Рабыня

Автор: Мара Эллис Райан.Авторское право, 1899, Rand, McNally & Co.
***
ГЛАВА I.


Недалеко от Море, во Франции, где образуется Сена и течет на север,
там живет пожилая дама по имени мадам Бланк, которая может многое рассказать из
истории, написанной здесь, хотя это история, принадлежащая скорее
Американка живет лучше, чем француженка. Она принадлежала к семейству Кэрон, когда
Джудит впервые вошла в семью, и она отвечает за дом престарелых
образованные и утонченные леди, чьи средства не позволяют им
обеспечивать себя. Это мемориал, основанный ее приемной
дочерью и известный как пансион Левинь. Собственность, на которой он
основан, - это маленькое поместье Левинь, составляющее единственное
приданое Джудит Левинь, когда она вышла замуж за Филиппа Алена, маркиза де
Карон.

Есть ещё одна светлоглазая, всё ещё красивая женщина зрелого возраста,
которая живёт на нашем Юге и управляет другим мемориалом — или управляла до недавнего времени — частной промышленной школой для девочек, которых она сама
выбирает. Она называет себя креолкой из Сан-Доминго, и она тоже
называет себя мадам Трувело - с тех пор она была замужем дважды.
впервые она была известна под этим именем, потому что никогда не была женщиной, живущей в одиночестве.
не она; но хотя мужчины сами по себе подходили ей, их
имена были бескомпромиссно простыми - они ее совсем не привлекали. Она
вышла за них замуж, оказалась очень хорошей женой, но пока одна была названа
Джонсон и еще одна Таттл, добрая жена, настаивали на том, чтобы их называли
Мадам Трувело, либо из сентиментальности, либо с долей иронии
по отношению к обладательнице этого имени. Но, несмотря на ее тщеславие, ее
кокетство и некоторые неустойчивые периоды своей жизни, она была
абсолютно верными и доверием ее за маркиза; и
кто так способен, как и сама нахождения бедные девочки, которые чаще стоял
требуется обучение и приют благотворительность? Она также могла бы
дополнить эту историю женщины, принадлежащей как к старому миру
, так и к новому. Существуют также официальные записи, свидетельствующие о многом
о чем здесь рассказано - земельные акты, купчие с датами
браки и смерти переплетены, имена и места изменены, но--

Есть социальные друзья - веселые, любящие удовольствия люди по обе стороны от
вода, которая умела говорить, и несколько мужчин, которые никогда ее не забудут.

Один из них, Кеннет Маквей, тогда был всего лишь лейтенантом Маквеем
- впервые увидел ее в Париже - впервые услышал о ней на музыкальном вечере в
салоне мадам Чуди. Мадам Шоуди была близкой подругой
Графини Элен Бирон, которая все еще жива и с удовольствием рассказывает о
сплетнях времен Второй империи. Графиня Хелен
и миссис Маквей были школьными подругами в Париже. Миссис Маквей в те дни
звали Клэр Вилланенн из Нового Орлеана. В семнадцать лет
она вышла замуж за полковника Маквея из Каролины. В сорок лет она была
вдовой десять лет. Была матерью двенадцатилетней дочери и
двадцатидвухлетнего сына ростом шесть футов, который выглядел на двадцать пять и только что
окончил Вест-Пойнт.

Поскольку в этой истории он вызвал особый интерес не у одного человека
, здесь будет уместно дать представление о нем таким, каким он казался в
те первые дни; - импульсивный мальчик, которого несколько сдерживали
военная дисциплина и его рост - при росте шесть футов
двадцать - а также тот факт, что его мать упорно искала
на него, как глава семейства в возрасте, когда большинство мальчиков
уход-без таких функций.

Но ответственность оказала очень хороший эффект во многих отношениях - придала
стабильность и серьезность натуре, склонной, прежде всего, к
любви к удовольствиям, если ее не сдерживать. Его голубые глаза были задумчивые
тепло в них; когда он улыбался, они полузакрыты и смотрели на тебя свысока
ласкаясь, и их выражение оказался не пользу при
противоположного пола. Тот факт, что у него была маленькая мама, которая опиралась на него
и которую он так же экстравагантно гладил, как и свою сестру, придавал ему
по отношению к женщинам в целом он был одновременно заботливым и
почтительным — сочетание, которое давало очень заметные результаты. Он был
умным, но не интеллектуалом, очень хорошо понимал преимущества
того, что родился Маквеем, был гордым и ревнивым в том, что касалось
чести семьи, немного деспотичным, поскольку владел обширными
участками земли и десятками рабов, многие из которых были потомками
африканцев, купленных семьёй у торговцев из Новой Англии четыре
поколения назад.

Такова была личность молодого американца , каким он предстал в тот день
у мадам Чуди; и он был похож на одного из морских королей Скандинавии с картин.
желтоватый и загорелый, он возвышался позади оживленного
Французы и их соседи из латинской расы.

_The_ Соло музыкального вечера только что закончилось. Вокруг толпились люди.
артистка, а другие поздравляли мадам Шуди с ее достижением.
абсолютный успех в привлечении талантов.

"Все знаменитости, мой мальчик", - заметил Фицджеральд Делейвен, оглядываясь по сторонам
. У Делавенов и Маквеев в давние времена были какие-то далекие отношения
, и благодаря им двое молодых людей,
встретившись таким образом в чужой стране, мы сразу стали друзьями и
братьями; -- "все знаменитости и никого столь незначительного, как мы сами"
в поле зрения. Ну, а теперь!--когда приходится быть галантным с некрасивой женщиной,
это компенсация - знать, что она удивительно мудра ".

"Это зависит от человека, который ведет себя галантно", - ответил молодой офицер.
"Я еще не перешел того рубежа, когда я ожидаю, что все они будут
хорошенькими".

- Честное слово, лейтенант, это потому, что все ваши американские девушки такие
хорошенькие, они вас балуют! - и по той же причине ваша мать - самая
красивая женщина в комнате.

Высокий молодой человек взглянул поверх болтающих групп туда, где
развлекалась самая красивая женщина.

Она, безусловно, была красива - блондинка с каштановыми волосами и серыми глазами
- очень молодо выглядящая мать для молодого офицера.
Она встретила его взгляд и улыбнулась, когда он заметил, что она очень похожа на придворную.
сопровождающий в данный момент, и вопросительно поднял брови.

"Да, я чувствую, что я всего лишь приверженец матери с тех пор, как мы достигли
— Франция, — признался он. — Мой французский годится только для того, чтобы использовать его
только в кругу близких, и, к счастью, все мои близкие знают английский.

- Англосакс, - поправил Делавен, и лейтенант Маквей опустил руку
на плечо своего друга и рассмеялся.

"Ты дикий ирландец!-- почему бы не подчеркнуть свои предрассудки, откопав
кельтский и выразив себя на нем?

"Конечно, если бы я это сделал, я бы не называл его ирландским языком", - парировал
человек из Дублина.

Они оба использовали спорный язык и, очевидно, были единственными, кто это делал
в комнате. Повсюду в них звучал смягченный слог
Франции, столь вызывающий, по словам лорда Литтона, нежные
чувства, если не нежную страсть.

- Теперь есть Дюмареск, - заметил Делавен. - Мы должны посмотреть его новую картину
вы знаете, у маркизы де Карон; извините, я на минутку.
и он направился к художнику, который только что вошел.

Кеннет Маквей стоял в одиночестве, разглядывая незнакомые лица вокруг. Он
пробыл во Франции недостаточно долго, чтобы быть невосприимчивым к атмосфере
новизны во всем, что видел и слышал.

Позади него слышался тихий голос мадам Шуде, хозяйки дома. Она откровенно сплетничала и слегка посмеивалась. Упомянули имя маркизы де Карон. Делавен рассказывал ему о ней —
аристократка и эксцентричная женщина, филантроп, которая к тому времени уже состарилась. В течение многих лет она сама и её сын были покровителями — добрыми ангелами
борющегося гения, искусства во всех его формах. Но печально известное 2 декабря
положило всему этому конец. Он был одним из «временно сосланных»;
он умер в Риме. Мадам Ла Маркиза, ныне вдовствующая маркиза, снова
принимала у себя, как говорили сплетники за его спиной. Мадам Шуде с удивлением
отметила этот факт, а маленькая группа, окружавшая ее, с удивлением,
откровенными вопросами и безумными домыслами, потому что престарелая маркиза
и её сын Ален, умерший год назад, были колоритными фигурами в своём кругу, где политика, искусство, литература и религия встречались и скрещивали шпаги или играли в пикет! И вот она возвращалась не только в Париж, но и в общество; она уже прибыла, и карточка, которую
мадам Шуде держала в своей белой руке с ямочками, извещала о первом приёме в особняке Карон.

«После стольких лет, проведённых в деревне и в Риме!» — Сидони Мерсон приподняла свои детские бровки и улыбнулась.


"О да, это правда, хотя и странно; мы думали, что она остепенилась.
на своей старой увитой виноградными лозами вилле; никто не ожидал, что парижский дом откроется после смерти Алена.

«Старая маркиза всегда наслаждается неожиданностью», — сказал
большой Лавернь, скульптор, присоединившийся к Сидони у окна.

"Тогда как же она, должно быть, радовалась женитьбе Алена — женитьбе на смертном одре!"

"Да; и за итальянскую девушку без точки".

"О, это вполне возможно. Свадьба была в Риме. И англичане
, и американцы ездят в Рим".

"Итальянец! Я слышал, что это был англичанин или американец!

"Конечно, не все так плохо!"

— Но только те, у кого есть деньги, — или, если у них нет денег, наши сыновья и наши братья не женятся на них.

— Хорошо! — и Лавернь кивнул с притворной проницательностью. — Мы делаем выводы:
новоиспечённая маркиза де Карон либо не англосаксонка, либо не бедна.

«Я слышал от Дюмареска, что она училась в английских школах; это, без сомнения, наводит на английские мысли.»

«О, я знаю больше, — сказал другой, желая поделиться знаниями с группой. — Между Фонтенбло и Море находится замок Левинь. Два года назад вдовствующая герцогиня была там с молодой красавицей,
Джудит Левин, и это девушка, на которой женился Ален; вдова была
тоже Левин, а девушка - приемной дочерью ".

"Какая она сейчас? Никто ее не видел?

"Никто более мирской, чем ее духовник - если у нее таковой есть, или
монахини монастыря, в который она вернулась учиться после замужества
и вдовства".

"Небеса! Мы должны сохранять самообладание, когда войдём в зал!»

«Но мы всё равно пойдём! Вдовствующая королева слишком очаровательна, чтобы её пропустить».

«Монахиня и синий чулок!» — и Лавернь с сомнением пожал плечами,
улыбаясь. «Я мог бы посвятить себя и тому, и другому, если
порознь, но никогда к обоим в одном. Неужели она настолько уродлива, что осмеливается быть такой
высокомерной?

"Греческий и латынь не уменьшили очарования Элоизы для Абеляра,
Месье ".

Сидони сознательно выглянула в окно. Даже пыль, шесть
ВВ отказывается покрыть страсть Элоизы, и несмотря на
церковный аромат романтики--Демуазель не собирались
мы предупреждаем--еще..!

Лавернь поманил к себе светловолосого худощавого мужчину возле пианино.

"Мы спросим Лориса... Лориса Дюмареска. Он крестный сын вдовствующей герцогини. Он
тоже был в Риме. Он должен знать."

- Конечно. - и мадам Шоуди взглянула в зеркало напротив и
подперла щекой украшенную драгоценностями руку, кружево соскользнуло с ее красивого запястья.
эффект был довольно приятным. "Лорис, ах, простите меня, поскольку
ваше последнее полотно - "Разговоры о Париже", мы, возможно, должны называть его месье
Дюмареск, или иначе - Мастер".

"Королева никого не называет хозяином", - ответил новоприбывший, наклоняясь к руке
хорошенькой кокетки. "Смиреннейший из ваших подданных приветствует
вас".

"Клянусь! В Риме ты не утратил ни капли очарования бульваров.
Мы боялись, что ты вернешься преданным и пристрастишься к четкам ".

"Мне нужны только их при вылете из Парижа-и вам." Глаза
один высказал последние слова, но они так убедительно говорили, что
женщина улыбнулась, попыталась покраснеть, и опуская ее собственного
глаза, не видит аттракционов в его.

- Ваша галантность не говорит о недостатке практики, месье Лорис, - ответила она.
Взглянув на него поверх веера. - Кем она была в те
месяцы отсутствия? Ну же, признавайтесь, была ли она светской львицей, как
Кора на вашей последней картине, или же это была
религиозная дама — новая маркиза, о которой все
спрашивают?

«Маркиза? Какая именно маркиза?»

— Еще одна особенность, которую вы не замечали в наш первый сезон в Риме, — заметил Лавернь.

"О! О! Месье Дюмареск!" — и веер превратился в щит, из-за которого
мадам выглянула на него. Сидония чуть не улыбнулась, но взяла себя в руки
и сосредоточилась на примулах.

"Вот видите!— Мадам Шуде в ужасе от того, что вы обратились к
святости.

«Мадам слишком хорошо меня знает, чтобы предполагать, что я когда-либо от неё
отказывался, — возразил Дюмареск. — Не верьте сплетням Лаверна. Он
так долго работал с глиной и мрамором, что стал
хладнокровный циник. Он не доверяет ничему теплому и яркому в жизни".

"Тогда почему бы не познакомить его с маркизой? Он мог бы найти свой идеал
там - в атмосфере святилища! Я имею в виду новую маркизу де
Карон.

"О!" Дюмареск непонимающе перевел взгляд с одного на другого, а затем
рассмеялся. "Это мадам Ален--Маркиза де Карон вызове
преданный? Моя вера-это чудно!"

"Что же тогда это так смешно?"

- Почему вы смеетесь, месье Лорис? Что еще мы могли подумать о
невесте, которая предпочитает монастырь обществу?

"Было решено , что она должна быть очень уродливой или очень набожной, чтобы сделать это
выбор.

"Естественный вывод с вашей точки зрения", - согласился Дюмареск.
"Вы будете шокированы, когда я скажу вам, что она не меньший радикал, чем
Сам Ален? - что ее любимый пророк - Вольтер, и что ее
религиозные книги неизвестны в церкви?

- Ужас! - неверная! - и всего лишь двадцатилетняя девушка! - ахнула скромница
Sidonie.

— Чёрт возьми, она может быть ветераном вдвое старше. Ален всегда питал слабость к гренадерам — оригиналам. Но, конечно, — угрюмо добавил он, — мы должны пойти.

 — Не волнуйся, — рассмеялся Дюмареск, — я буду там и обещаю
вы благополучно пройдёте через ворота, когда женская гренадерская форма станет слишком тесной.

 — Вы заметили, — лукаво спросила мадам, — что, хотя месье Лорис и говорит о её религии, он не просвещает нас относительно её личности?

 — А чего вы ожидали? — ответил Дюмареск. — Она вдова моего друга, а теперь и дочь моей дорогой старой крёстной. Если бы я нашёл в ней недостатки, вы бы сказали, что я ревную. Если бы я превозносил её достоинства, вы бы решили, что я предвзят из-за дружбы, и так далее, — с примирительной улыбкой и широким жестом он закрыл тему.

"Умный Дюмареск!" Лавернь рассмеялся: "Что ж, посмотрим! Это правда
что ваше изображение Коры можно увидеть у вдовы
завтра?"

"Совершенно верно. Он продается, вы знаете; но так как вдовствующая не равно
художественные галереи я дал ему отдохнуть в своих номерах до бокса
для нового владельца".

— Я ему завидую, — пробормотала мадам, — картина — это
восхитительный окторон. Итак, мадам, у вашей крёстной матери есть две новинки, которые она
представит завтра. Обычно так трудно найти хотя бы одну.

 Вернувшись, Делавен застал лейтенанта Маквея всё в той же позе.
уголок у камина, и всё ещё один.

"Ну, ты проводишь время в одиночестве посреди толпы, — заметил он. — Чем ты развлекался?"

"Слушал комментарии к двум картинам: одна — цветная красавица,
а другая — аристократка-атеистка."

"И какая из них?"

«Из этих двух я бы выбрал последнюю, как наименее оскорбительную. И, послушай, Делавен, просто вытащи меня из этой помолвки, чтобы я мог посмотреть на
новую картину Дюмареска, хорошо? Американцу действительно не стоит ехать за границу, чтобы изучать октороны на картинах — у нас дома их слишком много».




ГЛАВА II.


Какими бы ни были причуды или ереси вдовствующей императрицы, она не боялась солнечного света, ни в прямом, ни в переносном смысле. Три больших окна от пола до потолка пропускали мягкие лучи на обшитые панелями стены, на белые с золотом колонны с каннелюрами и на знаменитые фрески эпохи Первой империи. Она не любила маленькие комнаты, которые нравятся многим женщинам; для неё важны были высота, простор и длинные перспективы.

«Мне нравится перспектива на каждой фотографии», — сказала она. «Мне больше нравится, когда
мои друзья собираются в моих комнатах, чем где-либо ещё. Из моего
с дивана у меня лучшая точка обзора, а возвышение льстит мне.
оно напоминает государственный трон."

Она выглядела такой миниатюрной для государственного кресла; и со своим обычным эксцентричным
юмором она признала этот факт.

"Но мой темперамент приобщает меня к великим вещам"
несмотря на все это, - утверждала она. "Не нужно быть физическим гигантом, чтобы увидеть звезды".
"Чтобы увидеть звезды, не нужно быть физическим гигантом".

На следующее утро после своего первого приема она довольно сардонически улыбалась
портрету в дальнем конце большого салона - портрету
очень красивой молодой женщины, которая откровенно смеялась над мужчиной, наклонившимся к ней.
Он подошёл к ней и заговорил. Мужчина был похож на Дюма.

"В этом нет смысла, Лорис," — прокомментировала его крёстная мать, не
обращая на него внимания. "Это не повредит художнику, но ни к чему не приведёт."

Их поведение и молодость делали их сентиментальными, но на самом деле
это было не так. Он просто сказал ей, каким шоком она стала для тех
парижан накануне.

— Теперь я понимаю, почему мадам Шуде и её хорошенькая, чопорная племянница Сидония так ко мне относятся. Они никогда меня не простят.

 — Вас, мадам!

 — Меня, месье. Их привязанность не позволит им обижаться на вас,
но по отношению ко мне они будут чувствовать обиду за то, что я не такая, какой они меня себе представляли. Пойдёмте, вы должны рассказать об этом маме.

Вдовствующая герцогиня кивнула, как будто всё поняла.

"Они тебя не забудут, это точно," — сказала она, улыбаясь, но
девушка — ведь она была всего лишь девушкой, несмотря на мадам, — пожала плечами.

«Что касается меня, то мне нет дела до их воспоминаний», — безразлично ответила она.
«Они были просто любопытны, а не заинтересованы, насколько я могла судить».

«Вы всегда ставите мою картину в тень», — возразил
«Дюмареск, указывая на большой холст, висевший напротив. «Моя картина над
о котором любители искусства восторженно отзывались, пока вы не появились в качестве соперника.

«Как вы экстравагантны, месье Дюмареск, настоящий гасконец! Подумать только, что вы можете соперничать с ним!»

Когда она повернулась к холсту, вдовствующая дама критически осмотрела её и одобрительно кивнула Дюмареску, который улыбнулся и согласился. Очевидно, они оба были довольны живым изображением салона.

Новой маркизе де Карон было, вероятно, лет двадцать. Она была
среднего роста, с прямыми тёмными бровями и тёмными глазами с длинными ресницами. В её глазах не было той застенчивости, которая считалась необходимой
красоты в ту эпоху шар юбки и сорвать шляпки, под которой
красота обычных порядок спрятал.

Но о том, что она не была традиционной, свидетельствовал серый тюрбан
, покоящийся на ее волнистых темных волосах, в то время как вуаль, ниспадающая с них и
смешивающаяся со складками ее платья, наводила на мысль об очень артистичном
драпировки монахинь.

Не частица цвет ее одежды, и очень мало в ней
лице; только губы что-нить из червленой воспетый Соломоном, и
уголки из них изогнуты вверх мелочь, как она обследовала
холст.

Тюрбан был распущен и она держала его в руках, пока стояла там
смотрела. Картина, очевидно, привлекла ее, хотя и не понравилась
. Наконец она повернулась к художнику.

"Почему ты пишешь такие картины?"

"Вот так? Пуф! Ты хочешь сказать, красиво?"

— Нет, это не красиво, — задумчиво сказала она, усаживаясь на
пьедестал рядом с кушеткой вдовствующей королевы. — Чтобы быть по-настоящему
красивым, предмет должен вызывать у нас чувство, что он соответствует
нашим высшим способностям восприятия. Бездушная вещь никогда не бывает
красивой.

 — А как же собаки, лошади, львы, многочисленные произведения
искусства из металла или на холсте?

"Вы не должны поднимать эту стену против ее слова, Лорис, если вы
желания ссориться", - сказала вдовствующая на дружеское предупреждение. "Джудит
достаточно пантеистична, чтобы воображать, что у животных есть душа".

"Но настоящий художник не стремится изобразить низшее проявление
этой души", - настаивал критик Дюмареска. «По ту сторону Атлантики тысячи людей утверждают, что у такой женщины, как Кора, которую вы рисуете, нет души из-за чёрной крови в её жилах. Они думают о темнокожих людях так же, как мы думаем об обезьянах. Всё дело в долготе, месье Дюмареск. Грубость Америки — это шутка
Франции. Мудрость Франции — это величайшее безумие браминов;
и так будет всегда во всём мире. Душа этой девушки будет весить так же тяжело, как и наша, на окончательном суде; но пока
зачем учить её и других восхищаться всем этим соблазнительным злом, которое видно в её глазах, когда она смотрит на тебя?

«Джудит!» — возразила вдовствующая королева.

- О! .. Я нисколько не сомневаюсь, мама, что женщина, на которую Кора была похожа
просто так, когда она сидела за картину", - уступила девушка, "но почему не
стремиться пробудить выше, сильнее выражение, краски и вот_,
демонстрирует лучшие свои возможности, чем простая соблазнительность?

- Какой пыл и какая глупость, маркиза! - воскликнул Дюмареск. "Это
безумная речь только потому, что именно меня вы просите быть
миссионером, и потому, что вы просите меня обратить именно эту хорошенькую Кору
и во что? Неужели я настолько совершенен во всех отношениях, что осмеливаюсь проповедовать,
даже используя краски и кисть? Небеса! Надо мной должен смеяться весь Париж
".

"Но Джудит не хотела бы, чтобы ты был таким экстремистом", - сказала вдова.
вдова рассмеялась, увидев смятение на его лице. "Она знает, что ты преуспеваешь;
только она боится, что ты недостаточно стараешься, чтобы понять, как можно
сделать лучше.

«Она забывает, что я однажды так и сделал, всего несколько недель назад», —
кратко сказал он, и девушка устало опустила руки и прислонилась головой к
дивану вдовы.

— Маман, наш добрый друг снова собирается заговорить о браке, — жалобно сказала она. — И если он это сделает, я предупреждаю тебя, что, хотя сейчас только полдень, я засну, — и она крепко зажмурилась, словно для пущей убедительности.

 — Видишь ли, — сказала старушка, укоризненно подняв палец, — это
— Это действительно прискорбно, Лорис, что ваши сентиментальные наклонности превратились в устойчивую привычку.

 — Согласен, — кивнул он, — но подумайте. Она нападает на меня — она, святая маленькая судья в сером! Она читает мне лекции, проповедует! Говорит, что мне не хватает добродетели! Но ещё больше мне жаль, что она не помнит, что одна добродетель была для меня самой привлекательной, и она велела мне отказаться от неё.

— Скажите ему, — сказала девушка, не открывая глаз, — чтобы он не заблуждался. Никто не совершенен.

— Простите, мне показалось, что вы именно так и думаете, и я никогда не предполагал, что столь похвальные добродетели найдут меня таким отзывчивым, когда, пуф!
одним словом ты разрушил весь мой замок наслаждения и теперь осуждаешь
меня за то, что я вне закона из-за этих возвышенных фантазий ".

Он говорил с таким комичным видом жалости к себе, что пожилая леди
рассмеялась, а юная маркиза открыла глаза.

"Перемирие, господин Лорис, вы забавны, но тебе нравится корчить из себя один
забракованных и радость, когда у вас есть женщин слушать. Это
все потому, что вы просто немного театральны, не так ли? Как эффектно
это должно быть с вашими парижанками!"

- Боже мой! - воскликнул он, в смятении поворачиваясь к вдове. - и только
прошло три месяца с тех пор, как она вышла из монастыря! Чему же тогда учат в этих святилищах!"

Девушка встала, насмешливо поклонилась ему и, размахивая тюрбаном, прошла в музыкальную комнату с нишей; чуть позже
из-под клавиш фортепиано до них донеслись мягкие, мечтательные звуки
итальянской мелодии.

"Она произведёт фурор," — глубокомысленно пророчествовал Дюмареск.

«Вы имеете в виду в обществе? Нет, если бы она была предоставлена сама себе, то игнорировала бы общество;
это ей не нужно; только любовь ко мне отвлекает её от учёбы. Если я умру завтра, она вернётся к учёбе на следующей неделе».

"Но почему, почему, почему? Если бы она была непривлекательной, это можно было бы понять; но
будучи такой, какая она есть ..."

"Будучи такой, какая она есть, она жаждет знать все факты на земле и
все догадки на небесах ".

"И запрещает брак!"

"Только не для других людей", - возразила вдова.

"Но к чему тогда все эти достижения, вся эта погоня за
знаниями? Неужели она собирается наконец спрятать все это в каком-нибудь монастыре?"

"Я бы предпочел искать ее среди каких-нибудь диких племен, занимаясь
миссионерской работой".

"Да, знакомя их с Вольтером", - сказал он со смехом. "Но
вам можно позавидовать, Бог-мать, в том, что ей всего себя; она
обожает тебя!"

Темное старое лицо слегка раскраснелось, и острый глаз смягчается
удовольствие.

"Это был выбор Алена, и он был хорошим", - коротко сказала она.
"Что из англичан вы просили привезти сегодня?"

"Они не англичане; один американец, а другой ирландец".

"Верно; но их англосаксонский делает их всех англичанами для меня. Я слышал,
сейчас в Париже их так много; графиня Бирон привезла одного
сегодня; вот ее послание, как оно называется?"

Дюмареск развернул розовый листок, взглянул на него и улыбнулся.

- Клянусь, это мать молодого лейтенанта, которого я попросил привести.
Мадам Маквей. Итак, она была школьной подругой графини.
Helene, eh? Что кажется странным, тем не менее, эта мадам Маквей может быть
Французские женщины пересаживаются".

"Я не знаю; но это будет утешением, если она говорит по-французски.
Иностранцы, говорящие только на одном языке, пытаются ".

 * * * * *

Миссис Маквей не создавала лингвистических трудностей вдове, которая была
очарована другом своей подруги.

- Но вы , конечно, не те англо-американцы, которых мы так часто видим
в наши дни? Я не могу об этом думать ".

"Нет, мадам. Я из франко-американских креолов - отсюда и
речь, которую вам приятно одобрить. Мои люди были Villanennes из
Луизиана".

"Ах! креолка? Креолы пришли сюда из Вест-Индии также-красивая
женщины. У моей дочери были школьные друзья; не далее как этим утром она
объясняла посетителю-англичанину разницу между креолом и
этой личностью "; и вдовствующая герцогиня махнула рукой в сторону гораздо
обсуждалась фотография Коры.

Прекрасное лицо американки приобрело оттенок надменности,
и она взглянула на говорившего, словно ожидая какого-то скрытого оскорбления.
 Бессознательное выражение на старом лице успокоило её, хотя она и не смогла полностью избавиться от холода в голосе, когда ответила:

— Я бы не стала думать, что такое объяснение необходимо в просвещённых кругах; креолы так же хорошо известны, как и американцы, рождённые от латиноамериканских рас, в то время как это, — она указала на восточное лицо на холсте, — отпрыск африканской расы, наших рабов.

 — Иногда с отцом-европеоидом, — лукаво предположила вдовствующая
герцогиня. — Я никогда не видела этого нового кумира балета — Кору; но
ее красивости говорить о студии, хотя она не отрицает
она пришла со своей стороны моря, и тени в Африке в
ее волосы".

- Квадрун или окторун, без сомнения. Кажется странным обнаружить, что
изгои Штатов удостоились такого внимания здесь - как будто
старый свет, устав от цивилизации, обратился за
отвлечением к варварам ".

"Действительно, варвары!" засмеялась графиня Бирон - графиня Елена,
как ее называли друзья. Она много смеялась, много знала
и никогда не забывала ни одной парижской сплетни. "Это
варвар только показать себя на бульварах и все хорошо
граждане вытягивают шеи, чтобы заглянуть в нее. Императрица
привлекает меньше внимания".

Вдова щелкнула крышкой своей табакерки и пожала
плечами.

"Эта испанка... тах! Как _ademoiselle d'Industrie_, я не понимаю,
почему она должна претендовать на первенство. Светловолосая испанка не более
красива, чем смуглая американка ".

"Несмотря на все это, Луи Наполеон причислил ее к избранным",
заметила графиня Элен, бросив озорной взгляд в сторону
Маркиза, каждый из которых понимал, что упоминание Второй империи в этом салоне было
подобно призыву к войне.

- Людовик! - и вдовствующая герцогиня пожала плечами и сделала жест, выражающий
презрение. "Это несчастный случай! Что он, что любой человек должен быть возвышенным
его пользу? Мадемуазель де Монтихо был-коли на то пошло, - его
отличный! У ее семьи было место и власть; ее отцовство было
неоспоримым; но этот Луи... тах! Был только один Бонапарт; этот
субалтерн с Корсики; этот метеор. Он был, при всех своих недостатках,
работником, мыслителем, оригиналом. Он смел бы в море все
завистники островов через Ла-Манш, кому это Бонапарта
truckled-этот человек назвал Бонапарта, который был не Бонапарт на все ...
гриф вместо орла!"

Так воскликнула вдовствующая, который нес в своей памяти картину
улицы Парижа, когда ни женщин, ни детей были избавлены от
пули и сабли его живодерам--гиены, которым духовенство
так поникла, что не заупокойная патриоты могли быть обеспечены
в Париже, либо священник или архиерей, и республиканцы свалили
на улицах сотни!

Миссис Маквей повернулся в некоторых ужасу графини Элен. Люди
в западном мире, особенно женщины, знал мало
горький дух, проникающий в политике Франции. В 1859 году у Соединенных Штатов были
собственные запутанные проблемы, которые ей предстояло обсудить.

"Тах! - продолжала вдова, - Я пугаю вас! Что ж, что ж, это приносит пользу.
перечислять все эти беды бесполезно. Многие мужчины и женщины были казнены за то, что говорили меньше, чем нужно, — и изгнание моего сына, о котором я помню, — да;
всё это! Он был республиканцем, я — легитимистом; я — из старой партии, он — из новой.
новое. Республики хороши в теории; Франция могла бы дать им более длительный срок
испытание, если бы не этот политик-обманщик, которого называют императором - по
Божьей милости!"

- Они добавляют "Защитник веры", как это упорно делают наши осторожные английские соседи
? - с улыбкой спросила юная маркиза. "Ваш
страна, мадам Маквей, не имеет такой косяк в своей конституции. Вы
есть повод гордиться из великих людей, мудрые, дальновидные люди,
Кто подставил этих законов".

Миссис Маквей улыбнулась и вздохнула от жалости к себе.

"Какими легкомысленными покажутся вам американские женщины, мадам! Немногие из нас
— Вы когда-нибудь читали конституцию нашей страны? Признаюсь, я знаю только первую строчку: «Когда в ходе развития событий становится необходимым», но я плохо представляю, что они сочли необходимым сделать.

Затем, поймав на себе взгляд маркизы, сияющей от смеха, она тоже рассмеялась, сама не зная чему.

 — Ну что же это такое?

— Только то, что вы цитируете Декларацию независимости, а
представляете её как конституцию.

— Это тоже характерно для американских женщин, — рассмеялась миссис Маквей.
— Декларации независимости — одно из наших убеждений. Но я
Конечно, я бы вас боялся, маркиза. В вашем возрасте изучение и сравнение заплесневелых законов было бы для меня скучной работой. Это возраст для танцев и весёлой беззаботности.

 Маркиза улыбнулась в знак согласия, глядя на него своими любопытными тёмными глазами, в которых вспыхивали янтарные огоньки. Временами в ней проявлялась некая привлекательная кротость — милая почтительность, которая резко контрастировала с агрессивностью, с которой она встретила Дюмареска утром. Графиня Элен, наблюдая за тем, как уничижительно она принимает похвалу своей эрудиции, с ещё большим интересом стала следить за девушкой, которая
он казался ей просто хорошеньким книжным червем.

"Она нечто большее", - подумал проницательный мирянин. "Вдова Алена"
у нее трагическое лицо, манеры инженю и _tout en
подобие кокетки.

Вдова улыбнулась замечаниям миссис Маквей.

"Она заботится слишком мало для танцев, естественным проявлением здорового
молодой анимализм; но что я могу сделать?--не менее легкомысленно, чем
салон-Ла-мадам Д'Агу среди ее амбиции".

"Давайте убедим ее посетить Америку", - предложила миссис Маквей.
"Я могу, по крайней мере, прописать перемены, обещающие больше радости".
праздник - жизнь на плантации в Каролине".

"Какое наслаждение для нее! она любит путешествия и новые места. Действительно, Ален,
мой сын приобрел собственность на вашей земле, и когда-нибудь она может перейти
. Но за недолгий остаток моей жизни я буду эгоистичен и хочу
она всегда на моей стороне океана. Что, ребенок? вы бледнеют при
упоминание о смерти-тах! это не так уж плохо. Старики умирают в рассрочку,
и последний - не самый худший.

"Пусть это продлится много лет, мама", - пробормотала молодая
Маркиза, в голосе которой слышалось некоторое усилие, продолжила: "Я
спасибо за предложение, мадам Маквей; недвижимость, на которую ссылается Maman
, находится в Новом Орлеане, и я, конечно, надеюсь когда-нибудь увидеть вашу страну
мои соболезнования вам ".

"У нас на Юге много французов; наша собственная часть земли была
первоначально заселена французскими кавалерами. Вы не почувствуете себя там
чужаком".

"Не твое милостивое район, мадам;" ... ее лицо вновь обрела
его цвет, и ее глаза, блестящие выражения.

"И там вы могли бы увидеть живые картины, подобные этой", - предположила графиня Элен.
"Какой материал для художника!"

"О, нет; на рисовых полях Южной Каролины они не похожи
что. У нас нет ни одного из тех восточных влияний в платье, ты знаешь. Наши
по сравнению с ними цветные женщины выглядят очень трезво; тем не менее, у них есть свои
привлекательности, и это может быть интересным исследованием для вас, если вы
никогда не знали цветных ".

"О, но у меня есть", - с улыбкой заметила маркиза. "Целый год из
моей жизни прошел в школе с двумя бразильцами, а один из вашей страны
сбежал в тот же сезон".

- Джудит, дитя мое!

Вдовствующая герцогиня буквально ахнула при этих словах, и маркиза быстро подошла к
Она подошла к ней и опустилась на подушку у её ног, глядя на неё с ободряющей улыбкой и поглаживая старческую руку.

 «Да, это правда, — продолжила она, — но, видите ли, я жива и могу рассказать об этом, и, правда, говорят, что американец был совершенно безобидным малышом, бедной, заключённой в тюрьму душой».

— Как странно! — воскликнула миссис Маквей. — Вы имеете в виду, что они
ученицы? — цветные девочки! Это кажется ужасным.

 — Право, я никогда не думала об этом в таком ключе. Понимаете, так много дочерей
плантаторов приезжают из Вест-Индии в парижские школы. Многие из них
внешне и по цвету кожи напоминают жителей тёмного континента, но, тем не менее, их принимают.
Однако девушка, о которой я говорю, не была темнокожей. У её матери было семь белых предков и один чёрный. И всё же она рассказала свою историю моей подруге, которая была американской рабыней.

Вдовствующая герцогиня была явно расстроена направлением разговора,
поскольку потрясение миссис Маквей было очень очевидным, и, поскольку её хозяйка
помнила, что рабство грозило стать институтом бескомпромиссного
разногласия по ту сторону океана, любые упоминания о нём, скорее всего,
были нежелательны. Она предупреждающе сжала пальцы маркизы,
и маркиза улыбнулась ей, но, очевидно, не поняла.

"Неужели это возможно?" - спросила миссис Маквей, недоверчиво; "в
таком случае я должен подумать дважды, прежде чем я отправлю здесь _my_ дочь
школа, как я имел в виду-а ты так и остался в таком
создание?"

"У меня не было выбора; мои опекуны решали эти вопросы".

"А преподавательский состав - они разрешили это?"

"Они этого не знали. Она была представлена как дочь
Американская плантаторша, что было правдой. У меня есть основания полагать, что моя
подруга была ее единственным доверенным лицом.

- И с какой целью она получила образование в таком заведении?

«Чтобы она могла добиться успехов, повышающих её ценность как спутницы мужчины, которому она будет принадлежать».

«Мадам!»

«Маркиза!»

Эти два восклицания выдавали, насколько внимательно её слушали и насколько ужасным было это предположение. В их тоне слышалось даже недоверие, протест против такой возможности. Но маркиза невозмутимо переводила взгляд с одного на другого.

«Так мне сказали, — продолжила она, — что эти достижения
принесли дополнительные тысячи тому, кто её продал, а этот человек был братом её отца».

"Нет, нет, нет!" и миссис Маквей решительно покачала головой, чтобы подчеркнуть
свою убежденность. "Я не могу поверить, что в настоящее время в нашей
стране может существовать такое соглашение. Никто, зная наших мужчин,
не поверил бы в подобную историю. В прошлом столетии подобные злоупотребления, возможно, и существовали
, но, конечно, не сейчас - за всю свою жизнь я ни о чем подобном не слышал".
подобное.

"Наверное, эта девочка и фантазирую", - согласился Маркиз, пожав плечами,
"для вас, несомненно, есть ли такое положение дел не имел
существования".

"Конечно".

- Значит, ваши люди не так умны, как наши, - засмеялась графиня, - потому что
они заводят множество мелких делишек, о которых их собственные женщины и не подозревают.

Миссис Маквей выглядела недовольной. Для нее это был вопрос не
ума, а принципа и морали; и в ее сознании не было
абсолютно никакого сравнения, которое не противоречило бы решительно
предрассудки ее галльских друзей, поэтому она пропустила замечание мимо ушей
комментарий.

- Да, - сказала маркиза, вставая. - Когда я услышала историю этой девушки,
Рода, мне показалось, что ее редко слышали белые хозяйки Америки.

- Рода?

"Да, именно под этим именем девочку знали в школе - Рода
Ларю--к ларю был фикцией; рабы, как мне сказали, не имея законных
право на имена."

"Небеса! Какие ужасы вы представляете! Умоляю, дай нам немного музыки, дитя мое, и
прогони мрачные картины, которые ты предложила.

- Легкая епитимья. - и маркиза с улыбкой направилась к
алькову.

- Как! - воскликнула графиня Элен в знак протеста "и рассказ
недоделанный! Почему он может перерасти в романтические отношения. Я обожаю романсы
в реальной жизни это или вымысел, но я люблю их все прописано для меня
самого конца".

"А не романтика, я думаю, жизнь девушки очень прозаично
где бы он ни жил, - ответила маркиза. "Но до того, как год ее пребывания в
монастыре совсем истек, она сбежала, никого не посвящая в свои тайны.
и когда ее опекун или его агент пришли требовать
с ней были бури, извинения, но никакой защиты.

"И вы не называете это романтикой?" сказала графиня. "Я считаю; это
открывает всевозможные возможности".

"Да, возможность этого", - и миссис Маквей указала на
картину перед ними. Маркиза остановилась, с любопытством посмотрела на
говорившего, затем задумчиво посмотрела на восточное лицо на полотне,
и рассеянно провела рукой по лбу.

- Я никогда об этом не думала, - медленно произнесла она. - Бедное создание! - и
она сделала шаг ближе к картине. - Я ... никогда ... не думала об этом! Мама,
Мадам Маквей только что научила меня кое-чему - быть осторожной, очень осмотрительной.
как мы судим несчастных. Говорят, что эта Кора легкая женщина в
нравственности; но предположим, предположим, что где-то действительно существует жизнь, о которой рассказывала девушка в
монастыре, и предположим, что эта хорошенькая Кора была
одной из выбранных жертв! Осмелимся ли мы тогда судить о ней по нашим стандартам
, мама? Я думаю, что нет."

Не дожидаясь ответа, она медленно вошла в нишу и оставила трёх дам,
которые смотрели друг на друга с лёгким смущением, смешанным с удивлением.

"Ещё одно священное дело, за которое нужно бороться," — вздохнула вдовствующая
герцогиня, скорчив забавную гримасу.  "На прошлой неделе это были евреи, которые, как мне кажется, вполне способны сами о себе позаботиться! На следующей неделе это могут быть вдовы-индуски, но сейчас это Кора!"

«Ей следовало родиться мальчиком в те времена, когда считалось добродетелью облачаться в доспехи и сражаться за слабых или немощных; это
подошло бы Юдифи».

— Нет, если бы это было в моде, — рассмеялась графиня Элен, — она бы настаивала на оригинальности.

 — У маркизы прекрасное имя, — заметила миссис Маквей, — невозможно представить себе слабую или непривлекательную женщину по имени Джудит.

 — Да, невозможно, — согласилась её подруга, — это напоминает о трагедии Олоферна. Это навевает мысли о странном, увлекательном, необычном, и... это подходит мадам маркизе.

— Ваше одобрение — это неосознанный комплимент мне, — заметила вдовствующая
маркиза, позволив себе крошечную щепотку нюхательного табака и постучав по
украшенной драгоценными камнями крышке шкатулки. — Я назвала её в её честь.

- В самом деле! - и миссис Маквей улыбнулась самодовольной пожилой леди, в то время как
графиня Хелен почти вытаращила глаза. Очевидно, она тоже слышала
мнения относительно иностранного происхождения молодой вдовы. Возможно, вдовствующая герцогиня
догадалась, что происходит в ее голове, потому что кивнула и
улыбнулась.

"Действительно, это сделали глаза. Хотя она была не так развита, как сейчас,
ее сонные восточные глаза в чем-то напоминали красоту
Бетулии; выбор был оставлен за мной, и поэтому ее окрестили
Джудит".

"Временами она озвучивает такие поразительно языческие идеи, что я могу
с трудом представляю ее в купель", - заметила Графиня.

"По правде говоря ее вопросы трудно ответить иногда. Но сердце
все в порядке".

«И сама леди достаточно притягательна и без дополнительного намёка на
фамилию», — заметила миссис Маквей. Затем она подняла палец, когда
графиня уже собиралась заговорить, потому что из музыкальной комнаты
донеслись мелодичные ноты «Сувани-Ривер», сыгранные с большой
нежностью.

"Что это такое?" — спросила вдовствующая графиня.

«Одна из наших американских народных песен», — и серые глаза говорившего
заблестели от слёз. «За всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы её исполняли
так изысканно".

"Для подтверждения синий чулок, Маркиза прекрасно понимает
ну как заставить ее маленьких комплиментов", - сказала графиня Элен.

Миссис Маквей встала и, слегка поклонившись вдове, прошла в
альков. На последнем такте песни тень упала на клавиши,
и музыкант увидел рядом с ней их американскую гостью.

"Я бы хотела, чтобы ты увидел страну, музыку которой ты так хорошо интерпретируешь"
, - импульсивно сказала она. - "Я бы хотела быть с тобой, когда ты это увидишь".
"Ты увидишь это".

- Вы добры, и я надеюсь, что так оно и будет, - ответила маркиза с улыбкой.
Она изящно кивнула, словно сделала реверанс в миниатюре. Она встала из-за пианино,
когда миссис Маквей остановила её.

"Пожалуйста, не уходите! Мне так приятно вас слушать. Я лишь хотела попросить вас
серьёзно отнестись к моему приглашению и как-нибудь приехать в наш дом в Южной Каролине.
Я бы хотела стать одной из ваших подруг."

"Мне бы это доставило истинное удовольствие," — был искренний ответ. — Вы знаете, я
призналась, что мои симпатии были на вашей стороне. — Улыбка,
сопровождавшая эти слова, была такой очаровательной, что миссис Маквей
наклонилась, чтобы поцеловать её.

 Маркиза подставила щёку с
благосклонностью, которая была лаской.
само по себе, и так началась их дружба.

После того, как вдовствующая герцогиня и ее невестка снова остались одни, и с
заверением, что даже привилегированный Дюмареск не вломится в
в тот вечер пожилая леди внезапно задала вопрос, над которым
она ломала голову.

"Дитя, что побудило тебя рассказать южанке из
Штатов эту историю, отражающую важнейший из их экономических
институтов? Неужели ты забыла их предрассудки? Я боялся,
что ты можешь оскорбить ее, и я уверен, что Элен Байрон была такой же.
нервничала.

— Я не обидела её, мама, — ответила маркиза, с улыбкой оторвавшись от вышивания, — и я не забыла об их предрассудках. Я лишь хотела узнать, слышала ли она эту историю.

 — Мадам Маквей! — и почему?

«Потому что Рода Ларю тоже была уроженкой той части Каролины, куда она меня пригласила, и потому что я никогда не забывал, что молодого плантатора, для которого она получила образование, — рабовладельца, купившего её у брата её отца, — звали Маквей. Моя новая подруга сама по себе восхитительна, но у неё есть сын».

"Дитя мое!" - ахнула вдова, уставившись на нее. "Такой мужчина - сын
этой очаровательной, искренней женщины! Да, я забыл их названия и прошу
забудь эту историю; никогда больше не говори об этом, дитя мое!

"Мне не хотелось бы узнать, это же семья", - признался
"Маркиза"; "все равно, я обязательно избегая сына, пока мы
узнать что-то о нем. Это печально, что такие люди должны быть
поступило в общество".

Вдовствующая погрузился в тишину, переваривая проблемный вопрос
предложение.

Изредка она поглядывала, как будто к маркизе в ожидании
о продолжении темы. Но маркиза была поглощена
своим вышиванием, и когда она заговорила снова, речь шла о чем-то совершенно
другом.




ГЛАВА III.


Двумя утрами позже месье Дюмареск стоял в приемной Карона
с некоторым недовольством оглядывая широкую зеленую лужайку
где статуи дриад и фавнов держали вазы с виноградом и цветами
вещи.

Ему только что сказали, что вдовствующую герцогиню еще не видели. Это было
только то, чего он ожидал; но ему также сказали, что
Маркиза, сопровождаемая, как обычно, мадам Бланк, отсутствовала два
несколько часов - а этого он не ожидал.

- Она предвидела, что я буду на виду этим утром? Затем он взглянул
в трюмо и поморщился. "Ушел гулять с этой некрасивой мадам Бланк,
когда она могла бы получить удовольствие - час со мной!"

Пока он стоял там, появились маркиза и ее спутница,
они шли быстрым шагом. Мадам Блан, дородная женщина лет тридцати пяти, был
скорее дыхание.

"Моя дорогая Маркиза, вы не ходите, вы летите", выдохнула она, остановив на
шаги.

"Бедняжка!" - сказал Маркиз, поглаживая ее ласково по
плечо. "Я знаю, что ты слаб, чтобы ваш кофе", - и в
же время, ее крепкие молодые руки помогли запыхавшийся дежурный монтажа
больше шагов быстро.

Оказавшись в холле, мадам Бланк опустилась на стул, ближайший к
двери, в то время как маркиза пронеслась в приемную и поспешно подошла к
окну, выходящему на улицу.

- Как глупо с моей стороны, - выдохнула она вслух. - Как бьется мое сердце!

— Позвольте мне прописать вам лекарство, — сказал Дюмареск, выходя из-за ширмы и улыбаясь ей.

Она отступила, прижав руки к груди и испуганно глядя на него;
затем, встретившись с ним взглядом, она слегка нервно рассмеялась.

 — Как вы меня напугали!

"И это, очевидно, было не первое за сегодняшнее утро".

Она опустилась в кресло, указала ему на другое, подальше от окна,
сняла шляпу и откинулась назад, глядя на него.

"Нет, это не так", - сказала она наконец. "Но ответьте сами,
Месье Лори! Солнце еще не прошло и половины своего пути, но вы уже проснулись
и видны человечеству - это выглядит серьезно ".

- Именно, - согласился он, улыбаясь ей, хотя и чуть нервно в его
связи. "Я воспользовался только час из двадцати
когда еще будет шанс увидеть тебя в покое. Так что я выполнил одно поручение
- и я здесь.

- И...?

«И я решил, что, по примеру американцев или англичан, я больше не буду просить о вмешательстве третьего лица. Я
принял это решение прошлой ночью, перед тем как уйти отсюда. У меня нет права предлагать
вам — самой холодной и очаровательной из женщин — что-либо, но у меня будет слава; вам не придётся стыдиться имени Дюмареск. Если хотите, оставьте меня на испытательный срок на год, на два года! — только…»

— Нет-нет! — умоляюще сказала она, слегка отмахиваясь. — Об этом не может быть и речи, месье Лорис, мама
— Я уже говорила вам! Дважды я получала один и тот же ответ. Я действительно не могу позволить вам продолжать в том же духе. Вы мне слишком нравитесь, чтобы злиться на вас, но...

— Я буду довольствоваться тем, что вы мне нравитесь...

— Но я не должна! — заявила она с улыбкой. — У меня есть свои идеалы, месье. Брак должен означать любовь. Только брак, в основе которого лежит симпатия,
достоин одобрения. Я не одобряю брак.

"Простите, это выражение романтической натуры — школьницы.
Но я знаю, что вы вели жизнь монахини, и я бы опасался...
кто-то был до меня, кто-то, кто воплотил в жизнь ваши идеалы,
и вместо того, чтобы изучать философию жизни, вы изучали философию любви.

Он говорил легко, почти смеясь, но румянец, заливший её шею и лоб,
сдержал его улыбку. Он мог только смотреть на неё.

 Она поспешно встала и прошлась по комнате. Когда она повернулась,
румянец исчез, но глаза мягко сияли.

«Вся философия меркнет, когда говорит сердце», — сказала она, возвращаясь на своё место.
— А теперь, месье Лорис, я собираюсь сделать вас своим
отец исповедник, ибо я не знаю лучшего способа покончить с этими вашими периодическими публикациями
и в то же время исповедь могла бы ... ну... это
могло бы принести мне определенную пользу ". Он понял, что
хотя она и принял raillery, там было какое-то вещество
сзади насмешливый тень.

"Я буду польщен вашим доверием, маркиза", - он был серьезен
в этом было достаточно.

«А когда вы поймёте, что есть кто-то ещё, вернётесь ли вы к своей прежней роли друга?»

«Я постараюсь. Кто этот мужчина?»

Она встретила его серьёзный взгляд скромной улыбкой: «Я не знаю,
месье».

- Что же тогда? - Вы только шутите со мной?

- По правде говоря, я не знаю его имени.

- И все же вы влюблены в него?

"Я не совсем уверена даже в этом", - и она насмешливо улыбнулась.;
"Иногда мне кажется, что это может быть колдовство. Я только знаю, что меня преследуют.
четыре долгие недели меня преследовали лицо, голос и двое.
голубые глаза.

"Голубые?" Дюмареск взглянул в зеркало - его собственные глаза были голубыми.

- Да, месье Лори, голубой с примесью серого - серый цвет моря
когда облака тяжелые, и синий, как самые дальние волны перед
разражается гроза - разве ты не видишь ее цвет?

- Только цвет вашей фантазии. У него голубые глаза,
завораживающий голос и ... кто еще мой соперник?

- Иностранец и ... месье Инкогнито.

- Вы встречались?

- Три раза. - и она подняла столько же белых пальцев. Ответ
очевидно, поразил Дюмареска.

- Вы трижды встречались с человеком, имени которого не знаете?

"В этом мы квиты, - сказала она, - потому что он говорил со мной трижды
и не знает, как меня зовут".

"Но чтобы обратиться к вам..."

"Он назвал меня мадемуазель Неизвестная".

"Браво! Это становится пикантным; приключение со всем вкусом
восемнадцатый век вместо девятнадцатого. Настоящее приключение, и
вы его героиня! О, маркиза, маркиза!

- Ах! поскольку вы понимаете юмор этого дела, вас больше не будут угнетать сентиментальные фантазии обо мне.
и она кивнула своей
головой, как будто была очень довольна экспериментом, заключавшимся в ее признании.
"Вы воспринимаете, как дико ненадлежащего я был; но я отрицаю
аромат восемнадцатого века, Месье. Затем, после трех встреч,
кавалер превратился бы в любовника, и, получив доступ
к сердцу дамы, он также потребовал бы ключ от ее замка ".

"Проницательный ученик монахинь!.. И месье Инкогнито?"

"Он, конечно, не думает, что у меня есть замок или ключи. Я
был для него всего лишь непритязательным компаньоном-англичанином, сопровождавшим
Мадам Блан в лесах Фонтенбло.

- Англичане! С каких это пор они тебе так нравятся, что ты называешь их родственниками?

- Он был англичанином; он так и подумал, когда я ответил ему на этом языке.
 Он выбрал неверный путь и...

- И вы вместе пошли по другому, тоже неверному пути.

- Нет, месье, в тот первый день мы только поклонились и расстались, но призрак
его голос остался", - и она вздохнула в комичные жалости к себе.

"Я вижу! Вы первый дали мне увертюру и теперь занавес к
подъем. Кто открывает следующую сцену?"

- Мадам Блан.

- Боже мой! Это становится трагичным. Блан, осмотрительная,
самая доверенная компаньонка вдовы. Ее тоже околдовал ваш незнакомец?

"Она была слишком близорука, чтобы отличить его от других. Я делал
набросок буков, и, чтобы скоротать время, она покормила карпа. Вентилятор на
что она ставила его в магазин, упал в воду. Она причитала, пока Месье
Инкогнито закрепил ее. Конечно, я должен был поблагодарить его, как
она не говорит по-английски.

"Конечно! - а потом?"

"Потом я нашла место в тени для мадам Бланк и ее вязания,
и сама выбрала солнечное местечко, где я могла высушить веер".

- Одна?

- Сначала я была одна.

- Восхитительно! Вы никогда не были более очаровательны, маркиза; продолжайте.

"Когда он увидел мадам Блан, мирно вязавшую под деревьями, в то время как я
разложила ее веер сушиться, он вообразил, что я нахожусь у нее в услужении; фантазия была
придавал колорит тот факт, что мой спутник, как обычно, был одет с чрезвычайной элегантностью
, в то время как я был незначителен в старой школьной привычке ".

"Незначительный ... гм! Я полагаю, у вас был разговор?"

"Не очень", - призналась она, и снова восхитительная волна румянца окатила
ее лицо, "но он предложил намазать веером свои
носовой платок, и, конечно, потом он должен был оставаться там до тех пор, пока он не высохнет.

- Умный англичанин; и поскольку он считал вас платным компаньоном, значит,
он тоже был кавалером какого-нибудь джентльмена?

Она бросила на него мятежный взгляд.

Шутка показалась мне забавной; его присутствие возбуждало; и
Я не исправила его маленькую ошибку относительно госпожи и горничной. Когда он
Я попытался рассказать ему, кто я такой, но он остановил меня; это
испортило бы приключение. Я знаю, что он только что приехал из Англии; что он
был очарователен, но не красив; что он мог сказать самые красноречивые
вещи, не произнося ни слова! Это был час в
Аркадии — всего один час без прошлого и будущего. Это единственные
абсолютно радостные часы, не так ли?

«Итак, это был самый счастливый час в жизни мадам Ламаркиз», —
прокомментировал Дюмареск, пытаясь пошутить и сопровождая свои слова вздохом. «Ну что, финал?»

"Час закончился! Я сказал-Добрый день, месье инкогнито'.Он сказал, 'Хорошо
ночью, Мадемуазель неизвестно'."

"Спокойной ночи! Небеса-это был не час, а сутки!"

"Прошел час, Месье! Это был единственный способ транспортировать его
вера в то, что весь день был в тот час".

«Да будут благословенны монастырские учения! И вы хотите, чтобы я
поверил, что англичанин может произносить такие речи? Однако я с нетерпением
жду финала — на следующий день?»

«На следующий день я удивил месье и мадам Блан, заявив, что набросок
леса, который я там делал, был безнадежно плох — я никогда бы его не
закончил».

«Ах!» — в возгласе Дюмареска прозвучала нотка надежды. «Значит, он всё-таки был занудой?»

«Далеко не так! Когда я проснулся утром, было на час раньше, чем обычно. Я едва открыл глаза и встал перед часами, чтобы отсчитывать каждую секунду до того, как
снова его увижу». Что ж, с этого момента моё приключение перестало быть просто забавным. Я сказал себе, каким идиотом я был, и
снова уткнулся головой в подушки. Тогда я понял, месье,
что значит для девушки её первый роман. Я посмеялся над собой, конечно.
конечно, как я часто смеялся над другими. Но я не мог подавить смех.
уверенность в том, что небо стало голубее, пение птиц слаще, и
вся жизнь прекраснее, чем когда-либо прежде ".

"И с помощью каких профессий, или каких мистических рифм или рун, он вызвал
это заклятие?"

"Ни единой протестующей фразой? Клятву послал бы
я от него без сожаления. Если бы мы не встретились вообще после этого
первый взгляд, первый день, я уверен, я должен был привидениями
ему, так же! Были долгие минуты , когда мы не разговаривали .
посмотрите друг на друга; но эти минуты были наполнены гармонией. Итак,
Месье Лори, вы бы назвали это любовью, или это что-то вроде
летнего безумия?"

- Возможно, и то, и другое, маркиза, но была и третья встреча?

"Прошло три дня, месье; дни, когда я заставляла себя оставаться
дома; и какой это была борьба, когда я могла закрыть глаза и увидеть
его, ожидающего там, под деревьями!"

"Ах! Там была назначена встреча?"

"Простите, месье, вы, возможно, смешанным с некоторым
вспомнил свое приключение. Не было никакого назначения. Но я чувствовал, что
уверенный, что этот голубоглазый людоед каждое утро прогуливался по тропинке
где я встретил его впервые, и что он заставит меня открыть дверь
и иди прямо к нашим собственным кустам, пока я не отослал его прочь.
"

"И ты, наконец, пошел?"

Она кивнула. "Он был там. Его улыбка была подобна солнечному свету. Он подошел ко мне.
но я... я не стала ждать. Я направилась прямо к нему. Сказал он, -- наконец,
Мадемуазель Неизвестно!'"

"Простите, но это ваши слова у меня наибольший интерес в", - напомнил ей
духовник.

"Но я сказал так мало. Я помню, у меня было несколько фиалок, и он спросил меня
как они называются по-французски. Я сказала ему, что уезжаю; я в последний раз покормила карпа. Он тоже уезжал. Он собрал несколько незабудок. Он ехал в Париж.

"И вы расстались, не зная друг друга?"

"А что мне было делать? Когда он сказал: «Я прощаюсь с вами, мадемуазель»,
Неизвестная, но мы ещё встретимся. Тогда-то я и поправила его немного: я сказала «мадам Неизвестная, месье».

«Ах! И что же на это?..»

«Он не сказал ни слова, только посмотрел на меня; _как_ он на меня посмотрел! Я чувствовала себя виноватой, как преступница. Когда я подняла глаза, он отвернулся — очень
вежливо, с приподнятой шляпой и поклоном, который даже вы не смогли бы улучшить,
Месье Лорис, я наблюдал, как он скрылся из виду в лесу. Он ни разу не
остановился; и он ни разу не повернул головы."

"Ты могла бы, по крайней мере, отпустить его, не думая, что ты была
кокетливой матроной, у которой муж где-то на задворках".

"Да, я почти сожалею об этом. До сих пор, так как мне нужно было послать его подальше, что
вопрос как? Это было бы так банально, если бы я сказал: "Мы принимаем гостей
по четвергам; найдите Лориса Дюмареска, когда приедете в Париж; он
представить тебя. "Нет!" - и она со смехом покачала головой: "этэлектронная трех дней
вполне достаточно. Он находится в неизвестном мире; Роман предложил только,
и предложение очень вкусный. Я бы не за мир у него
ближе к прозаической действительности."

"Вы забудете его через три недели", - пророчествовал Дюмареск.;
"он был всего лишь тенью человека, романтической мечтой. Я откажусь
принимать в соперники что-либо, кроме реальности".

"Уверяю вас, никакой реальности была столь привлекательной, как сон", - она
по-прежнему сохраняется. "Я говорю вам все это с надеждой, что когда-то у меня
смеялись с тобой над этим колдовством, он будет ограбили его
сила. Я разрушила священную стену чувств, окружавшую
этот мой призрак, потому что восстала против того, чтобы он владел мной.

"Владел? — тобой?"

"О, ты смеёшься! Значит, ты считаешь меня слишком холодной или слишком философской, несмотря на то, что я только что тебе сказала?"

"Не холодной, моя дорогая маркиза. Но если вы позволите мне некоторую вольность в
анализе, я осмелюсь предположить, что когда вы будете
владеть собой, то будете владеть собой сами. Ваша
прекрасная голова навсегда защитит вас от власти других.

 «Владеть собой? Кажется, я вас не совсем понимаю», — сказала она.
медленно. «Но я должна рассказать вам о пределе моего безумия, о безумии воображения. Каждое утро я выхожу на прогулку, как и сегодня. Каждый раз, когда я выхожу за дверь, мне кажется, что я где-нибудь встречу его. Конечно, разум говорит мне, что это маловероятно, но я отбрасываю разум и наслаждаюсь прогулкой ещё больше из-за этой воображаемой встречи. А теперь, месье Лорис, вы достаточно долго были
жертвой моего романа. Пойдёмте, мы присоединимся к мадам Блан
и выпьем кофе.

 — И это всё, что вы хотите мне сказать, маркиза?

"Все, кроме одной мелочи, месье", - и она рассмеялась, хотя смех ее был немного нервным.
"Сегодня утром на мгновение я подумала, что
случилось невозможное. Всего в одной улице отсюда снова материализовался мой людоед
или кто-то, удивительно похожий на него. Как я был поражен
! Как я торопил бедную мадам Бланк! Но мы были явно не
обнаружен. Однако в тот момент я поняла, насколько неосмотрительной я была
. Как была бы шокирована мама, если бы узнала. И все же это была действительно
самая невинная шутка, для начала ".

- Они часто так начинают, - утешительно заметил Дюмареск.

"Что ж, я пришла к одному выводу. Это только потому, что я встречала
так мало мужчин, что _не_ один_ из них осмелился произвести на меня такое ошеломляющее впечатление.
на меня. Я бунтую; и удивлю маман, став светской львицей на
сезон. Так что в будущем приводи всех своих самых очаровательных подруг посмотреть на
меня; но никаких высоких, спортивных, голубоглазых англичан".

- Итак, - сказал Дюмареск, следуя за ней в комнату для завтрака, - я
не спал всю ночь, чтобы рано утром заняться с тобой любовью,
а ты ставишь мне мат, толкая вперед мускулистого англичанина.

"Простите, он не мускулистый", - засмеялась она.; "Я никогда этого не говорила;
тем не менее, господин Лорис, я могу научить тебя одной вещи: когда любовь
чтобы быть _made_ лучше не тратить время. Настоящая любовь творит
сама по себе, и ей никто не поможет и не помешает; а любовь, которую можно
завоевать, не стоит того, чтобы ее иметь.

Он пожал плечами и закатил глаза к потолку.

"Через год и один день я вернусь к обсуждению. Я даю вам так
долго, чтобы изменить свое решение и принесет в вашу фантазию, и в то же время
Я по-прежнему ваш самый преданный посетитель".

Мадам Бланк уже была на виду с кофе, а Дюмареск
Он смотрел на сияющее лицо маркизы, удивлённый и озадаченный этим новым влиянием, в котором она призналась и которое попросила проанализировать. Этот книжный червь, этот любитель юриспруденции и философии; как очаровательно она краснела, даже когда говорила полунасмешливо о лице, которое не давало ей покоя. Если бы только её щёки залились краской при мысли о нём — Дюмареске!

 Но на сегодня он получил свой урок. Он не стал бы играть в
вздыхающего Стрефона, понимая, что эту конкретную амариллис
так не завоюешь. Взяв у неё из рук чашку с кофе, он заметил:
- Маркиза, вы не совсем закончили рассказ. Что
стало с незабудками, которые он собрал?

Но маркиза только рассмеялась.

- Мы больше не в исповедальне, месье, - сказала она.




ГЛАВА IV.


Миссис Маквей поймала себя на том, что очень часто думает о юной маркизе.
Ей не понравилась история, которой её там развлекали, но она понимала, что была бы ещё больше недовольна, если бы эту историю рассказал кто-то другой, а не очаровательная девушка-вдова.

 «Вы заметили, — сказала она графине Элен, — что эта молодая
хотя это так, она, кажется, общалась только с пожилыми людьми
или с книгами, где обсуждались различные вопросы? Это
жаль. У нее отняли детство и девичество
друзья, которые так гордятся ею, и которые сделали бы из нее всего лишь
прекрасную мыслящую машину ".

"Ты тогда не одобряют сильная по духу женщина, женский
философ".

- О да, - с сомнением ответила миссис Маквей, - но это восхитительное создание
еще не принадлежит к этому разряду. Она переполнена
энтузиазмом по отношению к массам, потому что ее еще не коснулись
энтузиазм по отношению к личности. Я бы хотел, чтобы она влюбилась в какого-нибудь
прекрасного парня, который женился бы на ней и сделал ее жизнь такой счастливой, что она бы
забыла все плохие законы наций и плохую мораль мира ".

"Хум! Мне кажется, поклонниках не было недостатка. Ее доход составляет не
мелочь".

"В нашей стране такую девушку нужно не доход, чтобы застраховать ее
желанных женихов. Она самое очаровательное создание, и поэтому
не осознает своего очарования ".

Ее сын, сидевший за письменным столом в углу, отложил свою
ручку и обернулся.

"Мое несовершенное владение вашим быстрым французским языком позволяет мне понять, по крайней мере,
что это серьезное дело", - сказал он, поддразнивая. - Ты уверена,
мама, что она не околдовала тебя? Я слышал, что та же самая
леди описывалась несколько дней назад, и нарисованный портрет был изображением
революционерки-атеистки, неприятного типа ".

- Ах! - воскликнула графиня Элен. — Вы тоже против красивых машин, которые думают.

 — Я никогда не был знаком с теми, чьи мысли идут в таком неприятном
направлении, мадам, — ответил он. — Меня учили уважать
женщина, у которой основой жизни является религия презирал леди
вы обсуждаете. Женщина без религии, что бы как
без запаха цветок для меня".

Графиня улыбнулась и слегка приподнял брови. Этот суровый молодой
офицер, сын ее подруги, взял сам и его вкусы
серьезно.

Глядя на него, ей показалось, она видела, как ястреб и голубь
встреча в эти ясные глаза, его уровень. Несмотря на юный возраст, она могла
видеть в нем уравновешенность единственного сына - главы дома -
защитника и обожаемого своей матерью и сестрой, которые были хорошими
маленькие женщины, льстящие своим мужчинам своей зависимостью. И от
этой фотографии леди, которая изучала его, перешла к фотографии
возможной невесты, которой он когда-нибудь окажет свою услугу. Она,
также, должна быть любящей, домашней и набожной. Ее символы веры
должны быть такими же ортодоксальными, как и его привязанность. Он, конечно, любил бы ее,
но должен думать о семье.

Поскольку лейтенанту не хватало жизнерадостного, гибкого французского
темперамента его матери, графиня была склонна судить о нём довольно
строго. Он был таким молодым, таким серьёзным. Она не
Она не представляла себе молодых людей, кроме как на страницах романов; даже когда у них
были мозги, они казались ей слишком обременёнными
ответственностью за них.

Только после того, как мужчина оставит своё мальчишество позади, он
может развлекать женщину пустыми разговорами и заставлять её чувствовать, что его слова
— лишь пена на краю глубокого-глубокого течения!

Миссис Маквей, не подозревая о молчаливой критике, которой
подвергался её сын, снова выступила в защиту незнакомки, о которой
шла речь.

"Абсурдно называть её атеисткой, — настаивала она, — разве я бы
под влиянием такого человека? Она энтузиастка, возможно, изучает многие религии; но люди должны узнать её, прежде чем судить, а ты, Кеннет, должен увидеть её, прежде чем верить их сплетням. Она красивая, отзывчивая девочка, слишком рано столкнувшаяся с серьёзностью жизни.

 «В любом случае, я вижу, что никогда не смогу принять тебя с чистым сердцем», — решил он и рассмеялся, собирая письма, которые он адресовал, и выходя из комнаты.

«Можно представить, как ваш сын путешествует по миру и возвращается
без единой сентиментальной царапины», — сказала графиня после его ухода.
"Я замечала его с женщинами; безупречно галантный, заинтересованный и
желающий понравиться, но ни малейшего движения век; ни одного
тона голоса, который мог бы кому-то польстить. Я не уверен, но то, что
женщины все больше стремятся заполучить такого мужчину, победа кажется
большей, но более естественно находить их взаимными. Возможно, где-то есть
невеста, которой он поклялся в верности в самой жесткой форме
. Причина в этом?

Миссис Маквей улыбнулась. Ей скорее нравилось думать, что ее сын не такой
впечатлительный, каким притворяются французы.

«Я не думаю, что есть какие-то клятвы верности, — призналась она, — но дома есть кто-то, кому мы отдали его, когда они были детьми».

 «Правда? Но мне казалось, что в вашей стране родители не устраивают брачные дела».

 «Мы не устраиваем, то есть не устраиваем официально». Тем не менее, у нас есть свои маленькие предпочтения, и иногда мы можем помочь или помешать по-своему. Но это дело, — и она указала на дверь комнаты сына, — это дело ещё в зародыше.

 — Хорошие условия?

 — О да, девушка — наследница и племянница его
опекун — его опекун, который был его опекуном. Их владения граничат друг с другом, и они всегда были
влюблены друг в друга; так что, как видите, у нас есть основания для наших
надежд.

 «Отлично! — согласилась её подруга. — И в заключение, я полагаю, она
настолько красива, что затмевает все прелести, которые здесь перед ним
раскинулись».

«Ну, мы никогда не считали Гертруду красавицей, но она на удивление хороша собой, как и все Лоринги. Я бы взял её с собой в этот визит, но её дядя, с которым она живёт, уже несколько месяцев очень болен. Они тоже колониального французского происхождения
с, конечно, обычными вливаниями англосаксонской и европейской крови.
предполагается, что это и составляет нового американца.

"Новый..."

"Да, вы понимаете, у нас все еще есть исконный американец на нашей
земле - индеец".

"Ах!" - с жестом отвращения. - "Дикари; и потом,
Африканцы! Какая ты храбрая, Клэр. Я бы умерла от страха.

Миссис Маквей только улыбнулась. Она рылась в портфолио и
наконец извлекла фотографию из других фотографий и бумаг.

"Это мисс Лоринг", - сказала она и протянула его графине, которая
осмотрела его с критическим интересом.

"Очень хорошенькая, - решила она, - типичная англичанка. Будь она парижанкой,
модистка и парикмахер сотворили бы чудо, превратив ее в
красавицу очень редкого, очень благородного сорта. Она предлагает стройную
белую лилию."

"Да, Гертруда немного похожа на нее", - согласилась миссис Маквей и
поставила фотографию на каминную полку рядом с фотографией очаровательной,
пикантное личико девушки, похожей на миссис Маквей. Это была фотография
ее дочери.

"Всего шесть недель, как я ушла от нее, а кажется, прошел год", - вздохнула она.
и Фицджеральд Делавен, который вошел из комнаты лейтенанта.
комната тяжело вздохнула у ее локтя.

"Ну, доктор Делавен, почему вы раздуваетесь, как кузнечные мехи?" спросила она,
с добродушной улыбкой.

"Из сочувствия, миледи", - ответил молодой ирландец.

"Ну и как вы можете сочувствовать материнским чувствам?"
"Ты, ирландская притворщица?" - спросила она с ноткой нежности в голосе.
 "Я вздыхаю, потому что не видела мою маленькую Эвилену шесть
недель".

"А я потому, что я, скорее всего, никогда не увижу эту милую копию
тебя самого вообще, совсем! Ах, ты смеешься! Но разве ты не заметил, что
каждый раз, когда мне разрешают войти в эту комнату, я совершаю свои обряды поклонения этому
определенному углу каминной полки?"

"Очень современный храм", - признавалась графиня; "а зачем это вам не
смотрите оригинал картинки-нибудь. Это не так далеко
Америка."

"Совершенно верно, но я буду два года копаться здесь, в медицинском
колледже", - ответил он с сожалением в голосе. «А после этого
я отправлюсь на практику в какой-нибудь скромный уголок мира, и
всё это время та маленькая леди будет пересчитывать своих любовников на каждом из своих белых пальцев и, наконец, назначит день свадьбы
«Лучше, чем я, чёрт возьми! Чёрт возьми!»

Обе дамы рассмеялись над его комичным отчаянием, а когда вошёл лейтенант
Маквей и услышал, в чём дело, он всё уладил, пообещав замолвить словечко за Делавена перед маленькой девочкой на другом берегу.

"Вы молодец, лейтенант; жаль, что у меня нет сестры, которой я мог бы ответить тем же."

— Она может быть помехой, — предположила графиня и указала на другую картину. — Вы понимаете, что нашей подруге не нужно ехать за границу ради очаровательных лиц; те, что есть дома, стоят того, чтобы за ними ухаживать.

— Верно, мадам, — он искоса взглянул на лейтенанта и снова перевёл взгляд на фотографию, — есть повод отвернуться от самой красивой из тех, что мы можем вам предложить! — а затем вполголоса добавил: — Даже если вы откажетесь от шанса познакомиться с нашей очаровательной маркизой.

Американец, казалось, не услышал или не оценил шутку по поводу картин, потому что ничего не ответил. Графиня, которая интересовалась делами всех и каждого, задумалась, не потому ли, что наследница была ему безразлична или неприятна.
священное; без сомнения, это было то или иное, ради чего мужчина
превратился в глухую стену и не желал обсуждать это.

 Как раз в этот момент объявили о прибытии её кареты; на следующее утро была назначена встреча с миссис Маквей, и затем графиня
спустилась по лестнице в сопровождении лейтенанта и Делавена. Ей нравилось появляться в общественных местах в сопровождении как минимум двух мужчин; даже молодой лейтенант и студент-медик без титула не вызывали у неё отвращения, хотя она, конечно, предпочла бы лейтенанта в форме, шести футов ростом, с широкими плечами,
привлекательное мужское достоинство не имело бы в ее оценке значения рядом с
блеском пуговиц и золотого шнура.

Две подруги все еще стояли на нижней ступеньке отеля
у входа, лениво глядя вслед ее экипажу, который поворачивал за угол, когда
другой экипаж с двумя дамами мягко подкатил к их дому.
на другой стороне улицы, как будто для того, чтобы остановиться у ювелирного магазина двумя дверями ниже.

Делавен издал легкое восклицание удовольствия и шагнул вперед
как будто для того, чтобы заговорить или открыть дверцу их экипажа. Но жильцы
очевидно, не видели его и, более того, изменили свое мнение о
остановившись, потому что колеса как раз перестали вращаться, когда младшая из дам
наклонилась вперед, произнесла короткое слово, и водитель отправил
лошади быстрой рысью пронеслись мимо отеля, и Делавен отступил
назад с горестной гримасой.

- Фейт! нет возможности даже поиграть перед ней в лакея, - проворчал он.
"Есть старая поговорка, что Бог добр к ирландцам, - но я не
думаю, что я получаю свою долю именно в этот день; если в каком-то смысле
- держаться подальше от искушения, и, конечно, никогда Delaven буду молиться за
что, когда искушение-это любимая женщина. Разве она не стоила того, чтобы
целый день пути пешком, просто чтобы посмотреть?

Он повернулся к своему спутнику, чей взгляд все еще был прикован к удаляющемуся
экипажу и который, казалось, наконец заинтересовался
чем-то парижским; его глаза горели, выражение лица было
смесь восторга и разочарования. На вопрос Делавена,
однако, он попытался изобразить беспечность, не очень успешно, и
заметил, когда они вернулись в дом: "Их было двое, чтобы
посмотри, что ты имеешь в виду?"

"Фейт, неужели ты хоть на минуту подумала, что я имею в виду вдовствующую герцогиню?
Ни капельки! Мадам Ален, как я слышала, некоторые из них называли ее, это
"жемчужина чистейшего безмятежного луча". Какая звезда на небесах осмелится мерцать
рядом с ней?

"Не пытайся поэтизировать", - бесчувственно посоветовал другой. "Я должен
тогда предположить, что вы знаете ее - эту мадам Ален?"

"Знаю ли я ее? Разве я не бредил о ней несколько дней?" Разве ты не
клялся, что она принадлежит к типу, который тебе отвратителен? Разве мне не приходилось
терпеть твои размышления о моем здравомыслии из-за прилагательных, которые я использовал
для описания ее привлекательности? Разве ты не смеялся над
своей собственной матерью и надо мной из-за нашего увлечения? - и теперь...

Он остановился, потому что лейтенант слишком крепко схватил его за плечо и
сказал:

«Заткнись! О ком, черт возьми, ты говоришь?»

«Как я могу заткнуться и в то же время сказать тебе?»
Делавен пошевелил рукой и ощупал плечо с преувеличенным
сочувствием к самому себе. — Боже мой, но у тебя железная хватка.

— Кто эта дама, которую ты называешь мадам Ален?

— Фейт, если бы ты пошла к ней домой, когда тебя пригласили, тебе бы не пришлось задавать мне этот вопрос. Её ближайшие друзья называют её
мадам Ален, потому что так звали её мужа,
святые, будьте добры к нему! и это помогает отличить ее от вдовы.
Но, несмотря на все это, она леди, которую вы презирали знать - мадам ла
Marquise de Caron."

Маквей уставился на него угрюмо, даже с сомнением.

- Я полагаю, вы не пытаетесь разыграть розыгрыш? - сказал он наконец.
и затем, не дожидаясь ответа, подошел к офису.
у окна он стоял, глядя на улицу, засунув руки в карманы и повернувшись спиной.
к Делавену, который спокойно наблюдал за ним. Он сразу же вернулся.
улыбаясь; его угрюмость прошла.

"И я был настолько идиотом, что пренебрег этим приглашением?" он спросил: "Ну,
Фитц, я раскаялся. Я готов понести епитимью любым приемлемым способом
мы можем придумать, и для начала позвонить завтра, если ты сможешь
найди способ.

Делавен нашел способ. Умение выпутываться из трудностей или попадать в них было
одной из его сильных сторон, и ему это особенно нравилось, если в этом был привкус интриги.
умение служить другу. После смерти его матери
в Париже, несколько лет назад, он поселился в городе или около него
. Он был без близких родственников, но было довольно большое количество
соединения, чье социальное положение было такое, что там было несколько дверей
он не мог найти ключей или эквивалентного пароля. Его
собственный откровенный, простодушный характер заставлял его так много друзей, как его
социальные и дипломатические связи, так что несмотря на то, что не
колоссальный доход, и что он хотел принадлежать к профессии, некоторые
день, и что он ни в коем молодежи о браке Бент-всем-всем
эти недостатки, он был встречен в социальной способ самый восхитительный
круги, и, когда он заметил вдовствующая что он хотел бы
довести его друг, лейтенант, в начале дня, она заверила его
они будут рады.

Она попыталась сделать их такими в свойственной ей манере, когда
они позвонили двадцать четыре часа спустя и провели с ней восхитительные
двадцать минут. Она не могла свободно общаться с
Американец, из-за трудности его французском и английском,
но их смех над ошибками действительно, как правило, лучше их
знакомство. Он чувствовал, что она смотрит на него, даже когда
она разговаривала с Делавеном, мать которого она знала. Ему было бы
неуютно под таким наблюдением, если бы не ощущение, что
это был не совсем недоброжелательный взгляд, и он надеялся, что произвёл хорошее впечатление.

Лорис Дюмареск прибыл, когда они уже собирались уходить, и по их приветствию лейтенант Маквей понял, что тот был их постоянным гостем, что, будучи крёстным сыном, он, насколько это было возможно, заменял настоящего сына и что вдовствующая герцогиня во многом зависела от него с тех пор, как он вернулся в Париж.

Американец также понял, что некоторые люди назвали бы художника очень
красивым мужчиной и что его жизнерадостность и самоуверенность
Уверенность сделала бы его особенно привлекательным для женщин. Он чувствовал
нетерпение по отношению к женщинам, которым нравилась такая наглость. Делавен
не услышал от него ни одного вежливого слова всю дорогу домой.

 Мадам маркиза — мадам Ален — вообще не появлялась на
сцене.




 ГЛАВА V.


— Но он совсем не плох, этот американский офицер, — настаивала вдовствующая
дама. — Такой большой, мужественный мужчина, с инстинктивным почтением
и добрыми глазами. Ваше воображение, несомненно, ввело вас в заблуждение;
с таким лицом и
«Такая мать, он мог бы быть… ужасным! из той истории».

«Тем лучше для него», — заметила её невестка. «Но я бы чувствовала себя с ним не в своей тарелке. Должно быть, он какой-то родственник, и я бы содрогнулась от одного его имени».

«Но, мадам Маквей, он такой очаровательный!»

— О, ну что ж, она носит это имя лишь по случайности, то есть по мужу.

Вдовствующая герцогиня посмотрела на неё с весёлой улыбкой.

"Вы всегда будете считать брак просто случайностью? —
спросила она. — Когда-нибудь он представится вам в таком практичном,
выгодном свете, что вы перестанете считать его случайностью.

- Выгодно? - и маркиза подняла брови. - Можем ли мы быть более
счастливы, чем мы есть? Лицо старика смягчилось при этих словах и тоне.

"Но я не всегда буду с тобой", - ответила она. "и тогда..."

"Ален знал", - тихо сказала девушка. "Он сказал, что как вдова я могу получить
свободу. Мы не будем нуждаться ни Хранителя, я смогла бы выглядеть после всех моих дел
как молодой девушки не могли сделать. Каждый год я становлюсь старше ... больше
компетентен".

"Но есть одна вещь, которую Ален не предвидел: что твои многочисленные поклонники
будут лишать тебя покоя, пока ты не остановишь свой выбор на каком-то конкретном.
В последние дни я чувствовала, что хотела бы, чтобы выбор был сделан, пока
я здесь, чтобы увидеть это.

«Мама! ты не больна?» — и в ту же минуту она оказалась рядом с диваном.

"Нет, я думаю, что нет; нет-нет, ничего такого, что могло бы тебя встревожить. Я просто
думала, что вместе — мы оба будем планировать и устраивать — но мне нужен
Лорис каждый день. А если бы нас осталась только одна, то оставшейся понадобилась бы помощь мужчины, и если бы это была ты, то кто был бы этим мужчиной? Понимаешь! Мудрее всего планировать на все случаи жизни.

"Есть женщины, которые живут одни."

"Несчастливые женщины", - сказала вдова тоном, не допускающим противоречия.
"женщины, которые живут одни по собственному выбору, холодны и
эгоистичны; или им приходится скрывать боль, и их сердце болит от мира, в котором
их иллюзии были разрушены; или же они никогда не знали
дружеских отношений и поэтому никогда не чувствуют их недостатка. Дитя мое, я не буду
ты, как любой из них, ты была создана, чтобы наслаждаться жизнью, а жизнь
молодая должно означать ... ну, я сентиментален. Я вышла замуж за единственного человека
мужчину, к которому я испытывала всю свою привязанность. Я одобряю такие браки. Если мужчина
приходит за кого вы бы все равно нравится, я должен принять его".

"Он никогда не придет, мам," и улыбка Маркиза каким-то образом
дрейфовал на вздох. "Я буду жить и умру на вдове Алена".

Вдовствующая обнял ее. "Но при всем том я не одобряю", - она
протестовали. «Ваши причины, по которым вы не хотите выходить замуж, меня не убеждают, и я
обещаю свою поддержку самому достойному из претендентов. Есть ли у вас
идеал, к которому не может приблизиться ни один человек?»

 «Три года ваш сын казался мне идеалом», — сказала маркиза,
немного поколебавшись. Вдовствующая герцогиня внимательно посмотрела на неё.

— Он был? — спросила она. — Ваше отношение к нему делает вам честь; но, янтарные глаза, женщина краснеет так, как вы сейчас, не из-за мужчины, который умер год назад.

— О! — начала маркиза, словно протестуя, а затем, почувствовав, что румянец становится ещё заметнее, замолчала.

Вдовствующая маркиза улыбнулась, довольная своей проницательностью.

«Когда-нибудь обязательно кто-нибудь появится, — сказала она, многозначительно кивая. — Когда ты захочешь поговорить об этом, я выслушаю тебя, моя Джудит. Я
могла понять это по тону твоего голоса, когда ты пела или смеялась; да,
в этом нет ничего такого замечательного, - объяснила она, когда девушка
испуганно подняла глаза. "Ты всегда был целеустремленным человеком,
серьезным, почти тяжеловесным. Внезапно ты появляешься, как солнечный свет из тени
; ты сама веселье и внезапные улыбки; бессознательно ты
поешь тихие песни счастья; ты излучаешь яркость и надежду; ты
внезапно вступили в свое давно отложенное девичество. Ты даешь мне
нежные проблески женщины, которой Бог хотел, чтобы ты когда-нибудь стала. Это
может быть только мужчина, который творит такое чудо в девятнадцатилетнем подвижнике
. Когда счастливчик наберется смелости заговорить, я буду
рада вынести ему приговор.

Маркиза промолчала. Легкий, шутливый тон вдовы
обезоружил ее; и все же она по собственной воле и под влиянием какого-то
необузданного настроения рассказала Дюмареску все, что было для подруги всего лишь догадками
рядом с ней. Как она могла признаться ему в этом? Она спрашивает
на что она осмелилась, а ведь она была так полностью
бесполезно; она не развеется память о человеке в Фонтенбло,
даже на одно маленькое мгновение.

Вошла мадам Бланк с каким-то сообщением для вдовы, и
вопрос о браке, а также более серьезный вопрос о любви были отложены
на время в сторону.

Но Джудит сознавала, что находится под доброжелательным наблюдением,
и подозревала, что Дюмареску также уделялось повышенное внимание. Ее
признание в этом необычном увлечении сделало их лучшими товарищами,
и вдовствующая герцогиня обратила внимание, что их тон был более откровенным, а
их отношение предполагало некоторое понимание. Для неё это было похоже на комедию — наблюдать за ними, будучи уверенной, что их чувства предельно ясны и что она видит, чем всё закончится. Юдифь
пофлиртуй с ним немного, и тогда всё будет хорошо; и это
не будет похоже на то, что в семью приходит чужак.

 Люди, которые часто виделись с ней, понимали, что
возвращение в Париж не пошло вдовствующей герцогине на пользу. Это был всего лишь эксперимент, благодаря которому она решилась открыть свой дом, принимать друзей, знакомить их со своей дочерью; но лёгкое волнение, которое она испытывала, исчезло, и теперь, когда нужно было следовать привычному распорядку жизни, он угнетал её. Призраки прошлого возвращались.
Ближе — дни, когда Ален был рядом с ней. Иногда она сожалела о
Риме, но врач запретил ей возвращаться туда до осени. Она
думала, что отдых в старом доме в Фонтенбло пойдёт ей на пользу —
в доме, где родился Ален, — но ничего не вышло. Её дни там были днями слёз и печальных, далёких воспоминаний. Итак, она отправилась в Париж, утверждая, что только там можно найти
жизнь. Она намеревалась жить до последней минуты своей
жизни, и где же ещё, как не в этом неисчерпаемом городе?

«Маман пытается запугать меня, чтобы я вышла замуж, — подумала маркиза после их разговора. — Она хочет устроить какую-нибудь грандиозную церемонию, чтобы оживить дом на какое-то время и избавиться от скуки. Париж разочаровал её, и Лорис становится ей необходим».

Она размышляла об этом и о невозможности того, что она
когда-либо выйдет замуж за Лориса, когда принесли коробку с цветами - одну, оставленную
посыльным, который ничего не сказал о том, откуда они, и не назвал ни имени, ни
прилагаемая карточка указывала на отправителя.

"Для Maman", - тут же решила маркиза.

Но мадам Бланк так не думала.

"Вы, мадам, являются маркизы".

"Ой, правда! но людей, которые хотели отправить меня цветов было бы не так
некоторые собственные имена не будут забыты. У меня нет старых, испытанных друзей,
и молчаливых друзей, которые помнили бы меня такой ".

Говоря это, она вытаскивала розы кремового и румяного оттенка.;
Мама должна увидеть, как они будут расставлены в самой красивой вазе, они должны подняться наверх
вместе с шоколадом - она возьмет его сама!

Так она болтала, пока мадам Бланк расставляла поднос. Но внезапно
болтовня прекратилась. Маркиза сорвала последнюю из роз,
и под ароматной ширмой лежала причина внезапной тишины.

Это были несколько веточек мокрых от росы незабудок! Казалось, её сердце перестало биться.

