Только друзья? Оnly friends

Странный невиданный зверь притаился за дверью жизни, лишь слегка он скребется своими мохнатыми лапками, показывая, что не забыл о нас, помнит каждую детскую черточку, шутку, проделку...
Тик-так, тик-так, так, так...
Раскаты грома стучали, словно в закрытые двери, в испуганные сердца ребят, которые упрямо шли вперед к своей цели. Молния освещала зловещие лица лесных великанов-деревьев, но самое страшное, что сильно промокла одежда, которая и без того была не по сезону легкой, пока мы добрались до нашего тайного убежища она облегала детские тела, что продрогли до костей.
Под самыми еловыми ветками был небольшой лаз, куда замерзшие и испуганные, мы протиснулись и оказались в сухой и маленькой комнатке с одной кроватью и деревянным столиком. Свечку, что стояла на нем, мы сразу разожгли, и веселый огонек запрыгал по пустым стенам холодного домика.
- Нужно снять мокрую одежду- иначе заболеем, - скомандовал Димка.
- Легко сказать, она совсем прилипла к моему телу, - почему-то шепотом сказал Русланчик, раздеваясь.
- У  меня очень руки замерзли и не слушаются, - сказала я , стуча от холода зубами.
- Иди сюда, горюшко, - скомандовал Димка, аккуратно сняв мою кофту и завернув меня в старенькое одеяло.
Стало немного теплее, хотя мои бантики потерялись в лесу, а мокрые волосы облепили тело, мешая мне согреться полностью. Мальчишкам было значительно хуже, ведь одеяло было одно.
- Так не годиться, если вы ко мне не прижметесь под единственным одеялом- мы замёрзнем к утру, и наши холодные трупики найдут здесь не скоро,- подползая к ребятам, сказала я.
- Ты права, мы многое пережили, для нас не сложно будет согреть друг друга, - с сомнением в голосе произнес Димка, странно покосившись на Руслана.
*Что приносит ночь? *
Глаза друга лишь вспыхнули на мгновение, когда я почувствовала ледяное жилистое тело, смело прижавшееся ко мне.
- Ты бы больше кушала, одни кости в разные стороны выпирают, - закряхтел недовольный Димка.
- Конечно, я - не учительница из девятого класса, - обиженно бормотала, еле шевеля губами.
- А мне нравится, словно ангелочек, - проговорил Русланчик, еще ближе прижимаясь ко мне. Моему боку стало особенно жарко от его громкого сопения, только озноб все усиливался, а пламя медленно начинало кружить по потолку, закрывая больные глаза и унося больное сознание в небытие.
Где-то далеко, словно из другого мира, неслось:
- Кажется она здорово простудилась. Нужно развести костер и растереть ее тело насухо.
- Принесу веток, а ты разберись с высокой температурой.
Я чувствовала, как где-то на другой планете, тело девочки растирали старым одеялом, было больно и стыдно, но руки совершенно не слушались. Потом меня, словно куколку, спеленали и уложили рядом с теплым пламенем, только холод все еще бродил по моим жилам, заставляя тело дрожать и покрываться крупными мурашками, которыми всегда покрывалось мое тело от холода.
Я пыталась рассказать мальчишкам, что мне совсем не страшно, что мы с папой даже по снегу босиком ходили, только язык не слушался, а глаза не открывались.
- Знаешь,  видел по телевизору, что замерзших может согреть только человеческое тело, только нужно...
- Не придумывай, замечаю твои далеко не дружеские взгляды, что ты кидаешь на нее. Это глупо?
Мне хотелось узнать голоса, разобраться: кто сейчас говорит, но гул в ушах мешал, превращая мальчишек в инопланетян со странными кубическими головами с гулкими чужими звуками.
- Сейчас не это важно. Тебе придется бежать за взрослыми, а я буду согревать ее, как смогу. Ответственность на себя возьму!
- Мчусь со всех ног, но ты к ней не притронешься. Понял.
По шуму рядом можно было догадаться, что инопланетяне ведут странную и непонятную битву, которая продолжалась не долго, потому как они расползлись в разные стороны и занялись своими делами.
Один улетел, обещая скоро вернуться, как Карлесон, что живет на крыше, а второй - медленно снимал с себя шкуру, потом другую, и, наконец, прижал меня к себе крепко, качая и напевая какую-то песню. Ее мелодия все неслась ввысь через боль и сомнения, выше и выше, пока не скрылась в сиянии ярких звезд и душевных терзаний.
Стало немного теплее. Я приходила в себя. Укутанную в одеяло, кто-то тащил меня на своей спине, всхлипывая и ругаясь. Возможно, ему было тяжело, потому что он плакал, или мне так казалось, но вскоре моим мучениям пришел конец. Все померкло, и сознание покинуло мое измученное тело.
*Судьба*
Очнулась я уже в больнице. Оказалось, что у меня серьезное воспаление легких. Долгое время вопрос стоял о жизни и смерти, поэтому ко мне никого не пускали, только приходила мама и плакала, не переставая обнимать меня и целовать.
Это сильно тревожило сердце, которое хотело о многом спросить, но боялось. Поэтому я просто молчала, только из глаз вытекала лишняя боль, та, что не умещалась внутри, которую выдавливало что-то наружу из моего больного тела. Память, словно нарочно, многое спрятала от меня и не спешила возвращать обратно, а я, как не пыталась, не могла себя заставить вернуть меня в ту избушку.
Мама все протирала мое неподвижное тело, повторяя лишь одно: "Время все излечит, сотрет и будет мука." И я представила вкусные румяные пирожки, что дымятся на огромном блюде. Они были разные: с капустой, с яблоками, с яйцом...
Слезы потекли из моих глаз и, всхлипывая, я проговорила:
- Кушать хочу. Очень.
Вот тут началась суматоха. Набежали врачи, медсестры... Все суетились, что-то спрашивали, а я все плакала и не могла остановиться.
После этого меня вся больница с любовью называла Царевной Несмеяной, а я стала выздоравливать, все быстрее набирая сил для дальнейшей жизни, которая продолжалась у всех, кроме одного человека.
В ту ночь смерть нагнала Русланчика, а мы с Димкой уже не могли его спасти из лап судьбы, как в детстве, лишь на короткое время она изменила свой путь, до той темной ночи, когда его мотоцикл въехал на огромной скорости в самосвал, выдавив худое тело из мира живых в мир мертвых. Говорили разное, кто-то болтал, что он покончил жизнь самоубийством, но зачем ему это - не понятно.  Только с этих пор мы больше не вспоминали друга, не обсуждали превратности судьбы, понимая, что выжить важнее, чем сохранить девство, которое разорвалось на маленькие части, навсегда разрушив детские иллюзии и мечты.
Так начиналась наша юность. Она рождалась на обломках прекрасного мира чистой дружбы, наивной любви, крепко сцепленных рук, маленьких колечек из проволоки, глупых поступков, заблуждений и смерти, что постоянно приглядывает за непослушными детьми, желая сцапать их полностью.
***
Нужно жить дальше!
Мохнатый зверь насторожился и прислушивается к тишине в классе. Черная навозная муха жужжала и билась в стекло, только увеличивая напряжение девятиклассников. Осталось полгода до экзаменов, а результаты контрольной работы могли бы быть и лучше. Классная больше не расстраивалась, а пребывала в печали, в ее глазах поблескивали молнии, она предчувствовала опасного зверя, что так и хотел выпрыгнуть и понести нас к концу года, чтобы наши головы не успели наполниться тайными знаниями волшебных учебников, а пустыми сосудами звенели, сотрясая воздух и сердца родителей.
Я тихонько разглядывала своих одноклассников: такие юные и бесшабашные головы могли быть лишь в нашем классе, веселые и грустные, смешные и красивые.
Все дальше уносил от меня их лица странный зверь - время,  ведь оно  неумолимо в своей чудовищной скоротечности, а его мягкие лапки так обманчивы, гладили и ласкали , пока  земной срок не вышел и полетел в тартарары, так и не поймав  время за хвост.
Но сегодня оно все еще ждало нас дверью, шурша осеннюю листовою, заметая белым снегом наши последние шаги выпускного класса. Мое сердце учащенно билось, ведь я понимала, что многих после выпуска уже не увижу никогда, а их лица заполнят пустоту моего сердца, которая образовалась после прощания с детством, возможно этого можно было избежать, но потери не предупреждают о себе, они приходят незвано и уходят, когда мы этого не ждем. Только время все шагало вперед, стирая боль и огорчения, сохраняя лишь радостные воспоминания и любимых людей, ведь они навсегда остались в нашем сердце.
Не карауль нас загадочный зверь! Дай насладиться этим последним годом в школе.
Все же классное это время, когда за партами сидят ученики, стараясь понять странные речи учителей, иногда нудные, иногда веселые, но всегда нужные и необходимые, а кому и зачем нам не известно. Так и бежало вперед время, обгоняя нас и наши знания, но не мечты, которые согревали сердца учеников в холодное время потерь, которые превращались в призраки Школы и караулили нас долгими бессонными ночами, но об этом позже...
*
За окном - свобода, она дышала мне в душу, заставляя почти дремать на уроках. Все напряженно вслушивались в поучительные речи классного руководителя. Оценки грустными человечками пялились на меня из дневника, в ожидании важного решения. Только какого? За окном все еще прогуливались маленькие птички, чистя свои носики и перышки. Так хотелось к ним и вырваться на свободу, ведь в школе  все по правилам: отдых по звонку, домашка - обязательна, а учителя нужно приветствовать стоя.
Мне все хотелось делать наоборот, нарушать каноны, тратить энергию, которая бьет через край, бежать по лесу не останавливаясь, потому что ночью меня ждала моя тайна, о которой знала только я.
