Архангельск 1976. Поход на ялах

На фото: Наши ялы — 9-ти местные лодки с 4-мя вёслами.
Фото автора дневника.

23.08.1976 Понедельник.

...Отдохнула, слава тебе господи,
Отдохнула, господи, слава тебе,
Отдохнула, еду я домой!...

Как и всякое путешествие, эта моя поездка очень интересна. Все трудности,
связанные, в основном, с дождливой погодой, из-за которой все неприятности
бывают, позади, и постепенно забываются, уступая место воспоминаниям.

Москва тоже непривычно встретила нас. Холодно и дождливо, обещают ночью
заморозки на почве. И это в августе месяце. Ну и лето! Коротенько надо описать
поход, пока есть время.

"...На берегу близ моря Белого
Стоит Архангельск - город северный,
Стоит Архангельск - город северный,
Стоит и строится, растёт.

Ветрами буйными овеянный,
Стоит Архангельск - город северный,
Делами славными прославленный,
Мечтами новыми живёт..."

Сюда, в Архангельск, и забросила меня судьба в этот раз. С первого взгляда
Архангельск мне что-то не понравился. Весь в окопах, руинах. Одна красота -
это Морской-речной вокзал, да Северная Двина. Но позже я поняла, что город
сейчас находится в стадии становления, по существу, строится новый город.
И очень захотелось приехать сюда лет через 10. Не понравилось и то, что почти
нет зелени.

А Северная Двина вся в работе, переживает свои трудовые будни. По ней
сплавляют лес, тут же завод пиломатериалов, целлюлозно — бумажный
комбинат активно сбрасывает в её глубины отходы всевозможные.

На рейсовом автобусе мы доехали до Малых Карел, ехали около часу. По мере
приближения к деревне Малые Карелы мы ощущали, какая кругом глушь.
Меня, в общем-то, радовало обилие глоксиний и расчудесных белоснежных
невест в окошках карельских изб.

Деревенька небольшая, турбаза здесь тоже очень уютная, всего 3 корпуса
2-х этажных. До Двины далеко, рядом с турбазой внизу болотистая протока
с лягушками.

Но над всеми деревнями здесь царствует этнографический музей- заповедник
северного деревянного зодчества, куда перевозят из старинных сёл уникальные
постройки: амбары, мельницы, дома поморов, часовни. Рядом сохранилась
самая древняя в бассейне лявлинская Никольская шатровая церковь (1589 г.).
Поэтому Малые Карелы являются своеобразным туристическим центром, здесь
постоянно царит оживление.

Пробыли мы в Малых Карелах 3 дня. Присматривались к группе, ходили на
экскурсию в музей деревянного зодчества и по Архангельску. По малым
деревенькам рассеяны монументальные соборы, уютные церковки, высокие
избы, сделанные топорами безымянных мастеров.

В затейливых теремках - кокошниках, в могучих шатрах крыш, главках, крытых
осиновым "лемехом", напоминающим издали серебристую чешую рыбы,
выражена своеобразная красота Севера, в которой художники  Н.К. Рерих,
В.В. Верещагин, В.И. Васнецов, И.Э. Грабарь и наша Алла Петровна из Киева
черпали вдохновение.

Основан город Архангельск в 1584 году. Вплоть до основания Петербурга
Архангельск был единственным морским портом России. В 1693 году Пётр I
основал здесь первую государственную верфь. Отсюда вышли более 200
экспедиций в Арктику. Множество судов приходят в порт за беломорской
доской, которая высоко ценится на мировом рынке из-за своей плотной и
крепкой древесины. Чистым золотом расплачиваются за неё иностранные
фирмы.

Ни на минуту не замирает жизнь на Северной Двине: тянутся к лесопильным
заводам тяжёлые плоты, мощные буксиры ведут за собой длинную вереницу
барж с печорским углём, в обоих направлениях идут пассажирские теплоходы,
снуют катера. И нам тоже надо будет как-то влиться в этот непрерывный поток
теплоходов и барж.

Сплав наш по Северной Двине начался от Сийских озёр, куда нас подвезли на
автобусах. Озёра очень живописны. Раскинули мы свой табор на берегу одного
из озёр. И началась наша походная жизнь. Костёр, палатки. На протяжении
всего маршрута не было никаких хлопот с дровами. На всех стоянках в большом
количестве были заготовлены поленницы напиленных дров, оставалось только
их поколоть.

