9. Затишье перед бурей

9. ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ.  Летом 1375 года вновь «отличились» новгородские ушкуйники. Воеводы Смолянин и Прокофий с ватагой в 2000 человек по Белоозерскому пути стороной обошли великокняжескую рать, громившую Тверское Княжество, и из Сухны волоком перетащились в верховья Костромы. Русский город Кострома был взят новгородцами на щит и разграблен так, будто бы дело происходило где-нибудь в Ливонии или Булгарии. Костромской воевода Александр Плещеев, доводившийся братом самому митрополиту Алексию, правильно организовать оборону не сумел, был разбит и трусливо бежал. Погуляв неделю по костромским окрестностям, ватажники нагрузили свои ушкуи награбленным добром и пленниками, подожгли город и по Волге спустились до Нижнего Новгорода. Дмитрий-Фома в ту пору тоже торчал под Тверью, и встретить ватагу грабителей было некому. Разграбив и спалив нижегородский посад, ушкуйники нахватали еще пленных и отправились торговать в Волжскую Булгарию. Сбыв булгарским купцам по сходной цене часть награбленного барахла и весь живой товар, Смолянин с Прокофием повели своих отморозков дальше, лихо громя по дороге купеческие караваны и приволжские города. Миновав охваченный войной Сарай, эти «варяги» последний раз в своей жизни высадились на берег возле татарского города Асторокани. Местный хан принял пришельцев с далекого русского севера очень радушно, и даже, устроил в их честь большой пир с музычкой и девочками, а когда новгородцы перепились, велел всех перерезать. Так бесславно закончилось существование самой сильной новгородской ватаги. Вмешательство московских властей на этот раз не потребовалось.

Пока же астороканский хан принимал в своих владениях новгородских ушкуйников и щедро наделял дорогих гостей всем тем, что они, вне всякого сомнения, заслуживали, на Руси Матушке пытались по максимуму использовать редкое и потому вдвойне драгоценное затишье в бесконечных княжеских распрях. 

В 1376 году, похоронив шестилетнего сына Даниила и отпраздновав рождение сына Андрея, Дмитрий Иванович занялся своим любимым делом – заселением неосвоенных земель. В княжеские слободы, которые строились за казенный счет в дальних волостях, привлекались свободные крестьяне из соседних княжеств. Их освобождали от налоговых сборов и повинностей на срок от трех до пяти лет, ссужали на первое время деньгами, выделяли зерно для посева. Некоторых переселенцев князь определял в какой-нибудь промысел или угодье, создавая из них особые дружины «слободчиков». Командиров таких дружин Дмитрий Иванович лично знал в лицо. За свою работу они были обязаны отчитываться непосредственно перед ним. Кроме крестьян и промысловиков льготы давались так же и пришлым монастырским братиям, если они обживали пустующие земли. Когда монастыри начинали обзаводиться хозяйством, монастырские крестьяне тоже освобождались на какой-то срок от налогов. При Дмитрии началось заселение откупленных у новгородцев еще при Иване Калите берегов Печеры. Наместником там сел обрусевший итальянец Андрей Фрязин, имевший какие-то заслуги ещё перед Дмитриевым отцом, Иваном Кротким. Парень видимо был не слишком скуп, когда московскому правительству потребовалась очередная ссуда для выплат Орде. Теперь в достоинстве московского боярина, он исправно получал дивиденды от своих инвестиций в кроткого сына Калиты. Владимир Андреевич Храбрый от своего брата старался не отставать. Его стараниями Серпухов сильно разросся и превратился в один из основных узлов обороны окского рубежа.

Вялотекущая война с Ордой, меж тем, продолжалась, не затухая и не разгораясь. Пока она напоминала схватку двух боксеров, которые обмениваются не очень сильными ударами, прощупывая оборону противника, и подгадывая тот удобный момент, когда можно будет перейти, наконец, в решительную в атаку. В марте 1376 года, памятуя о том, что лучшая защита – это нападение, князья Дмитрий Боброк и Дмитрий-Фома Нижегородский с большим войском двинулись к границам Волжской Булгарии с тем, чтобы отвратить тамошних властителей от союза с Мамаем. Возле Казани русских встретило все булгарское войско, сразу же обстрелявшее московитов из пушек - «тюфяков». После артподготовки ханы Асан и Мамат-Салтан бросили в бой конно-верблюжую рать, весьма многочисленную, но крайне неповоротливую. Поскольку клин принято вышибать клином, Боброк против татар булгарских бросил татар Серкизовых, коим горбатые зверюги были уже не в диковинку, перед этими страшилищами они так, как русские, не робели. В яростной схватке у стен казанской цитадели русские татары сумели остановить атаку нестройной толпы булгарских всадников, отбросили их к воротам и затолкали внутрь крепости. Всосав в свое нутро несколько тысяч перепуганных людей, Казань захлопнула ворота, и на этом война закончилась. Желая максимально оградить свою землю от последующего разграбления, ханы выплатили Москве 1000 рублей, столько же отсчитали Дмитрию-Фоме, еще три тысячи раздали воеводам и простым ратниками. Мамат-Салтану пришлось отказаться от своего трона, а в Булгаре сел московский «таможенник». Только после этого московские полки повернули назад, гоня с собой пленников, уводя захваченный в окрестных деревнях скот и увозя снятые со стен города пушки.

В августе 1376 года в далеком Константинополе произошла очередная смена власти. Генуэзцы, недовольные слишком тесными на их взгляд отношениями императора Иоанна V Палеолога с Венецианской Республикой – главным торговым конкурентом «высочайшей республики Святого Георгия Генуи», призвали на помощь турок и сербов и после тридцатидвухдневной осады вломились в столицу Византийской Империи. Император с сыновьями Мануилом и Федором был заточен в башню, а на византийский трон сел его лютый враг и родной сын Андроник. Патриарх Филофей Коккин отправился в монастырь, а его место занял лояльно настроенный к новым властям севастийский митрополит Макарий. Киевский митрополит Киприан остался без покровителя, а московский митрополит Алексий - без друга. Утопические идеи Филофея о единении всех православных народов для совместного отпора мусульманам и католикам рассыпались в прах.

В 1377 году в Вильно умер Ольгерд Гедиминович, оставивший после себя целую свору наследников. Там были пятеро сыновей от первого брака: Андрей Полоцкий, Дмитрий Брянский, Владимир Киевский, Константин и Федор; и семеро сыновей от Ульяны Тверской: Корибут, Ягайло, Скиригайло, Свидригайло, Коригайло, Минигайло и Лугвений. Престол Ольгерд почему-то завещал Ягайло. Разумеется, ни родные братья нового государя, ни сводные, ни, уж тем паче, его дядя Кейстут Гедиминович, смириться с таким неожиданным решением покойного не смогли. В Литве началась братоубийственная поножовщина. Ягайло насмерть схватился со своим дядей Кейстутом и его сыном Витовтом, а Андрей Полоцкий бежал от всей этой катавасии на Русь и с согласия московских властей стал Андреем Псковским. На время своих главных «разборок» с Ордой Москва была освобождена от постоянного тревожного ожидания новых ударов со стороны Литвы.