошадей были построены удобные жилища, и, помимо главного лагеря, было создано полдюжины аванпостов. Были заключены контракты на поставку сена в количестве, достаточном для зимовки сорока лошадей, скот был удачно размещён в течение месяца, и время шло безмятежно для новой скотоводческой компании. Я нанёс краткий визит в Додж и Огаллалу,
но, обнаружив, что сезон подходит к концу, а весь скот фирмы распродан,
я с удовлетворением вернулся к своим обязанностям. Я был похоронен заживо
Я провёл несколько месяцев в самом сердце Индейской территории, и выбраться оттуда, где можно было читать ежедневные газеты, было настоящим удовольствием. Во время моего изгнания сенатор Теллер был утверждён на посту министра внутренних дел, и это назначение сулило хорошие перспективы для будущего компании «Шайенн и Арапахо». Новости из Вашингтона были обнадеживающими, и хотя у нового министра не было полномочий санкционировать нашу аренду, его молчаливое одобрение было гарантировано.

Фирма Hunter, Anthony & Co. заработала целое состояние на перегоне
скота и на своих мясных ранчо летом 1882 года. Я действительно
Я был огорчён своей долей в работе за сезон, потому что, хотя я и основал многообещающее ранчо, мне почти нечего было показать, так как из-за нашей изолированности расходы на улучшение хозяйства были велики. Сомневаюсь, что мы смогли бы продать ранчо и скот с прибылью, но мне сделали комплимент по поводу моего управления и дали понять, что акционеры хотели бы удвоить капитал, если я соглашусь. Рэндж становился всё более ценным, и на собрании директоров
той осенью было принято решение, разрешающее мне взять в аренду
соседний с нашим участок. Соответственно, при оплате второго
в качестве взноса за аренду я взял с собой индейского агента двух племен
. Ведущие руководители были довольны моей пунктуальности в выполнении
аренда и предложение удвоить свои доходы “травы” деньги
встретились с сытными хрюкает одобрения. Я принял совет немного
речь,—моя девичья начинании,—и, когда она интерпретируется в
вприсядку кругом я завоевал доверие этих простых аборигенов. А
дублировать наших бывших аренды посевных площадей и сроки, был составлен и
подписано; а за все время существования нашей компании самое лучшее типи в
Зимние или летние стоянки шайеннов или арапахо не слишком радовали Рида Энтони, когда он приезжал с деньгами за аренду или по другим делам.

 Наш капитал был увеличен до двух миллионов долларов, из которых сто тысяч были выделены мне. Я
оставался на ранчо до первого декабря, погрузив на корабль тысячу бушелей
кукурузы для лошадей и убедившись, что лагеря полностью обеспечены всем необходимым, прежде чем вернуться домой в Техас. Зима выдалась сухой и холодной, скот чувствовал себя прекрасно
состояние, не было потеряно ни одного процента поголовья, что является хорошим показателем для поголовья, выращенного на откорме. Наступила весна, и я отправился в путь с пятью стадами, принадлежащими компании, и восемью стадами, взятыми в аренду, — в общей сложности сорок тысяч голов скота, предназначенных для расширения пастбищ. Все они были куплены к северу от карантинной линии в Техасе и выпущены на волю вместе с перезимовавшими животными, так как в прошлом году среди нашего поголовья не было случаев лихорадки. Тем временем восточный участок забора
был снесён, а южная линия протянулась на сорок миль к востоку
и на север на том же расстоянии. Северная линия нашего ареала была оставлена
открытой, ограждения были предназначены только для того, чтобы задержать любой возможный дрейф от
летних штормов или зимних метелей. Однако, несмотря на эту предосторожность, два
облавы наряды хранились в области с начала лета, один
переход в Чикасо нация и другие, идущие так далеко на юг, как
Ред-Ривер, собирая всех возможных отбившихся от стада животных с нового пастбища.

Я оказывал своей новой компании наилучшие услуги. За исключением того факта,
что у меня были способные бригадиры на моих личных ранчо в Техасе, мои
Моё отсутствие сказалось на управлении делами фирмы и на мне лично.
 Майор Хантер повысил старого бригадира до доверенного лица, и фирма
продолжала вести дела на тропе и на ранчо, хотя летом 1883 года меня
один раз вызвали в Додж и дважды в Огаллалу.
 Возникли проблемы, которые требовали моего присутствия, но после продажи
последнего стада я вернулся на свой пост. На рынках скота в Техасе по-прежнему наблюдался бум, и штат прилагал все усилия, чтобы удовлетворить спрос, но с Севера всё равно поступали просьбы о большем
скот. Я клеймил двадцать тысяч телят в год на своих двух ранчо,
доводя поголовье до этой цифры за счёт продажи молодняка, и с полудюжины
источников дохода я получал деньги, которых не было ни у кого другого. Я был в расцвете сил и владел прибыльным бизнесом, а передо мной
открывались блестящие перспективы.

 Когда на лето приезжали загонные бригады, начиналась
отправка говядины. В первых двух контингентах крупного рогатого скота, приобретенных в целях обеспечения
Благодаря доброй воле владельцев ранчо у нас теперь было пять тысяч быков, перезимовавших дважды. Я намеревался отправить на продажу лучших из тех, что перезимовали один раз, и для этой цели было заказано пять отдельных упряжек. За исключением погонщиков и охранников, которые ежедневно проезжали по двести сорок миль в любую погоду, летом и зимой, — все работники ранчо жили в фургонах.
Колдуэлл и Ханнеуэлл, расположенные на границе штата Канзас, были ближайшими пунктами отгрузки, до которых нужно было добираться пятнадцать дней верхом на быках, а если
в машинах не было задержек, бригада могла легко собрать скот
и совершить поездку туда и обратно менее чем за месяц. Три или четыре трейнлоаСтада,
численностью от тысячи пятидесяти до тысячи четырехсот голов,
отбирались за один раз и обрабатывались одним отрядом. Я объезжал
страну между ранчо и пунктами отгрузки, ночуя в пути, чтобы
заказать вагоны, и возвращаясь на ранчо, чтобы проследить за
отбором следующей партии скота. Каждый отряд совершал по три
рейса, отправляя осенью по пятнадцать тысяч голов крупного рогатого
скота, оставляя шестьдесят тысяч голов зимовать на пастбищах.

Несколько раз той осенью, когда мы перевозили скот из Колдуэлла, мы встречались
с представителями фирмы из «Игл Чиф» в «Чероки Аутлет».
Естественно, разные бригады, занимавшиеся перевозкой скота, присматривались к скоту друг друга,
и между бригадирами и рабочими возникло острое соперничество.
 Скот новой компании превосходил скот старой фирмы и продавался на рынках лучше,
в то время как ремуды первой компании были в своём роде уникальны. Всё это было солью на открытые раны и усиливало
зависть между нашими бригадами. Соперничество меня забавляло, и до тех пор, пока
мелкие склоки не стали обычным делом, я поощрял и расширял
разрыв между соперничающими командами. Под моим руководством
он накопил большой запас седельных и спальных одеял, купленных у индейцев, ярких цветов, разных размеров для папуасов, скво и бизонов. Эти товары были высочайшего качества, но во время ежегодных праздников племени Ло, страстный игрок, за бесценок расстался с одеялом, которое, по замыслу отцовского правительства, должно было защищать его от зимних бурь. У каждого мужчины в моей группе было от шести до десяти одеял, и парни из племени Орла переименовали остальных, включая меня, в самых отвратительных из
Индейские имена. Взамен мы отказались навещать их фургоны и есть в них,
утверждая, что они жили неряшливо и были паршивыми. С последним был
образованный шотландец по имени Макдугл, бухгалтер ранчо,
который всегда выезжал в город заранее, чтобы заказать машины. Макдугл питал
слабость к кубку, и однажды он попал в руки моих людей
которые потакали его слабости, водя его по улицам,
салуны и отели кричали во весь голос: “Хантер, Энтони
 и компания собирается поставлять!” Выражение стало притчей во языцех среди
жители города, и с каждым появлением McDougle было принято
как вестник, что в нашей наряды из Орла начальника входило в с
разведение.

Той осенью в Вашингтоне было созвано специальное собрание акционеров
, на котором присутствовали все западные члены. Доклады были представлены
секретарь-казначей и сам исполнительный комитет
несколько предложений, предложению, на выплату дивидендов было
в подавляющем большинстве проголосовали вниз, и дальнейшее увеличение капитала
было вызвано Восточной контингент. В моем голосе прозвучала нотка предупреждения,
обратил внимание на одного облака на горизонте, который был
вражда, которые мы привели в клике от армии последователей и
вокруг форта Рено. Эти люди в прошлом, даже тогда, собирали пошлину
со всех остальных владельцев крупного рогатого скота в резервации шайенн и Арапахо
. То, что эта группа узурпаторов ненавидела новую компанию и меня лично
было хорошо известным фактом, в то время как ее влияние оказалось намного
сильнее, чем предполагалось вначале, и я с радостью признал то же самое
к собравшимся акционерам. Восточный ум, живущий под
сложившиеся условия едва ли могли оправдать хаотичное положение дел на Западе с его порочной моралью, и любая попытка взимать дань в виде шантажа была отвергнута акционерами на собрании. Майор Хантер понял мою позицию и деликатно предложил договориться с заклятыми врагами компании как с единственным возможным решением надвигающейся проблемы. Дальнейшее расширение наших владений,
по его словам, означало бы бросить вызов клике армейских атташе. Очевидно, никто нас не понял
серьёзно, и вместо этого были приняты звонкие резолюции, увеличивающие
капитал ещё на миллион, с указанием соответствующим образом увеличить
наши арендные платежи.

 Западный контингент вернулся домой с некоторыми опасениями по поводу
будущего.  Не стоило опасаться ни племён, у которых мы арендовали землю, ни команчей и их союзников на юго-западе, хотя и там, и там были отступники; но опасность исходила от отбросов высшей расы, заполонивших границу. Я не беспокоился о своём
личном благополучии, въезжая в Форт-Рино и выезжая из него по своему желанию и
удовольствием, хотя я прекрасно понимал, что мое присутствие на бронирование был
жало в плоть моих врагов. Однако опасаться было нечего, поскольку
представители последнего класса людей никогда не встречались с противником в открытую, но
тайными методами стремились достичь своих целей. Разрыв между
индийским агентом и этими паразитами армии постоянно увеличивался
были предприняты попытки устранить первого, но
наши друзья в столице страны приложили руку, и движение прекратилось.
сорвано. Масла в огонь постоянно подливали, и на нашем
принимая третью аренду миллионов гектаров, дым сменился пламенем.
Преследовали наши обычные Тихоокеанская меры, выкупая любое быдло в
конфликта, но ограждая весь наш ассортимент. Последнее дополнение к нашему
пастбище охватывало полосу местности шириной в двадцать миль, лежащую к северу от
и параллельно двум прежним арендованным участкам, и дало нам территорию, на которой ни одно
животное никогда не почувствует ограничений в виде забора. Десяти-пятнадцати акров
было достаточно, чтобы пасти бычка круглый год, но из-за того факта, что
мы полностью зависели от водопровода, большая часть пастбища была
бесполезен в засушливые летние месяцы. Я с готовностью понял
преимущества наполовину заполненного пастбища и ожидал, что в будущем к владениям
пастбища будут отведены
двадцать пять акров летом и тридцать зимой. Поскольку все было подготовлено к зиме, был отдан приказ
дважды в день объезжать определенные заборы — линии, где мы опасались
рубить забор, — и я отбыл домой.