Незабудки! Только один человек в её сознании был связан с этим цветком. Имело ли это какое-то отношение к нему? Или это была просто случайность?

Она ничего не сказала мадам Блан о молчаливом послании на дне шкатулки.

Весь тот день она двигалась как во сне.  Временами её охватывал ужас, что её раскроют, но потом она снова испытывала мятежное, восхитительное чувство.
чувство уверенности, что он не забыл! Он искал
ее - нашел! Она намеревалась проигнорировать его, если они встретятся; конечно,
она должна это сделать! Его уверенность в смелости-и все же ... да, она скорее
понравился смелый--еще----!

Она вспомнила, как кто-то сказал, что дерзость приносит больше благосклонности
от женщин, чем уважения, а он ... да, конечно, он был дерзок.;
конечно, она никогда не должна узнавать его - никогда! Ее щеки вспыхнули, когда
она представила, что он, должно быть, думает о ней - о девушке, которая подружилась с
незнакомцами в парке! И все же она была рада, что, поскольку он не позволил ей
забыть, он тоже был вынужден вспомнить.

 Она говорила себе всё это и даже больше; эта задача занимала так много её времени, что в ту ночь она забыла заснуть и увидела, как утренняя звезда сияет в голубой дымке за городом, и это был рассвет, наполненный особым смыслом. Никогда прежде и никогда после рассвет не был таким прекрасным. Солнце величественно взошло над атмосферой её первого настоящего любовного романа.




ГЛАВА VI.


 Даже визитная карточка лейтенанта Маквея не могла расстроить ее в то утро.
Он пришел с каким-то посланием для вдовы от своей матери. В любое другое время
звук его имени вызвал бы у нее диссонанс.
Предрассудки Джудит были настолько очевидны и настолько независимы от всех
принятых социальных правил, что вдовствующая герцогиня надеялась, что, когда она выберет себе
мужа, он окажется дипломатом - им нужен был такой человек в семье.

- Мадам Бланк, вы примете джентльмена? - спросила она. «Маман ещё не вышла из своей комнаты, а я занят».

И во второй раз американец покинул дом Карон, так и не увидев женщину, о которой восторженно отзывались его друзья.
Спускаясь по ступенькам, он вспомнил старую поговорку о том, что третья попытка — это удача. Он улыбнулся, и эта улыбка говорила о том, что будет и третья попытка.

 Маркиза посмотрела на карточку, которую он оставил, и в её улыбке не было ничего приятного.

"Маман, я была права, — заметила она, входя в комнату вдовствующей герцогини, — ваш прекрасный мужественный американец действительно был юношей моей
«История Каролины».

«История Каролины?» — и вдовствующая герцогиня на мгновение растерялась. Когда
достигаешь восьмидесятилетнего возраста, память начинает подводить.
сегодняшние дела; только давние события остаются в памяти.

"Именно; человек, для которого Рода Ларю получила образование и о котором вы
запретили мне говорить, — человек, который купил ее у Мэтью Лоринга из
Лорингвуда, штат Каролина."

"Вы уверены?"

"Вот его имя — Кеннет Маквей. Вряд ли в одном регионе есть два
Кеннета Маквея. Как же всё-таки мал этот мир!
Раньше я думала, что ширина океана — это барьер между двумя
мирами, но это не помешало этим людям пересечь его и
прийти к нам!

Она опустилась на стул, всё ещё держа карточку в руке.

"Джудит", - сказала вдова, задумчиво посмотрев на ее угрюмое лицо.
"Дитя мое, я была бы счастливее, если бы ты изгнала, насколько это возможно,
эту историю из своей памяти. Он будет иметь склонность к сузить область
вид. Вы всегда будете иметь предубеждение против класса для неверного
выполнено по индивидуальному. Отложите ее в сторону! Это вопрос вне вашей
жизнь, за его пределами всегда если ваши симпатии упорно тащит
вы в такое далекое нарушений. У нас есть парижские бедняки, если вам так уж необходимо.
думайте и сражайтесь за несчастных. А что касается американских,
подумайте. Должно быть, он был очень молод, возможно, на него повлияли
более зрелые умы. Возможно, он не осознавал...

 Маркиза улыбнулась, но покачала головой. «Вы красноречивы, мама, но
вы меня не убедили. Должно быть, он очень красив, раз так быстро покорил
вас. Что касается меня, я не верю ни в его неосведомлённость о зле, ни в его юношескую невинность». Я думаю о женщинах, которые на протяжении многих поколений были жертвами такой невинности, и мне бы хотелось, чтобы ваш красивый молодой кадет пострадал за это!

«Тьфу!» — и вдовствующая герцогиня протестующе вскинула руку.
— В её голосе прозвучали нотки сомнения. — Ты так говоришь, Джудит, но ты не смогла бы видеть, как кто-то страдает, даже преступник. Ты бы встала на его защиту, приведя какую-нибудь философскую причину его греха — какую-нибудь теорию о влиянии, которое он испытал в утробе матери, чтобы объяснить его порочность. В совокупности вы осуждаете их; по отдельности вы бы простили каждого, лишь бы не видеть, как они страдают, — я имею в виду, не стоять рядом и не видеть эти страдания.

«Я не могу простить этого человека, — настаивала маркиза. — Фу! Я чувствую себя так, словно из-за него я могла бы получить руку Джудит, а не только её имя».

— И обращаться с ним, как с Олоферном? Дитя моё, иногда мне не нравится, что ты носишь имя Юдифь; я не хочу, чтобы ты была хоть в чём-то похожа на ту, чьё имя оно носит. Я буду сожалеть об этом имени, если оно принесёт тебе столько бед. Что касается мужчины — забудь о нём!

 — С радостью, если он не будет попадаться мне на глаза, — согласилась маркиза.
«Но если старый еврейский бог войны когда-нибудь отдаст его в мои руки…» Она сделала паузу и глубоко вздохнула.

"Ну и что?"

"Ну и что… я окажу ему милость, какую оказал побеждённым прославленный законодатель, избранник Господа, кроткий человек.
«Мадианитяне — больше никаких!» — и в её смехе было меньше мелодичности, чем обычно. «Я инстинктивно ненавижу этого человека, Кеннета Маквея — Кеннета
Маквея! — даже его имя вызывает отвращение с того дня, как я услышала об этом ужасном обмене и продаже. Кажется странным, мама, не так ли, что я никогда в жизни его не видела, не ожидала, что снова услышу его имя, и что именно в наш дом он пришёл в Париже, в наш дом, где его ненавидит незнакомая женщина. Ах! — и она отбросила карточку.
  «Вы правы, мама, я слишком часто поддаюсь своим настроениям и чувствам. Американец не должен быть для нас ничем».

Вдовствующая было приятно, когда тема была удалена. Она видела так
много битв и сражений, в теории, гуманитарии, которые живы до
несправедливость мира. Но ее день закончился для расовых вопросов и
вероучений. Джудит вдохновляла своими симпатиями, но вопросы,
которые дышали живым пламенем для нас в двадцать лет, превратились в
мертвый пепел в восемьдесят.

"Тах! Я бы предпочла, чтобы она вышла замуж и позволила мне увидеть своих детей", - проворчала она.
- если она этого не сделает, я доверяю ее вашим заботам.
когда меня не станет. Она изменилась с тех пор, как мы приехали в Париж - изменилась,
«Веселее и меньше похожа на студентку».

«Но она больше не общается с обществом, — заметил внимательный собеседник, —
она не принимает приглашений и ходит только в галереи и театры».

«Хм! — нарисованные люди и искусственные люди! И то, и другое делает ее идеалисткой, а не реалисткой».

Дюмареск сделал ей такое же замечание и предложил помочь ей найти развлечения в реальной жизни.

"Она слишком изобретательна, и я не хочу, чтобы она была из тех женщин, которые
помешаны на романтике; помешательство на романтике в жизни — это то, что каждый месяц наполняет колонки
журналов новыми скандалами."

"Мадам Жюдит в безопасности от такого рода романов", - заявила она.
крестный сын. "И все же с ее лицом и этими великолепными глазами стоит позволить
ей совершить несколько полетов в стране идеалов. Временами она вспоминает всю старую Италию
но она никогда не упоминала при мне свою семью ".

"Потому что это была тема, которую мы с Аленом запрещали ей обсуждать, когда она была моложе.
когда она была моложе. Естественно, у нее не радостный темперамент
и воспоминания о ее детстве могут иметь только печальный эффект, что
объясняет наше решение по этому вопросу. Ее отец умер до того, как она
Она могла помнить его и свою мать, в жилах которой текла греческая кровь, вскоре после этого. Родственник, который занимался делами, оставил дочь без гроша. В маленьком замке Левинь она оказала мне большую услугу, когда ей было всего шестнадцать. Мадам Блан, которая пыталась вовремя добраться до меня, утверждает, что девочка спасла мне жизнь. Это была собака — бешеная. Я была на лужайке, когда он прорвался сквозь живую изгородь, схватил мастифа Алана, Понто, и бросился прямо на меня. Я оцепенела от ужаса; затем, когда он прыгнул на меня, девочка замахнулась на него тяжёлым стулом. Та-а-ак! Она посмотрела
как молодая тигрица. Собака была беспомощна, у неё была сломана спина.
 Садовник пришёл и убил её, и Понто тоже был убит, когда
показал, что укус дал ему яд. Ах, это было ужасно,
в тот день. Потом я написал Алену, и мы решили, что она никогда не должна покидать нас.
Я передал ей доходы от маленького поместья Лавинь, так что её
образование продолжалось, а когда мы поехали в Рим — ну, Ален не успокоился,
пока не смог сделать для неё ещё больше.

Пожилая дама взяла понюшку табаку и вздохнула. Её слушатель задумался.
если бы, в конце концов, этот брак на смертном одре был полностью приемлем для
матери. Должно быть, до нее дошел намек на его мысль, потому что
она продолжила:

"Не то чтобы я это не одобряла, ты должен понять. Дочь не может быть
более преданным. Я не мог быть без нее сейчас. Но у меня была надежда -
глупая материнская надежда - что, возможно, это любовная интрижка; что
женитьба возродит в нем интерес к жизни и, таким образом, сделает то, чего
не смогли сделать врачи - спасет его ".

"Старый добрый Ален", - сказал Дюмареск с неподдельным чувством в голосе. "Он
заслуживает того, чтобы жить и побеждать ее. Я не могу представить себе лучшей доли для
человек".

"Но это была пустая надежда, и печальная свадьба", - продолжил вдовствующей,
со вздохом. "Для нее это был мрачный день, который для других является
единственным днем, которого с нетерпением ждут в девичестве и ждут в будущем, начиная с
старости. Да, не так много приходится удивляться тому, что она является
существо настроения и идеалы, изложенные на фоне тени".

Голос Маркиза звучал через холл и вверх по лестнице.
Она пела, радуясь, как птичка. Взгляды их встретились, и
Дюмареск рассмеялся.

"О! и что это, как не настроение тоже?" потребовала ответа вдовствующая герцогиня; "Настроение
это приятно, я признаю вас, и оно длится дольше, чем
обычно - с тех пор, как мы приехали в Париж. Мне это нравится, но мне нравится знать
причину вещей. В данном случае я догадываюсь об этом, но она ускользает от меня ".

Dumaresque поднял брови и улыбнулся как человек, который приглашает далее
с глазу на глаз. Но он получил вместо пристальный взгляд от старого глаза,
и вопрос:

"Лорис, кто этот человек?"

- Что? Ты спрашиваешь меня?

"Спросить больше некого; ты знаешь всех мужчин, которых она встречала; ты
не дурак, и глаз художника натренирован наблюдать".

"Он не служил мне в таком случае, мой бог-мать".

"Значит, ты не скажешь. Я подозреваю, что это сами, если вы
заговоры чтобы сохранить ее от меня".

"Пуф! Когда это буду я, я буду так рад сообщить об этом, что
ни у кого не будет времени задать вопрос".

"Это хорошо", - одобрительно сказала она. - Теперь я должен отдохнуть. Я говорил
так долго; но одно слово, Лорис: ты ей нравишься, она доверяет тебе, и
это... ну, это заходит слишком далеко.

И все утро ее заверения приносили ему часы радости.
Незнакомец из Фонтенбло отошел на задний план, и
у них никогда не должно было быть настоящего места в их жизнях. Она любила его и доверяла ему.
him_; и это могло зайти далеко.

Он был счастлив, представляя себе счастье, которое могло бы быть, забыв о
другом возлюбленном, одном из поэтов, который признавался, что счастье в
будущем - единственное настоящее счастье в мире.

Он был рад, что его Бог-мать доверила ему эти маленькие
факты семейной истории. Он вспомнил, как сильно жаждет вдовствующая
много лет назад Ален женился, чтобы у него мог родиться
наследник; и он отчасти помнил причину - ее отвращение к
родственница, чей сын унаследует маркизат, если у нее родится сын
а Ален умрет бездетным. Он мог видеть, с какой готовностью
вдовствующая герцогиня согласилась бы на брак даже с самым бедным из бедных родственников
, если бы это могло спасти и маркизат, и Алена
.

Бедный Ален! Он вспомнил историю о том, почему он остался холост;
историю о запретной любви и о женщине, которая ушла в монастырь, потому что
в миру она не могла жить со своим возлюбленным и не хотела жить
с мужчиной, чье имя она носила. Это была старая история; она умерла
это было давно, но Ален остался верен ей. Она была великой
страсть, которую он знал, за пределами романа, и финал его
оказалось, что небольшие девичьи протеже была любовницей своего имени и
удачи, хотя сердце ее никогда не бил, тем быстрее на его взгляд.

И греческая кровь, несомненно, объясняла ее способность говорить на разных языках.
Они были лингвистами от природы - греки. Он
впервые встретил ее в Риме, и она показалась ему итальянкой. Делавен
спросил, не англичанка ли она; и теперь, в сердце Франции, она
показалась ему настоящей парижанкой.

У жены-хамелеона могут быть свои недостатки, подумал он, когда
уходил после разговора со своей крестной матерью; и все же она не была бы
так склонна, как другие, утомлять человека одинаковостью. В девятнадцать лет она была
очаровательна; в двадцать пять она была бы великолепна.

В то утро улицы были оживлены патриотическими группами, обсуждавшими
победу французских войск при Мадженте. Были отправлены первые телеграммы
, и вокруг них собрались толпы.

Дюмареск прошел мимо них с необычайно озабоченным видом. Затем
высокий мужчина, стоявший, прислонившись к колонне и наблюдавший за толпой, поклонился ему
он изобразил его так, чтобы привлечь его внимание. Это был американец с
улыбающимися, полусонными глазами и твёрдым ртом. Такое сочетание
привлекло Дюмареска как художника; кроме того, форма головы была
чрезвычайно хороша, сильна; даже в его непринуждённой позе было
изящество, наводящее на мысль о силе. Он вспомнил, что где-то видел голову
молодого льва, нарисованную с такими же полузакрытыми, затенёнными глазами.
Лейтенант Маквей смотрел на него с чем-то похожим на настороженность,
медленно переводя взгляд с ног на голову
когда они приблизились друг к другу, это было сделано намеренно, как оценка противника, и завершилось улыбкой.

"Рад вас видеть, — заметил он. — Я слушал болтовню и визг толпы, пока они не показались мне манекенами."

Дюмареск рассмеялся. "Вы, кажется, приехали из Англии; вам больше нравятся различные диалекты этой туманной страны?"

— «Нет, у меня нет сигары», — Дюмареск принял предложение. Маквей
сам закурил и продолжил:

 «Их чопорность лишена живописных качеств, присущих даже
беднейшие во Франции, а потом они надоели своими спорами
из-за шестипенсовика, от парламента до крестьянина. Они всегда спорят
в Британии, жемчужине океана, из-за шестипенсовика,
полупенни и огарков свечей.

«Ты находишь недостатки в людях, которые называют тебя кузеном», — заметил
художник.

"Да, я знаю, что они это делают", - сказал другой между затяжками. "Но я не могу
представить настоящего американца, помогающего им в их претензиях на отношения.
Наша история не дает нам повода для таких добрых воспоминаний ".

"Разве что из принципа, что человек доброжелательно относится к человеку после
подраться с ним и не стать вторым лучшим", - заметил
Дюмареск. "У меня есть поручение на соседней улице; ты придешь?"

Маквей согласился. Они шли, болтая и наслаждаясь
сигарами, пока не добрались до цветочного магазина, где Дюмареск предъявил
меморандум и зачитал список цветов и зелени, которые должны быть
доставлены к определенному сроку.

"Мероприятие для больниц состоится в доме мадам Дюлак,
жены генерала Дюлака, - объяснил он. - Все это будет очень необычно,
базар и бал. Мадам - старая подруга моей крестной матери,
вдовствующая маркиза де Карон, с которой вы знакомы.

Маквей согласился и проявил интерес.

"Мы почти убедили мадам Ален, ее дочь, председательствовать за столом"
в одной из кабинок. Ах! Это будет место, где можно опустошить карманы; вы
должны прийти ".

"Не уверен насчет приглашений", - откровенно признался Маквей. "Я полагаю, что это
очень эксклюзивное мероприятие, и иностранец будет таким
заметным аутсайдером на таких собраниях".

"Мы предпримем меры, чтобы предотвратить это", - пообещал Дюмареск, "и в
интересах благотворительности вы найдете и дам, и мадемуазель
удивительно любезно даже по отношению к одинокому, неженатому мужчине. Если вы потанцуете,
то сможете занять своё место.

— О да, мы все танцуем в нашей стране; некоторые из нас, возможно, плохо танцуют;
но мы всё равно танцуем.

— Хорошо! Вы должны прийти. Я помогаю в подготовке декораций и обещаю найти вам кого-нибудь очаровательного, кто прекрасно говорит на вашем языке.

Они ещё немного поболтали. Маквей пообещал, что придёт, если только
у его матери не будет других планов. Дюмареск сообщил ему,
что это будет костюмированная вечеринка; униформа будет как раз кстати;
и он расстался с американцем, будучи гораздо более довольным им, чем в
салонах, где они встречались раньше.

Кеннет Маквей шёл по проспекту, высокий, беспечный, спокойный.
На его лице было довольное выражение, и он улыбался, мысленно
благословляя Лориса Дюмареска, который, сам того не зная, оказал ему
прекрасную услугу — нашёл способ, с помощью которого он мог бы
попытаться очаровать третью девушку, которая проезжала мимо них в
карете в тот день.

Он вошёл в отель поздно вечером. Париж неофициально
празднуя победу Мадженты, крича у костров,
смеясь под флагами, формируя делегации, о которых никто не помнил, и
произнося речи, которые никто не слушал.

 Несмотря на поздний час, миссис Маквей не ложилась спать.  Из окна она
смотрела на город, где, казалось, все забыли о сне, и в её
прекрасных глазах была серьёзность, странно контрастировавшая с радостным
празднованием победы, свидетелем которого она была.

— Что случилось, мама? — спросил он мягким, нежным голосом южанина,
неотразимым в своей ласковости. Мать протянула руку.
она взяла его за руку и молча сжала его.

- Скучаешь по дому? - Что? - рискнул спросить он, пытаясь заглянуть ей в лицо и придвигая стул.
поближе. - тоскуешь по своему двенадцатилетнему ребенку? Эвилене
определенно понравился бы этот гвалт.

"Нет, Кеннет, - сказала она наконец, - дело не в этом. Но я был
наблюдал за энтузиазмом этих людей по поводу победы, которую они одержали
помогли одержать за свободу Италии - не за свою собственную. У нас есть вопросы, такие же
жизненно важные для нашей страны; когда-нибудь они должны быть решены таким же образом
в этом, кажется, нет сомнений - и тогда..."

- Тогда мы выйдем, немного поиздеваемся друг над другом и придем
возвращайся и продолжай окучивать нашу кукурузу, как это делал отец во время мексиканской кампании
, - сказал он, пытаясь выглядеть непринужденно, но она покачала
головой.

"Многие солдаты покинули кукурузные поля, которые так и не вернулись на них".

"Почему, мама, в чем дело, дорогая? Ты плакала, плакала здесь совсем одна
из-за одной войны, которая для нас ничего не значит, и другой, которая, возможно, никогда не случится
приходи! приходи!" Он положил свою руку о ней, как если бы она была ребенком
чтобы их ласкали. Ее голова опустилась на его плечо, хотя она по-прежнему выглядела
от него, в ярко освещенной улице.

«Дело было не в... не в политической справедливости или несправедливости войн, —
призналась она через некоторое время. — Я думала не об этом. Но там, на улице,
женщина закричала. Они — люди — только что сообщили ей о результатах
битвы, и её сын был среди убитых — бедная женщина! Её единственный сын, Кеннет, и...»

— Да, дорогая, я понимаю. — Он притянул её к себе и, подняв её голову с колен, положил её себе на плечо. Она издала тихий довольный вздох. А затем, обнявшись, мать и сын смотрели на Париж после победы, и каждый думал о своём
собственный дом, собственные столицы и собственный смутный страх перед
грядущими битвами.




ГЛАВА VII.


По мере того, как утро за утром проходило без прибытия других
таинственных коробок с цветами или важных посланий, маркиза
стала наблюдать за Лори Дюмареском больше, чем обычно. Он был
единственным, кто знал; был ли он, воспитанный каким-то духом шутки,
отправителем цветов?

И каким бы непоследовательным это ни казалось, если вспомнить ее откровенный страх
разоблачения, все же с того момента, как это подозрение зародилось в ее голове,
очарование ушло из цветков и дни, и она почувствовала
впервые обиды по отношению к Месье инкогнито.

Рассудок подсказывал ей, что это неизбежное следствие.
из-за обиды наступит забвение.

Но сердце подсказывало ей ...?

Ее присутствие на благотворительном празднике, устроенном мадам ла Дженераль в
Отель Дюлак была ее первая реакция, в социальной способ приглашения
ее парижских знакомых. Благотворительный фонд можно поддержать без в
любым способом приступать к дальнейшей социальной погружается. Она ожидается
она чувствовала себя неловко и странно; она ожидала, что ей будет скучно. Но раз уж мама так этого хотела...

 Ничто так не избавляет от застенчивости, как успех. Юная
маркиза не могла не осознавать, что привлекает внимание и что самые популярные придворные дамы, которые с удовольствием демонстрировали своё покровительство, ни в коей мере не затмевали её саму. Люди осаждали мадам Дюлак, чтобы
познакомиться с ней, и, к своему удивлению, дебютантка обнаружила, что ей
нравятся все эти весёлые пустячки, шутки, остроумные фразы
Она кружилась вокруг него, и это служило поводом для тонко завуалированных комплиментов и лести, которая была для этих людей как глоток воздуха.

Она была одета в белое платье средневекового покроя. Толстый белый шёлковый шнурок был завязан на тонкой талии и касался расшитого подола. Квадратный вырез также был отделан простым шнуром, а над ним виднелся единственный цветной элемент — плоское ожерелье из этрусского золота, плотно прилегающее к белой шее и украшенное чередующимися рубинами и жемчугом в причудливых оправах. На одной руке был браслет из того же материала
узор; и повязка на затылке над ее темными волосами тоже переливалась
красным цветом рубинов.

Это был век тарлетана и мишуры, нежных зефиров и
экстремальных эффектов бабочек. Юбки-обручи сохранились, несмотря на
протесты искусства и разума; итак, безмятежность этого платья,
привычно облегающего фигуру и ниспадающего мягкими прямыми складками с
скульптурный эффект и кареглазое итальянское лицо над ним
произвели сенсацию.

Dumaresque смотрел на нее благосклонно принимая почести как
конечно, и улыбнулся, думая о своем пророчестве, что она будет
в свои двадцать пять лет она была великолепна.

Несколько женщин рядом с ним отметили простоту ее наряда.

"О, это, без сомнения, вкус вдовы; не сумев
повлиять на политику страны, она утешила себя попыткой
совершить революцию в моде того времени".

"И это ощущение служит иллюстрацией ее идей?" - спросил другой. "Она
обладает довольно хорошей форме,--девушка,--но платье уже мелочи
театральные, наводящий страниц трагедий и замучены
девственниц".

"Наводит на мысль о девушке Клеопатре до того, как она осознала свою силу".
- подумал художник, проходя мимо. Он знал, что именно эти маленькие
замечания сделали ее успех несомненным, и был соответственно доволен.
Вдовствующая выразила свое мнение о том, что Judithe бы похоронить себя
в исследованиях, если оставить себе, может быть, даже вернуться в монастырь. Он
надеялся, что несколько таких часов лести, как эта, изменят представления
любой девятнадцатилетней девушки о желательности женских монастырей.

Он заметил, что в цветочной беседке, за которой она наблюдала, почти ничего не осталось
, кроме папоротников и зелени; она добавляла деньги на
больничный фонд. Однажды он заметил цветы, оставленные на ее попечение
помощниками, когда она вошла в холл под руку с самым
уважаемым из присутствующих официальных лиц, а позже - с одним из
старейших друзей вдовы. Она разговаривала и продавала розы
младшим придворным по непомерным ценам, но рядом с ней шли только мужчины в возрасте
и с почестями.

Мадам Дюлак и Дюмареск обменялись одобрительными взглядами; как
возможный генерал в социальной сфере будущего, она начала с
абсолютно гениальной тактики. Дюмареску стало интересно, не она ли
Она осознала свою проницательность, или же ей просто нравилось разговаривать или слушать мужчин, умудренных годами, опытом и несомненными достоинствами.

Миссис Маквей была там, сияющая, как Аврора, с такими ясными глазами, что трудно было представить, что совсем недавно они были залиты слезами, а на гладком лбу не было ни единой тревожной материнской морщинки. Но маркиза, услышав эту историю о сыне, задумалась, глядя на неё, не было ли у красивой матери тревожных мыслей, о которых мир никогда не подозревал.

 Она откровенно смеялась над будущим, которое только что прочла в
"ее ладонь" от живописной египтянки, которая была одной из новинок, добавленных
в список мадам Дюлак на эту ночь.

Не меньше, чем любящий муж ей обещал, и с
за исключением нескольких лет тени, ни облачка больше
рука человека была пересечь небо ее судьбы.

"Я желаю Кеннет пришел, мой сын, ты знаешь. Что-то есть
его задержали. Я, конечно, хотелось бы, чтобы он слышал, что обещание
-отчима. Наши южане не лишены ревности - даже к
своим матерям.

Затем она отошла, сияя лазурью и серебром, и маркиза почувствовала
Она испытала чувство удовлетворения от того, что сын не пришёл; предубеждение, которое она испытывала к этому бесцеремонному американцу, сделало бы его присутствие единственным тёмным пятном на этом вечере.

Пока она думала о нём, компания вокруг неё распалась, и она воспользовалась моментом, чтобы ускользнуть в нишу за вечнозелёными растениями. Казалось, что это единственное место, не занятое сверкающими
массами людей, чьи голоса, близкие и далёкие, напоминали ей жужжание
пчёл, когда она смотрела на них из своего тёмного убежища, сама оставаясь
невидимой.

 Лунный свет проникал в окно маленькой ниши
укрытый высокими пальмами. Музыка нежного вальса
мягко доносилась до нее и делала идеальным ее маленькое уединение. Она
сознавала, что все это было чудесно и неожиданно
идеально; успех, лесть придали ей новую определенность
вера в себя. Как бы маман это понравилось. Мама, которая бы
хотела, чтобы каждая мелочь из приятных вещей была сказана и сделана. Она
подумала, что, если еще слишком рано уходить, она могла бы вернуться домой
до того, как вдова уснет, и рассказать ей обо всем великолепии этого.

С такими мыслями она повернулась, чтобы снова выйти на яркий свет, чтобы найти
Мадам Дюлак, или мадам Бланк, которая сопровождала ее, чтобы рассказать им.

Но другая рука отодвинула шелковый занавес и поникшие
листья гигантского папоротника. Подняв глаза, она увидела высокого молодого человека, одетого в
темно-синюю униформу, который грациозно поклонился и отступил в сторону, чтобы она
могла пройти, если захочет. Он не проявлял никакого признания, и не было
пауза на мгновение. Она могла чувствовать цвет покидать ее лицо. Затем,
с усилием она подняла глаза и попыталась говорить небрежно,
но голос был чуть громче шепота, которым она произнесла:

"Ты!"

Его лицо просветлело и потеплело. Сам тон говорил больше, чем она
знала; мужчина был бы глупцом, если бы не понял этого, а этот,
хотя и был молод, не выглядел глупцом.

"Мадам Незнакомка," — пробормотал он голосом, который она не могла забыть, —
"я не так потерян здесь, как в Фонтенбло. Могу я попросить кого-нибудь
представить меня вашему вниманию?"

На это она улыбнулась, и улыбка была заразительной.

"Вы не можете," — честно ответила она, взяв себя в руки и стараясь говорить непринуждённо, чтобы унять дрожь в голосе.  "Список
из всех имен, которые мне пришлось вспомнить, этот вечер самый потрясающий.
еще одно стало бы здесь последним пером, - и она многозначительно постучала себя по
лбу. "Я как раз собиралась сбежать от всего этого, когда..."

Она заколебалась и неуверенно огляделась. Он сразу же
поставил для нее стул. Она положила руку на его спинку
как будто в нерешительности.

"Ты не будешь такой недоброй?" - спросил он, и в его словах прозвучала мольба. Она
ответила на это, усевшись.

"Ну?"

На вопрос он улыбнулся.

- Вы не позволите мне, мадам, представиться?

"Но, месье Инкогнито, подумайте; я запомнил вас лучше всего, потому что
вы этого не делали; это было в новинку. Но все те люди, чьи
имена были названы мне этим вечером - пуф! - и она сдула с ладоней пушистую
веточку папоротника, - все они канули в лету
вот так. Значит, вы хотите, чтобы вас представили и ... последовали за ними?

"Я отказываюсь следовать за ними туда ... от вас".

Его тон был таким низким, таким ровным, таким пылким, что она вздрогнула.
у нее перехватило дыхание.

- Вы смелы, месье, - и хотя она старалась говорить надменно, она
она была слишком девочкой, чтобы быть строгой, когда их глаза встретились.

- Почему нет? - спросил он, становясь смелее по мере того, как она робела. "Ты даруешь
мне одно мгновение из своей жизни; затем ты намереваешься закрыть ворота
передо мной - если сможешь. За это короткое время надо сконденсировать все, что
другой человек должен занять несколько месяцев, чтобы сказать тебе. И я говорил
ежедневно, однако, в течение шести недель и..."

"Monsieur! Шесть недель?"

"Каждый день", - согласился он, улыбаясь на нее сверху вниз. "Конечно, вы не
выслушай меня. Я была очень доверительной об этом. Я даже пытался остановить это
именно тогда, когда мне позволили поверить, что мадемуазель - это мадам.

- Но это чистая правда - она и есть мадам.

- Конечно; и все же вы позволили мне думать... Что ж, теперь я прощаю вас за это,
поскольку я снова нашла вас.

"Месье!" - она привстала.

— Мадемуазель хочет узнать своё будущее? — спросил голос рядом с ними, и египтянка в кольцах отодвинула в сторону ладони. — Или, может быть, месье?

 — Нам обоим, — с готовностью согласился он. — То есть, если мадемуазель
захочет. — Он бросил два золотых в протянутый расшитый бисером кошель.
— «Пойдёмте, — полушёпотом обратился он к маркизе, — давайте посмотрим, есть ли забвение
«В самом деле, судьба против меня».

Она наполовину протянула руку, думая, что, в конце концов, это всего лишь часть ночных игр — маленьких забав, которыми наполняют кошельки для благотворительности; но затем какая-то внезапная мысль заставила её отдернуть руку.

«Ты боишься решения?» — спросил он.

Она не боялась решения, о котором он говорил, но она боялась...

— Нет, месье, я не боюсь. О да, она может прочитать мою ладонь, это, конечно, шутка.

 Египтянка взяла руку мужчины, на которую до сих пор не смотрела. Она взяла руку маркизы.

— Простите, мадам, это не шутка, это наука, — коротко сказала она и, взяв их за руки, перевела взгляд с одной на другую.

 — Крепкие руки, сильные руки, у обеих, — сказала она, а затем наклонилась к маркизе. При этом выражение праздного интереса сошло с её лица. Она медленно подняла голову и встретилась взглядом с хозяйкой.

 — Ну что ж? «Мне ли совершать убийства?» — спросила она, но улыбка её была
неловкой; взгляд египтянки заставил её съёжиться.

 «Не своей рукой, — сказала женщина, медленно изучая
хорошо заметную ладонь, — но какое-то время ты будешь жить в окружении смерти».
и опасность. Ты будешь ненавидеть и страдать из-за ненависти, которую испытываешь. Ты будешь
любить и умрешь за любовь, которую не примешь... ты...

Но маркиза раздраженно отдернула руку.

- О! Значит, я умру от любви?-- Я! - и ее легкий смешок был
презрительным. "Довольно о судьбах для одного вечера", - сказала она.
с сомнением посмотрела на розовую ладонь. "Смотрите, месье, это выглядит не так уж и ужасно"
и все же в нем есть все эти ужасы.

"Естественно, в нем их не было", - сказал египтянин. "Ты будешь
заставлять себя встретиться с тем, что ты называешь ужасами. Ты будешь жертвовать
себя. Вы столкнетесь с худшим, когда женщины 93-го года взойдут на гильотину.
"Смеясь".

"Ах, какие картины! Месье, я желаю вам большей удачи ".

"Чем умереть от любви?" он спросил, и встретил ее глаза: "что было легче
чем жить без нее."

"Чуть!--ты говоришь так, будто кавалер романса".

"Я себя чувствую", - признался он, "и она опирается на Твою милость будь
роман имеет счастливый конец".

Она бросила предостерегающий взгляд на него и на женщину, которая
склонилась над его рукой.

- О, она не понимает по-английски, - заверил он ее. - и если она
неужели она услышит только эхо того, что прочитает в моей рукописи?

"Продолжайте, - сказала маркиза египтянину. - Мы ждем, чтобы услышать
список романсов месье".

"Ты будешь жить с мечом, но не умрешь от меча— сказала женщина. — В твоей жизни будет одна великая страсть. Дважды женщина встанет на твоём пути. В первый раз ты поплывёшь к ней через моря, во второй раз она приплывёт к тебе — и… ах!

Она снова взяла маркизу за руку и сравнила их. Молодые люди смотрели не на неё, а друг на друга.

В глазах маркизы читалось некое раздражённое неповиновение, а в его
взгляде — призыв, уверенность, пыл, которые встретились и ответили
ей.

"Это странно, — продолжила женщина. — Я никогда не видела
ничего подобного раньше не было; та же метка, та же, мадемуазель, месье; вы оба познаете трагедии в своей жизни, и ваши жизни связаны между собой.

«Нет!» — и маркиза снова отдернула руку. «Это уже не смешно, — заметила она по-английски, — когда эти люди считают своим долгом распределять пары, как животных в ковчеге».

Ее лицо покраснело, хотя она пыталась выглядеть безразличной.
Египтянка отступила назад и с любопытством рассматривала ее.

"Не пересекайте моря, мадемуазель; все содержимое останется
позади вас".

- Подождите, - и месье Инкогнито протянул руку. - Вы называете эту
леди "мадемуазель", но ваша догадка не верна. - и он указал
на простое кольцо на руке маркизы.

"Я называю ее мадемуазель, потому что она никогда не была женой и... она
никогда не будет женой. Есть браки без обручальных колец, а есть обручальные кольца без браков; прошу прощения! — и, пройдя между папоротниками и пальмами, она исчезла.

"Это правда! — полушепотом произнесла маркиза, глядя на него; — её
слова почти пугают меня."

"В этом нет необходимости, — и ласка в его глазах заставила её опустить свои;
"весь ваш парижский мир знает романтику вашего брака. Вы
более знаменитость, чем можете себе представить; мои знания об этом заставили
меня бояться приближаться к вам здесь ".

"Страх длился недолго", - и она рассмеялась, снова проявив сексуальное кокетство
. "Сколько секунд ты дрожал на
пороге?"

"Достаточно долго, чтобы избежать встречи с друзьями, которые планировали представить меня".

"И почему?"

"Дабы не обидеть, чтобы у человека навязывать кому бы вы
не знаю, среди менее торжественной обстановке".

"Все же ты пришла одна?"

«Я ничего не мог с этим поделать, я должен был увидеть тебя, даже если ты отказывалась меня узнавать; я должен был увидеть тебя. Разве я не предсказывал там, в лесу, что мы встретимся снова? Даже цветы, которые ты мне подарила, я...»

«Месье, хватит!» — и она решительно встала со стула. «Это был бездумный, детский фарс, разыгранный там, в
Фонтенбло». Но... всё кончено. Я... я чувствовала себя униженной из-за этого
эпизода, месье. Юные леди во Франции не разговаривают с
посторонними. Пожалуйста, возвращайтесь в Англию и забудьте, что вы нашли меня такой
нескромной... о! Я знаю, что вы бы сказали, месье, — и он уже собирался
говорить. "Я знаю, что многие из этих придворных дам только посмеялись бы
над таким эпизодом - это было бы всего лишь частью их развлечений на этот день.
но я, я не принадлежу ко двору или их моде. Я
стыдно только, и спросите, что вы его забудете. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь
подумал... Я имею в виду, что я...

Она так храбро начала свою мудрую, твердую речь, но в
финале она дрогнула и с несчастным видом сломалась.

"Не надо!" - перебил он, когда слеза упала на веер, который она держала. "Ты заставляешь
меня чувствовать себя грубияном, который преследовал тебя; не плачь. Иди сюда, чтобы
окно; послушай меня. Я... я полюбил тебя в тот первый день; ты просто
посмотрела на меня, заговорила со мной, и для меня всё закончилось. Я не могу
это исправить. Я могу уйти, и я _уйду_, чтобы не делать тебя несчастной; но я
не могу забыть тебя. Я никогда не забывал тебя ни на час. Вот почему. О, я знаю, что это самая дикая, самая безумная, самая непростительная вещь, которую я
говорю тебе. Твои друзья захотят вызвать меня на дуэль и пристрелить за это, и я буду рад дать им такую возможность, — мрачно добавил он. — Но, ради всего святого, не думай, что я помню тебя
будет меньше, чем уважительное. Почему, я тебя обожаю. Я рассказываю это
ты вроде не дурак, но я только прошу вас не смеяться, пока я из
слушание. Я... сейчас уйду ... и даже не прошу у тебя прощения,
потому что ... ну, я не могу честно сказать, что сожалею.

Прости! Она думала о тех днях, когда она проснулась в новом мире
потому что его глаза и его голос преследовал ее; она услышала его признать
та же сила, и он говорил о прощении, как будто осужден
ошибка. Что ж, она не смогла предотвратить ту же ошибку, так как же
она смеет винить его? Ему, конечно, не обязательно знать, насколько хорошо она поступила
память; но она может, конечно, быть чуточку добрее для всех, что.

"Инкогнито Месье!"

Ее голос был властным тоном; она вспомнила, что она не должна быть слишком
рода. Он уже был среди пальм, в ярко освещенном салоне,
и он был достаточно молод, чтобы краска сошла с его лица, когда он услышал
негромкую команду. Она слышала, как он заявит о его преданности, и все же она была
напомнил ему.

- Мадам, - сказал он и упрямо встал на расстоянии ширины алькова от нее.
хотя он сознавал, что все нежные слова срываются с его губ.
Она была такой очаровательной; женщина по складу ума, но самая настоящая девушка в том, что касается
эмоции, которые пробудили в нем его слова.

"Месье, - сказала она, не глядя на него, - я действительно не верю, что
вы хотели оскорбить меня; поэтому мне нечего прощать".

- Ты ангел! - почти прошептал он, но она услышала его.

— «Нет, я не такая, — и она бросила на него быстрый взгляд, — только я
думаю, что понимаю вас, а понимать — значит прощать, не так ли?
Я... я не могу слушать о... привязанности, о которой вы говорите. Любовь и брак
не для меня. Разве не так сказал египтянин? Да, это было совершенно верно.
Но я могу пожать вам руку на прощание, месье Инкогнито. Ваш английский
люди всегда так делают, да? Что ж, я тоже так сделаю.

Она протянула ему руку; он взял её в свои ладони и коснулся губами.


"Нет! нет!" — тихо сказала она и покачала головой; "это не английский обычай." Он поднял голову и посмотрел на неё.

«Почему вы называете меня англичанином?» — спросил он, и она улыбнулась, радуясь возможности разрядить обстановку какой-нибудь банальностью.

"Всё очень просто, месье: сначала я обратила внимание на вашу шляпу,
я прочла имя изготовителя на тулье в тот день в парке;
потом вы заговорили по-английски; вы сказали, что только что приехали из Англии;
и англичане наверняка заблудятся, если не будут ходить группами,
поэтому!

Она перечислила все эти причины на своих белых пальцах. Она взглянула
на него с очаровательной улыбкой в финале, такая уверенная в том, что
доказала свою правоту.

"А вы, французы, не любите англичан, — медленно сказал он, глядя на
нее. — Сегодня я в американской форме; предположим, я американец? Я испытываю искушение ослушаться и рассказать вам, кто я такой, в
надежде, что вы не отправите меня в изгнание так скоро.

— Нет, нет, _нет_! — поспешно выдохнула она. — Вы должны уйти, и вы должны
оставайтесь Месье Инкогнито; так это будет всего лишь комедия, кусочек
романа. Но если бы я хорошо вас знала — ах! Я не знаю, что было бы
тогда. Я боюсь думать. Да, признаюсь, месье, вы меня
пугаете. Я говорю себе, что вы — иностранный великан, но когда вы
говорите со мной — ах!

 Она протянула к нему руки, когда он подошёл ближе. Но он опустился на колени у её ног,
целуя её руки, запястья, складки платья, а затем поднял к ней своё
пылающее лицо.

 «Однажды я заставлю тебя полюбить меня, — прошептал он, — может быть, не сейчас,
но когда-нибудь».

Она уставилась на него, не говоря ни слова. Она получила предложения
брак, достойным, по делам торжественно представил ей
вдовствующая, но от этого незнакомца пришло первое признание в любви она
когда-нибудь слушали. Чужая; и все же он держал ее за руку; она чувствовала себя
обращается к нему силой она не могла бороться. Другая ее рука лежала
на спинке стула, она медленно подняла ее, затем он почувствовал, как ее рука
коснулась его волос, и это прикосновение было лаской.

"Моя королева!"

"Ко-сейчас", - сказала она так тихо. Это был почти шепот. Он встал,
прижал ее руку к своим губам и отвернулся, когда женский голос
заговорил среди пальм:

- Вы сказали, в этом углу, мадам? Я не нашел его, Кеннет!

"Это моя мать", - тихо сказал он и собирался отодвинуть
портьеры алькова, когда маркиза сделала шаг к нему, как-то странно глядя
ему в лицо.

"_ Твоя мать!_" и ее тон выражал только сомнение и ужас. "Нет,
нет! Почему, я ... я знаю голос; это мадам Маквей; она звонила
Кеннет, ее сын...

Он утвердительно улыбнулся.

"Да; вы простите меня за то, что я все-таки назвал вас по имени?
Но, похоже, ничего не поделаешь. Итак, вы видите, что я не англичанин
несмотря на шляпу, а меня зовут Кеннет Маквей.

Его улыбка быстро сменилась озабоченностью, когда он заметил странное выражение на ее лице
и покачивающееся движение к креслу. Он протянул ей свою
руку, но она отпрянула от него дрожащим движением
отвращения.

И мгновение спустя ладони рядом с миссис Маквей раздвинулись, и она была
поражена, увидев лицо своего сына.

— Кеннет! Что случилось?

— Там, в нише, дама упала в обморок, — сказал он странным для неё голосом. — Ты не подойдёшь к ней?

— В обморок? Кеннет!

— Да, кажется, это маркиза де Карон.




Глава VIII.


Вдовствующая герцогиня была рада обнаружить, что один-единственный вечер,
проведённый в обществе, превратил её невестку в светскую даму. Это изменило её предрассудки. Она принимала приглашения
без прежних протестов и заботилась лишь о том, чтобы люди, которых она навещала, были самыми знатными.

Дюмареск с интересом наблюдал за ней. Казалось, что каждое её движение было тщательно продумано. Мужчины из знатных семей были единственными,
кому она оказывала поддержку, и она обнаружила, что некоторые из них отзывчивы
что теперь не было никаких сомнений в том, осознала ли она свою собственную силу.
более того, у нее было намерение использовать ее. Ей говорили как один из
Красота дня.

Маквеи уехали в Италию, мать - навестить родственницу,
сын - посмотреть поля недавних сражений по ту сторону Пиренеев
и познакомиться с военными делами везде, где бы он их ни нашел.

Он нанес визит маркизе на следующий день после праздника в Отеле
Дюлак. Она полностью оправилась от легкого недомогания, вызванного
предыдущим вечером, и без колебаний приняла
он. Она была одна и встретила его с изяществом, прохладой, любезностью.
манеры, приберегаемые для людей, которые не имели значения в ее жизни.

Глядя на нее, слушая ее, он едва мог поверить, что это может
быть девушкой, которая его спровоцировала его на признание в любви меньше, чем
сутки назад, и в чьих глазах он был удивлен жаром отвечая на
его собственный. Она называла его лейтенантом Маквеем, совершенно не обращая внимания на то, что когда-то называла его как-то иначе.

 Когда в отчаянии он упомянул их первую встречу, она
выслушала его с холодной улыбкой.

- Да, - согласилась она, - Фонтенбло был прекрасен весной.
Maman особенно любила его. Ей было говорить
в последнее время подруга очень необычная встреча под кустами
Мадемуазель и месье инкогнито, и он--друг--у
думал, что это восхитительно забавно, достаточно хорошая для нить
комедия".

Затем она отправила какое-то доброе послание миссис Маквей, но отказалась видеть
удивление - настоящую боль - в глазах, где раньше она видела
вспомнила эти полусонные улыбки или тот короткий промежуток времени, когда
страстная мольба. Он прервал какое-то холодное замечание, поднявшись с места.

"Едва ли это стоит того — всё это, — резко сказал он. — Если бы вы
закрыли передо мной двери после прошлой ночи, я бы
понял — я бы ушёл, всё равно обожая вас. Но открыть их, принять меня, а потом..."

Его голос дрожал, несмотря на все усилия. Внезапно он показался ей таким
мальчишкой, каким она его никогда не видела, — таким беспомощным в своём горе, которое он не мог объяснить, что она отвернулась.

"Если бы между нами был океан, моя любовь не причинила бы тебе боли. Ты могла бы
позвольте мне оставить это себе. - Он снова овладел своим голосом, и его
глаза голубыми молниями окинули ее с головы до ног. - Желаю вам
доброго дня, мадам.

Она наклоном головы, но ничего не сказал. Она
предел ее самоконтроль. Его слова "_ Ты мог бы позволить
мне оставить это_" были обвинением, которое она не осмеливалась обсуждать.

Когда дверь за ним закрылась, она ничего не могла разглядеть из-за тумана в
глазах стояли слезы. Других посетителей у мадам маркизы в тот день не было
.

В последующие дни она сравнивала его с придворными, с
дипломаты, очень умные люди, которых она встретила, и сказала себе, он был
только мальчик-курсант двадцать два. Почему она должна помнить его слова,
или забыть хоть на мгновение о том позоре, с которым было связано его имя
?

"Он идет на колени ко мне только потому, что он устал от
рабынями на плантации", - сказала она себе глубочайшее отвращение.
Иногда она смотрела с любопытством на руках когда-то покрывали его
поцелуи. И однажды она выбросила увядший букетик незабудок из своего
окна ночью, а на следующее утро на рассвете спустилась вниз, нашла
его и отнесла к себе в комнату.

Казалось, что мальчик держится молодцом, несмотря на
дипломатов.

Когда она увидела его снова, это было на благотворительном
аукционе, организованном под покровительством императрицы и открытом для публики.
Хлопчатобумажные ткани соперничали с атласом моей
госпожи, и полмира вглядывалось в лица, владельцы которых претендовали на
короны.

Многие ведущие художники пожертвовали эскизы своих более претенциозных
работ. Маркиза направилась именно в этот зал и, войдя в галерею через боковую дверь, обнаружила, что толпа отделила её от графини Бирон и остальных гостей.

Зная, что рано или поздно они найдут ее там, она остановилась,
рассматривая несколько цветных лоскутков возле двери. Изысканно одетая
женщина, выглядевшая странно знакомой, стояла рядом с
очевидно, с тем же намерением. Но она стояла так неподвижно; и поза
ее головы выдавала, что она к чему-то прислушивалась. Это нечто
было группой мужчин позади них, где были выставлены черно-белые эскизы
. Коридор был нешироким, и их разговор
шел на английском, и его было нетрудно понять, если прислушаться.
Маркиза заметила, что среди них был Дюмареск, и они остановились
перед подаренными им эскизами, главным из которых был
небольшой этюд восьмиклассницы Коры.

Затем в мгновение ока она поняла, кто был тем человеком, который слушал. Она
была оригиналом картины, нарисованной там, без сомнения, из своего рода
тщеславия услышать художественную похвалу или личный комментарий. Но быстрый
взгляд показал ей, что это была ошибка; темные брови были нахмурены,
полная губа нервно прикушена, а маленькая рука без перчатки была
сжата в кулак.

Мужчины беззаботно смеялись над каким-то спором, не замечая
что у них был слушатель; люди, движущиеся по коридору, поодиночке
и группами, скрывали двоих, которые оставались неподвижными и чьи спины
были обращены к ним. Это был самый неприятный, и маркиза была
собирался отойти, когда она услышала голос невозможно было не узнать--с
голос, который она не смогла забыть.

"Нет, я не согласен с вами"; он говорил: "А вы бы не найти
половина столько, чтобы полюбоваться на работу, если объект был какой-то старый
мамуля плантации одинаково хорошо рисовал. Прийти и увидеть их где
они растут. После этого вы не будете делать знаменитостей из них".

— Если они вырастут такими же, я буду только рад, месье.

 — Я тоже. Когда мы отправимся? Я не могу представить себе страну, более достойную посещения, чем страна Мухаммеда.

 Первый говоривший раздражённо воскликнул, но остальные рассмеялись.

  — О, мы видели здесь других людей из вашей страны, — заметил Дюмареск.
— «Не все они такие скрытные, как ты. Мы узнали, что они
обычно не возводят высоких стен между собой и хорошенькими
рабынями».

«Ты прав, — согласился американец. — Извини, я не могу тебе перечить.
Но эти великолепные Коры и Фрины напоминают мне дикорастущие цветы в
наша страна; он изыскан по форме, прекрасен на вид, но ядовит, если прикоснуться к нему губами. Он называется жёлтым жасмином.

— Несомненно, вы правы, — заметил один из мужчин, когда Кора опустила вуаль на лицо. — Вы, во всяком случае, поэтичны.

— А причина их порочности?

«Дело в том, что они являются порождением худших страстей обеих рас — по крайней мере, так я слышала от мужчин, которые больше изучают подобные вопросы, чем я».

Несколько человек прошли между двумя женщинами и говорящими. Маркиза услышала, как Кора судорожно вздохнула. Она на мгновение замешкалась,
ее собственные глаза сверкали, щеки пылали. _ Ему _ суждено судить других
он!

Затем она положила руку на запястье Коры.

"Пойдем со мной", - тихо сказала она по-английски, и девушка, бросив на нее один
взгляд влажных от слез глаз, подчинилась.

Маркиза открыла дверь, рядом с ней, еще несколько шагов и
другая дверь вела в прихожую, принадлежащих часть
здание закрыто на ремонт.

"Почему вы плачете?" она задала короткий вопрос, но ласковое пожатие ее запястья
говорило о том, что спрашивающий был не лишен сочувствия, и девушка
попыталась взять себя в руки, изумленно уставившись на собеседницу.

— Вы… я вас видела… я вас помню, — удивлённо сказала она, —
маркиза де Карон!

— Да, — лицо маркизы покраснело, — а вы танцовщица — Кора.
Почему вы плакали из-за их слов?

— Раз вы знаете, кто я, мадам, мне не нужно стесняться и рассказывать вам больше.
— сказала она, хотя и колебалась, и с мольбой посмотрела на маркизу, которая стояла в нескольких шагах от неё, прислонившись к окну.

 В комнате был только один стул.  Кора впервые заметила, что его поставили для неё, пока маркиза стояла.  Она встала.
Она поднялась на ноги и с почтением, придавшим её лицу утончённую грациозность, протянула его тому, кто её спрашивал.

"Нет, сядьте обратно;" — приказ был немного властным, но в следующее мгновение он смягчился улыбкой, с которой она сказала: "Одна милая старушка научила меня, что мы всегда должны уступать дорогу обременённой лошади. Мы должны облегчать путь тем, кто несёт печали. У вас сегодня горе - в чем оно?

- Я не уверена, что вы поймете, мадам, - и девушка подняла
бархатистые черные глаза, а затем снова уставилась в пол. - Но вы,
Возможно, вы слышали, что они говорили там, и тот мужчина, с которым я… я… ну, он был там.

Губы маркизы слегка сжались, но Кора была слишком поглощена собственными эмоциями, чтобы заметить это.

"Полагаю, мне не следует говорить о нём с… с леди, которая не может понять людей, живущих в другом мире. Но вы хотите быть добрым,
и, я полагаю, у вас есть какая-то причина спрашивать? - и она взглянула на
леди в окне. "Итак..."

Маркиза внимательно посмотрела на нее; да, девушка, несомненно, была
красива; среднего роста, хорошо сложенная фигура, маленькие руки и ноги,
грациозные движения, бархатистые восточные глаза и темно-кремовый цвет лица
от которого были в восторге художники. У нее была манера одна
хорошо обученный, но был странно неуверенным в себе перед этой леди
другой мир. Маркиза глубоко вздохнула, осознав, насколько
привлекательной она могла бы быть для мужчины, которому небезразлична.

"Ты дурак", - сказала она, сурово, "по уходу за человек, который говорит так
своего народа."

"О, мадам!" и изящную форму беспомощно поникла. "Я знал, что ты
никогда не сможешь понять. Но если бы люди любили только там, где это разумно"
любить, всем бедам мира пришел бы конец."

Рука маркизы на мгновение поднеслась к ее горлу.

"И тогда это правда, все, что они там сказали", - продолжала Кора. "вот
почему ... почему я позволила тебе увидеть мои слезы; то, что он сказал, правда ... и я... я
мое место в его стране, где растет желтый жасмин. Бывают моменты
когда я никогда не останавливаюсь, чтобы подумать - недели, когда я доволен тем, что у меня есть
деньги и прекрасная квартира. А потом, все сразу, в такую минуту, как эта,
Я вижу, что это не утяжеляет единственную каплю черной крови у меня на ладони.
Вот здесь. Иногда я бы продал душу, чтобы стереть ее, и я
не могу! Я не могу!"

Эмоции снова захлестнули ее. Маркиза наблюдала за ней.
сжала изящные руки с заостренными пальцами и множеством колец,
довольно изящный предмет обстановки в заведении для
таких, как _ он_!

"Императрица на прошлой неделе принимала восточного принца", - резко заметила она.
"Его мать была чернокожей, твоя - нет". "Его мать была чернокожей женщиной".

"Я знаю; Я пытаюсь понять это - всю разницу, которая существует. Я
не могу этого сделать; у меня нет мозгов. Я могу только... - и она горько улыбнулась.
- только научиться немного танцевать, и для этого не нужны мозги.
что. Боже Мой! Как они могут ожидать, чтобы у нас был мозг, когда наши мамы
и бабушкам приходилось жить под запрещающие законы рабом споров
любая команда белого человека? Мадам, дамы вроде вас - дамы из
Франции - не могли понять. Я не мог сказать вам. Иногда я думаю,
деньги - это все, что может помочь вам в этом мире. Но даже деньги не могут
убить яд, о котором он говорил. Мы могли бы быть свободными на протяжении многих поколений, но
проклятие останется на нас, потому что в далеком прошлом наш народ
был рабами ".

"Так же поступали и предки тех людей, которых ты слушал", - сказал священник.
Маркиза и девушка удивленно посмотрели на нее.

"_ Они!_ Почему, мадам?"

"Это совершенно верно. Каждый из них - потомок рабов прошлого.
прошлое. Каждая древняя раса когда-то была рабами какой-то более сильной нации.
 Многие из сегодняшних хозяев являются потомками людей, которых
покупали и продавали вместе с землей на протяжении сотен лет. Подумайте об
этом, когда они будут насмехаться над вами, говоря о рабстве!

- О! Мадам!

"И помните, что каждый царь и царица Египта на протяжении веков, каждый
, о ком говорится в их библиях и исторических трудах, выглядели бы черными рядом с
женщина, которая была твоей матерью! Чуть! не смотри так испуганно! В
Caucassian сегодня сейчас, по мнению людей науки, чтобы быть только
беленый негр. Чтобы быть уверенным, он принял тысячи лет, и
ледяные поля и пещеры Северного делать отбеливание. Но
человек изначально пришел с Востока, из самого чрева земли,
из которого выходят только цветные существа ".

"Ты! - белая леди! благородная! говорю это, чтобы успокоить меня; почему?" - спросил
девушка. Она снова поднялась и встала из кресла. Она посмотрела половину
испугался.

"Я говорю это потому, что, если вы серьезно изучите такие вопросы, вы поймете
Подумай о том, как мнение этих самопровозглашённых судей изменится;
они больше не будут возвышаться над тобой из-за твоей расы. Дитя моё, ты
по своей природе такая же королевская особа, как и они. Это воспитание, обучение,
интеллект, накопленный поколениями, благодаря которым они сегодня превосходят тебя. Если твоя собственная жизнь достойна похвалы, тебе не нужно стыдиться своей расы.

Кора отвернулась, теребя кольца на своих красивых руках.

«Ты… бесполезно пытаться заставить такую даму, как ты, понять, — пробормотала она.
— Но ты знаешь, кто я, и теперь уже слишком поздно!»

Она пыталась говорить с обычной для нее беспечностью, но
все интервью, добавленное к разговору в коридоре,
затронуло глубины, которые редко затрагиваются и к которым никогда прежде не обращалась женщина
. Какая другая женщина осмелилась бы задавать ей подобные вопросы? И
это не означает, что она была в восторге от ранга и величия, в котором
эта маркиза потрясена; она, кора-кто посмеялся в лицо
Принцесса помолвлена которого был замечен в перевозке кора! Нет; дело было не в
высокомерии, а в нежной, но слегка властной женственности, вернувшейся
в котором чувствовался новый и непривычный для нее запас сочувствия; это
привлекало ее, как привлекли бы рассуждения мужчины; а мужчина был
единственной непреодолимой силой, которую Кора до сих пор признавала.

Маркиза задумчиво посмотрела на нее, но ничего не сказала. Она была
Сама слишком молода, чтобы полностью понимать природу происходящего
перед ней или ее соблазны. Они действительно выглядели примерно одного возраста, но все же
несмотря на весь склад ума маркизы, она знала, что Кора права -
мир эмоций, который был открытой книгой для очаровательной октороны, был
неизвестный ей мир.

"Я не берусь судить о вещах, которых я не понимаю", - сказала она, наконец, очень мягко.
"но неужели нигде в этом
мире нет никого, чья привязанность к тебе была бы достаточно сильной, чтобы помочь тебе жить
подальше от этих людей, которые говорят о тебе так, как говорили те мужчины, но которые
сами несут ответственность за ошибки, над которыми они смеются
вместе ".

"О, то, что вы сказали, настроило меня против этого Трувело... этого
денди!" - сказала она с некоторой горячностью. - В конце концов, он всего лишь граф.
вчерашний день, я запомню это! И все же; это все привычка
о жизни, мадам, и я никогда не знал никакой другой. Смотри сюда; когда мне было
двенадцать, одна пожилая женщина сказала мне, чтобы я берегла свои руки, свою
привлекательную внешность во всех отношениях, потому что, если бы я была красива, как моя мать, я бы
никогда не нужно было заниматься домашним хозяйством; это было начало! Что ж!" и она
горько улыбнулась: "Я не обязана была этого делать, но это произошло не из-за их плана".
"А твоя мать?"

"Умерла; и мой отец тоже." "Что?" - спросила я. "Что?" - спросила она."Что?"

"Умерла; и мой отец тоже. Он был ее хозяином".

"Вы любите этого транжиру Трувело?"

"Не в эту минуту, - призналась девушка. - Но..." - и она пожала плечами.
— Возможно, завтра я так и сделаю! Я достаточно хорошо знаю себя, чтобы
поступить так, и я не стану лгать — тебе! Ты видела, как он заставил меня плакать? Только тот, кто нам дорог, может причинить нам боль.

Маркиза не ответила; она смотрела в окно. Кора, наблюдая за ней, не знала, услышала ли она. Она услышала и разозлилась на себя за то, что её сердце забилось быстрее, когда она услышала имя возлюбленного Коры.

"Я... я больше не буду вам мешать, мадам," — наконец сказала девушка.  "То, что вы сказали, заставит меня задуматься.  Я никогда не слышала о том, что вы рассказали.
я сегодня. Хотел бы я, чтобы в Америке были такие женщины, как вы; о, как бы я хотел!
были! Конечно, там есть хорошие белые леди, но они
не учат рабов думать; они только говорят им иметь веру!
Они учат их по своей Библии; и все, что я когда-либо мог вспомнить об этом
было: "Рабы, повинуйтесь своим хозяевам"; и я возненавидел это. Итак, вы видите,
Мадам, для меня уже слишком поздно; я не знаю никакой другой жизни; я...

"Я помогу вам начать другую жизнь, как только вы захотите уйти
Париж, - сказала маркиза.

- Вы бы сделали это, мадам?

Кора снова упала в кресло, закрыв лицо руками.
Через некоторое время она подняла взгляд, и в её глазах отразилась хитрость, присущая её сословию.


"Это для того, чтобы разлучить меня с _ним_?" — прямо спросила она. "Я знаю, что они хотят, чтобы он женился; вы друг его семьи?"

Маркиза улыбнулась в ответ.

"Я действительно не знаю, есть ли у него семья," — ответила она. «Мне это интересно, потому что кажется таким жалким, что у девушки не было возможности жить достойно. Ещё не поздно. В вашей стране человек с вашим умом и образованием мог бы принести много пользы детям свободных цветных людей. Вас бы уважали. Вы...»

«Уважаемая!» Кора скептически улыбнулась, думая, без сомнения, о том, что она была влиятельной особой в своём приёмном городе; ей достаточно было появиться на представлении, чтобы заработать больше денег, чем за год преподавания в американской школе. Она знала, что на самом деле не умеет танцевать, но позировала довольно хорошо; а ещё её красота!

«Я была дурой, когда приехала сюда — в Париж, — с грустью сказала она. —
Я думала, что все будут знать, что я цветная, и сказала об этом. Но они не знали, — и она протянула руку, глядя на белое запястье, — я
Я мог бы сказать, что я из Вест-Индии, из Бразилии или испано-
креольский, как многие другие. Но уже слишком поздно. Америка никогда не была добра к моему народу или ко мне. Вы хотите быть доброй, мадам, но вы не знаете цветных людей. Они бы первыми возмутились моим образовательным преимуществам; не то чтобы я много знал; книги давались мне с трудом, и только в Париже я научился читать. Что касается Америки, то я
признаюсь, что боюсь Америки.

Маркиза подумала, что знает почему, но лишь сказала:

"Если вы передумаете, дайте мне знать. У меня есть недвижимость в Нью-Йорке
Орлеан. Когда-нибудь я, возможно, поеду туда. Я мог бы защитить тебя, если бы ты захотел
помог защитить себя." Она смотрела на прекрасный мальчику-Мулату с
смысл, а черные бархатистые глаза попала под этой связи.

"Ты всегда можешь узнать, где я нахожусь в Париже, и если ты передумаешь"
У двери она остановилась и ласково сказала: "Моя бедная девочка, если
ты останешься здесь, он разобьет тебе сердце".

— Обычно они так и делают, когда женщина их любит, мадам, — ответила Кора с печальной улыбкой.
Она так много узнала из книги о Париже.

 Друзья маркизы искали её, когда она вышла на улицу.
из приёмной. Графиня Бирон в отчаянии призналась:

"В таком смешанном обществе! и совсем одна! Откуда было знать, каких людей можно встретить или какие приключения пережить"

— О, я не любительница приключений, графиня, — последовал ответ с улыбкой, — и позвольте мне шепнуть вам: я всё это время разговаривала с одним человеком, очень симпатичным человеком, и это были познавательные полчаса.

 — Симпатичным? Что ж, это даёт представление о поле, — заметила мадам Шуде, бросив взгляд на кого-то из гостей.

«И если вы будете смотреть на эту дверь, то просветлеете умом».
индивидуальный, - сказала маркиза.

Три пары глаз настороженно повернулись к двери. В этот момент
она открылась, и появилась Кора. Кружевная вуаль больше не скрывала ее.
прекрасные глаза - еще более прекрасные из-за этих быстрых слез. Она
увидела маркизу и ее друзей, но прошла мимо, как будто никогда раньше их не видела
У Коры был свой код.

"Ты серьезно, Джудит де Карон?" - ахнула графиня Элен. - Неужели
Вы действительно ... разговаривали ... с этим ... демиургом?

"Моя дорогая Маркиза!" мурлыкал мадам Choudey, "когда она даже не
_pretend_ чтобы быть респектабельным!"

"Это потому, что она не притворяется, что я говорил с ней. Честность
должна получить некоторое уведомление".

"Честность! Святые небеса! - воскликнула мадам Ампер, которая еще не произнесла ни слова,
но в глазах ее читался ужас. - Где же тогда вы находите свои
стандарты для подобных суждений?

"А теперь послушайте!" - и маркиза повернулась к троим с насмешливой улыбкой.
"если бы Кора жила точно такой же моральной жизнью, но была правителем
из модного мира, а не из другого; если бы она носила
государственную корону вместо мишуры сортов, вы бы не стали
восклицать, если бы она обратилась ко мне ".

"О, я должна протестовать, маркиза", - потрясенно начала мадам Ампер
протестуя, но маркиза улыбнулась и остановила ее.

- Вчера, - медленно произнесла она, - я видела, как вы разговаривали с мужчиной,
на панелях его кареты изображена гортензия, которую также
называют Гортензией.

Потрясенная леди выглядела смущенной.

"Что тогда? поскольку это был брат императора".

- Совершенно верно; брат императора, и оба они сыновья
матери, рядом с которой прекрасная Кора - воплощение целомудрия.

"Дети ничего не могли поделать с тем фактом, что все они были сводными братьями".
Графиня Элен рассмеялась.

- Но этот так называемый герцог мог бы не выставлять напоказ сомнительную честь своего происхождения.
но кто же не ответит на его поклон? И мне еще предстоит узнать, что
дамы того времени игнорировали его мать. Эти Гортензии на
его карете кажутся мне ужасными; это попытка возвеличить в
королеве безнравственность, осуждаемую в подданном ".

"Ах! «От ваших теорий у меня голова идёт кругом», — призналась
графиня. «Как вы находите время, чтобы изучать их все?»

 «Они не требуют изучения; их можно встретить на улице или в суде каждый день.
Трудно перестать думать о них — наслаждаться беззаботной жизнью,
когда правосудие всегда где-то зовёт на помощь.

«Я отказываюсь раздражаться из-за этих зовов, но мне комфортно, — сказала мадам
Шуде. — Люди, которые воображают, что слышат зов правосудия, слишком часто
следовали за этими зовами в изгнание».

«Это правда, — согласилась её подруга, — берегите себя, маркиза!» Ваши теории очень интересны, но, право же, вы революционер.

Их небольшая словесная перепалка не помешала им расстаться с улыбками
и шутками. Но графиня Бирон, в чей дом они
Маркиза собралась уходить, поморщилась и посмотрела на нее с улыбкой сомнения
когда они остались одни.

"Ты понимаешь, какая ты смелая, Джудит? - чтобы добиться успеха в обществе, ты
должна апеллировать не к мозгам людей, а к их тщеславию".

"Прощай, мои социальные амбиции!" Маркиза рассмеялась. - Дорогая графиня,
прошу вас, не бранитесь! Я ничего не могла с собой поделать. Почему очень респектабельный
мир видим только грехи несчастной, и сохранить все их благотворительность
для головы с коронами? Мама не такая; она всегда
нежна с людьми, которых никогда не учили доброте; хотя она
сурова к тем, кто позорит хорошую подготовку. Мне больше всего нравится ее образ действий;
а Ален? Ну, он только сказал мне, чтобы сделать мое собственное мышление, чтобы убедиться, что я
перед тем, как я говорил, и позволить никакое другое соображение не весят
все."

"Да! и он умер в изгнании, потому что не придавал значения мирским соображениям
- мрачно сказала графиня Элен.




ГЛАВА IX.


У входа в галерею маркиза увидела Дюмареска на
ступеньке, а с ним Кеннета Маквея. Она села в карету, надеясь, что
графиня их не заметит; но надежда была напрасной, она
так и было, и она жестом пригласила их обоих узнать, не вернулась ли миссис Маквей
Также неожиданно.

Она не вернулась. Италия все еще казалась ей привлекательной, и лейтенант
приехал один. Он должен был ждать ее приезда, когда она пожелает, и тогда
их отпуск закончится. Когда они снова покинут Париж, это будет
поездка в Америку.

Он улыбался так же лениво, но почтительно, как графиня.
болтал и расспрашивал его. Он признался, что не помнит, почему он
вернулся; по крайней мере, он не мог сказать этого в толпе или с циничным слушателем
Дюмареском.

"Приглашать его домой, и он дал обет ради тебя", - сказал
художник.

"Я намереваюсь, - возразила она, - но не судите обо всех людях по себе,
Месье Лорис, потому что я подозреваю, что у лейтенанта Маквея есть совесть".

"У меня их слишком много, - признал он, - чтобы воспользоваться вашим приглашением"
. Когда-нибудь, когда вы не устанете от толпы, я приду,
если вы мне позволите".

"Нет, нет, давай сейчас!" настаивала Графиня, импульсивно; "вы будете отдыхать
меня; уверяю вас, это правда! Мы были с женщинами-женщины все
Доброе утро! Так что сжальтесь над нами. Мы хотим услышать все о битве
земли и крепости, которые вы должны были осмотреть. Особенно маркиза.
она любительница войн.

- А воинов? запрос Dumaresque; но Графиня заплатила нет
на него внимания.

"Да, она действительно революционерка, месье; так что приходите и просветите
нас относительно новейших методов этих любезных патриотов".

Маркиза грациозно поклонилась ему и вежливо
проявила интерес к их разговору до такой степени, что графиня
не заметила её молчания. Но во время этого короткого взгляда она заметила,
что под голубыми глазами у него были тёмные круги, но взгляд был твёрдым
несмотря на всё это. Он выглядел уставшим, но в то же время более уверенным в себе, чем при их последней встрече; ей не нужно было больше умолять его.

Графиня одержала верх, и он сел в карету. Дюмареск тоже был приглашён, но он входил в какой-то комитет по организации и не мог уехать.

Когда они уже собирались отъезжать, маркиза позвала его.

"О, месье Лорис, подождите минутку! Я хочу, чтобы вы сделали чёрно-белый набросок вашей Коры. Пожалуйста, сделайте это для меня.

Она впервые назвала его Лорисом, разве что в своём доме, да и то в подражание вдовствующей герцогине. Его взгляд поблагодарил её, и
Кеннет Маквей получил пользу обеим ее слова и образ.

"Но, моя дорогая Маркиза, я с удовольствием приготовлю тебе что-нибудь
тоньше одного и того же предмета".

"Нет, нет, только рисунок. Я буду ценить его как сувенир о... ну... сделай это".
"не отдавай его никому другому".

Затем она поклонилась, мелькнула редкая улыбка на его, и они катили прочь
с Маквей перед ней и отмечая с его небрежной улыбкой каждый
выражение ее кокетство. Он ушел мальчиком - так она его называла
но он вернулся достаточно мужественным, чтобы скрыть боль, которую она ему причинила,
и готовым показать ей это.

Почему-то он казался больше таким, каким был, когда она впервые встретила его под
буками; тогда он казался таким большим, таким сильным, таким властным, что она
никогда не задумывалась о его годах. Но теперь она знала, что он моложе
он посмотрел.

У нее было достаточно времени, чтобы подумать об этом, и о многом другом
во время езды.

Графиня монополизировали молодой офицер с ней вопросы. Он
попытался ответить так, как она просила, и ни один из них
казалось, не заметил, что доля маркизы ограничивалась
заинтересованным выражением лица и случайной улыбкой.

Она рассматривала его красивые, сильные руки и вспоминала ночь, когда они держали её собственные, вспоминала все эти порывистые, страстные слова;
как бы она ни старалась прогнать их, они возвращались с новой силой, когда его
холодные, совсем другие интонации достигали её слуха. Каким же он был притворщиком! Вся та злая натура, о которой она знала, была скрыта под столь привлекательной внешностью! «Если бы только можно было любить там, где это разумно,
все горести мира были бы преодолены», — эти слова хорошенькой
фигурантки преследовали её, и весь их смысл бил в глаза.
в ее мозгу. Каким фарсом казалась беспечная, пустая болтовня
рядом с ней! Она росла невыносимо, чувствовать его неосторожный взгляд развертки
по ее лицу, чтобы услышать его смех небрежно, чтобы быть в курсе
то, что в конце концов он был сильнее; он мог легко встретиться с ней,
любезно, и она не смела даже встретиться с его глазами, чтобы он,
ведь, см; мысли о ее слабости пугали ее; пусть он
должно принудить ее к истине. Предположим,--

Она была на грани истерики; поездка никогда раньше не была такой долгой. Она
боялась, что должна закричать - сделать что-нибудь, чтобы прорваться сквозь этот ужасный
Цепочка обстоятельств, связавшая их на столь короткое время,
приблизила их друг к другу. И он был тем человеком, которого она
обещала себе ненавидеть, заставить страдать, чтобы...

 Кто-то закричал, но это была графиня. Из переулка
выбежала лошадь, запряжённая в повозку, и кричащий возница возвестил о своём приближении. В тот момент из-за ремонта улицы осталась только узкая проезжая часть и груда камней; не было времени убраться с дороги, негде было развернуться. Произошло столкновение, грохот! Лошади графини
 отскочили в сторону, правое переднее колесо попало в груду камней,
кучер спрыгнул со своего места. Он упал и больше не двигался.

 При виде этого графиня ахнула и опустилась на дно кареты. Маркиза наклонилась над ней лишь на мгновение, пока
карета не выровнялась и все четыре колеса снова не оказались на одной
линии; пострадали только лошади, обезумевшие от страха, и в этом безумии
теперь заключалась их единственная опасность.

Она подняла голову, и мужчина, сидевший напротив, в тот же миг
перегнулся через спинку сиденья, чтобы закрепить поводья
теперь уже окончательно одичавших животных.

Одна верёвка волочилась за ними по земле. Каким-то образом он
удержался на подножке кареты достаточно долго, чтобы закрепить волочившуюся верёвку, и когда он забрался на место кучера, маркиза была рядом с ним.

 

Она знала, что их ждёт, а он нет — опасный поворот, крутой подъём, — и они проехали последнюю улицу, где можно было свернуть на менее опасную дорогу.Люди выбегали, вскидывали руки и кричали. Она слышала, как он
обругал их за то, что они подстрекали обезумевших животных.

"Это бесполезно", - сказала она, и положила свою руку на его. Он повернулся и встретил
ее глаза. Нет завесой равнодушия, которое было сейчас между ними, нет кокетства;
все притворства был сметен и выглядят они обменялись качестве
поцелуй.

"Ты любишь меня ... сейчас?" он потребовал, половина люто.

"Теперь и всегда, с первого часа, как ты посмотрел на меня!" - сказала она,
держа руку на его запястье. Он крепче сжал веревки, и
кровь бросилась ему в лицо.

"Любовь моя, любовь моя!" - прошептал он, и она опустилась на колени рядом с ним.
чтобы не видеть грозящей опасности.

«Это бесполезно, Кеннет, Кеннет! Впереди берег — они не смогут
остановиться — это нас убьёт! Он прямо впереди!»

Она бормотала бессвязные фразы, отвернув лицо и обнимая его.

"Убьёт нас? Не верь этому!" И он слегка нервно рассмеялся.
"Посмотри вверх, милая; опасность миновала. Я понял это, когда вы впервые заговорили. Смотрите! Теперь они едут ровно.

Так и было. Он вовремя взял их под контроль, чтобы безопасно
проехать опасный поворот. Они проехали четверть пути вдоль насыпи.
 Рабочие, стоявшие там, уставились на леди и джентльмена на козлах.
и довольно быстрой рысью; но настоящая опасность миновала.

Они остановились в маленьком кафе, которое пришло в замешательство при виде
дамы, лежавшей без чувств на дне кареты; но немного вина и забота маркизы
помогли ей прийти в себя, и вскоре она уже могла слушать рассказ о
дикой скачке.

У кучера была сломана рука, а одна из лошадей слегка пострадала. Лейтенант Маквей отправил сообщение об этом человеке и нашёл
другую команду для поездки домой. Теперь он расхаживал взад-вперёд по
тротуар перед кафе, в очень хорошем расположении духа, и ожидает
удовольствие от Графини.

Они сразу же поехали домой; графиня была безмерно благодарна Кеннету
и, по-видимому, пребывала в восторге от такого потрясающего приключения. Молодой офицер
разделял ее приподнятое настроение, и маркиза была единственной молчаливой.
Член группы. После того, как опасность миновала, она почти не разговаривала.
Когда он помог ей сесть в экипаж, пожатие его руки и один
прошептал слово отправлен в цвета захлестывает ее лицо, делая ее светлее
чем раньше. Она едва подняла глаза на остальную часть диска,
и после того, как она отошла на несколько минут, чтобы отдохнуть, по-видимому, окончательно
расстроилась; нервное напряжение оказалось довольно сильным, и она была
совершенно не в состоянии — к своему собственному сожалению — присоединиться к ним за обедом.

Лейтенант Маквей попросил разрешения удалиться, но графиня Бирон, которая
заявила, что никогда прежде не была героиней захватывающего приключения,
настаивала на том, что она, по крайней мере, снова в своей тарелке и
почувствует себя обманутой, если их героический спаситель не останется
на обед, даже если это будет тет-а-тет; и она, конечно, хотела
услышать все подробности этого ужаса; та девочка, Джудит, не
Казалось, она многое помнила; она предположила, что, должно быть, была ужасно напугана. «Но никогда нельзя было предугадать, как на маркизу подействует что-либо! Она всегда удивляла людей, обычно, конечно, в приятном смысле».

 «Конечно», — согласилась гостья с блеском воспоминаний и абсолютным счастьем в голубых глазах. «Да, она порой удивляет; она удивила меня!»

 * * * * *

"Джудит, дитя моё, это было идеальное приключение," — настаивала графиня
через час после того, как лейтенант покинул её, а она вернулась в
комната, где должна была отдыхать маркиза. Ее
Нервозность, очевидно, еще не улеглась, потому что она ходила взад и
вперед по комнате.

"Абсолютно идеальное приключение и героический иностранец, спешащий на помощь!
Как хорошо, что я пригласила его! И я действительно верю, что ему понравилось
это. Я никогда раньше не видела его таким веселым, таким обаятельным! Знаешь, есть мужчины, для которых опасность - это тонизирующее средство, и сын моей подруги, несомненно, такой.

Неужели он совсем не казался испуганным? - Насколько я заметил, нет? - спросил я.

- Нет.

"Он что-нибудь сказал?"

"М-да, он ругался на людей, которые кричали и пытались остановить
лошадей".

"Вы не должны были позволять себя слышать", - сказала графиня,
укоризненно. "Я думала, что он такой идеальный, и создавала свой маленький
роман о нем - или могла бы, если бы ты только проявил немного больше
интереса. Ах! в твоем возрасте я должен был безумно влюблен в
молодец, только за то, что он делал сегодня, но вы! Но все-таки будет
бесполезно, наверное. Ты же знаешь, что он невеста. Да, мать говорила мне, что это
прекрасное поместье; я видела её портрет — она очень красива.

 — Американка, я полагаю?

 — О да, их земли граничат, и она богатая наследница. Имя —
зовут Лоринг - Женевьева? Нет - Гертруда, мадемуазель Гертруда Лоринг.
Ах! таким сильным он был, таким героическим. Если она любит его, она должна была увидеть
его сегодня.

- Да, - согласилась маркиза со странной улыбкой, - она
должна была.

 * * * * *

Спустя два часа она стояла на коленях рядом с вдовствующей диване, ее
лицо скрыто и всю свою энергию дано одно заявление:

"Maman--Maman! Не задавайте мне вопросов; только доверьтесь мне - давайте уйдем
прочь!

"Но этот человек... тах! Это всего лишь фантазия; почему вы должны уходить из-за этого?
Кто бы это ни был, увлечение быстро вспыхнуло и так же быстро угаснет.

«Нет! Если я останусь, то не смогу отвечать за себя. Мне стыдно в этом признаваться, но... послушай, мама, сначала обними меня; он недостоин, я знаю это, но я люблю его! Он клянётся мне в любви, но он помолвлен; я знаю и это, но у меня не осталось причин, и моя глупость заставит меня пойти к нему, если ты мне не поможешь. Послушай, мама!
 Я... я сделаю всё, что ты скажешь. Я выйду замуж через год... через два года... когда всё это закончится. Я буду во всём тебя слушаться, если ты только возьмёшь меня с собой.
прочь. Я не могу оставить тебя; и все же я боюсь оставаться там, где он.

- Боюсь! Но, Джудит, дитя мое, никто не должен мешать тебе. Твои
друзья защитят тебя от такого человека. Тебе нужно только отказаться
встречаться с ним, и через некоторое время...

"Откажись! Маман, что я могу сказать, чтобы ты понял, что я мог
никогда не отказываем ему снова? Но, о, какое унижение! Маман, он является человеком
Я презирал человека, о котором я говорил, что он недостоин того, чтобы с ним разговаривали; все это было правдой.
но когда я слышу его голос, я забываю о его недостойности.
Послушай, мама! Я... я призналась ему сегодня, что люблю его, и все же я
знайте, что он - человек, который по законам Америки является владельцем Rhoda
Ларю, и теперь он жених ее сводной сестры; Я услышал
имя его невесты сегодня, и оно поведало мне всю историю. Он тот самый
мужчина! _Now_, ты заберешь меня отсюда?"

На следующее утро вдовствующая герцогиня, маркиза де Карон, покинула свой парижский дом
на летний сезон. Ее пункт назначения был неопределенно указан как
Швейцария. Ее сопровождала невестка.

А Кеннету Маквею, нетерпеливо ожидавшему часа, когда он сможет поехать, была передана записка.
ей:

 "Monsieur:

 "Мои вчерашние слова не имели никакого смысла. Я испугался и
 безответственные. Если ты читаешь эти строки я покинул Париж. Не
 совещания мы снова будем в дальнейшем избежать одинаковых ошибок.

 "Это мое последнее слово к вам.

 "ДЖУДИТ КАРОН".

В течение двух недель он тщетно пытался найти ее. Затем его отозвали в
Пэрис, чтобы встретиться со своей матерью, которая была готова к возвращению домой. Она была шокирована
его внешним видом и отказывалась верить, что он не болел во время
ее отсутствия, и у нее были некоторые материнские опасения относительно парижанина.
развлечения, от которых она решила его избавить, если это возможно. Он
признал, что был бы рад уехать - его в любом случае тошнило от Европы.

В последний день он сел на поезд до Фонтенбло, пробыл два часа
в одиночестве под буками и вернулся в Париж как раз вовремя, чтобы успеть на
поезд до Гавра.

После того, как они удобно устроились на судне, направлявшемся домой,
и он наблюдал, как линия суши становится все слабее над водами, миссис
Маквей подошел к нему с немного новостей из последнего журнала
принес на борт.

Вдовствующая графиня, Маркиза де Карон, уже зарекомендовала себя в Женеве
в сопровождении своей дочери, нынешней маркизы, о помолвке которой с месье Лорисом Дюмареском только что было объявлено.




Глава X.


Задолго до того, как в форте Самтер прозвучал первый выстрел, мадам де
Маркиза уже могла смеяться над своим летним безумием и
высмеивать себя за растраченную впустую силу этого увлечения.

Она больше не была затворницей, не знавшей мужчин. Пророчество
Мадам, вдовствующей герцогини, о том, что, если её оставить в покое, она вернётся в
монастырь, не сбылось. Смерть вдовствующей герцогини наступила
первую зиму в Париже, через Женеву, и маркиза не
показано, что пристрастие к монастырь.

Она повидала мир, и он ей вполне нравился; действительно,
та часть мира, с которой она соприкасалась, делала все возможное, чтобы угодить
ей, и с определенным лихорадочным рвением она прошла половину пути навстречу
это.

Люди называли ее кокеткой - самой опасной из кокеток, потому что
она не была холодной. Она была отзывчивой и живо интересовалась до тех пор, пока
не появились поклонники и не последовали предложения руки и сердца
; после этого каждый мужчина был таким же, как все остальные
один! Но она была одержима идеей, что где-то существует
доселе неизведанные образцы, которые можно обсуждать эмоции и
философия в восхитительный сочувствие, и сдерживать выражение
его же личные эмоции в тонах и взглядов, тех, бессрочный
предложения, что еще трепет призыв к нет открытого обличения ... нет разворота
дружба.

Итак, это был тот мужчина, которого она искала в толпе - и по пути
наверняка можно было найти развлечения!

Дюмареск возмутился. Она защищала себя признанием , что она
только карающей слабее женщин, улыбнулась, победил, забыл, как
его секс любили, забыв.

"Но мы ожидаем от женщин лучшего, - тепло заявил он, - а не
преднамеренного намерения играть сердцами, чтобы посмотреть, сколько из них может пострадать
за сезон. Джудит, ты больше не та женщина. Где же
справедливость, которой ты привыкла оценивать каждого? Где милосердие к другим, которые
слабее тебя?"

- Уехал! - она легко рассмеялась. - Уехал в целях самозащиты! Мне пришлось
отбросить милосердие, чтобы оно не выдало моего хозяина. Единственная защита от
быть слишком теплым ко всем может означать быть холодным ко всем. Ты понимаешь, что
никогда бы ... никогда этого не сделал. Так что...! "

"Покончи со всей этой неудовлетворенной, лихорадочной жизнью, выйдя за меня замуж", - умолял он.
"Я заберу тебя из Парижа. При всем твоем успехе в обществе ты
никогда не была здесь счастлива; мы будем путешествовать. Ты обещал, Judithe, и..."

"Чуть! Лорис; ты растешь очень нелюбезно. Вы никогда не должны помнить
обещание женщины после того как она его забыла. Мы были помолвлены - да.
Но разве я не уверял вас, что, возможно, никогда не женюсь? Маман была счастлива
на некоторое время благодаря своей фантазии; но теперь?--что ж, супружества больше нет
Ты привлекаешь меня больше, чем когда-либо, и ты не захочешь, чтобы у тебя была безразличная жена. Ты мне нравишься, ты лучше всех тех мужчин, которых ты защищаешь,
но я не люблю никого из вас! Не то чтобы мне не хватало любви, но я, скорее, не способна сосредоточить её на одном объекте.

"Когда-то это было не так; я не забыла эпизод в Фонтенбло.

"Это? Пуф! С тех пор я кое-чему научилась, Лорис. Я понял,
что, по крайней мере, раз в жизни любовь, кажется, рождается на
земле впервые; счастливы те, кого она не посещает слишком поздно!
Что ж! У меня тоже был свой маленький опыт; он должен был быть _каким-то_
один; поэтому он был тем незнакомцем. Но я перерос все это; мы всегда
перерасти такие вещи, не так ли? Сейчас я сравниваю его с мужчинами, которых знала с тех пор,
и он сжимается, он истощается! Меня интересуют только интеллектуалы
мужчины с артистическим темпераментом. У него не было ни того, ни другого. Да, это правда;
девичьи фантазии кажутся смешными за столь короткое время ".

Дюмареск согласился, что это справедливо для любой фантазии, для человека с непостоянной
натурой.

"Нет, это не непостоянство", - настаивала она. "Разве у тебя нет мальчишеской любви к
прошлому, спрятанному где-то далеко, у каждого в отдельном уголке памяти? Признавайся!
Стали ли вы и окружающий мир хуже для них? Конечно, нет. Каждый из них
внес определенный вклад в воспитание эмоций.
Что ж, неужели моим образованием можно пренебречь, потому что ты боишься, что я поврежу
изящно переплетенные книги в человеческой библиотеке? Я не стану этого делать, Лорис. Я
только слегка трепещу листьями и смотрю на картинки, которые они предлагают
, но я никогда не желаю ни одной из них для себя и никогда не читаю ни одной до
финала, следовательно ... "

Вскоре после этого Дюмареск уехал в продолжительное художественное паломничество в
северную Африку, и люди начали понимать, что там не будет
свадьба. Помолвка была заключена только для того, чтобы утешить вдовствующую герцогиню.

 Жюдит де Карон сожалела о его отъезде больше, чем о чём-либо другом со
дня смерти женщины, которая была ей матерью.
 Не было никого, с кем она могла бы быть такой откровенной, ни одного мужчины, который
внушал бы ей такую же уверенность. Она сравнивала его с американцем и говорила себе, насколько её друг лучше.

