Две увертюры

1.  Холодно. Серое утро. Сигарету натощак, потом глоток кофе наспех, из картонного стаканчика, потом смять и отшвырнуть. Потом день без конца, вернее - кажется бесконечным, но вечер наваливается тяжелым сном - незаметно и неизбежно, в воздухе запах дыма и мокрой шерсти от шарфов, беретов, шляп. И бурчание, и взвизги неожиданных интонаций, междометий и акцентов, и пышные ресницы на кукольных личиках манекенов, и твои веки, скулы, брылья - каменеют, каменеют, каменеют.

Как-то так.

Князь Андрей Михайлович Волконский, когда ваял музыку к "Мертвому сезону", уже - на своем островке звука - умел все. Клавесинист и органист, родился в Женеве, ребенком играл свои импровизации Рахманинову, здесь сочинял много и разное, основатель Московского камерного оркестра и ансамбля "Мадригал".

Ничего не знаю о том, как  Савва Кулиш и Андрей Волконский делали ЭТО. Вряд ли это был всплеск и быстрая победа, оба, насколько известно, были молчуны и предпочитали всему - ТИШИНУ. Кто выступил первым, кто коснулся этого настроения, развил его, усилил, обнажил, ввел лейтмотив одиночества - не болезненного, скорее привычного - не знаю.

Но - вышло нечто неслыханное. Черно-белый мир героя может только ТАК звучать, отмерять ритм сердца, походку, тихие монологи.

Что это? Блюз? Клавесин в блюзовой парадигме? Не берусь судить - ни черта в этом не понимаю. Но - не оставляет ощущение - "музЫку я разьял, как труп" - Волконский безжалостно убирает малейшие кружевца или ПОДзвуки, его ГИМН ОДИНОЧЕСТВУ - остов, ничем не прикрытый, и от этого - невероятной силы...

Предпочитаю, будучи профаном, иногда - редко - вынимать из закромов - и несколько минут в этом жить.

2. Забить на послеобеденные лекции, перехватить стакан кефира с пирожком в микроскопическом институтском буфете, и бегом на волю, в пампасы!

Посреди дворянской части моего родного города возвышался помпезный, но местами облезлый кинотеатр "Патрия" (уточняю, не "Партия", а вполне себе "Родина" на тогда еще молдавском языке). При румынах там был офицерский клуб, лепнина, плюшевые кресла и даже ложи остались с румынских времен, и были, как нам казалось, всегда.

Примчаться, цапнуть билет, затихнуть в предвкушении, рецепторы ясные, юность, краски - ярче некуда, впереди - Бельмондо и пиф-паф, ура!

"Частный детектив". 1976.

Нет, ну, что за прелесть. Начало - голубоватый туман, Роттердамский порт, великолепный Жан-Поль, нож-выкидушка, манеры, джинсы, туфли на каблучищах, пароходные гудки, начало темы - губная гармошка - крутейшая, виртуозная, а потом...

Мама дорогая. Гром небесный. И скрытая угроза, и ярость, и напряжение, и главное - все впереди, Бельмондо как рыба в воде...

Музыка - аперитив. Здесь и сейчас - восхитительно. Все, что в тебе бродит, мальчишество, агрессия, буйное воображение, восторг и зависть при виде появляющейся в финале бутылки шампанского "Великий Век Лорана Перье" - все отдал. 

Нанизал этот фильм на булавку, и поместил рядом с "Большой жратвой", " Историей Биргит Хаас", " Старым ружьем"...

Композитор - Мишель Коломбье. Много писал для французского кино, но тут - превзошел самого себя.

Виват!