Чемпионы Винланда

Автор: Оттилия А. Лильенкранц
***
НЬЮ-ЙОРК  Д. ЭППЛТОН И КОМПАНИЯ MCMIV,Опубликовано. Сентябрь 1904 г.
***
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.ВЫВОДОК ВОРОНА ВЕТРА

ГЛАВАI. ОБ АЛРЕКЕ Из ЛАГЕРЕЙ ВИКИНГОВ 3II. В КОТОРОМ МАЛЬЧИКИ ИЗ КЛАНА ВОРОНА ВЕТРА ОЦЕНИВАЮТ ШАНСЫ НАЙТИ СКРЕЕЛЛИНГА 12
III. РАССКАЗЫВАЮЩИЙ О ТОМ, КАК ОДИН БЫЛ НАЙДЕН На МЫСЕ КРЕСТОВ 21
IV. В КОТОРОМ НОСИТЕЛЮ МЕЧА ДАЛЕЕ НАПОМИНАЮТ, ЧТО ОН НАРУШИЛ ЗАКОН 33
V. ЧЕРЕЗ КОТОРЫЙ БУШУЕТ ГИГАНТ-БУРЯ 42VI. О СТРАННОЙ НАХОДКЕ На МЫСЕ КИЛЬ 52
VII. О ТОРФИННЕ КАРЛСФЕНЕ, ЗАКОННИКЕ. ЧАСТЬ ВТОРАЯЧЕМПИОНЫ АЛЬРЕКА
VIII. В ЗАЛЕ ЧЕМПИОНОВ ВИНЛАНДА 83IX. О ОХОТНИКЕ И УТОНУВШЕМ МАЛЬЧИКЕ 94
X. КАК ЧЕМПИОНЫ ПРЕСЛЕДУЮТ ВИНЛАНДСКОГО ЛОСЯ 108
XI. РАССКАЗ О ТОМ, КАК ТОРГОВЛЯ С СКРЕЙЛИНГАМИ ЗАКОНЧИЛАСЬ ТАЙНО 117
XII. В КОТОРОМ ЧЕМПИОНЫ ПОЧУВСТВУЮТ СВОЮ ВАЖНОСТЬ 134
XIII. ОБЪЯСНЕНИЕ ПРИЧИНЫ, ПО КОТОРОЙ СКРЕЙЛИНГИ БЕЖАЛИ 144
XIV. ПОКАЗЫВАЮЩИЙ, КАКОЙ ПОЗОР ОБРУШИЛСЯ На ВОЖДЯ АЛРЕКА 149ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ДОБЫЧА ОХОТНИКА XV. ОБ ОГНЕ, БЕГУЩЕМ По ВОЛНАМ 163
XVI. ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТОГО, ЧТО ПУСТЫЕ РУКИ АЛРЕКА БЫЛИ ПОЛНЫ СИЛЫ 176
XVII. ПОКАЗАНО, КАК ЧЕМПИОНЫ ПОРВАЛИ НИТЬ В СЕТИ ОХОТНИКА 188
XVIII. О МРАЧНОЙ СДЕЛКЕ Между СЛУЖИТЕЛЕМ ЗАКОНА И АЛРЕКОМ 202
XIX. ПОВЕСТВУЮЩИЙ О ПРИКЛЮЧЕНИИ С ЖИТЕЛЯМИ ЛЕСА 213
XX. ПОКАЗЫВАЮЩИЙ, КАК ОХОТНИК ПОЙМАЛ СВОЮ ДИЧЬ 226
XXI. В КОТОРОЙ АЛЬРЕК МЕЧОНОСЕЦ ВСТРЕЧАЕТСЯ СО СМЕРТЬЮ 239. ЭПИЛОГ 253
*************
ПРОЛОГ


Впервые в истории Нового Света их увидел норманн Бьёрн Херюльфссон, когда сбился с пути во время путешествия в Гренландию. Но ему не хватило смелости сойти на берег и исследовать их.

 Тогда Лейф Счастливый, сын Эрика Рыжего из Гренландии, узнал об этом упущении и решил исправить его. Он заново открыл эти земли, исследовал их и дал им названия, после чего построил хижины в месте, которое назвал Винландом, и провёл там зиму.

Затем брат Лейфа Торвальд Эрикссон пересёк океан, но ему не повезло
было меньше, потому что он потерпел кораблекрушение на одном мысе и был убит на другом, а
его люди вернулись обескураженными.

За ним последовал третий брат, Торстейн, но эта экспедиция не увенчалась успехом, потому что они провели целое лето, блуждая по кругу, который в конце концов привёл их к западному побережью Гренландии.  И здесь Торстейн умер от чумы, оставив свою молодую жену
Гудрид, которая вернулась к гостеприимному Лейфу в Братталид.

Следующим исследователем, который сделал больше всего, был Торфинн Карлсефни
из Исландии. Во время своего визита в Братталид он женился на Гудрид,
вдова Торстейна, и она - вместе с другими - так много говорила с ним
о новых землях, что он решил заселить их. Весной
1007 года он отправился из Гренландии на трех тяжело нагруженных кораблях и
прибыл в Винланд и пробудил спящий лагерь к новой жизни.

Эта история начинается осенним днем на второй год существования Карлсефне в
поселении на борту маленького корабля под названием "Ворон-ветер", который он
отправил в начале лета исследовать восточное побережье.




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВЫВОДОК ВОРОНА ВЕТРА




ГЛАВА I

ОБ АЛРЕКЕ Из ЛАГЕРЕЙ ВИКИНГОВ


Четыре дня «Ветер-Ворон» дрейфовал в тумане, и вот наступил пятый день,
а надежды на спасение не было, и исследователям было не до веселья. На кормовой палубе рулевой искал утешения в своём роге с элем; на нижних скамьях два десятка матросов убивали время за шахматными партиями; а двадцать с лишним мальчишек, составлявших остальную часть команды, превратили носовую часть корабля в плавательный пляж, на котором они резвились с азартом молодых тюленей.
 Их жёлтые головы покачивались на мутных волнах, как множество апельсинов. .
бак кишел ими, когда они гонялись друг за другом по нему, их
мокрые тела мерцали, как мотыльки, в серой мгле. И первые две скамейки
были заняты теми, кого одышка заставила остановиться
и зарыться в груды разбросанной там одежды.

В центре группы бездельников был шатен с карими глазами
смуглый мальчик, с одобрительной улыбкой рассказывающий историю о викингах
игры с лошадьми. Смех, которым он был встречен, прекратился только тогда, когда к нему
подошёл юноша с мечом и заставил смеявшихся уворачиваться от ударов.

"Ваши носы такие же синие, как глаза Гудрид", - усмехнулся новоприбывший,
окропляя их прядями своей мокрой рыжей гривы. "Очнись, Алрек
из Норвегии, и сразись со мной, чтобы заставить твою кровь двигаться".

Кареглазый мальчик огляделся без энтузиазма; и от остальных
поднялся пренебрежительный хор:

«Больше шансов, что ты пустишь себе кровь...».
«Халлад когда-то верил в то же самое...». «Возможно, вода затуманила
память Рыжеволосого, и он думает, что это он прошлой зимой
забрал у гномов меч».

Рыжеволосый стал Краснощёким; он вырос и
недисциплинированный и самообладание, казалось, висела свободно, как его
конечности. "Если вы позволяете ему думать, - воскликнул он, - что мы двадцать
Гренландцы боятся драться с ним, потому что он вырос в лагере викингов.
пока мы растем на ферме, я брошу ему вызов там, где стою ". Он
выпятил грудь, как будто собираясь посвятить свой следующий вздох неповиновению, когда
ему помешал сам Алрек из Норвегии.

"Я не буду драться с тобой, но в фехтовании ты можешь поступать по-своему", - согласился
молодой викинг, неторопливо поднимаясь и отбрасывая свой плащ
солдатского алого цвета. Выныривая из его складок, можно было видеть, что помимо
Своей смуглостью он выделялся среди своих товарищей, а также
солдатской выправкой, с которой он держал своё широкоплечее, худощавое
молодое тело, и упругостью мускулов, которые играли под его
смуглой кожей с грацией молодого тигра.

Пока он вытаскивал своё оружие, сделанное карликами, из груды одежды,
Красный подбежал к полубаку и расчистил от верёвок и
одежды пространство в центре; а бездельники развернулись
лицом к палубе и принялись отталкивать локтями пловцов, которые
с плеском подплывали посмотреть на состязание.

Вначале это, несомненно, было спортом, потому что мальчик, выросший в лагере, настроил
мелодию на ритмичный лад, отчего казалось, что изящные лезвия
целуют друг друга. Назад и вперед, вверх и вниз они пошли, как в
танец, Парри отвечая тяги так равномерно, что ухо выросла предвидеть
столкновение и сохранить время к ней как к музыке. Но вскоре именно эта
терпимость задела выросшего на ферме парня, так что он нарушил ритм
неожиданным ударом. Пройдя защиту Алрека, удар открыл красную рану на
его коричневой груди. Он принял это с такой же добродушной гримасой, как и его
фехтовал, но его противник был достаточно неразумен, чтобы издать победный крик.
Выражение лица Алрека изменилось. В следующий раз, когда гренландец применил
этот выпад, его клинок был встречен с такой силой, что отдернул руку до
плеча. Несмотря на боль, он нанес злобный удар. Alrek ответил в
рода. Постепенно ровный ритм сменился короткими резкими толчками,
разделенными паузами, во время которых двое кружили друг вокруг друга с
квадратными ртами и горящими глазами.

С началом стука невысокий старик по имени Гримкель
Одноглазый и долговязый молодой человек, известный как Яльмар Толстощекий, сидели за
шахматисты, стоявшие за мачтой, отложили свои фигуры, чтобы послушать. Теперь, когда
раздор продолжался, старый Гримкель покинул свое место и направился к
ступенькам на бак. Заметив пятна крови на белых плечах гренландца
, он сделал Алреку Норвежскому предупреждающий знак. Но мальчик-викинг
даже не заметил его.

Над зрителями воцарилась такая тишина, что шарканье и шлепки
босых ног по доскам звучали с тошнотворной отчетливостью.
Вдохи превратились в шипение, когда клинок Альрека быстрее, чем мог уследить глаз,
описал новую дугу, которую не смог описать меч противника.
не мог. Чтобы не быть пронзённым, гренландец был вынужден отпрыгнуть назад. Отпрыгнув, он с грохотом ударился спиной о планширь, что означало, что дальнейшее отступление невозможно. Наблюдатели вскрикнули, но ни один из них не ослабил ужасного напряжения в глазах молодого викинга, когда он во второй раз замахнулся, чтобы нанести молниеносный удар. Опрометчивость Красного стала бы его погибелью, если бы старик не выскочил на палубу и не схватил
Альрека за локоть.

"Ты помнишь, что ты играешь?" — прорычал он.

Если ему нужен был ответ, он получил его в дикой силе, с которой мальчик
вырвался на свободу, и ярости, с которой он развернулся, прежде чем
смысл этих слов дошел до него настолько, что он снизил свою точку зрения.

- Ты хорошо угадала, - пробормотал он. - Я совсем забыл об этом. Пол
в гневе он повернулся к Гренландцем. — Почему, во имя Дьявола, ты не напомнил мне?

Хотя на теле Рыжего было много крови от его царапин, а на щеках — совсем немного, он всё равно пытался важничать. «Я не трус», —
заявил он. Но на последнем слове его голос так истерично дрогнул, что
Grimkel думал, что это часть добра, чтобы вмешиваться, и таки да, его
доброта маскировки, как обычно, под грубым тяжести.

"Ты дурак, что еще хуже", - рявкнул старик, грубо сталкивая его
вниз по ступенькам, в то время как кивком головы он приказал тем, кто был внизу,
разойтись. - Иди, приведи в порядок свою одежду. Одевайтесь, все вы.
Если вы этого не сделаете, как я скажу, вы будете чувствовать себя в нем".Когда он пожал
кулак на них однократно или дважды и, наконец, видел сам повиновался, он
повернулся туда, где стоял Alrek сушки оружие на плащ, у него
брошенный вокруг него. "Ты! Послушай! У меня есть предупреждение, с которым я хочу поговорить
ты."

"Вы могли бы сделать лучше предупредить рыжая против помешивая меня снова,"
молодой викинг вернулся, еще почти сердито; но одноглазый услышал
ему, как камень слышит волну брызг.

- До сих пор я напоминал тебе, что твой отец был вне закона...

"Это у тебя есть!" Алрек согласился. - С тех пор я слышал эту историю шесть раз
Я дотронулась до Гренландии, хотя я и жил восемь лет в лагерях без
услышав его один раз! В Норвегии люди помнят только то, что мой отец был
храбрейшим из викингов графа.

"В Исландии помнят, что до того, как он стал викингом, он был
— Изгой, — невозмутимо продолжал старик, — и ты так похож на своего отца внешне, что все смотрят на тебя, ожидая, что ты будешь таким же непокорным, как он.
 Я хочу сказать тебе, что если ты не обуздаешь эту свирепость викинга, то погубишь себя с Карлсефне.

 Мальчик внезапно коротко рассмеялся. «Неужели я мог бы получить от него меньше почёта?» — насмехался он и некоторое время полировал его в напряжённом молчании. Наконец он выпрямился, чтобы встретиться взглядом с собеседником, и в его глазах вспыхнул огонь, а голос зазвучал низко и обиженно. «Я — Карлсефне».
Сын брата, но он хвалит меня меньше, чем своих рабов. Он
чаще замечает своих собак, чем меня. Трудно понять, чего он от меня ждёт. Я думаю, что он ненавидел моего отца.

Гримкель потёр щетинистый подбородок о ладонь. «Нельзя сказать, что
Карлсефне питает любовь к преступникам. Его любовь к закону была так велика,
что его прозвали «Законодателем» ещё до того, как вожди, отправившиеся с ним
в эту экспедицию, выбрали его верховным вождём Винланда. Однако нельзя сказать,
что он ненавидел своего брата. Когда они были молоды, их
мы очень любили друг друга; и когда Ингольф, твой отец, нарушил
исландский закон, Карлсефне отдал половину своего имущества, чтобы заплатить штраф. И
когда Ингольф умер, Карлсефне привлекла тебя к его свите...

"Там, где он показывает каждый день, что он держит меня бесчестят за то, что его
сын, брат," Alrek закончил.

Старик сплюнул за борт со взрывчаткой нетерпения.
- Простак! Он не считает тебя ни почетным, ни бесчестным - пока. Он всего лишь
ждет, чтобы увидеть, что ты заслужишь.

Медленно на лице мальчика появилось понимание; отвернувшись, он встал
ногами в куче морж-спрятать стринги в бухтах на палубе перед ним.

Grimkel заключил искренне его вины; "нельзя сказать, что это
несправедливо. Ты можешь выбрать то, что захочешь. Я, со своей стороны,
верю, что ты окажешь ему честь во всех отношениях. Я говорю это потому, что я
верю в это, и потому, что я любил твоего отца в те дни, когда он был
твоего роста, и я научил его метать копье ".

Через некоторое время Алрек серьезно сказал: "Я расцениваю это как проявление дружбы с вашей стороны".

Он больше ничего не сказал, закончив растирать в тишине и безмолвии
спустившись по ступенькам, но его советы-дающем нужно не чаще, чем один глаз
увидев, что наконец он понимает трудности своей позиции.




ГЛАВА II

В КОТОРОЙ МАЛЬЧИКИ ИЗ "ВЕТРА-ВОРОНА" ОЦЕНИВАЮТ ШАНСЫ НАЙТИ
СКРЕЛИНГ


Тем временем на корме что-то происходило. Повернувшись к своему рупору, рулевой
обнаружил, что тонкое место в завесе тумана превратилось в дыру,
через которую был виден низкий берег, заканчивающийся далеко впереди похожим на облако
холмом.

"Мыс Крестов!" - объявил он новость, и слово было подхвачено.
и его подбросили, как мячик.

"Мыс Крестов! Последний пункт мы должны коснуться на!" Мужчины
повеселел, как они спешили вставать парус и поставить примерно на открытие
двери.

И двадцать парней, занятых тем, что прилаживали пояса с ножами поверх туник из
оленьей кожи, погрузились в такое нетерпеливое предвкушение радостей
приземлившись, чтобы совсем не было времени, прежде чем они начали драку с
Рыжий, чьи жгучие раны делали его особенно извращенным. К тому времени, как
Алрек облачился в _ свою_ тунику и пристегнул прекрасное оружие
, за что получил прозвище "Меченосец", он был вынужден
чтобы присоединиться к группе, пришлось пережить настоящий шквал орехов. Потребовалось всё
убедительное красноречие толстого симпатичного парня по имени Эрленд Дружелюбный, чтобы
вернуть их к мирной беседе.

 «Мы говорили о том, чтобы завтра сойти на берег, и размышляли о том, есть ли
хоть какая-то вероятность, что скрэллинги могут быть там сейчас», — объяснил он,
когда смог привлечь к себе внимание.

 Эта тема заинтересовала Альрека. Подойдя к скамье Дружелюбного,
он растянулся на ней и удобно устроился, положив голову на
яркий синий плащ Эрленда. «Теперь я забыл, — размышлял он, — что
Именно здесь жители убили Торвальда Эрикссона, когда он вышел на берег и обнаружил три лодки, под каждой из которых прятались по три человека...

«О чём ты болтаешь?» — перебил Кетиль Хвастливый. «Это не те люди убили его; он убил их всех, кроме одного, который сбежал на лодке. Это был тот самый хозяин, которого он вернул, и он стрелял в него
стрелами, пока... — Его прервал кусок парусины, который рыжеволосый мальчик накинул ему на голову.

"Болтун! Он знал эту историю ещё до того, как ты расколол ракушку, — сказал Рыжий.
Один оскорбил его. "Давай, Alrek, и скажите то, что вы думаете это будет
ожидается, что мы увидим какое-либо".

Оруженосец пожал плечами. - Тебе следует судить лучше всех
Бранд Эрлингссон, потому что ты навещал своего
брата Рольфа в Браттахлиде, когда люди Торвальда принесли весть
о его смерти. Вы знаете, верят они или нет в то, что
Скраеллинги живут на Мысе.

Рыжий, который, как оказалось, также отзывался на имя Бранд
Эрлингссон, серьезно ответил: Он сказал, что люди Торвальда этого не сделали
полагают, что существа жили там, но что они населяли материк
и посещали мыс только за моллюсками или чем-то еще; что Мыс
был не более чем тонким перешейком, который заканчивался чем-то вроде перекладины
состоит из пляжа, соединяющего два холма; и что на нем не может быть
возможно, на нем нет ничего интересного; тогда как, если бы они могли продолжить,
к мысу Кил----

Но есть раковина душ возобновились, на фоне протестующих хор; "так
не дай ему начать ... " "конец его шум!" "Он всегда распыления!"
И Сильный Домар погасил последний всплеск диким воплем , когда он
бросил фуражку в праздник.

"Тем не менее он стоит, наш шанс поймать какую-то там на посещение
хорошо, как Торвальд! Удача будет с нами!" - крикнул он. После чего он подбросил вверх
кепку своего соседа - будучи склонен к добродушным шуткам со стороны
кулаков - и празднование было бы всеобщим, если бы внезапно не
было обнаружено, что Алрек медленно качает головой на своей голубой
подушке.

"Почему нет?" они остановились, чтобы спросить.

Когда он потратил все свое время на то, чтобы прожевать и проглотить полный рот
орехов, он сказал им: "Потому что нам не хватает энергии Торвальда у руля.
Он сошел на берег так скоро после того, как бросил якорь, что люди на мысе
не успели уйти. Мы будем вести себя тихо всю ночь после того, как
бросим якорь. Если там окажутся какие-нибудь скрэллинги,
у них будет достаточно света, чтобы увидеть нас, и целая ночь, чтобы
сбежать. Маловероятно, что «Буревестник» сломается
Приказ лорда-наместника сохранять мир с жителями; но если Карлсефне
хочет получать от них какие-то новости, ему придётся поставить у руля более проницательного человека.

Празднование замерло в воздухе; шансов опровергнуть аргумент
было не больше, чем исправить факт. Какое только утешение они могли извлечь из
обвиняя рулевого, они брали; затем один за другим возвращались к мрачному
грызению орехов из магазина под скамейками. В период затишья Бранд из
Гренландии нашел возможность выразить оставшуюся часть своего недовольства.

"Ничего хорошего для нас из этих поездок не выйдет, пока рулит"
Флюгер!" он расхохотался, встряхивая волосы от его ярких
нетерпеливые глаза. "Эти пять месяцев мы пошли на берег только тогда, когда есть
из этого не могло получиться никакого приключения, и я так устал от этой кормушки, что мог бы грызть её край, как лошадь грызёт свой стойло!
 Прежде чем я отправлюсь в новое путешествие под его руководством, я лучше вернусь в Гренландию на лодке из шкур!

Тот факт, что все они были с ним согласны, не помешал им посмеиваться с набитыми ртами. Даже его верный младший брат Олаф Преданный
поднял весёлое лицо, обрамлённое жёлтыми кудрями.

"Ты говоришь слишком мало! Скажи, что ты построишь корабль-дракон и
будешь единолично управлять им, — насмехался он, а затем незаметно выскользнул из
Бранд повернулся к нему.

"Ну, я бы _мог_!" — Красный бросил вызов вселенной. "Король Халф владел
кораблем и возглавлял отряд, когда ему было не больше двенадцати зим..."

Джерс оборвал его. "Король Халф! Он будет сравнивать себя с Олафом
Трюггвассон, следующий! — Ты, великий осел, ты! — Нет, телёнок, в котором ещё
не выветрилось молоко с молочной фермы его родича! — кричали свободные рты,
а занятые широко ухмылялись.

Только Альрек, улыбаясь небу, сказал: «Позволь мне
путешествовать с тобой, когда он будет построен, чемпион. Я бы хотел оказаться на
корабль, который будет приходить и уходить по своей воле. С одной стороны, я
хотел бы сойти на берег ночью, чтобы увидеть могилу Торвальд Эрикссон. В
Охотник сказал мне однажды, когда я смеялся над его магией, что если когда-нибудь я буду стоять
у могилы посреди ночи, я узнаю, что такое страх. Он имеет
давно в моей голове, чтобы доказать, что он лжец, но никаких других серьезных, чем
Торвальд в новые земли. Если бы мы были сейчас----на своем корабле"

"Что можно сказать против плавания?" - спросил Гард Уродливый со скамейки, на которой он сидел, плетя рыболовные сети, - потому что это был след раба. "Я не знаю, что это"?" - спросил Гард Уродливый.
скамейка, на которой он сидел, плела рыболовные сети.
кровь, которая была в нем, что, хотя он был свободен, его большие руки были
всегда заняты каким-нибудь служением.

"Hallad, приемный сын Бьорн, когда-то использовали, что целесообразно, - и это не может
можно сказать, что он смелый нрав даже если он ходил с
Егерь этим летом. Я готов попробовать это. Мы можем соскользнуть за борт
вскоре после того, как стемнеет, и провести время до полуночи в море
бродя по пляжу, - я бы позвонил, чтобы у меня затекли ноги
! Ты сделаешь это?"

Лениво приподнявшись, Алрек некоторое время сидел, глядя вперед, где через секунду
туманная масса, казавшаяся такой же далекой, как сам горизонт, быстро приближалась.
она выдвигалась из-за мыса.

"Почему бы и нет?" наконец он ответил. - Только я не хочу плавать.
Я обнаружил, что оленья шкура сохнет на мне не так легко, как на олене. Поскольку
из того, что было сказано о мелководье гавани, маловероятно, что
мы бросим якорь очень близко к суше; поэтому я советую нам взять
маленькую лодку. Мы можем спустить его без особых проблем, если не будет луны.
пока люди пьют эль на корме.

С этими словами он встал, и Гард тоже вскочила и похлопала его по спине
в знак того, что это выгодная сделка; после чего насмешники притихли, изображая интерес, а Эрленд посмотрел на него с удивлением.

"А что, если у тебя не будет возможности рассказать Охотнику о своём опыте?" — предположил он.  "Я думаю, маловероятно, что он вернётся из своей поездки на юг.  Стоит ли развлечение таких усилий?"

 Альрек ткнул его в хорошо набитые жиром бока. «Человек должен чем-то рисковать, если он не хочет растолстеть», — ответил он. Тогда Дружелюбный тоже вступил в перепалку, и во время неё Гард положил
руки через оруженосцем, и потянула его вперед, чтобы посмотреть на землю.

Земля стоит посмотреть, конечно, как выяснилось, сам бит
сквозь мягкий туман заката. Скользя к нему по
траектории легкого бриза, он вскоре увидел серповидный изгиб гавани
, показавшийся из-за мыса. Затем внутренняя часть Кейп-хиллз.
выглянул из своего укрытия за пределы морю холма. Далее
полоска белого пляжа высилась между ними. Наконец, все в целом
начало приобретать цвет, серый уступил место серовато-зеленому и коричневому и
красный, в то время как холодный отблеск на поверхности воды становился бледно-жёлтым.

Так он и лежал неподвижно и беззвучно в угасающем свете, и солнце исчезало за ним в сонной улыбке, когда рулевой приказал спустить парус и выбросить за борт якорь, и маленький корабль со стоном удовлетворения лёг на своё место.




Глава III

РАССКАЗ О ТОМ, КАК ОДИН ЧЕЛОВЕК БЫЛ НАЙДЕН НА МЫСЕ КРОСС


Способ скоротать долгий вечер — так пара смотрела на эту поездку, когда они отплывали от носа корабля, пока команда болтала
над рогами с элем в свете факелов на корме. Мечтательно наслаждаясь
движением лодки и ритмом своих весел, они плыли сквозь
сумерки в довольном молчании; и только однажды их мысли достигли
смысла речи.

"Он сведущ во всех странных делах, твой соотечественник
Охотник", - сказал Алрек, погрузившись в воспоминания. «Помнишь, как он потерялся в диких местах к югу отсюда, и мы, обыскав всё вокруг, нашли его лежащим на камне и бормочущим что-то в небо? Он сказал, что сочиняет стихи для Тора и что это ответ
когда на следующий день на берег выбросился кит...

«Если это всё, что может предложить Тор, то я никогда не буду есть в его
доме!» — проворчал Гард. «Я так голодал, что съел кусок размером с мою голову, и — за исключением моего первого шторма в море — мне никогда раньше не было так плохо!» Если Тор не поможет Охотнику там, где он сейчас, ему, скорее всего, придётся нелегко. Говорят, что на юге страны скрэллингов больше, чем блох на козле. Он был упрямым глупцом, отправившись туда с тремя людьми и одной маленькой лодкой.

Алрек безразлично пожал плечами. "Если он никогда не вернется,
море не станет солонее для моих слез", - ответил он; и снова погрузился в
молчание, которое не нарушалось до тех пор, пока близость берега не вынудила его
задайте вопрос о рулевом управлении.

Если бы была луна, она осталась дуться где-то за что-то,
оставив мир в сумерках который был одинаково далек от света и от
тьма. В темноте они смогли улизнуть на лодке
в полной безопасности; теперь ее мерцания было еще достаточно, чтобы
направить их к месту высадки на усыпанный галькой песок, который бежал по
как полочка у подножия обращенного к морю холма. Вытащив лодку на берег,
они вскарабкались по склону, не раз спотыкаясь о камни величиной с кулак
, которыми он был усыпан, прежде чем, запыхавшись и смеясь, вошли
в рощу, венчавшую гребень.

"Кого волнует зрение, если он может чувствовать землю под собой!" Гард
плакала. И вдруг он упал на покрытую листьями землю и
закатался, как лошадь, только что освобождённая от тугого подпруга,
а Алрек размял затекшие мышцы, сделав сальто.

 Что-то в аромате влажной листвы опьяняло
они. Вскоре оба закружились на руках; и от этого они
перешли к прыжкам, а от прыжков к борьбе. Тени выросли на
длину пальца, прежде чем опустились, чтобы отдышаться.

Поскольку роща нигде не была очень густой, а морской ветер разметал
листья, им не потребовалось много времени, чтобы разглядеть
предметы, давшие мысу его название, — два грубых креста из
выбеленного дерева, возвышавшихся в центре открытого пространства у
моря. Вокруг них тяжело колыхались веерообразные сосновые
ветви, и это было всё, что там было.
движение; и единственным звуком, нарушавшим тишину, был плеск
волн о песок внизу. Между Крестами чернел невысокий холмик
на фоне серой воды. Их сердца слегка пульсировать, как они
отличить его могилу Торвальда! На фоне гомон толпы в
солнечный свет, эти слова не передал; но здесь-здесь они взяли на
смысл. Бесшумно поднявшись, парни ощупью пробрались между соснами
пока не остановились рядом с ним.

В голосе Гард послышались нотки благоговения. "Торвальд сказал, что этот мыс
казалось, это прекрасное место для жизни; интересно, как ему это нравится
умер здесь? Странно, что он до сих пор так думает после
битвы всей его жизни! И странные чувства, должно быть, были у его людей,
когда они уплыли и оставили его здесь, единственного белого человека по
эту сторону океана.

 — Должно быть, ему было одиноко лежать здесь одному четыре
зимы, — очень мягко сказал Алрек. — Конечно, если он слышит наши
голоса, его сердце должно радоваться этим звукам. Говорю тебе, Гард, я думаю, что не стал бы
жалеть, если бы мы нашли его сидящим на могиле, когда вернулись бы в
полночь. Если бы мы сказали ему, что мы сыновья его товарищей и
расскажи ему все новости, вполне может быть, что он...

Рука Гард легла ему на плечо. "Тише!" - взмолился он. "Мне плевать, что
кто говорит на корабле, но тут...! Предположим, он следует прослушивания
и ловлю тебя на слове! Бранд говорит, что скорее, чем пойти в логово ведьмы
, как это сделал англичанин Лейфа, он позволил бы отрубить себе руку
, - а на характер ведьмы больше можно положиться, чем на характер
о мертвом человеке. Я не горю желанием хвататься за его костлявую руку, если ты горишь желанием. Давай
спустимся на пляж - Но сначала я хочу найти тот нож, который я уронил.
Пощупай, пожалуйста, вон тот кустарник, с которого я упал во время последнего прыжка,
пока я осмотрю склон, на котором споткнулся.

"Конечно", - согласился Алрек; и пошел по неровной земле
к тому месту, где заросли сумаха окаймляли край вершины холма
который спускался к пляжу. Однако, прежде чем наклонился, чтобы нащупать нож
, он остановился, чтобы осмотреться.

В сторону моря, слева от него, сияли далекие факелы судно, полоса
яркости в серые. Под ним простирался пляж, его дальний конец терялся в нависающей тени поросшего деревьями холма.
он моргнул и
наклонился вперед и снова моргнул. Ему показалось, что из этой тени на него упал свет,
он открылся, как глаз! Он исходил не с корабля; он оглянулся
через плечо, чтобы убедиться в этом. Он доносился с холма напротив
пляжа, тусклый немигающий глаз, который до этого времени скрывало какое-то препятствие
.

На мгновение он подумал о призрачных огнях, и холод пробежал по его спине.
затем пришло воспоминание, которое пронзило каждый нерв, как крик:
Скрелинги! Некоторые из них попали в ловушку и ещё не сбежали, и
ему предстояло увидеть их! Добиться успеха там, где потерпели неудачу все остальные
потерпел неудачу! Быть тем, кто даст Карлсефне информацию, которую он хотел!
Что удивительного, что все воспоминания о ноже - даже о Гард - были стерты
из его мозга, как туман от дыхания со щита; что он был вынужден
вонзите ногти глубоко в его плоть, чтобы справиться с его возбуждением!

"Я упущу шанс, если буду действовать сгоряча", - предупредил он себя.
сам себя. "Карлсефне строго приказал нам не делать ничего, что могло бы их обидеть
. Я должен управлять им так, чтобы я видел их, а они не видели меня, - и
также не рекомендуется действовать слишком медленно, иначе им придется
«Они сбежали!» Он пришёл в движение ещё до того, как его разум
созрел для принятия решения, но это не сделало его менее осторожным. Он не
позволял себе выходить за пределы тени сосен и не решался ступать на
берег, пока не убедился, что путь свободен.

 . Единственными объектами, которые могли послужить укрытием, были невысокие холмики, поросшие жёсткой травой, которые тянулись неровной цепью между возвышенностями. От звена к звену он полз, незаметный, как змея;
и когда звеньев не хватало и перед ним оставались лишь мерцающие песчинки,
он побежал на корточках с легкой стремительностью лиса, держа его
дыхание в ожидании стрел, шипя про уши. Никто не появился,
однако, и, наконец, тень второго холма и его раскидистой
кроны дерева упала на него, как балдахин. Там он остановился, прислушиваясь.

Однажды с далекого дерева дрогнувшим голосом крикнула сова; и однажды ему показалось
, что он услышал хруст кустарника, словно под чьими-то крадущимися шагами; затем все
стало тишиной и шорохом разбивающихся волн. Схватив корявую
корень, который протянул руку, как руку writhen, он нарисовал себе неслышно
вверх по склону. Там, где он спускался к гребню, заросли сассафраса
побеги создавали ароматную завесу. Когда он слушал и нашли тихое
еще Несломленный, он решился сеть между ростками.

Он так долго оставался там без движения, что насекомые, которых он напугал
, начали ходить по нему с восстановленной уверенностью. Маленький уголок
был пуст. Если не считать тлеющих углей и разбросанных ракушек, ничто не указывало на то, что здесь когда-либо были живые существа. В качестве последнего испытания он повесил свой шлем на меч и осторожно поднял его над головой
кусты, и приманка привлекает не стрелами из чащи за
огонь; пятно, как представляется, действительно пустынно.

Это не слишком много, чтобы сказать, что его разочарование привели его близко к
слезы. "Должно быть, они убежали, как только стемнело," пробормотал он.
И толкает в открытую, он посылал снаряды летят до дикарь
удар. "Какое счастье, Тролль!"