ГЛАВА XX
ДЕРЖАТЬ ОБОРОНУ


Как и во многих других сферах бизнеса, в животноводстве наблюдались приливы и отливы.
Крупный рогатый скот. Открытие тропы на крайний Северо-запад дало
наибольший импульс для развития индустрии ассортиментного животноводства. Здесь всегда были
периоды депрессии и подъема, циклы, охватывающие периоды от
десяти до дюжины лет, продолжительность отливов и постоянных приливов
в два раза больше, чем во время наводнения. Внешние влияния оказали свое влияние
и отвоевание империи у ее диких владельцев на
Западе, и ее немедленное занятие доминирующей расой в скотоводстве,
стимулировал рост цен на скот, намного превышающий те, которые были оправданы законами спроса и предложения
. Начавшийся бум на рынке живого скота на Юго-западе
в начале 1880-х годов выделяется на фоне рыночных колебаний последних
полувеков. И словно в осуждение человеческой глупости и напоминая ему, что
он всего лишь трава, природа нахмурилась, устроив две суровые зимы подряд,
унизив королей и принцев прерий.

 Вплоть до зимы 1883-1884 годов включительно потери среди скота на прериях
были незначительными. Местность была новой и открытой, и когда скот мог свободно
перемещаться перед наступлением шторма, инстинкты вели его к
укрытым от непогоды оврагам, крутым берегам и холмистой местности, пока не начиналась метель
прошло. С тех пор как наша фирма начала выращивать бычков десять лет назад,
потери, связанные с зимой, никогда не замечались и ни в коей мере не
влияли на нашу прибыль. На моих ранчо в Техасе преобладал
примитивный закон выживания наиболее приспособленных, и больше всего
от зимних холодов страдали слабые и стареющие коровы. Мои личные потери всегда были больше, чем у фирмы, из-за того, что мои владения были смешанными, а также из-за того, что животные на Юге никогда не накапливали достаточно жира, чтобы успешно пережить зиму. У скота на Севере всегда было
плоти, чтобы противостоять суровости зимнего сезона, сухой, холодный, ноль
погода, тем лучше в дождь, и в слякоть, и northers, которые прокатились
по равнинам Техаса. Ассортимент продукции новой компании был
промежуточным между крайностями севера и юга, и поскольку мы обслуживали
весь крупный рогатый скот, климатические условия никого не пугали.

Я провел сравнительно праздную зиму в своем доме на Клир-Форк.
Еженедельные отчёты доходили до меня с нового ранчо, некоторые из них вызывали беспокойство, так как наши заборы несколько раз перерезали на юго-западе, и
пожар в прериях, вызванный зажигательной смесью, вспыхнул в полночь на нашем полигоне
. К счастью, ветер стих, и к рассвету дым поднялся столбами
, собрав всех мужчин на ранчо, и вскоре пожар был локализован
. В качестве меры предосторожности, чтобы такая возможность у нас
огонь-охранники полностью по всему диапазону путем вспашки борозды один
сто футов друг от друга и выгорания середине. Воспользовавшись
ручьями и речушками, естественными границами, которые степной пожар вряд ли может преодолеть
, мы разделили пастбище на четыре части с пожарной охраной в
Таким образом, если бы не было согласованных действий со стороны каких-либо наёмников наших врагов, было бы невозможно сжечь более чем небольшую часть пастбища за один раз. Но эти злонамеренные попытки причинить нам вред сделали отряд вдвойне бдительным, и поджоги заборов и пастбищ оказались бы вредными для здоровья, если бы преступники, красные или белые, попали в руки бригадира и его людей. Я, естественно, смотрел в будущее с оптимизмом и надеялся, что, как только весь полигон будет огорожен, мы
может держать нарушителей, я готовился к весенней езды.

С первым появлением травы, все излишки лошади были заказаны
в Техас из ранчо компанию. Той весной на
съезде крупного рогатого скота было заметное затишье, и отсутствие покупателей с
Северо-запада было очевидным, что привело к небольшим проблемам или вообще отсутствию проблем с
заключением контрактов на доставку на ранчо и покупкой за счет компании
по преобладающим ценам позапрошлой весны. Цены на скот и так были достаточно высокими; на самом деле рынок был перенасыщен и шатался на ногах,
Хотя самые дальновидные из нас, ковбоев, естественно, предполагали, что текущие цены всегда будут расти. Будучи управляющим новой компании, я купил и заключил контракт на поставку пятидесяти тысяч бычков, десять стад которых должны были быть перевезены за счёт компании. Весь скот был привезён из Пан-Хэндла и северного Техаса, из-за карантинной зоны, которая была необходима, чтобы избежать возможного заражения лихорадкой при перемещении скота с севера. С наступлением весны двух моих старых бригадиров повысили в должности, чтобы они помогали с приёмкой,
поскольку мои контракты требовали, чтобы все передавалось на домашнем пастбище
перед запуском стада. Некоторые небольшие трения произошли
прошлым летом с поставками на ранчо компании в попытке
сдать крупный рогатый скот короткого возраста. Все контракты в этом году, и в позапрошлом
посетило трое, и часто несколько сотен долго двое были найдены
в одном стаде, и я отказался их принять, если на обычную
разница в цене. Возникли более или менее разногласия, и на эту весну
я предложил обуздать все трения дома, выделив
мои помощники в получении стада на риск компании и
лично передав в семью по договору.

Первоначально фирма была еще в сфере, работающих исключительно в
центральный Техас и Пан-ручка крупного рогатого скота. Оба моих ранчо прислали свой
обычный взнос в виде бычков и коров, переданных на попечение
фирмы, которая теперь уделяла больше внимания качеству, чем количеству.
отсутствие мужчин с Северо-Запада на съезде скотоводов той весной
было воспринято как предзнаменование того, что верхняя часть страны скоро будет
насыщена, намек на то, что сокращение запасов было в порядке вещей, и лучший класс
акции должны были привлечь внимание фирмы к ее будущей деятельности. Мое
личное поголовье бычков прошло бы проверку в любой стране,
а что касается моей партии коров, то они были чистокровными и могли противостоять
конкуренции на рынках верхнего поголовья. Все съехали с
трава, как обычно, и, когда последняя из компании стадами перешли Красное
Река, я проезжал на новом ранчо. Северная и восточная линии
забора близились к завершению, западная линия была присоединена к
первоначальной границе, и, поскольку территория была полностью огорожена, мое ранчо
форман, мужчины и я с нетерпением ждали процветающего будущего.

Стада прибыли и были обнаружены, были организованы обычные облавы.
везде, где была возможность заблудиться, были разосланы наряды, и мы обосновались.
в безопасности пастбища. Ранчо наряд провели свое собственное течение
зима только что прошел, было прицепной вниз украденный скот, и знал, в
уверенностью, кто были воры и куда они пришли. За исключением того, что было забито, весь скот был возвращен, а нарушителям было
объявлено, что судья Линч будет председательствовать в случае, если кто-либо из них будет заподозрен в
подрезание заборов, разжигание поджогов или кража скота могут быть пойманы
в пределах наших договоров аренды. К счастью, другие скотоводы устали
платить дань узурпаторам, и наша решительная позиция
воодушевила владельцев крупного рогатого скота в резервации, многие из которых теперь
просили аренды непосредственно у племен. Я сделал это моим делом лично
чтобы увидеть каждый из владельцев скота занимают страны, и призываю
на их обеспечение договоров аренды и организовать борьбу за наши
безопасность. Арендаторы на Чероки-Стрип огородили территорию в порядке
удобство и защита, и я настаивал на том же курсе в отношении шайеннов
и резервации Арапахо, предлагая бесплатное использование наших линейных ограждений
любому, кто пожелает прилегать к нашим пастбищам. В течение месяца
был захвачен почти каждый акр окружающей местности, только один или два
мужчины-скво выстояли, и они заявили о своих правах на свои территории в соответствии с правами индейцев
. Движение стало настолько агрессивным, что узурпаторы были
загнаны в безвестность и никогда больше не показывали своих рук до окончания
президентских выборов той осенью.

Летом делегация шайенов и арапахо посетила меня в
штаб-квартира ранчо. На последнем арендованном участке, который теперь находится на нашем
пастбище, было несколько рощ дикой сливы, занимающих тысячи
акров, и индейцы хотели получить разрешение собирать созревающие плоды.
Воспользовавшись случаем, я удовлетворил запрос.
я хотел укрепить дружеские отношения не только с нами самими, но и
со всеми другими скотоводами в резервации. Было дано разрешение на десять дней
на сбор диких слив, индейцам были выделены лагеря, и
когда все фрукты были собраны, я зажарил пять отбившихся от стада бивней в
прощание с моими гостями. Индейский агент и все ковбои из резервации были приглашены, и в конце праздника агент-квакер обратился к собравшимся вождям с отеческой речью. Опьяневшие от угощения, индейцы одобрительно ворчали, соглашаясь с новым порядком вещей, а вождь арапахо, отвечая от имени своего племени, сказал, что теперь плата за траву кормит его народ лучше, чем в прежние времена, когда были бизоны. Вновь поклявшись в братской верности и назначив сбор слив ежегодным праздником, племена отправились в обратный путь.

Летом 1884 года меня вызвали в "Додж" всего один раз. Мои бычки были
отправлены в Огалаллу и проданы, коровы остались на нижнем рынке,
все они сменили владельцев, за исключением тысячи
голов. Спрос упал, и закрытие сезона было унылым
прогнозировалось, но я снизил цены и закрыл свои личные запасы
перед возвращением. Несколько бычков фирмы были непроданы по
Увернуться, но с приближением сезона отгрузки я вернулся к своей задаче
, и мы начали вывозить наших бивов семью нарядами в
седло. За четыре поездки туда и обратно команда отправила на рынок двадцать тысяч голов крупного рогатого скота, вдвое больше, чем обычно. В то лето трава была хорошей, и быки были в отличном состоянии, всегда занимая первые места на рынке в качестве пастбищного скота. После этого все силы были направлены на то, чтобы подготовить ранчо к зиме. Были вспаханы дополнительные противопожарные полосы, а середина выгорела, разделив пастбище на дюжину участков, и таким образом, насколько это было возможно, зимний корм был обеспечен
для наших владений, где содержалось восемьдесят тысяч голов скота. Контракты на поставку сена и зерна были заключены заранее, зерно должно было быть доставлено из южного
Канзаса, когда до нас дошли новости о том, что недавние выборы привели к смене политического руководства. Какое влияние это окажет на наше содержание скота на индейских землях, можно было только предполагать, хотя наши враги вышли из укрытий, злорадствуя по поводу смены власти и поклявшись отомстить скотоводам из резерваций шайеннов и арапахо.