Прозвенел звонок, разрывая тишину пополам на до и после урока.  Скоро ворвется в кабинет лучший друг - Димка, что не отходил от меня ни на шаг, сопровождая от школы до дома. Хорошо, что мы учились в разных классах, а от он своей заботой и вниманием мог довести до ручки, хотя мне завидовали многие девочки школы, но то, что получаешь просто так- не ценно, ведь время стирает значимость дружбы, ты словно муж и жена, которые прожили вместе десять лет, именно столько мы вместе с Димой.
Его глаза давно окрасились в ярко-зелёный цвет, в прошлом коротышка, он здорово вытянулся и гордился своей статностью, теперь даже лучшие спортсмены школы ему завидовали, ведь он стал не только самым длинным, но еще очень умным.
Девчонки заглядывались, но подходить боялись - такой у него был грозный вид, только я понимала, что это лишь защита, ведь стоило немного приблизиться к недотроге, как он раскисал и становился покладистым котенком. Как это работало?  Я не знаю, но отказываться от рабочей схемы не стоило. И я наслаждалась его обществом одна.
Мои длинные ноги, стали еще длиннее, а круглое личико потеряло былую детскость, превратив меня в куклу Барби, которыми украшали бесконечные витрины магазинов. Наступала эпоха новых идолов, где манекенщицы с огромными ногами становились идеалом всех мужчин, тогда модно было идти с красавицей модельной внешности, ведь именно это выдавало в мужчине успешного человека.
Пока все это было слишком далеко от меня, но уже сегодня все старшеклассники расписывали моим именем свои парты, на которых красовалось: " Жирафа - моя любовь"...
Так меня дразнили за высокий рост и длинную шею, хотя Димка и утешал меня, рассказывая про Нефертити, и египтянок, красоту которых меряли кольцами на шеях, но эти глупости, вообще, не волновали, ведь я скрывала страшную тайну своих ночей, про которую не знал никто, даже мой лучший друг.
- Почему?
- Глупый вопрос!  Потому что! Не хочу! У девочки должны быть свои тайны, даже самые глупые и простые. Только Димка знал всю мою подноготную: не влюбляюсь, обожаю одиночество, без вредных привычек, ненавижу предателей ...
- Никогда себе парня не найдешь, с такими запросами, - бурчал он себе под нос, таща мой портфель домой.
- Я с тобой всегда буду. Твоя любимая училка умрет, и мы будем жить долго и счастливо.
- Не убивай Ангелину Николаевну до срока, ей всего тридцать с небольшим.
- А тебе тринадцать с маленьким, - фыркала я, дразня друга детства.
- Просто ты - бесчувственная особа без царя в голове. Вот, что я понял!
- Возможно ты прав, или у меня есть страшная тайна, покрытая мраком.
- Опять шутишь! Иди домой и сделай, наконец, домашку не за пять минут до урока.
Я тихо повернулась и гордо ушла, а потом подсматривала в глазок двери, как Димка еще топчется у моего подъезда около получаса. Наверное, опять у него дома разборки и скандалы родителей его достали.
Скоро ночь, а значит - встреча неизбежна.
*
Темнота потихоньку заползала   в наши окна, заставляя листать дни прошлого, оплакивая грустное, заталкивая тайны глубже в сердце.  Так зарождалась юность на обломках прекрасного мира чистой дружбы, наивной любви, крепко сцепленных рук, маленьких колечек из проволоки, глупых поступков и боли, что постоянно приглядывает за непослушными детьми, желая развлечься и прогнать вечную пустоту без чувств. "Знание без границ." - сказал когда-то автор " Ромео и Джульетты", но у моей любви были четкие грани, которые скрывала темная ночь.
Как быстро в наше время пролетает день, который заполняется всякими мелочами и глупостями, и входит полновластная хозяйка детских страхов и тайн - ночь, она словно прекрасный юноша в черных одеждах со звездами, который очень тихо сидит до поры до времени, а потом...
Я проснулась ровно в три. Как всегда, слегка приоткрытая дверь явно давала понять о присутствии моего ночного гостя.
- Опять пришел? - подумала я.
- Обещал же, что никогда тебя не брошу, - словно говорила белая тень из-за двери.
- Врешь, не испугаешь, - перевернувшись на другой бок, чуть прикрывшись одеялом, прошептала я.
Мой ночной гость был совсем белым или седым, хотя казался юным. Он тихонько смотрел своими пустыми глазницами, будто спрашивая:
- Что у тебя сегодня было в школе? Как Димка поживает?
- Вот возьму и расскажу про все свои проблемы ночному гостю, - сонным голосом запугивала его я.
- Не расскажешь, потому что боишься.
- Боюсь? Ночные визиты к девушке очень опасны. Или женишься на мне?
Я повернулась к Белому лицом. Он был совершенно бледным, почти бесцветным, но в глазах его была мудрость той пустоты, за которой вечность, та, что манит к себе  одиноких путников этого мира.
- Бывают же девочки, которые спят и видят, как вырастут, женятся и родят маленьких детишек. Такие игры не для наших с тобой отношений, - проговорил призрак и потянулся ко мне своей невидимой рукой. - Все же судьба бережет тебя, она вместе с Димкой смогла спрятать на время воспоминания, отсрочив боль той темной ночи.  Только ты все хочешь вспомнить!  Потому прихожу к тебе   в мир живых?
 Из   глаз ночного гостя   потекли слезы, но он продолжал:
-  Я же рядом. Поспи, завтра в школу. Помни только меня, - шептал до утра его голос.

*
Снова уроки. Все тихонько читают параграф, выписывая основное в тетради, а я думаю о вечном.
Школа - прекрасная пора, если ты ее уже давно закончил и мило вспоминаешь свои уроки и перемены, но , если  еще учишься, особенно в старших классах, когда дети становятся особенно жестоки к слабостям одноклассников, когда личные проблемы затмевают хорошее настроение, а не высыпаешься ты из-за глупостей, что постоянно кружатся в голове, выплясывая странные танцы, выделывая па, только бы не дать расслабиться закомплексованному подростку, тогда девочки презрительно смотрят на себя в зеркало, ненавидя нос, который слишком мал, рот, что вечно улыбается, или, вообще, хочется стать индианкой.
- Стешка, сходи со мной в кино на новый фильм, - канючил мой одноклассник.
Ведь умный же мальчишка, с золотыми руками, а туда же...
- На индийский? - спрашиваю я.
- Да, мы с мамой в семь придем, - продолжает Алешка.
- С кем? С мамой? Так тебе еще рано на свидания ходить, - рапортую я расстроенному однокласснику.
- Ты не подумай, мое сердце принадлежит тебе, только женится мне придется на богатой, так мама сказала.
Я смотрю на этого уже почти взрослого человека и думаю о странностях нашего сердца, что способно любить одного, а прижимать к сердцу другого.
- Нет, Лешик, ты должен влюбиться в хорошую девочку и быть счастливым с ней.
Его огромные голубые глаза вспыхивают на мгновение и гаснут.
- Ты же знаешь, что я в тебя еще с детского садика влюблен...
- Помню, как ты меня Сиськой называл вместо Стешки.
- Так я не выговаривал просто,- обиженно шепчет Лешик.
- Знаешь, а сиськи у меня так и не выросли и не вырастут. Зацепись за этот недостаток и разлюби меня.
- Думаешь, что не пробовал? Не получается.
Вдруг неожиданно появляется Димка. Руки в брюки. И тишина.
- Получится. Как по сопатке вмажу пару раз. И все срастется, - выпятив грудь, напирает мой друг.
- Пойдем, невеста, домой провожу, - продолжает, насмехаясь, Димка, забирая мой портфель.
Мы тихо идем из школы на улицу, выскальзывая из ее цепких пальчиков, оставляя недодуманные мысли в школе, а дневники с оценками в портфеле.
"Лешка завтра сделает вид, что разговора не было, значит в кино опять пойдет с мамой. Пролетит время, и он все же женится, подобрав себе в спутницы тонкую блондинку с длинными ногами. Видимо, первая любовь она не ржавеет, требует замещения сквозь годы, чтобы сердце колотилось как в молодости, когда делаешь глупости и ошибки, не замечая их. Только время стирает наши косяки и ошибки, но лишь из памяти." -  Вот о чем я думала, бредя тихо с Димкой домой.
*
 Мы тогда здорово ошибались, как бы не старались люди, а счастье все выскальзывало из рук и неслось в непонятном направлении, ведь нежность юности в ее чистоте и наивности, а   погоня за новыми впечатлениями только вымарывали наши души, оставляя позади школьных годов.
Димка довел меня до дома и напросился в гости- значит его родители все еще в ссоре и не помирились. Он   что-то долго рассказывал, но я уже не могла разобрать  слов сквозь сон, что неожиданно охватил меня, утаскивая в свои чертоги, но даже там  все думала себя мысль  о  превратностях  судьбы, понимая, что жить - значит выжить - такова правда жизни. Как медленно ползет время!
*
 Вдруг зазвенел звонок. Его звонкий голос проникал в каждый уголок школы, оповещая о конце урока.
Я потерла свои глаза и потянулась. Вот пролетел еще один день в школе. Неужели я задремала. Такого со мной давно не случалось. Танюха за соседней партой опять пялилась на Макса, красавчика нашего класса. Темное каре, идеальная одежда, конечно девочкам нравится этот холодный тип утонченного эгоиста. Я слежу за мухой на окне, она тихонько пыталась двигаться вверх на свет, буксуя и скользя, как Танюха - на боль, конечно, ей нравится эта ледышка, но это платоническая любовь, что никогда не выйдет наружу. Да этого и не требуется.