Когда слова сорвались с его губ, летящие ракушки обнажили странную
корзину в форме чаши, сплетённую из тростника. Он с любопытством наклонился к ней, а затем,
когда его пальцы сомкнулись на краю, сделал ещё один шаг вперёд.
глядя на кусты, которые хеджированы ту сторону открытого пространства.

"Похоже, что кто-то погрузился здесь в спешке", - сказал он
сам. "Ветви согнуты, как будто... Один!"

Заканчивать его мысль не было необходимости. Его глаза нашли ответ
перед ними была косматая фигура, скорчившаяся среди кустов, такая неподвижная,
что ее можно было принять за одну из них. Мгновение он тоже стоял неподвижно, глядя в глаза, которые чувствовал, но не видел;
затем в его мозгу промелькнули две мысли, привитые ему воспитанием викингов:
Существо целилось в него из темноты, и он не должен был терять ни секунды. Схватившись за рукоять меча, он прыгнул вперёд.

 После этого у него не было времени на раздумья. На секунду лезвие застряло, и в этот момент из темноты выскочила медная рука и схватила его за запястье, а другая медная рука замахнулась каменным топором над его головой. Левой рукой он схватил эту руку и удержал её;
и они покачнулись, тяжело дыша, в свете костра, который впервые
позволил ему увидеть врага, о котором рассказывали моряки, — вздыбленные чёрные волосы
и ярко-зелёные глаза в широких рамах, и кожа неземного оттенка, просвечивающая
сквозь звериные шкуры, которыми он был покрыт. Под кожей медного цвета
мышцы были похожи на медную проволоку. Каким бы сильным он ни был,
Альрек не мог отвести это запястье в сторону. Вскоре он бросил попытки
и сосредоточился на том, чтобы освободить руку с мечом. Вложив всю свою силу в
ключ, он наконец-то сумел его выкрутить и извлечь своё
оружие — и это было всё, что ему нужно было сделать! При
одном взгляде на него, сверкающего в ножнах, как молния в
туче,
Скрееллинг издал вопль ужаса, выронил топор из рук
и разжал руки, за которые они держались, и бросился назад, в
темноту. Послышался хруст веток, шлепанье босых ног по песку
и затем - тишина.

Постепенно изумление Меченосца уступило место веселью. "Он
думал, что это волшебство, - вот шутка Судьбы!" он вздохнул. "Если
Торвальд были, но показаны они стали вполне вероятно, что он мог бы поставить
весь узел в полет! Я никогда не смог бы вырвать у него топор войны
. Теперь вполне вероятно , что моя родственница Гудрид откроет глаза, когда
Я покажу ей это! Склонившись над тлеющими углями, он с глубоким интересом осмотрел оружие.
лезвие было острым, как нож. "Он бы расщелина меня, как будто
его порежьте сыр!" пробормотал он, и смеха в несколько нестационарных
поздравление, когда звук футов карабкаться вверх по склону
расправляемся с ним в здороваются Гард.

Некоторое время Уродец озирался по сторонам, моргая в свете костра.;
затем нетерпение на его смуглом лице сменилось жесточайшим упреком.

"Ты спугнул их прежде, чем я успел их увидеть?" - воскликнул он.
"Ускользнул, потому что стоял к ним спиной, и получил все удовольствие от игры.
сам? Никогда бы я не поверил в это от тебя! Никогда..."

Алрек развел руками в искреннем раскаянии. "Гард, я умоляю тебя
прости меня! Это правда, что когда я увидел свет, я забыл, что ты
был жив. И я боялся Skraellings бы уйти прежде, чем я смог
увидеть их. Я намеревался только подкрасться и посмотреть, не... - Он замолчал.
и застыл с открытым ртом, уставившись на собеседника.

Невольно Гард обернулся, чтобы бросить взгляд через плечо; и
ничего не обнаружив, резко крикнул: "Что с тобой? Ты что, выжил из ума?
в своем уме?"

Алрек восстановил самообладание с коротким смешком. "Думаю, что да", - ответил он
. "Знаешь ли ты что-нибудь еще, кроме себя, о чем я забыл?" Я
забыл приказ Карлсефне сохранять мир ".




ГЛАВА IV

В КОТОРОЙ НОСИТЕЛЮ МЕЧА ДОПОЛНИТЕЛЬНО НАПОМИНАЮТ, ЧТО ОН НАРУШИЛ ЗАКОН.


Возвращение в "Ворон Ветра" было еще более продуманным, чем уход из него.
хотя однажды Гард разразилась плачем:

"Если бы ты только позволил мне поучаствовать в веселье, я бы _И_ должен был
помнить".

Хотя его плечи оставались прямыми на фоне серого
ночью молчание Алрека было так полно скептицизма, что тот покраснел
и поспешил заговорить о чем-то другом:

"Почему ты так осмеливаешься рассказывать об этом? Мне кажется достаточным
сказать только, что вы нашли топор на земле.

"Флюгер должен быть предупрежден", - коротко сказал Алрек. "Разве ты не видишь
что этот Скрееллинг может вернуть войско, как это случилось с Торвальдом?"

Очевидно, Гард заметил, потому что больше ничего не сказал. Молчание длилось,
не прерываясь, пока они не скользнули под нос корабля, и до них донесся хор
сдержанных приветствий.

«Привет, исследователи! Какая удача!» «Кажется, ваше пребывание здесь было недолгим…» «Неужели
Торвальд не проявил гостеприимства?» — смеялись голоса, пока матросы
тянулись вниз, чтобы втащить их на борт и помочь поднять лодку.

 Однако, когда пара наконец оказалась на палубе, настроение изменилось. "Итак,
у них на лицах написаны новости!" - воскликнул мальчик, который из-за качества своего характера был известен как Бык.
"Новости! Давайте вытянем это из них!" - крикнул я. "Новости!" - "Новости!" - воскликнул я. "Новости!" - "Новости!"
"Давайте вытянем это из нас!" После чего группа перегородила дорогу забором, каждый штакетник в котором
кричал: "Выкладывайте свои новости!"

Гард сердито отмахнулась от них. "У меня их нет", - прорычал он.

Алрек уставился на них, как будто они действительно были досками в заборе.
- Где флюгер? - спросил он у Любезного. "Он
пьяный ум из него еще?"

"Таких, как они, я думаю, что он их до сих пор о нем", Эрленд
ответил. "Но неужели ты не скажешь нам..."

Меченосец покачал головой, отстраняясь от руки противника.
рука, украшенная кольцами. "Шутка недостаточно хороша, чтобы выдержать два пересказа. Идите
за мной, если хотите это услышать ". После чего очередь мгновенно превратилась в
колонну, марширующую за ним по пятам, пока он шел на корму.

На кормовой палубе рулевой, известный среди своих последователей как
Флюгер, напевал песню над своим рогом с элем. Он был толстым
лысый мужчина с тяжелым, похожим на тесто лицом и седой бородой, которая
топорщилась, как жесткая пляжная трава, когда он пощипывал ее во время пения.
Его слушатели приветствовали появление парней с большой сердечностью;
но он воспринял прерывание очень нелюбезно.

"Вполне может быть, что причина, по которой мальчики всегда приходят не вовремя, заключается в том, что
потому что нет подходящего времени для таких помех", - отрезал он. "Кто
из вас чего хочет от меня?"

Набегающая волна немного отступила, и «Владыка морей» оказался на мели
перед рулевым. Он сказал, отдавая честь: «Я хочу сказать вам, что завтра, когда вы отправитесь на мыс, вы должны быть в военной форме. Я был на берегу и видел скрэлинга, и я думаю, что он отправился призывать своих людей к оружию».

«Что?!» — хором воскликнули все мужчины, а те, кто сидел на краю, наклонились вперёд, прикрыв ладонями уши. Только Уэзеркок сидел, прищурившись, пытаясь быть проницательным, как тупой человек.

 

 «Что это за шутка?» — наконец усмехнулся он.Алрек вытащил из-за пояса каменный топорик. - Одно из доказательств того, что это
не шутка, вот что.

Послышались новые восклицания, и дюжина рук ухватилась за него; но
старый Гримкель наклонился вперед и впился взглядом в Носителя Меча.

"Как ты это достал?" требовательно спросил он. "Ты не забыл ..."

Губы мальчика изогнулись в печальной улыбке, когда он встретил этот взгляд. - Я
теперь вспомнил, - медленно произнес он, - и я помнил до того момента, как увидел
Скрееллинга. Но когда я внезапно наткнулся на него...

"Ты напал на него?" Это кричал рулевой, его похожий на тесто
лицо покраснело до самого кончика носа.

Алрек окинул его критическим взглядом карих глаз. "Ты оказался хорошим угадчиком",
вежливо сказал он.

Со всех сторон раздались возгласы ужаса; в то время как от
Флюгера поднимались дым и пламя, как будто сама Гекла вырвалась
на свободу.

— Ты… ты… ты никчёмный волчий щенок, сошедший с ума! — брызгал он слюной.
 — Что ты имеешь в виду, стоя там так спокойно, когда из-за твоего собачьего нрава
моя репутация как лидера была запятнана, а ведь я мог бы прославиться
среди блюстителей закона? Одно за другим, всё хуже и хуже,
будет вызвано этим! Скраеллинги могут окружать нас прямо сейчас, когда мы
говорим; и мы будем вынуждены разделить ваше неповиновение, иначе нас убьют
- или, может быть, и сражайтесь, и будьте убиты, с тех пор как Карлсефне
выясняет, как отнеслись к его приказам - Но первым результатом этого будет
то, что мы не сойдем на берег ни завтра, ни в любое другое время - Але!
Faste! Яльмар! Поднять якорь и поднять парус...

Когда раздались протестующие крики, он подавил их своими короткими толстыми руками.
- Нога ваша не ступит на сушу, вы, стая прожорливых псов! Не раньше , чем
вы доберетесь до лагеря, и тогда, я надеюсь, у вас будут основания пожелать... Ах, подумать только!
когда мы доберемся до лагеря, я должен буду рассказать это вместо отчета, который я
ожидал дать! Он сжимал кулаки до тех пор, пока не показалось, что
он может забыть о свободном рождении Носителя Меча и обрушить их на него в виде
ударов. "Почему я не вспомнил, что в тебе течет кровь разбойника?"ты справедлива
говорю, и держу тебя под каблуком! Но ты заплатишь за свою свободу
сейчас. Тебя свяжут моржовыми ремнями и бросят в переднюю комнату,
и будут держать там без еды и питья, пока мы не доберемся до Винланда! Забери его
отсюда, - ты слышишь мои слова? Лодин! Гримкель!

Он прервался, чтобы потянуть за пояс, который от непривычного напряжения стал слишком тугим.
в промежутке раздались протесты молодых
Гренландцы снова взорвались, безоговорочно высказывая все, что они думали
о нем за то, что он лишил их шанса сойти на берег. Когда он повернулся к
Они, сотрясаясь, как вулканы, от его толстых шейных позвонков, даже отвечали ему проклятиями на проклятия, пока — из-за их шума, его криков и беготни матросов — кормовая палуба «Ветра-Ворона» не ожила.

Единственным спокойным человеком на ней был виновник.  Иронично отсалютовав, он подчинился прикосновению руки Гримкеля к своему плечу.
и они прошли в маленькую комнату под передней палубой, которая в особых случаях служила темницей, а в обычных — кладовой для тюков с мехами, бочек с элем и солёной рыбой.

"Если бы я мог научиться кормить свой желудок через нос, я не должен
однако голодать долго я пробыл здесь," Alrek наблюдается с выразительным
гримаса, как они вошли.

Рука на плече дрогнула ним грубо. "Вы заслуживаете, чтобы с голоду," на
старик щелкнул. "У меня сердце заколотилось вас! После того, как я предупредил тебя,
что законник держит тебя на мушке! — Он воткнул в землю факел, который нёс, и с грохотом отбросил в сторону бочку.

 Каким-то образом забота старшего подтолкнула мальчика к притворству.
из безразличия. Протянув запястья за веревкой, он ответил, что если
Карлсефне наблюдала за ним в течение двух лет, то пришло время ему узнать
что-нибудь.

Grimkel рванула на стринги с рычанием на каждый узел. "Вы найдете
что-то, когда вы приходите пред лице его! Вы вбили себе в голову, что
помешали ему осуществить то, что ближе всего его сердцу?
С тех пор, как он готовился к путешествию в доме Лейфа
Эрикссона в Гренландии, он рассчитывал укрепить поселение, подружившись со скреллингами, и планировал
знания из их опыта работы в стране и богатство за счет торговли
с ними. И он осудил близорукость Торвальда в
нападении на них и приказал, как их следует принимать с подарками и
справедливыми словами - О, невозможно, чтобы Судьба позволила мудрому человеку
потерпеть неудачу из-за мальчишеской глупости!"

"Если это невозможно, зачем ты мучаешь себя из-за этого?" Alrek
предложил; затем продолжал просить топор осторожно
сохранил за ним.

Гримкель, наклонившийся, чтобы застегнуть путы на лодыжках, напряженно выпрямился в
ужасная тишина. Но прежде чем раздражение успело слететь с его
губ, пробуждающийся трепет пробежал по спине Ворона-Ветра; голос позвал
его протянуть руку с парусом, и он был вынужден повернуть и притопнуть
прочь.

Вместе с ним ушел и факел, так что темнота передней превратилась в
черную стену, на которой серым квадратом, похожим на заплату, было обозначено место, где низкий
дверной проем открывался в ночь. Постепенно шум снаружи стих.
пока единственным звуком, который доносился сюда, не стал скрип канатов и
глухой гул паруса.

Предоставленный самому себе, мальчик перестал притворяться, повернулся и сцепился с
его беда. Они боролись грудь к груди, пока серый квадрат
тень за тенью растворялся в холодном свете; и когда квадрат был позолочен
утренним солнцем, они все еще боролись.

Пытаясь стряхнуть с себя эти мысли, Меченосец в каком-то исступлении раскачивал свое скованное
тело. "Если я останусь так три дня, я
сойду с ума!" он плакал про себя. "Потерять все свои шансы с ним
само по себе плохо, но сидеть здесь и думать об этом! Я сойду с ума!
если я не смогу двигаться и забыть об этом на некоторое время!"




ГЛАВА V

СКВОЗЬ КОТОРУЮ БУШУЕТ ШТОРМОВОЙ ГИГАНТ


Пригнувшись, Хьялмар Толстоголовый вышел на солнечный свет и начал шарить по тюкам и ящикам в поисках
дополнительных вёсел.

"Тебе очень повезло, малыш," — заметил он. "Ты бы не сидел
спокойно, если бы был снаружи. Может, ты думаешь, что раз видишь солнце
через дверь, то и всё небо такое же, но ты бы видел облака впереди нас! Единственное, что так же черно, как его лицо, — это
«Уэзеркок», который, как оказалось, должен зайти в Кильскую гавань.
К тому же ветер стих, и он приказал всем взяться за вёсла.

Поднявшись на закованные в кандалы ноги, Алрек протянул связанные руки. «Вот они, мои! Приложи нож к узлам».

 Толстокожий уставился на него через плечо. «Почему... почему... он имел в виду не тебя».

 «Разве у меня нет рук?» — спросил Меченосец. «Сегодня утром в них сила тролля! Конечно, он имел в виду меня».

Он старался говорить небрежно, хотя пальцы его дрожали, но, должно быть, его выдало учащённое дыхание. Почёсывая свою светлую гриву и глядя на то, как он чешется, Хьялмар начал медленно ухмыляться. Немного погодя Альрек тоже рассмеялся и обратился к нему с искренней мольбой:

- Окажи мне любезность, товарищ, чтобы я мог немного размяться.
Даже если бы он имел в виду не меня, ты мог бы легко ошибиться. Ты можешь
сказать ему об этом, когда он поднимет шум, - маловероятно, что он заметит
меня, пока буря не закончится. Ты знаешь поговорку, что "волк
улаживает раздор свиней".

Через некоторое время Толстощекий наклонился, ухмыляясь, и положил свой нож
к ремням. "Посмотри, как хорошо иметь репутацию
зануды!" - сказал он. "Но постарайся поддержать меня, оказав
хорошую службу за веслом".

Оруженосец потянулся со вздохом облегчения. "Только пусть меня
вам за это!", выдохнул он, и погрузился в воздухе, как рыба в
вода.

Правда! Хотя на палубах "Винд-Рейвен" ярко светило солнце, а над кораблем было голубое небо
, перед ним - словно вход в другой
мир - висел полог облаков грифельного цвета. Набухшие от дождя, они
висела низко над береговой линией леса и дюны, и померкнут все
экспедиционный за исключением случаев, здесь и там, прожилки белые блестели, как
монстры оскаленные зубы. Полным зловещего предупреждения было спокойствие , охватившее
упал на сушу и в море, порвав парус, так что он повис, как живой
задыхающийся.

"Если бы он не вошел в гавань, то, вероятно, разделил бы судьбу
Торвальда Эрикссона и был бы выброшен на берег в том же месте, и аналогично
со сломанным килем, - прокомментировал Алрек, взглянув на небо; затем положил
весло и согнулся почти до дна лодки, испытывая
облегчение от того, что потратил свою энергию.

Возможно, его признательность за небольшую услугу тронула Судьбы в их сердцах
женщин, потому что вскоре они оказали ее. Когда Ворон-Ветер
выводок принесли ее в безопасное место позади лесистые бар, который лежал в
таят во рту, как экран перед дверью, рулевой выдавал
слова, что, поскольку они были явно шторм, привязанных на ночь, не менее,
они не будут отказывать себе в комфорте лагерь на земле, но будет
немедленно на берег. На берег! Меченосец едва мог
поверить в свою удачу, пока Бранд не осмелился наклониться и ткнуть его пальцем в бок.
поздравляю.

"Я знал, что Старик позаботится о том, чтобы его жир не пострадал", - прошептал он.
"и он не может оставить тебя позади. Твоя удача продлится до тех пор, пока
мы вернемся снова.

"Пока мы не вернемся снова!" Алрек повторил это так, словно это был тост,
и решительно погрузился в работу текущего часа.

Здесь было поле для действий. Они едва достигли берега и нашли
убежище в ложбине под лесистым холмом, когда на них обрушилась буря.
они пронеслись через лес с нарастающим ревом, который заглушал
грохот прибоя. После этого каждая минута дня была сражением
- борьбой за брезент палатки, который ветер угрожал подхватить
и унести, как платок, вместе со всеми, кто висел на нем в
бахрома; перестрелка на топливо через леса, в которых песок из
дюны дальше прет, как желтый стаи с кусая уста, а
конкурс над огнем, ветром или вычеркнул с пиками сверкающие
дождь; борьба, чтобы услышать или быть услышанным сквозь гром ливень, к
видеть очень еды в руках, внезапно упала темнота ... а
битва гигантов и пигмеев!

Измученные, но возбужденные, как после целого дня игры на мечах, музыканты
перешли от еды ко сну. Когда молния разорвала
темноту и осветила покинутый корабль, в ужасе качающийся на волнах.
извиваясь в черной воде, они только смеялись и зарывались поглубже, засыпая
под грохот прибоя, набегающего на берег, как под
колыбельную из уст матери.

Океан все еще шумел, когда они проснулись поздно вечером следующего дня, и
ветер все еще бушевал в верхушках деревьев. Лидер, с его разумом
обращение к Винланд пожаров и Винланд проезд, проклятые ворчливо;
но юниоры его следующим встретили задержка с открытой, радуясь.

"Вот наш шанс увидеть землю!" - Воскликнул Брэнд, тряхнув своими рыжими
локонами, как огненными знаменами. - Давайте воспользуемся этим, пока что-нибудь не отняло его у нас.
от нас. Я готов поспорить на кольцо, что обойду любого на вершине этого
крутого склона!

Они так быстро отреагировали, что, хотя он и выиграл пари, следующий мальчик отставал всего на шаг, и ни один из двадцати не отставал больше чем на шаг. Оказавшись на вершине, они с криками устремились в рощу
из дубов, сосен и сассафрасов, которую они видели с воды, раскинувшуюся
вдоль берега залива, словно рваный ковёр ярких цветов.

 При приближении рваность бросалась в глаза сильнее, чем яркость,
хотя ничто не могло затмить красоту красок там, где росли сосны.
их вечно живая зелень на продуваемых ветрами гребнях и дубы на
склонах стали желтыми, красновато-коричневыми и красными, не потеряв ни единого листа. Но
это был не тот лес, которым мог похвастаться Винланд; по сравнению с деревьями Винланда
рост был чахлым, и не было достаточного подлеска, чтобы дать его
даже дикость зарослей - только заросли шиповника и ягодных кустарников
ежевика там, где гребни спускались в ложбины, обрамляющие пруды, окаймленные тростником.
Пожалуй, лучшее, что можно сказать, что его бесконечные
неровности сдержал любопытства наяву. Проходя над ними был как отбойные
вздымаются волны; один набирает высоту только для того, чтобы узреть другой в глубине.

Через некоторое время это вызвало у Алрека беспокойство. Когда было предложено
остановиться у одного из прудов для охоты на уток, он возразил.

"Кто знает, что может скрываться за следующим хребтом?" - упрямо повторил он. - Давай
сначала выясним, что нас ждет.

- Что, кроме океана? - спросил я. - Удивленно спросил Эрленд. "Это не может быть далеко"
теперь песчаная пустошь между деревьями становится намного шире".

Но Alrek уже двигался дальше, нанося удары его топора на
деревья по обе стороны от него. "Делай, как хочешь", - ответил он по телефону.
плечо. "Я не остановлюсь, пока не дойду до конца".

Эрленд бросил на него удивленный взгляд, но остальные уловили
лихорадку его настроения и бросились за ним в радостную атаку.

Их запуска не держать долго, для прогулок был ежеминутно
становится все труднее. В следующую лощину пруда были задушены под
на песке одеяло, и кусты были душит песок. В следующем
там вообще не было кустов, только пучки жёсткой травы. На
склонах деревьев стало меньше, между ними, словно наваленные друг на друга
снег; в одном месте он засыпал комочки так, что виднелись только их верхушки,
похожие на кусты, над кремовой поверхностью.

"Там вы можете увидеть, что это было бы за место для установки
ориентира", - заметил Ньял из Гренландии, указывая на них. "Еще через двадцать
лет, вероятно, весь лес будет покрыт, и человек, который
придет тогда, скажет, что мы солгали, потому что сказали о том, что здесь есть деревья. Я
сомневаюсь, что мы смогли бы найти большую часть киля, который установил Торвальд
----

- Тогда не давай нам тратить время на его поиски, - закончил Алрек. И так
им полностью завладело его настроение, и они согласились
без споров; упрямо брели по дюнам, которые стали
похожими на желтые сугробы, без единого дерева, округлые в абсолютном
лысина на фоне серого неба.

Постепенно во всех них росло лихорадочное ожидание. Это было так, как если бы
огромная движущаяся масса была живым монстром, чьи грабежи они
видели, к логову которого они теперь приближались. Они остановились притихшей группой.
когда за последней дюной открылся пляж, спускающийся к воде.
Покрытый шрамами океан был еще одним чудовищем, все еще рычащим и
Он показал свои клыки великану-ветру.

На севере они видели только океан. На западе они видели его над
жёлтыми пустошами, когда дюны спускались к мысу. На юге лежала
земля, по которой они шли; за ней — бухта, в которой стоял на якоре их
корабль. На востоке — сплошные сугробы, пустынный берег — их
молчание прервалось криком:

"Вон там! Там что-то выбросило на берег!

Все увидели это, так ясно оно выделялось на фоне песка, — что-то тёмное и неподвижное, что волны выбросили на берег. В этом странном свете оно казалось таким большим, что, когда они погружались в воду и
барахтаясь в его сторону, некоторые заявили, что это кит, и другими
перевернувшаяся лодка.

[Иллюстрация: С его посиневших губ не слетело ни звука, ни движения.]

Но свет на Земле Чудес - это чудесный свет. Когда они
преодолели несколько сотен ярдов пляжа, темный объект - вместо того, чтобы
увеличиваться - внезапно уменьшился с размера кита и лодки до
размера человеческого тела. Невольно, они замедлились их темпы и
побежал шепот: "Это один из Skraellings, обогнал
шторм!"

Только Alrek покачал головой и подался вперед. - Это не звериная шкура
заворачиваю его, - сказал он.

Еще дюжина ярдов привела его к неподвижной фигуре сбоку; он наклонился
над ней - и остался согнутым, словно окаменев от изумления. Когда
остальные подошли к нему и посмотрели, их голоса перешли в
крик изумления:

"Охотник!"

И исполинскую фигуру охотника он был, море-залитые и
избитые волнами, водорослями зарычал на ногах, морские звезды запутываются в его
волосы. Как он лежал на скале, что зимний день, так что он лежал здесь, на
песок,--лежа на спине, сцепив руки на его груди;
хотя теперь его глаза были закрыты, и ни звука, ни движения не было слышно на его посиневших губах.
Сомневаясь в своих чувствах, исследователи уставились на него, а затем вверх и вниз по берегу.

....
....... Никогда еще сцена не была столь зияюще пустой; между полосой
песка и полоской воды он лежал так, словно упал с неба.




ГЛАВА VI

О СТРАННОЙ НАХОДКЕ На МЫСЕ КИЛЬ.


- Я бы многое отдал, лишь бы он не умер, пока не рассказал нам, как попал сюда.
- И чем же он занимался на севере Винланда, когда его убили? - наконец заметил Гард.

- И чем он занимался на севере Винланда, когда он
— отправился исследовать страну к югу от него! — воскликнул Бранд, а Глиб
Один добавил:

 «Да, и как он справился с Халладом и остальными, кто был с ним!»

Затем они заметили, что красивое смуглое лицо Эрленда — на три тона смуглее, чем его волосы, — было обращено к ним с упрёком. «Может быть,
Альрек поверит, что верность гренландца своим соотечественникам
несколько поверхностна», — предположил он.

В те дни нелояльность по отношению к товарищу считалась чем-то постыдным.
Двое из троих покраснели, а Брэнд извинился.

"Он знает, что мы заботимся о нем так же сильно, как и любой другой человек. У Эрика из Браттахлида был управляющий
Егерь, потому что они находили удовольствие в разговорах о зле
вместе о христианстве; но это был единственный друг, о котором я когда-либо слышал
, который у него был. Понятно, что мы будем делать ему одолжение, чтобы похоронить его,
однако."

Гард практические потер ухо. "Это будет нелегко, если не мы
отнести его далеко в глубине страны," сказал он. «Если я не сильно ошибаюсь, этот песок будет двигаться, как снег, — и я слышал, что если мертвецы, которых не накрыли, замёрзнут, они встают и ходят, чтобы согреться».

Дюжина из них непроизвольно перекрестились; и Самый Сильный из них
расправил свои великолепные плечи.

"Я скоро объявлю о своем решении отнести его в бухту!"

"Об этом лучше умолчать, пока мы не увидим, насколько он тяжелый", - посоветовал Алрек
. - Подними ему другое плечо, Домар, и давай посмотрим, как... Во-первых,
он еще не окоченел. Подожди! Что это у него на шее? — Он провёл пальцем по шнурку,
идущему от седой бороды через неподвижную грудь и исчезающему в
пространстве между крепко сжатыми руками. — Это сумка из оленьей кожи.

"Я знаю, что на нем не было этого, когда он ехал на юг!" Харальд Греттирссон
взволнованно воскликнул.

И хор добавил: "Здесь что-то важное!" - "Что-то
ценное!" "Подумать только, тогда..." - "Да, ухватиться за это, когда он тонул!"

Присев на корточки, Алрек с любопытством уставился на фигуру сверху вниз. "Он
прижал пакет слишком близко, чтобы сдвинуть его с места, но можно было бы просунуть
палец наверх и посмотреть, что внутри, - если вы позволите? Он
- ваш земляк". Он взглянул вопросительно на них, как они нагнули
вокруг него, руки обхватывают колени.

Гренландцы посмотрели на него сверху вниз; затем друг на друга; затем
Бранд тихо проговорил; "Если ты посмеешь..."

"Посмеешь?" Рот Алрека презрительно скривился. Вытащив концы шнура
из холодных ладоней, он развязал узел, стягивающий горловину
сумки, и вставил в нее большой и указательный пальцы. "Цепь", - сказал он, когда
они схватились за что-то; затем, когда они начали вытаскивать это, "Что за
цепь!"

Все вторили ему: "Что за цепь!"

Потому что оно было из сияющего золота, кое-где украшенное драгоценными камнями грубой огранки.;
в обхвате оно было с его самый большой палец, и оно раскрывалось само
виток за витком на длину его руки. Что за сувенир можно унести отсюда
из пустыни, населенной только дикарями! Пожирая его голодными глазами, они
подошли ближе; и Рейн Тонконосый протянул руку, чтобы пощупать его,
в то же время бросив извиняющийся взгляд на застывшее лицо.

Когда он это сделал, опущенные веки медленно и бесшумно поднялись, как занавески;
и маленькие злые глазки Охотника посмотрели на него в ответ. Рука Рейна был
снято так, как будто он столкнулся с огнем; и круг упал,
крики. Даже оруженосцем был настолько поражен, падение цепь,
как глаза смотрели в его сторону и остался от него в
злобный взгляд.

С посиневших губ сорвался голос, такой слабый, что показался одним из
тех сдавленных голосов, которые кричат сквозь рев прибоя: "Ты хочешь
ограбить меня?"

При этих словах круг возмущенно сплотился, крича: "Мы бы этого не сделали!" "Это
было нашим намерением..." "Вам не нужно упрекать нас за..." "Мы думали..."

"Положи это обратно".

Алрек заколебался, его лицо покраснело от негодования. Затем он спросил
себя, какой смысл спорить с куском плавника, и дал
до оснований, пожимая плечами. В то время как остальные тратили свое дыхание
гневно он выполнил в полном молчании. Когда последний узел был завязан, и не
прежде-глаза оставили ему катиться по кругу.

"Поклянись..." - еле слышно произнес голос.

Перед ярким светом они невольно съежились, трепеща, как
птицы вокруг змеи; пока Эрленд не сказал со спокойной надменностью:

"Нам нет необходимости клясться, что мы не будем вас грабить".

Голос был таким слабым, что они едва разобрали слова: "Поклянись...
хранить это в секрете. На острие ваших клинков!"

"Я полагаю, он имеет право спросить об этом", - вынес решение Эрленд через некоторое время.
 "Это была его тайна, и мы вмешались. Мне кажется,
это его право?" Он вопросительно посмотрел на Меченосца
сдвинув брови.

Никто никогда не оспаривал решения милая в вопросах
честь. В ответ Алрек обнажил свой меч и еще раз пожал плечами
.

Вытащив каждый по ножу из-за пояса, они взяли их за лезвия так,
что острые края оставили красные полосы на их голых ладонях. Держа
ножи таким образом, они вместе произнесли клятву; глаза Охотника
отчитывая их одного за другим. Когда он дошел до последнего — маленького Олафа
Прекрасного, который кривился от боли, сдерживая слезы, — его взгляд
остановился и медленно застыл, не мигая; если бы его глаза не были
тусклыми, как у рыбы, его неподвижная фигура мало чем отличалась бы от
бесчисленных рыбьих тел, разбросанных по песку.

 Хотя они громко бряцали оружием, поднимая его, по отряду
пробежал холодок паники. Взгляд был таким ужасным в своей тупой злобе, а сцена была такой странно пустынной —
мрачное небо, размах обнаженного берега и нескончаемый грохот прибоя.
казалось, что приглушенные голоса тщетно пытаются докричаться до него. Мальчик, которого
прозвали Зайцем - одинаково за быстроту и за робость - выразил это
чувство в дрожащем порыве гнева:

"Давайте оставим его! Я не верю, что он вообще жив. Я верю, что
тролль прячется в него и использует свой рот, чтобы говорить. Я знаю, что злая воля
выйдет из этого. Давайте оставим его." Он нервно дернул Алрека за куртку.
"Давай!"

Алрек был достаточно взвинчен, чтобы его раздражало сцепление. "Отвали!"
- приказал он, рывком высвобождаясь. - Это не ложь о тебе, что ты
трус, если ты бросил товарища по кораблю! Затем, снова взяв в руки
свой плащ, он овладел собой и спокойно проговорил: "Если
мы соберем несколько больших веток и сделаем подстилку из наших плащей, это не будет
будет трудно доставить его в бухту. Мне показалось, что вы были все
стремятся иметь его в живых, чтобы рассказать вам новости?"

Если бы не эта надежда, то вряд ли двадцать человек
стали бы тащить такую тяжесть по песчаным холмам, и это
Несомненно, что моряки преследовали именно эту цель, когда растирали конечности
Охотника и вливали эль ему в глотку. Если бы они чистили
нож или смазывали замок, они вряд ли были бы более деловитыми или менее нежными.

«Как только он наберётся сил, чтобы говорить, он сможет сообщить новости,
которые стоит услышать», — сказали они друг другу, когда наконец оставили его,
завернутого в шкуры, и принялись готовиться к возвращению на корабль.
В серой туче на западе появилась прореха.

 Главное отличие их отношения от отношения их младших товарищей заключалось в том, что
что они испытывали к Охотнику лишь неприязнь, в то время как для
двадцати одного он был источником страха. Для них его глаза были
двумя демонами, охранявшими вход в пещеру с сокровищами. Можно с уверенностью сказать, что они не забывали о нём
во время всей этой суеты с посадкой на корабль и обустройством, ожидая
более явных признаков перерождения Короля Бурь.

С заходом солнца трещина в сером небе расширилась. Трим, великан, который
пасет облака, гнал огромные массы на север, отставая от них
собственный вес. На западе, на поляне, солнце золотистым шаром закатилось за зубчатую
стену; и пока его розовое сияние ещё было видно на южном небе,
на востоке показалась луна. Под ликующие возгласы «Ветер-Ворона» встряхнулся,
отряхнув потрёпанное штормом оперение, и устремился прочь над серебристыми волнами.
 Перемена была настолько приятной, что Алрек смог ещё раз стряхнуть с себя
депрессию; а отдыхающие на скамейках шумели от удовольствия.

«Никогда ещё не было лучшего времени, чтобы увидеть Чудо-струны!» —
они ликовали, когда перед ними предстала изогнутая гряда сияющих дюн.

