Дитя

 

      Историю хочу рассказать. Старую историю из восьмидесятых. Я тогда ещё молодой совсем был, ни в черта, ни в Бога не веровал. В себя верил, в силу молодости. Что сказать по этому поводу...дурак-дураком короче. Из-за дурости своей, попал я под следствие, вина моя лично была невелика, а вот у подельников расстрельная статья. Раньше, если у государства много наворовал, то и в расход могли пустить. Не то что ныне. Ныне вон они чинуши и прочие, миллиарды по карманам тырят, и ничего, с места на место перемещают, свои же все...зато слово модное под это применяют, ротацией называется. Это я конечно не к месту про чиновников мысли вслух высказал, просто я к тому, что времена были другие, их бы по тем временам, всем скопом в одну общую могилу закопали бы, без памятников и причитаний родственников. Законность в те времена соблюдалась неукоснительно, кто бы по этому поводу что не трещал. Если людям светил вышак, их в обязательном порядке возили на психиатрическую экспертизу, потому как, если человек к примеру, идиот и шизик, то, расстреливать его, вроде как, не гуманно. Его на спецлечение принудительное отправляли. ( Правда те, кто там побывал, утверждали, что лучше бы их, в расход пустили.) Вот и у меня, хоть и не расстрельная статья, ( да в сознанку не шёл ни в какую, чем очень досаждал следствию ) решили проверить на наличие мозгов в голове. Попал я в боксик для этапников. Всего то нас и было там, с десяток, и всех нас на экспертизу должны были повезти, а с нами вместе жулик попал, человек-легенда. Мы о нем только слышали, а он вот он, во всей красе. Славен он был байками своими и историями, которых он знал превеликое множество. Говорят, он мастерство своё разводить людей, такими своими историями оттачивал. Многие к нему в камеру специально уходили, чтоб значит нескучно было срок мотать, а в лагере, и в отряд к нему переводились. Уважаемый жулик был, погоняло, "Сказочник", понятно за что, и как говорится, по Сеньке и шапка, ещё и историю не в кипиш, под чифирок решил поведать, чтоб время ожидания этапа скоротать. С его о слов и пересказываю.

      В деревне это произошло, лет эдак с десяток назад. Любили парень с девчонкой друг друга. В деревне то ведь как, если ты кому-то мил, то, вся деревня судачит и, как на ипподроме ставки делает, как все выйдет. А тут и пара видная, она девица хоть и скромная, да пригожая, и он, как раньше говаривали - сокол, а не парень. Уже и благословение родительское получили, и в загс заявление подали, и до свадьбы оставался с десяток дней, вся деревня собиралась гулять да праздновать,но... Всегда есть люди завистливые и до чужого счастья охочие. И тут такие нашлись. На парня, назовём его Никитой, к примеру, глаз положила продавщица сельмага, назовём её Глафирой, пусть будет с таким именем, чего хорошие имена попусту языком теребить? Люб он ей был, она хоть уже и не девица, не раз и не два пробованная, но своего упускать не привыкла. Решила,- Её будет Никита! Кровь из носу. А что уж хабалистой торговке в голову втемяшится, то не выбьешь оглоблей. Решила она невесту Никиткину скомпрометировать ( ясно, что это моё слово, в деревне проще говорят - опозорить, но смысл тот же ). Подговорила она Митяя, местного шелудивого прохиндея, без малейших моральных принципов, за ящик водки эту дискредитацию произвести. Каким способом Глафира не уточняла, это не её забота. Ей важно, чтобы свадьба не состоялась, а как... Ещё Глафира имела влияние на этого придурка потому, что иногда ему давала не только водку в уборочную, когда это было запрещено, но и попользоваться своим роскошным телом. Что у того придурка перевесило, водка или тело, неважно. Важно, что он с радостью под это подписался. Подленькая, по нашим зековским меркам гнида был этот Митяй, да не будем отвлекаться. Взял Митяй у Глафиры авансом пять штук водки, и под вечер пригласил приятелей своих, посидеть на природе, после трудового дня, распить по случаю водочки. Чтоб не палиться на виду у односельчан, поближе к коровнику. Сказано-сделано. Какой повод, уточнять не будем. Кому водки нахаляву предлагают попить, повод не спрашивают. Халяву - уже повод! Собрались, сидят, курят, пьют. Из развлечений, только деревенские сплетни, да пересуды. А чего бездельникам делать? Обсуждать других. Вот и зашёл разговор о предстоящей свадьбе. Тут Митяй и выдал базу. - Не девица невеста то. Уже пробованная, и не только им, но и городскими заезжими. Шалава, одним словом. Не повезло жениху. Уже до свадьбы рогат.- Не поверили, спор зашёл. Митяй и подзадорь компанию, - Да пойдём у неё самой и спросим. Благо, она тут, в коровнике.- Ну и пошли. Водка ведь она как леший, все время не туда тащит. Зашли, нашли невесту, Митяй с гонором таким к ней, - Ну что, расскажи ка нам, как с городскими кувыркалась, да под ними раком стояла? - Девица конечно опешила от такого, ( и её можно понять ) и сказать то не знает что. Трое парней в угол зажали и ждут невесть какого ответа. И чего, нетраханная, скромная девушка, должна на это отвечать спрашивается? Хотела растолкать да вырваться, да схватил Митяй и в угол толкнул, - Что молчишь? Прав я? И подо мной барахталась. - Только и смогла она ему оплеуху залепить, он ей сразу в ответку. Та и упала в угол, а он на неё. - Я сейчас вам покажу, что она траханная, подержите её.- А сам уже сарафан на ней рвёт и то, что ниже. Пьяные то, они безмозглые, навалились, кто руки, кто ноги...