Эндрю Мюррей. Принцип субсидиарности и Церковь

ПРИНЦИП СУБСИДИАРНОСТИ И ЦЕРКОВЬ
Эндрю Мюррей

Католический автор (не путать с пресвитерианским богословом)

Католическое социальное учение

Принцип субсидиарности привлек международное внимание, когда он был назван и изложен Папой Пием XI в его социальной энциклике Quadragesimo Anno в
1931 г. следующим образом. "Это основополагающий принцип социальной
философии, фиксированный и неизменный, что человек не должен отстраняться от отдельных лиц и посвящать обществу то, что он может достичь собственными усилиями и
трудолюбием. Точно так же несправедливо и в то же время тяжким злом и нарушением
правильного порядка передавать более крупной и высшей коллективности функции, которые могут быть выполнены и обеспечены меньшими и подчиненными органами. Поскольку всякая социальная деятельность должна по самой своей природе оказывать помощь [subsidium] членам социального тела, она никогда не должна их разрушать или поглощать.1. С тех пор он был подтвержден последующими папами и стал центральным принципом католической социальной теории.2
Хотя принцип субсидиарности имеет явные корни в более ранней социальной и политической теории, его явное утверждение выросло из конкретных исторических условий. Ответом Церкви на политику невмешательства в экономику XIX  века была поддержка права и обязанности правительства вмешиваться в экономические и социальные дела своих граждан. Целью этого было и остается обеспечение защиты достоинства и прав отдельных лиц. В то же время к 1931 году было признано, что само государство способно концентрировать и контролировать не только политическую, но
и социальную и экономическую власть.  Принцип субсидиарности признает как то, что благо отдельного человека является первичным во всех обсуждениях социальной и политической организации, так и то, что люди могут жить только в сообществах, которые, следовательно, имеют свои  особые блага и осуществляют полномочия по своему собственному праву. Пий XI применил его как к отношениям между людьми и сообществом, так и к отношениям между высшими и низшими организациями в более сложно структурированном обществе.
Подводя итог, принцип гласит , что правительство должно вмешиваться в дела
граждан, когда необходима помощь для индивидуального и общего блага, но настаивает на том, чтобы все функции, которые могут быть выполнены отдельными лицами или
организациями низшего уровня, были оставлены им. Таким образом, правительство
играет вспомогательную или помогающую роль по отношению к низшим организациям или отдельным лицам.
Пий XI применил принцип субсидиарности конкретно к участию правительств в
экономической деятельности. Последующие папы применяли его как таким образом, так и более широко. Папа Иоанн XXIII в Mater et Magistra применил его к экономической деятельности, а также к государственной собственности на имущество.3 В Pacem in
Terris он применил его к отношениям между организациями всемирной общественной деятельности и национальными правительствами.4 Папа Павел VI применил этот
принцип к проблемам слаборазвитых стран.5 Наконец, Папа Иоанн Павел II применил субсидиарность как к экономической деятельности, так и к проблемам
государства всеобщего благосостояния.6

