Варвара, глава 40. Неужели не видели, что собака п

Варвара Семёновна уронила банку. Полосатые жуки молча и сосредоточенно покидали стеклянный саркофаг. Если вдруг и благодарили судьбу громогласно, надсадный лай за калиткой заглушал риторику.

Никитична откинула щеколду.

Во двор влетел разъярённый комок шерсти под названием «терьер». Сенбернар отпрыгнул с дороги, высоко поднимая лапы, грозное воинство свершило круг и замерло на тропинке, вскинув голову с развесистой чёлкой. Присутствующие держали дистанцию.

Первой очнулась Маруся, которая мирно дремала на крыльце. Распушила хвост, рванула на врага, набирала скорость, когда второй прозрела Марина и вдруг с невероятной сноровкой швырнула в противников набор сорняков. Кошка взлетела на дерево, терьер отскочил в сторону, взвизгнул и разлаялся.

Третьей пришла в себя Никитична:

— Гаврюша? Нет, вы посмотрите — Гаврюша! Чёрт его принёс и откуда? Варвара!

— А? — Семёновна последней осознала происшествие.

— Вроде в городе хозяину отдавала, нет?

— В городе… вроде…

Нежданный гость явно был Гаврюшей. Или Лаки, какая разница. Крутился вокруг Никитичны, показывая — узнал и чрезвычайно рад встрече. Лапками передними на ногу экс-владелицы запрыгивал, глазёнками под чёлкой сверкал.

Варвара Семёновна вросла в землю рядом с картошкой. Цепочка удавкой сжимала шею, мешала осознать необъятное. Страна Чудес отдыхала вместе с Алисой. Извилины внутри головы свивались в спиральки, крутились вокруг… вокруг чего-то крутились. Мысль ускользала, оставляя следы присутствия. Вдруг странные строчки расставили детали по местам.
******************

— Как ни смешно, — продолжал Вальдец, — теория поисков навязывает нам немедленный вывод: ничто не теряется в истинном (или идеальном) смысле этого слова. Судите сами. Для того чтобы вещь потерялась, должно существовать какое-то место, в котором она потерялась. Однако найти такое место невозможно, поскольку простое множество не подразумевает качественного различия. Или, выражаясь терминами поисков, одно место похоже на любое другое. Поэтому мы заменяем понятие «потеря» понятием «неопределенное местонахождение», которое, само собой, поддается математическому анализу.

У Марвина был оторопелый вид, поэтому Вальдец объяснил подробнее: — Математическое ожидание того, что она вас найдет, для всех мест одинаково. Поэтому пункт обнаружения мы можем выбирать произвольно.

(Роберт Шекли, «Обмен разумов»).
*********************

Проще говоря, чтобы найти потерю, нужно всего-навсего сидеть и ждать. И при этом, согласно теории, всё равно, где именно и когда приступить к ожиданию.

Значит, Гаврюша/Лаки не выпал из цепочки. На даче или на другом краю света рано или поздно встреча произошла бы непременно. Собственно, что сегодня и случилось. Никакой мистики — теория.

Которую грубо нарушила Никитична, буквально втоптала в пыль аксиому:

— Погодите-ка… я собачонку здесь нашла, на даче. Выходит, что у хозяина тоже где-то рядом участок?

— Элементарно сбежал ваш Гаврюша и все дела. — поддакнула Марина. — Сейчас хозяин спохватится и найдёт. Или лучше сразу на улицу выпустить, сам домой побежит. Кстати, зачем вообще сюда ломился? По старой памяти?

— Какой памяти? За кошкой Семёновны гнался! Не видели разве? Вон сидит.

Семёновна с Мариной обернулись — действительно, на крыльце вместо Маруси умывалась рыжая кошь. С видом невинной добродетели, словно не она трое суток отсутствовала, пересчитывая стороны света.

Фантастическая доктрина сгинула, уступая место прозе жизни. Видимо, Рыся возвращалась домой, Гаврюша узнал старую знакомую, побежал с целью поздороваться. А дело кошки — удирать от собаки. Вот и всё. И без теории поиска.

