За свеклой

         – Купи свеклы, – бросила вдогонку Вероника.
         – Ладно, – ответил я набегу.
          Опоздать на полминуты – не преступление, так делают все озабоченные, это их освобождает от ответственности. Тёплый снег навивал обманчивые мысли о доброй зиме. Я припарковался у большого сугроба недалеко от административного здания. Сожалел о том, что лёг в три ночи, откладывая сладкое на утро. Забыл обо всём на свете: и что сегодня четверг, и что в девять по московскому состоится очередное заседание Общественного совета. Покидать тёплое гнёздышко невыносимо трудно. Сердце отчаянно билось, когда я вынужденно выныривал из-под горячего крылышка Вероники.
         – Извини дорогая, совсем забыл.
         – Что приготовить? – озабоченный, недовольным голосом спросила она.
         – Борщ с чесноком и…
         – Фу, – сказала она.
          Борщ по особому рецепту из настоящего не трансгенного петушка со свёклой и чесночком любимое блюдо в семье и на её «фу», я не обратил внимания. Надеваю маску и вхожу в здание, ну, сейчас начнётся – выполним, перевыполним. Председатель Общественного совета озвучил повестку и заседание началось. Я посмотрел на портрет президента Российской Федерации, висевший на почётном месте – зажжённой лампады не было, это радовало. Владимир Владимирович снисходительно улыбался, и я пожалел, что он – портрет. Пошёл первый вопрос. Глава администрации Антонина Антоновна, высокая статная женщина, говорила со знанием дела, общественники поддакивали, противоречий не возникало, решение было, как я потом узнал, принято быстро. Обсуждение пролетело мимо моих ушей, потому что внимание привлекали ненужные детали окружающего меня мира. В кармане пикнуло – смс от Вероники – «всё тело болит – особенно ноги». Я тут же ответил – «дорогая, прости и думай о хорошем». Речь шла о восьми миллионах в непринуждённой обстановке без кофе и музыки. Кто она такая, эта высокая блондинка? Если бы статная женщина была мужиком, то, без сомнения, была бы прикована к галерам. Сильные руки, однако. Рядом со мной сидели, и я только сейчас обратил на это внимание. Справа гражданин попроще и лицо знакомое. Я хотел было спросить, где тут поблизости можно свёклы купить, но оставил вопрос на потом. Заявлено восемь миллионов – решаем, на какой улице их закопать. Вот и всё.
         За овальным столом сидело человек пятнадцать, часть из которых ко мне лицом, а другая соответственно спиной. Первая спина от главы администрации принадлежала Перьеву А.А. Он на протяжении всего заседания, которое длилось полтора часа, говорил одно и то же, делая рокировку слов. Всего восемь миллионов – твердил он настойчиво, как будто вколачивал гвоздь в очередного оппонента. Рядом с ним сидела спина представителя силовых структур. Полицейский всё время молчал и лишь изредка, качал головой, тем самым указывая на своё согласие. Ему уж точно всё по барабану. Рядом с ним утверждалась чёрная спина протоиерея на голове ладненько сидела в четырёхгранная скуфья, а на затылке был скручен маленький узелок засаленных волос. Протоиерей обладал незаурядной способностью быть всегда в гуще событий и на виду у всех. Он не вмешивался в дебаты, и лишь когда речь зашла о мусорных баках, он что-то пробурчал себе под нос, тем самым выражая некоторую озабоченность.
         – Давайте, в конце концов, решим, где будем делать дорогу на Советской или на Лесной? – перекрикивая всех, прохрипел председатель Общественного совета.
          Ветеран труда и заслуженный ликвидатор последствий на Чернобыльской АЭС, похожий на газоэлектросварщика – Пахомов Ю.М., внёс свои предложения по поводу дорог. Кстати, когда я вошёл в конференц-зал он бросил недобрый взгляд и криво улыбнулся в мою сторону, будто знал про меня то, что мне было ещё неизвестно. Только мне было видно, как в этот момент он метнул в моём направлении несколько импортных электродов, благо они были из тонкой материи. Они растворились, не достигнув цели, но я почувствовал щекотливую боль у сердца. Этот тип действительно что-то знает. Так, как он был чистокровным пролетарием – положение, в котором оказался, обязывало быть на высоте и это отчасти удавалось. Если быть точнее – то не столько на высоте, сколько в свете мерцающих взглядов нужных людей. Улыбнуться, покачать головой, вздёрнуть брови, бросить умно-сосредоточенный взгляд, дышать в одном направлении – в общем, не упустить пульсирующего ритма, чтобы быть своим среди пока ещё чужих товарищей. Он смотрел на самого себя со стороны и радовался, как радуется троечник получивший пятёрку. В какой-то момент я заметил над его головой голубоватое свечение, напоминающее слабое дыхание газовой горелки.
          Рядом с протоиереем сидела молодая женщина, а рядом с ней ещё одна женщина постарше. Они не вступали в разговор и мнений не высказывали, лишь иногда перешёптывались между собой. Молодуха ёрзала на сиденье, по всему было видно, что ей мусорно-дорожное дело неинтересно. Облокотившись локтями о стол, она вытянула спину, так что серая кофточка задралась и полоса бледной поясницы, не смущаясь, обнаруживала свою наготу. В кармане пикнуло. Смс от Вероники – «я люблю тебя». Обнимаю тебя дорогая – ответил я, глядя по сторонам и на ерзающую, на стуле круглую задницу. Все, кто сидел у стеночки, смотрели на неё не потому что хотели, а потому что она желала этого, да и вообще – куда глаза девать? На столе лежали руки, ручки и мобильники, в его торце сидел доктор. Он оказался в самом выгодном месте, ибо только ему были видны все лица находящиеся в зале. Кроме благородных членов облепивших столешницу, он лицезрел меня, портрет президента Путина и всех, кому не хватило почётных мест.