Пройти этот изгиб было не просто испытанием, а чем-то вроде приключения, потому что из-за изгиба берега казалось, что прямо впереди находится мыс, но по мере приближения он отдалялся, превращаясь в летящую точку, которую невозможно было поймать.

"Конечно, из-за этого мир кажется местом, полным странных чудес!" — восхищался Толстяк Фаст, когда они долго сидели, молча наблюдая за ним.  "Это вызывает любопытство ко всему. Если бы Охотник
только заговорил сейчас и рассказал нам о том, что он видел, это было бы
прекрасное время, чтобы развлечься историей.

"Откуда ты знаешь, что он что-то видел?" - усмехнулся резкий
голос - резкий, несмотря на всю свою слабость - из груды шкур на
баке.

Они развернулись с таким рвением, что корабль закачался под ними. - Вы готовы
рассказать о том, что видели? "Ты не расскажешь нам о...?" - "Расскажи
о южной стране, Охотник". "Ты видел каких-нибудь скраеллингов?" - Нет,
сначала расскажи нам, как ты сюда попал..." - "Да, твое приключение..." - "Да, да!"
"Мы умоляем тебя..." - "Продолжай! Продолжай!"

Теперь они все говорили одновременно, мальчики и мужчины, и их жадность доказывала
их падение. Шум донесся до рулевого на кормовой палубе,
он спустился с необычной ловкостью и вразвалку направился к ним.

"Если ты собираешься с кем-нибудь говорить, говори со мной, своим начальником", - приказал он
. - "и скажи мне, что ты сделал с лодкой и людьми, которых я
тебе одолжил".

Манеры Охотника мало изменились при виде своего начальника. "Я не
вижу, что и самой сделать что-нибудь с ними", - он угрюмо ответил:
"поскольку лодка трещала по швам на песчаной косы, и Ранн обратил Svipdag
и черный Торд наклонился к ней. Видно, что я спас тебя лучший человек
три".

- Когда ты пустился в это дурацкое путешествие, в лодке было четверо мужчин.
рулевой догнал его. - О приемном сыне Бьорна стоит поговорить.;
что ты с ним сделал?

Кровь прилила к впалым щекам Охотника, как вода во впадинах.
- Этот мальчик настолько важен, что я должен вырезать его руну на
отдельной палке? он зарычал. "Кем еще он мог быть, кроме утонувшего?
Вероятно ли, что Валькирия спустилась за ним? Я думаю, ты дурак. Если бы
Фрейдис, дочь Эрика, не вышла за тебя замуж из-за твоего богатства и не отправила
тебя сюда за большим, ты бы никогда не стал мужчиной, на который могла ступить нога
корабль. Вы мой начальник! Вы можете думать, что хотите, я не буду отвечать
другое слово". Он бросился на его лице в одну из черных
дуется еще никто не звучало, угрозы его должностного лица может также
уже обращалась к мачте.

Наконец толстый рулевой был вынужден остановиться, чтобы перевести дух, и встал.
пыхтя, сверкая глазами и дергая себя за ремень. И именно этим
неподходящим моментом воспользовался его блуждающий взгляд, чтобы напомнить ему о существовании Алрека
. Меченосец почувствовал пристальный взгляд, когда тот упал, и закрыл один глаз
выразительно подмигнув Бранду; его дурные предчувствия не прошли даром.
основание.

Рулевой с шумом выдохнул. «Ты! Что ты здесь делаешь? Разве я не приказал запереть тебя до конца путешествия?»

Альрек приоткрыл глаз и с уважением и удивлением посмотрел на него.
"Я?" — спросил он. «Разве ты не собирался освободить меня, когда приказал всем взяться за вёсла?»

Прежде чем Уэзеркок нашёл подходящие слова, он трижды топнул ногой в неистовой ярости; когда же он их нашёл, то произнёс с такой силой, что оторвал пряжку от своего ремня.

"Возвращайся!" - заревел он. "Возвращайся и не смей выходить наружу"
пока я не отведу тебя к Карлсефне. Если бы я был твоим начальником, я бы
тебя повесить!"

На этот раз раздражение взяло верх обучения солдат Alrek это. Он
посмотрел жир фигуру вверх и вниз, как он возник. "Вы не должны
потрудитесь," ответил он. "Если бы Вы были моим начальником, я бы повесился
себя".

Уходя, он услышал одобрительный смех своих товарищей,
одновременно с ревом рулевого, а затем неразбериху
звуков; но его разум был слишком полон горечи, чтобы оставлять место для
любопытство. Оно заставило его вздрогнуть, когда он остался наедине с Фэт
Быстрота, с которой он его переубедил, была нарушена появлением второй группы пленников: Брэнда с разорванной одеждой и горящими глазами; за ним по пятам следовал маленький Олаф, пытавшийся остановить кровотечение из носа и тяжело дышавший от неугасимой партизанской страсти; позади него Гард Уродливый, ещё более уродливый из-за распухшей губы; а позади всех троих — Сильный Домар с фиолетовым синяком на лбу и восторженным криком, доносившимся над головами остальных:

— Я сбил его с ног, Алрек, клянусь, что так и было! Он пытался меня ударить
Бранд за то, что смеялся над тобой, и я уложил его прежде, чем Лодин успел меня схватить
и ему придется предстать перед Карлсефне с подбитым глазом!
Подумать только!"

Очевидно, Алрек все-таки подумал об этом, потому что он смотрел на нее в течение
минуты, прежде чем заговорить. "Ты ударил своего шефа!" наконец он повторил:

Сильный захохотал от удовольствия. - И подбил ему глаз! Оно будет
закрыто наглухо, я знаю, что будет, - а он так много думает о том, чтобы выглядеть достойно
предстать перед представителем Закона! И, может быть, его нос тоже распухнет, и...
Он резко замолчал, когда до него дошло значение выражения лица Алрека.
он; и его веснушчатое лицо покраснело. "Теперь я забыл, что ты
воспитан солдатом. Я предполагаю, что в лагере графа они бы не назвал это
шутки, чтобы сбить начальник?"

Оруженосец откинулся на тюк шерсти с протяжным зевком.
— Вряд ли они назовут это как-то иначе, — сухо сказал он, — потому что это вообще не могло там произойти.

Поскольку он больше ничего не сказал в знак поздравления, когда последний узел из моржовой кожи был завязан, факелы погасли, и они погрузились в темноту.




Глава VII

О ТОРФИННЕ КАРЛСФЕНЕ, ЗАКОННИКЕ


И та ночь была такой же долгой, как две ночи; и рассвет, в который она
превратилась, длился до полудня; и день, который наконец наступил после этого
рассвета, не имел конца! По-видимому, Погодный Кулик тоже сумел
обвязать моржовыми ремнями лодыжки Времени.

Когда они свернули с океанского побережья на речную дорогу, ведущую в залив Винланд, в дверном проёме показались очертания берегов, но они продолжали удаляться, словно бесконечная пряжа ведьмы. Они отвлеклись от созерцания пейзажа
к ограблению бочонка с рыбой, когда гул голосов на палубе наверху внезапно
прервался криками:

"Лодка! Выходит из-за того острова!" "Кто?" "— рабы, те двое в
белом..." "А человек в синем?" "Карлсефне обычно носит синее..."
"Клянусь Молотом, я думаю, это сам Законник!"

Если на баке раздались радостные возгласы, то в носовой части воцарилась тишина. Как бы ни
хотелось им добраться до лагеря, наткнуться на эту часть его посреди реки
было не просто неожиданно. На лицах всех гренландцев читалось
искреннее восхищение Домара:

«Теперь я рад, что Карлсефне не мой вождь!»

В молчании Алрека появилась какая-то скованность. "Другие мужчины носят синие
мантии", - предположил он. - Придержите свои языки и слушайте.

Скорчившись на мотках веревок и грудах меха, они затаили дыхание, а заодно и языки, пытаясь разобраться в происходящем.
пытаясь разобраться в смятении;
топот ног на палубе над было как в тумане над всеми другими
звуки. Но, наконец, шаги застучали по ступеням; наступило затишье, в
котором был слышен плеск вёсел по воде; затем в тишине раздался
новый голос, низкий и добрый:

"Приветствую и рад вам, друзья! Прежде всего скажите мне, если вы
все здесь, целые и невредимые?

Рты заключенных произнесли одно слово, когда они посмотрели друг другу в глаза.
лица: "Карлсефне!"

Как тонко и хрипло донесся до их ушей голос Флюгера
после этого! "Все здесь, представитель закона! И все в порядке, - за исключением моего глаза.
с которым произошла неприятность, о которой я расскажу вам позже ".

Скорее всего, он продолжал бормотать со своей обычной многословностью, но пятеро
подслушивающих в передней больше ничего не услышали. Толпа, хлынувшая
вперед, с шумом отхлынула, и через щель заключенные увидели
мелькнувший планшир и жилистая фигура в синем, возвышающаяся рядом с толстяком
рулевой, как дерево рядом с кустом, высокая, полная мощи фигура с
лицо суровой красоты, обрамленное локонами стального цвета. Даже после того, как разлом
снова сомкнулся, они неподвижно сидели на корточках, глядя на движущиеся
спины и напрягая слух, чтобы уловить звуки этого глубокого голоса,
пока, звеня, как гончарная посуда, не донесся голос рулевого
причитания:

"Но не спрашивай, какого успеха мы добились, Законник, ибо я скажу тебе
без промедления, что план, который ты лелеял в глубине души, был провален.
починка! Не моя вина, а через кровь-жажду вашего
сын брата; который был не только брошен вашей команды в сторону, но
разожгли несоблюдении закона в сердце каждого мальчика на борту, кто бы иначе
быть послушным моей----"

Бранд встал на свои связанные ноги - никто не знает, как - и на них добрался до двери
.

"Это неправда, хотя вы или другие так говорите!" - крикнул он; и когда
его лидер остановился от крайнего изумления и все обернулись, разинув рты,
он последовал за его голосом через дверь. "Мы терпим его всецело
против нашей воли. Повиноваться ему - позор для всех, в ком есть мужество.
Домар подбил ему глаз...

 «Да, это правда», — взревел Домар. Вслед за Гардом и маленьким Олафом он, в свою очередь, пробрался к двери, где внезапный крен корабля подхватил их и швырнул в кучу почти к ногам Карлсефне; когда команда начала смеяться, а «Буревестник» — обвинять, а мятежники — отрицать.

Глядя им вслед, Алрек презрительно скривил губы, но презрение сменилось
весельем, когда шум внезапно прекратился от одного слова, произнесённого низким голосом, и он мельком увидел огненные локоны Брэнда, спадающие, как
захваченные флаги. Но через мгновение он повернулся и, вытянув связанные руки на бочке, спрятал в них лицо.

"Что бы они ни делали, они не могут служить ему так плохо, как я.
Конечно, я не могу придраться к его поступку, если он повесит меня, как собаку-овцееда, ведь моя служба была немногим лучше," — пробормотал он;
и лежал там, закрыв лицо, пока тяжёлая поступь Хьялмара не заставила его внезапно вскочить.

 «Карлсефне посылает за тобой», — объявил Толстокожий своим обычным рыком; затем, подойдя ближе, чтобы перерезать верёвки, он заговорил хриплым шёпотом:
"Услышь великие чудеса! В конце концов, удача не совсем отвернулась от тебя.
Случилось так, что Служитель Закона тоже видел Скраеллингов! День
после встречи на мысе, появилось множество их до
Винланд кабины, - видеть, вполне вероятно, если бы в ваш разум
по отношению к ним. Но Карлсефне так ясно дал понять о своих добрых намерениях, что они
ушли, не сделав ничего хуже, чем просто уставившись друг на друга. А вчера они пришли
снова, со связками меха, которыми они обменялись с большим дружелюбием.
он убежден, что среди них также есть молодые огненные головы, так что
они понимают, как мало следует ценить...

Вытянув освобожденные руки, Меченосец вцепился в руку Яльмара
до такой степени, что раздавил ее. - Ты заставляешь мое сердце биться веселее в груди!
выдохнул он.

"Да, конечно, я в приподнятом настроении и," согласился Яльмар, возвращаясь
давление. "Это чрезвычайно полезная вещь для вас. Но позаботься о том, чтобы ты держался смело, как ястреб, и постоянно помни о том, что никакого реального вреда причинено не было.

Альрек вдруг рассмеялся. «Может быть, мне лучше сказать ему
что он должен поблагодарить меня за то, что я послал ему Скраеллингов?

"Это может иметь немалую силу", - серьезно ответил Толстощекий;
и Алрек снова рассмеялся, ухватившись за огромное плечо, чтобы удержаться на ногах.
Поднимаясь на негнущиеся ноги.

Если бы это плечо принадлежало Гримкелю, рот, принадлежащий ему, сказал бы
по-другому. В течение всего времени, пока рулевой оплакивал
к чему может привести такая опрометчивость, и Карлсефне была вежлива
объясняя, как удача предотвратила такое зло, погода старого моряка
Его взгляд скользил по лицу капитана с нарастающей серьёзностью. Теперь
его размышления вылились в слова.

"Если мальчишка попытается отшутиться над своим неповиновением, потому что всё закончилось
благополучно, Законник не пощадит его ни словом, ни делом," — пробормотал он
себе под нос, и ему захотелось протиснуться сквозь толпу, теснившую его к мачте, и передать это предсказание
Носящему Меч. Но как только он двинулся, чтобы осуществить своё доброе намерение,
в дверях передней появилась прямая фигура мальчика в красном плаще, и было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

Хотя его синяя одежда была одеждой торговца, а посох в его руке был символом фермера
, лицо Карлсефне было лицом законодателя.
Над седой бородой его губы казались твердыми, как уста из камня
, а взгляд стальных глаз из-под кустистых бровей был
таким, какой не выдержал бы ни один человек с чувством вины в сердце. Встретив это,
Глаза Меченосца опустились, кровь прилила к его щекам, и он
вышел вперед и преклонил колено перед Служителем Закона.

Твердыми, как отмеренная сталь, были взвешенные слова Карлсефне: "Долгое время
Я наблюдал за тобой, чтобы понять, заслуживаешь ли ты снисхождения или сурового наказания,
и удерживал свою руку от тебя, чтобы не поступить несправедливо. Я давно думал,
что чувствую запах горячей крови, которая однажды вырвется наружу и сметёт все преграды. Теперь этот день настал, и худшие мысли, которые я думал о тебе, оказались правдой.

 Когда он склонил голову под этим упрёком, Алрек закусил губу, но не попытался защититься. На секунду он
казалось Grimkel, что лицо служителя закона выразилось удивление.

Тем не менее, его голос стал еще суровее, когда он заговорил снова. "Они не менее
истинные вещи, потому что удача позволила мне предотвратить ущерб
который в противном случае был бы причинен вашим поступком. Если вы находитесь за все
разбирается в пути в лагерь, вы знаете, что это происходит не составит вам никакого
менее подвержены наказанию".

Поднявшись с колена, молодой Меченосец посмотрел на него без страха. "Мой
судьба тебе решать более, родственник, по желанию",
он сказал, покорности солдат.

Тогда не оставалось никаких сомнений в удивлении Карлсефне. После
тишина момент, он медленно произнес: "Я думаю, что это лучше услышать от
твоим собственным ртом об этом событии.

"У меня нет оправдания, почему ты должен скрывать от меня свой гнев, и все же я
не хотел бы, чтобы ты поверил, что я хотел, чтобы это произошло", - ответил Алрек
. "Когда я отправился к свету, моей единственной мыслью было завоевать честь"
у вас, узнав новости, которые вы хотели; и я думаю, я должен был бы это сделать
помнить о вашем приказе, если бы Скрееллинг был там, где я впервые увидел
для него. Но после того, как я бросил его, я внезапно увидел его, прячущегося в тени.
и что-то во мне закричало, что он целился, и ... и у меня получилось
не имел обыкновения отскакивать назад, когда видел врага. И все же я прошу тебя:
поверь, что я меньше всего на свете хотел помешать твоим планам.

Некоторое время острые, как сталь, глаза изучали его, но он не дрогнул. - Это
не во всех отношениях так, как рассказывает рулевой, - заметила Карлсефне.
наконец.

"Это весьма вероятно", - ответил Алрек, "потому что рулевой ничего не знает
вообще об этом деле". После чего рулевой выпустил свой запас
дыхание вырвалось из него в виде фырканья.

Дюжина моряков внезапно попытались скрыть смех за приступами
кашля; но Представитель Закона серьезно сказал: "Тем не менее, теперь я вижу, что
есть правда и в других вещах, которые он рассказал мне о твоем поведении по отношению к
нему; "затем отвернулся и долго стоял в раздумье, его руки
сжимали посох с серебряной оправой, его полузакрытые глаза остановились на
группа разинувших рты мальчишек. И, глядя на них, он, казалось, забыл о
Носителе меча из-за новой проблемы.

"Здесь еще мятежники", - сказал он рулевому, взмахнув своим
посохом. "Мало порядка будет в лагере, если их выпустить на волю"
ит в не лучшем расположении духа. Как вы намерены поступить с
ними?"

Флюгер раздраженно переступил с ноги на ногу; он устал стоять;
и разум его был расстроен; и, кроме того, ему хотелось вернуться к
своему рогу с элем. "Поскольку они свободнорожденные, кажется, что я даже не могу
назначить им порку, которую они заслуживают", - отрезал он, "но если бы они были
рабами, я бы их утопил".

"Это может быть то, что вы были бы готовы, что я должен предложить им
пришел под моим правлением?" Karlsefne; и пошли дальше больше скажу, в
вполголоса.

Сначала глаза рулевого распахнулись от изумления; затем, медленно, он
сморщился в широкой улыбке. Наконец он протянул руку и пожал
руку Карлсефне.

"Если ты избавишь меня от двадцати болезней, от которых я исхудал, я
буду чувствовать себя так, как будто ты дал мне двадцать марок золотом", - заявил он.
После чего Представитель Закона повернулся к группе безучастных лиц.

"Теперь вот что я предлагаю вам, - сказал он, - отделитесь от остальных
гренландцев, объединитесь в группу и создайте свою собственную
встань и выбери кого-нибудь из своего числа, чтобы он правил тобой ".

Лица озарились экстазом, затем омрачились неверием. Бранд сказал за
всех, когда робко спросил:

- Это наказание? - спросил я.

"Это не награда", - ответила Карлсефне, и на мгновение его пристальный взгляд
заострился так, что Красный вздрогнул от него. «Если бы я не верил, что ты поступаешь так, потому что не знаешь ничего лучшего, тебя бы ждали тяжёлые времена. Я поступаю так, чтобы показать тебе, почему законность необходима. И в этом нет никакого подвоха; всё, что я обещал, будет исполнено — и даже больше. У вас будет свой собственный стол, если вы сможете его накрыть; своя собственная лодка, если вы сможете её построить; во всём, как у людей...

Они подумали, что он закончил, и разразились ликующим хором: «Нам не понадобится много времени, чтобы понять, что на это ответить!»

Но он поднял руку, призывая к тишине. «Не отвечайте, пока не выслушаете до конца. Если вы уподобитесь людям, то должны будете нести и людское бремя. Вы должны будете поставлять охотников, рыбаков и работников в поля, а также нести свою долю в защите от внешних врагов и беззакония внутри страны. Как Торвард,
здесь, и Снорри, и Биорн, отвечают передо мной за поведение своих
подчинённых, так и ваш вождь должен отвечать за вас...

«Да! Да!» — нетерпеливо закричали они.

Но он снова поднял руку; его размеренный голос стал похож на звон колокола.
колокола. «Подумайте хорошенько! Я говорю не шутя. Если вы согласитесь, я буду относиться к вам со всей серьёзностью. Вы не можете пользоваться свободой, как мужчины, без заботы, как у мужчин, и я буду относиться к вам как к мужчинам, если вы нарушите своё слово, даже если это будет стоить вам жизни. Подумайте хорошенько!»

Они задумались; его манера говорить была достаточно впечатляющей, чтобы обеспечить им это. Но через мгновение Брэнд дерзко откинул назад свои рыжие волосы.

— «Нам бы не хватило мужества, если бы мы отказались от справедливого предложения! Поверь нам на слово!»

Все двадцать человек дико закричали ему в ответ: «Поверь нам на слово!»

«Мы согласны», — серьёзно сказал Карлсефне, а затем перевёл взгляд на Красного.
Один. «Похоже, что ты будешь избранным вождём, ведь ты всегда заступаешься за своих товарищей?»

Брэнд покраснел от удовольствия. Но прежде чем он успел ответить, Домар прямо заявил:

"Я не вижу, чем Брэнд лучше остальных гренландцев. Я поддерживаю Альрека Ингolfссона"

— «Альрек Ингolfссон, непременно!» — поддержал Эрланд, и Бранд великодушно присоединился к нему.

Через мгновение все уже кричали: «Альрек! Альрек!»

Очевидно, этого законник не ожидал. — Альрек? — удивленно переспросил он. — Но я не знаю, не будет ли это
наказание для такой шайки! Повернувшись, он снова посмотрел туда, где
Носитель Меча стоял, скрестив руки на груди, ожидая приговора.

Возможно, с плотно сжатым ртом и встревоженными глазами он был больше, чем когда-либо,
похож на своего отца. Внимательный взгляд старого Гримкеля заметил твердость Законника.
треснул, как гренландский лед под теплым береговым ветром. Медленно шагнув
вперед, он положил руки на квадратные молодые плечи и долго смотрел
в смуглое молодое лицо.

«С тех пор, как ты уехала весной, — сказал он, — у меня родился сын, но я
клянусь, что люблю его не больше, чем люблю тебя, когда ты так на меня смотришь».
возвращая моего брата, мое детство и время до того, как наши пути разошлись
. Его голос смягчился до очень серьезной мягкости. "Поскольку ты не хотел меня обидеть
, я не потерплю ничего оскорбительного; и ты должен принять это
звание вождя и использовать его, чтобы доказать, какая в тебе натура. Все, что я люблю
и чести лежит готовый для вашего набирает,--он не будет радовать вас больше
чем я, если вы достаточно сильны, чтобы принять их. Примешь ли ты
тест?"

Он протянул руку, и Носитель Меча взял её в свои ладони и
посмотрел ему прямо в глаза, его взгляд был золотым. «Я принимаю
испытание, - и я благодарю тебя за это от всего сердца", - сказал он
.


КОНЕЦ ЧАСТИ ПЕРВОЙ




ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЧЕМПИОНЫ АЛРЕКА




ГЛАВА VIII

В ЗАЛЕ ЧЕМПИОНОВ ВИНЛАНДА


"Так ты думаешь или нет, я знаю, что Гудрид не стала бы держать молоко в
ведре для рыбы", - голос Быка перекрыл шум.

Там было не мало ракетка для преодоления, ибо оно увеличивается время на
новый стенд новый. На высоком сиденье, которое было сооружено для него.
В середине зала вождь в красном плаще в перерыве перед завтраком вырезал руны.
но это было единственное
работа, которая велась в тишине. Насвистывающие мальчишки
зашнуровывали высокие ботинки на скамейках справа и слева от
высокого сиденья; ворчливые мальчишки как раз поднимались с коек позади
эти скамейки; насмехающиеся мальчишки швыряли постельное белье в бездельников,
а спорящие мальчишки гремели мисками и подносами на столах,
которые стояли по обе стороны от камина. Одним из этих мальчиков за столом был Бык
невысокий и грудной, он враждебно обнюхивал молоко, которое наливал себе.;
а главой отдела был Бранд, длинный и широкоплечий.

Над тарелкой с холодной олениной он хмуро уставился на своих поварят. "Гудрид не имеет
никакого отношения к этому дому", - пренебрежительно бросил он обвинителю; затем, в
сторону, безапелляционно: "Олаф, держи дверь закрытой! Как ты думаешь, на улице тепло
?

"Неужели ты думаешь, что любому, кто ест твою стряпню, нужно говорить, что
Гудрид этого не делала?" - парировал Бык, не желая терпеть пренебрежение.

Вздох слетел с красивых губ Эрленда, когда он оторвал взгляд от охоты.
потерянная пуговица среди сосновых веток на полу. - Ах, Гудрид! После
того последнего ужина, который она пригласила меня отведать в их кабинке, еда здесь стала
это все равно что питаться морскими водорослями!

Нахмуренный взгляд Брэнда приобрел оттенок презрения. "Fusseрс! Иди и живи в
Доме Гудрид! Может быть, она позволит тебе залезть в
колыбель с младенцем. Вчера все ворчали из-за того, что я высунула голову
из-за двери, чтобы посмотреть на собачью драку, и хлеб немного подгорел
. Если бы я была такой же женственной, как все вы, я бы заплела волосы в косу
и надела юбки!

Все еще склоняясь над своей рунической резьбой, молодой вождь произнес, растягивая слова:
"Вот кое-что, что стоит послушать! Ты действительно считаешь, что
в тебе больше всего мужественности?"

Удивление застало главного повара немного врасплох; затем вызов овладел им с новой силой.
далеко вперед, взмахивая рыжей гривой. "Да, я так думаю. Ты также
придирался к хлебу, несмотря на всю свою подготовку викинга. Я думаю, что я
самый выносливый человек здесь.

Когда нож Алрека вырезал еще одну руну на его посохе, он выпрямился
намеренно. "Вчера, - объяснил он, - Карлсефне дала вождям совет
каждую неделю отбирать пятерых мужчин, которые должны иметь это в качестве своих единственных помощников
содержать лагерь в порядке с дровами ..."

Протяжный стон прервал его; из всех тягот ведения домашнего хозяйства,
получение топлива тяготило сильнее всего.

«— ...и он велел мне послать самого крепкого человека из нашей хижины. Я хотел послать Домара,
но теперь я вижу, что Бранд Эрлингссон — тот, кто должен это сделать».

 «Да здравствует вождь!» — закричал Сильный Домар. И пламя неповиновения Бранда
погасло, превратившись в угрюмость; а остальные разразились смехом.

«Он пожалеет, что не вернулся к кухонной работе!» «Рубка деревьев — самое
неинтересное занятие…» «А погода такая, что дрова горят меньше всего…» «И всё же Карлсефне не хватает денег…» «Мы никогда не доберёмся до
рубки леса для корабля!»

Заяц раздражённо взмахнул ножом, которым подрезал
Убери лохмотья со своей одежды. «Кому захочется готовиться к чему-то в таком далёком будущем? Зачем ты, Олаф, открываешь эту дверь? Я бы обрадовался возможности подготовиться к весенним играм. С тех пор, как мы начали так жить, я не участвовал ни в одной гонке, о которой стоило бы говорить».

«Я был бы благодарен, если бы у нас была возможность отправиться на север, где водится крупная дичь», — сказал Эрленд, неодобрительно взглянув на пустые стены.
 «Вся добыча, которую мы можем показать, — это топор скрэллинга, а Альрек носит его на поясе.  Много охотничьих вылазок нам предстоит».
требуется, чтобы этот стенд не уступал другим по оснащению. Позвольте
вашим глазам пробежаться по нему, а затем подумайте о стенде Карлсефне! "

Размышляя, они немного помолчали, разглядывая огромную комнату,
которая даже в отблесках камина казалась такой ослепительно белой от новизны.
Стены Карлсефне были украшены медвежьими головами и орлиными когтями, а также
стойками из оленьих рогов с блестящим оружием; скамьи Карлсефне были покрыты
с дорогими мехами, а на его высоком сиденье были бархатные подушки, набитые
гагачьим пухом.

"Алрек, когда ты намерен найти время, чтобы купить мебель?"
Эрленд умолял.

Вождь решительно покачал своей каштановой головой. «Не раньше, чем мы выплатим долг, который взяли на себя, чтобы построить эту хижину», — ответил он и завершил вступительную речь, отложив в сторону свой посох с рунами и поднявшись. «Теперь мне кажется, что вы все слишком далеко заглядываете в будущее. Я был бы рад, если бы мне удалось что-нибудь съесть. Кто пошёл за рыбой?
 И почему он до сих пор не вернулся?»

Как главный повар, Брэнд ответил ему, хотя и угрюмо: «Гард отправился за
рыбой, и ему давно пора вернуться».

"Это то, что я пытался сделать, найти его", - впервые за все время заговорил маленький Олаф.
Прекрасный заговорил обиженным тоном. И, наконец, оказавшись в безопасности
от постороннего вмешательства, он распахнул дверь навстречу пронизывающему январскому ветру.
"Нет, я его не вижу, но я слышу хруст снега!"

"Определенно, пришло время", - взорвался Брэнд.

Тем не менее он склонился над огнём, воспрянув духом, и те, кто ещё не был одет,
зашевелились с большей живостью, а те, кто был, повернулись к двери,
прищёлкивая языками.

Однако характер их приветствия изменился, когда Гард Уродливый
протопал в комнату, и они увидели размер улова, болтающегося у него сбоку
. Проснувшись, их спящие аппетиты тревожно вскрикнули:

"Только трое!" "Попасть в лапы тролля..." "... Пробыл достаточно долго, чтобы
набрать тридцать!" "Что, во имя дьявола, попало на рыбалку?"

Бросив рыбу шумящим поварам, Гард долго стаскивал
с подбитых мехом перчаток, прежде чем ответить: "На
рыбалку ничего не вышло".

"Что же тогда пришло к _ тебе_?" Требовательно спросил Брэнд.

Через некоторое время Гард хрипло сказал: «Я забыл взять ещё».

«_Забыл!_» — эхом отозвался хор, и Эрленд положил свои пухлые руки на плечи
Уродливого и добродушно потряс его.

«Ты спишь?» — спросил он.

Гард сбросил свой коричневый плащ, а вместе с ним и своего собеседника. - С тех пор как я могу
чувствовать твою хватку, я не сплю. Мне кажется, я видел призрак Халлада.

"Что?" - воскликнул хор; и Домар, приняв это за шутку, разразился
своим оглушительным смехом. Он резко остановился, когда обнаружил, что остался один.
Гард заговорила без дальнейших прерываний:

"Так случилось, что первый набор строк, я остановился у обокрали,
поэтому я вынужден был перейти через реку, которая делает меня лучше
поздно. Там я вытащил три рыбины, когда услышал шум на берегу
и огляделся. Какие-то вечнозеленые деревья свисают со своих ветвей
вон там, и они белые от снега; на нем был белый плащ, который поначалу смешивал его с ними.
сначала он был похож на них. Но вдруг я увидел, что он смотрит на меня, так близко, как
эта чаша. Его глаза были широко открыты, а лицо белое,
как молоко. Возможно, он заговорил бы со мной, но я не стал ждать,
чтобы увидеть."

"И в этом ты проявил здравый смысл", - сочувственно вздохнул Домар. Но снова он
оказался на стороне непопулярных, потому что Кетиль начал улюлюкать:

"Если бы вы подождали, то скорее всего вы бы узнали, что вы
совсем дурочка. Зачем Hallad быть одета в белое, как раб? Он
был одет в зеленое, когда отправлялся в свой смертельный путь. Возможно ли, что Ран
хранит новые плащи для утопленников?

"Конечно, я думаю, что ты все-таки спишь!" Эрленд рассмеялся; это было
сигналом к полету мякины, пока Бранд со своей вилкой для рыбы не поставил под угрозу мир, усмехнувшись
"Я думаю, ты лжешь".:

"Я думаю, ты лжешь".

Сказать это кому-то из отряда означало бы спровоцировать драку не на жизнь, а на смерть, и многие испуганно затаили дыхание, прежде чем вспомнили, что это был один из тех моментов, когда кровь Гарда, смешанная с кровью рабов, заставляла его чувствовать то, чего не чувствовали они. Он ответил без обиды:

 «Я не склонен лгать, если от этого нет никакой пользы. Я призываю Тора в свидетели, что я сказал правду! — свою клятву он адресовал вождю, который вернулся на своё высокое место и внимательно слушал, что происходит.

Но, кивнув, Алрек Меченосец задумался;
и, размышляя, он начал ухмыляться. «Если вы хотите знать, во что я верю, —
сказал он, — то я верю, что вы видели слугу Вестерокока, Танни».

Хор тут же поддержал его. — Это, безусловно, правда! — Их волосы одного цвета, — ветви скрывали их
короткий рост, — и это объясняет, почему на рабах были плащи.

— И объясняет, почему он выглядел напуганным, — добавил Алрек, — если, как я думаю, именно он украл линии, чтобы избавить себя от необходимости идти дальше. Он бы подумал, что его шкуре грозит порка...

"Который он получит!" - взревела Гард; после чего хор удвоил свой хор.
восхищенные насмешки.

Однако на этот раз терпению Урода был предел. Постепенно
его смуглое лицо покрылось красными пятнами; медленно в тусклых
глазах над высокими скулами появился блеск. Внезапно его голос прогрохотал сквозь толпу
: "Если кто-нибудь из вас расскажет это так, что посторонние поднимут это на смех, вы
почувствуете острие моего ножа".

Тогда они поняли, что зашли настолько далеко, насколько это было безопасно. Когда каждый из
них произнес еще одну насмешку, чтобы показать, что он осмелился, раздался
затишье, которым воспользовался Любезный Эрленд, чтобы сделать тактичное предложение
.

"Я думаю, что эти рыбы-призраки, если я не получу некоторые из них
между зубами до тех пор," - отметил он. И вот! призраки и угрозы
внезапно остались в прошлом.

"Занимайте свои места", - скомандовал главный повар, отодвигая их в сторону, чтобы
он мог поставить перед своим шефом первую порцию хрустящего и румяного
блюда, приправленного чесноком и сладкого своей свежестью.

Там был готов карабкаться ног, радостный стук
латунь с рукоятью, ножи, шквал половина-говорится запросов; и после этого
Все звуки сменились приятным чавканьем, которое время от времени прерывалось довольным вздохом или протяжным «А-а-а!»

 Раздались аплодисменты, когда Бык, слизав с пальцев остатки
мяса и отодвинув миску, огляделся и, потянувшись, сказал: «Хотел бы я посмотреть на того, кто заставит меня вернуться к прежней жизни!»




ГЛАВА IX

О ОХОТНИКЕ И УТОНУВШЕМ МАЛЬЧИКЕ


Обеспечивать такую группу едой было само по себе занятием.