Резкий скачок цен на крупный рогатый скот был заметен во всем диапазоне
рынки, которые падают. Несколько голов были непроданы в Dodge, среди них
одно из наших, но в начале сентября мы перевели его на юго-восток и
перезимовали на нашем выгуле в Аутлете. Тем летом состоялась крупнейшая поездка в истории the trail
, и неспособность
Запада и Северо-Запада поглотить все предложения drovers
заставила старую фирму опасаться за будущее. Наша прибыль от продажи путевок заметно сократилась, но мы предположили, что это просто неудачный год, и забыли об этом.
настоящее. Это было мнение директора новой компании
что никаких дивидендов должна заявил он, пока наш ряд был заполнен его
полную мощность, или пока не появилась удобная излишки. Этого подходят
мне, и, возвращаясь домой, я ожидал, чтобы перезимовать с семьей,
теперь увеличился до четырех девочек и шести мальчиков.

Но ковбойская можете обещать себе небольшой отдых или удовольствие. После
восхитительной недели, проведенной на моем западном ранчо, я вернулся в Чистое
Форк, и во второй половине ноября ужасный северный ветер
налетел и застал меня в охотничьем лагере в двадцати пяти милях от дома.
с нами были два старших мальчика, повар-негр и несколько рабочих, и, несмотря на
наш уютный лагерь, мы все чуть не замерзли насмерть. Ничего, кроме ревущего
огонь спас нас в первую ночь ее продолжительности, а на следующий
утром мы оседлали наших коней и вычеркнул для дома, езда на
лицо мокрый снег, который замерз наша одежда как броня. Нортер последовал за ним
нортер, и я начал беспокоиться о ранчо компании, когда я
получил письмо от майора Хантера, в котором говорилось, что он отправляется в
наш ассортимент на Выходе и прогнозируется большой падеж крупного рогатого скота.
Штаб-квартира на Индейской территории находилась в двухстах пятидесяти милях к северу, и через час после получения письма я отправился в путь верхом на лошади, взяв с собой двух лучших конюхов. Поездка по железной дороге и дилижансом заняла бы четыре дня, а если бы мне повезло с погодой, я мог бы сократить это время почти вдвое.
Часто меняя лошадей, на второй день я оставил Ред-Ривер позади, но передо мной лежала необитаемая местность, если только я не сверну с пути и не проеду через земли племени чикасо. Ради безопасности
Зерно для лошадей, эта упряжь была сделана по старой тропе Чизхолма,
протянувшейся почти на сто миль. В стране была зима, землю покрывали
слякоть и снег, а помощь человеку и лошади была далеко. Ранчо Мамфорда Джонсона на реке Вашита
было достигнуто поздно вечером на второй день, а на рассвете следующего утра я
уже был на тропе и к часу дня добрался до ручья Квартирмейстер.
К счастью, по пути не было штормов, но король Зима правил
горами железной рукой, и выпало целых шесть дюймов снега
Пастбище, покрытое коркой из мокрого снега, способной выдержать вес
говядины. Бригадир и его люди работали день и ночь, чтобы помочь
скоту. В перерывах между бурями две бригады мальчишек оттаскивали
всё подальше от южной линии забора, в то время как другие прорубали
лед и открывали воду для гибнущих животных. Самым серьёзным
проблемой была нехватка корма; не имея возможности добраться до
травы под слоем мокрого снега, скот объедал ивы до основания. Когда я был мальчишкой
в Вирджинии, я часто помогал рубить липы и клены в
Я отправил в агентство заказ на новые топоры, вооружил ими всех мужчин на ранчо и начал рубить тополя и другие съедобные деревья вдоль ручьёв и рек на пастбищах. Скот следовал за лесорубами, как овцы, поедая нежные ветви более мягких пород толщиной с мужское запястье. Грохот падающего дерева приводил их десятками, чтобы они могли пощипать ветки и утолить голод. Я размахивал топором вместе с мужчинами, и никогда ещё рабы под
присмотром надсмотрщика не работали так усердно и долго, как мы в
Мы рубили лёд и валили деревья, чтобы прокормить наш скот.
Несколько раз солнце пригревало несколько дней подряд, растапливая снег на южных склонах, и мы садились в сёдла, разбивая корку длинными шестами, а скот следовал за нами туда, где земля была свободна от снега, чтобы пощипать травку. Если бы не несколько таких солнечных дней, наши потери были бы вдвое больше, но из-за того, что пастбища более пятидесяти дней были покрыты слякотью и снегом, около двадцати процентов нашего поголовья погибло зимой, в основном из-за падежа скота.

Наш конный скот, за исключением тех животных, которые стояли в стойлах и питались зерном, стойко переносил зиму, разгребая копытами снег и слякоть в поисках пропитания. Несколько недель хорошей тёплой погоды в январе и феврале последовали за тяжёлым сезоном зимних бурь. Скот пасся на короткой траве и быстро восстанавливался. Но как только мы почувствовали, что худшее позади, в разных частях пастбища одновременно вспыхнуло полдюжины степных пожаров, и каждый мужчина был вынужден сражаться три дня. Наши враги, не удовлетворившись разрушением,
под воздействием стихий, снова оказались в седле, нападая в темноте
и скрываясь до рассвета, нанося увечья безмолвным животным и
притесняя их владельцев. В том, что это дело рук наёмных ренегатов,
скорее всего, белых, а не красных, не было никаких сомнений; но
необходимость сохранить пастбища не позволила нам выследить их
и свершить правосудие, которого они так заслуживали. Разделив помощь с ранчо на полдюжины отрядов, мы подъехали к горящей траве и начали тушить её всеми известными способами
тушение разгорающегося пламени. Одним из самых известных способов, при коротких
поджогах травы и боков, было убийство лёгкого бычка, обезглавливание и
разрезание его на части, при этом шкура удерживала части вместе. Поворачивая
тушу животного мясом вниз и привязывая верёвки к передней и задней
ногам к лукам двух сёдел, мужчины, разъезжая в разные стороны,
могли объезжать пламя, практически гася его волочащейся тушей. Другие мужчины следовали за ними с мокрыми одеялами и сбивали
остатки пламени. Работа велась в быстром темпе, с переменой
Каждые несколько миль мы меняли лошадей, и таким образом огонь постоянно сдерживали. Перемены в направлении ветра иногда полностью сводили на нет все усилия, но в период с полуночи до утра, когда мы добивались наибольших успехов, ветер дул в другую сторону. Как только одна часть пожара была взята под контроль, мы разделяли силы и спешили на помощь в другую часть, а повара с припасами следовали за пожарными. Пока горела одна травинка, никто и не думал спать, а после того, как выгорела треть пастбища
когда огонь был потушен, последний из зажигательных костров был потушен, когда мы
улеглись вокруг фургонов и заснули сном изнеможения.

Оставалось еще достаточно места, чтобы безопасно перегнать скот
до весны. Оставив весь экипаж ранчо осматривать
изгороди — несколько веревок из которых были найдены перерезанными ренегатами в
въезде на пастбище и выезде с него — и охранять ворота, я сел на поезд и
дилижансом отправился в Рощу. Майор Хантер вернулся с ранчо фирмы в
Стрипе, где были понесены большие потери, хотя затем ситуация стабилизировалась
в полной безопасности от любого влияния, кроме стихии. Со мной,
сжигание ассортимент компании могут быть возобновлены в любой момент, в
какое событие мы должны сократить наши собственные заборы и пусть скот
дрейф на юг через Индийский стране, не имея ничего, чтобы проверить их
кроме красной реки. Приближался кульминационный момент в существовании компании,
и задержка на день или неделю могла означать неоценимые потери. В хитрости
и изворотливости наши враги были опытны; они знали, что полностью контролируют ситуацию
, и ничто, кроме трусости, не помешало бы им нанести удар
последний, победоносный удар. Мы со старым партнёром были едины в том, что
единственный путь, по которому нужно идти, — это бесчестный компромисс с
нашими врагами, как единственная надежда спасти скот. В соответствии с этим
на Восток была отправлена телеграмма с просьбой созвать специальное собрание акционеров.
 Мы последовали своему решению в течение часа. По прибытии в столицу мы обнаружили, что все внешние акционеры прибыли раньше нас, и мы приступили к заседанию при закрытых дверях, а комитет по развлечениям и банкетам бездействовал. Говоря простыми словами,
английский язык позволил бы мне, как генеральному менеджеру компании,
изложить причину созыва собрания и прямо предложить
единственный путь к спасению. Называйте это данью, шантажом или как вам угодно, мы
оказались во власти самой бессердечной шайки негодяев, которые когда-либо упускали шанс
чьи наемники, каковыми они и были,
охотно выполняли бы приказы своего начальства. Майор Хантер в
своих замечаниях перед встречей изменил мое довольно радикальное заявление,
приведя более правдоподобный аргумент о том, что эта дань была просто
страховка, и сколько было пять или десять тысяч долларов в год, когда
первоначальные инвестиции в три миллиона и наш профицит оказались под угрозой?
Какая—либо линия - спасательная, пожарная или морская - покрывала бы наш риск так же дешево? Эти люди
получали пошлину от наших предшественников, а затем оказались в
положении, позволяющем взимать дань или разорять компанию.

Несмотря на нашу просьбу о немедленных действиях, был объявлен перерыв
. Телеграмму можно было отправить другу в Форт Рино той ночью,
и все прошло бы хорошо для будущей безопасности шайеннов
и Скотоводческая компания "Арапахо". Но у меня не хватило полномочий отправить его, и на
следующее утро на собрании кровь Новой Англии, которая происходила
от Отцов-пуритан, снова была в седле, выкрикивая старые
лозунги отказа от компромиссов, пока на их стороне были Бог и право.
Майор Хантер и я оба остро ощутили упрек, но личные друзья
предотвратили открытый разрыв, в то время как более консервативные увидели
более радужные перспективы в политической смене администрации, которая должна была
вскоре взять бразды правления в свои руки. Ряд конгрессменов и
Сенаторы из числа наших акционеров занимали видное место в правящей партии,
и как только новый режим пришёл к власти, была обещана всеобщая перестройка дел в Форт-Рино и его окрестностях. Я вспомнил старую поговорку о новой метле, но, несмотря на все уговоры, которыми меня и моего активного напарника пытались успокоить, я почти чувствовал запах горящего хлева, видел горизонт, освещённый ночью языками пламени, слышал злорадство наших врагов в час их победы и щёлканье кусачек моих людей, перерезавших проволоку, чтобы скот мог сбежать и выжить.