Гаврюша наконец заприметил Варвару Семёновну. И тоже лапками прыгал, в глаза смотрел преданно. Вытянутый лик случайной хозяйки выражал тысячу оттенков счастья.

Сей секунд ощутила себя в рань несусветную на улице, нечёсаную под зимней шапкой, в ботинках на босу ногу. Брела-спотыкалась по раскисшему снегу, равновесие отрабатывала. И сразу — вечер. Мелкая крупа сыплет за шиворот, сверкает под фонарями бесконечным каскадом.

А вокруг — дома в гирляндах разноцветных окон. И светом горят солнечным, тёплым, за ними люди чай пьют горячий, постели расстилают жаркие. Не бегают на верёвочке за собакой по темени, где холодные звёзды смотрят вниз и висит равнодушная луна, завыть на которую разве что.

Варвара Семёновна помотала головой, смахнула видение. Чур меня, чур! Сотворила из мухи слона по образу и подобию. Какой Гаврюша? За ворота выпустить, пусть домой бежит — и все дела.

Нагнулась, подхватила собачонка, понесла на выход.

Гаврюша за калиткой моментально устроил концерт на всю улицу. Ломился назад, словно крова родного лишили навеки. Птицы замерли на лету, по всей округе завыли собаки, Рыся исчезла с глаз долой, Маруся слетела с дерева, Барни облобызал хозяйку, Никитична выронила тяпку.

Рванула Варвара Семёновна калитку. Потомок терьеров пролетел по дорожке, прыгнул на крыльцо и скрылся в доме. Огородницы захлопнули рты. Открыли заново, чтобы изречь, перебивая друг друга:

— Не поняла, этот Гаврюша с нами жить собирается, что ли?

— Куда он побёг?

— Давайте что-то делать!

— Интересно, хозяева опять не беспокоятся?

— Вот нашла же тогда на свою голову! Но и жалко, живая душа.

— Нужно пройти по всему посёлку, найти хозяев, пусть забирают своё чудо-юдо! — две пары глаз воззрились на Варвару Семёновну. — А что я неправильно сказала? Или сидеть и ждать, пока сами объявятся? Боюсь, не дождёмся.

— Варя, — вкрадчиво начала Марина, словно говорила с дитятей неразумной, — ты хозяев каким образом нашла?

— Мужчина позвонил по объявлению. Рассказывала уже.

— Вот! Позвонил! Значит, номер остался.

Воистину, одна голова хорошо, а три — в сто крат лучше. Номер! Позвонить! Проще простого. И нашла, и позвонила. Три головы склонились над экраном, словно прямо сейчас оттуда выскочит волшебник в голубом вертолёте с палочкой-выручалочкой. Или джин из бутылки: «Чего изволите?»

Экран хранил первозданный вид. Не треснул, выпуская чародея на свет божий. Сигнал отработал своё и замолк. Честно голосил и второй, и третий раз, и тысячу двадцатый до самой ночи.

Гаврюша явился на ужин. Мисочки с кормом стояли на веранде для кошек и Барни в разных углах.

Едва сенбернар приступил к трапезе, подлетел терьер. Заполонил собой тазик, влез передними лапками, не подпуская конкурента. Рычал, вгрызался в аппетитные кругляшки, не по росту и размеру для мелкой собаки. Барни топтался в отдалении, наблюдая за пиром самозванца.

Справедливость восстановили. Отужинали. Рыся юркнула в заросли, Маруся поспешила к плюшевой собаке, сенбернар брякнулся на пол в комнате хозяйки. Входную дверь закрыли. Гаврюша покрутился по кухне, там и прилёг.

Варвара Семёновна ничком рухнула на кровать. Нет, нет и нет! Пусть её оставят в покое, наконец! Живут люди на пенсии тихо, неторопливо. Утром встают, чаёк попивают, планы на день строят. Куда сходить — в парк или на выставку? В магазин, к соседке или во дворе на лавочке посидеть? Раз в месяц с подарками к внукам съездят, на подрастающее поколение подивятся, благодатную тему для разговоров получат. И опять — в парк, музей или на лавочку.