Если бы Маквей был одним из образованных европейских солдат, которых она
знала, — человеком широких взглядов и эрудированным, она могла бы
понимала свое собственное увлечение. Но он, безусловно, был провинциалом и
совсем не образованным. С тех пор она встречала многих кадетов и изучала
их. Они знали свою военную тактику - уроки своих школ.
Они заигрывали с grissettes, и взял себя напоказ; они пили и
гордость опорожнения более стакана и после этого ходить прямее, чем
своих товарищей. Они были очень добры молодцы, но небеса! насколько мелки
они были! Так он, должно быть, был. Она пыталась вспомнить ни одного
приговор произнесен им мудрость, содержащий любого рода что-то есть
не была таковой. Его молчание было звеном, привязывающим ее к нему. Его
Взгляды были откровениями, а его словами были только: "Я обожаю
тебя".

Так много людей говорили то же самое с. Он, казалось, постоянно сортировать
что люди сказали, когда разговор не клеился. Но в те ранние дни
она этого не знала, отсюда и тот факт, что она ... ну, теперь она знала!

Дважды она встречалась с этой бывшей рабыней Корой, и эта встреча заставила её задуматься и не совсем довольствоваться собой.

Как мудро она могла бы дать совет этой хорошенькой бабочке! Как просто
она могла бы вести полезную жизнь, за которой последовал бы кто-то другой!

 В более задумчивых настроениях она спрашивала себя: почему бы не она сама? Её благотворительность на улице, её пожертвования в достойные фонды, её покровительство замечательным учреждениям — всё это ничего не значило. Десятки модниц и будущих модниц делали то же самое. От них этого ожидали. Эти благотворительные акции открывали дверь, через которую многие попадали во внутренние круги.

У неё были порывистые желания делать то, чего люди от неё не ожидали. Она
ненавидела фальшь жизни, окружавшей её в этом узком кругу. Она чувствовала
порой она хотела бы получить их все ей под ноги-топтать их
вниз и освободить место для чего-то лучшего; но для чего? Она не
знаю. Ей был двадцать один год, богатый, ее хозяйка, и надоело
это все. Когда она проезжала мимо, смеясь кора на проспекте, она была еще
устал от этого, чем когда-либо.

"Чем я лучше ее, если не случайностью?" спросила она себя. «Она
развлекается — бедная маленькая рабыня, которая только и делала, что меняла хозяев! Я
развлекаюсь (без хозяина, это правда, и, возможно, более изящно), но приношу миру мало пользы».

Ей было стыдно, когда она думала об Алене и его матери, которые, казалось,
жили только для того, чтобы помогать другим. Они отдали ей власть,
и как же плохо она с ней справлялась!

 Когда-то — когда она впервые приехала с вдовствующей
матерью в Париж — дни были слишком короткими для её планов и мечтаний
о том, чтобы приносить пользу; как давно это было.

Теперь она знала, что владелец богатства — жертва многочисленных
схем нищих, будь то попрошайки на углу или
благотворительные организации. Она потеряла веру в эффективность милостыни. Нет
дело пришло к ней с достаточной силой, чтобы вновь пробудить в ней энтузиазм.
Все было таким заурядным - таким старым!

Однажды она прочитала в журнале, что полезность Коры как танцовщицы
закончилась. В театре произошел несчастный случай, у нее была разбита нога.
не настолько сильно, чтобы потребовалась ампутация, но слишком сильно для нее.
она никогда больше не сможет танцевать.

Маркиза гадала, бросят ли ее друзья в хорошую погоду
теперь. Она слышала о Trouvelot, изысканный, кто следовал
в моде все, и кора удалось мода
на протяжении двух сезонов. Она была так хороша, без сомнения, так же очаровательны,
но--

По прошествии недель той зимы слухи из западного мира пополнились
угрозами междоусобицы. Штат за штатом отделялись. Юг
собирал свои силы, обучал своих людей, настаивая на необходимости
защищать права штата и сохранять свою власть управлять частью страны
так же умело, как они управляли всеми Соединенными Штатами в течение восьмидесяти
годы его государственной жизни. Север с его фабриками, его
внешней торговлей и его разнообразными потребностями породил
политиков страны. Но Юг с его обширными сельскохозяйственными
Штаты, с их богатством и традициями землевладельцев, породили ораторов — государственных деятелей — людей, которые ярче всего блистали на страницах своей национальной истории.

 С берегов Франции можно было наблюдать за некоторыми интересными ходами в играх, разворачивающихся вокруг угрозы гражданской войны; за тем, как Англия продвигалась вперёд, чтобы помочь расширить разрыв между разделёнными частями, и за быстрым перемещением русских военных кораблей в гавани
Атлантика — молчаливый русский медведь, противостоящий своему извечному английскому
врагу и не допускающий вмешательства, пока лев не уступил с низким
Он рычал, не осмеливаясь даже взреветь от досады, но довольствовался ночными вылазками в течение последующих четырёх лет.

 Все эти «колеса внутри колёс» обсуждались в те дни в кругу маркизы де
Карон. Её знакомство с представителями разных стран и собственными дипломатами позволило ей узнать о многих неопубликованных ходах, которые могли принести пользу в игре, которую они вели. Разговоры о них и предположения о финале помогли ей очнуться от
охватившей её апатии. Вспомнив, что Маквей
принадлежа к отделяющемуся государству, она задавала много вопросов и не забыла ни одного
ответы.

"Мадам маркиза, я был прав", - сказал однажды генерал с седыми усами.
вечером на большом балу, где она появилась. "Разве вы не на розу меня поставили?
Я выиграл. " Я выиграл!" - воскликнул он. "Разве это не роза?" В Америке объявлена война. В Южной Каролине
сегодня конфедераты одержали первую победу и захватили федеральный
форт.

«Генерал! они не осмелились!»

«Мадам, эти южане дерзки во всём. Я встречался с ними. Их люди — бойцы, и ими будут хорошо командовать».

Хороший офицер! Она подумала о Кеннете Маквее, он был бы одним из них.
да, она предположила, что это единственное, что он мог делать - сражаться; дело, которое
требует грубой силы, грубой отваги!

"Итак!" - сказала графиня Бирон, которая редко была знакома с
причинами каких-либо войн за пределами придворных кругов. "Это означает, что если
Северные штаты нанесут ответный удар и победят, все рабы будут уничтожены.
быть свободным?"

- Вовсе нет, графиня. Север не вмешивается в рабство там, где оно существует.
Он лишь протестует против его распространения на большую территорию.

— О! Ну, я так поняла, что это как-то связано с африканцами. Вчера этот умный молодой Делавен посвятил целый час моему просвещению. А моя бедная подруга, мадам Маквей, ты помнишь её, Джудит? Она в Каролине. Я содрогаюсь при мысли о том, в каком она положении сейчас: их окружает армия рабов, которые, конечно, только и ждут возможности для восстания.

— А Луизиана отделилась два месяца назад, — сказала маркиза и улыбнулась. — Вы сочтете меня корыстной, — заявила она, — но у меня есть собственность в Новом Орлеане, которую я никогда не видела, и я
интересно, будет ли его значение будет расти или падать в силу предлагаемого
смена правительства".

"Вы никогда не видели это?"

"Нет; это была покупка сделал мой муж из какого дома-больной
родственник, кто задумал остаться там, но не мог жить вдали
из Франции. Я пообещал себе посетить его когда-нибудь. Это было бы
чрезвычайно трудно сделать это сейчас, я полагаю, но насколько более
энергичным было бы путешествие; ведь у каждой стороны будут корабли на страже
вдоль всего побережья, не так ли?"

"По крайней мере, этого будет достаточно, чтобы удержать большинство дам от принятия
рискованные паломничества в этом направлении. Я бы не советовал вам этого делать.
отправляйтесь туда только под военным эскортом, маркиза.

"Я должен уведомить вас, Генерал, когда мои приготовления были сделаны; в
а пока вот вам розы; и не будет моей новой яхте не для
путешествие?"

Итак, шутя и задавая вопросы, она взяла его под руку и обошла кругом
комнаты. Отовсюду доносились обрывки одной и той же темы.
Там были американцы из обеих секций. Она увидела хорошенькую женщину из
Алабама кивнула и улыбнулась, но убрала руки за спину, когда до сих пор
дружелюбный житель Нью-Йорка поздоровался с ней.

"Мы, женщины, мало чем можем помочь, - заявила она мягким тоном, характерным для
Юга, - но мы можем подбодрить наших мальчиков, выразив им свое
сочувствие. Я, конечно, не стану пожимать руку северянину, который
может выступить с врагом против наших людей; как я могу?

"Предположим, мы обсудим это и попытаемся найти выход", - предложил он. Затем
они оба улыбнулись и вместе прошли дальше. Жюдит де Карон поймала себя на том, что смотрит на них с болью в сердце. Она видела, что они были почти, если не совсем, любовниками, но все их надежды были связаны с противоположными победами. Сколько же, сколько же таких случаев должно быть
быть!

 * * * * *

 Прежде чем весна сменилась летом, маркизе доложили о даме,
пришедшей с вуалью и не назвавшей своего имени. Несколько удивлённая этим
таинственным визитом, она вошла в приёмную и снова удивилась, когда
поднятая вуаль открыла красивое лицо восьмилетней Коры.

 Она немного утратила свою яркую внешность, и выражение её лица стало более
спокойным, в нём было меньше яркости бабочки.

«Видите ли, мадам, я наконец-то поверил вам на слово».

Маркиза, которая внимательно следила за изменениями в ней, поклонилась,
но ничего не сказал. На лице восьмидесятилетней женщины отразилась неуверенность.

"Возможно... возможно, я ждала слишком долго, — сказала она и привстала.

"Нет-нет, вы правильно сделали, что пришли. Я ждала вас... да, правда! А теперь садитесь и расскажите мне, в чём дело."

"Во-первых, что вы были пророчицей, мадам, — и полные губы улыбнулись, но без веселья. «Теперь, когда у меня нет ни денег, ни привлекательности для других, я осталась одна. Он следовал за толпой — ко мне и прочь от меня!»

«Ну и что?»

«Ну, я пришла не из-за этого! Но, мадам, я собираюсь
Америка, не для того, чтобы учить, как вы советовали, но теперь я вижу, как я действительно могу помочь.

 — Помочь кому?

 Гостья посмотрела на неё с удивлением. Неужели она, женщина, чьи слова пробудили в ней первую гордость за свою расу, первую мысль о своём народе, не связанную со стыдом! Неужели она так быстро забыла? Неужели она вспомнила ученицу, но не смогла вспомнить преподанный урок?

«Вы, вероятно, забыли тот короткий разговор, которым вы
удостоили меня, мадам. Но я имею в виду людей, которых мы тогда
обсуждали, — моих людей».

 «Вы имеете в виду цветных людей».

 «Конечно, мадам».

"Но ты скорее белый, чем цветной".

- О да, это правда, но белая кровь не считалась бы в Америке.
если бы стало известно, что в моей матери была хоть капля черной крови. Но
никому не нужно этого знать; я еду из Франции, я буду говорить только по-французски, и
если бы вы только немного помогли мне.

Она похорошела от своего рвения, и ее глаза заблестели.
Маркиза улыбнулась перемене, произошедшей с энтузиазмом.

"Вы должны сказать мне, ради чего вы идете".

"Это война, мадам; со временем эта война должна освободить цветных".;
об этом уже говорят; говорят, что Север поставит цветные
солдаты на поле боя; это будет маленький, тонкий краешек
клина, и если бы я только могла попасть туда, если бы вы помогли мне
получить какую-нибудь должность или рекомендацию к людям в Новом Орлеане; как-нибудь так, чтобы люди не задавали вопросов и не любопытствовали обо мне — если бы вы только сделали это, мадам!

«Но что вы будете делать там?»

Девушка оглядела комнату и заговорила тише.

«Я доверяю вам, мадам, не спрашивая, на чьей вы стороне в нашей
войне, но даже если вы против нас, я... я доверяю вам! Они говорят мне, что Юг — самый сильный. Они долго к этому готовились
время. Северу понадобятся агенты на Юге. Я кое-что узнал здесь — люди так много говорят. Я еду в Вашингтон. Оттуда я отправлюсь на юг. В Новом Орлеане меня никто не узнает. Я сменю имя и обещаю не порочить ни одну рекомендацию, которую вы мне дадите.

 «Этот план полон трудностей и опасностей. Что заставило вас пойти на такие жертвы?»

— Вы, мадам! — Маркиза слегка покраснела. — С тех пор, как вы
со мной заговорили, я хотела что-то сделать, стать кем-то лучше. Но, вы
знаешь, казалось, бесполезно, не надо было меня нигде, кроме как в Париж.
То есть за все. Теперь я могу ехать, и у меня есть некоторая информация стоит
принимая к федеральному правительству. На Юге есть уполномоченные здесь
сейчас. Я узнал все, что у них есть Я добилась успеха, и люди, которых я заинтересовала,
так что, если бы мне немного помогли...

 «Вы её получите!» — заявила маркиза. «Я умирала от скуки. Ваш план — это лекарство для меня,
лучше, чем комната, полная придворных! Но если я дам вам письма, то они должны быть адресованы моим адвокатам в Нью-Йорке».
Орлеанцы — умные, проницательные люди, и я должна полностью вам доверять,
помните об этом.

 «Я не забуду, мадам».

 «Очень хорошо, приходите завтра. Что вы можете сказать о таком заведении, как моё? Горничная? Экономка? Гувернантка?»

 «Любая из них, но только гувернантка для очень маленьких детей».

«Приходите завтра. К тому времени я что-нибудь придумаю. Через несколько минут у меня встреча, и сегодня у меня больше нет времени. Кстати, вы когда-нибудь бывали в Джорджии или Южной Каролине?»

Кора помедлила, а затем сказала: «Да, мадам».

«Вы не против того, чтобы вернуться туда?»

Восьмирукая посмотрела на неё с удивлением и подозрением.

«Я не решаюсь ответить на это, мадам, по некоторым причинам! Однако я не против
сказать вам, что в Америке есть одно место, где меня могли бы
забрать, если бы меня там знали. Я не горю желанием посетить это место».

- Естественно! Завтра в одиннадцать я увижусь с тобой, и ты мне все расскажешь
об этом. Если я должна действовать как твоя защитница, я должна знать все, что ты можешь.
расскажи мне..._all_! Это единственный способ. Мне нравится таинственность и интрига
всего этого дела. Это обещает новые ощущения. Я помогу вам показать
этому правительству, что вы готовы помочь своему народу. Приходи
завтра."

Несколько дней спустя маркиза приступила к своему новому развлечению, попрощавшись
со скромной, темноглазой, красивой девушкой, которая была одета очень скромно
и в рекомендательных письмах которой говорилось, что она ... о,
Чувствительность или ирония женщин — мадам Луиза Трувело, атташе
дома Карон, по поручению маркизы осматривает дома в поместье Карон в Новом Орлеане и
сообщает, можно ли в каком-либо из них поселиться, если хозяйка пожелает
посетить город. Если бы это оказалось правдой, Луиза Трувело,
которая полностью понимала потребности маркизы, получила бы
поручение найти такую резиденцию для покупки и связаться с маркизой
и её американскими адвокатами, которые были
оказать помощь Луизе Трувело в нескольких деловых вопросах,
особенно связанных с ее поисками.




ГЛАВА XI.

О САЛКАХАЧИ.


Едва ли хоть один лист трепетал на ветвях магнолий или пучок
серо-зеленого мха на ветвях кипарисов. Весь мир the
Салкахатчи погрузился в сиесту. Плывущие белые облака
бледно-бирюзовые были единственными движущимися предметами, кроме текущей воды
внизу, и ее мягкое шуршание о планшир плавучей пристани
было единственным звуком.

Дом-плантация Лорингвуда, выходящий окнами на реку, и достиг
сквозь аллею огромных живых дубов проглядывал заколдованный дворец
к нему прикоснулся жезл тишины.

От широких каменных ступеней до широких галерей с их рифлеными колоннами
ни шороха, только жужжание крылатых насекомых в запутанных
травы, отличающиеся дикой роскошью розового дерева и японской розы, газонной травы
и крепового мирта, выдавали нехватку ножей для обрезки в ближайшем будущем.
сезон прошел; и на юге, где рисовые поля достигали акра
за акром, по направлению к болотам, теперь были разбросаны участки
молодой перистой сосны, ползущей повсюду, не запрещенной ей законом.
рука человека.

Почти столетие под его покатой квадратной крышей с мансардными окнами
проходили весна и лето. Но всё голубое небо и яркое солнце над головой
не могли спасти его от ощущения осени, и удлиняющиеся вдоль реки тени
идеально вписывались в общую картину — картину вечного полудня.

«Гребите, гребите», — раздавался стук вёсел, когда лодка подплывала к западному берегу, где падали тени. Два
афроамериканца ритмично наклонялись — бронзовые человеческие машины, чьи
Обнажённые руки не проявляли никаких признаков напряжения, когда они направляли лодку по спокойной воде.

 Женщина средних лет в объёмном лавандовом платье из шёлка-сырца и с зонтиком из клетчатого шёлкового зелёного с выцветшими розовыми полосками сидела в задней части лодки, а хрупкая темноволосая девушка, сидевшая впереди, развлекалась тем, что ловила проплывающие мимо ивовые ветки.

«Эвилена, милая, ты, конечно, можешь навредить себе, если будешь так тянуться, и если ты _должна_ пойти туда!»

«Но я не пойду, тётя Сайджан. Думаешь, я рискну появиться перед
Гертруда Лоринг в потрёпанном платье, только что вернувшаяся из самого сердца цивилизованного мира? Боже мой, мы все будем выглядеть перед ней довольно жалко.

Тетя Сайджан (миссис Сара Джейн Несбитт) взглянула на свою безупречную юбку, немного выцветшую, но аккуратно выстиранную, и на свои стройные ноги в чулках.

— О, я не имела в виду тебя, — добавила девушка, тихо смеясь. — Тётя
Сайджан, я действительно верю, что если бы у тебя не было ничего, кроме мешков для
одежды, ты бы ухитрилась выглядеть так, будто только что вышла из
коробки.

— Я бы надела мешковатые штаны, если бы это помогло делу, — согласилась
тётя Сайджейн с доброй улыбкой. — И ты бы тоже, милая.

«Милая» провела пальцами по воде, окрашенной янтарным цветом от корней
кипарисов.

"Если письмо от мамы придёт сегодня, мы его просто пропустим."

"Всего на день. — Брат Гидеон пришлёт его.

 — Но что, если он где-то по делам или в Колумбии на государственных советах или съездах, или где-то ещё, как сейчас?

 — Тогда Плутон доставит его прямо сюда, — и она взглянула на одного из
чернокожий мужчина, который на мгновение оскалился и склонил голову в знак согласия.

"Не понимаю, почему судью Кларксона назвали Гидеоном, — возразила девушка. — Это жёсткое, грубое имя, а он такой... такой..."

"Мягкий? — переспросила сестра судьи, непринуждённо рассмеявшись. Младший из двух гребцов ухмыльнулся. Плутон сохранял
благородное безразличие.

"Нет!" — и девушка швырнула горсть ивовых листьев на лавандовую
лужайку. "Он — ну — почти прав, судья; такой нежный, такой
внимательный, такой великолепный в своей речи. Я его обожаю.
его еще тогда, когда он дрался на дуэли с северянином, который
каким-то образом отразился на наших обычаях; это было началом войны за его государство
в полном одиночестве, прежде чем кто-либо еще подумал об этом, я полагаю. Должно быть, я
был тогда совсем маленьким, потому что я помню, как он обычно позволял мне
шарить у него в карманах в поисках конфет, и я ужасно боялся пистолетов
Я подумала, что он, должно быть, носит его с собой, чтобы стрелять в людей ", - и она улыбнулась
своей детской фантазии. - Говорю вам, тетя Саджане, если бы мой папа был жив,
есть только один человек, к которому я бы хотел, чтобы он благоволил, и это наш судья. Но
он этого не сделал, не так ли?

— Нет, не он, — сказала тётя Сайджан. — Все мужчины МакВей были смуглыми,
вплоть до Кеннета, а он унаследовал свою бледность от твоей мамы. — Затем она
доброжелательно добавила: — Судья будет очень гордиться твоим восхищением.

 — Надеюсь, ему будет не всё равно, и он поспешит за нами. В последнее время он
проводит очень много времени в Чарльстоне и Колумбии, — и в её голосе прозвучала детская обида.

 — Милая, как ты думаешь, что будет с нашими мальчиками-солдатиками, если кто-то из представителей не посвятит своё время работе?
 Меня утешает то, что Гидеон нужен на государственной службе.
Теперь, если бы он не был военным, он не был бы так близко к дому, как сейчас; он был бы где-нибудь на Севере с полком, и я думаю, что это не подошло бы тебе ещё больше.

«Нет, не подошло бы, — согласилась девушка, — хотя мне, конечно, нравится мужчина, который будет сражаться. _Любой_ девушке это нравится».

«О, милая!»

— Да, они тоже. Но сейчас я не хочу, чтобы он сражался или заседал в законодательном собрании. Я хочу, чтобы он был вместе с нами в Лорингвуде. Если его не будет там, чтобы поговорить с мистером Лорингом, я не смогу поговорить с Гертрудой наедине всё время, пока мы там пробудем. Как же он от неё зависит, и
«Какое ужасное время она, должно быть, провела с ним наедине в Париже, пока он был в той больнице или где-то ещё».

 «Немногие девушки так верны, как Гертруда Лоринг», — согласилась тётя Саджан.
 «Не то чтобы он когда-либо проявлял к ней особую привязанность, учитывая, что она — дочь его родного брата. Но она, безусловно, проявляла к нему христианское чувство долга». Ну, видишь ли, они единственные, кто остался в семье. Полагаю, это естественно.

 — _Я_ бы счёл естественным сбежать и бросить его, как это сделали Алек и
 Скип.

 Тётя Саджан бросила предупреждающий взгляд на двух гребцов.

"Ну, я бы так и сделала", - настаивала девушка. "Я удивляюсь, что никто из них больше не убегал".
когда они думали, что он возвращается домой. Как он, должно быть, бесновался! _I_
не удивлюсь, если это снова повергло его в обморок. Ты знаешь старого доктора
Эллисон сказала, что это был просто приступ гнева, вызванный ...

"Да, да, милая; но ты же знаешь, что сегодня мы будем спать под его крышей"
.

"Я буду спать под половиной кровати Гертруды", - засмеялась девушка. "Бесполезно
напоминать мне о моих плохих манерах, тетя Саджана. Но пока я могу
помню, у меня было два мужчины в моей голове. Всегда крякнул на меня
и сказал мне отнести мою куклу куда-нибудь в другое место или вести себя тихо. Это был
Опекун Кеннета, Мэтью Лоринг. У другого мужчины всегда был сахар.
у него в кармане были поцелуи для меня, и он подарил мне мою первую собаку и моего единственного пони.
Это был судья Кларксон. Видите ли, если бы мой судья не был таким милым,
тот, другой, не казался бы таким отталкивающим. Это из-за контраста получилось
. Интересно... интересно, была ли у него когда-нибудь возлюбленная?"

- Гидеон Кларксон? Их много, - быстро ответила его сестра.

- Я имела в виду мистера Лоринга.

- Чепуха, милый, чепуха.

"А "чепуха" означает "нет", - решила девушка. "Я думала, это будет
любопытно, если у него:" тогда интервалом тишины, нарушаемой только
погружение весел. "Внимание Гертруды сказал Париже доктору с ними, а
друг Кеннет и мама. Что ж, я только надеюсь, что он не сварливый старик.
бессердечный человек. Но, конечно, он такой, если мистер Лоринг выбрал его. Я
дикие знать, как они прошли через блокаду. О, боже, как я хочу
это был Кен!"

"Я не думаю, что вы желаете его больше, чем сам мальчик," сказала тетя
Саджане, со вздохом. "В наши дни очень много мальчиков разлучены с домом,
которые были бы рады снова оказаться дома".

"Но нет, если они получают то, что они пошли", - заявила девушка в
патриотическую акцию протеста.

Пожилая женщина вздохнула и ничего не сказала. Ее энтузиазм годичной давности был окутан крепом траурной страны; слава
завоевания, возможно, была бы компенсацией, и она была бы достигнута, без сомнения.
....
....... Но цена, которую пришлось заплатить, охладила ее и оставила без слов.
когда Эвилена упивалась великолепием будущего.

- Линия Лорингвуда, - сказал Плутон, указывая на большую канаву, ведущую
прямо от реки.

Эвилена пожала плечами, слегка притворяясь спокойной, и
рассмеялась.

"Это всего лишь напоминание о том, что я чувствовала, когда дядя Гертруды
приходил в наш дом. Интересно, это длинное платье помешает ему
ворчать на меня или выгнать из комнаты, если я буду слишком много болтать? "

"Помню, Эвилена, он был инвалидом в течение четырех лет, и это
простительно для почти любого эксцентриситета".

"Как ты всем оправдание его чудачествам, прежде чем он заболел, тетя
Саджейн?"

Не получив ответа, девушка утешилась благодарными
улыбками гребцов, которые, очевидно, были того же мнения относительно обсуждаемого плантатора
, и еще милю они провели лодку по
тростники и кувшинки к маленькой скамье подсудимых в Loringwood.

Миссис Несбит вытряхнул ее яркий газон, отрегулировать ее
капот и пуфы и вздохнула, как они шли по длинной аллее.

"Я помню времена, когда листьям кувшинок так и не дали шанса вырасти"
там всегда было много гостей, приплывающих на лодках, - с сожалением сказала она.
"и я слышала, что старые Лоринги жили как
короли, жившие здесь давным-давно; дикие, безрассудные, великолепные люди; совсем не похожие на нынешних
Лорингов; и, о боже, как в последнее время этим местом пренебрегали.
В доме ни малейшего признака жизни. Теперь, во времена Тома Лоринга...

Они подошли к подножию лестницы, когда большие двустворчатые двери
распахнулись, и на пороге появилась женщина, которая склонила голову в
знак приветствия.

"Что ж, Марджери, я рада, что хоть кто-то жив," — заявила миссис
Несбитт; "здесь так тихо."

"Да, только посмотрите на Плуто и Боба," — сказала Эвилена, указывая на лодочников. «Можно подумать, что на лестничной площадке их встретил призрак,
они такие подавленные».

Кареглазая седовласая женщина в дверях взглянула на двух цветных мужчин,
которые медленно шли по тропинке к задней части дома.

"Да, мисс Лена, здесь тихо", - согласилась она. "Пожалуйста, входите, госпожа
Несбитт. Я попрошу Ракель показать вам ваши комнаты, для мисс
Лоринг не думаю, что вы могли бы сделать здесь еще час, и она почувствовала
обязан ездить в северный угол, но не надолго".

"И Мистер Лоринг ... как он?"

"Мистер Лоринг очень устал. Сейчас он заснул. Доктор говорит,
его пока нельзя осматривать".

"О, да, доктор. Я увижусь с ним сразу после того, как немного отдохну
. Надеюсь, он говорит по-английски. Ты приедешь, милая?

- Еще нет. Я буду присматривать за Гертрудой.

Маржерет позвонила в колокольчик, и в ответ появилась маленькая чернокожая девочка, которая
улыбнулась и почтительно склонила голову.

"Здравствуйте, мисс Сайджейн? Здравствуйте, мисс Лена?" — воскликнула она, и её чёрные глаза
заблестели.  "Не знаю, как так вышло, я никогда не слышала, чтобы вы все
говорили..."

— Ракель, проводи госпожу Несбитт в западную комнату, — тихо сказала Марджерет, и Ракель, собрав зонтик, сумочку и другие вещи, молча улыбнулась и повела госпожу Несбитт вверх по лестнице.

 — Если я могу чем-то вам помочь, просто пришлите за мной Ракель.

"Спасибо, Марджерет. Я запомню".

Марджерет пересек холл, подошел к двери гостиной и открыл ее.

"Если вы предпочитаете отдохнуть здесь, мисс Лена..."

"Нет, нет, я пойду искать Гертруда. Не обращайте на меня внимания. Я помню все
номера достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя, как дома, пока она не придет".

Маржерет слегка наклонила голову и направилась по коридору к
двери столовой, в которую и вошла.

Эвилена посмотрела ей вслед с сомнительной улыбкой в серо-голубых глазах.

"Интересно, смогу ли я двигаться так же тихо, даже с моими ногами"
_bar_, - и она попыталась ступать тихо по полированному дубовому полу, но
каблуки ее туфель будет упорно выдавая щелкающие
звучит как Маржерет не.

"Это бесполезно. Ни один человек в ботинках мог ходить бесшумно, как
эта женщина. Она просто призрак, который... _а-гх-гх_!

Ее попытка бесшумно передвигаться привела ее к двери в
библиотеку, прямо напротив столовой. Когда она повернулась, чтобы уйти.
дверь внезапно открылась, и чья-то рука схватила ее за плечо.

"Ого-го! На этот раз я поймал тебя, не так ли? Ты ... о, убийство!"

Ее полузадушенный крик был заглушен звуком голоса , который
Память подсказала ей, что это был не её кошмарный сон, а хозяин дома,
который был нездоров. Вместо него это был странный джентльмен, молодой и даже
привлекательный; его голову покрывали рыжеватые кудри, а суровый
взгляд быстро сменился смущённым, когда её шляпа съехала набок и он
увидел её лицо. Девушка первой пришла в себя.

"Да, на этот раз вы меня поймали," — выдохнула она.

— «Моя дорогая юная леди, я полный идиот. Я смиренно прошу у вас прощения. Я думал, что это Ракель, и я…»

 «О, Ракель?» — и она отступила к противоположной стене, глядя на него с
сомнение и вопрос в ее глазах.

- Именно. Позволь мне объяснить. Ракель, в компании с некоторыми другими бесенятами
всех мастей, проявили ненормальный интерес к распаковке
сегодня различных коробок, и особенно гальванической батареи, которая находится здесь,
которая...

"Батарея? В _there_?" и Эвилена поднимались на цыпочки, чтобы опрос
в комнату через его плечо. "Я знаю, что некоторые ребята из батареи Б, но я
никогда не видел их без мундиров".

- Униформа, не так ли? Ну, теперь ты видишь, я пробыл всего несколько часов
в деревне, и у меня мало шансов найти портного. Они... они
необходимость сохранения жизни здесь?"

Он говорил с сомнительным предлогом робость, и посмотрел на нее
недоуменно. Она улыбнулась, но сделала недовольную гримасу, кривой
губы и кивком головы транспортировать решение.

"Ты поймешь, что это единственное платье для мужчины, которое придает смысл жизни"
для него здесь жизнь, - ответила она. «Каждый мужчина, который не
вышел на пенсию и не связан каким-либо образом с правительством штата,
должен носить форму, если не хочет, чтобы его лояльность была поставлена под сомнение».

Мужчина без формы улыбнулся её восхитительной патриотической откровенности.

— Фейт, я не возражаю против вопросов, если вы назначите меня
ответственным за вопросы. Но позвольте мне принести вам стул. Даже когда вы стоите на посту и
опрашиваете каждого нового прибывшего, вам позволено вести себя более непринуждённо,
чем сейчас, я надеюсь. Вы застали меня врасплох, и я забыл...

— _Я_ застал _вас_ врасплох? Ну!

— О да. Это я выскочила и схватила тебя, не так ли?
Я? Что ж, теперь я не могу поверить, что ты был напуган больше, чем я.
Присядь, пожалуйста, на это кресло, оно самое удобное.
Видишь ли, мне показалось, что Ракель под моим прикосновением превратилась из смуглой в
ангельская белизна. Шляпа скрывала ваше лицо, знаете ли, пока вы не
повернулись, а потом...

 «Ну и что?» При первых же словах комплимента она забыла обо всей
странности их встречи и вспомнила только о кокетстве, которое было
так естественно для неё. В форме или без, он был, по крайней мере,
мужчиной, а на их плантации «Терраса» в последнее время не хватало
мужчин.

— Ну, — повторил он за ней, — когда ты откинула шляпу назад, я вспомнил все волшебные сказки о превращениях, которые слышал от стариков в Ирландии.

"Ты действительно хочешь сказать, что веришь в сказки?" Ее тон был
суровым, а выражение лица - упрекающим.

"Клянусь верой, я поверила им всем в ту минуту".

Ее взгляд опустился к носку туфельки. Все это было очень.
восхитительно, этот тет-а-тет с комплиментарной неизвестностью, и быть
считающейся феей! Она пожалела, что не поднялась наверх с тетей Саджан и
не расчесала ей волосы. И все же--

"Я была уверена, что это мистер Лоринг держал меня, пока не огляделась
вокруг, - призналась она, - и это напугало меня так сильно, как только может напугать
самая злая фея или гоблин".

"В самом деле, сейчас, не так ли?"

Она огляделась, чтобы убедиться, что её неосторожную реплику не услышали,
а затем кивнула в знак согласия.

"О, не нужно улыбаться, — возразила она, и его лицо тут же стало
комично серьёзным.  "Когда ты была маленькой, он не был для тебя пугалом, как для меня. Этот его доктор распорядился, чтобы сейчас его никто не беспокоил, и я рада, что Гертруда вернётся до того, как нас примут. С Гертрудой в качестве поддержки я могла бы быть храброй, как... как...

"Как овца," — предположил незнакомец.

"Я собиралась сказать «как лев», но львы большие, а я не очень-то."

"Да, это так," — согласился он. "Печально, не правда ли?"

Затем они оба рассмеялись. Она была в приподнятом настроении, преисполненными радости, в
встреча в Loringwood кто реально посмеялся.

"В записке Гертруды прошлой ночью ничего не говорилось о том, что у нее были гости, и у меня были
мрачные предчувствия насчет дяди Мэтью и врача дяди Мэтью, чтобы
с которыми я бы не осмелился и слова сказать, и облегчение от того, что я нашел здесь настоящих людей.
это настоящее удовольствие, поэтому, пожалуйста, не обращайте внимания, если я глупый ".

"Я не буду ... когда ты будешь готов", - великодушно согласился он. "Но, пожалуйста,
просвети меня, почему ты не сможешь обменяться парой слов с этим
незнакомым врачом?" Он такой же парень, как и я.

— Конечно, нет, — сказала она с таким жаром, что улыбка её слушателя явно была компромиссом между смехом и улыбкой. — Но доктор из
Парижа! Наш старый доктор Эллисон достаточно напыщенный и властный, и он никогда не выезжал за пределы штата, но этот, из Европы, наверняка подавит меня своими замечательными знаниями. В самом деле, я не знаю, с кем он
сможет здесь поговорить, кроме судьи Кларксона. Судья
_будет_ достаточно эрудирован для него.

"И он тоже угнетает вас своими профессиональными знаниями?"

Смех Эвилены прозвучал ясно, как птичье пение.

"Судья? Никогда! Почему я просто люблю его. Он самый дорогой, лучший..."

"Я понимаю. Он совсем ангел, и никто из смертных не из Парижа, чтобы быть
упоминаются на одном дыхании."

"Ну, он все прелестно", настаивала она. "Вы бы обязательно
подобного ему".

"Хотел бы я быть таким же уверенным, что ты изменишь свое мнение и тебе понравится этот
приезжий из Парижа".

"А тебе нравится? О, что ж, тогда я, конечно, попытаюсь. Какой он, приятный?

"Я действительно не могу припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь говорил об этом", - признался
незнакомец, улыбаясь ей.

- Ну, - Эвилена посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами, - никто
«Он нравится кому-то ещё, но ты надеялась, что он понравится мне. Почему, я не понимаю, как…»

Тихие быстрые удары копыт по белой дороге прервали её или дали ей возможность прервать саму себя.

"Надеюсь, это Гертруда. О, это она! Моя дорогая старушка."

Она сбежала по ступенькам, а за ней последовал мужчина, который становился всё более загадочным. Он подал руку мисс Лоринг, которая приняла эту помощь
у коновязи, а затем отошёл в сторону, чтобы не мешать
женским объятиям.

 «Моя дорогая девочка», — и хозяйка Лорингвуда поцеловала свою гостью
с решительной нежностью. "Как хорошо, что вы сразу пришли ... и миссис
Несбитт тоже? Мне жаль, что вам пришлось даже немного подождать с приветствием
, но мне просто нужно было съездить в кают-компанию, а затем на
дальние поля. Спасибо вам, доктор, за то, что вы были хозяином ".

- Доктор? - ахнула Эвилена, схватив мисс Лоринг за руку. Последовал
момент колебания со стороны всех троих, когда она сказала,
укоризненно глядя на улыбающегося незнакомца: "Значит, это все время были вы?"
все это время?"

- Здесь никого не было, чтобы представить вас? - спросила мисс Лоринг, глядя на меня.
от одного к другому. "Это доктор Делаван, дорогая, а это, доктор,
сестра Кеннета".

"Спасибо. Я ее сразу узнал, и я надеюсь, что вы простите меня за
что не представился раньше, мадемуазель, но ... Ну, у нас было так много
другие более интересные вещи говорить".

Эвилена взглянула на него краешком глаза, и с ее руки
о Гертруда молча подниматься по лестнице. Ей нужно было время, чтобы
обдумать все ужасные вещи, которые она ему наговорила, что было нелегко
сделать, потому что Эвилена сказала слишком много вещей, чтобы запомнить их все.

Маржерет была в холле. Эвилене стало интересно, какие оккультные послания она
узнавала, когда кто-нибудь поднимался по этим ступеням. Она взяла шляпу и перчатки мисс
Лоринг для верховой езды.

"Госпожа Несбитт просто отдыхает", - сказала она тем же мягким ровным
тоном. "Она просила позвонить ей, как только вы вернетесь - она приедет
".

"Я поднимусь наверх и посмотрю на нее", - решила мисс Лоринг. "Вы нас извините,
доктор? И, Маржерет, попросите Хлою приготовить нам что-нибудь перекусить. Мы все
немного устал, и это долгое время до ужина."

"У меня все готово, Мисс Гертруда. Было только дождаться тебя
обратно".

"О, очень хорошо. Через пять минут мы будем внизу.

Затем, с ней рука об Эвилена, Мисс Лоринг взошел на широкий
лестница, где несколько портретов исчез Lorings висела, никто из
их напоминающее ее собственное лицо в частности.

Она была такой, какой ее описала графиня Бирон, когда была показана фотография
- белая лилия, стройная блондинка с необычным и
привлекательным сочетанием карих глаз и волос по-детски льняного
цвета. Черты ее лица были хорошо сформированы и мелочь для нее
высота. У нее были манеры женщины, абсолютно уверенной в себе, в своем
положении и собственной значимости.

Ее голос был очень сладким. Иногда были высокие, с ярко выраженными тонами в
это. Delaven восхищались тем, как колокольчик интонации до сих пор, когда он
услышав ее слова с Маржерет. Внезапно мягкое
контральто служанки придало голосу прекрасной хозяйки металлический оттенок
- драгоценный металл, безусловно, не что иное, как
серебро. Но контрастом была мелодия, совершенно человеческая, мягкая,
гармоничная, манящая, как мечта поэта о тропиках.




ГЛАВА XII.


"Как ласкают этого ребенка, Гидеон", - и миссис Несбитт подняла глаза от
Она работала, вязала носки для неизвестных ей мальчиков в сером.
Даже материала для них становилось всё меньше, и она гордилась тем, что ей всегда каким-то образом удавалось занять свои спицы. В
настоящее время она использовала грубую льняную или джутовую нить, на которую жаловалась из-за её жёсткости.

Мисс Лоринг, которая выглядела очень по-домашнему со стопкой постельного белья рядом с собой, подняла взгляд и улыбнулась.

— Довольно удачно, не так ли, учитывая… — она выразительно изогнула брови и
закончила свою мысль. Миссис
Несбитт поджала губы и покачала головой.

"Иногда я по-настоящему удивляюсь, Гертруда, неужели
это всегда так. Десять лет прошло с тех пор, как он начал ухаживать за ней,
и то, что она позволяет ему делать, по крайней мере, выходит за рамки моего понимания."

"Выйти за него замуж, никаких сомнений", - предложила Гертруда, проверяя лист
тщательно перемешайте, а затем приступить к разорвать его на части, шириной, назначенные доктором
Delaven для больничных бинтов. "Она, конечно, очень ценит его
высоко".

"Ну, почитай!" и тон Миссис Несбит была сомнительной.

"Ну, люди не очень выходит замуж в эти дни, где
Повсюду идут бои и траур.

Пожилая дама бросила на неё быстрый взгляд поверх стопки пряжи, но её
светлое лицо было очень спокойным, без тени личных переживаний по этому
поводу.

"Да, это так, — признала она, — но я думала, что они просто
ждут, пока Кеннет повзрослеет или закончит учёбу. Но боже мой! Я
не заметила, чтобы это что-то изменило. Они танцевали вместе на вечеринке, устроенной в его честь, и улыбались, беззаботные, как вам угодно, а теперь, когда танцы закончились, они продолжают дружелюбно улыбаться, и я совершенно не понимаю, что они имеют в виду.

"Может быть, не больше, чем эти двое, которые просто развлекаются", - сказал он.
Гертруда, бросив взгляд на лужайку, где Эвилена и Делавен
огораживались длинными стеблями дикой лилии, которые они привезли с
болота, и когда Эвилена была побеждена врагом, ее утешителем был
седовласый джентльмен, склонный к полноте, и с гораздо большим
чем склонность к учтивости, которую Эвилена называла "Моим Судьей".

Это было через две недели после спуска Sajane тетя и Эвилена по
Loringwood. Бывший, после длительной консультации с доктором Delaven,
она вернулась в свой дом, расположенный недалеко от плантации Маквеев, и, приведя в порядок хозяйство для более длительного визита, чем предполагалось вначале, она вернулась, чтобы быть рядом с Гертрудой на случай, если...

Никто из них не говорил друг другу о том, что они думают о состоянии Мэтью Лоринга, но все понимали, насколько оно серьёзно, и Гертруду, конечно, нельзя было оставлять одну.

Доктор Делавен намеревался лишь сопроводить больного домой, проконсультироваться с их местным врачом и уехать после визита к миссис
Маквей и, возможно, осмотра их нового поля боя рядом с Кеннетом,
если его командование не слишком далеко.

Кеннет Маквей был полковником. Теперь Маквей, к великой радости сестры
, которая любила мужчин, умеющих сражаться. По возвращении из Парижа он
по его собственной просьбе и к ужасу его семьи был отправлен на
границу. После отделения его штата он получил звание
капитана, с которым он подал в отставку, вернулся домой и через шесть недель передал
полк, полностью укомплектованный за его счет, правительству Конфедерации
. Его предложение было принято, и его самого произвели в полковники.
В его полку уже прошел год тяжелой службы, были ветераны,
с двадцатипятилетним полковником — полковником, которого, по словам хирургов, привезли домой
раненым и умирающим после поражения при форте
Дональдсон. Однако он опроверг их пророчества о смерти и, хотя ещё не был готов к тяготам лагерной жизни, принял важное для своего правительства назначение за границей и стал одним из членов комитета, занимавшегося делами некоторых английских сочувствующих, которые снаряжали суда для флота Конфедерации.

Миссис Маквей вызвали в Мобил из-за серьёзной болезни пожилой родственницы, и она задержалась по другой, гораздо менее печальной причине.
замужество ее брата, который в то время командовал гарнизоном.

Таким образом отстранены от увижу кого-либо из его бывших парижских друзей, Delaven
ушел бы обратно в Чарльстон, либо ушли на север или Запад, чтобы смотреть
Новая Земля в битве.

Но здоровье мистера Лоринга или мольбы мисс Лоринг помешали
обоим этим планам. Он не мог бросить молодую леди на
изолированной плантации, где ее окружали только рабы, и с частичным
паралитиком, за которым нужно ухаживать, особенно когда все самые способные
врачи были на военных постах, и никого абсолютно надежного
ближе, чем Чарльстон.

Поэтому он пообещал остаться и посоветовал мисс Лоринг убедить миссис
Несбитт остаться на несколько недель, пока она не отдохнет, и атмосфера дома
, как он надеялся, окажет благотворное влияние на больную.

Все его предложения были выполнены. Тетя Саджане (у которой не было ни одной
племянницы или племянника на свете, но для всех молодых людей она была "тетей")
Она должна была остаться, как и Эвилена, до возвращения мистера Маквея, после чего они все надеялись, что мистера Лоринга удастся убедить переехать вверх по реке в поместье поменьше, принадлежащее Гертруде и примыкающее к
Терраса, как и близость друзей, была бы большим преимуществом в сложившихся обстоятельствах. Изоляция Лорингвуда в последнее время стала тяготить его хозяйку, которая решительно выступала за его продажу. У них и без того было достаточно земли, и она понимала, что это слишком большой участок, чтобы управлять им должным образом или получать от него прибыль, пока её дядя не мог лично заниматься делами. Но больше всего ей с тех пор, как она вернулась, докучало его одиночество.

«Хотя мы никогда не считали Лорингвуд уединённым, не так ли,
Гидеон?» — спросила миссис Несбитт, которая помнила дом полным
гости, и на скрипке и банджо цветные музыканты всегда
готовы к танцевальной музыке.

"Безжалостные обстоятельства (он назвал это ова, и Делавен
восхищался очаровательным южным диалектом, как проиллюстрировано судьей
), которые мы не можем контролировать, изменили условия из-за этого
все (entiah) содружество. Но нет. Я бы не назвал Лорингвуд
совершенно изолированным, с шоссе Салкахатчи у его дверей. "

"Но когда никто не ездит по шоссе?" - сказал Делавен, чьи комментарии
вызвали дискуссию. "Никто, кроме черных охотников в бревенчатых каноэ
Я не видел, чтобы кто-то проходил по нему в течение недели, кроме вас. Право, я
подумал бы, что одного их присутствия было бы достаточно, чтобы вызвать у молодой
леди нервную дрожь, ежедневный и ежечасный страх перед восстанием.

Судья снисходительно улыбнулся, готовый потакать причудам иностранцев,
которые, как предполагалось, не понимали американских институтов.

«Ваши идеи были бы вполне здравыми, мой дорогой сэр, если бы вы имели дело с какой-нибудь другой страной, где чернокожий человек является признанным слугой земли и землевладельцев. Но мы, жители Юга, сэр,
понимать их потребности и надлежащий уровень контроля, необходимый
для обеспечения взаимной защиты. Они выросли в условиях этого
обучения, пока оно не стало частью их самих. Есть упрямые
черные, конечно, так же, как есть никчемные деморализованные белые, но
Уверяю вас, сэр, я выражаю чувства нашего народа, когда заявляю
что семьи плантаторов-южан чувствуют себя в гораздо большей безопасности, когда их
охраняют цветные, чем если бы они были окружены отрядом
солдат-северян. Не было ни одного случая, когда белые женщины и
У детей были причины сожалеть о том, что они доверились чёрному человеку, сэр. В этом отношении я считаю, что мы, южане, занимаем уникальное место в истории. Злоупотребления рабством, которые совершенно нормальны во многих странах, здесь не нормальны. Доказательств тому множество. Их зависимость друг от друга взаимна. Каждый понимает и уважает этот факт, сэр,
и высшее доказательство этого проявляется, когда хозяин отправляется
навстречу их общему врагу, оставляя жену и детей на попечение
самого старшего или самого умного из своих рабов.

"Говорю вам, сэр, жители Европы не могут понять,
между этими двумя расами, потому что мир не видел ничего подобного.
Северяне этого не понимают, потому что, сэр, их
природа не такова, чтобы вызывать подобную преданность. Они холодные,
невосприимчивые люди, и единственная систематическая жестокость, когда-либо практиковавшаяся
американцами по отношению к цветному населению, была совершена в Новой Англии
работорговцы, сэр. Работорговля всегда была монополизирована
северянами в этой стране - пуританскими жителями Новой Англии, которые
раньше продавали пиканини по такой-то цене за фунт, как крупный рогатый скот или овец
продаются.

"Они больше не могут извлекать из этого прибыль, отсюда их
желание отменить доходы Юга. Уверяю вас, сэр, если бы
цветные могли выносить климат своей суровой страны, то не было бы
криков об отмене смертной казни ".

Вполне естественно, что Delaven должен появиться хороший интернет
информация этих дней от южной стороне вопроса. Для него это стало дополнительным уроком — абсолютная честность выступавших,
то, как они душой и сердцем участвовали в обсуждении прав своего государства,
крайние меры, на которые они шли, жизни
их сыновья, богатство, роскошь, в которой они жили, — всё это было отдано безропотно ради дела. Женщины, которые жили и правили, как
королевы, на обширных плантациях, теперь сокращали свои расходы на жизнь всё больше и больше, чтобы сэкономленные средства можно было
посвятить своим мальчикам на фронте. Муслин и постельное бельё для
домашних нужд использовались так же, как Гертруда Лоринг использовала их сейчас;
всё, что можно было, превращалось в бинты для госпиталей.

«Я просто не осмеливаюсь доверить это прислуге», — объяснила она.
ответ на вопрос судьи. «Они, конечно, могли бы выполнять эту работу, но
им никогда не приходилось экономить, и я не могу взять на себя
обязательство научить их этому так же хорошо, как и себя, и в одно и то же время. О,
да, Маржерет, конечно, способна, но у неё полно дел с теми, кто
работает на кухне».

 Она улыбалась очень ярко и довольно. Это ни о чём не говорило, кроме как о том, что обстоятельства постепенно
выравнивались, и пристальное наблюдение во всех направлениях было
абсолютно необходимым. Дела достигли той стадии, когда деньги, за
исключением экстравагантных сумм, были почти
бесполезно. Блокада затронула даже самое простое статей
цена на предметы роскоши. Все имущество, кроме дома постановки,
необходимо бережливости до предела.

"Вы смелая женщина, Мисс Гертруда", - сказал судья, кланяясь
перед ней с неким пиететом. "Все сражения этой войны проходят
не под звуки полковой музыки, и наши парни на фронте
стреляют метче, когда у них дома есть такие женщины, как ты, которых нужно охранять. Наши
женщины Юга - это вдохновение, вдохновение! "

Ни один придворный из легендарной Кастилии не смог бы соперничать с изяществом манер.
с какой похвалой была произнесена эта фраза, подумал Делавен, несмотря на все свои
мысленные картины кастильской вежливости показывали, что они немного
театральны, в то время как Судья был сама искренность.

Как он рассказал, мягкий стук колес был слышен в зале, и
Мэтью Лоринг, в его недействительным кресло, стал медленно покатилась на
веранда его человек, Бен. Маржерет затем с легким мантию над ней
руку, и вентилятор.

— Не здесь, Бен, — сказала она низким голосом, как будто отдавала приказ,
предназначенный только для неё и не предназначенный для чужих ушей, —
кажется, сквозняк пробирается за тот угол, и…

- Ни капельки, - резко вмешался хозяин Лорингвуда. - Нет.
сквозняк там сильнее, чем где-либо еще. Все в порядке, Бен, подвези меня
к этим перилам.

Маржерет молча расправила халат на коленях, положила веер себе на колени
поправила подушку на затылке и вернулась в дом
легким жестом подозвав Бена, который последовал за ней.

"Она - настоящая загадка", - заметил Делавен, наблюдавший за ними
со скамейки в деревенском стиле, ближайшей к ступенькам. Там сидела Эвилена, а
он стоял рядом с ней.

"Маржерет? Почему? - спросила она тем же тихим тоном.

"Я расскажу тебе. Не прошло и тридцати минут, как я сказал ей, что его можно вывести
и поставить его кресло так, чтобы солнце падало на его конечности,
но не на голову. Теперь, что ей остается, кроме как пилотировать его и
отговорить его идти именно в тот угол, который был лучшим ".

"И ты видишь результат", - прошептала смеющаяся девушка.
"Маржерет многое знает. Только посмотрите, насколько он доволен сейчас,
удовлетворение от того, что ему пришлось с кем-то драться. Если бы он знал, что это был
чей угодно приказ, даже ваш, он бы и вполовину не наслаждался этим поворотом так сильно
. Таков милый нрав нашего дяди Мэтью.

Нависающие брови стального цвета они были первым, что привлекало внимание
лицо Мэтью Лоринга. Они оттеняли темные выразительные глаза
в смуглом обрамлении. Его волосы и усы были такими же седыми и
очень густыми. У него была широкая голова и квадратная челюсть агрессивного типа
. Невысокий мужчина, даже в расцвете сил, он выглядел почти хрупким, когда
откинулся на спинку стула. Он был, наверное, под шестьдесят, но выглядел старше.

"Еще вязать носки, Миссис Несбитт?" он спросил, с едким
улыбка. "Очаровательное занятие. Ты выбираешь это качество и цвет, потому что
есть в них что-нибудь красивое? Я помню, как видел твою мать
вязала спицами на этой самой веранде тридцать... да, сорок лет
назад. Но, должна сказать, я никогда не видела, чтобы она вязала что-то тяжелее кружева.
И что все это значит, Гертруда? Вы развлекаете своих посетителей в эти дни,
вытаскивая старое белье для осмотра? Почему вы
выполняете обязанности прислуги?"

"Нет, это мой собственный задач, дядя", - ответил его племянница, с невозмутимым
спокойствие. "Не очень красивый, но утешительно, потому что его
полезность".

"Полезность - ха! Во времена вашей матери от женщин не ожидали, что они будут
полезными ".

"Увы нам, что этот день прошел", - сказала девушка, отрывая еще одну полоску муслина.
"Теперь тебя удивляет, что я обожаю своего Судью?"

прошептала Эвилена на ухо. "Я люблю тебя". "Я люблю тебя". "Я люблю тебя".
Делавен.




ГЛАВА XIII.


Несмотря на свою природную раздражительность, на которую, казалось, никто не обращал особого внимания
, мистер Лоринг стал почти сердечным под влиянием добродушия и
надежды, исходивших от судьи Кларксона, к которому он действительно был очень
рад видеть, и к кому у него было множество вопросов относительно
боевых действий последних нескольких месяцев.

Вынужденное отсутствие за границей держало его в крайне нервном состоянии .
состояние, во многом препятствующее уходу за ним самых опытных специалистов Европы. Половина его состояния была потеряна из-за тех первых выстрелов в Самтере. Его склады, забитые огромными тюками хлопка для отправки в Англию, были сожжены дотла.
Захват Бофорта, рядом с которым находилась ещё одна его плантация,
привёл к ещё большему финансовому краху, и что бы ни делали с его телом
иностранные врачи, его разум вернулся в Каролину, нетерпеливый,
сомневающийся, воинственный. Он сгорал от лихорадки
беспокойства.

"Это все бесполезно, Мадемуазель", - отметил наиболее отличившихся
врач, с которым она беседовала, "мсье, ваш дядя будет жить
много лет но если ум состоит--никаких потрясений, никаких тяжелых нагрузок в
носить с собой. Но разум, как вы понимаете, для него невозможен.
он может позволить себе успокоиться вдали от своей страны. Мы сделали все, что
можно было сделать здесь. Вернуться на свою землю под присмотром
компетентного врача, конечно, было бы сейчас лучшим решением, которое я
мог предложить. Он может прожить там много лет; здесь он, скорее всего, умрет".
наверняка.

По просьбе Лоринга доктор Делавен был врачом, к которому обратились
с предложением сопровождать его в Каролину. Почему?
было бы трудно догадаться, потому что они были совершенно непохожи друг на друга во всех отношениях - у них не было
, по-видимому, ни единого общего вкуса. Но главный врач
больницы одобрил его суждение.

- Это в высшей степени мудрое решение, месье Лоринг. Доктор Делавен специализируется на случаях, подобных вашему, и доказал свою успешность.
Кроме того, он любит приключения. Ему понравится новая страна, и он говорит на вашем языке. Он может сделать для вас всё, что мог бы сделать я, и даже больше.
Я стар, в то время как он молод и полон энтузиазма, чтобы
пополнить свои технические знания ".

Гертруда задержала их отъезд только для того, чтобы написать полковнику.
Маквей, который был в Лондоне. Он обеспечил им транспортировку в
Нассау под опекой чиновника, который проявил бы большую заботу о том, чтобы группа была доставлена оттуда каким-нибудь блокирующим средством, на которое можно положиться.
...........
........... О том, что федеральная блокада часто не достигала своей цели, свидетельствует тот факт, что однажды ночью они незаметно высадились в небольшой бухте к югу от Чарльстона, куда они добрались по
перевозки, и отдыхали там несколько дней перед путешествием
Оверленд.

Врачи были правы, так как к полезным результатам главная
пришествие Лоринг. Это действовало как тонизирующее средство, и мысль о том, чтобы перехитрить
Янки в той блокаде доставляла ему огромное удовольствие. Он никогда не обращал внимания
на девушку, которая наблюдала за ним с бледным лицом и бессонными глазами
во время этого рывка к берегу. Делавен мысленно назвал его эгоистичным
грубияном.

Визит судьи Кларксона частично был связан с бизнесом, но
после частной беседы с Делавеном он решил отклонить все идеи
бизнес расчеты на потом. Ничего раздражающего или
раздражающего характера, должно быть обсуждение в санатории просто нет.

Судья признался, что это было дело, из-за которого мистер Лоринг был
глубоко огорчен - явная потеря крупной суммы денег, и
возможно, при данных обстоятельствах было бы безопаснее дождаться полковника Дж.
Возвращение Маквея. Полковник . Маквей был в равной степени заинтересован, и ни он,
ни судья не согласились бы подвергнуться нападению, подобному тому, которое
пережил мистер Лоринг во время бомбардировки Порт-Ройяла
вход. В то время он находился на своей плантации в Бофорте, где
Синие мундиры захватили его поместье после высадки, и было известно, что это был не что иное, как приступ ярости из-за их победы и ярости из-за плантаторов, которые бежали от него во все стороны, что в конце концов привело к прострации, от которой местные врачи не могли найти лекарства.
Тогда Гертруда увезла его за границу, и результат был описан выше.
Было понятно, что прострация преподала ему один полезный урок — он больше не впадал в ярость, которой славился в округе.
Поскольку он не мог топать ногами и рычать, он ограничился ухмылками и
едкие реплики, от которых он, казалось, получил некоторое удовлетворение.
Тоническое по своему эффекту.

Судья рассказывал Делавену подробности дела Бофорта, когда
Бен вкатил своего хозяина в комнату. Возникла неловкая пауза, возникло
легкое замешательство, но он уловил слова "Вход в Порт-Ройял"
и понял.

"Ха! Обсуждаете эту катастрофу, судья?" заметил он. "Я вам говорю
что это такое, вы не можете передать иностранцу что-нибудь чувства
Южно-за тех несчастий; чтобы бродяги Шерман перейти
грубо обутые за газонами и остальные сами с бахвальством в
ваши столы — самая адская шваль...

— Одну минуту, — мягко вмешался судья, чтобы прервать неприятные воспоминания. — Разве я не слышал, как вы хвалили одного из этих янки? — на самом деле, утверждали, что он был очень хорошим парнем?

— Да, да, я забыл о нём. Капитан-янки приказал
синим мундирам разойтись, когда увидел, что там только больной мужчина
и девушка; и более того, пока эти мерзавцы были на берегу и
разгуливали по Бофорту, он держал людей у моих ворот для охраны. Отличный парень, для янки. Я могу только согласиться
за это тем фактом, что он был выпускником Вест-Пойнта и, таким образом, был
в определенной степени вовлечен в общество и попал под влияние
наших собственных людей. Кеннет, полковник. Маквей знал там Монро - его
звали Монро - капитан Джон Монро - в Бофорте его собственные люди звали
его капитан Джек ".

 "Как только она ступила на борт корабля ".:
 - Я хотел бы знать, как вас зовут?
 И с улыбкой она ответила ему:
«Меня зовут Джек Монро!»

за окном раздался свежий голос, а затем занавеску отодвинули, и показалась каштановая голова Эвелины.

"Я действительно ничего не могла с этим поделать, мистер Лоринг", - сказала она со смехом. "
Искушение было слишком велико. Вы никогда не насвистывали "Джека Монро", когда
были мальчиком?"

"Нет, я не могу сказать, что когда-либо это делал", - раздраженно ответил он.

"Это чрезвычайно интересно", - продолжила она, усаживаясь на
подоконник и рассматривая его с улыбающимся интересом, осмелевшим от
присутствия ее защитника, Судьи. "Тетя Саджейн научила меня этой песне,
старая-престарая матросская песня. Все это о ее возлюбленном, Джеке, не о тете
Возлюбленном Саджаны, а о девушке. Ее богатые родственники расстаются.
они сослали его куда-то на войну, и она переоделась в
мальчишескую одежду, чтобы последовать за ним.

 "Она пошла к портному
 И переоделась в мужскую одежду,
 А оттуда в матроса
 И оплатила проезд".

процитировала Эвилена, подчеркивая предложения поднятым пальцем.
"Разве она не была храброй? Ну, она нашла его, и они поженились. Здесь
семь куплетов.

"Я... я думаю, этого вполне достаточно", - заметил он, наклоняя голову
подавшись вперед и глядя на нее из-под нависших бровей. "Ты
хочешь спеть мне их все?

"Возможно, когда-нибудь", - пообещала она, показывая все зубы и опуская
занавес.

 "Итак, теперь эта пара жената,
 Несмотря на их злейшего врага,
 И она снова вернулась в Англию
 Со своим любимым Джеком Монро."

Два посетителя рассмеялся, как эта информация была повеяло
им с веранды, старые песни все более слабым, как певец
обошел дом в поисках Гертруда.

- Истинная дочь Юга, доктор Делейвен, - сказал судья с улыбкой.
нежная интонация, свидетельствующая о том, насколько близка его сердцу была его гордость всем этим
Южное совершенство: "ребенок и женщина в одном лице, сэр - очаровательное
сочетание".

"В этом вы правы, судья; пусть их число никогда не будет меньше".

Эвилена нашла Гертруду и сразу призналась в своей смелости.

"Не знаю, как у меня вообще хватило смелости сунуть туда голову. Тетя
Сайджейн, но он заговорил о Джеке Монро как раз в тот момент, когда я проходила мимо окна, и
я сделала вид, что подумала, что он имеет в виду старую песню (интересно, пел ли он когда-нибудь или насвистывал?) Потом я рассказала ему, в чём дело.
и пообещала как-нибудь спеть ему, и по его улыбке я поняла, что он хотел выпроводить меня из комнаты, как обычно делал, когда я была маленькой.

«Лена, Лена!» — Гертруда осуждающе покачала головой, глядя на девочку,
хотя и улыбалась во время её выступления.

«О, ты ангел, Гертруда, поэтому у тебя никогда не возникает искушения делать что-то просто ради озорства». Но я бы хотела, чтобы вы рассказали мне, кто такой этот Джек
Монро.

«Федеральный офицер, который оказал нам услугу, когда Бофорт был захвачен.»

«Янки!» — и она пришла в ужас. «Что ж, я бы не подумала, что вы примете услугу от такого человека».

"Милый!" - сказала тетя Саджана с мягким упреком.

- У нас не было выбора, - тихо сказала Гертруда. - Позже мы узнали, что он
и Кеннет были друзьями в Вест-Пойнте; так что он действительно был
джентльменом.

"А в армии Янки"? поинтересовался неудержимый. "До свидания, Джек"
Монро, я больше не буду тебе петь."

"Ты мог бы сохранить верность одному стиху ради Гертруды", - рискнула предположить
Тетя Саджана.

"Ради Гертруды?"

"Ну да, он защищал их от вторжения янки".

"О-о-о! Тетя Саджан, я действительно думал, что вы собираетесь разузнать о романе
роман Ромео и Джульетты - их семьи воюют, и
они сами...

- Эвилена!

"Когда Гертруда произносит "Эвилена" таким тоном, я знаю, что пора
остановиться", - сказала девочка, отпуская котенка, которого гладила, и
обнимает Гертруду за плечи. "Ты милый, толковый Гертруда, не
разум одного слова я говорю; я, конечно, имел в виду не это. Как если бы мы делали
не хватает Ромео своя армия, чтобы ходить".

Значительный взгляд сопровождая ее слова заставили Гертруда смотреть
чуть сознание.

"Вам дико романтичное ребенка", - сказала она, приглаживая каштановые
тонированные волны волосы девушки", и молиться, расскажите, как многие из наших
военные ромео поют "Сладкая Эвилена" и носят ваши цвета
?

Доктор Делавен проходил по залу как раз вовремя, чтобы услышать это подшучивание
спросила и оказалась напротив двери, когда эта истинная дочь Юга
пересчитывала все пальцы на одной красивой ручке.

"Просто сделай их полдюжины, - предложил он, - потому что я все еще ношу тот
подсолнух, который ты мне подарила", - и он указал на большую маргаритку в своей
петлице.

"Нет, я всегда честен с Гертрудой, и у нее должен быть настоящий номер"
. Мы говорим о военных, и всем остальным вход воспрещен
."

"Так ты сообщила мне в первый день нашего знакомства", - согласился он,
раскладывая маргаритку по своему вкусу.

"И я никогда не простил тебя за то, что первый день", - парировала она,
кивнув головой в сторону наводящий некоторые тяжелые наказания ожидания
для него в будущем. "Это было ужасно, то, как он заставил меня говорить такие вещи
тетя Саджана, потому что как я могла догадаться, что он доктор? Я
ожидал такого человека, как ... ну, как доктор Элисон, только в большей степени; весьма
узнала, очень тяжелой, с глаз очки, через которые он будет изучать
нас, как будто мы были новых образцов обнаружен в дебрях Америки.
Я, конечно, не ожидала встретить легкомысленную особу в платье
с маргаритками и ... о! " когда она мельком увидела кого-то, поднимавшегося по лестнице.
тропинка от лестничной площадки..."Вон идет Нельс. Гертруда, разве я не могу позвать
его сюда?

"Могу я спросить, Нельс один из пяти, которых вы отличаете по цвету кожи?"
спросил Делавен.

«Нэлс отличается своими собственными цветами, которые представляют собой прекрасное красное дерево,
и он самый интересный старый негодяй в Каролине — волшебник, если хотите, — настоящий доктор вуду и чёрный историк Салкахатчи. Можно я его позову?»

— Я правда не думаю, что дяде нравится, когда он рядом, — с сомнением сказала Гертруда. — Но всё же — о, да, зовите его, если хотите. Не позволяйте ему утомлять вас своими историями и не пускайте его к дяде. Он наверняка расскажет ему о тех поздних побегах.

— «В таком случае я сама обещаю стоять на страже, мисс Лоринг, потому что я не люблю, когда знахари лечат моих пациентов».

Миссис Несбитт встала, словно собираясь выйти из комнаты вслед за Гертрудой, но замешкалась и вернулась на своё место.

"Когда я была девочкой, мы, молодёжь, немного побаивались Нелси — не
что он когда-либо причинял кому-либо вред", - призналась она. "Цветные говорили, что
он был волшебником, но я никогда этому не верила".

"Тетя Хлоя, она говорит, что он волшебник!"

"О, да; и тетя Хлоя видит призраков, и переговоры с гоблинами, чтобы услышать
она расскажет историю; но этот старый жулик так же сильно боятся
мышкой, как ... как я."

— «Нельс — свободный негр», — объяснила Эвилена, отвернувшись от окна после того, как жестом пригласила его войти. — «Его освободил его старый хозяин, Мармадьюк Лоринг, и старый негодяй — я имею в виду Нельса — купил себе жену, заплатил за неё из своих денег, заработанных на скачках, и когда она
разочаровал, как ты думаешь, что он сделал?

Делавен не могла продвинуться дальше догадок, поскольку предмет ее рассуждений
как раз в этот момент появился в дверях.

Это был невысокий чернокожий мужчина, довольно пожилой, но со странной попыткой изобразить
беспечность, когда он отвесил свои три поклона, приложив одну руку к груди,
другой держал в руках трость и жокейскую шапочку старинной моды. Это
как ни странно контрастировали с фрак он носил, что было
очевидно, были сделаны для гораздо большего человек; втулки пришел к нему
кончиками пальцев, и хвосты касались его пяток. Ткань, из которой он сделан
Он был одет в очень красивый тёмно-синий сюртук с медными пуговицами. Его жилет из бордовой парчи доходил до колен. Несмотря на жару, он был повязан широким галстуком из клетчатого шёлка, завязанным бантом, над которым возвышался белый муслиновый воротник, доходивший до ушей. Очевидно, он был старинным плантатором в придворном наряде.

"Ваш покорный слуга, мисс Саджане, мисс Лена; ваш покорный слуга, Махста", - сказал он.
поклонившись каждому. "Я пришел засвидетельствовать свое почтение семье, которая
вернулась. Я безумно рад, что они благополучно добрались до того океана ".

"О, да; ты очень благодарен, когда ждешь целых две недели, прежде чем
ты заходишь поздороваться. Ты так далеко забралась в болото, что даже не слышишь, когда семья возвращается домой? Присаживайся, ты, наверное, устала. Расскажи нам все новости со своего пастбища для аллигаторов.

"Мой король! Мисс Лена, вы всё такая же непослушная маленькая леди. Ты
Взросление не означает, что ты перерастаешь что-то, кроме своей одежды. Мой «гатах»
пастбище? Я покажу тебе свой маленький участок в один из этих дней — покажу тебе, что
это за «гатах» пастбище; ну-ка, ну-ка, у меня почти столько же свиней, сколько у Маса
У Мэтта в эти дни есть ниггеры.

— Да, и у него их не так много, как было раньше, — заметила миссис Несбитт.
многозначительно. - Вы знаете что-нибудь о том, куда Скип и Алек
ушли?

- Кто ... я? Мисс Саджейн? Вы думаете, я слежу за всеми сбежавшими мальчиками
в эти дни? Они слишком много для меня. Это sutenly бьют все, как они
разброс. Йо и все слышал, как один Cynthy мальчиков убежала,
тоже? Да, как я вам и говорил - тот второй парень, Стив! Старина Мэз Мастерсон
натравил на него собак - бесполезно; нива один раз коснулась рельсов.
Он никогда не перестанет убегать, пока не доберется до Ночи и не замерзнет насмерть.
Я, конечно, сказал Синти, что Стив - парень безмозглый.

"Вы имеете в виду вашего сына Стива или вашего внука?" спросила миссис Несбитт.

"Нет, я испорчу маленького Стива; у его мамочки слишком много здравого смысла, чтобы позволить ему
уйти; но эта девчонка, Синти ... хм!" и его презрение к ее проницательности
было совершенно очевидным.

- Но, дядя Нельс, просто помни, тете Синти должно быть больше
семидесяти. Стиву пятьдесят, если не больше. Как, по-твоему, она могла
контролировать его, даже если знала о его намерениях, что сомнительно.

- Она ни за что не одолела бы этого негодяя даже в его юные годы, - серьезно заявил Нельс.
- и когда куст согнут, дерево согнется.
отказался. "Я часто привожу ей эту суму, но много ли пользы от того, что
можно посадить семена хлопка на каменистой почве или посеять рис на
высокогорье"? Просто столько хороших слов от сценариста было сказано Синти, и не более того
.

Его тон выдавал печальное, но безличное сожаление по поводу
непокорной Синтии и их совместного отпрыска. Эвилена рассмеялась.

"Где ты так хорошо познакомился с Писанием, Нельс?" - спросила она
. "Я знаю, что ты никогда не учился этому у своего любимого старого Мэса Дьюка
Лоринга. Я хочу, чтобы вы рассказали этому джентльмену все о старых скачках
дней. Это доктор Делавен (Нельс отвесил глубокий поклон). Он видел
великие скачки за границей и охотился на лис в Ирландии. Я хочу, чтобы ты сказал ему
на медвежью охоту и лошадей вы привыкли ездить, и как бы вы не скакали
за свободу. Гонка была настолько важна, доктор Delaven, что Мармадьюк
Лоринг обещал Нэлсу свободу, если тот выиграет, и ему не раз предлагали три тысячи пятьсот долларов за Нэлса.

«Нева была для меня так же дорога, как я был дорог для Маса Дьюка», — сказал Нэлс, качая головой.

«Говорю тебе, свобода была настоящим проклятием,
насколько я был обеспокоен; невах, казалось, так много получал от лошадей
после того, как я стал самостоятельным человеком; невах, казалось, видел столько денег, сколько у меня было
befo", и "все, во что я вкладывал деньги" с самого начала были провалом;
там была эта девчонка о'Mahs Мастерсон, - что там Cynthy--"

Старик болтливость было проверено бесшумный вход
Маржерет. Он отчетливо вздрогнул, увидев ее.

"Я... я приветствую вас, мисс Ретта", - сказал он, смахивая фуражку на пол.
кланяясь со своего места. Она взглянула на него, слегка наклонив голову
в знак признательности, но не обратилась к нему.

- Мисс Лоринг просит вас в столовую, миссис Несбитт, - тихо сказала она.
затем опустила штору, где солнце било слишком ярко.
и открыв другую, чтобы дуновение ветерка было более ощутимым, она прошла мимо.
тихо вышла.

Старик так и не произнес ни слова, пока она не исчезла.

"Мой король! - она становится такой же призрачной, как каждая, да, эта Ретта", - сказал он.
пока Эвилена собирала мяч для чулочного двора и наматывала его для
Миссис Несбитт: "только глаза этой женщины могли бы сказать, кто она такая
в наши дни; кажется, что сама форма ее лица изменилась
поэтому она ..."

— Нельса, — сказала миссис Несбитт чуть резче, чем обычно, — что бы ты ни делала, не позволяй мистеру Лорингу узнать об этих беглецах. Может, тебе лучше вообще не попадаться ему на глаза во время этого визита, потому что он наверняка будет задавать вопросы обо всём, а доктор велел ему не встречаться с людьми и не вести никаких деловых переговоров — ты понимаешь? И ничто не волнует его так сильно, как беглецы.

— О да, мисс Сайджейн, я понимаю. Я не буду мешать. Я слышал, что случилось.
Я просто спустился посмотреть, не нужна ли мисс Гертруде моя помощь
в присмотре за этими чёрными. Они никогда не убегают от _меня_.

— Что ж, — она с сомнением остановилась у двери, — я ей передам. И если ты хочешь, чтобы доктор Делавен послушал о старых скачках, дорогая, не лучше ли тебе отвести его в библиотеку, где висят портреты? Я немного беспокоюсь, как бы мистеру Лорингу не взбрело в голову зайти сюда.
С тех пор, как он начал немного ходить, он, скорее всего, появится где угодно,
только не в библиотеке. Кажется, ему никогда не нравился библиотечный уголок.

 Делавен оглядел стены библиотеки, когда все трое подошли к ним, — стены, обшитые натуральным кедром и увешанные большими позолоченными рамами.
— Там, между книжными шкафами. — Я думаю, любому мужчине понравилась бы такая комната, — заметил он, — особенно если в ней висят портреты членов его семьи. Вот эта картина очень привлекательна — на ней изображён красивый мужчина. — Это Мах Том Лоринг, отец мисс Гертруды, — объяснила Нелси. «Он был так же хорош, как и выглядит, этот Махс Том, и ездил верхом — король на небесах!
 но он умел ездить верхом. Прошло совсем немного времени с тех пор, как его убили,
может быть, двадцать лет — нет, восемнадцать лет назад, на Рождество. Он
следовал за охотниками, держась близко, когда его лошадь упала, и Махс Том
подобрали мертвым, у него сломался наик. Его жена, мисс Лео Мастерсон, она была,
она умерла некоторое время назад, когда мисс Гертруда пошутила над маленькой мисси. Итак,
они отнесли его домой с плантации Ларю - вот почему его убили
- и похоронили вон там, рядом с ней, - и он указал на
группа сосен через поле к северу; "итак, после этого..."

- О, Нельс, расскажи о живых существах, а не о мертвых, - предложила Эвилена.
- расскажи о скачках и о твоем Мэсе Дюке, о том, как он ездил верхом.
всю дорогу до Вирджинии, до скачек и даже до Филадельфии, и
как все плантаторы собрались на сотни миль вокруг, некоторые из них были в
маленькой одежде и туфлях с пряжками, и как...

«Похоже, ты так хорошо всё запомнил, что нет смысла ворошить
забытые воспоминания о былых временах», — сказал старик с упрёком и
некоторой напыщенностью. «Полагаю, теперь вы помните
всех джентльменов высшего общества. Жокейский клуб Нью-Маркета и то, как
они регулярно, как по часам, собирались во второй вторник мая и октября; и
как мой герцог Мах, с красивыми завитками на воротнике,
Его грудь, его гордая походка, его голос, мягкий, как музыка, и его
крепкая, как сталь, хватка, были королями во всех видах спорта — величайшими
джентльменами в Каллини, и он высоко держал голову, как король во всём
Иерусалиме. Полагаю, вы всё это помните, мисс Лена.

— В следующий раз, — рассмеялась девушка, — продолжай, Нельс, мы бы хотели
услышать, что ты помнишь.

— Не думаю, что имена джентльменов, игравших в старые времена,
старых жокеев и старых лошадей, будут иметь значение для джентльмена
из-за границы, — сказал старик с пренебрежительной усмешкой.
поклон Delaven. "Но мой Mahs герцог Лоринг nevah было меньше, чем шесть
лошадей в trainen' сразу. Я был мальчиком на конюшне, и Джес тренировался
с жеребятами, пока Мэс Дьюк не увидел, что я умею ездить верхом. Я sartainly было
удачи с гонкой запас, видя, что он дал мне чистую стоимость о
вся гонка стабильный; с обеих сторон которой, keepen мой вес восемьдесят
килограмм позвольте жокей работы-них дней. Меня послали сюда
в Кайнтаки и на север, на Лонг-Айленд, участвовать в скачках для
другие джентльмены - друзья Мэса Дьюка, и каждая большая гонка, в которой я участвую, приносит
мне в карман почти сто долларов. Деньги?--мой
король! Я не мог понять, Клеа, как я вообще мог потратить все деньги, которые у меня были
в те дни, потому что мне не нужно было тратить ни цента на одежду или еду,
и у меня было много подарков от качественных людей, которые подарили мне то, что я сам.
тренированных лошадей было больше, чем я мог сосчитать или предположить.

"Поездка, которую мисс Лена устроила для вас, - это случилось с да, Мэйс Дьюк.
импортировал Лоуда Честера, сводного брата Бонни Белл, который выиграл
тотализатор в Питерсберге, родитель Гленалвена от леди Клэр,
который принадлежал Мэсу Хэмптону оваху в Кайнтаки. Ну, сэр, да,
он импортировал Честер, да, у него и мистера Эноса Джексона был
По крайней мере, жеребцы, казалось, были тому причиной; но я не стыжусь признаться, что никогда не задумывался об этом. Женщины-спортсменки участвуют даже в скачках, и я помню одну из них,
которая в Филадельфии в тот раз была на высоте, и мистер Джексон
подумал, что у него есть все шансы, пока не появился Махс Дьюк и не
бросил взгляд искоса, не произнёс несколько прекрасных речей и —
прощай, мистер Джексон!
Мистер Джексон был не из тех, кого можно назвать человеком высшего качества, хотя
ему действительно принадлежали обширные участки лана - три плантации в Науте
Каллини, а также множество другой собственности. У него был жеребенок по кличке Даркер, которого он
"ничего не мычал", не мог держать в поле зрения, и "он был _ был_ хорош - этот
жеребенок. Миста Джексон бы было легко ридэн' ФО' ставки если мне'
Mahs герцог не принести Бетти гордость, чтобы показать им, что мы можем сделать.
Что ж, в итоге получилась та часть из-за того, что тогда
кокетливый молодой человек больше всего понравился Мэйс Дьюк, и часть о
аккаунт Бетти Прайд, Миста Джексон ведет себя очень озорно-как,
Через двадцать минут после того, как прозвучал гонг, я обнаружил, что мальчик, Джим
Питерс, который должен был скакать на Бетти Прайд, был под кайфом — совсем чуть-чуть,
недостаточно, чтобы он стал глупым, но слишком много, чтобы он мог скакать,
будучи таким же сообразительным, как в тот день. Он сказал, что управляющий конюшней мистера Джексона дал ему
глоток яблочного джина, и это было божественно, но Герцог взбесился,
когда я ему рассказал. Он сказал брату Джима, Моузу, — Моуз был его слугой, — «Моуз, принеси мне мои пистолеты», — вот так просто.
 «Моуз, принеси мне мои пистолеты». Ух ты! Но я испугался и сказал:
"Нет, сэр, - говорю, - Мэз Дюк, ради всего святого, не останавливайте гонку,
и я еще выиграю ее для вас. Мистер Джексон поставил почти все, что у него есть
на Даркера; попросите своих друзей принять все ставки за вас и подзадоривайте его
. Бетти Прайд никто не трогал! -поверьте мне на слово, она выиграет!
даже с моим дополнительным весом - теперь, Мэйс Дьюк, ради Бога, - говорит
Я, - выйти theah себя обмануть их, негодяев, не позволяйте на вас знаем
их фишка; принять все theah ставки, Ань, поверь мне. Я тренировал этого жеребенка,
и мы победим, Мэс Дьюк ... Если мы не ... Ну, сэр, вы можете в шутку использовать
эти пистолеты у меня. Я чуть не упала на колени и не стала умолять его,
а его голубые глаза, как сталь, оценивали меня и взвешивали мои слова,
а потом он сказал: «Я рискну, Нелси, но — да поможет тебе Бог, если ты меня подведёшь!»

«Я достаточно хорошо понимал, что мне понадобится _какая-то_ мощная поддержка, если я приду вторым,
потому что у него был чудовищный характер, но он был самым добрым человеком, которого я когда-либо встречал, когда всё шло по его плану. Ну, как раз когда я натягивал одежду, а
Махс Дьюк вышел на ринг, я полушутя крикнул: «О, Махс».
Дюк, я сдохну, если займу второе место, но что ты мне
дашь, если я займу первое?

"Он обратился за что-сказал, резко и быстро для себя решил--это'Yo'
свобода, Nelse'.Мой король!--что заставило меня трястись, я едва мог попасть в
моя одежда. Я знал, что ему предлагали за меня большие деньги, много раз,
и теперь я был уверен, что получу все сам.

Мэз Дьюк сделал все так, как я его просил - держался ровно, "хладнокровно" и принимал
все ставки мистера Джексона, и _ он_ был просто сумасшедшим, пока он
увидел, кто был на Бетти Прайд, и "я могу сказать, что он чуть не упал в обморок"
когда он увидел меня; но взгляд Мэйс Дьюк на него, должно быть, был шутливым.
поддерживал его и как бы подбадривал, чтобы он набрался храбрости, пока мы не придем
вокруг. Это был розыгрыш и повтор, и вошла Бетти Прайд.
на восемнадцать дюймов впереди, и та самая леди, которая вызвала у Мистаха
Джексон итак, она прикрепила розы к уздечке Бетти Прайд и подарила мне
целый букет - все время поглядывая на Мэз Дьюк, конечно, но
Боже мой!--в ту минуту он мало думал о леди Джес. Он выиграл
овах тысячу долларов деньгами, на две плантации от Мистаха
Джексон, который никогда не осмеливался войти в жокей-клуб aftah в тот день. И'
Мэз Дюк сдержал свое слово насчет свободы - он дал ее мне.
правильно, это мой Мэз Дюк ".

«И, судя по всему, он был прекрасным человеком», — заметил Делавен,
пристально глядя на сильное, красивое лицо на портрете, на густую,
львиную гриву рыжеватых волос и глаза, которые улыбались,
блестя юмором в своей голубой глубине. В густых бровях и квадратном подбородке
было лёгкое сходство с Мэтью Лорингом, но улыбка отца была добродушной, а сына — язвительной.

— Да, сэр, — согласился Нельс, когда кто-то заметил сходство.
— Мэтт немного похож на него, но не настолько, чтобы об этом говорить. Том больше похож на него по натуре. Мэтт больше похож на свою бабушку.
ребята, она была француженкой из Луизианы. У неё был очень острый глаз,
и все ниггеры моего Маса Дьюка ходили прямо, говорю вам, когда она
приезжала в гости ко всем нам. Я слышал, что её мать была какой-то знатной дамой из французского двора, которую отправили в Луизиану из-за
какая-то политика, как у них там, а в своей стране она была принцессой или кем-то из высшей знати, и большая часть её семьи была убита во время какого-то восстания — и женщина тоже! Всё, что её спасло, — это переезд в
Орлеан, а её дочь вышла замуж за старого Мэтью Лоринга, отца их всех, насколько я знаю.

Старик увлёкся своим занятием, и воспоминания нахлынули на него. Он стал серьёзнее и сбросил с себя напускную услужливость; его голова была чуть выше и слегка набок, когда он смотрел на них. На него нахлынуло былое величие, и в сравнении с ним современность казалась обыденной. Все эти блистательные, дерзкие, элегантные мужчины и женщины его юности ушли. Он был единственным человеком, от которого осталось напоминание об их величии, и его
невысокое тело становилось всё более прямым, когда он осознавал свою значимость как
памятник прошлого.

— Вот! — торжествующе сказала Эвилена. — Разве это не так же интересно, как ваши ирландские романы? Где вы найдёте землевладельца в Англии или
Ирландии, который бы бесплатно подарил три тысячи долларов слуге? Они просто не могли бы представить себе такую щедрость, если бы это не был подарок короля или принца, и тогда это было бы записано в их истории, чтобы все люди помнили об этом.

— Верно, — согласился Делавен с акцентом, который он любил использовать, когда общался с теми, кого считал своими товарищами. — Верно, миледи, но вы, люди, которые сами по себе короли и королевы, должны
быть немного легко на несчастных, которым может быть только субъектами".

"Они не должны быть предметы", настаивала она, "они могли утверждать
свою независимость так же, как мы делали".

"О, иногда это не так уж плохо - быть предметом изучения. Я нахожу жизнь
довольно приятной здесь, на Юге, где вы все проходите подготовку
для монархии, которую вы собираетесь установить. Я не против быть подданной
совсем, совсем, если это касается правильной королевы ".

"Но мы пришли сюда не для того, чтобы говорить о политике", - поспешно сказала она.
- Дядя Нелси, пожалуйста, расскажите доктору Делавену о днях вашей свободы и обо всем остальном. Он
здесь чужая и хочет узнать все об этой стране и
обычаи. Вы путешествовали, Nelse, так что вы можете сказать ему большое."

"Да, думаю, что смогу. Да, сэр, я много путешествовал;
единственное преимущество, которое я мог извлечь из свободы, - это идти туда, куда меня тянуло.
я не был на свободе. Мой король! У меня все хорошо получилось.
Говорю тебе, Тиахед раннен. Я отправился на берег Миссисипи, я
сделал... потратил все свои деньги и отправился обратно босиком, дело, которое я сделал, и я
стоил три тысячи пятьсот долларов! Невах действительно знала, как мало
чувство у меня, пока я был свободен, чтобы взять себя в беду, если мне понравилось, для себя.
не было никаких Mahs герцога, чтобы вытащить меня снова. Более того, похоже, что я
каким-то образом потерял свою удачу - проиграл гонки, которые я не имел права проигрывать, пока
похоже, что владельцы испугались меня, и когда я оказался далеко от
мой собственный топотун, похоже, от меня вообще не было никакой пользы. До свидания
и пока я познакомился с судьей Уорнером, который был большим другом Мэс
Герцогов, и я встал и сказал ему, что меня заколдовали вместе с этим.
свободу дал мне герцог. Мой король! - как он смеялся. Он предложил
Я бы с удовольствием занял его место, но я говорю: «Нет, сэр, я хочу только
Маз Дьюк и старый Каллини, так что он помогает мне на скачках и, кажется,
сам факт того, что я возвращаюсь домой, приносит мне удачу,
потому что я хорошо выиграл на его гнедой кобыле Креоль, и как только я
заработал немного денег, я решил, что с меня хватит скитаний, и отправился домой.

«Я всё-таки догадался, что герцог знает о моих путешествиях больше, чем говорит,
потому что он просто рассмеялся, когда увидел меня, и сказал: «Ну что ж, Нельс, я давно тебя искал. Теперь, если ты насмотрелся на
мир, наверное, йо-идите и посмотрите на новый Кольт у меня есть, и принять йо'
Оле место в стойле. Йо' Джес' вернулся во времени, чтобы украсить
команда экипажа л' мой wedden'.

"Ну, САХ, йо' может' сбил меня с feathah. Масу Дьюку было тридцать пять, и он был холостяком, и у него было собственное холостяцкое жильё, да, просторное и свободное. Потом вдруг из Мэриленда приехала новая семья. Это были Мастерсоны, и к ним в гости приехала мисс Барбра Вон, и всё было кончено с Масом Дьюком. Она просто взяла и победила — эта маленькая леди.

«И он отвёз её в Новый Орлеан на свадьбу. Я
пробыл там недолго. Я устал от путешествия, а кроме того, я
ездил туда-сюда на плантацию Мастерсонов к Масу Дьюку, пока не сошёлся с чернокожей девчонкой, которую они привезли с собой.
Никто, и из всех ниггеров, никто из ниггеров не является аутсайдером
да, я полагаю, вы подражаете мастерам, потому что все настоящие,
люди с двойной дистилляцией, с которыми я встречался во всех своих путешествиях, были
джентльмены с Юга, сэр. Да, сэр, они могут размножаться хорошего качества
где-то там, но все, что присылают сюда в качестве образцов, не имеет
ничего общего с настоящей домашней продукцией, сэр.