"Конечно, я начинаю верить в то, что говорят женщины
о том, что желудок мальчика подобен бездонному рогу, который Тор пытался
выпить досуха! — пошутил Брэнд. Неделя, отданная на службу, осталась далеко позади,
а впереди был целый день охоты, и сердце Брэнда радостно билось
под оленьей шкурой, когда он вслед за своим вождём и Уродливым вышел
из хижины.

 На пороге охотники остановились, чтобы шутливо
предостеречь:
«На этот раз проследи, чтобы мясо висело там, где собаки не смогут его достать.
— Смотри, Ньяль, если не хочешь, чтобы сыр разрезали чесночным ножом.
— Положи Быку в пасть кость! Если Скрелинги придут
«Если бы он так ревел, они бы испугались сильнее, чем быка Карлсефне».

Затем Бранд закрыл дверь на засов, и все трое начали рыться в куче хвороста у дома в поисках своих ски.

Деревья — такие деревья, о которых Гренландия и не мечтала, — возвышались за
домом, а перед ним простирался заснеженный луг, спускавшийся к
пляжам с белым песком, потому что маленькое поселение было построено
на перешейке между рекой и большим заливом, похожим на озеро. Но
парни не пошли ни вперёд, ни назад, когда наконец обулись.
Они не пошли дальше, а повернули налево и направились через лагерь к берегу реки.

Было так рано, что ещё не поднялся ветер, который мог бы взъерошить пушистое снежное одеяло, расстеленное ночью, и солнечный луч был похож на след из кружащейся звёздной пыли.  Из сарая для провизии рядом с их палаткой только что вышел первый лагерный пёс, покинувший своё ночное логово, зевая и волоча за собой задние лапы. Проезжая мимо
больших бревенчатых домов, из каждого из которых валил дым, они
услышали звон посуды и гул весёлых голосов
что приятно говорило о времени завтрака. Пройдя еще немного, они догнали
рабов, несущих ведра с молоком на маслодельню, и успели - на краткий миг
времени - мельком увидеть саму Гудрид. Выглядывая наружу, чтобы поторопить доярок.
она на мгновение остановилась в дверях молочной, высокая, прямая, с большой грудью.
она несла своего ребенка на бедре, как куклу. Из-за
белого чепца матроны на ее солнечных локонах ее лицо казалось юным
и свежим, как цветок, когда она повернулась, чтобы улыбнуться им. Когда они скрылись из виду.
Брэнд задумчиво произнес:

"Женщины так же беспомощны в трудностях, как рябина на открытом воздухе; но если
им суждено быть в этом мире, пусть будут такими".

"Хорошо жить в стране, где всего семь женщин",
Согласилась Гард.

Что сказал бы Алрек, никто не знает; потому что в этот момент они достигли
угла последней будки и, обогнув его, столкнулись с Карлсефне
возвращавшейся с ранних поисков любимой гончей, которую он теперь нес
в его руках, сильно изуродованных дракой.

Когда он выходил из заснеженной рощи, это могло быть похоже на то, как если бы он выходил
из лучшего торгового киоска в Норвегии, настолько великолепны были его
одежды синего цвета, такие богатые, что обрамляли их серебристые меха. На
утюжке его волос, бороде и кустистых бровях утренний свет
сверкал, как иней; и искорка доброго юмора осветила его лицо.
глубоко посаженные глаза, когда они упали на приближающуюся троицу.

"Я приветствую начальник Чемпионов Винланд и его людей!", он приветствовал
их. «Нам, старым костям, нужно позаботиться о себе, когда молодая кровь так рано выходит на тропу войны».

Отдав честь, Воитель ответил, что молодой крови нужно рано вставать, если у неё есть молодой аппетит, который нужно удовлетворять.

"Это правда," законник поддакивал, потом добавил вежливо: "ваша
конечно, трудолюбивый бытовых, шеф. Я надеюсь, что ваш долг мне не
не лечь тяжким грузом на твоих плечах?"

Невольно чемпионы Винланда обменялись задумчивыми взглядами, и
их вождь сделал паузу, обдумывая свой ответ.

"Ну, истина в том, что дело обстоит так", - сказал он наконец. "Это всего лишь
немного времени, которое осталось после того, как мы раздобудем еду и топливо, которые
необходимы для поддержания нашего движения; и поскольку нам приходится проводить это время в
отрабатывая наш долг перед вами, у нас не остается никаких шансов найти работу
мы сами с достижениями или охотой за шкурой. Что некоторым показалось трудным.
этого нельзя отрицать, но также не следует думать, что
наши колени каким-либо образом слабеют под нами. "

"А?" - сказала Карлсефне и постояла немного, поглаживая голову собаки.
у той едва хватило сил лизнуть его руку. Он опять заговорил с
особого рвения: "это старая поговорка, что необходимым, должны быть
приняты во внимание'. Поэтому давайте считать долг уплаченным.
В скором времени вы обнаружите, что ваши руки заняты
кораблестроением. Я ожидаю, что ваша лодка поможет Винланду и
сильно укрепи нас, когда все будет готово ".

Поворот был настолько неожиданным, что на какое-то время у них перехватило дыхание,
но, наконец, их вождь достаточно пришел в себя, чтобы ответить с благодарностью.:

- Оставить все как есть было бы для нас большим подспорьем, Карлсефне. Если
мы плохо послужим Винланду, то не из-за недостатка стараний ".

"Это хорошо сказано, как и следовало ожидать от вас", - сказала Карлсефне.
вежливый ответ; после чего они обменялись рукопожатиями со всеми присутствующими в соответствии с
церемонией, которая приравнивается к сделке между вождями.

Однако после того, как они расстались со Служителем Закона и стали бегло просматривать
В роще, которая была задним двором маленького поселения,
достоинство уступило место восторгу. Добравшись до тропы, которая зигзагами поднималась на утёс,
они с радостными криками помчались вниз и, продолжая кричать,
проскользили далеко по сверкающей речной дорожке.

Хотя кое-где посреди русла зияли чёрные проталины,
лёд в сотне шагов от берега был твёрдым, как камень, и гладким, как пол,
сияющим искушением для любого, в чьих жилах течёт красная кровь.
Они перешли от скольжения к бегу, рассекая воздух, как ласточки.
Неизвестно, когда бы они остановились, если бы
на повороте реки их не остановил вид
дыма, клубящегося сзади на низком белом берегу впереди них.

На одном дыхании Бранд воскликнул: "Скраеллинги!", а Гард воскликнула:
"Гномы!" На что Алрек повторил последнее слово, приподняв брови:

"_Дварфы?_"

Несколько стыдливо, Гард объяснил сам: "я сказал, что в шутку. Это
пришла мне в голову, как мужчины Биорн Herjulfsson привык думать, что это
земля была населена ими. Но камни здесь недостаточно крупные. Это
скорее всего, скраеллинги ".

«Скорее всего, это кто-то из наших охотников, — не согласился Альрек, — но
расследование лежит на наших плечах. Мы оставим наших ски на льду,
подкрадёмся к берегу и прислушаемся; язык, на котором они говорят, и
их голоса что-нибудь нам подскажут. Если это скрэлинги, не
забывайте вести себя с ними вежливо, но ни в коем случае не позволяйте
им завладеть вашими ножами». Карлсефне сильно осудил бы человека, который дал бы им
оружие.

План был достаточно простым для осуществления, потому что берег у
реки был ровным. Внезапно Бранд решил, что это будет забавно.
Снимать с себя шкуры было необязательно, и он протиснулся в сторону,
не раз рискуя споткнуться о своего соседа. Но
им не нужно было подходить близко, чтобы услышать, так как вокруг было тихо, а
голоса звучали громко.

 . Первым их чувством было разочарование, потому что
они говорили на языке, который был не более новым, чем древнескандинавский, а
голос был хриплым и принадлежал бродяге-гренландцу по имени Толстяк Фаст.

«— они довольствуются лишь охотой, — говорил он.


"И добывают лишь то богатство, которое можно получить от торговли с
Скраеллинги, - добавил ворчание Аля Жадного.

На лицах подслушивающих разочарование начало уступать место
любопытству.

"Лучше двух последователей похож на тебя, чем двадцать Гаревая-кусачих," вернул
третий голос, жесткий и презрительный ко всем льстивого слова. "Я
не принесли свои новости ждем в коридоре, потому что я не хочу
начальники взять власть из моих рук. Я говорил только с теми, кто...

Щелк! Щелк! Узнав Охотника, Брэнд невольно пошевелился, и
его громоздкие башмаки задели куст и сухие ветки
— сломлено. Прежде чем парни успели выпрямиться, на вершине берега появилась гигантская фигура
Торхолла с обнажённым ножом в руке.

 «Снова подглядываешь!» — прорычал он, и в его маленьких глазах было столько злобы, что пальцы Гарда
инстинктивно начали чертить руны против заклинаний, а
голос Алрека стал резким, как вызов.

«Должно быть, человек делает что-то, что, как он ожидает, будет подсмотрено, если он
устраивает свой совет в пустошах», — возразил он. «Мы подумали, что
дым, должно быть, от костра скрэлингов, и подкрались посмотреть».

Охотник бросил свой нож обратно в чехол, и его гнев обшитый
себя за неуважение к суду. "Если человек в пустошах не может избежать
вмешательства дураков, чего только не пришлось бы вынести тому, кто остался в
лагере?"

На это, по-видимому, не последовало никакого удовлетворительного ответа; и поскольку он
остался стоять, скрестив руки на груди, явно ожидая их ухода,
казалось, не было никакой достаточной причины оставаться. Единственная
месть, которую они могли предпринять, заключалась в том, чтобы отойти самым обдуманным образом
насколько это возможно, и бормотать друг другу язвительные комментарии, чувствуя всю
в то время как его глаза, как лезвия ножей, вонзаются им в спины.

"Это как-то связано с его сумкой". "Он пытается заполучить
еще один корабль с дураками, чтобы сопровождать его на юг ..." "Если он думает, что
Флюгер одолжит ему другую лодку..." "Никто, кроме подонков, не станет его слушать
" "Интересно, постеснялись ли Эля и Толстяк показаться на глаза
себе?" "Давайте внезапно развернемся, когда доберемся до этого поворота, и
посмотрим, не смотрят ли они нам вслед".

Согласившись, они достигли поворота и повернули, - но это был день, полный
сюрпризов. Хотя каждый мальчик мог бы поклясться, что почувствовал этот взгляд
Когда он развернулся, ни Охотника, ни его спутников нигде не было
видно. И пока они стояли, уставившись друг на друга, Гард издал сдавленный крик и
махнул рукой в другую сторону, к середине ручья.

Из пролома во льду, не более чем в двадцати шагах от них, показались две похожие на когти руки; когда троица взглянула на них, показалась голова, покрытая морковно-рыжими волосами, которые свисали мокрыми прядями на два горящих глаза, расположенных на ужасном сине-белом лице. Наконец тело в белом плаще поднялось над краем льда и встало перед ними.

Отступит он или двинется вперед, никто не хотел видеть. С криком
"Халлад!" Гард побежал вверх по реке со скоростью оленя, остальные за ним
по пятам. Когда он пришел в другое место, где банк был плоским, он повернулся
его длинные пальцы вверх и углубился в лес, другие по-прежнему
следующее.

Однако направлять шестифутовых бегунов между деревьями не так-то просто.
и вскоре они были вынуждены снизить скорость. Как только
как они это сделали, прохлада слезы Alrek смог его обогнать. Он
перестал с отвращением.

"Мы простаки, чтобы бежать. Халлад не причинит нам вреда.

Гард посвящена только дыхание у него было торжествовать: "Вы же не утверждаете, что
это часовая, сейчас!"

"Это Hallad," Красный договорились на вздох. "Если бы мы могли отрезать ему голову
и положить ее между его ног, это заставило бы его упокоиться".

Уродец тряхнул черной гривой. "Вы забываете, что человека, накрытого волной,
нельзя откопать снова. Говорят, что это признак того, что их хорошо приняли
, когда утопленники возвращаются после своей смерти; и все же Халлад
едва ли похож на человека, которого хорошо развлекли ...

"Он всегда хотел чего-то отличного от того, что у него было", - сказал Брэнд.
фыркнул.

— Как бы то ни было, маловероятно, что он вернулся, чтобы устроить неприятности, —
сказал Алрек. — Так поступают только те, кто был непослушным при жизни.
Халлад при жизни был трусливее лесного козла. Я думаю, мы были дураками, что сбежали.

«Если бы ты был таким же дураком на мысе Крестов,
то заработал бы больше», — пробормотал Гард в редком приступе
раздражения, хотя и не настолько опрометчиво, чтобы говорить так, чтобы его услышал вождь.


Воин с мечом на боку знал, что лучше не спрашивать. Вместо этого он
сказал: «Я впервые в этой части страны. Я
интересно, что за игру они тут затеяли", - и неторопливо двинулся прочь, туда, где
безлесное пространство оставляло белую страницу, перечеркнутую лесом
рунами.

Предпочитая обсуждать их последним приключением, прежде чем они искали новую,
двое других сели его ждать. Но они вряд ли были урегулированы
перед его свистнул призыв привел их снова на ноги.

Они нашли его стоящим на коленях рядом с тропой, похожей на траншею, и проверяющим своими
обнаженными руками состояние снега, который снова выпал на нее.

"Если бы это было в пяти днях пути на север, я бы объявил их лосями
следы, - сказал он. "Снорри из Исландии застрелил там много таких,
прошлой зимой они, по его мнению, намного превосходили все, что есть у нас в Норвегии.
Я бы голову отдал за еще одну охоту на лося ". Он продолжал смотреть на тропу
с довольным видом, который побудил двух гренландцев сказать
с завистью, что они никогда не видели лося.

"Вы найдете это забавным, когда будете это делать", - заверил их Меченосец.
Затем он очнулся от своих размышлений и встал, снова Алрек Вождь,
краткий и целеустремленный. - Однако они вряд ли могут быть меньше, чем у оленя;
и они были сделаны сегодня утром. Найти следы легче, чем то, что их оставило, потому что одно дело — увидеть землю сквозь паковый лёд, а другое — приземлиться на неё; но нам не повезёт, если мы не сможем добыть себе мяса.

 Инстинктивно они снова упали на землю под его руководством, выпрямились, когда он встал, и повернули свои лапы в ту сторону, куда он смотрел.

— Конечно, снег не может быть в лучшем состоянии, — Бранд молча согласился
и убедился, что колчан у него за спиной в безопасности.

 — Я знал, что сегодня нам повезёт, потому что слышал волчий вой
прошлой ночью, - добавил Гард, пристегивая ремень.

Затем они гуськом скользнули прочь под белыми арками, пересекающими
белые проходы.




ГЛАВА X

ПО КОТОРОМУ ЧЕМПИОНЫ ПРЕСЛЕДУЮТ ВИНЛАНДСКОГО ЛОСЯ


Через лес и обратно, как порхающие тени, останавливаясь только для того, чтобы убедиться,
что след, по которому они идут, свежее любого из тех,
которые пересекали его. Через пруд, через болото и зигзагообразно вверх по
холму - они не задели ни одного камня и не сломали ни одной веточки; казалось, что
каждый шаг должен приближать их к дичи. Затем, с другой стороны
на склоне Алрек оступился. Спускаясь с молниеносной скоростью, он
повернул голову, чтобы посмотреть назад, и при этом бессознательно
немного отклонил свое тело от требуемого изгиба. В мгновение ока
он уже сидел на снегу, в то время как его лыжи преодолели берег без него.
внизу он шумно ударился о камень. Мгновенно, от
где-то в белых расстояние, снова как эхо шума
лесоматериалами, звук, который так быстро пролетело, что если только одно это уже слышали
возможно, он сомневался в его уши.

Однако все трое услышали это; и те двое, что достигли дна
стилл шод презрительно посмотрел на третьего, когда тот стремительно спускался вниз,
пробивая корку до колен там, где она прикрывала впадину.

"Я советую тебе привязаться", - насмехался один из них, а другой
издевательски добавил: "Не хочешь ли подержаться за мой плащ, когда будешь спускаться со следующего холма?"

Если бы он и захотел, Меченосец не признался бы в этом; но это было нечто такое
что он был вынужден замолчать. Они помчались за ним во весь опор.
когда он снова вскочил на бегу и помчался через долину.

За следующим подъемом была равнина, окаймленная зарослями; и там
в утрамбованном снегу, обглоданных ветках и содранной коре
они нашли еще более осязаемое доказательство того, что потеряли.

"У нас было бы стадо, если бы никто его не испортил", - проворчала Гард.

Прежде чем бренд может голос его поругание, Alrek--снующих тут и
там среди деревьев в поисках новой тропы-произнес он низким
свисток и был, как заяц. Они гнались за ним, как гончие за зайцем.
И деревья Винланда впервые увидели настоящий бег на лыжах.

Теперь целью была скорость, а не тишина. Не раз их подкованные железом
посохи резко зазвенели о камни, когда они выдвинули шесты, чтобы
изменить курс, подобно рулю. Обнаружив, что движение накатом теперь слишком медленное, они
преодолели последнюю половину каждого холма одним прыжком. И когда перед ними простиралась равнина
с ее гладкой поверхностью, замерзшим прудом или болотом, их скорость
была скоростью оленя в его лучшие времена.

И теперь преследуемые были далеки от своих лучших результатов. Отверстия, которые своими острыми
копыта пришлось сначала вырезать так чисто через кору становятся
торгуюсь. Дальше, сам по себе след, который был так прям стали
покажите колебания охваченных паникой. Наконец охотники добрались до места.
на белом фоне виднелась струйка кровавой пены. Только жесткая
экономия дыхания сдерживала воодушевление, и они вложили сэкономленную энергию в
новую скорость.

Прыжок над грудой валунов, а рывок за пригорок, и там, в
открытое пространство за добычей, шесть тяжело дыша пену крапинку
существ, пораженный, глядя с ужасом.

"Но, во имя троллей, что это такое?" - хором воскликнули Гард и Брэнд.
при виде огромных, косматых, нескладных тел с рогами, похожими на лопаты
и огромные носы, каких они никогда в жизни не видели.

В тот же миг Алрек ответил им радостным криком: "Винланд
лось!"

В следующее мгновение он добавил команду на привал, он проверил свою
предварительная нагрузка свою игру Skee-посох в снег, и следующее, что
акт бросая его в сторону и быстро unslinging свой лук: "быть на вашем
караул! У них не олений нрав.

Даже когда он говорил, быка ведут рванул его могучий Сохатый руководитель
и, пока остальные пятеро двинулись дальше, колесных и столкнулась с противником, как
главный прикрывая отступление своего народа.

Алрек отдал ему должное восхищенным бормотанием, но уход
пятерых привел гренландцев в дикое раздражение.

"Атакуйте его!" "Прикончите его!" "Уберите его с дороги!" - яростно закричали они
и бросились вперед еще до того, как их стрелы легли на тетивы.
лук.

Единственное, что они четко знали после этого, это то, что винландский лось
не стал дожидаться, пока ему предъявят обвинение. Гард, шедшая немного впереди, внезапно заметила
глаза, похожие на шары зеленого огня; нечто, выглядевшее таким же
неподвижным, как валун, с быстротой молнии превратилось в стремительно опускающуюся массу
на нем, и у него возникло видение ужасных передних лап с острыми краями, которые могли
превратить человека в желе.

Опустив оружие, он бросился бежать, но его внахлест не знаю, что делать и что
сломя голову. Падая, он издал хриплый крик, когда он увидел спешно бренда
направленные стрелки похоронить себя безвредно в животное по боку. Затем, когда он
откатился назад, он увидел Алрека и к нему вернулась надежда.

Только смуглые щеки Меченосца, вспыхнувшие алым, выдавали его
волнение; скала рядом с ним была не более устойчивой, чем рука, державшая
лук. Натянув тетиву изо всех сил, он выпустил стрелу
в мохнатую шею в том месте, где она соединяется с телом; и огромный зверь
упал на колени и умер, не дрогнув.

 Когда животное упало, Гард поднялся, проклиная собственную неуклюжесть,
и, подобрав разбросанное оружие, жадно уставился на пятерых, исчезающих за гребнем. И Бранд яростно закричал: «Впереди их столько же, и даже больше!» — и прыгнул вперёд. И Альрек вытащил ещё одну стрелу и собрался перепрыгнуть через мёртвого лесника, лежавшего перед ним, — собрался, а потом остановился и заколебался.
пристально смотрю вниз на могучую фигуру. Столь же благородно, как и воин, он совершил свой отчаянный бросок
так же благородно, как воин, он лежал при смерти,
лидер, который отдал свою жизнь, чтобы спасти свой народ.

Молодой викинг медленно протянул руку. "Стой!" - приказал он.

Зависнув, так сказать, в воздухе, они смотрели на него через плечо,
нетерпеливо восклицая: "В чем дело?"

На этот раз Вождь Чемпионов придал своему жесту властность. "Вернись.
вернись. Убить их тоже было бы низменным поступком. Он принял свою
смертельную рану, чтобы спасти их. У нас есть все, что нам нужно. Вернись".

Мгновение они балансировали там, глядя на белый гребень, за которым
исчезала последняя темная фигура. Затем послушание, воспитанное в
костях Гарда, Рожденного Рабом, вернуло его к хозяину.

"Ты вождь", - пробормотал он.

В то же время Бранд Красный принял решение. "Хотя тебе и следовало бы"
"потратить все свое дыхание, ты не помешаешь мне уйти!" он вскрикнул
и прыгнул вперед.

Стрела, которую Алрек вытащил, все еще была у него в руке;
в другой руке он сжимал лук. Надев древко на тетиву, он
произнес свое предупреждение:

«Вряд ли ты ещё когда-нибудь пойдёшь на охоту, если не вернёшься».

Как пламя к сухому листу, так и эта угроза воспламенила Брэнда. Он зашипел от
негодования и удвоил скорость.

 Сквозь скрип своих саней он услышал одновременно два
звука: голос Гарда, кричавшего: «Ты убьёшь его?» — и звон
Стрела Альрека. Затем его правая рука упала на бок, пронзённая стрелой. Его вождь верно предсказал, что какое-то время он не сможет охотиться. Он схватился за древко, проклиная боль и ярость.

Облегчение Гард выразилось в громком смехе; но
Меченосец, как только смог заставить себя говорить, серьезно заговорил:

"Если вы думаете, что заплатили слишком много за свои громкие слова, у вас есть только ваш
собственную глупость, чтобы поблагодарить за оформление сделки".

Брэнд медленно возвращался к ним, все еще держась за руку, лицо его было таким же
белым, как и в тот день на борту корабля; но от
развязности в его осанке не стало меньше. "Кто сказал, что я слишком много заплатил?" он задыхался. "Я буду
сказать, что я выбираю хотя вы стрелять в меня все стрелы из своего колчана.
_Я_ не нахожу никакой вины в придачу!"

Серьезность Алрека уступила место одному из его коротких внезапных смешков. "Теперь, если ты
доволен, то я уверен, что доволен", - сказал он и изучил Рыжего
мерцающими глазами. Аттракционов было еще сияют в них, когда он
шагнул вперед и протянул руку, но там тоже было в его манере
новая сердечность. "Это никогда не случалось со мной раньше, чтобы встретиться с ростком
в равной вам", - заявил он. "Я предсказываю, что непременно убью тебя"
когда-нибудь, но я обещаю, что позже я вырежу на тебе руны".

"Откуда ты знаешь, что именно ты будешь вырезать руны?" Бренд
парировала, но в то же время он уступил свои ладони с польщен
готовность. Чуть позже он даже принесли раненую руку, что
силы, которые ставят вал может снова вырежьте его.

Сумерки никогда не сгущались над более довольной компанией, чем эти трое.
усталые охотники, роскошно развалившиеся на душистых кучах вечнозеленых растений
ветки вокруг пляшущего костра, накормленные до отвала самой изысканной едой
они знали, как изливать душу, обсуждая события дня
приключения. Они заснули, споря о размещении оленьих рогов
на стене кабинки.




ГЛАВА XI

РАССКАЗЫВАЮЩИЙ О ТОМ, КАК ТОРГОВЛЯ Со СКРЕЕЛЛИНГАМИ ПОДОШЛА К ЗАГАДОЧНОМУ КОНЦУ


В конце концов оленьи рога повесили над высоким сиденьем, а из шкуры сделали
одеяло для койки внизу, и эффект был настолько впечатляющим, что каждый
Чемпион взбесился, как только увидел их. В течение месяца после этого
потребовалась вся власть шефа, чтобы обеспечить запас топлива и поваров
на их посту. Каждый парень, которого не отчитали - и отчитали строго - за общественную службу
или частную тяжелую работу, проводил свои дни, рыская по стране в
поисках добычи, а ночи - в мечтах об охоте, в которой каждый погибший
дерево должно быть логово в спячке медведя, которого он бы
убить доблестный легкостью и принести домой к палубе на высоком сиденье, как
Лейф счастливый сделали до него.

Способ, которым они в конце концов завладели медвежьей шкурой,
однако, на самом деле был больше похож на сон, чем на их мечту.

Ничто не могло быть более мирным, чем начало хеппенинга
в женском туалете кабинки Карлсефне. Бездельничая после
полуденной трапезы, Эрленд Любезный растянулся во весь свой пухлый рост на
подушках скамьи. На одном конце камина фигуры в длинных киртхах
Гудрид и её женщины сновали взад-вперёд перед своими ткацкими станками. В другом конце, где ярче всего горел огонь, Воитель играл с ребёнком в «волчонка» — игра, которая вызывала столько рычания, ворчания и визгливого смеха, что вскоре вытеснила разговор.

 

 «Ты балуешь его, родич Альрек», — сказала Гудрид, оглядываясь через край своего ткацкого станка с улыбкой, которая противоречила её упрёку.Самая красивая из bondmaids дал ей косы а обидчивый флирт. "Вот это
так," она подтвердила. "Вчера, когда это случилось, что я был у двери
Пытаясь поговорить с Хауком Вотссоном, я был вынужден оборачиваться и рычать
между каждыми двумя словами, иначе ребёнок оглушил бы нас. Я не знаю, что Хаук обо мне подумал.

 «Если хотите, я спрошу его», — предложил Эрленд, — эта легкомысленная
фраза стоила ему покоя, так как, чтобы спасти свои уши, он был вынужден
мгновенно спрятаться за ткацкими станками.

Но Алрек, откинувшись на пятки и откинув назад свои длинные волосы,
продолжал смотреть на колыбель. «Это так забавно, — сказал он, —
видеть, как малыш пытается нахмуриться. Его брови похожи на пушок на
куриное филе, пока он пытается сделать их похожими на его тезки, прежде чем
смех берет верх над ним. Смотреть сейчас!"

Маленький Снорри был там, но семь месяцев, он был по-прежнему чудесно
новый. Горничная и Эрленд покинул их преследовать, и Gudrid пришел от нее
ткацкий станок, и вместе они смотрели, затаив дыхание вязанию пушистой
брови над голубыми глазами, и медленно начало доходить не желает улыбаться,
все ярче и ярче, пока в каждой мягкой щеке вспыхнула ямочка.

"Он будет во всех отношениях похож на своего отца!" Гудрид плакала,
опускается на колени рядом с ним. И она осыпала его поцелуями,
а остальные сочувственно смотрели на это, когда дверь распахнулась
перед маленьким Олафом Прекрасным, румяным и запыхавшимся.

"Где Алрек?" он задыхался. "Я хочу... О! Алрек! Как ты думаешь, что я
видел?"

"Халлад?" - Скраеллинги! - хором закричали три рабыни.

- Скраеллинги! Черные, как черника. Пересекали открытое пространство к западу от
этого места. С большими тюками за спинами. Я была на дереве в
пшеница-сарай, наблюдая за бренд скольжения на слайд, который я сделал, чтобы получить
отомстить ему за арестовывает меня, и ... " его голос был потерян в Бабель
возгласы, которые пришли из bondmaids и от мужчин, пристально смотрящих
около двери в коридор.

Gudrid возросла с рядом с колыбелью с жест власти. "ТОО
много шума находится здесь. С Karlsefne далеко нам надлежит быть
особенно осторожны, как мы себя ведем. Беги, кто-нибудь из вас, к
исландскому прилавку. Я знаю, что Снорри там нет, но если
Биорн окажется там, попроси его собрать людей и будь готов
принять диких людей. И поскольку они, скорее всего, захотят
купить
те же молочные продукты, что и раньше, Мелкорка, можешь взять плату, но
там! Тьфу! Ты настолько беспечна, что дала бы им в три раза больше, чем они просили. Мне придётся самой разделить их.
 Ребёнка я оставлю с тобой, Розвита. Нет, ты бы забыла о нём, если бы мужчина хоть раз взглянул на тебя через дверь! Родственник! — она положила свою белую руку на смуглую руку Альрека, когда он хотел пройти мимо неё. — Ты ему нравишься больше, чем кто-либо другой, и я бы доверила тебе больше, чем сотне девушек, — при условии, что ты не дашь ему дотронуться до этого топора у тебя в руках.
ремень. Ты не останешься с ним на то время, пока я должна быть в
молочной?"

Побудь с ребенком, пока долгожданная торговля продолжится
без него! Невольно нахмурившись, оруженосец замялся, - и
во время этой паузы в судьбе, кто был спиннинг жизнь-нить сидел с
приостанавливается дыхание, столько висел на его ответ.

Нельзя отрицать, что это произошло несколько неохотно, когда все-таки произошло.
— «Что ж, если это займёт _некоторое_ время, родственница», — уточнил он,
поворачиваясь обратно.

Гудрид не стала дожидаться продолжения; сказав последнее слово, она ушла, размахивая руками.
служанки разлетелись от неё, как солома. Эрленд и Олаф давно исчезли, и теперь было слышно, как мужчины с грохотом выбегают из большой комнаты, которая была их штаб-квартирой.

 С лужайки за киосками доносился лай собак и топот бегущих ног, сопровождаемый возбуждёнными голосами, то далёкими, то звучащими прямо за дверью. Постепенно разрозненная болтовня слилась в
гул; гул становился всё громче и громче, а затем внезапно
превратился в такую тишину, что Несущему Меч показалось, будто
он слышит топот босых ног и шорох отодвигаемых веток; и его
воображение нарисовало
изображение темных фигур с блестящими косматыми головами, склонившихся под более косматыми одеяниями
стаи, появляющиеся гуськом из белых глубин леса.
Сразу после этого звук странных гортанных голосов, произносящих слова, которых он
никогда не слышал, подсказал ему, что какая-то часть его видения была правильной.

"О, ты великая помеха!" - вздохнул он тирану в колыбели.

Но даже когда он жаловался, он подчинился команде пухлых кулачков
взяв мягкое маленькое тельце так нежно, как это сделала бы женщина
закончил, подбрасывая и покачивая его в своих сильных загорелых руках так, как ни одна женщина
что бы он ни сделал, тиран не сдавался, а доверчиво прижимался к нему,
затаив дыхание, издавая восторженные крики и в конце концов
зарывшись обеими руками в каштановую гриву и заливаясь счастливым смехом.

Так Гудрид и застала их, когда вошла, с раскрасневшимся от спешки лицом; и её улыбка была очень милой, когда она забирала своего малыша у стражника.

«Будь ты похож на своего отца или нет, Алрек, мой родственник, у тебя
добрый нрав», — сказала она, а затем быстро продолжила: «Я поспешила, потому что
хочу кое-что тебе напомнить. Прошу тебя, не забывай об этом
Karlsefne запретил любое оружие все, что можно торговать на
топор-мужчин, что бы ни потерять имущество, которое им предлагают за это. Не
забыть, или пусть ваши мужчины забывают".

Взгляд Алрека успокоил ее. "Я запомню", - тихо сказал он.

"Тогда уходи быстро! Они только что открыли свои рюкзаки. Она дала ему
немного засунуть, но она, возможно, спасла сама проблема, ибо он был
из двери в переплете.

Выйдя в сборе, как на какое-то странное
новый-справедливый мир. Повсюду на белой, покрытой снегом земле,
на фоне серого заснеженного неба пестрые плащи северян образовывали
яркие кольца вокруг закутанных в темные меха фигур диких людей.
Повсюду звуки ярмарки нарушали тишину леса
- приветствия нетерпеливых торговцев, хвастовство ликующих
покупатели слышали даже знакомый рев дерущихся собак везде, где норвежская гончая
и собака породы скрелинг смогли найти место, свободное от
мешающих носков ботинок.

На ступеньке перед дверью молочной показались желтые головки трех хорошеньких служанок
над живой изгородью из щетинистых черных локонов; любовь к
торговля, в которой им так долго отказывали, берет верх над любым страхом, который они могли испытывать
перед своими неотесанными клиентами. Пока Алрек смотрел, Розвита одной рукой
положила сырный шарик на ладонь медного цвета, а другой
нарисовала великолепную волчью шкуру; в то время как Мелькорка, ее дерзкое ирландское лицо
озорно поблескивая, она зачерпнула творога из своей миски в разинутую
пасть огромного Скрееллинга, стоявшего перед ней с полузакрытыми глазами
с видом серьезного удовлетворения.

[Иллюстрация: Она зачерпнула творог из своей миски в разинутый рот.]

"Если бы только мы могли строить коров так же, как корабли, из дерева!"
Пожелал Меченосец, наблюдая за ними с усмешкой.

Он был выведен из задумчивости появление теней на
снег у его ног. Хотя он не слышал ни малейшего звука
приближения, он поднял глаза и увидел дикаря, темного, как тень, и
почти такого же высокого, стоящего рядом с ним. На левом плече и руке Скреллинга
висела медвежья шкура, от вида которой у викинга перехватило дыхание;
правой рукой он тянулся к мечу Альрека, и в его маленьких глазках
блеснула неописуемая хитрость. Это было так похоже на сказки
что ирландские монахи рассказывали о кознях Злого, и что в отпрянувшем от них Альреке
было даже что-то от суеверного страха.

"Нет, — сурово сказал он. — Нет! — И, не говоря больше ни слова, он повернулся и
поспешил в ту сторону, где между серой шапкой и плащом Брэнда
сверкали рыжие волосы, словно огонь среди пепла.