Пребывание наше на Сии омрачали тучи комаров. Ели они нас нещадно.
Никакие средства не помогали. Как-то намазались мы "Дэтой" и со спокойной
душой отправились собирать ягоды. Земляники и черники здесь много. Сначала
собирали более менее спокойно, но к вечеру на нас налетели тучи, причём
лезли в нос, в рот, в уши, искусали лица. Мы уже не могли сидеть в кустах,
выскочили оттуда и стремглав бросились к озеру, на ходу раздеваясь.

У нас было своё место на озере. Над озером склонилась берёзка, закрывая нас
от лагеря и дороги. Здесь можно было раздеться без боязни быть увиденными.
Утром солнышко всходило с противоположной стороны, согревая нас своим
теплом, а вечером здесь проходила лунная дорожка. Вода тихая, спокойная, дно
илистое, правда, но это не мешает озеру оставаться прозрачным.

Позднее, на Соловках, когда Алла Петровна - художжница из Киева, показывала
нам свою походную выставку картин. Мы с трепетом узнали наше место на Сии,
нашу нежную берёзку и голубоватую воду озера в лучах ласкового утреннего
солнышка.

К этому месту мы и прибежали, когда за нами гнались комары. Только в воде
спасение от этих зверей, утихает зуд, но они жужжат над ухом, летят за нами.
Лишь под водой можно от них скрыться. Нападение в этот день на нас комаров
было очень агрессивным. Может, это связано было с "Дэтой". С этого дня мы
больше не пользовались этим средством, но нашу шхуну, наш ял так и назвали
"Дэта".

Первую ночь в палатке мы не спали. Было тесно (вчетвером в 2-х местной,
кроме того очень маленькая палатка и жутко протекает), комары плотным слоем
обложили внутри стенки палатки. Какие козни мы им ни устраивали, но на
смену павшим воинам вставали сотни и тысячи новых комарих (комары не
кусают людей, им едва хватает 4-х часов жизни на то, чтобы вылупиться,
накормиться нектаром, найти самку и оплодотворить её).

Об этом нам рассказывал экскурсовод, Ира ещё ему вопрос задала: "Никак я не
пойму, на шо мы этим самкам?" Может комары и злые такие от того, что мало
им отпущено жизни. Как могли, мы им её сокращали. Наконец, придумали
эффективное средство: я поднесла свечку к стенке палатки, где сидел комар: он
вспыхнул и сгорел.

Погода нас не баловала. Денёк посветило солнышко, а потом зарядили ливни.
Палатки текли, хорошо ещё, что матрацы у нас были, спальники не так намокали.

В ураганный ливень ходили мы на экскурсию в Антониево — Сийский
монастырь. Основанный в 1520 году, он имел большое значение для
экономического развития и освоения Севера В настоящее время там пионерский
лагерь, и ребятишки по кирпичику растаскивают этот памятник.

Вымучили нас комары за эти дни на Сийских озёрах. От Сийских озёр мы
совершили переход около 5 км. с рюкзаками до Северной Двины. Уставшие от
болот и комаров, мы вышли, наконец на высокий берег Северной Двины.
Внизу нас ждали ялы. 9 местные лодки, 4 весла, одно весит около 10 кг.
Без мужиков на таких ялах делать нечего, особенно на волоках.

У нас группа была 34 человека, по два мужика выходило на ял, вместе с
инструкторами, у нас так даже три с инструктором. Но он такой зануда.
Единственное достоинство у него: переносил нас на руках из лодки на берег.
Но при этом такие комплименты отпускал, как например: "Пронёс и не уронил -
вот я какой!" или "У неё ноги короткие, удобно эту девушку переносить."
Понятно, что от пребывания на руках у мужчины после таких слов мы не
испытывали особенного удовольствия.

Наши мальчики были слишком интеллектуальны для того, чтобы носить нас на
руках Два Саши - капитан и боцман. Капитан более мечтательный, не лишённый
чувства к прекрасному, великолепно играющий на пианино, но находящийся под
влиянием боцмана. Оба они евреи, живут в Москве. Боцман играет на гитаре, но
голос его меня почему-то раздражал.