 Я опять дремлю, положив голову на парту, где золотой лучик весело прыгает по закрытым векам. Кто-то тихонько трогает меня за щеку. Терплю, делаю вид, что сплю, но это повторяется снова и снова. Злость медленно закипает, срывая крышку чайника, в уставшей душе свободной личности, не способной вырваться из застенков школы на улицу, где радостно щебечут птицы. Опять трогают мое лицо.  Взмах руки. Пощечина прилетала ошарашенному Максу, что просто проходил мимо. Мальчишки хохочут, схватившись за животы и весело разбегаются. Разъярённый Макс с трудом сдерживает ответный удар.
- Что за наглость? Машут руками без разбора.
Я смотрю в его карие, такие теплые глаза. У холодного самовлюбленного мальчишки живут солнечные зайчики из окна в глубине темных озер, но где-то далеко внутри, лишь иногда они показываются наружу, шевеля своими хвостиками. Вот что заставляет девочек в Макса влюбляться - иллюзия света, что не дает тепла, но приманивает бабочек.
- Прости, ошиблась, - говорю я и отворачиваюсь. Мне не нравятся красавчики - с ними грустно.
Макс это чувствует, поэтому презрительно шипит и удаляется- нельзя же уронить свое достоинство и влюбиться самому, ведь тогда ты становишься обычным неудачником, а не великолепным Максом.
*
Мы недолюбливаем друг друга. Макс меня - за правду, я его - за ложь. Легче выбросить то, что думаешь, в лицо, чем притворяться, тем, кем на самом деле не являешься. Таким, как он, это не понять. Девочки слетелись на прекрасного Макса, даря ему свое тепло и внимание. Эта картина напомнила мне навозную кучу со множеством мух, о чем я не замедлила сообщить классу под громкий смех одноклассников, чем ужасно разозлила Макса. Жди беды, он обид не прощает.
- Ты такой умный!  Опять победил на олимпиаде! - слышу я заискивающие вдохи около Макса и не могу сдержаться, выбрасывая накипевшую информацию и наглы кхе…
- А знаете, что на олимпиаде сливают ответы. Приходят туда гениальные дети, а соревнуются ловкие учителя, что добыли незаконным путем тайной информации.
На мой гневный вопль и злой смех прибегает разъярённый Макс.
- Ну скажи, умник, скажи, что я вру, и тебе не давали ответы!
- Не твое бестолковое дело! - шипел разъярённый Макс.
- Так ты умный или красивый? Нужно определиться! - я зацепилась глазами за солнечный зайчик в его глазах, не давая возможности ему упрыгать в свою норку, чтобы спрятаться в ледяной душе.
Наконец, изрядно помучив, я удовлетворенно зашагала к двери, но Макс не успокаивался:
- Все знают, что с тобой произошло в ту проклятую ночь, только ты все прикидываешься девочкой, - бросил он мне горькие слова в спину, словно кол засадили между лопаток. Но я шла дальше, будто меня это не касается, снова убегая от правды.
Я честно пыталась вспомнить ту ночь. Ничего. Полная кромешная тишина. Конечно этой ночью я не могла уснуть, дожидаясь моего ночного гостя.
В темноте уже показался его белый силуэт, а пустота глаз схватила меня за горло. Каждый раз я приручала себя не бояться призрака, но, когда не знаешь, кто это, трудно не испытывать тревоги.
- Расскажи мне что было той ночью? - прошептала я.
- Еще рано, ты не готова услышать правду,- тихо ответила темнота.
- Намекни. Мне же нужно хоть немного вспомнить.
Голова начинала отчаянно болеть, выбрасывая странные картины: обнаженное тело Руслана, чья-то спина, и дикий крик: " Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог!Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог! Как ты мог!....."
Слова путались и летели в темноту.
Я дернулась и проснулась, оказалось, что упала с кровати, пытаясь спастись от этого наваждения.

*
Мой верный друг уже стоял у двери, поджидая меня, чтобы идти в школу. Я с трудом привела себя в порядок, натянув короткую юбку, белую блузку, махнув один раз по длинным волосам щеткой, и выбежала на улицу, схватив портфель.
Не рассчитав свою траекторию, врезалась в Димку и засмеялась.
- Привет, дружище. Собралась за две минуты,- сказала я, посмотрев на его шею, именно здесь сегодня зацепился мой взгляд, что вечно блуждал не желая останавливаться.
Димка сглотнул, отстраняясь от меня, и его тонкая шея покрылась мурашками.
- Замерз -пока меня ждал? - спрашивала я, пока друг приводил меня в порядок: одернул юбку, поправил портфель, слегка пригладил волосы.
- Ты слишком беспечна, ведешь себя, как мальчишка, а ведь на тебя уже засматриваются мальчики, - твердил Димка, как взрослый.
- Глупости все это! Я могу заинтересовать только извращенцев с голодными глазами или зомби, которым любые особи сойдут для еды, - проговорила я и врезалась в спину Димки, который снова на мгновение остановился.
Он развернулся, повесил мой рюкзак себе на плечо и вздохнул.
- У меня есть один друг. Ты ему очень нравишься, он спрашивает...
Я даже дослушивать не стала:
- Нет у него шансов. Пусть не придумывает. Глупости все это. Нет любви в этом бренном мире.
Димка облегченно вздохнул, и мы зашагали дальше.
- Почему только людям приходит в голову всякая ерунда? Зачем жениться? Лучше всегда оставаться друзьями,- проговорила я.
- Иногда друзья опаснее врагов, - почти шепотом произнес Димка.
- Ты это о Руслане?
- Нет, о себе.
Это первый раз, когда мы затронули эту тему и заговорили о нашем мертвом друге. Столько времени прошло, а его смерть не давала мне покоя. Была ли она связана с той ночью? Или я что-то придумываю? Тысячу вопросов и все без ответа.
Димка молчал, а потом повернулся и обнял меня:
- Прости. Тысячу раз прости.
Его слезы медленно стекали по щекам, словно дождь, что шел в ту ночь, огромные капли лились, проникая в мое сердце. Стало мучительно больно. Я сжалась в комок, будто меня ударили под дых. Боль пульсировала в голове все сильнее, а Димка кричал, пытаясь привести меня в чувства, только было слишком поздно- сознание оставило меня, приказав долго жить.
Я очнулась на лавочке в школе, видимо друг дотащил меня до медпункта, где противный запах нашатыря окутал кабинет, а серой ваткой тыкали мне в нос, чтобы привести в чувство.
- Все нормально, - проговорила я, отталкивая назойливую руку.
*
Откуда-то сверху неслось:
- Голодный обморок. Нужно хорошенько кушать с твоим ростом. Сердце не может брать силу из воздуха. Нужно есть больше яблок, печени, мяса ... - бубнила медсестра, а Димка дрожащими руками, гладил мои пальцы, склонившись над моим телом.
- Тогда мне остается только одно, -прошептала я, взглянув на испуганного друга- Выпить его кровь!
Я слегка схватила зубами тонкую кожу на шее Димки и рассмеялась.
Смешно было только мне. Остальные не оценили мою шутку, положив на кровать, а Димка еще долго потирал место укуса. Словно яд вампира заползало сомнение, через маленькие дырочки память о   неминуемой смерти тревожило сердце дружбы.
Что же тогда произошло? Почему эту ночь скрыла моя память, не желая возвращать даже маленькие моменты.
Я шаталась по школе словно бледная тень, но домой идти совершенно не хотелось. Уроки давно закончились, и школу окутала невероятная тишина, такую не встретишь даже на горных вершинах. Там я, конечно, не была, но тарзанка напоминала мне приключения с высоты птичьего полета. Стоило мне вспомнить тот ужасный случай, как из-за поворота вышел Сережка. Он стал часто появляться около меня, то рассказывая о приключениях моего отца, то тихонько наблюдая за моими мелкими проделками, которые мне прощали, памятуя трудное детство и деревянные игрушки, ссылаясь, что я - странная. Не лезь, а то - убьет.
- Что по школе шарахаешься? - спросил он, глядя на меня, не моргая, как питон, что готов заглотить бедного кролика.
- Димку жду, он убирается, - сказала я, потирая ушибленное место на голове, все же обморок давал о себе знать.
-Не жди его. Он - слабый. Хочешь конфетку, - сказал Сережа и протянул мне коробочку монпансье. Маленькие разноцветные стекляшки- сосульки поблескивали своими круглыми бочками.
"Съешь меня!"- кричали они, попискивая тоненькими голосками и напоминая наши посиделки с Русланом в гараже, прозрачную конфету изо рта в рот.
Я решила не обижать малышек и закинула в рот сразу две конфетки-так вкуснее.
Мы сидели на огромных подоконниках, болтая ногами, и тихонько поедали конфетки, видели бы нас учителя - влетело. Было тепло и уютно в этом ожидании, потому что судьбы нашего поколения переплетались простыми радостями: редкими сладостями, обновками раз в пятилетку, прогулками под дождем, чтобы только не сидеть дома...
Вот, что мы видели в глазах друг друга.
- Ты правда ничего не помнишь о той ночи? - вдруг тихо спросил Сережка.
- Ничего! Пустота.
- Может, это и к лучшему. Не нужно тебе вспоминать.
- А ты что-то знаешь, - спросила я, посмотрев в зеленые глаза школьного хулигана.
- Возможно, - он неуверенно улыбнулся.
Дверь кабинета хлопнула.
-   Спасибо за конфеты. Я побежала.
*
Я спрыгнула с подоконника и направилась к классу Димки, надеюсь он уже убрался и прекратил свои глупые подкаты к учительнице. Дверь, действительно, была открыта, а друг потный и испуганный сидел на полу.
