Луна День рождения

В полной темноте он получил по лбу чем- то лёгким, гладким, сердце пропустило удар, но он одёрнул себя и решительно сказал: «Свет!» Ничего не изменилось. «Свет!» приказал он уже громче, повелительно, иногда контакты заедало, после пожарных учений в прошлом году, когда включились внезапно все разбрызгиватели в лаборатории, и куча оборудования… Раздался скрип, и прямоугольник света прорезался на противоположной стене, показалась знакомая фигура, он удивлённо спросил:
- Хортон, что происходит?
-…Про… Профессор Эм! Ох, чёрт!
Монго Хортон, один из лаборантов, взволнованно взмахнул рукой:
- Простите, сэр! Мы Вас так рано не ждали, и…
-Что- и? – спросил профессор Рауль Эм довольно сердито, он терпеть не мог, когда в его лаборатории что- то было не в порядке, это просто отвратительно, стоит ему уехать на неделю, и вот результат!
- Что- и?- повторил он, уже сердясь, и направился к Хортону.
- Осторожно!- выкрикнул тот, но было поздно. Раздался грохот.
- Свет! – прошептал лаборант сконфуженно, и свет его послушался, лампы вспыхнули, открывая чудную картину- посреди комнаты на полу сидел очень красивый и очень растерянный человек с длинными золотистыми волосами, а вокруг роились и трепетали, потревоженные падением красавца, груды воздушных шариков нежнейших пастельных тонов.
- Хортон, что это… почему?..- ошеломлённо озираясь, пробормотал Рауль.
- Ах ты, Господи! – Хортон бросился к нему и попытался поднять на ноги, что было задачей трудновыполнимой, учитывая разные весовые категории щуплого Хортона и статного рослого профессора. Рауль поднялся сам, открыл рот, потом закрыл. Может, он спит? Ситуация была абсурднейшая!
- Сэр! – Хортон попробовал было отряхнуть комбинезон шефа, но тот отскочил от него подальше- он не любил, когда его трогали чужие. По шарикам прошла волна.
-Сэр, я всё объясню, - бормотал несчастный Хортон, замерев с поднятыми руками, - видите ли, завтра день рождения… у одной молодой леди, которая здесь работает… которая… которую я… Я просто хотел сделать сюрприз мисс Лиддденс!..- почти выкрикнул он,- Подарок на день рождения!
- О, - сказал Рауль. Он не слишком понял, как одно с другим связано, но загадочное «которую я…» было ему вполне внятно. Внизу, в машине, его ждал рыжий председатель совета директоров транспланетной корпорации, которого он, Рауль Эм…
- Я не думал, что Вы приедете сюда… в воскресенье, из космопорта… вечер же, - лепетал Хортон. Рауль едва сдержал улыбку. Катце тоже не думал. «Юпитер, да тебя не было всего неделю! Ты звонил им по три раза в день… Рауль, я устал, чёрт возьми, эти перелёты!.. Вечер, Рауль, воскресенье!..» И потом, когда машина уже тормозила у здания лаборатории, сонно: «Ты… только быстро!»
- Сэр, Вы должны меня понять! – между тем воскликнул Хортон.
- Я понимаю,- сказал Рауль и улыбнулся. Это была такая улыбка, от которой Хортон сразу успокоился и робко улыбнулся в ответ.
- Я… я только не понимаю, - дотошный Рауль обвёл рукой шарики,- какая связь между датой рождения мисс Лидденс с и всеми этими… подарками… сюрпризами…
- О, так Вы не знаете? – удивился Хортон! - Это… чёрт простите, сэр, я всё время забываю, что вы не мест… Что Вы не с Нью – Лондон. Это такой обычай - отмечать день рождения, дату рождения человека, каждый год. Дарить подарки, сюрпризы делать… готовить его любимые блюда, и-и-и… То есть, это очень семейный праздник. Собираются только близкие люди… Сэр…
Он с мольбой глянул на профессора. Тот, казалось, его не слушал, на лице появилось задумчивое отстранённое выражение, которое знали все сотрудники лаборатории - шеф отключился от реальности и размышляет. Генерит идеи. Хортон вздохнул и внутренне настроился на немедленный интенсивный труд. Он уже прикидывал, кому можно позвонить, потому что ассистировать шефу в одиночку ему не улыбалось, такую нагрузку никто не выдерживал,работоспособность у шефа была просто нечеловеческая… Но тут профессор Эм развернулся и направился к выходу. В дверях он остановился, посмотрел на груду перламутрово блестевших шариков - розовых, лиловых, голубых, жёлтых. Очень красиво!
