Варвара, глава 43. Собаку здесь потеряли?

Сны пришли тяжёлые, чужие, непонятные. Даже плюшевая собака Герда не отгоняла странные видения. Ворочалась Варвара Семёновна, голову на подушке перекладывала, простыню ногами сбивала.

…И сидела на самом деле на табурете в сумрачной комнате, куда свет нехотя заглядывал сквозь немытые стёкла. Правой ногой качала младенца в люльке, на левом колене тетешкала второго, а сзади подол юбки теребил третий. Старшая девочка лет семи развлекала котёнка, забаву для детишек.

День близился к вечеру, Варвара Семёновна судорожно вспоминала, хватит ли тушёной картошки со вчера на ужин.

Пожалуй, макарон ещё подварить немного. Мясо прокрутила, котлет бегом наделать хоть сковороду. И не забыть завтра в магазине бутылку масла прихватить, кончается. Детям — котлетки паровые с пюрешкой, это сейчас, это быстро.

Глянула на пыльное окно. Сегодня убирала, руки опять не дошли. Генеральную недавно делала, ни малейших следов кругом, словно человека разумного здесь со времён сотворения мира не бывало.

Стряхнула малого с колена, отцепила от юбки второго, повела обоих на кухню.

Мелкого в стульчик высокий посадила, соску сунула, другого печеньем заняла. Из двери прикрикнула на старшую, чтобы за люлькой поглядывала, сама кастрюлю на огонь поставила. Шкафчик открыла — батюшки-светы, макарон-то и нет! Проглядела, карга старая.

…Варвара Семёновна дёрнулась, открыла глаза. Темно и тихо. Перед носом смутно проглядывали цветочки на обоях, за окном устало стрекотали сверчки.

Что это было? Память зевнула, лениво подсказала — бабушка и внуки, совместное проживание. Варвара Семёновна мигом вспомнила звонок дочери. Совместное проживание? Боже спаси и сохрани! Еле-еле на старости лет человеком себя почувствовала. Даже загорела.

Но у медали всегда две стороны. У палки два конца. Стукнет вторым по голове, что и велосипед не понадобится. Вдруг действительно инсульт какой хватит? И дети будут приезжать по три раза в день кашкой кормить, горшки выносить? Утопия. Зато если вместе жить… а Никитична? И Татьяна Ивановна? Правда, обе пока на своих ногах. До поры до времени.

Всё-таки правильно раньше жили семьи. Старики внуков нянчили, молодые за старыми смотрели. Чем больше община, тем спокойней. Все в одном котле варились, а кто в люди выбивался, тянул за собой братьев-сестёр.

Кстати, купцы свои деньги в благотворительность вкладывали, больницы строили, школы, храмы. И память о них осталась добрая.

Теперь чуть накопления появились — сразу виллы в европах бегом покупают. Или здесь дворцы строят один другого круче. Всё для себя, любимых. Родственников иной раз на порог не пускают.

Разволновалась Варвара Семёновна. Собралась было всплакнуть, что вот растила-растила, теперь никому не нужна, да вовремя вспомнила — наоборот, дочь предложила вместе жить. Чтобы, значит, внуков нянькать, а потом за бабушкой пригляд был. За что, собственно, сама только что и ратовала.

Жизнь изменилась со времён патриархальных или как? Стукнет ли вообще инсульт — вопрос вопросов. И теперь лет 10—15 лямку тянуть в ожидании? Когда придёт (если дорогу не забудет), пусть дети головы и ломают. В конце-концов, сиделку найдут. Которые, правда, на вес золота.

Перевернула Варвара Семёновна подушку другой стороной, простынку до шеи дотянула. Никитична к сыну не торопится, выходит, что есть решение? Утром и спросить. И спросила, за чаем разговор завела. Никитична фыркнула, руками замахала:

— Типун на язык! Слягу, тогда и начну думать. Может, сразу на тот свет отправлюсь?

— Ну вот руку сломали, а были бы рядом родные, всё легче.

— Сломала и что? Вы же с Татьяной и помогли. Зато в своём доме хозяйкой живу, а не в углу за плинтусом, чтобы никому не мешать. Это не трогай, здесь не сиди, свет почему не выключила.

— Варя, ты что вдруг озаботилась? — Марина встала, обошла вокруг подруги, оглядела со всех сторон. — Вроде вчера на здоровье не жаловалась?

И Варвара Семёновна выложила насущную проблему во всей красе. Съезжаться с дочерью, нет? На одной чаше весов балансировал призрачный инсульт, на другой — сон, который в руку. Или наоборот? В любом случае, странное сновидение. Подруга смотрела во все глаза:

— Варя! Ты сама этим сном на вопрос и ответила. Иногда подсознание работает гораздо лучше трезвых умов. Понравилась картина?

— И не говори. Мечта.

— Ну и сиди смирно, внуков навещай. Пошли на речку!