- Я тебя сбила? Ты под дверью подслушивал? Не думала, что тебя интересуют мои разговоры, хотя... Боишься, что я вспомню ту ночь? - мои глаза увидели настоящий страх в глазах друга.
Мы с трудом дотащились до дома, ноги совершенно не хотели слушаться, а голова думать, но одна мысль засела плотно в моих мозгах: " Нужно заставить себя вспомнить все!"
Был у меня один дух-помощник. Ко встречи ночного гостя я подготовилась основательно, припасла пару ловушек на духов и зеркало, которого так боятся призраки.
Ровно в три мои глаза открылись, как по сигналу. Сна не было ни в одном глазу, а передо мной стоял серебристый туман в виде тонкой фигуры подростка.
Он заговорил первым:
- Ты все еще хочешь вспомнить ту ночь.
- Хочу, больше прежнего.
- А если будет очень больно.
- Ожидание боли - хуже самой боли.
- Тогда тебе нужно преодолеть свой страх и заглянуть мне в лицо. Белоснежный капюшон дрогнул, приоткрыв такие родные глаза. Теперь все стало на свои места. Я все вспомнила.
* Мое детство. Димка и Руслан**
Первое сентября
Первое сентября началось довольно необычно. Суматоха и крики одноклассников сменялись букетами цветов, которые нужно было срочно вручить «Нашему первому учителю» за будущие заслуги, ведь она еще намучается со своими подопечными. Я никогда не понимала: почему эта куча мала захватывает родителей и детей, что должны радостно и беззаботно вступать в новую жизнь.
 Нам с Димкой это не грозило! Мы впопыхах нарвали цветы на клумбе тети Маши, чуть не получив на пироги по беспокойным местам, которые вечно искали приключений, но были спасены соседским мальчишкой. Он, выхватив веник из рук тети Маши, начал выписывать с ним танцы прямо в огромной луже, что растеклась между маленькими одноэтажными развалюшками, а теперь заливала его ботинки.
Да! Мы учились в деревенской школе, от которых люди часто воротят нос, отворачиваясь, выдавая что-то такое:" Там учатся лишь дураки и бездари!"
Что ж, может мы и не очень умные, но смекалистые точно. Поэтому гордо шли на праздник с огромными букетами, добытыми в честном бою, улыбаясь во весь рот, рассказывая друг другу невероятные истории летнего отдыха, вспоминая, как этим жарким летом бултыхали нескладные худые тела в местном прудике, который для нас был огромным словно море, на котором мы с Димкой никогда не были. Но кто мешал фантазировать, разглядывая разноцветные фотки своих более обеспеченных друзей.
Да, мы были детьми простых работяг, что вкалывают от заката до рассвета, а в пятницу не против выпить или погулять, если получится. Нас все устраивало, пока мы были вместе, понимая родителей, которым было трудно поднимать двух балбесов.
Мы все понимали, даже, если Вы думаете, что малышам это не доступно - Дети - тоже люди, только маленькие.
 Эх. Сможем ли мы еще так беззаботно проводить свое время, как этой прекрасной    порой?
Я уже чувствовала, что все как-то изменилось, и чумазая мордашка моего друга стала значительно чище, а глаза выразительнее, может потому, что он оказался намного умнее меня и сдал экзамены досрочно, поступив сразу в четвертый класс.
Но как это помешает нашей дружбе? Мы уверенно смотрели друг на друга сквозь ряды бесконечных школьников, кажется в его глазах дрожали слезы, когда играла песня первоклашек, а я орала во все горло заученную песню, и пусть попадала в ноты не всегда, Димка смотрел на меня, как на героя Великой войны, что закрыл собой дзот и остался живым...
Вот какая была у нас дружба! Настоящая!
Сможем ли мы еще так крепко держать друг друга за руки, гуляя по улицам деревни или что-то изменится в нашей жизни навсегда?
Вечер
Этим вечером Димка поджидал меня на улице, спрятав руки за спиной и поглядывая из-за угла дома своей   загадочной улыбкой.
- Поздравляю с началом взрослой жизни, - в руках его был маленький букет из моих любимых ноготков, смешных рыжих цветов, как мои веснушки на носу. И пестрые солнышки весело поглядывали на меня, моргая своими кудрявыми ресничками.
- Уж таки и взрослой, - засмеялась я, протягивая ответный подарок - маленькую пилку для железа, ценный подарок для тайных посетителей заброшенных гаражей, в которых мы скрывались от назойливых глаз взрослых, которые совершенно забыли, как важна свобода для любого человека.
Там вечерами мы мечтали о новой жизни при коммунизме, когда все будет бесплатно.
 Приходишь в магазин, и бери, что захочешь, но тут была одна проблема-нельзя быть жадным: нахватаешь лишнего... И что? Куда потом девать излишки?
- Вот только я думаю, а как людей работать будут заставлять? - засомневался Димка.
- Все же станут ответственными и будут выполнять свои обязанности, пока это необходимо, - мечтательно произнесла я.
- А бандиты, разбойники и воры...
- Их не останется. Все будут идеальными, - гордо повторила я, услышанное в телевизоре.
- Хорошо бы, но все же ты - мечтательница, - и Димка слегка толкал мою голову, чтобы я посмотрела на его руки, в которых красовались два кольца, скрученных из проволоки от шампанского.
- Красивые какие! - воскликнула я, ухватив одно, и водрузив его на палец.
- Твой размер, как влитое сидит, - Димка гордо выпятил грудь, словно теперь на него легла особая важная миссия, а выполнение тайного задания требовало особой силы   духа.
- Кольца Дружбы, как я мечтала. Настоящие!
Димка немного смутился, а потом произнес:
- Давай всегда дружить, чтобы не случилось, даже если весь мир перевернется или мы превратимся в мух.
Это, по его мнению, самое страшное происшествие и наказание.
- Вот ты здорово придумал. Скоро стану красивой блондинкой, а не конопатой рыжухой, - проговорила я, и на моем носе весело закивали маленькие рыжие пятнышки.
- А я из пухлого толстяка, что ниже тебя на целую голову превращусь в худого стройного брюнета с голубыми глазами. Только пусть твои веснушки останутся, без них ты - не ты.
- А меня не смущает рост и вес моего друга, - я толкнула Димку в бок , и мы шустро забрались на крышу старого гаража.
Потом взяли друг друга за руки, соединив наши кольца и направив их на луну, которая подмигнула своим темным глазом, благословив двух друзей и осветив их путь, полный таинственных приключений и нереальных событий.
На краю крыши стояли два человека, которые еще слишком мало знали об опасностях этого мира.
На крыше
Когда радость от подарков утихла, Димка спросил:
- Папка-то домой вернулся?
- Нее, скрывается от матери, наверное, опять с кем-то выпивает. Значит скандал будет. Зато двойку, которую я в дневнике стерла, не заметят, - сказала я и вздохнула.
- Понятно, а мой гуляет с новой кралей, нашел уже совсем старуху, только губы красит яркой помадой, да богатая, - Димка, как взрослый, плюнул на землю, в подтверждение своих слов и растер подошвой сандаликов.
- Что ему в твоей маме не хватает - она самая добрая на свете, как котенок, даже не бьет тебя, - я потерла, ногу, по которой прошелся ремень, когда укорачивалась от очередной трепки.
Конечно, мне влетало часто, так я без дела не сидела, что-то натворю обязательно.
 Последний раз получила за белые гольфы. Тогда первый раз меня нарядили, как девочку, а не, как агента специальной разведки, но тут, на беду, мальчишки бросились ловить тритонов в сточной канаве.
Вода манила своими водорослями и прозрачными шариками лягушачьих икринок, которые переливались и искрились всеми цветами подводного царства, где в самой глубине скрывались яркие маленькие крокодильчики - тритоны.
Самочки-то у них совсем серенькие с мелкими черными крапинками, а самцы, словно актеры на сцене: в разноцветных и вызывающих нарядах, так и плавают туда и сюда. Разве можно было устоять от соблазна и не пойти с мальчишками на охоту.
Мне повезло сразу, как только я легла на землю и запустила руку в темную воду канавы. Мягкое тельце тритона забилось в моем кулачке, точно так же, как и мое ухо в маминых пальцах. Грязную и растрепанную меня вернули домой, заставив отпустить долгожданный улов.
Таких приключений у меня было много.
- Меня мама не бьет - жалеет, говорит, что безотцовщиной расту, все только с ней да с тобой, но это все равно лучше, чем в детском доме, откуда мою маму забрали. У нее реально кроме нас никого нет, вот и живем - мучаемся все вместе...
- Да, жизнь странная штука, - подытожила я, опять потирая ногу, предчувствуя, что мое позднее возвращение не окончится ничем хорошим, но расходиться по домам и расставаться с Димкой совсем не хотелось.
- Вот вырастем и станем совсем взрослыми. Я никогда не буду изменять своей девушке, - и он хлопнул себя в грудь, скрепляя данное слово ударом, как самец гориллы в передаче « В мире животных».
Это было смешно.
- А я не буду бить своих детей - никогда. – он повторил свой удар в грудь, а я засмеялась:
- Только кажется мне, что мы чего-то еще не понимаем. Почему взрослые становятся такими странными, когда вырастают.
- Внимание! Идея! Мы должны записывать все свои изменения, дабы не упустить момент, когда начнем портиться. - воскликнул друг.
- Ну ты смешно сказал, как про помидоры в ящике, - я громко засмеялась- это было моей роковой ошибкой, так как мама, услышав мой голос, отыскала нас на гаражах.
Сняла обоих с крыши и поставила на землю.
Лучше вам не знать, что она нам сказала тем вечером, но уши у нас горели знатно, как после бани...
Вот так мы и жили, наблюдая за жизнью наших близких и семей из соседних домов, пока не произошел один случай на нашей уютной улице.