Я покинул Вашингтон несколько воодушевленным. Майор Хантер, всегда склонный
смотреть на вещи с положительной стороны, считал, что кризис миновал,
что даже укрепило мои надежды на следующую администрацию. Это была
насущная необходимость, которая беспокоила меня, поскольку это означало работу на лето
собрать наш скот на Ред-Ривер и в промежуточных районах и
вернуть его на домашний выпас. Загадочное отсутствие какого-либо отчета
от моего бригадира по прибытии в Гроув не ввело меня в заблуждение, заставив
поверить, что отсутствие новостей - это хорошая новость, и я соответственно поспешил к
спереди. Гражданские, находившиеся в Форт-Рино, проявили ко мне заметное уважение, что было необычно; но я поспешил в агентство, где было тихо, а оттуда — в штаб-квартиру ранчо. Там я узнал, что вторая попытка поджечь ранчо провалилась; что один из наших парней застрелил белого мужчину, когда тот перерезал восточную линию забора; что в ту же ночь на пастбище вспыхнуло три пожара, и что отряд наших людей, отправившись на разведку, наткнулся на двух шайеннов-отступников, вооружённых кусачками для проволоки, чьи останки затем были найдены
на пастбище непогребенные. Обе лошади были пойманы и идентифицированы как
не принадлежащие индейцам, в то время как их владельцы были хорошо известны.
К счастью, вскоре после начала пожара ветер переменился, отбросив
пламя обратно на вспаханные ограждения, и попытка поджечь тир
ни к чему не привела. Был преподан полезный урок
наемникам узурпаторов, и с приближением полнолуния стало ясно, что
считалось, что ночные мародерства на эту зиму закончились. Никто из
наших мальчиков не узнал белого человека, поскольку не было сомнений, что это был
привезённый с этой целью, и его похоронили там, где он упал; но я
сообщил об этом индейскому агенту, который послал за останками двух
отступников и забрал лошадей. Приближался сезон начала активных
операций на тропах и на ранчо, и, оставив парней охранять форт на время моего
отсутствия, я взял своих лошадей и отправился домой.




Глава XXI
Плоды заговора


Потеряв пятнадцать тысяч голов скота, я
начал планировать восстановление благосостояния компании. Скот
конвенции, который тогда был выше, бросается в глаза отсутствие
Северная покупателей. Джордж Эдвардс присутствовал на встрече, был достаточно осторожен
, чтобы не заключать никаких контрактов для фирмы, и полностью предупредил меня о ситуации
. Я был в затруднении; с казны простоя более
миллион, мое руководство стало бы объектом критики, если не я стала
действующего также в интересах моей компании. С другой стороны, над хребтом нависло опасное
облако, и пока оно не рассеялось, я чувствовал себя человеком
за которым послали, но он не хотел уходить. Падающий рынок в Техасе
это ободряло, но мой опыт предыдущей зимы оказал
смягчающий эффект, и я просто дрейфовал между неблагоприятными ветрами.
Но как только стало известно, что я вернулся домой, мои старые клиенты
обратились ко мне письмами и лично, желая продать и заключить контракт
на немедленную поставку. Погонщики стояли в стороне, боясь
верхних рынков, и я мог бы легко купить вдвое больше, чем мне требовалось
, не покидая ранчо. Травы выглядывали тут и
нет, положительные отзывы пришли из резервации, и еще я
сидели без дела.

Появление майора Хантера подействовало как стимул. Сообщения о новой администрации
были обнадеживающими — не от нашего молчаливого партнера, который
не симпатизировал доминирующей партии, а от других видных
акционеров, которые симпатизировали. Первоначальная троица — маленький майор, наш второй игрок,
и я — несколько дней валялись в тени деревьев и
обсуждали возможности, с которыми нам приходилось сталкиваться на тропе и ранчо. Эдвардс
упрекнул меня за мои страхи, сославшись на то время, девятнадцать лет назад
, когда мы простыми солдатами прокладывали себе путь через Укрепленную равнину
и благополучно доставил скот в Форт Самнер. Он даже подшучивал надо мной.
тот факт, что наши работодатели тогда никогда не колебались, даже если половина
Племя команчей было за границей, бродило по своим старым охотничьим угодьям, и
теперь я боялся горстки сторонников армии, подрядчиков и
владельцев концессий на бары. Эдвардс знал, что я буду терпеть его порицание
и оскорбления до тех пор, пока будет рассказана правда, и с майором, выступающим в роли
миротворца между нами, я, наконец, подчинился. С состоянием, которое уже было в руках
на исходе моего сорок пятого года, я разграбил
казначейство заключило контракт и закупило шестьдесят тысяч голов крупного рогатого скота для моей компании
.

Излишки лошадей были отправлены сверху, и весенняя кампания
началась всерьез. Старая фирма должна была ограничить свои операции
отборными бычками, распоряжаясь моим личным вкладом, как и раньше, в то время как я
собрал своих помощников, и мы начали получать законтрактованный скот сразу же
. Наблюдения научили меня, что у зимующих на Севере бивней
важно давать животным каждый возможный момент времени, чтобы
определить местонахождение до наступления зимы. Инстинкт бессловесного зверя таков
необъяснимое, но безошибочное. Владелец лошади может выбрать пастбище, которое кажется идеальным во всех отношениях, но животное отвергнет выбор человека и поселится на каких-нибудь каменистых холмах, где будет процветать, как садовое растение. Крупный рогатый скот, особенно быки, осваиваются медленно, и хороший летний отдых обычно укрепляет их, покрывая изнутри жиром, а снаружи — шерстью, защищающей от зимних бурь. Мне не терпелось как можно скорее перевести скот на новый выпас, и я позволил продавцам назначить даты как можно раньше
возможно, многие из них, соглашаясь поставить на бронь как только
в середине мая. Пришли десять вагонов, и тысяча коней-во
последние дни марта и в начале апреля началось еще с тридцать
тысяч голов скота на риск компании.

Все животные были уничтожены на техасском пастбище, и по их прибытии
на пастбище мало что оставалось делать, кроме как разбросать их по ранчо
для определения местонахождения. Я добрался до резервации с передовым стадом и был рад
узнать от соседних скотоводов, что мое предложение, сделанное
осенью ранее, прижилось. Мое предложение состояло в том, чтобы организовать все
скотоводы резерваций шайенн и Арапахо объединились в ассоциацию
для взаимной защиты. Сотрудничая, мы могли бы выступить единым фронтом
против наших врагов, узурпаторов, и бросить вызов их гнусным планам
взимания дани. Другие пастбища, кроме нашего, пострадали от пожара и
только что прошедшей зимы, когда подрезали изгороди, и я вернулся, чтобы найти своих
товарищей-скотоводов единицей организации. В агентстве было созвано собрание
Откликнулись все владельцы крупного рогатого скота в резервации, и была создана
ассоциация для наших взаимных интересов и защиты. The
резервация была легко способна содержать полмиллиона голов крупного рогатого скота,
племена были довольны новым порядком вещей, и мы поселились
с чувством безопасности, которого не испытывали уже много дней.

Но наше спокойное существование подверглось потрясению в течение месяца, когда
ковбой с соседнего ранчо, причем без всякой провокации, был застрелен
индийской полицией в торговом магазине агентства. Молодой человек
был популярным техасцем, и поскольку почти все мужчины, нанятые в
резервации, были выходцами с Юга, нашим ребятам было нелегко
были воздержаны от ответных действий. У техасцев было мало или вообще не было любви к индейцам.
в любом случае, и ничто, кроме политики в отношении
сохранения мирных отношений с племенами, не сдерживало их. В
иногда убийство крупного рогатого скота индейцами было упущено, пока они не
стал настолько смелым, чтобы оставить шкуры и головы на пастбище, когда
обратились к агенту. Но у аборигена, как и у его белого брата
, есть греховные пути, и влияние одного злого человека может легко
противостоять добрым советам полудюжины здравомыслящих людей, и
Агент квакеров обнаружил, что его задача не из легких. Скот гибнет
в удаленных и малолюдных местах, и до сих пор мы терпели, на
однако лучший класс индейцев, которые оказывают помощь, чтобы проверить
злоупотребления. Однажды мы с двумя мальчиками обнаружили группу из пяти человек
молодые самцы освежевывали говядину на нашем пастбище, и только мое присутствие
предотвратило столкновение между моими людьми и ворами. Но это было незадолго до
сезона сбора дикой сливы, и, поскольку мы готовились отпраздновать это событие
, убийство нескольких индейцев могло вызвать недоверие, и мы
Мы скрылись из виду и оставили их наслаждаться добычей.
С моей стороны это была чистая политика, так как мы могли пристыдить или унизить индейца, а
если бы насилие не прекратилось, мы могли бы возместить ущерб, удержав из арендной платы стоимость убитого скота.

 Наша организация для взаимной защиты была воспринята нашими врагами как
окончательный вызов. Пират сражается так же доблестно, как если бы его дело было правым,
и через посредников нам бросили перчатку,
и было объявлено, что конфликт достиг критической стадии. Я
никогда не обсуждал этот вопрос напрямую с членами клики, поскольку они
смотрели на меня как на лидера в сопротивлении их взиманию дани, но
косвенно их недовольство стало известно. Нас обвинили в том, что мы
отняли хлеб у них самих, что в некотором смысле было правдой,
но мы вернули его в десятикратном размере там, где он имел право быть, — среди
Индейцев. За исключением случайной бутылки виски, ничего из
полученной дани племенам не поступало, а делилось между
узурпаторами. Они разжирели на своем призвании, были наглыми и
Мы были непреклонны, а наши ответы на все попытки заключить мир были твёрдыми и по существу. Даже в тот поздний час я лично знал, что у клики были резервы, и если бы я пользовался поддержкой своей компании, то охотно пошёл бы на компромисс. Но об этом не могло быть и речи, и, доверившись новой администрации, мы вежливо попросили их взяться за кнуты.