- Спасибо, Хортон! – сказал он и рассеянно улыбнулся.
- Катце…
-…
- Катце.
- Мм-м-мм…
- Катце!
- А! Что? (пригладить встопорщенные рыжие пряди, провести по шраму, он не хочет убирать его, а я и заикнуться об этом боюсь)
- Когда ты родился?
- Я? Юпитер, да почём я знаю! (я его люблю. Даже когда он будит меня среди ночи и задаёт дурацкие вопросы, я всё равно люблю его- удивительно!)
- А.
- Бэ. Давай спать, радость…(перекатиться на него, прижаться, уткнуться лицом в то местечко, где плечо переходит в шею… Рауль… Мой
- Эй, кончай сверкать глазами, парень! – хихикнула Мимея.
- Не могу… - сквозь зубы пробормотал Катце.
- На, глотни! - она сунула ему в руку свой стакан, искусственный палец из золота и нейрочипов звякнул о стекло, - Смотри, какой экстерьер, бля, а я уж и подзабыла, какие они… когда собираются вместе. Так что расслабься и получай удовольствие! – она пихнула Катце кулаком в плечо и засмеялась. Катце едва не зарычал. Удовольствие! Почти в центре шикарного зала для приёмов стояли два офигенно красивых светловолосых человека, и ничего не замечали, занятые только друг другом. Он сказал - человека? Блонди! Его грёбанное превосходительство Консул Амой Алексис И Хэ, бело- золотые волосы струятся до колен, зубы поблёскивают в улыбке, белоснежный сьют украшен бриллиантами величиной с горошину. И профессор Рауль Эм, его Рауль, его любимый вот уже три года, его партнёр, во всех смыслах этого слова, друг, любовник, компаньон, его… всё на свете…
- Зачем ты позвала его, а? – зло спросил Катце.
- Мой менеджер по связям посоветовал, – сказала Мимея, - по типу, рок-звезда помнит свои корни.
- Обычно ты его на *** посылаешь, своего менеджера, - пробормотал Катце.
- А чё такое? – пожала плечами рок-звезда, - он же не мелочь какая- нибудь пузатая, а Консул. Консул - это хороший пиар! – сказала она наставительно,- А они круто смотрятся, нэ? У нашего, правда, волосы покороче, но он всё равно красивше.
- Красивее.
- Один хер. Наш мистер Эм лучше всех!
Похоже, не она одна так думала. Блонди проговорили друг с другом целый вечер. Как ни добивались внимания Консула прочие гости - Алексис И Хэ игнорировал их, и никто из его амойской свиты не посмел ему и слова сказать. Консулу И Хэ позволялось абсолютно всё, и даже больше, достаточно того, что он был первым- ну хорошо, вторым! – блонди, которому было разрешено покинуть Амой.
- Дипломатия, дорогой - это так скучно! – сказал Алексис, прощаясь, - Я свяжусь с тобой, Рауль. А, Ред Катце! Лисёнок?.. он всё еще при тебе? Ты постоянное создание, дорогой Рауль! Но я не прочь это исправить! – лёгкий смех, хлопок по плечу, слова прощания. Стоящий рядом, но вне круга Катце даже не утруждает себя ответом.
Они молчат всю дорогу домой, Рауль мечтательно улыбается, погруженный в воспоминания, Катце мрачен, как ночь. Он не может видеть эту улыбку! Рауль, молчаливый, чужой и отстранённый, вдруг стал до ужаса похожим на Советника Эма, который проходил мимо рыжего фурнитура, не удостаивая взглядом, как мимо настоящей мебели - столов или кресел.
Дома он говорит Раулю, что поработает перед сном. Он засыпает под утро, на диване в кабинете, в комнате висит сизый дым - после почти трёхлетнего перерыва Катце опять закурил.
