Судьбы случайный поворот. Гл. 5

Глава 5

Будущий писатель в юности окончил педагогическое училище и поступил в Горьковский университет на филологический факультет. После его окончания он окончил аспирантуру, защитил кандидатскую и стал преподавать в родной Альма-Матер.
Ранее насыщенная жизнь любвеобильного педагога засияла новыми гранями. Будучи студентом, он предпочитал дам бальзаковского возраста, от которых принимал деньги на своё неплохое существование и набирался от них сексуального опыта. Теперь, когда, как он считал, у него есть пусть небольшой достаток и пусть не такое значимое, но всё же достаточно внушительное положение, он купался в любви и обожании своих студенток. Он мастерски влюблял в себя молоденьких, готовых на всё ради его благосклонного внимания, наивных дурочек. Делал это красиво и умело. В то же время он честно помогал своим фавориткам в учебе, а некоторым и в устройстве на работу. Оберегал их и себя от «нечаянных» неожиданностей.
Женат он был лишь однажды. Но статус мужа ему быстро надоел. Он привык жить один, а встречаться с молодыми особами на стороне. Быть свободным, как ветер и не давать никому никаких обещаний. Жизнь протекала легко, не подставляя подножек. Годы летели, не прибавляя молодости, но привычки и любовь к молодому женскому телу оставались прежними. Так бы и жил стареющий ловелас, не признающий отказа своим желаниям. Но однажды среди поступивших на факультет он заметил ангельское создание. Наивность девочки его поражала и умиляла, а её неприступность только увеличивало желание овладеть этим маленьким гордым сердечком.
Каким только ухищрениям он не прибегал, но Юля, как стойкий оловянный солдатик, держала оборону своей девичьей крепости, не принимая его ухаживаний, не понимая намёков и отвергая советы своих одногруппниц. Алексеев не понимал, что с ним происходит. Последняя любовь на закате лет? Или у него, привыкшего к быстрым любовным победам, появился азарт в достижении цели?
Но однажды произошло то, чего он от себя никогда не ожидал. Путём многоходовой хитрой комбинации ему удалось сделать так, что Юля сама пришла в его квартиру. В гостиничный номер, где, по обыкновению, он встречался со своими пассиями, она наотрез отказалась приходить.
Юля понимала, для чего вокруг неё водит хоровод этот стареющий, полный, с залысинами на голове бабник. Он ей был противен до омерзения. Переступить через свои убеждения она не могла и не хотела.
– Ничего, – думала она, – ещё год учёбы, и я больше не увижу этого мерзкого типа никогда.   
Юля росла в семье с сильно пьющими родителями. Брат младше её на три года, вырос на её руках. Она, как могла, оберегала его от родительского влияния. Но от влияния улицы уберечь не смогла. Вадик в группе таких же уличных бродяг, как и он, в пьяной драке убил человека. Закономерность такой жизни, которую вели его родители, выбили её брата Вадима из установок, которые она поставила им обоим. Она не хотела такой жизни, кокой жили они ни для себя, ни для брата. Поэтому важнейшим для неё было жить по собственному плану. Стремиться к одному: учёба, карьера. Остальное всё потом.   
Арест брата, сходившие с ума от пьянок родители отняли у Юли не только нервы, но и моральные силы. Она не сдала сессию. Был бы другой преподаватель, она, конечно, так бы не растерялась при сдаче. Но напряжённые все в слезах дни Алексеев, который всем своим видом вызывал у неё отвращение и который так смотрел на неё затуманенным взглядом, так неприятно улыбался, глядя на неё, что нервы, натянутые всё это время, взорвались, и она, разревевшись, выбежала из аудитории.
Потом несколько дней длилось заседание суда. Она пропустила пересдачу из-за того, что непременно должна была присутствовать при вынесении приговора. Дежурство у дверей СИЗО, в котором находился брат, чтобы передать вещевую и продуктовую передачу, заставили её забыть и о себе, и о своих планах и установках на жизнь.