"Но я не знал всего этого в те дни, и Синти, и мистер
Мастерсон выглядел очень серьёзным и говорил очень умно, и казалось, что
поскольку мы оба много путешествовали, мы оба много говорили
о многом, и в итоге я почувствовал, что должен купить эту девчонку,
если они дадут мне шанс и достаточно времени. Ну, сэр, я
поговорил об этом с Масом Дьюком, и он согласился, что я могу получить Синти за
триста долларов.

«Похоже, это очень маленькая цена за такую симпатичную молодую девушку, как она, но я так увлёкся мыслью о покупке, что даже не задумался о причинах, по которым я должен был заплатить, тем более что у меня была часть денег, чтобы расплатиться. Полный карман денег чаще приводит к неприятностям, чем пустой».

— Ну, сэр, я не владел ею до тех пор, пока не напился до чёртиков и не решил, что свобода — это проклятие. Если бы я не был свободен, я бы никогда не подумал о том, чтобы завести себе свободную жену, и это избавило бы меня от многих мучений, говорю вам.

- Она ни на что не годится, эта Синти. Как они заставляли ее работать.
ова на плантации Мастерсонов, я не знаю, потому что я не мог. Думаешь,
она бы даже приготовила себе еду, если бы могла удержаться? Нет,
сэх! Она слишком ленива. У нее просто было представление, что быть свободной - значит
не делать ничего "высокого" без тела. Понадобился полный зал собраний
религиозных людей, чтобы поладить с этой девчонкой, "проклинать" ее, и "как
Похоже, я тренировался на ипподроме, а не за кафедрой.
теперь я не гожусь для этого дела. Но я работал вместе с ней три года.
да, и к тому времени у неё было двое сыновей — это не имело никакого значения.
Ей стало хуже, а не лучше из-за её никчёмности, но
Я пытался мириться с этим, пока она не поставила крест на нашем
деле, приняв религию в поселении эвкалиптов, и тогда я поставил точку,
говорю я вам. Она была счастлива каждую ночь на этой неделе,
пока не появился брат Питер Мозли. Жена брата Мозли, похоже, не разделяла их религию, как и я, так что, раз уж
я не мог последовать за ней с ореховой тростью,
ни в коем случае не оставляй ее дома или на работе, я только что развелся,
и поселился один на клочке земли, который я купил у Мэс Дьюк, и я
присматривай за его конюшнями до тех пор, пока они у него есть. Он умер просто
раньше молодые Mahs Том женился на Мисс Лео Мастерсон".

"А как же развод? Это улучшило ее религиозность или излечило от
лени?" - спросил Делавен, который находил больше новизны в делах черного человека
, чем в делах хозяина.

"Кто - Синти? Я только что продал ее обратно мистеру Джону Мастерсону за
на двадцать пять долларов меньше, чем я заплатил, и молодежь, в которую они вошли
сделка; я говорю тебе, сах, что с этими ниггерами из Наутена трудно иметь дело,
независимо от того, большие они или маленькие; посмотри, что случилось со Стивом о' Херном;
он сбежал, и он достаточно взрослый, чтобы понимать, что к чему. О да, сах,
я взял и' продал всю партию; вот почему я возвращаю свои деньги.
она и мой маленький клочок земли. Да, сэр, она испугалась и
успокоилась, когда я снова её продал. Мазерсон получил от неё больше,
чем я; он лучше знал, как управлять этими чёрными.

— Разве он не находка для этих аболиционистов? — спросила Эвилена.
— смеясь, — Нельс, ты был очень забавен, и если твоей мисс
Гертруде нужно, чтобы ты остался здесь, мы выкроим время, чтобы
послушать о старых временах.

— Спасибо, мисс Лена; я ваш слуга, сэр; мне определённо полезно
снова оказаться здесь и увидеть все эти прекрасные лица.
Я помню, когда некоторые из них были нарисованы. Картина Макса Дьюка была написана в Орлеане;
 так же, как и картина мисс Барбары, она в гостиной. Но Макс Том — он пригласил художника из Вашингтона, чтобы тот нарисовал картину мисс Гертруды, когда она только заболела — он боялся, что она умрёт и никогда
у неё не было сходства; её мама умерла внезапно. Мы все считали, что иметь сходство — это плохо; у меня никогда не было сходства; у Мэтта тоже не было; и мы всё ещё живы. У всех остальных оно было, и где они теперь?

— Дядя Нельс, вы же не хотите сказать, что фотографирование укорачивает людям жизнь?

 — Не хотелось бы говорить, мисс Лена, но в этом мире случаются любопытные вещи. Тот художник, его зовут мистер Мэдден, он написал портрет Маса Тома, и Маса Тома убили! И всё время, пока рисовали портрет Маса Тома, и всё время, пока рисовали портрет мисс Гертруды, этот мистер
Мэдден, он просто ушёл, чтобы нарисовать Ретту и забрать её с собой. Все ниггеры в шутку умоляли ее не позволять ему, но она только
смеялась - она почти все время смеялась в те дни; и Мэхс Том встал на его сторону
с Мистой Мэдден, так что она дала согласие, и он нарисовал две - одну
чудовищно большую, чтобы занять место рядом с ним, а затем крошечную для
нагрудная булавка; он отдал ее Ретте, потому что она сидела неподвижно, и позволил ему сделать
самую большую. А теперь что случилось? В общем, Том, его убили, а Ретта Кэрис чуть не умерла от какой-то безумной лихорадки, и...
прошло немало времени, прежде чем она снова вспомнила своё имя; да, она была в замешательстве, как и я; и вот что две сходства сделали с моим сознанием.

«Тогда я околдовала доктора Делавена, потому что только сегодня утром нарисовала его карандашом».

— И если я упаду с лестницы или в Салкахатчи, вы будете знать первопричину этого.

Старый Нельс покачал головой, глядя на такое легкомыслие.

«Просто потому, что вы все не боитесь, не подвергайте себя опасности», — сказал он серьёзно.  Затем он последовал за Эвелиной на кухню, где его появление было встречено с большим уважением. Когда Нельсе
Он появился в Лорингвуде во всей красе, и это было своего рода государственным мероприятием в
кухне. Он был почётным гостем среди взрослых, потому что
видел великие дела и мог о них рассказать, и он внушал страх
пиканнинам, которым часто грозило изгнание на поляну Унк. Нелса, и они твёрдо верили, что он немедленно продаёт
всех маленьких негритят, которые ступали на его территорию.

— «Разве он не очаровательно необычен?» — спросила девушка, возвращаясь к Делавену.
 «Гертруда, кажется, никогда не находила его интересным, но я нахожу. Она
Она, конечно, всегда была к нему привычна, а я нет, и она считает, что это ужасно, что он продал Синтию только потому, что она стала религиозной и плохо себя вела. Теперь я думаю, что это забавно, не так ли?

 «Ваш историк так много рассказал мне о рабстве, что я поражён его
блеском; будь то серьёзно или забавно, это поразительно».

— «Только для чужаков, — сказала девочка, — для нас они никогда не были загадкой.
Они всего лишь взрослые дети — даже самые мудрые — и ими нужно
управлять, как детьми. Этим сумасшедшим аболиционистам стоило бы послушать Нэлс».
«Колдовство» свободы; мне кажется, он бы их поразил».

«Ни капли в этом не сомневаюсь», — согласился Делавен, который обычно соглашался с Эвиленой — за исключением тех случаев, когда спор затягивал разговор тет-а-тет.

Глава XIV.


Гертруда поспешила заверить старую Нэлс, что плантация пока не нуждается в дополнительных работниках, так как с момента их возвращения работа продвигалась очень хорошо. Нельс снял жокейскую кепку, низко поклонился и
прошёл по дому. Хозяйка Лорингвуда попросила
Эвилену посмотреть, не ушёл ли он на каноэ. Она так и сделала и доложила
что он отправился прямиком в конюшню, где внимательно осмотрел всех лошадей и обнаружил, что одной из них грозит какое-то опасное заболевание, требующее его личного участия. Он заявил, что останется там до тех пор, пока эта лошадь не «встанет на ноги». В ту минуту он сидел на полубушеле, как на троне, и отдавал приказы, а все молодые негры спешили их исполнить.

— Это бесполезно, Гертруда, — со вздохом сказала миссис Несбитт. — Как только я
увидела этот жилет и дедушкино пальто с медными пуговицами, я
я знал, что Нельс приехал погостить, и он останется, несмотря на
нас.

Это заявление дало человеку из Дублина ещё один взгляд на расовую
дискриминацию!

Один из слуг доложил, что с реки приближается каноэ.
Предвидя, что к их гостям, возможно, присоединятся ещё, Делавен
выскользнул через боковую дверь, пока не закончились приветствия, и,
бесцельно прогуливаясь по маленькой тропинке, ведущей от реки,
обнаружил, что она заканчивается у группы сосен, окружённых железным
ограждением, за которым виднелись высокие квадратные гранитные и
мраморные гробницы. Именно здесь Нельс
указывал, когда рассказывал о внезапной смерти и похоронах Тома Лоринга.

Он открыл калитку и в этот момент заметил женщину с другой стороны
ограды. Вспомнив, какими суеверными считались цветные
, он удивился, что один из них пришел в одиночку в
рощу, почти темную из-за густого покрова сосен, и с
только призрачная белизна окружающих ее могил.

Он остановился и молча стоял у дерева, пока она не встала и не повернулась
к воротам, и тогда он ясно увидел чистый, изящный профиль молчаливой Маржерет. Из всех людей, которых он встречал в этой
В новой стране эта тихая бледная женщина озадачила его больше всего. Казалось, она
создавала атмосферу тишины, потому что о ней никто не говорил. Она
двигалась по дому, как тень, но двигалась целенаправленно, потому что
была очень умелой экономкой. Даже служанки, дерзкие и озорные с другими,
притихали, когда Маржерет заговаривала с ними.

Выйдя из ворот, она направилась туда, где он впервые увидел
её. Две могилы стояли рядом, одинаковые по форме; на одной из них лежал
свежесорванный цветок. Он прочитал имя под
цветок; это был _Томас Лоринг, тридцати лет от роду_;
другая могила принадлежала его жене, которая умерла семью годами ранее.

Но именно на могилу Тома Лоринга был положен цветок.

Было ли это просто случайностью, что именно на мраморный камень упал ароматный
красный цветок? или...

Он медленно пошёл обратно к дому, чувствуя, что прикоснулся к чему-то более странному, чем любая из историй, которые Эвилена просила его послушать в
прежние времена, и эта история была живой, человеческой, захватывающей.

Он гадал, кто она такая, но не решался спросить.  Для него она была
появилась белая женщина. Еще нематериального что-то в Мисс Лоринг
образом, чтобы она заставила его сомневаться. Он вспомнил Мэтью Лоринг на
путешествие жалуются много раз, что Маржерет бы устроила
вещи для собственного комфорта с более прозорливости, чем показали его
бабок, но когда он достиг Loringwood, и Маржерет дал
тихий, совестливый помощи его хочет, там не было ни слова
хвала дал ей. Он - Делавен - чувствовал себя так, словно был единственным здесь,
кто ценил ее помощь; остальные воспринимали ее как нечто само собой разумеющееся
.

Он увидел старого Нелса, который своей странной походкой приближался попуткой.
со стороны конюшен. Он подозвал его и сел
сам на круглую скамью, подпертую большим живым дубом, лицом
к реке. Нелс доказал, что, несмотря на свои годы, у него хорошее зрение, потому что
он ускорил свою неровную походку и приблизился, держа кепку в руке.

- Каноэ с верховьев реки привозило гостей? - спросил Делавен.
достав одну сигару, он закурил, а другую протянул старику.
тот принял ее со всеми признаками восторга.

"Я даже не могу вспомнить, когда я в последний раз брал в руки кого-нибудь из этих настоящих кубинцев.
Сердечно благодарю вас, сэр. Мы все выращиваем свой собственный табак
и выкуриваем его в трубках сухим, так что! и, конечно же, благодаря
таким образом, мы "просочились" в спенс с пикантным вкусом
Кубас. Нет, сэр, никаких гостей; только человек миссис Маквей, Плуто,
принёс несколько писем, и Хлоя — кухарка Хлои, — она сказала мне,
что, по её мнению, мисс Гертруда пытается уговорить Махста Мэтта
поехать туда ненадолго, потому что миссис Маквей скоро вернётся
из Мобила.
Теперь; я отправил письмо. И мисс Лена, она просто в восторге от
письма, потому что её мама собирается привезти домой
гостей. Судья Кларксон, он планирует отправиться в путь завтра
в Саванну, он встретит их там.

"А пока мы можем насладиться табаком; присаживайтесь. Я так заинтересовался вашими историями из далёкого прошлого, что хочу спросить вас об одной из них, которая происходит в наши дни.

Улыбка Нелса стала шире. Он чувствовал, что гости мисс
Гертруды оценили его, хотя сама мисс Гертруда была не
особенно любезна. Он сел на корточки на траву и стал ждать, пока
Делавен сделал две-три затяжки сигарой, прежде чем снова заговорить.

"Итак, во-первых, если вы не хотите отвечать на мой вопрос, я ожидаю, что вы мне об этом скажете; вы понимаете?" Нельс
торжественно кивнул, и Делавен продолжил:

"У меня здесь одна из лучших медсестёр, которых мне когда-либо доводилось встречать. Вы сегодня говорили о ней так, будто она надолго лишилась рассудка. Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, потому что она кажется очень
умной. Я бы хотел знать, что вы имели в виду.

"Я полагаю, что кошечка, на которую вы намекаете, — это
— Ретта, — сказал старик после паузы.

"Ты единственный, кто, как я слышал, называет её так, — остальные зовут её
Марджерет."

"Хм-м-м, да, сэр, я думаю, что так и есть! но
Марджерет — это её настоящее имя, но так её звали раньше, когда
Маста Том был жив-здоров, и никто никогда не слышал, чтобы её называли как-то иначе, кроме Ретты. Кажется, в те дни это имя ей подходило, но сейчас уже не очень.

Делавен ничего не ответил, и после очередной задумчивой паузы старик продолжил:

«Нет, сэр, я всё хорошенько обдумал и не могу
видите ли, учитывая, что вы доктор и близкий друг семьи, я не могу рассказать вам всю историю Ретты.
судя по тому, что тебе приходится во многом полагаться на неё, когда ты выносишь
приказы для Махста Мэтта, мне кажется, что это твой долг —
_кому-то_ рассказать, что было пять лет назад — да, шесть лет назад,
когда Ретта вообще не жила на этой плантации. Она была совершенно
безумной, как ворона, опасной сумасшедшей, и её пришлось увезти в какую-то лечебницу. Мы так и не узнали, куда именно, но когда она вернулась, то была
шутку то, что вы видите--шутить призрак женщины, разумный 'довольно, кажется,
люблю, но мне жалко времени, когда она пыталась покончить с собой, ее муж Чили,
а что мы знали, что подходят nevah найти ее снова?"

- Она... убила своего ребенка?

"О, нет, сэр; мы все забрали ребенка; ей было всего пять лет, от
нее, и выбили нож у нее из рук; нет, никто не пострадал. Но я
думаю, мне лучше вернуться назад и "рассказать тебе" причину.

"Очень хорошо; Я хотел спросить, действительно ли она была цветной",
заметил Делавен.

- Ретта - окторун, махста, - сказал старик с определенной интонацией.
торжественность тона. "Я уже слышал, что старый Mahstah Жана Ларю поклясться, что если
люди считаются лошади, Ретта посчитали бы породистым,
потому что еще они могут рассчитывать theah Ван не скраб наличии в ее
родословная.

- Давным-давно, около ста лет назад, люди приехали колониями с каких-то
островов по ту сторону моря. У них были плантации во Флориде,
и Мэз Дюк хорошо знал некоторых из них. Я припоминаю, что слышал только одно
из названных ими имен - и некоторым из них было очень трудно
скажите! - но тот, кого я имел в виду, был Андрос, или Амброз Лакарис, и он был
Греческий джентльмен, и, как говорили, Ретта была его дочерью, его родной дочерью, как это называют в Масе Лару, и она выросла в его доме, как будто когда-нибудь должна была стать хозяйкой.

Сигара Делавена была забыта, и огонёк погас. Родословная оказалась интереснее, чем он ожидал. Грек! Вся красота древнего мира пришла с тех островов за морем. Романы, стихи, трагедии! И вот одна из них пережила сегодняшнюю трагедию; этот цветок на могиле под соснами — он так много значил для него теперь, когда он узнал, кем она была.

«Мах Лакарис, насколько я мог судить, был очень похож на моего Маха
Дьюка, но без денег Маха Дьюка, которые могли бы его поддержать, и однажды все его
дела пошли прахом! и шериф забрал всех его
земли и ниггеров, чтобы убедиться, что он не сбежал с кем-то другим. Ну, сэр,
они говорят, что он был в полном восторге от этого разгрома, а когда узнал, что они забрали Ретту, то обрадовался, как любой из рабочих. Но они не хотели помогать, потому что мама Ретты была
полукровкой. Она просто взяла ребёнка к себе и была так добра, что
nevah взял считал, что ничего бы не изменилось в его сторону о'
Ливэнь.

"Mahs том, что он Джес' женился на Мисс Лео Мастерсон' взяла ее вниз
Флорида для "свадебной" поездки; вот как он стал теей, когда все имущество Мэса
Лакариса было выставлено на продажу. Похоже, Мах Лакарис надеялся, что сможет заработать больше денег в своей стране, и он уже всё спланировал, и он умолял Маха Тома купить его маленькую Ретту и позаботиться о ней, пока он не вернётся.

" _Теперь_ Мах Том был очень добросердечным — совсем как его папаша. Итак, он
несёт ребёнка домой, и я знаю, что Хестер (горничная мисс Лео) была в ярости
Она злилась из-за этого, потому что ей пришлось ждать её всю дорогу домой, как будто эту девчонку никогда не учили ждать самой.

 «Ну, сэр, мистер Лакарис, он так и не вернулся; о том корабле, на котором он уплыл, больше никто не слышал с того дня и по сей день, и Тому ничего не оставалось, кроме как оставить её». Он действительно говорил о том, чтобы
отправить её в какую-нибудь школу, чтобы она научилась читать, а
потом дать ей возможность самой себя обеспечивать, если она захочет. Но
мисс Лео была категорически против; она не собиралась
воспитывать ниггеров-аристократов.

«Хестер, она слышала, как мисс Лео сказала эти слова, и была очень рада их пересказать! Хестер — она была родом из Мэриленда, как и Синти. Ну, сэр,
они беспокоились о том, что не знали, что делать с этой юной бродяжкой, а потом в город приехала мисс Гертруда, и ей не потребовалось много времени, чтобы решить, что с ней делать, _тогда_!»

«Мисс Гертруда не была крепкой девочкой, и ей требовался особый уход.
Она была избалованной, и когда никто из остальных не мог с ней справиться,
Ретта просто заходила, брала её на руки, и всё заканчивалось».
в тот раз! Когда Ма Том впервые увидел это представление, он от души
рассмеялся, а потом сказал: «Ретта, мы только что поняли, зачем ты нам нужна.
С этого момента ты будешь гувернанткой в Лоринвуде». И Ретта была так
рада и счастлива, что всё время смеялась, а её глаза сияли.

«Примерно через год после этого, когда мисс Лео умерла, Том уехал на долгое время, потому что там было слишком одиноко, а когда он вернулся, Ретте было уже семнадцать, и она прекрасно справлялась со всем домом, как и с ребёнком, и со всеми уважаемыми людьми, которые
приходите и сильно хвалите ее и "говорите" о том, какой она была умницей.

"Тогда Mahs Мэтт, он приехал из Орлеана, это сделать он был cutten' широкий
валка, если все люди сказали, правда, и Фуст что глаза бросилось, что
Гал Ретта, и он за руку Толе Mahs том, что дураком он не был, чтобы продать
ее в Орлеан это сделать, она бы принести больше денег, чем бы купить шесть Нусс
Галс или домработницами.

- Мэс Том сильно злословил его, когда он так говорил! Я слышал это.
я сам - это было в конюшне, и "я просто поправлял" седло.
на Мэса Тома, а потом прямо посреди его ругани и
обзываясь, он резко остановился и сказал... сказал он: "Даже не вздумай
снова открывать мне рот по этому поводу, пока ты жив. Если Ретта
позаботится о моей Гертруде, пока ей не исполнится десять лет, я готов пожертвовать своим, чтобы
дать ей свободу, если она этого захочет, эту девчонку не купишь ни за какую рабыню
и она не собирается становиться одной из них, эй, дядя? Вы ООН профильстан' если вы
есть идеи о' stayen на Lorinwood!' А потом с некоторым больше
могучий нецивилизованного Сайен он сел в седло и поскакал, как Ииуй, и я
не думаю, Mahs Мэтт evah сделал опять упоминание о нем, ФО потому что у них есть
'все хорошо 'вот так он и остался.

"Ну, сэр, то, что Хейвен принял в ней участие, заставило его больше думать об этой
я думаю, девчонка; в любом случае, он не одному ясно сказал, что он уверен, что Гвинет
даст Ретте свободу.

"Он мог бы сделать это в шутку после того, как ее чили было сожжено, а потом был какой-то закон"
поднялся шум по поводу того, что в то время государственные чиновники освобождали рабов, и
Тогда Мэс Мэтт был теа, и он больше не сказал ей ни слова _freen_,
только сказал: "Подожди немного, Том".

- Ретта, тогда ей было все равно; она была молода и счастлива весь день напролет.
пока ее чили была такой же белой, как мисс Гертруда Дар.

"Так продолжалось пять "да", ее чили был на пять "да" старше.
когда он отправился с деловым визитом в Чарльстон, и " он сказал, что..."
он сказал, что у Ретты Гвин есть документы о свободе в качестве рождественского подарка.
Ну, сэр, его не было две недели в Чарльстоне, когда он уезжал.
домой, и тогда Мэз Ларю убедила его остаться на ночь у него
плантация для "охоты на лис в маунене". Mahs Мэтт theah, для себя.
некоторые othah друзей, так он простоял ovah и далее мы услышали Mahs Мэтт отправляется
слово Mahs том убил, для себя мы все должны быть готовы посмотреть на aftah
родственники и другие важные персоны, которые должны были прийти на похороны.

"А теперь, сэр, вы понимаете, какой шок заставил Ретту в тот раз сойти с ума. Она упала в обморок, когда услышала это, но потом
она как будто взяла себя в руки, как лошадь перед рывком, и
она посмотрела на компанию и приняла распоряжения Маса Мэтта о
'переговорах, но мы все больше всего боялись того, как она выглядела, — просто
постоянно смотрела на Маса Мэтта, умоляя его глазами рассказать ей
'о тех документах о свободе, но, похоже, он не понял, а когда
она пригласила его прямо на свидание, прямо на стороне покойного Мэса Тома, он сообщил
ей, что он никогда не рассказывал о тех документах о свободе, Мэс Том никому
он беспокоился о них, поэтому она долго шутила над состоянием Лоринга, как и раньше.
делала это раньше, только теперь мисс Гертруда владела ею вместо Мэса Тома.

- Это когда она пыталась покончить с собой и попыталась убить чили.;
я никого не знал, она не знала, я говорю вам, что это ужасно.
"восхищаюсь" качественными ребятами, и я верю в свою душу.
Мэтт убил бы ее, если бы осмелился, потому что это заставило всех людей
перестать шутить над тем, от чего он пытался бы их удержать.

- И это, сэр, вся "графа причин", приведшая к
болезни, из-за которой она потеряла свою шахту. Мы все уверены, что Мэс Мэтт продаст ее
быстро, если к Еве вернутся чувства, но она действительно
спасибо мисс Гертруде, а мисс Гертруда не видела никакой веской причины
увольнять лучшую экономку на плантации, и вот как
приходи, она приедет погостить, когда вернется вылеченной теми врачами. Она
никогда не доставляла ни малейших хлопот - все так же, как ты ее видишь,
но, конечно, ты лучший судья в том, насколько ей можно доверять в том, что касается особенных
медицина и прочее.

— Да, — задумчиво согласился Делавен. Он встал и несколько раз прошёлся взад-вперёд. До сих пор он сталкивался только с приятной пасторальной стороной жизни, которая становилась ещё более интересной из-за того, что сейчас весь этот покой был окружён войной; но это был всё равно покой — покой на истинно христианской земле, земле домов и церквей, живописной благодаря гротескным чертам и юмору мрачных изгнанников. До сих пор он только смеялся вместе с ними
и удивлялся веселью солдат, поющих на рисовых полях,
и вдруг открылось другое окно, и через него можно было увидеть
отблески трагедий.

- А ребенок бедной женщины? - спросил он немного погодя.

- Мэс Мэтт отправил ее на плантацию Джорджи Мэс Ларю, и "
мы все больше ее не видели". Маз Лару продал ту плантацию Джорджи
около пяти лет назад и переехал сюда, к своей жене. И я слышал, что они собираются продать её
и улететь куда-нибудь в Мексику. Эта война их уже разорила.

"И ребёнка продали? Вы это имеете в виду?"

«На самом деле мы так и не узнали, что случилось с этим ребёнком. Только когда Ретта вернулась, Мэтт сказал ей, что маленькая Рода давно умерла — умерла в Джорджии, и с тех пор никто не слышал, чтобы она хоть слово сказала». Но один из ниггеров Ларю сказал мне, — и голос и манеры Нелси стали гротескно-впечатляющими, — что они вырастили очень красивого ребёнка, которого звали Рода, и она уехала в другие края с Масом Ларю и его семьёй и больше не вернулась, а Мас Мэтт устроил что-то вроде большой ссоры с
Мэх Джин Ларю похвалила ту девчонку, и "они больше не были друзьями". На
самом деле, может быть, этот ниггер соврал - _ Я_ не знаю. Но он дал понять, как
Марс Ларю сказал, что эта девчонка когда-нибудь получит причудливую цену, и я
сразу вспомнил, как Мэс Мэтт сказал, что Ретта пришла за причудой
прайс в Орлеане; и, "разобрав" все это пополам, я тоже счел это шуткой
Ретта продолжает думать, что чили умер ".

Делавен согласился. Из дома доносился разговор дам, и
Смех Эвилены был ясен, как пение птицы. Он задавался вопросом, знали ли они также историю о молчаливой, ловкой рабыне?
но
он пришёл к выводу, что это маловероятно. Миссис Несбитт могла что-то знать об этом, но кто мог рассказать об этом дочери Тома Лоринга? А Эвилена, конечно, была ещё совсем ребёнком.



"Я бы хотел посмотреть картину, о которой вы говорили, — сказал он наконец, — ту маленькую, которую оставил художник.

"Я думаю, эту картину отправили вместе с вещами маленькой Роды. С тех пор я больше ничего об этом не слышал. Но сейчас она совсем не похожа на ту, что была тогда. Румянец сошёл с её щёк и губ, блеск из глаз, а в длинных каштановых волосах стало больше седины, чем
в наши дни он стал коричневым. Эта женщина, Маргрет, не Ретта; они шутят так.
вы могли бы сказать, что это две разные женщины. - Затем, после паузы: - Еще что-нибудь.
вы хотите спросить меня о чем-нибудь, сэр? Я вижу, сюда идет Джедж Кларксон.

"Нет, это все; спасибо, старина".

Он оставил Нелси, склонившего голову и перебирающего пальцами новую монету, а сам
неторопливо направился навстречу судье.

"Сколько он тебе дал, дядя Нельс?" - спросил осторожный голос за спиной у старика.
старик чуть не упал навзничь от испуга. Крупный,
темнокожий мужчина средних лет поднялся из высокой травы, где он был
спрятан под насыпью.

— Что-что ты имеешь в виду, Плуто? Зачем ты прячешься там и слушаешь?

— Я не прятался, — добродушно ответил мужчина. — Я просто лёг поспать в тени. Ты так долго и много говорил, что я не мог не услышать
всё это, — и он хитро улыбнулся. — Я всё слышал.urious знать
правда, как насчет того, что Марг'ret-я думаю, там была "куча", которая не
сказали соседи. Причина, по которой я спрашиваю тебя, сколько он тебе дал за это.
история в том, что у меня есть фотография, о которой ты рассказывал. Я женился на Мэс.
Роза Ларю пришла с ними от Джорджи. Она была напугана.
сейчас да, но это несколько мешает ее желаниям. Считаешь, что
странный джентльмен даст мне за это доллар? - рамка великолепная
красивая - что ты думаешь?




ГЛАВА XV.


- Пожалуйста, расскажи мне все о ней, о настоящей маркизе, я люблю титулы.
и Эвилена восторженно всплеснула руками.

"А ты сейчас веришь? Фейт, тогда я рад, что позаботился о своем, прежде чем приехать",
и смеющиеся ирландские глаза насмешливо встретились с ее.

"О, я никогда не имел в виду титулы, которые люди зарабатывают сами, мистер доктор, для..."

"Тогда это ставит судью и полковника. Кеннет и меня по ту сторону
вашего ограждения, не так ли? Вот так! Я буду искать свою родословную в
надежде раскопать короля - у каждого истинного ирландца есть традиция
шанс быть потомком правителей, которые бегали босиком и носили
клуб для обучения придворному этикету.

Она сделала мятежных недовольную гримасу и отказался обсуждать его возможных
предки.

"Разве присутствие французской маркизы не показывает, что Европа на нашей стороне
?" - спросила она торжествующе. - В последнее время множество дворян были здесь
гостями Юга, и разве генерал Уолсли, самый
блестящий офицер британской армии, сейчас не с нашим генералом Ли? Я
считаю, что все это показывает, как нас оценивают. А теперь придут титулованные леди
. О, расскажи мне о ней все; она очень величественная,
очень хорошенькая?"

"Достаточно величественный для королевы вашей новой монархии", - ответил Делавен,
который получал немалое удовольствие, поддразнивая девушку по поводу интрижек
— Политическая — и хорошенькая? Нет, она не такая; она просто сама Красота,
целиком и полностью.

 — И вы хорошо знали её в Париже? — спросила Эвилена, с сомнением
подозревая, почему он не упомянул о таком замечательном знакомстве
раньше — с этой женщиной, которая была сама Красота и вдовой. Она задумалась, не показалась ли она грубой по сравнению с теми знатными дамами, которых он знал и о которых забыл упомянуть.

"О да, я знал её, когда ещё была жива старая маркиза, тогда-то ваша мать и познакомилась с ней. Кеннет, но потом она решила попутешествовать и, очевидно, заехала на ваш Юг.
Я буду счастлива увидеть её снова.

«И брат Кен тоже её знал?» — спросила девушка, широко раскрыв глаза.
«И он тоже никогда о ней не упоминал — ну и ну!»

«Негодяй! Лишить тебя рассказа обо всех прекрасных дамах, которых он
встречал!» Но ты же был в школе, когда они вернулись, не так ли? — и Кен
сразу же отправился на Запад, чтобы сражаться с индейцами, так что, как видишь, у него были оправдания.

 — И Кеннет не знает, что ты всё ещё здесь, и не узнает, что прекрасная маркиза тоже здесь. Не удивится ли он, увидев вас всех?

 — Сомневаюсь, что я произведу на него такое впечатление, — решил Делавен, — когда он вернётся.
вид Judithe, Маркиза де Карона, он, естественно, сразу забыть
будь я в Америке и Ирландии".

"В таком случае, я никогда не видела, чтобы Кеннет пренебрегал другом", - возмущенно сказала девушка
.

"Но, может быть, ты никогда не видел его лицом к лицу с таким искушением, которое могло бы
заставить мужчину забыть обо всем на свете".

"Ш-ш-ш!" - тихо прошептала она. Гертруда вышла на веранду
в поисках судьи. Увидев его на лестничной площадке, она неторопливо пошла
в том направлении.

- Ты говоришь такие дикие, экстравагантные вещи, - продолжала Эвилена, - что я
просто пришлось остановить тебя, пока Гертруда не отошла настолько, чтобы ничего не слышать. Я полагаю, ты
знаешь, что она и Кеннет объединились для вступления в брак.

- Так ли это сейчас? Ну, он удачливый человек; когда же мы танцевать в
свадьба?"

"О, мне никогда ничего не говорят о серьезных вещах, как, что,"
жаловались Эвилена. "Есть тетя Саджане; она может рассказать нам, если вообще кто-нибудь может".
"Все доверяют ей любовные похождения".

"А сейчас доверяют? Могу я спросить, откуда вы знаете?"

"Да, сэр, вы можете спросить"! Затем она оставила эту тему и вернулась
к первой. "Тетя Саджана, как вы думаете, когда мы сможем потанцевать в
Свадьба Кеннета... его и Гертруды? Мы с доктором Делавеном хотим
потанцевать.

- Эвилена, милая! - с упреком пробормотала тетя Саджейн, тем более что
Мэтью Лоринг только медленно выполз с помощью своей трости,
и негра. Выражение его лица оповещения предали, что он подслушал
вопрос.

"Знаешь, - продолжила она, - в наши дни людям есть о чем подумать.
без свадебных танцев, и по отношению к Гертруде нечестно обсуждать это,
ибо _ Я_ не знаю, была ли на самом деле какая-то согласованная помолвка;
только это могло бы показаться идеальной парой, и обе семьи, похоже, так и делают
поддержите это. - Она вопросительно посмотрела на Лоринга, который решительно кивнул головой.


- Конечно, конечно, очень разумное соглашение. Они всегда
были друзьями, и это было так хорошо, как никогда не селились, так как они были
дети".

"Заселены семьями?" - спросил Delaven.

"Точно-старый добрый обычай, который слишком часто игнорируется в наши дни"
сказал мистер Лоринг, оперативно. "Кто так подходит, чтобы такие вещи решать на
детей, их родителей и опекунов? Мы с отцом этого мальчика
обсуждали это дело еще до того, как дети узнали друг друга. Из
Конечно, в тот раз он посмеялся над этим вопросом, но когда он умер и
предложил мне стать опекуном мальчика, я понял, что он хорошо
ко мне относился и доверял мне, и всё наладится, как только закончится
война.

«Очень хороший способ для этой страны, где живут старые французские кавалеры».
— заметил Делавен, понизив голос, обращаясь к девушке, — но, по-моему, парни и девушки из Ирландии нашли что-то получше.

Эвилена вопросительно посмотрела на него.

"Ну, ты не собираешься мне сказать, что это такое?" — спросила она, когда он,
похоже, сменил тему. Он рассмеялся над её обиженным тоном.

- Вист! Существуют мистические ритуалы, связанные с рассказыванием, и это ничего не значит, когда рассказывают в толпе.
"

- Ты убрался подальше от Кеннета, - поспешно напомнила она ему.
- Вы имели в виду, что он был ... ну, влюблен в эту великолепную
Маркиза?"

Как ни тихо она пыталась заговорить, слова достигли Лоринга, который прислушался и
Делавен, взглянув через стол, понял, что он слушает.

- Влюблены в маркизу? Благослови тебя господь, мы все, конечно, были влюблены.

- Но мой брат? - настаивала Эвилена.

"Ну, теперь он, возможно, был единственным исключением - на самом деле он всегда им был
отойти от чисто светских дел, когда это было возможно, вон там.

"Проявил свой здравый смысл", - решительно решил Лоринг. "Я не
одобряю, когда молодые люди разъезжают по Европе, перенимая их
пагубные привычки и обычаи; Я сыт по горло чужими местами и
чужими людьми".

Миссис Несбитт открыла рот в шокированном выражении протеста, и
так же быстро закрыла их, осознав бесполезность этого. Эвилена
рассмеялся и направлены красноречивый взгляд в сторону только
иностранец.

"Меня?" он спросил, сомнениями. "О, не верьте этому. У меня есть
я здесь так долго, что сама почти южанка.

- Насколько близко? - спросила она, поддразнивая.

"Что ж, я должен признать, что вы держитесь от меня на расстоянии вытянутой руки, несмотря на мою
лояльность", - ответил он, и под смех остальных
тирада мистера Лоринга в адрес иностранцев была проигнорирована.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как прибыл Плутон с письмом от
Мобиль сообщил о скором прибытии миссис Маквей и её гостьи.
 Отметив, что письмо задержалось и что дамы, возможно, уже в Саванне, судья Кларксон предложил немедленно отправиться им навстречу, но его убедили подождать до утра.

Плутону тоже велели подождать — и он с радостью принял приглашение, так как визиты в Лорингвуд в то время особенно ценились соседними неграми, потому что двое беглецов всё ещё были предметом сплетен и домыслов, а дядя Нельс распространял в округе мнения о том, что было глупо так рисковать ради свободы, и мрачные пророчества о грядущем раскаянии.

О том, что его собственные чувства не убедили слушателей, свидетельствовало угрюмое молчание многих, кто не счёл разумным ему противоречить. Плутон был единственным, кто возразил
с ним. Но это оказалось единственной темой, в которой Плутон не смог
проявить свое естественное добродушие. В его больших черных глазах застыл
угрожающий блеск, мятежная кровь пульсировала в каждой жилке
его смуглого тела. Он защищал дело беглецов; он не знал
никого, кто бросил бы хорошего хозяина; старик Мастерсон был неразумнее, чем
Мэтью Лоринг; он не винил их за то, что они бросили таких людей.

"У меня хорошая любовница ... хороший хозяин, каких нет во всей Каролине", - прямо заявил он.
"но ты думаешь, я останусь здесь, чтобы работать на кого-то из них, если
разве это не ради моего мальчика? — ребёнка моей Роуз? Нет, я бы не стал! Я бы тоже отправился на Север! Я бы не остановился, пока не добрался бы до тех, кто сражается против рабовладельческих штатов. Вы все знаете, что удерживает меня здесь. Я бы никогда больше не увидел своего мальчика. Я заплатил восемнадцать долларов за свободу Роуз, когда она умерла. Тогда
Я спросил мистера Жана Ларю, не продаст ли он мне этого ребёнка. Он сразу же согласился и сказал, что я могу купить его за сто пятьдесят долларов.
Вот почему я так долго работаю и позволяю другим мужчинам бороться за
свободу. Но я не успокоюсь, пока кто-нибудь не продаст мне моего
ребёнка.

Никто из других чернокожих не высказал вслух своего мнения о его чувствах или
взглядах, но старый Нельс легко понял, что идеи Плуто перевешивали его собственные.

"Я так понимаю, ты хочешь сказать, что Ма Жан Ларю пообещал оставить твоего мальчика у себя до тех пор, пока не будут собраны деньги?" — осторожно спросил он.

"Так и было," — согласился Плуто. «Я не виделся с ним — с маленьким Зекалом — почти два месяца. Я, конечно, пойду, как только миссис Маквей вернётся домой и обустроится. От нашего дома до дома Маса Лару — добрых тридцать миль».

Тетя Хлоя налила ему ещё кофе из ржи и кукурузной муки и
настояла на том, чтобы он съел еще пирога со сладким картофелем. При этом она бросила предостерегающий
взгляд на остальных. "Я делала это некоторое время назад"
из "Ларю" по пути в Мексику", - заметила она,
небрежно. "Я не думаю, что это какой-то особенный "Ларю". Я возражаю против этого.
давным-давно у них была такая чудовищная стая этих парней из Ларю.
давным-давно; некоторых убили на этой войне, из-за которой "все проблемы разбиты".
roun. Сколько тебе заплатили за твоего малыша, Плутон?

- Самое большее тридцать долларов, когда я совершу следующую поездку. Это займет очень много времени
время экономить деньги в наши дни четвертаков меньше, чем долларов раньше.
"

Его артисты согласились с ним; затем вошла маленькая горничная Ракель.
сказать, что мисс Саджан хочет видеть Плутона, как только закончится обед.

И когда он пошел по основаниям, Эвилена указал его
Delaven.

"Это наш Плутон", - сказала она с некоторой ноткой гордости в голосе.
"три поколения его семьи принадлежали нам. Мама всегда можете
уйти, чувствуя всю плантацию является безопасным, так долго, как Плутон находится в
бесплатно. Мы никогда не иметь проблемы с людьми в кругах как Мистер
Лоринг знает. Он так строг с ними, что я удивляюсь, как они все не разбежались.;
хотя для Гертруды это было бы тяжело - потерять кучу денег. Знаете ли вы
, что Loringwood действительно выставлен на продажу? Разве это не позор?
Единственный луч надежды в этом облаке заключается в том, что тогда Гертруде придется
переехать в Сосны - я не имею в виду в лес, - когда он перевел на нее
вопросительный взгляд. - Я имею в виду присоединение плантации Гертруды к нашей.
 Это прекрасное место; раньше оно принадлежало Мастерсонам,
и было частью свадебного приданого дяди мисс Лео Мастерсон
Нельс рассказывал о матери Гертруды, знаете ли. Это не так величественно и внушительно, как Лорингвуд, но я слышала, как судья сказал, что одного этого места достаточно, чтобы Гертруда стала богатой женщиной, и самое прекрасное в нём то, что оно примыкает к нашей плантации — я имею в виду, прекрасно для Гертруды и Кеннета. Послушайте, доктор Делавен, вы пробудили во мне любопытство своим замечанием о прекрасной
Маркиза, скажите мне правду — они… Кен хоть на какое-то время
влюбился в неё?

Она выглядела такой лукавой, такой уверенной в том, что нашла что-то.
фрагмент приключения, и он был так заманчиво уверен, что Делавен
должен рассказать ей остальное, что неизвестно, как много он мог бы
рассказать ей, если бы мисс Лоринг не вошла в комнату в этот момент через дверь, ближайшую к окну, у которого они стояли.

 Её лицо было безмятежным и невозмутимым, как всегда.  Она улыбнулась и
бросила им какое-то небрежное замечание, проходя мимо, но
У Делавен возникло неприятное ощущение, что она подслушала этот
вопрос, а Эвилена была слишком напугана, чтобы повторить его.




Глава XVI.


В тот вечер сквозь сумерки взошла теплая летняя луна, благоухающая
дикой роскошью леса и болотных зарослей. Карета катила
по шоссе между рисовыми полями и аллеями из
сосен.

На западе красным и желтым обозначался путь солнца.
и на его фоне были очерчены фронтоны внушительного здания, темные
на фоне неба.

- Мы снова недалеко от Салкахачи, - сказала миссис Маквей, указывая
туда, где деревья отмечали ее русло, - а вон там ... видите ту крышу,
Маркиза?-- это Лорингвуд. Если бы люди перебрались через дорогу от
В Чарльстоне мы остановились бы на достаточно долгое время, чтобы отдохнуть и немного поужинать. Но дорога петляет, так что расстояние оказывается больше, чем кажется, и мы слишком близко к дому, чтобы останавливаться из-за такой неопределённости.
 В записке Гертруды из Чарльстона, сообщающей об их благополучном прибытии, не было ничего определённого об их возвращении домой.

— «Это, без сомнения, зависит от состояния здоровья вашей родственницы, — предположила гостья. — Это место выглядит очень красиво при таком тусклом свете; кедры вдоль дороги великолепны».

 «Я слышала, что им почти двести лет. Много лет назад это было
великий показывают места страны, но и двух поколений очень
экстравагантный спортсмены сделали многое, чтобы облегчить ее богатство, щедрый,
бесшабашного и обаятельного мужчины, но они посадили стороны ипотеки бок
с их рисовые поля. Эти препятствия, как мне кажется, помешали
Гертруде полюбить это место так, как полюбили бы его большинство девушек.
прекрасный дом предков ".

"Возможно, ей не хватает картежники кровь ее предков и может иметь
никакого терпения с их отсутствием коммерческого инстинкт".

"Я действительно верю, что это только его", - сказала миссис Маквей. "У меня никогда не было
думал, что так себе, но Гертруда, конечно, не на всех
как Lorings; она целиком состоит из людей, ее матери, и они
начислено иметь большой коммерческий инстинкт. Я
не могу представить, чтобы Мастерсон проиграл ни пенни. Они гораздо более
разумны; они инвестируют ".

Кедровой аллеи были оставлены позади милю, и они вошли
снова сосновом лесу, где еще полное сияния луны мог только
разброс стройные копья света. Маркиза откинулась назад с
полузакрытыми сонными глазами и призналась, что ей приятно, что это поможет
будь позже, а не этим вечером, она имела бы удовольствие
встретиться с хозяином и хозяйкой Лорингвуда - поездка через
огромные сосновые заросли подействовала как снотворное; никакого общества для
ночь, столь желанная, как король Морфей.

Третья женщина в экипаже молча поправила подушку на затылке
Мадам. "Спасибо, Луиза", - сказала она, слегка зевая. "Вы
видите, как эффективно мною овладела широко известная истома
Юга. Это восхитительно успокаивает. Я не могу представить ни один
никогда не спешите на этой земле".

Миссис Маквей улыбнулась и указала на другой конец поля, где были какие-то мужчины.
как раз в этот момент они бежали за парой собак, которые громко залаяли.
короткие, быстрые взвизги свидетельствовали о том, что перед ними горячий след.

"Это живое противоречие вашей идее", - сказала она. "
Южане олицетворяют интенсивность, когда игра того стоит;
игрой может быть охота на лис или флирт, любовная интрижка или дуэль, и
наших мужчин не нужно подстегивать ни к одному из этих занятий ".

Теперь они были совсем близко от мужчин, и маркиза заявила, что они
были прекрасным дополнением к залитой лунным светом саванне, окруженной
массы древесины сейчас рядом, теперь далеко, на разных уровнях. Два из них были
подошла к дороге, когда перевозки колес привлек внимание
собак, и они остановились, любопытно, анкетирование.

"Да это же наш Плутон!" - воскликнула миссис Маквей. "Останови экипаж.
Плутон, что ты здесь делаешь?"

Плутон вышел вперед, улыбаясь, довольный.

"Добро пожаловать домой, миссис Маквей. Я шучу над Лорингвудом на Эрренде вместе с
все ваши письма мисс Лене и мисс Саджане. Письма долго не приходили.
время в пути так или иначе; вы все добираетесь сюда скорее всего, как и раньше.
Судья Кларксон-он Аймен', чтобы встретиться с йо' Саванна--пуск в
mawning на рассвете. Он считал йо' все jest здесь ждать, пока какой-то один
пойти FO' эскорт".

"Эвилена на Loringwood, вы говорите? Значит, мисс Лоринг и ее дядя
приехали из Чарльстона?

- Да, действительно!-- давно вернулись, уже больше недели прошло с тех пор, как они приехали.
Почему, почему ты ничего не слышал?--они уже прислали тебе весточку; Я _ знаю_, что скучаю по тебе.
Лена написала тебе, потому что она так сказала. Да, ребята вернулись, и мисс
Саджейн и судья вон там в эту минуту; думаю, они сильно пожалеют.
вы все прошли через ворота ".

"О, но письмо так и не дошло до меня. Я понятия не имела, что они дома,
и это слишком далеко, чтобы возвращаться, я полагаю? Как далеко мы от дома
сейчас?"

"Всего "около мили по прямой " через поля, как мы приехали после этого"
"опоссум, но это добрых три мили по дороге".

"Что ж, передайте мои комплименты и объясните ситуацию мисс
Лоринг и судья. Мы отправимся на террасу. Сказать, что я надеюсь
увидеть их всех сразу, поскольку они могут прийти. Эвилена могу пойти с тобой в
утро. Скажите мисс Гертруде, что я приеду, как только немного отдохну
- и мистеру Лорингу, ему лучше?

- Куче лучше - так говорят мисс Гертруда и доктор. Он ходит кругленьким.
Немного. Мисс Гертруда, ей очень понравилось лечение доктора Делавена...
она говорит, что он в шутку спас Мэсу Лорингу жизнь там, во Франции.

- Доктор Делавен! - раздался голос маркизы с легким удивлением. - Ваш!
Доктор Делавен? - и пока она говорила, ее рука незаметно протянулась и коснулась руки
красивая служанка, которую она называла Луизой: "Он тоже путешественник?
ищет приключений на вашем Юге?"

"Разве я вам не говорила?" - спросила миссис Маквей. "Я собиралась. В записке Гертруды
упоминалось, что ее дядя находится на попечении нашего друга, молодого
— Студент-медик, так что вы узнаете последние новости из вашего любимого
Парижа.

— Очаровательно! Будем надеяться, что он скоро нас навестит. Эту маленькую
женщину, — она кивнула в сторону Луизы, — нужно лечить от
тоски по дому; вы заметили, что она в депрессии с тех пор, как мы уехали из города? Доктор
Делавен станет прекрасным лекарством от этого.

«Ваша Луиза, возможно, поправится, когда снова увидит свой дом», —
заметила миссис Маквей. — «Возможно, ей надоела жизнь в карете».

«Мадам любит дразнить меня, как дразнят детей, которые боятся темноты, —
объяснила Луиза. — Я не боюсь, но…»
от тишины действительно пробирает озноб. Я буду рад добраться до дверей
твоего дома.

- И мы должны поторопиться. Помни все послания, Плутон; приведи свою мисс.
Завтра Лена и все остальные, кто придет.

"Я помню, конечно. Рад, что первым увидел вас всех вернувшимися - спокойной ночи ".

Другие цветные мужчины на заднем плане потеряли всякий интерес к охоте на опоссумов
и внимательно прислушивались к разговору. Старый
Нелс, который с большим трудом поспевал за остальными, теперь протолкался вперед.
он подался вперед, чтобы поближе заглянуть в экипаж. Миссис Маквей сделала
не заметил его. Но он напугал маркизу, когда высунул свою седую
кудрявую голову и морщинистое лицо из-за руля как раз в тот момент,
когда они тронулись с места, и Луиза отпрянула с возгласом настоящего страха.

  «Как он на нас посмотрел!» — сказала она, когда они отъехали от
группы на обочине. «У этого старика были глаза, как буры, и он, казалось, смотрел сквозь меня. Могу я спросить, он тоже с вашей плантации, мадам?»

«Конечно, нет», — успокоила меня миссис Маквей. «Но он не хотел быть дерзким, просто какой-то глупый старый «дядя», который
Полагаю, ему позволены особые привилегии. Нет, на Террасе вы такого не увидите. Я не могу представить, кто бы это мог быть, если только это не
Нельс, старый свободный человек из Лоринга, а у Нельса раньше были
более приличные манеры, но он очень стар — говорят, ему почти девяносто. Не
думаю, что он точно знает свой возраст — мало кто из стариков это делает.

Плуто схватил старика за плечо и буквально оттащил его с дороги, когда
повозка тронулась с места.

"Что с тобой, чёрт возьми, ты что, сам
подставился под колесо?" — спросил он.  "Ты что, не видишь, что
тебя переедут?"

Некоторые из мужчин засмеялись, но Нельс схватил Плуто за руку, как будто нуждаясь в поддержке.

"Боже мой! — я думал, что увидел привидение, — выдохнул он, когда
остальные мужчины снова погнались за собаками. — Привидение женщины, которая
ещё не умерла, — привидение Ретты."

- Ты с ума сошел, старина, - презрительно сказал Плутон. - Хотел бы я знать, как призрак
этой Маргрет попал в карету моей госпожи? - особенный.
поскольку эта женщина такая же живая, как любой из нас. Йо' ушел 'stracted со всеми
бой талкэн' 'историю Марг'ret это. Теперь я вообще не вижу в этой карете ничего похожего на неё.

— Это потому, что ты никогда не видел Ретту такой, какой она была раньше. Я говорю тебе,
что если её дочь Рода вообще жива, то я готов поклясться, что она точная копия той женщины. Мой король! но она меня напугала.

— Не говори таких вещей ни с кем другим, — посоветовал Плутон.
«Ты навлечёшь на себя неприятности, если расскажешь, что компания миссис Маквей похожа на ниггеров, имей в виду! Да эта леди — высшего сорта, настоящая королева там, откуда она родом. Как ты думаешь, миссис
Маквей понравится, если она услышит такие разговоры?»

— Возможно, я имел в виду не самое качественное, — возразил Нельс.
Он был уверен в том, что у него сложилось впечатление: «Это была другая,
та, что в чёрном платье».

Все трое пассажиров кареты были одеты в тёмное, и в темноте все казались чёрными. Нельс внимательно рассмотрел только одну, но
Плутон увидел возможность напугать старика, чтобы тот не распространялся о том, что унижает достоинство жителей Террас, и без колебаний воспользовался ею.

— О ком ещё ты говоришь? — спросил он, резко остановившись. — О моей
мисс Маквей?

— Нет! Ты что, считаешь меня дураком? Я имею в виду другую — третью леди.

«При таком лунном свете ты точно ничего не разглядишь, старина», — сказал
Плутон, усмехнувшись. — Тебе лучше вернуться в свою хижину, а не охотиться за призраками в лесу Лорина, потому что в той карете были не только две дамы — две _живые_ дамы, — многозначительно добавил он, — и одна из них была моей любовницей.

— Ради всего святого!

Старик, казалось, был совершенно парализован этим заявлением. Его глаза
выпучились из орбит. Он снова открыл рот, но не издал ни звука;
единственным выражением, которое можно было описать, была гримаса ужаса.
его лицо. Все суеверия в его крови откликнулись на предложение Плутона
и когда он, наконец, заговорил, это был призрачный шепот.

"Я... я уже ждал этого", - выдохнул он, - "Отвези меня домой -йоу! Это
верный знак "нет"! Прошлой ночью старина Уиппо ударил меня по голове.
Три ночи подряд перед моей хижиной ухала сова. А теперь
призрак женщины, которая еще не умерла, сидит там и пялится на меня! Я
в этом мире больше ни в каких гонках не участвовал, парень; Я прошел ковах
трассу в прошлый раз; Я проеду без очереди на джедже
стэн, я тебе говорю". Я получил свое последнее "предупреждение" - я возвращаюсь домой!"




ГЛАВА XVII.


Плутон наполовину отнес старика обратно в Лорингвуд, в то время как другая часть
негры продолжали свою охоту на опоссума. Нельс сказал очень мало после своего
признания "знака" и его связи с его арендой жизни. Он был
нервный холодок, когда они достигли дома и Плутона почти
покаялся в своих фантастики. Наконец он пошел на компромисс со своей совестью по
обещая себе собственную истину, если испугался старик стал
хуже.

Но ничего более тревожного не последовало, чем его решение немедленно вернуться
в свою каюту и дальнейшее заявление о том, что ему нужен кто-то
немедленно отправить за «этой девчонкой Синтией», что и было сделано в соответствии с его приказом.

 Женщины — во главе со старой Хлоей — решили, что дядя Нельс, должно быть, был в каком-то опасном состоянии, когда отправил приказ за Синтией, с которой он развелся пятьдесят лет назад. Слухи дошли до доктора Делавена,
который навестил Нелса в каюте, где тот временно остановился, ожидая лодочников, которым было поручено отвезти его домой. Сам он отказался помогать в навигации или в чём-либо ещё, требующем физических усилий.

 Он был убеждён, что его дни сочтены, что его земные труды окончены, и
он впал в ужас, когда Маржерет вошла с бокалом горького
Миссис Несбитт была готова к тому, что старик простудился, пытаясь
последовать за собаками на охоте на опоссумов.

"Я говорила вам, что так и будет, когда услышала, что он собирается," —
заявила она с удовлетворением пророка, сбывшегося предсказания.
«Плутону чуть ли не пришлось тащить его домой — в его-то возрасте бегать за собаками!
Подумать только!»

Но, несмотря на отвращение к его легкомыслию, она послала за горьким, и
Делавен не мог понять, почему он уклоняется от подношений.

"Ну же, ну же, сейчас же! Ты вовсе не болен, дружище; ради всего святого, ради чего
ты притворяешься? Это из-за выпивки? Конечно, вы могли бы получить
это без всей этой суматохи.

"У меня действительно было видение, доктор Мэй", - сказал он с впечатляющей
торжественностью. "Мое время пришло, говорю тебе". Он больше ничего не сказал, пока
Маржерет не вышла из комнаты, когда он нервно указал ей вслед
напряженно. "Это та женщина, которую я видел ... Призрак той женщины, которая
не умерла ... ее призрак, когда она была молодой и привлекательной ... это
то, что я видел в вагоне Маквея этой ночью, ясно, как божий день.
лицо в эту минуту. Но в том экипаже не было такой живой женщины, сэр.
Плутон, он мог видеть только двоих, а я видел троих так же ясно, как видел я.
одна. Уверен, что это предзнаменование смерти, доктор Мэс; мое время истекло
".

"Тут, тут! - такая болтовня. Это был бы самый странный способ, в целом,
прочитать надпись. Теперь я бы сказал, что предупреждение предназначалось Маржерет.;
почему ее сходство должно было указывать на твою смерть? "

Нелс ответил не сразу. Он был погружен в раздумья - нервные,
период беспокойных раздумий, - из которого он, наконец, вынырнул с теорией,
очевидно, не утешавшей его самого.

"Я слишком много болтал", - прошептал он. "Я говорю снова и снова".
сегодня я понял, что ты совершенно незнакомый человек для всех нас. Я расскажу все
рода о' семье, что может быть Mahs герцог не хотите Толе. Я
больше всего говорил об этой девчонке Ретте, так что он послал призрака, который
похож на Ретту, как знак. До конца своих дней я буду держать язык за зубами.
говорю тебе, что я молчу о родне Мэз Дьюк, и отправляюсь прямиком домой.
подальше от соблазнов."

Так угнетен он был с идеей Mahs неудовольствие герцога, что он
решил покаяться, если нужно, и начался отказ монеты
Delaven предложил ему.

"Нет, САХ; не дар принять его", - сказал он торжественно, "я рад дать
йо' назад, что доллар Отар чтобы удовлетворить Mahs герцог, только я сделал превратили ее
в существительное собака, что Бен продал меня, и мама Хлои-она Бена-она села
это от него уже, и заплатил его л' пара подсвечников она была
grudgen' Оле-м'ria долгое время назад, поэтому я не понимаю, как я evah gwine
сделать это. Но я больше не буду рисковать и не стану больше обращать внимание на призрачные знаки. Я очень вам благодарен, — и он с сожалением вздохнул, когда Делавен убрал монету обратно в карман. — Но я знаю, когда с меня хватит призраков.

У Плутона было достаточно изящества, чтобы немного встревожиться из-за сильного
уныния, вызванного его выдумкой в том, что он считал благим делом.
Болтливость старого Нелса граничила с ребячеством. Плутон был
убежден, что, несмотря на замечательную память старика на детали в
прошлом, он был совершенно безответственен в своих рассказах о
настоящем, и он не хотел, чтобы семья Маквей или кто-либо из их
посетители должны быть предметом его недостоверных сплетен. Гордость за
семью ни в коем случае не ограничивалась белыми. Какими бы революционными ни были чувства
Плутона по отношению к рабству, его самооценка была
Это усиливалось тем фактом, что, поскольку он был рабом, он принадлежал, по крайней мере,
к первоклассной семье — обычным людям, чью честь он защищал бы при любых обстоятельствах, будь он рабом или свободным.

Его неуклюжие расспросы о вероятном исходе нападения дяди Нелса
вызвали у Делавена подозрения, что охотникам помешало присутствие их престарелого гостя, который
хотел проверить способности своего нового приобретения, гончей собаки, и что они прибегли к какой-то уловке с призраком, чтобы избавиться от
него.

Он не мог предположить, как тени Маржерета были сделаны не обязанность
по этому случаю, ее сдержанным, серьезным образом давая отказом к какому-либо
розыгрыш выходки.

Но новости, которые принес Плутон о возвращении миссис Маквей домой, затмили все остальные.
такие эпизоды, как испуганный негр, который отказался вдаваться в подробности относительно
напугал, и, по его собственным словам, был "наказан" держать рот на замке
в будущем ни о чем из прошлого, что он когда-либо знал, и
увиденное или что-либо в своем кратком земном будущем, что он мог бы знать или
увидеть. Он даже умолял Делавена немедленно забыть многочисленные обрывки
историю, которую он, Нелс, повторил о семье Лорингов и Делавене
утешил его, заявив, что все, что он мог вспомнить в ту минуту, это
скачки, и он немедленно выбросил бы это из головы, если бы
необходимо.

Нельс не был уверен, что об этом нужно забыть, потому что это
никоим образом не дискредитировало семью, и он не хотел
причина, по которой его Мэйс Дьюк должен был возражать против этой истории, если только это не было сделано
из-за леди высокого полета из Филадельфии, которую Мэйс Дьюк выиграл
у мистера Джексона без каких-либо проблем вообще, и если Мэйс
Дьюк слонялся по библиотеке, когда мисс Эвилена и Маз
Доктор слушали эту историю. Маз Дьюк должен был знать в глубине души,
если у него вообще была хоть какая-то память, что он, Нельс, не рассказал и половины того, что мог бы рассказать об этой северной кобылке и Маз Дьюке. И, в общем-то, Нельс не видел причин, по которым Делавену нужно было бы вычёркивать это из своей памяти — тем более что это была отличная скачка для двухлеток.

Эвилена заглянула на минутку, чтобы попрощаться с их смуглым
Гомерем. Но разговор был очень коротким. Все ее мысли были заняты
люди на Террасе и утренний рассвет были выбраны заранее
ей не терпелось вернуться домой на тен-майл-роу, чтобы поприветствовать свою мать, и
таким живым был ее интерес к замечательному иностранцу, которого доктор Делавен
описал как "Саму себя Красавицу".

Эта леди тем временем прибыла на Террасу, приняла участие в
сытном ужине и удалилась в свои апартаменты, оставив
после себя впечатление на цветных домочадцев, что
иностранной гостьей была не кто иная, как царица последних дней
Савская. Никогда прежде их глаза не видели хозяйки, владеющей белым
Слуги и сама служанка были такими утончёнными, что носили шёлковые чулки и платья из тафты, обедали в своей комнате и были настолько великодушными, что даже не говорили как все, а только по-французски, за исключением тех случаев, когда им нужно было что-то особенное, и тогда они снисходили до того, чтобы сказать одно-два слова по-американски. Всё это превосходство служанки, которую им велели называть «мисс», придавало ещё больше блеска хозяйке, которая за ужином, как было слышно, сказала, что предпочитает не использовать титул.
в Америке, и чтобы её называли просто мадам Карон; и со смехом призналась миссис Маквей, что Американская республика на верном пути к тому, чтобы отвоевать её у Французской империи. Всё это было рассказано на кухне, где они ещё больше уверились в том, что к ним спустилась сама королевская особа. Этот факт не способствовал повышению их полезности в каком-либо качестве; они были настолько подавлены величием и важностью каждой порученной им обязанности, что в тот вечер колёса домашней машины на Террасе были изрядно заторможены рвением и волнением работников. Они
фигурально - а иногда и буквально - падали друг на друга, чтобы
предвидеть любой зов, который мог бы обеспечить им доступ к
чудесному присутствию, и были почти немы от страха, когда добрались
туда.

Миссис Маквей попросил прощения за них, и позабавило ее оценки с
причина:

"На самом деле они никогда в жизни не видели белую служанку, и их
снедает любопытство к вашей превосходной служанке, ее
интеллект ставит ее так высоко над их представлениями о слугах ".

- Да, она умна, - согласилась маркиза, - и гораздо больше, чем просто
Я ценю её ум, я ценю её способность к адаптации. Как моя экономка она была просто идеальна, но когда моя служанка заболела, а я собирался в путешествие, о чудо! Достоинство экономки было отброшено в сторону, и она в очаровательной чепце и фартуке служанки с улыбкой подала заявку на вакантную должность и, конечно же, получила её.

— «С моей стороны было глупо не предложить вам горничную, — с сожалением сказала миссис Маквей. — Я не поняла. Но я, конечно, не могла бы дать вам кого-то столь же идеального, как ваша Луиза; она — сокровище».

«Вероятно, мне придётся смириться с кем-то менее идеальным в
будущее, - печально сказал другой. "Она должна была иметь свою яхту
переоборудован и какой-то ремонт сделали, пока я был здесь, и что сейчас я
безопасно находится, может отправить ее обратно, чтобы присутствовать на нем. Она стоит любых
двух мужчин, которых я мог бы нанять для такого надзора, на самом деле, я доверяю многим
такие вещи ей."

"Молись и позволяют ей оставаться достаточно долго, чтобы получить приятное впечатление
для работы на плантациях", - предположила Миссис Маквей, как они поднялись из-за стола.
"Мне показалось, что она была подавлена однообразием болотистых земель, или
еще ее нервировала группа чернокожих мужчин вокруг экипажа
в Лорингвуде; возможно, они и выглядели устрашающе для постороннего человека ночью.
но на самом деле это самые добрые существа ".

Джудит де Карон подошла к окну, выходящему на веранду, и
смотрела на лужайку, освещенную высокой луной, почти как днем.
действительно, прекрасный вид, хотя оба дома и территория были на
более скромный масштаб, чем у Лорингвуда. Им не хватало величия
предложенный вековые кедры, которые она заметила вдоль Лоринг
привод. Терраса была куда более современный и, возможно, гораздо больше
уютно. Здесь царила восхитительная атмосфера домашнего уюта, и, хотя незнакомка пробыла здесь совсем недолго, она не могла не удивиться, что за всю свою разнообразную жизнь ни разу не была в таком настоящем доме.

"Как здесь тихо," — заметила миссис Маквей, присоединяясь к ней. «Завтра, когда моя малышка вернётся, будет не так жарко. Выходи на веранду, и я покажу тебе реку. Видишь, наш дом стоит на естественной террасе, спускающейся к Салкахэтчи. Отсюда открывается очень красивый вид».

— Очаровательно! Я вижу это даже ночью.

— В трёх милях вниз по реке находится поместье Кларксонов; они очень приятные друзья, а поместье мисс Лоринг, «Сосны», примыкает к Террасе, так что мы не так изолированы, как могло показаться на первый взгляд; и, к счастью для нас, наша плантация — излюбленное место встреч для всех них.

— Я вполне могу в это поверить. Я здесь уже два-три часа, наверное,
и я уже знаю, почему ваши друзья будут только рады прийти.
 Вы делаете их своими с того момента, как они переступают ваш порог.

"Вы не могли бы сказать ничего более приятного для моего тщеславия, Маркиза,"
сказала, что ее хозяйка, смеясь, а потом посмотрев на себя в виде
подняв палец. - О, я забыла... Я действительно настаиваю на "Маркизе".

"Пойдем, пойдем на компромисс", - предложила гостья. "Если мадам Карон
звучит слишком ново и непривычно для твоих ушей, у меня есть другое имя, Джудит;
возможно, это будет легче запомнить ".

"В Европе и Англии, - продолжила она, - где так много членов королевской семьи
бедняки, титулы не всегда означают то, что им положено. Я видел
русского князя, который был конюхом, английского лорда, который был
служащий в игорном доме и итальянский граф-проводник на
железной дороге. Здесь, где титулы встречаются редко, они привлекают внимание;
я заметила это в Новом Орлеане. Я не хочу привлекать к себе особое
внимание. Я просто хочу наслаждаться жизнью.

«Вы не можете не привлекать к себе внимание, с титулом или без», — и миссис Маквей понимающе улыбнулась ей. «Вы не можете надеяться, что вам удастся избежать внимания, но на террасе вы можете быть тем, кем захотите».

Они шли рука об руку вдоль веранды, непринуждённо беседуя о
Парижские дни и люди до десяти часов звучали с высоких часы
в библиотеке. Миссис Маквей считал удары и воскликнул в
опоздание.

"Я, конечно, достаточно плохая хозяйка, чтобы утомить вас в первый вечер
болтовней вместо того, чтобы отправить отдыхать после такой поездки", - сказала она
, обвиняя себя. - Но ты такое искушение, Джудит.

Они оба рассмеялись, когда она слегка замешкалась, произнося имя в первый раз.


"Ничего страшного, со временем ты привыкнешь," — пообещала маркиза.
"Я рада, что ты называешь меня Джудит."

Затем они пожелали друг другу спокойной ночи; она призналась, что немного
соскучилась, хотя и не вспоминала об этом, пока не пробило час.

 Миссис Маквей оставила ее у двери и пошла по коридору в свою
комнату, немного сожалея о том, что Джудит, должно быть, устала после
дороги и вечерних сплетен.

Но она действительно выглядела очень собранной и внимательной молодой леди, когда
сняла с себя тёмно-зелёное дорожное платье и надела
роскошный халат, который приготовила для неё мадемуазель Луиза.

 Её брови были нахмурены в задумчивости, которая сильно отличалась от
веселая улыбка, с которой она расставалась со своей хозяйкой. Она взглянула на
свою служанку и прочла в ней тревогу, даже огорчение.

"Мужество, Луиза", - сказала она, весело; "еще не все потеряно, что в
опасность. Ужасы! Что такое лицо! Посмотри на себя в зеркало. Я
не видел такого скорбного выражения лица со времен взятия Нового
Орлеана".

— И не ваше ли зеркало в тот день отразило скорбное лицо, маркиза? —
ответила та. — Я рада, что кто-то может смеяться, но мне больше хочется плакать, и это правда. Боже! Как долго тянулось время до вашего прихода.

— Я знаю, — и взгляд её госпожи был очень добрым. — Я чувствовала,
что ты ходишь по комнате и ждёшь, но я не могла уйти раньше. Возьми другую щётку, дитя; сегодня вечером у меня на голове, как и на волосах, появились морщины; ты должна помочь мне разгладить их.

Но служанку не успокоило даже это предположение, хотя
она расчесала волнистую темную гриву любящими руками - нельзя было не заметить
нежность в каждом прикосновении, которое она дарила блестящим локонам. Но при всем этом она
часто вздыхала.

- Я могу помочь? - спросила она безнадежно. - Говорю вам правду, маркиза, я
никому не нужен, я такой нервный. Я все время боялся этого путешествия.
все это время. Я говорил тебе об этом перед отъездом из Мобила; ты только посмеялся над моими
суеверными страхами, и теперь, еще до того, как мы добрались до места, ты видишь,
что произошло.

- Понимаю, - подтвердила маркиза, поддразнивающе улыбаясь ей, - но тогда
причины, которые ты приводила, были смехотворны, Луиза; у тебя были мечты и
гроб в чайной чашке. Идем, идем; все не так плохо, как ты опасаешься, несмотря на
пророческую чайную гущу; всегда есть выход, если поищешь
тропинки; поэтому мы будем искать ".

- Вам хорошо, маркиза, насмехаться над предзнаменованиями; вы слишком
научилась верить в них; но это у нас в крови, наверное, и это
не используйте нами борется против предчувствий, потому что они сильнее, чем мы
несколько. У меня не хватило духу готовиться к путешествию - ни капельки. Мы
отрезаны от мира, и даже предположим, что вы могли бы чего-то добиться
здесь это будет сложнее, чем в городах, и опасность поэтому
намного больше ".

"Тогда волнение придаст привлекательности, дитя мое, а последние недели
действительно были очень скучными ".

Причесывание прекратилось, потому что горничная не могла управлять
щеткой и одновременно выражать достаточное удивление.

«Боже мой, мадам! Что же тогда вы называете оживлённым, если это было скучно? Я достаточно патриотичен — или, может быть, достаточно мстителен — для любой человеческой работы, но иногда вы меня пугаете тем, как бросаетесь в дела и всё время смеётесь над ними, как будто это всего лишь шутка, как вы делаете сейчас. В некоторых вещах ты твёрже железа, и всё же ты выглядишь такой утончённо-прекрасной — как прекрасный цветок, — что все тебя любят, и...

«Все? О, Луиза, дитя, неужели ты думаешь, что ты — весь мир?»

Служанка взяла руку госпожи и коснулась ею своей щеки.

"Я не только люблю тебя, я боготворю тебя", - прошептала она. - Ты взял меня,
когда я была никем, ты доверял мне, ты научил меня, ты сделал из меня новую
женщину. Я бы никогда не возражала против рабства, если бы была твоей рабыней.

- Ну, ну, Луиза. - и она нежно положила руку на голову
девушки, опустившейся на пол рядом с ней. "Мы все рабы,
в большей или меньшей степени, чего-то в этом мире. Так устроены наши сердца.
не обращаясь к законодателям ".

- Все, кроме вашего, - ответила горничная, глядя на нее снизу вверх с нежностью и полуулыбкой.
— Я не верю, что твоему сердцу позволено что-то для тебя устраивать. Всё делает твоя голова; вот почему я говорю, что в некоторых вещах ты твёрд как железо. Я искренне не верю, что твоё сердце хоть в чём-то участвует в том деле, ради которого ты так рискуешь. Ты всё обдумаешь, решишь, что это неправильно, и намеренно превзойдёшь всех остальных в своём стремлении исправить это. Всё это потому, что вы очень образованны и намного превосходите
большинство людей в эмоциональном плане, — и она ласково коснулась руки маркизы. — Вот как я всё это себе представляю.
Я вижу, что мотивы, которыми движут другие, никогда не трогают вас;
другие - даже высокопоставленные чиновники - не понимают вас, или только один из них
понял ".

Внимание ее слушателя переключилось на мягкие ласкающие интонации
бывшей парижской фигуристки, чья преданность была столь очевидна и
природа которой требовала определенной демонстрации. Маркиза
с самого начала удивительно хорошо поняла ее и знала, что
за этой женской, почти детской тягой к самовыражению скрывается
жила любящей натурой, слишком долго лишенной достойных объектов,
и теперь она в полном восторге от той, кого считала своей благодетельницей;
в ещё большем восторге из-за смелости и отваги, в которых ей чудилось
удивительное мужское начало; ни одна женщина, менее властная и менее
красивая, не смогла бы так полностью завладеть вниманием хорошенькой Коры. Драматическая сторона её натуры пробуждалась в роскошном окружении маркизы, и восхитительная неопределённость, когда каждый день поднимался занавес рассвета, не давала ей понять, увидит ли она комедию или трагедию, прежде чем наступит ночь. Она много раз была свидетельницей и того, и другого, с тех пор как маркиза стала её хозяйкой.

Как раз в этот момент хозяйка пребывала в каком-то затруднительном положении и
не обращала внимания на лестные замечания служанки, а на последнее
замечание она отреагировала, повернувшись к ней с вопросительным
взглядом, не совсем одобрительным:

«Кого ты имеешь в виду?» — спросила она с некоторой натянутостью, и служанка
вздохнула, выбирая ленту, чтобы завязать бант, который она
заплела.

— «Никого из них ты бы не запомнила, маркиза», — сказала она, качая головой.
 «Беда в том, что ты не помнишь никого из них, хотя и не даёшь им забыть себя. Многие из этих прекрасных кавалеров
Орлеану я завидовал и радовался, что его больше нет; но этот, по правде говоря, теперь,
он показался мне достойным того, чтобы его сохранить ".

- У него было имя? - спросила маркиза, снимая несколько колец и слегка зевая
.

"У него были", - сказала девушка, которая разворачивала ночной халат и отряхивала
складки от очень парижского кондитерского изделия из батиста и кружев и
крошечные розовые ленточки, подчеркивающие шею и запястья. Когда она шла одна
воспринимается небольшой привал в ее шаг-напоминания о травме через
ее карьера в Париже было доведено до конца. "Он мой
Маркиза. Я имею в виду федерального офицера Монро, капитана Джека, людей
позвонила ему. Из всех орлеанских джентльменов он был единственным, кого я считала
подходящим другом для тебя - единственным, кого мне было жаль видеть, когда ты отсылал
прочь.

"Отправить? Какой же ты романтик с богатым воображением! Он пошел туда, куда его звал долг
без сомнения. Я не помню, чтобы я был ответственен за это. И
твой выбор в его пользу показывает, что ты, по крайней мере, не искушен в мирских делах.
я полагаю, он был безрассудным рейнджером, главным достоянием которого были его
меч и уверенность в себе.

- Вы забываете, маркиза, о его храбрости.

- Ах, об этом! - и Джудит сделала легкий жест, отпуская его. - Это
В мужчине нет ничего такого, что не должно быть у всех мужчин. Но, чтобы сменить тему, кто из этих двоих представляет для нас наибольший интерес сегодня вечером, капитан Джек или доктор Делавен? Думаю, последний. Пока вы болтали, я строил планы.

Горничная перестала готовить комнату к ночи и, придвинув поближе низкий табурет, стала слушать со всем вниманием.

«Поскольку ты здесь боишься и слишком подавлен своими предчувствиями,
чтобы быть полезным, — она сопроводила это пренебрежительное заявление
довольной улыбкой, — я считаю, что тебе лучше вернуться на мостик.
один раз - до того, как доктор Делавен и остальные нанесут сюда свой служебный визит.

"Я надеялся на изменения в вашей внешности бы тебя за
опасность признания, и так было бы с любым, кто еще не знал
вы лично. Мадам Маквей был смутно впечатлен вашим
сходство с месье фотография Dumaresque это. Но впечатление
Доктор Delaven, вероятно, будет менее расплывчатым, его памяти не
побывав совсем память на холсте".

"Это совершенно верно", - согласился тот со вздохом сожаления. "Я
говорил с ним много раз. Он приезжал со... со своим другом Трувело, чтобы
увидеть меня, когда я был ранен. Это он сказал мне, что врачи
поддерживали меня ложью и брали мои деньги за лечение
хромоты, которая, как они знали, была неизлечима. Да, в этом он был моим хорошим другом.
Он наверняка вспомнит меня, - и она выглядела обеспокоенной.

— Так я и предполагала; а учитывая слухи о незнакомце в самом сердце Юга, который является секретным агентом федералов, лучше не встречаться с теми, кто может предположить, что имя, которое вы используете, — вымышленное. Это может помешать вашей деятельности даже больше, чем ваши мрачные предчувствия, — и она вопросительно приподняла брови.
горничная, которая сиротливо вздохнул осложнения предложил. "Так что, вы
нужно сразу уйти".

"Уходят, - без вас?" и возбуждение девушки было очень
очевидно. "Мадам, я умоляю вас найти какую-нибудь причину, чтобы отправиться со мной, или
немедленно последовать за мной. Я мог бы отправить депешу из Саванны, вы
могли бы придумать какой-нибудь предлог! Вы, о, маркиза! если я оставлю тебя здесь одну, я
буду в отчаянии; я буду бояться, что никогда, никогда больше не увижу тебя
!

"Чепуха, дитя! Для твоих страхов нет абсолютно никаких оснований. Если вы
должен соответствовать беда в любом случае вам нужно только отправить мне слово, и я
будет с тобой. Но свои воображаемые страхи ты должен подавить сам.
Ну же, будь благоразумен. Ты должен вернуться - это решено. Обратите внимание
на все ориентиры, как мы делали при заходе; если нужны посыльные, то
гораздо лучше, если вы сами будете сообщать обо всех подходах здесь. Ждите
яхту в Саванне. Купить все, что необходимо для модернизации сооружений, и
видеть, что определенный объем ремонта выполняется, пока вы ждете
дальнейшие заказы. Вероятно, позже я попрошу, чтобы его доставили в Бофорт,
что было бы удобнее всего, если бы я захотел отдать дань уважения
друзья, небольшая экскурсия по соленой воде. Итак, как вы понимаете, это так.
все очень естественно, и все решено ".

"Боже мой, маркиза, как быстро вы двигаетесь! Я зашел так далеко, что
боялся оставаться и боялся вызвать удивление, уйдя; и пока я
сокрушаюсь, ты устраиваешь кампанию ".

- Вот именно; итак, ты видишь, как легко все это сделать и как мало
используй свои страхи.

"Я гораздо больше доволен, что я буду видеть все так, как ты
желаем", - пообещал девушке, ярко. "Саванна, в конце концов, не
очень далеко, и Бофор еще ближе. Но, в конце концов, вы должны владеть,
мои предчувствия не обманули меня, маркиза. Это путешествие действительно было
неудачным.

"До сих пор нам сопутствовала удача; почему мы должны жаловаться
из-за нескольких препятствий сейчас?" — спросила её хозяйка. "Чтобы стать
дипломатом, нужно быть прежде всего философом и всегда быть готовым к худшему."

"Я могла бы сама быть более философской в этих обстоятельствах,"
— согласилась девушка, улыбаясь, — если бы я была знатной иностранкой, ищущей развлечений и приключений. Но беды всей этой страны
коснулись и моего народа, и мы боимся даже думать
что может быть хуже.

Маркиза предостерегающе подняла палец и посмотрела в сторону
двери.

"Конечно, никто не услышит, но лучше никогда не
позволять себе говорить о семейных или личных делах. Даже если мы
говорим на языке, который в этой стране мало кто понимает, не
говорите даже со мной о своей расе. Я все знаю, понимаю все без слов;
и, для людей, которых мы встретили, они не сомневаются вы являетесь Сан
Доминго Креольском Языке. Вы должны быть осторожны, чтобы они мыслят по-другому".

- Ты прав, какой же я дурак! Мой язык всегда бежит впереди моего разума.
Маркиза, иногда я смеюсь, когда вспоминаю, какой способной я себя считала
покидая Париж, какие великие дела мне предстояло совершить - мне!" и она
пожала пухлыми плечами в насмешку над собой. "Почему, я должен был
был обнаружен один десяток раз я полагалась на свою собственную смекалку. Я
достаточно хорошо организованно, но только под общим способен", - и она сделала
улыбаясь любезно с Маркизой.

"Болтун! Если я буду выбранным вами генералом, я
немедленно отдам приказ о вашей немедленной отставке.

- О, маркиза!

- В постель, - весело заключила ее хозяйка, - иди; ты мне не понадобишься. Я
мне нужно поработать.

Девушка сначала расшнуровала темные ботинки и заменила их парой мягких
розовых тапочек и прикоснулась щекой к стройной ножке.

"Я завидую девушке, которая даже, когда я умру", она
сказал, тихо. "Теперь, добрый отдых вы, мой генерал, и приятно
мечты".

"Спасибо, но мои мечты никогда не бывают ни грандиозными, ни важными", - последовал
поддразнивающий ответ, когда горничная исчезла. Беспечная улыбка сменилась
быстрым вздохом облегчения, когда дверь закрылась. Она встала и пошла назад и
сюда по комнате с нервными, быстрыми шагами, руки сцеплены
Она откинула голову назад, и широкие рукава халата соскользнули,
обнажив идеальные руки. Она казалась немного выше, чем в
Париже той первой весной, и распахнутый халат обнажал фигуру,
похожую на статую, совершенную, как идеал скульптора, но без
холодности статуи; на обнаженном горле и груди виднелись
восхитительные ямочки там, где халат распахивался и откидывался в
сторону от ее беспокойных движений.

Но в тот момент она, очевидно, была далека от мыслей о собственной внешности. Несколько очень нежных слов и взглядов миссис Маквей
Это воспоминание вернулось к ней и на мгновение взволновало её. Это было
совершенно абсурдно, особенно если учесть, что она поощряла эту привязанность и собиралась продолжать это делать. Но она не рассчитывала, что испытает такое же чувство к матери Кеннета
Маквея. И всё же она была очень близка к этому и почувствовала, что должна установить границы, насколько далеко она позволит зайти этой привязанности.

И тот факт, что она оказалась в доме своего бывшего возлюбленного, породил
другие сложные фантазии. Как бы они встретились, если бы судьба свела их?
он был там во время ее пребывания? С тех пор у него было время для многих других подобных мальчишеских фантазий
, и за всеми ними стояла домашняя любимица
о ней так часто говорили - Гертруда Лоринг.

Казалось, что прошло очень, очень много времени с тех встреч в Фонтенбло;
какой импульсивной дурочкой она была, и каким детским все это казалось
теперь!

Но Джудит де Карон сказала себе, что она не из тех людей, которые
позволяют воспоминаниям о былых чувствах надолго вмешиваться в
практические дела. Она придвинула стул к маленькому столику у окна
и погрузилась в работу, о которой говорила, и на час
её перо быстро скользило по бумаге, пока страница за страницей не были отложены в сторону.

Но после того, как последняя заметка была закончена, она откинулась на спинку кресла и посмотрела в голубую дымку ночи — на его земли,
пышущие красотой летнего дня и лунного света, на поля, по которым он ездил верхом, на деревья, под которыми он гулял,
возможно, иногда сердито думая о ней, — и не подозревая, что однажды она тоже будет там гулять.

"Но думать, что я на самом деле _am_ здесь-здесь очередь!" - бормотала она
тихо. "Маман, когда я сказал, что я буду действительно Judithe этому человеку, если
он был отдан в мои руки. И все же, когда он пришел, я убежала от него.
убежала, потому что боялась его! Но теперь...

Ее прекрасные глаза полузакрылись в невеселой улыбке, и
предложение осталось незаконченным.




ГЛАВА XVIII.


Какие были объятия, восклицания и ласки, когда Эвилена в сопровождении
Плутона и восхищенной Ракель прибыла на Террасу на следующее утро!
Джудит, наблюдавшая с веранды за восторженной встречей матери и
дочери, вздохнула, быстро и нетерпеливо переводя дыхание, и
повернулась, чтобы войти в библиотеку через открытые французские окна.
Передумав, она остановилась и подождала у подножия широкой лестницы, где сестра Кеннета впервые увидела её и подошла к ней с радостным, немного смущённым приветствием, и где мать Кеннета обняла их обеих, когда они вошли в дом, и между ними она почувствовала себя желанной гостьей в самом сердце женской половины семьи Маквей.

«О, и мама!» — воскликнула Эвилена, удобно устроившись в кресле рядом с этой дамой. — «У меня столько новостей, что я не знаю, с чего начать. Но Гертруда передаёт привет — пожалуйста,
не уходите, мадам Карон, я всего лишь собираюсь поговорить о соседях.
И все они очень скоро приедут, и лучше всего то, что
Гертруда наконец-то уговорила дядю Мэтью (плутоватая гримаса на
название) полностью отказаться от Лорингвуда и приехать в Пайнс. И доктор
Делавен - он восхитителен, мама, когда не дразнит людей - он
настоятельно советует им как можно скорее внести изменения; и, о, разве ты не спросишь
оставьте их на несколько недель, пока сосны не будут готовы? И ты слышал
о том, что двое из их полевых рабочих сбежали? Что ж, они сбежали. Scip
и, Черт возьми, разве это не так уж плохо? и мистер Лоринг еще не знает об этом, никто.
никто не осмеливается сказать ему; и у Синтии Мастерсона тоже сбежал мальчик.
они предполагают, что он перешел к янки. И старина Нельс, он испугался.
прошлой ночью, когда они охотились на опоссума, ему стало плохо от привидения. И, о,
мама, ты что-нибудь слышала от Кена? - сюда не доходило ни слова, и он никогда не видел Гертруду вон там.
даже Гертруду там не видел. Он должен быть мощным занят, если он не может
остановки достаточно долго, чтобы охотиться друзьями и сказать 'Привет'".

"Лена, Лена, дитя!", и мама откинулся на спинку стула, смеется.
«Они что, навязали тебе какую-то безмолвную систему существования с тех пор, как я
уехал в Мобил? Клянусь, у меня голова идёт кругом от твоего потока новостей и вопросов. Джудит, разве эта юная леди не воплощает в себе иностранное представление об американской девушке — сочетание восклицательного и вопросительного знаков?»

Эвилена остановила дальнейшие упрёки поцелуями.

«Я буду паинькой, только бы мадам Карон не подумала, что я глупая, в первый же день, — пообещала она. — Но, мама, как же хорошо, что ты со мной разговариваешь, и как мило со стороны мадам
— Пойдёмте со мной, — сказала она, бросив быстрый восхищённый взгляд на их гостя, — и вообще, я сегодня просто влюблена в этот мир.

Позже она сообщила им, что судья Кларксон, вероятно, приедет вечером, так как он собирался в Колумбию или Саванну — она забыла, куда именно, — и ему нужно было сначала заехать домой. Он бы поехал с ней, но хотел поговорить по делу, если мистер Лоринг сможет, этим утром.

"Гертруда уговорила его остановиться и уладить кое-какие дела с продажей "
Лорингвуд. Она просто горюет о тамошнем крушении, и мистер
Лоринг никогда не сможете снова управлять ею. Они предложили
много денег для некоторых людей, и Гертруда хочет, чтобы его
решено. Тетя Саджан собирается остаться, пока они все не приедут в "
Пайнс ".

"Если судья Кларксон собирается в Саванну, вы могли бы прислать свою
горничную на его попечение, поскольку она твердо решила покинуть нас", - предложила
Миссис Маквей.

"Она, без сомнения, была бы рада отправиться в путь под таким сопровождением", - сказала
Джудит, - "но она договорилась начать с раннего утра".;
маловероятно, что ваша подруга уедет так скоро. Тогда,
мадемуазель сказала, что она не уверена, но что это в какое-то другое место.
"Колумбия? - да; и более чем вероятно, что это Колумбия", - согласилась миссис Макдональд.

"Я не знаю, куда он направляется".
Маквей. "Он часто бывает там в эти беспокойные времена".

Легкий вздох сопровождал эти слова, и Джудит неticed, как она
это часто делал раньше, в отсутствие жалобы или bewailings из
катаклизмы настолько ужасно, на юг, даже победы были так
дорого. Все с нетерпением ждали новостей с фронта,
и когда их читали, слезы были беззвучными. Женщины храбро улыбались
и были уверены в победе в конце концов. Их вера в своих мужчин
была восхитительна.

