Советская свадьба

    Давно это было, ещё до перестройки. Мы тогда только недавно институт закончили. И наш однокашник, Вовчик, жениться решил, или за него решили – я толком не знаю. А его одственники требовали большую свадьбу, но на ресторан денег не нашлось, а у жениха – только комнатушка в коммуналке, а невеста – вообще не местная. Подсобил дядя жениха – дядя Лёня – у него свой домик в пригороде. Вот и решили праздновать у дяди Лёни. И нашу троицу друзей жениха Вова пригласил.
     Во Дворце всё было как обычно: заминочка с регистрацией, построение, белые цветы, Мендельсон, речь депутата, родители поздравляют первыми... Вот только жара в тот день случилась, а все мужики при галстуках. Особенно жених упарился: в чёрном костюме в «Жигулях» - дядя Витя своим транспортом обеспечил – два часа у переезда стояли, от того и на регистрацию опоздали; а там – бегом, бегом, остыть некогда. Зато быстро управились. Молодые – сразу снова в машину и кататься по Питеру с возложением венков, как положено. А гости – на электричку и прямо к дяде Лёне.
    По дороге мы с Димычем и Костей успели за пивом постоять, а приехали всё равно рано – нет ещё молодых. Ну, погуляли мы по посёлку, подышали. Снова к дому подходим, вдруг Димыч встал как вкопанный и говорит:
    - Так я и знал!
    - Что знал, - спрашиваем, - разве что-нибудь случилось?
    - Ещё нет. Слышите, гармошка во дворе играет? Напьются – петь будут хором. «Цыганочку» плясать. Я этого не переживу.
    - Во-первых, это не гармошка, а аккордеон, - резонно заметил Костя, - а, во-вторых, ты можешь раньше всех напиться и ничего не услышать.
    - Вряд ли получится, - возразил Димыч, -  дядя Лёня – жмот, а в остальном – типичная деревенская свадьба. Эх, Вовчик-Вольдемар, почто ты нас обычаем травишь. Люди для обычаев, или обычаи для людей?
   - Хватит ныть! – говорю, - Какие там обычаи? Сам-то, небось, на своей свадьбе ещё и не так выпендришься. А настоящих деревенских свадеб ты просто не видел: там самогон дня три пьют, а в паузах – кольями дерутся. 
    - Серые вы мужики, - вздохнул Костя, - совсем не эстеты. Вот я недавно был на свадьбе в модернейшем ресторане, тамада – профессор-кавказец. Какие тосты! Какие вина! Иностранцы вокруг фотоаппаратами так и щёлкают.
    - А интересно бы, - ехидничает Димыч, - определить корреляцию между красноречием тамады и вероятностью разводов, или между...
    - Ладно, - говорю, - вам, мужики! Трындёж этот чисто схоластический. Главное – чтобы человек был хороший. А наших-то молодых ещё нет – видите, вся толпа на улице стоит. Пойдёмте-ка в другую сторону, может речку найдём, искупаемся.
    Речки мы, конечно, не нашли. А когда вернулись, уже подарки вручают. Ох, уж эти мне подарки, всегда с ними морока. Кто его знает, что дарить. Хорошо  мне за месяц до этого кофейный сервиз преподнесли, а у меня уже есть один. Да и вообще я чай предпочитаю. Так что сунули мы в cуматохе этот сервиз, дескать, пей Вова кофе с молодой женой на здоровье. Кофе тогда ещё дешёвым был, хотя достать его было не просто.
     Рассаживаться стали. И определилось нам место с дальними родственниками и знакомыми в смежной комнате – в одну все не помещались. Оно и к лучшему, думаем, - тосты не придётся произносить. Хотя и было у нас заготовлено по дежурному тосту, да уж не наше это хобби.
    Выпили по первой за молодых, покричали: «Горько!» Дядя Витя, который с машиной, у двери сидит, единственный из нашей комнаты молодых видит и нам всё комментирует:
    - Так, целуются! Я и не знал, что Володька наш целоваться умеет, такой робкий был. А тут – нежно так её берёт, но крепко. Молодей! Никуда она теперь от него не уйдёт!
    - Да ты успокойся, дядя Витя, - ему говорят, - ты пей, потом расскажешь!
    - Я сегодня не пью, я же за рулём, да к тому же у нас тут гаишник сидит. Вы ведь правда в ГАИ работаете? – обращается он к скромному молодому человеку напротив.
    - Да, - тот отвечает, - а как вы узнали без формы?
    - А я гаишников по походке узнаю. Я вас приметил, когда вы ещё из электрички вышли. Я так и подумал, что этот гаишник идёт к нам на свадьбу, будет сидеть напротив меня, чтоб у меня не было никаких иллюзий насчёт выпивки.