Приглашение Алексеева к себе в квартиру для пересдачи её не удивило. Но, наивно решив, что раз остальных он приглашал в гостиничные номера, значит, дома он не позволит себе ничего лишнего, она согласилась на встречу в квартире.
Но произошло то, что произошло. Алексеев сам не подозревал, что внутри его грузного тела может находиться маленькое сердце с огромным страшным бесом.
Алкоголь и упрямое сопротивление девчонки вызвало в нём жестокость. Сила победила. Казалось, что сейчас своим мерзким поведением он мстил ей за годы неподчинения таким мерзким способом. После всего произошедшего Юля окаменела. Она лежала в его кровати, смотрела в одну точку и не реагировала ни на его слова прощения, ни на признания в любви. Ни на последующие его притязания.
Проведя с ней ночь и получив своё сполна, Алексеев вдруг почувствовал, что Юля стала его раздражать.
– Ты чего, как мумия сидишь? Поиграли, и домой пора. Но если тебе понравилось, приходи, уважу.
Он помог ей одеться, сунул ей в карман несколько купюр и, проверив, чтобы никого не было на лестничной площадке, выставил Юлю из квартиры.
Домой она добиралась как запрограммированный робот. Дверь открыла ещё не совсем пьяная мать.
– Доченька, что с тобой? Почему ты дома не ночевала? – запричитала она.
Мать впервые за долгое время была обеспокоена её отсутствием. Услышав ласковое обращение, Юля разрыдалась. Она упала на материны колени и с рыданиями рассказала всё, что с ней произошло.
– Ах ты шлюха! – вдруг подскочил отец, всё это время стоявший поодаль и слышавший её рассказ. Он схватил дочь за волосы и с силой ударил её по лицу,  – шляешься по ночам, потом сказки рассказываешь? В подоле принести хочешь?  – он повали Юлю на пол и стал избивать её.
Мать бросилась к мужу и остановила его.
– Ты совсем ошалел? Алкаш несчастный. А ты, доченька, не плачь, ничего, всё переживётся, мы его ещё заставим оплатить нам моральный ущерб и, если надо будет, на расходы даст.
– На какие расходы? – пьяно проговорил отец.
– На какие, на какие? Тютёха!
– А! Ты, Клавка, у меня молодец, – воскликнул отец, и они, оставив дочь, истерзанную физически и морально, лежать на полу, обнявшись, пошли на кухню подсчитывать будущую  прибыль от случившегося с дочерью несчастья.
Юля еле зашла в свою с братом комнату, упала на кровать лицом вниз, да так и осталась лежать до наступления ночи.
Родители «заседали» ещё на кухне, то ругая Юлю, то ругаясь между собой, когда она вошла к ним. Молча, стараясь, чтобы они не заметили, она взяла нож. Спасло её то, что в ванной не было замка, его давно поломали пьяные родители при очередной разборке между собой. Отец, зашедший в совмещённую с туалетом  ванную комнату, увидел лежащую на полу дочь.               
– Нюрка, скорую, скорую быстрее вызывай! – закричал он.
– Не ори! Какую скорую? Совсем перепил? Её же в психушку заберут, – ответила ему жена.
То, что произошло, мать немного протрезвило. Она порвала простынь на бинты и  перетянула Юле руку. Кровь не останавливалась. Юля стала терять сознание. Пьяной парочке ничего не оставалось делать, и они вызвали скорую помощь. Пока приехавшая бригада делала всё необходимое, чтобы спасти Юлю, её отец чуть не избил мать.
– Это она, она виновата! Я сразу сказал, чтобы она скорую помощь вызвала! А она: я знаю, что надо делать! Я уборщицей в больнице работала, видела! Убью!
– А кто Юльку ногами колошматил? – крикнула она, чуть не проговорившись, что дочь подверглась насилию, – вы же её в психушку положите? А я этого не хотела.
– Вас обоих надо в психушку, – отметил сержант полиции, прибывший с напарником по сигналу Скорой помощи.