На следующий день Рауль за завтраком, не закрывая рта, пересказывает последние Танагурские новости, привезенные И Хэ. Он оживлён, глаза горят, Катце невыносимо смотреть на это, он придирается к какому-то пустяку, они спорят, Катце шипит от злости, Рауль в недоумении, но не уступает, что за ерунда, он не собирается идти навстречу первым, Катце просто откровенно несправедлив! Они впервые за три года ссорятся по–настоящему, и улетают с острова в Челси в грозовом молчании, каждый на своей машине, хотя обычно летят на работу вместе. Вечером, когда Рауль возвращается, уставший, без настроения, около полуночи, потому что никто не заехал и не вытащил его из лаборатории домой, его встречает Катце, тоже бледный и измученный, с запахом виски, в пальцах дымится сигарета. Он обнимает его и начинает целовать, без слов, отчаянно, сильно, Рауль отвечает ему, скорее покорно, чем страстно, он измотан этим днём, но рад, что всё закончилось, потом они поговорят, а пока… Он позволяет увести себя в спальню и раздеть, хотя в голове мутится от усталости и перенапряжения. Он едва реагирует на сильные, до синяков, до крови, ласки партнёра… И занимаясь любовью, Катце не может отделаться от мысли, что Рауль не с ним, что представляет на его месте другого, он засаживает Раулю так, чтобы тот и думать забыл про И Хэ, он хочет вытрахать из него даже тень воспоминаний об Амой… Он сходит с ума… В конце концов Рауль вскрикивает, ему больно, он спрашивает, довольно раздражённо - «Да что с тобой, Катце?» «Со мной - ничего, чёрт побери!» - орёт Катце в ответ, срывается с постели и вылетает из спальни. Рауль швыряет подушкой в закрывшуюся дверь и падает на кровать. У него саднят губы и задница. Он зол, обижен, почти засыпает, и у него просто нет сил для выяснения отношений. Завтра. Завтра позвонит Алексис и всё утрясётся. А потом они с Катце поговорят. С этой мыслью он проваливается в сон.
Но утром Катце уже нет в доме. Он отбыл в офис, ещё шести не было, говорит Дэрил, что мистер Эм желает на завтрак? «Сердце этого рыжего негодяя!» - думает Рауль, но вслух ничего не говорит. Он приезжает в лабораторию, но даже работа не заставляет его забыть о том, что они с Катце в ссоре. И из-за чего - из-за пустяка! Он с трудом верит, что они поссорились из- за эмбарго на импортные предметы роскоши, введенного Алексисом в прошлом году. Алексис… Алексис! И Хэ должен позвонить в пять часов по стандартному времени. Рауль дал ему домашний электронный адрес, более надёжный, потому что Консул уже упорхнул на другую планету, налаживать дипломатические связи и развлекаться по мере сил.
…Он едва успевает вернуться домой вовремя, он врывается в кабинет, когда экран уже мигает синим цветом вызова межпланетной связи. Разговор занимает всего пять минут и, распрощавшись, Рауль встаёт из кресла, почти довольный жизнью. Осталось переговорить с Катце… с Катце, который сидел тут же, невидимый в кресле с высокой спинкой. Рыжий монгрел встаёт с кресла, бледный, как полотно, шрам яркой полосой выделяется на щеке. Он пытается прикрыть его прядями красных волос, но теперь он стрижётся слишком коротко, чтобы…
- Я не хотел подслушивать, - говорит он тихо.
- Ну… наверно, - отвечает Рауль, очень удивлённый.
- Ты… ты просто скажи мне сразу, хорошо? – просит Катце.
- Что сказать?
- О… Если ты надумаешь вернуться на Амой… Я поеду с тобой… - он беспомощно разводит руками.
- Катце, что ты несёшь? – потрясённо спрашивает Рауль, а рыжий уже говорит, громче, увереннее:
- Я всё равно с тобой поеду, так и знай, и, чёрт возьми, лучше сразу довести это до сведения мать-его-господина-Консула, и я эту чёртову планету разнесу к ****ям, если он вздумает хоть слово сказать против того, что мы… партнёры! – он смотрит на Рауля, сжав кулаки, он не шутит, он и правда думает, что я хотел уехать! – понимает Рауль. Блонди становится и смешно, и тоскливо. Он опускается в кресло и закрывает лицо руками.
- С чего ты взял, что я собираюсь это сделать? – голос звучит глухо.
- Ты… ты просто сиял, когда говорил об этой грёбанной дыре и о своих грёбанных… о блонди! - с яростью говорит Катце, - и этот грёбанный Консул, он же тебя чуть ли не облизывал на том приёме!..
- Так, - говорит Рауль из-под ладоней, - вот это прогресс. Ты уже понимаешь, что я не брошу тебя, но уверен, что я брошу нашу жизнь, дом, всё… ради чего, Катце?
- Юпитер. Амой… ты был там… элитой, лучшим. И новый Консул. Он… привязан к тебе, - скрипнул зубами Катце, - Ты можешь вернуться. Ты же любишь Танагуру?