так Митяй первым и отработался. - Кто следующий? - вставая спросил. Разгоряченные все. Так по очереди и прошлись по невесте... Потом трусливо разбрелись по домам. А что девица? Все порвано, и платье и, все остальное. Полежала, поревела, уже темно, поплелась огородами домой, чтоб честной народ не видел. Да дома в слезах матушке и поведала про беду свою. А что матушка? Ревели всю ночь на пару. Забыл заметить, вдовая была матушка, и девица соответственно, безотцовщина. Кто наполовину сироту защитит? Вот то-то и оно. В деревне как? Утром, хошь не хошь, на работу иди. Без тебя и коровы недоены и хлеб не убран. Пошла невеста с утра на работу, куда ж ей ещё идти, как не на работу. А туда жених проведать заглянул, истомился в ожидании. Она то, как девушка честная, ему и рассказала, что снасильничали её вчера. Не пара она ему после этого. Сначала, он, как нормальный человек, не мог понять о чем речь, а когда понял, вскипел и кинулся искать Митяя. Где вы думаете он его нашёл? Правильно - в сельмаге. Где он, паскуда, остатки водки за проделанную операцию забирал, вместе со своими дружками. Вот Никита ворвался в магазин, да сходу стал Митяя охаживать при всех, не жалеючи. Шум, гам, все вверх дном! Оттащили Никиту, а Митяй, видя какой оборот принимает его выходка, хитрая такая тварь, тут же при всех Никите и заявил, - Ты меня чего за свою шалаву бьешь, она ж вчера нас троих ублажала в коровнике. - Никиту кое-как удержали после этих слов. Отпустили бы, убил бы скорее всего по горячке. А Митяй продолжал, - Она ведь целку из себя строила, а под городскими подмахивала, да и под нами тоже. Дурак ты Никита, как есть дурак. - схватил водку, которую ему Глафира выдала и был таков вместе с дружками. Так как все это происходило в магазине, при известном стечении народа, то к вечеру об этом стало известно всем. А как же... Гнилая колода в себе ничего не держит. Вот и плохие сплетни потекли по деревни жижей из параши. Кто-то уже говорил, что подозревал в этом невесту, кто-то уже договорился, что она потрахаться специально в райцентр только за этим и ездила... Неверно, у всех здесь находящихся фантазия нормальная, потому сами додумайте, чего там кумушки по деревне насочиняли. Но, это было потом, позже, а на момент скандала, Глафира, ушлая прохиндейка, всех из магазина выгнала, магазин на клюшку и повисла на Никите, типа,не губи себя ради Ирода этого Митяя, успокойся, не все потеряно...ну и прочее, в этом роде. Хоть и жаба, но когда надо было, пела по соловьиному. Что там в магазине при этом происходило, история умалчивает, только свадьба расстроилась само собой. Девице житья не стало: идёт по улице, оборачиваются, в спину смешки и фырканье, недолго она это выдержала, сожгла в печке своё свадебное платье, собрала чемоданчик, и как-то поутру, взяв паспорт уехала в город, от людской молвы злой, да несправедливости, что с ней произошла. Мать против не была. Поревели вместе, перекрестила на дорожку, и осталась в доме одна, век свой вдовий доживать. После отъезда невесты, стали все чаще Никиту с Глафирой вместе замечать, а она, Глафира, специально эти взаимоотношения старалась продемонстрировать. Не так чтобы много времени прошло, с этого прискорбного случая,а уже и свадьба намечается ( не пропадать же костюму у жениха, да и подарки от родных и близких были наготове. Крестьяне они вообще - рачительные хозяева, у них ничего не пропадает ). Так вот ничего и не пропало, и свадьба была и подарки от сельчан и отдельно от сельсовета. Все как полагается, и пили и гуляли, только Митяя с дружками не пригласили. ( Глафира предупредила, если припрутся, всей деревней скорее всего бить будут ). С этими персонажами разобрались, у них, все на мази, а как с бывшей невестой? С ней, все не так просто, понесла она, проще сказать, обрюхатили девицу упыри эти. Кто? А это только Богу ведомо. И тяжело ей пришлось: одна, в чужом городе, с дитяткой... У девицы можно целку конечно сломать, а вот саму девицу сломать, это сложнее. Какому Богу она молилась, или не Богу вовсе, неизвестно. Но продолжение всей этой истории, произошло через пять лет после рождения ребёнка. ( Я тут отвлёкусь ненадолго, кто-нибудь чайку мутните под разговор.)

      Летом это произошло. Как я ранее и говорил, через пять лет появилась в деревне девочка. Её сразу заметили. Во первых - не местная, во вторых - очень уж красивая, в третьих - в таком платье в деревне деток не было. Белое платье в красный горошек, и гольфики у неё белые были, а сандалики, под стать горошинам, красные, и пара бантов ( именно бантов, а не бантиков ) один белый, другой красный. Она по дороге пришла и сразу к магазину. Зашла, опрятненькая такая, вежливая, чемоданчик в руках... - Здравствуйте тетеньки, здравствуйте дяденьки, подскажите мне, как до дома бабушки дойти.- И адрес вдовы говорит. В магазине народу хоть и немного, но пара человек даже решились проводить девочку до адреса. Ну и вопросы естественно, как без них. - Чья ты голубушка? Как к нам попала? - Девочка наивная, по доброте душевной и ответила правду:  чья внучка, чья дочка, и попала она к ним прямиком из машины, мама до деревни довезла, да в деревню заезжать не стала. Тут то и выяснилось, что это бывшей Никитиной невесты дочка, и кто-то тут же в магазине Глафире и сказанул, - Слышь Глафира, ты вот Никитку из-под венца увела, а детей у тебя нема. А та то, вон какую красотищу на свет произвела.- Глафиру от таких слов чуть кондрашка не хватила. И то правда, не получалось у неё детей от Никиты, ну никак не получалось. С этого момента возненавидел она дитятку лютой ненавистью, но промолчала, куда деваться? При этих сказанных словах, посмотрела девочка на Глафиру и страшно той стало, словно и не ребёнок на неё посмотрел, а кто-то другой. Глаза то у дитятки были словно фиалки после дождя, яркие и чистые, и улыбнулась при этом девочка: ямочки на щечках, зубки, один к одному, губки алые...херувим, одним словом, сошедший с небес. Умилились селяне кто это видел. А девочка и говорит Глафире, - Я рада с вами познакомиться тётя Глафира. Я буду к вам приходить за конфетами к чаю, меня зовут Анюта. Мама говорит, что есть такой цветок, Анютины глазки, в городе его нет, я сама должна его здесь найти, а когда найду, я вам за знакомство принесут. До свидания тётя Глафира. - развернулась и к выходу. Все на Глафиру воззрились, уж какая опытная, прожженная курва была продавщица сельмага, и то, пятнами лицо пошло, толи от гнева, толи ещё от чего. Вот так в деревне появилось дитя греха. Так его старухи прозвали. Причём сопоставив факты, время и прочее, уяснили для себя следующее, после того случая и понесла Никитина невеста, и чей ребёнок, сам чёрт не разберет. Но точно, от тех трёх уродов, даже сотой части красоты не собрать, что в этом одном дитятке получилось. Скорее всего, вся красота от матери. На том и порешили.

