8. 10. 24

               
                Как так?

  - Как так? -- спросили студенты преподавателя искусств. -- В советское безбожное время, когда людей отправляли в тюрьмы за одно слово правды, появилось столько шедевров -- в кино, литературе, музыке. А теперь никто за слово правды не сажает, но и шедевров, мягко говоря, почти нет. Как так?
  - Вот куст в теплице. У него плоды невкусные и малополезные, -- сказал учитель в институте. -- А вот вроде бы такой же куст в открытом саду -- под дождями и ветрами, летом в жару, а зимой в морозы. Оно борется за свою жизнь, и вот у него какие плоды вкусные, полезные, и сок в них солнечный...
   И все попробовали от румяного плода, потому что он для того и появился на свет.
   

               
                На войне

  Солдат подумал со слезами на глазах: "Я стреляю в людей, возможно, в тысячу раз лучших вот этого бандита, который мне приходится товарищем, -- потому что те, сами по себе, возможно, хорошие люди,  исполняют вражью волю, их оружие стреляет в Россию...
   (Бандит в окопе был бы из моих одноклассников, а солдат -- был бы я, если бы сейчас воевал в нашем окопе).
   И солдат стрелял и стрелял в наступающих носителей злой воли врагов России, а в бандита в своём окопе он не стрелял и не будет, потому что бандит тоже стрелял в наступающих врагов России...


               

                Радость

    Одного человека убили враги. А он тогда и подумал:
    "Душа-то человеческая не умирает, в ней всё сознание и память ещё лучше, чем когда душа в теле. А пока неживое тело ждёт Воскресения, то моя душа -- это и есть сам я. Вот я болел -- а теперь здоров. Я был слеп (или глух, без ног, с больной головой и тому подобное) -- а теперь я всё прекрасно вижу, слышу, ступаю босиком по утренней росе, да ещё при этом -- я лечу! В небо, выше неба, выше космоса, в самое-самое Царствие Небесное, аминь!.."
    А враги остались на земле, им же хуже.

               

                Пастух и ягнёнок

   Пастух пас ягнёнка, а ягнёнок бегал, прыгал и радовался, поедая сочную-солнечную травку. Малыш был наивен и счастлив, потому что всегда мог спрятаться к пастуху за пазуху.
   Затем они менялись местами: пастух становился ягнёнком, а ягнёнок -- пастухом. Потому что пастуху тоже хотелось пожить в такой наивности и поесть солнечную травку. Он прыгал и бегал, и никого не боялся, потому что знал, что всегда может спрятаться к своему пастуху за пазуху.
   А этот пастух, бывший ягнёнком, был очень рад, потому что он хотел защитить кого-нибудь беззащитного...

               

                Ювелир

   Жил на свете ювелир, который из обычных булыжников делал настоящие самоцветы дороже брильянтов. Такой удивительный талант ему дал Господь. А ещё -- этот ювелир очень много трудился, даже теперь, став мастером своего дела.
    А деньги он по большей части тратил на добрые дела.
    - Много ли надо человеку? -- улыбался он, когда его спрашивали с удивлением, почему он живёт совсем не богато...
      
               

                Мухомор

   - Вон какое чудо краснеет под кустом! -- сказал дедушка.
   А внук даже удивился:
   - Что ты, деда, это же мухомор, его есть нельзя!
   А дедушка сказал, кладя мухомор в кулёчек:
   - Есть нельзя, а любоваться -- можно.
   Когда пришли домой, старик поставил его в чашечку -- да на подоконник. И все прохожие люди замечали мухомор в чашечке и улыбались от такой жизнерадостной красоты.


               

                Тысяча звонких песен 

   Дрозд пел так прекрасно, что, может, даже не хуже соловья. Он пел на нижней ветке сакуры, когда к нему сзади тихо-тихо подкрался мальчик -- и набросил на него сачок.
   Дрозд так испугался, что у него маленькое сердечко разорвалось. Мальчик достал из сачка птицу и даже не понял: почему она неживая? А когда понял, то заплакал и зарыдал под цветущей сакурой. И он на всю свою жизнь запомнил, как нечаянно, по глупости, убил прекрасную птицу и все её песни, которые она теперь не споёт: сто, а может, тысячу звонких песен, которые весь наш мир, и нашу жизнь сделали бы чище, светлее, радостнее...
   

