Витька Дембель...

Нашего водителя, Виктора, по фамилии никто никогда не называл. Поэтому на обороте нашей дембельской фотографии у всех есть фамилии, и только у него — «Дембель». А назвал его так наш прапорщик Дронов. Как-то, в самом начале нашей службы, построив всех нас в расположении роты, он принялся осматривать наш внешний вид и делать нам замечания: одному подстричься, другому побриться, кому-то сменить воротничок. Дошла очередь и до нашего водителя. Обычно после завтрака Виктор сразу же уходил в гараж, а в казарму возвращался только к вечерней поверке и поспать. Всё остальное время он проводил под нашей машиной ЗИЛ-131, отчего вид у него был ещё тот: длинные волосы, промасленный воротничок, мятое с пятнами машинного масла х/б (гимнастерка) и нечищеные сапоги. И вот, на фоне всего этого вопиющего безобразия, чудесным образом выделялась отполированная до зеркального блеска бляха ремня, которая свисала у Вити, скажем, очень даже ниже пупка. Прапорщик поначалу даже опешил от увиденного, но собрался с мыслями и после паузы изрек:
— Да ты, Карпенко, как я погляжу, никак у нас «Дембель».
Витя заулыбался, он не возражал, хоть и прослужил всего полгода. Прапорщик Дронов тут же стал перечислять Вите всё, что он с ним сейчас сделает, отчего наш водитель заскучал и перестал улыбаться. С той поры и закрепилась за ним кликуха «Дембель». В армии к водителям особое отношение, с ними всегда дружат, и с фразой: «А куда вы без нас?» — приходилось считаться. Поэтому, когда весной 1974 года нам из учебки прислали его сменщика по фамилии Акимов — парнишку совсем небольшого росточка — все обращались к нему очень уважительно: «Акимыч».
В отличие от своего хозяина, машина ЗИЛ-131 с огромным кунгом (фургоном) блестела и сияла. Выкрашенная краской защитного цвета, с чёрной промасленной лебёдкой спереди и откидной лестницей сзади, она была образцом для всего гаража. В кунге Витя установил печку-буржуйку, трубу от которой вывел наружу. Сидя на табуретке перед машиной и пристально разглядывая свою красавицу, он думал о том, чем бы ещё можно было её порадовать. И наконец придумал: выпросил у завгара(начальника гаража) чёрной нитроэмали и выкрасил трубу в несколько слоёв, сверяясь каждый раз с инструкцией на этикетке.
 — Да, труба - это флаг корабля! — сказал Витя вслух закончив работу.
Вот только одного не учёл Витя. Краска для печных труб должна быть   жаростойкой. И вот, как-то в январе , в мороз минус 22 , послали нас  за новым оборудованием на военный склад , что рядом со старым вокзалом. Нас - это четыре человека вместе с Витей Беловым. Какой нормальный солдат   откажется хоть на миг вырваться за колючую проволоку на свободу, а тут на машине, да ещё и с ветерком. Мы расселись по лавкам в кунге, а наш лейтенант устроился рядом с водителем, предварительно закрыв нас снаружи на висячий замок, чтобы мы, не приведи Господь, случайно не вывалились на каком-нибудь повороте. Тронулись. Проехали «Золотые ворота», едем дальше, а мороз на ходу усиливается, и  начали мы замерзать.
— Господа, а не растопить ли нам эту прекрасную новенькую печурку? — поступило чьё-то своевременное предложение.
— Отнюдь,— ответил кто-то, и все полезли за спичками...
Спички оказались у всех, и мы на ходу начали разжигать заготовленные Дембелем  импровизированные дрова. Вначале занялась бумага, а вслед за ней пламя принялось облизывать обломки промасленного ящика с такой яростью, что пришлось срочно прикрыть дверцу печурки... Мы закурили, предвкушая уютное тепло и гордясь сообразительностью, ведь техникум окончили, а не хухры- мухры какое-то. По городу Владимиру нёсся наш зелёный «корабль», оставляя за собой зимнюю позёмку и густой белый дым из печной трубы.
Первым на «корабле» неладное почувствовал Славик - натура утончённая и где-то даже изысканная:
— Мужики, у меня горло чего-то перехватывает, — перекрывая шум движения автомобиля, прокричал он, — А, вы что, ничего не чувствуете?
Вскоре  неладное  почувствовали и все остальные, включая даже меня. Начали  слезиться глаза и дышать стало трудно. Сразу подумалось:
— Вот так же фашисты небось расправлялись с узниками концлагерей: загрузят народ в такую же душегубку, покатают туда-сюда и всё - всем хана.
— Тушите её к чертовой матери, — взвизгнул фальцетом Егорыч.
На «корабле» началась паника. Двери не открыть, заперты снаружи.Окна на зиму Витька Дембель прикрутил винтами! Огнетушитель в кабине, а стучать туда было нам стыдно...мы же не хухры-мухры заканчивали.
— Кто хочет по-маленькому? —  поинтересовался я у смертников.
При беглом опросе  сразу выяснилось, что все наши как и полагается нормальным  мужикам, сходили «на дорожку», кроме Витьки Белова, который  примкнул к нашей компании в последний момент. Мы откинули сапогом дверцу печки и подтолкнули к ней Витьку... Огонь в печке полыхал вовсю. Её чёрная труба дымилась, и уже местами обгорала голубым ядовитым пламенем. Витя долго искал в трёх штанах свой штатный  гидрант, наконец нашл, но скользкий пол возле печки не позволял точно прицеливаться. Витю мотало из стороны в сторону, отчего он попадал куда угодно, но только не в дверцу печки, хотя мы его и придерживали сзади.
— Нет, стоя ему в дверцу не попасть, — наконец-то  кто-то догадался.
На стене кунга висела шинель «Дембеля». Вот она и послужила  Вите  тем пьедесталом , с которого, стоя на  коленках, он наконец-то точно прицелился   и принялся тушить очаг возгорания. Потушил огонь весь, до самой последней  искорки. Вскоре Витькин гидрант затих — бак опустел. Машину продолжало  раскачивать, поэтому  досталось всем стенам кунга и шинели «Дембеля», мы  её аккуратно потом  повесили на прежнее место. Когда же мы наконец приехали на военный склад, ничто уже не выдавало произошедшего. Лейтенант открыл нас снаружи, и спросил:
— Как вы там, не замёрзли?
— Ну что вы, товарищ лейтенант, всё нормально.
Подошёл и наш душегуб-водитель. Услышав последнюю фразу, он сказал:
— Надо было печку затопить.
Мы не стали его сразу огорчать, а только зло ответили:
— Щас.
Получив на складе свои ящики, мы тронулись в обратный путь. Настроение было испорчено. Вечером в казарму вернулся Дембель и всё удивлялся, отчего его шинель такая сырая: всего-то день провисела на морозе.
Мы ему не сразу,но всё рассказали. Витя поначалу обиделся, потом взял отвёртку и пошёл откручивать винты с окон, приговаривая:
— Самим же потом жалеть будет...
— Иди-иди, душегуб проклятый, — отшучивались мы.
И действительно, ездить после этого стало немного холоднее, зато безопаснее. Короче, разобрались. А свою старую линялую шинель Витька "махнул" у знакомого каптёра на новенькую. Выбрал себе самую тёмную — почти как у моряков, чтобы и тут у него было всё не как у других. Дембель — одним словом, что с него возьмёшь?

*Все имена и фамилии в этом рассказе вымышленные.А любое совпадение с реально существующими или существовавшими - просто случайность!Надеюсь,вы меня понимаете.