Гоминоид Гив

Гоминоид Гив.
Юрий Солей
2022

     Возвращался я с Устья Аха в Тюмень на поезде. Ехать там всего часа три-четыре по узкоколейке. Ко мне, на боковое сиденье, подсел один мужичок-старичок. По говору его, слышно, что он из Сибирской глубинки. Да и по виду тоже - в сапогах офицерских, хромовых, штаны гражданские в сапоги заправлены, рубашка на выпуск,  пиджачок, много повидавший, но чистенький. Я его про себя дедом Щукарём назвал. Жаль не сразу разговорил его. Так вот, он рассказал мне историю, что на голову, как говорится, не натянешь. Сами послушайте:

    “ Давно то было, еще при Советах. Меня тогда по работе в одно глухое село, затерянное в тайге, направили.  Там маленький кирпичный заводик строили, а я как раз по печным делам мастер.

     Гостиниц, знамо дело, в селе не водится. Поэтому посоветовали мне попроситься к одному деду на квартиру. Сказали, что он бывший лесник, живет один и уже несколько раз у него командировочные квартировали.

     Дедок тот жил в маленькой избушке на краю села. Он как раз возле дома хлопотал - дрова рубил, да в поленицу складывал.
 - Живи - говорит - коли надобность есть. Места всем хватит, а удобства, извините, у меня все - вот они - на дворе.

     Дедок тот бывалый был. Вечерами длинными много чего мне рассказывал. Он ведь всю войну прошел, от начала до конца. Кучу медалей и два ордена имел, но и ранений множество тоже. Да и лесных случаев разных у лесника, как не у кого другого припасётся. Так что интересно с ним было вечера коротать.

     Ну, а ему, одинокому, что надо? Только поговорить с человеком. Да, чтоб по душам.

     До недавнего времени дед в лесничестве жил, лесником работал, но потом раны донимать стали. Поэтому на пенсию ушел, в село переехал.

     Так вот, однажды мы разговорились вечером о том, о сём, ну, я ему про гоминоидов разных начал рассказывать. Начитался про то, что следы снежного человека в снежных горах видели, да его самого тоже, но мельком, да какой он сильный, да страшный. Вроде не зверь, не обезьяна, но и не человек. Гоминоид, одним словом - человекоподобный.

     Пока говорил я ему о снежном человеке, вижу, что он как-то весь осел, погрустнел и глаза опустил. Понял я, что куда-то я в больную тему попал.
- Что с тобой? - спрашиваю - Всё ли нормально?

     Тут-то он мне эту историю и рассказал. Оказалось, видел он Его и не раз, лесником когда был. Да мало того, что видел - историю рассказал такую, что не поверишь на трезвую голову.

     В общем так. После войны он женился и жили они в лесу, в своей избушке, потому как лесником работать устроился.

     Родился у них сынишка. Славный такой, как грибочек рос. Ванюшкой назвали. И всё бы хорошо, да жена вскорости умерла. Здоровье во время войны на работе подорвала, на лесоповале. Из пересыльных она была.

     Ну, сын самостоятельным рос - а куда денешься, ежели без матери? Отцу-то часто отлучаться по делам приходилось. В лес порой на целый день уходил. А мальчонка один на хозяйстве, хоть годков ему около трёх тогда было.

     Вот, говорит дед, однажды пришел домой, а Ванюшки то и нет. Всю ночь ходил вокруг, кричал, звал, но так и не нашел. Наутро в село пошел, на подмогу людей звать.

     Люди отзывчивые раньше были. Всегда так - кто много пережил, тот в шкуру другого завсегда влезет. А как сейчас будет, кто знает...

     Долго искали Ванюшку. Неделю целую.  Даже с собаками ходили, но след так и не взяли. Люди сменялись, но искали исправно, квадрат за квадратом прочёсывали.

     А я, говорил дед, в ту часть пошел, куда окромя меня никому ходу нет. Страшным то место считалось - то лес тёмный, то топи болотные. То, что утопнуть можно - то, само собой. А главное, боялись какого-то гоминоида, как ты говоришь. Никто не говорил про него, но все боялись.

     Дело уже под утро было. Я с ног валился от недельного недосыпу и усталости. Но тревога за Ванюшку уснуть ни на минутку не давала. Волновался сильнее, чем на фронте, в разведке. Думал только о том, что каждый день, каждая холодная ночь, для Ванюшки последней может оказаться.

     Тут-то я в лесу свисток и нашел, который сам я неделю назад Ванюшке сделал. Вернее не я нашел, а Шарик. Ох, я обрадовался! Ну, думаю, значит и сынок где-то здесь.

     А Шарик мой, лайка сибирская моя верная, вдруг ощерилась вся, хвост поджала и, то ли скулит, то ли рычит.
- Что такое? - говорю ему - медведя что-ли почуял? Так ты раньше не скулил так при виде его, даже за жопу кусал. А тут от запаха одного щеришся. Старый что-ли стал?

     Говорю так, а у самого сердце от страху заходится. Чую, медведь тут ни при чём. Да и не ходят они здесь. И следов его не вижу. А сам не знаю, что лучше будет - медведь или .... Боялся даже подумать.

     Ежели медведь, то беды не миновать - после зимы он голодный еще ходит, свирепый. А ежели еще с медвежатами, то и вовсе дело плохо.

