Работа над ошибкой. Гл. 2

* Написано в 2020 году.

Исследовательский центр МГБ возродился из небытия с приходом президента Трактова. Александр Александрович сменил Николая Дубцова, сдавшего власть со словами «Уйду я от вас… Устал!..» За два президентских срока Дубцов поставил то, что осталось от Советского Союза, на грань распада. Неполное десятилетие «царствования» Николая Борисовича привело к окончательной потере международного авторитета державы, развалу армии, флота и спецслужб, жульнической распродаже в частные руки базовых отраслей промышленности, разрушению оборонно-промышленного комплекса, а также гигантскому росту преступности и обнищанию народа. Каждая национальная республика, каждая губерния в чаянии полного и окончательного суверенитета обзавелись собственным правительством с расширенным комплектом министров. Единая милиция страны рассыпалась на десятки самодеятельных губернских полиций. И только Служба государственной безопасности устояла против бешеного напора демократических погромщиков-реформаторов.

Ходили слухи, отдающие конспирологией, будто Дубцов отказался участвовать в очередной избирательной кампании не по своей воле. Страшную усталость он ощутил после внезапного ночного визита группы высших офицеров госбезопасности и армии, предложивших президенту выбор между скромной жизнью на пенсии в собственном зарубежном дворце и помпезной поездкой по Москве и Красной площади на артиллерийском лафете под государственным триколором. В силу врождённого аскетизма, принявшего гипертрофированные формы в годы борьбы за власть, Николай Борисович помпы не любил. Он выбрал первый вариант и отбыл в собственное поместье на туманных брегах Альбиона, где, изменив отечественной сорокаградусной, увлёкся дегустацией ирландских, шотландских и прочих сугубо британских дистиллятов.

Трактов начал с роспуска Госдумы, трижды отклонившей предложенную им кандидатуру премьера. Свежеизбранные законодатели приняли новую редакцию конституции, в которой государственной собственностью признавались земля, недра, основные отрасли индустрии, энергетика, а также банки. Национализация планировалась мягкая, с выплатой компенсаций, но заграничные «партнёры» сразу дали понять олигархам: они против того, чтобы активы и ресурсы уходили из частных рук в государственные. Намёки постарались сделать максимально доходчивыми. Одного застрелили неизвестные снайперы на Большом Каменном мосту недалеко от Кремля. По странному стечению обстоятельств в момент убийства — в районе полуночи! — на мосту и поблизости оказалось десятка три иностранных корреспондентов с готовой к съёмке аппаратурой. Вину за гибель миллиардера, выставлявшего свою кандидатуру на прошедших выборах, западные СМИ без раздумий возложили на президента: мол, убили человека, чтобы ему не платить отступное. У двоих олигархов Гаагский трибунал арестовал все заграничные активы по подозрению в криминальном происхождении. Ещё один ни с того ни с сего удавился на шарфике тончайшего шёлка в гальюне собственной океанской яхты, стоявшей в одном из портов «владычицы морей». Дотошные специалисты из МИ-6 и Скотланд Ярда уже после получасового расследования обнаружили кровавый след ужасного кей-джи-би.

Мировые платёжные системы SFITW, VSIA и MARTESCADR хоть и принесли извинения за серию серьёзных сбоев в банковских транзакциях, помешавших осуществлению крупнейших российских сделок, но гарантий, что подобное не повторится, не дали.

Олигархи — народ сообразительный. У акул бизнеса после серии неприятных случайностей и арестов офшорных активов заныли зубы, и напрочь исчезло желание  разойтись с российской властью по имущественным вопросам мирно.

Начались аварии и катастрофы на предприятиях, подлежащих национализации. Центральный Резервный банк страны, от власти независимый, в целях подавления инфляционных тенденций единым махом удвоил и без того высокую ключевую ставку. Естественно, что кредитные организации тоже взвинтили процент, в том числе по уже действующим займам, наплевав на условия договоров.