Впервые у меня возникла антипатия к мужикам. Поначалу, правда, вроде бы
ничего было, очень даже ничего, самый дружный экипаж, самый поющий.
Офелия с Ирой из Харькова хорошо пели, наши девчонки Маринка с Верой,
особенно. В яле было грести одно удовольствие, всё время пели, шутили,
смеялись.

Но в конце похода наши мальчики вдруг от нас ушли к девочкам другого яла.
Причину этого мы никак не могли уразуметь, а следствием явилось то, что у
меня нет желания описывать все эти отношения подробно. Девчонки вообще
прелесть, мы много смеялись потом над этим, хотя вещь и неприятная.
Инструктора нас особенно не развлекали, мы веселились сами, как могли.

После перехода до ялов и перекуса мы сразу же уложили все шмотки и продукты
в ялы и отправились в плавание. Поначалу было трудно справляься с вёслами,
эти дубины часто прижимали нас к борту. Тренировочного похода не было, не
привыкли ещё вместе грести. Плыли мы в первый же день до 11 часов ночи
и уже в темноте, под дождём, измученные и промокшие, готовили ужин, ставили
палатки, на ощупь забивая колья.

У нас с Танюшей хватило сил идти искупаться. Тело зудело от комаров, здесь
их было тоже предостаточно. Мне вспоминались слова Нури: "Такие маленькие,
а как кусаются", - говорил он о комарах. Только мы спустились к реке, разделись,
нас облепили какие-то белые бабочки. Я намыливалась и мылом, и этими
бабочками. В Двине очень интересно плавать. Относит течением. И если бы не
белое наше бельё, нам пришлось бы его потом долго искать.

Ночь эта с комарами и дождём тоже прошла беспокойно. На следующее утро
погода немного улучшилась. Гребли мы вчетвером по 20 минут, сменялись
потом. Ниже Орлецов Двина разливается широко и принимает в себя воды
крупного притока - реки Пинеги.

При впадении реки Пинеги в Северную Двину раскинулся большой
благоустроенный посёлок сплавщиков Усть-Пинега. Усть Пинежская запань
собирает весь лес, сплавляемый по Пинеге. В Усть - Пинеге часто бывают
японские морячки, продают вещички. Но у нас Усть-Пинега пришлась как раз
на воскресенье, так что в Усть-Пинегу мы и не заходили.

Ниже Усть-Пинеги на возвышенном берегу Двины расположено село Вавчуга -
колыбель русского морского флота. Здесь, на верфи купцов Бажениных, в 1694
году был построен первый морской корабль "Святой Пётр". В середине XVI века
была построена первая на Севере лесопилка.

В 6 км. от Вавчуги расположено село Ломоносово — родина  М.В. Ломоносова.
Отсюда 10-летним мальчиком отправлялся он с отцом на галиоте "Чайка" в
дальние плавания по Белому и Баренцеву морям, отсюда в дальний путь за
знаниями ушёл в Москву. На месте, где стояла изба Ломоносова, сейчас
находится мемориальный музей учёного. В музее имеются материалы о других
земляках Ломоносова: известном скульпторе Ф.И. Шубине и учёном — физике
М.Е. Головине.

В 1930 году в Ломоносове была организована школа художественной резьбы
по кости, а через 3 года - производственная артель. Ещё указом царя Алексея
Михайловича отсюда выписывались мастера для украшения оружейной палаты
Московского Кремля.

В 3-х км. от Ломоносово находится старинное село Холмогоры. В 1553 г. сюда
бурей занесло английский корабль, искавший северные пути в Индию. Иван IV
разрешил английским купцам беспошлинную торговлю через Холмогоры.
В 1584 году по указу Ивана IV здесь был заложен порт Ново-Холмогоры,
переименованный впоследствии в Архангельск. С развитием этого порта
значение Холмогор упало. На южной окраине села находится Преображенский
собор (1691 г.)