"Я хочу немедленно знать, что ты не забыл им ничего передать"
оружие, - потребовал он, настойчиво сжимая руку Красного.

Когда-то Брэнд обиженно стряхнул бы эту руку; теперь он огляделся
с ласковой наглостью. - Кого ты больше всего хочешь узнать?
знаешь, что я вспомнил или что я не торговался? он парировал удар.

Меченосец опустил руку, вздохнув с облегчением. "Поскольку ты
можешь отнестись к этому легкомысленно, я знаю, что вреда не было причинено; если бы ты
проявил непослушание, ты бы швырнул эту новость в меня, как копье.
Я верю, что ты будешь продолжать помнить об этом.

Брэнд отсалютовал ему с притворным почтением. «Я буду следовать вашим приказам в этом, как и во всём остальном», — произнёс он формальную фразу, выражающую покорность.

 «Теперь я надеюсь, что ты сделаешь лучше, чем это», — ответил его начальник.
он окликнул Зайца, проносившегося мимо, и велел ему созвать всех членов отряда на срочный совет.

Когда наконец все они собрались перед ним и он получил от каждого из них заверения, что приказ по-прежнему не нарушен, он повторил команду со всей возможной строгостью.

Они восприняли это напоминание как оскорбление, нанесённое вдобавок к ране.

«Не думаю, что мне нужно что-то говорить, когда я уже отказался от трёх волчьих шкур ради своего самого бедного копья!» — воскликнул Бык, тряся своей
жёлтой головой, а Кетил Глупый открыто насмехался:

«Вот вам и предостережение! Не теряйте времени, наказывая Эрленда, который обменял у них брошь на булавку длиной с мой палец».

Даже маленький Олаф возмущённо фыркнул. «Если бы я знал, что это всё, что ты собираешься сказать, я бы, наверное, не пришёл. Я думал, ты предложишь нам свой красный плащ в обмен».

«Мой красный плащ?» — повторил Альрек.

Сорок пар глаз с тоской устремились на платье, и по меньшей мере
десять голосов ответили: «Конечно, этого и не стоило ожидать…» «Но вы
могли бы купить самую дорогую мебель…» «Им бы понравилось больше, чем
даже творог — «Ньяль добыл лучший серый мех только для платка с одной красной полоской». «Подумай, если бы его разрезали на полоски!» «Другой плащ согрел бы тебя не хуже». «Карлсефне отдал бы тебе королевскую мантию, если бы ты попросил».

Покачав головой, Альрек обеими руками прижал к себе испачканную ткань. «Ты слишком щедр! Могу сказать тебе, что ты не получишь его, даже если купишь весь мех в Винланде. Мой отец подарил его мне во время моего первого путешествия в качестве викинга; пока одна нить держится за другую, я буду носить его». Затем он развёл руки в стороны более широким жестом.
ободряющий. - Но, может быть, все будет не так плохо, потому что у меня есть
другой план. У меня есть праздничный костюм из красного
бархата...

Не один двадцать ждали, чтобы услышать больше; за зайцем группа
как хвост за кометой. Оруженосец считал себя
повезло, что он добрался до будки во времени, чтобы обеспечить один рукав для своих
предприятий.

После чего торговля была как торговать во сне. Даже после первого
прошло безрассудство и резали бархат на полоски не шире
чем их пальцы, те же размеры шкуры были даны в обмен.
Эрленд, у которого первым закончились деньги на покупку, стал хранителем добычи, и той скорости, с которой росла груда за его спиной в течение оставшегося короткого дня, было достаточно, чтобы разгорячить остывшую кровь. К наступлению сумерек Альрек объявил о своём странном решении попробовать поймать медвежью шкуру с помощью того, что осталось от его красного рукава, и найденного им красного чулка.

Из-за угасающего света, который рано погас под лёгким снегопадом,
торговля прекратилась ещё до того, как он начал. Там и сям, где было светло
Лесные люди толпились у открытых дверей, собираясь в группы,
упаковывая перед уходом все товары, которые не были привязаны к их головам
или не лежали у них в желудках. От группы к группе он переходил,
не находя высокого Скреллинга, пока вдруг не заметил его,
проходящего мимо последней двери в очереди, двери их собственной лавки.
Казалось, что огромная шкура всё ещё свисала с его плеч, так что
Альрек неторопливо направился к нему и дошел до амбара с пшеницей по эту сторону
от будки чемпионов. Затем он поскользнулся на горке Олафа и упал, ударившись головой о большой дубовый корень.

Это было последнее, что он помнил, - и он не помнил этого в течение
некоторого времени. Следующее, что он осознал, было сидение на своем
высоком месте в кабинке, в тишине и одиночестве. В мерцающем свете камина
, который освещал ему ряд пустых скамеек, постепенно открылся его изумленному взору
темный сгорбленный силуэт на белой поверхности стола
перед ним. Что это было и как оно туда попало, он знал не больше, чем
что он сам там делал. Он тупо гадал, мог ли Охотник
наложить на него заклятие, пока - как дуновение ветра сквозь туман - не донеслось
Он вспомнил, что один моряк рассказывал ему о похожем случае,
который произошёл с ним, когда он ударился головой, упав в люк на корабле. Пошевелив головой, Меченосец почувствовал боль, как от незажившей раны, и это решило часть его проблемы. Но где он был и почему в это время суток в будке никого не было? Какое же это было облегчение, когда дверь распахнулась, и он увидел
огромную фигуру Гарда с длинными руками, припорошенную сверкающим снегом.

 Когда Урод сделал три шага за порог, он увидел
вождь сел в высокое кресло и остановился с громким восклицанием.

Алрек слабо усмехнулся. "Твое удивление не больше моего. Я был бы
благодарен, если бы вы рассказали мне, как я сюда попал. Нет, - Гард сделала
жест недоверия, - я заявляю это всерьез. Наверное, я упал и
ударился куда-нибудь головой. Вы знаете, где я был? И почему в
кабинке пусто?"

Когда он обошел костер и с любопытством посмотрел на Меченосца
, сомнения Гард рассеялись. "Доказательством этого является то, что
левая сторона вашего лица поцарапана и грязна", - сказал он. "Вероятно,
что ты упал на горке Олафа. Ты шёл в ту сторону, когда я тебя видел в последний раз. Я забыл о тебе после крика.

"Какого крика?"

"Крика, который разбудил Скрелингов, конечно."

"Каких Скрелингов?"

"_ что_ за Скраеллинги!" Эхом отозвалась Гард; но память Алрека шевельнулась.

"Я помню! Они торговали здесь. Я вышел из женского дома и
увидел их... - Он поднялся на ноги. - Они ушли?

Гард начала смеяться. - Ты __ ненормальная! Я бы подумал, что этого шума
достаточно, чтобы разбудить Торвальда в его могиле. Несомненно, они
Ушли! При первых же звуках крика они побросали свои мешки и бросились
в лес, завывая, как тролли. Никто не знает, что напугало их на этот раз. Эрленд и Бранд последовали за ними, а также некоторые другие
люди из отряда, но существа, казалось, растворились и исчезли. Люди только
что вернулись. Вот почему здесь пока никого нет, чтобы приготовить еду.

Спустившись к костру, Альрек пнул поленья, отчасти чтобы разжечь огонь, отчасти чтобы выплеснуть раздражение. «Никогда не слышал о таком глупом падении. Я мог бы ещё раз стукнуться головой… Что это? Мех?»
Он протянул руку к столу. - Медвежья шкура? Что за...
медвежья шкура, которую Скрееллинг предложил за мой меч? _ Воспоминание вернулось, как вспышка огня
, освещая темные уголки его разума, пылая из его
глаза, когда он повернулся к сутулой фигуре. "Как он попал сюда?"

Гард заговорила с непривычной быстротой: "Это правда, я забыла
сказать тебе, что я сама его купила. Ты должен помнить, что в конце обмена вещи стоили
не так дорого. Я отдал только кусок твоей туники
и... и свое кольцо с красным камнем. Я бы с этим не расстался
звоните за чем-нибудь меньшим. Ему очень нравилось брать его и надевать себе на палец
как только... - Он замолчал, когда руки Алрека легли ему на плечи,
заставляя опуститься на колени, где огонь мог осветить его лицо. Ибо
в данный момент они не были ни товарищем, ни начальником, ни
последователем, но хозяином и рабом.

Низкий голос Меченосца казался шипением сквозь зубы. "Поклянись
мне, что ты не давал за это оружия! Поклянись на кресте моего меча
эфес!"

Гард протянула руку с еще большим нетерпением. "Я приношу клятву на кресте, так помоги мне
Фрей, Ньерд и Один!"

Через некоторое время руки Алрека ослабили хватку. Прошло некоторое время, прежде чем
его глаза ослабили хватку, но, наконец, они также отпустили Уродливого
и упали обратно на мех. "Хорошо, что ты можешь
поклясться в этом", - мрачно сказал он.

Стряхивая с колен пепел, в который его насильно втоптали, Уродливый
хмыкнул. "Ты думаешь, я дурак, как бренд? Даже если я не
уход за ваши заказы, как бы мне не склонны прислушиваться Karlsefne это?"

"Это хорошо, что вы это делаете", - снова сказал вождь.




ГЛАВА XII

В КОТОРОЙ ЧЕМПИОНЫ ЧУВСТВУЮТ СВОЮ ЗНАЧИМОСТЬ.


Улыбаясь, Гудрид вытащила голову, которую просунула в дверь кабинки.
по настоятельному приглашению Эрленда. "Это настолько великолепно, насколько это вообще возможно во всех отношениях"
. Я не удивляюсь, что ты хочешь устроить праздник, чтобы продемонстрировать это.

В смехе Эрленда прозвучала доля осознанности, когда он закрыл дверь и
пошел рядом с ней через рощу. "Это не совсем для того, чтобы выставлять это напоказ"
возразил он. "Через несколько недель состоятся весенние игры;
у всех есть обычай устраивать пир в это время года. Я говорю вам, что мы
собираемся показать несколько великих подвигов. Мы тренируемся каждый
— Сегодня днём. Они тренируются на открытом месте, которое вождь нашёл в лесу. Туда-то я и иду.

 Остановившись, Гудрид подтянула повыше на бедре привычную ношу — свёрток,
завёрнутый в белые кроличьи шкурки, из которого выглядывало розовое личико. — Альрек там? — спросила она. — Тогда, думаю, я попытаю счастья в
этом направлении, если они позволят женщине подойти поближе.

— Думаю, они не будут возражать, если ты пойдёшь прямо сейчас, —
заключил Эрленд после некоторого раздумья.

По-видимому, она чувствовала себя готовой к риску, потому что вошла вместе с ним в
широкая желобообразная тропа, протоптанная в снегу рощи. "Я хожу только
прогуляться", - сказала она. "Мы были слишком закрыты в доме,
ребенок и я, с того страшного дня".

Любезному показалось, что она дрожала, когда говорила, поэтому он
вежливо заметил: "Это плохо, что тебе стало плохо из-за этого.
Melkorka говорит, что ты увидела призрак".

"Melkorka ляпов много в ее устной и вдвое больше, допустил
слух у нее," Gudrid ответил. "Я сказал только, что меня охватил такой страх,
что я ожидал увидеть призраков. Сидя один в доме с
дитя, мне пришло в голову, что может случиться, если Скреллинги обратятся во зло, когда Карлсефне не будет рядом, а добродушный Биорн не будет ожидать зла. И чем больше я думал, тем более странными казались мне звуки снаружи
и тем более странные формы принимали тени, пока однажды я не был
настолько уверен, что одна из них была Скрелингом, крадущимся ко мне, что я наклонился
и накрыл колыбель своим телом, - и как раз тогда раздался этот крик!" Она
прижала руку к уху при этом воспоминании.

Эрленд снисходительно улыбнулся. "Теперь тебе это показалось таким ужасным? Это так
«Скорее всего, кто-то из них заглянул в загон для скота и увидел быка…»

Взгляд, который она бросила на него через плечо, заставил его замолчать ещё до того, как она заговорила. «Было бы странно, если бы ты рассказал мне об этом! Разве я не была здесь, когда бык напугал их? Я слышала, как они кричали тогда, и этот крик отличался от того, как день отличается от ночи. В этом крике были звуки смерти, а не звуки жизни». Моя приёмная мать, Халлдис, разбиралась в странных вещах. Я знаю, о чём говорю, хотя все мужчины думают иначе. И я знаю достаточно, чтобы желать
Забудем о неприятном случае. Давайте больше не будем об этом говорить. Я хочу насладиться этой прекрасной погодой.

Это был день, которым можно было наслаждаться. За переплетением коричневых ветвей небо было ослепительно голубым, кое-где виднелись пушистые облака. Ослепительно белый снег лежал на изгибах ветвей и заполнял впадины на земле, хотя на возвышенностях, куда попадало яркое солнце, виднелась коричневая земля. Повсюду дул влажный, приятно свежий ветер.

"Неудивительно, что он заставляет вас притопывать, как молодых
лошадей, — рассмеялась Гудрид, когда они наконец вышли на ровную, безлесую местность.
пространство, в центре которого шесть чемпионов прыгали и боролись, в то время как ещё десять
лежали на боку, аплодируя или освистывая борцов по своему
критическому суждению.

При виде Эрленда десять человек небрежно помахали ему в знак приветствия; при виде Гудрид в юбке они выпрямились в явном неодобрении; а высокий худощавый борец с копной рыжих волос раздражённо топнул ногой, когда ему пришлось уйти с поля к деревьям, где его ждали туника и плащ.

"Хотя в Винланде не больше семи женщин, мужчина не может уйти от них.
— Хоть бы он провалился в самую чащу леса, — проворчал он.

"Тише! Она услышит тебя, — пробормотал Гард, стоявший рядом с ним;
на что Рыжий раздражённо воскликнул:

"Мне всё равно, услышит она меня или нет! Ты будешь говорить о том, что
тебя касается? Я уже говорил тебе, что могу заплатить за свои поступки.

Из-под туники, которую он собирался натянуть на голову, Гард
гневно посмотрел на него. «А я говорил тебе, — возразил он, — что
не всегда можно предсказать, какова будет цена за твой поступок».

«Мне всё равно, _какова_ она будет!» — взревел Брэнд.

Харальд Греттирссон повернулся к ним с ухмылкой. «Что с вами двоими не так, что вы только и делаете, что ссоритесь с самого торгового дня? Остыньте немного», — насмехался он и внезапно налетел на них, так что они скатились с возвышенности в низину и провалились в снег по пояс.
Предвидя месть, Греттирссон немедленно бросился наутек, и
дезертирство троих завершило перерыв, начатый
появлением Гудрид в синем капюшоне.

Гудрид удалилась с тактичной поспешностью. "Теперь тебе не нужно
утруждать себя поиском красивых слов", - она опередила несколько
смущённо поприветствовал её молодой родственник. «Я хорошо знаком с законами викингов о том, что женщинам нельзя выходить на улицу; мы не собираемся никуда идти, кроме как обратно, я и Хмурый».

 Какими бы сердечными ни были его отношения с родственницей, вождь не мог просить её изменить своё решение; но он протянул руку и снял с её бедра свёрток. «Хмурый — не женщина», — поправил он. — «Думаю, ему
этот шум понравится больше, чем бренчание его связки акульих зубов. Я позабочусь о том, чтобы ему не причинили вреда».

Мать с сомнением уступила ему. «Но ты точно знаешь, что
будет?" она не соглашался. "Если он вам руку на топор в твоей
ремня..."

- Ну, он смог бы сделать больше, чем я, - закончил за нее Алрек.
- Я неделями не мог найти свой топорик.

Гудрид согласилась улыбнуться. "Я принимал как должное-он был там. Тогда я буду
конечно, оставить его, потому что я хотел бы ему находиться на свежем воздухе какое-то время
больше. Я пошлю раба - мужчину-рабыню - забрать его.

Но случилось так, что маленького Снорри Торфиннссона вернули его матери.
не такой скромный человек. С сокращением светового потока
и удлиняющиеся тени, Карлсефне, стражник закона, шёл через
лес, возвращаясь в лагерь после дневной вылазки. Выйдя на открытое пространство,
где дюжина чемпионов фехтовала с громким лязгом и грохотом, он
извинился бы за вторжение и продолжил свой путь, но, подойдя к дереву,
у которого вождь в красном плаще растянулся на большом ковре,
протяжно комментируя происходящее, он услышал из-под шкурки
кролика, лежавшей рядом с вождём, визгливый смех, который заставил
его остановиться.

"Что это у нас здесь?" — удивлённо спросил он.

Встав, чтобы поприветствовать его, Алрек со смехом посмотрел на сверток. "Это
вероятно, что из твоего сына получится берсеркер, Карлсефне", - ответил он
. "Чем больше шума производят мечи, тем громче он смеется".

Улыбка, появившаяся на губах Служителя Закона, исчезла, когда его взгляд переместился с
свертка из кроличьей шкуры на ковер, на котором он лежал. Немного погодя он
серьезно сказал: "Это необычайно прекрасная медвежья шкура, которая у тебя есть, мой
юный родственник. Я хочу спросить, тот ли это, который привезли Скраеллинги,
в тот последний торговый день, о котором так много рассказывали?"

Было так очевидно, что в его голове зародилось то же опасение, что и у Альрека, что
Хранитель Меча возблагодарил судьбу за то, что не стал терять времени и
убедился в честности Гарда. Тот с готовностью ответил: «Это тот самый, Карлсефне. Одному из моих людей так повезло в торговле, что он купил его по более низкой цене, чем раньше».

— Тем не менее мне бы очень хотелось узнать, сколько он за неё заплатил, — сказал
Законник.

"С удовольствием, — ответил вождь Альрек. — Он заплатил большим куском красной
ткани, которой мы торговали, и кольцом с красным камнем.
Скрееллингу так понравилось кольцо, что он надел его сразу после покупки.
оно."

Взгляд шерифа стал менее неуклонно прямым; в настоящее время его
резкость смягчил огоньком. "Теперь, если все северяне новых
земель продолжат проявлять такой талант торговца, Винланд скоро станет таким же
великим торговым центром, как Исландия", - засмеялся он.

Затем, словно для того, чтобы развеять все оставшиеся сомнения в его дружелюбии, он добавил
что у них превосходный вкус в выборе места для занятий; и что
похоже, что они хорошо справляются с этим; и что, если они
если бы он позволил это, он был бы рад остаться ненадолго и посмотреть. Когда
разрешение было любезно предоставлено, он сел на ковер между
шефом и свертком из кроличьей шкурки и показал себя самой
вдохновляющей публикой, перед которой когда-либо выступала группа.

Под аккомпанемент аплодисментов Прыгун Ньял поставил отметку на а
длину пальца выше, чем любая другая, которую он ставил раньше; в то время как Брэнд
Борцу казалось, что его огромные конечности наливаются такой силой, что какое-то время он всерьёз
рассматривал идею бросить вызов самому Карлсефни. Позже
он был рад, что не сделал этого, потому что, когда они остановились передохнуть, подошли и
встали вокруг медвежьей шкуры, Карлсефне позаимствовала меч Алрека, сделанный гномами
и поднялся, высокий, жилистый и прямой, как сосна, и показал им
несколько приемов, которым научился на Востоке, - настоящем Востоке, где солнце
так жарко, что все люди становятся коричневыми, как жареная птица, а богатые люди
едят снег для роскоши. Обнажая узловатую руку, тонкую, как древко копья, он
делал вещи, которые служили поводом для сплетен у камина до конца холодной погоды
.

Когда, наконец, он посадил Хмурого к себе на плечо, и он вместе с
Чемпионы расстались в лучах дружеского расположения, тепло сказал Эрленд:

Бьорн Гудбрандссон - открытый вождь, а Снорри из Исландии
проницательнее большинства людей; но тот, кто превосходит других в благородстве мышления
а знающий все - это Торфинн Карлсефне. Я думаю, это честь для нашего пира
то, что он согласился прийти на него ".




ГЛАВА XIII

ОБЪЯСНЕНИЕ ПРИЧИНЫ, ПО КОТОРОЙ СКРАЕЛЛИНГИ БЕЖАЛИ.


Однако случилось так, что Торфинн Карлсефне не вернулся из своей
весенней исследовательской поездки вовремя для игр. Осматривая все
поля, засеянные собственноручно пшеницей, и естественные виноградники в окрестностях, он убедился
Прошла неделя, и свет этого знаменательного дня угас в сумерках, а сумерки, в свою очередь, сменились лунным светом, посеребрившим лес, словно иней, прежде чем он прошёл через него со своими людьми.

 Увидев луч света от последней палатки в ряду и уловив из того же источника слабый отголосок веселья, он с улыбкой сказал своему товарищу Снорри из Исландии: «Теперь я вспоминаю, что мы пропустили важные события. Вполне вероятно, что если бы освещение было достаточно хорошим, мы бы
увидели головы и конечности, разбросанные по равнине, как камешки.

"Что за ведьмовские штучки этот лунный свет!" Снорри рассмеялся в ответ. "Когда
ты говорил, мне почти показалось, что я увидел там руку". Он
кивнул головой в сторону оврага, по краю которого они шли;
и старый Гримкель, стоявший позади него, проследил за движением единственным глазом и
проворчал:

"Я понимаю, что ты имеешь в виду, - вон там, где светит луна. Это похоже на
руку".

Продолжая двигаться вперед, Карлсефне тоже посмотрела вниз, в черный омут
тени. На темном склоне выделялось что-то вроде коряги, так что
лунный свет падал на нее и придавал ей странное сходство с человеческой рукой с
широко раскинув руки в стороны. Глядя на него, он медленно остановился. Вскоре, когда болтовня позади него стихла от удивления, он
ухватился за колючий куст на краю и перелез через него, пока не коснулся посохом тёмной массы, из которой торчал сук.
 Используя посох как вилы, он сбросил нагромождение мокрых сосновых веток и снова наклонился, чтобы посмотреть. Затем он увидел, что
это выглядело как рука, потому что это и была рука, худая и коричневая,
выброшенная из тела, лежащего лицом вниз в кустах.

Те, кто ждал наверху, услышали его зловещий голос, раздавшийся из тени: "Это
убит Скрелинг! Принесите факелы!"

В ожидании света, чтобы быть доставлен, мужчины стояли, глядя тупо в
одна другой и в то корягу-как рукоятка, в каждый ум та же мысль.
После глубоких тонов Karlsefne это истолковал их молчание, сильно давальческим
сквозь тьму:

"Я не знаю, кто совершил это деяние, но я знаю, что, убив этого
одного человека, он забрал жизни большего количества людей, чем язык может сосчитать. Если
когда-нибудь Скраеллинги придут снова, это будет война и спасение
За наши жизни мы будем вынуждены отнять у них ещё больше жизней; и так будет продолжаться
веками, ещё не родившимися, пока белое лицо, которое я стремился сделать
знаком дружелюбия, не станет для диких людей знаком кровопролития.
Через мгновение его голос зазвучал в ужасном гневе: «Взгляните, как
неосторожность одного человека может погубить мудрость сотни!»

Не смея ответить, они молча ждали прибытия факелоносцев.
Но когда наконец принесли и передали вниз фонари, и они
спустились за ними, по меньшей мере четверо заговорили одновременно:

«Это Скреллинг предложил шкуру медведя!»

— Клянусь Одином, — воскликнул пятый, — я видел, как он шёл в этом направлении незадолго
до того, как раздался крик! Должно быть, он упал с берега и
все это время пролежал под падающим снегом.

- Однако, что стало со шкурой? задумался Хьялмар Толстошеий,
прежде чем память напомнила ему, чью палатку до сих пор украшала огромная шкура,
как ее главное сокровище.

- Должно быть, они купили его незадолго до того, как его убили, - поспешно вмешался Гримкель.
Но Служитель закона забрал у него факел и поочередно поднес к каждой загорелой руке.

...............................
........ "Ни на одном из пальцев нет кольца с красным камнем", - сказал он.

Сразу после этого Яльмар, державший другой факел, произнес
восклицание: "Вот что убило его!" - и все они столпились вперед, чтобы посмотреть.
и, взглянув, остолбенели.

Толстощекий удивленно сказал: "Я уже несколько раз слышал это"
говорят, что люди верят, будто Бранд Красный дал Скрелингам оружие для
кожа, но ни один человек не догадался, что оружие было получено таким образом".




ГЛАВА XIV

ПОКАЗЫВАЯ, КАК ПОЗОРИЛОСЬ ВОЖДЮ АЛЬРЕКУ


Казалось, что все беды Винланда собрались вокруг той тёмной груды в овраге, а все радости — вокруг гостеприимного костра Воинов. Костёр был разведён из можжевеловых веток, от которых исходил приятный аромат.
Смешиваясь с ароматом сосновых веток, устилавших пол, он
наполнял воздух пряным ароматом рождественских праздников.
На длинных столах по обе стороны от очага царило рождественское веселье,
а на лицах над доской — рождественское озорство. При каждом прыжке пламени открывалось какое-нибудь новое сокровище: коготь, шкура или рог; и при каждом восхищённом возгласе гостей сердца чемпионов наполнялись гордостью, так что они были вынуждены разрядить обстановку, во всё горло распевая песню, которую Рейн пел под аккомпанемент самодельной арфы.
единственным недостатком в их содержании было то, что Карлсефне не была там, чтобы увидеть
их славу. Когда собачий лай снаружи возвестил о прибытии
гостя, они бросили все дела и устремили нетерпеливые взгляды на открывающуюся дверь.

Фигура, вышедшая из лунного света, принадлежала Карлсефне, за ней следовал
Снорри из Исландии, но дыхание, которое они думали потратить на приветствия
вышел, задыхаясь, когда пляшущий свет костра осветил его лицо. Остановившись
прямо на пороге, он стоял, сжимая свой посох с серебряными наконечниками в
обеих руках перед собой, как преграду на пути своего гнева.

Сидя на высоком троне, молодой вождь приветствовал его с озабоченным видом: "Мы
приветствуем тебя, Карлсефне, и считаем за честь, что ты пришла.
Надеюсь, ваше путешествие доставило вам удовольствие, и что
не произошло ничего такого, что вам не понравилось бы?" Он сделал знак, чтобы Эрленд в
своей праздничной одежде синего с серебром выступил в роли церемониймейстера
и проводил высокого гостя к приготовленному для
него месту.

Представитель закона, казалось, не внял приглашению. "Я благодарю вас за
ваше приветствие, - сказал он, - но я не скрою от вас, что
Что-то случилось. Прежде чем этот пир продолжится, я хочу задать несколько вопросов вашим людям.

 Инстинктивно предчувствуя недоброе, Алрек поспешно взглянул на Гарда.
 Увидев, что мрачное лицо Уродливого стало таким же хмурым, как грозовая туча, а
 лицо Брэнда, сидевшего рядом с ним, вспыхнуло от волнения, молодой вождь
понял, что дело плохо. И всё же он твёрдо ответил: «Ты главный в Винланде, Карлсефне, и должен поступать по-своему во всём. Но не хочешь ли ты сначала занять почётное место…»

«Я не приму здесь никакого гостеприимства, пока не прояснится этот вопрос», — ответил король.
Законник мрачно оборвал его на полуслове, а затем повернулся к Уродливому. «Я хочу спросить Гарда Эльдирссона, сколько он заплатил скрэллингу за шкуру вон того, что сидит на возвышении?»

 Как и каждый раз до этого, Гард пробормотал свой ответ, не поднимая глаз: «Я дал ему кусок красной ткани и кольцо с красным камнем. Ему так понравилось кольцо, что он надел его на палец, как только получил.

Треск! Посох, который сжимал Карлсефне, сломался под тяжестью;
казалось, что его голос тоже не выдержал напряжения. «Этого никто не видел
что он носил его в-день", он был вначале; когда бренд встал, отодвинув
его бокал и тарелку с громким звоном.

"Если ты имеешь в виду, что встречался с этим Скрееллингом и видел нож
у него за поясом вместо кольца на руке", - сказал он, - "Я пощажу тебя
проблема в том, чтобы спрашивать дальше, заявляя, что я обменял это ему
сам. Гард лжет, когда говорит, что купил кожу. Случилось так, что
из-за дерева он увидел, как я отдаю оружие; и поскольку он ожидал,
что Алрек убьет меня за дерзость, он попытался избежать неприятностей,
придумал историю с кольцом до того, как у меня появился хороший шанс рассказать, что я сделал
. Я не поблагодарил его за это, поскольку мне не хватает смелости, чтобы
стоять за любым делом, которое я совершаю. Я придержал язык только потому, что не мог
заговорить, не навлекая на него неприятностей. Теперь я больше не буду сдерживаться,
и ты можешь делать все, что захочешь, когда мой шеф покончит со мной. Он
бросил на своего лидера взгляд, полный нежной дерзости, и ухмыльнулся
взгляд, который он получил в ответ. Но прежде чем Алрек успел ответить, Карлсефне
заговорила:

- Вы хотите, чтобы я поверила, что ваш шеф не знает об этом
деле?

Рыжий взмахнул своими длинными локонами, что говорило о том, что
он наслаждался волнующим моментом. - Не больше, чем скамейка запасных
перед тобой, - ответил он. "Он сам же и затеял, чтобы сделать предложение
для кожи, но он поскользнулся на льду и переврали его ум так, что он
даже не стали слушать, кричат или знать, как он зашел в будку, пока он не
очутившись там с мехом перед ним----"

"Это ты принес мех в киоск?" Карлсефне перебила
его.

Но Гард пропустила ответ мимо ушей Бранда: "Нет, это я сделала
это. Когда дикари начали кричать и убегать, я увидел, как Брэнд бросил
шкуру и побежал за ними; я поднял ее и отнес в
кабинку, прежде чем последовать за ним. Когда я вернулся, Алрек сидел там.
и спросил меня, где он был." Он повернулся в сторону высокого места, как
хотя он бы адрес ни слова извинения перед ним, кто там сидел, но
пауза была расколота неприятный смех у Снорри в Исландии.

— «Я призываю Лока в свидетели, — воскликнул он, — что, хотя я имел дело с людьми во Франции и в Англии, и со всеми, кто ближе к ним, я
никогда еще не видел такого изобилия лжи!"

"Они похожи на молодые деревца, выброшенные на берег, которые подбирают, чтобы оценить их хорошую
форму, и обнаруживают, что они изъедены червями", - ответила Карлсефне; и насилие
гнев, который он сдерживал, сотрясал его высокое тело и вибрировал
в его глубоком голосе. "Однако следует иметь в виду, что эти двое
солгали, чтобы помочь товарищу. Только Альрек Ингольфссон солгал ради
себя".

Вместо него встал Вождь Алрек, его губы сложились в вопросительный жест; но
Карлсефне остановила его, подняв руку.

"Я поясню, что не хочу искушать вас продолжать
ложь. Я открыто говорю тебе, что знаю, что ты тот человек, который убил
Скрееллинга...

"Убил?" повторил Алрек Меченосец.

И "Убит!" - прокричал хор Чемпионов; затем разделился на разрозненные крики.
"Это был его предсмертный вопль..." "Они восприняли это как предупреждение..." "Следующий
когда они придут, это будет в военной форме".

Услышав последние слова, Бранд стукнул кулаком по столу. - Теперь я знаю,
кто его убил! - радостно воскликнул он. - Это был Торхалль, Охотник! Больше
чем что-нибудь еще, он хотел разорвать торговые с Skraellings и
переполох в лагере для недовольства----"

— Теперь твой язык работает быстрее, чем твой разум, — перебил его вождь
исландцев. — В тот торговый день Охотник был со мной, расставляя
ловушки в лесу далеко к северу отсюда.

Брэнд в отчаянии выпустил несколько стрел: «Значит, это был Ал Жадный! Или Толстый
Быстрый!»

Но из того угла, где сидели гости из Гренландии, донеслись возмущённые
крики: «Фаст весь день рыбачил со мной!» «Я сам видел Эля в
толпе у дверей Хранителя Закона!» «Ты слишком много на себя берёшь!»
«Помни, что добыча была найдена в твоей палатке!»

Рыжий стоял с пустым колчаном. Гард встал со своего места и пошёл
и положил неуклюжие руки на плащ стражника.

"Клянусь, что это не Альрек, а я принёс шкуру в
тюрьму. Я клянусь, что на этот раз говорю правду," — сказал он.

"На этот раз!" — повторил стражник, и кровь прилила к смуглому лицу
Гарда.

— Нет, я солгал, чтобы помочь Бранду, — взмолился он.

 — А на этот раз, чтобы помочь Альреку! — закончила Карлсефне.  — Послушай, мальчик, раз и навсегда запомни, что ты не можешь тратить своё богатство и хранить его в кошельке.  Послушай, мальчик, раз и навсегда запомни, что твоё слово ничего не стоит, когда
кошелек твоей чести пуст. Оттолкнув его, как будто он хотел что-то сказать.
продолжая, он повернулся к фигуре Меченосца в красном плаще,
стоявшего, выпрямившись, перед высоким креслом. - Слишком долго, Алрек
Ингольфссон, ты прятался за этим щитом; покажи теперь смелость,
которая должна быть у тебя в крови. Что ты солгал, потому что хотел сохранить о себе хорошее мнение
могу догадаться. Что вы упали не на Skraelling
пока предательски не в жадности своей собственностью, я отдаю вам должное
верю. Очень даже может быть, что он дал провокации в свой бешеный нрав по
хватаю твое оружие. Я ожидаю, что ты признаешь себя виновным
и подчинишься мне.

Их взгляды столкнулись, как клинки, когда Алрек повернул свою горделивую голову.

"Ты можешь распоряжаться моей жизнью, но я никогда не признаю этого", - сказал он
. "Пусть виселица заберет мое тело, если я что-то знал о происходящем"
пока твои собственные уста не рассказали об этом. Более того, я говорю, что это несправедливо
обвинять меня в этом только потому, что другие манипулировали правдой
и потому, что это выглядит так, как будто моя рука привела к этому
трофеи здесь."

