Из старой записной книжки 66

                ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /66/.


     Смотрел «Иван Васильевич меняет профессию» и думал: «На кой чёрт Шурик держал в холодильнике целый батон варёной колбасы? Приезжий он, что ли? Издержки провинциального воспитания?» Да, кино дешёвенькое. Но пьеса Булгакова, «по мотивам» которой снята комедия - шикарная. Как и всё, что выходило из-под булгаковского пера. Пьеса была заказана Ленинградским мюзик-холлом, называлась «Блаженство», по написанию отвергнута, переписана для московского Театра сатиры, названа «Иван Васильевич», отвергнута, переписана ещё раз, пофутболилась между несколькими московскими театрами и вновь всплывшим мюзик-холлом - наконец окончательно всеми похерена и тихо для сцены умерла. Пока, через сорок лет, на киностудии «Мосфильм»… Ах! Ах! Ах, насколько же оригинал Булгакова лучше фильма! И - ах! - если бы взять побольше денег, дать их режиссеру Бортку и снять настоящего «Ивана Васильевича», со всеми линиями, диалогами и непередаваемым антуражем 30-х годов! Кстати, изобретателя звали вовсе не Шурик, а вполне определённо: Николай Иванович Тимофеев; Жорж Милославский сбежал с Беломорканала, а управдом Бунша до революции был князем Корецким, хотя всем доказывал, что настоящий его папа - кучер Пантелей, служивший у них на конюшне.  А Зину - ту да, так и звали - Зина  и всех остальных тоже. А после шведского посла Милославский обчистил ещё и Патриарха, сперев у него во время лобызаний панагию /«золота на четыре угла, яхонт лазоревый, два изумруда!»/ и это так смешно, что не передать. Он бы ещё и татарского князя Едигея без штанов оставил, но тому повезло больше. Вот болваны! Отвергли Булгакова! Стёпы Лиходеевы ходячие!


     Сергей Леонидович был интеллигентным джентльменом – делал зарядку через день, ходил пешком для моциона, не ел после шести, остальное же время сидел на диете. Водки он не пил, ночами не безумствовал и был довольно стройным со своими 78.3, невзирая на свои 62. Но вопросы оставались и Сергей Леонидович не мог понять, как мог весить в молодости, лет до 35-ти, 68 кг, будучи фигуристым парнем и чуть ли не качком?
     Конечно, может быть, что костяк к старости делается плотнее, череп раздаётся, причём вовсе не за счёт ума, обмен замедляется и брюхо провисает.
     Но больше всего Сергею Леонидовичу приходят на память страшные «каловые камни» академика Малахова, коих, по его подсчётам, к старости может накопиться до 18-ти кг.
     Видимо, это и является «грузом прожитых лет». И это навевает на Сергея Леонидовича грустные философские мысли.