      Слухи, они конечно слухами, только кто-то из этих упырей, по пьяне разболтал, как дело было в коровнике, а может сам Митяй где-то хвастанул, но в деревне все знали, сгубили невинную девицу, не за понюшку табака. Со временем, все бы быльем поросло, да появилась девочка, и слухи стали циркулировать с прежней силой. ( А кому запретишь болтать? На каждый роток не накинешь платок. ) Само собой и виновники того события это узнали и Никита,  как без этого, и всем им стало любопытно, в кого эта девочка уродилась, ведь красива была, не чета насильникам. Первым права на девочку заявил Митяй, - Я ей целку заломал, я и отец сего красивого чуда.- Так как за прошедшие шесть лет краше он не стал, а стал более потрепаннее и шелудивее, то сие утверждение было собутыльниками поднято на смех. - Да за тебя, ни одна баба в деревне замуж не идёт, говном тебя потрепанным считая.- Это один из собутыльников ему заявил, а второй смеясь добавил, - У нас, у обоих, бабы уже по паре выносили, а у тебя, внебрачного даже по сусекам не наскреблось.- Обиделся Митяй, чуть в драку не полез. Но...не полез. Трусоват был по жизни Митяй, но сквернословно обоих отматерил сгоряча. Дальше-больше...каждый из них думал, что он отец девочки, кроме Никиты. А Никита, как её пару раз увидал, сохнуть стал ( есть такое понятие у деревенских ). Замкнулся, неразговорчив стал, и на лице видно, печалится человек. А чего спрашивается печалится? Дом - полная чаша, жена ему все на блюдечке, и мотоцикл, и шмотье разное заграничное, а невесел стал Никитушка, ещё и выпивать стал. А как выпьет, зло он на свою Глафиру подглядывать, бить не бил, но под шкуру она ему выпившему не лезла. Кто знает, даст наотмашь и ходи по сельмагу с фингалом... Это я вам, общий фон нарисовал, как в деревне стало по приезду девочки. А девочка? Девочка все время на улице. Лето, все деревенские дети на улице, в дом поесть, палкой загонять надо, и то, где какую компанию поймали со своими отпрысками, там и кормят. Так что, так или иначе, почти в каждом доме, где были деточки она в гостях побывала. И никто её присутствием недоволен не был. А потом закрутилось колесо судьбы так, что по сей день остановиться не может. И началось все с Митяя.

       В лес девочка пошла, по ягоды. Ну как в деревне полагается с лукошком. Не по росе по утру пошла, а с обеда. По утру бабушка не пустила, - "Нечего, по сырому лесу да лугу шастать. Пригреет солнышко, отобедаешь, и шуруй. Ягод нынче вдосталь. Всем хватит и зверью и человекам." Девочка старательная, лукошко большое, ближе к вечеру только наполнила. Решила домой возвращаться, ну прошла лугом к дороге, чтоб по ней, по дороге в село и вернуться. И все так совпало, что подвыпивший с дояркой Митяй возвращался той же дорогой. Выпить то Митяй с дояркой выпил, а вот дать она ему, не дала. Отказала одним словом. Настроение от этого у Митяя было не то чтобы паршивое, но точно, не удовлетворительное. Ему так-то, частенько отказывали, но он от этого в прострацию не впадал, не плакал, а тихонько, как подлец со стажем пережидал, другого, лучшего случая. Он девочку издали заметил. Платьице то заметное, одно такое на все село. "Дай, думает, нагоню. Хоть и дитя ещё, все глядишь не одному тащиться". Ну и прибавил шагу чтоб догнать. И вроде быстро идёт, а все растояние между ними порядочное. Уже закричать хотел, чтоб остановилась, подождала, да она как почувствовала, сама встала. У поворота встала, перед пролеском, за ним пара дорог сходились, которые уже прямо в село вели. Но за пролеском их не видно. Ну встала девочка и встала, не идёт дальше. Митяй бы прошёл ещё шагов с двадцать и спокойно с ней поравнялся. Да спокойно не получилось. Завизжала девочка. Громко так. Люди потом говорили, даже в деревне услышали. ( может это люди конечно и сами впоследствии додумали, да не этом суть ) Визжит девочка, не останавливается, лукошко рядом в траву бросила. Митяй сначала опешил, но, хоть и под шафе был, понял, ребёнок со страха кричит. Кинулся к девочке, уже подбегая споткнулся и всем весом на девочку налетел, сам падая и её опрокинул, да ещё и на лукошко. Лукошко вдребезги, ягоды всмятку, девочка кричит, все платье в этих раздавленных ягодах. От него отбивается. Он её за руки схватил, чтоб успокоить, да к земле прижать...