В этом, по крайней мере, не было недостатка в смелости. Отшвырнув от себя сломанный посох
Карлсефне сделал шаг вперед; вены на его лбу вздулись
белые на фиолетовом фоне. "Это дело еще не рассмотрено в полном объеме", - сказал он
. "Я не сказал, что это мои единственные причины. Еще одним доказательством является
такой, который своею рукою взял из Skraelling голову, в которые он
укусила так глубоко, что даже его упасть банк выбили
это." Из-за пояса, где его плащ, спрятал его, он извлек на
каменный топор, обесцвеченные с темными пятнами.

Для Альрека из Норвегии это было похоже на магический трюк; у него отвисла челюсть, и он
отпрянул к спинке трона. «Мой топор!» — выдохнул он.

 Затем на него обрушилась ослепительная молния из глаз Карлсефни.
"Не испытывай моё терпение, иначе я забуду, что я страж закона, и убью тебя на месте! Вспомни, что я тоже из рода викингов, и не искушай меня! Встань с места, на котором ты недостоин сидеть; сними плащ, который ты опозорил; отстегни меч, который ты не достоин носить.

Как будто кровь викингов в сыне Ингольфа была тигром, которого
разбудил удар. Выпрямившись с ужасным нечленораздельным криком,
он спрыгнул на пол и перемахнул через огонь, его меч сверкнул в его руке.
прежде чем они поняли, что он вытащил его.

Но полная мощи фигура Служителя Закона не отступила и не сдвинулась с места;
блеск его глаз не ослаб и не потускнел. Подобно тигру, мальчик
заколебался и отвёл взгляд; он остановился в нерешительности.

Голос Карлсефне был подобен грому: «Я верховный вождь в
Винланде».

Плоть сопротивлялась, но закалённый в боях дух услышал. Альрек медленно поднялся.
Он поднял дрожащие от волнения руки и расстегнул пряжку на плече. С тихим шорохом ткань упала и растеклась кровавым пятном у его ног. Медленно, еще медленнее он перехватил оружие и вытянул его так, как никогда раньше, — рукоятью вперед.

 Приняв его, законник закончил фразу в гробовой тишине:
«Отныне не носите военной формы и не берите с собой больше оружия, чем
звери, которыми вы управляете. Вы, защитники Винланда, получите
другого вождя». Помахав Снорри, чтобы тот открыл дверь, он вышел из
будки, а исландец последовал за ним.

Зачарованные, гуляки стояли без звука и движения, пока Бранд
не бросился к ногам сына Ингольфа, вложив в смуглую руку
один из своих собственных ножей.

"Ты предсказал, что когда-нибудь убьешь меня", - прошептал он и
подставил грудь для удара.

Те, кто видел глаза, устремленные на него викингом, верили, что он это сделает.
было видно, что его пальцы сомкнулись на рукояти. Затем внезапно
они вырвали его у него с такой силой, что его владельца отбросило
назад.

"Отойди", - хрипло сказал он. "Отойди!" Раскинув руки, чтобы удержать
Он отогнал их, прошёл мимо, и дверь открылась перед ним, и ночь поглотила его.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Добыча охотника




ГЛАВА XV

О ОГНЕ, КОТОРЫЙ БЕЖИТ ПО ВОЛНАМ


Там, где рукав большого залива Винланд впадал в узкую реку,
настолько удалённую от берега, что было трудно понять, где заканчивается
залив и начинается река, трудилась группа Винландских чемпионов.
Перед вторжением их молодых голосов первозданный лес затих, и
многовековые деревья пали жертвой жадности их юных рук, как
падали города Старого Света перед мощью молодых
Север. На берегу реки, потные под июньским солнцем, некоторые из них
старались подтащить большое бревно к ручью, чтобы сплавить его к месту
строительства. Другие, расположившись вдоль края поляны,
срубали с упавших монархов их зелёные короны. И звон топоров,
доносившийся из глубины прохладной тени, возвещал о продолжающихся
завоеваниях. Однако эта последняя задача была выполнена настолько хорошо, что в перерывах между работой лесорубы говорили о необработанных брёвнах так, словно они уже были корабельными.

"Что нам действительно нужно, так это красная краска для этого корпуса ..." "Если Гудрид согласится
только сделать парус ..." "... При условии, что мы достанем позолоту для дракона
голова, мне все равно..." - "Голова дракона сама по себе будет оружием!"
"Я ожидаю, что дикари разбегутся при виде этого!" - "Их будет не так много,
чтобы сравняться с этим кораблем, когда это будет сделано".

Опустив топор, чтобы смочить ладони, Бранд сурово обвел всех своими яркими нетерпеливыми
глазами. - Если это когда-нибудь будет сделано, - добавил он. "При таких темпах
первым завершится лето. Если бы мы работали так, как
мы должны были делать, это было бы завершено сейчас ".

"Тогда почему ты не работал так, как должен был?" рассмеялся Кетиль the
Бойкий.

А Эрленд, сделав паузу, чтобы снять с шеи прозрачную клыкастую муху, заметил:
"Конечно, я думаю, что ты должен быть последним, кто поднимет шум. Каждый
раз я сказал вам от работать на нем, вы предпочли пойти
охота, или даже помочь мужчинам Karlsefne с забором".

"Какая разница, что я предпочитаю?" рыжий возразил. "Ты здесь главный.
Твой долг - следить за тем, чтобы работа выполнялась так, как это необходимо".

Затруднение с ответом заставило Эрленда задумчиво потирать пухлую шею.
Тишина; и в этой паузе Брэнд вернулся к работе, взмахнув топором над плечом с такой силой, что чуть не размозжил голову человеку, который только что появился в подлеске позади него.

 «Я советую тебе смотреть, что ты делаешь», — сказал мужчина резким голосом, который они узнали.

 Брэнд огляделся, и в его глазах мелькнуло смущение. «Зачем
ты крадёшься, как кошка, если не хочешь ничем рисковать?» — спросил он и замахнулся ещё раз.

Но на этот раз Торхолл Охотник не отмахнулся от них с презрением.
Задержавшись среди молодых деревьев, он с любопытством наблюдал за ними; когда
он преодолел раздражение, вызванное необходимостью уклоняться, он вежливо
произнёс: «Прошу прощения, но если бы листья не заглушали мои шаги, я
бы пропустил очень интересные новости. Я прошу вас рассказать мне, что
это за корабль?»

«Какое тебе до этого дело?» — пробормотал Гард Уродливый.

Эрленд, однако, с готовностью опустил топор. То, что кто-то
захотел выслушать план корабля, который он уже слышал столько раз,
что и не сосчитать, казалось слишком невероятным. Притворяясь, что
лезвию топора требовалось внимание, он достал точильный камень; и пока он
обрабатывал его, он весело болтал.

Судно, он сказал, было так давно и так широко, с передней палубы
приют положения, но ничего так и женская, как кабина. Мачтой должна была стать
вон та сосна, а парус должна была сплести Гудрид,
Жена Карлсефне, то есть они собирались попросить ее сделать это для
они ... и он подумал, что цвета будут красными и желтыми, а название
, вероятно, будет "Огонь, бегущий по волнам". Это звучало очень хорошо
по мере того, как он рассказывал это; постепенно клинок Бранда тоже замолчал, и Кетил с
Харальд и ещё полдюжины других подобрались поближе, чтобы послушать, и
то и дело бросали торжествующие взгляды на Охотника.

Это было своего рода триумфом — заставить его, обычно такого насмешливого,
слушать с таким почтением.  Когда выступление закончилось, он даже
похвалил их.

"Конечно, вы — самые энергичные из молодёжи! Куда вы
собираетесь отправиться, когда разожжёте Костёр?"

Гард, который один продолжал работать, оглушительно ударил по своему дереву.
"Какое тебе до этого дело?" - спросил он во второй раз. "Вы не будете
предлагается принять рулевое весло".

Теперь любой может видеть, что оскорблять человека, который делает тебе комплимент, — дурной тон. Восемь пар глаз сердито уставились на Уродливого, в то время как
Эрленд мягко упрекнул его:

«К чему так говорить?» — спросил он, а затем обратился к
Охотнику: «Если корабль будет готов до конца лета, мы отправимся
против Скрелингов. Нам повезло, что между нами вражда; иначе я не знаю, с кем бы мы могли сражаться.

«Поскольку неразумно делать то, что мы хотим, и сражаться с Карлсефне», —
мстительно добавил Бранд, и все согласно зашумели.

Взгляд Охотника, привыкшего выслеживать добычу в кромешной тьме, переходил
с одного юного лица на другое. «Что-то странно вы говорите о Страже Закона», — заметил он.

 В ответ на его лице, словно стайка птиц, запорхали слова: «А как ещё мы должны говорить?
— после того, как он повёл себя с Альреком
Ингolfsson — «Я думаю, он заслуживает худших слов — «Я ненавижу его до мозга костей!»

Раздвинув заросли, Охотник вышел и сел на поваленное дерево,
словно счёл поле достойным своего внимания.
"Но это глупо так ведь, - начал он, - только Смотри Как Alrek по
отрава была удача----Эрленд все"

Красивое смуглое лицо Любезного вспыхнуло. "Мы не благодарили"
на этот счет и не будем благодарить, - поспешно ответил он. "Я видел
Alrek только один раз с того дня, как неудача настигла его, и тогда я
не посмел заговорить с ним; но как только будет шанс, я должен предложить
chiefship обратно".

Журчание которой встречают, почти радости; только Thorall сделал
звук несогласия.

"Теперь ты ведешь себя, как мальчики, а не мужчины", - сказал он.
"Пожалейте Альрека Ингольфссона, вы можете, если хотите, но при этом вам следует
не стоит недооценивать лидера, которого вы заполучили в его ..."

"Ну и в какую ловушку ты насаживаешь наживку?" проворчала Гард в тот же момент, когда
Эрленд прервал ее.

"Я умоляю вас оставить это и дать нам вместо этого свой совет, как можно найти
Скраеллингов. Вы, больше, чем кто-либо другой, знаете секреты
южной страны".

Некоторые из отряда довольно быстро перевели дыхание, когда их вождь сказал это,
и оглянулись, чтобы увидеть, как Егерь оскорбленно вскинулся; но он снова удивил
их. Снова скрестив ноги и прислонившись широкой спиной к пню,
он не сделал ничего хуже, чем сидеть глядя на сияние
открыть. Его голос все еще звучал дружелюбно , когда он наконец заговорил:

"Было бы бесполезно отрицать, что о юге можно рассказать много чудес.
 Начну с того, что здесь водится дичь покрупнее, чем
Скраеллинги и... - его рука потянулась к шнуру из оленьей кожи, обвивающему его
шею и заканчивающемуся на груди запятнанной зеленой туники. - и более
ценные вещи, чем меха. Он сделал паузу, чтобы прокашляться, и никто не пошевелился из-за
страха разрушить чары. Он взял себя в руки с тайной улыбкой.
- Может быть, я даже сделаю лучше, чем скажу тебе. Что бы ты сказал
, если бы я показал тебе пути, ведущие к сокровищу? У меня есть кое-какие мысли о том, чтобы самому этим летом отправиться на юг ...
"

Гард ответила с неожиданностью, которая заставила их подпрыгнуть: "Я должна сказать
что у нас были кроличьи мозги, если мы позволили вам вести нас куда угодно!
Потому что Эрленд будет пойман с вашего плевел, не доказано, что вы можете
ловушка для всех нас. Я бы ни на шаг не последовал за тобой. Я говорю тебе это прямо в лицо
Я верю, что это твоя рука убила Скрееллинга, хотя твое тело
был дальше, чем мог разглядеть парящий в небе ворон!" Он
замолчал и начал чертить пальцами рунические знаки, когда маленькие
глаза повернулись к нему.

Но ему приходилось считаться не с гневом Охотника, а с
негодованием тех, кто боялся упустить лакомый кусочек из своих слюнтяев
.

"Придержи язык!" - "Ты знаешь, что это история старой женщины..." - "С какой
целью ты должен вмешиваться?" "Ты - не все из нас!" - прорычали рты
, в то время как принадлежащие им локти дали о себе знать
предостерегающе ткнув его в ребра.

Эрленд заговорил с беспрецедентной суровостью. «Ты не имеешь права проявлять враждебность по отношению к человеку, который хорошо к тебе относится. Ты можешь либо уйти сам, либо сесть и молчать, как все остальные».

 Девять раз из десяти Гард бы угрюмо подчинился, но это был десятый раз. Подойдя к кусту, на котором висели его шапка, лук и колчан, он бросил на Охотника взгляд, полный такой ненависти, которая рождается из страха.

 «Я выбираю лучшее общество», — сказал он и, собрав свои вещи,
перекинул топор через плечо и, ссутулившись, побрел прочь. Те, кто работал на
поляне, воздержались от обращения к нему, когда увидели выражение
его смуглого лица; а те, кто трудился на берегу реки, согласились с вежливым
оживление, когда он соизволил мимоходом проворчать, что день был невыносимо
жаркий.

Более того, с этим замечанием было легче согласиться, чем отрицать его. Вдали
и вблизи голубая вода и зеленая земля были залиты солнцем. Когда Уродливый
Один перешел реку вброд и пробирался по безлесным лугам, где
Скот Карлсефне стоял по колено в окаймленных тростником заводях, его белье
Одежда на нём промокла, и он отказался от смутного плана провести свой неожиданный отпуск на рыбалке.

"Если я пойду в ту рощу, где растут красные ягоды, то сок не так быстро высохнет в моей голове," — решил он и направился через рощу к лагерю, чтобы оставить свою ношу в палатке.

В лагерь было не так легко проникнуть, как раньше, потому что теперь вокруг двенадцати хижин возвышался частокол из толстых брёвен с заострёнными верхушками, а у каждых из трёх ворот стоял на страже человек. Но и эта охрана не была достаточно строгой, чтобы оправдать предосторожности Сильного Домара, которому довелось
занимайте этот пост. Издав радостный рев, он быстро преградил проход
своим копьем, пока вновь прибывший не ответил на катехизис, который начинался с
вопроса о его возрасте и заканчивался требованием перечислить то, что он ел
на завтрак. Терпение Уродливого иссякло так же, как и у Сильного.
К тому времени, когда ему разрешили сделать свой
раздраженный выход. Отбиваясь от своры ласковых гончих, он
протопал по посыпанной клевером траве и вошел бы в
будку, если бы не заметил сквозь открытую дверь фигуру, которая только что
начинает казаться, что почти так же, как Халлад, принадлежит другому миру
изможденная фигура Алрека Изгнанника, роющегося в сундуке, который
была его сокровищницей в дни его процветания и до сих пор
оставалась благоговейно нетронутой. Очевидно, он знал, что в этот час
на стенде будет пусто, там не было настороженности в его ушах; он
ни слышал и не видел, когда его товарищ остановился на пороге и
стоял и смотрел на него.

Гарду показалось, что он никогда ни в ком не видел такой разительной перемены.
От растрепанных каштановых волос до черного плаща, ниспадающего до пят.
одетый в ржавые лохмотья, он так же отличался от того, кем был, как ноябрь
от июня. Больше всего изменилось его лицо, потому что в карих глазах не осталось красного отблеска
, а глаза были похожи на золу, в которой погас огонь
. Из горла Гарда внезапно вырвался сухой всхлип; и
прежде чем Лишенный Меча смог пошевелиться, его бывший последователь опустился на колени
перед ним, вцепившись в его изодранный плащ.

"Алрек! Вернись, и я заглажу свою вину перед тобой. Я не могу спать по ночам,
думая о том, что навлек на тебя. Я умоляю тебя вернуться!

Постояв немного и глядя на него, Альрек заговорил:
с подавленным презрением: «Ты всё ещё пытаешься потратить свои деньги и сохранить их? Ты не хочешь нести бремя своего поступка, но ты знал, когда убивал его, что кто-то должен за это пострадать».

«Я убил его? Я не убивал! Я не убивал! Я только сказал эту ложь».

«Так что я повторил её и тоже стал лжецом». Я бы не поверил тебе,
даже если бы ты поклялся на голове Кабана. Ты пытался забрать
оружие, которое дал Бранд, а Скреллинг сопротивлялся, и ты
ударил — моим топором, который ты нашёл там, где он упал, когда я
упал. Говорю тебе, я бы тебе не поверил, даже если бы ты поклялся на Кресте
. Отпусти мой плащ и отойди от меня. Если бы у тебя было больше, чем
собачий ум, ты бы знал лучше, чем говорить о том, чтобы загладить свою вину передо мной; ты
знал бы, что я опозорен навсегда. Отпусти мой плащ, пока я не надрал
тебя, как я хотел собаку". Освобождая себя, он исчез. Гард достигла
двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выходит из ворот, Домар нетерпеливо отсалютовал
; затем лес снова принял его под свою безмолвную защиту.

Засунув руки за пояс, Уродец прислонился к стене.
Он тяжело вздохнул и обратился к гончей, которая проснулась после дневного сна, чтобы
поклониться ему. «Скорее всего, у нас, как он говорит, низкий интеллект,
Фафнир... И всё же, несмотря на его слова, мы верны... Мы не затаим обиду на друга, если случится так, что он плохо с нами обошёлся..." Увидев, как шерсть на загривке собаки внезапно встала дыбом, он поднял голову и увидел, что Торхолл Охотник проносится мимо по траве. Он закончил со звуком, очень похожим на тот, что издавал пёс: "И мы оба можем распознать врага, когда увидим его!"




Глава XVI

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТОГО, ЧТО ПУСТЫЕ РУКИ АЛЬРЕКА БЫЛИ ПОЛНЫ СИЛЫ


«Парус — это не мелочь, о которой можно просить», — заметила Гудрид, а затем поспешно подняла палец, когда Эрленд хотел было вступиться за него. «Если ты разбудишь ребёнка, я буду в очень плохом настроении! Я услышала его плач ещё из-за стола и пришла, чтобы убедиться, что всё в порядке».
Я заподозрил, что Розвита выскользнула из комнаты и оставила его. И он не успокоился бы, если бы я не взял верёвку, не обвязал её вокруг его ног и не позволил бы ему держать концы и играть в погоню за лошадьми, пока он не уснёт!
Она положила руку на шёлковый рукав Милой, а другую — на
руку Бранда Эрлингссона и мягко отвела их с опасного места
на большой задний двор, где четыре семьи Винланда
сидели в довольном безделье, которое наступает после ужина.

Вокруг поросшего травой пространства возвышался мрачный частокол; но
три воротных проема широко распахнулись, открывая вид на тенистую рощу и серебристый луг, и
три стражника по своему желанию покидали посты, чтобы подшучивать над
товарищами за длинными столами под деревьями. За соком
Виноград Винланда мужчины с довольным видом развалились, пока костры для приготовления пищи
догорали красными угольками, а луна выплыла из-за верхушек деревьев и
свободно парила в синеве над ними.

"Это, конечно, ночью, чтобы приворожить одного в перспективные ничего! Вы
выбрать время", - сказал Gudrid с немного встряхнуть рукава
она держала в руках.

Бранд резко убрал руку; вольностям был предел,
который мог вынести даже тот, кто просил об одолжении. Эрленд, однако, был
всегда приветлив.

"Это будет видно, если вы удовлетворите нашу просьбу", - ответил он. "Это не могло
это займет у тебя много времени, Гудрид, если ты такая ткачиха, какой себя считаешь
. И я обещаю тебе, что ты не проиграешь из-за этого, потому что мы бы
привезли тебе прекрасный подарок из нашего путешествия. Строительство корабля уже началось.
теперь. Мы откладывали отплытие как можно дольше в надежде, что
Алрек вернется и сделает все за нас. Мы знаем, что в его пользу
это не менее с вами, потому что пришла беда на руках".

Лицо Gudrid потерял часть своей всегдашней сладкий покой. "Увы, мой
родственник!" - вздохнула она. "Я бы хотела, чтобы моя милость могла сделать что-нибудь полезное для
его. Я могу сказать тебе, что даже ребёнок тоскует по нему. Снова и снова, когда он слышит шаги, похожие на шаги Альрека, он смотрит на дверь и плачет, когда входит не его родственник.

 Они втроём прошли немного в молчании. Эрленд озадаченно хмурился, глядя в землю, а Бранд пинал клевер, испытывая угрюмое беспокойство, которое всегда вызывала у него эта тема. Вскоре Гудрид
медленно остановилась.

"Я иду туда, чтобы поговорить с Йорунн, женой Сиггейра," — сказала она. "Я
не говорю, что не буду ткать для тебя, но сначала я должна посмотреть
как это сочетается с моей работой на молочной фабрике. В то же время, желаю Вам удачи
свои обязательства".

- Это не хуже, чем обещание, - вежливо ответил Эрленд, - потому что, если вы
действительно пожелаете нам удачи, вы поможете нам всем, чем сможете. И они
удалились от нее в приподнятом настроении, чтобы рассказать своим товарищам о дарованном благодеянии
.

Стоя там, где они ее оставили, Гудрид некоторое время размышляла, стоит ли ей
действительно идти по траве к тому месту, где Йорунд и двое других
Гренландские женщины сплетничали у порога или спрашивали, пойдет ли она сама.
в кабинку, где Карлсефне сидел со своими начальниками над картой. Там
вопрос сыров, что она особенно хотела бы обсудить с
Jorund, а еще было бы интересно узнать, будет ли законник имел
видно каких-либо следов Skraellings в тот день. Учитывая, что она поставила
руку, чтобы пальцем ее Янтарное ожерелье, и ее привычки, и сделал
открытие, что его там не было. Она взяла ее руку с жестом
от нетерпения.

"Теперь Карлсефне будет смеяться надо мной, потому что он всегда говорил, что это произойдет
, если я позволю Снорри поиграть с этим! Я помню, что это было у реки
, где я сидел с ним сегодня днем. Я отдал это ему, чтобы
клюнул, а потом случилось так, что он уронил его, чтобы дотянуться до лодки
мимо которой проплывал Бьорн; и Бьорн окликнул меня, а я забыл
поднять его снова. Тчч! Что за глупости! Это в моей голове, чтобы скользить
и сделать это до того, как заметит, что его больше нет. Точное место
мне известны".

Подойдя к западным воротам, она посмотрела на сверкающую реку.
Между ней и небольшим холмом на берегу, где она отдыхала, росло не более дюжины деревьев, и луна освещала его почти так же ярко, как днём. Она быстро подобрала подол своего платья.

"Любой Skraelling достаточно мал, чтобы спрятаться в тени, не является достаточно большим
бояться", - сказала она, и отключилась быстро с ней фирма свет
шаг.

О том, что в тени может скрываться что-то еще, кроме Скраеллингов, она, казалось,
забыла. Достигнув берега, она бросила восхищенный взгляд на
сияющую реку, затем перевела взгляд на подножие дерева, среди
корней которого быстро ощупывала пальцами. О том, чтобы посмотреть вверх, на
ветви, у нее и в мыслях не было.

И все же менее чем в десяти шагах от нее на ветке лежала Смерть - Смерть в рыжевато-коричневом кустарнике.
тело с глазами, подобными огню, и хвостом, похожим на змею, бесшумно рассекающее
изящная фигура присела для прыжка.

Первое предупреждение, которое она получила, было, когда знакомый голос резко произнес из тени перед ней:
"Ляг на лицо!" Катастрофа произошла
всего через мгновение после предупреждения. Когда она бросилась вперед, что-то
перепрыгнуло через нее и встретилось с чем-то еще в воздухе. Раздался грохот
тяжелых тел, ударившихся о землю, треск ломающихся веток, и
серебристая тишина была осквернена ужасным рычанием и
протяжными вздохами.

Ухватившись за ствол дерева, она попыталась подняться на ноги, но
они оба вцепились в подол её платья и не отпускали.
Только через плечо она мельком увидела гигантскую кошку, которая
лежала на спине, сжимая в когтях мальчика, стоявшего на коленях на её извивающемся теле, и не имевшего другого оружия против разинутой пасти, кроме своих голых смуглых рук. Ей показалось, что она вскрикнула, и она точно потеряла сознание.
Следующее, что она помнила, — это то, что она лежала лицом в траве, а Альрек склонялся над ней.

 «Всё кончено», — коротко сказал он и оттащил от неё тяжёлый груз.
юбку.

Поднявшись на ноги, она в изнеможении прислонилась к дереву, глядя
на странного монстра, похожего на кошку, но размером с гончую.

"Ты задушил его?" прошептала она.

Бесме;чник кивнул. "Другого выхода не было. На прошлой неделе я видел, как он
прыгнул на оленя и высосал кровь из его горла. Я думал тогда
мои руки на _his_ горло бы быть мой единственный шанс если когда-либо у нас был
взаимодействия друг с другом. Но я не думаю, что он придет так близ
стена".

"Это Божье чудо, что ты тоже оказался рядом с ним", - выдохнула она.

«Это не просто случайность», — ответил он. «Я был здесь не одну ночь с тех пор, как они начали расставлять столы под деревьями. Свет факелов привлекает не только акул. Это похоже на то, как если бы я смотрел на красные огни
Севера, на костры, горящие на ветвях; и когда люди поют,
разливая вино, звук доносится сюда, и это почти то же самое,
как если бы я был среди... Он медленно пришёл в себя,
отвернулся и сосредоточился на том, чтобы вытереть
плащом кровь, стекающую с его разорванных конечностей.

[Иллюстрация: без какого-либо другого оружия, кроме своих голых смуглых рук.]

При виде ран Гудрид мгновенно превратилась в свою прежнюю деятельную себя. «Тьфу, —
сказала она и, разорвав свой фартук на полосы, отвела его руки в сторону и
принялась за работу с ловкой быстротойКакое-то время они молчали.

Но в тишине каждый из них думал не о кровоточащей плоти. Не раз Альрек настаивал на том, что работа закончена, и пытался отстраниться от неё и уйти; и пока её пальцы летали, её разум работал ещё быстрее, ища способ исцелить и кровоточащий дух. Внезапно, когда она посмотрела на пустые коричневые руки, в которых всё ещё была сила, ей открылся путь.

Подняв взгляд с колен, на которых она стояла рядом с ним, она смело заговорила:
"Родственник, мне незачем рассказывать тебе то, что ты и так знаешь.
себя,--что, хотя Karlsefne бы тебя простил в счет оплаты
за эту помощь, он не отдал бы тебе свою веру, чего и тебе желаю."

Хотя он не вздрогнул от прикосновения ее руки к своим ранам,
мальчик поморщился от ее слов. - Мне не нужны ни его вера, ни его
прощение! - процедил он сквозь зубы. - Я умоляю тебя, отпусти меня.

— «Не раньше, чем ты меня выслушаешь», — ответила она. «Я сказала это, чтобы показать тебе, что говорю не неправду, а правду. Теперь я собираюсь сказать тебе ещё больше правды; разумнее всего для тебя будет уйти.
вернись в отряд и живи как один из нас, пока какой-нибудь случай не вернёт тебе твоё звание.

После этого она какое-то время работала, не поднимая глаз, потому что чувствовала, как он смотрит на неё. Через какое-то время он хрипло сказал:

"Это бесполезно... Я опозорен..."

На это она подняла глаза с лёгким презрением. — Значит, это правда, что ты убил Скреллинга?

Он с грустью посмотрел на неё. — Я думал, что ты поверишь мне, родственница.

— Так и было, — ответила она, — пока я не услышала, как ты сказал, что
«Осквернена. Ибо если ты не прикасался к преступлению, как оно могло тебя запятнать?»
 Встав, она положила ладони ему на грудь и заставила его воздать ей око за око. «Неужели твои руки стали беспомощными, потому что сегодня ночью в них не было меча?» — бросила она ему вызов. «Я думаю, что никогда не видел более мощного оружия; и твой взгляд не был менее зорким, чтобы увидеть мою опасность, а твоё сердце не было менее храбрым, чтобы помочь мне, — нет, ты был вдвойне храбр, что пришёл с пустыми руками! Неужели ты откажешься от мужества и чести, которые, как ты знаешь, у тебя есть, из-за того, что у тебя нет красной ткани и кусочка стали, которые
Руны, которые стоят за ними? Если хочешь, ты не тот Альрек
Ингolfссон, каким я хотела видеть своего ребёнка.

Взглянув ему в глаза, она увидела давно угасший огонь, который разгорелся и запылал;
и её ладони на его груди почувствовали, как он глубоко вздохнул; и у него не нашлось слов, чтобы возразить. Будучи сдержанной, насколько смелой она была, она не просила слов согласия. Оставив его, она подошла и попыталась поднять переднюю часть
обмякшего тела.

"Взвали это себе на спину", - сказала она. "Чемпионы будут рады
этому".

Он молча повиновался, перекинув свисающие лапы через плечо так, чтобы
Длинное тело свисало с его спины, как рыжевато-коричневый плащ. Он медленно последовал за ней, когда она развернулась и направилась к воротам, — пока они не оказались в двух копьях от них, и до них донеслись голоса и смех, словно порыв ветра. Затем он постепенно замедлил шаг, и она оглянулась и увидела, что его лицо залилось болезненной краской.

Ей захотелось протянуть руку и схватить его, но она
последовала импульсу, который подсказал ей, что нужно говорить так же тихо, как она
говорила бы со своим ребёнком, если бы он подошёл слишком близко к краю
Скала: «Не знаю, хочешь ли ты войти в лагерь вместе со мной, но я правда услышу достаточно о своих глупостях, если ты не только приведёшь меня домой, но и спасёшь. Если я проскользну через эти ворота, как и пришёл, воспользуешься ли ты восточными, которые ближе к твоей палатке?»

Тогда она поняла, что угадала, потому что он снова двинулся вперёд и
прошептал: «Да».

К тому времени, как она добралась до середины лужайки, она уже знала, что
он сдержал своё слово. Внезапно за столом поднялся радостный шум.
о Чемпионах Винланда, и некоторые скатились со скамеек в спешке
другие пытались подняться на ноги; и, пересекая залитое лунным светом пространство позади
них, она увидела молодую фигуру военного вида с массой желтого меха
болтается у него на плече - увидела его и тут же потеряла в толпе, которая
окружила его, подбадривая криками.

Ее твердый сладкий рот счастливо расслабился. "Это первый шаг к
хорошему исходу", - сказала она. "Если у Судьбы есть хоть капля справедливости в отношении их
груди, они позаботятся обо всем остальном". И издалека она ярко сияла
над группой, даже когда луна над головой освещала ее.




ГЛАВА XVII

ПОКАЗЫВАЕТ, КАК ЧЕМПИОНЫ ПРОРВАЛИ ОЧЕРЕДНУЮ СЕТЬ ОХОТНИКА


Зелёные глаза Торхолла удивлённо уставились на валун, между которыми
узкая тропинка спускалась к месту строительства на берегу.
После трёхдневной разведывательной вылазки он окольными путями
пробрался в лагерь, чтобы взглянуть на судно, в котором его
интересовало продвижение работ, но оказалось, что здесь всё изменилось
больше, чем он ожидал.

Выросший до своих изящных очертаний корабль всё ещё стоял на роликах,
достаточно высоко на пологом берегу, чтобы не подвергаться капризам погоды
прилив. Вокруг него, в нём и под ним, как обычно, работала группа,
насвистывая и дружелюбно переговариваясь. Но в шаге справа, где камень,
выступающий из гравия, давал возможность для кузницы, появилась новая
фигура — молодой кузнец с каштановыми волосами, энергично
ударявший молотом по раскалённому куску железа. Если он и не свистел,
работая молотом, то работал так же уверенно, как будто всегда стоял там;
и сквозь гул послышался голос Брэнда, говорившего с почтительным
уважением:

 «Альрек, как ты считаешь, нужен ли здесь болт или будет достаточно
привязать эту доску?»

Пока сын Ингольфа коротко отвечал в перерывах между ударами своего молотка,
Охотник спустился по оставшейся части тропы, хмуро размышляя.
Когда шум вопросов и ответов стих, он внезапно вышел
на берег.

"Да здравствует вождь!" - сказал он.

Если приветствие было предназначено не только для приветствия, но и для того, чтобы задать вопрос,
оно достигло своей цели. Смит с каштановыми волосами даже не повернул головы
; на титул по-прежнему отвечал Эрленд Любезный,
быстро выпрямившись, чтобы ответить кивком на кивок.

- Торхолл! Теперь я рад, что вы вернулись, чтобы освободить нас от нашего обещания
не позволяй никому узнать о тайне южной страны. Немедленно расскажи Альреку о найденной тобой стране сокровищ.

 Однако в том, как Охотник двигался вперёд, делая паузы, чтобы посмотреть на заинтересовавшие его предметы в лодке, разматывая с лодыжки верёвку из пузырей водорослей, и наконец усевшись на валун и пристально глядя на кузнеца, была задержка.

"Ты вернулся навсегда?" — спросил он.

Прежде чем Алрек успел заговорить, Гард, стоявший позади него, ответил насмешливо:
«У кого-то может возникнуть мысль, что он вернулся недобрым».

В интересах мира Эрленд повысил голос: «Прошу тебя, Гард,
превратись на время в лису и спустись на берег, чтобы накопать столько моллюсков,
чтобы наполнить твой плащ-накидку; тогда мы будем сыты к полудню,
не возвращаясь в лагерь».

Охотнику показалось, что в покорности, с которой Гард повиновался, было
что-то подозрительное, как будто он чувствовал, что оставляет позади себя
часового. Маленькие глазки продолжали изучать кузнеца, как рыбак изучает рыбу, размышляя, какое копьё использовать. После молчания, которое никто не осмеливался нарушить, он
Он прямо сказал:

 «Страна к югу и западу отсюда населена гномами. Под этим я подразумеваю не просто низкорослых людей, а северную расу, которая искусна в работе с металлом. Ты помнишь, что Тирфинг был выкован такими?
 Теперь я думаю, что у тебя есть меч — прошу тебя, не вини меня! Я не хотел бередить эту рану. Но, по крайней мере, это объясняет тебе, кого я имею в виду». В этой стране они живут в пещерах золотоносных
гор, которыми изобилуют южные и западные земли. Кажется, я
описал вам их жилища?

Оркестр ответил еще восторженнее: "Я никогда этого не забуду!" "Нет,
королевский дворец не мог ..." "Жаль, что Алрек не слышал ..." "Расскажи об этом
дом с золотой крышей..." - "Да, добрый Торхалль!" - "Да!" "Да!"