Наше путешествие по Северной Двине немного скрасили морячки. Они
следовали за нами  по всему маршруту под парусом. Молоденькие мальчишечки
на сборах под командованием капитана Вовка. Все они, особенно Олег и Володя
замечательно пели песни, свои, в основном. Некоторые песни мы у них
переписали. Каждый вечер собирались у их костра, пили чай, пели до утра.
У девочек из первого яла даже любовь завязалась с морячками. Мы с Танечкой
очень жалели, что такие мы уже старые для этих мальчиков.

А наши Саши настолько были холодны с нами, что Офелия даже песенку
вспомнила по такому случаю о том, как "...едут белые москвички в Гагры на
курорт"

"...Апельсины, мандарины, белое вино
И усатые грузины ждут давным давно.
Им приятнее отдаться чёрным усачам,
Чем тщедушным, равнодушным, хилым москвичам..."               

Капитана мы оставляли в палатке погреть нас, да и Маринка была к нему
неравнодушна, но он вообще не чувствовал рядом женщины. Наверное,
проблемы какие-то важные решал всё время. Приходилось ласкать друг друга
самим. Мы с Маринкой, когда замерзали, придвигались близко и засыпали в
объятиях друг друга. Невольно Серёжка вспоминался. Уж он-то к нам привык:
и спал с нами, и купался.

Купались мы с Танюшей регулярно. На предпоследней стоянке были дежурные.
Я научилась варить манную кашу с изюмом. Ужин нам пришлось готовить в
ужасных условиях. Мы приплыли к вечеру на остров, напоминающий пустыню:
идёшь по песку долго-долго, ветер сдувает, дождик в лицо. Мы Маринку послали
палатку ставить, а сами с Танечкой чистим картошку на ужин. Руки замёрзли,
дождь хлещет, я ещё босиком. Вспомнили про бутылку с водкой у нас в лодке.
Глотнули для сугреву, картошку дочистили, и идём, довольные.

А ночью пошли к реке. Офелия ведро моет, а мы с Танюшей намылились, и в
реку. Кругом вода, дождик разошёлся, а в этом месте реки мелко, плавать нельзя.
Таня выскочила (замёрзла), подбежала к Офелии, вырвала у неё ведро и давай
его драить. Смешно так: голая женщина, под дождём, ночью к тому же, драит
ведро.

Обратно мы бежали по песку к палаткам, в штормовках и без штанов. Бежали и
выбивались из сил от смеха. Подбежали к палаткам, и начали по траве бегать,
смывать с ног песок. Вдруг на нас направили луч фонарика и кто-то из девчонок
удивлённо спросил: "Это ещё что такое?"
- Мы ноги моем, - спокойно сказала Таня, и мы юркнули в свою палатку.
Там ещё по глоточку приняли, и уснули мертвецки.

Весёлая была жизнь в походе. Главное, ко всем трудностям и неприятностям
относились с улыбкой. Никто не стонал, коллектив действительно походный.
Нас с Таней "моржами" прозвали, хотя женщины тоже купались с нами голышом
в холоднющей воде.

С Маринкой мы иногда бродили по берегу Двины вечерами, и даже ночью.
Созерцание природы рождает огромную жажду жизни. Любуясь природой, мы
часто пели с ней.

"...Вечный покой сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг..."

Однажды ночью, гуляя, мы вернулись в лагерь на рассвете и зашили ребятам
палатку. Утром все ждали, какой это вызовет эффект. Но ребята отнеслись к
этой проделке спокойно, они даже подумали, что с ними заигрывают девочки
с первого яла.

Поход подходил к концу, а нам даже жалко было, хотелось ещё поплавать, да и
к дождям привыкли. А в последний день, когда подплывали к "родному"
целлюлозно-бумажному комбинату, солнце пригрело, на небе ни облачка, вода
зеркально-спокойная, но уже сильно загрязнённая.

Мы прицепились к катерочку, он нас прокатил с ветерком. По узкой протоке от
Архангельска до Малых Карел, да ещё против течения, тащились целый день,
очень устали, особенно мужики, им пришлось тащить ялы через мостик.
Мы им помогали, но только мешались.

На базе выпили долгожданный компот. Поход закончился. И на сей раз
обошлось без моих злосчастных приключений, которые я привыкла описывать.
Но я нисколько не огорчена, такие девчонки хорошие, не надо никаких мужиков.

Впереди - Соловецкие острова!