               

                Мальчик, кораблик и ручей

   Лес рубили, а щепки летели.
   А на следующий день шёл внук лесника и подобрал хорошенькую такую, гладенькую щепку. Потому что это не простая щепка, а почти настоящий кораблик.
   А рядом протекал ручей и булькал солнечными пузырями. Мальчик пустил кораблик по ручью, и тот поплыл-поплыл, а мальчик за ним побежал.
   Когда он запыхался и устал (не кораблик, конечно, а мальчик), то лёг лицом к ручью и стал его пить. А ручей чистый и прекрасный, к нему прикоснуться губами -- радость человеку, а не то что напиться такой солнечной и свежей воды.
    А ручей, сколько его ни пей, не кончается!


               
                Берёзка, сестра разведчика

   Жил наш разведчик, он ходил за разведданными в тыл врага, и там его ранили. И поймали бы, если б он не спрятался в лесу. Тогда враги весь лес расстреляли из автоматов (чтобы в разведчика ещё раз попасть) да и ушли.
   А раненый наш человек лёг под берёзкой и что делать, не знал. А когда человек не знает как быть, то надо Богу молиться, потому что это самое главное в человеческой жизни, для этого мы рождаемся на свет. И он молча молился, потому что у него губы и язык высохли, пока он убегал.
   Тут ему и упала свежая капелька на уста. Он удивился и её слизал, кисло-сладенькую капельку, потому что берёзку же тоже ранило из вражеских автоматов. И берёзовый сок закапал из берёзовой раны человеку на самые уста. И он день да ночь пил, пил по капельке -- и так не умер от жажды и голода.
    Но идти-то он сам не мог, а наши -- не знали, где искать разведчика.
    Вот большой дремучий лес на это дело молча смотрел, смотрел и хмурился. А затем задрожал, затрещал выворотился из земли -- да и потопал своими дубовыми могучими ногами. А разведчик с берёзкой в нём, в лесу.
    Дотопал лес до наших позиций, и наши солдаты взяли разведчика в госпиталь. А лес обратно ушёл на прежнее место...
    Когда выздоровел наш разведчик, то первым делом пошёл он в тот лес, нашёл дорогую берёзку, обнял её и поцеловал.
    - Спасибо тебе, сестрёнка! И тебе спасибо, дремучий лес!..
      

               
                Оглушительная тишина

   Однажды настала тишина. Ни радио, ни телефона, ни интернета с телевизором! Всё-всё однажды отключилось, когда электричество в проводах закончилось. И в воздухе тоже.
   И такая настала тишина, что бедные люди свои непривычные уши закрыли руками в ужасе (как же теперь жить, без шума?) и уже думали, что не переживут. Но они (уши и люди) потихоньку стали привыкать, привыкать,  да минута за минутой, день за днём -- и привыкли жить в тишине, и такая жизнь оказалась куда прекрасней, умнее и добрей, чем жизнь в шуме... 
   


               
                Сестричка

   - Мы с тобой, сестричка, одно дело делаем, -- сказал отшельник в глухом лесу. -- Я спасаюсь от врагов человеческих, а ты -- от врагов беличьих. Иди жить ко мне в келейку...
   Белочка взяла с его руки хлеб, но в келейку не вошла, а сразу вернулась на дерево с хлебом в зубах. Потому что белочки спасаются на деревьях...

 
               

                Копеечка

   Была копеечка блестящая, положили её в сундук на чёрный день. Лежала она без дела, лежала-лежала, постарела, потемнела и даже ржаветь стала.
    Тогда взял её мальчик, почистил песком и зубной пастой и побежал друзьям показать:
    - Я копеечку нашёл в старом сундуке! Смотрите, как блестит!
    Все дети её в руки по очереди брали, глаза от блеска щурили и улыбались такой красоте.