    Выпили мы всей комнатой за детективные способности дяди Вити и его силу воли. А гаишник рассказал, что когда он женился, то договорился с друзьями,  чтобы они не позволяли гостям слишком много кричать: «Горько!» И правильно – должен же кто-то за общественным порядком следить.
    А посреди стола стояло большое блюдо с клубникой. Её брали вилкой по одной ягодке. Говорят, так европейцы закусывают. Пожалел я в душе европейцев и наложил себе салата мясного побольше, пока дают. А Димыч, знай себе наливает, торопится напиться, а то, мол, стихи он не переживёт.
    Не успел он совсем немного. Дали слово престарелой родственнице поэтессе-любительнице, Для начала она рассыпалась в извинениях за то, что потеряла заготовленный текст. Но, вдоволь пококетничав и спровоцировав аплодисменты, начала скороговоркой выкрикивать:
                - Жениху, его невесте
                жить сто лет желаем вместе!
                Их сердечно поздравляем!
                Счастья радости желаем!
                И от имени гостей
                мы желаем им детей!
    Димыч прошептал мне на ухо, что за такие стихи в Средние века отрезали бы язык. И мы выпили по внеочередной за гуманность и свободу творчества. Однако надо быть бдительным, подумал я, а то как бы он спьяну не вообразил себя средневековым критиком.
    И действительно, стоило мне во время перерыва на пару минут покинуть Димыча, как он уже был в обществе поэтессы.
    - З-замечательные стихи! – размахивал руками подвыпивший Димыч. – Столько патетики и нежности! Какая рифма!
     - Нет, правда? – засмущалась она. – А мне Володечка говорил, что не надо ничего читать.
    - Это он из скромности, - продолжал Димыч, не обращая внимания на мои знаки, - да и не все же разбираются в поэзии...
    Я уже не знал, как его оттащить от поэтессы, но спасибо, хозяйка выручила. Она подошла с пустым ведром и попросила принести воды из колодца. Я схватил ведро в одну руку, в другую руку - Димыча, и мы отправились в указанном направлении.
    Колодец нашли почти сразу; всего лишь дважды пришлось перелезать через заборы и идти по картофельным грядкам. Колодец был с воротом и цепью, на которой было закреплено общее ведро.  Как выяснилось, закреплено оно было слабовато, потому что цепь мы подняли уже без ведра.
    - Вот наш ответ Чемберлену! – почему-то обрадовался Димыч.
    - Может, ты из политических соображений предлагаешь и хозяйское ведро утопить? – подавленно спросил я, представляя, как мы пытаемся выловить ведро, а потом вылавливают нас.
    - Нет! – с достоинством ответил он. – Это ведро хозяйки, а она сегодня и так прочувствует тяжесть женской доли. И вообще, я теперь добрый, потому что худшее из сегодняшнего дня я уже пережил.
    К сожалению, он немного ошибся. Правда, воду мы доставили почти без приключений и опять сели пить, но уже появился Гриша. Никто не знал, кто он и откуда взялся. Кажется, это был сосед через два дома. Во всяком случае, он сел выпивать с нашей группой молодёжи, которая предпочла это занятие хоровому пению во дворе.
    После очередного захода оказалось, что пить уже нечего, и все пошли танцевать.
    - Пора красть невесту! – в разгаре танцев сказал Костя.
    - Действительно, - согласился я, - какая же свадьба без кражи невесты! Потомки не простят нам игнорирование этого обычая.
    - Вы что, не знаете нашего Вальдемара, - засомневался Димыч, - это же трезвый и расчётливый человек, он всё предвидит, он же за невестой, простите, в и сортир ходит...
    Но не существовало таких задач, которые не могли бы решить советские инженеры. И мы это сделали. Жених был вынужден обещать нам бутылку коньяка в качестве выкупа. Но мы-то добрые – невесту сразу вернули, а распоряжение на счёт коньяка было женихом передано дяде Лёне, как хозяину и ответственному за выпивку. Он долго пьяным голосом пытался рассказать о вреде алкоголя, но всё время сбивался и, в конце концов, принёс початую бутылку. Но не коньяка, а вишнёвой наливки.
    Во время её распития снова появился Гриша и стал жаловаться на свою жизнь старого холостяка. Ему посочувствовали и даже налили. Он выпил и храбро заявил, что все бабы – суки, что за сто рублей с ним пойдёт любая, хоть сейчас.
    - А ты попробуй! – сказал Костя вместо того, чтобы сразу дать ему в морду.
    И Гриша, ничтоже сумняшеся, тут же попробовал. Слава богу, невесты рядом не случилось, а стояли рядом две девочки лет по двадцать, обе уже замужние.
    Он обратился сразу к обеим со своим предложением. Я уже подумал, что пора вмешаться, но девочки спокойно сами справились.