Казалось, Торхалль не слышал их; как ястреб может следить за курятником
ожидая появления цыплят, он следил за губами Алрека, ожидая
первого слова сомнения.

Его не последовало. Постепенно промежутки между ударами кузнеца становились все больше. Вскоре
он положил свой молот на камень, а локоть - на рукоять молотка.
"Это представляет наибольший интерес", - задумчиво сказал он. "И это приходит
я подумал, не могли ли это быть ваши карлики, которых Рольф
Эрлингссон видел, когда был здесь с Лейфом Счастливчиком? Он сказал, что эти
существа были низкими, как можжевельник, в то время как скрэллинги в большинстве своём
высокого роста. Однако он также сказал, что они были бедными и выглядели жалко! Ваши
карлики, должно быть, так же богаты, как сама Хнос. — Он неуверенно закончил.

Но Охотник откинулся назад и с редким энтузиазмом ударил себя по колену.
— Теперь я понимаю, почему твои товарищи ценят твой ум выше
остальных! — сказал он. — Никогда раньше мне не приходила в голову такая мысль, но это так.
вдвойне вероятно, что нет. Они настолько хитры, что было бы совершенно естественно
в соответствии с их обычаем маскироваться под Скраеллингов, когда
у них возникало желание шпионить за незнакомцами. Нельзя сказать, что они
любовь к незнакомцам. Вы знаете, что это был гном, который вызвал
мой затонувший корабль на киль плащ?"

"Нет, эту историю вы нам не рассказывали", - с энтузиазмом воскликнула группа.

Он снисходительно посмотрел на них. "Теперь это не так уж и похоже на сказку.
Все началось с того, что я слишком глубоко проникла в секреты старого длиннобородого
, так что мне пришлось спасаться бегством. Я должна была бы наслаждаться
мясо кабана сейчас в Валгалле, если бы я не оставил лодку на корме
к воде и веслам в уключинах; ибо мы были не более чем
земли не было видно, когда человек-карлик достиг берега. Он сделал паузу, чтобы
обвел взглядом группу. "Я полагаю, ты помнишь, как король Скьольд дунул
в проходящий мимо корабль, так что стрела упала и убила Эйстейна там, где он стоял,
он стоял у рулевого весла?" - спросил он.

Пока они нетерпеливо кивали, Альрек подтвердил: «Я верю, что это правда, потому что однажды я встретил финского моряка, который мог менять направление ветра, поворачивая свою фуражку».

«Ты повидал столько всего на свете, — восхищённо сказал Охотник, —
что было бы большим несчастьем, если бы ты упустил этот шанс увидеть ещё больше чудес. Чтобы продолжить рассказ, гном использовал тот же трюк, но немного по-другому. Вместо того чтобы дуть, он поднял ветер, просто взмахнув плащом, и вода поднялась позади нас стеной.
Я часто задавался вопросом, каково это — оказаться в месте, где начинается
шторм, и в тот раз я это узнал. Вода с рёвом поднялась позади нас и
пронесла нас мимо входа в залив Винланд, пока мы не оказались
ударился о килевую перекладину, и лодка разлетелась на куски, а остальные трое
пошли ко дну, и Тор спас меня. Халладу очень не хотелось тонуть. Ты
помнишь, что на мне был только один ботинок, когда ты нашел меня? Я помню, как
почувствовал, как что-то потянуло за другое, так что я подумал, что меня схватила акула, и
сильно оттолкнул ее. Теперь я знаю, что это Халлад цеплялся за
это. Я полагаю, это потому, что он разозлился из-за того, что я не помог ему,
он вернулся, чтобы преследовать меня ".

"Это было бы во всех отношениях похоже на Халлада", - презрительно сказал Брэнд. "Он
всегда имел обыкновение ожидать, что кто-то будет присматривать за ним. Торхолл, уилл
не позволишь ли ты нам снова взглянуть на эту цепь, чтобы Альрек понял, какие великие дела ждут нас впереди?»

Судя по его поведению, Торхолл был готов на всё, лишь бы угодить им. «С радостью», — ответил он и тут же развязал мешок у себя на шее. Бросив свои инструменты, они подошли и встали вокруг него таким тесным кружком, что Уродливый, находившийся далеко на берегу, поднял один кулак из вязкого гравия, который он разгребал, чтобы потрясти им в их сторону, и не знал, что другой рукой он поднял моллюска, пока струя воды не ударила его в лицо.

Если бы ожерелье сверкало в сером свете Волшебных Нитей, то
можно представить, что оно делало здесь, на солнце. Некоторые драгоценные камни инкрустация
это были голубые, как залив перед ними, и некоторые из них были словно жемчужины, в которой
был разожжен костер, и некоторые были бы не меньше, чем звезд. В
Егерь пусть Alrek протянуть руку и взять его на себя, и молодой
Викинг обратил быстрое дыхание от удовольствия, когда он почувствовал его вес.

«Теперь я видел добычу, взятую из королевских дворцов, но ничего подобного этому не
встречал», — сказал он. «Это, без сомнения, была удача всей нашей жизни».
мы нашли тебя в тот день на Просторах Чудес. Я помню, как подслушал, как вы
говорили Фасте, что причина, по которой вы не стали бы сообщать свои новости в
зале, заключалась в том, что вы не хотели, чтобы вожди забрали власть
из ваших рук. Я полагаю, причина, по которой вы делитесь с нами секретом, в том, что
потому что мы можем оказать помощь кораблем?"

Эрленд посмотрел вверх в удивлении, необходимость причину
Радушие охотника, не имея перед приходило ему в голову. Охотник
бросил взгляд из-под нахмуренных бровей, хотя и старался говорить мягко.

"Сейчас ты не отдаешь должного доблести своих товарищей и
достижения, - начал он. Но остановился, увидев, что один глаз Алрека
прищурился в добродушной насмешке.

"Когда вы намерены отплыть?" от меча вернул его к
точка.

Охотник протянул руку и взял обратно свои услуги. "Что вы должны спросить
ваш начальник", - ответил он; и, несмотря на столь очевиден в его использовании
название, Что милая поспешил ответить, прежде чем он может быть предложено:

"Я думаю, потребуется еще около пяти дней, чтобы закончить снаряжение,
и еще два, чтобы запастись провизией. Если подует попутный ветер, мы сможем
наверняка отплыть на десятый день".

Алрек медленно опустил молот, который он поднял, чтобы вернуться к своей работе. - Это
должно быть, ты забыл о Скраеллингах, - сказал он. - То, что
охотники ничего не видели о них, мало что доказывает; люди Лейфа Эрикссона
ничего не видели о гномах, пока не напали на них. Это верный признак,
когда убитого человека находят лежащим ничком, что он будет отомщен.
В любой день может случиться, что они придут; и если мы уедем на охоту за золотом
пока наши товарищи по лагерю сражаются за свои жизни, мы добудем мало
славы, хотя мы и привезли ее обратно ...

Охотник поднялся во весь свой гигантский рост. "Вы вождь?" - спросил он.
зарычал.

Это был третий раз, когда он надавил на рану; пламя вспыхнуло на щеках Алрека.
когда он повернулся, искры посыпались из его глаз.

"Нет, я не вождь, - прямо ответил он, - но у меня есть право
каждого свободного человека на то, чтобы мой голос был услышан при решении вопросов, и я могу
говорю тебе, что это будет услышано, даже если ты соткешь все известные тебе заклинания
."

Возможно, Охотник действительно пытался сотворить заклинание, потому что он сразу повернулся
к тем, кто до сих пор повиновался каждому его движению, как заговоренные змеей птицы
. - А как насчет тебя? - прошипел он. - Ты отложишь этот шанс ради
«Сокровище, сражаться за законника, который не поверил вашим клятвам и проявил неуважение к вашему высокому положению?»

И хор громко ответил ему: «Нет!»

И Бранд выказал свою свирепость. «Пусть
скрэлинги рубят орлов в Карлсефне!»

Скорее всего, он сразу же пожалел о том, что не промолчал, потому что
вместо похвалы он получил от Безмедного взгляд, полный презрения.

 «Теперь вы говорите как глупцы, — сказал молодой викинг, — думая о том, чтобы мстить за личные обиды во время войны. . Он был бы прекрасным солдатом, если бы
обида на своего вождя привела бы к дезертирству во время битвы и оставлению его
товарищей сражаться в одиночку. Никакой нож не смог бы соскрести этот позор ".

Они так дрогнули от этого, что зеленые глаза Охотника стали похожи на
глаза загнанного лося из Винланда. Повернувшись туда, где безмолвно стоял Эрленд, он
ударил снова:

- Тогда ты, если у тебя есть хоть какая-то власть, называешь себя вождем!

Эрленд неловко рассмеялся; его красивое лицо болезненно покраснело. "
Кажется, я ошибался, думая, что это имя принадлежит мне", - ответил он
.

Покраснев, Алрек упал со своего холма презрения в долину
смущение. - Эрленд, я не имел в виду никакого... никакого неуважения к тебе, - пробормотал он, запинаясь.
- Я не хотел покидать свое место... - Ему пришлось остановиться, потому что
Эрленд зажал ему рот рукой.

- О чем ты говоришь? - спросил я. любезный один сказал сурово. "То есть в
не то, что я имею в виду. Что вы сделали было шаг в место, которое принадлежит
для тебя".Он приложил некоторые его сила, чтобы держать его ладонь, когда он
положить его. "Послушай меня! Я не гожусь ни для каких правил. Никогда
мне и в голову не приходило, что уйти было бы нелояльно. Я должен был
сделал nithing, что саги-Люди никогда бы не забыл. Я
не знаю лучшего, нежели то, что вы должны взглянуть на себя в
время, чтобы спасти меня". Он протянул другую руку в сторону собравшихся
Чемпионов. "Ты кричал, когда я сказала, что я должен предложить
chiefship обратно. Я думаю, что ваш языках мало значения, если вы держите
их между зубами сейчас!"

Рвение, с которым абсолютно предложили первую ура как будто создана
чтобы загладить свой промах до того момента как. Его поддержал низкий рев
Гард, который только что подошел со своей ношей на спине.
После этого раздавшиеся крики были неразборчивы; и они
застучали своими инструментами по кораблю вместо мечей и щитов.

Когда шум утих, Эрленд повернулся обратно к Лишенным Меча с
улыбкой, в которой все же был оттенок высокомерия. "Я приму это как оскорбление
моей гордости, если ты попросишь меня сохранить то, что так явно принадлежит тебе", - сказал он
.

Через некоторое время Альрек оторвал взгляд от траншеи, в которую он
копал песок. «Я с радостью приму его, если Карлсефне позволит мне», —
ответил он, и раздались новые радостные возгласы, и все протянули к нему
руки.

Все, кроме двоих; переминаясь с ноги на ногу,
Брэнд и Гард Уродливый стояли в стороне и не решались приблизиться.

 Сам Безмечник колебался, когда наконец подошел к ним, и его
лицо приобрело такой же смущенный оттенок, как и у них; но в конце концов он протянул
руку.  Они жадно схватили ее, и раздались новые радостные возгласы.

Воспользовавшись этим, Охотник развернулся и пошёл прочь; и то, что было гневным подозрением, когда он спускался по тропе, стало гневной уверенностью, когда он поднимался по ней.




Глава XVIII

О МРАЧНОЙ СДЕЛКЕ МЕЖДУ ЗАКОННИКОМ И АЛЬРЕКОМ


«И я буду искать Гудрид, чей совет хорош во всём», — сказал Альрек, когда они с Эрлендом встали из-за стола под деревьями, где они завтракали, — «если ты позволишь мне опоздать на работу».

«Если тебе нужно моё разрешение, ты его получишь на всё, что угодно», —
ответил Эрленд.

Затем Дружелюбный и все Чемпионы, не привязанные к кухонным стойкам,
неторопливо направились через прохладный зелёный лес к ожидающему их
кораблю; а Алрек Безмедный повернул в противоположную сторону и
прошёл мимо пустых столов и групп рабов с подносами к буфету Карлсефне.

На пороге дома маленький Снорри катался по клеверному полю,
радостно крича, чтобы его мама пришла и поиграла с ним. Альреку
это показалось таким веским поводом ожидать её скорого прихода,
что он не стал идти дальше. Растянувшись во весь свой гибкий рост на траве,
он превратил крики в смех, переворачивая крикуна на спину каждый раз,
когда тот открывал рот, и этот манёвр увенчался немедленным успехом. Спустя совсем немного времени в дверях появилась Гудрид с
ниткой в руке и вопросом в голубых глазах.

— О! Вот почему он перестал кричать! — сказала она с облегчением. — Пока он плачет, я знаю, что он в безопасности. Теперь ты лентяй, родич, раз лежишь на траве, когда все остальные работают.

 Стряхнув клевер с волос, Альрек сел — он бы встал, если бы не хмурый, который забрался ему на ноги. «Я жду только того, чтобы спросить твоего совета, родственница, о том, как поговорить наедине с Карлсефной. Два дня я тщетно искала случая. Я хочу добиться справедливости».

Выйдя из дома, Гудрид села на ступеньку и задумалась.
рассеянно колоть дырки в ее работе с ней бронзовые иглы. "Справедливость-это
тяжелое оружие, чтобы оспаривать, если вы не уверены, что вам очень стенд
фирма на ногах, родственник", - сказала она наконец.

Он ответил: "Я стою очень твердо", - и суровость его голоса составляла
странный контраст с мягкостью его руки, когда он протянул ее,
чтобы поддержать Хмурого человека в его продвижении вверх.

Наблюдая за ними, тревожная морщинка на лице Гудрид сменилась нежной улыбкой.
"Теперь я точно знаю, что ты невиновен", - сказала она. "Мне стоит только
увидеть ваше поведение по отношению к ребенку, чтобы убедиться в этом". Она не
продолжить ее заверения для рта Alrek было изогнулись в любезной
насмешки.

"Ну, это еще ничего не доказывает", - сказал он.

Ноги Gudrid по перемешивают клевера. "Я дам вам удовлетворение
зная, что Karlsefne сделал мне тот же ответ. Иногда мне кажется
что остроумие человека подобно летучей мыши, которая пренебрегает хорошим дневным светом
чтобы ходить в нем, но должна показать свое мастерство, находя дорогу в темноте!
Я даже могу предположить, что сама эта ваша смелость, которая заставляет меня
верить в вас, покажется Служителю закона всего лишь еще одной вашей уловкой.
кровь разбойника. Помните, как в Гренландии говорят, что тюленю, который пытается
плыть против слишком сильного течения, часто приходится поворачивать назад и быть
пойманным охотниками. Сородич, сородич, - она протянула руку и
сжала его плечо. - Будь уверен в своих силах!

- Да, - сказал он и наклонил голову, чтобы прикоснуться губами к ее пальцам.

Больше, чем слова, редкая ласка сказала ей, что настроение у него было не из легких
и она больше не предупреждала. Поднявшись, она тихо проговорила: "Я сделаю
единственное, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Карлсефне совершает обход
луга, где люди косят сено. Я не послал ему с собой обед, потому что не счёл уместным, чтобы он ел старый хлеб, а новый ещё не испекли, но я собирался отправить его с рабом. Теперь, если хочешь, можешь отнести его сам и таким образом отвлечь его от твоих целей.

 «Это подойдёт, и я благодарю тебя», — ответил Альрек.

Кивнув, она быстро ушла, чтобы поторопить пекарей, а Алрек встал и,
взвалив Хмурого на плечо, зашагал взад-вперёд под лучами солнца,
которое окутало лагерь золотистым сиянием, приглушив суету.
от утренней активности до сонного гула.

Убаюканный гулом и замедленной съемкой, желтая голова Снорри начала
кивать, раскачиваясь, пока не опустилась на каштановые локоны
своего носильщика. Гудрид получила сверток сладкой теплой вялености взамен
за корзинку и бурдюк с элем, которые она наконец принесла.

"Это не в отличие от сбора до Медузы", она смеялась, как она взяла
его.

Но в ответ Альрек слабо улыбнулся. Он размышлял, расхаживая взад-вперед, и осознавал всю серьезность того, что собирался сделать.

"Я благодарю тебя," — сказал он во второй раз, мягко, и ушел.

Снаружи, в большом свободном мире за стеной, ему казалось, что
все располагает к улыбке. Простор леса, в который углублялась роща
, был манящим пением скрытых ручьев и пряным
дыханием сосен и гостеприимным благодаря ягодным зарослям, черным и
красный и синий, как река, которой наконец уступил место лес. Вязы
на берегу красовались увитыми виноградными лозами; камыш на краю зарослей
украшали стрекоз, как живые драгоценные камни, - сверкая на солнце,
сама река была одной широкой улыбкой. Глухой гнев овладел им , когда
он обнаружил, что его настроение слишком тяжелое, чтобы подняться в ответ.

"Может быть, я стану трусом, если так пойдет и дальше", - пробормотал он.
"Я не слишком торопился с принятием решения".

И когда, пройдя немного дальше, он подошел к ручью и увидел
на одном из замшелых камней водяной змей боролся с лягушкой
который был проглочен лишь наполовину, он не сделал ни малейшего движения, чтобы отпустить жертву.

"Лучше умереть здоровым, чем жить калекой", - мрачно сказал он себе и
продолжил свой путь.

Теперь ему казалось, что до широкой солнечной долины осталось совсем немного
чья благоухающая чаша была усыпана созревающим сеном, которое мужчины
перебрасывали под шутки и смех, как урожай, посаженный без труда
и выращенный без заботы. Завидев его, они выкрикивали приветствия
добродушные подшучивания; и он машинально поднял руку, в то время как его глаза
блуждали туда-сюда в поисках облаченной в синее фигуры Представителя Закона. Она образовалась
не из групп, разбросанных по долине, и нигде ее не было
одна на открытом месте - Ах, вон она была в тени раскидистой
ивы, одиноко возвышавшейся посреди луга! Улыбка искривила
Губы Алрека, когда он двинулся вперед.

"Интересно, - размышлял он, - не дурное ли предзнаменование, что я нахожу его готовым под
деревом".

По крайней мере, ему повезло настолько, что он нашел Стража Закона одного.
тот сидел там, где два камня образовали скамью под ивой; и он не отвернулся.
когда он увидел, кто это приближался к нему сквозь солнечный свет. Поверх
кулака, на который опирался его бородатый подбородок, он неподвижно наблюдал за
приближением.

Когда Алрек подошел и поприветствовал его, он ответил: "Я буду знать
лучше, как принять тебя, когда узнаю, с какой целью ты берешь эту
услугу на себя".

"Gudrid позволил мне сделать это, что я могу говорить с тобой наедине," Alrek
кратко объяснение.

Казалось, что сложный взгляд Karlsefne это немного расслабился. - Вот
главная причина, по которой Гудрид должна хотеть помочь тебе, - сказал он, - и
я едва ли не в неоплатном долгу перед тобой. Я был бы рад услышать, что ваше
поручение здесь состоит в том, чтобы попросить прощения у моей благодарности.

Раздвижные Эль-кожа на землю, мальчик гордо выпрямился; но
прежде чем он смог ответить, Karlsefne говорил, разжимая руку, чтобы пройти
перед глазами:

- Когда ты подошел ко мне, ты выглядел точно так же, как выглядел твой отец, когда он
Я пришёл на Ассамблею, чтобы услышать, как судьи осудят его за
преступления; и теперь, как и тогда, я ненавижу деяния и люблю
того, кто их совершил, так что эти два чувства подобны двум
огням, бушующим во мне». Убрав руку, он показал суровое
лицо, сияющее от чувств, как высокая скала под лучами красного
северного солнца. «Я прошу тебя отдаться на мою милость. Неповиновение сковало тебя, как лёд, в твоей
груди, закрывая всё, что могло бы принести тебе добро.
 Освободись от него, пока оно не закрыло тебя навсегда.  Я умоляю тебя уступить и
подарить мне радость снова довериться тебе.

Окончание, его глубокий голос прошел к сведению тоска любви, которая заставила мальчика
сердце как-то странно разбухать в груди. Ему приходилось говорить с трудом и коротко
чтобы вообще иметь возможность говорить.

"Трудно знать, как ответить, потому что ты предлагаешь мне то, в чем я не нуждаюсь.
Я пришел сюда, чтобы добиться вашего правосудия. Если я нарушил ваш приказ, я заслуживаю ужасной смерти; если нет, то я имею право жить без стыда. Если вы знаете, что это я убил Скреллинга, я прошу вас приставить меня к этому дереву и застрелить.

Как северный свет угасает на скале, не оставляя после себя тепла, так и
румянец сошел с лица Служителя закона. - Тебе так нравится умирать?
- спросил он.

"Я скорее умру, чем буду жить так, как жил после твоей гибели", - ответил Алрек
.

Над ними повисла тяжелая тишина. Когда огромная муха с жужжанием вылетела из залитого
солнцем пространства и на мгновение зависла над ухом мальчика, звук
показался оглушительным, как удар грома. Наконец, Шериф заговорил, голос его звучал так сложно, как
лязг железа:

"Немногие люди способны пойти так далеко, чтобы расправиться со мной с помощью силы и
властный, но вы будете играть в игру как ну как и следовало ожидать вашего
сын своего отца. Хотя я уверен в вашей вине, вы правы, полагая, что
что я недостаточно уверен, чтобы лишить тебя жизни, когда ты отдаешь ее в мои руки.
И поскольку доказано, что я не уверен, я могу вообще не наказывать тебя.
Хорошо сыграно. Перед вами два варианта: первый - оставить
дела такими, какие они есть сейчас, чтобы ваша жизнь была в безопасности, а будущее
принадлежит вам, чтобы вернуть свой кредит; второй - вернуть свои почести.
как вы требуете, с условием, что, если когда-нибудь это дело повторится,
прежде чем мое высокое положение и весомость хотя бы перышка увеличат количество улик
, представленных против вас, я объявлю, что вы поплатились жизнью ".

Долгий безопасный путь редко бывает путем молодости; человек должен был пройти долгий путь
и часто падать, чтобы сделать такой выбор. Молодой викинг ответил без колебаний.
"Я приму свои почести и риск".

Встав, Представитель закона отдал ему честь вождя. "Да будет так", - сказал он.
- Сегодня ночью в холле, так же, как я забрал их у тебя, я отдам их обратно
на глазах у всех. В этом и во всем, что последует за этим, все будет так, как ты
выбрал. Он поднял руку, как если бы мальчик благодарил его.

Повинуясь этому жесту, Вождь Чемпионов остановился и поклонился
перед ним в молчании; но его каштановая голова была высоко поднята, когда он уходил.
его глаза были двумя сияющими солнцами надежды.




ГЛАВА XIX

РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ПРИКЛЮЧЕНИИ С ЛЕСНЫМИ ЛЮДЬМИ


Как роса на свежей ягоде, серебристая пелена тумана покрывала свежий день,
и ответы птиц солнцу были все еще далекими и сонными, как
Хьялмар Толстощекий вышел из ворот, ведущих к заливу, и неторопливо спустился по
луговому склону к пляжу. В последнее время он отказался от рыбалки на реке
ради рыбалки в заливе, где плоский остров лежал, как лист кувшинки, на
вода. С его снасти на плече и песня на устах, он
спустился вниз, где его ждал катер и послали одного неосторожного взгляда вокруг
горизонт. Затем песня сменилась криком, и он длинными прыжками помчался обратно вверх по
склону, оглушив человека у ворот, когда тот ворвался к
нему.

- Скраеллинги! Вокруг лонг-пойнта они сбиваются в косяки!"

Опешив, стражники забормотали что-то вслед за ним, но проходивший мимо исландец
с рёвом схватил их и побежал к будке
Карлсефне. Лежавшие под деревьями собаки вскочили и помчались за ним
Рядом с ним, лая, бежали собаки; из каждой двери, мимо которой он проходил, высовывались непричёсанные головы и выкрикивали вопросы. На одном дыхании новость распространилась, как пожар.

Добравшись до вождя воинов, стоявшего в дверях, он вложил в ножны меч, который с такой гордостью полировал, и сделал шаг к воротам. Затем, вспомнив, что есть более быстрый способ проверить донесение, он развернулся и направился к большой сосне, стоявшей на небольшом холме. Разбежавшись, он вскарабкался по стволу и перелез с одной большой ветки на другую, словно это были ступеньки.
пока его голова не показалась из-под последнего слоя иголок.

Толстощекий говорил правду. Светлая равнина залива была
усеяна лодками из темной кожи; к востоку, вокруг самого длинного из мысов,
они были похожи на темный прилив, накатывающий на сушу. Что-то, казалось, сжалось
в горле Меченосца; и он уже собирался повернуться и быстро спуститься
на сук внизу, когда его взгляд привлекла тень.
движение вверх по берегу реки, мелькание чего-то темного на фоне
зелени кустарника. Опустив голову под зеленую крышу, он повис на
Он крепко сжал руки и пристально вгляделся. Нигде не было открытого пространства, по которому Существо могло бы
перебраться, и только тёмная полоса, мелькавшая в верхушках кустов,
ничего не значила — а вон там была белая полоса! А за ней — тёмная! Он так крепко сжал ветку, что она затрещала. Если только у него не плясали перед глазами пылинки, кусты
были полны мелькающих огоньков, бесформенных, беззвучных, но надвигавшихся на лагерь. Казалось, что его сердце перевернулось в груди, и он перепрыгивал с ветки на ветку, как обезьяна.

 Спуск в лагерь был подобен падению с высоты безмятежности.
на мачте, под грохот океана. Споря и топая ногами,
мужчины натягивали кольчуги. Колотя по щитам, чтобы привлечь
внимание, вожди выкрикивали приказы. Рабыни сновали взад-вперёд,
доставляя сообщения и раздавая оружие, а за ними следовали
лай собак и крики рабынь из дверей. Потребовалась вся сила лидера «Чемпионов», чтобы
отвести их в сторону и дать понять, что перед ними не враг, на которого
они должны были направить свои клинки.

"Число тех, кто находится в лодках, во столько раз превышает нас, что
ни один человек не может быть оставлен на фронте", - быстро заключил он. "Выяснить
что это за твари, и защитить ворота от них будет нашей
долей. И, вероятно, многое зависит от того, как мы займем позицию
не теряя времени. Олафа и Зайца я назначаю своими посыльными;
и я хочу передать Олафу послание сейчас, пока Заяц идет за моей кольчугой.
" Отведя Светловолосого в сторону, он что-то настойчиво говорил ему на ухо
пока тот неохотно не подчинился и не бросился прочь в направлении
пастбищ.

Можно признать, что на большинстве лиц было написано нежелание, когда немного позже
они повернулись спиной к стоявшему в лагере гулу и ускользнули в
уединенную рощу. Их глаза поверх щитов закатились.
с опаской, когда их вождь развернул их широким полумесяцем, прикрывая
оба входа, и осторожно повел их вперед. Когда на первой взятой высоте
ничего не обнаружилось, они ухватились за идею, что он
ошибся в своем шпионаже, что солнце ослепило его глаза, что
то, что он увидел, было всего лишь вереницей низко летящих ласточек. Они настаивали
Он сделал это с жадностью в тот самый миг, когда был оправдан.

Внезапно показалось, что каждая веточка в подлеске впереди
превратилась в лук, и этот лук выпустил в них стрелу. Грохот от
ударов по их железным шлемам был подобен граду. Если бы их тела
не были защищены доспехами, они бы пали, как колосья под косой.

Голос Алрека громко зазвучал: «Скрелинги!» В укрытие! Приготовьтесь к их атаке!

В мгновение ока они отскочили назад, спрятавшись за деревьями, кустами, валунами,
за чем угодно. Солнечные лучи превратились в зигзагообразные молнии, когда
яркие мечи выскочили из ножен.

Но из зарослей никто не появился. Роща оставалась пустой и безмолвной, как могила. Внезапно тишину нарушил крик Ньяла:

 «Если это Скрелинги, почему они не выходят и не показываются?»
 Затем, не дожидаясь ответа, он добавил: «Те, кто в лодках, высадились!»

Из лагеря позади них доносились крики скрэллингов, на которые
отвечали боевые кличи викингов, время от времени прерывавшиеся хриплым лаем
вождей.

Ньяль пронзительно закричал: «Вот так сражаются скрэллинги!
это тролли! Давайте вырвемся из их сетей и повернем назад.

Только поднятое копье Алрека остановило натиск. "Я думаю, что вы найдете мое
оружие острым, если у вас", - предупредил он. "Будь они люди или тролли, мы
должны принять сердцем как можно и удержать их от ворот. Я призываю вас всех
схватиться за мечи и мужественно стоять на своем. Они не смогут причинить вам вреда.
пока вы находитесь в укрытии ".

Но они боялись не своих тел, а своего разума
который вызвал призраков. Залитое солнцем пространство внезапно показалось им
покровом для ужасных фигур. С каждым вздохом опасаясь, что плащ
Их глаза отпрянули от того, что могло открыться, но их плоть не отпрянула от ножей. Они заговорили в один голос:

"Это всего лишь жонглирование и обман! Мы вернёмся туда, где люди сражаются с людьми!"

"Вы не вернётесь," — процедил сквозь зубы Альрек Вождь. Но даже произнося эти слова, он понимал, что надеяться на то, что они успокоятся, бесполезно, и сделал свой последний ход. Отбросив копьё, он выскочил вперёд, размахивая мечом. «Если вы должны двигаться — двигайтесь вперёд!» — закричал он.
 «Вы ничтожества, если не последуете за моей судьбой!»

Даже тогда, не уверен, что они бы послушались, если бы марка не
много выкуплено быстро продвигаясь в сторону своего шефа.

"Я за тобой!" - крикнул он; Эрленд и Гард отставали всего на шаг
он.

При этих словах остальные развернулись, как овцы, и бросились следом, перебегая от укрытия
к укрытию, карабкаясь, спотыкаясь, пригибаясь, прыгая, собирая все свое мужество
с яростными воплями.

Прежде чем холодная тишина снова окутала их, они увидели врага.
Поднимаясь из-за валунов, огибая деревья, продираясь сквозь
кусты, появились существа с безвкусно раскрашенными телами, голые, как дождевые черви,
и ощетинившиеся чёрные головы, покрытые перьями, как у чудовищных птиц; так похожие на Скреллингов и в то же время так отвратительно на них не похожие, что Гард закричал: «Лесные дьяволы!» — и отряд в едином порыве бросился бежать. Но позади них, на земле, которую, как они думали, они расчистили, между ними и воротами, протянулась ещё одна линия. Из их безумия,
вызванного страхом, возникло безумие, вызванное ненавистью; и они набросились на тварей
с обнажёнными мечами, а те встретили их, размахивая каменными топорами.

 Какое-то время это была дикая игра в уклонение от ударов, где наказанием за промах была смерть.
неуклюжесть. Будь они людьми или демонами, те, кто держал топоры,
боялись стали и держались на расстоянии, когда не атаковали. Но наконец голодные мечи
попробовали на вкус плоть, которой жаждали, и торжествующие крики их владельцев
подняли остальных в ликующем возбуждении.

 

"Мы уничтожим их, как мух!" — крикнул Алрек.Едва эти слова слетели с его губ, как он сделал поразительное открытие.
Присев на корточки перед фигурой, он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что за ним никого нет, и, повернувшись, увидел мужчину
стоя на том самом месте, которое он только что расчистил. Сбив его с ног, он
развернулся, чтобы увидеть еще одну отвратительную фигуру на том месте, которое - за вдох
до этого - он опустел.

В то же мгновение Бранд дико закричал: "Мне кажется, что они должны
восстать из мертвых, поскольку независимо от того, скольких человек убивает, всегда остается
одно и то же число противостоящих ему".

В горле Alrek пришел в чувство удушья, которые захватили его в
дерево-верхнего, когда он увидел, что темная волна катится по земле.
Казалось, что-то насмехалось над его ухом: "Это будет все равно что убивать мух
«Один за другим!» Затем, вытеснив это воспоминание, пришло удивление от того, что
голос Брэнда казался таким далёким; он рискнул оглядеть рощу, и его сердце замерло.

В своей безумной атаке Чемпионы нарушили строй; до сих пор никто не сражался плечом к плечу, но каждый стоял в одиночестве, прислонившись спиной к дереву или камню, окружённый топорами. Даже пока их
вождь смотрел в их сторону, трое Чемпионов поддались искушению
и бросились бежать, ещё больше удаляясь друг от друга. Вскоре они
потеряли бы друг друга из виду, и рой сомкнулся бы вокруг них
Он открыл рот, чтобы издать отчаянный крик.

Но дьявольская хитрость чёрных глаз, наблюдавших за ним, казалось, прочла его намерения по губам. Внезапно фигуры вокруг него издали неземной вой, который подхватили те, что были со всех сторон, и продолжали, пока шум не превратился в стену, через которую не проникал ни один звук.

Руки Алрека продолжали сражаться инстинктивно, но его разум оцепенел. Долго висевший над ним ужас навалился на него свинцовой тяжестью.

 «Они и есть тролли!» — сказал он себе, и силы начали покидать его.
Они вытекали из него ледяными струйками.

Он не повернул головы, когда над шумом раздался рёв, ещё более ужасающий, чем крики. Когда существа вокруг него побросали оружие и в панике разбежались, он остался стоять там, где они его оставили, и вытаскивал стрелу, пронзившую его руку под кольчугой. С удивлением глядя на него, он увидел огромного белоснежного быка с пеной у рта и глазами, горящими красным пламенем. Бык, фыркая, вышел из зарослей, то останавливаясь, чтобы порыть копытом землю, то запрокидывая рогатую голову и издавая ужасающий рёв.

Затем к нему мгновенно вернулось самообладание.  Память напомнила ему, что
его собственные губы велели Олафу отогнать животное с пастбища, чтобы оно не
мешало им; и здравый смысл подсказал ему, что, как он и надеялся,
охотники с топорами приняли это видение за бога белого человека,
пришедшего на помощь его народу. Прислонившись к дереву, он
начал трястись от смеха, который был наполовину плачем.

