Слава тебе, безысходная боль! Мой Серый кардинал

«СЛАВА ТЕБЕ, БЕЗЫСХОДНАЯ БОЛЬ!»

Начало https://valafila.livejournal.com/45955.html

                ...Слава тебе, безысходная боль!
                Умер вчера сероглазый король...

Мы обе посмотрели на настенные часы над ее постелью: без пяти минут шесть утра. Мы знали точно, что ЭТО случится ровно в шесть. По закону, по классике жанра, по чьему-то безжалостному сценарию... Людмила молча взглянула на меня. Такого отчаяния, безнадежности, такой безысходной муки в глазах человека я никогда не видела ни прежде, ни потом. Она вздохнула глубоко и медленно, отвернула голову к стене и затихла. Навсегда.

 - Нееет! - пыталось вырваться из моего стиснутого горла.
Я вскочила на ноги и тут же рухнула на колени. Вместо голоса я издавала лишь звуки — А-а-а-а, у-у-у-у...

Собравшись с силами, я взяла в руки ее лицо и повернула к себе. На нем застыли страдание и боль. Я стала нежно гладить лицо дорогого человека, убирая страдальческие складочки, как-будто это могло изменить случившееся - необратимое, фатальное.

 - Ты должна быть сильной, потому что ты будешь одна и в тот момент, и потом, - сказала мне Людмила за несколько дней до своего ухода.
«Одна»... От кого-то я уже слышала это слово, сказанное, как приговор моей жизни? Это был мой отец, который в мои юные годы не смог или не захотел понять меня, услышать и защитить от своих вечно подвыпивших братьев, от своих родственников, насмехающихся над моими усилиями «выйти в люди». Тогда он мне не оставил иного выбора.

Я позвонила своим родителям в Сибирь: Мама, она ...умерла! Я одна, мама! Но в ответ я услышала то же самое - «Ты должна быть сильной.»

Куда, к кому я еще могу обратиться?! К дяде? Да-да, конечно!

 - Не волнуйся, похороны мы оплатим, - «успокоила» меня его жена.
 - У меня есть деньги на похороны! - чуть не закричала я в трубку. - Вы не понимаете, она ушла навсегда...
…

Я ждала этого события с болью и ...с надеждой на избавление от этой боли. Я бесконечно устала! Быть сильной, быть одной. Быть вечно должной и ответственной. Быть первой и лучшей. Все уметь, решать и устраивать...

Я выполнила свое обещание Людмиле. Я подняла на ноги всю больницу, - главного врача, главного хирурга, всех работающих там профессоров. Полгода изо дня в день и дважды в день я неизменно ходила туда, уже привычная и почти «своя» всем медсестричкам, которых я умоляла не оставлять ее без внимания в ночные часы и когда меня нет рядом. И, конечно, была благодарна за их помощь. Лечащий врач после дежурств всегда звонил мне и докладывал о состоянии Людмилы. Главный хирург, получая очередной конвертик «с благодарностью», лично контролировал ход лечения. Лучший и остепененный терапевт клиники помогала выхаживать ее после очередной операции и потом наблюдала весь восстановительный период. Позже, когда я пришла благодарить ее за ее помощь отдельно и сугубо, она мне скажет, что это не они всей больницей спасали Людмилу, а это сделала исключительно я. И что за всю врачебную практику она не встречала подобной самоотдачи в спасении болящего близкого, так что даже такая неизлечимая болезнь отступила. Но почему-то эта доктор смотрела на меня с нескрываемой жалостью...

А разве могло быть иначе?! Меня с младенчества так воспитывала моя мать — бросаться на помощь, как на амбразуру. Она сама, будучи фельдшером, никому и никогда не отказывала в помощи ни днем ни ночью, выполняя свой долг и клятву Гиппократа, за что до сего дня в доброй памяти всех родственников...

Но для меня это не было ни долгом, ни клятвой. Это качество стало моей сутью, второй натурой, от которой я сама же и страдала.