Отправив дочь в больницу, родители решили хотя бы на время привести себя в порядок и заняться уничтожением насильника их дочери. Они стоили грандиозные планы на ближайшее будущее, но мечты о том, как они безбедно заживут потом, разжигали их аппетит сейчас и разгорался он в обоих смыслах этого слова, что приводило к мысли: за удачный исход мероприятия необходимо выпить. Так они чередовали мечты с выпивкой, пока через несколько недель домой из больницы не вернулась Юля.
Ей не удалось избежать специализированной клиники, где она прошла и обследование, и лечение. Вернулась она домой с мыслью оформить академический отпуск и устроится на работу с проживанием, чтобы не видеть и не слышать родителей и тот сброд, который они собирали в квартире.
Юля устроилась в детский комбинат нянечкой. Ей повезло. За проживание в детском саду она ещё должна была мыть вместо уборщицы служебную территорию здания садика. Вскоре она узнала, что ждёт ребёнка. Это сообщение гинеколога шокировало её так, что она опять попала в больницу. Но, узнав, что это её второе попадание в психоневрологическую клинику, из детского сада её уволили.
Вернувшись из больницы, она сразу посетила гинеколога.
– Ты что? Кто на таких сроках делает аборты? Ты понимаешь, что в тебе уже полноценный ребёнок. Это убийство.
Но, выслушав её исповедь, она согласилась прийти ей на помощь.
– Я постараюсь тебе помочь. Только ты понимаешь, что на такой риск бесплатно никто не пойдёт.
Она назвала сумму, от которой у Юли опять чуть не случился приступ. Дома её ждал скандал от полутрезвых родителей. Но, немного побуянив, они успокоились и стали куда-то собираться. А собирались они посетить университет и привести в исполнение давно разработанный в пьяных посиделках план привлечения к ответственности насильника дочери.
Оторопевшая от вида женщины, которая разыскивала «учителя дочери» секретарь деканата культурно выставила её за двери учебного заведения на улицу, где и попросила подождать Алексеева. Испуганный «будущий зятёк», как назвала его «будущая тёща», испугавшись и её вида, и того, в чём его обвиняли и чем грозили, а именно мать Юли пригрозила ему сдачей ДНК через суд, отвёл её подальше от посторонних глаз.
– А ты правду не спрячешь! У нас есть свидетели, какой Юлька вернулась растерзанной домой. И есть справка от врача, и заявление в полицию лежит. Не отделаешься, насильник! Сейчас пойду к твоему начальству, всё расскажу, как ты моей девочке жизнь испортил! Принудил институт бросить! Мы этого так не оставим! Не надейся.
А он и не надеялся, что с такими маргиналами дело закончится по-хорошему. Подумав, что доказать, они, конечно ничего уже не докажут. Время прошло. Но шуму наделают много. Поспешив отделаться от скандальной мамаши и не обдумав последствий, он дал ей свой адрес.
– Приходите вечером, я вам дам денег на аборт.
Но, увидев у своих дверей не одну мамашу, а ещё и отца Юли, впустив их в квартиру, чтобы не прославиться ещё и перед соседями, он понял, какую ошибку  совершил.
Деньги были отданы и на аборт, и на лечение после него, и на лекарства, потому что, по их словам, Юлька сошла с ума. Алексеев так был напуган, что возможно, отдал бы им деньги и на путешествие по миру, лишь бы они скорее скрылись с его глаз. Облегчённо вздохнув после их ухода,  он обрадовался, что отделался от ушлых родителей. Но он не мог и предположить, что его беды только начинаются.
Мать Юли с трудом донесла деньги до дома. Скрепя сердце, она положила перед дочерью нужную сумму. Юля даже не спросила, где она их достала. Отдав гинекологу конверт с деньгами, в назначенное время она пришла в больницу.
Когда у Юли закружилась голова от сделанной инъекции, она удивилась, что, не чувствуя боли, она всё слышит и с трудом, но может отвечать на заданные ей вопросы врача и ассистентки.
– Как можно дотянуть до такого срока? – зло говорила врач, и  из плоти Юли вынула окровавленный кусок её ребёнка.