Эвилена взялись показать Маркиза на террасе, с нетерпением
хотелось познакомиться поближе с незнакомцем, чья красота была
выиграл ее так же быстро, как он завоевал ее брат. Смотрю на нее,
и, слушая мягкие тона с восхитительным французским акцентом,
она задавалась вопросом, действительно ли Кен когда-нибудь осмеливался влюбиться в эту
звезду с чужого неба, или доктор Делавен просто дразнил ее.
Конечно, любящему ничего не поделаешь; но каким бы храбрым она ни считала Кена
, она задавалась вопросом, осмеливался ли он когда-нибудь хотя бы шепотом сказать об этом кому-нибудь
Judithe, Маркиза де Карон, ибо она отказывалась думать о ней, как просто
Мадам Карон хотя она должна это сказать. Вежливость, проявленная к
ее собственной демократической стране отказом от титулов, была
полностью брошенный на Эвилену, и она утешала себя тем, что
тихо шептала данное имя _жу-дет-Жудетт_, радуясь
обнаружите, что французы могли бы превратить это величественное название в музыкальное.
также.

Ракель, запыхавшись, подошла к ним на лужайке и сообщила, что
"Госпожа Маквей попросила их, пожалуйста, немедленно зайти в дом.
эта горничная, мисс Виза, поскользнулась на лестнице и повредила ногу.
мощно."

"Спасибо, да, я буду приходить сразу", - сказала хозяйка Мисс Weesa в так
чистым и ровным тоном, Эвилена, кто был поражен известием, был
Джудит охватил внезапный страх, что вся теплота, присущая её очаровательной маркизе, сосредоточена в её сияющих золотисто-карих глазах.

 Когда Джудит последовала за слугой в дом, она быстро вспомнила о своих печальных предчувствиях. Было ли в крови мисс Луизы что-то сродни предвидению, благодаря которому птицы и дикие животные чувствуют приближение шторма? Какой-то атавизм, переросший в интеллектуальном развитии людей, но всё ещё сохраняющий силу для детей близкого солнца?

 Нога мисс Луизы, несомненно, была повреждена; она была вывихнута при падении
на лестнице, и лодыжка не выдержала веса; попытка
наступить на неё причинила ей такую боль, что она позвала на помощь, и
весь дом откликнулся.

Первым к ней подбежал Плуто, поднял её на руки и
отнёс на кровать.  Она чуть не потеряла сознание от боли или испуга, а
когда снова открыла глаза, то встретилась взглядом со своей хозяйкой в
диком отчаянии. Плуто не сдвинулся с места после того, как положил её на кровать,
хотя остальные негры ушли в коридор, и Джудит
впервые увидела огромные чёрные глаза, уставившиеся на неё.
пожирая лицо девушки своим любопытным взглядом. Он отступил назад, когда
Вошла миссис Маквей с камфарой и бинтами, но увидел этот
умоляющий, испуганный взгляд.

"Ничего, Луиза, все будет хорошо", - успокаивающе сказала ее хозяйка.
"Такое случалось и раньше", - добавила она, поворачиваясь к миссис
Маквей. "Он должен стаут бинты и полноценного отдыха; через неделю он
быть забытым".

"Неделю!" - простонала девушка бледными губами. "Но завтра... я _must_ пойду!
завтра!"

"Терпение, терпение! Ты сделаешь это, как только сможешь, Луиза, и
чем меньше ты будешь беспокоиться, тем скорее это произойдет.

Юдифь сама опустилась на колени у кровати и нежно сняла кокетливую туфельку из мягкой кожи и, к ужасу собравшихся у двери служанок, намеренно отрезала шёлковый чулок, который вызвал у них удивление, когда короткие юбки Луизы обнажили эти изысканные вещицы. Разумеется, чулки были захвачены в качестве сувениров и много дней
выставлялись на посмешище жителям соседних плантаций, которые
сомневались в диких рассказах о роскоши, приписываемой иностранному
магнату, чьи слуги были одеты даже как настоящие леди.

"Мы должны перевязать ее, чтобы снять опухоль", - сказал Judithe, работы
ловко, как она говорит; "это случилось однажды в Новом Орлеане-это и
хоть и болезненная, не очень серьезным, но она так не терпится начать
перевооружение яхта, которая сетует она даже задержка на один день."

Луиза больше ничего не сказала - только показала взглядом, что поняла
это заявление, и терпеливо перенесла перевязку лодыжки.

Прошло три дня, прежде чем она смогла передвигаться по комнате с помощью трости
, и в эти дни лихорадочного беспокойства у ее хозяйки был
возможность понаблюдать за очень острым музыкальным интересом, который Плутон
проявил к инвалиду, на языке которого он не мог говорить. Он был
редко слышу или на ее зов, и был явно нарушен, когда слово
пришел из Loringwood, что люди будут все закончится через несколько дней.
Он даже осмелился спросить Эвилену, не ухудшилось ли зрение мистера Лоринга
немного после его продолжительной болезни, и, по-видимому, был вполне удовлетворен
утвердительным ответом. Он даже зашел так далеко, что сделал Луизе небольшое предупреждение
, которое она повторила своей любовнице через день после заседания судьи
и Delaven обозвал, и Луиза быстро пошла спать и
сон, исповедуя себя очень хорошо теперь на врача внимания.

"Плутон либо пытается устроить мне ловушку , чтобы посмотреть , знаю ли я на самом деле
Английский, или он лучше информирован, чем мы предполагаем, - что это, я
не могу сказать, Маркиза," она призналась, нервно. "Когда он услышал, что его
хозяйка сказала, что я должен приступить к работе в четверг, он воспользовался своим шансом и
прошептал: "Иди в среду - не жди, пока придут посетители, иди
В среду ".

- Гости? - тогда он имеет в виду Лорингов, они должны быть здесь в четверг.
Джудит закрыла книгу, которую читала, и задумчиво посмотрела
в окно. Луиза ходила по комнате с
помощью трости, время от времени поглядывая на свою хозяйку и ожидая
услышать ее мнение.

- Думаю, я бы последовала его совету, Луиза, - сказала она наконец. - Я
не обратила особого внимания на этого человека, кроме того факта, что он был удивительно
внимателен к твоим желаниям. Что ты думаешь о нем - или о его
мотивах?

"Я верю, что они хорошие", - быстро сказала девушка. "Он недоволен; я
могу это видеть - один из тех мятежников, которые всегда неугомонны. Он
полностью поглощён вопросом о войне, касающимся его собственного народа. Он
подозревает меня и, поскольку подозревает, пытается предупредить меня — быть моим
другом. Когда я уйду, вам может понадобиться кто-то здесь, и, насколько я понимаю, он — тот, кому можно больше всего доверять, хотя, возможно, доктор Делавен —

 «Об этом не может быть и речи», — и Джудит решительно заявила: — Эти люди — его друзья.

 — Они и твои друзья, маркиза, — сказала девушка, слегка улыбнувшись, но в ответ не получила улыбки, лишь лёгкое раздражение — едва заметная морщинка — промелькнула между тёмными бровями.

 — Да, я иногда это вспоминаю, но у меня есть противоядие, — сказала она.
— ответил он непринуждённо. — Вы знаете — или, может быть, не знаете, — что для цыганки считается добродетелью обмануть Джорджио — ну, я воображаю себя цыганом. Для магометанина считается добродетелью обмануть христианина, а я на данный момент магометанин. Для христианина на протяжении веков считалось признаком особой милости, если он обесчестит
Еврею, пока поколения угнетённых не показали страннику настоящего Бога,
которого почитали его враги, — деньги, дитя моё, которые он начал собирать,
чтобы купить привилегии других рас. Итак, с моим
В качестве основы я взяла еврейское имя и создала воображаемого еврейского предка, чьи обиды я обращаю против народа христианской страны; я добавляю весь этот долг к долгу, который Африка должна этой просвещенной стране, и я помогу его выплатить.

Глаза Луизы расширились от этой фантастической причины. Она часто
задумывалась, была ли маркиза совершенно серьезна или просто развлекалась,
придумывая безумные фантазии, когда с веселой насмешкой затрагивала
серьезные вопросы.

Только что она рассмеялась, увидев смятение на лице служанки.

"О, это правда, Луиза, это христианская страна, и даже больше, это
это самая христианская часть христианской страны, потому что Юг
полностью православный; только на Севере вы найдете большинство
скептиков, атеистов и агностиков. Хотя они, возможно, едва ли осознают это сами.
именно из-за своей независимости
неортодоксальных тенденций они тысячами идут сегодня на войну.
против чужого рабства - самый справедливый мотив для войны
в мировой истории; но нельзя отрицать, что они ведут
войну против в высшей степени христианского учреждения ". И она улыбнулась через весь стол
на Луизу, чья философия не простиралась до тонкостей таких
вопросов.

"Я не понимаю и половины причин, по которым началась война, —
призналась она, — но я понимаю, что у чернокожего человека, скорее всего,
будет шанс на свободу, если победит Север, и это для меня главный вопрос. Мисс Эвилена сказала вчера, что вся эта суматоха
поднята политиками-янки, которые на этом наживутся.

«О, это было после звонка судьи Кларксона; она процитировала его,
и в каком-то смысле он прав, — добавила она. — Там много
политическое жонглерство там без малейшего намека на патриотизм, но
они ни в малейшей степени не представляют великое сердце народа
Севера; _they_ по сути своей гуманитарии. Итак, вы видите, что я взвешиваю
все это головой, а не сердцем, - добавила она насмешливо, - и
сделав это - выбрав свою роль - я не могу повернуть вспять лицо
врага, даже когда его встречают улыбками, хотя, признаюсь, это тяжелое оружие.
противостоять ему. Это битва, в которой цель оправдывает применяемые методы.
- "Моя красавица", маркиза, - пробормотала девушка на непереводимом языке. - Это битва, в которой цель оправдывает применяемые методы.

"Моя красавица", маркиза".
ласки голос и глаза. "Иногда я становлюсь страшно, а ты разбрасываешься
страх от собственного бесстрашия. Иногда я устала, а вы
укрепи меня причины, причины, Причины!"

"Это потому, что сердцу не позволено мешать голове".

"О, ты дразнишь меня. Ты говоришь со мной как ангел-хранитель моего народа;
твой голос подобен звуку трубы, он отзывается эхом в моем сердце, и в следующую минуту
ты смеешься, как будто все это игра, а я ребенок
, которого это забавляет ".

- "И каждый человек в свое время играет много ролей", - процитировала Джудит,
задумчиво, а затем, бросив на него насмешливый взгляд, добавила: «Но не так много, как женщины».

 «Вот именно это я и имею в виду. То ты весь такой серьёзный, а в следующий момент...»

 «Но, дитя моё, преступно быть всё время серьёзным; это убивает
настоящую жизнь и приводит к меланхолии». Ты бы сошла с ума от своих страхов, если бы я иногда не смеялась над ними, и я бы никогда, никогда не одобрила их.

Она мягко коснулась руки девочки и посмотрела на неё с
некоторым ласковым упрёком.

"Ты уходишь от меня, Луиза, и ты не должна уходить в страхе или
уныние. Возможно, это ненадолго, но даже если так и должно быть.
ты должен помнить, что я люблю тебя, я доверяю тебе. Мне жаль тебя за то, что ты пережил
детство и юность, судьбу которых ты не выбирал. Никогда не забывай о моем
доверии к тебе; когда мы будем в разлуке, тебе будет приятно вспоминать об этом ".

Девушка посмотрела на нее широко раскрытыми черными глазами, в которых стояли слезы
.

- Маркиза, - прошептала она, - вы говорите так, как будто отсылаете меня
прочь навсегда. О, маркиза...

Джудит предупреждающе подняла руку.

- Будь солдатом, дитя мое, - мягко сказала она, - каждый раз, когда мы расстаемся на
даже в этот день — мы с тобой — мы не знаем, встретимся ли когда-нибудь снова.
 Сейчас военное время, ты же знаешь.

 «Я знаю, но я никогда так сильно не боялась разлуки; я бы хотела, чтобы ты не оставался. Возможно, из-за слов Плуто я ещё больше нервничаю — так трудно понять, насколько он проницателен, а эти люди — Лоринги —»

"Я думаю, что смогу справиться с Лорингами", - сказала ее хозяйка,
ободряюще улыбнувшись. "Даже с грозным Мэтью - тираном,
ужасом графства; так что не унывай, Луиза. Даже самая долгая разлука
может длиться всю жизнь, и я найду тебя в конце ее."

"И я все еще твой раб", - сказала девушка, глядя на нее
ласково. "Это своего рода утешением думать, маркизы; я рад, что
ты сказал это. Я буду думать об этом, пока не встретимся снова.

Она повторила в среду утром, когда она вошла в лодку
первый этап ее пути к Саванне, и маркиза кивнула
понимание, пробормотал пожалуйста, слова "Прощай", и смотрели маленький
сосуд до тех пор, пока изгиб реки скрыл его из поля зрения, когда она вошла
медленно вернулся к дому. С момента ее приезда в Америку это был
первый раз, когда она была разлучена с преданной девушкой более чем на
день, и она осознала, какой большой потерей это станет для неё, хотя и понимала, что это абсолютно необходимо.

 Что касается Луизы, то она до последнего наблюдала за тем, как небольшая возвышенность Террасного парка, словно зелёный остров, поднималась над равнинными землями у реки. Когда он наконец исчез, заслонённый более близкой зеленью поникших ветвей, она беззвучно заплакала и с тяжёлым сердцем спустилась в Покоталиго, подавленная, казалось бы, беспочвенным страхом, что какое-то неведомое зло угрожает ей или маркизе, — страхом, что они больше никогда не встретятся.




Глава XIX.


 "Ура! Ура! за права южан, Ура!
 Ура! за красивый голубой флаг,
 С единственной звездой!"

Эвилена пела эту волнующую песенку во весь голос,
очень приятным голосом, когда не перенапрягалась, но Дилси, кухарка, добавила и то, и другое
она прижала руки к ушам и поклялась, что кулинарная школа немедленно закроется, если это
"тявканье" не прекратится; она ни за что в жизни не смогла бы понять, почему
Мисс Лена так громко пела эту особенную песню.

"Ну, Дилси, это мой крик неповиновения", - объяснила девушка,
энергично помешивая массу в деревянной миске, она с надеждой
ждала, что из неё получатся печенья к вечернему чаю, когда
приедут гости из Лорингвуда. «До них не очень далеко, но я
утешаю себя тем, что всё равно говорю это громко и чётко. Тот генерал-янки, который привёл своих солдат в Орлеан, штрафует всех, кто поёт эту песню, даже если это
женщина. Я не могу заставить его услышать меня так далеко, но
Я стараюсь изо всех сил.

 — Бог свидетель, что стараешься, — согласилась Дилси. — Но когда ты захочешь спеть
в этой жалкой кухне, я буду рада, если ты подберёшь какую-нибудь песню, которая не
в нём нет сражений. Хвала Господу, мы достаточно далеко, чтобы
янки не могли нас побеспокоить.

— Мадам Карон видела его однажды, — сказала кухарка-любитель, с явным удовольствием пробуя кусочек подслащённого теста, — но она быстро уехала из Орлеана,
когда пришли янки. Конечно, тогда это было не место для леди. Она заперла свой дом и отправилась прямиком в Мобил, и я
просто обожаю её за это.

"Мне кажется, она просто околдовала вас всех," — заметила Дилси.
"Все чёртовы ниггеры в доме влюбились в неё, когда она вошла.
Звонит колокольчик, потому что они не придут первыми, а Плуто, он никому не нужен, пока её служанка, мисс Луиза, не уйдёт, он просто прислуживал ей, с головы до ног.

Дилси до сих пор была главной и самой важной служанкой на этой плантации, и было очевидно, что она возмущалась сравнительным величием горничной маркизы и особенно тем, что другие слуги кланялись и с энтузиазмом отдавали дань уважения новой богине.

 «Что ж, Дилси, я уверена, что она нуждалась в том, чтобы за ней ухаживали, пока она была здесь».
он был таким калекой. Я знаю, что мама была очень рада, что он такой
внимательный; думаю, может быть, поэтому она разрешила ему сегодня утром
поехать кататься с мадам Карон.

— Плуто, он и так считает себя очень важным, — проворчала
Дилси. — Похоже, он считает, что вся семья зависит от него.
«Мах, Кен ушёл».

Эвилена благоразумно воздержалась от выражения своего мнения по этому поводу,
хотя она ясно видела, что Дилси охватил приступ ревности.
Поэтому она принялась льстить старушке, чтобы та пребывала в более
хорошем расположении духа, пока ужин не пошёл наперекосяк, тем более что
рассматривала особые блюда, которые были приготовлены ее собственными маленькими руками
интересно.

Она была на кухне, когда в гости приехали, и съема в
огромный фартук, в котором она была объята, skurried в дом,
неся с собой аромат корицы и сладких специй, а
пыль цветок на локоны и подбородок, дал ей новый внешний вид, и
признание, что она была Варя не была получена с
аккламации она ожидала, хоть и был громким смехом
об этом. Казалось , никто не воспринял это заявление всерьез , за исключением
Мэтью Лоринг, который отнёсся к этому достаточно серьёзно, предупредил Марджерет, что будет ожидать от неё контроля за всеми блюдами, которые он будет есть. К его трапезам нельзя было относиться легкомысленно.

  Марджерет и Бен сопровождали гостей.

 Другие, более надёжные слуги Лорингвуда, должны были сразу приступить к работе в «Соснах», и Гертруда была почти в восторге от перемен.«Вы, ребята, действительно живёте здесь, — заявила она миссис Маквей, —
а в Лорингвуде, как мне говорили, жизнь была очень весёлой,
но я не могу вспомнить то время. Мне кажется, что с тех пор
С того дня, как они привезли папу с его последней охоты, это место
было под угрозой. Там ничего не процветает, никто не смеётся и не поёт; я
не могу его полюбить и так рада, что снова уезжаю оттуда.

 — И всё же это великолепное поместье, — задумчиво сказала миссис Маквей.
«Ассоциации с прошлым — история вашей семьи — так тесно связаны с этим, что, я думаю, вам было бы жаль с этим расставаться».

«Мне бы не было жаль!» — быстро ответила Гертруда. «Деньги сейчас принесли бы мне гораздо больше пользы, чем семейные записи о расточительности, которые
кажется, все Лоринги, кроме дяди Мэтью, были зависимы; а
он, знаете ли, полная противоположность.

Миссис Маквей действительно знала. Она вспомнила, услышав его один раз
игрок давно в Новом Орлеане, человек без доброжелательность
его отец и его брат Том; человек, который потратил деньги в dissipations
чисто шкурный, несущий в себе дух спекулянт даже в его
стремление к социальной реализации. Затем, совершенно неожиданно, он вернулся в
Лорингвуд, остепенился и стал образцом поведения и
управления плантациями, так что закройте калькулятор десятицентовиков, а также
долларов, в которые трудно было поверить, что он когда-либо потратил хоть пенни
и очень многие люди вообще отказывались верить этим историям о древнем Орлеане
. Отец Кеннета был одним из них.

"В любом случае, я не считаю себя Лорингом", - продолжила Гертруда.
Гертруда слегка вздохнула. "Они были дикими, безрассудными людьми до сих пор"
насколько я могу судить, и я ... ну, вы же не могли назвать меня диким и
безрассудным, не так ли?"

Миссис Маквей улыбнулась в ответ на этот вопрос и покачала головой. "Ничуть".
самую малость, и мы этому рады. Она подошла к окну.
Она посмотрела вдаль, туда, где дорога вилась вдоль реки. «Мне показалось, что я видела там кого-то верхом на лошади, а каждый всадник, направляющийся в нашу сторону, сейчас представляет особый интерес. Я каждый день жду вестей от Кеннета, если не от самого мальчика; теперь у него есть время вернуться домой. Его пребывание там уже затянулось дольше, чем он ожидал».

 Гертруда присоединилась к ней и посмотрела в сторону дороги.

«Возможно, это ваша гостья из Франции, Эвилена сказала, что она отправилась кататься верхом.
Конечно, вы знаете, что мы все с нетерпением ждём встречи с ней. Доктор Делавен поёт ей
восхваляет нас до тех пор, пока это не станет мучительным ".

"Мы бы приехали повидаться с вами, если бы не тот несчастный случай с ее горничной.
Бедняжка, за исключением нескольких слов, могла говорить только на своем родном языке.
и мы не могли полностью доверить ее слугам. Мадам
Карон показался очень впечатлен этой взгляда она есть
Loringwood, и когда она услышала это, вероятно, будет продана она попросила
очень многих интересует вопросы, касающиеся его. Она достаточно богата
чтобы удовлетворять свои прихоти, и ее последняя прихоть - плантация в Каролине неподалеку
достаточно, чтобы поливать ее яхту, которая, по словам мобильных людей, самая
прекрасная вещь--и Combahee всегда будет судоходных так
небольшой корабль, и Salkahatchie в течение большей части года."

"Она, безусловно, должна быть способна удовлетворить любые прихоти, если у нее есть собственная яхта.
Это будет новое путешествие для женщины в
Каролине. Звучит очень великолепно ".

- Да, и это ей идет. Это одна из причин, почему я подумал, что она могла бы быть
самым лучшим покупателем для Лорингвуда. Она
всех воскресит былую славу, и создавать новые".

Мэтью Лоринг вошел в гостиную, двигаясь немного сбивчиво
с помощью трости. Гертруда пододвинула стул к окну,
он медленно сел в него.

- Ты устал после поездки, дядя? - спросил я.

"Нет", - сказал он, теребя подушку под головой, и
не сумев подогнать ее под себя, либо позволил ей упасть, либо бросил на
пол. Гертруда молча положила его на место, и миссис Маквей
тихо улыбнулась и притворилась, что не заметила.

- Думаю, я могу обещать вам приятного гостя, мистер Лоринг, - заметила она
отворачиваясь от окна. "Джентльмен только что въехал в наши ворота
, и он действительно похож на судью Кларксона".

Гертруда вышла из комнаты, чтобы присоединиться к остальным, которые разговаривали и смеялись
в беседке, в нескольких шагах через лужайку. Миссис Маквей
занялась срезанием пожелтевших листьев с растений на лужайке.
встань у окна. Лоринг наблюдал за ней странным пристальным взглядом.
Слабеющее зрение заставляло его хмурить брови, когда он
хотел внимательно что-нибудь рассмотреть, и именно это внимание он сейчас направлял
на миссис Маквей, на которую, безусловно, стоило посмотреть
любым мужчиной.

Изящный кружевной чепчик, который она носила, украшали крошечные фиолетовые бантики, видневшиеся среди
Кружево каким-то образом делало её более юной, а не добавляло ей солидности. На платье из батиста с фиалковыми вставками были широкие рукава из прозрачного белого шёлка, присборенные на запястьях. Широкий кружевной воротник обрамлял почти такое же белое горло, и в целом картина была достойна изучения, хотя Мэтью
Взгляд Лоринга на это был довольно туманным из-за ухудшения зрения, в котором он отказывался признаваться при любой возможности. После паралича он больше всего боялся слепнуть, и даже Делавену
он отрицал - бесполезно - любую тенденцию в этом направлении.

"Хм!" - проворчал он, наконец, с циничной улыбкой. "Если Гид Кларксон
сохранит свою привычку регулярно навещать вас, как он это делал в течение
за последние десять лет ты должен был бы знать его за милю.

"О!" - миссис Маквей снова застегивала брошь перед зеркалом. "Нет.
не совсем десять лет".

"Ну, достаточно долго, чтобы, насколько мне известно, получить три отказа;
да ведь он и не отрицает этого - горд тем, что страна знает о его преданности
самой очаровательной представительнице женского пола, - и он слегка иронично кивнул в знак согласия.
на что она ответила одной из своих самых милых улыбок.

"Я рада, что вы посмотрели на меня, когда сказали это, — непринуждённо заметила она.
"И в наши дни мы так сильно зависим от судьи Кларксона, что я не знаю,
что бы я делала, если бы его преданность хоть немного ослабла. Но я
подозреваю, что он пришёл сегодня утром из-за вас, а не из-за меня."

В этот момент над перилами веранды показалась белая шляпа Кларксона, и миссис Маквей распахнула стеклянные двери, когда он появился на верхней ступеньке с огромным букетом, который держал с особой осторожностью: цветы были единственным хобби судьи в области выращивания растений.

Он поклонился, когда увидел хозяйку Террасы, которая одарила его изысканной любезностью, которой добрые монахини Орлеана
обучали своих учениц тридцать лет назад. Она также протянула ему руку, которую он поцеловал, — дополнение к хорошим манерам, которое монахини
опустили. Вероятно, они знали, насколько бесполезным было бы такое обучение, ведь все южные девушки обладали этими знаниями по праву
рождения.

"Доброе утро, судья."

«Миссис Маквей!» Лоринг издал невнятное восклицание,
которое было чем-то средним между ворчанием и хрюканьем, когда тон судьи достиг его
уха, и низкий поклон ограбили его полное значение на
Судья выпрямление, и поглядывает боком.

"Радость моя, мадам, за приглашение сегодня утром, только чтобы быть
выражается в молчаливой язык цветов я принесу. Вы
мне честь, принимая их?"

"С превеликим удовольствием, судья; это мистер Лоринг".

"Искренне рад видеть, что вы прибыли", - и судья подошел к нему.
и пожал руку. - Я подошел на расстояние поклона к мисс Гертруде, когда входил.
так что, полагаю, это она уговорила вас прийти в "Сосны"
навсегда. Ваша позиция, Мистер Лоринг, - одно можно позавидовать в том
уважение. Вы никогда не будете одиноки из-за отсутствия женской грации и
красоты в вашем доме. - Он взглянул на миссис Маквей, которая была
расставляя цветы в вазе: "Я завидую вам, сэр, я вам завидую".

— О, Гертруда в полном порядке, хотя мы и не собираемся баловать друг друга
лестными демонстрациями, — и он цинично улыбнулся двум другим
гостям и вопросительно посмотрел на миссис Маквей, которая
подарила ему великолепную красную розу, на что он ответил
вежливым «Спасибо» и продолжил: — Да, Гертруда — очень хорошая
девочка, хотя жаль, что вместо нее в семье Лорингов появился мальчик
в тот день он сохранил старую фамилию. А что насчет того
вашего мальчика, миссис Маквей? Когда вы ожидаете его дома?

- Теперь уже очень скоро. В его последнем сообщении говорилось, что они надеются добраться до Чарльстона.
к двадцатому - так что, как видите, времени в обрез. Естественно, я очень встревожен
страх перед этой блокадой угнетает меня".

"Не нужно, не нужно", - и тон Лоринга был решительным и обнадеживающим. "Мы
выбрались через это и вернулись обратно, и нигде не было видно янки;
и те люди на специальной комиссией будет дана двойного ухода, вы
можете быть уверены".

"Конечно; рейс из Нассау позволил почтовой службе работать почти
без перерыва, - согласился Кларксон, - и у нас мало причин для
беспокойства теперь, когда была выполнена более сомнительная часть предприятия".
успешно устроено".

- Весьма успешно; он пишет, что англичане относятся к нашему народу с
чрезвычайным уважением и искренне одобряют наше отделение.

"Конечно, одобряют, а почему бы и нет?" спросил Лоринг. "Я говорю
они сделали бы гораздо больше, чем просто выражали молчаливое сочувствие нашему делу, если бы
если бы Россия не решила отправить свои военные корабли в гавани янки, чтобы
предотвратить вмешательство кого-либо из наших друзей, особенно
Великобритании, которое было бы наиболее вероятным и ценным.

— Совершенно верно, совершенно верно, — согласился судья успокаивающим тоном,
рассчитанным на то, чтобы развеять любое воинственное или возбуждённое настроение по этому или любому другому поводу. — Но даже их моральная поддержка была замечательной помощью, мой дорогой сэр, и то, что они только что пополнили наш флот, очень важно, уверяю вас.
Дайте нам закрепиться на Севере — попасть в Вашингтон — и она первой признает нас как державу — суверенную державу, сэр!

«Я не понимаю политических причин происходящего, — призналась их хозяйка, — но я боюсь, что Кеннет за годы военной службы проникся скептицизмом эпохи. Он предполагает, что Англия действует не столько в наших интересах, сколько в своих собственных». Я не люблю
мои иллюзии развеялись в этом отношении; но мне интересно, если это
все меркантильности с их стороны".

- Вполне, - сказал судья. "Политика Англии всегда была такой
эгоистичная в том, что касается нашей страны. Мы не должны забывать, что она была злейшим врагом наших отцов. Её слишком часто отправляли домой с наших берегов, жестоко избивая, чтобы она могла почувствовать братскую любовь, которую она проявляет сейчас ради своих целей. Мы не должны ожидать ничего другого. Сейчас она помогает нам только ради прибыли, и нам придётся платить большие проценты за все её услуги. Единственное, что нас утешает в этом вопросе, — это то, что наше дело стоит того, чтобы за него бороться.

Лоринг признал правдивость этих заявлений, и миссис Маквей
вздохнула, подумав о двуличии нации, которую она себе представляла
с целеустремленностью. И чтобы женщина ее доверчивый характер это был шок
чтобы узнать, что британские политики, содержащиеся на самом деле никто из сладко
внутренние и братский дух так упорно рекламируют.

Чтобы сменить тему разговора, судья предъявил письмо, которое только что получил
- предложение насчет Лорингвуда по цене, предложенной самим мистером Лорингом.

"Уже?" - спросила миссис Маквей; и Лоринг, осознавший, что его собственная
цена была чрезвычайно высока, выказал удивление по поводу готовности
принять ее.

"Предложение сделано юридической фирмой в Новом Орлеане "Харт и Логан"".
Кларксон продолжил. "Но настоящим покупателем, очевидно, является какой-то их клиент
".

"Что ж, я, конечно, надеюсь, что клиент окажется приятной личностью, если
он поселится в Лорингвуде", - заметила миссис Маквей. "Кто-нибудь в
Новом Орлеане? Возможно, мы их знаем.

«Я склонен полагать, что эта собственность нужна какому-то учебному заведению», — сказал Кларксон, передавая письмо Лорингу, который не смог разобрать и двух строк из-за красивого почерка, но воздержался от комментариев.

"Должен сказать, что предложение меня очень радует." Он кивнул и
— Я издал довольный вздох: «Школа или семинария, без сомнения, мне это нравится, как и Гертруде. Поговорите с ней, а затем напишите или телеграфируйте о согласии, как они предпочитают. Это удивительно быстро; я боялся, что пройдёт много времени, прежде чем удастся найти покупателя.
 Это очень удачно».

— Тогда я поздравляю вас, мистер Лоринг, — сказала миссис Маквей, которая была
благодарна судье за то, что он принёс новости, которые, вероятно, облегчат
развлечение для больной. — Но ваше удачное предложение из Нового
Орлеана развеивает мою надежду на то, что моя подруга, мадам Карон, сможет
IT. Она казалась очень впечатлен им. Я просто говорю, что так
Гертруда".

"Да, мы все много слышали об этом вашем очаровательном
иностранце, который достаточно смел, чтобы приехать в охваченную войной
страну с визитом".

"У нее прекрасная собственность в Новом Орлеане, но она с отвращением уехала оттуда
когда "янкиз" вступили во владение. Я был рад найти ее в
Мобил и убедил ее поехать с нами и посмотреть на жизнь на плантациях в нашей стране
. Мы впервые встретились с ней в Париже - Кеннет и я. Он будет
восхитительно удивлен, обнаружив ее здесь ".

"Несомненно, несомненно", но согласие Лоринга прозвучало не слишком сердечно; он
вспомнил те первые комментарии о ней в Лорингвуде. "Доктор Delaven,
кроме того, среди ее парижских знакомых, так у вас будет достаточно
иностранные колонии на террасе".

"Я был очень доволен, что молодой человек, Доктор Delaven,"
— заметил судья, — и я действительно считаю, что вам очень повезло, что вы заручились его услугами. Это превосходный молодой человек, обладающий, я бы сказал, выдающимся талантом и слишком весёлым нравом, чтобы тяготиться важностью таких специальных знаний, как это часто бывает.
случай с молодым профессионалом — да, сэр, очень умным молодым человеком.

Миссис Маквей, услышав смех, вышла на веранду и
сочувственно улыбнулась паре, появившейся на ступеньках. Очень талантливый молодой человек, о котором я только что упомянул, был увит цветами и дикими виноградными лозами; он держал в руках зонтик тёти Саджан и управлял собой с помощью поводьев, сделанных из тонких виноградных лоз, которые держала в руках мисс Эвилена; его шляпа была буквально усыпана цветами, и в тот момент он, казалось, не осознавал важности каких-либо специальных знаний.
Увидев судью, Эвилена бросила свои импровизированные реплики и подбежала к нему.


"О, судья, с вашей стороны очень любезно прийти сегодня пораньше. Тетя
Приедет Саджана, она ходила с нами к реке; она слишком много смеялась.
Она не могла быстро идти. Мы собирали полевые цветы для украшения - и
вот доктор Делавен ".

"Да, я - одна из тех вещей, которые она украшала", - и он вошел.
с веранды, пожал руку Кларксону и встал для осмотра.
"Разве я не похож на ягненка, приготовленного для жертвоприношения? Но, честное слово, это было
сердце льва, которого мне не хватало, чтобы войти в логово мокасин, где она
прислали мне сей день. Цветение желанию вашей дочери были уверены, что
растут в дикие болота".

- Я не думала, что болотный рысак будет возражать против этого, - заметила девушка
, к явному изумлению Лоринга.

"Лена!" - и выражение ужаса на лице матери, она бежала к
веранда.

"Ах, миссис Маквей, я совсем не пострадал, но если бы она меня убила,
ваша улыбка полностью вдохнула бы в меня новую жизнь; вы для меня ангел-хранитель
".

"Тебе действительно нужна помощь", - ответила она, пытаясь распутать
виноградные лозы, обвившие его плечи, "теперь повернись".

Он так и сделал, крутанувшись на высшем уровне с вытянутыми руками, в то время как Эвилена
улыбнулась Судье из окна. Его ответная улыбка стала несколько натянутой
, когда хозяйка намеренно положила свою красивую руку наполовину
на плечо молодого человека, пытаясь распутать его.

"Послушайте, судья, разве мне не очень повезло? - погибель Делавена!"

Но Судья не ответил. Он вырос немного более торжественным, как он
отвернулся от окна.

"Барышня-Маквей, я должна выйти на лужайку, чтобы встретиться с моей сестрой и
Мисс Лоринг, и когда вы завершите свою нынешнюю задачу, не могли бы вы
позвольте мне увидеть осенью розы вы занимались возделыванием? Как любитель
цветы я, конечно, заинтересованы в их продвижении".

- Осенние розы... хм! - и Лоринг мрачно улыбнулся.
заметная только Делавену, который настолько привык к его сардоническим
комментариям по поводу вещей в целом, что они больше не вызывали удивления.

"Конечно же, судить; я покажу тебе их сам", - и миссис Маквей пусть
падение последнего из лозы и присоединился к нему у окна - "так мило
вы запомнить их всех."

- Разве ты не хочешь пойти со мной и понаблюдать за развитием осенних роз?
- спросила Эвилена, выглядывая из окна на Делавена, который рассмеялся над
притворной скромностью и робостью, с которыми она задала
вопрос.

- Не в данный момент, миледи. Осенние розы, в самом деле!--пока есть в поле зрения
дикий цветок - не для О'Делавенов!"

И в ярких ирландских глазах О'Делейвена была такая насмешливая улыбка.
девушка покраснела и покрылась замешательством, как мантией, и
собрав цветы в охапку, она села демонстративно близко
к креслу мистера Лоринга, пока расставляла их, и Делавен мог
Он довольствовался видом одного розового ушка и очаровательной ямочки на
щеке, которые он созерцал, сидя в кресле позади неё, и вдобавок к этому
напевал себе под нос старую песенку:

 «Прошло десять лет, а у меня ни гроша;
 Эвилена всё ещё живёт в той зелёной лощине;
 И хотя мне суждено никогда не жениться на ней,
 Я уверен, что буду любить её вечно!

«Вечно! Послушайте, мисс Эвилена, как вы думаете, почему парень из песни так уверен в себе, что будет любить вечно?»

— Наверное, он не был ирландцем, — предположила девушка, наклоняясь ниже над цветами, чтобы он не увидел её улыбку.

 — Ну что ж, я придумал более вескую причину; она как-то связана с прелестями твоей тёзки, но я не стану рассказывать тебе об этом, пока ты носишь на языке крапиву, чтобы жалить ею бедных безобидных странников.

Его задумчивый вздох был прерван её смехом и стуком копыт по дороге. Пока они вопросительно смотрели друг на друга,
послышался голос Джудит, которая разговаривала с Плуто и напевала
напевая любимую песню Эвилены «Бонни Блю Флэг», она подбежала к веранде, где её встретила миссис Маквей.

"О, какой славный был галоп. Доброе утро, судья Кларксон. Как я рада, что вы пришли сразу же, как только вернулись домой. Вы для нас — новобранец из внешнего мира, от которого мы ждём рассказов о том, что там происходит, и это так любезно с вашей стороны.

 «То, что мужчина приходит туда, где его встречает красота, не говорит о его добродетели, мадам», — и поклон судьи сам по себе был комплиментом.

 «Очаровательно, не так ли, мадам Маквей? Поистине, ваши южные мужчины — самые восхитительные в мире».

"Ах, мадам", - и Делавен поднялся со своего кресла с мрачным выражением лица.
"ибо как я могу простить вас за то, что вы воображаете, будто
Ирландия полностью изолирована от мира?"

Джудит искренне рассмеялась и протянула руку; в то утро она была необычайно весела
и любезна; в ее манерах чувствовалось восхитительное оживление
, и это было заразительно. Мэтью Лоринг полуобернулся в кресле
и уставился на говорившую, когда она повернулась к Делавену.

"Не из мира наших сердец, доктор Делейвен, и что касается вас самих,
вам действительно не следовало рождаться там, где выпадает снег. Вы
ты действительно принадлежишь Югу - ты нужна нам здесь ".

"Фейт, мне нужна была лишь небольшая поддержка, маркиза.
Я попрошу судью подготовить документы о моей натурализации завтра утром.
утром."

- Пока ты каталась, Джудит, приехали другие друзья.
хозяйка провела ее в гостиную. - Позвольте мне представить вам нашего
соседа, мистера Лоринга, из Лорингвуда, которым вы так восхищались.

"И с такой уважительной причине", - сказал Judithe, с грациозным изгибом ее
головы, лица и обаятельной улыбкой. "Я с нетерпением ждал встречи с вами уже некоторое время"
Мистер Лоринг, и ваше поместье мне действительно понравилось - это
Великолепно. Проезжая мимо, я поймал себя на том, что завидую
имуществу моего соседа.

 «Это наша потеря, мадам, что вы проезжали мимо», — и Лоринг действительно
постарался быть любезным и преуспел в этом лучше, чем можно было ожидать. Он очень пристально смотрел на неё из-под густых бровей, но она была видна лишь на фоне яркого света, льющегося из окна, и это размывало его зрение, оставляя в фокусе лишь изящную, прямую фигуру в тёмном костюме для верховой езды. «Если бы вы вошли в ворота, моя племянница была бы рада вас развлечь».

«Какой щедрый ответ на мою зависть!» — воскликнула Джудит. «Кажется, дух гостеприимства всегда витает над вашей землёй, мистер Лоринг».

 Он улыбнулся, довольный, потому что очень гордился своей страной, своим штатом. Он поднял забытую розу с подлокотника своего кресла.

«Мне придётся положиться на нашего друга, судью, чтобы он преподнёс вам прекрасные фразы в ответ на эту милую речь, мадам; я могу предложить только замену», — и, к изумлению Эвилены, он действительно преподнёс маркизе розу.

 «Она просто околдовала его», — возмутилась девушка, обращаясь к Делавену позже.
"Я никогда раньше не видела, чтобы он вел себя так галантно. Я бы не смогла
быть более удивленной, если бы он сделал ей предложение руки и сердца раньше нас всех.
"

Делавен признался, что он тоже был не готов к такому проявлению дружелюбия, но
затем он признал, что знал людей, которые совершали более удивительные вещи, чем
и это в короткий срок за улыбку от мадам Джудит.

Она приняла розу с легким возгласом удовольствия.

"Вы, добрые люди, задушите меня сладостями и духами", - запротестовала она.
Коснувшись щеки прекрасным цветком; затем, когда она
был запах его, они были поражены, увидев ее, сорвался с ее
со слабым криком, затем немного посмеяться над ужасу
партии.

- Как непростительно, что я обнаружила червяка в основе вашего первого дружеского предложения мне, мистер Лоринг.
и тон ее был почти
ласково улыбнувшись ему: "бедный, прелестный цветок, такой прелестный,
и такой беспомощный в лапах своего врага, червя".

Плутон вошел с кувшином воды, он положил на
стенд. Он был свидетелем эпизода розы и поднял ее с
где там никого не было.

«Марджери велела мне узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, мистер Лоринг», — мягко сказал он, и мистер Лоринг ответил решительно, резко и естественно:

 «Да, нужно. Я хочу пойти в свою комнату и взять трость». Миссис Маквей,
если вы не возражаете, чтобы я прервал вашу вечеринку, я бы хотел
пригласить судью Кларксона; мы должны уладить эти деловые вопросы
пока я в состоянии.

"К вашим услугам, сэр, с вашего разрешения, мадам", - и судья
взглянул на миссис Маквей, которая телеграфировала о своем добровольном согласии.
отключился на веранде после Эвилены и Делавена. Джудит стояла рядом
маленький столик, медленно стягивая с нее перчатки, когда она была
известно, что темнокожий мужчина Плутон был относительно нее с любопытством, и она
воспринимаемая причина. Он заглянул в сердцевину розы и на
пол, куда она упала, и не нашел ничего живого, что могло бы вызвать
ее ужас перед цветком.

Он опустил глаза, когда она посмотрела на него, и как раз в этот момент до него донесся обрывок
разговора, когда судья предложил Лорингу руку и
помог ему подняться.

"Я, конечно, рад, что вы испытываете желание заняться этим бизнесом
— Дело в том, — говорил Кларксон, — что урегулирование с Родой Ларю больше нельзя откладывать. Полковник Маквей может вернуться в любой момент, и мы должны быть готовы к переговорам с ним.

Лоринг произнес какое-то ворчливое замечание, в котором "пять тысяч долларов" было
единственным, что можно было разобрать, а затем они вышли, и Плутон
последовал за ними, оставив маркизу одну, уставившуюся в окно с мрачным видом.
любопытная улыбка; она глубоко вздохнула с облегчением, когда дверь закрылась.




ГЛАВА XX.


Миссис Маквей вошла в гостиную некоторое время спустя и была
поражена, обнаружив ее все еще там и одну.

- Ах, Джудит, я думал, ты давным-давно решила сменить привычки,
и вот ты здесь, погруженная в мрачные размышления.

"Нет, сине-зеленый", - последовал улыбающийся ответ. "Вы когда-нибудь
замечали, какой живописный вид открывается с этой точки? Это было бы
жемчужина на холсте; о, во имя таланта нашего Дюмареска!

"Вашего Дюмареска", - поправила миссис Маквей. "Я никогда не смогу простить тебя,
вполне, за то, что ты отослала его; о, Хелен написала мне все об этом - и он
был таким замечательным парнем".

- Да, он был таким, - и Джудит издала легкий вздох, закончившийся улыбкой, - но
нельзя сохранить навсегда все молодцы люди встречаются, и когда они
так замечательные во всех отношениях, как Dumaresque, кажется эгоистично один
женщина, чтобы захватить их".

Миссис Маквей безнадежно покачала головой в ответ на такой аргумент, но
сорвала крошечную веточку цветка с растения и прикрепила ее к
отвороту платья Джудит.

"Это не так прекрасны, как розы, но он по крайней мере свободен от
вредителей".

Judithe посмотрел вниз, на цветущие восхищенно. "Я надеюсь, мистер Лоринг
простит мою панику - боюсь, это разозлило его".

"О, нет, не совсем. Он немного эксцентричен, но его инвалидность
Это даёт ему много оправданий. Нет никаких сомнений в том, что вы произвели на него неизгладимое
впечатление.

 — Надеюсь, — сказала Джудит.

 В этот момент в комнату вошла Марджерет и, остановившись у двери, уставилась на незнакомца, стоявшего к ней лицом. Джудит, подняв глаза, увидела, что на неё смотрят два странных тёмных глаза. Она
заметила, какой призрачной казалась эта женщина и как коричневое платье
делало её землистое лицо ещё более землистым. Узкий белый воротник,
белые манжеты и фартук были единственными яркими пятнами на
картине; всё остальное было коричневым — каштановые волосы с
серебром.
широкий лоб, карие глаза, полные терпения и
грусти, тонкие, землистого цвета руки на фоне белого
фартука.

Она не была похожа ни на кого из прислуги на Террасе - на самом деле
Джудит была немного озадачена, была ли она вообще служанкой.
У нее не было никаких черт, указывающих на цветную кровь, она была гораздо более
Белой по внешности, чем Луиза.

Прошло всего несколько секунд, они стояли, глядя друг на друга, когда
Маржерет слегка наклонила голову и сделала движение
губами, которое могло бы быть извинением, но в тот момент
лицо незнакомой женщины запечатлелось в памяти Джудит -
меланхолическое выражение этого лица преследовало ее впоследствии.

Миссис Маквей, заметив сосредоточенный взгляд своей гостьи, обернулась и увидела
Маржерет, когда она собиралась выйти из комнаты.

- В чем дело, Маржерет? - Ищете мисс
Гертруду? - ласково спросила она.

"Да, миссис Маквей; Мистер Лоринг хочет ее."

"Я думаю, она, наверное, ушла в свою комнату, она и любовница Несбитт пошел
наверху некоторое время назад."

Маржерет слегка склонила голову, и вышел с бесшумными
Эвилена протекторе стремились подражать зря этот день в Loringwood.

— Одна из служанок мисс Лоринг? — спросила Джудит. — Я думала, у них
только цветные слуги.

— Марджери и есть цветная, — объяснила миссис Маквей, — то есть, — добавила она, увидев удивление на лице Джудит, — хотя её кожа не совсем цветная,
она на одну восьмую цветная. Она никогда раньше не бывала на Террасе, и у неё был растерянный вид, когда она забрела сюда, не так ли? Она принадлежит к той части поместья, которая принадлежит мисс Лоринг, и очень способная в своей странной, тихой манере.
 Однако бывали времена, когда она была не совсем в себе
— Она была умственно отсталой, — до того, как мы сюда переехали, и с тех пор темнокожие побаиваются её, но она совершенно безобидна.

— Это объясняет её странное, задумчивое выражение лица, — предположила Джудит.
 — Я рада, что вы мне об этом рассказали, потому что её меланхолия почти гипнотизировала меня — и её глаза!

Всё то время, пока она переодевалась к обеду, эти навязчивые глаза
и даже интонации её голоса не покидали её.

 «Эти бедные восьмилетки!» — и она вздохнула, подумав о них, — «
ум их белых отцов и кровь их матерей».
на фоне развития событий - бедняжка, бедняжка - она на самом деле
похожа на душу в тюрьме. О!" - и она всплеснула руками в
внезапном порыве бессилия. "Что может одна женщина сделать против такой
толпы? Один взгляд в безнадежное лицо этой женщины отнял у меня все
мужество. Ах, смирение с этим!"

Но когда она появилась среди остальных немного позже, одетая в прозрачное
белое, с вкраплениями яблочно-зеленого тут и там, и веселое,
грациозные манеры человека, довольного миром и имеющего все основания
верить, что мир доволен ею, никто не мог заподозрить, что она
были какие-то более серьезные проблемы, чтобы решить, чем организовать ее собственный
развлечения.

Просто теперь то, что большинство с ней интересные были дела
Конфедерации. Судья Кларксон отвечал на все ее вопросы очень доброжелательно
с юмором, смешанным с весельем, поскольку маркиза, несмотря на свои симпатии к американке
, безнадежно запутывала дела, пытаясь
постигать политические и военные тонкости; а затем доблестный
Судья снова все объяснять. То ли из Колумбии или
Чарлстон, он всегда был в курсе последних возвращает надежды,
планы лидеров и возможности Южной Конфедерации
вместе со всей тайной помощью из иностранных источников, в
которой Великобритания заняла первое место, а Испания сильно отстала, каждая из которых имела
свои особые причины для расширения бреши в союзе
государств.

Из Мобила также приходили в письмах миссис Маквей многие из
планов и возможностей "Южных постов" - поскольку ее брат был
размещен в тамошнем форте и передавал много интересных видов и
он рассказал о ситуации своей сестре на ее более Северной плантации.

Таким образом, хотя они были из круговерти пограничной вражды,
они были далеко не единичные, что касается вестей, и в самом деле было так
ну понятно, что их менее удачливые соседи часто собирались на
на террасе послушать и обсудить новые начинания, надежды и страхи.

"Мне это нравится", - призналась Джудит Делавену. "Они как одна большая семья.
ни в одной стране мира вы не увидите такого единодушия.
энтузиазм по одному центральному вопросу. Все они, кажется, знают так много
представителей народа; ни на одной другой сельскохозяйственной земле это не могло быть
пусть будет так. И есть одна вещь, которая особенно поражает меня в сравнении с
Францией - во всей этой суматохе никогда не бывает скандала, никаких
интриг в высших кругах, к которым мы привыкли при дворе, где
Мадам, жена генерала, часто довольно большим фактором
политическую сцену в качестве самого генерала; он все прекрасно освежает в
иностранец".

«Наши женщины с Юга, — сказал судья, который слушал, —
являются для нас источником вдохновения, потому что мы никогда не
связываем их ни с какой другой жизнью, кроме домашней, и с её
благотворным влиянием. Когда наши
женщины выходят на арену только в сердце и памяти какого-нибудь мужчины
чьи идеалы, мадам, выше, чьи амбиции благороднее, потому что
она существует, не тронутая дурной славой, присущей двору
интриги, о которых вы упоминаете, дурная слава, которую слишком часто ошибочно называют славой.

- Вы правы, судья, - сердечно сказал Делавен. "В конце концов, люди
по своей природе очень похожи, будь то в королевстве или республике, и мужчины любят
больше всего на свете женщин одного типа".

В этот момент в комнату вошел Мэтью Лоринг, опираясь на руку
Гертруды, чьи светлые волосы гармонировали с кукурузного цвета лужайкой в
при этом она выглядела утонченно хорошенькой, и когда две дамы смотрели друг на друга,
контрастирующие типы создавали весьма эффектную картину.

- Вы не знакомы с маркизой де Карон? он обратился к Гертруде;
затем с некоторой гордостью за этого последнего из Лорингов он продолжил:
"Мадам маркиза, позвольте мне представить вам мою племянницу, мисс Лоринг".

Голубые глаза Каролины девушка и гипнотический янтарные глаза
Парижский встретил, с легким обычных улыбку дам пользу каждого
с другой, иногда. Было принято решение заинтересованность каждого в
другая — заинтересованная и вопрошающая. Джудит с улыбкой повернулась к
Лорингу:

"В вашей демократической стране, дорогой сэр, я не пользуюсь титулом
маркизы. Здесь я мадам Карон, к вашим услугам,"
и она сделала ему изящный реверанс.

— Мы не забудем о вашем предпочтении, мадам Карон, — сказала Гертруда, —
это большой комплимент нашим заведениям. Затем она взглянула на
Делавена: — Мы не помешали вашей диссертации на любимую тему, доктор?

— Ничуть; вы сами вдохновляете меня на то, чтобы бесконечно
продолжать эту тему, — и он объяснил, в чём разница между мадам Карон
замеченный в политических делах с женским элементом и без него.

"Несмотря на это, в политических механизмах здесь тоже есть женщины,
— раздражённо сказал Лоринг, — слишком много женщин, тайных агентов, шпионов
и тому подобных. Гертруда, что там капитан Мастерсон докладывал о какой-то очень опасной особе в Новом Орлеане? О женщине, которая оказала янки заметную помощь и чей круг знакомств, без сомнения, был очень высоким. Он узнал её имя?

«Что вы, дядя Мэтью, разве вы не помните, что он придирался к ней?»
_наши_ секретные агенты, потому что они не установили её личность — на самом деле, у них были лишь косвенные доказательства того, что это была женщина, хотя и очень убедительные доказательства того, что этот человек принадлежал к высшему обществу.

«Фейт, я бы подумал, что высшее общество сейчас в ужасе — не зная, кто из твоих соседей за ужином подставил тебе ножку».

"Кинжалы были только фигуральными, - сказал судья, - но они были
не менее опасны, и позор от этого! каждый невинный предан
Южанин убежден, что предатель был сделан одним из
самим себе - доверять, как это свойственно южанам в общении с друзьями.
как будто в этом эдемском жилище миссис Маквей должна
забавно видеть в любом из нас, считающихся лояльными южанами,
предателя своей страны ".

- Страшно представить! - воскликнула Джудит с легким жестом, выражающим
ужас. - И что они с ними делают, с этими опасными змеями из
Эдема?

"Совсем не приятно слышать об этом, мадам Карон", - сказала тетя Саджан,
которая, как обычно, была занята некрасивым вязанием. "Он дал мне
озноб услышать Фил Мастерсон как сказать, что шпион будет лечиться, если
— не дали даже времени на молитвы!

«Капитан Мастерсон — самый преданный и усердный, но немного
сумасбродный в таких вопросах, — поправил судья. — Ни одна женщина в этой
стране никогда не подвергалась суровому наказанию по военному закону за
шпионскую деятельность, и особенно это было бы невозможно на Юге.
Бессрочное тюремное заключение и, возможно, конфискация всего
имущества, несомненно, были бы приговором, если бы, как в этом предполагаемом случае,
предательницей оказалась состоятельная южанка. Но это едва ли правдоподобно. Я слышал об упомянутом деле, но отказываюсь
«Полагаю, ни одна южанка не стала бы так себя вести».

«Благодарю вас, судья, — очень мило сказала Гертруда, — ни одна южанка не умерла бы от стыда из-за подозрений в чём-то подобном».

«Кто должен умереть? — спросила миссис Маквей, входя в комнату, — все вы, и, возможно, от голода, если я ещё немного задержу чай». Проходите, пожалуйста, в столовую и позвольте мне послушать, как вы обсуждаете дочерей Юга, ведь я сама дочь Юга.

Капитан Филип Мастерсон с соседней плантации прибыл после того, как они сели за стол, и его сразу же провели в столовую.
комната, где Джудит с интересом рассматривала этого экстремиста, который бы
не дал секретному агенту Севера времени на молитвы. Он не
выглядят очень свирепыми, хотя его манера была прямота не всегда в
южные мужчины, которого она встретила ... солдат выше и вне всего
еще, умного, но не широкая, хорошо выглядящий, с хорошо выглядит
темные, вьющиеся волосы, высокий цвет, тяжелые усы, которых у него было
слабость к лаская, как он говорил, и полный, смелые глаза шарят
беспорядочно и принимая всю преимуществами свободы, предоставляемой ему
на Террасе, где его с детства принимали как соседа.
Он был двоюродным братом Гертруды, и нетрудно было заметить, что
для него она была первой леди графства, а графство было
центром вселенной Филипа Мастерсона.

Он находился в Чарльстоне и отсутствовал только по некоторым необходимым делам
дела в Колумбии, и, услышав, что судья Кларксон был на террасе, он
задержался достаточно надолго, чтобы поприветствовать людей и проконсультироваться с судьей по
некоторые юридические формальности, связанные с его путешествием.

Плутон, который видел, что лошадь капитана тоже была отдана
подкрепившись, задумчиво поднялся по ступенькам, ломая голову над вопросом
идеальная роза, брошенная в сторону под предлогом. Это весьма озадачило его, как
сколько проблема Луиза; и ключ к нему-он смог найти к ней
оказалось, что это очень знатная дама знала все о личности Луиза,
и знал, почему она так спешила, поэтому, когда старый Nelse узнал ее.

Он пожалел, что у него нет той фотографии Маржерет, которую Роза привезла из
Грузия. Но это все еще было со многими вещами Розы на плантации
Ларю, с ребенком. Он рассчитывал на поездке в см.
мальчик в неделю на дальней.

Поднявшись по ступенькам, он увидел Маржерет в открытом окне гостиной. Она стояла к нему спиной и была так поглощена происходящим в столовой, что он подошёл незамеченным. Она обернулась и ахнула от страха, когда он заговорил:

 «Здесь ты, наверное, видишь больше таких же геев, как этот, чем в Лорингвуде», — заметил он. — Полагаю, ты рада переезду.

— Нет, — сказала она и медленно пошла к веранде; затем она повернулась и вопросительно посмотрела на него с интересом, который редко проявляла к кому-либо.

- Вы... вы слышали новости с плантации Ларю? Нерешительно спросила она.

- Кто, я? Нет, у меня не было никаких новостей. Я не..." - затем он остановился и уставился на нее.
до нее медленно доходило, какие новости могут прийти оттуда. "О'
Ради Бога, скажи мне! Мой Зекаль, мой...

Она подняла палец, призывая к тишине, и схватила его за руку.

"Они услышат тебя ... они услышат", - сказала она предостерегающе, - "Иди сюда".

Она открыла дверь в библиотеку и он последовал; она могла чувствовать
его рука дрогнула, и глаза у него были умоляющие и полные ужаса. В
легкая болтовня и смех в столовой последовал за ними.

- Больна? - и его глаза искали ответа на ее лице, но она медленно покачала головой.
у него перехватило дыхание от рыданий, когда он прошептал: "Даид! Моя
малышка, о..."

"Ш-ш-ш! Он жив - твой мальчик. Может быть, все гораздо хуже - и они
никогда не дадут тебе знать! Мистер Ларю уехал в Мексику, и
надсмотрщик объявил, что все его рабы подлежат продаже ... все проданы, а ваш
ребенок... ваш маленький мальчик...

"Боже всемогущий!"

Он замолчал после этого полушепотом произнесенного восклицания. Его лицо было
закрыто руками, в то время как женщина стояла и смотрела на него с целым миром
жалости в глазах.

— «Они не могут продать Зекала», — сказал он наконец, подняв взгляд. — «Мэнс Ларю
прямо сказал мне, что даёт мне шанс. Я получил часть денег, те
восемнадцать долларов, что я заплатил за свободу Розы, — они будут
учтены, — и ещё я получил почти девять долларов, и я отдам их Мэнс Джин
— Лару, я встану на колени перед этим мальчиком, я сделаю это! Он всего лишь мальчишка,
мой Зекал, и я обещаю Розе, что перед смертью наш мальчик будет свободен; так что
я встану на колени перед Лару, я...

Марджерет покачала головой.

«Он ушёл, говорю тебе, — ушёл в Мексику, за тысячи миль отсюда.
Продал себя на сахарную плантацию и бросил цветных людей на произвол судьбы
адвокат и попечитель продать. Все они будут проданы-законопроект продажи составила
Вчера Loringwood. Мужчины, как надсмотрщики и адвокатов никогда не берите
счет один маленький негритенок среди сто. Одно совпадает с другим
на них-одно совпадает с другим!"

- Ее голос сорвался, и она закрыла лицо руками, раскачиваясь из
стороны в сторону, охваченный воспоминаниями того, что было. Плуто посмотрел на
нее и по собственному опыту понял, каково ей было. Снова до них донеслись
смех и звон чашек; кто-то рассказывал историю, а потом смех зазвучал
отчетливее. Плуто
Он прислушался, и его лицо стало жёстким, грубым в своей угрюмой ненависти.

 «И они могут смеяться, — угрюмо пробормотал он, — пока моего ребёнка — ребёнка моей Розы —
 продают торговцам, продают туда, где я никогда не смогу его найти; продают, пока белые люди смеются и веселятся», — и он поднял руку над головой в ярости от сдерживаемой злости. — Будь прокляты
все до единого! Будь прокляты...

Маржерет схватила его за руку, призывая к тишине.

"Тише! У тебя добрый хозяин — добрая хозяйка. Люди, которые смеются за тем столом, не виноваты в том, что хозяин Розы держит твоего ребёнка.

"Ты выступаешь за расу, которая отняла у тебя чили?" он потребовал ответа,
яростно. "Которая держала тебя "рабом", когда тебе обещали свободу? Это
сводило тебя с ума в течение многих лет страданиями? В той комнате находится человек, который сделал
все это, и ты поддерживаешь его вместе со всеми остальными? "

Он замолчал, сердито на нее сверху вниз, как если бы у нее тоже были достаточно белый, чтобы
ненавижу. Когда она говорила это очень тихо, почти укоризненно.

"Мой ребенок умер. Что хорошего для меня было в свободе без нее? Куда в целом
в этом огромном мире я бы пошел со своей свободой, если бы она у меня была? Свободный и
один? Нет, - и она печально покачала головой, - я была бы как ребенок.
потерянный из дома - беспомощный. Молодые люди, смеющиеся там, никогда не причиняли боли.
мне - никогда не причиняли боли тебе ".

The pЛюди выходили из столовой. Капитан Мастерсон, у которого было время лишь на короткий визит, шёл по веранде, тихо беседуя с судьёй. Джудит отделилась от остальных и прошла через гостиную в библиотеку, где остановилась, удивлённо глядя на этих двоих, которые стояли лицом к лицу, словно в нерешительности или споре. Она взяла себя в руки и взглянула на часы, а когда её взгляд упал на лицо Марджерет, она увидела на нём следы слёз.

"Сегодня почти пришло время отправлять почту из Покоталиго, не так ли,
— Плутон? — сказала она, направляясь к книжному шкафу. Не получив ответа, она
остановилась и посмотрела на него, и он достаточно пришел в себя, чтобы
пробормотать: «Да, госпожа», — и повернулся к двери. Его дрожащий голос и
неуверенное движение, когда он вытянул перед собой руку, показывали, что он
с трудом сдерживает слишком сильные эмоции, и она невольно сделала
приказной жест.

— Постойте! У вас горе — какое-то печальное несчастье? — и она вопросительно перевела взгляд с его лица на лицо Маржерет. — Бедняжка, это
смерть?

"Нет смерти, и это не должно беспокоить Белоснежка", - сказал он, без
поворачивая, и с безнадежной горечью в голосе, "не впору
сказал Белый длинной стороной людей веселый-Макен', только-только Роза, мой мальчик
мать умерла, да назад ovah на плантации "Ла-Рю", и сейчас в Чили
о себе ... моя роза детское--gwine быть продано--gwine для продажи
торговцы!"

Его голос сорвался на рыдание; вся горечь утонула в волне
горя, от которого вздымались его плечи, а прерывистое дыхание делало
единственный звук в комнате, когда Джудит вопросительно повернулась к
Маржерет склонила голову в знак согласия с его словами.

"Но," — и спрашивающий выглядел слегка озадаченным, — "маленький ребенок,
это не будет стоить больших денег, и если ваша хозяйка или хозяин
узнают, они вам помогут."

Маржерет покачала головой, и Плуто заговорил более спокойно.

— Вряд ли; эта война разорила всех, у кого были деньги; вот почему
Мах Джин Ларю продала всё и уехала в Мексику; вот почему Лорен
продаёт всё незнакомцам; вот почему судья Кларксон продал свою долю
в хлопковой плантации вверх по реке; сейчас ни у кого нет сотен
дней, а адвокаты не принимают обещаний. Я заплатил восемнадцать долларов за
Роза, когда она умерла, но у меня нет никаких записей, - продолжал он.
с несчастным видом. - Это должно было идти на Зекале, а "у меня " почти девять
долларовая сторона этого. Я отнесу это Мэз Лару на следующей неделе,
конечно, и "сейчас", и "сейчас"...

Его слова были заглушены вздохом; да и какой смысл в словах, в любом случае
? Джудит чувствовала, что глаза Маржерет были прикованы к ее лицу, пока она
слушала - задумчивые, вопрошающие глаза! Неужели слова окажутся бесполезными?

- Поместье Жана Ларю, - задумчиво произнесла она, усаживаясь за стол.
— И вашу жену звали Роза? — спросила она, положив ручку на стол.

— Да, мэм. — Он смотрел на неё так, как утопающий смотрит на доску,
плывущую к нему по случайной волне; на его лице была лишь тень надежды,
когда он смотрел на руку с ручкой, приоткрыв рот, — и что же было за этой тенью!

— И она мертва — давно?

"Ага, уже ушел".

"И мистер Ларю спрашивает, сколько стоит ее ребенок?"

"Сто пятьдесят долларов - это то, что он просил", но, видит Бог,
юристы теперь все уладили, может быть, даже больше, чем сейчас, и "
в любом случае..."

Его слова прозвучали невнятно и сбивчиво в его собственных ушах, потому что она
писала и, казалось, не слышала.

- Где находится это заведение Ларю? - спросила она, подняв голову. "Я слышал о плантации
Джин Ларю в Джорджии - это она?"

- Нет, мэм, - и он устремил на Маржерет полный надежды взгляд при этих словах.
вопросительный взгляд, но выражение ее лица не изменилось; она только посмотрела
на странную даму, которая задавала вопросы и выражала сочувствие.

"Нет, мист'эсс, этот Мэз Жан Ларю действительно оставался на плантации Джорджи
до пяти, ага, вернулся, потом они снова переезжают в Каллину; вот как я
приезжай встретиться с Розой. Ларю-Плейс вниз по реке в сторону Бофорта - а.
пешком целый день.

- Как, ты сказал, звали этого ребенка? - спросила она, не переставая
водить ручкой по белой бумаге.

"Его зовут Иезекиль, но мы никогда не будем называть его иначе как Зекаль - он
еще такой маленький".

— И когда состоится эта распродажа?

Плутон беспомощно посмотрел на Маржерет.

"На следующей неделе, мадам Карон," — сказала она, заговорив впервые,
хотя её пристальный взгляд почти заставил Жюдит нервничать. В нём было что-то
особенное, притягательное, и Жюдит слегка поморщилась,
Она убедила себя, что это так привлекательно, что это неотразимо; у неё не было другого выбора, кроме как делать то, что она делала, и за что она не могла взять на себя ответственность — всё это делали задумчивые глаза бледной служанки.

"Через неделю у нас будет достаточно времени, чтобы всё устроить, — сказала она, ласково повернувшись к Плуто. — Вы можете не беспокоиться о мальчике Розы. Я немедленно этим займусь, и торговцы никогда его не получат.

Марджери резко выдохнула от облегчения.

"Ты хочешь сказать, что _ты_ его купишь?" — голос Плуто был едва слышен.
— Не громче шёпота. — То есть у меня, может быть, будет шанс когда-нибудь выкупить его обратно?

 — Не «когда-нибудь», мой добрый друг, — Джудит сложила бумагу, на которой писала, — с того дня, как его выкупят из поместья Лару, он обретёт свободу. Его больше никогда не будут покупать или продавать.

 Мужчина беспомощно уставился на неё. Ни одна из его надежд никогда не поднималась так высоко, как _эта_! Он попытался заговорить — не смог — и, закрыв лицо рукавом, медленно вышел из комнаты.

"Не думайте, что Плутон неблагодарен, мадам Карон," — сказал
мягкие тона Маржерет, и к тому же это были не совсем ровные тона.
Джудит не поднимала глаз, опасаясь, что увидит слезы в
печальных, темных глазах; "этот черный мальчик так благодарен, что не может
говорить. Он будет боготворить тебя за то, что ты для него сделал, и хорошо, что он это сделал
может быть."

Послышался мягкий шорох возле себя присутствие губы на ее руке,
и тогда Judithe был один в комнате, и сильнее, чем когда она
вошел в нее столь короткое время, так как, готовясь к уверенности в том, что здесь,
по крайней мере, она была в использовании-его практическое использование ее собственными глазами мог видеть,
и весь вечер в её сердце пела птица, и благодарное прикосновение губ служанки доставило ей больше удовольствия, чем она могла бы получить от любого придворного.




Глава XXI.


Когда Плутон принёс ей почту час спустя, он попытался более ясно выразить словами то абсолютное счастье, которое читалось на каждой черте его смуглого лица, но она остановила его лёгким жестом.

— Я вижу, что ты рад, — коротко заметила она. — Если
ты хочешь меня отблагодарить, помоги любому из твоих людей, который попадёт в беду. Их, без сомнения, много.

И когда миссис Маквей поблагодарила её за то, что она сделала то, чего не смогла бы сделать в такой короткий срок, Джудит так же легко отмахнулась от этого вопроса.

"Этот человек — очень хороший конюх, — заметила она. — Сегодня я получила больше удовольствия от прогулки, потому что он отвечал на все мои любопытные вопросы о стране. Я собирался дать ему «откат», как это называют на Востоке, так почему бы не выбрать то, чего он больше всего хочет, даже если это всего лишь пиканнини?

«Ну, он, конечно, расхваливает тебя на кухне. Я даже слышал несколько «аллилуй» из угла тёти Дилси.
Судья Кларксон одобрил чек и отправит белого человека
утром верхом с ним в Лару. Плутон начинается сегодня
пешком через всю страну, он говорит, что не может уснуть, никак ... он так счастлив. В
женщины уже спорят, какие имеет специальный уход
Zekal. В целом, вы произвели сенсацию в доме, и
мы все любим вас за это ".

"Какой еще награды можно желать? На самом деле это не стоит так много
похвал ".

"Кеннет так не будет думать, когда вернется домой", - и мать Кеннета
нежно обняла девочку за плечи, не
заметив, как изменилось беспечное выражение ее лица при упоминании этого имени.

- О! Значит, его будут интересовать такие мелочи, как пиканинни?
и ее легкие слова противоречили выражению ее глаз.

"А он? Ну, я так думаю! Ты сделала именно то, что он хотел бы сделать
- что он сделал бы, если бы это было возможно. На протяжении двух поколений
Маквеи не покупали и не продавали рабов, - глаза Джудит метнули огонь.
одна презрительная вспышка. - просто сохраняли их по наследству; но я уверена, что
мой мальчик нарушил бы правило своего поколения в этом
кейс, и он будет так благодарен тебе за это. Плутон был его товарищем по играм.
в детстве он уважал наставника, и Зекаль Плутона, безусловно, займет место в его сердце.
"

Джудит взяла одно из нескольких писем, которые она просматривала,
и заметила, что ожидает посетителя в течение недели - возможно,
через день или два, капитана ее яхты, который, судя по письму
получив ответ, она узнала, что добралась до Саванны раньше Луизы. Шторм был
где-то на южном побережье, и он собирался
представить список повреждений - не тяжелых, но требующих определенного ремонта.
ремонт.

"Повезло, что Луиза все-таки спустилась", - сказала она с некоторым удовлетворением,
передавая сообщение. "Она будет счастлива, даже
ковыляя с тростью, если она является только покупка вещей; она
кухни в трате денег;"; затем, после паузы: "я полагаю, полковник
Возвращение Маквея все еще неизвестно?

"Скорее да; и все же мне кажется, что каждое утро он будет приходить до наступления ночи, и
каждую ночь он может будить меня утром. Я живу в
этот чудесный надежд на неделю".

Лена позвонила им и они вышли на загородном сиденье кружит
огромный живой дуб у подножия лестницы. Остальные были там, и
Судья готовился проехать три мили домой со своей сестрой.
Теперь, когда больному стало лучше, а странник вернулся из
Будучи мобильной, тетя Саджан подумала о возможных шестерках и семерках
в своем собственном заведении и уехала, пообещав частые
визиты с обеих сторон.

Долго после того, как лег спать Judithe свет
сожгли, и там был маленький нерадивого бабочка мода
в ее основе, как она обследовала один за другим письма
Она получила их с последней почтой и написала ответы на некоторые из них, которые собиралась отнести в
контору сама во время своей утренней прогулки. Было так приятно
выполнять поручения, и Плуто показал ей дорогу.
После того, как все остальные ушли, она снова взяла в руки сообщение, которое показывала миссис Маквей, — отчёт капитана яхты, — и из того же конверта достала мягкий шёлковый листок бумаги с необычными знаками — по-видимому, просто бессмысленными каракулями, оставленными неосторожной рукой, но именно над этим листком и ответом она провела большую часть вечера. Это был самый древний из известных способов тайнописи
для истории, но, видимо, настолько бессмыслен, что он может пройти
незаметно даже по чеку, или быть повернуты в сторону, как амбициозный
каракулями маленького ребенка.

Каждое расшифрованное слово она записала карандашом на листке бумаги, и когда
закончила, прочитала:

"Куран приводит слово McV. вероятно, оно представляет особый интерес. Если он
путешествие с гвардии мы не можем вмешиваться в дорогу от побережья, и вы
останется лишь надежда. Охранник федералов будет высажена севернее
Бофор и ждут ваших заказов. Посланник скоро общаться как
известные движения. Вы можете рассчитывать на Пирсона. Мы ждем ваших заказов и
любые предложения".

Подписи не было. Ее приказы или предложения были написаны тем же
шифром и потребовали гораздо больше времени и размышлений, чем было
потрачено на покупку и освобождение пиканинни Плутона, после чего она
уничтожил все ненужные записи и удалился с удовлетворенным видом.
чувство хорошо проделанной работы и лучшего в перспективе, и через короткое время
заснул спокойным, сладким сном бессовестного ребенка.

На следующее утро она проехала еще дальше, чем накануне,
когда ее проводником был Плутон, и она поехала так прямо на восток, как только могла
Она направилась в сторону побережья. Когда она встретила по дороге цветных людей, то остановилась и заговорила с ними, к их большой радости. Она спросила у старших, куда ведёт эта дорога, везде ли вдоль неё сосновые леса, есть ли болота и ручьи, которые нужно переходить вброд, и т. д. и т. п.
 В общем, к тому времени, как она вернулась на Террасу и присоединилась к остальным за поздним завтраком, она уже многое узнала об этой особенной территории. Она была в седле с самого рассвета и
с живостью рассказывала обо всех мелких эпизодах своего одинокого путешествия
Это было конституционно; новизна этого воодушевляла. То, что это казалось немного эксцентричным для южанина, не приходило ей в голову; все ее странности были очаровательны для семьи Маквей, и Делавен сожалел, что его не пригласили в качестве представителя Плутона, и развлекал собравшихся за завтраком рассказами о днях охоты в Ирландии и о том, какие энергичные и смелые дамы там ездили верхом на рассвете.

Несколько раз в течение дня Джудит пыталась поговорить с миссис Маквей наедине
и узнать больше о молчаливой служанке мисс Лоринг,
Кто был первым, кого она увидела, вернувшись с прогулки в то утро? Абсолютное самообладание человека, чья поза говорила о том, что он уверен в себе, а хорошо сложенная голова была так гордо поднята, что это наводило на мысль о гордости, делало служанку с печальным лицом очаровательной личностью для любого, кто интересовался вопросами, связанными с её расой. Никто другой не привлекал её внимания с тех пор, как она заключила договор с Корой в Париже.

 Но в тот день госпожа Маквей была очень занята. Отсутствие Плутона
оставило в учреждении вакансию, которую никто не мог заполнить
разумно. Мисс Лоринг быстро пристроилась на должность генерального директора.
помощница хозяйки дома. Делейвен заметил, насколько естественно
она попала в положение старшей дочери там, и,
вспомнив откровения Эвилены в Лорингвуде и Мэтью Лоринга
по собственному утверждению, он пришел к выводу, что свадебные колокола могут зазвонить в любой момент
после возвращения Кеннета, и ему показалось, что они задержались,
уже на три года дольше, чем хотелось бы ее дяде.

Делавена, так же как и Джудит, привлекла личность
Маржерет. В свете или в тени печальной истории, которую он
услышал, она предстала перед ним в новом свете, окутанная
романтической атмосферой. Он представил, какой, должно быть, была её жизнь в детстве,
под солнечными лучами Флориды, любимица своего беззаботного,
легкомысленного отца-грека, единственная наследница какой-то
красавицы-рабыни! Пока она молча шла по коридорам Террасы, он
пытался понять,
Нельс однажды описал её веселье в залах Лорингвуда.
И когда он увидел, с каким обожанием она смотрит на
Маркиза после эпизода с Пиканини, он понял, что она думала о другом ребёнке — о ребёнке, которого должны были освободить, но не освободили, и чувства Плуто были такими же, как у неё.

Прошло целых два дня, а Плуто не возвращался. Возникла небольшая задержка из-за отсутствия управляющего в поместье Лару; затем Зекал приболел, и это задержало его до захода солнца на второй день, когда он взял ребёнка на руки — теперь уже своего собственного ребёнка — и с его скудным гардеробом и несколькими вещами Роуз, заботливо сохранёнными старой «тётушкой», которая нянчила её, отправился домой
Он шёл домой долгой ночью, такой счастливый, что почти не чувствовал веса мальчика на своих руках и свёртка, привязанного верёвкой к его
плечам. У него был его мальчик, и мальчик был свободен! И когда он думал о незнакомце, сотворившем это чудо, его сердце переполняла благодарность, и слёзы застилали ему глаза, пока он шёл домой в темноте.

На востоке забрезжил первый слабый отблеск рассвета, когда он вошёл
в кухню Дилси и показал спящего ребёнка на своих руках.

Что за шум! — сонно переговаривались другие слуги.
и сразу же были поражены тем, что он бодрствует, и каждый
настаивал на том, чтобы почувствовать вес новичка, как будто, по
словам Дилси, на этой плантации никогда раньше не видели детей. И у
всех были лекарства от «дерзкого» недуга, которым был поражён
маленький мальчик и который, казалось, полностью исчез, когда он
огляделся вокруг глазами, похожими на чёрные бусинки. Все эти
новые лица и ласки стали откровением для Зекала.

Дилси терпела это до тех пор, пока всё остальное, казалось, не остановилось в
утренней работе, когда она разбросала молодых людей направо и налево
выполнив свои многочисленные обязанности, приготовили Плуто отличный завтрак и отдали
ребенка на попечение одной из матерей в каюте, пока
"мист'эсс" не устроится около него.

"Йо-лучше брать его немного одежонка тоже, Люси", - предположил Плутон, как
мальчик ковылял прочь с ней, сыто, богато владение
две маленькие кулачки полный сладкие вещи; "они с ним связаны
бандана-не голубой! Вон у того синего есть кое-что из вещей его мамы.
Я бы хотела присмотреться; может быть, из чего-нибудь можно сшить ему рубашки или передники.
и, если в этом мешке есть чистое платье, я ... я хотела бы иметь
он надел его, прежде чем она увидит его ... мадам Карон, в', с' тумана миссис о'
конечно! Мне нравится ее хочет видеть он пока".

Затем он задал вопросы о том, что было сделано в его отсутствие,
и узнал, что компания приходила и уходила так часто, что
Лоринг ел у себя в комнате, "потому что они производили такой грохот".
" Марджерет была в "Пайнс" с мисс Лоринг, чтобы посмотреть
о том, что там уже началась работа, а мадам Карон, мисс Лена
и доктор Делавен просто развлекались.

Он узнал, что почта была задержана и никто за ней не поехал,
и, несмотря на усталость, хотя он был, начал сразу. Он заметил мадам
Почта Кэрон был ежедневных важное значение, и пренебрегать ею не следует
по его словам, даже если компания все-таки заставить других забывчивых.

Он был особенно доволен своим уходом, когда почтмейстер вручил ему
помимо нескольких других писем и бумаг, большой,
важный на вид конверт для маркизы де Карон - титул
Плутону было трудно произнести это слово по буквам, хотя он узнал его с первого взгляда.

Сама леди была на веранде в костюме для верховой езды, когда он представился
и она улыбнулась, увидев этот особый конверт
среди остальных.

"Маржерет сказала мне, что вы привезли мальчика", - сказала она, поднимая глаза.
заглянув в конверт и убедившись в его содержимом, "и,
Плутон, ты заплатил мне за Зекаля, когда принес мне это письмо, так что
баланс уравнен."

Плутон ничего не сказал - только покачал головой и улыбнулся. Он не мог
понять, как любая буква, даже большая, может уравновесить Зекаля.

Она удалилась в свою комнату, чтобы просмотреть остальные письма, в то время как Плутон
разложил почту для остальных по местам на столе для завтрака
.

Джудит развернула большой конверт и удовлетворенно вздохнула
как ее глаза остановились на этих словах нет. Они передали Маркиза
де Карон, Франции, поместье в Южной Каролине, описанные и
описан и известен как Loringwood. Дом был продан меблированным в том виде, в каком он был
, и последовала опись содержимого, за исключением только
семейного фарфора и портретов.

"Не такого неудачного путешествия, ведь несмотря на гробы в
чашки чая", - и она улыбнулась страшные фантазии Луиза, как она
положил бумагу в сторону; на время он сделал ее забыть было
другие вещи, которые одинаково важны.

Там было ещё одно письмо, без подписи. В нём говорилось: «Маквей в
Чарльстоне, задерживается по официальным делам. Пирсон уезжает с
подробностями. Почта слишком нерегулярная, чтобы быть надёжной. Ваше последнее письмо из
Колумбии очень ценно; мы передали его, как вы и предлагали. Ваше
местоположение удачное. Власти в У. в восторге от вашего успеха, но
сомневаются в вашей безопасности — нездоровый климат, за исключением местных жителей!
Сообщают, что будет провозглашена эмансипация, но ничего определённого пока не слышно.
Пока что.

Она сняла свой наряд и присоединилась к остальным за завтраком, одетая в
в самом изысканном из розовых утренних платьев и с довольным
удивлением выслушала информацию миссис Маквей о том, что ее сына, полковника,
могут ожидать в любое время. Они прорвали блокаду
успешно, добрались до Чарльстона двумя ночами ранее; были задержаны
официальными делами и, конечно, надеялись добраться домой в течение двадцати четырех
часов после получения письма. Его пребывание, однако, должно было быть кратким, поскольку
он должен был немедленно отправиться на север со своим полком.

И в разгар всеобщего восторга Джудит произвела сенсацию,
заметив:

"Ну, мои добрые люди, я не собираюсь позволять полковнику все эти
— сюрприз. Сегодня утром у меня был свой собственный, и я с трудом могу дождаться, когда поделюсь им с вами. Это самая удивительная вещь! — и она оглядела выжидающие лица.

"Если это интересно вам, то для нас это будет дороже всего на свете, —
подтвердил Делавен с преувеличенной преданностью, чему она радостно рассмеялась и повернулась к хозяйке.

«Вы помните, я говорил вам в Мобиле, что собираюсь продать свою собственность в Орлеане,
так как не стал бы жить там при существующем режиме».
В ответ на это объяснение Мэтью Лоринг просиял от похвалы: «Что ж, я уехал
он в руках моего делового человека с приказом вложить деньги
от продажи в некоторые внутренние плантации, не находящиеся под федеральным контролем.
Я хотел меблированный дом, по выбору колониальный - какой-нибудь исторический.
предпочитаю особняк. В частности, причиной этого является, у меня нет
ни родственники, ни дети, которых надо кормить, и кажется, до меня стало доходить
для наделяя какие-либо учебные заведения в земле вашей, и для таких
цель особняк например, я предложил бы, во всех отношениях быть
предпочтительнее. Что ж, они переслали мне список объектов недвижимости. Я отправил им
вернуть непрочитанными, чтобы я не возжелал их всех, потому что все они будут стоить так дешево
! Я повторил им описание, которое дала мне мадам Маквей.
дом ваших предков, мой дорогой сэр, и попросил их подыскать мне дом.
собственность, обладающая такими же преимуществами, как у вас, - достаточно близко к
побережье для яхтинга, и достаточно далеко от городов, чтобы быть вне социальных сетей
цепей, кроме золотой дружбы ", - добавила она, позволив себе
взглядом милостиво окинуть своих слушателей. "Ну, ты можешь предположить
результат этого приказа?"

Каждая с удивлением посмотрела на другую; ее улыбка говорила половину правды.

«Я боюсь выразить свою догадку словами, — призналась миссис Маквей, — из
страха разочароваться».

 «А я нет!» — и Эвилена взмахнула салфеткой, чтобы подчеркнуть своё восхищение.
«Это Лорингвуд! О, о, мадам Карон, вы купили Лорингвуд!»

Маржерет вошла в комнату с небольшим подносом, на котором было что-то
для мистера Лоринга, чьи блюда она готовила лично. Делавен, стоявший к ней лицом, увидел, как она побледнела и закрыла глаза, словно от
физического удара; стакан с подноса упал на пол, когда он вскочил и удержал её от падения.

"Что с вами, Маржерет?" - спросила Гертруда, и в ее голосе послышался звон серебра
. "Ну вот, с ней снова все в порядке, доктор
Делавен. Не приходить в столовую в будущем, если вы чувствуете
очень хорошо. Дядя не могу терпеть сбои, или нервных людей, о
его".

"Я знаю; прошу прощения, мисс Гертруда, госпожа Маквей", и
Манеры Маржерет были безупречны своей почтительной покорностью,
хотя Делавен заметил, что твердые губы были белыми; "на кухне
было очень тепло. Я... я на минуту потеряла сознание.

"Не обращай внимания на стакан, Кэролайн его подберет", - сказала миссис
Маквей, пожалуйста; "тебе лучше прилечь ненадолго, очень теплый в
кухня. У Дилси всегда будет потрясающий огонь, даже для того, чтобы поджарить яичницу
а теперь иди - отдохни там, где прохладно ".

Маржерет склонила голову в немой благодарности за доброту и
вышла из комнаты. Мистер Лоринг была отодвинул тарелку с
нетерпеливо нахмурившись, показывая, что завтрак был закончен, любым способом.

Делавен, заметив его молчание и мрачное выражение лица,
подумал, не сомневается ли он тоже в оправдании, произнесенном женщиной.
На кухне, без сомнения, было тепло, но он видел ее лицо, когда она услышала
Восхищенный возглас Эвилены; это была уверенность в том, что Лорингвуд
действительно продан - Лорингвуд, а та могила под соснами?
Возможно, она лелеяла надежду, что этого, возможно, еще не будет - не скоро.
и внезапность этого была подобна физическому потрясению для
хрупкой, преданной женщины. Он так рассуждал, и его
горячее ирландское сердце болело за нее, когда она выходила из комнаты, и, оглядев
сидящих за столом, он пришел к выводу, что только Мэтью Лоринг и он сам
подозревал правду или знал истинную причину ее эмоций, хотя
в глазах Маркиза не показывать определенные откровенный допрос, как они
встретил родную.

"Припадок Маржерет просто напугал плантацию на минуту", - продолжила Эвилена.
"но признайтесь, мадам Карон, это из-за Лорингвуда?"

- Да, - согласилась Джудит. - В письме от моего адвоката, полученном этим утром,
сообщается, что это действительно Лорингвуд.

"Я очень рад это слышать, мадам", - и тон Мэтью Лоринга
был необычайно сердечным. "Поскольку мы вообще с этим расстаемся, я рад, что
ни один кустарный инвентарь не переходит во владение. Это место идеально приспособлено для
использовать вы запланировали, и вместо забвения, старый
дом станет памятник прогрессу".

"Надеюсь", - ответил Judithe, с тонким светом, как звезды, в
глубины ее глаз; "Я особенно рад обнаружить, что старая мебель сохранилась.
мне было бы трудно собирать предметы.
таким образом, в соответствии со всей схемой расположения, и это было бы
внесите диссонанс, чтобы представить новые вещи из магазинов ".

- В Лорингвуде вы не найдете разногласий подобного рода, - сказала Гертруда.
Гертруда заговорила впервые. - И, я надеюсь, их будет не так уж много.
в своём роде. Со многими тяжёлыми, массивными старинными вещами мне не хотелось расставаться,
но они были бы неуместны в Пайнсе или, по сути, в любом менее просторном доме. Как и дядя, я рад, что они попадут в руки того, кто ценит художественную ценность старомодной мебели.

 «Которую она ещё никогда не видела», — добавила Эвилена, когда Юдифь приняла этот не слишком сердечный комплимент с лёгким поклоном и ослепительной улыбкой.

«Мы исправим это, как только получим приглашение от
нынешней хозяйки поместья», — сказала она с притворной уверенностью.
Эвилена, через стол, на котором остальные рассмеялись, и Мистер Лоринг
заявила, что теперь она-хозяйка сама усадьба, и его одного
сожаление было то, что он и его племянница не были там, чтобы сделать ее первый
вход Отрадное.

"Это, безусловно, добавят удовольствия от визита", и ее улыбка
был милостивый. "Но даже ваше желание, чтобы приветствовать меня все
более восхитительным. Я вспомню об этом, когда впервые войду в эту дверь.

Гертруда постаралась быть любезной, но миссис
Маквей легко заметила это, и когда они остались одни, она с удивлением повернулась к ней:

"В чем дело, дорогая? Ты недовольна продажей? Я чувствую себя такой
ответственной за это; но я думала, это будет именно то, чего ты бы
хотела".

"Это тоже так; но ... О, я понятия не имела, что все можно уладить так быстро!"
"Когда люди без колебаний посылают телеграммы, даже по пустякам, и..." - Сказала она. - "Я не знала, что все можно уладить так быстро!"

"Когда люди никогда не стесняются телеграфировать, даже по пустякам, и
Judithe никогда не может иметь дела очень тронут
быстро", - пояснила Миссис Маквей; "но зачем ты
для возражая против урегулирования?"

"Я не возражаю, но ... вы считаете меня дурочкой, возможно, - но, я
к сожалению это не в наших руках, прежде чем Кеннет возвращается. Я хотел бы
Пусть он хотя бы раз осмотрит старое место, прежде чем его заберут чужаки.

«Не волнуйся, дорогая, чем ближе ты будешь к Террасе, тем больше
Кеннету это понравится, а «Сосны» в этом смысле намного лучше».