Котенок
Этим днем все пошло не так. В школу я опоздала, потому что разглядывала поезда, что, гремя своими вагонами, неслись на юг. Зрелище было завораживающее, тем более, что гвоздик под колесами поезда превратился в маленький меч, которым я и собиралась похвастаться перед одноклассниками, только этот процесс так увлек меня, что первый урок пронесся под колесами поезда. Тихонько пробравшись в школу и прошмыгнув в класс, меня тут же заметил и сдал противный мальчик с последней парты. Поэтому в дневнике красовалась большая петиция для мамы, что возвращение домой сделало пребывание в школе грустным, а возвращение не желательным.
Я еле тащилась по узкой дорожке, когда меня догнал Димка, он был в отличном настроении. В их классе сменился классный руководитель, и пришла совсем молоденькая учительницы с огромными, как у коровы… глазами, которые сильно умиляли всех мальчишек нашей школы.
Вот и я слушала, какая она замечательная, уже полчаса.
- Уж не влюбился ли ты, Димка? - тихо произнесла я.
- Все же я взрослее тебя на год, поэтому в состоянии контролировать свои гормоны, - голосом великого знатока произнес он.
- Смотри, а то в большой очереди поклонников ты будешь последним. Ей понравятся мальчики постарше, вон - как десятый класс к ней бегает, - все еще с грустью в голосе произнесла я, надеясь, что друг заметит мое плохое настроение.
Но все было бесполезно, и следующие полчаса мы размышляли о превратностях судьбы, когда из леса выбежало   маленькое и пушистое недоразумение - котенок.
Его шерстка была взъерошенной, а лапки совсем грязные. Жалобный писк сразу дал нам понять, что животинка голодная, благо - у меня остался кусок колбасы от завтрака, который бережно завернула мама в бумажку, надеясь, что я хоть что-то покушаю в школе.
С едой были большие проблемы. Кушать не хотелось совершенно. Возможно, это было связано с тем, что еду нам присылала бабушка. Она работала в столовой посудомойкой, и ей разрешали забирать остатки ужина. Как только узнала это,  перед глазами встали грязные тарелки с объедками и аппетит пропадал полностью. Уговоры, что это вкусно - не помогали. Конечно, я понимала, что, если бы отец не пропивал свою зарплату, с продуктами было бы лучше, только у каждого человека своя боль, которую он хочет унять любыми способами, поэтому -  понимала папу с его вечно виноватыми глазами маленького котенка, который сейчас дрожал от холода и голода.
Смерть
Когда с колбасой было покончено, мы с Димкой стали решать: как пристроить в добрые руки Пушистика, так мы его назвали. Ведь у моей мама была астма, и она задыхалась от шерсти, а родители друга уже кормили трех котов, нами удачно подобранных прошлый год. После последнего отец Димки кричал, что они по миру пойдут, а если он притащит еще одного, нахлебника, то всех из дома выгонит, даже сына не пожалеет.
Поэтому пришлось ходить по квартирам в поисках хозяина. Нам повезло, когда мы совсем отчаялись. Малыши из нашего дома согласились присмотреть за питомцем несколько дней, а если повезет, то и забрать его себе.
Только в жизни все идет не так безоблачно, как хотелось бы. В то время, пока мы, радостные, побежали домой, котенка отобрали хулиганы с соседней улицы. Ребята они были простые, как дерево, и решали все вопросы на раз. Быстро пристроив кота для в свою лабораторию экспериментов.
Почему люди рождаются садистами. Разве их не учат дома, что нужно заботится о животных и беречь природу.  Или им чуждо сострадание, потому что они такими уродились?
Я смотрела в глаза этому садисту, который хвастался, как растягивал котенка по дереву, как подвешивал его за шею, и мои кулаки сжимались сами собой.
Еще вчера тельце этого беззащитного Пушистика терлось о мои пальца, тыча холодным носиком в детскую ладошку, а сегодня он мертв.
- Кто на своей шкуре не испытал боль, не понимает страдания других. А ничтожные трусы всегда обижают маленьких. - закричала я и кинулась на обидчика, царапая ему лицо, разрывая одежду, только бы дотянуться до сердца этого злодея - проверить: есть ли у таких людей оно или в груди -пусто.
Димка с трудом оттащил меня от хулигана, который, даже испугавшись, не переставал злорадно улыбаться, но медленно отходил на свою улицу, показывая всем своим видом презрение к глупым малолеткам, ничего не мыслящим в жизни.
Со временем я поняла, что у него все же было сердце, потому что его смогла разбить Нинка, наша красавица из третьего подъезда. Она поматросила его и бросила, а он не смог справиться с этой болью и покончил жизнь самоубийством, привязав себя к рельсам железной дороги.
Хоть я и презирала его долгие годы за убийство Пушистика, но такая смерть стала ударом для всей нашей улицы. Жалко было потерянную жизнь, но еще  больнее смотреть в мертвые глаза его мамы, которая долго бесцельно слонялась по улицам, ища  правду в смерти сына, а потом спряталась ото всего мира за огромным забором частного дома, чтобы боль ее сердца не разрывала душу от наших жалостливых взглядов. Сколько времени прошло, а в моих глазах навеки связаны распятые жизнью котенок и хулиган.
Жизнь
Сегодня лил дождик как из ведра. Я понимаю, почему так говорят. Огромные струи, что летели с неба, перекручивались и спадали мощными косами водяной феи, что сверкала своими глазами и грубо ругалась на нас с высоты, возможно, матом.
Мама все утро воспитывала меня, громко крича. Да и как не ругаться, когда оставаться запертой погодой в доме было для меня невыносимо. Я уже уронила цветы в хрустальной вазе, пытаясь помочь с уборкой. Залила белое белье чернилами, веря в чудо отбеливатель. Но точкой кипения стала моя стрижка ресниц.
Девчонки из класса сказали, что, если их подстричь, они вырастут пушистыми и шелковистыми, и, хотя мне грех было жаловаться на огромные достающие почти до бровей черные ресницы, но делать было совершенно нечего - поэтому эксперимент должен был свершиться.
Получить тумаков и одну затрещину за  испорченный глаз без ресниц было мало, я была выставлена за дверь в новом плаще и огромных резиновых сапогах, бабушка купила их мне на несколько лет  сразу сорокового размера, поэтому они тяжело волочились за мной, собирая в себя дождевую водицу.
Но только отчаянные непоседы знают, как прекрасен мир во время ливня. Можно прыгать по лужам, ловить струи дождя ртом и даже отправиться на подводную охоту. "Не реально в условиях маленькой деревеньки, где нет больших водоемов!"- скажите.
Только Вы забыли про огромную сточную канаву, которая во время ливней наполнялась водой до самых краев, даже взрослых мальчишек могло бы скрыть с головой, не говоря о таких карапузах, как мы.
Да мы, ведь Димку тоже выставили за дверь, и он отчаянно скребся в мое окно на первом этаже, пока я придумывала разные выкрутасы, что бы меня выгнали прочь с глаз на улицу.
Мы улеглись на еще теплую и очень мокрую землю, опустив руки на самую глубину канавы. Там была тишина и покой, лягушки все спрятались, только тритоны, радостно виляя разноцветными яркими хвостиками, красовались перед самочками, пытаясь их очаровать своей раскраской, а серые тихони робко поглядывали на кавалеров, что очень умиляло нас с Димкой.
В этот самый момент мы услышали тихий всплеск воды. У тонкого мостика через канаву мелькнул темный силуэт, и все стихло, только калитка соседнего дома осталась приоткрытой.
Мы осторожно подошли к этому месту, что-то темное барахталось в мутной воде. Быстро упав в грязь Димка стал тащить тело из воды. Маленькие ручки выскальзывали из наших мокрых ладошек, не хватало сил и умения, и все же мы вытащили соседского карапуза из объятий водяного.
- Нужно что-то оставить в замен человека, - еле слышно от усталости проговорил Димка, выбрасывая в канаву слипшиеся конфеты.
- Думаешь хватит? - усомнилась я, к тому же конфет хотелось самим, когда выбежала запыхавшаяся мамаша, надавала нам подзатыльников и , схватив малыша, унесла дитятко домой.
Штаны
Грязные и уставшие мы тащились домой, мои теплые штаны были все в грязи.
- Ох, и попадет мне от матери, - устало проговорила я, пытаясь оттереть глину.
- А давай их выстираем в канаве, может твоя мама и не заметит! - предложил Димка.
Это была замечательная идея. Только на улице уже был вечер, сильно похолодало или нам так казалось от страха.
Штаны сопротивлялись до последнего. Сначала они отказывались сползать с меня, а затем отстирываться: грязь въелась как родная, образуя коричневые разводы по всей длине штанин. Наконец, процесс колупания в канаве был завершен, и мы совершенно счастливые стали отжимать мокрую тряпку по-матросски. Так объяснил Димка:
- На настоящем корабле дикая качка, поэтому берут с разных сторон и закручивают мокрую вещь до тех пор, пока все не вытечет.
Процесс этот оказался очень энергозатратным, и мы даже вспотели на холоде, зато штаны стали как новые, только немного странные: мятые и в грязную крапинку. Я с сомнительным удовольствием напялила их на себя и отправилась домой.
В этот раз нам повезло, и маме было не до меня. Тетю Машу, из дома рядом, поймали с поличным на измене мужу, обнаружив пачку непотребных фото в разных позах, правда, когда я попыталась подобраться к доказательствам, мое ухо было поймано и отправлено спать.
Так закончился этот бесконечный мокрый день.
 Штаны висели на батарейке, а я мирно спала на своей любимой кроватке, где меня ждала одноухая деревянная белочка, мой друг детства и главный собеседник ночью.