 Фиеста, последовавшая за сбором урожая, стала знаменательным событием. Каждый пастух в резервации внес по говядине
на барбекю агент позаботился о том, чтобы присутствовали все главные вожди
обоих племен, и после двух дней пиршества агент
выступил с квакерской речью, настаивая на том, что связь между племенами и
пастухи должны соблюдаться в точности. Он рассмотрен в длину
жалобы на то, что до него дошла убийства скота, восходит к
молодой и беспечный, и отметил, терпение
скотоводы в том, чтобы не мстить, а вместо распространения банкет
тех, кто обидел их. В заключение он предупредил их, что
терпению белого человека был предел, и, хотя они надеялись жить в мире
, если кража говядины не будет немедленно прекращена, двойная
стоимость убитого скота будет удержана из следующей выплаты компенсации.
травяные деньги. Присутствующие вожди могли потребовать этого.
соблюдение веры среди своих молодых людей было во власти, если обязательство, к которому были приложены их подписи
, должно было соблюдаться в будущем. Ведущие
вожди обоих племен выступили в защиту, ссылаясь на свою неспособность
держать своих молодых людей в узде до тех пор, пока существуют определенные злые влияния.
на работе среди своего народа. Любовь к азартным играм и крепким напиткам
с каждым годом росла среди их мужчин, заставляя их забывать сказанное слово,
пока они не стали известны как воры и лжецы. Средство заключалось в изгнании
этих злых духов и доверии племенам наказать своих собственных
обидчиков, поскольку краснокожий человек не знал никаких законов, кроме своих собственных.

Фестиваль стоил того, и вселял надежду на будущее.
Тучи нависают над горизонтом, но и, при Одололела, я
получил телеграмму о том, что жалоба была подана против нас
национальный капитал, и что президент поручил
Генерал-лейтенант армии должен был провести расследование. Что именно должно было стать предметом расследования, оставалось только догадываться; возможно, нужно было выяснить, кто снабжал индейцев виски, или, вероятно, за этим движением стояли наши друзья в
Вашингтоне, и обещанная чистка армейских подразделений в Форт-Рино и его окрестностях уже началась. Прежде чем вернуться, я уладил кое-какие
неразрешённые дела, и, когда я прибыл в резервацию, среди владельцев скота
распространилась всеобщая тревога, вызванная самоуверенностью узурпаторов и несколькими случайными
замечания, которые были опущены. Ко мне обратились мои товарищи-ковбои,
и я, в свою очередь, телеграфировал нашим друзьям в Вашингтон,
прося позаботиться о наших интересах и защитить их. В ожидании ответа генерал П.Х.
Шеридан прибыл в Форт-Рино под гром фанфар, чтобы провести санкционированное расследование. Брат генерала, Майкл, был признанным лидером группы армейских прихлебателей и
интересовался концессиями на продажу спиртного. Таким образом,
ситуация приняла серьёзный оборот. Все ковбои в резервации
Мы пришли, ожидая, что нас вызовут на допрос, поскольку тогда было ясно, что для защиты наших интересов придётся бороться. Однако ни индейцам, ни скотоводам не дали возможности изложить свою точку зрения, и когда комитет из нас, скотоводов, обратился к генералу Шеридану, нас радушно приняли и вежливо сообщили, что расследование проводится в частном порядке. Я считаю, что за сорок лет враждебность Гражданской войны настолько ослабла, что честное мнение имеет право на выражение. И с должным учетом записи о
доблестный воин, я выношу вопрос, не были владельцами пол
млн. крупного рогатого скота в Шайенн и арапахо бронирования право на
слушаний в докладе было отмечено, что в результате того, для их
для удаления?

Я видел больше неприятностей на кантри-танцах, больше кровопролития в семье
вражда, чем когда-либо существовала или была пролита в резервации шайенов и арапахо
. Индейцы были довольны, арендаторы были довольны, но
искусно скрывая истинную причину всех без исключения раздоров, отчет,
каждое слово которого было сладостным, как звуки флейты, был составлен для
президент, рекомендующий вывезти скот. Было установлено
что имело место постепенное посягательство на свободы
племен; что арендная плата, получаемая с избыточных пастбищных угодий, имела
дурную тенденцию к нравственности индейцев, поощряя их
праздность; и что нынешняя система тормозит всякий прогресс в
сельском хозяйстве и промышленных искусствах. Отчет был поверхностным,
религиозно скрывающим правду, но имеющим дело с широкими обобщениями.
Если бы отчет исходил от какого-нибудь филантропического общества, он бы
остался незамеченным или был прокомментирован как шаг вперед в
интерес достойной филантропии, но в целом это был
великолепный образец использования слов для сокрытия
правды и маскировки нечестности.

За докладом последовал приказ президента об отстранении от должности. Если бы мы были
подданными деспотического правительства и склонили свои шеи, как крепостные, то
дело закончилось бы немедленным выполнением приказа. Но мы, американцы, гордились своими свободами, и нужно было обратиться к первому гражданину страны, президенту Соединённых
Штатов. Был назначен комитет из представителей Запада, который
к ним присоединились другие индейцы в столице страны, и было предложено передать
главному исполнительному органу голые факты и, по крайней мере,
попросить изменить приказ. Приказ был невежественным по своей сути,
жестоким и бесчеловечным по своим намерениям и заканчивался угрозой
применить военную силу правительства, если условия не будут выполнены
в течение определённого времени. Шайенны и арапахо
Компания Cattle, не говоря уже о других членах нашей
ассоциации, пострадавших в равной степени, насчитывала сто двадцать пять тысяч
поголовье крупного рогатого скота и множество бычков на его пастбищах, и если не будет оказана некоторая помощь
, странствующий человек, даже глупец, мог увидеть разруху, смерть и
запустение, смотрящие нам в лицо. К счастью, охотник был
фирма след дел так хорошо сидит в руке, что Эдвардс сможем закрыть
бизнес, таким образом освобождая мой активных партнеров для работы в комитете,
он и четыре других, предлагая действовать от имени нашей ассоциации в
призвав президента. Я был одним из последних, единственным в составе
делегации из Техаса, и мы соответственно подготовились и отправились в
Вашингтон.

Тем временем я оставил приказ начать отгрузку с удвоенной силой.
Приближался напряженный сезон на мясных пастбищах, и людей не хватало; но я
уполномочил бригадира прочесать местность, при необходимости послать в Додж,
снарядить десять транспортных отрядов и постоянно держать стадо скота
переезжаем на рынки. У нас было около шестидесяти пяти тысяч одиночных и
дважды перезимовавших коров, большая часть которых была в отличном
состоянии; но меня беспокоил сквозной скот, поскольку он
они были непригодны к отправке, и в сезон было слишком поздно их перевозить
на новом полигоне. Но та благословенная надежда, которая вечно живёт в человеческой груди,
позволяла нам надеяться, что президента обманом заставили отдать этот приказ и что он исправит всё, что натворил. Более оптимистично настроенные члены западной делегации
были уверены, что как только глава исполнительной власти поймёт истинную причину разногласий,
возникших в резервации, последуют извинения, нас всех пригласят на обед, и всё будет исправлено самым демократичным образом. У меня не было никакого
мнения, но продолжали ожидать худшего; ведь если бы приказ остался без изменений, нам пришлось бы отправиться в путь зимой и, возможно, в сопровождении негритянских войск. Вернуться в Техас означало бросить скот на произвол судьбы; двинуться на север означало обречь себя на смерть, если только нам не благоприятствовала бы суровая зима.

 По прибытии в Вашингтон все сенаторы и конгрессмены, владевшие акциями нашей компании, встретились с нами по предварительной договорённости. В столице было затишье, и мы надеялись, что президент сразу же примет нас, но задержка составила почти неделю. Тем временем
За это время было проведено несколько совещаний, на которых обсуждалась общая ситуация, и было решено изменить наши требования, не прося ничего лично для себя, а лишь изменив порядок в интересах гуманного отношения к безмолвным животным. Перед нашим приездом конгрессмен и два сенатора, политические сторонники главы исполнительной власти, случайно зашли поздороваться и попутно поинтересовались, что происходит между скотоводами и индейцами шайеннами и арапахо. Сообщения были какими угодно, только не обнадеживающими; хорошо известные
было признано упрямство президента; также было известно, что он
обладал непоколебимой храбростью при достижении цели. Те
кто не политические симпатии с партией власти
охарактеризовать президента как упрямый исполнительной власти, и мог видеть
практически без надежды на личное обращение.

Впрочем, дело было не опустился. О прибытии депутации
из скотоводы с Запада, сообщила пресс, их целей
полная, изложенных, а тем временем ждут на приеме, все
из нас сделали сено с должную осмотрительность. У нас с майором Хантером был мимолетный разговор
Мы нанесли визиты в военное и внутреннее министерства, взяв с собой сенаторов и представителей, которые были политически близки к главам этих ведомств, и засвидетельствовали своё почтение. Мы встретили нескольких старых знакомых, оставшихся от прежнего режима, и были радушно приняты. Теперь, когда бум на скот закончился, мы выразили желание возобновить прежние деловые отношения с правительством в качестве подрядчиков. В обоих департаментах было хорошо известно о существующих
проблемах в индейских резервациях, и дружеская
в результате был проведен запрос, который дал нам возможность полностью объяснить нашу позицию
. Мы с надеждой осознали тот факт, что существовал
заговор с целью нашего смещения, и были предложены самые дружеские предложения помощи
для улаживания этого вопроса. Общественное мнение - сильный фактор.
а поскольку столичная пресса ежедневно озвучивает наши жалобы,
на нас просто посыпались сочувствие и поддержка.

Наконец, была предоставлена аудиенция у президента. Западная делегация
была увеличена сенаторами и представителями до тех пор, пока
В состав комитета входила ровно дюжина человек. Многие из них были личными друзьями и ярыми сторонниками главы исполнительной власти. Были представлены рейнджеры, и мы сразу перешли к обсуждаемому вопросу. Член Конгресса из Нью-Йорка чётко изложил ситуацию, не стесняясь в выражениях, осуждая средства и процедуру, с помощью которых был отдан этот приказ, и в конце концов попросил отменить его или внести изменения, которые позволили бы эвакуировать страну без ущерба для владельцев и их стад. Майор Хантер, отвечая на вопрос о
Президент, изложил нашу позицию: что мы ни в коем случае не были злоумышленниками,
что мы оплатили нашу аренду заранее, с ведома и санкции
двух предыдущих министров внутренних дел, и только из-за отсутствия
прецедентом стало то, что они отказали в расторжении наших договоров аренды. Вскоре стало
очевидно, что об отмене приказа не могло быть и речи, поскольку
колебание в достижении цели, правильной или нет, не было
характерной чертой главы исполнительной власти. Нашим следующим шагом было изменение заказа
, поскольку его условия требовали, чтобы мы эвакуировали это
Осень, и каждый присутствующий здесь пастух подчёркивал тот факт, что перегонять скот в
разгар зимы — это поступок, на который не решится ни один опытный человек. Каждый шаг, почему и зачем, должен быть объяснён президенту, и по просьбе комитета я подробно рассказал о том, чему меня научили наблюдения за инстинктами и повадками скота: почему летом они поднимаются на холмы, плато и возвышенности, где ветер охлаждает их и защищает от насекомых; их способность предсказывать бурю зимой и
ищите убежища в ущельях и разрушенной местности. Я объяснил, что ни один из
крупный рогатый скот в резервации шайенн и Арапахо не был родом из этого
ареала, но родился где-то на расстоянии от трехсот до пятисот миль к
юг, добрая половина из них прибыла той весной; что
познакомить животное с его новым ареалом, на языке крупного рогатого скота, “определить местонахождение”
их было очень важно; что каждый практичный скотовод перегонял свои стада
на новый участок с травой весной, чтобы у них было достаточно времени
следует предоставить им возможность акклиматизироваться и ознакомиться с такими укрытиями
как предусмотрено природой, чтобы противостоять зимним штормам. В заключение я
заявил, что если существующий порядок можно было бы изменить таким образом, чтобы разрешить всему
сквозному скоту и непригодному для продажи оставаться на их нынешнем
пастбище на зиму, мы бы с радостью эвакуировали страну с
трава весной. Если бы такая помощь могла предоставляться постоянно, это
несомненно, спасло бы жизни сотен и тысяч голов крупного рогатого скота.