не тут-то было, девочка хоть и маленькая, но брыкастая, кричит и царапается. А ему куда деваться? Ему с ней хошь не хошь совладать надо, чтоб успокоить. В это время за пролеском машина с сенокоса шла, с косцами да с бабами в кузове. Весело ехали, хорошо поработали, неплохо, с этого дела выпили и домой в село и катили. Они, на машине этой, визг тоже услышали и шофёру по крыше кабины кулаками - хрясь-хрясь. Да он то и сам не глухой, и без их указаний куда надо двинул. Вот они из-за перелеска выехали и видят такую картину: на обочине дороги двое барахтаются, мужик, а под ним ребёнок, причём ребёнок визжит не переставая. Ну, благо недалеко, быстро домчались. Мужики как горох с кузова ссыпались, Митяя за шкирку с девочки сдернули. Девочка лежит на земле, весь низ платьица в красном расплывшимся пятна, да и сам Митяй вымазан ниже пояса в том же. Ну и что мужики должны подумать по этому поводу? Да ничего. Мужики деревенские думают редко, зато решения принимают без бюрократической волокиты. Бить мужики начали Митяя не говоря ни слова, так же, как косили до этого, со знанием дела. Пока бабы с кузова посползали, да до девочки добрались, да на мужиках втиснуть стали, чтоб до смертоубийства не дошло, Митяю досталось. Да ещё по земле его на пинках катали, он, в находящейся по случаю на обочине коровьей лепешкой вывозился. Тот ещё у него видок стал, да и запашок тоже.  Из села, в то же время, на своём драндулете с коляской, участковый, той же дорогой ехал. Он, свернувший за пролесок грузовик тоже увидал, и закралась в голову участкового грешная мысль, что это его, участкового местный шофёр, которого он не раз подвыпившего ловил, узрел, и решил таким макаром свинтить по хитрому. Как говорил один киногерой,- "Врёшь не уйдешь!" Он само собой ринулся догонять. Догнал: грузовик поперёк дороги, мужики бьют кого-то, бабы галдят, девока, по виду в крови вся, с ней тоже бабы, причитают как по умершей. Первым делом ринулся участковый предотвращать избиение. Орал, отталкивал, грозил перестрелять ( хотя, чем бы стрелял в виду отсутствия табельного оружия, уму непостижимо ). Первым делом, вытащил Митяя, мятого и комканого и сразу в люльку. Люлька ведь в мотоцикле, это уже, как часть сельского райотдела. - Что случилось то люди? - это он так проорал, чтоб быть понятным и услышанным во всеобщем гвалте. Тут одна баба и скажи, - Девчонку снасильничать хотел, паскудник.- как только она это выдала, опять гвалт поднялся. Мужики к коляске участкового теснить стали. Понял он - плохо дело. Тут другая бабенка ляпнула, - Сначала мамку её снасильничал, теперь вот до дитятки невинной добраться решил.- ещё и плюнула в сторону коляски. Посмотрел участковый на мужиков, нехороший вид был у них, гневливый, понял, не увезти Митяя, убьют, до утра не доживет. Всей деревней убивать будут. Не любили его все за подлячество, но за это...точно убьют. - Я его сейчас посажу в камеру и опергруппу вызову. Расходитесь. - это он народу разгоряченному такое заявил. На что кто-то из из народа ему конкретно и ответил. - Сожжем вместе с камерой. - А вот это уже было серьёзно. Камерой участковый называл чулан, пристроенный к его дому. Тут немаловажное обстоятельство, что К ЕГО ДОМУ! Если подожгут ( а кто их знает? Злы то вон как...) то и сожгут. Решения всё-таки участковый принимать умел. - В райотдел, в центр его свезу. Расходитесь бля по хорошему. - сам на крик участковый перешёл. Нервничал. - Ты бы нам его Силантьич оставил, на полчасика, а сам бы попозже подъехал. Мы бы на тебя не обиделись. - это благодушного вида пожилой мужичок ему говорит, ласково улыбаясь и заглядывая ему в глаза. - Я тут власть или что? - заревел оскорблённый в своих профессиональных чувствах Силантьич. Развернулся, вскочил на свой драндулет, хрясь по педали, и он от первого тычка завелся ( что было для всех удивительно ), сел, газанул, развернулся прямо на обочине и укатил в райцентр. Пока суть да дело, пара кумушек дитятку успокоили, ну и спрашивают, что мол дядька с тобой сделать хотел? Ну дитё же врать не будет, рано ещё врать, не приучена, она и говорит: шла домой, песенку пела, тихо правда пела, лукошко земляники набрала, тут смотрю на дороге змея, я встала, думаю постою, она уползет. А она полежала-полежала и на меня поползла, быстро так, я испугалась и закричала, а потом и не помню откуда дядька появился, он меня с ног сбил, и на меня упал. Потом вы подъехали. - Лукошко мятое нашли, ягоды естественно раздавленные да порченные кто собирать будет. Девочка заплакала,:  бабушка ругаться станет, платьице в ягодах и пыли, лукошко разбито. Успокоили, - С бабушкой сейчас поговорим, лукошко новое коли надо, подарим, не плачь, главное, змея не укусила, жива-здорова.- Кто-то задал вопрос, - - За что ж Митяя то били? - С него не убудет. Его с детства надо было лупить, может толк из человека бы вышел. Но, лучше поздно, чем никогда. - это пожилой мужик так сказал. Решили, что правильно, его почаще бить надо, на том и загрузились обратно в кузов и поехали в деревню сдавать девочку бабушке.