«Да, но я впервые увидела его в Лорингвуде. Помнишь? Вы только что переехали сюда из Мобила; мне исполнилось десять, и я устроила вечеринку». Кеннет был красавчиком во всей этой истории, потому что он был
новичком и «городским парнем», и, помню, мы сравнили наши
возрасты и обнаружили, что он на три месяца старше меня, и долгое время он
предполагается, назидательности в следствие", - и она улыбнулась
память. "Ну, дядя Мэтью в восторге, и я предполагаю, что я должен
быть. В любом случае, это положит конец всем нашим денежным проблемам на какое-то время. Итак, что
ты планируешь к возвращению Кеннета домой? Все люди захотят
увидеть его.

- И они захотят. Мы, конечно, можем положиться на него завтра вечером,
и мы устроим вечеринку. Плутон должен немедленно приступить к рассылке приглашений.

И Плутон приступил, как только привёл Зекала на осмотр, который оказался настолько удовлетворительным, что Эвилена
пригрозил усыновить его прямо сейчас. Он должен быть ее собственный особенный мальчик
как только он был достаточно большим, чтобы выполнять поручения, заявление которой, казалось,
произвести впечатление на Zekal не предвидится, ибо он так рад
взгляд на довольно молодая белая женщина, которая ласкала его, что он возражал
запасные части К быть удалены от света ее лица; и
Делавен дал ему монетку и сообщил, что чувствует себя самим собой,
часто. Это замечание, сделанное в присутствии мадам Карон, которая рассмеялась,
вызвало неприязнь между ним и мисс Эвиленой, которая
она заявила, что он насмехается над ней и пытается выставить её в смешном свете в глазах единственного иностранца, которым она безмерно восхищалась! Он пытался убедить её продлить последнее свидание, напевая «Милая Эвилена», которую, по её словам, она не могла слышать по трём причинам.

"Давайте послушаем их, — предложил он, продолжая тихо напевать:

"Прошло десять лет,
А у меня нет ни доллара;
 Эвилена всё ещё живёт
 В той зелёной травянистой лощине.

 «Ну и что? Что он вообще за человек?» — спросила она, — «мужчина».
кто не смог бы заработать и доллара за десять лет!

"Ну-ну! и многие из нас путешествуют дольше и находят меньше, и о них тоже никогда не слагают песен; так что это и есть ваша первая причина, не так ли?

"И очень хорошая причина!" — подтвердила практичная девушка. — "Хотите услышать вторую?"

«Да будет угодно вашей милости!»

«Ну, это не так, потому что ты не можешь это спеть», — и она подчеркнула свои слова, размахивая садовой шляпкой при каждом слове.

"Я, значит? Ах, ну-ка, послушай! Я не могу это спеть, да? Что ж, тогда я буду практиковаться весь день и каждый день, пока ты не передумаешь.
подумайте об этом, миледи!

"Я не буду; потому что я слышал, как это пели намного лучше - и в исполнении мальчика, который
носил форму - и это третья причина".

После этого замечания она очень неторопливо поднялась по ступенькам и была
очень вежлива с ним, когда они встретились час спустя, и эта вежливость была
основой для вражды, длившейся сорок восемь часов; она решила
что его наказание должно быть не меньшим, чем это; это научило бы его
не делать ее снова посмешищем. Он должен был обнаружить, что у него не было
ирландской девушки, которую можно было бы дразнить и - и заниматься любовью - особенно на глазах у других
людей!

И чтобы сократить период ее недовольства, он разработал план
пообещав снова добиться появления ямочек на ее щеках, потому что, если ничего не случится
но певец в униформе был ей приятен, певец в униформе, которого она
следовало бы. Ради ее ярких глаз он был готов потакать
всем ее разумным фантазиям - и большинству ее неразумных.
Однако последствия этой конкретной фантазии были такими, чего он не мог
предвидеть.




ГЛАВА XXII.


О'Делейвен, как он называл себя, когда бывал в особенно ирландском настроении
, был самым преданным слугой и помощником миссис Маквей в
приготовления к вечеринке. В самом деле, когда судья Кларксон проехал на
засвидетельствовать свое почтение, - озадаченно чуть нахмурившись упорно ползли между
его брови сошлись на смекалку и усидчивость, отображаемые в этом изгнании
Эрин в выполнении распоряжения очаровательной леди, сказать ничего
веселости, почти надменности, с которой он управлял делами в соответствии
ему почудилось, когда его хозяйки не было давать личные
внимание; и ребенок Эвилена была почти, если не совсем
игнорировать, или, во всяком случае, находился на лечении в снисходительном почти
родительские в его характере, и которые он воспринимал как маленький
нравится девушка, как сам.

Он был очень рад, конечно, узнать, кто был покупателем
Loringwood-это был такой замечательный операции он чувствовал себя все
обеспокоен был доволен; даже новости о войне была поставлена жирная точка
пространство.

Прошел целый день, а Кеннета все не было! Его мать решила, что он будет здесь
на следующее утро, и, повесив флаги на стены, и
завершив все приготовления к его приему, она удалилась, усталая
и счастливая после дневных трудов.

Judithe глазами эти флаги с той же загадочной улыбкой иногда
дано Мэтью комплименты Лоринг. Она указала на них в следующем
утром, когда Delaven и сама стояла в зале ожидания для их
лошадей. Она приняла его, как кавалер, и они были
отправляясь на прогулку в прохладное время утром раньше других были
помешивая.

Однако Маржерет была в поле зрения - Джудит задавалась вопросом, спала ли она вообще_
- и она подошла к ним с восхитительным кофе и хрустящими тостами и
смотрела им вслед, пока они уезжали.

Именно во время потягивания дымящегося кофе были замечены флажки, и
Джудит заметила: «Эти эмблемы так много значат здесь, внизу, но я никогда не слышала, чтобы вы говорили о них или о том, что они означают. Ваш народ всегда бунтует против своей бесчувственной правительницы. Я бы подумала, что вы, естественно, склоняетесь на сторону сепаратистов».

 «Так и есть — на сторону нескольких из них, по отдельности», — и он посмотрел на неё поверх края чашки своими насмешливыми голубыми глазами. «Но я вижу здесь три фракции вместо двух, и мой народ слишком долго находился под гнётом, чтобы я не понимал, что свобода будет значить для этих крепостных на Юге и как сильно они жаждут её. Нет, мне нравится
Южане лучше, чем северяне, потому что я знаю их лучше;
но в вопросе симпатии, веры! Я забываю об обеих враждующих группировках
и думаю только о Самбо, его жене и детях".

Джудит подняла палец, когда вошел Маржерет с тостом, и
тихо исчезла.

"Я боялся, что она услышит вас. Я полагаю, они, должно быть, чувствительны к сложившейся ситуации.
говорите по-французски, пожалуйста. Что там судья говорил
об эмансипации вчера вечером? Я заметил, что разговор изменился
по мере того, как мистер Лоринг становился ... ну, возбужденным.

«О, старая история; снова ходят слухи, что федеральное правительство собирается провозгласить свободу для чернокожих. Но когда это было сделано в двух штатах местными властями, в Вашингтоне наложили вето, так что в конце концов сомнительно, что это правда, ведь ходит так много слухов. Но если это будет сделано, то в этом не будет ничего туманного. Я думаю, об этом будет сказано так громко и ясно, что начнётся паника от океана до океана».

— Восстание?

— Нет, судья прав; здесь сложилась особая ситуация, исключающая такую возможность, разве что в отдельных случаях,
определенная личная симпатия между хозяином и рабыней, которую иностранцу
трудно понять."

"А что насчет беглецов?" - спросила она, слегка сдерживаясь.
"Некоторые из них избежали симпатических уз таким образом; в
на самом деле, мне сказали, что мистер Лоринг или его племянница недавно потеряли из-за этой тенденции несколько очень
ценных животных ".

"Теперь шепотом! - хотя я полагаю, что в обществе это ни для кого не секрет.
Джентльмен, о котором идет речь, моя дорогая маркиза, является одним из
изолированных примеров. Если вы изучаете социальные институты в этом
страна, в которой вы должны это отметить, и подчеркните красными чернилами.
Он ни в коем случае не типичный южанин. Однако он является доказательством
того факта, что это опасный закон, который позволяет каждому, кто обладает
богатством, иметь почти неограниченную власть над множеством людей. Быть
конечно, он мягкий как обезжиренное молоко в эти дни выздоровления, но есть
истории, рассказанные в использовании он сделан из мощности, когда он решился, что бы
ордер вся стая, взяв ноги в руки, если они имели мужество.
Однако эти истории не для дамских ушей, и я сомневаюсь, что мисс
Лоринг сама знает о них. Но, изучая здешнюю страну, не забывайте, что мой пациент — один из тысячи, остальным повезло меньше.

 — Итак! — она встала, медленно натягивая перчатку и глядя на него с
странной улыбкой. — Вы думали о чём-то ещё, кроме любовных песен этой новой страны? Ваши идеи очень интересны. Я запомню их даже без красных чернил.

Затем они сели на нетерпеливых лошадей и поскакали в розовой дымке
утреннего рассвета — единственного прохладного часа, когда иностранцы
тренируйтесь в это время года. Они никуда конкретно не направлялись, но
когда выехали на проселочную дорогу, ведущую в Лорингвуд, она
внезапно повернулась к нему и предложила, чтобы он проводил ее к ее новому
приобретению - познакомил ее с Лорингвудом.

"Со всеми удовольствиями в жизни", - весело согласился он, испытывая некоторое любопытство
посмотреть, как ей понравится "кот в мешке", как он ее назвал
деловая сделка.

Когда они подъехали к воротам, она спешилась и настояла на том, чтобы пройти
по длинной аллее, которой она восхищалась. Он собирался вести
лошадей, но она сказала: "Нет, привяжите их вон к тем столбам, они обе были
хорошо воспитанные, послушные животные"; в любом случае, она могла говорить за свою лошадь
. Плутон сказал ей, что это был любимый предмет полковника. Маквея, обученный
им самим.

На ней была тонкая шелковая вуаль бледно-серого цвета, обрамлявшая шляпку и закрывавшая
лицо, концы которой были закреплены пушистыми петлями на груди. Ее костюм
был кадетского серого цвета с военной нашивкой на эполетах и
манжетах; весь костюм был безупречен в своих гармоничных линиях и
превосходно подходил к девичьей, но статной фигуре. Делавен, глядя
глядя на неё, он подумал, что за всё время, проведённое в Париже, он
никогда не видел красавицу маркизу более привлекательной, чем в то
запоминающееся сентябрьское утро.

Она была непривычно молчалива, пока они шли по аллее, но её взгляд был устремлён вперёд и, по-видимому, она была довольна открывшимся ей видом. Когда они подошли к дому, она остановилась, критически осмотрела всё вокруг, от лениво текущей реки до огромных колонн веранды, и удовлетворённо вздохнула.

"Именно этого я и ожидала," — заметила она в ответ на его вопрос. "Я
надеюсь, что река не слишком мелкая. Мы можем войти? Я бы хотел, но
не как владелец, пожалуйста. Они не должны знать о продаже, пока Лоринги не решат им рассказать.

Маленькая Ракель открыла дверь, очень обрадовавшись их приходу.
Она сообщила им, что «тётя Хлоя приболела, и
Бетси, которая была на кухне, увидела, что они пришли, и сразу же
приготовила для них кофе, а потом занялась другими делами,
когда Джудит прервала её:

 «Никакого кофе, ничего для меня. Теперь, доктор, если вы хотите показать мне
библиотека; вы знаете, мы не должны задерживаться, сегодня в «Террасе» будет многолюдно.

Они прошли через нижние комнаты, о которых она почти ничего не могла сказать.
Он показал ей портрет Мармедьюка Лоринга и рассказал о его характере со слов Нелси. Он показал ей прелестный, ангельский портрет Гертруды в детстве и
светлое, красивое лицо Тома Лоринга, смотревшего с холста с улыбкой на устах и добротой в глазах.

Они не продвинулись дальше, когда на сцене появилась Ракель.
опять с просьбой тетя Хлоя "будет Mahs доктора Роун'
и скажи ей, шутя, что беспокоило ее больше всего, она получила так много КР'eous
compercations".

Он последовал за ней, чтобы посмотреть, в чем дело, и так получилось
Джудит осталась одна, чтобы осмотреть свои новые владения.

Но далеко она заглядывать не стала. Бегло оглядевшись, она вернулась к
последнему портрету, критически изучая открытое, красивое лицо.

- И ты был тем мужчиной, - пробормотала она. "Почему такие мужчины несут лица
чтобы удовлетворить свои поступки, что все люди могут избежать зла из них? Ярмарка,
— сильный и привлекательный! — продолжала она, перечисляя достоинства картины, — и взгляд открытый, честный; но художник, вероятно, приукрасил его и идеализировал лицо. Однако я видела, что за такими честными глазами скрывается подлая душа, так почему бы и не эта?

Глаза, которые казались такими честными, были глубокого синего цвета, как она
однажды описала Дюмареск, с лёгкой насмешкой признавшись, что они
околдовывают её. Она благодарила Бога за то, что те дни прошли. Теперь ей было о чём помечтать, кроме сентиментальных фантазий.

Она услышала быстрый стук лошадиных копыт, приближающийся по аллее, и
остановилась у двери; затем мужской голос:

"Доброе утро, Джефф, кто-нибудь из наших с Террасы?"

"Да, САХ; хорошее прямо, САХ; по крайней мере я шутку видел Мисс Гертруду перейти в;
все они stayen' ovah на террасу; я думаю, она ехала обратно на
что-то. Полагаю, вы найдете ее в библиотеке, окно открыто.

Мужской голос ответил из коридора: "Все в порядке", - и он открыл
дверь.

- Доброе утро, маленькая женщина, - сказал он весело, по-мальчишески. - Когда я увидел
Гектора у ворот с седлом, я подумал...

То, что, как он думал, осталось незаконченным. Стройная фигура в сером повернулась
от окна и, откинув одной рукой вуаль, протянула ему
другую с довольной улыбкой по поводу его ошибки.

"_Judithe_!" Он пересек комнату; он держал ее руку обеими руками.;
иначе он не мог поверить в реальность ее присутствия. В
снах он так часто видел ее такой, с улыбкой и светом, похожим на
золотые звезды в глубине карих глаз.

"Добро пожаловать в Лорингвуд, полковник. Маквей, - мягко сказала она.

- Ваше радушие могло бы сделать это возвращение домой самым восхитительным в моей жизни.
жизни", - сказал он, глядя на нее, "если бы я осмелился быть уверен, что я был довольно
добро пожаловать в ваше присутствие."

"Я гостья вашей матери", - и она встретила его взгляд с сердечной откровенностью.
"Было бы так, если бы ... о, да, вы можете быть совершенно уверены, что я
рад снова видеть вас дома, и особенно рад видеть вас здесь
."

"Ты? Judithe, прошу прощения," как она подняла брови в легком
вопрос. "Я не обязана отчитываться в это утро, Маркиза; с небольшим
время, чтобы прийти в себя, я может вырасти более рационально. Найти тебя здесь
для меня такая же неожиданность, как если бы я встретил тебя одну в открытом море
на лодке ".

— Одна — в море — в открытой лодке, — повторила она с любопытством в голосе. — Но вы понимаете, полковник Маквей, что ситуация совсем не такая. Я нахожусь под собственным деревом на крыше, и очень солидным.
это так, - он обвел взглядом внушительную квартиру. - и
вы первый гость, которого я приветствую здесь. Я очень рад, что
так уж получилось." Когда он уставился на эту информацию, она
продолжила: "Я только что совершила покупку поместья у ваших друзей,
Лорингов - это мой первый визит туда, и вы мой первый посетитель.
звонящий. Вы понимаете, что я действительно ваш сосед, месье.

Его взгляд был устремлён на неё с немым вопросом; всё это казалось таким невероятным, что она вообще могла прийти сюда — в его страну, в его дом. Он покинул Францию, проклиная её кокетство; из-за неё он, вернувшись в Америку, отправился прямиком на границу и с тех пор жил в лагерях; он думал, что ни одна женщина никогда больше не будет обладать над ним такой властью, как она в то короткое время. И всё же
вежливость в её голосе, искренняя улыбка в глазах и прикосновение
её руки — прекрасной руки! —

Делавен вошёл, и последовали новые объяснения; затем, к сожалению,
Ракель и Бетси ушли на террасу, не притронувшись к
специально приготовленному кофе. Полковник Маквей
приехал с побережья с отрядом государственной охраны, который
направлялся к речным укреплениям. Увидев у ворот своего
седланного коня, он позволил им отправиться на террасу без
него, а сам остановился, думая, что найдёт там свою мать или
сестру.

Новая хозяйка Лорингвуда с интересом выслушала это небольшое объяснение, и никто бы не подумал, что у неё был какой-то особый мотив оставлять лошадь привязанной на единственной дороге, по которой она могла проехать.
вероятно, или его заявление, что он путешествовал с
участник боевых друзей передал четкое послание ее работы
быть сделано.

Она не преминула заметить, что кол. Маквей был гораздо красивее человеку
чем лейтенант был. Он казался выше, тяжелее - стойкий
солдат, который ничуть не утратил своей импульсивности и даже прибавил
уверенности в себе, но, несмотря на все это, свет мальчишества был в его глазах.
глазами, когда он посмотрел на нее, и она, вполне довольная тем, что это было так, поехала верхом
счастливая на Террасу рядом с ним, улыбнувшись только тогда, когда он указал на
заросли буков и сказал, что никогда не проходил мимо, не подумав о
деревьях в Фонтенбло.

- И, - с легким насмешливым взглядом, - фиалки и незабудки
здесь тоже растут среди кустов?

- Да. - и он ответил на ее насмешливый взгляд таким нарочитым, что
она опустила глаза. - Незабудка вынослива на моей земле, ты знаешь; она
всегда живет, если ее поощрять.

"Боже мой! .. Сделает ли этот мужчина мне предложение снова до того, как мы доберемся до дома
или позавтракаем?" - подумала она и решила, что разумнее оставить
такие опасные темы. Пока не придет ожидаемый посыльный, она не могла
полностью решить, что следует делать или какие методы использовать.

"Незабудки, не так ли?" - спросил Делавен строго конфиденциально с самим собой.
"о, но вы оба были умны, раз зашли так далеко
как незабудки, и никто ничего не узнает. - затем вслух он сказал: - У меня есть предположение.
что самым любимым мужчиной на плантации в этот день будет
тот, кто объявляет о вашем приходе, полковник; так что, если вы присмотрите за мадам
la Marquise--"

И затем он ринулся вперед, поздравляя себя с тем, как он справился с задачей.
Помогая полковнику.

"Хорошо иметь друга при дворе, - решил он, - и это я сам
Возможно, мне понадобится всё, что я смогу достать, потому что ящики для пилюль — плохой баланс для плантаций, Фитц. Клянусь, они улетят на Луну при первом же наклоне.

Оставшимся вдвоём предстояло пройти три мили, и, казалось, они проделают это путешествие в молчании. Она была немного встревожена тем, что Делавен её бросил, и не могла найти больше слов. Она попыталась задать несколько вопросов о блокаде, но его ответы показывали, что он думает о чём-то другом.

«Это бесполезно», — резко сказал он. «У меня осталось всего сорок восемь часов.
Возможно, я не увижу тебя целый год, а может, и никогда, потому что я уезжаю
— Я немедленно отправляюсь на фронт. У меня в голове только одна мысль, и вы
знаете, какая именно.

 — Чтобы победить янки? — предположила она.

 — Нет, чтобы победить гордыню или прихоть девушки, которая однажды призналась, что
любит меня.

 — Примите мой совет, месье, — сказала она с холодной улыбкой. «Без
сомнения, вам посчастливилось много раз слышать эти слова — я бы
сказала, что это вполне вероятно, — и она одобрительно
остановила взгляд на его лице, — но прежде чем полностью
доверять этим признаниям, стоит подумать о девушках, которые
их делают».
— Не то чтобы они _всегда_ хотели обмануть, — поправилась она, — но эти три слова обладают особым очарованием для девушек — им нравится использовать их, даже когда они не понимают смысла.

Он покачал головой, глядя на неё.

"Это бесполезно, мадам маркиза, — сказал он, и его пылкий взгляд встретился с её взглядом, и она внезапно испугалась. «Ты очень хорошо рассуждаешь — философия — одно из твоих увлечений, не так ли? Я всегда ненавидел женщин с увлечениями — сильных духом женщин, которые рассуждают, а не чувствуют; и теперь ты мстишь целой армии таких женщин
заставив меня потерять рассудок. Но ты не сможешь ускользнуть от меня с помощью такой
тактики. Помнишь, что ты сказала мне в последний раз три года назад?

Она слегка побледнела, подняла поводья, чтобы пришпорить лошадь, но он положил руку ей на запястье.

— Нет, простите меня, но я должен поговорить с вами — я думал о них днём и ночью, и теперь, когда вы здесь, — о, я знаю, что вы отослали меня, то есть спрятались от меня, и почему, Джудит? Я верю, что это было потому, что вы имели в виду эти слова, когда сказали: «Я люблю тебя сейчас, и
с того самого момента, как ты впервые взглянул на меня!_' Сначала, когда я уезжал из Франции, я говорил себе, что всё это было ложью, кокетством, но я не мог в это верить, потому что слова звучали слишком правдиво: ты думал, что летишь с обрыва навстречу смерти, и всё твоё сердце было в твоём голосе и твоих глазах. С тех пор этот момент возвращался ко мне тысячу раз.
Он был со мной в гуще боя, звучал в моих ушах, когда мимо свистели пули. «Я люблю тебя сейчас и с того самого момента, как ты впервые посмотрела на меня». Бесполезно притворяться, что ты этого не знала.
Тогда вы не имели в виду эти слова. Я знаю, что в глубине души вы их имели в виду. Вы, без сомнения, были чем-то связаны и считали, что не имеете права их произносить. Объявление о вашей помолвке наводило на такие мысли. Но теперь вы свободны, иначе вас бы здесь не было, и я должна быть услышана.

— «Тогда довольствуйся этим, — безразлично ответила она, хотя её рука дрожала на уздечке, — ты видишь, что благодаря твоей сильной руке у тебя есть один зритель».

 «Ты сердишься на моё самовольство, на то, что я воспользовался ситуацией?» — спросил он.

 «Признаю, ты прав, но помни, что
сейчас или, может быть, никогда со мной; и это презумпция любви--это
женщина должна простить".

"Они обычно делают, господин", - ответила она, пожав плечами и
взгляд из аттракционов. На одно ошеломляющее мгновение она потеряла контроль над собой.
у нее было только желание убежать; но теперь все было кончено.
она вспомнила еще один момент в игре - что-нибудь, чтобы
отложите финал до тех пор, пока она не увидит Пирсона.

"Это касается не только меня", - сказал он, встретив ее насмешливый взгляд одним взглядом.
он был твердым и решительным. "Однако ваши чувства изменили
изменился, я знаю, что ты заботился обо мне в тот день, как я заботился о тебе.
с тех пор, и теперь, когда ты приехал сюда - в мою родную страну, в мой
дом матери, я, конечно, могу задать этот единственный вопрос: почему ты принял
любовь, которую я предложил, а затем отбросил ее почти на одном дыхании?"

- Я могу ответить другим вопросом, - холодно сказала она. - Какое право ты имел
предлагать мне любовь в любое время? Какое право ты имеешь
сейчас?

"Что так?"

"Да, твой суженый одобряешь? Это бесплатно
институты в земле вашей свободы?"

"Что ты имеешь в виду?-- моя нареченная?"

"Твоя невеста", - сказала она и кивнула головой с той же круто
маленькая улыбка. "Я услышал ее имя в тот вечер поездки, который ты так хорошо помнишь
; наша подруга, графиня Элен, упомянула его при мне - возможно,
опасаясь, что мое очень восприимчивое сердце может быть завоевано твоим покровительством
мы, - и она снова насмешливо взглянула на него. «Вы забыли
упомянуть об этом, но на самом деле это не имеет значения. С тех пор я
понял, что джентльмены ни в коем случае не должны перечислять свои
былые завоевания — это может помешать приобретению новых.
единицы. Я не осознавал этого тогда - было так много вещей, которые я не мог
осознать; и я был задет вашим молчанием; но, - с выразительным жестом
и яркой улыбкой, - я больше не такой. Я прихожу к вам домой
; Я пожимаю вам руки; Я знакомлюсь с вашей избранницей, мисс
Лоринг... Она необыкновенно хорошенькая, месье, и я вполне готова
танцевать на вашей свадьбе; поэтому...

- Маркиза, клянусь честью как мужчина, - он не заметил презрительного огонька в
ее глазах, когда он говорил о своей чести. - Никогда не было ни слова о
любовь между мной и Гертрудой Лоринг; это не что иное, как семья
сплетни, возникшие еще в то время, когда мы были детьми, и поощряемые ее дядей
по причинам исключительно финансового характера. Мы оба проигнорировали это. Мы все ее любим
, и я думаю, что моя мать когда-то надеялась, что так и будет
но я надеюсь, что она найдет парня получше меня; она
заботится обо мне не больше, чем я о ней ".

Они превратились в Террасе основаниям. Эвилена был на исходе
встретиться с ними. Она была так близко, теперь она слышала то, что он сказал, Если бы это было
не для ее же быстротой.

"Джудит! Одно слово, взгляд; ты мне веришь?"

Она ничего не сказала, но бросила на него один многозначительный взгляд, и
затем его сестра оказалась у стремени, и он соскочил с седла, чтобы
поцеловать ее.




ГЛАВА XXIII.


"Конечно, нам не терпится услышать все, что вы осмелитесь рассказать нам об
успехе вашей миссии там", - сказала его мать час спустя,
когда всадники отдали должное восхитительному завтраку. "Все
договоренности, достигнутые нашим народом в полной мере удовлетворительным?"

"Совсем, мама. Это двадцать второго сентября, не так ли?
Ну, это теперь секрет Полишинеля. Обеспеченный судно переходит в
сегодня комиссия, и будет называться Алабама".

- Ура "Алабаме"! - воскликнула Эвилена, облокотившаяся на спинку
кресла своего брата. Он обнял ее и повернулся к
Джудит.

"Вы познакомились с патриотическим пылом моей младшей
сестры?" спросил он. "Уверяю вас, в наши дни нам приходится бороться, если мы
хотим сохранить привязанность наших южанок".

Гертруда улыбнулась ему через стол.

"Я не могу представить, чтобы вам приходилось вести очень тяжелые бои в этом направлении,
Месье", - ответила Джудит холодным, полунасмешливым тоном, который у нее был
принимался обсуждать с ним все вопросы, касающиеся чувств; и Гертруда, которая видела
Они переглянулись и встали из-за стола.

"Дядя Мэтью просил тебя зайти к нему, когда у тебя будет время, Кеннет."

"Спасибо, да; я сейчас же пойду. Мама, почему бы тебе не попросить ребят из охраны зайти к тебе на вечеринку? Они из роты Фила Мастерсона — все каролинцы."

«Конечно, я приглашу их лично», — и она вышла из комнаты, чтобы
поговорить с мужчинами, которые как раз заканчивали завтракать под
навесом и поздравляли друг друга с удачей — быть попутчиками
полковника Маквея.

 Эвилена в восторге от всего этого вальсировала вокруг стола.
аранжировка; мальчики в форме; долгожданные дополнения к
празднику, и они должны быть грозной силой, если она не сможет
найти среди них того, с кем можно было бы потанцевать; она покажет доктору
Делавену, что другие мужчины не считают её ребёнком, которого можно дразнить!

"А теперь, мадам Карон, мы можем устроить настоящий юбилей на плантации, потому что
негры будут танцевать в своих бараках. «Вам это понравится,
не так ли?»

«Всё, что выражает женскую признательность вернувшимся героям», —
ответила Джудит с притворным смирением, на что
Полковник Маквей рассмеялся в ответ. Она вышла за дверь
с его сестрой, а он стоял и смотрел ей вслед, озадаченный, но с надеждой
в глазах. Его стремительность сразу вникнуть в самую суть вопроса
во всяком случае, не разозлила ее, что было большим преимуществом.
очко набрано. Он пробормотал проклятие, когда понял, что, если бы не сплетни
графини Бирон, они, возможно, никогда бы не расстались, потому что она
любила его тогда - он знал это. Даже сегодня, когда она хотела убежать
она снова от него сбежала, она не отрицала этого! Сорок восемь часов в
чтобы завоевать её, — и в его улыбке, когда он смотрел, как она исчезает, была
определённая мрачная решимость. Он собирался это сделать. Она побледнела,
когда он процитировал ей её собственные, никогда не забываемые слова. Что ж,
она должна сказать их ему снова! От этой надежды у него забилось
сердце, и он отвернулся, быстро вздохнув.

Гертруда, которая вышла на веранду, когда покинула стол, и остановилась у открытой стеклянной двери, заметила, каким долгим и пристальным взглядом он провожал женщину, которую она инстинктивно недолюбливала, — женщину, которая теперь была хозяйкой Лорингвуда и
покупка была сделана так небрежно, как будто это было новое кольцо, которое она могла надеть на свою белую руку
новая игрушка, которой можно развлечься в новой стране;
женщина, которая выбрасывала деньги на ветер из-за прихоти, с манерами принцессы и
которая впервые пробудила в Гертруде Лоринг зависть
никогда не осознавала этого в своей приятной, хорошо упорядоченной жизни. После
объявления о том, что Лорингвуд перешел во владение незнакомца
ее сердце налилось свинцом. Она не могла бы
объяснить почему - это было скорее предчувствие зла, чем что-либо еще, и
ей показалось, что она поняла причину этого, когда она увидела это выражение в глазах
Кеннета Маквея - выражение, которого она никогда раньше там не видела.

И женщина, которая все это устроила, расхаживала по полу своей собственной квартиры
в лихорадке нетерпения. Если бы мужчина, которого она ожидала, только пришел
- тогда у нее была бы работа, которой нужно следовать, определенные планы; сейчас
все было так расплывчато, и те солдаты, которые остались на ночь, было ли это всего лишь
случайное приглашение, или в этом удержании была скрытая цель
охрана? Ее посыльный должен был прибыть в течение часа после полковника
Маквея, а час прошел.

Проходя мимо зеркала, она увидела в нем свое встревоженное лицо.
и остановилась, критически разглядывая отражение.

- Ты становишься трусихой! - процедила она сквозь сжатые зубы. "Ты
боишься остаться наедине с собой еще на час - боишься из-за
голоса этого человека и прикосновения его руки. Разве ты не гордишься
собой - тобой! Он - чудовище, чье имя ты ненавидела годами - мужчина,
ради которого бедную беглянку учили грации и достижениям
белых женщин - в этом доме ты слышала, как Мэтью Лоринг упоминал
цена за нее и часть, которая будет конфискована Кеннету Маквею
потому что девушку нигде не было видно. Вы это забыли? Думаете,
я позволю вам забыть об этом? Не позволю. Вы должны выполнять
работу, ради которой вы сюда пришли. Вам не следует интересоваться
людьми в этом доме.

Она продолжала нервно расхаживать взад-вперёд по комнате. Она
сняла серый халат и надела мягкое, красивое домашнее платье того же
цвета. Ее руки дрожали. Она сжимала и разжимала их жестом
отчаяния.

"Это не любовь", - прошептала она, как будто отчаянно возражая против
страха перед ней. "Не любовь - какое-то проклятие в крови - вот что это
есть. И подумать только, что через три года - три года! - все это возвращается
вот так. О, ты дурак, ты дурак! Любовь", - продолжила она, - в более
понятно, тонизирует рассуждения, говоря вслух, медленно, как будто для того чтобы впечатлить его
на ее разум, как ребенок будет повторять урок; "любовь должна
быть основаны на уважении--какое уважение может у вас есть для этого покупатель молодых
девочки?--это пламенные глаза животных, кто имеет счастье быть
классифицируется как джентльмен. Любовь в сердце женщины должна быть её религией.
Какая религия может быть сосредоточена на таком мерзком создании?
посмотри снизу вверх на такого мужчину, как низко должна была бы пасть женщина".

Эвилена постучал в дверь, чтобы показать какой-нибудь маленький подарок принес ее
брат из-за океана, и Judithe повернулся к ней лихорадочно,
рада дружескому общению, чтобы прогнать ее страх и напряжении до
ожидаемый гонец прибыл ... в минуты показались долгими, как часы,
сейчас!

Полковник Маквей был едва ли больше, чем встречают Лоринг, когда Плутон
объявил капитан Мастерсон и некоторые другие джентльмен. Эвилена видел их
идущий от окна, и сообщил Там были двое солдат, кроме
Капитан Мастерсон, и человек в голубой одежде, которые возбуждали ее
огромное любопытство. Они были вне досягаемости прежде, чем Джудит добралась до окна.
но ее сердце на мгновение почти перестало биться; мужчина, которого
она ожидала увидеть, был в синем яхтенном костюме, и это внезапное скопление
солдат на Террасе?

Полковник Маквей сердечно поприветствовал Мастерсона и повернулся к остальным.
Двое мужчин в форме конфедератов стояли прямо за дверью, а
третьим был высокий мужчина в форме капитана федеральной армии. Его левое
запястье было перевязано. Он слегка улыбался, когда Маквей встретился с ним взглядом.
на мгновение в нем промелькнуло сомнение, а затем прояснилось до безошибочного узнавания.
- Клянусь Юпитером, это сюрприз! - и он сердечно пожал незнакомцу руку.

..........
.... - Капитан Монро, я рад видеть вас в нашем доме.

"Спасибо, я рад быть здесь", - ответил Монро со странным выражением лица.
взглянув на Мастерсона, который воспринял сердечное приветствие с явным удивлением.
"Я не ожидал, что зайду к вам сегодня утром,
но... капитан Мастерсон настоял.

Говоря это, он улыбался - веселой улыбкой, холодно не обращая внимания на
изумление Мастерсона и вопросительный взгляд Маквея.

— Полковник Маквей, он — пленник, — сказал Мастерсон в ответ на этот взгляд, а затем, поскольку сам пленник хранил безразличное молчание, продолжил: — Мы заметили, как он скакал впереди нас через сосны в нескольких милях отсюда. Поняв, что мы достаточно близко к побережью, чтобы федералы могли прислать людей для особых поручений, мы бросили ему вызов и не получили никаких объяснений, кроме того, что он ехал ради собственного удовольствия. Поэтому я взял его под арест.

 «Ну-ну! Раз уж удача привела вас в наши ряды, я рад, что это случилось».
«Вы оказали нам услугу и отправили вас к нам домой», — сказал Маквей, хотя он всё ещё выглядел озадаченным. «Я не сомневаюсь, что можно найти удовлетворительное объяснение и договориться об условно-досрочном освобождении».

«Это очень любезно с вашей стороны, полковник, — с благодарностью сказал заключённый. — Вы из тех друзей, с которыми приятно встретиться в беде. Брат Фред всегда так говорил в Пойнт-оф-Уайт. Но в данном случае это действительно не нужно, потому что у меня есть условное освобождение».

Он достал из внутреннего кармана бумагу и передал её Маквею, который, казалось, почувствовал облегчение.

"Да, конечно.— Да, всё в порядке, — и он вопросительно посмотрел на
Мастерсона. — Я не понимаю...

Офицер тоже не понимал и с досадой повернулся к пленнику,
который с явным безразличием переводил взгляд с одного на другого.

— Могу я спросить, — холодно вежливо сказал Мастерсон, — почему вы не
сказали, что вас взяли под честное слово?

— Конечно, — и лёгкая непринуждённость собеседника была почти
наглой; очевидно, Мастерсон не почувствовал родства душ. — Я
ехал в вашу сторону; несколько часов ехал один и боялся, что
Я был бы лишён удовольствия находиться в вашем обществе, если бы позволил вам узнать, насколько я безобиден.

Он на мгновение замолчал, насмешливо улыбнулся Маквею и продолжил:
«Затем я услышал, как ваш ординарец упомянул полковника Маквея, к которому вы направлялись, и я нисколько не возражал против того, чтобы меня привели к нему для суда. Но поскольку вы видите, что я отпущен на поруки, а также
калека, — и он указал на руку, которой осторожно пошевелил, —
и не могу никоим образом навредить вашему делу, я надеюсь, что вы
признаете перемирие, — и он протянул руку с беззаботной улыбкой.

Но капитану Мастерсону что-то не понравилось в этой улыбке,
и он лишь холодно поклонился, не обращая внимания на флаг перемирия, на который
капитан Монро, казалось, был слегка удивлён, когда повернулся к Маквею и
объяснил, что месяц назад он был ранен и взят в плен в Теннесси кавалерией Моргана, которая так эффективно окружила бригаду Джонсона, что генерал Джонсон, его штаб и ещё от двухсот до трёхсот человек попали в плен. Он,
Монро, нашёл среди раненых Моргана родственника из Каролины
мальчиков, добился условно-досрочного освобождения и привез молодого человека домой умирать,
и когда его собственная рана начала заживать сама по себе, он
покинул это место - плантацию к югу от Аллендейла и направился к
побережью, чтобы соединиться с флотом блокады, вместо того, чтобы отправиться в
путешествие на север через Ричмонд.

Это было очень четкое заявление, но Мастерсон выслушал его
подозрительно, не подавая виду, что вообще слушает. Маквей, который
знал Монро и его семью на Севере, а также был знаком
с упомянутой семьей из Каролины, согласился с рассказом федерала
без лишних вопросов и пригласил его остаться на Террасе на столько, на сколько ему будет удобно быть их гостем.

 «Я пробуду дома всего два дня, прежде чем уеду в свой полк, — объяснил он, — но у моей матери здесь достаточно приятных людей, чтобы ваш визит был интересным, я надеюсь. . Она будет рада приветствовать вас, и здесь есть ваши знакомые из Бофорта — Лоринги».

Капитан Монро проявил интерес к этой информации и заявил, что с удовольствием остановится у нас, пока Маквей не уехал на фронт.

"Хорошо! А вы, капитан Мастерсон?"

Мастерсон взглянул холодно по отношению к Монро, очевидно, хочет
частная интервью с Маквей. Но видеть мало шансов без
заостренный запроса, он взял два пакета из шкафа аккуратно застегивается
в кармане и представил их.

"Я уполномочен передать вам несколько важных документов, и я
поздравляю вас с повышением в звании до бригадного генерала", - сказал он,
с поклоном.

"Бригадный генерал? Что ж, что ж, они оказывают мне радушный приём, — и
на его лице отразилось удовольствие, когда он посмотрел на бумаги. — Спасибо,
капитан Мастерсон. Кстати, сколько у вас времени?

— До завтрашнего вечера; я собирался поехать на плантацию после того, как доставлю это.

 — Дамы и слушать не станут, когда увидят вас. Сегодня вечером они устраивают вечеринку, и им нужна вся форма, которую мы сможем собрать; отряд ваших людей, направлявшихся в форты внизу, остановился на завтрак, и они даже захватили их, так что вам будут рады, как майским цветам.

Мастерсон взглянул на Монро и заколебался. «Эти люди нужны на одном из укреплений, — осторожно сказал он. —
Им лучше устроить вечеринку в другой раз. С вашего разрешения я отправлю их,
и останьтесь на их месте с одним ординарцем, если вам удобно.

«Конечно, мы будем рады вас видеть; отдайте распоряжения своим людям. Я не знаю, приняли ли они приглашение задержаться, я знаю только, что дамы хотели, чтобы они остались».

Он позвонил Плуто, которому отдал распоряжения относительно комнат для капитана
Монро и капитана Мастерсона, который вышел поговорить с людьми, ожидавшими распоряжений снаружи. Он указал на пакет в
Маквей протянул руку и заметил: "У меня есть причины, помимо комиссии
думать, что содержание важно. Наш полк должен быть объединен в
ваша бригада и все остальные были выдвинуты на фронт. К какому моменту я мог бы приблизиться.
не знаю в Колумбийском университете, но ваша информация, несомненно, покроет все это.
это, генерал."

"Полковник будет отвечать, пока я не найду свою бригаду", - сказал Маквей с
улыбкой. "Ты останешься, пока я не узнаю, поскольку мы должны идти вместе, и
Я просмотрю их как можно скорее ".

Он сам показал Монро комнату, которую ему предстояло занять, к огорчению
Плутона, который слонялся вокруг в лихорадке любопытства и страха перед
зрелище солдата-северянина - первое, что он когда-либо видел, и слух
то, что его привезли туда пленным, наводило на мысль о бедствиях для армии.
благодаря которым только его собственная раса осмелилась надеяться на свободу; и
слышать, как двое мужчин болтают и смеются над воспоминаниями о Вест-Пойнте, было потрясающим
раздражение от того, что он слушал сегодняшние новости и
связанные с ними серьезные вопросы. Лишь однажды прозвучал намек на
ужасы войны - когда Маквей спросил о своем бывшем
одноклассник, брат Монро, Фред, и сказали, что он был пронумерован
с мертвыми на шило. Дверь была открыта и Плутона мог слышать все
Это было сказано — он видел загорелое лицо северянина, лицо, которое ему инстинктивно
понравилось, хотя оно и не было красивым — более зрелое, чем у Маквея. Он покидал Вест-Пойнт, когда вошёл молодой южанин — мужчина лет тридцати, возможно, — пять из них он провёл на границе. Улыбка озарила его лицо, чудесным образом изменив его. Его манеры не были ни робкими, ни самоуверенными — в них
чувствовалась удивительная уравновешенность. Его холодное, раздражающее
отношение к ревностному Мастерсону было вызвано врождённой
антагонизм двух натур, но у Маквея была только сердечная сторона.
к нему обратились, и он ответил откровенной доброжелательностью.

Плутон наблюдал, как они вышли из комнаты и вошли в апартаменты мистера
Лоринг, где в то время находились миссис Маквей, мисс Гертруда и Делавен
и последний был приятно удивлен, увидев одного из северных волков
дом южан был радушно принят. Фред Монро
были Кеннет альтер-эго в Западной дней точке. Миссис Маквей
были фотографии их вместе, которого ты ей привез из за
инспекции и Кеннет остались приятные воспоминания о доме Монро, где
он был гостем на короткое время после их окончания; в целом он
был интересный случай войны Delaven, который был одним
посторонний. Ему жаль, Маркиза не был там, чтобы наблюдать.

Маркиза, однако, делала наблюдения на свой счет,
но не особенно к ее удовлетворению. Она ходила от одного окна
к другому, наблюдая за дорогой, и единственным утешающим видом, который она
увидела, был отъезд отряда солдат, которые
завтракали в беседке. Они повернули на юг вдоль реки, и когда
они миновали ворота Террасы, она вздохнула с облегчением при виде
это зрелище. Они не встретят Пирсона, который должен был перейти дорогу
на восток, и они оставят на месте только санитаров
Полковника Маквея и капитана Мастерсона, а также цветных мужчин, чьи
жилые помещения находились почти в полумиле позади Террасы. Она была
рада, что они были на таком расстоянии, хотя и не понимала почему.
Промедление Пирсона заставило её опасаться всевозможных ошибок и крайних мер — мужчины такие глупцы!

 Эвилена снова убежала искать платье для вечеринки и не вернулась, так что она осталась одна. Она услышала, как кто-то идёт.
о том и говорим в номерах на нижних этажах и на веранде. Никто не пришел
по ее коридору, однако, чтобы она могла задать ни одного вопроса, как в
последний прилета. По ее собственным причинам, она обходилась с
личного помощника после ухода Луизы не было ни горничной
заработать запросы.

В этом лихорадочном ожидании прошел час, когда она подошла к зеркалу.
с решительным видом уложила волосы, добавила коралловый оттенок.
прикрепил брошь к кружеву у ее шеи, надел несколько мерцающих колец на ее белые пальцы
и добавил эти маленькие изысканные штрихи к туалету
некоторые женщины, естественно, задержались бы, даже если бы это был последний
час на земле.

Затем она открыла дверь и спустилась по лестнице, олицетворяя собой красоту
и безмятежность — возможно, с чуть более ярким румянцем на щеках, но только придирчивый критик
мог бы возразить против дополнительного блеска.

Капитан Монро, конечно, не возражал, когда, увидев её, остановился в
библиотеке и подождал, не выйдет ли она на веранду или...

Она выглянула на веранду; там никого не было; нетерпеливо
вздохнув, она повернулась, толкнула приоткрытую дверь библиотеки и
и оказался в комнате прежде, чем она его заметила. Она невольно
закрыла за собой дверь.

"О-о-о!" — и она протянула руку быстрым, изящным жестом,
выражая удивление и радость, — "здравствуйте, капитан Джек!"

Он взял протянутую руку и посмотрел на нее с некоторой
вопросительной прямотой.

— «Надеюсь, что так, мадам Карон», — и его взгляд был таким пристальным, а хватка такой крепкой, что она отдернула руку с легким нервным смешком.

 «Ваш голос и лицо успокаивают меня! Я снова могу дышать! — сказала она с притворным вздохом облегчения. — При первом же взгляде на вашу форму я
бойтесь вторжения врага".

"Вам нужно опасаться здесь какого-то особого врага?" прямо спросил он. Она
протягивала руку с маленьким жестом протеста, как она опустилась назад
в кресло он предложил.

"Почему вы должны быть так интересно на первой встрече?" - спросила она с
насмешливой улыбкой. "Но я скажу вам, месье, несмотря на все это: я,
конечно, очень боюсь северных армий. Я уехала из Орлеана
чтобы не жить под властью федерального правительства, пожалуйста! Я купила
очень красивое поместье в нескольких милях отсюда, которое, конечно,
«Это ещё больше привязывает мои интересы к Югу», — и она бросила на него многозначительный насмешливый взгляд. «Не смотри так серьёзно, друг мой, всё очень хорошо устроено; я составила завещание, как только был подписан договор, конечно; что бы со мной ни случилось, всё моё имущество на Юге останется нетронутым, чтобы я могла осуществить планы, ради которых оно было приобретено». Я уже возвожу свои монументы, — и она развернула шёлковый веер цвета своих кораллов и
улыбнулась ему через него.

Они стояли спиной к окну. Она сидела в глубоком кресле,
а он стоял рядом с ней, опираясь на спинку стула и
глядя ей в лицо. Плуто, который всё ещё кружил вокруг в надежде заговорить с «надёжным человеком Линкума», бесшумно подошёл к открытому окну и остановился лишь на мгновение, когда увидел, что незнакомка так увлечённо беседует, и услышал мелодичный голос мадам Карон, которая сказала: «Мой друг». Теперь это был самый приятный голос в мире, и он с радостью задержался бы, пока она говорила, но остальные слова были очень тихими и низкими, а мисс Лоринг уже уходила.
навстречу ему, медленно поднимающемуся по ступенькам, глядя на него так, словно
веранда - неподходящее место для отдыха безработного негра - факт, который он
осознавал достаточно хорошо, чтобы быстро уйти за угол
хаус, когда он заметил, что она смотрит на него.

Она добралась до верха лестницы и подумала, что цветным
людям на Террасе было предоставлено множество привилегий, когда она
услышала низкий мужской голос. Предположив, что это Кеннет и
возможно, его мать, она тихо подошла к окну. Прежде чем она
добралась до него, она поняла свою ошибку - мужчина был одет в синюю форму, и
хотя она не могла видеть мадам Карон, она могла видеть мягкие складки
ее платья и белую руку, обмахивающуюся коралловым веером.

Разочарована, и не желая вступать женщина, чье очарование
очевидно, в восторге все, кроме нее самой, она шагнула назад, спокойно
вне диапазона, и пройдя дальше вдоль веранды в гостиную
где Эвилена был глубоко занимается проблемой платье, чтобы быть
драпировкой и отделкой на вечеринку. И эти двое продолжали разговаривать за
закрытыми дверями библиотеки, голос мужчины был взволнованным, серьезным; голос
женщины - беспечным и веселым.

— Я скажу вам, чего я хочу, капитан Джек, — сказала она, медленно постукивая веером по ладони и глядя на него. — Я очень рада вас видеть, но всё же я бы предпочла, чтобы вы не приходили в этот дом, и я бы предпочла, чтобы вы ушли.

— Это значит, — сказал он после паузы, — что вам грозит опасность?

— О нет! — Если бы это было так, — и она почти кокетливо взглянула на него, — я бы попросила вас остаться моим защитником.

 — Прошу прощения, мадам, — он с сомнением покачал головой, — но я помню те дни в Новом Орлеане и знаю вас лучше, чем вы думаете.

Она только подняла брови и улыбнулась. Он некоторое время наблюдал за ней, а затем сказал:
- Полковник Маквей - мой друг; мне не хотелось бы думать,
что ваше присутствие представляет для него опасность.

"Что за бред!" и смеялась от души; "я вырос таким делом
ужас, что я не смел войти в дверь, чтобы их опасность подражания? Кто может быть
подавленный политическими схемами в этой восхитительной жизни
плантации? Это действительно Эдем-как; вот почему я приобрел один
места для моего собственного; его стоит увидеть. Если вы остаетесь я буду
приглашаем вас более; вы будете?"

"По какой-то причине ты хочешь, чтобы я этого не делал; если бы я только знал, в чем причина
!"

"Несколько месяцев назад вы не ставили под сомнение мои мотивы", - сказала она,
укоризненно; затем, понизив тон, "твой командир никогда не
расспросили, зачем это вам? Ваш президент прислал мне сообщения с выражением
благодарности за мою независимую работу. Одно, полученное перед моим отъездом.
Я бы хотела, чтобы вы посмотрели на Мобил, - и она поднялась со стула. Он
протянул руку, чтобы остановить ее.

"Нет, если это связано с каким-либо заговором или планом работы против
людей по эту сторону черты; помните, я условно-досрочно освобожден".

"О, я буду уважать твою щепетильность", - беспечно сказала она. "Но тебе не нужно
бояться этого. Я бы не стала держать при себе ничего опасного;
это никоим образом не компрометирует маркизу де Карон.
Она остановилась в дверях и добавила: "Вы подождете?"

— Да, я подожду, — сказал он, — но я не могу одобрить это, и мне не нужны доказательства от кого-то ещё, чтобы оценить твою ценность, — мрачно добавил он, — но будь осторожна, помни, где ты находишься.

 — Я бы и не смогла забыть, если бы попыталась, капитан Джек, — заявила она со странной улыбкой, значение которой он понял гораздо позже.

Поездка из Лорингвуда утром и нервное ожидание после неё, очевидно, подорвали её уверенность в себе и привычную находчивость, потому что, вернувшись в комнату через несколько минут и обнаружив там Гертруду и её дядю, она остановилась в полном замешательстве — не могла собраться с мыслями достаточно быстро, чтобы принять срочное решение, и вопросительно посмотрела на Монро, как смотрят на незнакомца, в то время как он, бросив на неё взгляд, когда она вошла, продолжил что-то говорить мистеру Лорингу.

На мгновение Гертруда прищурилась, переводя взгляд с одного на другого
другой; затем к ней вернулись ее обычные любезные манеры, когда она повернулась к
Джудит:

"Простите, я думала, вы двое знакомы. Мадам Карон, позвольте мне
представить капитана Монро, одно из наших недавних приобретений.

Оба поклонились; никто не произнес ни слова. В этот момент вошел полковник Маквей. Он
сменил серый дорожный костюм, в котором приехал, на серую
форму своего полка, и Джудит, какой бы критичной она ни старалась быть
, не могла не признать, что он великолепен; мысленно она
добавил: "Великолепное животное; но как же душа, душа?"

В его глазах, когда он смотрел на неё и пересёк комнату, словно притянутый невидимой цепью, не было недостатка в душевности. Он заметил, как замечает всегда влюблённый, что в мягких серебристых складках её платья было что-то, что говорило о сочувствии делу, которое он отстаивал.

Но когда он пробормотал что-то в знак признательности, она опустила глаза на веер, который держала в руках, а когда медленно подняла взгляд, то сделала это так, что их уединение было нарушено.

«Теперь я понимаю, полковник Маквей, что вы действительно служите в
армии», — заметила она тоном человека, который ведёт беседу.
генерал. «Сегодня утром вы выглядели как обычный человек. Я, как и ваши южные леди, пристрастился к военной атрибутике; форма очень красивая».

 «Спасибо; надеюсь, вы найдёте мою следующую форму более подходящей, поскольку она будет генеральской».

Хотя зрение Мэтью Лоринга было ослаблено, он передвигался медленно, а его левая рука была парализована, его слух был достаточно острым, чтобы расслышать слова Монро, потому что его запавшие глаза загорелись, когда он повернул голову в сторону говорившего:

 «Что это, Кеннет? Ты командуешь бригадой?»

"Так они говорят мне," согласился Маквей. "Комиссия просто добраться
меня".

"Достаточно! Ты слышишь это, Гертруда? Бригадный генерал в
двадцать пять. Что ж, я не понимаю, чего еще может желать мужчина.

— Да, — тихо сказал он Джудит, так тихо, что она скорее почувствовала, чем услышала эти слова, о которых свидетельствовали его глаза. Затем он повернулся, чтобы ответить на вопросы мистера Лоринга о военных передвижениях.

 — Нет, сегодня я не могу предоставить вам много специальной информации, — и он улыбнулся Монро, когда Лоринг раскритиковал правительственных чиновников, которые скрывали свои планы и перспективы от налогоплательщиков.
капиталисты Юга, сделавшие войну возможной. «Но полученные
инструкции заставляют меня полагать, что в нашем департаменте вот-вот
произойдёт важное событие, и у меня будут все возможности, о которых
только может мечтать солдат».

- Итак, вы стали бригадным генералом вместо лейтенанта, которого мы
знали всего три года назад, - и взгляд Джудит остановился на нем
милостиво, на мгновение, пока Монро и Гертруда помогали Лорингу добраться до
кресла на колесиках на лужайке. "Вы быстро путешествуете - вы, американцы! Я
поздравляю вас".

Она встала и пересекла комнату к маленькому письменному столу в
угол. Он проследил глазами за ее грациозной походкой и миловидными
порхающими движениями ее рук, когда она доставала бумагу для заметок и
довольно демонстративно занималась собой. Он улыбнулся, заметив это; она
боялась встречи с глазу на глаз; она пыталась убежать, хотя бы в
дальний конец комнаты.

- Я буду считать себя более подходящим объектом для поздравлений, если ты
проявишь больше доброты к генералу, чем к лейтенанту.

- Люди обычно таковы, - беспечно ответила она. "Я не фантазии вы
есть много злоба борьбы, кроме как от врага".

Эвилена вошла в комнату, напевая мелодию, и ее брат заметил
небрежно, что первый враг, вторгшийся в их владения, не был
в настоящее время очень грозным, хотя капитан Джек Монро совершил
боевой рекорд для себя в западной кампании. Джудит не выглядела
казалось, что отчет о Северной кампании особенно заинтересовал ее,
но Эвилена, которая была слишком поглощена вопросом о
гардеробе, чтобы быть в курсе опозданий, буквально ахнула, услышав
имя.

"Действительно, этот янки здесь?" она требовательно спросила: "прямо здесь, в
— В доме? Кэролайн сказала, что это не янки, а просто какой-то ваш друг.
— Так и есть.
— И... _янки_?
Он кивнул и улыбнулся ей. Джудит взяла ручку и что-то писала. Эвилина взглянула на неё, ожидая помощи в этом удивительном положении дел, но, похоже, никто, кроме неё самой, не был шокирован.

— Что ж, — сказала она наконец с покорностью, — раз уж у нас здесь будет какой-то
янки, я рада, что это тот самый, с которым Гертруда познакомилась в Бофорте. С тех пор я
сочиняла о них романтические истории, и мне любопытно посмотреть, похож ли он на Джека Монро из песни.

"Вряд ли", - обескураженно сказал ее брат. "Он наименее
романтичный герой для песни, которого ты можешь себе представить; но если ты наденешь свой
надень самое красивое платье и пообещай не участвовать во всех сражениях войны.
я позабочусь о том, чтобы ты села рядом с ним за ужином и сочинила
романы о нем с более близкого расстояния, если сможешь найти материал.

- Подумать только, я нарядилась самой красивой для янки! и, о Кен, я тоже не могу одеться так же потрясающе красиво. Я действительно, — и она удручённо вздохнула, — осталась в своём последнем вечернем платье.

 «Что ж, это лучше, чем ничего».

- Никаких! - она попыталась заморозить его взглядом, но его улыбка
воспрепятствовала этому, и она вышла из комнаты, напевая

 "Как только ступила на борт корабля,
 "Я хотела бы знать, как вас зовут?"
 И она с улыбкой ответила:
 "Меня зовут Джек Монро".

"Спасибо, рад найти такую очаровательную тезку", - произнес низкий голос, и
она подняла глаза и увидела высокого мужчину, который смотрел на нее сверху вниз с такой улыбкой, что
будь он добр, она бы никогда не догадалась, что он янки, если бы не синяя форма
.

"О!" она восхитительно покраснела, а затем рассмеялась. На самом деле не было никакого
после такой встречи не стоит пытаться вести себя достойно с незнакомцем.

"Я не собиралась красть ваше имя, капитан Монро," — объяснила она,
— "ведь вы капитан Монро?"

"Да, кроме тех случаев, когда я Джек," — и они оба улыбнулись.

— О, я давно знала, что тебя зовут Джек, — сказала она, словно желая произвести на него впечатление своей осведомлённостью, — но я не могла называть тебя так, кроме как в песне.

 — Могу я выразить надежду, что ты часто поёшь эту песню? — спросил он, безуспешно пытаясь говорить серьёзно.

— Но ты ведь не знаешь, кто я, да? — и когда он покачал головой
печально она добавила: "Но, конечно, вы слышали обо мне; я Эвилена".

"Эвилена?"

"Эвилена Маквей", - сказала она с небольшим акцентом.

"О, сестра Кеннета?" - и он протянул руку. "Я рад
А знаете ли вы".

- Спасибо. - Она на мгновение задержала свою руку в его, а затем отдернула ее.
с легким вздохом.

- Ну вот! В конце концов, я это сделала.

- Что-нибудь серьезное? - спросил он.

Она кивнула головой: "Я нарушила обещание".

"Надеюсь, это не подлежит ремонту".

"О, это всего лишь шутка, но это действительно серьезно для меня. Когда
мальчики, я знаю, что все отправились на север с армией я обещала, что никогда не жмут
за руку с янки.

- Обещал им всем? - спросил он и, не дожидаясь ответа,
продолжил: "Это действительно экстраординарное совпадение; у меня
возникла та же мысль относительно Джонни Ребса".

"Правда?" и она, казалось, испытала огромное облегчение, найдя компаньона в
беззаконии; "но вы пожали друг другу руки?"

"Да".

"Вы сожалеете?"

"Нет, правда?"

"Н-нет".

И когда Делавен пошел искать Эвилену, чтобы сказать ей, что они должны были
пообедать на лужайке (миссис Маквей назначила его мастером
церемонии на весь день), он нашел ее в самом уютном, тенистом уголке на
на веранде, развлекая образцового врага и уверяя его,
что серая форма будет гораздо более к лицу, чем синяя.




Глава XXIV.


Полдень. Полковник Маквей уже полдня находился на Террасе, и
от Пирсона не было никаких вестей — ни писем, ни сообщений. Джудит позвала
Плутон спросил, не отправляется ли скоро почта вниз по реке, и
предложил, что, когда он отнесёт её в контору, он попросит ответственного
человека внимательно посмотреть, не забыли ли они какие-нибудь письма
с прошлой ночи.

"Да, мэм, почта отправляется примерно через два часа", - и он взглянул на часы.
"Я сразу спущусь вниз и спрошу, не приходили ли какие-нибудь письма. Но я не
думаю, любой почты, чтобы пойти сегодня люди слишком заняты, чтобы писать lettahs."

"Нет, я-я-я буква идти", - и она повернулась к
рабочий стол. "Как скоро вы отправитесь?"

"Через час, - сказал Плутон, - почта будет в порядке"; и
этим она должна быть довольна. В любое другое время она бы отправила его сюда
не оправдываясь отправкой письма. Те
покладистые люди, которые занимаются почтой, могли легко упустить некоторые
сообщение — задержка в двадцать четыре часа ничего не значила бы в их
сонной жизни. Но сегодня она явно нервничала — тем больше причин
быть предельно осторожной.

Она начала писать письмо, когда полковник Маквей позвал её обедать. Она попыталась отговориться — на самом деле она совсем не была голодна, ведь с завтрака прошёл всего час, — но, поняв, что если она останется, то и он останется, она встала и сказала, что присоединится к их маленькому празднику на лужайке, но только на чашку чая, потому что ей нужно было отправить письмо в течение часа.

Ей удалось сесть так, чтобы видеть дорогу на
юг, но ни один всадник или лакей не свернул к воротам Террас.
Она чувствовала на себе взгляд Монро, а также Гертруды Лоринг.
Что они знали или подозревали? Она была лихорадочно-весёлой, хотя и ощущала, что над ней висит дамоклов меч.
Отсутствие Пирсона могло означать многое, и
Луиза!

Все эти хаотичные мысли проносились в её голове, и рядом с ней всегда был
голос Кеннета Маквея, не только голос, но и глаза,
порой привлекательные, порой доминирует, как он встретил ее взгляд, и запретил
что она была равнодушной.

"Почему вы должны морить себя голодом, как и мне?" - тихо спросил он, когда
она отказалась от принесенных блюд и притворилась, что пьет
предложенную им чашку чая.

- Ты... умираешь с голоду? - и легкий изгиб темных бровей добавил к этому
нотку вопроса.

- Да, чтобы сказать слово надежды.

- Правда? и какого слова ты жаждешь?

- Того, который сказал мне, что сплетни графини Бирон были единственной причиной, по которой
ты отослал меня.

Миссис Маквей посмотрела на них обоих, вполне довольная тем, что Кеннет был
уделяя внимание своему самому выдающемуся гостю. Гертруда Лоринг
посмотрела на пару, сидящую на деревенской скамейке, и, не
слыша разговора, почувствовала его суть. Кеннет Маквей ухаживал
за женщиной, которая смотрела на него сонными магнетическими глазами
и смеялась над ним. Гертруда завидовала её ухаживаниям, но
ненавидела за смех. Всю свою жизнь Кеннет Маквей был её идеалом, но для этой законченной кокетки из Франции он был лишь мужчиной на один вечер, который
способствовал её любви к власти, её развлечениям. Для девушки, которая была
его друг ясно читал критический, наполовину презрительный блеск в глазах,
временами сменявшийся любезностью в темных глазах мадам Карон. Она
покосилась на Монро, и догадались, что он был не более, чем доволен
себя на тет-а-тет есть, и что он был все так же осторожен.

И причина всего этого ответила на вопрос полковника Маквея взглядом,
наполовину манящим, наполовину отталкивающим, когда она отпила чай и отставила в сторону
чашку.

- Какой ты настойчивый, - пробормотала она. - Если ты используешь те же методы на войне,
Я не удивляюсь твоему быстрому продвижению по службе. Но я не буду
Потерпите ещё немного; у вас есть другие гости, а мне нужно
написать письмо.

Она подошла к миссис Маквей, пробормотала несколько слов извинения, обменялась улыбкой с Эвелиной, которая объявила её дезертиром, а затем поднялась по ступенькам на веранду и прошла через открытое окно в библиотеку, задержавшись на мгновение, прежде чем войти. Люди на лужайке, поднявшие за неё бокалы, не догадывались, что она смотрела поверх их голов, высматривая на дороге ожидаемого гонца.

Посмотрев на часы, она села, взяла ручку, а затем
Она остановилась, вытянув руку и заметив, что та дрожит.

 «О, ты глупая! Ты _женщина_!» — сказала она сквозь стиснутые зубы.

 Она начала писать одно письмо, в нервном нетерпении зачеркнула его, отложила в сторону и начала писать другое, когда в окне появился капитан Монро со стаканом вина в руке.

"Почему это дезертирство из рядов?" спросил он шутливо, но в то же время с
намерением подшутить. Она поняла, но проигнорировала это.

"Что ты, может быть, вся на спецпошлины, возможно, Капитан Джек,"
она ответила, не глядя по сторонам.

— Я должен найти отставших, — и он подошёл к столу, за которым она сидела. — Я даже принёс тебе забытую порцию твоего обеда.

Она посмотрела на него, увидела бокал и покачала головой: — Нет, мне не нужно вино.

— Но было бы почти предательством отказаться от него, — настаивал он. — Во-первых, это вино из Каролины, которое нам предлагают, а во-вторых, это тост, который предложил наш болотный медведь — мистер Лоринг, — за «нашего президента». Я уклонился от своей доли, став вашим виночерпием. — Он протянул ей бокал и многозначительно посмотрел на неё. — Выпьете?

— Только если вы выпьете со мной, — сказала она и улыбнулась, увидев, как на мгновение его лицо омрачилось.

"За президента Южной Конфедерации? — спросил он.

"Нет, за нашего президента!"

Она взяла бокал, поднесла вино к губам и протянула ему остаток, как раз когда полковник Маквей вошел с лужайки. Он услышал, как капитан Монро сказал: «От всего сердца!» — и осушил
бокал. Сцена была настолько сентиментальной, что он почувствовал
вспышку ревности и понял, что Монро был по-своему привлекательным
парнем, сдержанным и властным.

«Ах! Свидание в полдень?» — заметил он с притворной лёгкостью.

 «Нет, всего лишь переговоры с врагом», — сказала она, и он вышел в
коридор, взяв со стола шляпу, которую бросил, войдя утром.

 Монро подошёл к окну и вернулся обратно. Она услышала, как он остановился рядом с ней, но не подняла глаз.

— Я почти решил последовать вашему совету и остаться только на одну ночь,
а не на две, — сказал он наконец. — Я не могу одобрить то, что вы здесь делаете. Я не могу вам помочь и не могу оставаться и быть свидетелем
очарование, которое ты по какой-то причине наводишь на Маквея.

 — Очарование?

 — Ну, сейчас я не могу подобрать лучшего слова. Я не могу его предупредить, поэтому уйду утром.

 — Я правда думаю, что так будет лучше, — сказала она, открыто глядя на него. «Из всех американцев, которых я встречал, я больше всего ценю вашу дружбу; да, это правда!» — воскликнул он.
"Но бывают времена, когда даже наши добрые ангелы мешают нам, и сейчас
мне лучше, намного лучше, когда я один."

"Если бы я мог вам помочь..."

"Вы не могли бы, — поспешно сказала она. — Даже без языкового барьера.
— Послушайте, вы не могли бы. Но я не могу говорить. Я нервничаю, я сама не своя
сегодня. Вы видели, какой неуклюжей я была, когда принесла письмо, чтобы
показать его? — и в конце концов не смогла его показать. Что ж, я была такой весь день. Я всего боюсь, не доверяю ни одному взгляду. Вы заметили, как внимательно наблюдала за мной мисс Лоринг на лужайке?
 И всё же, какое это имеет значение?

Она на несколько мгновений опустила голову на руки. Он встал и
мрачно посмотрел на неё, ничего не говоря. Когда она снова повернулась к нему,
то совсем другим тоном спросила, не может ли он
колокольчик-это время Плутон начать с почтой. Когда он вошел
она обнаружила, что необходимым адресной книги были оставлены в ее собственном
апартаменты.

"Ты возьмешь почтовый пакет, пока я схожу за ним, Плутон", - сказала она после того, как
перебрала бумаги в тщетных поисках. "и, капитан Монро, будь добр,
посмотри для меня на эти цифры. Это список расходов на мою яхту, он может понадобиться мне сегодня, а я плохо разбираюсь в таких деловых
деталях. Я в них беспомощен.

Затем она ушла, а Монро карандашом отметил сумму, исправил
мелкую ошибку и вдруг осознал, что
серьезных, самых внимательных, черный человек, был в отношении него в порядке
приглашаю вопрос.

"Ну, дружище, что случилось?" спросил он, складывая газету, и
выступая с так любезно улыбаясь, что Плутон с нетерпением наткнулся на
сердце вопросы нескоро.

"Джес' слово, капитан Mahs. Это правда, что тебя взяли в плен? Это
правда, что людей из Линкума бьют кнутом?

"Ну, если и так, они об этом не знают; они все еще сражаются, как бы то ни было
".

"Если ... если они победят", - и Плутон нервно огляделся по сторонам, задавая вопрос
"это освободит нас, капитан Мэс? Мы, ниггеры, не можем справиться
намного хуже, хех. Видишь ли, сэр, сразу после этого все они рассказывают, как Ноуты
освободите нас, конечно, если Ноуты выиграют сражения. Затем... затем пришло известие о свершившемся.
как сказал Махса Линкум невах. Скажите мне правду, капитан Мэс, мы будем
свободны?"

Его рвение было настолько сильным, Монро решился рассказать ему факты.
Он понял, теперь, почему темные лица смотрели на него так
жадно с самого его приезда.

"Люди, которые создают законы должны решить эти вопросы, мой человек"
сказал он, наконец. Во время свободы, безусловно, будет организована
Для ... но..."

"Но Махса Линкум еще не закончил свои слова - это все, Махса?"

"Да, это все".

"Спасибо, сэр", и Монро услышала, как он сделал глубокий вздох, печальный, как
слезы, когда он повернулся в коридор за почтовой сумкой.

Чужой человек просто поднимается по лестнице, а прямо причине,
умные глаза человеку, с полным темной бородой; его лошадь, проводимого одним
из мальчиков в тени деревьев, появились признаки жестким верхом, и
то, что он состоялся, а не в конюшне, показал, что звонок был
буду краток.

Слуги стали убирать со ланч вещи. Миссис Маквей был
вошли в дом. Delaven и Гертруда шли рядом Лоринг
Бен катил кресло по тенистым дорожкам. Эвилена шла к ним через лужайку, надув губы из-за неудачной попытки догнать Кена, которого, как ей показалось, она видела идущим по задней дорожке к дому, но он шёл слишком быстро, и его скрыла живая изгородь. Она вернулась разочарованная, когда Бен спросил её:
Делавен спросил, какую форму она выбрала на этот раз, но в ответ
получил лишь презрительную усмешку и негодующий взгляд.

 Мастерсон, задумчиво шагавший в одиночестве, заметил это.
Незнакомец спешился, спросил у Каролины, где
мадам Карон, и Плутон встретил его у двери. На мужчине был
тёмно-синий костюм, простой, если не считать тонкого золотого шнурка на
воротнике и рукавах. Он не узнал в нём униформу, но инстинктивно
связал его с другой синей униформой, владелец которой причинил ему
неприятности, которые он не скоро забудет. Теперь он был там один с
мадам Карон, о которой спрашивал незнакомец. Он подумал, был ли там полковник
Маквей, но решил, что нет, так как видел его на
Он стоял на западной веранде в шляпе. Все эти мысли коснулись его и
прошли мимо, пока он стоял и критически разглядывал запыленную лошадь.

 В тот же миг он услышал топот другой лошади, которая поворачивала у ворот Террасы; всадник наклонился вперёд, словно подгоняя животное. Увидев Мастерсона, он поднял руку, чтобы привлечь
внимание, и остальные на лужайке уставились на это второе
бурное прибытие и на то, как поспешно капитан Мастерсон
выслушивал то, что он хотел сказать, — очевидно, важные новости с
побережья или с севера.

Лоринг надеялся, что это означало уничтожение какой-нибудь крепости янки, а
Эвилена надеялась, что это не означало, что Кеннету придётся уехать до
вечеринки.

 * * * * *

 Мужчина, которого Плуто привёл в библиотеку и сообщил, что
мадам Карон сейчас спустится, быстро огляделся и с досадой
обнаружил, что в комнате есть ещё один человек. Но
в тот момент, когда он увидел лицо Монро, у него вырвался возглас удовольствия
.

"Ей-богу! Капитан Джек?", и он обратился к нему с нетерпением, отметив
что Плутон оставила дверь.

"Я не думаю, что знаю вас, сэр, хотя вы, очевидно, знаете одно из моих
имен", - и его тон не был особенно сердечным, когда он разглядывал
незнакомца.

"Разве ты не помнишь ночную пробежку, которую ты совершил на яхте "Маркиз",
в марте прошлого года?" - и тон мужчины был низким и торопливым. "Тогда у меня не было бороды.
тогда это имело значение. Эта поездка не так важна,
но она была более утомительной. За мной следили, я несколько часов петлял, как заяц, и не думаю, что мне удалось сбить их со следа. Мне нужно передать сообщение; если я не смогу сразу увидеться с мадам наедине, передайте его ей.

"Не делай этого, не хочу это видеть!" и тон Монро была быстрая и
решили, как человек. "Я нахожусь на условно-досрочное освобождение".

"Условно-досрочное освобождение!" и незнакомец скептически посмотрел на него. "Послушайте, вы
очевидно, работаете с мадам и боитесь доверять мне, но это
все в порядке. Клянусь, это так! Я уничтожил сообщение, когда я увидел, я был
последовало, но я знаю содержание, и если вы будете принимать это..."

"Вы ошиблись. У меня нет абсолютно никаких знаний о делах мадам в
в настоящее время".

"Значит, вы не возьмете его?" - и в голосе мужчины слышалась сдерживаемая ярость.
"Итак, когда капитана Джека Монро подвергают испытанию, он боится рисковать, чем
тысячи людей рискуют ради дела, на фронте и тайно...
жизнью!"

"Лучше не говорить "боюсь", мой дорогой друг", - и
Слова Монро были немного холоднее, чуть более взвешенными. "Ты
знаешь, что означает условно-досрочное освобождение? Извиняюсь за свои слова, потому что твой сегодняшний день
позиция, которая может быть в отчаянии. Если вы ее друг, я буду делать то, что
Я могу спасти тебя; но содержание диспетчерского я отказываюсь
услышать".

Пока он говорил, в дверь вошла Джудит и с улыбкой направилась к нему.

"Конечно; этого не предполагалось. Это капитан
о моей яхте, и его сообщения интересуют только меня".

"Мадам Карон!" - и тон Монро был умоляющим: "Подумайте, где вы
находитесь. Подумайте о риске, которому вы подвергаетесь!"

"Рискует?" - и она сделала легкий жест презрения. Она чувствовала себя намного сильнее теперь, когда напряжение закончилось - теперь, когда послание действительно было здесь.
Она чувствовала себя намного сильнее теперь, когда ожидание закончилось - теперь, когда сообщение было
действительно здесь. - Рисковать сейчас модно, месье, а я всегда
следую моде.

Он безнадежно покачал головой; слова были бесполезны. Он отвернулся,
и вспомнив, что у него все еще в руках квитанция с ее счетом, он
остановился и протянул ее незнакомцу, который был к нему ближе всех.

— Полагаю, эти цифры предназначались для капитана вашей яхты, — заметил он, не глядя на неё, и вышел на веранду, где остановился, увидев Мастерсона, бегущего вверх по ступенькам, и пыльного всадника, ехавшего за ним.

 Джудит села за стол и взяла ручку. Но когда
Монро вышел на веранду, она нетерпеливо обернулась:

— Депеша? — и она протянула руку.

 — За мной следили — я прочла и уничтожила её.

 — Её содержание?

 — Слишком поздно, мадам, — заметил он менее доверительным тоном, когда
положил на стол листок, который дал ему Монро. Он видел Мастерсона
в дверях, а с ним еще одного всадника!

Джудит не подняла головы. Она была, видимо, поглощенная своими
задача решения конверт.

"Я буду говорить с вами напрямую", - сказала она, небрежно герметизации
письмо. Он поклонился и замер в ожидании, с уважением. Подняв глаза, она увидела
Капитана Мастерсона, который вошел с веранды, и одарила
его небрежной, но любезной улыбкой. Плутон принес пакет с почтой из
прихожей, и она опустила туда письмо, а также пару бумаг, которые она
взяла с крышки стола.

— Вот и всё. Поторопись, пожалуйста, Плуто, — и она взглянула на часы. — Я бы не хотела, чтобы это письмо потерялось в почте; оно
важное.

 — Да, мэм, я сейчас же уйду, — и он повернулся к двери, когда
 Мастерсон шагнул к нему и, к его удивлению, взял сумку из его рук.

— «Ты не можешь взять это с собой», — сказал он властным тоном. «Иди
и скажи полковнику Маквею, что он нужен здесь по очень важному делу».

 Плуто уставился на него в глупом изумлении, а Джудит встала со своего
кресла.

"Иди, конечно, Плуто, — сказала она тихо, — капитан Мастерсон
поручение, без сомнения, важнее, чем может быть у леди, - и она
направилась к двери.

"Я прошу прощения, мадам Карон, за отмену ваших распоряжений", - сказала
Мастерсон, быстро: "Но обстоятельства требуют, чтобы никто
ни один человек и ни одна бумага не покидали эту комнату, пока личность этого человека не будет
установлена", - и он указал на посыльного. "Вы его знаете?"

"Конечно, я знаю его, он мой работник, мастер парусного спорта мои
яхта".

Плутон пришел снова и сообщил, "Mahs Кеннет не в доме;
он ушел куда-то в каюту. Мастерсон получил известие
с явным раздражением. Был момент нерешительности, когда он перевел взгляд
с незнакомца на Монро, который неторопливо прошел через открытое
окно, и через него на Джудит, которая бросила на него один взгляд, который он
истолковано как означающее, что она хотела бы, чтобы он был где-нибудь в другом месте. Но он только
улыбнулся и... остался.

"В отсутствие полковника Маквея мне остается сделать только одно"
- сказал Мастерсон, обращаясь ко всей группе в целом, - "и это
- самому расследовать это дело, поскольку каждая минута промедления может означать
опасность. Мадам Карон, мы вынуждены поверить, что этот человек - шпион.
Джудит недоверчиво улыбнулась, и он пристально посмотрел на нее, продолжая.
"Более того, он связан с умной французской креолкой по имени
Луиза Трувело, которая называет себя вашей горничной и которая в настоящее время находится
под наблюдением в Саванне, и они обе подозреваются в том, что они
всего лишь агенты очень опытного шпиона, который занимался опасными делами.
работаю на Юге уже много месяцев. Я так объясню, вы поймете
что расследование необходимо. Этот человек", - и он указал на
другой незнакомец, который теперь шагнул внутрь, "последовал за ним из
кот по специальным заказам".

"Какой опасной личностью ты стала!" - сказала Джудит, поворачиваясь к
своему посыльному с веселой улыбкой. - Я боялась, что эта борода сделает
вас похожим на пирата, но я никогда не подозревала в вас этого ... А вы
говорите, - добавила она, поворачиваясь к Мастерсону, - что моя бедная горничная тоже
под подозрением? Это смешно, это ужасно. Я должна следить за тем, на
один раз. Девушка будет ужасно напугана, увидев такое проявление вашего южного рыцарства, — и она слегка пренебрежительно пожала плечами. — И что же, позвольте спросить, вы собираетесь делать с моим моряком?

Человек, пристально смотревший на Мастерсон как будто замерла в
обвинения. Но он не говорил, а агент конфедератов не
взял с него глаз.

"Спроси, как его зовут", - мягко предложил он Мастерсону, который взял со стола бумагу
и карандаш и протянул их подозреваемому. "Напишите здесь свое
имя", - сказал он, и когда это было быстро и добродушно сделано,
самозваный судья прочитал это и повернулся к Джудит.

"Мадам Карон, будьте добры, назовите мне имя этого человека".
сам посыльный вытаращил глаза, когда она высокомерно ответила::

"Нет, капитан Мастерсон, я не скажу!"

"Ах, вы категорически отказываетесь, мадам?"

"Да; вы обвинили моего сотрудника в шпионаже, но ваше отношение
предполагает, что вы подозреваете не его, а меня".

"Мадам, вы не можете осознать серьезность ситуации", и
Мастерсону было трудно сохранять терпение. "Каждый, с кем он говорит
, все, что касается его, представляет интерес. Эти моменты войны,
Мадам Карон, и дело не будет признаваться либо задержек или специальные
любезностями. Я должен попросить у вас бумагу он положил в свой
руки, как я вошел в комнату".

Джудит молча взяла газету и протянула ему с
томным видом человека, которому все это наскучило.

Он взглянул на нее и вернул. Делая это, он заметил на столе
незаконченное письмо. Через мгновение у него возникли подозрения.
то важное письмо в почтовом пакете!

"Вы не закончили письмо, которое писали?"

"Нет", - и она взяла листок со стола и протянула ему. "Ты
видишь! Я была настолько неосторожна, что промокнула бумагу; ты хочешь
изучить это?"

Его лицо вспыхнуло от насмешки в ее тоне и взгляде. Он почувствовал это
более остро, что глаза Монро были прикованы к нему. Стоявшая перед ним задача
была достаточно сложной и без этого дополнительного раздражения.

- Нет, мадам, - натянуто ответил он, - но ситуация такова, что я
считаю себя вправе спросить о содержимом конверта, который вы запечатали и
отдали слуге.

"Но это частное письмо", - запротестовала она, когда он достал его из почтовой сумки.
"оно не может быть полезным ни правительству, ни его агентам".

"Это лучше всего определить, прочитав его, мадам. Оно, безусловно,
не может быть отправлено по почте, пока не будет проверено".

"Вами?-- о!" И Джудит протестующе протянула руку.

"Капитан Мастерсон!"

"Сэр!" и Мастерсон повернулся к Монро, который заговорил впервые
. Когда он это сделал, Джудит намеренно наклонилась вперед и выхватила
письмо у него из рук.

"Ты не будешь это читать!" - решительно заявила она, и как раз в этот момент Эвилена
и ее брат прошли по веранде, а с ними Делавен. Джудит
быстро подошла к окну, прежде чем кто-либо еще успел заговорить.

«Полковник Маквей, я обращаюсь к вам», — и она невольно протянула ему руку, которую он взял, войдя в комнату. «Этот джентльмен —
под каким-то политическим предлогом настаивает на том, чтобы я подвергся такому же досмотру, как и шпионы. Меня обвинили в присутствии этих людей, и в их присутствии я требую извинений за попытку вскрыть мои личные письма.

 «Капитан Мастерсон!» — и голубые глаза Маквея вспыхнули гневом и осуждением. Но Мастерсон, уверенный в своей правоте, поднял руку.

«Вы не понимаете ситуации, полковник. Этого человека подозревают в том, что он
является помощником самого опасного, никому не известного шпиона в наших рядах.
От Бофорта за ним следила секретная служба Конфедерации
агент, от которого он пытался сбежать, удвоив скорость по дороге, выбрав
окольные пути, отклонившись от своего курса на целых двадцать миль, чтобы добраться до этого
укажи незамеченным."

Впервые подозреваемый заговорил, и обращался он к Джудит.

- Совершенно верно, мадам. Я имею в виду, что я съехал с дороги. Но
причина этого в том, что я впервые перешел дорогу; там
не было никаких указателей, и мои указания не были достаточно четкими
чтобы я не заблудился. Это мое единственное оправдание тому, что меня здесь нет
раньше. Я не настолько землевладелец, чтобы пробираться через сельскую местность.
дороги и лес."

- Как вы понимаете, полковник Маквей, этот человек состоит у меня на службе и прибыл
сюда по моему приказу, - сказала Джудит с некоторым нетерпением из-за
прямоты обвинителя.

«Этого должно быть достаточно в качестве подтверждения», — в тоне Маквея прозвучал явный упрек, когда он нахмурился, услышав бессмысленное обвинение Мастерсона, но этот офицер протестующе взмахнул рукой. Его побеждали, но он не собирался сдаваться без боя.

"Полковник, в этом деле были особые причины для сомнений. Мадам
Кэрон, по-видимому, не знает даже имени этого человека. Я попросил его написать его — вот оно, — и он протянул Маквею листок. — Я попросил её назвать его имя — она отказалась!

 — Да, мне не понравился тон и причина вопроса, — согласился я.
Джудит: «Но этот человек был капитаном моей яхты больше года,
и его зовут Пирсон — Джон Т. Пирсон».

«Верно», — Маквей взглянул на бумагу, на которой было написано имя.
«Не могли бы вы также написать название яхты мадам Карон, мистер
Пирсон?» — и он протянул ему блокнот и карандаш.
«Простите», — и он
Он ободряюще улыбнулся Джудит: «Это просьба не из-за подозрений, а из-за веры». Он взял книгу у Пирсона, взглянул на открытую страницу, а затем на неё: «Как называется ваша яхта?»

 «Маркиза», — ответила она с ноткой удивления в голосе и улыбнулась Эвелине, которая подошла к ней и поняла эту улыбку. Эвилена и она планировали провести отпуск на той же яхте, как только закончится ремонт. Полковник
Маквей с негодованием швырнул книгу на стол.

"Благодарю вас, мадам! Капитан Мастерсон, это возмутительно!
я никогда не знал, в чем может быть виновен офицер! Вы осмелились
подозревать даму в моем доме - гостью вашего вышестоящего офицера, и
вы ответите передо мной за это! Мистер Пирсон, вы больше не находитесь под подозрением.
здесь, сэр. И Вы", - добавил он, обращаясь к Конфедерации
секретный агент "может немедленно сообщите об этом своему начальнику, что шпионы не
необходимо Маквей плантации".

- Полковник Маквей, если бы вы видели то, что видел я...

- Слова мадам Карон было бы достаточно, - перебил Маквей,
не глядя на него. И Джудит протянула письмо.

"Я бы очень хотела, чтобы вы увидели то, что видел он", - сказала она с
любопытной улыбкой. "Он видел, как я после прихода мистера Пирсона запечатывала
конверт, оставив его в неведении о его содержимом. Печать еще не сломана.
Вы прочтете ее?

- Вы не думаете, что мне нужны доказательства вашей невиновности? он спросил:
отказывая в письме, и смотрел на нее нежно, как он смеет в
присутствие остальных.

"Но я обязана представить доказательства сейчас, - настаивала она, - и
в то же время я попрошу мистера Пирсона предложить себя для личного
выясните, сохраняет ли капитан Мастерсон еще подозрения в своей честности;" она
взглянула на Пирсона, который слегка улыбнулся и молча поклонился.
 Затем она повернулась к Делавену, который был удивленным
наблюдателем за этой сценой.

"Доктор Делавен, во имя справедливости, могу я попросить вас ознакомиться с
содержанием этого письма?" и она разорвала конверт и протянула
его.

- Все на свете, лишь бы услужить вам, мадам маркиза, - ответил он
с оттенком большего, чем обычно, почтения в голосе, как
он понял. "Следует ли рассматривать содержание профессионально, то есть
конфиденциально?"

Она взяла Эвилену за руку, слегка поклонилась группе и
Он подошёл к двери, когда заговорил. Монро, которая следила за каждым его движением, пока он стоял там в лихорадочном ожидании ради неё, вздохнула с облегчением и ответила:

"О, нет! Будьте так любезны, прочтите это вслух, иначе капитан Мастерсон может втянуть вас в опасные интриги здесь" и, всё ещё улыбаясь, вышла вместе с Эвилиной на лужайку.

Но прошло всего несколько секунд, и из библиотеки донесся громкий смех.
Специальный детектив не разделял его, потому что с проклятием засунул руки в карманы, а Мастерсон повернулся к нему
Нахмурившись, он озадаченно уставился на него — совершенно убитый горем, — пока
тот читал в лучшем стиле Делавена:

 «Мадам Смит, Мобил, Алабама:

 «Розовое утреннее платье идеально, но я в отчаянии из-за ночных сорочек! Я имела в виду, что вы должны использовать на них кружево, а не вышивку; пожалуйста, немедленно замените их и отправьте вместе с ними нижние юбки с оборками, если они готовы. Я жду ответа.

 «Джудит де Карон».




Глава XXV.


"Конечно, я прошу прощения," — и Мастерсон выглядел совершенно подавленным.
ошибочное рвение; "приношу извинения каждому, кого это касается, коллективно и
индивидуально".

Даже Маквей пожалел о своем унижении, зная, насколько он был досконально
честен, насколько предан делу; и миссис Маквей была
безутешная из-за "верного, неуклюжего Фила Мастерсона", который, она не могла
надеяться, останется на вечеринке после того, что произошло, и она
боялся, что Джудит останется в своей комнате - кто мог ее винить? Подобной
сцены было достаточно, чтобы повергнуть ниц любую женщину.

Но Джудит это не повергло ниц. Она послала за миссис Маквей, чтобы сказать
ей, что ни в коем случае не должно быть дальнейших враждебных действий между полковником
Маквей и капитан Мастерсон.

"Все это было ошибкой", - настаивала она. "Капитан Мастерсон, без сомнения, всего лишь
выполнил свой долг, когда ему представили заявления сотрудника секретной службы
. то, что заявления были неверными, было чем-то, капитан
Мастерсон не мог, конечно, знать, и она высоко оценила тот факт,
что, будучи иностранцем, она была, по его мнению, возможно, больше
скорее всего, будет навязан с помощью слуг, которые не были так лояльны к
Юг, как ей самой было известно."

Все это она сказала в качестве любезного извинения, и миссис Маквей сочла ее
самым великодушным существом на свете.

Похоже, что единственным, что беспокоило её во всей этой истории, была её служанка Луиза, которая тоже страдала от подозрений, связанных с иностранцами, не являющимися резидентами. Конечно, всё это было очень нелепо, но ей пришлось бы лично отправиться в Саванну. Она не могла оставить столь преданное существо в опасности.

Миссис Маквей уговорила её отправить с мистером Пирсоном сообщение властям и остаться ещё на два дня — до тех пор, пока Кеннет и его люди не отправятся на фронт, на что Джудит согласилась.