Президент, очевидно, был смущен справедливостью нашей молитвы.
Он проконсультировался с членами комитета, заявив, что ему следует
чтобы не сделать шаг назад, и
после бурного совещания с близкими друзьями, длившегося целый час,
он вернулся и отказался отменить или изменить свой приказ, сказав следующее:
«Если бы я знал, — сказал он, — то, что знаю сейчас, я бы никогда не отдал этот приказ, но раз уж я отдал его, я буду его придерживаться».

Отбросив все коммерческие соображения, мы обратились с просьбой от
имени беззащитных животных, и ответ президента разозлил большинство
членов комитета. В прошлом меня слишком часто упрекали.
коллеги легко выходили из себя, и я, естественно, смотрел на тех,
чья совесть отказывалась платить дань уважения, в то время как мои симпатии были
поглощены будущим благополучием четверти миллиона голов скота, пострадавших от
приказа. Прощаясь, мы разбились на группы, и единственный
протест, который ускользнул от кого-либо, был, когда представитель штата Йорк
отказался от руки исполнительной власти, сказав: “Господин президент, у меня есть мой
мнение человека, который признает, что он неправ, и отказывается это исправить ”. Два
десятилетия прошли с тех пор, как эти слова обличали неправоту на высоких постах,
были произнесены, и с тех пор слово говорящего перешло к молчащему
большинство. Я должен чувствовать, что эти воспоминания были неполными, я не
учтите, жертвы и потери престижа, что произнесение этих
расходы слова, ибо они были в разрыве политического дружба
никогда не был продлен.

Самодержавный строй удаления скота от шайенов и арапахо
бронирование родился в беззаконии и родила урожай, не имеющий аналогов в
летописи бесчеловечности. Когда последняя гавань, где мы могли укрыться, закрылась за нами,
я поспешил обратно и сделал всё, что было в человеческих силах, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу.
все имеющиеся в наличии люди и лошади были задействованы. Наша единственная надежда
заключалась в мягкой зиме, и если бы она нас подвела, дела компании
были бы закрыты безжалостной стихией. Как только стало известно, что
первоначальный заказ не был изменен, и в ожидании наплыва
западного скота рынки закрылись, что привело к серьезным коммерческим потерям.
Каждое копытце одинарных и двойных перезимовавших коров, имевшее ценность на рынках
, было отправлено независимо от цены, в то время как я умолял друзей в
Чероки-Стрип предоставить убежище для непригодных и наше хранение
перегонный скот. К счастью, снижение цен на живой скот и
большие потери, понесенные прошлой зимой, помешали заполнить
выгон до его осеннего максимума, и с помощью денег, молитв и просьб я
убедил владельцев пастбищ и обеспечил пастбища для семидесяти пяти
тысяч голов. Задолго до окончания сезона перевозок я задействовал
все принадлежащие фирме суда на «Орлином вожде» и начал перегонять
перегонный скот на новые пастбища. Зима и
снежные бури застали нас в пути, но у нас было мало времени
наши головы, и вместо того, чтобы увидеть весь наш скот обрабатывается негр-солдат,
мы несли наше бремя, если не безропотно, по крайней мере, в соответствии
с нашей оккупации. Я всегда осуждал бесполезную сквернословную лексику, и все же
для моих ушей было музыкой слышать, как люди обвиняют наших врагов, высоких и низких,
в нашем нынешнем затруднительном положении. Когда были отправлены последние коровы, был проведен заключительный облавный забой.
в начале у нас было более пятидесяти тысяч голов крупного рогатого скота.
в ведении двенадцати хозяйств. Штормы нанесли нам на пути, но мы
в них выветрился, и, наконец, повернулся стада свободно в лицо
метель.

Угнанный скот, чужаки на чужой земле, брели к заборам
и были до смерти изрезаны колючей проволокой. В начале января
с севера на равнины обрушилась самая сильная метель в истории,
и бедный бродячий скот был загнан к возвышенностям и замёрз насмерть
у заборов. Из всех ужасных зрелищ, которые можно увидеть за
обычную жизнь на полигоне, ничто не сравнится со страданиями и
смертями, свидетелями которых мы ежедневно становились в январе
зимой 1885-86 годов. Я остался на полигоне и ушёл
Люди в зимних лагерях на каждом пастбище, где у нас был скот, были бессильны помочь дрейфующему скоту. На следующее утро после сильной бури я вместе с другими поехал к южной части забора на водоразделе и увидел тысячи наших коров, сбившихся в кучу у забора. Многие из них замёрзли насмерть, частично проткнув проволоку и повиснув на ней. Мы перерезали заборы, чтобы
они могли добраться до укрытия, но ноги многих из них были так сильно
обморожены, что при движении кожа лопалась, и копыта отваливались. Сотни молодых бычков бесцельно бродили
на hoofless пни, а их хвосты треснул и сломался, как
сосульки. В углах и укромных уголках ограды погибли сотни людей
прижатые к проволоке, их тела образовывали подъемную лестницу, позволяющую
опоздавшим перешагивать через мертвых и умирающих, когда они проходили мимо с
яростью шторма. Я был солдатом и видел печальные зрелища, но
ничто не могло сравниться с этим; мычание замерзающего до смерти скота
растопило бы непреклонное сердце. Все, что мы могли сделать, это перерубить
заборы и пустить их по течению, ибо остановиться означало умереть; и когда разразился шторм
успокоенный человек мог бы пройти несколько миль по телам мертвых животных.
Никакое перо не может описать душераздирающими подробностями, что зимние; и
спустя годы или пока их останки имели коммерческую ценность, а
путник мог бы проследить юго-линии ограждений по отбелки кости
что лежало в валках, блестящие на солнце сугробы, чтобы напомнить
нас заключительная глава в истории шайены и арапахо
Скотоводческая компания.




ГЛАВА XXII
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ


Последующая история злополучного скота шайенн и арапахо
Компания-это легко сказано. Более девяноста процентов скота, двинулись под
распоряжение Президента пропали без вести во время загона следующие
весна. Немногие выжившие были жалкими предметами, за исключением ушей и хвостов,
в то время как их рога, как коренные, так и у основания, были заморожены до тех пор, пока не обвисли
в неестественных положениях. По сравнению с предыдущей, зима
1885-86 годов, за исключением великой январской метели, была
менее суровой из двух. На фирменном полигоне в районе Чероки-Стрип наши потери
были намного меньше, чем прошлой зимой, благодаря
Дело в том, что еды было в изобилии, а в последний год почти не было ни дождя, ни снега. Если бы нам разрешили перезимовать в стране шайеннов и арапахо, учитывая, что у нас был защищённый от непогоды пастбище, а скот был полностью укрыт, то десять процентов потерь от непогоды были бы консервативной оценкой. Как управляющий компанией, я потерял пять ценных лет и более четверти миллиона долларов. Время сгладило мои обиды, и теперь остаётся только боль от бесчеловечного обращения с безмозглыми животными. По сравнению с результатами, насколько гуманнее это было бы
нужно было приказать негритянским войскам из Форт-Рино перебить скот или самим перерезать заборы, и пока наши владения возвращались в Техас, положиться на милость
команчей.

 Теперь я прекрасно понимаю, почему деловой мир боится политических перемен в администрации. Какой бы ни была политика одной политической партии, другая, придя к власти, провозглашает противоположные лозунги. Например, несколько лет назад правительство
предложило вознаграждение за производство сахара в домашних условиях, стимулируя
промышленность в Луизиане, а также в моем приемном штате. Последовала смена администрации
, вознаграждение было отменено, и если бы
страховые компании своевременно не отменили свои риски на сахарных заводах, то
убытки от пожара были бы ужасающими. Политика никогда не влияет
мое занятие всерьез; в самом деле, я обильно наживались за счет
расточительность и бесхозяйственность режима реконструкции в Техасе,
и снова встретил разгром моя жизнь в руках генерала
правительство.

В связи со снижением спроса на мелкий рогатый скот в сочетании с двумя
суровые зимы, старые фирма охотника, Энтони & ко. созрела для
растворение. Мы пользовались кремом пока он длился, но
условия меняются, что приводит к необходимости ограничить и ограничить наши
бизнес. Это противоречило нашей политике, хотя весна 1886 года
застала нас в пути с шестнадцатью стадами для фирмы и четырьмя с моего собственного ранчо
, половина из которых находилась на контрактной основе. Последовало засушливое лето
, и тысячи ослабевших коров погибли в пути, в то время как
разорение и банкротство были уделом большинства погонщиков. Мы
пережили засуху на тропе, досрочно продав наш незастеленный скот.
и до начала сезона поставок говядины наш ассортимент в Аутлете,
включая good will, содержание крупного рогатого скота, верховых лошадей и
улучшения, был продан компании из Канзас-Сити, и старая фирма
прекратила свое существование. Тем временем я покончил с делами компании .
Компания "Шайенн и Арапахо", возвращающая акционерам небольшую долю от первоначальных инвестиций
, списывая мои убытки на оплату обучения в
завершение моего образования в качестве пастуха.

Производственные мощности моих ранчо в прошлые годы надежно обеспечивали меня
преодолев все финансовые трудности. Поскольку все внешние связи были разорваны,,
Тогда я смог уделить свое личное внимание ранчо в Техасе.
Мне повезло, что у меня были способные управляющие ранчо, потому что за время моего почти
продолжительного отсутствия наблюдался устойчивый рост, а также тщательное
управление моим смешанным скотом. Улучшенное стадо, насчитывающее теперь более
двух тысяч, было гордостью моих операций с живым скотом, в то время как мои бычки с чистокровностью
на четверть и три восьмых принадлежали к отдельному классу.
Мы разводили более тысячи наполовину и на три четверти чистокровных бычков
Я ежегодно отбирал лучших особей и постоянно импортировал их в головное стадо. Результаты были очевидны, и пока продолжался путь, мой скот охотно покупали на рынках Верхнего прерийного пояса. В течение следующих нескольких лет я сам выращивал бычков, обычно закупая их заранее. Дни пути были сочтены; в 1889 году последнее стадо покинуло Техас, и многие северные штаты
нас изолировали, и впоследствии мы были вынуждены отправлять скот по железной дороге
для выполнения контрактов в верхних районах.