     Участковый же мчится в райцентр. Вроде недалече, двадцать четыре километра, но...мотоцикл не Жигули, на нем не очень комфортно ездить. Ему Митяй по дороге пытался что-то там проорать, да Силантьич в порыве злых чувств замахнулся на него кулаком, тот и притих. Так и доехали. Силантьич за шкирку Митяя из коляски выдернул, да так за шкирку и спустил в подвал, где КПЗ местное было, минуя дежурку. ( Торопился сдать побыстрее, да вернуться к началу следующей серии "Семнадцати мгновений весны". Кому охота из-за полудурка хорошего лишиться? ) На момент сдачи его и определения в камеру, в обезьяннике ( это, кто неграмотный, клетка такая, открытого типа, для задержанных ) находился рецидивист Пронька. Хоть и мелочное было конечно у него погоняло "Пронька", да четыре ходки за плечами и жесток он был. Все за причинение тяжких телесных сроки получал, ещё и с садистким удовольствием любил он, эти тяжкие телесные наносить. Так вот то, что он успел услышать о Митяе, вполне хватило Митяю на полноценную добавку люлей уже в камере.
      - Ты, Силантьич, кого к нам приволок? Да ещё в таком вонючем виде? - это дежурный по КПЗ к участковому с вопросами.
      - Да вот, пьяный полудурок на девочку накинулся, снасильничать хотел. Мужики мимо ехали, не дали. А я вот не дал прибить подлеца. Хотя, если честно, сам бы добавил.
      - И как оформлять будем?
      - Оформляй пока, как просто мелкую хулиганку. Я в рапорте укажу, что матерился в общественном месте, все как обычно, а там следователь подьедет, показания соберёт, и видно будет, что да как.
      - Детей насиловать, это...прокурорские. За это можно и вышак словить.
      - Да не хотел я никого насиловать...- это Митяй в обезьяннике закричал. Хотел продолжить, да Пронька не дал, с размаху в ухо ему двинул. Митяй и заткнулся.
      Дежурный, видя такой неподобающий расклад, Проньку, открыв обезьянник, попросил наружу, и когда тот соблаговолил выйти, препроводил в камеру, к таким же как он рецидивистам. На время, пока Силантьич оформлял рапорт, а дежурный оформлял задержанного Митяя, было относительно спокойно. Зато в камере, куда кинули Проньку, атмосфера, накалялась этим самым Пронькой.
      - Что скажу братва. Там педофила поймали, я так понимаю с Чупино. Он девочку хотел оприходовать, нельзя это так оставлять. Не по понятиям это. С нас потом по этапу спросят, мол с педофилом были, и не опустили, и не поломали. Делать что-то надо, чтоб с самих потом, за этого пидора-заочника, не спросили.
      - Что предлагаешь? - это один из бывших на тот момент в хате спрашивает. ( А вместе с Пронькой трое их получалось.)
      - Если к нам попадёт, опустить, как полагается, без вариантов.
      - Опустить, это конечно дело, да если эта мразь нас потом сдаст, нам ещё за его порваное очко срок добавят. - это уже другой рассудительно заметил.
      - Тогда ломать! Выбор то невелик.- Пронька ломать умел, ну, и чего греха таить, любил.
      - Только без следов.
      - Заметано.
      На том и порешили. Они так порешили. Дежурный же после отъезда участкового, какое-то время держал Митяя в обезьяннике, мучаясь мыслью куда его определить: просто к пьяницам нельзя, подозреваемый вроде как, к уркам тоже - первоход как никак...и ещё...у него, у дежурного, у самого были две маленькие дочки, потому симпатии к Митяю, он не испытывал точно. Мучился дежурный недолго, определил Митяя к уркам. Подумав немного, что если и насыплют ему, Митяю на орехи, то, поделом, коли сам он, в виду служебного своего положения, сделать это не в состоянии. Так судьба Митяя и решилась.

      Урки Митяя ждали, приняли радушно. Вернее, ждали они ночи, когда дежурный кемарить начнёт.
      - Ты чего такой расписной красавчик?
      - Да меня мужики по непонятке помяли.
      - Ладно. Нам это не интересно, у нас тут у каждого свои проблемы, поэтому ты ничего не говори, мы слышать ничего о тебе и от тебя не хотим. Молча ложись и жди утра. Утро вечера мудреннее. Понял?
      - Да.
      - Никшни тогда. И нам не мешай. - это уже точку в разговоре Пронька поставил.