     А как если не медведь, а… короче, если Сам, то не знаю, чего ждать. За всё то время Он в разбое замечен не был. Напугать до усрачки - это да. Но чтоб что-то боле - ни-ни, не слыхал.

     Ну, раз свисток нашел здесь, значит идти и искать здесь надо. Иду и кричу, в свисток дую - может Ваня отзовется.

     А Шарик хвост поджал и аж под ногами у меня путается. Никогда такого не было.

     Шёл-шёл, глазами по кустам шарил. И, глядь, между кустов трава примята и вроде гнездо приготовлено. Присмотрелся, а там Ванюшка спит и сладко посапывает.

     Обрадовался, взял его на руки, а он тёплый, будто только из под мамкиного бочка. Обнял меня, целует. А я плачу от радости, остановиться не могу.

     Так и пришли домой. Люди собрались, все Ванюшку щупают, не верят, что после недели таких холодных ночей, живым и целёхоньким ребёнок может остаться. Все уже надежду начали терять.

     Спрашивают его наперебой, где был, что ел, где спал. А Ваня всё про какого-то Гива говорит. Большой дядя в шубе его грел и кормил.

     Меня спрашивают, а я сам-то догадываюсь, что за “дядя большой”, но сказать не могу, чтобы  людей не пугать и Ванюшке не навредить. Да и мне самому у виска крутить будут.

     По глазам потаенным видел, что некоторые, кто постарше и в курсе,  догадывались и в сторонку сразу отходили. Уж не знаю, что они там думали. Но мне, на радостях, не до них было. Тем более, остальные решили, что мальчонка выдумал всё и в траве пригрелся. Говорят, молодец, Ванюшка, выжил в такой передряге. Значит, гарный хлопец будет.

     Вроде, успокоилось всё, жизнь снова наладилась. Стали жить-поживать с Ванюшкой, как прежде. Старался не уходить надолго из дома. Да и сын обещание дал не отлучаться от дома. Иногда и с собой в седло брал, чтоб мужиком рос, да и мне спокойней было.

     Но, однажды, Шарик наш прямо в хату заскочил, под лавку забился. А шерсть на холке дыбом стоит, не успокоится. На меня виновато смотрит, скулит, вижу, защиты просит.
     Понял я, что на дворе что-то не то. Взял винтовку и вышел. Смотрю кругом - никого. А тут мимо меня Ванюшка прошмыгнул и говорит, смеясь:
- Это Гив пришел!
И за ворота бегом, радостный такой....
- Куда?- кричу - Стой!

     Я и сам чую, что Он где-то тут. Ноги к земле приросли, но тревоги такой за Ванюшку нет. Не знаю я, чистый он, или нечистый. Думаю, раз пришел к Ване, пусть пообщаются. Не в гости же Его приглашать.
 
    Так и повелось порой. Хоть и необычно было по началу, но тревоги у меня за Ванюшку никакой не было. Одна была странность -  огня Ванюшка стал бояться. К печке не подходил, костров в походе не палил. Пошто так, не мог я тогда понять.

     Сынок подрастал потихоньку. И настало время его в школу-интернат сдавать. Никуда не денешься - вечно возле себя держать не будешь.

     А там время быстро полетело - не успел оглянуться, как в армию Ваню забрали.

     Через время письмо получаю, что в Афгане он оказался. А там, Боже мой, не легче, чем мне с Фрицами воевать пришлось.

     Слава Богу, всё хорошо для Ванюшки кончилось - ни ран, ни контузий. Пришел домой цел и невредим.

     И вот однажды он мне поведал, что ночью видеть стал, как днём. Только в чёрно-белом варианте. И пули его не брали. Вроде видел, что попадали, а вреда нет. Толи мимо пролетали, толи насквозь. Как заговорённый мой Ванюша был.

     Почему “был” спрашиваешь? Нету теперь моего Ванюшки…. Умер….

     Как умер? В аварию автомобильную попал. В автобусе ехал и автобус с бензовозом столкнулся.  Все пассажиры в автобусе без памяти лежат, а сыну хоть бы что. Он то из автобуса выскочил, а больше никто не выходит. Автобус загорелся. Вот он и стал всех спасать. Много человек вытащил, а потом бензовоз взорвался….

     Не зря видно он в детстве огня боялся…. Откуда знал? Не знаю. Может Гив насоветовал.

     Когда он в больнице помирал, я рядом был. Он мне и сказал напоследок:
-Скажи Гиву, что я не забыл его, а просто умер.

     Вот я и пошел последнюю волю моего Вани исполнять. Как тогда, на рассвете. Пришел к тому месту. А там уже всё изменилось. Деревья многие спилены, пеньки только торчат. Всё уже людьми исхожено. Сел на пенёк и сижу, куда идти не знаю. Сколько сидел, не знаю. Тоска на сердце, свет не мил.
     Слышу шорох сзади. Повернулся я - вижу фигура Его в полутьме. Не было у меня страха совсем. Только мозги наперекосяк, от необычности, что-ли. Встал и сказал ему:
- Гив. Ваня умер. Просил передать, что помнил твою доброту всегда. И я до смерти твою доброту буду помнить.

     Положил фотографию Вани на пенек и пошел обратно.
      Вот такую историю мне дед рассказал. Как грится, хош верь, хош - нет. Сам не знаю. Да... И еще добавил  Может для кого-то он ужасный и страшный гоминоид, а для меня он наш, русский, добрый Леший. “