 Когда Канзас изолировал техасский скот, Додж был заброшен как
Рынок скота. Тропа шла на запад, сначала в Лакин, а затем в Трейл-Сити, на границе с Колорадо. Весной 1888 года, когда я пытался пройти через первую точку с четырьмя стадами из Пан-Хэндла, я нарушил карантинное соглашение. Скот был продан в Вайоминге, и я намеревался не останавливать стада, а просто пополнить запасы по пути. Но к югу от реки нас встретила делегация,
которая сообщила мне, что карантинный съезд уже начался, и
попросила меня не пытаться пересечь Арканзас. Я объяснил, что мой
крупный рогатый скот был из-за границы в Техасе, до сих пор ходил беспрепятственно
куда бы он ни пожелал, и что мне не по пути поворачивать
на запад и ехать через Колорадо. Комитет проявил благоразумие, посмотрел
на передовое стадо и увидел, что я перегоняю стадо с отбором, и
в конце концов пригласил меня изложить свое дело на съезде. Я
сопровождал людей, посланных предупредить меня, и после долгих переговоров
Мне разрешили обратиться к собранию. В нескольких кратких словах я изложил
пункт моего назначения, откуда я родом, и качество скота, составляющего
мои стада, и пригласил всех сомневающихся сопровождать меня через реку и
осмотреть поголовье. К счастью, несколько скотоводов на съезде
знали меня, и я был освобожден, пока ассамблея переходила к
исполнительному заседанию для рассмотрения моего дела. Запрет действовал в
Лейкин, и я был вынужден прибегнуть к дипломатии, чтобы пересечь реку
Арканзас со своим скотом. В долине стояла теплая, душная погода.
Моей первой идеей было раздобыть бочку бутылочного пива и
отправить ее на съезд, но в городе было сухо. Я перерыл все
аптеки и ближайший подход ко всему, что могло бы взбодрить
и стимулировать, - это Hostetter's Bitters. Действовали сухие законы
строго соблюдались, но я подписал “смертный приговор” и заказал упаковку,
в которой аптекарь отказал мне, пока я не объяснил, что у меня есть четыре комплекта
о мужчинах, которые были со мной, и о том, что мы заразились малярией, когда спали на земле
. Мое оправдание победило, и, взвалив ящик биттерса на плечо, я
отнес его в ближайшую конюшню, где написал записку с
мои комплименты, и оба отправлены негром к задней двери
конференц-зала.

Когда заседание было отложено на ужин, мое дело выглядело безнадежным. Были сильные настроения
против приема любого скота из Техаса, все бывшие
привилегии должны были быть отменены, а право на карантин в отношении
любой части или штата было заявлено как прерогатива свободного народа. Участники
конвента терпеливо выслушали всех присутствующих ораторских талантов
, и мои друзья питали слабую надежду, что, как только разные ораторы
освободят свои умы, им станет легче относиться ко мне,
и, возможно, в моем случае было бы сделано исключение. Во время
дневной сессии я часто получает сообщения от конвенции, и
по совету друга я начал перепалку во второй
дело горькое. Там были только три аптеки в городе, и как
Я был в неведении закона, я, естественно, пошел обратно к аптекарю из
кого я обеспечил себе первое дело. К моему удивлению, он отказался удовлетворить мои
потребности и высокомерно сообщил мне, что одна заявка в день - это все, что
закон разрешал ему продавать любому человеку. Получив отказ, я обратился к
другой аптеке, и меня приветствовал владелец, который раньше управлял
салуном в Додже. Он узнал меня и назвал по имени, а после того, как мы
познакомились заново за рецептом, мне конфиденциально сообщили, что я
могу занять весь его дом и чувствовать себя как дома, даже если штат Канзас
будет возражать и ему придётся отправиться в тюрьму. Мы оба
сожалели, что старые добрые времена в штате прошли, но я
прислал ещё один ящик горького ликёра и коробку сигар и терпеливо
сел ждать результатов. Поскольку к середине дня ничего не изменилось, я разослал третью порцию угощений и
час спустя он лично позвонил в дверь конференц-зала.
Привратник отказался впустить меня, но я поймал его остекленевший взгляд,
и получил в ответ хитрое подмигивание, в то время как бутылка биттера уютно устроилась за
расстегнутой пазухой его рубашки. Надеясь, что знамения были благоприятными, я
извинился и удалился, но вскоре за мной послали и
сообщили, что в мою пользу было сделано исключение и что я могу
пересечь реку по своему желанию и удовольствию. В промежуточный период ожидания, в
случай у меня был успешный, я изучал немного слова благодарности, и
Когда я встал, чтобы выразить свою признательность, меня прервал хор голосов:
«Давай, Рид! Давай, старый вор-конокрад! Убирайся из города, или мы тебя повесим!»


Покинув город, я занялся мирными делами фермера. Вскоре возникла необходимость в огораживании пастбищ.
Сначала был огорожен участок Клир-Форк, а несколько лет спустя владельцы
пастбищ, примыкающих к ранчо Дабл-Маунтин, захотели огородиться, и я
присоединился к общему обычаю. На последнем пастбище я владею чуть
более чем миллионом акров, в то время как там есть двести участков
из школьной земли, входящей в состав моего западного пастбища, за которое я плачу номинальную арендную плату
за его использование. Весь мой скот сейчас сортирован, и, хотя для его выращивания не прилагается никаких усилий
, появление заводов по производству хлопкового масла и других
источников спроса всегда давали мне возможность расти. Я
клеймил до двадцати пяти тысяч телят в год, и
только этому источнику дохода я приписываю основание моего нынешнего
состояния. Потомство коровы в моем штате является источником богатства.
доказало, что дает постоянный урожай практически без усилий со стороны
земледелец. Опыт научил меня, что вопреки военному правилу двигаться по пути наименьшего сопротивления, нужно следовать туда, где природа оказывает наибольшую помощь. Поскольку я живу в стране, где можно только пасти скот, я всегда добивался успеха, сохраняя местные травы и разводя только самый лучший скот. Я воспитал своих сыновей так, чтобы они наблюдали за этой экономикой природы, и ни один плуг никогда не испортит поверхность, на которой мои коровы паслись из поколения в поколение, принося прибыль и удовлетворение своему владельцу. Где когда-то я был покупателем в
закупаю партии лучших штаммов крови в стране, теперь я являюсь
продавцом сотен и тысяч голов, акклиматизированных и родных для данной местности
почвы. Один человек занимается своим ремеслом, а другой - своим товаром, и
ошибки моей жизни справедливо упрекают меня в том, что я иду путями, далекими от
моего законного призвания.

Между пастухом и его стадами существует тесная взаимосвязь. Мое
понимание характера крупного рогатого скота превосходит мои наблюдения за человеческой семьей
. Поэтому я хочу признаться в своей огромной любви к домашнему скоту.
 Когда они голодны или замерзли, больны или расстроены, они выражают
насколько я понимаю, они разумны, и когда ночные опасности
, буря и давка угрожают их миру и безмятежности, они
инстинктивно обращаются к человеческому голосу, как к убежищу. Когда стадо укладывалось спать на ночь
и вдалеке выли волки, мальчики на страже
легко успокаивали спящий скот, просто повышая голос в
песне. Желание самосохранения, присущая животной расы, но
пока людей держали наблюдение и охрану, спящую скотину не было
страх перед общим врагом. Инцидент, который я не могу объяснить, но был
свидетелем, произошел во время войны. С переводом скота на
Армия Конфедерации мы получили партию скота из Техаса. Один из
мужчин, сопровождавших стадо, обратил мое внимание на бычка
и удостоил меня заявлением, что животное любит музыку, — что его можно
выманить из стада пением. Чтобы доказать свое утверждение, мужчина
спел то, что он назвал любимым блюдом бычка, и, к удивлению каждого из присутствующих солдат
, прекрасная, большая пятнистая говядина вышла из-под
тысячи других людей замерли, очарованные этой простой песней. В моем младшем
в те дни мой голос считался музыкальным; я могла петь народные песни своей страны
лучше, чем в среднем, и когда пастухи покинули нас, я была
рада видеть, что мои вокальные данные восхитили опоздавших из
Техас. Не прошло и недели, как я смог вызвать его на дуэль песней, когда я так сильно
влюбился в техасца с широкими рогами, что сохранил ему жизнь
из-за моей нелояльности. В ежедневном выпуске для армии мы сдерживали его
как можно дольше; но когда наши запасы иссякли, и он бы
на следующий день пошел ко дну, я тайно вырезал его в
ночью я отвёл его на несколько миль в тыл, чтобы спасти ему жизнь.
Через год он вернулся с очередной партией говядины. Товарищи,
которые были в курсе, не поверили бы мне, но когда мы, армейские пастухи,
вчетвером запели «Скалу веков», бык вышел и поприветствовал нас
с молчаливой благодарностью. Мы наслаждались его обществом больше месяца, я
мог окликнуть его песней, насколько хватало голоса, и когда смерть
снова стала угрожать ему, мы отвели его в тыл, и больше о нём никто
не говорил. Как бы я ни был предан Югу, я бы лучше дезертировал,
чем увидел, как этого быка отправляют на бойню.

Завершая эти воспоминания, я хочу засвидетельствовать свою признательность
людям, которые сделали всё возможное, чтобы мои усилия увенчались успехом. Помимо моей семьи, два самых приятных
воспоминания в моей жизни — это мои старые армейские товарищи и парни,
которые работали со мной на полигоне и на тропе. Когда люди прошли через трудности
вместе, делили тяготы в поле и у костра, как настоящие
товарищи, между ними возникает неописуемая связь, которая
позорит любые попытки притвориться братскими. Да, среди сотен
Тысячи людей, работавших на нашу старую фирму на тропе,
гордятся тем, что могут вспомнить о прежних связях. Я никогда не уезжаю из дома,
не встретив людей, разбросанных повсюду, многие из которых преуспели,
которые подходят ко мне и говорят: «Конечно, вы меня не помните, но я
ездил по тропе с вашим скотом — из округа Сан-Саба в 1877 году. Джейк де
Пуйстер был бригадиром. Кстати, ваш старый партнёр, маленький майор-янки,
ещё жив?» Знакомство, возобновлённое таким образом,
всегда было хорошим предлогом для того, чтобы отложить все дела, и подарило мне немало счастливых часов
пережил ли я заново с одним из моих бывших парней опыт прошлого
.