      А что Митяю оставалось делать? Лёг, к стене отвернулся и притих. Ночью его сдернули с нар, заткнули рот потными носками и стали бить мокрыми полотенцами. Они следов не оставляют, но знающие люди утверждают, при должном усердии, мясо от такой обработки отходит от костей. Хорошо охаживали, не ленились, напоследок, когда обессилили они, да и сам Митяй уже без сознания был, приподняли они его пару раз, да об бетонный пол кобчиком ударили, сами аж хруст услышали. Ну обратно его на нары и кинули, вроде как лёг, так и лежал. Утром пересменка, сдал-принял, следователь пришёл, Митяя выводить, а он не в теме вовсе. Забегали, скорую, те посмотрели, и с сиреной в больничку, да поздно. Его когда напоследок кобчиком об пол опускали, почки оторвались...дальше нет причин медицинскую терминологию применять: помер Митяй, не приходя в сознание. Проньку и остальных допрашивать. А те чё, урки ушлые, на себя мокруху, да ещё по сговору, группой лиц, дураки что ли брать? В отказ ясно дело. Таким мол привезли - битым, да навозом вонючим. Нам мол не по понятиям говно это месить. Это вон крестьяне с деревни постарались, с них и спрашивайте. Естественно следственная бригада в деревню наведалась. Круг лиц причастных к организованному избиению установили сразу, а затем...а что затем? Все утверждали, что толком и не били, Митяй ужом меж ног ползал, да и больше друг другу мешали, а потом и бабы бить мешали, а участковый и вовсе это развлечение пресёк своим появлением. У участкового спросили, он своих деревенских поддержал полностью, в нормальном состоянии был Митяй и на своих двоих спустился в КПЗ. Следаки обратно, допрашивать сокамерников. А толку то? Те на своём стоят - таким покойник и был. Зашёл, лёг молча и все... Мысль подкинули, - может сами менты порезвились, с них мол станет... Тупик для следствия со всех сторон. Дежурный тоже, ни криков, ни ударов не слышал, и в его дежурство подобных безобразий не происходило никогда и не будет впредь. Что-то надо было делать, и поэтому сделало следствие паузу, заняло выжидательную позицию. ( Это когда менты значит ждут, где кто что сболтнет, а стукачи доложат.) Причём факт того, что Митяй отгреб по ошибке, установили точно. В деревне же смерть Митяя конечно переполох создала, но, не критический. Ни семьи у него не было, ни друзей толковых, ни даже полюбовницы тайной. ( Хотя, какие тайны в деревне? ) А вот то, что произошло позже, многих насторожило. ( Может ещё чайку мутнем? Плохо без чифирку рамс раскладывать. И то дело, когда никто не против. Пока варят я продолжу. )

      После случая с Митяем, претендентов назваться отцом девочки осталось двое, Парфён да Агафон. Так их и назовём, нечего порядочные имена приплетать. У обоих семьи, детишки и все бы ничего, но слабы были оба на вино-водочную гадость. Вот есть же бабенки, слабы на передок, говорят, а эти были слабы на роток. Где булькает да журчит, они тут как тут. И вроде работают и семьи, но...слабы по этой части. Тут подкалымили они они чуток на пару, водочкой с ними расчитались, они втихаря от жён и соглядатаев деревенских, умыкнули в тихое местечко эту водочку попить. С огорода огурцов прихватили, лука, в сельпо булку хлеба раскошелились купить, сигарет и слиняли по тихому. Сидят, пьют, настроение зашибись, водка есть, погода - валяйся на травочке, не дует-не-каплет. Ляпота. После второй уже им вообще хорошо стало, благостно, и...тут на них, какими путями неведомыми, девочка наткнулась. Что она там делала и как оказалась, по сей момент неизвестно. Подошла, поздоровалась, - Здравствуйте дяденки Парфён и Агафон. Доброго вам дня. - Вроде ничего и не сказала, просто поздоровалась, да с этого и началась у них свара меж собой. Парфён говорит, - Вишь ты, родную кровь чует. Меня первого назвала. Дитё не обманешь.- На что Агафон ответил, что в каком бы порядке она их не назвала, Парфен также далёк от этой девочки, как от луны наша деревня. Слово-за-слово, ругаться стали. Водка, она помогает ругани, как ничто другое, и оскорбительные вещи говорить тоже помогает. Вот и договорились. Парфен Агафону и заявил, - Твои то, совсем черненькие, хотя сам ты - рыжий. И они больше на покойного Митяя похожи, чем на тебя. Уж точно, не твои. Ты мол, рогоносец, как благородный олень.- Не стерпел это Агафон и початой бутылкой Пафена по голове - хрясь! Бутылка вдребезги, башка в крови. Парфен тоже в долгу не остался, ножик схватил, которым хлеб кромсали и в брюхо Агафону. Тот не понял по горячке, думал его Парфен кулаком двинул, в обратку ему в ухо наверетенил, и что из этого вышло?  Парфен стал ещё шибче его ножичком тыкать. Ну и...утыкал насмерть. Сам в крови, вся их посиделочная поляна тоже в крови. Ну, домой приполз с разбитой башкой, да в кровищи весь, и сам толком не помнит что там произошло. Через всю деревню в таком виде и прошагал. Под утро обнаружили Агафона среди закуски, бутылок, окурков и прочего, что после хорошей попойки остаётся, только совсем холодного и нежизнедеятельного. Искать виновника долго не пришлось, его все село видело. А уже на суде, прямо подтвердилось участие всей троицы, в изнасиловании девицы со всеми подробностями. До этого были только слухи, а тут уже официально. И винил подсудимый во всём происшедшем, маленькую девочку, мол её бы не было, и ничего бы не произошло. Хотя при чем здесь девочка? Любой судья вам скажет - распитие алкоголя при совершении преступления, является отягчающим обстоятельством. Дали ему двенадцать годочков за преднамеренное убийство.

      Пол деревни на суде было, все всё слышали, и Никита там тоже был, и он всё слышал. И запил Никита, хорошо так запил, качественно. Когда мужик мрачно пьёт, ему никто помешать не может: ни сельсовет, ни профком, ни мама, ни папа. Вот как-то сидит он у сельмага проклятого и пьёт вино прямо из горла, демонстративно. Старухи проходят ахают, и головами своими старыми качают, мужики здороваются и понимающие отходят, не мешают ему в этом деле. И тут девочка Анюта, с букетиком анютиных глазок нарисовалась. Подходит, - Здравствуйте дядя Никита. - Он хоть и пьян, тоже ей, - И тебе, здравствуй.- а сам чуть не плачет на неё глядючи.
      - Вы ведь потом в магазин пойдёте, правда?
      - Не знаю. Наверно. А что ты хотела?
      - Я тете Глафире обещала анютины глазки принести, когда насобираю. Вот принесла. Вы ведь её муж, передайте пожалуйста. Ей приятно будет.
      - А сама то что не передашь?
      - Бабушка говорит, мне нельзя. Она маме жизнь поломала.
      - Почему же она то?