Действительно, планировали речку. Нацепила Варвара Семёновна городские бриджи, футболку отыскала приличную. Марина выбор забраковала. Перед кем красоту навела? Улица пустая от горизонта до горизонта, одни заборы. Кыш в огородное переодеваться!

И Варвара Семёновна вышла «в свет» в непотребном виде — шортах из старых джинсов и майке с обкромсанными рукавами. Кошек с Гаврюшей оставили на попечение Никитичны.

Местные псины по достоинству оценили развлечение — цирк приехал прямо на дом!

Аплодисментами в сто тысяч глоток встречали шествие сенбернара по улице. Некоторые плохо видели из дальних рядов, над заборами морды скалили. Особо ретивые зрители неутомимо рыли туннели на волю.

До речки дошли. Миновали рощицу по дороге, углядели пляж, который горстка песка и камыши вокруг. Народу — никого. Речка пестрела крошечными волнами, слепила солнечными бликами. На противоположном берегу ивы кланялись воде и плавали какие-то утки.

От песка тянулся деревянный помост для ныряния, что ли. Вряд ли сохранился со старых времён, когда бельё бабы полоскали.

Подруги достали покрывало, Марина скинула одёжку, побежала к воде, Барни плюхнулся поперёд и поплыл, расстелив на поверхности пушистый хвост.

Варвара Семёновна топталась по кромке мокрого песка. Водные процедуры не планировала, да и купальник так и не удосужилась приобрести. Осторожно ступила на дощатый помост. Вроде целый. Села на краешек, пальцами ног речку потрогала. Тёплая вода обласкала щиколотки.

Осмелела Варвара Семёновна. Устроила зад основательно, за доски уцепилась, ногами воду взбалтывала. Вроде тоже купалась.

Марина стояла по плечи в реке, махала подруге — давай, здесь мелко! Трусишка мотала головой. Вдруг раскинула руки да и плюхнулась носом вниз. Отфыркалась и неожиданно для себя поплыла. Работала ногами, в уме считала, последний раз… когда? Нет, память не пришла на помощь. Лет… надцать назад.

Вылезла на берег прямо в мокрых шортах и майке. Ну и что? Не сахарная, по дороге высохнет.

И действительно высохла. Домой явились к обеду, с улицы углядели Никитичну на грядках. Совесть скосила глаза на труженицу, промолчала. Не хлебом единым жив человек.

Обедали вчерашним борщом. Лучок надёргали свежий, а маслице намазали всё-таки на хлеб, куда без него. Зевнули на сон грядущий и побрели по комнатам. Кошки гуляли сами по себе, по этой причине отсутствовали в поле зрения, Гаврюша занимал коронное место на крыльце.

Варвара Семёновна рухнула на кровать, примяла подушку, где наследил тяжёлый сон. И спохватилась — а дочери не позвонила? Да и саму её что-то не слышно. Пошарила вокруг в поисках телефона. Всполошилась. Подключила к поиску зрение, даже очки нацепила.

На улице, что ли, оставила?

Прогнала панику, призвала логику. Значит, когда звонила последний раз? Вчера! С дочерью на сон грядущий разговаривала. В это время лежала где? На кровати. Вот! Под неё и заглянула.

Телефон обрадовался и замелькал пропущенными звонками. Дочь, дочь, дочь, ещё раз и опять — дочь. Ладно, набрала.

— Мама, наконец-то! Что случилось? Ты обещала утром приехать?

— Не тарахти. Ничего я не обещала.

— Как! Собирались поговорить!

— Говори. Что со Светочкой решили? Когда едете?

— Да не вопрос, возьмём с собой. Через неделю. Насчёт квартиры давай решать. И не по телефону, в самом деле. Лучше вечером заезжай, чтобы и Валера дома был.

— Никуда я не заеду и вообще не в городе.

— Не в городе? Мама, ты где?

— На даче.

— Откуда? Какой даче?

— От верблюда! — чуть не брякнула Варвара Семёновна, прикусила язык. — Знакомые пригласили. А с квартирой забудь. Я прекрасно живу одна, ничего менять не собираюсь.

— Мама, но вместе лучше? Заболеешь или ещё что, кто приглядит? Наташка специально с мамой съехалась.

— Это Наташка, которая на работу до срока вышла?

— Нууу…

— Вот именно. В общем, закрыли вопрос. Когда с ног свалюсь, тогда и будем думать.

Прошла неделя. В пятницу вечером опять прикатили с шашлыками муж Марины и Леонид. Гаврюша разогнался было проучить чужаков и запрыгал вокруг буса, еле успели из-под колёс выдернуть. Обрадовался новому/старому знакомому, на коленях сидел, свысока на род человеческий поглядывал.

На этот раз Варвара Семёновна пила компот. За полночь ощутимо носом клевала среди весёлой компании. Тихой сапой покинула место пиршества.