Когда все засыпали я брала ее в руку и тихо нашептывала все интересные истории моего дня, иногда советовалась, но чаще мечтала о других мирах и вселенных, где нет времени на всякие глупости, а люди счастливы вместе. Вот перед моим взором сквозь толщу черного звездного неба показывался прекрасный город. Радостные улыбки озаряли лица его жителей, а полки магазинов ломились от всяких деликатесов в ярких упаковках. Все мирно беседовали, поглаживая своих детей по аккуратным головкам, которые мило склонялись над умными книжками, стараясь угодить ожиданиям родителей...
Вдруг мою голову посетила мысль, и я захныкала:
- Мам, стих забыла выучить к утреннику.
После этой волшебной фразы мое тело снизу получило пару поджопников, так это называл Димка, а я, хныча, села за зубрежку нескончаемого текста про любовь к Родине.
Спать больше не хотелось.
- Все же ты ужасная разгильдяйка, которая никому не дает покоя, - причитала мама, отстирывая мои штаны под всхлипывания и слова стихотворения для утренника.
Хвост детства
Как быстро в нашем мире пролетает время, оно словно милый пушистый зверек, который очень тихо сидит до поры до времени, а потом... Как встрепенется, как подпрыгнет, и попробуй поймай этого непоседу за хвост. И все же мы старались сделать это, ведь взрослеть ужасно не хотелось.
Бывают же дети, которые спят и видят, как вырастут и станут великими учителями, космонавтами или врачами. Такие игры в нашей небольшой деревушки разыгрывались постоянно...
- Так, снимаем свои штаны. Доктор будет производить первичный осмотр,- слышали мы от повзрослевших товарищей по азартным играм. Конечно только я и Димка чаще всего были пациентами, ведь бесправное детство накладывает свои обязательства.
- Какие штаны? - кричит тетя Маша, кидаясь на непрошенных докторов с веником, который только что подметал подъезд, а сейчас прыгал по спинам новоиспеченных специалистов.
- Я вот вашим матерям пожалуюсь, быстро попки в полосочку станут. Еще и над маленькими издеваетесь, - продолжала она им кричать вдогонку, когда ребята бросились врассыпную.
- А вы? Что себя в обиду даете? Или совсем глупые, - обернувшись к нам и поглаживая по голове сына, бурчала неприветливая соседка. Жизнь ее не баловала. Муж нашел себе моложе, хотя все еще не мог определиться с кем остаться. Видимо такая ситуация сильно пожилую женщину изматывала, поэтому, усаживаясь на лавочку и потирая уставшие руки, она рассказывала нам о тяготах семейной жизни, о том, что все мужчины козлы, которые делятся на два типа: те, кто молчат о своих изменах, и те, кто хвастается о них налево и направо, а ей приходится одной растить Русланчика, любимое дитятко.
Мы голодными глазами посматривали на ее карманы, что часто скрывали конфеты для деток во дворе. Ничего, что она нас веником гоняет, зато подкармливает.
Потом, когда она, грустная,  ушла,  обдумав все за и против, мы с Димкой решили, что изменяют  не только мужчины, вспоминая поступок соседки, но и женщины, ведь эта беда не знает половых различий. 
Сын тети Маши с нами согласился, потому что был еще маленький, а после падения в воду совсем перестал разговаривать, только жался к нам и иногда хныкал. Мы его не гнали, ведь люди должны быть в ответе за тех, кого приручили.
Об этом мне рассказал Димка.
Они с классом на уроке читали "Маленького принца", который это доказал своей смертью.
Очень уважаемый герой оказался, только розу свою все равно бросил. Но Димка сказал, что мы никогда не повзрослеем, чтобы не изменять и не расставаться. А Русланчик прижался ко мне головой, он пусть и не разговаривал, но все уже понимал и смотрел на своими теплыми карими глазами, самыми преданными на свете, наверное, потому что наше детство заставляло быть верными. И это радовало.
Только Димка здорово ошибался. Как мы не старались, а детство все же выскользнуло из наших рук и убежало в неизвестном направлении, ведь взрослея, мы забыли о нежности раннего возраста, о его чистоте и наивности в погоне за новыми впечатлениями, продираясь сквозь грязь этого мира.

2 часть
 Весна идет
Год за годом, сантиметр за сантиметром мы рисовали на старом дереве черточки нашего роста, которые очень удивляли своими скачками.
Русланчик сильно вытянулся и заговорил. Оказалось, что он был моложе меня лишь на годик, а Димка совершенно отчаялся, ведь его рост не хотел меняться, он словно замер в ожидании чуда, которое было совсем рядом.
Конечно, трудно оставаться маленькой девочкой, когда твои ноги позорно вылезали изо всех сандаликов, скребя по земле, а штаны предательски открывали тощие икры.
 Старое пальтишко в клетку превратилось в куртку-коротышку, открыв заднюю точку, только лицо все еще сияло рыжими веснушками.
Меня это совершенно не огорчало, даже радовало, ведь были свои преимущества. Не нужно было наряжаться - не поможет стать красоткой, да и одежды все еще в моем маленьком шкафчике не появилось, поэтому я долго оставалась нескладным человеком-невидимкой, с длинными ногами и спутанными косами.
Димке пришлось стать драчуном, ведь его часто дразнили коротышкой и норовили двинуть портфелем по кумполу или голове, по-нашему, а это для него было святое место: только мозг делал друга неповторимым в своем классе.
Зато Русланчик у нас оказался нарасхват. Все девчонки от него были без ума, да еще ему воскресный папа (или бывший, хотя, родители навсегда в нашем сердце) мотик с педалями подарил, старенький, но на ходу. Так гараж стал нашим местом вечерней дислокации и главной точкой тусовки повзрослевших друзей.
- Опять сломался, - жаловался Руслан, прочищая старенькие свечи.
- Необходимо усовершенствовать твой аппарат, я уже специальную книгу прочитал, о двигателе будущего. Бензин - это пережиток прошлого, будем на электричество переходить и перебирать мотор.
- Это и нашей экологии поможет, - поддакивала я, положив ноги на старый стул.
- Ты б лучше колготки зашила, - Руслан ткнул пальцем в маленькую дырку на коленке, и она расползлась дальше, обнажив кожу с небольшой ранкой.
- Так это - "бандитская пуля", - гордо завопила я.
- Опять шлепнулась? Больно, наверное, ты - высокая, - проговорил Русланчик, замазывая маленькую ранку зеленкой.
Было немного странно и больно, когда за тобой ухаживает младший друг, но я терпела, ведь для близких и родных у меня был снижен болевой порог.
Пусть бьют и ругают – люблю все равно.
Это единственное, кроме роста, чем  могла похвастаться я, в отличие от моих талантливых друзей.
Руслан сидел передо мной на коленях, а где-то далеко пели птицы в лесу, шумели маленькие ручейки, которые бежали куда им вздумается, смывая грязь родной земли.  Шагала Весна со своими зелеными молодыми косами, яркими глазами - цветочками и великолепным запахом молодой травы надвигалась, придавливая нас своими гормонами.
Раньше я даже бы не заметила этого, а теперь мое сердце сжалось от красоты или невероятной нежности, которая лилась из заботливых глаз друзей.
Гормоны
Что-то менялось в этом мире. Вдруг солнце стало ослепительно ярким, а луна заставляла писать стихи бессонными ночами. Груди налились, словно шарики, которые надувают на праздники, и мальчишки стали оборачиваться каждый раз, пока я все еще нескладной походкой, волоча за собой портфель, шагала домой в коротенькой школьной форме, из которой давно выросла, поэтому мои ноги казались огромными, а туловище - маленьким.
- Каланча, - неслось мне в спину, но я только улыбалась, ведь в детстве еще не помнят обид.
Что же менялось в этом мире? Мама говорила, что это просыпаются мои гормоны. Маленькие непонятные жители внутри организма детей были способны раскрашивать мир разноцветными красками, менять наши тела и друзей, которые вытянулись и превратились в преданных телохранителей и моих личных помощников по глупым затеям и детским выходкам, ведь без этого жизнь становилась слишком пресной и обычной, той- от которой мы бежали все наше детство, которую боялись, как огня, разглядывая несчастные лица наших родителей и соседей, слушая их крики  и бесконечные скандалы. Если бы мы смогли разглядеть за этим немного любви или преданности, может, не сопротивлялись бы так нашему взрослению, приняли его проще, а жизни сложились по-другому, только история не знает сослагательного наклонения, как говорят, и я им верю, ведь в нашей жизни уже ничего нельзя исправить, она понесла наши детские души, купая в своих темных водах неведомого будущего, кувыркая и играясь с нами, как с маленькими листочками, что плывут по течению, не зная и не ведая куда.
Так хочется закричать: " Остановись! Постой, детство! Посмотри в наши лица, ведь один из них так никогда и не вырастет, останется навсегда молодым и прекрасным.
Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что можно было обмануть судьбу еще разок. Разглядеть в темноте судьбы неяркие знаки, и спасти дорогого моему сердцу человека и себя, чтобы снова смотреть на его исчезающую в темноте спину, такую надежную и такую теплую, самую близкую и далекую одновременно.
Я прижала бы его к себе со всей силой и никогда не отпустила бы. Только все это напрасные мечты.
А, может...
В этом мире все возможно...
Будни
Димка все же влюбился в свою училку и постоянно таскался за ней с учебниками, что-то спрашивая и поясняя, пробиваясь через толпу таких же поклонников, как и он.
Смотреть на него было больно и смешно одновременно. Маленькое взъерошенное создание и красавица. Эта учительница приехала к нам из большого города, поэтому выглядела особенно изящной и утонченной, ее волосы всегда были уложены в аккуратную прическу, а маленькая ниточка белых камней нежно обвивала шею, глядя на которую все мальчишки тяжело вздыхали, наверное, тоже хотели прикоснуться к кумиру.