      - А она вас дядя Никита, от мамы моей увела. Разлучница она. Бабушка так сказала. А вы просто Иуда. Я не знаю кто такой Иуда, но бабушка говорит, он Христа продал и удавился, когда совесть замучила. А у вас, дядя Никита, и совести нет, потому что вы её на тетю Глафиру поменяли. Так вы передайте ей мой букетик, я всё-таки обещала. Нехорошо обещать и не выполнять обещание. Правда ведь? - и смотрит она на Никиту. А он от её взгляда, чуть с ума не сошёл. Она букетик положила рядом с бутылкой вина и побежала к деревенским ребятам в салочки играть. Эту сцену не только те кто на улице был видели, но и те, кто был на тот момент в магазине, через стеклянную во всю стену витрину. Хлебнул Никита ещё из бутылки, взял букетик и в магазин, подошёл к прилавку, где Глафира какой-то товар отпускала, положил перед ней букетик, развернулся и ни слова не говоря ушёл. Даже недопитую бутылку вина с собой не прихватил. Утром деревня вся была на ушах. Удавился Никита, как и Иуда на осине за клубом и повесился. Туда парочка помиловаться завернула, да не пришлось... А пока суть да дело и девочка исчезла, совсем. К бабушке сунулись, а она только и смогла что ответить на вопросы, где внучка. - Разбудила с утра пораньше, уже с чемоданчиком в руках, даже не позавтракала. "Бабушка, я совсем забыла, меня же сегодня мама приедет забирать. Ты не провожай, её не растраивай. Я до околицы сама добегу." В щечку поцеловала и бегом за порог. Так вот всё неожиданно вышло. - это она уже заключение своё сделала, да и не она одна.

      В тот день когда Никиту хоронить собрались, и уже на кладбище шли всем селом, автобус из райцентра приехал. Ну приехал автобус и приехал, что здесь такого, у него расписание такое. Он каждый день приезжает. Только в этот раз из автобуса вышла молодая женщина с ребёнком, с девочкой, пяти лет отроду. Многие женщину признали, как бывшую Никитину невесту, и даже подумали, что она на похороны специально приехала, из злорадных своих помыслов. А женщина мимо прошла, даже не поинтересовалась, кто же это помер, направилась прямо к дому вдовы, то есть, к своему родному дому и к своей родной матери. Девочка при ней, ничем примечательным от других деревенских детей и не отличалась, да никто на неё и внимания не обратил, мало ли на свете девочек. Только когда они зашли в дом к вдове, ту своим появлением чуть в гроб не уложили, когда выяснилось, что эта маленькая, непримечательная ничем девочка и есть её внучка. Похороны, столовая, поминки...все как на руси полагается, лишь на следующий день в селе выяснили, что бывшая до этого у вдовы в гостях девочка, как ни крути - самозванка. Вот тогда то в селе люди начали вспоминать, как правильно креститься и говорить, "свят-свят" и "чур меня!" Председатель, мужик прошедший войну и переживший и повидавший всякое, съездил в соседний уезд, нашёл там действующего и редкоиспользуемого по прямому назначению попика, привёз его на своём УАЗике прямо в село, где оный попик, при наличии верующих старушек и неверующей но любопытной молодёжи, провёл молебен и опрыскивание святой водой всего, чего попику показалось необходимым. ( За что председатель получил выговор по партийной линии, но...благодарность от односельчан, вспомнивших, что не партией едина деревня наша и провинция в целом.)

      ( Может ещё чайку, напоследок через час уж повезут к психиатрам, кукухи наши проверять, там уж чаю не предоставят.) Тут его кто-то перебил, - Ну ты сказочник, заливать горазд. Вон какую чуму нам наплел. Тебя с чифира прёт такое рассказывать.- рассмешил всех, это сказавший. Всем конечно по приколу такие росказни слушать, только сам рассказчик смеяться не спешил. - А с чего ты взял, что я тут наплел все и выдумал?-  Да такого же быть просто не может. - ему это кто-то в ожидании чифира отвечает, чтоб разговор поддержать. - Не скажи, - ему сказочное в ответ.- Ты вон того в углу видишь, богом пришибленного? Так это Агафон, который за убийство Пафена двенадцать получил. Его конкретно на дурку везут. Он десяточку уже отмотал, как с куста. А тут из деревни письмецо пришло. Вдова померла после тех событий года через два, дом пустовал. Никто в нём жить не хотел, заброшенный стоял. Недавно к ним в село училку новую прислали. Сельсовет под жильё ей этот заброшенный подновил, подмандил, да и поселил её туда. Ей, по первости, пытались объяснить: про дом,что нечисть там была...да девицы нынче в предрассудки не верят и над ними смеются. Вот и она, весело посмеялись и забыла. Тут начало учебного года, то да се, обжилась, все у неё нормально. А в конце октября идёт со школы своей, на крылечке девочка сидит, по описанию, как я и рассказывал: платьице в горошек, сандалии красные и банты разные, прелестной красоты девочка, как учительница заметила.
      - Здравствуйте тётенька. - это девочка так учительнице. Та растерярась, октябрь месяц, а тут девочка в летнем платьице и на ногах, гольфики белые и сандалики летние.
      - Ты чья? Почему так одета?
      - Вы за меня тётенька не переживайте. У меня в этом доме бабушка жила, да я не к ней, я к вам.
      - Ко мне?
      - Да. Если вас кто обидит, вы меня вспомните и я приду вам помочь. Меня Анютой зовут.
      - Ты только чтобы познакомиться приходила?
      - Да. Но я ещё зайду. Через пару лет дяденька в деревню вернётся, мне с ним свидеться надо.
      - А что за дяденька?
      - Он когда прийдет, вы узнаете. - сказала это, шмыг в калитку, и след её простыл.