Субсидиарность вне Церкви

Слово «субсидиарность», хотя и оставалось важным в католических дискуссиях о социальной справедливости, лишь медленно принималось более широким сообществом. Фактически , это слово впервые встречается в Оксфордском словаре английского языка в издании 1989 года , где оно определяется как «принцип , согласно которому центральный орган должен иметь вспомогательную функцию , выполняя только те задачи , которые не могут быть выполнены на более промежуточном или на местном уровне». Словарь приписывает его первое использование Пию XI в тексте, процитированном выше. Совсем недавно он использовался в публичных дискуссиях об отношениях между Европейским сообществом и его правительствами-членами.
Есть причины, по которым этот термин не был принят. Само это слово в английском языке звучит неуклюже. «Subsidiary» обычно используется для чего-то
менее важного, но что способствует тому, что является первичным. Вспомогательный поток - это приток, который питает основной поток. Вспомогательные войска нанимаются для оказания помощи основным силам. Принцип субсидиарности, с другой стороны, использует это слово для обозначения того, что высший орган имеет вспомогательную или вспомогательную функцию по отношению к низшему и что у него есть только эта функция.7
Другая причина, по-видимому, заключается в том, что обсуждения этого принципа
обычно ведутся на языке схоластической социальной философии и теории естественного права, которые не были хорошо переведены в контексты за пределами церкви. Сам принцип, по крайней мере в широком смысле и под такими названиями, как «децентрализация» или «ориентация на людей», однако, стал хорошо известен,
особенно в деловом мире. Питерс и Уотерман в книге «В поисках совершенства», например, в главе под названием «Производительность через людей», утверждают
следующее. "Вряд ли была более распространенная тема в выдающихся компаниях, чем уважение к личности... То, что заставляет ее жить в этих компаниях, - это изобилие структурных приемов, систем, стилей и ценностей, которые все усиливают друг
друга, так что компании действительно необычны в своей способности достигать
выдающихся результатов с помощью обычных людей... Эти компании дают обычным людям контроль над своей судьбой; они создают смысл для людей.8. Авторы тщательно различают фиктивное уважение к личности, которое опирается на уловки, и настоящее уважение, которое подразумевает разрешение людям действовать как разумным агентам и, следовательно, некоторую форму субсидиарности. Что интересно в этом случае, так это то, что они пришли к принципу эмпирически, изучая самые успешные компании.
Питер Друкер в «Практике управления» развивает понимание структур крупных бизнес-организаций в соответствии с принципом субсидиарности. Работа менеджера должна основываться на задаче, которую необходимо выполнить для достижения целей компании. Это всегда должна быть реальная работа - та, которая вносит видимый и, по возможности, четко измеримый вклад в успех предприятия. Она должна иметь максимально широкую, а не узкую сферу и полномочия; все, что явно не исключено, должно считаться находящимся в пределах полномочий менеджера. Наконец, менеджер должен направляться и контролироваться целями производительности, а не его начальником.9. Совсем недавно мы обнаружили, что слово «расширение полномочий»
стало модным словом в практике управления. Недавнее обучающее видео по расширению полномочий содержит принципиальное заявление, которое очень близко к заявлению Пия
XI. «Роль менеджера заключается в поддержке и предоставлении возможностей,
а не в управлении и контроле».10
Когда в 1931 году был сформулирован принцип субсидиарности, его использование было мотивировано заботой о достоинстве отдельных человеческих личностей перед лицом централизующей власти современных правительств. Сегодня это
стало представлять интерес для правительств, хотя и под такими названиями, как «деволюция» или «реприватизация», из-за признания того, что правительства не могут эффективно управлять ни крупными коммерческими предприятиями, ни
универсальными агентствами социального обеспечения.11 Правительственная деятельность в этих областях теряется в бумажной работе бюрократии. Правительство также вынуждено по политическим соображениям продолжать участвовать в дорогостоящих, хотя и бесполезных предприятиях. Друкер снова определяет роль правительства в терминах принципа субсидиарности: "Нам нужно правительство как центральный институт в обществе организаций. Нам нужен орган, который выражает общую волю и общее видение и позволяет каждой организации вносить свой собственный наилучший вклад в общество и гражданина и при этом выражает общие убеждения и общие ценности.12. Стоит отметить, что то, к чему, по-видимому, стремятся правительства, было предложено Пием XI: "Ттогда оно [государство] будет выполнять с большей свободой, энергией и эффективностью задачи, принадлежащие ему по праву и которые оно одно может выполнить, направляя, контролируя, поощряя, сдерживая, как
предполагают обстоятельства или требует необходимость.13