Часто дожидаясь Димку, я пробиралась сквозь толпу воздыхателей и кричала противным голосом:
- Пойдем домой! Тебя мама заждалась!
Димка ужасно смущался и, краснея, объяснял всем, что я - его лучший друг детства, только немного невоспитанный.
Сам же выпроваживал меня из школы, объясняя, что образование - это великая сила, и когда он вырастит - придется зарабатывать деньги, которые он обещал все отдавать мне, только бы я ему не мешала.
Смеясь и подтрунивая над злой любовью, мы с Русланчиком бежали в гараж. Почему приходилось убегать? Невесты младшего друга не отставали, даже когда объяснил им, что у него уже есть избранница - ничего не изменилось, разве что, мне стало еще интереснее: кто же похитил сердце моего Русланчика.
На что он отвечал:
- Ты вот на год старше, а в голове твоей крокозябры прыгают и мешают думать. Поэтому учишься плохо, а в любви, вообще, ничего не понимаешь.
И вручал мне маленькую конфетку, сладкую и прозрачную, в которой отражалось голубое небо. Мы сосали ее по очереди, разглядывая солнышко сквозь сладкое и прозрачное нутро. Это стало нашим любимым занятием после школы, ведь радость совместной трапезы никто не отменял, а большего и не нужно было в детстве, особенно мне.
Но иногда кровь брала свое, начинала бурлить и требовать подвигов, тогда я сбегала из школы на тарзанку. Огромный и страшный овраг, по которому бежала речка Вонючка или канализация, привлекал всех любителей приключений, а тарзанка, крепко примотанная веревка с палочкой на конце к гигантскому дубу, позволяла лететь, словно птица, чувствуя под ногами пустоту и свободу, правда падение обещало верную смерть, но деревенских испытателей, это не смущало, а подталкивало к невероятным испытаниям. Мы парили над грязью этой жизни, пролетая сквозь свой страх и все препятствия, чтобы стать сильнее и научиться уважать себя.
*Тарзанка*
Я долго не решалась взяться за эту палку и оттолкнуться от земли, чтобы прыгнуть в пропасть, но однажды, сделав это, остановиться уже не было возможным, пробираясь сюда вместо школы, чтобы никто не мог увидеть, и лететь к моей тайне маленькой души.
- Лечу, - кричала я, пролетая над пропастью.
- Я - крутая, - верещал мой внутренний голос, разлетаясь по темному лесу.
Внизу все мелькало, сливаясь в одну размазанную полосу от страха или радости. Ветка дуба слегка скрипела, а влажные ладошки с трудом удерживали палку в горячих детских ручках.  Однажды, остановившись не полностью, тарзанка зацепилась за ветку, и я повисла над пропастью, а сил уже не осталось.
Что пронеслось тогда в моей глупой голове? Сколько проклятий и слез вылилось в одно мгновение?
Пока кто-то аккуратно подтянул веревку к дубу и спас меня. Тихонько ступив на землю дрожащими ногами, я заплакала.
- Плакса, ты бы хоть брюки или шорты надевала, - услышала незнакомый голос за спиной.
За дубом стоял странный длинноногий и нескладный мальчишка. Сразу было видно, что он – хулиган из старших классов, что  школу прогуливал вместе со мной.
Сняв меня с тарзанки, поправив мою юбочку, отряхнув волосы от листьев и утерев сопливый нос, мальчишка серьезно сказал:
- Еще раз здесь увижу - не поздоровиться. Беги в школу.
На корявых негнущихся ногах от страха я побежала, стараясь не оглядываться, чувствуя, как сверлят меня глаза взрослого незнакомца, но радуясь, что отделалась так легко.
Мальчишка оказался обычным десятиклассником, которого боялась вся школа. Он часто прогуливал, курил в туалете, и все предупреждения администрации его не пугали, ведь родители Сережи Ж. совсем спились, и следить за ним было некому. Поэтому ночами он где-то подрабатывал, чтобы прокормить себя и бабушку, а в школу ходил развлекаться.
Но ему многое прощали, приговаривая: " Бедный ребенок с ужасной наследственностью. Наверное, сопьется, как и его родители. А ведь когда-то были уважаемыми людьми, но водка заставила их забыть обо всем, даже о ребенке."
Эти разговоры хулигана очень злили, и он мстил всем, и вся за свое детство, за драные ботинки, примотанные старой веревкой, чтобы не развалились по дороге.
А я все думала: " Если все кричат, что он такой плохой, то почему меня спас? Не смеялся, не издевался. Почему все сторонятся его, как прокаженного? Разве в этой жизни есть вина детей? Мы не можем прожить жизнь за своих родителе или изменить их. Каждый выбирает свой путь."
*Хулиган*
Сегодня я бежала из школы домой одна. Нужно было спешить. Папа обещал покатать на мотороллере. Обычно он усаживал в кабину  меня и всех малышей нашей улицы и возил по большому кругу, проезжая через все канавки и кочки по старым разбитым дорогам. И мы с ребятами весело смеялись, подбрасываемые немного вверх или в стороны.
Вдруг из-за угла вышел Сережа, мой спаситель и хулиган, в руках его была сигаретка. С высоко поднятой головой, он направился ко мне.
- Не спеши. Отца твоего только что видел в пивнушке, песни пел под гармошку. Классный он у тебя, добрый, - проговорил Сережка.
Я ужасно разозлилась, сама, не зная на что, толи на пьяного отца, то ли на испорченную радость, или мне просто стало стыдно, за то, что считала себя лучше и счастливее последнего хулигана нашей школы.
Подойдя к нему совсем близко и удивившись, что он все же выше меня, вырвала из его рук сигарету и проговорила важно:
- Мое спасение не дает тебе право вредить своему здоровью. Следи за собой, не показывай младшим плохой пример.
Я бросила окурок на землю и, сильно вдавив его в асфальт, затушила своими огромными ботинками, словно пытаясь растоптать все наши с ним невзгоды. Всучила ошалевшему хулигану свой бутерброд и гордо пошагала домой, слушая, как он свистит мне в след и кричит:
- Меня еще всякие пигалицы не учили. У тебя только отец хороший, а ты – дурочка8шг.
Домой я дошла вся в слезах, ведь меня первый раз в жизни назвали дурой.
Это было обиднее мата и самых жестоких оскорблений, даже если  ты  стираешь все свои двойки в дневнике до дырок, то не считаешь себя глупой, просто другие цели важнее. Я была в этом уверена!
Первый раз в жизни мама кричала не на меня, а пыталась выспросить причину моих слез, а когда узнала правду не удивилась, что было очень обидно, а с грустью проговорила: «Себя нужно уметь защищать». Развернулась и ушла.
 Я этого еще не могла понять. Как защищать и от чего?
Поэтому, набрав бутылку воды и хлеба, посыпанного солью, отправилась в гараж к друзьям. Нужно было срочно решать сложные  проблемы детства, тем более, что папа действительно напился и катание на мотоцикле отменилось.
В гараже было тепло и сухо. Пахло бензином и машинным маслом. Русланчик копался в моторе, под звуки радио, а Димка учил уроки, когда я зашла и грустно проговорила:
- Подруга у вас - дура. Что будем с этим делать?
Ребята замерли и переглянулись, не решаясь сказать и слова.
*Дура*
Воцарилась долгая и мучительная тишина. Две пары глаз пристально смотрели на меня, а потом ребята разразились хохотом. Такого безудержного смеха я давно не слышала, Димка даже за живот схватился, а Русланчик упал на пол. Они все смеялись и смеялись, пока я не начала хохотать вместе с ними вместе.
Потом мы радостно за обе щеки уплетали душистый ржаной хлеб, густо политый подсолнечным маслом и приправленный солью. Какое невероятное удовольствие растекалось по нашим желудкам. Нет лучшего перекуса, чем это кушанье. А вода! Как жадно мы пили сладкую колодезную воду из одной бутылки, вырывая друг у друга, припадая к тонкому горлышку с  напитком, который помогал нам гулять на улице бесконечно, не спешить домой, где тебя ждали постоянные расспросы или взбучка за замечания в дневнике и грязные колготки.
Я особенно не желала возвращаться, ведь там нужно было ужинать, а есть совершенно не хотелось, тем более, что еду нам приносила бабушка из столовой. Пытка остатками чужой еды продолжалась долго, я ела ее, а она меня, а когда детский желудок отказывался принимать деликатесы с чужих тарелок, мама начинала задавать мне каверзные вопросы, что   не имели ответа из-за невнимательности.
- А что ты кушала в школе на завтрак?
- Какая одежда была на Марии Ивановне?
- Кто сегодня в классе получил пятерки?
Первые вопросы меня никогда не интересовали, чтобы запоминать эту ерунду, а последний - был слишком болезненный для самолюбия "дурочки", что не хочет учиться.
Поэтому мы весело болтали, возвращаясь домой и оставив Руслана со своим железным конем, размышляли о дальнейшей жизни.
- Скоро стану великим ученым и сделаю гениальное открытие, которое поразит весь мир, - мечтал Димка, рассматривая свои книги из библиотеки.
- Давай ты изобретешь ракету, которая будет летать между галактиками, а я стану ее испытывать и улечу в космос, - фантазировала я, размахивая руками, когда Димка шлепнул меня, любя, по голове книгой и сказал:
- Ты и так самая длинная в классе, все еще летаешь во сне. Читал, что это обозначает, что человек растет.
Я все еще росла и видела сны о космосе.
- Часто путешествую по разным мирам, пилотируя по галактикам звезд.
