Эвакуированные в округ

Я убрал концовку с ссылками и немного ужал великолепный текст любезнейших и добрейших сотрудников Коми-Пермяцкого окружного государственного архива ГКБУ «КПОГА», e-mail: gkukpoga@perm.ru о принятии в свои дома и спасении эвакуированного населения и детей с Запада нашей страны в глубокий тыл на Северо-запад в Коми-Пермяцкий национальный округ Молотовской области (ныне Пермского края) во время Отечественной войны 1941-45 г. Кратко, но достаточно убедительно сотрудники по кропотливо изученным архивным документам имеющихся в их распоряжении фондам, не по приказу свыше, а просто по велению сердца и души, сумели передать память потомкам о лишениях и тяготах, пережитых родителями во время четырехлетнего пребывания в суровых условиях эвакуации. Мне приятно читать содержание статьи, поскольку я в дошкольном возрасте с мамой были эвакуированы в начале июля 1941 года в город Краснослободск, я хоть и был детсадовским малышом, но за 4 года эвакуации повзрослел, и в моей памяти сохранилось много ярких эпизодов о нашей не простой жизни в эвакуации, об этом я пишу отдельную главу в будущую книгу “Жизнь удалась”, а фрагменты из этой главы публикую на страницах сети “В Контакте”. Последний фрагмент о нашей реэвакуации из Мордовии практически закончен и через некоторое время будет опубликован. Обнаруженная мной в интернете статья ГКБУ «КПОГА» (государственное краевое бюджетное учреждение «Коми-Пермяцкий окружной государственный архив»), по сохранившимся в фондах архивных документов, как нельзя лучше дополняет мой текст официальными сведениями об огромной и трудной организационной работе правительственными и местными исполнительными властями во время срочной эвакуации огромных масс населения с Запада в глубокий тыл страны, его обустройству и эффективному вовлечению в трудовой процесс на новых метах, а по окончании войны – возвращению в родные края.

События страшного испытания с 41-го по 45-й прошлого века навсегда перекроили мирный порядок жизни миллионов советских людей. Волею судеб в начале войны часть граждан из западных регионов СССР была эвакуирована в Коми-Пермяцкий национальный округ Молотовской области. При работе по исполнению запросов к нам часто обращаются люди, которые хотели бы получить какие-то сведения о периоде пребывания своих родных в эвакуации. Надо сказать, что интерес к этой теме с начала 2010-х стабильно растет, поэтому еще в 2014-м году в окружном архиве к юбилейной дате 70-летия Победы было решено создать базу данных «Эвакуированные» [1]. Далее в июне 2019 года на сайте архива появилась вторая база данных по теме – «Эвакуированные дети» [2]. Она создана на основе материалов об эвакуированных в округ воспитанниках ряда школ-интернатов из г. Москвы и Московской области. В ходе работы над обеими картотеками помимо кратких биографических данных граждан в архивных документах можно было встретить некоторое количество другой ценной информации общего характера. Разместить в рамках баз данных ее было невозможно, но и оставить без внимания также жаль. Поэтому резонно поделиться сделанными заметками по теме и озвучить встретившиеся факты.

Итак, первые распорядительные письма из Молотовского облисполкома о том, что необходимо всесторонне готовиться к приему эвакуированных, стали поступать в Коми-Пермяцкий окрисполком в августе 1941 г. Уже тогда предписывалось подготовиться разместить в Кудымкарском, Белоевском, Юсьвинском, Юрлинском районах округа как минимум 9000 человек [3]. Первые люди стали прибывать чуть позже, в сентябре. Их привозили поездом в Менделеево, а уже оттуда направляли в округ. Железнодорожной станции Менделеево Карагайского района, расположенной в 95 километрах по прямой к югу от Кудымкара, в то время было нелегко, так как она стала перевалочным пунктом – местом первичного приема, размещения и дальнейшей переправки граждан. К осени 1941 года там организовали 4 общежития на 1000 человек. Понятно, что этого было катастрофически мало, и эвакуированные были вынуждены временно размещаться в здании вокзала станции, в самодельных шалашах, под навесами и даже просто под открытым небом. На вокзале станции было грязно и холодно, вода отсутствовала. В таких условиях в ожидании переправки люди могли жить до недели и более [4]. Упущением организации приема в Менделеево на первых порах стало отсутствие медосмотра и санитарной обработки прибывающих. Предписания облисполкома об обеспечении таковых мер приходили с августа, но в неразберихе первых недель катастрофы всего сделать, видимо, не удалось. Первый поток людей после прибытия в округ был расселен как есть. В этой связи фиксировались случаи заражения самих эвакуированных и местных жителей инфекционными заболеваниями (в том числе тифом), педикулезом. Такое положение грозило вылиться в большие вспышки эпидемий, но, к счастью, этого удалось избежать: с конца сентября 1941 г. все эвакуированные до расселения по местам жительства должны были в обязательном порядке проходить медосмотр и подвергаться санобработке. Это делалось в Менделеево с помощью доставленной передвижной и обычных бань, а также специально дезкамеры Дорсанотдела. Часть прибывших была обработана только уже в Кудымкаре и в райцентрах [5]. Для дезинфекции вещей и помещений использовали сольвент, серу, лизол, карболовую кислоту, формалин, пиретрум. Для осмотров и для оказания в случае необходимости медпомощи Окрздравотдел при станции развернул специальный медпункт. Учет осмотренных и обработанных граждан не велся [6]. Для обеспечения питанием при станции организовали спецпункт, где кормили или выдавали продукты (молоко, хлеб, яйца) из расчета 6 рублей на человека в день. Еды, разумеется, не хватало, и людям приходилось покупать или обменивать свои вещи и ценности на еду у местного населения [7].

Прибывали эвакуированные по одному, парами и целыми семьями (в полном или неполном составе). Некоторые семьи состояли сразу из 7-8 человек. Приезжали из Белоруссии, Украины, Молдавии, Литвы, Латвии, Эстонии, Крыма, Карело-Финской ССР; из Вологодской, Воронежской, Калининской, Курской, Ленинградской, Московской, Мурманской, Орловской, Рязанской, Смоленской, Сталинградской, Тульской и других областей; из городов Москва и Ленинград. Всего в ходе работ над тематическими картотеками мы насчитали как минимум 24 наименования регионов СССР и городов республиканского подчинения [8; 9]. Для учета эвакуированных облисполком в июле-августе 1941 г. по всем пунктам, где их принимали, разослал специальные формы для регистрации и учета. Существовали отдельные формы для записи информации о взрослых (совершеннолетних) гражданах и о детях, приехавших без родителей / опекунов / сопровождающих. Первая форма содержала два с лишним десятка граф с данными о человеке (ф.и.о., дата рождения, место рождения, национальность, место проживания, партийность, классовое происхождение, образование, специальность, служба в армии, место работы, наличие семьи, состав семьи и т.д.). В идеале от исполкомов в районах требовалось опрашивать всех прибывающих, фиксировать их данные в такие формы, а итоговые сводные таблицы учета по мере прибытия новых людей отсылать в Молотов. Несмотря на предельно строгий тон предписаний по этому поводу в 1941-1942 гг. учет эвакуированных в районах все равно велся плохо: учетные таблицы полностью не заполнялись, сводные данные отсылались далеко не всегда. Кроме того, работники исполкомов зачастую учитывали людей в таблицах вольного формата, составленных по своему усмотрению [10; 11; 12].

От станции Менделеево до города Кудымкара и далее в райцентры людей перевозили на всех видах имеющегося в наличии транспорта: на автобусах, грузовиках, на подводах. Автобусы и грузовики предоставляли окружной отдел Союзтранса и различные организации, подводы – колхозы и совхозы. Самыми комфортными средствами транспортировки были, конечно, автобусы, но их можно было посчитать на пальцах одной руки. Поэтому львиная доля перевезенных людей пришлась на грузовики и подводы. Это обстоятельство стало дополнительным испытанием для прибывших, ведь ехать в открытом кузове без сидений или в санях 100 километров и более – слабое удовольствие, особенно зимой в мороз минус 30 градусов [13]. В самом начале войны в районах Молотовской области были случаи, когда водители с приехавших граждан пытались брать плату за проезд. Из-за этого в августе 1941 г. облисполком при подготовке к приему первых эшелонов прислал в Коми округ телеграмму о необходимости обеспечения бесплатного проезда для всех категорий эвакуированных. Спекуляции должны были без промедления пресекаться под страхом уголовной ответственности [14]. Прибывших в округ нужно было как-то где-то расселять. Для этого в Кудымкаре, селах и деревнях округа ответственным лицам с августа 1941 г. предписывалось в кратчайшие сроки выявлять любые свободные площади жилого фонда и сообщать об их наличии. Свободные квартиры, дома, подходящие хозпомещения предоставлялись потом эвакуированным. Естественно, таких площадей остро не хватало, поэтому тех, кому не досталось свободное место, подселяли к местным жителям. В Кудымкаре прибывших размещали также в специальных бараках упрощенного типа на 150 мест. Их стали возводить по постановлению СНК в октябре 1941 г. Было построено несколько зданий такого типа. Еще в городе эвакуированных временно селили в Доме колхозника (гостинице). Это делалось, если людей нужно было временно приютить и далее переправить в районы.  В районах же эвакуированные жили, как правило, в колхозных избах, причем тоже с подселением или по договоренности с владельцами-колхозниками [15].

Большинство людей приезжало с ограниченным количеством личных вещей и одежды. У тех, кто прибыл летом, теплых вещей не было совсем. При наших зимах им было не выжить, поэтому окрисполкомом при постановке на учет был организован опрос о том, нуждается человек или нет в теплых вещах. Далее всем, кто остро нуждался, полагалось выдавать полушубки, фуфайки, варежки, шапки, валенки. Для обогрева домов и квартир семьи обеспечивались дровами. Организацией их заготовки и поставки занимались ответственные лица на местах. Например, в колхозах за это были ответственны председатели. В плане социального обеспечения эвакуированные не были обделены: через системы собеса и Госбанка округа люди получали пенсии, пособия. Через окрисполком оказывалась единовременная материальная помощь деньгами и выдача продуктов питания (муки, хлеба, овощей) [16]. Чтобы люди могли выращивать себе пропитание самостоятельно, каждой семье выделялся земельный участок под огород [17]. Особое внимание уделялось прибывшим семьям руководящих партийных и советских работников, начальствующего состава армии, флота и НКВД. Указание облисполкома об этом пришло в августе 1941 г. Им предоставлялось более подходящее жилье, вовремя оформлялись льготы и матпомощь. Вместе с тем властями рекомендовалось бороться против иждивенческих настроений этой категории граждан, побуждать их методом убеждения устраиваться поскорее на работу, при этом нужно было предлагать им только ту работу, которая бы наиболее подходила их «физическому развитию и житейскому опыту» [18].

Большинство трудоспособных прибывших граждан было устроено на работу. Люди трудились в системе треста «Комипермлес» (на заготовке, обработке, лесосплаве), на предприятиях, в учебных заведениях, в организациях и учреждениях, в колхозах. Небольшая часть людей даже успела поучаствовать в сборе картошки урожая 1941 года, что сильно помогло им в плане добычи продовольствия на первое время. Очень ценились у нас высококвалифицированные специалисты – особенно редких, востребованных технических профессий. Их быстро выявляли при первичном учете и устраивали работать на промпредприятия [19]. Необходимо уточнить, что обустройство и обеспечение людей в 1941-м и первой половине 1942-го шло с очень большим «скрипом». Дело в том, что ответственные за прием людей организации и должностные лица на местах по тем или иным причинам плохо выполняли свою работу: людей вовремя не вывозили с Менделеево, им с задержкой выдавались полагающиеся теплые вещи, не поставлялись дрова; плохо обстояли дела с организацией питания; выделяемая жилплощадь могла быть непригодна для жилья; не создавались условия для посещения детьми школ; некоторым гражданам социальные выплаты можно было получить только в Кудымкаре, причем для этого нужно было преодолеть пару десятков километров пешком. По этому поводу облисполком, а затем окрисполком не раз рассылал «гневные» письма и телеграммы в районы. К концу 1942-го такое положение дел удалось более-менее системно преодолеть [20; 21]. Если говорить о простых людях, населении округа, то они радушно и с должным пониманием приняли эвакуированных. Но, что опять грустно, иногда наблюдалась и противоположная картина: в докладных записках от исполкомов за 1941 год встречаются описания случаев, когда местные жители одного из районов округа отказались делиться продуктами питания с эвакуированными и выразили готовность это сделать только за плату в виде ткацкой продукции или одежды. В Пожве (входит в состав округа с 1959 г.) были случаи, когда люди специально портили печи и другое имущество в домах, выделенных эвакуированным [22]. Но в целом, повторимся, жители коми-пермяцкой земли были очень добры, гостеприимны и старались всюду помогать эвакуированным: их подселяли к себе, делились с ними продуктами, подсобляли обустроиться, брали под опеку детей, собирали теплые вещи и предметы быта. Помогали прибывшим и сторонние организации. Например, в конце 1942 г. в округ поступила относительно крупная партия предметов одежды от областного комитета Красного Креста. Они выдавались под расписку остро нуждающимся. В списке были следующие вещи: теплые одеяла, женские панталоны, галстуки, дамские жакеты, мужские жилеты, чулки, дамские комбинезоны, пальто, спортивные куртки и др. Всего насчитывалось 37 наименований [23].

Установить абсолютно точно, сколько всего людей фактически было размещено в округе за весь период Великой Отечественной войны, пока нельзя. Этому мешает скудность данных учетной и отчетной документации за 1941-1945 гг. и тот факт, что число эвакуированных в округе не было стабильным: люди по тем или иным причинам иногда могли перемещаться по округу целыми семьями, приезжать и снова уезжать в другие районы области или регионы. В конце марта 1942 г. в Коми-Пермяцкий окрисполком даже пришло письмо Молотовского облисполкома, устанавливающее строгий запрет выдавать разрешения эвакуированным гражданам на выезд из округа в другие регионы и в районы внутри области. Объяснялось это тем, что за начало 1942 г. исполкомами районов округа было выдано слишком много таких разрешений, и люди заполонили станции и транзитные пункты области, что грозило транспортным коллапсом и вспышками болезней [24]. Тем не менее в имеющихся документах окрисполкома за различные периоды встречаются следующие данные о количестве размещенных в округе эвакуированных:
на 14.10.1941 г. – 6910 чел. [25]
на 22.11.1941 г. – 7704 чел. [26]
на 25.12.1941 г. – 9924 чел. (в т.ч. 4504 – дети) [27]
на 04.09.1943 г. – 8675 чел. (в т.ч. 4397 – дети) [28]
К 1 октября 1943 г. количество эвакуированных на территории округа резко сократилось. Их число убавилось с 8675 до 6540 человек (из них мужчин – 909 чел., женщин – 3114 чел., детей до 14 л. – 2517 чел). Причина такого резкого сокращения понятна. Дело в том, что с середины 1943 г. эвакуированные начинают уезжать из округа. С весны 1944 г. после выхода череды постановлений СНК СССР этот «отход» принял массовый характер – люди стали возвращаться домой [29].
_
Реэвакуация проходила поэтапно: с конца зимы 1944 и до осени 1945 г. людей отправляли группами к прежним местам жительства по мере выхода постановлений СНК и решений облисполкома. Реэвакуация шла через железнодорожную станцию Менделеево и речную пристань Усть-Пожва. Поэтому многое также зависело от того, сколько могло выделить свободных вагонов на станции Менделеево Управление Пермской железной дороги, и какой транспорт могло подогнать Камское речное пароходство [30]. За 3 дня до отправки группы реэвакуируемых Коми-Пермяцкий окрисполком направлял начальнику станции / пристани заявку о том, что необходимо подготовить такое-то количество мест для пассажиров. Составлялись 2 экземпляра списка людей группы. Один список шел начальнику эшелона / капитану парохода, второй отправляли в Молотовский облисполком, в Отдел по хозустройству эвакуированного населения. До самой станции или пристани, как и при эвакуации, граждан доставляли грузовиками, автобусами, на подводах [31; 32].
 Людей, конечно, отпускали не просто так. Сначала им нужно было написать заявление по форме, затем уволиться с работы, получить расчет, сдать жилье, пройтись с обходным листом по всем необходимым инстанциям, получить официальное разрешение, собраться и потом только уехать [33]. В дорогу им полагались продукты питания. Например, когда реэвакуировали жителей Карело-Финской ССР, им отпускали хлеба на 5 дней и других продуктов на 10 дней дороги [34]. Весьма интересен также тот факт, что части реэвакуированных пришлось перед отъездом сдать свои продукты. Например, каждая возвращающаяся семья из Ленинградской и Калининской областей осенью 1944 г. должна была сдать 2 центнера зерна и до 4 центнеров картофеля и других овощей, чтобы потом дома после приезда им выдали равноценное количество точно таких же продуктов [35].

Данная статья не претендует на исчерпывающие и окончательные данные на тему эвакуации людей в Коми-Пермяцкий округ в годы Великой Отечественной войны. Тема до конца еще не изучена и не раскрыты полностью все вопросы. На текущий момент поиски дополнительных сведений в архивных документах и материалах не прекращены. Существует несколько массивов документов из фондов райисполкомов, окружного управления образования, треста «Комипермлес», где потенциально может быть найдена новая информация. При обнаружении таковой мы обязательно включим ее в новые публикации или базы данных.

Юрий Эглескалн
Москва 10.10.2024 г.