Субсидиарность в Церкви

Интерес к применению принципа субсидиарности к Церкви последовал за двумя заявлениями Пия XII. 20 февраля 1946 года, обращаясь к группе недавно назначенных кардиналов, он обсудил заявление Пия XI о принципе и заключил: «Это, несомненно, просвещенные слова, действительные для общественной жизни во всех ее степенях, а также для жизни Церкви без ущерба для ее иерархической структуры».14. 5 октября 1957 года в обращении ко II Всемирному конгрессу по апостольству мирян он применил этот принцип к церковной власти в отношении работы апостольства мирян.15 Этот принцип широко использовался в обсуждениях II Ватиканского собора, хотя он был явно упомянут лишь несколько раз в документах.16 Он также был частью обсуждений, предшествовавших реформе канонического права17 и был одобрен
Синодом 1967 года как один из принципов, регулирующих реформу.18 Далее мы рассмотрим последующие изменения роли мирян в приходской и епархиальной жизни и дискуссии о роли епископских конференций и их связь с Римом.
Католики, вовлеченные в мирские действия и социальную справедливость в 1940-х, 50-х и 60-х годах, были хорошо обучены этому принципу, читая социальные Энциклики. Их ожидания, что этот принцип будет применяться к их собственному участию в Церкви,
получили дальнейшее обоснование в акцент на мирянах и признание Церкви как Народа Божьего. Потребовалось время, чтобы проработать практические последствия этого, но есть свидетельства того, что некоторый прогресс был достигнут.
Один из примеров тому можно найти в развитии приходских и епархиальных советов. Формирование ранних приходских советов нельзя рассматривать как осуществление субсидиарности. Эти советы имели мало эффективных полномочий по принятию решений. Они могли быть распущены по прихоти приходского священника и часто прекращали свое существование по окончании срока его полномочий. У них было мало защиты закона. Исторически их лучше всего рассматривать как часть процесса обучения. Недавнее и очень позитивное развитие имело место в епархии Мейтленда. 27
ноября 1993 года епископ Лео Кларк обнародовал в качестве закона новый епархиальный пастырский план, который был разработан епархиальным синодом.19 После формулирования миссии, целей и принципов план устанавливает советы, ассамблеи и команды на приходском и епархиальном уровнях и советы благочиний. Он предусматривает дальнейшие уставы на каждом уровне. План ссылается на принцип субсидиарности как на регулирующий передачу вопросов от епархиального пастырского совета другим органам,20 но можно также сказать, что этот принцип информирует другие положения. Две из трех целей связаны с возможностью всех членов епархии вносить вклад в жизнь Епархия. Явное большинство членов приходского совета избирается приходом в целом, а приходская команда, в которую входит пастырь, подотчетна Совету за реализацию Плана. Пастыри обязаны созывать Совет, и предполагается, что Совет будет продолжать работать во время длительного или постоянного отсутствия священника. План сохраняет иерархическую природу Церкви, оставляя принятие соответствующих решений за пастырем но обогащает жизнь общины, помещая это решение в контекст подготовки и оценки Советом.
Епископские конференции получили новую жизнь благодаря обновленному пониманию II Ватиканским Собором епископов как викариев Христа, а не папы, и благодаря признанию им важности местных церквей.21 В 1969 году была созвана