Мастерсон, который впервые в жизни встретил Маквеев,
Не испытывая к нему особой симпатии (Эвилена даже была склонна считать его умершим и похороненным, по крайней мере, в своих глазах), он почувствовал, как его преданное сердце тянется к Гертруде, которая была единственной из них, кто искренне
одобрял его и был явно расстроен тем, что он сразу же отправится в его компанию.

«Не уходи, Фил, — серьёзно сказала она, — здесь что-то не так — ужасно не так. Я не могу обвинить кого-то конкретно — я даже не могу предположить, что это на самом деле значит, но, Фил, — она осторожно огляделась, прежде чем задать вопрос, — какая возможная причина могла быть у мадам Карон и
«Что заставило капитана Монро притвориться, что они встретились здесь как незнакомцы, если это
не так?»

Тогда Гертруда рассказала ему о своём открытии в этом направлении.

"Конечно, я не могу сейчас говорить об этом Кеннету или миссис Маквей," — прошептала она.
— Они так увлечены ею, особенно Кеннет.
Но я надеюсь, что вы отложите в сторону свои личные чувства; принесите любые
необходимые извинения, но оставайтесь здесь, пока не поймёте, что всё это значит. Возможно, в конце концов вы поймёте, что не были полностью
ошибаетесь. Что вы об этом думаете?

Подумайте! Его мысли кружились вихрем. Если мадам Карон и капитан
Монро были тайными друзьями, это меняло всё дело. Монро,
поведение которого при аресте было необычным; у которого было условное освобождение, которое могло быть, а могло и не быть подлинным; который пришёл туда как будто случайно, как раз вовремя, чтобы встретиться с Пирсоном; который был в комнате наедине с Пирсоном до того, как
мадам Карон спустилась по лестнице, — он знал, потому что видел её, когда она пересекала холл.

Он был глупцом — прав в теории, но не прав в отношении конкретного человека.
Он останется на Террасе и начнёт всё сначала!

Миссис Маквей была очень рада, что он остался; она безоговорочно верила в
его глубокое сожаление и боялась, что этот вопрос будет поднят снова
между двумя мужчинами после того, как они уйдут на фронт; но, если Фил
оставаясь их гостьей, она надеялась, что старые социальные отношения будут
полностью восстановлены, и она предупредила Эвилену, чтобы она была менее откровенна в отношении
своего собственного мнения.

Итак, капитан Мастерсон остался, и оставался с такой целью, что
в течение короткого часа пребывания мистера Пирсона за ним наблюдали очень пристально
и наблюдатель был разочарован тем, что не было предпринято ни одной попытки
личная беседа с капитаном Монро, который, по мнению Мастерсона,
демонстративно (подумал он) пребывал в довольно мрачном настроении,
задумчиво прогуливаясь в одиночестве по лужайке и не пытаясь
заговорить даже с мадам Карон.

Пирсон побеседовал с ней недолго, тем более что он чувствовал, что Мазерсон стоит за окном,
но так, чтобы его было слышно, и что миссис Маквей с интересом и сочувствием относится к Луизе.

 Когда он сказал: «Не беспокойтесь о том, что нужно сделать,
Мадам, у нас достаточно времени, чтобы все закончить ".
остальные присутствующие предположили, конечно, что он имел в виду ремонт на
яхта; и когда он сказал в ответ на ее увещевания: "Не бойся меня.
Я снова собьюсь с дороги, я приеду сегодня вечером", они предположили, что.
конечно, он имел в виду свое прибытие на побережье. Джудит знала лучше.;
она знала, что это означало его возвращение и новые часы неопределенности для нее.

Полковник Маквей помог ей не заскучать в эти часы, сделав предложение руки и сердца, на которое она не ответила отказом
принято или отклонено, но это дало ей дополнительную пищу для размышлений.

Весь день Плутон размышлял над той сценой в библиотеке. Он был
угнетаемые страхом вред мадам Карон, если кто-то не в
как только познакомить ее с тем, что настоящим шпионом был горничная мадам,
кто бежал, опасаясь признания Lorings. Ему было
любопытно, какой мотив был достаточно сильным, чтобы вернуть ее в
местность, столь опасную для ее свободы. Он больше не был озадачен — он
знал.

Но как сказать об этом мадам Карон? Как ниггер может сказать белой леди
эта история рода и матери роды? И если было сказано, все должны
быть сказанным. Он подумал, не рассказать ли доктору Делавену, который уже знал
историю Маржерет, но доктор Делавен был другом Лорингов, и
откуда было ниггеру знать, что честь белого человека потребует, чтобы он
поступил в таком случае? И Плутон побоялся спросить об этом.

Инстинктивно его доверие перешло к "солдату Линкума" в синей униформе.
Не было никакой опасности, что он расскажет историю о беглом рабе не тому человеку
. И он был другом мадам Карон. Плутон заметил, как он
стоял рядом с ней, когда Мастерсон выдвинул свое обвинение против нее,
или ее агента Пирсона. Монро была своего рода божество для него из
в тот момент офицер в синей форме уже поднялся по ступенькам на террасу,
и восхищение Плутона привели к принятию что он был один
человеку, чтобы предупредить мадам Карон личности, ее горничная, не предавая его
ни на какие другие.

Леди, которая вызвала все это подавленное беспокойство, была, по-видимому,
сама беззаботна или лишь слегка встревожена сообщением
о Луизе. Она знала, что девушке не грозит реальная опасность, но она
знал также, что при любом намеке на подозрение Луиза будет в ужасе
пока к ней не присоединится ее хозяйка.

Она слышала, что Мэтью Лоринг послал за судьей Кларксоном, чтобы уладить кое-какие дела
, пока Кеннет был дома, и, несмотря на миссис
На заявление Маквея о том, что они не покупали и не продавали рабов, она ответила:
ей показалось, что она знает, в чем должно заключаться одно из этих дел.

Судьи Кларксона, однако, не было дома - его вызвали через всю страну
куда-то по делам, но тетя Саджан прислала сообщение, что они
обязательно приедут вечером и пораньше, если Гидеон
вернулся вовремя.

Но он этого не сделал. Несколько гостей прибыли раньше них; полковник
Маквей был нанят в качестве хозяина, и деловой разговор пришлось отложить
до следующего утра.

В общем, солнце зашло в день, насыщенный угрозами и
обещаниями. Но что бы ни испытывали остальные в этой атмосфере
подавленных чувств, Кеннет Маквей реагировал только на
обещания; весь мир был окрашен его надеждами!

И Монро, который ясно видел, на что возлагались надежды, и который думал, что он
ясно видел, каким будет финал, не придал значения
празднества в разгаре - желал оказаться где угодно, только не на гостеприимной
плантации Маквеев и держался подальше от очаровательной
незнакомки, которая околдовала ее хозяина.

Опустились сумерки, прежде чем Плутону представилась желанная возможность
поговорить с ним наедине. Монро прогуливался по розовой беседке,
покуривая послеобеденную сигару, когда внезапно столкнулся с
негром, который расспрашивал его о федеральной политике в отношении рабства.

Он бежал вдоль изгороди в положении нагнувшись, чтобы не
чтобы было видно из окна столовой, где другие
Слуги работали, и когда он оказался в тени олеандрового дерева, то выпрямился и стал ждать.

"Ну, — заметил Монро, наблюдая за этим манёвром, — в чём дело?"

Плутон пристально посмотрел на него, а затем осторожно спросил:

"Капитан, вы надёжный друг мадам Карон?"

— «Конечно, друг, что ты имеешь в виду?»

«Я имею в виду, что у мадам Карон будут неприятности, если какой-нибудь верный друг не вмешается и не скажет ей правду о том, кто этот шпион, о котором все сегодня говорят».

«В самом деле?» — настороженно спросил Монро. Первой его мыслью было:
подозрение, что это какая-то уловка, задуманная Мастерсоном.

"Да, сэр, я выяснила, кто эта женщина-шпионка, но больше никто
не знает! Я не могу рассказать белой леди всю эту историю, которая совсем не
подходяща для леди, но... но кто-то должен ей рассказать,
кто-то, кто знает, что именно нужно рассказать, а что — нет
тихий - кто-то, кому она доверяет, и кто-то, кто не является особым другом
Лорингов. Ради Бога, капитан Махса, не вы ли тот самый
мужчина?

Монро смотрел на него едва на мгновение, а затем бросил прочь
сигары.

«Не шути с этим делом, имей в виду», — коротко сказал он. — «Какое отношение мадам Карон имеет к какому-то шпиону? А какое отношение имеет Мэтью Лоринг?»

 «Мадам не знает, что она имеет к ней какое-то отношение, — с жаром настаивал Плуто. — Эта девчонка пришла сюда в качестве служанки мадам Карон, а потом…»
Нельс (то, чем раньше владели Лоринги) видел её, и это напугало её до чёртиков. И причина, по которой Маха Лоринг находится здесь, в том, что эта прекрасная французская служанка — сбежавшая рабыня его... или, может быть, она принадлежит
 мисс Гертруде, я не знаю точно, кто она. В любом случае, она
«Дитя Марджерет, она должна была знать больше, чем подходить так близко к
Лорингу, даже если она уже взрослая. Вот почему я знаю, что она вернулась
для какой-то особой шпионской работы — ради чего ещё эта девчонка подвергает себя опасности?»

«Тебе лучше начать с начала этой истории, если у неё есть начало».
предположил Монро, который видел, что мужчина говорит совершенно серьезно: "И
Я хотел бы знать, почему вы впутываете в это дело мадам Карон".

"Она купила моего ребенка для меня ... спасла его от торговца, капитан Махса",
и голос Плутона дрожал, когда он говорил. "Вы думаете, я даже понимаю, что
Ар? И теперь, похоже, она вляпалась в неприятности, и я
пришёл к тебе за помощью, потому что ты человек Линкума и потому что ты её
друг.

Прошло двадцать минут, прежде чем Плуто закончил свой торопливый рассказ, и к его концу Монро знал всё, что старая Нэлс рассказала Делавену, и даже больше, потому что доверенные слуги узнают много тайного, и Роза — впоследствии жена Плуто — знала, почему ребёнка Маржерет отправили в поместье Ларю на воспитание.  Госпожа Ларю, чья совесть была в высшей степени традиционной и редко позволяла ей оспаривать что-либо
решение своего мужа, но все же нашла в себе мужество немного пожаловаться на
попечение о ребенке и ее конечном предназначении - пожаловаться не на
моральные, а на финансовые основания - полностью убежденная, что такая богатая
такой мужчина, как Мэтью Лоринг, мог позволить себе платить за ее содержание больше, чем
сумма, на которую согласился ее муж, и что юноша, Кеннет
Маквей, в чье поместье была частично продана девочка, безусловно, мог
позволить себе большую компенсацию, чем согласился его опекун.

Плутон рассказал, что часть рассказа о причастности своего хозяина
большой неохотой, но вынуждены сказать ему все, что Монро
необходимость абсолютной секретности должна произвести впечатление на всех
кроме мадам Карон, а она, конечно, не должна слышать эту часть
.

"Имя, О Боже, нет!" вырвалось Плутон, в ужасе от того, что такой
откровение означает. - Как ты думаешь, что мадам Карон думает о нас всех?
если бы она сделала это? Не думаю, что его собственная мать хоть что-то слышала об этом.
об этом даже шепотом говорили; все, что делал Мэтт Лоринг, эта распродажа
была-_must_ была! Мэйс Кен тогда был не просто мальчиком - не больше
пятнадцати, так что, как видишь...

Монро ничего не сказал, хотя у него также было видение того, что это будет
я имею в виду, что если бы мадам Карон — она, из всех женщин, — услышала эту явно правдивую историю в том виде, в каком её рассказал Плуто,

он бы молча прошёл вдоль живой изгороди и вернулся обратно, а чернокожий мужчина с тревогой смотрел на него; наконец он сказал:

"Хорошо, приятель. Я поговорю с мадам и постараюсь не рассказывать ей слишком много. Ты молодец, Плуто, правильно сделал, что пришёл ко мне."

Кто-то позвал Плуто из окна. Он уже собирался уходить, когда Монро
спросил:

 «А что насчёт той фотографии девочки, которая, по вашим словам, была у вашей жены? Мадам
 Карон, возможно, будет нелегко убедить. Лучше бы вы дали мне её, чтобы я мог показать
она. Это хорошее сходство?

"Перед Богом, я не знаю! Я только предполагаю, что это так, потому что Нельс забрал ее,
с первого взгляда, за призраком Маржерет, что показывает, что это должно быть простое изображение
ее! Я была так расстроена с тех пор, как вернулась домой с Зекалем и невой
у меня была минутка, чтобы взглянуть на б'лонгены овах Розы, но сходство в
где-то этот сверток; Роза Аллес очень бережно относится к этому медальону
и убери его подальше; не обращай внимания, я видела его всего один раз,
в шутку, когда мы только поженились. Я бы обо всем этом знал начистоту, только из-за
несчастного случая - и теперь это та женщина, с которой это было нарисовано ".

Он указал на окно, где на мгновение очертился силуэт Маржерет
на ярком фоне.

"Не смотри больше на нее похожа, я думаю, - продолжал он, - все ее
проблемы должен изменить своей могущественностью, л' в Оле люди говорят, что она была
сразу насчитал красоты. Маленькая Рода чуть с ума не сошла, когда кто-то украл медальон.
так сказала Роза; потом мало-помалу девушка, которая это взяла
испугалась- подумала, что это дурь - и принесла это обратно, но Рода
потом ушла. Моя Роза взяла это и хранила в верности, ожидая, что эта
чили вернется, но она никогда не вернется, пока Роза жива ".

Монро все еще смотрел на фигуру Маржерет, смутно видневшуюся сейчас
через окно.

— Послушайте, — резко сказал он, — если старик узнал сходство, то почему сама мать его не заметила?

— Ну, Маржерет приехала сюда только на следующий день после того, как служанка мадам Карон отправилась вниз по реке, чтобы доставить машины в Саванну, — объяснил
Плуто. «Тогда мисс Гертруда пришла в гости и взяла с собой Маржерет.
 Понимаете, сэр, эту женщину давно заставили думать, что её ребёнок умер, и когда Маржерет сбежала, до
Ларюса дошли слухи, что она умерла или сошла с ума». в любом случае, моя Роза ничего не знала, пока Лару не вернулся из Джорджии, так что не было никого, кто мог бы опознать её, и не было никого, кто мог бы сообщить той девчонке, что у неё была живая мамаша.

Кэролайн снова позвонила Плуто.

"Продолжай, — сказала Монро, — но принеси мне фотографию как можно скорее. Я уезжаю
утром."

"Я управлюсь с этим через час", - пообещал Плутон. "Не думаю, что
Я смогу ускользнуть раньше, зрелище достойных людей придет".




ГЛАВА XXVI.


Монро вошел в зал Judithe спустился по лестнице, лакомство
видение в бледно розовый. На ней были браслеты и пояс из серебряной филиграни,
серебряный гребень в тёмных волосах, а большие серьги из филиграни
придавали её прекрасному лицу полувосточный облик.

Как бы он ни восхищался ею, он чувствовал нетерпение по отношению к ней, удивление
от того, что столь прекрасное создание, наделённое всеми материальными благами,
жизни, должна была оставить гармонию, дом и родную землю ради грубых
состязаний, где мужчины сражались, плели интриги и умирали — иногда бесславно,
ради интриг и заговоров, в которых, по её словам, она находила единственный способ избавиться от скуки.

Она увидела его, на мгновение замешкалась, а затем подошла к нему с дерзким
выражением в глазах.

- Я с таким же успехом могу услышать худшее, первое или последнее, - сказала она, беря его за руку.
 - Разве на веранде не прохладнее, чем здесь? Пойдем, посмотрим. Я
предпочитаю быть подальше от людей, пока вы будете отчитывать меня за
сегодняшнее происшествие."

Она взглянула на него с притворным испугом, как могла бы сделать
ребёнок; она была рада быть очаровательно любезной, но он чувствовал,
что она нервничала сильнее, чем когда-либо прежде, — напряжение сказывалось
на ней. Её прекрасные глаза были не такими сонными, как обычно; они
сияли, как от внутреннего жара, и, хотя она улыбалась и вызывающе
смотрела на него, она подавила вздох, скрыв его за лёгкими словами.

— Я не стану читать вам нотации, мадам Карон; я не имею права вмешиваться в то, что вы называете своими... развлечениями, — и он мрачно взглянул на неё.
«Но я уезжаю утром, потому что, если останусь дольше, то, возможно, узнаю что-то, о чём, из уважения к вам, я должен буду сообщить».

«Полковнику — или, лучше сказать, генералу — Маквею?»

Он склонил голову и ответил: «Я вас предупредил. Он мой друг».

«А я?» — спросила она, взглянув на него с некоторой лукавостью. Он посмотрел
на неё сверху вниз, но ничего не сказал.

"А я?" — повторила она.

"Нет," — сказал он после паузы. "Вы, мадам, должны быть кем-то большим или кем-то меньшим. Судьбы распорядились, чтобы это было меньшее, — так что,"
 — он слегка махнул рукой, отметая эту тему. "Простите, но я не
Я не собирался нападать на вас таким образом. Я пришёл, чтобы задать вам вопрос о той очень красивой и умной служанке, которая была у вас в Новом Орлеане и которую, как я слышал, вы привезли с собой во время вашего визита сюда.

"О! Вам любопытно о ней, и вы хотите, чтобы я ответил на ваши вопросы?"

"Если вам угодно, хотя на самом деле мне всё равно." Вам известно
что женщина была беглой рабыней и могла быть поймана в этой
конкретной местности?

"В этой конкретной местности?" вопросительно повторила она.

- Да, если у Мэтью Лоринга когда-нибудь возникнут подозрения в том, что
ваша служанка на самом деле была его девушкой Розой — нет, Родой — это было бы неловко, если бы этот факт был связан с сегодняшним эпизодом, — и он указал на окно библиотеки, мимо которого они как раз проходили.

 «Пойдёмте, спустимся по ступенькам», — предложила она.  Они так и сделали и прогуливались под деревьями по освещённой фонарями лужайке, когда
Полковник Маквей вышел на веранду и на мгновение позавидовал
Монро, который был свободен от обязанностей хозяина. Они отошли от
ступеней и от возможных слушателей, прежде чем Джудит спросила:

 «Откуда вы узнали об этом?»

"От раба, который хотел предупредить вас, что вы, сами того не зная,
вероятно, укрываете шпиона, о котором сегодня говорил капитан Мастерсон".

"Ах, рабыня?" - задумчиво произнесла она; и ей вспомнился любопытный, напряженный
взгляд Маржерет, за которым последовал взгляд
воспоминание о беспокойстве Плутона о том, что Луиза должна уехать до прибытия Лорингов
тогда, без сомнения, именно Плутон сделал
предупреждение; но она вспомнила Зекаля и почувствовала, что ей нечего опасаться
взволнованный конец.

"Вы, вероятно, не осознаете, - продолжил он, - что это очень серьезное
Считается, что здесь можно помочь спрятать такого рода рабов под вымышленными именами или профессиями. Но если это обнаружится, то сейчас это будет губительно для вас.

 «Через три дня я уеду из страны, — коротко ответила она.
 «Я поеду в Саванну, избавлю Луизу от этой ошибки — ведь против неё как шпионки ничего нельзя доказать — а потом, прощай или здравствуй, Каролина». Я не рассчитываю, что войду в него снова. Все мои
приготовления завершены. Ничто не забыто. Что касается моей
доброй Луизы, то ваш осведомитель не был знаком со всеми
факты. Правда, она была грузинский раба, но так больше не будет.
В течение года она была при себе документы, устанавливающие
ее свободу. Ее собственные деньги и умный юрист устроили все это
без каких-либо проблем. Что сделал бы мсье Лоринг, если бы узнал
У меня была горничная, чье имя было вымышленным, я не знаю, да и не хочу знать. Он
не смог бы опознать в ней Роду Ларю, даже если бы увидел ее.
Его зрение подводило до такой степени, что он не мог отличить вас от
Полковника Маквея, сидящего в другом конце комнаты. Я узнал этот факт благодаря
Мадам Маквей, прежде чем покинуть Мобил, итак, как вы понимаете, я еще не
Я так рисковал, отправляясь в путешествие со своей милой служанкой, и я больше не буду
рисковать, когда попрощаюсь с вами послезавтра.

Она рассмеялась и посмотрела ему в лицо. Он посмотрел на неё, но
не рассмеялся.

"А поместье, которое вы только что приобрели, чтобы наслаждаться этой
райской жизнью на плантации?"

— «Цель, ради которой он был куплен, будет достигнута и без моего присутствия», — тихо сказала она. «Я никогда не собиралась там жить».

 «Что ж, это меня удивляет!» — сказал он, останавливаясь и глядя на неё в упор. «Вы тратите тысячи, чтобы обосноваться в самом сердце
отделившаяся страна, и завоевать доверие местных жителей, а затем
бросить всё это, как будто это пустяк! Должно быть, вы потратили целое состояние, чтобы помочь федералам!

«Значит, ваш президент был так любезен, что написал в письме, которое я пыталась вам показать, — и не показал, — ответила она, а затем улыбнулась и добавила: — Но вы ошибаетесь, капитан Монро; это было всего лишь одно состояние, и я получу компенсацию».

«Когда?»

«Когда объявят о давно обещанной эмансипации».

Из открытых окон доносилась весёлая музыка мазурки, и
Повсюду виднелись толстые сосновые факелы, привязанные к столбам и отбрасывающие блики и чёрную смолу на негритянские
кварталы — они тоже праздновали возвращение «Маса Кена». Над
мечтательной атмосферой салонных танцев время от времени
доносились радостные возгласы и смех там, где веселились темнокожие. Судья Кларксон, спускавшийся по ступенькам, остановился
послушать и привлек к этому внимание Монро.

"Они там сегодня счастливы, как дети", - заметил он. "Я верю, что это самые
довольные люди на земле". Он обратился к какому - то галантному
сказал несколько слов Джудит, а затем повернулся к Монро.

- Мистер Лоринг справлялся о вас, капитан Монро. Вы
понимаю, конечно, что вы несколько не льва, а кого мы
не может позволить себе иметь скрытые. Он ждет, чтобы представить вас некоторым
нашим друзьям из Каролины, которые ценят вас, сэр, за защиту
проявленную дочерью Юга, и за вашу великодушную заботу о
Мальчик из Каролины за последний месяц ... О, ваша слава опередила вас, и я...
уверяю вас, сэр, вы заслужили сердечный прием.

К ним присоединилась Эвилена, за ней последовал Делавен, который пригласил на танец и
над ним надругались из-за того, что он не носил форму. Она подарила ему
алый цветок из своего букета, заметив, что, если украсить его
чем-нибудь ярким, он мог бы немного меньше напоминать
похороны, и, привязавшись к Монро, она ушла посмотреть наверх
Мэтью Лоринг.

Делейвен печально посмотрел на алый цветок.

"Это плохая замена ей самой, - решил он, - но скажите мне сейчас,
Маркиза, если бы вы были влюблены так же глубоко, как я в эту минуту, и
если бы вам бросили такую большую поддержку, как цветок, что бы вы посоветовали?
что бы вы посоветовали в качестве следующего хода в игре Купидона?"

На мгновение она приняла шутливо-серьёзный вид, а затем ответила одним словом:

«Предложи».

«Я сделаю это, — решил он, — ах, ты настоящая жемчужина, придающая мужчине храбрости! Я осажу её раньше, чем стану на час старше. Судья, разве ты не помог бы юноше в любовной интрижке?» Я очарован
одной из прекрасных дочерей Юга, которыми вы так гордитесь; я обнаружил, что
безумно завидую каждому парню, который выводит её на танцпол в этот вечер, но у каждого из них есть доллары, а у меня — только десятицентовики, — и он вздохнул, как паровоз, и перевёл взгляд с одной на другую.
с идиотским выражением отчаяния; "так стоит ли удивляться, мне нужно все
бодря мои друзья могут мне дать?"

"Мой дорогой сэр, - добродушно сказал судья, - наши девушки не корыстолюбивы.
Вы джентльмен, поэтому не бойтесь сравнения ни с кем! У вас есть
живой ум, высокий уровень интеллекта, профессии через
что вы можете выиграть богатство и почести для леди-так
зачем откладывать?"

"Судья, вы - козырь! Если вы подкрепите меня этим списком
преимуществ, я брошу вызов судьбе ".

"Я ваш покорный слуга, сэр. Мне нравится ваш энтузиазм - ваш
решимость подвергнуть этот вопрос проверке. Лично я одобряю ранние браки.
промедление и длительные помолвки - ошибка,
сэр... ошибка!"

"Они", - согласился Delaven, с решением, наводящий долго
опыт в таких делах. "Вера, вы оба-хранители жизни для меня.
Я чувствую себя легкой, как пробка, когда по одному из вас с каждой стороны - хотя это было
достаточно печально, что я была десять минут назад! Видите ли, судья, леди,
чтобы решить мою судьбу всегда ценил вашу дружбу и советы настолько долго, что я
рассчитываю на вас-я действительно, сейчас, и если бы он просто сказал доброе слово, чтобы
ее..."

"Ни слова! Мой дорогой сэр, весь мой словарный запас на вашем обслуживании в
дело сердца". Судья потолочными на Delaven и поклонился мадам
Кэрон как бы включает ее в круг, где всегда могущественен скипетр Любви
.

"Вера, когда Америка становится монархии, я проголосую за тебя, чтобы быть
король," и Delaven пожал руку судье и пожал ее
от всей души"; и если вы можете только убедить Миссис Маквей, что я все
вашей фантазии есть на фото, я буду самым счастливым человеком в Каролина
сегодня".

"Что?" Судья Кларксон опустил руку, как будто она обожгла его,
и пристально посмотрел на признавшегося в любви юношу.

"Я бы хотел этого! Я был бы самым счастливым человеком в Каролине, если бы не было никого другого," — сказал безрассудный ирландец, настолько поглощённый собственными надеждами, что не заметил ужаса на лице судьи. Но Джудит увидела его и, догадавшись о причине, тихо рассмеялась, а Делавен продолжил:
"Видите ли, судья, миссис Маквей прислушается к вам и..."

— «Молодой человек!» — сурово начал Кларксон, но в этот момент на веранде появилась
дама, о которой шла речь, и помахала Делавену веером.

 «Доктор, ваше присутствие в доме в качестве танцора было бы весьма
— Добро пожаловать, — сказала она, медленно спускаясь по ступенькам к ним.

 — Мадам, и мои ноги, и моё сердце в вашем распоряжении, — сказал он,
спеша ей навстречу и проходя мимо, чтобы найти незанятых партнёрш,
как она и предложила.

 — Какой очаровательный молодой человек, — заметила их хозяйка, — и
чрезвычайно искусный в своём деле для столь молодого врача. Разве вы не считаете его очень умным, судья?

«Я, мадам, я?» — и Джудит удалилась, потрясённая сложившейся ситуацией. «Честное слово, я бы не доверил ему лечить даже больную кошку!» Миссис Маквей выглядела удивлённой его резкими словами и была озадачена
видеть, как Джудит смеется на скамейке под деревом.

- Ну что вы, судья! Я действительно удивлен! Его очень уважают
в профессиональном плане, а в Париже...

"Прошу прощения, но я полагаю, что в Париже его волосы были того же цвета, что и здесь
", - холодно сказал судья, "и я никогда в жизни не встречал человека
рыжеволосый мужчина, у которого была хоть капля здравого смысла, или...

"О!" Миссис Маквей медленно перевела взгляд с судьи на Джудит и затем
улыбнулась; "Я помню одно исключение, судья, потому что до того, как ваши волосы стали
белыми, они были ... ну, по крайней мере, каштановыми".

Судья провел пальцами по упомянутым густым кудрям. Мужчина
обычно такой красноречивый и готовый к выступлениям, получил мат. Он смог только
пробормотать что-то об исключениях из правил и, наконец, сказал:

"Вы, вероятно, помните, однако, что мои волосы были очень темными...
темно-рыжие, на самом деле, каштаново-рыжие".

Джудит, чтобы скрыть свое веселье, перешла на другую сторону
дерево, окруженное деревенской скамейкой. Хозяйка бросила на нее умоляющий взгляд
, невидимый судье, который забыл обо всем, кроме
одной женщины перед ним.

"Неважно, были ли у него волосы всех цветов радуги, он недостоин
о вас, мадам, - выпалил он, и миссис Маквей отступила на шаг.
в смятении отошла от него; при всем своем знании судьи Кларксона, она
никогда не видел, чтобы он проявлял к кому-либо столь сильную неприязнь.

"Но, судья! Что случилось сегодня вечером?" спросила она в отчаянии. "Вы
имеете в виду доктора Делавена, который недостоин меня?"

"Он претендует на вашу руку", - сердито выпалил Судья. - Это...
Честолюбивое намерение достойно внимания; я сам лелеял его годами,
но вы должны признать, что у меня хватило смелости лично просить вашей руки.

- Да, судья, но...

- Этот парень, напротив, имел наглость прийти в
мне ... мне! с просьбой использовать свое влияние в переговорах
супружеский союз с тобой!"

Миссис Маквей мгновение смотрела на него, а затем откровенно рассмеялась; она
подозревала, что это была какая-то шутка, задуманная Эвиленой. Но возмущение
судьи было нешуточным.

"Что ж, судья, когда я рассматриваю возможность супружеского союза, я могу заверить вас, что
ничье влияние не будет иметь такого веса, как ваше
собственный"; она поднялась по ступенькам и смеялась; наверху она
наклонилась и добавила: "неважно, на кого ты используешь свое красноречие,
Судья!" - и с этим прощальным выстрелом она исчезла в холле,
оставив его в недоумении относительно того, что она имела в виду. Но вопрос
не требовал особого обдумывания. Воспоминание об улыбке помогло
чудесным образом прояснить ситуацию. Он сцепил руки под фалдами сюртука,
расправил плечи, прошелся вдоль веранды и обратно
с очень высоко поднятой головой. Это была очень красивая фигура мужчины.

- Дело ирландца прекращено, - сказал он, выразительно и доверительно кивнув олеандровому кусту.
тот факт, что женщина и что
Женщина, вдова, которая помнит цвет волос истца на протяжении двадцати лет, должна убедить упомянутого истца, если он обладает юридическим складом ума, что его дело всё ещё в повестке дня. Я пойду и попрошу следующий танец.

Едва он добрался до ступеней, как Джудит заметила белое пятно там, где под густыми зелёными кустами сгущались тени.
Она огляделась: никого не было поблизости. На мгновение веранда опустела, и мимо окон
проплывали танцующие. Доносилась музыка струнных инструментов и смех.
к ней. Она увидела Мастерсона в коридоре; он наблюдал за Монро. Она
увидела Кеннета Маквея, который разговаривал со своей матерью и вопросительно оглядывался по сторонам
; искал ли он ее? Она поняла, что ее моменты
теперь в одиночестве будут краткими, и она быстро под деревья
где сигнала не было. Мужчина лежал плоский с
землю. При ее приближении он встал, и она увидела, что он одет в
Форму конфедерации и что у него нет бороды - это был Пирсон.

"Почему вы ушли, так и не повидавшись со мной больше?" - спросила она.
"Это ожидание кажется мне совершенно излишним".

- Это было лучшее, что я мог сделать, мадам, - поспешно ответил он.
"Мастерсон, неизвестно McVeighs, имел шпионов в пределах слышимости каждого
слово между нами, и писать, был слишком велик риск. Его мужчина последовал за
я за второй крепостной стены."

- И вы ускользнули от него?

- Нет, я ушел от него, - мрачно ответил Пирсон. "Я надел его форму
назад - она ему была не нужна".

Джудит глубоко, прерывисто вздохнула, но ничего не сказала. - Дай мне
содержимое уничтоженной депеши, - вот и все, что она сказала.

"Маквей получил официальное уведомление о повышении сегодня. Важно
были даны инструкции относительно передвижений его бригады. Эти
инструкции мы должны получить сегодня вечером, чтобы узнать их
планы относительно этого крыла армии.

- И вы полагаетесь на меня?

"Нет другого способа быстро захватить их, но некоторые из наших людей были
высажены к северу от Бофорта. Они прячутся в болотах и тростнике
тормозят, ожидая ваших команд - так что, если это невозможно сделать тихо, есть
другой способ - рейд с любой целью, которую вы можете предложить, и случайно
эти инструкции будут среди сувениров с этой особенной плантации
".

"Полковник Маквей останется только на завтрашнюю ночь. Предположим, я добьюсь успеха,
как мне связаться с вами или с отрядом федералов?"

"Я вернусь сегодня вечером, когда в доме все успокоится. Я должна быть на виду
балкон. Вы могли бы бросить их оттуда; или, если у вас есть какие-либо
лучше планировать свой я так на него подействует".

Она увидела Кеннета на веранде и поняла, что он ищет ее.
Сейчас мгновения были драгоценны; ей нужно было быстро соображать.

"Возможно, сегодня вечером их не удастся заполучить; времени так мало;
а если нет, то я могу только предположить, что командующий высадившимися войсками
пошлите завтра отряд, захватите полковника Маквея и капитана
Мастерсона, и заодно получите документы. Есть также
официальные документы на владение Маквея, касающиеся английский
комиссий для пополнения Военно-Морского Флота конфедератов. Я должен идти; они
ищет меня. Вы можете доверять здешнему чернокожему по имени Плутон - но не забывайте
, что отряд конфедератов подошел сегодня к
укреплениям здесь, внизу, не позволяйте нашим людям вступать с ними в схватку; хорошо
пока, не совершай ошибки".

С этими словами она отодвинулась, и мужчина незаметно вернулся в комнату.
Она с улыбкой пошла навстречу возлюбленному, чьё падение она так хладнокровно обсуждала.

И возлюбленный вышел ей навстречу с горящими голубыми глазами.

"Ты убежала в тень, чтобы спрятаться от нас всех?" — спросил он, а затем, взяв её за руку и заглянув ей в лицо, добавил с нежностью: "Или, может быть, ты покинула толпу, чтобы поразмыслить над моей дерзостью?"

Она бросила на него мимолетный взгляд снизу вверх, наполовину
приглашая, наполовину упрекая — это помогло бы ему сосредоточиться, пока человек в
тени не оказался вне всякой опасности быть обнаруженным.

«Ты используешь любой предлог, чтобы избегать меня, — продолжил он, — но это тебе не поможет. Что бы ты ни говорила сейчас, я слышу в твоих словах только то, что было в те дни в Фонтенбло и в тот день в Париже, когда ты любила меня и осмелилась сказать об этом. Юдифь, дай мне ответ. Я думал, что смогу подождать до завтра, но не могу».
— ты должна сказать мне сегодня вечером; ты должна!

 — Должна? — Она отстранилась от него и прислонилась к высокой садовой вазе,
заросшей вьющимися растениями. Они стояли в ярком свете,
падавшем из окон; она чувствовала себя в безопасности там, где их могли увидеть.
прерывали каждую минуту; мужчина, конечно же, не осмеливался быть диким
сентиментальным на виду у толпы - этот вывод показывал, что
она еще не была полностью осведомлена о том, на что отважился бы Кеннет Маквей
где женщина - или о женщине шла речь.

"Час назад ты сказал: "Ты сделаешь это?" Теперь это: "Ты должен!" - сказала она,
с очаровательной улыбкой. «Как быстро вы перешли на тон хозяина, месье».

«Если бы вы сказали «раб», картина была бы более полной», — ответил он. «Я буду подчиняться вам во всём, кроме того, что вы мне прикажете».
оставить тебя. - Он завладел ее рукой под прикрытием
виноградных лоз. - Это бесполезно, Джудит, ты принадлежишь мне. Я не могу тебя отпустить
я не отпущу тебя снова!

Вся мольба была в его голосе и глазах. Движимая каким-то внезапным
порывом, не совсем простодушным, она пристально посмотрела на него и позволила своей
руке остаться в его руке.

— Что ж, раз ты действительно не можешь, — пробормотала она.

"Джудит! Ты это серьёзно?" — и в ту же секунду он схватил её за руки.
 — Ты не кокетничаешь со мной на этот раз? Джудит!

 Она попыталась высвободить руку, но он наклонил голову и поцеловал её.
теплая ладонь. Маржерет, зажигавшая погашенный фонарь, увидела
ласку и услышала низкие, глубокие звуки. Она повернулась и пошла обратно по своим
следам, вместо того чтобы пройти мимо них.

"Вы понимаете, что все, кто работает, могут прочитать тему вашего
выступления?" - спросила она, приподняв брови и посмотрев вслед
удаляющейся женщине.

"Пускай, тем быстрее они слышат это лучше мне будет очень приятно;
пойдем, говорю маме, я хочу быть уверен в тебе на этот раз, мой
красивые Judithe. Нет более подходящего времени для объявления, чем это.
приходите!"

— Что ты ей скажешь? — спросила она, глядя прямо перед собой в тени на лужайке. Её голос звучал менее мелодично, чем минуту назад. Она избегала его взгляда, и на одно мгновение её полные, скульптурные губы напряглись и застыли.

 — Что я скажу? — повторил он. — Что я обожаю тебя! что ты была единственной женщиной в мире для меня с тех пор, как я впервые тебя встретил; что я хочу, чтобы ты стала моей женой, и что ты — признайся в этом ещё раз, Джудит, — что ты любишь меня.

Она медленно покачала головой, но сопроводила это полуотрицание недоумённой улыбкой.

"Слишком много, чтобы объявить за один вечер", - решила она. "Ты что, забыл?
У них были другие планы на тебя? Мы должны дать твоей семье
больше времени, чтобы привыкнуть ко мне и... к твоим желаниям".

"_our_ желает", - поправил он, и она опустила глаза и
склонила голову в знак согласия. Она была восхитительна в окончательной капитуляции. Он
бормотал ей ласковые слова, и теплый румянец разлился
по ее лицу и отступил, оставив ее слегка бледной. Все ее
равнодушие было притворством-он знал это теперь, и это укрепило
его протесты против задержки. Он отвел ее от ступенек, когда
танец закончился, и люди, болтая и смеясь, вышли из
ярко освещенных залов.

- Ты говоришь о спешке, но забываешь, что я ждал три года,
Джудит, помни об этом, хорошо? Положим, что три года с моей кредитной;
считайте, что я ухаживал за тобой каждый день каждый год, и если бы я
был дан шанс! Ты говоришь о времени так, как будто его для нас целые океаны.
и ты забываешь, что у меня есть всего один день, чтобы побыть с тобой.
один день; а потом разлука, неопределенность. Я не могу оставить тебя вот так.
этого, теперь, когда я знаю, что я тебе небезразличен, я не сделаю.

- О... х! - и она встретила его взгляд с легкой насмешливой улыбкой. "Ты имеешь в виду
подать в отставку ради моего общества? Но я не
уверен, что тогда я должен так сильно восхищаться тобой. Я достаточно варвар, чтобы любить
бойца ".

"Я должен сражаться лучше, зная, что это была жена, я уезжаю
сзади вместо милая, Judithe; женись на мне завтра!"

Она сделала слабый протестующий жест, но он сжал ее руку в своей.
и крепко прижал к себе, чтобы она не повторила это. - Почему нет? - спросил он.
продолжение. "Никто не должен знать, если вам угодно; он может оставаться в секрете, как
сражение было быть. Тогда, куда бы ни забросила меня военная судьба
Я смогу унести с собой уверенность в твоей любви. Поговори со мной,
Джудит! Скажи "да". Я ждал три года; я хочу, чтобы моя жена!"

"Ваша жена! _Your_--ой!" -и она бросила ее руках, как будто
поставив думал, что вдали от нее. На его руку упала слеза - это была она.
Она плакала.

- Джудит, милая! - пробормотал он с раскаянием.

- Завтра ... не сегодня, - почти прошептала она. "Я должна думать все, что угодно
чтобы считаться".

"Нет! Нужно учитывать только одно, - он взял ее за руки и посмотрел
ей в лицо пылкими, неотразимыми глазами. - Только одно, Джудит,
и это то, любишь ли ты меня - сейчас?

"Сейчас и с первого дня нашей встречи", - ответила она, глядя на него снизу вверх
ее глаза были похожи на звезды, мерцающие сквозь пелену недавних
слез. И тут им обоим вспомнилось то другое признание,
за скачущими лошадьми на парижском бульваре. Они
бессознательно повторили слова, произнесенные тогда.

На мгновение его руки обняли ее - такие сильные, властные,
неотразимые руки. У нее возникло дикое искушение остаться в этом
убежище - позволить всему миру пройти мимо с его вероучениями, его заговорами, его
войнами добра и зла - жить ради любви, только любви, любви с ним.

"Моя королева!" когда она наклонила голову, уклоняясь от его ласк, он прошептал:
несмотря на то, что ее рука судорожно сжимала его руку: "Все это
было бесполезно; те три года, когда ты держала меня вдали. Это судьба, что мы снова нашли друг друга. Я никогда не отпущу тебя — никогда! Ты слышишь меня, Джудит? Ты так молчалива, но слова
Это не имеет значения, ведь ты принадлежишь мне. Ты понимаешь, что должна принадлежать мне всегда?

Слова, над которыми он медлил, слова, в которых для него была вся надежда и
счастье, вызвали у неё мгновенное отвращение. Она вспомнила других людей,
которые принадлежали ему, — она вспомнила...

 Мгновение спустя он стоял один в сладостном сумраке ночи. Она
почти убежала от него по маленькой аллее к боковой двери, где
исчезла, незамеченная остальными. Какой она была, несмотря на все свои королевские замашки! Какое это было создание, полное настроений, страстей и эмоций! Рука
Он прикоснулся к щеке, на которую упала её слеза. Почему она заплакала, когда он признался ей в любви? Она не плакала, когда те же слова были произнесены в тот незабываемый день в Париже!




Глава XXVII.


Любовная история полковника Маквея была не единственной, о которой
говорили в тот вечер. Делавен последовал совету судьи и мадам Карон и во время паузы в танце объявил госпоже
Маквей, что у него на сердце тяжело, хотя ноги его не касаются пола, и что в её руках его судьба, потому что он
был безумно влюблен, это заявление у нее было время обдумать и
переварить, прежде чем кадриль снова позволила им подойти достаточно близко
для разговора, когда она спросила о значении его тайны.

"Для начала, дайте мне знать, миссис Маквей, что бы вы предпочли, если бы у вас был выбор
- пригласить меня в качестве вашего семейного врача или врача из вашей семьи
?"

Она улыбнулась эксцентричному вопросу, но танец унес его прочь.
в этот момент она ждала следующей порции его уверенности.

"Сначала ты должен сказать мне, какие отношения ты стремишься установить",
потребовала она, когда он подошел за ответом.

Он вопросительно посмотрел на неё и, увидев лёгкий огонёк юмора в её прекрасных глазах, перешёл к сути вопроса.

"Какие отношения? Ну, я бы сказал, что мужа и жены, если бы не боялся показаться преждевременным;" он взглянул на неё и увидел, что она заинтересована и ни в коей мере не возражает. "Конечно, я
беден, в то время как ты богат, но я готов не обращать на это внимания;
на самом деле, я готов не обращать внимания на что угодно и отважиться на все, если ты
относился бы ко мне только благосклонно - как к зятю.

"Ты на самом деле серьезно?"

— Серьёзно, клянусь, в эту минуту для меня это вопрос жизни и смерти!

 — И моя маленькая Эвилена — причина этого?

 — Да, наша Эвилена, которая не чувствует себя такой маленькой, как ты можешь себе представить. Посмотри на неё сейчас. Могла ли дюжина сезонов придать ей больше уверенности в собственных силах, чем те поклонники в форме, которые у неё сейчас есть?— не говоря уже о моём собственном случае.

 — Наша Эвилена? — и миссис Маквей вопросительно приподняла брови. — Значит, вы сделали ей предложение?

 — Конечно, нет! У меня не хватило смелости до сегодняшнего вечера; но когда я вижу,
что многие парни так же без ума от неё, как и я, я просто шепчу ей на ухо:
Delaven, что лучше бы ему говорить быстро. Но я бы не стал предлагать без
спрашиваю твоего разрешения."

"А если бы я отказалась от него?"

"Вы не могли бы быть так жестокосердна, что это?"

- Но предположим, я мог бы... и должен был бы?

Он уловил дразнящий огонек в ее глазах и улыбнулся в ответ.
ей:

- Я бы сделал то же самое предложение!

"Что ж, - сказала мать Эвилены со смесью веселья и
сочувствия на лице, - ты можешь поговорить с ней и сообщить мне о
результате".

"Я бы встал на колени, чтобы поцеловать носок твоей туфли, сию же минуту"
- прошептал он с благодарностью, - "но судья снимет с меня скальп, если я
осмелился; он уже смотрит на меня с подозрением. Что касается результата — что ж,
если вы услышите серенаду в предрассветные часы, не позволяйте
ей вас беспокоить. У меня всё готово: и гитара, и форма, и если
я потерплю неудачу, то не потому, что упустил из виду какие-то романтические
приспособления для успешного ухаживания. Я буду стоять под окном твоей дочери и петь
«Милая Эвилена», нарядившись, как кавалер из книжки с картинками. Я
жалею, что не могу одолжить перо для шляпы.

Она рассмеялась над нелепой картиной, которую он нарисовал, но спросила, что он
Она поняла, что он имел в виду под формой, и рассмеялась ещё сильнее, когда он сказал ей, что собирается одолжить её у Кеннета, так как Эвилена объявила, что презирает всех мужчин без формы, а он не хотел рисковать и появляться в костюме. Позже ему пришла в голову мысль подать заявку на получение собственной формы в качестве военного хирурга.

«Если бы вы могли включить это в свою серенаду, я не сомневаюсь, что моя
маленькая девочка не откажет вам, — ободряюще сказала миссис Маквей, — по крайней мере, не больше двух-трёх раз».

Выходя от миссис Маквей, он столкнулся с Мастерсоном, который был в
Тень за окном, в котором Монро увлечённо беседовал с Мэтью Лорингом и некоторыми другими жителями округа,
Он намеренно и, по его собственному мнению, справедливо, прислушивался к каждому слову предполагаемого северянина, который, по его мнению, злоупотреблял гостеприимством Юга только для того, чтобы предать его.

Какими бы искренними ни были его убеждения, он так и не смог уловить ни малейшего намёка на двусмысленность в словах Монро, которые по большей части касались сельского хозяйства, внешней политики,
даже о возможном будущем семинолов на болотах Флориды; по сути, обо всём, кроме самого важного вопроса, который их окружал, и это лишь подтверждало его мысль о том, что этот человек был на удивление умён, и он отчаялся собрать достаточно улик против него за то короткое время, что было в его распоряжении.

 Он только что пришёл к такому выводу, когда Делавен, преисполненный надежд, увидел над головой только звёзды, когда шёл по веранде, и, завернув за угол, наткнулся на Мастерсона.

Раздалось восклицание, несколько слов извинения и невольный
Мастерсон шагнул назад, в потоке света из открытой
окно, и Монро, озираясь, прочитал всю ситуацию на
взгляд. Мастерсон еще подозревал его, и слушал! Монро
откровенно рассмеялся и издал тихий звук, похожий на шепот
присвистнул, встретив озадаченный взгляд Мастерсона с холодной насмешкой;
это было беспечно на грани дерзости и привело в ярость
Южанина, сильного в своих убеждениях в справедливости, так, как не смог бы нанести удар
. За удар мужчина мог бы нанести ответный, но это издевательство!

Делавен шел дальше, не подозревая о подавленном чувстве между
второе. Мастерсону мешал тот факт, что он не осмеливался снова
упомянуть о своих подозрениях семье Маквей, и он спустился по
ступенькам на лужайку, взбешенный наложенным на него ограничением, и
теперь он понимал, что слежка бесполезна, поскольку Северянин
был настороже.

Нетерпение наполнило его яростью. Он был честен, и он был бойцом
но какой от этого был прок, если он допустил грубую ошибку? Он наносил
неуклюжие удары обеими руками, но другой парировал каждый выпад
рапирой. Он проиграл - игра была проиграна, но он, по крайней мере, хотел
дайте понять наглецу, что каким бы умным он ни был, есть, по крайней мере, люди, которых он не может обмануть.

В таком настроении он был, когда увидел, как Монро извиняется перед
Лорингом, выходит через окно и закуривает сигару, готовясь к прогулке к Плутону.

Мастерсон наблюдал, как он небрежно спускается по ступенькам. Он
вынул сигару и тихонько посвистывал, не осознавая этого, как человек,
погружённый в раздумья, но Мастерсону это казалось верхом нарочитой
небрежности — игнорировать собственное присутствие; это казалось
наглостью
насмешливый взгляд, брошенный в окно, решил дело. Он
неосознанно расправил плечи и шагнул вперёд.

"Капитан Монро, я хочу с вами поговорить," — и его тон сам по себе был вызовом. Монро медленно повернул голову, досвистев
остаток куплета чуть громче — достаточно громко, чтобы было понятно, что это «Ралли вокруг флага»,
свистеть который он умел очень плохо. В душе Монро, очевидно, было мало музыки, но в сердце — много патриотизма.

 «Надеюсь, только один», — небрежно сказал он с раздражающей улыбкой.

"Возможно, вам придется выслушать несколько, прежде чем вы уйдете отсюда!"

"От ... вас?" и в тоне было заметное сомнение; это усилило
Убежденность Мастерсона в собственном бессилии. Он не посмел бороться с
если человек Монро бросил ему вызов, хотя это было единственное, что он
хотел всем сердцем.

"С теми, в чьем подчинении этот раздел", - сказал он, сурово.

"Ах! .. Это совсем другое дело".

"Возможно, вы сочтете это очень серьезным делом, капитан Монро".

"О, нет, я не найду этого, я не ищу этого", и Монро мягко продолжила:
"Союз навсегда"._

"Если вы последуете моему совету", - сердито начал Мастерсон, "вы будете"... но
Монро покачал головой.

"Я не буду, так что не стоит упоминать об этом", - вежливо сказал он. Многословие Мастерсона
гнев показал ему, что он хозяин ситуации, поэтому он только
улыбнулся и добавил: "Совет, вы знаете, это то, что все дают
и никто не принимает", и Монро возобновил свой свист.

"Вы считаете себя умным cursedly," и это была работа для
Мастерсон чтобы уберечь от поражающего круто, морда наглая. "Вы думали
поэтому сегодня, когда мадам Карон подозревали вместо себя".

— Мадам Карон! — Монро перестал свистеть и посмотрел на него, на мгновение нахмурившись, что Мастерсон воспринял как признак гнева.

"Ах, это вас задело, не так ли?"

"Только удивляет, что вы осмелились говорить о ней после того, как сегодня не смогли сделать её жертвой своих шпионов, — тон Монро снова стал презрительным. — Сначала вы арестовываете меня, а потом обвиняете мадам Карон.
Очевидно, вы не разбираетесь в детективной работе; она действительно
требует немалой сообразительности, знаете ли. Но если вас это забавляет,
что ж... — он сделал небрежный жест и отвернулся, но Мастерсон шагнул к нему.

— Вы поймёте, что здесь достаточно ума, чтобы понять, почему вы добровольно пришли на эту плантацию, — угрожающе сказал он.
Монро снова заиграл «Снова в бой» и вопросительно поднял брови. — А также почему вы проигнорировали бывшую знакомую
мадам Карон, и вас пришлось представлять. Прежде чем вы закончите с этим делом, капитан Монро, вы запоёте по-другому.

— О нет, я не буду; я не знаю никого другого, — дружелюбно сказала Монро и неторопливо удалилась, когда некоторые гости, весело пожелав друг другу спокойной ночи, спустились вниз
шаги. Вечер, каким бы восхитительным он ни был, полным
эмоций, каким бы он ни был, проходил. Поздний час напомнил Монро
что он больше не должен откладывать встречу с Плутоном, если вообще хочет его увидеть.
Они несколько раз обменивались взглядами, но обязанности чернокожего человека
занимали его каждую минуту, и у них не было возможности
поговорить незаметно.

Джудит стояла рядом с миссис Маквей на веранде, желая друг другу спокойной ночи
с некоторыми людьми, которые ожидали стать ее соседями в
ближайшем будущем и которые были в восторге от такой перспективы. У нее были
имела несомненный успех у добросердечных южан и
вошла в зал вскоре после интервью с хозяином, такая
веселая, такая яркая, что он едва мог поверить своим блестящим глазам
это были те, кого он видел мокрыми от слез в сумерках. Она не избегала его.
но она сделала невозможным их тет-а-тет; несмотря на все это, он мог
помнить только тот момент, когда она прижалась к его груди и
признался, что любовь была не только на его стороне; никакая последующая попытка
безразличие не могло стереть ни капли этого!

Монро остановился, чтобы посмотреть на нее, сам невидимый, и пока она стояла там
Улыбающаяся, грациозная, настоящая звезда вечера, он подумал, что никогда прежде не видел её такой ослепительной. Он всегда считал её красивой, но сегодня она была бесподобно царственной. В последующие годы он всегда вспоминал её такой, какой она была в тот вечер, сияющей, властной, на вершине успеха во всём. Он больше никогда не видел её такой.

  Проходя мимо, он закурил сигару, которую забыл во время встречи с
Мастерсон и Плуто, которые весь вечер с нетерпением ждали возможности
отдохнуть от своих обязанностей, воспользовались случаем, когда никого не было рядом
смотрел и внимательно следил за огоньком сигары, когда он двигался
вдоль живой изгороди мимо окон столовой.

Он нес драгоценную сумку с вещами мертвой Розы.

"Не мог уйти чуточку раньше, по крайней мере, чтобы спасти меня, капитан Махса", - сказал он, задыхаясь.
"Теперь пришлось бежать, чтобы удрать от этих ниггеров в
на кухне, которая хотела знать, что я собираюсь делать. Я спрятал это здесь
в кладовке, где у меня не было возможности просмотреть это, так что, если позволите,
извините меня, я пошутил, что нужно выбросить их прямо сейчас; футляр для фотографий, это
слива на дне; я это почувствовал ".

Монро молча курил, пока негр искал. Ему больше не нужна была эта картина, чтобы убедить мадам Карон в правдивости истории Плуто, но он решил, что лучше, если она будет владеть этим компрометирующим портретом, пока её умная служанка не уедет из страны.

 Он слышал, как полковник Маквей спрашивал о Плуто, а Кэролайн отвечала, что «Плуто только что вышел через кладовую».

— Тебе лучше поторопиться, дружище, — предложил Монро, — они будут тебя искать.

 — Так и будет — все пойдут домой, и придётся долго ждать.
что это за подобие, Mahs капитан;" он вручил ему небольшой овальной рамке,
началась давка других статьях поспешил обратно в сумку;
"ради Бога, будь осторожен с этим; я не хочу, чтобы это причинило вред
этой девушке, но я не позволю, чтобы ни у кого из мадам Карон были неприятности
если я смогу с этим поделать.

- Ты верный парень; вот монета в обмен на картину.;
тебе лучше уйти. Увидимся утром.

Плутон рассыпался в благодарности, в то время как Монро охотились на матч с
для просмотра изображения.

Он зажег свет и открыл маленькую замкнутую раму, как Плутон начал
— за боковую дверь. Мгновение спустя он снова захлопнул её, и, когда
негр подошёл к ступенькам, Монро положил руку ему на плечо:

  — Подожди немного, — коротко сказал он. — Ты говоришь, это портрет
матери Роды? А теперь скажи мне ещё раз, как её зовут. Кажется, ее звали Марджерет Лоринг, но Нельс
сказал, что ее настоящее имя Карис-Лакарис. Ретта Лакарис - так она
называла, когда подшучивала над молодой девушкой, которую купил Том Лоринг Фауст
.

Монро повторил это имя, чтобы запечатлеть его в своей памяти. Он достал
карандаш и записную книжку из кармана.

Плуто протянул руку за маленькой овальной рамкой, потому что там, где они стояли, было достаточно света, чтобы её разглядеть, но Монро сунул её вместе с блокнотом во внутренний карман. «Полковник захочет вас видеть; вам лучше уйти», — сказал он, отвернувшись и направившись прямо к дому, он пересек лужайку, скрывшись из виду и оставив позади уходящих гостей. Вся эта весёлая болтовня раздражала его, угнетая ощущением надвигающейся на этих смеющихся людей на веранде какой-то неведомой беды. Он не знал, в чём дело, но собирался уехать утром.

Его не было целый час. Его хватились, но никто, кроме Мастерсона,
не обратил на это особого внимания, и он не стал задавать вопросов,
помня о том, как полковник Маквей отнёсся к спору утром. Но когда он наслаждался последней сигарой в компании судьи
Кларксон на лужайке — судья уходил последним и ждал свою лошадь — все его подозрения усилились, когда Маквей торопливо направился к ним по веранде.

 «Фил, я искал тебя», — и его тон выдавал необычное
тревога отразилась на его лице, когда он огляделся, нет ли поблизости
возможных слушателей. Но комнаты на втором этаже были
пустынны - везде было темно, за исключением одинокой лампочки в холле. В
верхних комнатах слабый свет пробивался из спальных комнат, где
дамы удалились на ночь.

"Что-нибудь не так, полковник?" - спросил Мастерсон сдавленным тоном.
встретив его у подножия лестницы.

"Кто это с вами, судья?" - первым спросил Маквей. - Хорошо! Я
рад, что вы здесь. Произошло нечто поразительное, джентльмены. В
бумаги, инструкции, которые вы принесли сегодня, вместе с некоторыми другими документами.
сегодня ночью из моей комнаты были украдены важные документы!

- А-а! - голос Мастерсона был едва громче шепота. Все его
подозрения вспыхнули снова. Теперь он понял, почему Монро присутствовал там.

"Но, мой дорогой мальчик, - ахнул судья, пораженный новостью, - ваши
комиссионные украдены? Почему, как..."

"Комиссия-это наименее важная часть его", - ответил Маквей
безнадежно. Он ходил взад и вперед, решил агитации. "Комиссия
была направлена мне с инструкциями взять на себя ответственность за
вся дивизия во время временного отсутствия генерал-майора
командует.

"И вы потеряли эти инструкции?" потребовал ответа Мастерсон, который
осознал надвигающиеся серьезные последствия.

"Да", - и Маквей остановился в своей нервной походке, - "Я потерял эти инструкции.
Я потерял весь план движения!" - сказал он. - "Да". - "Да". - и Маквей остановился в своей нервной походке, - "Я потерял эти инструкции. Я потерял весь план движения! Он был
украли из моей комнаты, - это, наверное, теперь в руках врага, и я
невежественные содержания! Я только посмотрел на них и хотел идти
над ними основательно вечером. Они ушли, и это означает провал,
военный трибунал, позор!"

Он безнадежно опустился на нижнюю ступеньку, закрыв лицо руками
контраст с радостью, абсолютным счастьем, которые были час назад
, был ошеломляющим. Мастерсон стоял, глядя на него, быстро соображая.
удивляясь, как много он осмелился высказать.

- Когда вы обнаружили пропажу, полковник?

- Сейчас, - ответил он, поднимаясь и снова начала нервничать
стимуляция. "Я ушел в свою комнату с доктором Delaven найти старую униформу
из шахты он попросил одолжить. Затем я обнаружил, что ящик моего стола
открыт, а мои бумаги исчезли. Я ничего не сказал ему о пропаже. Какие-либо поиски
расследование должно проводиться без огласки".

"Конечно, конечно, - согласился судья Кларксон, - но обыск, Кеннет,
мой мальчик? С чего бы нам начать?"

Маквей покачал головой, но Мастерсон вспомнил, что Делейвен тоже был
чужаком - и Делейвен позаимствовал форму конфедерации!

"Полковник", - спросил он с важностью, которую безуспешно пытался скрыть
поскольку при его прямолинейном характере любые уловки были трудны для него.
"могу я спросить, для какой цели была позаимствована эта форма?"

Тон был безошибочным. Маквей обернулся, как от удара.

- Капитан Мастерсон!

- Полковник, сейчас не время церемониться. Кто-то, кто был вашим сегодняшним гостем
очевидно, украл эти бумаги! Большинство гостей были
старыми, испытанными друзьями, но были и исключения. Двое иностранцев, и
один принадлежит к врагу. Это самое естественное, что исключения будут
рассматриваться в первую очередь". Кларксон кивнул, соглашаясь с этим очень логичным выводом
, и Мастерсон почувствовал уверенность в его поддержке. «Заимствование формы само по себе важно, но в это время особенно важно».

«Нет, нет, нет!» — и его начальник отмахнулся от вопроса.
нетерпеливо. "Доктор Делавен вне подозрений; он собирается предложить свои
услуги в качестве хирурга нашему делу - говорил со мной об этом сегодня вечером.
Форма была надета для какой-то шутки с моей сестрой. Он не имеет никакого отношения к
сделать с этим".

"Что случилось с человеком ты подозревал, что в это утро, как шпион?" - спросил
судьи, а также Маквей посмотрел на Мастерсона для ответа.

— Нет, это был не он, — решительно сказал последний. — За ним следили каждую минуту его пребывания здесь, а пробыл он здесь очень недолго. Но полковник
Маквей — Кеннет, даже рискуя вызвать ваше недовольство, я должен напомнить
вам известно, что доктор Делавен - не единственный гость здесь, который придерживается нейтралитета.
или присягнул на верность делу наших врагов - я имею в виду капитана Джека Монро.

"Невозможно!" - сказал Маквей, но Мастерсон покачал головой.

"Если имя каждый гость сегодня упоминались бы вы себя чувствовали
оправдывался, говоря то же самое-невозможное, все-таки было
представляется возможным, так как документы ушли. Кто федералов, но хотелось бы
их? Капитан федеральной армии Монро позволил взять себя в плен
этим утром его доставили к вам домой, хотя у него было условно-досрочное освобождение
в его кармане! Оправдание, которое он привёл, меня не удовлетворило,
и теперь даже вы должны согласиться, что это выглядит подозрительно.

Маквей в замешательстве перевёл взгляд с одного на другого. Он чувствовал, что судья согласен с Мастерсоном; его угнетала память о том, что утром моряка обвинили в шпионаже. Шпионы и предатели на Маквей-Террас! Как только он обнаружил взломанный ящик, он поставил в комнате своего ординарца и сразу же пришёл к Мастерсону за советом, но и там не нашёл решения проблемы. Казалось, что нет буквально никакой отправной точки для
расследование. Толпа людей, собравшихся там, усложняла задачу,
поскольку там были и слуги гостей — водители и лодочники. Но кто из них мог попасть в комнаты семьи? Он покачал головой в ответ на предположение Мастерсона.

  «Ваши подозрения в отношении капитана Монро безосновательны, — решительно сказал он. — Когда он прибыл, бумаги еще не дошли до меня. Он не знал об их существовании.

 — Откуда нам это знать? — спросил Мастерсон. — Вы забыли, что он присутствовал, когда я передавал вам бумаги?

Маквей резко остановился и уставился на него. Тонким краем клина
подозрения, казалось, отодвинули дверь и ворвался поток откровений
.

"Ей-богу!" - медленно произнес он, - "и он слышал, как я говорил о важности
моих инструкций!"

"Где он сейчас?" - спросил судья. "Я не видел его целый час;
но там, кажется, только одна вещь, которую нужно сделать".

- Конечно, - согласился Мастерсон, рад, что Маквей наконец начали
слушайте с разумом на его собственными убеждениями. "Он должен быть арестован немедленно"
.

"Мы не должны торопиться в этом вопросе, это так важно", - сказал
Маквей. "Фил, я попрошу тебя проследить, чтобы пара лошадей была
оседлана. Пусть твои люди сделают это, не вызывая подозрений у слуг
. Я иду в свою комнату для более тщательного расследования.
Пойдем со мной, судья, прошу вас. Я рад, что ты осталась. Я не
хочу, чтобы другие знали, что произошло. Я не могу поверить в это, Монро, пока что.

 — Кеннет, мальчик мой, я не хочу разрушать твою слабую веру в
твоего северного друга, — сказал Кларксон, ласково положив руку на
плечо Маквея, когда они подошли к ступеням, — но со стороны
имеющиеся у нас доказательства того, что я... я боюсь, что он ушел! Он никогда не вернется!
"

В этот момент над лужайкой раздался низкий, ленивый свист.
такой низкий и такой медленный, что, по-видимому, он был бессознательным.
аккомпанемент мечтательности или размышлениям. Было довольно темно, за исключением
того места, где горел свет из холла. Все безвкусные бумажные фонарики
были погашены, и когда конфиденциальные ноты "Ралли"
"вокруг флага, ребята" раздались ближе, и свистун вышел из
в более глубоких тенях он мог различить только две фигуры у подножия
ступеней, и они могли определить его местонахождение только по свечению его глаз.
сигара в темноте.

Последовала минутная пауза, а затем свистун сказал: «Привет! Друзья
или враги?»

«Капитан Джек!» — сказал Маквей с ноткой облегчения в голосе,
которую очень хорошо расслышал судья, почувствовавший смесь восторга и удивления
от того, что не оправдал ожиданий.

— О, это вы, полковник? — и Монро неторопливо подошёл к ним. — Я
подумал, что все, кроме меня, уже легли спать, когда увидел, что свет
погас. Я шёл по вашим полям и курил.

Остальные молчали. Они не могли сразу сбросить с себя
оковы, наложенные ситуацией. Он почувствовал это, подойдя ближе.
сделал несколько шагов, но небрежно заметил:

"Облачно, не так ли? Я не очень разбираюсь в погодных прогнозах, но чувствую, что
в воздухе витает гроза".

"Да", - рассеянно согласился Маквей. Он не думал
вероятного штурма, но какое действие он совершил, лучше всего в
вопрос, будет ли иметь подозревается мужчина тайно наблюдал, или сделать
простое изложение дела, и показывает, что косвенные
улики против него были тоже решили быть проигнорированы.

"Что ж, полковник, вы помогли мне провести восхитительный вечер", - продолжил
ничего не подозревающий подозреваемый. "Я увезу с собой самые приятные воспоминания
Я воспользовался вашим гостеприимством на плантации и решил начать с них
сегодня утром. — Последовала небольшая пауза, затем он добавил: —
Извините, я не могу остаться ещё на день, но я всё обдумал, и мне кажется,
что мне необходимо отправиться на побережье.

 — Не собираетесь бежать от врага? — спросил Кларксон, с сомнением
попытавшись пошутить.

"В этом нет необходимости, судья; поэтому я отступлю в полном порядке". Он поднялся
по ступенькам, слегка зевая. "Вы двое собираетесь не спать всю ночь?"

"Нет, - сказал Маквей, - я как раз уговаривал судью Кларксона
остаться; мы скоро придем".

"Что ж, увидимся утром, джентльмены. Спокойной ночи".

Они обменялись пожеланиями спокойной ночи, и он вошел в дом, по-прежнему сопровождаемый тем же
тихим свистом. Когда он вошел в дом, звук стал тише.
и они стояли там вдвоем, пока не стихли последние звуки.


"Утром уезжаю, Кеннет", - многозначительно сказал судья. "Итак, что
вы думаете?"

"Мастерсон прав", - ответил Маквей. "Он последний человек, которого я
должен был подозревать, но, похоже, ничего не остается, кроме как немедленно произвести
арест или тайно установить за ним наблюдение без его ведома".
знания. Я склоняюсь к последнему, но и проконсультироваться с Мастерсоном.
Приходите в".

Они вошли в зал, где Маквей закрыл дверь и повернулся к
низкий свет, проходя через них. Плутон был кивая в полусне
спину заломило, и его мастер сказал ему идти спать, он не будет
нужно. Хотя у него не было определенного плана действий, он чувствовал, что
слуг лучше держать в неведении обо всех передвижениях на данный момент
. Кто-то из слуг мог помочь с кражей, почему
бы не его собственные?

В верхнем холле он встретил Маржерет, которая входила в комнату
Мисс Лоринг с кувшином воды. Когда они проходили мимо холла, в нем было темно.
коридор, ведущий к комнатам мадам Карон, Эвилены, мисс
Лоринг и капитана Монро. Над дверями мисс Лоринг горел свет
и Монро. В других комнатах было уже темно.

Двое мужчин остановились достаточно надолго, чтобы отметить эти детали, затем Маквей
прошел в конец коридора и запер дверь на балкон.
Монро все еще время от времени тихонько насвистывал. Время от времени он останавливался
а затем, через несколько мгновений, начинал снова с того места, на котором
остановился. Очевидно, он был очень занят или очень озабочен.
Чтобы выйти из своей комнаты и спуститься по лестнице, ему нужно было пройти мимо
Комнаты Маквея, которая находилась на первой лестничной площадке. Санитар был на страже
там, внутри. Маквей отправил его с сообщением Мастерсону, который
находился в задней части здания. Мужчина прошел по заднему коридору
, а двое других вошли в комнату, но оставили дверь приоткрытой.

Тем временем мужчина, который некоторое время наблюдал за передвижениями Монро в парке
, подкрался ближе к дому. Он наблюдал, как тот вошел в дом.
двое других последовали за ним. Он не мог расслышать , о чем они говорили,
но закрывшаяся дверь подсказала ему, что дом закрыт на ночь. Поднялся ветер, и низкие облака проносились мимо. Время от времени сквозь них проглядывали звёзды, излучая слабый свет, и любой, кто оказался бы рядом с ним, увидел бы, что на нём была форма конфедератов и что он пристально смотрел на верхний балкон. Наконец ему показалось, что он различил белую фигуру на фоне стеклянной двери, ведущей в коридор. Убедившись в этом, он
вышел на открытое пространство и собирался пересечь небольшую площадку
перед домом, когда он был в сознании еще одна фигура, также в сером цвете
единый и неповторимый кавалерийского шлема, выйдя тайком из
другой стороны дома.

Вторая фигура тоже взглянул вверх на балкон, но было слишком
близко воспринимать тонкие формы, движущихся против одного из
увитая виноградной лозой колонны, когда фигура, задрапированная в белый наклонилась, как
будто стараясь расшифровать особенности под большой шляпой, и просто как
второй пришелец сделал задушил попытку откашляться,
что-то белое упало у его ног.

— Милая Эвилена! — сказал он, поднимая её. — Вера, мать сказала ей, и малышка ждала меня. «Личное почтовое отделение Делавена!» Он отложил гитару и стал шарить в поисках спички, когда наблюдатель из тени набросился на него сзади, сдавливая горло, чтобы тот не издал ни звука, и, прижав его коленом к земле, одной рукой держал его за горло, а другой пытался разжать пальцы Делавена, вцепившиеся в бумаги.

 «Отдай мне эту бумагу!» — яростно прошептал он. «Отдай его мне, или я убью тебя на месте! Отдай его мне!»

В борьбе Делавен ударил по гитаре каблуком ботинка,
послышался треск резонирующего дерева и вой струн, и это
донеслось до ушей Мастерсона и санитара, которые собирались войти
через боковую дверь со стороны беседки.

Мастерсон остановился, чтобы прислушаться, откуда донесся треск, но у санитара
уши были лучше, и он бросился к углу.

«Капитан», — громко прошептал он, увидев дерущихся, и, услышав этот возглас и быстрые шаги, Пирсон вскочил на ноги и побежал к кустам.

"Стой!", - призвал Мастерсон, и выстрелил из револьвера. В
беглец метнулся в сторону, как заказ раздался, и пуля пошла
со свистом мимо. Он расчистил открытом пространстве и в
кустарник. Санитар кинулся вслед за ним, как Мастерсон поймали Delaven,
кто был карабкаться на ноги, чувствуя, как его горло и пытается взять
полный выдох.

"Кто вы такой?" - потребовал Мастерсон, слегка встряхнув его, чтобы ускорить произнесение
сдавленной речи. - Доктор Делавен! Ты! Кто был этот мужчина?"

- Я мало что могу вам сказать, - выдохнул другой, - кроме того, что он какой-то
кровожадного соперника, который хотел, чтобы ангел меня. Человек, но у него есть
захват!"

Маржерет внезапно появился на веранде с лампой держали высоко над
ее голове, а она заглядывала вниз, во тьму, и его свет
Мастерсон по этой появлением Delaven с сомнительным глаз.

"Почему этот человек напал на вас?" - потребовал он, и Делавен показал
длинный конверт.

"Он пытался украсть у меня письмо, упавшее с балкона наверху,
не повезло ему!"

В этот момент прибежал санитар и сказал, что мужчина сбежал.
лошадь была привязана в соснах, они могли слышать
теперь стук его копыт по большой дороге.

"Возьми лошадь и следуй за ним", - коротко приказал Мастерсон, когда
Маквей и Кларксон спустились по лестнице и прошли мимо Маржерет. "Арестуйте
его, застрелите, верните каким-нибудь образом!" Затем он снова повернулся к
будущему кавалеру романтики, который безутешно разглядывал гитару
.

- Доктор Делавен, что вы делаете в этой форме?

"Я собирался дать концерт", - ответил этот человек, который представлял собой
гротескную фигуру в позаимствованном костюме, мир был слишком велик для него.

Услышав ответ, Маквей рассмеялся и оглядел говорившего.
Настойчивые поиски Мастерсоном шпионов, очевидно, испортили
Серенаду Делавена.

Миссис Маквей открыла окно и спросила, в чем дело, и
Мастерсон заверил ее, что это был всего лишь несчастный случай - его револьвер выстрелил
, но никто не пострадал, на что она ответила пожеланием спокойной ночи и
закрыл окно, пока группа стояла, вопросительно глядя друг на друга
. Поведение Мастерсона показывало, что это было нечто большее, чем несчастный случай.
"Что все это значит?" - спросил Маквей настороженным тоном; и

Мастерсон указал на пакет в руке Делавена. - "Что это значит?" - спросил он.
Мастерсон указал на пакет в руке Делавена.

"Я думаю, мы нашли это, полковник", - взволнованно сказал он. "Доктор
Делавен, что в этом конверте?"

"Честное слово, я не знаю, капитан. Этот парень не дал мне времени прочесть
это.

"Дай это мне".

"Нет, я не буду, - ответил Делавен, двигаясь к свету.

"А почему бы и нет?" требовали Мастерсон, подозрительно.

"Потому что это от леди, и это личное."

Он поднес конверт к свету, но не было ни имени, ни адреса на
это. Он оторвал конец, и, извлекая содержимое, две бумажки
выскользнули и упали на землю. Мастерсон подобрал их и после
он торжествующе помахал им рукой, в то время как Делавен выглядел озадаченным, разглядывая
листок в своих руках. Это было всего лишь что-то о военных делах
- самое далекое от billet-doux.

"Я лично думал, что это самый тяжелый проект, когда-либо запущенный Cupidon",
заметил он, качая головой над загадкой. Но Мастерсон
сунул бумаги в руки Маквея.

- Ваше поручение и инструкции, полковник! - торжествующе произнес он.
- Какая удача. Проверьте, все ли с ними в порядке.

"Каждый из них", и через мгновение судья и Мастерсон были уже рядом.
пожимая ему руку, Делавен стоял в стороне и смотрел. Он был
рад, что у них было так много радости для самих себя, но не мог понять, почему
он должен задыхаться, чтобы доставить им это удовольствие.

"Поймите одну вещь", - сказал Мастерсон, когда поздравления были
окончены; "эти бумаги были брошены с балкона доктору Делавену по
ошибке. Человек, для которого они предназначались, пытался задушить доктора и
сбежал, но сбежавший человек, полковник, очевидно, был всего лишь
посыльный и настоящий преступник, предатель, сейчас в вашем доме,
и проник на балкон через дверь в коридоре!"

Ветер задул лампу Марджерет, и на мгновение они оказались в темноте, но она вошла в холл, включила там свет, чтобы он освещал веранду и ступеньки; затем она зажгла лампу в библиотеке и тихо поднялась по лестнице, скрывшись из виду.

"Пойдемте в библиотеку," предложил Маквей. "Вы правы, Фил,
перед лицом таких улик остается только одно.
Боже! Это кажется невероятным. Я бы сражался за Джека Монро, поклялся бы
ему в верности, и в конце концов...

 На лестнице послышались неторопливые шаги, и Монро спустился. На нём был
ни пиджака, ни жилета, и, очевидно, был готов ко сну, когда его потревожили.

- Из-за чего весь этот скандал? - спросил он, зевая. - О, так вы участвуете в нем,
Полковник?

Последовала небольшая пауза, прежде чем Маквей сказал:

"Капитан Монро, на данный момент ссора окончена, поскольку ваш
сообщник сбежал".

"Мой ... сообщник?"

Он взглянул на запрос от одного к другому, но никак не могла разглядеть
доброжелательность в их лицах. Delaven выглядел так озадачен, как и он сам, но
остальные трое смотрели на него холодно. Он выбросил наполовину докуренную
сигару за дверь и, казалось, стал выше ростом, когда снова повернулся к
ним.

"Могу я спросить, каким образом я связан с заговором".

"Используя свой пароль, чтобы получить знания о нашей армии для использования
Федеральное правительство", - ответил Маквей, без обиняков.

Монро сделал шаг вперед, но остановился, глубоко вздохнул, и тяги
его здоровой рукой в карман, как бы помешать его агрессивным
тенденции.

"Это является частью южного гостеприимства, что хост
оставляет за собой право оскорблять своих гостей?" - спросил он медленно. Мастерсон
Лицо покраснело от гнева при таком опрометчивом предложении, но Маквей
предостерегающе взглянул на него.

- Сейчас не время для бесполезных слов, капитан Монро, и, похоже,
бесполезно обсуждать права на гостеприимство, которое вы нарушили.

"Это неправда, полковник Маквей", - и его тон был очень ровным, когда
он отрицал. Сама его уравновешенность и холодный самоконтроль разозлили
Маквей, который надеялся увидеть его удивленным, возмущенным, естественным.

"Неправда?" он потребовал ответа. "Разве это неправда, что вас приняли здесь
как друга, приветствовали как брата? Что вы слушали сегодня утром
когда эти военные депеши дошли до меня? Что вы слышали, как я сказал, что они
были очень важны? Что, как только их украли из моей комнаты сегодня вечером, вы объявили, что не можете больше здесь оставаться, так как ваша цель, очевидно, была достигнута? Разве неправда, что сегодня вам удалось отвести подозрения от себя и направить их на невинную леди? Власти, очевидно, были правы, когда послали за этим моряком сюда; но она не знала, что он пришёл сюда не к своему работодателю, а к _вам_, своему сообщнику! Он был всего лишь посыльным, а настоящим шпионом был ты — офицер, нарушивший своё честное слово.

Монро слушал с комплектом зубов, чтобы обвинение, определенным
упорство в выражении его лица, как и список его правонарушений были
пересматривать, но на последнем предложении в кулак выстрелил вперед и
он ударил Маквей злой удар, ошеломляет его на
стены.

"Вы лжец и дурак, полковник Маквей", - сказал он сдавленным
голосом, его лицо побелело от гнева.

Судья и Мастерсон вмешались, когда Маквей бросился на него,
а затем он достаточно овладел своим голосом, чтобы сказать: "Капитан Монро, вы
арестованы".

Суматоха и глубокое дыхание мужчин помешали им услышать
тихий шелест женского платья в холле, когда Джудит выскользнула из комнаты
в темноту гостиной, а оттуда вверх по черной лестнице.

Она последовала за Монро, когда он проходил мимо ее двери. Она слышала все их разговоры.
и последние: "Капитан Монро, вы арестованы!_"
звенело у нее в ушах всю ночь, пока она без сна металась в темноте.
Именно это сказал бы ей Кеннет Маквей, если бы знал правду.
Что ж, он должен это знать. Капитан Монро жертвовал собой ради
ее. Как она восхищалась им! Он подумывать, что она позволит ему? Пока что
выстрел встревожил ее. Она слышала, как они говорят, Пирсон сбежал, но он
сохранить документы? Если бы она была совсем уверен, что это! - она хотела
огласить истину сразу и понятно ему. Но утром было так близко.
Она должна была подождать еще несколько часов, и тогда... тогда Кеннет Маквей
сказал бы ей: "Вы арестованы", и после всего ее успеха
наступило бы поражение.

Она еще никогда не терпела поражений, и размышлять об этом было неприятно.
Она вспомнила его слова о любви - обожание в его глазах; если бы это
любовь защитит ее, когда он узнает, что она была предательницей его дома и
страны? Она горько улыбнулась при этой мысли и почувствовала, что может
ясно видеть, чем это закончится. Сначала он был патриотом, а потом любовником
, если только это не был кто-то из его собственной семьи - кто-то, чья честь
означала его честь - кто-то--

Затем в темноте она рассмеялась внезапному воспоминанию и, встав
с кушетки, лихорадочно прошлась по комнате несколько раз и
остановилась, глядя на звезды, скрытые пушистыми облаками.

Там, на лужайке, он поклялся в своей любви к ней, попросил ее
выйди за него замуж — выйди за него прямо сейчас, пока он не уехал в свою бригаду. Тогда у неё не было ни малейшей мысли об этом, но теперь почему бы и нет? Это могло бы быть совершенно секретно — так он сказал. Это было бы просто обручение со свидетелями, и это сделало бы её настолько частью семьи Маквей, что он должен был бы отпустить капитана Джека, поверив ей на слово. И ещё до рассвета она решила, что будет делать. Если бы он сказал ей:
«Вы арестованы», то это должна была быть его собственная жена!

 Она погрузилась в эту мысль с безрассудной смелостью игрока, который
бросает последнюю карту, чтобы выиграть или проиграть. Это должно было быть продуманов любом случае,
так почему бы не удвоить ставки? Она играла по этому принципу в самых
модных игорных заведениях Европы в поисках лекарства от скуки, на которую
она жаловалась капитану Джеку; так почему бы не сыграть в эту более
важную игру с живыми пешками?

 Она плакала в темноте сада, когда его губы коснулись её;
Она говорила безумные, импульсивные вещи; она была дурочкой; но при свете нового дня она стиснула зубы и решила, что с глупостями покончено — оставался всего один день. Военная юстиция — или несправедливость — действовала быстро, и нужно было спасти человеческую жизнь.




Глава XXVIII.


Солнце только-только выглянуло, огненно-красное и грозное, из-за гряды облаков на востоке, когда Делавена вырвал из сладкого сна полковник Маквей, в сапогах, со шпорами и готовый к седлу.

«Я хочу, чтобы ты поехал со мной верхом и поскорей», — сказал он с необычайно радостным и счастливым лицом, учитывая события прошлой ночи и тот факт, что его бывший друг теперь был пленником в коттедже позади жилого дома, под охраной санитаров.

 Он отправил гонца за отрядом солдат из одного из
укрепления вдоль реки. Он отправит Монро с ними в Чарльстон с полным отчётом о случившемся, прежде чем присоединится к своей бригаде, — и до тех пор:

 у него на сердце лежала маленькая записка, которую Плуто принёс ему меньше часа назад, — второе письмо, которое он когда-либо получал от
Джудит. Первое заставило его уехать от неё, но это!

Поэтому Делавен быстро оделся, съел импровизированный завтрак,
приготовленный по приказу полковника, и присоединился к Джудит на ступенях,
когда подвели лошадей.

Она была, как обычно, любезной и весёлой и отвечала на его галантные замечания с присущим ей самообладанием, но ему показалось, что она немного нервничает, чего и следовало ожидать, и что она избегает его взгляда, смотрит поверх него, мимо него, куда угодно, только не ему в глаза, чему он не особенно удивился. Из всех женщин, которых он знал, она была последней, кого можно было представить в поспешном тайном браке. Конечно, всё это объяснялось тяжёлыми военными временами, несколькими короткими часами и, прежде всего, любовью, которую, как он всегда считал, эти двое испытывали друг к другу.

Они проехали пять миль до загородного дома капеллана-инвалида
который служил в полку Маквея - знал его с детства,
и сейчас был дома, выхаживая раздробленную руку, и слишком хорошо привык к
этим поспешным союзам военного времени, чтобы сильно удивляться просьбе полковника
и лишь слегка озадачен дополнительной секретностью.

На Террасе никто не удивился раннему приезду троицы,
хотя утро было не из светлых. Мадам Карон сделал
они привыкли к тем застать рассвет, и миссис Маквей
с облегчением узнала, что Кеннет сопровождал ее. Как бы она ни была шокирована
услышав об аресте Монро и его причине, она почувствовала некоторое утешение
отчасти то, что Кеннет не счел это дело достаточно серьезным, чтобы
уделить немного внимания ее гостю.

На самом деле полковник в записке, наспех нацарапанной его матери
, не дал ей ничего похожего на серьезный отчет об этом деле. Капитан
Монро по определённым военным причинам был взят под стражу до тех пор, пока не прибудет эскорт, который сопроводит его в Чарльстон для проведения некоторых
специальных расследований. Её нельзя было беспокоить или тревожить, потому что
об этом; только никому не разрешалось видеться или говорить с ним без
специального разрешения. Он объяснит более подробно по возвращении, и только
оставил записку, в которой объяснял, почему капитан Монро будет завтракать в одиночестве.

Мэтью Лоринг тоже завтракал в одиночестве. Он был самым восторженный
государство за наступления ночи, прежде чем, что судья Кларксон
был призвал относиться, и относительно которого он совершил все
возможно бронирование, все они полностью устраивающее его
слушатели с исключением Мисс Лоринг, кто слышал, а потом отправили
для Фила Мастерсон.

Она разговаривала с ним на лужайке, когда вернулись трое всадников,
и когда Кеннет Маквей наклонился к Джудит, чтобы со смехом что-то сказать,
поднимаясь с ней по ступенькам, сердце его подруги по играм сжалось от
страха. Она с самого начала боялась и опасалась этого утончённого иностранца;
теперь она знала почему.

 Эвилена тоже наблюдала за их возвращением и холодно кивнула Делавену в
противоположность теплому приветствию, которое она оказала своему брату и
 мадам Карон. Но вместо того, чтобы испугаться, он только воспользовался
возможностью прошептать:

«Я надел форму!»

Она вскинула голову и нашла кое-что интересное в представлении на
на противоположной стороне лужайки. Он безропотно ждал, сорванные розы, которые
он представлен в тишине и она относилась с презрением. Но когда она сделала это.
не отходя больше чем на два фута, он воспрянул духом и повторил::

"Я носил форму!"

"Да, - сказала она с изысканным презрением, - носила его в нашем саду, где ты
была в безопасности!"

"Арра! Была ли я сейчас?" спросил он со своим лучшим акцентом. - Ну, это я сам.
несколько минут я думал, что нахожусь далеко не в безопасности. Но я спас бумаги.
а твой брат был настолько добр, что сказал, что я спас его честь.

- Ты!

"Только я, и никто другой", - заявил он. "Разве я не держаться за тех
инструкции, пока что "янки", шпион пытался отправить меня в путь-в рай?
И если это не помогало делу и не рисковало моей жизнью, ну что ж, тогда...
как бы вы это назвали?

- О! - восхищенно ахнула Эвилена. - Я никогда об этом не думала. Почему, вы
он был настоящим героем, в конце концов. Я так рад, я..."

Затем, осознав, что ее восторг был близок к ласке, и
что на самом деле она держала его за руку обеими руками, она отстранилась и добавила
скромно, что она всегда будет хранить эти розы, и ей хотелось бы
держать гитару, тоже, как и она, ее мама решила, что это было
настоящая романтика Серенада--Серенада, которая не была исполнена.

После чего, заверил он ее, серенады под ее окном не должны звучать всегда тихо.
и они отправились на поиски сломанной гитары.

Судья Кларксон расхаживал по веранде с хорошо скрываемым нетерпением.
Поездка полковника Маквея помешала деловому разговору, который он запланировал
. Мэтью Лоринг был явно раздражен этим, и он,
Кларксон, был тем, кому вместе с Гертрудой пришлось выслушивать жалобы.
Но, глядя на счастливое лицо Кеннета он не мог упрекать его в те
краткая утренние часы в сторону красоты, а только спросил его рассмотрения
для документов в ближайшее удобное время, и в то же время
спрашивают, Если дом был действительно безопасным местом для столь важного
заключенный Монро.

"Совершенно безопасно, - решил Маквей, - настолько безопасно, что нет никакой опасности"
побег; и когда я думаю обо всем этом деле, я сомневаюсь, что на суде
что-нибудь в этом мире может спасти его".

"Что ж, мне бы не хотелось рисковать им в следующем", - заявил тот.
Судья: «Кажется невероятным, что человек, обладающий мужеством,
теми замечательными качествами, которые вы всегда ему приписывали,
оказался таким недостойным — нарушил условия освобождения под честное слово. Сэр, это... это возмутительно, сэр, возмутительно!»

Полковник Маквей согласился, и Кларксон вышел из комнаты, не заметив,
что мадам Карон подслушивала, но она вошла, сняла перчатки и посмотрела на крошечное золотое кольцо на третьем пальце.

«Судья упомянул капитана Монро, не так ли?» — спросила она,
взглянув на него. «Кеннет» — и её манеры были восхитительно
взывая, она произнесла его имя робким шепотом: "Кеннет,
возможно, произошла какая-то ужасная ошибка. Твой друг ... который был ... может быть...
невиновен".

- Вряд ли это возможно, милая. - и он снял с нее вторую перчатку.
и поцеловал ее пальцы, сначала оглянувшись, чтобы убедиться, что никого нет.
в поле зрения.

Она рассмеялась над его маленькой картинкой нервозности, но вернулась к теме разговора
.

