Морские собаки

На второй день нашей стоянки мы направились на здешний пляж и по дороге встретили пожилого мужчину, как оказалось серба, который, сразу признав в нас иностранцев и выяснив, откуда мы родом и куда направляемся, стал пугать нас морской собакой. Он щёлкал челюстями, выставляя вперёд редкие прокуренные зубы, делал страшное лицо и пытался даже укусить за плечо Володю Крупенина.
– Может, он того, – сделал предположение Володя, – бешеный какой-нибудь?               
– Нет бешеный, – залопотал пожилой серб, – бешеный там, в море. Будешь плыть, он тебя – ам-ам, кусать будет. Морская собака, знаешь? Всегда голодный, человек попадёт, человека есть будет.
– Акула, что ли? – сделал я предположение. – Шарк?
– Да, да – шарк, кусает, как собака. Надо быть осторожным. Очень! У брега прибой – там ещё можно. Дальше нельзя! Шарк ногу откусит! Так было. Газета писал. Снимок был. Женщина. Одна кость вместо ноги. Муж её из воды вытащил. Очень страшно.
Серб поумерил наше желание заплывать далеко от берега.
– Да, – заметил на это Володя Крупенин, – этот шарк так шаркнет, что потом не расшаркаешься.
  Но, придя на пляж, мы увидели австралийцев, плавающих в круто набегающих волнах пенного прибоя. Ни особой боязни, ни страха мы на их лицах не прочли. Раздевшись, гурьбой ринулись в набежавшую волну. Вода оказалась теплой и очень солёной. К песчаному берегу с поразительным постоянством катило три-четыре водяных вала. Последний, прибрежный, был особенно игрив: с крутым завитым локоном. На границе с кварцевым песком он становился похож на белую накипь.
Следуя советам серба, мы пропитывались океанской влагой, не заплывая дальше этих чудесных прибрежных валов, куда, по его мнению, не отваживается заплывать ни одна «морская собака». Позднее, читая о непредсказуемости этих хищников, я понял, что серб недооценивал опасность. Вероятность нападения акул существует всегда. В прибойной зоне она просто меньше.
Уже на берегу, где мы моментально обсохли под летним горячим январским солнцем, Володя Крупенин рассказал нам о, якобы, пропавшем в этих водах полярнике из какой-то экспедиции – не то прошлой, не то позапрошлой:
– Будущие зимовщики прилетели из зимы в лето, ну и дорвались – поплыли наперегонки, кто дальше. Среди них один мэнээс* оказался бывшим чемпионом по плаванию. Ну, он и вжарил кролем, будто в заднее место винт вставили. Этот чемпион на полных оборотах проплыл метров пятьсот, обогнал, конечно, всех, а потом вдруг как выпрыгнет из воды, словно дельфин дрессированный, и бултых – только яйцами напоследок сверкнул. И больше его не видели ни в воде, ни на суше. Вот такая печальная, доложу вам, история.
– Загибаете Вы, Владимир Иванович, – живо отреагировал на рассказ начальник нашей станции Лев Иванович Ескин, – если бы это было так, наш помполит все уши прожужжал бы об этом случае.
– Да, случай попугать лишний раз он бы не упустил, – поддержал я нашего начальника.

*- мнс – младший научный сотрудник

– Дык, странны вы человеки! Не знает помполит этого, и знать не может. Там ситуация была такая: когда группа пришла на пароход из увольнения, и старший доложил обстановку, ему не поверили. А вдруг тот мнимый утопленник сбежал? Сбежал, а старший, чтобы не иметь неприятностей, придумал удобную версию – утонул. Или заплыл далеко, а там его хищник и утащил на дно – полакомиться. А может быть, он сейчас где-нибудь в Сиднее пивко холодное потягивает и ведёт развратный капиталистический образ жизни. За это пенсии не полагается. Короче, чтобы не создавать больше прецедентов, решили это дело сохранить в тайне. А то другие тоже повадятся на заплывы: заплыл сюды, выплыл туды. Старшего той группы визы лишили, а семье мэнээса ни пенсии, ни пособий. Был человек – и нет человека: ни тебе вещдоков, ни тебе свидетелей, на которых положиться можно.
– А чего в этой Австралии делать? – проявил лояльность член нашей группы, он же механик-водитель с большим полярным стажем, – язык незнакомый, климат ненашенский, кругом вода, акулы, машины вообще не в ту сторону движутся: вместо того, чтобы по правой полосе ехать, как во всех нормальных странах, едут по левой. Даже не по себе как-то.
– Да, конечно, в Антарктиде задницу морозить лучше, – съязвил Володя Крупенин.
– В Антарктиду я не на всю жизнь еду.
– А и здесь тебе не обязательно всю жизнь оставаться. Хочешь, в Америку поезжай, а хочешь – на острова Фиджи.
– Так ты предлагаешь мне здесь оставаться, что ли?
– Единственный способ для тебя остаться здесь навсегда, это сде¬лать заплыв на пятьсот метров, как тот мэнээс. Смотришь, и тебя сожрёт какая-нибудь капиталистическая акула. И будет тебе хорошо и спокойно. И не надо будет думать о хлебе насущном и мозолить нам глаза.