    - К кому же из нас вы, собственно, обращаетесь? – спросила одна.
    - Да хотя бы к тебе, - не смутился Гриша.
    - Вы мне предлагаете сто рублей? – посмотрела она с великим презрением. – Сто рублей мне муж приносит! Каждый месяц! Меньше чем за триста я не пойду.
    Гриша не стал торговаться и обратился ко второй:
    - А ты?
    - Я? А почему за сотню, если всегда было за трёшку? Мне профессиональная этика не позволяет грабить клиента.
     - Значит, пойдёшь?
    - Нет. Сегодня и завтра – не могу: суббота и воскресенье у меня выходные.
     Уговоры не помогли.
    - Ладно, - сказал Гриша, поворачиваясь к первой, - 150!
    - 250!
    - 200!
    - Согласна. Только наличными и деньги вперёд.
    Гриша полез в свой бумажник, а там и тридцати рублей не набралось. Совсем пустой мужик. Расписку стал предлагать, отсрочку. Да разве женщину этим убедишь? Пришлось в долг у всех подряд просить, но никто почему-то не дал. А когда очередь дошла до Кости, тот величественным жестом руки обвёл всех мужиков и тихо так на ухо ему сказал:
    - А мы что, по-твоему, не хотим спать с женщинами?!
    Гриша, кажется, что-то понял, как-то ссутулился, головой завертел и бочком, бочком удалился из комнаты.
    - Каков кобель! – резюмировал Костя. – Небось, решил, что я его бить буду. Я и не собирался – всё равно не поймёт за что.
    - В зоопарк его, - вздохнул Димыч, - и за деньги показывать.
    - А, может, и нас, - вырвалось вдруг у меня. Бывает у меня такое:  что-нибудь как ляпну – всем тошно становится, а мне – особенно...
    А потом снова плясали под Утёсова и Deep Purple, потом сон стал брать верх над хмелем и гости начали отходить на заранее подготовленные позиции, в основном – на чердак, где было много сена.
    - Вот где не хватает той нашей бутылки, - зевая, произнёс Костя, - и молодых наших что-то не видно. Пойдём-ка и мы спать на чердак, как все люди.
    Он ушёл, а нам с Димычем спать не хотелось – питерские белые ночи не располагают ко сну. И решили мы для полноты чувств чая попить. До первой электрички ещё часа два-три. Сидим на кухне вдвоём и молча пьём чай. И где-то посредине нашей чайной церемонии появляется дядя Лёня в трусах и садится пить с нами. Он уже чуток проспался и был уже почти протрезвевший. Стал нас расспрашивать о нашей работе, а мы – его. Выяснилось, что мы – простые инженеры, а он – ведущий и парторг отдела.
    - Нравится вам работа? – спрашивает он.
    - Работа нравится, - отвечаем, - только зарплата не нравится.
    - Значит, вы работаете слабо, вот вам так и платят. Да и не нужны вам деньги.
    - Как это слабо, - возмутился я, - да наш прибор  на ВДНХ медаль получил, а нам с этого – шиш! Когда там ещё внедрение будет... И почему это деньги не нужны? А вот жених наш, он что, на свою инженерную зарплату всю эту свадьбу сварганил? А ему теперь надо будет квартиру снимать, как-то семью обеспечивать...
    Блаженно прихлёбывая чай, дядя Лёня повторял, что деньги платят тому, кто работает, и столько, сколько заработает – такой у нас принцип. Нам с Димычем не хотелось спорить – никакого смысла не было. Но оказалось, что наш разговор почти с самого начала слышал Игорь – двоюродный брат жениха, студент второго курса. Игорь почти не участвовал во всей этой свадьбишной кутерьме – у него была сессия. И вообще он был очень тихий мальчик, и от него кроме «спасибо» и «пожалуйста» я ничего раньше не слышал. А тут в образовавшейся паузе он вдруг подал голос:
    - Дядя Лёня, вот они работают, прибор сделали, а получают мало. А вы получаете в два раза больше, значит, вы – гений? А, дядя Лёня?
    Ну, думаю, сейчас что-то будет. Но я ошибся - дядя Лёня сделал вид, что не слышал. Зато появилась хозяйка и отчитала его:
    - Ты чего, старый, в трусах тут расшумелся, людей разбудил.
    И увела она хозяина. А к нам заспанный Костя с чердака спустился и произнёс:
    - Мужики, если вдруг я вас на свадьбу буду звать – можете не приходить.
    - Ты прямо мысли читаешь, - в один голос сказали мы с Димычем.
    А Игорь ничего не сказал; ему в понедельник философию сдавать, и он про себя повторял тему про сознание, как свойство высокоорганизованной материи.