Юля больше ничего не слышала. Перед её глазами мелькали картины, одна страшней другой. То руки врача в окровавленных перчатках, которые держали малюсенькую, оторванную в её чреве ножку, то противное лицо Алексеева, постоянно облизывающего свои тонкие губы, склонённое над ней. То разъярённое лицо пьяного отца, бьющего её ногой в живот. Очнулась она в палате. Через день её перевели в уже хорошо знакомую ей специализированную больницу, из которой выпустили только через два месяца.
Когда Юля добралась до своего дома, дверь в квартиру была открыта. По квартире кто, где лежали и спали чужие люди. На её кровати, развалившись, лежал мужчина в грязной одежде. Приоткрыв глаза, он протянул такие же грязные руки к Юле. Отец пьяно храпел на кровати брата. Юля ещё раз окинула безразличным взглядом комнату и прошла на кухню, где взяла нож.
В этот раз к ней никто не смог прийти на помощь.
Спокойная жизнь Алексеева длилась до тех пор, пока к нему не явилась «несчастная парочка», оплакивающая беспробудным пьянством дочь, которая покончила свою жизнь из-за него подлеца.
– Ты нам за всё ответишь! – кричали они на весь подъезд, когда он категорически отказался им платить.
И ему пришлось отвечать и на вопросы обеспокоенных соседей и в университете.
– Что им надо от вас, Аркадий Юрьевич? Вызывайте полицию, мы все подтвердим, какой вы хороший человек, – говорили ему стареющие дамы, вечно сидящие у подъезда.
 Правда, в университете, где эти бедные родители устроили целый скандал с подробностями его жизни, мало кто ему посочувствовал. Всем давно было известна любвеобильность педагога. Декан факультета, как показалось Алексееву, с большим удовольствием предложил ему пойти преподавать в другое место.
Алексеев не стал с ним спорить и тихо закончил свою педагогическую деятельность. Оформив пенсию, на которую с его широкой  натурой не прожить, он решил вспомнить молодость. Подумав, что Геленджик подходит по всем параметрам для его деятельности, вскоре он на несколько месяцев снял в этом городе квартиру.
Солнце, море, прекрасная погода пошли на пользу стареющему опытному  ловеласу. Через некоторое время он познакомился с милой одинокой женщиной средних лет. Придумав для неё рассказ о неразделённой любви, он расположил к себе впечатлительную особу, оказавшейся редактором небольшого издательства в Краснодаре.
– Аркадий Юрьевич, а вы не пробовали изложить всё это на бумаге?
Так началась его писательская карьера под её редактурой, с продвижением реализации его книг. Фантазий на тему неразделённой любви с подпиткой от новых  отношений у него хватало. Его стали узнавать на улице и в Нижнем Новгороде, и в Краснодаре, и в Геленджике, где его любовные романы имели большой успех у отдыхающих.
Но однажды на очередной  встрече с читателями в Нижнем Новгороде по поводу издания нового романа к нему подошёл мужчина и попросил автограф.
– Как вам написать? – спросил он, раскрыв протянутую книгу.
На титульном листе он увидел выведенное красным маркером крупными буквами слово: убийца. Он поднял глаза.
– Так и пишите: я, Аркадий Юрьевич Алексеев, виновен в смерти своей студентки Юлии…
Алексеев не стал его дослушивать. Его горло стянула спазма. Он только и смог не крикнуть, а пропищать: – Охрана!
Подскочившие охранники магазина, в котором происходила встреча, отвели парня в служебное помещение и вызвали полицию.
Успокоившись и решив, что иметь дело с полицией ему совсем не стоит, он уговорил приехавший наряд не забирать нарушителя его спокойствия и дать им возможность решить всё миром.
– Понимаете, девочка сошла с ума. Родители алкоголики, неразделённая любовь. Что я мог сделать? Я взрослый, можно сказать, пожилой человек, её педагог. Как я мог иметь с ней связь? А тут вернулся её брат, кстати, из мест заключения. Не разобрался. Его можно понять, – говорил он приехавшим на задержание хулигана полицейским.