Хорошо на даче. С одним большим «но» — после утреннего махания тяпками соратницы дремали до обеда, с боку на бок переворачивались. А Варвара Семёновна клевала носом над ноутбуком.

Плюнула бы, растянулась на кровати, жила в своё удовольствие. Должен быть у человека отпуск или как? Должен. За это время подписчики рыскнут во все стороны, только их и видели. Таких «варвар семёновн» в интернете — что гря… звёзд на небе. Кто их считает. Погаснет одна, сотня новых вокруг загорится.

Марине хорошо, у неё муж за спиной присутствует. Никакой необходимости лезть из кожи вон. Правда, не сказать, что на пенсию Варвара Семёновна ноги протянет, но и лишней денежка никогда не будет.

Ворочалась работница, бурчала про себя. Плюшевая собака слушала.

Луна за окном потихоньку брела на восток, удерживала Землю в равновесии. Морские волны тянулись с небесному фонарю, океаны вскипали приливами.

А на грядках зрели огурцы, серебряно блестели резные листья, копошились в картофельной ботве жуки, благодарили незабвенную Варвару Семёновну. Или спали, но и во сне благодарили спасительницу за предоставленную свободу.

Яростный лай разбудил обитателей дачи в шесть утра. Ровно в шесть и ни секундой позже. Кошки вылетели в раскрытые окна, Барни топотал по чутким половицам, Гаврюша тараном ломился в дверь.

Потому что пришло время первой прогулки, свистать всех наверх и никак иначе.

Никитична прошлёпала на выход, выпустила страждущего. Сквозь липкий дурман дрёмы Варвара Семёновна слышала свист на виражах, которые успешно преодолевал среди грядок неутомимый терьер. Телефон молчал, не пискнув даже сообщением.

Работали без энтузиазма. Гаврюша занял наблюдательный пост на крыльце веранды, лишив пристанища Марусю. По принципу: кто первый встал, того и тапки.

Рыся бродила по своим делам, время от времени мелькая рыжей шкуркой, Барни под сенью дерева вскидывал голову на каждое движение «блохи» по имени Гаврюша. Новый член стаи наслаждался жизнью.

Варвара Семёновна весь день терзала телефон. До исступления тыкала пальцем, пугая упорством соратниц. И чудо свершилось. Пришло неожиданно, иначе не звалось бы чудом, а пополнило ряд закономерностей. Явилось под вечер голосистой трелью звонка:

— Ало! Здравствуйте! У меня здесь куча пропущенных от вас, извините, связь плохая. Что-то случилось?

— Случилось! Здравствуйте. Ваш Гаврюша… Лаки прибежал к нам на дачу. Неужели не видели, что собака пропала? Заберите, ради бога!

— Подождите… прибежал на дачу? Это куда?

— Сюда! Где у вас тоже дача!

— Дело в том, что у нас никакой дачи нет. Но есть подозрения, вероятно, правильные. Думаю, дочь опять посетила подружку, прихватив Лаки. Конечно. Другого варианта не вижу.

— Мне всё равно, кто и кого прихватил, главное — приезжайте и забирайте!

— К сожалению, никак, мы с женой сейчас на отдыхе.

— Поздравляю! Но и я, представьте, намерена отдохнуть, а не гоняться за чужой собакой. Звоните дочери, пусть приходит. Ловите адрес!

— Стойте, стойте! Извините, пожалуйста сто тысяч раз! Мы через две недели приедем, оставьте пока Лаки у себя. Пожалуйста! Очень-очень прошу!

— У себя? Через две недели? Послушайте! — тишина хмыкнула.

Варвара Семёновна шваркнула телефон в картошку. Пнула банку с очередными счастливыми жуками, крутанулась — чего бы ещё сотворить? Чтобы всех сразу и навсегда. Оглядела пейзаж.

На крыльце веранды в позе сфинкса возлежал славный потомок бесстрашного племени йоркширских терьеров, дополняя привычную глазу картину.