внеочередная ассамблея Синода епископов специально для изучения отношений между конференциями епископов и Святым Престолом, а также между самими конференциями. Еще одна внеочередная ассамблея снова рассмотрела эти вопросы в 1985 году. На Синоде 1969 года Павел VI поднял вопрос о применении принципа к епископским конференциям.
Это было отчасти в ответ на предложения, сделанные епископами до Синода. Об этом упоминалось во время Синода, и было достигнуто общее согласие, что его следует применять, хотя и таким образом, чтобы уважать природу Церкви. Сам Павел VI указал
к концу Синода, что он готов ответить на предложения о его реализации.
До Синода 1985 года кардинал Хамер в своей речи перед Коллегией кардиналов, но, несомненно, имея в виду Синод, утверждал, что принцип, который пришел из социальной философии, не нужен, поскольку собственной экклезиологии Церкви достаточно для разработки отношений между курией и конференциями. На Синоде принцип снова использовался при обсуждении отношений, но в отчете в конце первой недели была поставлена под сомнение применимость принципа к Церкви. Ответы на
этот вызов различались в разных языковых группах, причем английская группа больше всего поддерживала принцип. Латинская группа призвала к максимальной осторожности. В своем Заключительном отчете Синод рекомендовал провести исследование о том, «может ли принцип субсидиарности, столь применимый во всем человеческом обществе, быть применимым к Церкви, и в каком смысле и в какой степени такое применение может или должно быть сделано».22
Одним из результатов этого призыва стал международный коллоквиум в Саламанке в январе 1988 года.23 В важной статье Джозефа Комончака под названием [169] «Субсидиарность в Церкви: состояние вопроса»24, где изложена история дискуссий,
пытающихся применить субсидиарность к Церкви, и рассмотрен вопрос как в его практических, так и в теоретических аспектах. Он пришел к выводу, что на теоретическом уровне необходимо дальнейшее исследование для прояснения ряда экклезиологических и социально-философских вопросов. На практическом уровне он отметил, что те же самые люди, которые продвигали субсидиарность в государстве,  также продвигали ее в Церкви и по той же причине, а именно, из-за централизующих тенденций современного
мира. Он также отметил, что повторяемость апелляций к этому принципу в Церкви в течение длительного периода указывает на то, что есть проблемы, с которыми приходится сталкиваться.. Эта статья является источником этого обсуждения епископских конференций.
Хотя эти вопросы остаются нерешенными, некоторые из обсуждений, похоже, указывают на то, что участникам требуется некая форма метафизической и теологической
уверенности даже в практических вопросах, прежде чем достичь соглашения или инициировать изменения. Однако сомнительно, что такие уверенности могут существовать на всех уровнях действия. То, что для людей естественно быть связанными, не подразумевает необходимости определенной формы ассоциации. Аналогично, то, что
Церковь учреждена Богом, не означает, что каждая деталь ее функционирования предписана Богом и, таким образом, находится за пределами человеческого решения. Жаль в этой ситуации, что изменения, скорее всего, произойдут только перед лицом более
болезненных потребностей, а именно, потребностей кризиса.