Мои руки теперь повторяли движения крыльев птиц, я словно действительно умела летать. Утром, после таких сновидений, мне не верилось, что это всего лишь бред уставшего мозга. Так я росла, действительно, не по дням, а по часам, что очень расстраивало Димку, ведь он все еще оставался коротышкой, даже по детским меркам.
Еще раз окинув меня взглядом, друг сильно загрустил и, схватив свою сумку, умчался домой.
*Ночь перед грозой*
На следующий день было пасмурно. Тучи грустно ходили туда и сюда, поддразнивая школьников, возвращающихся со школы.
Русланчик уже ковырялся в моторе, вдруг посмотрел на меня, что тихонько подошла со спины, и сказал:
- Все же у тебя многое от дурочки. Ты зачем о росте постоянно говоришь Димке?
- Так не со зла же. Для меня он почти высокий, - пробормотала, словно извиняясь, я.
Руслан подошел совсем близко, протянув мне тряпку и показывая свои руки в мазуте:
- Протри мне лицо, а то домой стыдно идти.
Я тщательно оттирала все черные капли с красивого лица друга, размышляя о странностях человеческого восприятия действительности.
- Знаешь, почему не встречаюсь с девчонками? - загадочно нахмурившись, спросил он.
- Мы уже не маленькие, но и не взрослые для этого, -  неуверенно пробормотала я.
- Все же ты, действительно, дурочка, - грустно засмеявшись, сказал Руслан и потащился провожать меня до дома, около которого сидел наш грустный друг. Он посмотрел исподлобья и проговорил:
- У меня отец из дома уходит к своей богатенькой старушке, а мама сильно больна, у нее рак.
Мы тихо сели с ним рядышком, прижав его своими спинами, и чувствуя, как трясутся плечи друга от бесшумного горя. Что еще могли сказать или сделать дети, произнеси мы хотя бы одно слово. Димка, словно испуганная пташка, упорхнул бы от нас, а мы боялись даже посмотреть на заплаканное лицо друга, душа которого разрывалась от боли за родителей.
Сейчас нас поглотила ненависть ко взрослому миру, с его вечным непостоянством, с его бедами и напастями, что дырявят душу ребенка снова и снова, пока кровавые потоки не заполнят нежный сосуд полностью, лишив его возможности истинного сострадания.
Наконец поток горьких слез остановился, Димка встал и, волоча свои ноги, что не хотели двигаться, побрел к дому.
Я не выдержала и сказала:
- Димка, оставайся у нас. Пусть без тебя денек поскучают, может, у них что-то в голове проясниться.
- Я так не могу. Это неправильно. - прошептал наш друг.
- Ты - законченный отличник, который не способен нарушить глупые законы взрослых, поэтому грустишь, - четко произнося все буквы, проговорила я.
- Вот ты - поджигательница мелкая, ведь может же слова подбирать, хоть и учишься на тройки, - возмутился Руслан.
- А за тобой толпа девчонок бегает. Беее, - подразнила его я.
Вдруг Димка развернулся и сказал:
- Давайте вместе сбежим. Хоть на денек куда-нибудь. Тошно здесь ужасно.
- Молодец, с тобой верная подруга. - прокричала я и ударила его по плечу.
- У меня мама будет волноваться, - заныл Русланчик.
- А мы моего папку предупредим. Он - кремень. Точно. Мы с ним много тайн скрываем, когда пиво ходим в бар пить или когда нужно срочно скрыться от взбучки.
Мальчишки молчали, для них такие отношения были не знакомы, ведь папы у одного не было совсем, а у другого- почти.
- Значит, решили. - прокричала я, крепко обняв своих друзей.
*Гроза*
Так начался наш недолгий побег. Мы снова пытались скрыться от этого мира, надеясь, сохранить детство внутри сердец, но разве мы знали, что изменения уже затронули души, сметая все на своем пути. Теперь вернуться назад было уже невозможно.
Пробирались, не спеша, в самое логово леса. Там за высокими и старыми соснами стояли заброшенные дачки, хотя они были совсем разрушенные, все же можно было найти временное убежище для одиноких скитальцев.
Было уже достаточно темно, поэтому мы шли на ощупь, зная, что еще летом там  был обустроен небольшой ночлег и кое-что припасено для экстренных случаев. Вот сегодня и произошел такой. Природа по-осеннему взбунтовалась: сильно похолодало, и стал накрапывать небольшой дождик. Деревья гудели, шевеля своими огромными кронами, ночные звуки гудели особенно страшно - к нам приближалась гроза.
Раскаты грома бились в испуганные сердца ребят, а молния освещала зловещие лица лесных великанов, и все же они шли вперед. Одежда   сильно вымокла одежда, по ней катились миллионы маленьких ручейков, как когда-то в нашей канаве с тритонами.
Под самыми еловыми ветками был небольшой лаз, где мы, замерзшие и испуганные, пытались согреться у небольшого огня.
- Давайте снимем мокрую одежду- иначе заболеем, - дрожащим голосом произнес Димка.
- Легко сказать, она совсем прилипла к моему телу, - раздеваясь, почему-то шепотом, сказал Русланчик.
- А у меня очень руки замерзли и не слушаются, - сказала я, стуча от холода зубами.
- Я помогу тебе, а ты мне, - аккуратно сняв мою кофту и завернув меня в старенькое одеяло, проговорил Руслан.
Сразу стало теплее, хотя мои бантики потерялись в лесу, а мокрые волосы облепили тело, мешая мне согреться полностью. Мальчишкам было значительно хуже, ведь одеяло было одно.
- Так не годиться, если мы не прижмемся друг к другу под единственным одеялом- замёрзнем к утру, и наши холодные трупики найдут здесь не скоро,- подползая к ребятам, сказал Димка.
- Ты права, мы многое пережили, для нас не сложно будет согреть друг друга, - с сомнением в голосе произнес Русланчик, - Только я принесу еще веток для огня.
*
Раскаты грома стучали, словно в закрытые двери, в испуганное сердце рядом билось так громко, чьи-то глаза, словно молния освещали зловещие мысли лесных великанов, но самое страшное, что мое тело перестало меня слушаться. Я совершенно обмякла и не могла соображать.
- Прижмись   к моему телу, - раздеваясь, почему-то шепотом, сказал Димка.
Я лишь мотала головой, когда горячие губы стали нервно покрывать меня поцелуями.
- Иди сюда, - скомандовал знакомый голос, аккуратно приподняв меня.
Сразу стало теплее, хотя мои бантики потерялись в лесу, а мокрые волосы облепили тело, мешая мне согреться полностью.  Я почувствовала ледяное жилистое тело, смело прижавшееся ко мне.
- Ты бы больше кушала, одни кости в разные стороны, но мне нравится, словно ангелочек, - закряхтел потный Димка, еще ближе прижимаясь ко мне. Моему боку стало особенно жарко от его громкого сопения, только озноб все усиливался, а пламя медленно начинало кружить по потолку, закрывая сонные глаза.
Где-то далеко, словно из другого мира, неслось:
- Тебе нравится? Тебе нравится? Тебе нравится? Тебе нравится? Тебе нравится?
Я чувствовала, как где-то на другой планете, тело раздирали, было больно и стыдно, но руки совершенно не слушались. Потом меня, словно куколку, спеленали и уложили рядом с теплым пламенем, только боль все еще бродила по моим жилам, заставляя тело дрожать и покрываться крупными мурашками.
- Что ты сделал? Здесь кровь? - Руслан уронил все ветки, схватив за грудки Димку.
- Просто опередил тебя, давно вижу твои дружеские поползновения.
- Я бы такого никогда не сделал,- кричал Руслан.
Мне хотелось узнать голоса, разобраться: кто сейчас говорит, но гул в ушах мешал этому, изменяя мальчишек в инопланетян со странными кубическими головами с гулкими чужими звуками.
- Сейчас не это важно. Тебе придется бежать за взрослыми, а я буду согревать ее, как смогу. Ответственность на себя возьму сам!
- Побегу со всех ног, но ты к ней не притронешься больше. Понял.
По шуму рядом можно было догадаться, что инопланетяне ведут странную и непонятную битву, которая продолжалась не долго, потому как они расползлись в разные стороны и занялись своими делами.
Один улетел, обещая скоро вернуться, как Карлсон, что живет на крыше, только слишком спешил и не справился с управлением своего мотика, оказавшись под самосвалом.  Димка же медленно снимал с себя шкуру, потом другую, и, наконец, прижал меня к себе крепко, качая и напевая какую-то песню. Ее мелодия все неслась ввысь, выше и выше, пока не скрылось в сиянии ярких звезд.
Стало немного теплее. Я приходила в себя. Укутанную в одеяло, кто-то тащил меня на своей спине. Это была большая и сильная спина, которая пахла сигаретами и Сережкой.  Возможно, ему было тяжело, потому что он плакал, или мне так казалось, но вскоре моим мучениям пришел конец.
 Все померкло, и я потеряла сознание.
Но теперь я точно знала, кто меня спас, а кто предал!
Как в ту ночь нашел меня этот бродяга, вырвав из лап лучшего друга, который не разобрал разницы между любовью детства и юношества, убив этим мою девственность, Русланчика и нашу дружбу. Вот о чем молчали мой друг и Сережка, который стал мне ближе всех на свете, ведь его спина спасла мою никчемную жизнь.
Димка долго плакал, его слезы тихо текли по щекам. Потом просил прощение, бил себя в грудь и винил в смерти Русланчика свою беспечность.
В моем сердце не было обиды, слишком мало близких людей осталось в этой жизни, и все же я вернула его кольцо из проволоки, ведь дружба, как любовь, не может быть без разрешения.
Прощай Русланчик, Димка и мое далекое время, что стучится иногда в закрытые двери души.
Конец