               
                Лягушка и подружка

   Лягушка проглотила бабочку, а та внутри не растерялась и стала махать-махать изо всей силёнок.
   - Ой, лягушка летит прямо по воздуху, над нашими головами! -- воскликнули от радости люди и животные, задрав головы. -- И в чём же тут секрет? Или это новая порода лягушек выведена в нашей стране?
   А лягушка сначала испугалась очень, потом не очень, а потом успокоилась и заулыбалась: она всю свою жизнь мечтала полетать прямо по воздуху!
   Так она летала с бабочкой, которая махала-махала крылышками, а когда бабочка устала, то они вместе и опустились обратно в Россию.
    Тогда лягушка рот раскрыла, бабочка вышла на траву отдышаться, а лягушка говорит:
    - Спасибо тебе, я больше бабочек глотать не буду, чтобы как-нибудь нечаянно крылышки не помять.
    И они подружились. А иногда бабочка совершенно добровольно залетала в лягушку, махала крылышками, и лягушка летала над головами восторженных людей и животных...


               
                Лесные самоцветы

   Пошёл мальчик в лес, да не за грибами, не за ягодами, не за травами целебными, а пошёл он в лес собирать в кошёлку -- самоцветы.
   А те лежали (под кустиком или дубом, или берёзкой, или ёлочкой) и ждали, ждали, ждали день за днём и год за годом: "Ну когда же придёт хороший человек и найдёт такие красивые камешки! Потому что очень нам обидно просто лежать без дела в лесу, когда от нас может быть немалая польза людям, которые понимают красоту".
   Пока они ждали, этот мальчик родился, а со временем так подрос, что ему уже разрешили в лес одному ходить. Взял он кошёлку и пошёл. Заметит самоцвет -- и в кошёлку его, и немало их прекрасных насобирал под кустиком, под дубом, и под берёзкой, и под ёлочкой.
   А когда вернулся домой, то высыпал их на стол, и все родные и близкие любоваться стали теми самоцветами.
   Стали решать: сдать их ювелиру за большие деньги?
   - Нет, -- сказали папа с мамой.
   Взяли эти сокровища и отнесли на стройку, где возводили часовенку. И теми самоцветами украсили дверь.
   Все люди и даже некоторые животные залюбовались, так засияла дверь. А главное, что никто, ни один лихой человек не вынул из той двери даже самый маленький самоцветик. Наверное, очень некоторым хотелось, но даже у закоренелых бандитов на такое рука не поднялась. Они посмотрят-посмотрят, повздыхают, что хочется, но нельзя -- да и войдут в часовенку, и помолятся Богу о своём спасении...
   

               
                Зачем на исповедь?

   - Не хочу идти на исповедь! На прошлой неделе я же исповедовался. И зачем же мне каждую неделю? -- возмутился мальчик.
   И ответил дедушка внуку своему:
   - А приятно тебе было, когда ты испачкался в луже хуже поросёнка, и мне тебя пришлось отмывать, отскребать от грязи? Ты и визжал, как поросёнок.
   - Нет, не приятно. И при чём же тут грязь?
   - Так ведь грехи -- тоже грязь, только куда хуже той лужи. Если от этой грязи регулярно не очищаться, тогда рано или поздно и придётся вот так же тебе самому отмываться очень неприятно, и твой дедушка в этом тебе уже помочь не сможет...


               
                Медовая часовенка на столе

  Жили-были мухи. Они везде летали и всем мешали жить. А у дедушки был интересный талант. Вот помазал он левое ухо мёдом и позвал:
  - Мухи-мухи! - позвал дедушка зычным голосом.
  Мухи стали в его левое ухо медовое влетать -- а в правое вылетать, но уже не мухами, а настоящими пчёлами. Они цвета медового и почти прозрачные. И стали они летать среди цветов, нектар собирать.
  А к самому Медовому Спасу прилетели те пчёлы к дедушке и каждая в лапках держит капельку настоящего сочного мёда. А дедушка как раз сидел за столом, ел свою овсянку на воде. Только пчёлы свой мёд не в кашу положили, а стали медовые капельки складывать на столе -- одну к другой, другую к третьей -- и построили медовую маленькую часовенку прямо на столе у дедушки.
  Это была самая вкусная часовенка в истории человечества, но дедушка её тоже не стал в кашу добавлять, а заглянул внутрь.
  В это время из небесной тучи прорвались три солнечных лучика, они с неба прямиком влетели в медовую часовенку на столе и там стали светить. И часовенка засветилась, будто солнышко на столе. Тогда запели три солнечных лучика Херувимскую песню, и так долго пели.
  А дедушка взял медовую часовенку да отнёс в настоящий православный храм. И там все стали вместе петь Херувимскую песню. Только пчёлам сказочник велел не влетать, чтобы не пугать наших прихожан, но пчёлы, конечно, не обиделись, а слушали у двери и окон...