Центральные улицы столицы и крупных городов заполонили протестующие с требованиями снизить налоги и военные расходы, увеличить пенсии бабушкам, зарплаты учителям, врачам и гонорары артистам. Многие обездоленные протестуны прибывали к месту проведения майданов в скромных майбахах и бентли, кто ещё беднее — на мерседесах и ауди. Которые и вовсе нищеброды, те добирались на кредитных лэндкрузерах. Вину за проблемы, как организованные после принятия закона о национализации, так и накопленные в «святые» дубцовские времена и даже за последние годы СССР, «возмущённые массы» огульно и без всякой логики взвалили на Трактова. Селфи протестунов и протестуток в норковых шубках напрочь вытеснили из социальных сетей фото котиков, собачек и видео клубных тусовок. Особым писком стали посты про задержание за участие в несанкционированных демонстрациях. Наиболее свободолюбивые личности под видеозапись справляли с революционным выражением лица большую нужду прямо в автозаках. Артисты и режиссёры, особенно те, кто с пика популярности съехал или угодил под следствие за воровство казённых средств и прочие художества, не имеющие прямого отношения к искусству, взбодрились, замелькали на митингах и передачах либеральных, то есть практически всех каналов ТВ. Они в унисон проклинали жестокость тирании нового президента, разнузданность цензуры и вмешательство министерства культуры в своё гениальное творчество. В Петрограде и Новосибирске, Екатеринбурге и Ростове, в Казани и на Кавказе, Якутске и Владивостоке появились сепаратистские революционно-демократические движения. Движениями этими заправляли дисциплинированные отряды тренированных активистов, организованно чинивших уличные беспорядки. Справиться с демократическими хулиганами полудохлые губернские полицейские силы не могли. Или не хотели. Местнические движения требовали окончательной демократизации регионов и хотели столько суверенитета, сколько, если включить логику, не влезет ни в одну глотку.

Казалось, ещё один решительный нажим, и сбудется вековая мечта заклятых партнёров России: страна расползётся на лохмотья губерний, будто старая ветхая простыня…

Противостоять «партнёрам» по всем направлениям, парировать одновременно все выпады — извне и изнутри — у президента не хватало ни полноты власти, ни финансовых средств, ибо всё ещё независимый Резервный банк увеличил вложение валютных средств в заморские гособлигации, окончательно обескровив и без того анемичную денежную систему России. Александр Александрович Трактов вынужден был начать с укрепления силовых структур и создания параллельной банковской системы. Пинаемую оппозицией Службу госбезопасности преобразовали в федеральное министерство, непосредственно подчинённое президенту, разрозненные и дистрофичные полицейские силы удалось собрать воедино под жёстким центральным руководством. Излюбленным приёмом президента стал асимметричный ответ, не требующий непомерных трат, и всегда неожиданный для расслабившихся в ожидании поживы партнёров. Исследовательский центр МГБ явил собой одну из составляющих ответа — научную. Воскрешённый, обновлённый, усиленный лучшими кадрами и закрытый от постороннего внимания, ИЦ вызывал сильное недовольство, переходящее в аллергию, у многих членов правительства, особенно у экономического блока. Президент мягко возразил против присвоения Центру имени генералиссимуса Сталина, сославшись на то, что пока ещё не время так откровенно дразнить либеральных гусей, и предложил имя графа Бенкендорфа. Троллинг получился в итоге не менее эффектный, но гораздо более тонкий.

«Зачем, — со слезой в голосе вопрошал министр финансов в авторской передаче известного телеведущего Рознера, — тратить деньги налогоплательщиков на ведомственный НИИ кровавого МГБ, когда есть и прекрасный демократический инновационный центр в Соколово и фантастически продвинутая корпорация «Нанорусь»? Мы что, хотим обратно в тридцать седьмой год?»

«Затем, — спокойно убеждал народ и свою команду президент, — чтобы получать прорывные открытия и изобретения, не нервируя заграничных кураторов Соколово и пресловутой нанокорпорации. В эти структуры вкачиваются изрядные средства с единственной целью: чтобы там, не дай бог, чего-нибудь новенького не придумали!.. Высокооплачиваемые сотрудники работают в этих инновационных… хм… террариумах наподобие пресловутых «британских учёных» — с колоссальными затратами и никчёмными, никому не нужными результатами».