Философские основы субсидиарности

Папы пришли к принципу субсидиарности через заботу о достоинстве человеческой личности. Теоретической базой Пия XI была мысль немецкого социального философа Густава Гундлаха.25 С другой стороны, бизнес и правительство, вероятно,
оправдывали его на более прагматичных основаниях: либо простое признание того, что он работает, либо как ответ на проблемы размера и сложности и быстрой коммуникации. Часто они открывали принцип эмпирически, посредством анализа успешных начинаний.
Третий путь к принципу - через понимание власти, и это курс, которому мы здесь последуем. Он подразумевает переход от социальной философии к политической 26 и оставляет в стороне теологическое обсуждение. В последнем шаге предполагается тот факт, что обсуждение порядка в Церкви может быть освещено различными дисциплинами, каждая из которых действует в своих  пределах, чтобы критиковать и
дополнять существующую мысль и практику. Сначала мы рассмотрим три общих способа, с помощью которых можно рассматривать власть.
Первая и наиболее общепринятая точка зрения на власть заключается в том, что она принадлежит лицам, которые правят. Это может быть их в силу положения или
знания или какого-то личного качества, но это строго их достояние. Изучение власти становится разработкой технологии того, как получить, удержать и использовать власть. Великим представителем такой технологии был Макиавелли, который в «Государе» намеревался «установить закон о том, как государи должны править».27. Власть принадлежит государю, которому необходимо быть проницательным в отношении различных способов, которыми люди могут быть вынуждены действовать так, чтобы продвигать его интересы. Основополагающим для позиции Макиавелли является отказ от классической этики в пользу «того, что фактически делается» и соответствующее отделение обсуждения власти от этики.28 Virtu, которое для Макиавелли можно перевести как «доблесть» и которое этимологически связано с «силой», а также с «властью», становится суммой тех качеств, которые позволят правителю добиться своего с теми, кто находится под его властью.
 Второй способ обращения с властью - рассматривать ее как нечто, что артикулировано в структурах организации или государства. Это можно найти в конституционных дискуссиях, будь то дискуссии философов29, те, что окружают разработку современных писаных конституций 30, или те, что следуют за
различными конституционными кризисами, которые случаются время от времени. Существенным для каждой из этих дискуссий является тот факт, что различные полномочия действовать разделены между различными должностными лицами и органами власти в организации. «Баланс сил» является средством защиты прав членов и обеспечения эффективной работы. Если организация хорошо организована, она обычно будет хорошо функционировать в отношении своих целей и интересов тех, кто ее составляет, и с минимальным количеством конфликтов.
Третий способ рассмотрения власти является основополагающим для двух других, но менее часто признаваемым. Ханна Арендт говорит нам, что «власть соответствует человеческой способности не просто действовать, но действовать согласованно»31.
Следовательно, это объединение человеческой энергии таким образом, что способность группы сосредоточена и что группа способна выполнять свои задачи. Другими словами,
власть - это энергия-группы,-приведенная-в-действие.32 Для этой точки зрения важно, что власть принадлежит группе, а не тому, кто возглавляет группу. Арендт отличает власть от силы, принуждения, авторитета и насилия и сетует на тот факт, что их обычно путают в современных дискуссиях, как, впрочем, часто и бывает на практике. Она утверждает, что
«когда мы говорим о «могущественном человеке» или «могущественной личности», мы уже используем слово «власть» метафорически; то, что мы имеем в виду без метафоры, - это «сила»».33
Если власть понимать в третьем смысле, как способность группы добиваться чего-либо, то вскоре становится очевидным, что для ее функционирования необходима некая организация и, по сути, подчинение. Группа становится способной к согласованным усилиям только тогда, когда из  нее выделены отдельные лица, чтобы командовать и таким образом координировать ее действия. Это может произойти либо из-за силы отдельных лиц, либо из-за некоторого выбора группы, но эти лица будут способны
продумывать и инициировать действия, которые должна предпринять группа. О таких лицах говорят, что они « имеют власть» или «находятся у власти». Мы могли бы назвать это осуществляемой властью.34
Теперь мы в состоянии объединить три взгляда на власть. Власть в ее фундаментальном смысле принадлежит группе и является способностью направлять энергию определенным образом, то есть предпринимать определенную форму действия. Чтобы группа делала это, требуется, чтобы ее усилия координировались кем-то,
кто, как говорят, имеет власть или осуществляет власть. Это тот вид власти, который артикулируется в конституционных дискуссиях. Человек, осуществляющий
власть, имеет трудную и сложную задачу, и ценность исследования Макиавелли заключалась в том, что оно инициировало обсуждение того, как власть может быть эффективно использована. Его ошибка заключалась в том, что он приписывал власть просто и исключительно человеку, ее осуществляющему. Такое упражнение обязательно опирается на принуждение и может быть только насильственным. Оно вскоре теряет
связь с энергией группы.
Одна из проблем применяемой власти заключается в том, что она имеет тенденцию расширяться, так что те, кто у власти, притягивают к себе все больше и больше власти. Это может быть из-за успеха или желания тех, кто обладает властью, или из-за внешних влияний, таких как опасность или угроза. Это плохо для группы, потому что снова размещает власть с теми, кто у власти, а не с действиями всех членов группы, так что поток энергии в группе ограничивается. Часть решения этой проблемы заключается в том, чтобы иметь много центров власти и чтобы осуществление власти было распределено между ними. В этом контексте мы можем понимать субсидиарность как
противоположный принцип подчинения. Подчинение необходимо, если группа должна действовать согласованно, но осуществляемая власть имеет тенденцию расширяться до
точки, где подчиненные лица и группы теряют возможность действия.
Принцип субсидиарности гласит, что любое действие, которое могут выполнить
отдельные лица или подчиненные органы, должно быть предоставлено им и не должно подчиняться высшим организациям. Таким образом, он защищает возможности действия на всех уровнях группы. Он делает это не только ради отдельного человека, но и ради жизнеспособности группы. Действовать наоборот означает вызывать застой.

