ЧЯД. Глава 11. 3

                ЖИВИ И ДАЙ ЖИТЬ

И они не должны пытаться. В самом прямом смысле, разделение сфер науки и философии и религии таково, каким оно и должно быть. Каждый человек имеет в своем распоряжении данные своих чувств и, по большей части, может согласиться с другими людьми относительно того, что это за данные. В значительной степени люди с разными философскими и теологическими наклонностями могут также согласиться с научными теориями, такими как гравитация, тектоника плит или эволюция, чтобы упорядочить данные (даже если эти теории в конечном итоге неверны). Но фундаментальные философские принципы, лежащие в основе реальности, и теологические принципы или их отсутствие, которые можно почерпнуть из философии и исторического опыта, в корне выбираются индивидуумом. Мужчина или женщина должны быть свободны в поиске добра, истины и красоты.

Отказ предоставить другим широкую свободу для их определяющих убеждений раз за разом приводил к катастрофе. Нетерпимость не возникает, когда я думаю, что нашел истину. Скорее, она возникает только тогда, когда я думаю, что, поскольку я ее нашел, все остальные должны со мной согласиться. Ричард Докинз написал, что любой, кто отрицает эволюцию, либо «невежественен, глуп или безумен (или порочен – но я бы предпочел не думать об этом)». Не так уж много шагов от того, чтобы назвать кого-то злым, до принятия принудительных мер, чтобы положить конец его злу. Джон Мэддокс, редактор журнала Nature, написал в своем журнале, что «возможно, пройдет совсем немного времени, прежде чем религиозную практику придется считать антинаучной». В своей недавней книге «Опасная идея Дарвина» философ Дэниел Деннетт сравнивает верующих – 90 процентов населения – с дикими животными, которых, возможно, придется держать в клетках, и говорит, что родителям следует запретить (предположительно, принуждением) дезинформировать своих детей об истине эволюции, которая для него самого столь очевидна. Это не рецепт домашнего спокойствия. Одно дело пытаться убедить кого-то с помощью полемики. Совсем другое – предлагать принуждать тех, кто с вами не согласен. Поскольку вес научных доказательств резко меняется, этот момент следует иметь в виду. Ричард Докинз сказал, что Дарвин сделал возможным быть «интеллектуально удовлетворенным атеистом». Провал теории Дарвина на молекулярном уровне может заставить его почувствовать себя менее удовлетворенным, но никто не должен пытаться помешать ему продолжать свой поиск.

Научное сообщество состоит из многих замечательных ученых, которые считают, что есть что-то за пределами природы, и многих превосходных ученых, которые так не считают. Как же тогда наука «официально» будет относиться к вопросу о личности дизайнера? Должны ли учебники по биохимии быть написаны с явными утверждениями, что «это сделал Бог»? Нет. Вопрос о личности дизайнера будет просто проигнорирован наукой.

История науки полна примеров того, как базовые, но сложные вопросы отодвигались на второй план. Например, Ньютон отказался объяснить, что вызвало гравитацию. Дарвин не дал объяснений происхождению зрения или жизни. Максвелл отказался указать среду для световых волн после того, как эфир был развенчан, а космологи в целом проигнорировали вопрос о том, что вызвало Большой взрыв. Хотя факт замысла легко увидеть в биохимии клетки, идентификация дизайнера научными методами может быть чрезвычайно сложной. Точно так же Ньютон мог легко наблюдать гравитацию, но указание ее причины лежало в далеком будущем. Когда вопрос слишком сложен для науки, чтобы разобраться с ним немедленно, о нем счастливо забывают, пока исследуются другие, более доступные вопросы. Если философия и теология хотят тем временем попытаться решить этот вопрос, мы, ученые, должны пожелать им удачи, но оставляем за собой право вернуться к разговору, когда науке будет что добавить.


                ВСЕ ЛЮБОПЫТНЕЕ И ЛЮБОПЫТНЕЕ

Нежелание науки принять вывод о разумном замысле, который стал очевидным в результате долгих и упорных трудов, не имеет под собой никаких оправданных оснований. Научный шовинизм – это понятная эмоция, но ей нельзя позволять влиять на серьезные интеллектуальные проблемы. История стычек между религией и наукой достойна сожаления и вызвала неприятные чувства у всех. Однако унаследованный гнев не является основанием для вынесения научных суждений. Философский аргумент (выдвинутый некоторыми теистами) о том, что наука должна избегать теорий, которые попахивают сверхъестественным, является искусственным ограничением науки. Их страх, что сверхъестественные объяснения затмят науку, необоснован. Кроме того, пример теории Большого взрыва показывает, что научные теории со сверхъестественными ответвлениями могут быть весьма плодотворными. Философская приверженность некоторых людей принципу, согласно которому ничего за пределами природы не существует, не должна мешать теории, которая естественным образом вытекает из наблюдаемых научных данных. Право этих людей избегать сверхъестественного вывода должно неукоснительно соблюдаться, но их неприязнь не должна быть определяющей.

Когда мы подходим к концу этой книги, у нас не остается никакой существенной защиты от того, что кажется странным выводом: жизнь была создана разумным агентом. В некотором смысле, однако, весь прогресс науки за последние несколько сотен лет был устойчивым маршем к странному. Люди вплоть до Средних веков жили в естественном мире. Стабильная земля была в центре событий; солнце, луна и звезды бесконечно вращались, давая свет днем и ночью; одни и те же растения и животные были известны с античности; короли правили по божественному праву. Сюрпризов было немного.

Затем было выдвинуто абсурдное предположение, что сама Земля движется, вращаясь вокруг Солнца. Никто не чувствовал, как Земля вращается; никто не мог этого видеть. Но она вращалась. С нашей современной точки зрения трудно понять, какое нападение на чувства было совершено Коперником и Галилеем. По сути, они заявили, что люди больше не могут полагаться даже на свидетельство своих глаз.

С годами дела становились все хуже и хуже. С открытием окаменелостей стало очевидно, что знакомые полевые и лесные  животные не всегда были на Земле. Мир когда-то был населен огромными, инопланетными существами, которые теперь исчезли. Некоторое время спустя Дарвин потряс мир, утверждая, что знакомая биота произошла от причудливой, исчезнувшей жизни на протяжении длительных периодов времени, непостижимых для человеческого разума. Эйнштейн сказал нам, что пространство искривлено, а время относительно. Современная физика утверждает, что твердые тела в основном являются пространством, что субатомные частицы не имеют определенного положения, что у Вселенной было начало.

Теперь настала очередь фундаментальной науки о жизни, современной биохимии, внести беспорядок. Простота, которая когда-то считалась основой жизни, оказалась фантомом; вместо этого в клетке обитают системы ужасающей, неупрощаемой сложности. Осознание того, что жизнь была задумана разумом, шокирует нас в двадцатом веке, привыкших думать о жизни как о результате простых законов природы. Но и в другие века были свои потрясения, и нет никаких оснований полагать, что мы должны их избегать. Человечество выжило, когда центр небес сместился с Земли за пределы Солнца, когда история жизни расширилась, включив в себя давно умерших рептилий, когда вечная вселенная оказалась смертной. Мы переживем открытие черного ящика Дарвина.

Продолжение http://proza.ru/2024/10/10/1530


Начало http://proza.ru/2024/07/09/355