Но эта с его стороны благотворительность обернулась ему боком. Вадим стал преследовать Алексеева, постоянно опустошая его кошелёк. Такая жизнь утомляла модного писателя. Он решил сдать свою квартиру в Нижнем Новгороде в аренду, а самому перебраться в Геленджик. Здесь на все некурортные месяца он проживал в арендованной им квартирке, а на сезон, почти до осени, уезжал в Бетту, считая, что отлично спрятался от преследований уголовника Вадима, брата Юлии.
***

Утренний «разбор полётов» в кабинете полковника Хмельницкого проходил шумно и эмоционально. Группа Егорова слушала «эмоции» своего начальника терпеливо и сдержанно.
– Это как? Это что такое происходит? В какой-то задрипанной гостинице два убийства. Вы меня слышите? – возмущался полковник, – да ещё и нападение! Ну, давайте, ждите следующее убийство! Вы работать будете? Вы отчёт Семёна Яковлевича хотя бы читали? Чёрным по белому написано что? Окурки в пепельнице идентичны окуркам из комнаты вашей потерявшейся хозяйки! Где ваша хозяйка гостиницы? А её нет нигде! Она что, в космос улетела? На Карибы? Егоров!
– С пепельницей вопрос, – заметил Максим, – получается, что пепельница не её. У неё в комнате стоит такая же и тоже с её отпечатками и с её окурками.
– Значит, у неё их было две. Что за вопрос?
– Не похоже. Скорее всего, пепельница из другого номера, а окурки её.
– Что ты  мне тут! Пепельница, окурки! Выясняйте, что она за курильщица такая. Что ещё вы выяснили?
– Мы выяснили, что Алексеев кого-то боялся. Помощница Лисовской Оксана показала, что после убийства Зои Иконниковой он у неё интересовался, не работает ли в гостинице человек в тёмной ветровке с капюшоном. Он считал, что этот незнакомец его преследует. Она его убедила, что такого человека среди сотрудников гостиницы нет. Мы выяснили, что, вероятно, он боялся брата изнасилованной им девушки, который вернулся из мест заключения Вадима Быстрова. Проверка показала, что Вадим к убийству писателя непричастен. Но, по словам литературного редактора Алексеева из Краснодара, писатель действительно боялся какого-то человека в тёмной ветровке с капюшоном. Так он ей говорил.
– И где этот  в ветровке?
– Алексей Дмитриевич, ищем.
– Кто напал на Мирскую?
– Пока под вопросом Дахно. Мирская утверждает, что это он на неё напал, но подтверждений этому, даже косвенных, нет.
– Да! Её утверждения к делу не пришьёшь, – наконец успокоившись, тихо проговорил Алексей Дмитриевич.
– С другой стороны, кто, если не он?
– Егоров, ты мне это брось! Он не он! Ромашку тут мне устраивает! Какие мероприятия проводятся по делу?
– По какому делу? – спросил Максим и осёкся от строго взгляда начальника.
– Я не могу их объединить, Алексей Дмитриевич. Хотя убийство Зои Иконниковой и нападение на Мирскую можно объединить в одно дело, но если будет доказана причастность Дахно. Но смысл ему нападать на Мирскую? Знала жена о ней, не знала, уже роли никакой не играет. И тем более найденные окурки Лисовской… Зачем ей нападать на Мирскую? Их ничего не связывало и не связывает. Мотива нет для нападения ни у Лисовской, ни у Дахно.
– Мотив есть! Но вы его найти не можете!
– Лисовскую в розыск подали?
– Было установлено, соседка видела её выходящей из квартиры за день до обнаружения трупа Алексеева.
– На что ты намекаешь? Кому мог насолить этот писатель? – спросил полковник.
– Так он, этот бабник, был, может, у них с Лисовской была интрижка. Он приезжал в Бетту уже много лет подряд. Останавливался только в гостинице Лисовской. Наверное, не просто так, – прорезался голос у Кости, которому пришлось подробно ознакомиться с похождениями бывшего преподавателя.
– Костя, ты его видел? Он и Лисовская несовместимы по определению,  – Максим не мог представить, чтобы между этой красивой женщиной и этим полным, странным стариком была любовная интрижка. 