Млечный путь затмевал рукавом Ориона полнеба. И вся Солнечная система вместе с Облаком Оорта и Поясом Койпера вращалась внутри этого рукава вокруг центра нашей Галактики. Не просто вращалась, а двигалась с немыслимой скоростью 200 км/с. Вместе с нами, естественно.

Полный оборот, или галактический год равен приблизительно 220 миллионов земных лет.

Что было на Земле во время начала очередного пути?

Развалился последний суперконтинет Пангея, и появились первые динозавры. А Солнце со свитой всё летело и летело, стремительно огибая центр Галактики.

Кто, кроме астрономов, способен осознать и поверить? Варвара Семёновна топнула ногой. Вот она твёрдо стоит на месте и никуда не летит. И вообще, пила компот.

Поэтому сейчас поднимется по пяти (пяти!) ступенькам и ляжет спать. Что и осуществила незамедлительно, напоследок погрозив пальцем сотням тысяч миллиардов галактик. Звёзды мигнули, вовсе не собираясь покидать насиженные места. Динозавры! Дверь в дом захлопнула и нет никаких загадок.

Утро Варвара Семёновна встретила в одиночестве. Спящее царство не заметило разброда в рядах. Присела отступница на крыльцо, сощурилась на солнце. Никуда Светило не летело, а весьма лениво карабкалось в зенит, укорачивая тени.

Ночь темна, чего только в голову не придёт.

И пришла Маруся. Мурлыкала, спину выгибала, под руку лезла. И сообразила хозяйка, что Рыся совсем одичала на природе. Где-нигде являла обществу светлый лик, шастала в окна по ночам, когда все кошки серы.

Куда её потом в четырёх стенах запирать? Разнесёт квартиру по кирпичикам, ободранные обои детской шалостью покажутся. Съезжаться! Ну да, с Рысей.

В поисках кошки побрела Варвара Семёновна по участку. Дошла до картошки, наткнулась на банку. Жуки благодетельницу признали, трапезу продолжили. Недрогнувшей рукой огородница вершила правосудие, сгребая вредителей в банку. Потому что безмерно вдруг зауважала молоденькую картошку с маслицем, укропом и лучком. Огурчик ещё пупырчатый с грядки.

Соратники потянулись завтракать. Обсуждали Гаврюшу. Леонид уточнил, не звонили хозяева? Правда, прошла неделя, обещали приехать за собачонкой через две, но вдруг забеспокоились?

А если прямо спросить, нужна ли им вообще зверюшка? А? Леонид бы сразу и забрал. Марина возразила:

— Нет, не годится. Скажут, что нужна, никаких вариантов не останется.

— И что делать? — насупился Леонид.

— Ничего, ждать. Чует моё сердце, что больше мы о них не услышим. Зато увезёте тогда с чистой совестью.

— А лучше так — я завтра Гаврюшу в город прихвачу, моя уже все уши прожужжала, дальше видно будет. Зачем он вам здесь? Или жалко?

— Да нет.

— Вот и славно.

Всю субботу ничего не делали. Никитичну выгнали с грядок, уложили отдыхать в доме. Остальные разбрелись кто куда. Варвара Семёновна решила похвастаться отдыхом, фотографировала грядки, деревья, сенбернара на травке. В это время и случилось дежавю.

По улице промчался смерч, затрясся забор, через который перемахнул рыжий зверь, снаружи раздался топот, и в случайно незапертую калитку ворвался вихрь. Закружил по двору, гавкнул, наскоро познакомился с Барни, зацепился поводком за куст, рванул раз и другой, лапами землю взрыл, залаял.

Обитатели горохом посыпались из окон и дверей. Во главе мелькал блохой Гаврюша, стлался по воздуху в праведном гневе.

Варвара Семёновна бросилась наперерез, пришлый вражина вжался в куст, терьер описал круг, выбирая момент атаки. Барни рявкнул, Марина взвизгнула, Валера схватил йорка поперёк живота, забросил в дом, дверью шарахнул.

И все уставились на предмет раздора. Спаниель вертел куцым хвостом, пытаясь снискать всеобщее расположение, одновременно вырваться из удавки поводка. Куст из последних сил трепетал ветками.

Сквозь гнев Гаврюши едва расслышали зов снаружи:

— Рокки, Рокки! — в калитку ввалился пожилой мужчина. — Рокки! Куда побежал?

— Ааа… это ваша собака? — вопрос звучал глупо, но соответствовал обстоятельствам. — Ваша? — повторила Марина.

— Моя, моя, извините, пожалуйста! Никак не отучу гоняться за кошками, охотник, что поделать. Вывернулась рыжая, он и сдурел. Вроде  сюда к вам прыгнула.

— Рыжая?

— Да бегает какая-то, дразнит специально, уже потеряли собаку из-за неё. Смотрите, у вас вон в доме лает, чтобы тоже не сбежала.

— Собаку здесь потеряли? — Марина оглянулась на домочадцев.

— Здесь. Маленькую, йорка. Объявление у магазина висит. Не видели, нигде не встречали?