               
                Конец времён

   Однажды в будущем кое-кто сказал:
   - Как прекрасно в этом нашем православном храме! Конечно, если не видеть Спасителя на кресте, его великие страдания. Потому что как мне радоваться, когда перед глазами такое страдание? И не вынести ли Его из храма?..
   Подумали наши люди, рассудили и решили:
   - А и правда, это страдание на кресте нам мешает золотым убранством любоваться с искренним восхищением.
   И вынесли распятие из храма. Наверное, в музей.
   Вот тогда и настал конец времён...


               
                Кто в груди?

   Жил да был старый, грязный и несчастный бомж. Но его подобрали, когда он совсем заболел, и отвезли в больницу.
   А врач был, хоть и в самом белом халате, но не настоящий, он людей не любил, а тот белейший врачебный халат купил себе за большие деньги. Ему не хотелось возиться со старым, грязным и несчастным бомжом, но он всё-таки посмотрел ему в грудь через свой аппарат.
    И видит: в груди иконка светится, на иконке Спаситель -- внимательно и строго смотрит на человека в белом халате.
    Другие медики тоже заглядывали и даже пугались, когда на них Спаситель из груди смотрел и светился.
    Тогда срочно уложили старика в постель, стали лечить да холить, а когда он поправился, то все те медики скинулись деньгами и купили ему маленькую, но уютную квартирку...
    Они его и навестить приходили с гостинцами!
   

               
                Тропинка на ступенях

   В ленинградскую блокаду даже все ступеньки так замёрзли, что обледенели. Не только на улицах, но и в подъездах домов. А на втором этаже жили-были первоклассники, и они не могли в школу пойти, где учеников тогда кормили совсем маленьким, но всё-таки -- обедом. И пока такие обеды не закончились совсем (продукты в городе были на исходе), то надо было ходить в школу.
   Ходил тогда по домам своих учеников школьный учитель, заглядывал в квартиры и спрашивал: кто жив?
   - Я жив! И я. А девочка из соседней квартиры уже умерла...
   А ходил учитель не один, а с лопатой. Он расчищал ото льда ступеньки в подъезде, где детям надо было спускаться, и они могут себе ноги переломать. Тогда как смогут ходить в школу на обеды?
   Вот ходит он и чистит, чистит, не жалея сил. А у самого лицо уже синее от голода и других невзгод. Передохнёт -- и дальше идёт, опирается на лопату.
   Так он в последний подъезд вошёл и стал убирать лёд со ступенек.
   Он скрёб, колол, счищал -- и прокладывал тонкую тропинку с верхнего этажа, где жили ученики (его -- и не его тоже), и уже совсем ему тяжко стало. 
   Проложил он последнюю дорожку на большой ледяной лестнице -- затем лёг на ту тропинку отдохнуть. А затем он подумал, что вот сейчас умрёт, а дети пойдут и не смогут через него переступить. И он отодвинулся с очищенной тропинки на лёд рядышком. Да скоро и улетел прямо в небеса. А его заледенелое тело осталось лежать рядом с чистой тропинкой на ступенях, но оно никому не помешало, а дети ходили в школу по своей тропинке на обед -- и пережили ту блокадную зиму...


               
                Как человек согревался в морозном лесу

   Скрип-скрип, -- шёл по лесу старичок. -- Скрип-скрип, -- потому что весь лес покрыло снегом, и так старик устал, что вот сел он на пень посреди большого холода и думает: "Вот замёрзну сейчас посреди этой снежно-ледяной красоты и стану неживой..."
   Но тут вспомнилось ему что-то хорошее из его жизни, стал он думать о хорошем, тёплом и стал согреваться. А потом вспомнил, что он же в морозном лесу -- и опять стал замерзать.
   Тогда он стал думать только хорошее, тёплое и так отвлекаться от холода, и так он согревался. А затем и встал, и дальше пошёл.
   А потом он вышел из лесу, прямо к своему домику, где тепло, уютно и весело...


Рецензии