Маленькому Олафу Прекрасному показалось, что было что-то необычное
в поведении всех Чемпионов, когда некоторое время спустя он встретил их
у ворот. Их приветствия доносились неуверенными голосами.
— Они заговорили с неожиданной резкостью, и их глаза странно блеснули. Он сказал, надувшись:

"Я не знаю, имеете ли вы в виду, что бой был не в вашу пользу или что вы одержали победу, но предупреждаю вас, что мне не понравится, если вы будете упрекать меня за то, что я так быстро привёл быка. Меня и так достаточно ругали в лагере. Похоже, что первую часть битвы они провели, убегая от стрел, и только начали работать мечами, когда я появился с «Колоколом» и отправил скрэллингов обратно в лодки. Я думал, что исландцы
избили меня. Я не очень-то обрадуюсь, если вы тоже придеретесь...

Их дрожащий пронзительный смех заглушил его голос.

"Мы будем стараться, чтобы я простила тебя", - сказал Alrek в протяжно, что еще точнее
нестационарные; это был еще один всплеск, и они пронеслись требовали
пронзительно через ворота.

Внутри стены на первый взгляд всё выглядело как на ярмарке: повсюду на лужайке
разбросаны группы людей в блестящих одеждах, каждый размахивает каким-то
оружием и кричит во всё горло. Но при втором взгляде сходство уменьшилось, потому что это была не ярмарка.
Карлсефне и его вожди стояли под деревом совета, вытирая пот и кровь с лиц;
и там и сям люди корчились на земле, пока их товарищи острыми ножами вырезали наконечники стрел из их тел. И вдруг сходство исчезло, когда четверо мужчин вошли в ворота, ведущие к заливу, и каждая пара несла между собой тело мёртвого исландца. Тишина
охватила каждую группу, мимо которой они прошли; и в этой тишине голос Карлсефне
прозвучал, как колокол, вибрирующий от гнева:

"Я удивляюсь, что у вас осталось достаточно самообладания, чтобы держать себя в руках
прикусите языки, когда мимо проносят мертвых! До сих пор вы
сходили с ума, как волки, вкусившие крови. Я полагаю, странная вещь
не в том, что ты наконец нарушил мирные узы, а в том, что я смог
так долго сдерживать твою звериную жажду. Это все, что я могу найти, чтобы
уменьшить горечь моего поражения ".

Пока он стоял перед ними, сверля их взглядом, похожим на мечи,
они хранили молчание; но не успела дверь кабинки закрыться за
ним, как возбуждение снова просочилось наружу. Вскоре все было кончено.
Настроение было как никогда приподнятым, когда мужчины хвастались великими подвигами, которых они были на грани совершения, и давали торжественные клятвы о том, что они сделают на следующей встрече. Было ясно, что мирные узы, которые удерживали их мечи в ножнах, разорвались навсегда.




Глава XX

ПОКАЗЫВАЮЩАЯ, КАК ОХОТНИК ЗАБИЛ СВОЮ ДИЧЬ


На следующий день, под грозовым небом, лагерь был охвачен грозой. В
дверях домов стояли люди, беспокойно переговариваясь, то и дело
прерываясь на резкие споры; на лужайке другие отдыхали.
знания о метании копий; за столами другие затачивали топоры, которые никогда не будут использоваться для рубки деревьев.
Отправляясь в путь с последним грузом снаряжения для корабля,
чемпионы выкрикивали боевую песню под грохот раскатов грома:

 «И когда вражеские корабли приблизились,
 Вы могли слышать ужасный грохот;
 Дикие берсерки, обезумев, ревели,
 И свирепые воины в волчьих шкурах,
 Воющие, как волки, и звенящие кубки
 Многих закованных в кольчугу воинов,

"Давайте не будем пытаться устроиться в другое место, пока мы от наших ног на
старости," бренд говорит с энергией. "Karlsefne говорит искренне
что скандинавы тоже волк-как терпеть, когда они написаны, как
овцы. Давайте жить, как Фритьоф Смелый, с кораблем вместо дома
и небом вместо крыши ".

"И наносить удары там, где захотим", - добавил Эрленд. "Нет веских причин, почему
мы никогда не должны воевать ни с кем, кроме гномов. Я слышал это.
говорили, что в Ирландии можно найти прекрасные вещи ..."

"И в Англии..." - "И в стране Рольфа..." - "И на Востоке..." - воскликнул один
хор; и каждый сразу же начал превозносить достоинства своего выбора
среди оживлённого шума, который прервался только тогда, когда они подошли
к тропинке, петлявшей между валунами.

 Там, однако, перерыв был окончательным. Выглянув из-за валунов,
первый мальчик закричал: «Что?!», второй: «Где?!», а затем все
вместе они взревели: «Корабль!» — и повалились друг на друга,
вывалившись на берег. Если не считать валиков, которые лежали там, где они их оставили,
от «Огня, бегущего по волнам», не осталось и следа.

Некоторые из них кричали: "Прилив!", в то время как другие кричали: "Скраеллинги!" И
один отряд взобрался на деревья на берегу, чтобы прочесать
залив вдоль и поперек; а другой, обнажив мечи, помчался
вдоль берега, чтобы исследовать изгибы полумесяца, которыми он был покрыт.
зубчатый. Но ни одна из сторон не сообщила никаких новостей третьей группе,
которая, казалось, пока не могла делать ничего, кроме как стоять, уставившись на ролики
и эякулировать. Подсказка прозвучала из раздраженного голоса на берегу над ними.
они:

"Я думаю, у тебя мало причин хвастаться своим зрением, если оно им не обладает
— Я же говорил тебе, что я здесь. — Над скалами появилось худое лицо, бледное в свете молний,
которые сверкали в небе.

 С криком «Халлад!» группа взмыла вверх по берегу, как
песок, гонимый ветром, и их предводитель сделал несколько шагов вслед за ними, прежде чем
опомнился и решительно повернулся лицом к незваному гостю.

«Это похоже на злодеяние, если кто-то считает, что вы важны, чего я не думаю. Мы не виноваты в том, что вы утонули. Почему вы не остаётесь под водой вместе с другими мертвецами?»

Бесцветные губы изогнулись. - Мертвецы! Неужели ты думаешь, что если бы у меня была
сила призрака, я позволил бы Торхаллю связать меня и остался бы здесь, наверху, чтобы
стать предметом наблюдения...

"Торхалль!" - Повторил Алрек; и он подошел на шаг ближе, так что Бранд и
Эрленд и Уродец, остановившиеся в полете, чтобы оглядеться в поисках его,
набрались храбрости и немного отступили назад. "Я не знаю, почему это не
мне на ум приходят рано, что егерь приложил руку в этом вопросе. Еще
он вряд ли смог бы сделать это в одиночку".

"В этом не было особой необходимости. После такой суматохи, которая произошла
вчера можно было ожидать, что мужчины будут готовы к любым развлечениям. С ним было не меньше двадцати человек.
Их настроение достигало небес.
Если бы не их хорошее настроение, вполне вероятно, что они
убили бы меня, когда узнали, что я последовал за ними сюда,
вместо того, чтобы просто связать меня, чтобы я не поднял тревогу
слишком рано. Они ушли на рассвете. Мне удалось высвободить одну руку и
соскользнуть на землю и немного поспать, но ремни были как
раскаленные утюги на моих лодыжках. Принеси сюда свой нож как можно быстрее
и освободи меня.

Алрек сделал еще один шаг к нему, когда увещевания его товарищей
снова остановили его. - Если ты не утонул,
в чем причина? - спросил я. - спросил он.

Похожие на когти руки раздраженно колотили по камню. "Одна из причин в том, что я
никогда не падал в воду. Говорил тебе Торхалль или нет, но меня не было
с ним, когда он потерпел крушение на Мысе. За два дня до этого, он
дезертировал меня на юге страны, потому что я был слишком длинным в получении
назад к лодке после путешествия. Это случилось дважды, прежде чем
что я немного опоздал, и он притворился, что и на этот раз думает так же.
Это была неосторожность. Это правда, что я повредил ногу и не смог
вернуться раньше. После этого мне потребовалось три недели, чтобы добраться сюда.
К тому времени он вернулся домой и рассказал всем, что я умерла; и он
так болезненно воспринял то, что я ему не поверила, что он сделал бы это правдой
, если бы я не убежала. В тот раз, когда вы видели, как я вылезаю из
проруби, в которую я провалился, был один раз, когда я едва убежал
от него. Однако после этого это было уже не так трудно; потому что когда он
Он видел, как ты убегал от меня, и хотел, чтобы я оставался в живых, пока
не умру. Причина, по которой я выгляжу как мертвец, в том, что я не могу, как другие,
набираться сил и цвета на рыбе, сырых яйцах и воде. — Он нетерпеливо прервал себя: — Разве вам,
куски торфа, это не ясно?

Чемпионы с сомнением переглянулись. Это звучало разумно, и всё же...

«Ты всегда считал, что твой приёмный отец, Биорн, должен
помогать тебе в трудную минуту. Почему ты не обратился к нему с этим вопросом?» —
потребовал Бранд.

По крайней мере, умерить Hallad была жива; она сверкала в его полости
глазницами. "Как хорошо идти к собакам Бьорн потому что у них есть зубы!
мне кажется, ты был достаточно одурачен, чтобы понять
что во взгляде хитрых зеленых глаз Торхалля больше силы, чем в
неуклюжем кулаке Бьорна.

Как ни странно, но это правда, что на какое-то время они
забыли о корабле. Повинуясь общему порыву, они двинулись вперёд,
когда вспомнили о нём.

"Вы знаете, насколько правдива эта история..." "...что он намеревался сделать..."
"Выскажите своё мнение о том, куда он отправился..."

— тонкие губы Халлада произнесли его решение.

Альрек выдвинул встречное условие. «Если ты позволишь мне уколоть тебя мечом, чтобы я увидел, как из твоей плоти потечёт кровь, я поверю, что ты не призрак».

Одна из похожих на скелеты рук протянулась над камнем ещё до того, как он закончил. Вытащив меч, он подошёл и нацарапал на камне крест; линии тут же расплылись от крови. Недолго думая, он взобрался на берег, обогнул валун и перерезал верёвки, и
Призрак пожал ему руку с совершенно не призрачной силой, после чего опустился на берег, чтобы почесать натёртые лодыжки.

"Это было так по-злодейски — связать их так туго, — хныкал он. — И
кроме того, я голоден. Если есть какие-то новости, которые вы хотите узнать,
вам лучше поторопиться и спросить, прежде чем я отправлюсь туда, где можно
найти немного творога и хлеба.

Судя по их ответу, у них было несколько вопросов. «Скажи
нам, куда он направляется на нашем корабле». «Скажи
нам, насколько правдива история о карлике». «Нет, о том, зачем он поделился своим секретом».

В то время как одна рука Халлада продолжала растирать его лодыжки, другая
почесала голову. "Теперь, если он скороговоркой о гномах, он не
мне кажется, что он все-таки поделиться своей тайной. Конечно, я не видел ни одного
карлики, ни слышать о них. Однажды , когда мы с Тордом стояли у
лодка, и они со Свипдагом ушли далеко вглубь материка, он вернулся с золотым
цепь; и они оба сказали, что видели Асбрандссона,
Чемпион Бродвикера, которого Снорри Годи изгнал из Исландии много лет назад
. Там, где история проходит через множество уст, она, скорее всего, станет
несколько пережеванные, и, возможно, тогда они тоже лгали; но они
рассказали, как Асбрандссон рассказал о поселении, которое белые люди из
Ирландии основали дальше к югу. Он сказал, что жил среди них; но
казалось, что они жили слишком тихо и пели слишком много священнических песен, чтобы
понравиться ему, и поэтому он хотел бы приехать в Винланд, если будет возможность
что Карлсефне, Законник, допустит к себе человека с такой дурной славой. В качестве
подарка, чтобы заслужить его расположение, он послал Служителю Закона цепь от Торхолла;
но легко догадаться, что Торхолл использовал ее для других целей. Это меньше
легко понять, куда он намеревается направить корабль. Может быть, он
отправился на юг; и может быть, как я уже говорил, история о Земле Белого
Человека тоже ложь.

Они ослабели глотков гневных обличений. "Но откуда взять столько
проблемы придумать какую-то историю - " "что помощи она ожидает, что мы должны
дать?" "Почему он не передал сообщение Представителю Закона?"

"Теперь ты настолько безмозглый, что я не удивляюсь, что он находил удовольствие в том, чтобы
дурачить тебя", - огрызнулся Халлад, с трудом поднимаясь на ноги. "Как
он получил бы добычу, если бы рассказал Карлсефне, которая бы
запрещенные бои между поселениями? Вполне вероятно, что он выдумал
историю о гномах, потому что посчитал нецелесообразным доверять вам
правду. И причина, по которой он нуждался в тебе, заключалась в том, что это было
необходимо, чтобы у него был кто-то, кто сражался бы под его началом, и до
вчера люди не слушали его. Однако нет уверенности в том,
что он в любом случае не захватил бы корабль в одиночку, после того как Алрек вернулся
на пост вождя. Похоже, что сила Меченосца
больше, чем хотелось Охотнику.

Алрек выпрямился с валуна, к которому прислонился, и
Халлад протянул руку, когда Халлад повернулся и поставил ногу на ступеньку выше.

"Есть ещё один вопрос — о человеке, который убил первого
скрэлинга. Вы знаете, кто это?"

Замерев на одной ноге, Халлад странно посмотрел на них. "Разве вы не знаете?" — спросил он наконец.

Они воскликнули в один голос, торжествуя: «Это был Охотник!»

 «Охотник?» — повторил Халлад, и в его голосе было слишком явное изумление, чтобы в нём можно было ошибиться. Через минуту он ухватился за свисающий корень, подтянулся на следующую ступеньку и ушёл бы, не
Он не сказал бы ни слова, если бы Альрек не протянул руку и не схватил его за лодыжку.


"Что ты имеешь в виду?" — спросил его Меченосец. "Если это был не
Торхолл, то кто же? Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне." Он
сжал кровоточащую лодыжку сильнее, чем ожидал; Халлад громко ахнул от
смешанных боли и гнева.

«Я ещё не сказал слишком много, но, думаю, мне не нужно щадить тебя, раз ты бросаешь мне вызов! Это был ты сам; я видел тебя своими глазами. Случилось так, что я прятался за поленницей в надежде, что смогу проскользнуть внутрь
зайди в одну из кабинок и возьми оружие для себя. Я видел, как ты упал, и я видел
Скрееллинг склонился над тобой и попытался схватить твой меч; после чего
ты вскочил и вонзил топор ему в голову, и он опрокинулся
в лощину - Теперь нет необходимости смотреть на меня таким образом
! Я бы не заговорил, если бы ты не осмелился. Скажу
ничего нигде про это. Я..."

Но вряд ли Альрек его услышал; он стоял, словно окаменев, и смотрел на говорившего широко раскрытыми от ужаса глазами. «Ты видел... как я... это сделал?» — выдохнул он.

Глядя на него сверху вниз, лицо Халлада было красным и полным сожаления. Хотя
было ясно, что в его духе не было большой смелости, также было ясно
что у него на уме не было злых намерений. "Большой неудачей было то, что вы
спросили меня", - пробормотал он. "Я полагаю, что это был удар по вашей голове
, который заставил вас забыть. Но я подумала, что ... что толку копать
его снова! Я имел намерение ничего не сказать никому. Мне кажется
наиболее вероятным, что Охотник наложил на тебя заклятие; его глаза
более чем равны этому. Тебе не нужно быть настолько чувствительным, чтобы обвинять. Пока
поскольку Карлсефне простила тебя и вернула тебе твои почести, твоя судьба
от этого не зависит..."

Сквозь его речь прорвались голоса Гард, Брэнда и Эрленда
пронзительно: "Ты отменил его прощение!" "Ты купил свои почести..." "Ты
поклялся своей жизнью за свою невиновность!"

Одеревеневшими губами Алрек подтвердил это: "Я поклялся своей жизнью".

Халлад повернулся, вопя, и побежал вверх по берегу в лес; и
четверо товарищей остались противостоять этому вместе.




ГЛАВА XXI

В КОТОРОЙ АЛРЕК МЕЧЕНОСЕЦ ВСТРЕЧАЕТ СМЕРТЬ.


Бранд лежал на земле, сотрясаясь от громких рыданий, а Гард сидела на корточках,
Он сидел, полусогнувшись, на коленях, и его огромная рука дробила в порошок ракушки,
которые он подобрал, не осознавая, что делает. Это говорило о многомиз-за уроков, которые они усвоили, ни один из них не предложил план восстания или
не предложил сбежать через лазейку в виде уловки. Угрюмый
обратился к Алреку Несущему Меч, который стоял, словно окаменев.

"Алрек, скажи, что ложь не сделала тебе хуже. Позволь мне запомнить это."

Альрек ответил, не отрывая взгляда от хмурой воды, покрытой каплями дождя: «Мне от этого не стало хуже... Я был неправ, считая тебя виновным».

«Почему так вышло? Если бы мы только могли уплыть на корабле, это не
«Вряд ли ты когда-нибудь узнал бы об этом», — страстно всхлипнула Брэнд.

"Я бы хотел совершить одно путешествие на «Огне», — медленно сказал Алрек.  «Больше всего на свете мне нравится стоять на корабле, когда ветер дует под его крыльями, и чувствовать, как меня уносит вперёд, навстречу интересным событиям. Я думал, что у меня впереди много таких путешествий и
что я должен совершить что-то такое, о чём люди, пишущие саги,
будут говорить с восхищением. И я верил, что должен умереть так,
чтобы оставить после себя память. Я и представить себе не мог, что в самой глубине
мой разум, что я должен быть предан смерти за поражение моего вождя
- Его голос сорвался от неконтролируемого возмущения. - Я не могу поверить,
что я был таким безумцем! Должно быть, как он и говорит, Охотник наложил на меня заклятие
. Я не могу поверить, что я мог настолько потерять рассудок!"

"В Гренландии часто говорят, что глаза Охотника способны
наслать проклятие на кого угодно", - тяжело произнес Гард.

"Все видели, что он испытывал к вам ненависть", - добавил Брэнд.
его дрожащий голос. - С тех пор как он увидел, что у тебя больше здравого смысла,
чем у других, он желал тебе зла.

Подняв голову, Эрленд храбро заговорил: «Мне кажется маловероятным, что Небеса обойдутся с тобой так несправедливо. Глупо торопить удачу. Я надеюсь, что избавлюсь от этой беды благодаря любви Карлсефни к тебе. Он сам предложил тебе помилование…»

— «И я выбрал правосудие», — мрачно напомнил ему Несущий Меч. «Разве ты не видишь? Я даже не могу просить о помиловании. Это шутка Судеб, —
ничтожная шутка!» Возможно, его голос снова сорвался бы, если бы его не прервал раскат грома; стук его кулаков
был острым на валун, на который он смотрел вниз.

Но, постепенно, элемент управления, который редко далеко выскользнул из его хватки
снова собрались к нему в руки. Когда снова стало тихо, если не считать
шелеста дождя по листьям, он уверенно заговорил: "Я вспоминаю
как мой отец говорил, что у солдата низкий ум, который не может
доверял шефу, которого он выбрал, настолько, что следовал за ним в некоторых действиях
которые он не мог понять. Теперь я точно знаю, что не понимаю, почему
Небеса хотят обернуть это против меня, но я не собираюсь сдаваться
— Я слишком подавлен, чтобы поднимать из-за этого шум. Давайте вернёмся. Ожидание
не поможет, если мне суждено умереть.

Это снова показало, через что они прошли, потому что, хотя
Брэнда снова затрясло от рыданий, а лицо Гарда стало белым, насколько это было возможно при его смуглой коже, ни один из них не сопротивлялся.
Тяжело поднявшись, они последовали за своим предводителем вверх по берегу и по лесным тропинкам, по которым всегда ходили, полные планов и надежд.

 Из-за дождя столики под деревьями были пусты; что
Из будки Карлсефне доносились голоса. Поняв друг друга без слов,
товарищи направились туда; только когда они проходили мимо пустой
будки Чемпионов, Альрек заговорил:

"Скорее всего, группа
слоняется где-то в лесу, обсуждая судьбу корабля. Я рад, что так
получилось, если только они не вернутся, когда меня будут выносить. Я отдаю это в твои руки, Эрленд,
проследи, чтобы они не вели себя глупо.

С заплаканного лица честные голубые глаза Эрленда встретились с глазами его шефа
честно. "Я позабочусь, чтобы ты добилась своего", - пообещал он.

Алрек, шедший посередине, вытянул руки и обнял
Эрленда за шею, а Бранда за плечи; и так они шли
по залитой дождем лужайке в молчании. На пороге они остановились
чтобы крепко и долго пожимать друг другу руки; затем Меченосец
широко толкнул полуоткрытую дверь, и они вошли.

С достоинством восседая на своем высоком троне, Карлсефне держал совет со своими вождями
. Снорри из Исландии занимал почетное место напротив него;
слева от него сидела Гудрид, а справа - дородный и великодушный Бьорн
Gudbrandsson, его рука все еще похлопывая по плечу его приемный сын, который
сидел на скамеечке перед ним, жуя хлеб, как будто он никогда не
отстань. То, что волнение по поводу возвращения Халлада улеглось, однако,
было очевидно, поскольку речь шла о чем-то совершенно ином, что
Когда вошли Чемпионы, Лоумен что-то говорил.

«Вам не нужно бояться, что я недооцениваю вашу боевую мощь, —
говорил он, обращаясь к тройному ряду угрюмых лиц, выстроившихся вдоль стен.
 — Этот северянин более чем равен одному скрэллингу — при условии, что он может
подойдите к нему на расстояние вытянутой руки — я не отрицаю. Было бы странно, если бы северяне не умели сражаться после стольких тренировок!
 Я хочу, чтобы вы поняли, что вы никогда не встретитесь с ними один на один, ни один на пятерых, ни один на десятерых, но они всегда будут нападать стаями, косяками и роями, как когда-то Господь наслал на страну чуму. Ибо я думаю, что они пришли как чума
на нас. Здесь Всеотец сотворил землю, подобную раю, и наполнил
её пищей и имуществом для всех. Сюда Он привёл нас в мире, чтобы
в качестве бесплатных подарков, каких бы мы ни пожелали. Возможно, он никогда не опустошался
сокровищница для всей нашей расы, мирная земля для северян всех времен.
Беда, которая пришла в его собственных принеся, принес в наш
кровь паразитов привозят на кораблях. Рука Господа будет против
нас; это мой совет, что мы преклоняемся перед его гневом. Такие натуры, как наша,
не имеют права на более мягкие вещи, чем холод Гренландии и исландские скалы.
Я постановляю, что, когда наступит весна, мы отправимся обратно за
океан ".

Подобно могучему колокольному звону, возвещающему о смерти, его голос эхом разнесся по
зал. Какое-то время они, казалось, испытывали благоговейный трепет против своей воли; то тут, то там
какой-то мужчина осенял себя крестным знамением. Но вскоре послышался хриплый голос Яльмара
Толстозубый говорил своему соседу:

"Путешествие викингов, товарищ, - вот что это значит! Путешествие викингов из
Норвегии, прежде чем снова появится трава!"

Те, кто был рядом с ним, быстро подхватили слова: «Походы викингов — это
правда!» «Да здравствует законник!» «За Норвегию!» «За Англию и
датчан!» «За жизнь воина!» «Да здравствует!» «Да здравствует!» «Да здравствует!» Их
радостные возгласы соперничали с раскатами грома над головой.

Чтобы Ингольфссон Alrek, ждет с кровью отмечен губы, провел между его
зубы, дальнейшее промедление было невыносимо. Внезапно он сделал шаг вперед
туда, где взгляд Карлсефне должен был упасть на него с высокого сиденья. Как он и ожидал
, Представитель Закона заговорил с ледяной вежливостью:

"Вождь Чемпионов имеет право на свое место в совете. Я
приветствую его и прошу выйти вперед и занять место, которое
принадлежит ему".

Вождь Чемпионов вышел вперед, но не занял своего места
на скамье. Стоя перед скамеечкой для ног высокого сиденья, он что-то сказал
кратко:

«Я благодарю тебя за приветствие, но я пришёл не для того, чтобы требовать чего-то, а для того, чтобы выполнить обещание, которое я дал. Случилось так, что Халлад видел, как я убил Скреллинга, в то время, которое я не помню». Он не мог заставить себя посмотреть в глаза Карлсефне, когда закончил говорить, а отвернулся, положил руку на плечо Гарда и спрятал лицо в ладони.

Сквозь поднявшийся шум послышались два голоса: Гудрид
жалобно кричала: «Я не верю!» — а Халлад причитал: «Зачем
ты предаёшь себя?» Затем Законник заговорил таким тоном, что они оба замолчали:

- Пусть Халлад расскажет, что он видел.

Справедливости ради следует сказать Халладу, что он отказался бы, если бы осмелился.
но, не осмелившись, он смешал свой рассказ с мольбами о пощаде. Но
наконец-то должны были появиться ужасные доказательства.

Когда рассказ был закончен и рассказчик залился слезами на
Встав со скамеечки для ног Бьорна, Алрек поднял лицо, которое казалось бледным, потому что в его карих глазах было столько
черного страдания.

"Я прошу вас всего лишь поверить, что, когда я сказал, что я был невиновен, я не
знаю, что я виновен".

Через некоторое время Представитель Закона склонил голову. "Я верю в это", - согласился он.
Но он больше ничего не сказал; и его сжатый рот был подобен линии, выгравированной на камне
.

Это было, как будто ветер принес дыхание с ледника через
теплый летний день. Ни одно сердце не но чувствовался холодок, и постепенно
шепот, даже движения, прекратились, и в комнате было неподвижно, как
Гренландия зима.

Законник медленно поднялся и встал перед своим возвышением, внушая благоговейный страх.
Свет холодно падал на его точёное красивое лицо, на его
жёсткие волосы и бороду.

«Я верю, что вы не знали о своей вине, — сказал он, — но я верю, что
а также то, что ты проявил свою истинную натуру, когда совершил убийство. То, что
Халлад говорит о магической силе Охотника, — это детские разговоры. На твоём отце не было
заклинаний, когда он совершал такие преступления, и на тебе не было заклинаний,
когда ты напал на Скрелингов на мысе Крестов. Теперь я думаю о том, о чём всегда думал, — что ты нанёс этот удар в приступе ярости, которая, словно яд, течёт в твоей крови; даже когда ты ударил на мысе, даже когда ты ударил бы снова, даже если бы благополучие тысячи людей зависело от твоего спокойствия. Ты спас сотню.
уже побежден, потому что однажды я помиловал тебя; я не хочу рисковать. не жалея
ты опять. Ты предложил мне свою жизнь. Я беру это на себя. Готова виселица
там, где сосна стоит у кургана Скрееллингов. Это мой приказ
чтобы Лодин, Асгрим и люди рядом с ними заковали тебя в кандалы и
вывели тебя наружу и повесили там ".

Гудрид откинулась назад в полуобмороке, и по залу прокатился ропот
подобный набегу поднимающейся волны. Но Служитель Закона протянул руку,
его глаза сверкнули, как лед в лунном свете; и
волна падала, шипя и шипя, пока не сгладилась в
тишине.

Альрек Ингольфссон заговорил только один раз, когда они закончили связывать ему
руки. "Как собака, убивающая овец!" - пробормотал он себе под нос; и его голова
опустилась под тяжестью стыда, и он больше не поднимал ее, а пошел
прочь, ни на кого не глядя.

Когда дверь открылась, послышался шум ветра; затем дверь закрылась, и в зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Гудрид
оправляясь от обморока, она не двигалась, пока внезапно не появился
Служитель закона опустился на свое высокое сиденье и закрыл лицо мантией.

Странно, что в тот момент, когда глаза Карлсефне были прикрыты,
вуаль упала с глаз Гудрид. Остановившись на Халладе, она задержала на нем взгляд.
на некоторое время ее взгляд был тусклым; затем внезапно он стал более чем обычным
проницательным. Поднявшись с места, она выравнивается одна тонкая рука в
съежившиеся фигуры.

"Я думаю, что ты убил себя!" выдохнула она.

Услышав отшатнувшийся Халлад и недоуменный вопрос Биорна, Служитель Закона поднял глаза
— вопросительно; и Гудрид положила другую руку ему на плечо и
в порыве страсти встряхнула его.

 «Ты позволишь своему родственнику умереть из-за твоей медлительности? Обещай
этому трусу жизнь, и он признается в вине. Я вижу это по его лицу».

Но Служителю Закона не было нужды говорить, ибо это внезапное сосредоточение всех глаз
на Халладе обнажило его тайну, как гром среди ясного неба, и
повергло его к ногам Гудрид.

"Это Охотник создал меня!" - кричал он и с визгом пресмыкался.
это повторялось снова и снова. Постепенно его приемный отец собрал из разбитых
Охотник поставил условием своего возвращения в лагерь после ухода, что он должен нарушить мир, убив человека; и он воспользовался каменным топором, который украл у Альрека, лежавшего без сознания, потому что это было его единственное оружие, когда мгновение спустя он неожиданно наткнулся на Скрелингов.

Но только Биорн, его приёмный отец, остался, чтобы услышать продолжение. При первом же
крике Карлсефне в три прыжка пересек кабинку и исчез за дверью,
а Гудрид последовала за ним, как и трое чемпионов.
И вот служанки и толпа мужчин отвернулись от Халлада и потекли
на чистый воздух и через лужайку к палатке Чемпионов
за ней под сосной, с которой росли люди, стояла кучка людей.
с торчащего сука свисала петля из виноградной лозы.

Петля была пуста, потому что Альрек Меченосец стоял внизу, освободившись от пут, склонив голову над руками Гудрид, а Карлсефне говорил дрожащим низким голосом:

«Я воздам тебе сторицей. Мои кузнецы построят тебе другой корабль, лучше этого, и ты снарядишь его из моих запасов»
и управляй этим, и веди его туда, куда захочешь. Мой собственный сын
имеют большую долю в свою собственность, и моя честь и моя любовь".

Алрек поднял свои карие глаза, сияющие золотом, как солнечный свет, просачивающийся сквозь омытый дождем воздух
; губы его еще не затвердели, он ответил:
"Долг будет с лихвой выплачен".

Внезапно Карлсефне положила руку ему на плечо и заговорила так, чтобы все вокруг
могли слышать: "Я не назову несчастливым ни одно путешествие, которое привело меня
к знакомству с человеком с таким высоким умом и таким храбрым сердцем. Я смотрю на это
как на доказательство того, что добрые намерения одержат победу над злом в
самым неожиданным образом; и я восприму это как предзнаменование того, что добро, которое я
пытался извлечь из этой земли для своих соотечественников, всё же
придёт к ним каким-то образом, который я сейчас не могу предвидеть. Мы
вернёмся не с горечью и не в отчаянии, а благодаря за добро, которое
мы получили, и лелея надежду на будущее. А теперь я предлагаю и
желаю, чтобы все, кто слышит меня, пришли сегодня вечером на лучший пир,
который я могу устроить в честь вождя викингов и его людей.

Хорошо, что он собирался остановиться на этом, не сказав больше ни слова.
было слышно, как поднялись такие ликующие крики и бряцанье оружия; и
Чемпионы взвалили своего вождя на плечи и понесли его обратно с триумфом.
за ними последовал ликующий кортеж.


КОНЕЦ




ЭПИЛОГ


Вот остальные высказывания об этой экспедиции.

Все корабли благополучно прибыли в Гренландию, за исключением судна Биорна
Гудбрандссона, которое было выброшено в океан, простирающийся между
Гренландию и Исландию и попали в море, кишащее червями. К тому времени, когда
Биорн обнаружил опасность, корабль под ними был изъеден червями;
и было видно, что единственным выходом было спуститься в их баркас
который был покрыт тюленьей смолой. Поскольку лодка была слишком мала, чтобы держать
более половины из них, они бросили жребий на места; и он упал в
Бьорну и половине людей спуститься на воду в безопасности, в то время как другая половина
осталась на тонущем судне. Никому и в голову не пришло поднимать шум по этому поводу
кроме мальчика, который приехал с Бьорном из Исландии. Когда он увидел, что остальные спускаются в лодку, он начал хныкать:

 «Ты собираешься, Биорн, оставить меня здесь?»

Биорн рассеянно взглянул на него.  «Похоже на то», — ответил он.

Мальчик начал всхлипывать. "Ты не обещал моему отцу, что расстанешься со мной вот так, когда я уезжал с тобой из Исландии", - сказал он. - "Ты не обещал моему отцу, что расстанешься со мной вот так.
" - Ты обещал
, что нас всегда будет разделять одна и та же участь.

Бьорн сделал мужчинам знак, чтобы они пока не спускали лодку на воду.
В его голосе, как всегда, звучала искренняя доброта.

"Да будет так", - ответил он. «Так не должно продолжаться, раз ты так жаждешь жизни. Спускайся сюда, а я поднимусь на корабль».

Можно представить, что молодой исландец не стал медлить с выполнением приказа.
Когда он пришел, шеф вернулся на судно; и два стороны разошлись. В то время, люди баркас приехал в Дублин в Ирландия, где они рассказали эту историю; но большинство людей верит в это что Биорн и те, кто с ним, утонули в море червей, потому что о них больше никто никогда не слышал.
Но чуть больше того, что известно о судьбе
Охотник и его последователей. Однажды торговцы вернулись в Гренландию
с рассказом о том, что Торхолл потерпел кораблекрушение в Ирландии, и что
его людей сделали рабами и жестоко обращались с ними, и что он там он встретил свою смерть. Никто никогда не получал других вестей, кроме этих.
Больше удачи сопутствовало Торфинну Карлсефне, Гудрид и тем, кто был с ними.
на следующее лето после того, как они высадились в Гренландии, они отправились домой, в Исландию, и жили там в великом великолепии и счастье; и
от них произошли многие известные мужчины и благородные женщины.
К величайшему счастью, предсказание Карлсефне сбылось; и
несмотря на задержки и препятствия, его соотечественники обрели мирную страну
и никогда не опустошаемая сокровищница не только в Винланде Добром, но и в
весь новый мир-стране, которую те, которые живы в день звонка
Америка бесплатно.