Заключение

Политическая жизнь Церкви заключается в том, что она следит за своими общими установлениями.35 Они обязательно меняются в ответ на изменения в самопонимании,
на особые потребности или кризисы определенных эпох, на изменения в технологиях и тому подобное, а также на развитие характеров и положения народов, составляющих Церковь. Это жизнь, которая является чрезвычайно практичной и которая требует
обдуманности и благоразумия на каждом уровне. Поэтому ее развитие требует времени и заботы и часто включает неверные повороты. Они, безусловно, требуют нового научения в ответ на новые ситуации.
Наше время стало свидетелем огромных изменений для Церкви в вещах, которые влияют на то, как люди организуют себя. II Ватиканский собор предоставил новое самопонимание для Церкви - среди прочего, народа Божия, погруженного в мир. Мы
столкнулись с кризисом разъединения. Развитие технологий транспорта и связи сделало возможной чрезвычайную централизацию власти даже в очень больших и широко разбросанных группы. Люди, составляющие Церковь, особенно на Западе - люди хорошо образованные и ожидающие жить в условиях равенства и свободы и полностью участвовать в вещах, которые имеют для них значение.
Целью этой статьи является предложение принципа субсидиарности в качестве важной помощи для обсуждения и принятия решений, поскольку Церковь разрабатывает, как она будет жить в ответ на эти вызовы. Принцип этот хорошо обоснован. В формулировке Пия XI он способствует свободе и достоинству личности против централизующих тенденций современного мира. Он может еще больше способствовать энергии и жизненной силе отдельных лиц и групп в Церкви, а также самой Церкви. Наконец, он предлагает защиту от непонимания и злоупотребления властью,
от чего Церковь не застрахована.
Ничто из этого не означает, что принцип субсидиарности является единственным принципом, которым должна руководствоваться Церковь в настоящее время. Тем не менее, во времена, требующие быстрых перемен, он имеет некоторые второстепенные преимущества: он хорошо известен; он решает серьезные проблемы нашего века; он использовался в обсуждениях Собора, которые привели к изменениям, последствия которых мы все еще разрабатываем; его продвигает магистериум. Хотя тяжелая работа по прояснению конкретных положений еще не проделана, этот принцип может стать источником общего согласия относительно направления, которому нужно следовать.