– Вот и разбирайтесь, с кем и что там могло быть, но без результата, чтобы я вас не видел, – строго отчеканил полковник.
Группа Максима не успела покинуть кабинет Хмельницкого, как у Кости
зазвонил мобильный.
– Это соседка Лисовской. Она сказала, что вчера гуляла с собакой ночью и видела, как в подъезд дома вошёл незнакомый странный мужчина.
– Да жара такая, а он в ветровке, пусть и лёгкой, да ещё капюшон на голову наде
 Отослав Игоря на квартиру к Лисовской с тем, чтобы он привёз её в СК, Максим решил посетить гостиницу сам после разговора с Любовью Ильиничной. 
***
Максим и Костя ждали возвращения Игоря с Лисовской.
– Как тебе удалось в таких подробностях узнать о жизни и похождениях Алексеева? – спросил Максим у оперативника Кости.
– И это ещё не всё, – ответил он, – я побывал в Краснодаре, имел беседу с его личным редактором. Эта милая особа рассказала, что недавно он навещал её и некоторое время жил в Краснодаре, потому что в Геленджике случайно увидел своего сумасшедшего преследователя, который угрожал ему в Нижнем Новгороде.
– Я дал на него ориентировки и в Нижнем, и у нас. Надеялся, что повезёт и он ещё в Геленджике. Но Вадим оказался в Нижнем Новгороде. Нашли его по месту регистрации. Он сразу согласился предоставить любую информацию и о себе, и об Алексееве. Вот запись разговора с ним, – Костя включил планшет.
– Я давно перестал заниматься ерундой, – говорил совсем не похожий на бывшего сидельца парень, – всё благодаря моей жене. После похорон родителей я случайно познакомился со своей Светланой. Она и убедила меня, что Алексеева Бог накажет. А я должен быть таким, каким хотела видеть меня Юля. Значит, убили его? Допрыгался. Свечку за упокой я ему не поставлю и царствия небесного не пожелаю.
Вадим подтвердил всё, что узнал от родителей и что рассказал Костя. Выяснилось, что в Геленджик он вывозил ожидающую ребёнка жену, а об Алексееве даже не думал. И что никакой тёмной ветровки и бейсболки у него нет.
– Теперь я предпочитаю светлые тона и в вещах, и в жизни, – сказал он на прощание.
– Опять тупик, – задумчиво проговорил Максим, сидя за рабочим столом и разглядывая  записку, найденную у писателя, – остаётся неизвестным, кто убил писателя. А вот то, что в номере оказалась записка, адресованная Зое, слишком явно показывает на то, что её убил именно он. Ты заметил, что трость лежала на записке.
– Прижал, чтобы не улетела от сквозняка, – сказал Костя.
– Или для того, чтобы мы сразу обратили на неё внимание?
– Так если он убил Зою, зачем вернулся, да с ещё обличающим фактом?
– Может, хотел сдаться, так сказать, в руки правосудия, – удивлённо произнёс Костя, – нет, жди таких с признанием. Скорее всего, его задушил кто-то из обиженных мужей. Пробрался в гостиницу и раз! – добавил Костя.
– И никто не заметил? Может, всё-таки кто-то из своих? Из проживающих? – или из персонала? –  добавил Максим, – в любом случае, после экспертизы над этим будем голову ломать. Возможно, не он писал эту записку. Так! Это всё по писателю. А теперь надо выяснить, где пропадала  хозяйка гостиницы и опросить весь персонал. Подробней узнать о профессоре и его жене. Они из Санкт-Петербурга? И ещё раз опросить молодую пару, а так же Вячеслава и Наталию.
– Я завтра поеду в гостиницу и, пожалуй, начну с Наталии. Надо, наконец, выяснить, почему и кто на неё напал.
– Товарищ майор, так она сразу указала на Вячеслава Дахно. На этого странного Славика. Может, так и есть?
– Костя, а может это просто её месть? Ничего не указывает на его причастность к убийству жены и на покушение любовницы. Хотя и бывшей любовницы, – добавил Макс, вспомнив Наталию.