- Люблю…
- А я ненавижу! Ненавижу этот проклятый город, там… там нам не дадут быть вместе, - выкрикнул Катце.
- Я знаю, - сказал Рауль, - и я выбрал Нью-Лондон и тебя, чёртов ты недоверчивый ублюдок!
- Да, я ублюдок, когда я вспоминаю Амой, я чувствую себя ублюдком, безродной… тварью, которая чудом влезла наверх, и которую можно сбросить одним пинком! – горько сказал Катце.
-Знаешь, когда я говорил «ублюдок», я… э, ну в общем я употребил это слово в его прямом семантическом значении, - протянул Рауль.
Катце замер:
- Что… Ты о чём?
- О том, что твои биологические родители не были законными партнёрами, - сказал Рауль, - вот, смотри, - он протянул Катце распечатку. Ред Миртл и Дарк Джанго. Это… это зафиксировано в учётных записях муниципальной больницы третьего округа, Мидас. Ты родился в тринадцатый день одиннадцатого месяца, по стандартному календарю… Мать… тебя там и оставила. Я… это потому Алексис звонил. Я просил его найти… твой день рождения. Это такой семейный праздник-подарки… сюрпризы… Помнишь – я спрашивал – когда ты родился?
- О Юпитер! Помню, – сказал Катце.
- Вот. Я думал, что мы партнёры… то есть семья…Похоже, это было неудачной идеей…
- Бля! – сказал Катце и в свою очередь закрыл лицо руками. Потом:
- Я кретин, да?
- Ревнивый к тому же, - подтвердил Рауль.
- Ты… меня простишь?
- Да. Иди сюда только.
- Юпитер! – Катце оказался у него в объятиях быстрее, чем сказал это слово, спрятал лицо в золотистых волосах. Они постояли немного, потом Катце вскинул голову и проговорил:
- Слушай, этот мой… день рождения… я не захочу теперь праздновать никогда в жизни. Будем праздновать твой. Ты когда родился?
- В двенадцатый день второго месяца. И его уже празднуют.
- Кто это? - подозрительно спросил Катце.
- Все. Весь Амой. Это национальный праздник.
Катце посмотрел на улыбающегося Рауля и осторожно начал:
- Ты, конечно, гений, и всё такое, но готов поспорить, что…
- Катце. Не спорь - проиграешь. Это День Консула. Мы с ним родились в один год, в один день и почти в одну минуту. Нас с ним и ещё десять блонди одного поколения одновременно извлекли из инкубаторов.
Катце выразился так длинно и непечатно, что Рауль одновременно засмеялся и закрыл уши руками. Когда он отнял ладони, вид у него был потрясённый.
- Что? – спросил, встревожившись, Катце.
- Ничего, - Рауль солнечно улыбнулся и поцеловал его.
- Катце, ты скоро?
- Уже подъезжаю, радость моя!
- Я буду в лаборатории.
- Пятнадцать этажей!
- Лифт.
- У меня в нём уши закладывает.
- Поднимайся - и я посмотрю на твои уши.
- А на мой…
- И на него тоже. Но потом.
- А потрогаешь? Блонди…
- Ты самый…
- Ага!
- Эй, я здесь! – крикнул Катце в лаборатории.
- Иди сюда! – раздался голос Рауля за одной из дверей. Катце вошёл в небольшую комнату, уставленную приборами. Рауль стоял возле одного из них и снимал показания с датчиков. Катце смотрел на него с порога, испытывая чистую острую радость. Белый халат Рауля покрывали пятна цвета помойки, золотистые волосы были небрежно завязаны пластиковой капельницей. Он любил его, любил больше всех на свете.
- Что это? - спросил он, подходя поближе. Матовая затемнённая полусфера, заделанная в керамит, подсвечивала изнутри алыми прожилками.
- Это инкубатор, - ответил Рауль, - знаешь… я тут подумал… Раз с нашими днями рождений ничего не вышло… А общий праздник у нас должен быть, это хорошо для отношений, для семьи, я читал одну статью, и там…
- Рауль! – перебил его Катце, - это то, что я думаю?
- Да, - застенчиво сказал Рауль, - от тебя икс, от меня игрек, потом можно попробовать и другие комбинации, просто в первый раз… Мужские зародыши более выносливы… - пояснил он. Катце молча обнял его, прижал к себе, потом взглянул в зелёные глаза, радостные и серьёзные.
- Я уже говорил, как я тебя люблю? – спросил он хрипло.
- Сегодня - нет, - тихонько засмеялся Рауль.
- Слушай…