1Pius XI, Quadragesimo Anno (1931), n. 79, in Catholic Social Thought: The Documentary Heritage, edited David J. O’Brien and Thomas A. Shannon (Maryknoll NY: Orbis Books, 1992), p. 60.
2A Позиция Католической Церкви обоснована в  Jean-Yves Calvez and Jacques Perrin, The
Church and Social Justice (London: Burns & Oates, 1961). O субсидиарности см e pp. 118-124, 328-337.
См. также  Donal Dorr, Option for the Poor: A Hundred Years of Vatican Social Teaching, rev. ed.
(Maryknoll: Orbis Books, 1992
3Pope John XXIII, Mater et Magistra (1961), #51-53, #152, #117, Catholic Social Thought, pp. 92,103, 109.
4Pope John XXIII, Pacem in Terris (1963), #140, Catholic Social Thought, p. 153.
5Pope Paul VI, Populorum Progressio (1967), #33-34, Catholic Social Thought, pp. 247-248.
6Pope John Paul II, Centesimus Annus (1991), #15,48, Catholic Social Thought, pp. 450-451, 475-476.
7William Bertrams, “Subsidiarity in the Church”, The Catholic Mind 59 (July 1961): 358-363 and
Arthur Utz, “The Principle of Subsidiarity and Contemporary Natural Law”, Natural Law Forum 3
(1958): 170-183 make this clear. See also Jack Mahoney, “Subsidiarity in the Church” The Month v.
21, n. 11 (Nov 1988): 968.
8Thomas J. Peters and Robert H. Waterman, In Search of Excellence (New York: Harper and Row,1982), pp. 238-239.
9Peter Drucker, The Practice of Management (London: Pan, 1968), p. 169.
10“The Green Movie”, Melrose: The Training Company, UK.
11Sм напр, Industry Commission, Charitable Organisation in Australia: An Inquiry Into
Community Social Welfare Organisations, Draft Report, 27 October 1994, pp. L, 29-33, 35-36, 268-
270. Комиссия использует «деволюцию» в Обзоре, но принимает «партнерство» для общего обсуждения. Этот термин, по-видимому, пришел из представлений благотворительных организаций и, по-видимому, был предпочтен из-за его дружественности.
12Peter Drucker, The Age of Discontinuity, p. 210.
13Quadragesimo Anno, n. 80, in Catholic SocialThought, p. 60.
14Pius XII, Allocution to the College of Cardinals, 20th February 1946, in The Catholic Mind 44 (April,
1946): 196. See AAS 38 (1946): 144.
15Pius XII, Allocution of 5th October 1957, AAS 39 (1957): 926.
16Gaudium et Spes 86, Gravissimum Educationis 3,6.
1717Обзор этих дискуссий, а также пример того, на что надеялись при реформе
канонического права, см William W. Bassett, “Subsidiarity, Order and Freedom in the Church”, in The Once and
Future Church: A Communion of Freedom, edited by James A. Coriden (New York: Alba House, 1971),pp. 205-265.
18Code of Canon Law, “Preface to the Latin Edition” (Washington DC: Canon Law Society of America,1983), p. xxi.
19Diocese of Maitland, Diocesan Pastoral Plan, 21st
November, 1993.
20Diocesan Pastoral Plan, p. 17.
21See Lumen Gentium 23, 28.
19Diocese of Maitland, Diocesan Pastoral Plan, 21st November, 1993.
20Diocesan Pastoral Plan, p. 17.
21See Lumen Gentium 23, 28.
25See Komonchak, “Subsidiarity in the Church”, p.300.
26 О средневековом смешении социального и политического e Hannah Arendt, The Human Condition
(The University of Chicago Press, 1958), pp. 22-28. Я считаю, что политический вопрос в отношении Церкви заключается в следующем. В свете Божественного откровения и благ, конечных и иных, для которых существует Церковь, и учитывая ее историю, особые характеры ее членов и проблемы момента, каков наилучший способ ее конституирования, как должны функционировать ее институты и какие виды деятельности она должна больше всего преследовать и каким образом?
Вопрос является как философским в том смысле, что необходим анализ общих направлений, которые может принять ответ, так и практическим в том смысле, что он направлен на конкретное действие в конкретном контексте.
27Niccol; Machiavelli, The Prince, trans. George Bull (Harmondsworth: Penguin, 1961/81), Epistle Dedicatory, p. 30.
28The Prince, ch. 15, p. 91.
29See, for instance, Aristotle, Politics, Book IV, and John Locke, The Second Treatise of Civil Government, chapters 10-14.
3030Основной смысл «конституции» — это структура полномочий или властей в государстве или
организации, независимо от того, записана ли она в едином документе, который мы называем конституцией.
31Hannah Arendt, On Violence (San Diego: Harcourt Brace Jovanovich, 1970), p. 44.
32Это очень похоже на понимание физики, которая определяет власть как затраченную энергию, деленную на затраченное время.
33О насилии, стр. 44.
34Я в долгу перед Робертом Соколовски, Католический университет Америки, который помог мне прояснить вопросы в этом разделе.
35«Политика - это деятельность по поддержанию общих порядков собрания людей, которые в
отношении их общего признания способа поддержания своих порядков составляют единое
сообщество. Предположить существование собрания людей без признанных традиций поведения или того, которое пользуется порядками, не подразумевающими направления для изменений и не требующими внимания, - значит предположить, что люди неспособны к политике. Эта деятельность, таким образом, возникает не из мгновенных желаний и не из общих принципов, а из
самих существующих традиций поведения. И форма, которую она принимает, поскольку
она не может принимать никакой другой, — это исправление существующих порядков путем исследования и следования тому, что в них подразумевается»..” Michael Oakeshott, “Political
Education” in Rationalism in Politics and other Essays, rev. ed. (Indianapolis: Liberty Press, 1991),

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn