Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 4. Пролог

ПРОЛОГ
         
          Минула целая неделя, как отгуляли промозглые октябрьские ветра, и наконец-то им на смену явилась спокойная и морозная благодать. Долго не стихающие потоки воздуха напрочь оголили пологую равнину перед лесом, и лишь у самой его кромки по ямкам затаились их противницы – клубки из скрученной травы, вперемежку с еловыми иголками. Я смотрел на это рукотворное природное действо и ухмылялся себе в бороду:
         - Надо же, как вышло, теперь и голову ломать не придется - добрая разжижка выйдет для печи.
          Сегодня после полудня в одном из ящиков обнаружился красочный настенный календарь за этот год и, повесив его у окна, уже дюжину времени разглядывал выведенные на нем слова и цифры.  Два месяца назад случился мой шестидесятый год от рождения, а скоро уже, через неделю почти – еще одна примечательная дата, когда я впервые переступил ворота в колонии. Запомнилось лишь потому, что в тот же день три часа стояли на морозном плацу в ознаменование завтрашней годовщины великого октября.

          Совсем незаметно и быстро закончилось лето, и близилась к концу осень. Эх, попутало меня безвременье, - думалось иногда в приоткрытую дверцу горящей печи, и так хотелось все свои последние мысли и события увязать в один смысловой узел, да руки не доходили. Как будто – бы пребывал недавние времена с  опущенными конечностями, и за что не брался – дело случалось не доведенным до скончания. Хандра, да и только. Может быть оттого, что товарищи мои после своего неудачного отплытия разлетелись кто куда: один в свой интернат, другой – в столичную лечебницу. И уже месяц как молчит рация, да я её особо и не включаю.
          К тому же Альфа бросила меня одного наедине с этим вполне обжитым уголком. Собака, а ведь понимает, что не нужна стала мне сейчас. Ни об охоте, ни о рыбалке даже и не помышлял. Вот она и загуляла в который раз. Вернется ли? По первому снегу бродил по окрестностям в поисках ее следов, но не разглядел – свалила нежданно за тридевять земель. Завтра нарежу круг поболе, да постреляю вдобавок – может это действо напомнит ей о моем пребывании. Сегодня спустился к мосту через реку, и впервые за все время задержался у деревянного истукана. Что за чучело такое, с плоской мордой и круглыми большими глазами? Кажется, что Петрович говорил, что ему лет сто будет, и притащил он его с далекого севера. Ну, не молиться же мне ему на старости лет?

           Непродолжительные походы за реку были тем небольшим утешением, что выпали на мою голову после отплытия Владимира Ивановича с Петровичем, а бегство Альфы лишь добавило стремления искать невесть что на других берегах. Могилку Татьяны обиходил так, как и просил её муж из далекого прошлого: нашел тот самый белый камень и приторочил к нему крытую золотом пластину с инициалами, а также замысловатым узором, который был ведом только одному человеку на этом свете. Тропа от захоронения уводила дальше в тайгу, и лишь недавно я ступил у её окончания. Километрах в десяти от зимовья неожиданно открылся совсем голый утёс, с вершины которого открывался неописуемый вид на мои владения, и уже в который раз я задерживаюсь на нём и разглядываю в оптику неведомые дали.
            Однажды за ужином у большого стола вспомнился случай из прошлой жизни, как уходил в рейс на первом своем грузовике ГАЗ -52. Вёз продукты в артель, что только развернулась на горной выработке, и на повороте не справился с тугим рулем. Машину снесло вниз, и как ни насиловал мотор, так и не смог подняться вверх. Пока пёхом добирался до прииска, пока доскребся на гусеничном ходу обратно, кто-то растащил половину продуктов. Неделю продержали в отделении милиции, с неохотой отпустили, и год вычитывали из зарплаты за понесенный убыток. А сейчас смотрел на стену коробок в половину строения и удивлялся – влезли бы они в кузов, или еще осталось бы?

            Последние дни только и занимался тем, что обживал второй этаж. Все подарки Петровича, за исключением продуктов, поднял наверх и разложил по назначениям. Например, набор для резьбы по дереву положил на самое видное место у окна, и по нескольку раз за день поднимал крышку и с умилением разглядывал невиданные ранее резцы и стамески. Петрович как-то у костра намекнул мне, что к следующему его прилету я должен удивить его деревянным чудищем, да я бы самого черта смастерил, лишь бы он прилетел. Но боюсь, что вести могут быть самые печальные. Поэтому и отключил рацию. Как-нибудь через недельку включу.
            Сегодняшнее утро выдалось морозным и безветренным. Спускаясь за водой к реке, обнаружил первую наледь вдоль берега. Если так дело пойдет, то вскорости и на другую сторону можно будет свободно шастать. Давно не зимовал у реки под боком, всё приходилось как-то в отдалении.  Или же поторчать на месяц-другой, не более. Теперь буду обживать новые берега, да и строить свою историю здесь, наверное, до скончания. Пожалуй, что завтра уже отправлюсь в лес за кругляками, чтобы начать выстраивать лестницу от воды вверх, дабы зимой не тонуть по снегам. Вот бы Огонек мне сейчас пригодился. Как мне не хватает сейчас его лошадиной преданности, и упорства, с каким он преодолевал когда-то таежные километры. Буду долго о нем помнить, и представлять по вечерам – как сложилась его судьба.