          Главный врач районной больницы хотел, чтобы восемь миллионов бросили на Лесную. Он был депутатом в том районе и, естественно, заботился о своих избирателях, но Перьев А.А. напомнил  всем, глядя недобрым взглядом на эскулапа, что денег хватит только на одну дорогу и что невозможно размазать эти несчастные копейки по улице Лесной потому, что Лесная слишком длинная, а ещё – в связи с тем, что там барражируют гружёные самосвалы. Врач не стал спорить, но взял на заметку будущего пациента.
         – Самосвалы – это такие грузовые машины, которые возят известь, песок и щебень, – наклонившись, сказала одна женщина другой.
         – Ааа,.. а я думала это КамАЗы.
         – Так это одно и то же!
         – Разве?
         – Блин, ну ты даёшь!
         – Проблема не из простых, – громким голосом высказался один из членов совета. Этот член был похож на Джона Сильвера по прозвищу «Окорок», но в отличие литературного героя он не лишился левой ноги, не курил трубку и не носил треуголку, что вполне естественно. Привычное дело, знать, что на дорогу лягут не восемь, а четыре. Всем понятно, но сказать об этом никто не может. Дело уже решено, и без собрания.
         Представитель коммунистической партии пребывал в хорошем настроении. Облёкшись всеобщим вниманием, он расцвёл как первомайская гвоздика. От партии тянуло запахом колбасы по два двадцать и столичной водкой по четыре двенадцать. Сейчас колбасы завались, а водки пруд пруди, однако колбаски социализма были куда лучше, а водка так вообще – мёд настоящий. Партиец быстро нашёл себя и, оказавшись в центре внимания, рассказал анекдот про что-то, а после добавил, что восемь миллионов нужно бросить на Первомайскую или на улицу Ленина. Трудовой народ будет доволен. Люди этого заслужили. Никто не спорил, что народ заслужил, но…
         Перьев А.А. – не одну сотню собак съел на подобных заседаниях, он пил воду, но уже хотел выпить чего покрепче. Дисциплинированный полицейский хотел домой. Протоиерей устал и тоже хотел уйти, но нужно  терпеть. Надо поддержать своих друзей начальников. Активные члены совета, разгорячённые разговорами, двигались на стульях порою с таким рвением, что стульям приходилось скрипеть.
         Дело о восьми миллионах подходило к концу. Куда и как их потратить было предопределено ещё до заседания Общественного Совета. Теперь не придерёшься – если что. Под решением подписались все члены собрания и согласные и несогласные.
         – Спектакль окончен. Костюмы и прочий реквизит домой не уносить, –тихонько пошутила тетя Зина, уборщица с красивым лицом и с причёской, как у Пеппилоты Виктуалии Рульгардины Длинныйчулок.
          Смс от Вероники: «Дорогой, жить без тебя не могу. Скорей бы вечер. Твоя Вероника». «Дорогая, я тоже люблю тебя», – ответил я.               
          Коммунист улыбался, глядя в красный мобильник, газоэлектросварщик улыбался женщине, которая постарше. Врач улыбался пациенту, который не знал, что он уже пациент. Женщины улыбались, потому что они женщины. Я подумал о борще и об этих милых дамах, присутствие которых не случайно. Кому из этих членов хочется обсуждать столь важные вопросы о дорогах, мусорных баках, выбросах в атмосферу без их милого присутствия – тоска.
          – Итак, дамы и господа, и товарищи! – провозгласил председатель с удовольствием. – Заседание Общественного совета прошу считать закрытым. До встречи в новом году! Всем успехов!
           Какой-то человек добавил:
          – Здоровья, любви и денег.
          – Главное, деньги! – признался общественник-пенсионер.
          – Хм, деньги, – сказала молодая женщина, пряча свою поясницу и потупив взор, добавила тихо, так что слышали не все: – Главное, любовь и мужское здоровье.
           Все дружно оторвались от стульев. Послышался хруст костей. Ей ещё тридцати нет, ну максимум тридцать один, а уже о мужском здоровье думает.
          – Вы правы, милочка, – сказал высокорослый гражданин. Не помню, как его зовут, но точно знаю, что он электрик. – Давно пора открыть мужскую консультацию, а то, бля, рождаемость совсем прекратится скоро. Это ж, бля, американцы во всём виноваты со своими противозачаточными окорочками и модифицированными чипсами.
          Женщины улыбались, не выражая особой радости. Кто-кто, а они-то понимали, что проблема существует и её необходимо обсуждать в первую очередь. Кому нужны будут дороги, если рождаемость прекратится.
           – А пиво-то, какое было – уууу! Пьешь, не напьёшься, только и успеваешь до ветра бегать. Пьёшь и писаешь, пьёшь и писаешь – благодать.
           – Да, хитрое было пиво. Вроде бы пьянеешь от него, но пьяным не становишься.
           – Где бы свёклы купить? – спросил я в полный голос.
На вопрос стали отвечать все разом, не менее десяти голосов одновременно.
           – Тихо вы! – повысил голос неизвестный гражданин в пенсне, с декоративными усами, как у Сальвадора Дали, которого раньше я не видел. –У переезда, – сказал он голосом сказочника, – есть маленький магазин с острой крышей, «Теремок» называется, там самая лучшая свёкла, если сок на руку попадёт, три дня будешь мыть – не отмоешь. Езжай туда и не забудь в дверь постучать. Там всем дают.