После выписки из больницы Людмила воспряла, похорошела, помолодела, готовая к новым свершениям. Она продолжила готовить к выпуску сборник своих стихов и писать новые, которые стали еще более мистическими. Она во всем видела смыслы и подсказки Свыше. В картах ТАРО, наравне с евангельскими текстами она искала глубокие знания — для посвященных.

ВИРТУАЛЬНЫЙ МИР, ИЛИ ШАЛОСТИ ДЬЯВОЛА

Мир обманул нас.
Мы с ним доигрались.
Ушла реальность.
Выступил э к р а н.
Ещё бы Солнце
на экране загоралось
и гасло, как на небе
в ураган.
Успех от Дьявола
зовётся в и р т у а л ь н о с т ь,
мы – хакеры, подручные его.
Ушла реальность.
Дьяволова шалость –
подмена всех, всея, всего.

Но издание сборника стихов почему-то затормозилось. Возможно, именно мистика не пришлась издателю. Людмилу это не остановило. Она продолжала свои поиски неземного.

Она слышала звуки, которые приходили к ней перед озарениями и после которых ей что-то открывалось. Похоже, что ей было нелегко справляться со своим опережающим сознанием. Она писала:

«Лихачи мои мысли! И гонят...
не сойти бы только с ума
От такой сатанинской погони...».

Она стала сначала понемногу выпивать крепкого алкоголя. Для расслабления. Еще в Сибири у нее были моменты подобного снятия напряжения. Меня это тогда пугало. Я боялась надолго оставить ее одну. Она казалась мне неприспособленной, уязвимой, неземной и путешествующей где-то в иных мирах, что, естественно, еще более привязывало к ней.

Однако в Москве она тоже не смогла найти близких по духу, по уровню людей. Не смогла и выстроить отношения со своими родственниками, которые жили в другом, конкретно материальном мире, и им неинтересна была такая ее поэзия, как и вообще поэзия. К тому же болезнь ослабила силы Людмила, а быть бережной к своему здоровью она не умела.

Вечерами я уже слушала не стихи Людмилы. Я приходила с работы к накрытому столу с алкоголем и за долгим ужином слушала ее воспоминания и сетования. Сопротивляться было бесполезно. Чтобы избавить ее от этой нарождающейся привычки, мне снова нужно было «кинуться на амбразуру спасения», отставив свою жизнь. Но и это было невозможно, потому что надо было зарабатывать на жизнь.

А на работе как раз стали происходить перемены. Пришла новая команда руководителей с новыми, более современными подходами (Я писала об этом в посте — https://valafila.livejournal.com/26167.html). Мне предложили должность руководителя всей информационной структуры с неизмеримо более высоким окладом. И, конечно, я согласилась.

Людмила смирилась с этим событием с печалью и пониманием, что я уже не смогу уделять ей много внимания. Она написала:

ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА
Не ревную и не плачу,
не заламываю рук.
Я люблю тебя иначе,
без надрывов и без мук.
Я люблю тебя иначе,
как ты хочешь,
без забот.
Пусть украдкой сердце плачет
вот уже который год!

…

Для меня была неожиданной реакция той дамы-терапевта из клиники, которая помогала выхаживать Людмилу, когда я рассказала о ее кончине.

 - Значит, она сама выбрала такой путь. Значит, она не захотела жить. Что ж, хоть теперь вы свободны.
 - Но я и была свободна, - попыталась я возразить доктору.
 - Да нет же! - сказала она мне почти с материнским сочувствием. - Вы были в полном и жестоком рабстве. Только вы привыкли к нему и старались об этом не думать. А это уже диагноз. Освобождайтесь, наконец.

Эта доктор, конечно же, была права. Именно потому что доктор, она прекрасно видела и понимала людей и ставила им точные диагнозы.

                ...А за окном шелестят тополя:
                «Нет на земле твоего короля…»


Vala Fila.