Я хочу сказать напутственное слово от имени людей моей профессии.
Их главной добродетелью была безупречная честность. Погонщик с устоявшейся репутацией
мог въехать в любой населенный пункт за месяц до прибытия
своего скота, и любой торговец или банкир предоставил бы ему кредит на основании
сказанного им слова. Когда тропа оборвалась и романтика Запада закончилась
, эти же люди были востребованы в качестве директоров банков или хранителей
трастовых фондов. Они были просты, как сама истина, обладали суровым
чувство справедливости, что, казалось, направляли и направляют свои жизни. На одном
праздник несколько лет назад, я неожиданно упал вниз с моим двойником
Горы на ранчо, чтобы старая корова городок на железной дороге. Это был наш постоянный бизнес-центр
, и я держал там небольшой банковский счет для текущих расходов на ранчо
. Так случилось, что мне срочно понадобились деньги, но по достижении
села были найдены банки закрыты, так как был День труда. Случайно встреча
старая ковбойская, кто был директором в банк, с которым я вел дела,
Я притворился, что отчитываю его за свое разочарование, и завел свой
предъявление обвинения путем вопроса: “Каким банком Джима кроу вы управляете, в любом случае?
”

“Ну, теперь, Рид”, - сказал он в извинение: “я действительно не знаю, почему
банку следует закрыть на сутки, но для этого должна быть причина для этого. Я не обращаю особого внимания на эти вещи.
но есть наш кассир и
бухгалтер, вы знаете Хэнка и Билла, парней, отвечающих за банк.
Ну, они время от времени собираются вместе и закрывают её на
день. Я не знаю, зачем они это делают, но эти старики знают историю,
и вы можете поспорить на свою последнюю корову, что для закрытия есть веские
причины».

Братская связь между ковбоями напоминает мне о печальной судьбе одного из моих
старых боссов. Бригадир, о котором идёт речь, был преданным человеком,
работавшим на фирму во время её существования, а затем у меня на службе. Я
бы доверил ему своё состояние, моя семья была от него в восторге, и
не раз он рисковал жизнью, защищая мои интересы. Когда моя жена закрывает глаза на недостатки мужчины, можно с уверенностью
сказать, что в нём есть что-то хорошее, даже если он пьёт. В свободное время и в приятной компании этот мужчина
Он пил до беспамятства, и когда он был пьян, в нём просыпался дух безобидного озорства, чередовавшийся с неконтролируемыми вспышками гнева. Хотя обычно он был безобиден, как котёнок, отказ выпить с ним был смертельным оскорблением, и однажды он прострелил незнакомцу ноги за то, что тот отклонил его приглашение. На него подали жалобу, и шериф, не зная этого человека, по глупости послал мексиканского помощника для ареста. Даже тогда, если бы
была проявлена обычная вежливость, досадный инцидент мог бы
удалось избежать. Но чрезмерная официозность со стороны офицера
разозлила старого босса трейла, который пришел в ярость, бросив вызов
заместителю шерифа, и последовала перестрелка. Мексиканец был убит при первом пожаре.
мой человек беспрепятственно сел на лошадь и вернулся на
ранчо. Я отсутствовал в то время, но моя жена посоветовала ему пойти в
и сдача в соответствующие органы, и он повиновался ей, как
ребенка.

Мы все смотрели на него как на члена семьи, и я воспользовался лучшим советом
. Однако обстоятельства были против него, и, несмотря на
За умелую защиту он получил десять лет. Никто не усомнился в справедливости приговора, закон должен быть соблюдён, и беднягу отправили в тюрьму отбывать наказание. Мы с женой скрывали это от младших детей, которые постоянно спрашивали о его возвращении, особенно мои младшие девочки, у которых он был любимцем. Этот случай был хуже похорон; он не
забывался, и не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не спрашивал о
пропавшем человеке; дети видели его во сне и просыпались.
чтобы спросить, приходил ли он и принёс ли им что-нибудь. Это
в конце концов подействовало на нервы моей жене, старшие мальчики знали правду, а младшие дети начали сомневаться в правдивости своих
родителей. Правда постепенно просачивалась наружу, и после того, как он отсидел год в тюрьме, я начал кампанию за его помилование. Моему влиянию в политике штата всегда уделялось больше или меньше внимания.
Обратившись к своим друзьям, я составил петицию, которую подписали все видные политики этого округа.
прошу о помиловании моего бывшего бригадира. Губернатор был
моим хорошим другом, желавшим оказать мне услугу, и благодаря его
влиянию нам удалось добиться такого смягчения приговора, что после отбытия наказания
два года заключенный был освобожден и вернулся на ранчо. Он был все тем же
милым человеком, которого терпела моя жена и ласкали
дети, и он отказывался покидать дом больше года. Всегда осторожный
чтобы избавить его от искушения, мы с женой надеялись, что этого урока
ему хватит на всю жизнь, но в неурочный час он напился,
и застрелил своего лучшего друга.

За второе преступление он получил пожизненный срок. Мое сожаление по поводу
его помилования и последующей гибели людей повлияли на меня
как никакое другое событие в моей карьере. Этот человек умер бы
для меня ни один из моих, и, как мне казалось, быть щедрым актом человеку
в тюрьме оказался проклятие, которая преследовала меня в течение многих лет. Но все это
Ну теперь между нами. Я взял за правило навещать его по крайней мере раз в
год; мы обсудили этот вопрос и пришли к выводу
что закон справедлив и что он должен оставаться в заключении до конца года.
до конца своих дней. Таков наш договор, и, как ни странно, мы оба чувствуем себя в безопасности и спокойствии, которых никогда не испытывали за год его свободы. Надзиратели сообщают мне, что он образцовый заключённый, совершенно довольный своим заточением; и я пообещал ему, что после его смерти, независимо от того, случится ли она раньше или позже моей, его останки будут перевезены на ранчо и преданы тихой земле в каком-нибудь уединённом месте.

За любой успех, которого я, возможно, достиг, должное признание должно быть
дана моя помощница. Я был благословлен такой женой, какая выпадает на долю
немногих мужчин. Как только в результате нашего союза родились дети и был создан домашний очаг
семья стала магнитом в моей жизни. Не имело значения,
куда привела меня моя профессия или как долго я отсутствовал дома,
путеводной звездой были жена и семья, которые поддерживали меня. Наш первый домик,
давно превратившийся в пепел, живет в моей памяти как дворец. Меня
не было во время его сожжения, но отцу моей жены всегда нравилось
рассказывать историю о своей дочери. Старший Эдвардс клеймил
телята находились примерно в пяти милях от домашнего ранчо, но, заметив
сигнальный дым от горящего дома, он и его команда отпустили скот
, сели на лошадей и, сломав шею, поскакали на помощь
темп. Когда они прибыли на место происшествия, наш дом был объят пламенем, и
не было никакой перспективы спасти что-либо из его содержимого. Дом стоял
на некотором расстоянии от других построек ранчо, и поскольку не было никакой
опасности распространения огня, ничего нельзя было поделать, и
пламя имело неоспоримую власть. Причина пожара была неизвестна, мой
жена в это время была в доме своего отца; но, обнаружив пламя
она схватила ребенка и побежала к горящей хижине, вошла в нее
и спасла маленький жестяной сундучок, в котором хранились ее девичьи безделушки и
тысячи свидетельств о сомнительных земельных суммах. Когда ворвались мужчины
моя жена сидела на жестяном сундуке, окруженная детьми,
все они жалобно плакали, совершенно не осознавая того факта, что она спасла
основу моих нынешних земельных владений. На постройку хижины ушло две недели
, ее содержимое ничего не стоило, но у меня не было никаких записей
из номеров сертификатов и присутствия духа моей жены
или интуиции в чрезвычайной ситуации вся заслуга отдается спасению земли
сума. Много было жен добродетельных, но ты превзошла их
все. Составление этих воспоминаний было очень приятное занятие. В этом
подведении итогов моей активной жизни многое было опущено; и опять же,
кажется, произошло безнадежное повторение с повторяющимся
годы для посева и сбора урожая приходят ко всем нам со сменой сезонов.
круговорот. Четверо моих мальчиков забрели далеко в поле, готовясь к
сами, не довольствуясь тем, что их сдерживают старшие братья
которые взяли на себя активное управление моими ранчо. Один плохой генерал
все же лучше, чем два хороших, и на ранчо должен быть руководитель
если мы хотим добиться успеха. Я по-прежнему слежу за происходящим, но
грубая, тяжелая работа теперь ложится на плечи молодых, и я обнаруживаю, что мне поручено
развлекать третье поколение семьи
Энтони. Несмотря на мои годы, я все еще наслаждаюсь хорошей верховой лошадью.
не проходит и дня, чтобы я не проезжал от десяти до двадцати миль. Есть
максима range гласит, что “глаза босса делают жирную лошадь”, и на
поставках скота, облавах и клеймении само мое присутствие заставляет
дела двигаться быстрее. Я все еще могу дать указатели мальчиков
обработка больших органов скот, ранчо наряды, кажется, знаю
что мы старые скотоводов было мало пользы для современного живописного
ковбой, если он является разносторонним человеком и может доставить товар в любую
чрезвычайной ситуации.

Осталось пробежать всего несколько лет из отведенного мне срока, и я нахожу себя в состоянии
полного наслаждения всеми своими способностями, готовой к игре со своим
внуки или пошутить с другом. Мои младшие девочки
показывают себя замечательными товарищами, всегда готовыми к
прогулке верхом или поездке в город. Для семьи Энтони всегда было
характерно, что они умели ездить верхом ещё до того, как научились
ходить, и я вижу, что третье поколение идёт по стопам старших. Мои
внуки научились обращаться с верёвкой раньше, чем научились читать, и то, что их жизни были спасены, является одним из свидетельств милосердного провидения, поскольку их почти невозможно удержать от шалостей
и опасность. Запретить один ездить на некоторых опасных лошадь служит только
чтобы усилить его беспокойство мастера вне закона, и изгнать его из
брендирование ручек означает скорейшее возвращение с или без предлога. О
однажды, на горный двухместный ранчо, загоны с полной
тяжелый скот, я начал спускаться на ручки, но встретил двух моих внуков
поднимались на холм, и заметил как на ладони, что было
беда. Я остановил мальчиков и поинтересовался причиной их слез, когда
самый младший, босоногий, круглолицый малыш, сказал мне между
его рыдания: “Дедушка, ты—ты—ты лучше держись подальше от этих
загоны. Папа зол, как шершень, и— и...и он обманул нас — да, обманул.
сделал. Если ты будешь валять дурака там, внизу, он — он— он просто измотает тебя - ты совсем выбьешься из сил.

Если это стенограмма моей жизни когда-нибудь достигнет достоинства
публикации, случайный читатель, в предоставлении мне кредита на успех,
следует помнить о возможности моего времени. Мой жребий пал на
пальмовые дни золотого Запада, с его неуловимым очарованием, теперь в прошлом
прошли и никогда не вернутся. Выражая это сожаление, я хочу добавить
что мои ошибки теперь вспоминаются как розга, которая привела
меня к пониманию более высоких идеалов, и как последнее свидетельство того,
что жизнь стоит того, чтобы жить.