Новый

Строгий шаг в лакированных остроносых туфлях, карминовых и лёгких. Короновал её не то карлик, не то мальчик в сверкающей чешуе, чьи ручки, точно два маленьких краба, держали убор, которому суждено было встать поверх уже имеющейся жемчужной тики. Это украшение единственное, что отдавало белизной морских глубин, - всё прочее убранство тела состояло из складчатой киновари, тончайшей резьбы кружева, кровяного тяжёлого шлейфа.
За алой фатой угадывались голубые осколки глаз, топазы, очерченные сурьмой и бургунди, коралловые створки губ.

Дева, пахнущая мёдом, розовое золото завитков, они проросли в воображении, вскрыли гладкий, перламутровый треугольник, карамельно сладостный, пломбирно влекущий, как только задрав юбку, становилось понятно, что ворох наслоенной ткани служил сокрытием тайного и млечного шёлка, который охранял самое вожделенное.

Светильники, слабые, трепещущие мотыли в сумрачном прямоугольнике прохладного пространства. Чёрный мрамор, муарово бликующий углублением, где ей лежать. Застыть, замереть, чтобы затем разветвляться изгибами, уклонами, упругой выгнутой, чуть сварной, едва сладковатой рыбьей молокой.

Образы... Ну, конечно, сигнальные огни образов — маяки, чтобы развидеть, узнать и не пройти мимо. И всё ради венчания, явления Эона, что задержался.

Дыхание чаще, чем ближе n.o.x., рубедо; мальчик и девочка, шахматные фигурки памяти, высеченные из слоновой кости. Кто-то шепчет тебе про соль и растворение. "Вир" - мерцающее замирание времени, когда всё есть финал начала и начало финала. Анатомия падения. Возвращение в багряное, купание яйца в материнской синеве.

Кто дал мне скипетр, в тебя вдохнул молчание и плазменную тишину, а оттого твой крик - доказательство существования незримого, но ощутимого, чьё имя не произносить вслух, дабы он говорил тобой.

Жарко. Нестерпимый жар космического горла, печной глотки, жерло Хроноса, и не одёрнешь руку - пальпации и пульс. Дышать.

Черно-красные всполохи, врата бело-розовых ног, кляп в устах и маска, чернее и плотнее самого соития. Дева, прошедшая сквозь огонь, невеста вечности, белое золото пророчества, чей раскаленный затылок суть раскалённое пламя, где заканчивается и закаляется новый. Новый Некто. И он ждёт вдоха.