      Поудивлялась учительница, да за проверкой домашних заданий школьников и ввветрилась девочка из её занятой другими делами головы. На следующий день к вечеру, родительское собрание в её классе. Руководство школы настоятельно рекомендовало, во избежание заболеваний на почве простуды у  детей, родителям внушить одевать своих чад согласно сезону. Вот эту тему она на собрании подняла и стала педалировать ( для особо непонятливых, развивать значится.) Ну и в пример привела вчерашнюю гостью к ней пожаловавшую, не по сезону мол одета была гостья, и тщательно всю её одежду описала. Там кто из родителей в классе был, на неё глаза вытаращили, и кто-то опять вспомнил, что креститься иногда полезней для душевного равновесия. Учительница, видя неадекватную реакцию родителей обиделась, всем велела расходиться и направилась в учительскую, чтобы с коллективом педагогов с опытом, обсудить, как поступать с такими дремучими родителями. Там креститься не стали. Люди по большей части образованные, но...пересказали досконально всю историю, что я вам только что изложил. Поверила училка или нет, не важно. Важно, что этот случай описали в письме Агафону, что девочка готовится за ним прийти. И все! У человека сорвало крышу. Его и в карцер садили, и в отряде били, и чего только не делали... Все! Пропал человек! Он всем рассказывает, что за ним придёт девочка, а все остальное для него уже - неважно... Я между прочим у него всю эту историю целую неделю в камере выпытывал. То, что правда, верю, письмо он с собой таскает, не расстается. А там уж...как Богу будет угодно.

      Мы конечно от такого поворота сюжета охренели. Урки ведь всякое на своем веку повидали, но чтоб такое услышать, да чокнутого при этом наблюдать, это что-то... Но на этом история не заканчивается. Чаек распили, покурили, тут нас на психушку и повезли. Приехали. В отдельно загороженном помещении нас разместили, снаружи охрана наша, да их медбратья. Те ещё скажу вам молодцы; под два метра, косая сажень в плечах...те без дубинки в бараний рог завернут и не вспотеют, ещё и с богатейшим опытом общения с реальными психами. Вот нас по двое выдергивают на собеседование и определяют после оного, насколько человек дурак или, полноценный член общества. Одно окно зарешеченное, с далеко где то еле видимой улицей. А улица - это воля! Тут один, ясно, что не от большого ума, решил шуткануть, посмотрел он туда и говорит - Ой, братва, в нашу сторону девочка идет, и описывает её, как нам о ней Сказочник рассказывал. Наверно за кем-то. - и ржёт полудурок, смешно ему. Что с этим Агафоном началось... Его не только наш конвой, его ещё и пара санитаров с трудом скрутила. Мы по углам, чтоб самим не досталось на орехи... Тут в помещение медсестра молоденькая заходит в маске на лице ( то, что молоденькая, по фигурке точеной видно было сразу, не обабленная фигурка такая ), в руках, маленькая ванночка со шприцем и прочим, что в таком случае полагается. Подходит она к Агафону, которого крепко медбратья держат и говорит ему так ласково, - Вы дяденька успокойтесь. Я сейчас вам укольчик поставлю и все у вас будет хорошо.- и маску с лица снимает, чтоб он значит лицо её увидел. Он как на неё посмотрел, притих тут же и только то и смог прохрипеть - Ты?- и руку ей протягивает. Она наклонилась к нему и почти не глядя ему ваткой по  вене провела, да укольчик также не глядя и поставила, и этой же ваткой вытерла каплю выступившей крови. И все время в глаза ему смотрела. Разогнулась она и к выходу с ванночкой этой. Мы едва успели разглядеть какая она красивая была и глаза фиалкового цвета, и ещё, сквозь белый халат платье просвечивало, белое в красный горошек. Какого цвета волосы никто не заметил, в чепчике медсестра была, как ей по штату и положено. Агафон притих, его санитары в угол задвинули, и нас предупредили, "не кантуйте его, пусть посидит отдохнет, пока врач не посмотрит". А он нам нужен? Сдвинутый этот? У нас своих проблем хватает. Мы даже эту симпатичную деваху обсуждать не стали, чтоб он опять кипишевать не начал. Через какое-то время и врач появился, зашёл и к Агафону в угол. Посмотрел, потрогал его, пульс на шее проверил, веко поднял, в зрачок заглянул и спрашивает нас и санитаров,- Давно так сидит? - Санитары ему, - Дак как укольчик получил, за кипиш, так и сидит, куда мы его засунули.- Вышел врач в коридор, возвращается с ванночкой этой и причиндалами в ней.         
    - Это ставили?
    - Да не мы ставили. Новая медсестра ставила, в первый раз видим, молоденькая.
    - В смысле молоденькая?
    - Да лет двадцать, с натяжкой.-
    - У нас самая молоденькая медсестра Анастасия Петровна, тридцати шести годочков от роду. - это уже им врач заявляет.
    Ну, тут как у Гоголя покойного, немая сцена с паузой. Врач достал ампулу из ванночки, прочитал что там написано, и говорит. - Всего лишь, дистилированная вода. А клиент - мёртв. Судя по симптомам, инфаркт. - с этим обозначенным диагнозом и удалился восвояси. Санитары подхватили умершего под мышки да за ноги и в коридор от нас выволокли. Мы же, из-за его смерти, до поздней ночи там без жратвы и курева сидели. Всё-таки он ведь осуждённый был, пока врач тюремный не приехал, его трупное состояние не зафиксировал, пока весь официоз не провели... Да,случай на моей памяти исключительный...

      Меня буквально через неделю из тюрьмы выпнули на волю, ввиду моей незначительной роли в проводимом расследовании, что тоже, само по себе, исключительность. У нас ведь, если в тюрьму упекут, оттуда пока из тебя судимый крендель не получится, не возвращают. И на том спасибо... Теперь вот на всю жизнь у меня фобия: я, как только маленьких, симпатичных девочек вижу, да ещё без родителей рядом, тут же начинаю соображать, "за кем она пожаловала?" И сам себе задаю вопрос, - Не за мной ли случайно? Хотя противозаконного по отношению к девицам я ничего в своей жизни не позволял. Бросал только, когда наскучат. А кто не бросал? А очко, извините за выражение, играет...