— Но если бы это было так, — настаивала она, — вы бы не советовали торопиться
с решением столь серьёзного вопроса?

— В любом случае, я намерен отложить столь серьёзную тему для разговора
— в утро нашей свадьбы, — ответил он, и она улыбнулась ему в ответ, сказав:

«В утро нашей свадьбы, сэр, вы должны быть милосердны ко всем мужчинам».

«Мы никогда не считаем предателей мужчинами, — и его прекрасное лицо на мгновение стало суровым, — они — вампиры, хищные птицы». За ним послали, чтобы доставить его в военный трибунал; нет никаких сомнений в том, каков будет результат, и...

«Предположим, — и она взглянула на него с милой мольбой в глазах, — что ваша жена, сэр, в день своей свадьбы попросит вас в качестве первой услуги проявить милосердие, насколько это позволяют правила войны, к этому
бедняга, который танцевал с нами вчера вечером? Даже если предположить, что он самый ужасный из всех
ужасно порочный, все же он действительно танцевал с нами - танцевал очень хорошо,
и был очень забавен. Так почему бы не предоставить ему еще один день отсрочки? Нет?
он покачал головой. "Ну, месье, я полагаю, что несчастье должно прийти,
если вы празднуете день нашей свадьбы, торопя человека навстречу его смерти.
смерть. Пусть он останется здесь под охраной до завтра?

Он с улыбкой покачал головой.

"Нет, Джудит."

"Даже ради меня?"

"Ради чего угодно, милая, но не ради этого. Это действительно не в моей власти
чтобы промедление, теперь, даже если бы я пожелал. Стража придет за ним некоторое время
сегодня вечером. Я должен уехать завтра на рассвете, так что вы
смотри!--"

Она взглянула на него с игривым упреком, веселый безответственный образец
женственности, которая проигнорирует измену мужчины, потому что он случайно оказался
очаровательным партнером в танце.

"Моя самая первая просьба! Итак, месье, вот как вы хотите любить,
уважать и повиноваться мне?"

Он засмеялся и поймал подняв указательный палец, с которыми она
увещевал его.

"Я буду безумно ревновать минуты на минуту", - заявил он, с притворным
свирепость; «ты была моей женой целых два часа, и половину этого драгоценного времени ты потратила на то, чтобы защищать возможного соперника,
потому что он действительно смотрел на тебя с большим, чем мимолетным восхищением,
Джудит, это была любовь с первого взгляда; но несмотря на это, я отказываюсь
позволить ему быть скелетом на нашем пиру этим утром. А вот и Фил Мастерсон, я должен идти; но помни, что сегодня не день для размышлений о войнах и возмездии; сегодня день для любви.

 — Я буду помнить, — тихо сказала она и подошла к окну.
Она смотрела на колышущиеся ветви огромных деревьев; их раскачивали порывы ветра, гоня перед собой угрожающие тучи, от которых троица поспешила убраться, пока не начался ливень. Буря, которую Монро предсказала накануне вечером, задержалась и ворчала по дороге, но всё равно приближалась, и она была этому рада. Буря, вероятно, задержит ту стражу, за которой послал Маквей, и даже задержка на несколько часов может означать безопасность для капитана
Монро; в противном случае она бы

узнала обо всех приключениях газет и
её планы. Где-то в течение этого дня или вечера на Террасу должны были
напасть федералы в форме Конфедерации. Заключённые, вероятно,
подумали бы, что это группа дерзких мародёров, которые
зашли бы в коптильни и конфисковали бы содержимое кладовой. Кстати, они бы взяли с собой полковника Маквея и капитана
Мастерсона обратно на побережье в качестве пленника, если не будут найдены необходимые документы.
В противном случае они не причинят вреда ни людям, ни имуществу.
И они, конечно, освободят капитана Монро, но силой
он также должен был ехать с ними, пока не окажется в пределах федеральной границы и безопасности.

Она все спланировала и знала, что это будет несложно.
Побережье было недалеко, группа людей в форме Конфедерации могла
проехать через всю страну к Салкахатчи, в тот момент,
никем не замеченная. К укреплениям на реке приходили и уходили люди,
хотя и не укомплектованные должным образом, и как раз сейчас в верхнем из них не было людей
там были размещены, что объясняло тот факт, что полковник Маквей
послать дальше за дополнительными людьми. Он не мог обойтись без своих собственных санитаров,
и Мазерсоны ещё не вернулись после погони за Пирсоном. Если только
налетчики не встретятся с отрядом настоящих конфедератов,
то у них не будет ни единого шанса, что их заподозрят, если они
придут по просёлочным дорогам, которые она наметила и предложила; и если
они доберутся до Террасы раньше конфедератов, Монро будет
освобождена.

 . Она не знала, что есть такая надежда, когда писала записку,
давая согласие на брак. Она слышала, что они послали в форт за несколькими мужчинами, и предположила, что это был первый форт на реке — просто
в часе езды от отеля. Это не было, пока они были в седле, что она
понял, что это может быть всего день пути до форта и обратно, и
что цветные перевозчика только началась.

Она знала, что если бы это было возможно, федералы отправили бы ей какое-нибудь сообщение
о том, в котором часу она могла бы их ожидать, но если бы это
было невозможно ... что ж--

Она злилась из-за неопределенности и наблюдала за приближением бури.
над далекими равнинными землями на востоке. Теперь клубились иссиня-черные тучи.
там, где солнце бросало короткие красные отблески при восходе. Где-то там
Под этими тяжёлыми тенями мужчины, которых она ждала, скакали к ней
через сосновый лес и болотистую местность; если бы она была
молитвенницей, то молилась бы о том, чтобы они скакали быстрее —
никакая музыка не была бы желаннее, чем звон их доспехов!

 Она избегала остальных и удалилась в свою комнату под предлогом
усталости. Полковник Маквей был занят со своей матерью и судьёй
Кларксон занимался некоторыми делами на плантации, так что ему приходилось
уделять много времени домашним делам. Нужно было собирать деньги,
продавать имущество, а в те дни продаваемого имущества было так мало.

Мастерсон с нетерпением ждал полковника, которого он видел только
для краткого обмена словами в то утро. Сейчас был
полдень. Ему нужно было сообщить важные новости до прибытия охранника
для Монро; это могло повлечь за собой неожиданные разоблачения, и минуты
показались ему часами, пока судья Кларксон неторопливо излагал одну из них
бумага за бумагой для прочтения и подписи Кеннета и миссис
Маквей выслушал и попросил совета.

Юдифь спустилась по лестнице, сияя в платье из пушистого жёлтого
материала, с поясом из старого топаза и таким же ожерельем.
скучные настройки. Шторм вырос потрясающий--тяжелые облака, продольный
к Земле молния и озарила темноватых уголках. Эвилена
предложила полностью затемнить окна, зажечь лампы, чтобы
рассеять мрак, и одеться в самое красивое, чтобы уехать
забвение трагедии стихии; это был последний день Кеннета дома.
они, должно быть, веселы, хотя небеса обрушились.

Таким образом, в гостиной и столовой в середине дня предстало необычное зрелище: драгоценности, сверкающие в свете ламп. Гертруда также потакала прихотям Эвилены, вплоть до того, что надела изящное платье
из нежнейшего небесно-голубого шёлка, наполовину прикрытого тончайшим кружевом; на ней были красивая брошь и браслет из бирюзы, и она была очаровательной блондинкой, настоящей белой лилией. Доктор Делавен, отметив врождённую грацию, мягкую, скромную манеру держаться, столь истинно утончённую и аристократическую, в переносном смысле снял шляпу перед полковником, который, выбирая между двумя столь привлекательными образцами женственности, двумя женщинами столь разных типов, парижанкой и каролинкой, смог сделать выбор. Ибо он видел, что
все, кроме Кеннета, могли ясно видеть, что, хотя мисс Лоринг была
любезна и интересовалась другими своими друзьями-мужчинами, он оставался, как
всегда, ее единственный герой, отдельно от всех остальных и превыше всего, и если бы Джудит
де Карон не появилась на сцене--

Гертруда выглядела даже лучше, чем она была накануне вечером на
партии. У ее щек был необычный румянец, а глаза сияли
надеждой, ожиданием или какой-то невысказанной причиной для счастья; это звучало в
интонациях ее голоса и сияло в счастливом изгибе ее губ, как
она улыбнулась.

- Посмотри на себя в зеркало, Гертруда, - сказала Эвилена, подтаскивая ее к большому зеркалу в гостиной.
- ты всегда прекрасна, дорогая,
но сегодня ты восхитительно красива.

- Сегодня я восхитительно счастлива, - ответила мисс Лоринг, глядя в
зеркало, но видя в нем не себя, а Джудит, которая пересекала улицу.
зал, и которая была похожа на испанскую картину в своем желтом блеске
ткани и топазы.

"Разве не умно с моей стороны было подумать о том, чтобы зажечь лампы?" - спросила Эвилена.
откровенно восхваляя себя: "Просто послушай, как барабанит дождь; и ты
видели град? Ну, он выпал, много, пока мы одевались.;
вот почему воздух такой прохладный. Я надеюсь, что это будет буря с дождем
на один раз, а затем дать нам ясную погоду завтра, когда Кеннет
чтобы уйти".

"Это было бы ужасно, для любого в такую грозу,"
заметил, как удар грома потряс дом; "что
о капитан Монро, чтобы пройти через это?"

"Кэролайн сказала, что охранник только что пришел, так что, я полагаю, ему придется уйти.
Какая бы погода ни была. Ну, я полагаю, он бы так же быстро
лучше погибнуть во время шторма, чем быть расстрелянным как шпион. Только подумайте — нашего гостя забрали как шпиона!

 — Это ужасно, — согласилась Гертруда, а затем, взглянув на Джудит, добавила: — Надеюсь, вы не испугались выстрела и волнения прошлой ночью. Уверяю вас, обычно наши вечеринки заканчиваются не так.

— «Я от природы не робкого десятка, спасибо», — ответила Джудит с беспечной улыбкой, тем более беспечной, что она чувствовала, как голубые глаза смотрят на неё с необычной настороженностью. — «Нужно ожидать всего этого
неудобства во время войны, особенно когда люди находятся на
границы земельного участка, и я слышу, это правда, но в нескольких минутах езды от побережья,
где ваши враги их военных кораблей для блокады. Я
вас понимать, что военные приехали для вашего друга,
Федеральная Капитан? Какая жалость! Он так хорошо танцевал!"

И с беспечной улыбкой на губах она прошла мимо них и
пересекла холл в библиотеку.

Эвилена покачала головой и вздохнула. "У меня просто разбито сердце из-за
его ареста, - признала она, - но это потому, что ... ну, это не_
просто потому, что он был хорошим танцором! Гертруда, я ... я сделал что-то
сегодня утром ужасное, я просто _could_ не ешь мой завтрак без
показывая свою симпатию в некотором роде. Помнишь то последнее печенье, которое я испекла?
Ну, я заказала, чтобы ему прислали его с завтраком.

"Бедняга!" и Делавен печально покачал головой над судьбой Монро.
Монро. Эвилена подозрительно посмотрела на него, но его лицо было само невинность
и сочувствие.

"Это ужасно, - согласилась она. - Бедная мама просто плакала сегодня утром, когда
мы услышали об этом; конечно, если он действительно окажется шпионом, мы должны
неважно, что с ним случилось; но мама думает о его матери и о
его умершем брате, и ... что ж, мы оба молились за него этим утром; это
было все, что мы могли сделать. Кеннет говорит, что никто не должен приближаться к нему, и
конечно Кеннет знает, что лучше; но мы оба надеялись, что со всеми нашими
сердца, что ему нечего делать с этим шпионом; забавно, не правда ли, что
мы молились и плакали на аккаунт человека, который, в конце концов, это
настоящий Янки?"

- Честное слово, я бы сам переметнулся к янки за такое же милое сочувствие, - заявил
Делавен и получил лишь укоризненный взгляд за свое легкомыслие.

Джудит пересекла холл и направилась в библиотеку, по-прежнему с безразличной улыбкой
на губах, ее движения были грациозными и неторопливыми; под любопытным
взглядом Гертруды Лоринг она не проявила особого интереса к этому мужчине
обсуждается, или охранник только что прибыл, но, несмотря на все это,
прибытие охранника определило ее курс. Все ее мужество было необходимо
к лицу с неизбежным, неизбежный, и она была не
трус.

Она посмотрела на обручальное кольцо у себя на пальце; это было обручальное кольцо.
давным-давно вдовствующая герцогиня подарила его Кеннету Маквею
тем утром на церемонию.

«Маман одобрила бы, если бы знала всё», — убеждала она себя и теперь
коснулась кольца, чтобы напомнить себе о многом и стереть
воспоминания о других вещах, например, о признании в любви под
аркой в сумерках прошлой ночью!

«Но это было прошлой ночью, — мрачно подумала она, — темнота сделала меня восприимчивой, ситуация превратила меня в нервную дурочку, которая сказала то, что чувствовала, но не имела права чувствовать. Сейчас уже не ночь, и я больше не дурочка! Не дай мне забыть, маленькое кольцо, почему я позволила тебе оказаться там. Я собираюсь сказать ему сейчас, и я
понадобитесь вы и... Maman.

Итак, она прошла в библиотеку; больше медлить было нельзя, поскольку
прибыл охранник; Монро нельзя приносить в жертву.

Она закрыла за собой дверь и огляделась. В
большом кресле у стола сидел мужчина, но это был не полковник Маквей. Это был
Мэтью Лоринг, чей слуга Бен закрывал тугоплавкие стучащие
ставни и задергивал шторы на окнах, в то время как Плутон принес
зажженную лампу на стол, и они оба стоически выслушали
Ворчание Лоринга.

На удивление, он одобрил новшество в виде ламп и закрыл
жалюзи. Он был, по сути, вышел из своей комнаты из-за ярости
бури. Он проворчал, что этот шум раздражает его, но ни за что бы
не признал правды, что сила этого ужасает его,
и что он боится оставаться один, пока молния бросает угрозы
со всех сторон раздавались раскаты грома, сотрясавшие дом.

"Нет, Кеннета здесь нет", - ворчливо ответил он. "Они сказали мне, что он здесь,
но ниггер солгал".

- Судья Кеннет Джест поднялся к себе в комнату, мадам Карон, - тихо сказал
Плутон. - Миссис, она тоже ушла, и судья Кларксон.

— Хм! Кларксон наконец-то его прижал, не так ли? — в его тоне прозвучала нотка удовлетворения. — Я уже начал думать, что из-за этой стычки со шпионом и его скачек по стране у него не останется времени на дела. Не думаю, что вы сочли бы нужным отправиться на прогулку в такое утро, как это.

— О да, это того стоило, — безмятежно ответила она. —
Шторм не утихал до нашего возвращения. Вы ждёте полковника
Маквея? Я тоже, а пока я к вашим услугам и готова вас развлечь.

«Я слишком расстроен, чтобы развлекать кого-то сегодня, — раздражённо заявил он. — Эта неприятность прошлой ночью испортила мне отдых. Я знал, что эта женщина, Маржерет, солгала, когда вернулась и сказала, что это был всего лишь несчастный случай. Сегодня я нервничаю как кошка. Врачи запрещают мне любые волнения, но они поселили шпиона-янки в комнате над моей и начали стрелять посреди ночи. Это... это возмутительно!

Он откинулся на спинку стула, изнурённый своим негодованием. Джудит взяла
веер из рук Плуто и слегка помахала им над тёмной
мстительное лицо. Его глаза были закрыты, как она обследовала цинично
Лика вдруг решимость пришла к ней. Если она _шоул_ уедет
утром в Саванну, почему бы сначала не рассказать Мэтью Лорингу
о планах Лорингвуда на будущее? Она знала, как обидеть Кеннета
Маквей; она хотела посмотреть, есть ли какой-нибудь способ навредить этому
торговцу людьми, этому аристократическому пособнику ужасных пороков.

"Иди, Плутон", - сказала она любезно. "У меня будет кольцо, если вы не
необходимы".

Как цветные люди вышел, закрыв за ними дверь, и она
Она принесла пуфик и поставила его рядом с его креслом, а затем села,
взяв с полки книгу и открыв её, не взглянув ни на название, ни на страницы.

 «Раз уж вы отказываетесь развлекать меня, месье Лоринг, вам придётся
потерпеть, пока я буду развлекать вас, — сказала она приятным голосом. —
Вам спеть для вас, почитать вам или рассказать историю?»

Её прямая и настойчивая любезность заставила его выпрямиться в кресле и вопросительно посмотреть на неё. В её голосе слышалась странная насмешка, но он забыл о ней, когда увидел её лицо.

Свет от лампы падал прямо на ее лицо, и это лицо было
ближе к нему, чем когда-либо прежде. Если она разработана, чтобы удивить
ему, таким образом, устроив живую картину для его блага она, конечно,
удалось. Он никогда не видел ее до сих пор, и он поймал его
дыхание резко и осознавал, что одна из самых красивых женщин
он когда-либо видел в своей жизни смотрел на него со странной улыбкой
касаясь ее идеальный рот, и странное навязчивое сходство с некоторыми
однажды известный, в ее блестящие темные глаза.

- Какого рода истории ты предпочитаешь - любовные? она продолжила, поскольку
он ничего не сказал - только уставился на нее. "Или, поскольку у нас было настоящее
приключение в доме прошлой ночью, возможно, вас заинтересует
какая интрига кроется за этим - не могли бы вы?"

- Вы имеете в виду, - нетерпеливо спросил он, - что могли бы сообщить мне какие-то новые
факты, касающиеся шпиона Монро?

"Да, я действительно думаю, что смогу", - сказала она, дружелюбно, "а там случайно
было несколько вещей, которые вы не были хорошо информированы после".

"Я знаю это!" - сказал он, нетерпеливо постукивая по подлокотнику кресла. "Они
никогда не рассказывай мне и половины того, что происходит!--как будто я ребенок! и
когда я спрашиваю проклятых ниггеров, они так лгут. Ну, ну, продолжай; расскажи мне
последние новости об этом янки-Монро.

- Самые последние? - и она снова улыбнулась своей странной насмешливой улыбкой.
"Ну, по последним данным, он совершенно невиновен; не имел никакого отношения
к похищению бумаг".

"Мадам Карон!"

"Да, я совершенно серьезен. Я как раз собирался сказать, полковник Маквей,
но мы можем обсудить это, пока он не придет;" и она притворилась, что не
видеть чудо в его лицо, и пошел спокойно дальше, "по сути, это был
«Не мужчина взял бумаги, а женщина; да, женщина, — сказала она, кивая головой, в то время как на его лбу появилась хмурая складка, а глаза мрачно сверкнули, — на самом деле секретный агент, которого капитан Мастерсон вчера назвал самым опасным для дела Конфедерации. Я собираюсь сообщить полковнику Маквею, кто она такая». Но я не думаю, что это заинтересует вас так же сильно, как
другая история, которую я хочу рассказать вам лично.

Она сделала паузу и немного отстранилась, чтобы лучше видеть выражение
его лица. Он пристально смотрел на неё, и его дыхание участилось.
прерывисто.

"Там действительно два из них секретные федеральные агенты в этот особенный
территории, - продолжала она, - две женщины, которые добросовестно работали на
Союза. Я подумал, что вас может особенно заинтересовать история
одной из них, поскольку она принадлежит к семье Лорингов.

- К нашей семье? Это какая-то проклятая ложь янки! - взорвался он.
яростно. - каждый Лоринг верен Югу! Нашей семье? Пусть
они попробуют доказать это утверждение! Это невозможно сделать!"

- Вы совершенно правы, месье Лоринг, - спокойно согласилась она. - Это
было бы трудно доказать, даже если бы вы захотели это сделать. Он честно
взглянул на возможность того, что он должен захотеть это доказать. "Но это может
представлять для вас интерес, поскольку девушка, о которой идет речь, была
дочерью вашего брата".

"Моего брата!" Казалось, он задыхается, и он смотрел на нее с
ужасная формулировка. Дверь открылась, и вошла Миссис Маквей а
наспех, что-то искал в столе. Лоринг откинулся на спинку стула, и она не видела его лица, но видела лицо Джудит,
которое было приподнято и слегка улыбалось.

 «Вы нашли что-то интересное для всех?» — спросила она, взглянув на книгу, лежавшую на коленях Джудит.

"Да, детская сказка", - ответила ее гостья, а затем дверь закрылась,
и они снова остались вдвоем.

- Вот женщина, которую можно любить и почитать, если бы только можно было забыть
какого сына она воспитала, - задумчиво заметила Джудит.
"всем сердцем я люблю ее, но разумом я осуждаю ее. Вы можете
понять, что месье Лоринг? Я предполагаю, что нет, так как вы не
интерес к себе сердца".

Он все еще смотрел на нее, как человек в испуганном сне; она
могла видеть испарину, выступившую у него на лбу; его губы
ужасно подергивались.

"Вы, конечно, понимаете, - сказала она, продолжая свой прежний
разговор, - что дочь в этой истории - это не та прекрасная леди, которая
является вашей наследницей и которую зовут мисс Лоринг. Это младшая дочь
, о которой я говорю; у нее не было фамилии, потому что хозяева не женятся на рабынях
, а ее мать была наполовину греческой октябристкой из Флориды; ее
звали Ретту Лакарис, и ваш брат пообещал ей свободу, которую она так и не получила,
пока смерть не даровала ей то, чего вы не смогли отнять у нее
вы помните ту мать с ребенком, месье Лоринг?--в
мать, которая сошла с ума и умерла, и ребенок, которого ты продал Кеннету
Маквей? - продан в рабство для своего холостяцкого заведения; рабыня, которая
выглядела бы как белая девушка, которую вы наняли, должна обладать
достижениями белой девушки, но без достижений белой девушки
неудобная независимость и способность распоряжаться собой.

- Ты... ты смеешь говорить мне!.. Ты... - Он задыхался от ярости, но она
подняла руку, призывая к тишине, и продолжила тем же спокойным тоном:

"Я обсуждал то же самое в салонах Парижа - почему бы и нет
вы? Ваш хороший друг, месье Ларю, приютил девочку в Париже.
за образование заплатил Кеннет Маквей. Это тоже был ваш друг.
который подкупил ее к трудолюбию, предложив, что она может обрести свободу
если ее достижения этого потребуют. Но ты забыл, Мэтью
Лоринг, что в жилах дочери вашего брата текли поколения белой крови
... интеллектуальных предков. Она слышала, прежде чем
покидая берега к такой свободе она предназначалась, и ваш
школа не тюрьма, достаточно сильны, чтобы удержать ее. Она вырвалась, убежала
в деревне, пряталась днём, как преступница, а ночью бродила одна по незнакомому графству, семнадцатилетняя девушка! Она нашла подругу в лице пожилой женщины, которой рассказала свою историю, Мэтью Лоринг, и была принята в дом как дочь. Этот дом, всё его великолепие и титул, который когда-то принадлежал её благодетельнице, стали собственностью дочери вашего брата ещё до того, как этой дочери исполнилось двадцать лет. Теперь вы понимаете, почему одна женщина пересекла океан, чтобы помочь, если
возможно, свергнуть институт, который защищаете вы? Теперь вы
понимаете мою уверенность в том, что капитан Монро невиновен? А теперь осмелитесь ли вы
оспорить мое заявление о том, что один из членов семьи Лорингов является федеральным
агентом?

"Клянусь Богом! Я знаю, ты наконец-то!" и он наполовину встал со стула, как будто
бить ее с поднятыми трясущимися руками. — Я... я свяжу тебя и буду пороть до тех пор, пока ты не прольёшь кровь за каждое слово, которое здесь произнесла! Ты, девка! Ты, чёрное отродье! Ты...

 — Прекрати! — сказала она, отступая и улыбаясь его бессильной ярости. — Ты в доме полковника Маквея, и ты говоришь с его
жена!

Он издал тихий крик ужаса и откинулся на спинку стула, лишившись чувств,
потеряв дар речи.

"Я подумала, что вас это заинтересует, если не обрадует", - продолжила она.
"более того, я хотела сказать вам, что продажа ребенка вашего брата
была одной из причин, по которой ваше поместье Лорингвуд было выбрано в
предпочтение любому другому дому в качестве приданого для свободных детей-девочек
цветные дети! Ваше родовое поместье, месье Лоринг, будет
использовано в качестве промышленного дома для таких юных девушек. История вашей
торговли людьми будет рассказана, и имя Мэтью Лоринга будет проклято
в этих стенах еще долго после того, как последний из Лорингов будет лежать под землей
. Это памятник, который я спроектировал для тебя, и замысел будет
выполнен, жив я или умру ".

Он ничего не говорил, только сидел с этим ужасным взглядом в глазах,
и наблюдал за ней.

"Я, вероятно, больше не увижу тебя, - продолжила она, - поскольку уезжаю в
Саванна утром, если только полковник Маквей не считает свою жену шпионкой.
но я не мог расстаться, не посвятив вас в свою тайну до определенной степени.
хотя, полагаю, нет необходимости говорить вам, каким образом
бесполезно было бы вам использовать это знание во вред мне.
если только я сам не признаюсь в этом. Ты знаешь, что я сказал вам истину,
но ты не смог доказать это в любой другой, и ... ну, я думаю, что это
все." Она убирала книгу в шкаф, когда вошла Гертруда
из холла. Judithe только слышал шелест платья, и без
поворачивая ей голову, чтобы увидеть, кто это был, добавил: "Да, это все, кроме
уверяю вас, наш тет-а-тет было чрезвычайно приятно мне; я
на самом деле забыл, что была буря!"




ГЛАВА XXIX.


Мисс Лоринг взглянул в удивление, когда она никого не нашли в
номер но ее дядя и Мадам Карон.

- О, я не знала, что вы вышли из своей комнаты, - заметила она, направляясь к нему.
- вы думаете, это разумно? И гроза, не правда ли?
ужасная?

- Я пыталась заставить его забыть об этом, - заметила Джудит, - и
надеюсь, я не совсем потерпела неудачу.

Она лениво перебирала тома в книжном шкафу и оглянулась через плечо
говоря это. Ее руки дрожали, но зубы были сжаты
под улыбающимися губами она ждала его обвинения.

"Я не сомневаюсь, что мой дядя ценит ваши усилия", - ответил он.
Гертруда, с вежливой неучтивостью остановившись за спинкой его стула, сказала:
"но сегодня ему не сравниться с весельчаками; волнение прошлой ночи было
для него это был настоящий шок, как и для всех нас.

- Да, - согласилась Джудит. - мы как раз говорили об этом.

— Фил Мастерсон сказал мне, что сегодня сюда придут мужчины, чтобы
поговорить с капитаном Монро, — продолжила Гертруда, по-прежнему стоя за спинкой его стула, к которому она прислонилась. — Санитар Фила только что вернулся после того, как прошлой ночью следил за шпионом. Сначала Кэролайн заставила нас думать, что это
был ли уже стражник из форта, но это было ошибкой; она не могла
ясно видеть из-за шторма. И, дядя, он вернулся, так и не увидев этого человека,
хотя он ехал до утра, прежде чем
он повернул обратно; не слишком ли это плохо для ...

Что-то в этой странной тишине человек в кресле вдруг
проверка слова на ее губах, и с быстрым движением, она была в
перед ним, глядя ему в лицо, в глаза обращены в сторону
ее странное, ужасное выражение в них, а губы тщетно
пытался говорить, дарить ей предупреждение. Но удар паралича подействовал
снова упал. Он был безмолвен, беспомощен. Ее пронзительный крик вывел
другие от гостиной; пострадавшего мужчину отнесли в его
своя квартира по приказу доктора Delaven, которые могли бы дать им немного надежды
восстановления; его речи, конечно, может вернуться, как это было сделано в год
прежде чем, после инсульта, но--

Миссис Маквей положила руку protectingly вокруг плачущая девушка,
понимая, что, хотя он может восстановить его выступления, ни
улучшения сейчас, должно быть, но временная передышка.

У двери Гертруда остановилась и повернулась к неподвижной фигуре у книжного шкафа
.

— Мадам Карон, вы… вы разговаривали с ним, — сказала она умоляюще, — вы тоже ничего не подозревали?

 — Я ничего не подозревала, — тихо ответила Жюдит, и они вышли, оставив её одну. Она смотрела им вслед, а потом на стул, на котором всего несколько минут назад сидел он, полный жизни, такой же мстительной, как и её собственная, если не такой сильной; а теперь — неужели она убила его? Она взглянула в зеркало на обратной стороне письменного стола и увидела, что
она была бледной и выглядела странно; она потерла руки,
потому что они внезапно похолодели. Она услышала, как кто-то остановился у
дверь, и она снова отвернулась к книжному шкафу, чтобы вошедший не увидел её лица.

Это была Эвилена, которая с тоской заглянула внутрь в поисках кого-нибудь, кто не был бы
угнетён горем.

"Последний день Кеннета дома, — сокрушалась она, — и такой праздник в честь
этого; разве это не ужасно? Как будто капитан Монро и шторм не принесли нам достаточно бед! Конечно, — добавила она с раскаянием, —
с моей стороны бесчувственно так думать, и я не жду, что вы мне посочувствуете.
Последовала пауза, во время которой она чувствовала себя осуждённой. — И дом весь освещён, как на вечеринке; о боже, это будет
Теперь мы все будем серьёзны, как на похоронах, несмотря на свет и наши красивые платья. Что ж, думаю, я возьму книгу в гостиную. Я не смогу читать здесь, — и она робко взглянула на большое кресло. — Разве это не «Ромео и Джульетта» у вас под рукой? Пожалуйста, вот эта.

Джудит взяла книгу, быстро пролистала её и улыбнулась.

«Сцена на балконе будет на десятой странице», — заметила она.

А потом они обе рассмеялись, и Эвилена поспешила уйти, чтобы кто-нибудь из
остальных не вошёл и не застал её смеющейся, когда остальные
домочадцы были расстроены, а она просто не могла расстраиваться из-за
Мэтью Лоринга; ей было жаль только, что день Кеннета был испорчен.

 Этот маленький эпизод, каким бы незначительным он ни был, отвлек Джудит от неприятных
мыслей и привнёс что-то новое. Она закрыла стеклянные двери и повернулась к окну, снова став самой собой.

 Она встала между шторами и посмотрела на бушующую непогоду,
пытаясь разглядеть что-то сквозь серые потоки дождя. Итак, по словам мисс Лоринг, охрана ещё не прибыла, и у остальных, федералов, был шанс первыми оказаться на поле;
о, почему ... почему они не поторопились?

Стук дождя по окну помешал ей услышать
появление полковника Маквея и судьи, в то время как занавеска скрыла ее от посторонних глаз
это было эффективно; только когда она повернулась, чтобы пересечь комнату и выйти на улицу.
холлу, что она заметила двух мужчин у стола, у каждого в руках были документы
разного рода, которые они приводили в порядок. В
Судья помедлил с одним из них, задумчиво глядя на молодого человека
и, наконец, сказал:

"С остальными все в порядке, Кеннет; это было не для тех, кого я хотел увидеть
только ты, но не из-за этого. Я не мог допустить, чтобы это стало известно твоей матери, а
урегулирование и так слишком долго откладывалось, но твоё
отсутствие, сначала за границей, потом сразу на границе, а затем
наша собственная война и болезнь мистера Лоринга...

Он бессвязно бормотал что-то; Маквей вопросительно взглянул на него.
Редко можно было увидеть, чтобы судья нервничал из-за какой-либо юридической сделки, но сейчас он явно нервничал, и когда его клиент потянулся и взял у него из рук бумагу, он отдал её и резко оборвал своё бессвязное объяснение.

Маквей развернул бумагу и недоверчиво взглянул на нее.
нахмурившись.

"Что означает это соглашение о покупке цветной девочки,
двенадцати лет, по имени Рода Ларю? Купив у нас нет негров из
в Lorings, ни от кого-то еще".

"Контракт на девочку был заключен без твоего ведома, мой мальчик, фактически до
твоего совершеннолетия; хотя она упоминается там как цветная девушка,
по всем признакам она была совершенно белой, дочерью
октарун, а также дочь Тома Лоринга.

Женщина за занавеской теперь слушала со всем чувством
насторожившись, ей ни на секунду не пришло в голову, что Кеннет
Маквей не знал! Как она прислушивалась к его следующим словам!

"И почему такая белая девушка должна быть куплена для плантации Маквея
?"

Последовала пауза; затем Кларксон отложил остальные бумаги и повернулся к нему лицом
откровенно:

"Кеннет, мальчик мой, она никогда не предназначалась для плантации Маквеев,
но была нанята по контракту, получила образование, получила определенные достижения, чтобы
она могла стать твоей желанной личной собственностью, когда тебе будет
двадцать ".

Маквей мгновенно вскочил на ноги, его голубые глаза пылали.

— И кто же устроил это представление? Не мой ли отец?

 — Нет.

 — Слава богу! Продолжайте, кто был ответственным?

 — Ваш опекун, Мэтью Лоринг. Он объясняет, что заключил эту сделку, имея в виду, что молодые люди, которых мы знаем,
вступают в неравные браки или — или в столь же прискорбные связи с коварными женщинами,
которые охотятся за богатыми юношами. Мистер Лоринг, как ваш опекун,
решил предотвратить подобные осложнения в вашем случае. С деловой точки
зрения он не считал это плохой инвестицией, поскольку, если
вы по какой-либо причине, возражал против этого соглашения, а девочка так хорошо
образованные, даже опытные, не могли бы быть утилизированы на прибыль".

Маквей был ходить взад и вперед по комнате.

"Итак!" сказал он с горечью: "это был любезный Матвей Лоринг мало
расположение. Эта девушка, значит, не принадлежит к его имущества, а
Гертруды. Он был ее опекуном так же, как и моим; он отдал бы мне
старшую сестру в жены, а младшую - в рабыни. Что за
проклятый этот человек! Именно за такие адские деяния каждый южанин
за пределами своих земель вынужден защищать рабство от тяжелых
шансы. Посторонние никогда не задумываются о том, что среди нас нет ни одного человека
из тысячи, который использовал бы свою силу так, как этот человек
использовал ее в этом случае; многие осуждены за грехи немногих!
Продолжайте; что стало с девочкой?"

"В соответствии с этим соглашением, ее отправили в первый класс
школа, из которой она исчезла - сбежала, и больше ее никогда не нашли
. Денежные средства из своего имущества для ее образования,
поэтому, чтобы быть погашен в тебе, с процентами на сегодняшний день; Вы, из
конечно, не должны потерять свои деньги, так Лоринг не удалось сохранить его
частью договора".

— Боже правый! — пробормотал Маквей, продолжая свою беспокойную прогулку. — Это кажется невероятным, возмутительным! Подумать только — девушка с кровью, мозгами, образованием белой женщины, и куплена на моё имя! Я не хочу иметь ничего общего с этим проклятым бизнесом!

 Никто из них не слышал приглушённых рыданий женщины, стоявшей на коленях за занавеской; его слова изменили для неё весь мир.

Она не слышала окончания их разговора, до нее доносилось лишь
сбивчивое бормотание их голосов; затем, через некоторое время,
дверь закрылась, и полковник Маквей остался один.

Он сидел в большом кресле, в котором Мэтью Лоринг получил удар,
приведший к смерти. Гамак всё ещё стоял рядом, и она
опустилась на колени, робко коснувшись его руки.

Он не слышал, как она подошла, но от её прикосновения оторвался от
бумаг.

"Ну что, милая, в чём дело?" — спросил он, и она, отвернувшись, прошептала:

— Только это — я люблю тебя! — нет, — он наклонился к ней, — не целуй меня!
 Я никогда не знал — я никогда не догадывался.

 — Никогда не догадывался, что ты любишь меня? — спросил он, глядя на неё с
вопросительной улыбкой. — Теперь я всё время это подозревал, даже когда ты
убегала от меня.

— Нет, нет, дело не в этом! — и она отошла подальше от его
ласковых рук. — Но я была там, у окна, и слышала всю эту
историю. Я слышала её давным-давно и думала, что ты виноват. Я
судила тебя — осуждала тебя! Теперь я вижу, как сильно я ошибалась — во всём, во всём. Я причинила тебе зло — тебе! О, как я была несправедлива к тебе! — прошептала она, вспомнив мужчин, которых искала, за которыми посылала, — мужчин, которые должны были увезти его в качестве пленника!

 — Ерунда, дорогая! — он взял её за руки и улыбнулся.
обнадеживающе. "Ты по-ковки на все волнения вот так
вчера; вы нервничаете и угрызения совести из-за пустяка; вы не могли
мне в любом случае неправильно; если ты это сделаешь, я тебя прощаю."

- Нет, - сказала она, качая головой и глядя на него глазами более печальными, чем он когда-либо видел.
- Нет, ты бы не простил меня, если бы знал;
ты никогда не простишь меня, когда узнаешь. И... я должен сказать тебе... сказать
тебе все ... сказать тебе сейчас...

"Нет, не сейчас, Джудит", - сказал он, услышав голос Мастерсона в коридоре.
"Мы не можем сейчас быть одни. Позже ты расскажешь мне обо всех своих грехах". - "Нет, Джудит, не сейчас". - сказал он. "Мы не можем быть сейчас одни".
Он подвел ее к двери и посмотрел на нее со всей нежностью, на которую был способен. От его нежности ее горе стало еще сильнее, и когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она отпрянула от него.

— Нет, не раньше, чем я расскажу тебе всё, — снова сказала она, а когда его руки коснулись её, она вдруг прижала их к своим губам, к своим глазам, к своей щеке. — И что бы ты ни подумал обо мне, когда услышишь всё, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

Затем дверь за ней закрылась, и он остался стоять там с
озадаченно нахмурился, когда Мастерсон вошел. Ее сильное
волнение, страсть в ее словах и глазах!--Он почувствовал желание
пойти следом и покончить с этой загадкой сразу, но голос Мастерсона
остановил его.

"Я все утро пытался завести разговор, полковник", - сказал он,
осторожно закрывая дверь и оглядываясь по сторонам. «В деле Монро произошли некоторые
новые события, на самом деле их было так много, что я потратил время, пока ждал вас, записывая
каждую крупицу новых показаний по этому делу». Он достал из своего
положил в карман несколько исписанных страниц и положил их на стол, а рядом с ними
маленькую овальную рамку. "Это для вашего ознакомления, полковник. У меня нет
мнения, которое я хотел бы высказать по этому поводу. Я только записал показания мисс
Лоринг, и фотография говорит сама за себя.

Маквей уставился на него.

"Что вы имеете в виду под заявлением мисс Лоринг?"-- а это что такое?"

Он поднял маленькую рамку и посмотрел на Мастерсона, который решительно
сжал губы и покачал головой. Он хотел, чтобы Маквей
увидел всё сам.

 Крышка откинулась, когда он нажал на пружину, и показалось смуглое лицо девушки.
яркий, посмотрел на него. Это было деликатно тонированной и работа
молодцы. Он испытывал странное потрясение, как глаза встретились с его. Было
что-то такое знакомое в осанке головы и слабой улыбке
, притаившейся в уголке рта.

Ошибиться в сходстве было невозможно; она выглядела так, как могла бы выглядеть Джудит
возможно, в семнадцать лет. Он никогда не видел ее с таким
детским, беззаботным светом счастья в глазах; она всегда была
задумчивой не по годам, но на этой фотографии--

"Где ты это взял?" - спросил он, и его лицо на мгновение стало суровым
когда Мастерсон ответил:

- В кармане капитана Монро.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мастерсон указал на бумагу.

- Там все написано, полковник; я действительно предпочитаю, чтобы вы сначала прочитали
этот отчет, а потом, если хотите, задавали мне вопросы. Я записал
все по мере того, как это происходило. Вы увидите, Мисс Лоринг также подписала
ее имя, предпочитая вы бы согласиться с этим, а не называться
после на личный счет. Ваша мать, конечно, ничего об этом не знает...

Маквей, казалось, едва слышал его слова. В его ушах всё ещё звучал её голос, её виноватое повторение: «Ты никогда не
прости меня, когда поймешь!" - это она имела в виду?

Он отложил фотографию и взял бумаги. Мастерсон сел
сам в другом конце комнаты, спиной к нему, и
стал ждать.

Послышался шелест бумаги, когда Маквей выкладывал на стол страницу за страницей
. Через некоторое время шорох прекратился. Мастерсон огляделся
по сторонам. Полковник закончил с отчетом и снова принялся
изучать фотографию.

"Ну?" сказал Мастерсон.

"Я не могу считать эти доказательства убедительными". Последовала пауза.
а затем он добавил: "Но ситуация такова, что каждая необычная вещь
Разумеется, необходимо расследовать всё, что связано с этим делом. Я бы хотел видеть здесь Маржерет и капитана Монро; позже я могу допросить
мадам Карон.

Его голос был очень тихим и спокойным, но он едва отрывал взгляд от картины; что-то в ней озадачивало его; чем дольше он смотрел на неё, тем менее поразительным казалось сходство — черты лица Жюдит теперь были совсем другими.

Он всё ещё держал его на вытянутой руке на столе, когда Маржерет
бесшумно вошла в комнату. Она обошла его и остановилась у
стола; её взгляд тоже был устремлён на картину, и она приглушённо
Восклицание заставило его осознать её присутствие. Он закрыл раму и
взял отчёт, который дал ему Мастерсон.

 «Маржерет, — сказал он, с любопытством глядя на неё, — вы видели сегодня мадам
Карон?»

«Да, полковник Маквей», — она не удивилась вопросу, а лишь
посмотрела прямо перед собой своими серьёзными тёмными глазами. Он
вспомнил историю о её безумии, случившемся много лет назад, и предположил, что
этим объясняется её странная, бесцветная, пассивная манера поведения.

"Она с вами разговаривала?"

"Нет, сэр."

Джудит открыла дверь и заглянула внутрь; увидев, что Маквей
очевидно, занятая, и не одна, она собиралась уходить, когда он
попросил ее остаться на несколько минут. Он избегал ее вопрошающего
взгляда и предложил ей стул с той обычной вежливостью, которую
приберегают для незнакомцев. Она указала на бумаги в руке, и нечетные
тона, в котором он говорит; она была, в конце концов, отстранен от признания;
она должна была быть обвиненным!

- Здесь царит некая тайна, и вы, похоже, являетесь ее жертвой.
Мадам, - сказал он, не глядя на нее. "Маржерет, прошлой ночью
когда мисс Лоринг отослала вас в коридор, как раз перед выстрелом, было
уволенный, вы видели кого-нибудь из дам или слуг в доме?

- Нет, сэр.

В ответе не было ни малейшего колебания, но Джудит
посмотрела на женщину с необычным интересом. Полковник Маквей
сверился со своими записями.

"Мисс Лоринг отчетливо услышала шорох женского платья, когда открывалась ее дверь; вы это слышали?"
"Нет, сэр".

"Вы никого не видели и не слышали?" - спросил я. "Нет, сэр".

"Вы никого не видели и не слышали?"

- Никто.

Наступила пауза, во время которой он очень пристально рассматривал женщину.

Джудит встала.

- Только ваша сестра или я могли находиться в том коридоре без
проходя мимо двери мисс Лоринг; мисс Лоринг подозревает нас?--Мисс
Лоринг! - и тон ее был вне всякого контроля, возмущенный; из всех
других, мисс Лоринг! "Марджерет, что бы ты ни увидела, что бы ты ни услышала
в том коридоре, ты должна рассказать полковнику Маквею - скажи ему!"

Маржерет получился спокойный взгляд к ней на мгновение, и тихо
сказал: "я сказал ему, мадам Карон; никого не было в
коридор".

"Очень хорошо; это все, что я хотела знать." Его слова предназначались для
увольнение, но она лишь наклонила голову и отошла обратно к окну,
когда Мастерсон вошел с Монро. Последний поклонился Джудит с
большей, чем обычно, церемонностью, но ничего не сказал. Затем он бросил
небрежный взгляд на Маквея и стал ждать. Полковник пристально посмотрел
на Джудит, когда сказал:

"Капитан Монро, вы знали мадам Карон до того, как встретили ее в моем доме
? Вы не отвечаете! Мадам Карон, могу ли я попросить вас, если бы вы знали
Капитан предыдущие Монро вчера?"

"Хорошо," ответила она, снисходительно; не было почти воздух
бравада в ее взгляде. Она собиралась рассказать ему все, умоляла его
чтобы послушать, но поскольку он предпочёл допросить её в присутствии этих людей,
и, вероятно, по предложению мисс Лоринг, — что ж!

 Мастерсон вздохнул с облегчением, когда она заговорила. Теперь его полковник должен был
избавить его от необоснованных подозрений, но Монро смотрел на неё
мрачным, неодобрительным взглядом.

— Тогда, — и его тон заставил её похолодеть; в нём было что-то такое, что
подсказывало, как он поступит с ней, когда всё узнает, — тогда я,
при данных обстоятельствах, вынужден спросить, почему вы приняли
приглашение мисс Лоринг?

— О, за эту оплошность я несу ответственность, месье, — и она
откровенно улыбнулась ему, ее боевой дух полностью пробудился, поскольку
он решил допросить ее - _her_! - раньше остальных: "Я должен был
объяснил, возможно - думаю, я собирался, но был разговор,
и я, вероятно, забыл."

"Я вижу! Вы забыли объяснить, и капитан забыл Монро Вы были
познакомились, когда он был допрошен, сейчас."

"Капитан Монро не мог забыть честь такого
знакомство", возразил Монро; "он только отказался отвечать."

Двое мужчин встретились глазами друг с другом за одно мгновение-взгляд как
пересечения мечей. Затем Маквей сказал:

— Откуда у вас фотография, которую нашли при вас прошлой ночью?

— Украл, — спокойно ответил Монро, и Маквей вспыхнул от гнева из-за очевидной лжи и наглости. Он лгал, чтобы защитить эту женщину, которая стояла между ними, — защитить её от мужа.

— Мадам Карон, — она никогда раньше не слышала, чтобы он говорил таким тоном.
— Вы когда-нибудь дарили капитану Монро свою фотографию?

 — Никогда! — удивлённо ответила она. Маржерет сделала шаг вперёд и нерешительно остановилась, словно собираясь заговорить; она была очень бледна.
Монро мгновенно понял, кто она такая - не по фотографии, а из
Вчерашнего рассказа Плутона. Ужас в ее глазах тронул его, и когда
Маквей взял фотографию со стола, он заговорил.

"Полковник Маквей, я попрошу вас внимательно изучить эту фотографию"
прежде чем вы примете как должное, что это лицо кого-то из ваших знакомых,"
- этот снимок был сделан, наверное, двадцать лет назад, - тихо сказал он.

"А женщина?"

"Женщина мертва ... умерла давно". Глаза Маржерет на мгновение закрылись.
но никто из присутствующих ее не заметил. Джудит вопросительно посмотрела на Монро
, а затем повернулась к Маквею:

— Могу я взглянуть на эту картину, о которой вы говорите, с тех пор как…

Но Монро в два шага оказался у стола, на котором она лежала.

"Полковник Маквей, даже военнопленному следует оказывать некоторое
уважение, и всё, о чём я вас прошу, — не показывать эту статью никому,
не предоставив мне сначала личную беседу."

Мужчины снова встретились взглядами, и искренность, убедительность Монро
произвели впечатление на Маквея. Что-то можно было получить, согласившись на
просьбу, и что-то потерять, отказавшись, и он сунул футляр в карман, даже не взглянув на Джудит и не заметив её вопроса.

Но Монро посмотрел на нее и заметил быстрое негодование, вызванное его
речью.

"Простите, мадам", - мягко сказал он. "Мое единственное оправдание в том, что речь идет о
леди".

"Леди, которой больше нет в живых?" Спросила она насмешливо. Она была
озадачена историей с фотографией, озадачена эффектом, который она произвела
на Маквея. В каком-то смысле он ревновал по этому поводу - ревновал, как же!
абсурдно, когда она обожала его!

Монро только посмотрел на нее, но не ответил на скептический вопрос.
В этот момент к двери подошла Гертруда Лоринг и заговорила с Маквеем, который
Он пошёл ей навстречу. Она хотела, чтобы он немедленно отправился к её дяде. Он так старался говорить, что они подумали, будто он пытается сказать:
«Кен, Кен!» Это было единственное, что они могли различить, и он постоянно смотрел на дверь, словно ожидая, что кто-то войдёт.

 Маквей заверил её, что отправится немедленно, но она умоляла его отложить все остальные дела — что угодно! и немедленно пойти с ней; он, может быть, умирает, он выглядит так, будто умирает, и, конечно, есть _кто-то_ , кто ему нужен; поэтому...

Он полувиновато повернулся к остальным в комнате.

"Я скоро вернусь и продолжу расследование", - сказал он, обращаясь к Мастерсону.
"В ожидании таких действий капитан Монро может
остаться здесь".

Затем он закрыл дверь и последовал за Гертрудой.

Услышав это спокойное игнорирование самой себя, Джудит встала и подошла к столу
. Она догадалась, что пытался сказать умирающий мужчина.
Кеннет - что ж, сначала она скажет ему!

Там были ручка и бумага, и она начала писать, прервавшись, чтобы
повернуть голову к Мастерсону, который смотрел на шторм.

"Не возражаете, если капитан Монро поговорит со мной?
прочая--гостей в дом?" она спросила, с немного ироничной улыбкой.

Мастерсон замялся, а потом сказал: "Я не думаю, частный
интервью может быть разрешено, но..."

"В частной беседе нет необходимости", - холодно сказала она. "Вы можете
оставаться там, где вы есть. Маржерет тоже может остаться. — Она написала пару строк, а затем, не поднимая глаз, сказала: — Не будете ли вы так любезны, капитан Монро, подойти к столу?

— К вашим услугам, миледи.

Он подошёл и остался стоять, заложив руки за спину, с любопытством ожидая, что будет дальше.

- С прошлой ночи ты вынес ради меня все, кроме смерти, - сказала она.
Она посмотрела на него снизу вверх. Она говорила так тихо, что Мастерсон не мог ее расслышать.
из-за стука дождя по окну. Но он мог видеть легкий
наклон головы Монро и улыбку, с которой он сказал:

"Ну, раз уж это было для тебя!"

- О, не шути сейчас и не думай, что я позволю этому продолжаться, - умоляюще сказала она
. "Я ждала помощи, но я больше не буду ждать"
она указала на бумагу на столе. "Полковник Маквей получит
письменное заявление о том, кто выполнил работу, как только я смогу
напиши это, и ты будешь освобожден".

"Будь осторожен!" - предостерегающе сказал он. "признание сейчас может только изобличить
тебя, но не освободить меня. Есть несколько осложнений можно не говорил..."

"Но я должно быть сказано!" - прервала она. "А что тут обо мне
что вы оба сговорились, чтобы скрыть? Он освобождает вас, несмотря ни на какие
результат-это ко мне; ты представлял, что я должен отпустить тебя под
подозрение? Но, эту картину! Вы должны сделать это для меня ясно. Слушать,
Я признаюсь тебе тоже! Я обидел его-полковник Маквей--это
была ошибка. Я никогда не смогу искупить свою вину, но" - и ее голос утонул
лоуэр: "что-то в этой фотографии только что разозлило его,
мысль о том, что я дала тебе какую-то фотографию. Я... я не могу позволить ему думать, что
это ... не то, что ты мой любовник ".

- Предположим, это было бы так - разве это усугубило бы те несправедливости, о которых вы говорите? Его
голос был почти нежным в своей мягкости, а на лице появилось странное
выражение, когда она сказала: "Да, это было бы так, капитан Джек".

"Вы имеете в виду, тогда ... выйти за него замуж?"

Что-то в напряжении его тона, в странном выражении тревоги
в его глазах решило ее ответ.

"Я имею в виду, что я вышла за него замуж".

Она говорила так тихо, это был почти шепот, но если бы оно было
труба, как он не мог выглядеть более изумленным. Лицо его стало
белые, и он сделал шаг назад от нее. Мастерсон, заметивший
движение, подошел к столу, откуда мог слышать. Маржерет
был к ним ближе, чем он. Все, что он услышал, был мадам Карон с просьбой, если
Капитан Монро теперь не согласится с тем, что она должна увидеть изображение
поскольку надо было защищаться.

Но Монро вернулся к своему креслу, где и сел, задумчиво глядя на нее
и также глядя на Маржерет, которая осталась возле
дверь, и не подала виду, что слышала их слова - не так ли?

"Нет, мадам Карон", - сказал он, спокойно: "если имеются какие-либо доказательства в мой
пользу вы можете общаться с полковником Маквей, - я буду твоим должником,
но картина и вовсе становится личным делом моего собственного. Я, если
смогу, вообще не допущу его использования в данном случае из
уважения к леди, о которой я упоминал ранее ".




ГЛАВА XXX.


Кеннет Гарри ходил взад-вперед по своей комнате, с горькой
мысли его жизни компании. Лояльные господину, что он был, он был
Он был потрясён тем, как повернулись дела. Ему стоило больших усилий отказаться от веры в человека, которого он знал и любил, но всё это было ничто по сравнению с борьбой, в которой его собственная любовь боролась против него.

В той комнате, где смерть, казалось, стояла на пороге, а умирающий следил за ним по комнате самыми ужасными, умоляющими глазами, он почти не слышал слов, которые там произносились, — всё его сердце и разум были охвачены сценой, которую он только что покинул, и предшествовавшими ей сценами! Каждое слово или взгляд, которые он замечал между
Монро и женщина, которую он любил, вернулись к нему! Мелочи, которые раньше были незначительными, теперь наводили на него ужас; и то, как она умоляла его в то утро, — все эти уловки, притворная лёгкость, с которой она попросила о первой услуге в день своей свадьбы — в их свадебное утро! Кем бы она ни была, она, по крайней мере, была его женой!

 Этот факт нужно было принять во внимание, он не мог его игнорировать.
её позор означал его позор — Боже! не поэтому ли она согласилась на поспешную свадьбу? — чтобы укрыться под его именем и повлиять на его благосклонность к её возлюбленному?

При мысли об этом в его сердце вспыхнуло желание убить! Он
услышал, как Гертруда послала в библиотеку за Маржерет, и отправил Мастерсону
сообщение, что задерживается и продолжит расследование позже.
 Когда Плуто вернулся, доставив послание, он спросил,
находится ли мадам Карон в библиотеке, и Плуто сообщил ему, что мадам
 Карон некоторое время назад ушла в свою комнату; в библиотеке сейчас никого нет,
джентльмен вернулся в коттедж.

Он хотел увидеться с ней наедине, прежде чем снова говорить с Монро, чтобы узнать
самое худшее, что бы это ни было, а затем...

Он использовал увеличительное стекло, чтобы рассмотреть маленькую фотографию; он вынул её из рамки и осмотрел саму рамку. Утверждение Монро о возрасте фотографии, казалось, подтвердилось. Некоторые черты лица были странными, но некоторые другие удивительно напоминали Юдифь в детстве, когда она была счастливой, беззаботной девочкой. Была ли она когда-нибудь такой девочкой?

Шанс на то, что картина всё-таки не принадлежала ей, внезапно дал ему надежду, что и другие улики, чисто косвенные, при ближайшем рассмотрении тоже могут оказаться не такими уж вескими. Картина казалась ему самым веским доказательством.
доказательств против нее; ревнивой ярости у него на
увидев его, он осознавал, что его личные чувства нестандартная
его на должность судьи навязали ему, и что он должен
каким-то образом их покорить, прежде чем продолжить какие-либо экспертизы.

Прошел час; он решил, что это фотография не его жены
но если Монро не был ее любовником, почему он так дорожил этим
сходством с ней? И если она не была влюблена в него, почему
игнорировать их бывший знакомый, и почему за него заступится так
настойчиво?

Все эти мысли шли рядом с ним, пока он расхаживал взад-вперёд по комнате, и за ними всеми была красота её глаз и воспоминание о её словах: «Что бы ты ни думал обо мне, когда узнаешь всё, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя — я люблю тебя!»

 Это были слова, которых он ждал долгие дни и ночи;
они наконец-то пришли к нему, и после всего этого —

Раздался стук в дверь, и Плуто вошёл с большим запечатанным
конвертом, на котором было написано его имя.

"От мадам Карон, сэр; она велела мне передать его вам в руки","
сказал он.

Оставшись один, он вскрыл конверт. В нем было несколько бумаг.
Первая, которую он развернул, была адресована его жене, и на ней стояла подпись
государственного деятеля, пользующегося большим доверием северян. Это
было письмо с благодарностью ей за конфиденциальную работу, выполненную
в рядах Конфедерации; оно было самой высокой оценкой и
не оставляло сомнений в отношении внимания, проявленного к ней большинством
выдающийся из федеральных лидеров. Оно было датировано шестью месяцами ранее,
показывая, что ее дружба с его врагами была вопросом не дней,
а месяцев.

Там была одна свежая страница, написанная ее собственным почерком. Он отложил ее в сторону
чтобы взглянуть напоследок, затем запер дверь и возобновил чтение
остальных.

И женщина, которой они были написаны, беспокойно переходила из комнаты в комнату
наблюдая за бурей и время от времени отвечая на безутешные
замечания Эвилены, которая была опечалена тем фактом, что все были
слишком занят для разговора. Кеннет полностью замкнулся в себе
а все остальные, казалось, были заняты мистером Лорингом.
Капитан Мастерсон входил и выходил, занятый своими делами, и не
немного беспокоясь о дожде, она была полна вопросов, касающихся
Капитана Монро и того, почему он нанес краткий визит в библиотеку.

Джудит отвечала наугад, едва слыша свою болтовню, и
прислушивалась, каждую минуту прислушиваясь к его шагам или голосу на лестнице.

Пока она стояла там, глядя на низкие темные облака, в холле послышались шаги
, и она быстро обернулась; это был всего лишь Плутон;
обычно она бы не обратила на него особого внимания, но его взгляд
был направлен на нее таким странным образом, что она удивленно посмотрела на него.
Она бросила на него второй взгляд и заметила, что он держит в руках книгу, которую она оставила на
столе в своей комнате.

"Похоже, я никак не могу найти полку для этой книги," — сказал он с некоторым
колебанием.  "Я собирался попросить тебя показать мне, где она лежит."

Она уже собиралась это сделать, но когда дверца книжного шкафа открылась, он
протянул ей книгу вместо того, чтобы положить её туда, куда она указала.

 «Может, ты положишь её за меня?» — предложил он.

 Она посмотрела на него, вспомнив, что сказала Пирсону, что ему можно
доверять, и взяла книгу, не сказав ни слова.  Эвилена была поглощена
печалями Джульетты и не подняла глаз.

Плутон пробормотал "спасибо" и исчез в коридоре.

Она отнесла книгу в нишу, прежде чем открыть ее, и обнаружила там
то, что и ожидала - листок бумаги с несколькими карандашными пометками. Это
был шифр, который она читала, _"все в порядке; мы следуем закрыть
это по другой дороге. Будьте готовы. Линкольн"_ -- она опустилась на колени, когда
прочитала остальное --_"Линкольн издал прокламацию об
освобождении!"_

Именно Маржерет нашел ее там несколько минут спустя. Она была еще
на коленях у окна, ее лицо закрыто руками.

- Вы, вероятно, простудитесь там, внизу, мадам, - произнес мягкий голос. "Я
видел, как вы заходили сюда некоторое время назад, и подумал, что зайду посмотреть, не смогу ли я
чем-нибудь вам помочь".

Джудит приняла предложенное Протянула руку и поднялась на ноги. На мгновение
Руки Маржерет наполовину обняли ее, и нежный румянец
залил лицо женщины. Джудит ласково посмотрела на нее и сказала:

"Вы уже пытались вручить мне сегодня, Маржерет; я
думать об этом с тех пор, и мне интересно, почему?"

"Никаких людей здесь будет честью служить вам, мадам Карон,"
— сказала женщина, снова погрузившись в спокойное молчание.

Юдифь посмотрела на неё и задумалась о том, что станет с ней и многими другими,
такими же, как она, теперь, когда рабам была дарована свобода.  Она могла
она не понимала, почему та отрицала, что видела её в коридоре, ведь они
встретились там, почти соприкоснувшись! Возможно, она была какой-то особой подругой
Плутона, и из-за этой покупки ребёнка...

"Я завтра уезжаю в Саванну," — любезно сказала Джудит. "Зайдите ко мне в комнату сегодня вечером, и если я могу чем-то вам помочь..."

Марджери крепко сжала руки, услышав этот вопрос, и её
странные, завораживающие глаза, казалось, проникали в душу девушки.

"Есть кое-что," прошептала она, "может, не сейчас, не сразу! Но вы купили Лорингвуд, и я... я тоже там жила
много лет, чтобы быть довольным жизнью вдали от всего этого. Они - мисс
Гертруда - не стали бы просить многого для меня сейчас, и...

"Понятно", - и Джудит пожалела, что не может сказать ей, что никогда больше не будет
купли-продажи ее - что закон страны
объявил ее свободной! "Я обещаю тебе, что когда-нибудь Лорингвуд станет твоим домом"
, если ты пожелаешь."

"Да благословит вас Господь навеки!" - прошептала Маржерет, а затем раздвинула шторы.
прошла через библиотеку, поднялась по лестнице и
Джудит наблюдала за ней, задумчиво задаваясь вопросом, почему какая-то рабыня должна цепляться за нее
в дом, где воля Мэтью Лоринга была законом. Правда ли, что
определенная рабская натура в женщинах - неважно, белой или африканской крови
- больше всего любила мужчин, которые были тиранами? Было ли это пережитком
унаследованных тенденций, когда все женщины независимо от цвета кожи были всего лишь
рабынями своих хозяев, называемых мужьями?

Но что-то в тонком, печальном лице Маржерет заставило молчать
отрицательный ответ на вопрос. Какой бы ни была эта привязанность к ней.
Лорингвуд не могла поверить, что это было низко или недостойно.

Когда она проходила по верхнему коридору, на лестничной площадке стоял Плутон.

- Кто-нибудь приходил сегодня, несмотря на всю эту бурю? - небрежно спросила она.

- Никаких прогулок без компании, - сказал он, оглядываясь по сторонам. - Парень с плантации
Харрис действительно зашел сюда, чтобы укрыться от дождя, шутка ли. Он попросил у
одолжить пальто, а свое оставил мокрым, вот как...

Он с тревогой посмотрел на листок бумаги, все еще зажатый в ее пальцах. Она
улыбнулась и вошла в свою комнату, где всё было приготовлено для её
отъезда на следующий день. Она мрачно огляделась и задумалась о том,
чем закончится это путешествие — всё зависело от настроения мужчины
которая сейчас зачитывала улики против нее - абсолютное доказательство того, что
она была федеральным агентом, которого безуспешно разыскивали власти Конфедерации
. Она сказала ему ничего мотив, побуждая ее к
работа-это было всего лишь простое утверждение о проделанной работе.

Дверь осталась приоткрытой, и она нервно прислушивался к его шаг, его
голос. Казалось, вчера она послала ему сообщение--время
было не очень давно, кроме как в ее воображении. И маленький
бумажка только что получил провели угрозы направлены в сторону его! В
Через час, самое большее, люди, за которыми она послала, будут здесь; она задумала погубить его и теперь сходила с ума от мысли, что никак не может его спасти! Если бы она осмелилась пойти к нему, умолять его немедленно уехать, убедить его своей любовью — но, казалось, было уже слишком поздно для этого! И ей оставалось только ждать его вызова, которого она ждала с минуты на минуту; она даже не могла предположить, что он задумал.

 * * * * *

То же самое не мог сказать и капитан Мастерсон, который стоял в комнате Маквея, недоверчиво глядя на своего старшего офицера.

— Полковник, вы серьёзно относитесь к этому делу? Вы действительно хотите отпустить
капитана Монро на свободу?

— На полную свободу, — сказал Маквей, который писал приказ, и продолжил писать, не поднимая глаз. — Я понимаю ваше удивление, но мы арестовали невиновного человека.

— Я не хочу подвергать сомнению ваше решение, полковник, но улики…

— Улики были косвенными. Эти доказательства были опровергнуты фактами, которые нельзя игнорировать. Мастерсон вопросительно посмотрел на него, и Маквей понял этот взгляд. Он позвонил Плуто.

 «Мне нужно время, чтобы всё обдумать, прежде чем я решу, что делать с этими
факты, - продолжил он. "Я узнаю сегодня вечером".

"А тем временем, что нам делать с отрядом из нижнего течения реки
?" - мрачно спросил Мастерсон. "Они только что прибыли, чтобы забрать его"
для предания военному суду; они ждут ваших распоряжений".

"Я подготовлю их инструкции через час".

"Они приносят отчет о каких-то определенных действиях по вопросу о рабстве
со стороны федеральных властей", - заметил Мастерсон с улыбкой
иронии. "Линкольн провозгласил свободу для наших рабов, приказ таков:
вступит в силу первого числа этого года, если мы не пообещаем вести себя хорошо,
«Сложите оружие и вступите в Союз».

 «До первого января ещё три месяца, у вас будет достаточно времени, чтобы всё обдумать». Он запер свой стол и встал.  «А теперь прошу меня извинить, Фил, — любезно сказал он. — Я должен спуститься и поговорить с капитаном Монро». Он остановился у двери, и Мастерсон заметил, что его лицо было очень бледным, а на губах застыло странное выражение. Какую бы задачу он ни ставил перед собой,
выполнить её было нелегко! «Вы могли бы помочь мне в этом, —
добавил он, — сказав моей матери, что мы должны загладить свою вину перед ним — если это вообще возможно после таких унижений».

Он пошел медленно по лестнице вниз и вошел в библиотеку. Монро
вытирая дождь с его воротник пальто и, держа шляпу капает на
Длина вытянутой руки.

- Поскольку вы настаиваете на моих дневных визитах, полковник Маквей, я бы хотел, чтобы вы
организовали их с учетом обстоятельств, - заметил он. "Я"
там, где я был, по крайней мере, было сухо и безопасно.

Но в глазах Маквея не было ответного огонька. Он был
борется тяжелая битва с собой, и конец еще не было.

"Капитан Монро, уже слишком поздно приносить вам извинения", - серьезно сказал он.
"но я приношу свои извинения, и ... вы свободны".

«Вы собираетесь выгнать меня в такую бурю?» — спросил его недавний
пленник, но Маквей протянул ему руку.

 «Только если вы окажете честь моему дому и останетесь», — и Монро,
бросив на него испытующий взгляд, молча пожал протянутую руку.

 Маквей попытался заговорить, но повернулся и подошел к окну.
 Через мгновение он вернулся.

— Теперь я знаю, что ты могла бы оправдаться, заговорив, — сказал он.
 — Да, я всё знаю, — Монро вопросительно посмотрел на него.  — Я знаю, что ты
перенесла позор и рисковала жизнью ради рыцарского инстинкта. Май
Я, — он замялся, осознав, что теперь просит об одолжении человека, которого оскорбил, — могу я попросить вас хранить молчание перед всеми, кроме меня, и простить меня за несправедливость, которую я вам причинил? Я не знал...

 — О, молчание понятно, — сказал Монро, — а что касается остального — мы забудем об этом; в наше неспокойное время доказательств было достаточно, чтобы повесить человека.

— И вы пошли на риск? Капитан, вам может показаться странным, что я прошу вас хранить молчание, но вы разговаривали с ней здесь; вы, вероятно, знаете, что для меня она...

Монро протестующе поднял руку.

"Я ничего не знаю, полковник. Я слышал, что вы были священником, но это...
Возможно, это всего лишь слухи; я не был свидетелем; если бы я был, вы бы не сочли меня молчуном! Но теперь уже слишком поздно, и нам лучше не говорить об этом, — сказал он, стремясь уйти от напряжённых, несчастных глаз человека, которого он всегда считал самым беззаботным из кадетов. — С вашего позволения я засвидетельствую своё почтение вашей сестре, которую я заметил в холле, но пока я ничего не знаю!

Когда он пересёк холл, Гертруда Лоринг спустилась по лестнице,
остановилась, удивлённо глядя ему вслед, а затем повернула в
библиотека. Полковник Маквей снова сидел за столом, его лицо
похоронен в его руках.

"Кеннет!"

Он поднял голову, и она колебалась, глядя на него. - Кеннет, ты
болен; ты...

- Нет, на самом деле ничего особенного, - сказал он, вставая. - Я немного устал.,
Я верю; абсурдно, не правда ли? и... и сейчас очень занята, так что...

- О, я не задержу вас ни на минуту, - поспешно сказала она, - но я видела
Капитан Монро в холле, и я был так поражен, когда Фил сказал нам, что вы
освободили его ".

"Я знал, что вы будете рады, но он невиновный человек, и его арест был
все это ошибка. Умоляю, передай маме от моего имени, что я извинился перед
Капитаном Монро, и он будет нашим гостем до завтра. Я уверен,
ей будет приятно это услышать.

- О да, конечно, - согласилась Гертруда, - но, Кеннет, охранник уже прибыл.
и кого они отдадут вместо него под трибунал?

Она говорила легко, но за ее словами скрывался тонкий смысл.
Он почувствовал это и встретил ее взгляд с мрачной улыбкой.

- Возможно, я сам, - тихо ответил он.

"О, Кеннет!"

"Ну, ну!" - сказал он успокаивающе. "Не беспокойся о будущем,
на сегодня достаточно того, что есть, малышка".

Он открыл перед ней дверь, словно желая остаться наедине; она
поняла и уже почти вышла в коридор, когда открылась другая дверь в
библиотеку, и, оглянувшись через плечо, она увидела, что Джудит
стоит там и смотрит ей вслед с каким-то странным выражением лица.

Она взглянула на Кеннета Маквея и увидела, что его лицо внезапно
побледнело и стало суровым; затем дверь за ней закрылась, и они
остались наедине. Она простояла у двери целую минуту,
поражённая странным выражением его глаз и своих собственных, когда они смотрели друг на друга.
Уходя, она удивлялась тишине.
там... ни один из них не произнес ни слова.

Они посмотрели друг на друга, когда дверь закрылась, в ее глазах светилась мольба
, но в его глазах не было ответа; несколько часов назад она значила для него все
в жизни - а теперь!--

С быстрым вздохом она повернулась и подошла к окну; отодвинув
занавеску, она выглянула наружу, но все небеса, казалось, плакали от
какой-то бесконечной скорби. Свет лампы был ярче, и она задернула
шторы и снова посмотрела на него.

- Вы прочли ... все?

Он склонил голову в знак согласия.

- А капитан Монро?

"Капитан Монро на свободе. Я принял ваше признание и
действовали в соответствии с ней".

"Ты принимаешь эту часть моего письма, но не моя вторая просьба:" она
сказал, в отчаянии. "Я умолял вас придумать какой-нибудь предлог и уехать в
ваше командование немедленно - сегодня - вы отказываетесь прислушаться к этому?"

"Слушаюсь", - холодно сказал он.

«Это из-за меня?» — спросила она. «Если так, арестуйте меня, отправьте в один из фортов, сделайте что угодно, чтобы убедиться, что я не смогу работать против вас, хотя я обещаю вам, что никогда больше этого не сделаю.
О, я знаю, что вы мне не доверяете, и я не буду просить вас об этом. Я лишь прошу вас отправить меня куда угодно, если вы начнёте за меня бороться».
— Прикажи немедленно; ради тебя самого, умоляю тебя; ради тебя самого ты должен уйти!

В её глазах и голосе была мольба; она сжала руки от волнения. Но он лишь покачал головой, глядя на её прекрасное умоляющее лицо.

"Ради тебя я останусь," — холодно сказал он.

"Кеннет!"

— Ваша тревога из-за того, что я ухожу, показывает, что заговоры, в которых вы признались, — не единственные, о которых вы знаете, — сказал он, с трудом сдерживая голос и говоря тихо. — Вы моя жена; я должен взять на себя ответственность за заговоры в будущем и предотвратить их, если смогу.
— защищу тебя, если не смогу.

 — Нет, нет! — и она умоляюще схватила его за руку. — Поверь мне, Кеннет,
больше не будет никаких заговоров, не после сегодняшнего дня...

 — Ах! — и он отстранился от её прикосновения. — Не после сегодняшнего дня! Значит,
 ты используешь мой дом как место для встреч? Ты думаешь, я уйду прямо сейчас и оставлю свою мать и сестру на произвол судьбы из-за твоих интриг?

«Нет! Ни для кого не будет опасности, если ты уйдёшь, — отчаянно пообещала она. — Кеннет, я хочу спасти тебя; это последнее, о чём я тебя попрошу. Иди, иди! Твоей матери и сестре больше ничего не будет угрожать».
люди, я обещаю вам, я...

«Ты обещаешь!» — и он набросился на неё с яростью, от которой она отпрянула.
«Обещание женщины, которая позволила верному другу пострадать из-за неё! Обещание той, кто злоупотребил добротой и гостеприимством женщин, которым ты обещала защиту! Шпионка! Предательница!
Ты, женщина, которой я поклонялся! Боже! Что за проклятая прихоть заставила тебя рискнуть
жизнью, любовью, честью, всем, что у тебя есть, ради фанатичной борьбы
с одной из двух политических фракций?

Он упал в кресло и закрыл лицо руками. И тут же
носовой платок в его кармане запутался в застежке манжеты, когда
он опустил руку, платок вытащили из кармана, и
вместе с ней маленькая овальная рамка, которой он завидовал уже целый
час и относительно которой еще не получил объяснения.

Он покатился к ней, и она резким движением поймала его, и
в следующее мгновение смуглое девичье лицо оказалось у нее в руке.

Она тихо вскрикнула, а затем, казалось, к ней вернулась какая-то сила.
Когда она посмотрела на это. Ее глаза расширились, и она сделала долгий вдох.
Она перевела дыхание, повернулась и снова посмотрела на него, сложив руки на груди и прижав к ней открытую фотографию. Все слезы и мольбы исчезли с ее лица и из голоса, когда она ответила:

 «Потому что у этого политического вопроса есть подоплека, мрачная, постыдная, ужасная! Сквозь эти тени можно услышать звон цепей; можно увидеть немую скорбь закованных в кандалы женщин, сгрудившихся в трюмах ваших невольничьих кораблей, которых везли в цепях на землю ваших свободных людей! С того дня, как первый раб был сожжён на костре на острове Манхэттен
ваши предки-христиане, до сих пор, когда они встречаются с вашими мужчинами
в битве, сражаясь с вами насмерть, существует неписаная летопись
которая полна ужаса, поколений тупого рабства! Ты думал,
они будут хранить молчание вечно?"

Он поднялся со стула, изумленно уставившись на нее; эти доводы
были так чужды всему, что он знал об этой изящной женщине, патриции,
очевидно, даже кончикам ее пальцев. Как ее вообще угораздило
посочувствовать этим безумным, ошибочным теориям Севера?

"Вы были введены в заблуждение экстравагантной ложью!" он строго сказал: "злоупотребления
таких, как вы осуждаете, больше не существует; если они когда-либо и существовали, то тогда, когда
нрав того времени был грубым - полудиким, если хотите, - когда люди были
следовательно, они грубы друг с другом и со своими вещами".

"Следовательно, с их имуществом!" - повторила она с горечью. "и в
твоем возрасте все изменилось?"

"Конечно".

"Конечно!" - согласилась она. "Рабов больше не сжигают за
неподчинение, потому что хозяева стали слишком мудрыми, чтобы сжигать деньги!
Но у них есть некоторые законы, которые они используют сейчас вместо факела и кнута
тех старых грубых дней. Из своей книги законов они читают следующее
повеление: _ "Тогда выйди ты и из окружающих тебя язычников купи
рабов и служанок, чтобы они были слугами в твоем доме";_ и
и снова повелевается: "Слуги, будьте послушны своим господам!"_
Факел больше не нужен, когда эти скованные души узнают, что Бог
определил их рабство. Бог проклял их еще до того, как они появились на свет.
и под этим проклятием они должны сгибаться вечно!"

"Ты сомневаешься даже в религии моего народа?" требовательно спросил он.

"Да!"

"Ты сомневаешься в божественности этих законов?"

"Да!"

"Джудит!"

- Да! - повторила она с некой бесстрашной отвагой в голосе и
вынашивание. Она больше не была девушкой, которую он любил и на которой женился; она была
странным, диким, прекрасным созданием, голос которого он, казалось, слышал
впервые. "Тысячу раз - да! Я сомневаюсь в любом законе и во всех законах
ограничивающих свободу мысли и свободу людей! И яд
этой проклятой системы проник в вашу кровь до тех пор, пока даже мне,
вы притворяетесь и отрицаете тот позор, который существует сегодня, и о котором вы
знаете!"

— Позор! Как ты смеешь использовать это слово? — его глаза вспыхнули от гнева.
Она подняла руку и заговорила тише.

«Вы помните историю, которую услышали здесь сегодня, — историю вашего гостя и опекуна, который продал белого ребёнка своего брата? И с тех пор прошло совсем немного времени! Так мало, что ребёнку сейчас всего двадцать три года, и он был воспитан братом своего отца, чтобы стать более желанным дополнением к вашим рабам!»

— Боже правый! — пробормотал он, отпрянув и уставившись на неё. — Откуда вы знаете о таких вещах, о возрасте девочки, о которых я не знал?
 Где вы всё это узнали? Когда вы столько всего услышали, вы, должно быть, поняли, что я
я не знал, что вы купили эту девушку, но сейчас это не имеет значения. Отвечайте на мои вопросы! Ваши слова, ваши манеры; что они значат?
 Что вызвало в вас такую ярость? Отвечайте — я приказываю вам!

_"'Слуги, повинуйтесь своим господам!'"_ — процитировала она со странной улыбкой. «Мои слова угнетают вас, возможно, потому, что через мои уста говорят многие женщины, которые на протяжении многих поколений думали, страдали и были обречены молчать, рожать детей от мужчин, которых они ненавидели; иметь самое святое в жизни — материнскую любовь,
оскверняли, в зависимости от настроения своих хозяев; боялись
рожать даже детей от любви, чтобы они, белые или чёрные, не
оказались скотом на рынке рабов!

«Джудит!»

Он схватил её за руку, словно желая заставить её замолчать
силой своего ужаса и протеста. Она на мгновение закрыла глаза,
когда он прикоснулся к ней, а затем отстранилась, чтобы между ними
было больше пространства, и сказала:

«Все эти женщины преследуют меня! Я ни дня не прожил без их присутствия. Их дело — это моё дело, и когда я
забуду о них, пусть Бог забудет меня!»

— _Твоё_ дело — моя жена! — полушёпотом произнёс он, отпуская её руку, и голубые глаза окинули её взглядом, полным ужаса. — Кто ты такая, чтобы их дело стало твоим?

— До сегодняшнего утра я была мадам маркизой де Карон, — сказала она,
полунасмешливо склонив голову набок. — В купчей, которую вы сегодня читали,
меня звали Рода Ларю, рабыня, которая…

— Нет! — Он яростно схватил её за плечо, и на его лице появилось
убийственное выражение, когда он наклонился к ней. — Не смей так говорить! Ты сходишь с ума от желания причинить мне боль, потому что я не одобряю твою симпатию к
Норт! Но, дорогая, твое безумие сделало тебя кое-чем более ужасным,
чем ты думаешь! Джудит, ради Бога, никогда больше не произноси этого слова
!

"Ради Бога, то есть, ради правды, я говорю вам то, что есть"
"это так!"

Он, пошатываясь, подошел к столу и остановился, глядя на нее; ее
взгляд встретился с его собственным, и в этом заключалась вся трагедия любви и смерти
.

- Ты! - сказал он, как будто невозможно было поверить в то, что он
услышал. - Ты ... из всех женщин! Боже! - это слишком ужасно! Какое право ты имеешь
говорить мне это сейчас? Я была счастлива каждое мгновение, я думала, что ты любишь меня;
даже мой гнев против тебя был вызван ревностью! Я был готов простить
даже шпионскую работу, защищать тебя, доверять тебе, любить тебя ... но ... теперь...

Он замер, прикрыв глаза рукой, как будто закрываясь от этого зрелища.
она была такой красивой, когда стояла там, такой привлекательной.
Темные глаза были полны печали, когда она смотрела на него. Она стояла как один.
ожидая суда и не надеясь на пощаду.

«Ты наказал меня за то, в чём я не была виновата», — продолжил он.
 «Я уничтожила эту проклятую бумагу, и…»

 «И, уничтожив её, ты вернул меня в поместье Лорингов», — сказала она.
сказала тихо. Вся страсть перегорела сама собой; она заговорила
устало и без эмоций. "То есть я снова стала,
собственностью моей сводной сестры, дочери моего отца! Неужели жестокие
возможности вашего социального института так далеко ушли в прошлое?"

Он мог только смотреть на нее; ужас происходящего был слишком невыносим,
и тот человек, который умирал в соседней комнате, был причиной всего этого; он
управляла ими, как марионетками в игре жизни, злая Судьба, которая
сделала все это возможным.

- Теперь ты уйдешь? - умоляюще спросила она. - Теперь ты можешь мне доверять; я
рассказала тебе все.

Но он, казалось, не слышал ее; только одна ужасная мысль о том,
кем она была для него, билась в его мозгу и затмевала все остальные
соображения.

- И ты ... женился на мне, зная это?

"Я вышла за тебя замуж, потому что знала это", - сказала она в отчаянии. "Я думала,
вы с Мэтью Лорингом одинаково виновны и одинаково заслуживаете
наказания. Я боролся со своими собственными чувствами - со своей любовью к тебе...

"Люблю!"

"Люблю ... люблю всегда! Я любил тебя в Париже, когда думал, что ненависть - это все, чего ты от меня заслуживаешь.
ты заслуживаешь от меня. Я ждал три года. Я сказал себе, что это было
всего лишь девичья фантазия, а не любовь! Я пообещал себе работать на благо союза
этих штатов и против дела, отстаиваемого Кеннетом Маквеем
и Мэтью Лорингом; дни и ночи, недели и месяцы я
работал на семью моей матери и против двух мужчин, чьи имена были
всегда связаны вместе в моей памяти. Эта мысль превратилась у меня в
манию. Ну, ты знаешь, чем это закончилось! Каждый план против
ты стал ненавистен мне с того момента, как я снова услышал твой голос. Но
планы должны были продолжаться, хотя они были основаны на моем сердце. Что касается
женитьба, я собирался написать тебе после того, как уеду из страны, и сказать
ты назвала свое имя. Тогда, - и все отчаяние было в
ее голосе, - тогда я узнала правду слишком поздно. Я услышала твои слова, когда
тебе здесь вручали эту бумагу, и я полюбила тебя. Я понял, что я
никогда не переставал любить тебя; что я никогда не перестану!

"Женщина, которая является моей... женой!" - пробормотал он. "О, Боже!.."

"Никто никогда не должен этого знать", - искренне сказала она. "Я уйду,
если вы не выдадите меня властям как шпионку. За зло, которое я тебе причинил
, Я готов на любое искупление... любое искупление..."

"Ты не можешь искупить свою вину", - твердо ответил он. "Нет,
прощение невозможно".

- Я знаю, - сказала она шепотом, словно боясь доверять своему голосу.
вслух: - Я знаю, ты никогда не сможешь простить меня. Я... я не прошу об этом; только,
Кеннет, несколько часов назад мы обещали любить друг друга всегда ", - ее
голос на мгновение дрогнул, а затем она продолжила: "Я сдержу это
обещай, куда бы я ни пошел, и ... это все ... Я думаю...

Она остановилась у стола, за которым он сидел, опустив голову на руки.


- Я возвращаю тебе обручальное кольцо, - продолжила она, надевая его.
с её пальца, но он не заговорил и не пошевелился. Она поцеловала маленький золотой ободок и положила его рядом с ним. «Я ухожу, — сказала она как можно спокойнее. — Я не прошу ни воспоминаний, ни прощения. Но... ты не хочешь сказать мне ни слова на прощание? Ни единого? Это навсегда, Кеннет... Кеннет!»

Её последнее слово было почти криком, потому что за окном раздался выстрел, и на веранде послышался топот ног и
грохот оружия.

"Уходи! Уходи немедленно!" — сказала она, хватая его за руку. "Они возьмут тебя в плен, они..."

"Итак!" сказал он, вставая и доставая меч на стойку рядом с ним;
"это один из сюжетов был ты _не_ откроет мне; некоторые из ваших
Федеральный друзей!"

- О, я тебя предупреждал! Я умоляла тебя уйти, - сказала она умоляюще; снова
она схватила его за руку, когда он направился к веранде, но он вырвался
вырвался с сердитым восклицанием:

"Пусть твои друзья позаботятся о себе сами", - мрачно сказал он. "Моя личная охрана
здесь, чтобы встретить их сегодня".

Как он сорвал полог и открыл стеклянную дверь она бросила
сама перед собой. На ступеньках и на мужчин лужайки были
раздавались выстрелы. Люди в спешке садились на своих
лошадей и через несколько минут с грохотом мчались по
дороге, оставив одного мертвого незнакомца у подножия лестницы. Если бы не его
присутствие, все это показалось бы всего лишь суматошным видением
одетых в серое бойцов.

Прошло, наверное, минут десять, когда Кеннет Маквей снова вошел в
библиотеку. В его сознании всё было туманно и смутно, когда он думал о том, что
произошло там, в занавешенном алькове. Она бросилась к нему, обхватив его руками, когда открылась дверь; там было двое
последовали выстрелы, один из которых разбил стекло, а
другой--

Он помнил, как вырвался из ее объятий, когда она прильнула к нему,
и он помнил, как она со стоном опустилась на пол; в то время
он думал, что ее поведение и крик означали только отчаяние от ее неудачи
чтобы остановить его, но, возможно--

Он нашел ее на том же месте; овальный портрет был раскрыт у нее в руке.
как будто она в последний раз взглянула на хорошенькую мать,
память о которой она лелеяла и за чью расу боролась.

Маржерет присела на корточки рядом с ней, молчаливая, как всегда, ее темные глаза
Странное, невыразимое выражение застыло на прекрасном лице,
но шальная пуля быстро сделала своё дело — она была уже мертва,
когда Маржерет подбежала к ней.

 * * * * *

 В ту ночь Монро рассказал Маквею правдивую историю портрета.
Мужчины сидели и разговаривали до рассвета. Делавена допустили на конференцию ровно настолько, чтобы он услышал некоторые политические доводы в пользу того, что брак, заключённый в то утро, должен оставаться тайной, и когда хозяйку Лорингвуда похоронили под столетним
кедры, это была Джудит, маркиза де Карон.

При разделе имущества Мэтью Лоринга, который умер через несколько дней
спустя, потеряв дар речи до конца, судья Кларксон столкнулся с неприятной задачей
сообщить Гертруде, что на протяжении почти двадцати лет один из рабов
предполагалось, что он принадлежал ей, но был юридически свободен. Были найдены доказательства
, подтверждающие тот факт, что Том Лоринг предоставил свободу Марджерет
и ее ребенку за несколько дней до своей последней, роковой поездки.
Мэтью Лоринг, очевидно, не одобрял и скрывал это.
знание.

Гертруда сделала небольшой комментарий по поводу этого дела, будучи убежденной, что
женщине было гораздо лучше в их доме, чем зависеть от
самой себя, и она была откровенно удивлена, что Маржерет сразу же вернулась в
Лорингвуд и никогда больше не покидала его в течение трех оставшихся лет
своей жизни.

Гертруда также была удивлена внезапным интересом Кеннета к ней.
бывшая рабыня, и когда безмолвная окторона была найдена мертвой рядом с
могилой ее хозяина, именно Кеннет Маквей устроил, чтобы она
оказаться рядом с прекрасной незнакомкой, которая жила среди них некоторое время
.

Через год после окончания войны Гертруда, последняя из некогда доминирующих
Lorings, женился на мужчине из Алабамы, и ушла Каролина, к великому
сожалею, Миссис Кларксон судья и сладкий Delaven Эвилена. Они чувствовали
обиду на Кеннета за его безразличие в этом вопросе и были
годами безутешны из-за его упорного холостячества.

Когда он, наконец, женился, его женой была симпатичная маленькая женщина, которая была
родственницей Джека Монро и совершенно не походила ни на Гертруду
, ни на Джудит Лоринг. Джек Монро, который в конце войны был майором Монро, ежегодно отправляется на охоту в земли Салкахатчи,
и когда в твиттере сообщается о его состоянии блаженства в браке, заявляет
он откладывает вступление в брак только до тех пор, пока младшая дочь Делавена
вырастет, но младшую заменила младшая
несколько раз с тех пор, как он впервые сделал это заявление.

Памятник планируется Judithe существует уже много лет; но лишь
мало кто помнит, ну застройщика; она стала туманной памяти-часть
романс старые люди говорят. Она была известной красавицей Франции, и
она погибла, чтобы спасти генерала Маквея, который был молод, красив, и это было
сказал, что он был её любовником. После её смерти он ни разу не произнёс её имени
и женился только двадцать лет спустя — что может быть лучше для
романа? Никто из них никогда не слышал о её работе на благо Союза
штатов.

Но когда местные историки рассказывают о былом величии Лорингов, о весёлых, безрассудных, смелых духом людях, и заканчивают список красавцем Томом, есть два ветерана, один из синих мундиров, а другой из серых, которые знают, что список на этом не заканчивается и что самый блестящий, самый смелый, самый выдающийся из них
все, был тот, в ком текла их кровь, кто родился рабом.

КОНЕЦ.

Все права защищены.