Не ангелы. Путь убийц. Глава 19 Крест в лесу

Крест в лесу

«Жить нужно насыщено, умирать эффектно, а рождаться с воплем негодования».
Бали внимательно посмотрел на написанное в тетради. Всего - то четыре десятка букв. А сколько мучений,  чтобы объединить их в одно предложение со смыслом, сколько нужно пережить,  прочувствовать, выстрадать, осмыслить, чтобы прийти, казалось бы к простой мысли. Он посмотрел на спящего рядом Лата. Он свернулся калачиком на пассажирском сидении и ритмично посапывал. Бали обернулся на заднее сидение. Все четверо детей откинулись на спинку. У Вальки и черненького, которого, кажется звали Сах, был приоткрыт рот. Девочка прижалась к Вальке и уронила голову на его плечо. Бали снова перевел взгляд на Лата, он ничем не отличался от спящих детей. Такой же ребенок только под два метра ростом и с сединой на висках.
Бали понимал, что ему тоже не помешало бы подремать, но сна не было ни в одном глазу. И неожиданно,  откуда ни возьмись снова пришло вдохновение. В голову лезли мудрые (как казалось) мысли и даже стихи. Хорошо, что он почти никогда не выкладывает из сумки свою любимую тетрадь. Он почувствовал почти непреодолимое желание разбудить Лата и прочитать ему все, что он написал за эти годы. Уж кто-кто, а он имел право знать об увлечении своего друга, но Бали стеснялся. Он снова посмотрел на Лата. Будить было жалко. Пусть поспит. Когда еще удастся побыть в покое. И вдруг в голову снова залетела шальная вроде бы умная мысль. Бали с волнением начал записывать ее корявым почерком в свою потрепанную тетрадку.
«Все люди рождаются одинаково! Они маленькие, сморщенные и с гримасой недовольства на лице! С возрастом они учатся лицемерить и лишь во сне их лица снова становятся близки к первозданному состоянию, состоянию наивности, чистоты и безгрешности… ».
В груди защемило. Ощущение было одновременно и болезненным и приятным. Такое уже бывало. Бали чувствовал подобное несколько раз в жизни. Это ощущение для себя он называл как «предсмертный синдром строки». Казалось, что вот сейчас напишешь что – то гениальное и как только поставишь точку,  сразу же умрешь. Он где-то читал,  что многие творческие люди часто испытывали нечто подобное. Но Бали успокаивала мысль, что он все-таки не творческий человек, а так пародия…  Ведь творческие люди не могут убивать. Хотя кто знает, может быть именно созидающий человек как никто другой склонен к разрушению всего что было создано не им и следовательно кажется ему несовершенным…
Воздух становился бодрящим,  температура падала. Наступало утро. Специфический запах свежести заползал в ноздри. Ребята съежились и прижались друг к другу,  словно новорожденные котята. Лат периодически поеживался. Бали включил зажигание, и затем печку. Машина заурчала,  печка зашипела. Лат приоткрыл один глаз.
- Что едем? – спросил он осипшим спросонья голосом.
- Да нет. Спи. Рано. Успеем. Здесь ехать то осталось до монастыря километров десять, может двенадцать.
- А сам чего не спишь? – поинтересовался Лат.
- Да, чего-то не спится. Смотри,  какое солнце.  Красивое, правда? – Бали кивнул в сторону катящегося вдали по розовому фону огненного шара.
- Да. Красиво – задумчиво подтвердил Лат. – Что-то  как то воспринимается все сегодня по-особенному. Как в детстве. Радует. Волнует. Ты меня понимаешь?
- Еще как! У меня  то же самое. Очень спокойное и ровное настроение. Как будто жизнь заново…
- Не к добру, Бали. Ой, не к добру.
- Кто знает. Может наоборот. Ребятишки с нами. Сегодня заканчивается трудный этап нашей жизни. Бог дает нам шанс замолить грехи. Спасти души. Детишек вон на путь истинный наставить. Новая жизнь. Новый свет. Новое солнце.
- «Ничто ни вечно, под луной, а если было бы и вечно, то луне это тоже по фигу…», -    как –то театрально и выразительно вдруг проговорил Лат.
У Бали перехватило дыхание, а в горле сжался ком.
- Ты…, ты … откуда знаешь?
- Откуда, откуда… От верблюда. Ну, да, да я читал твою тетрадь. Ну, убей меня за это… Я вообще не понимаю, чего ты от меня ее скрывал. По моему, очень даже неплохо. Мне лично понравилось.
- А как ты нашел ее? – с металлическими нотками в голосе спросил Бали.
- Да, ты пьяный был в хламину, ну это еще до того было как Кох тебя закодировал. Я тебя на себе тащил тогда квартала два, наверное. Ну, а тетрадка эта у тебя из кармана выпала. Ты естественно не заметил, а я подобрал и когда тебя спать уложил, сел, делать было нечего, я и прочитал. Ну, чего ты рожу то такую состроил. Я и сейчас вижу, как ты ее под жопой прячешь. То же, мне конспиратор. Лучше бы спасибо сказал за то, что подобрал, не потерял.
- Спасибо! – Бали попытался сделать грозное выражение лица,  посмотрел на Лата и расхохотался.
- Вот, так вот подружим еще лет двадцать  и там выясниться, что ты еще и картины пишешь – смеясь,  сказал Лат.
- Все возможно.
- Ну, чего пора клопов будить. Или спящими их повезем?
- Да какая разница, какими они в церковь войдут? Хотя может быть спящими то оно и лучше будет. Представляешь, уснули в одной жизни, а проснулись в другой. Как будто в сказке. Они и понять ничего не успеют. Без сомнений, метаний сразу на несколько шагов ближе к Всевышнему. Поехали быстрее. Я думаю как раз успеем ко времени, когда священники с заутренней пойдут.
Бали говорил слова с каким-то странным невиданным до селе чувством и воодушевлением. Лат никогда не видел его таким. Но с того момента как они сообща приняли решение уйти в монастырь и забрать с собой Вальку, что - то изменилось в них обоих. Им стало легче дышать, легче смотреть, легче принимать решения, они стали с радостью просыпаться и ждать новый день, словно новый праздник. Это было давно позабытое чувство, которое, казалось, умерло еще в раннем детстве. И вот теперь неожиданно странным образом возродилось.
Валька резко приподнялся,  и еще даже не сумев полностью открыть слипшиеся спросонья глаза,  громко спросил:
- Э, что за церковь, какие священники. Мы куда вообще едем-то?
От его голоса тут же начали просыпаться все остальные. Сначала встрепенулся Гонч, потянулась Лика, замурзился Сах.
Бали ответил не сразу. Он несколько секунд елозил на кресле и теребил себя правой рукой за ухо.
- Э, вы чего не слышите, что ли? Я вас спрашиваю. – Валька окончательно проснулся и входил в свой привычный образ циничного взрослого в обличие ребенка.
- Валь, мы пока тебя, вот искали с Латом,  много думали, вспоминали и…, ну как бы это тебе сказать, мы переоценили свою жизнь. Мы пришли к выводу, что идем не по тому пути, что так нельзя жить, мы творим зло, мы его усиливаем, убивая людей... И нужно искупить этот страшный грех. А ты еще совсем молоденький, и ты, и твои друзья еще не успели наломать много дров, вам будет легче измениться, и потому мы решили уйти в монастырь и взять тебя с собой, но и коль тут еще и твои друзья, и их тоже…
«Наверное, именно в такие моменты полностью осознаешь, что тишина может оглушать…» - пронеслась мысль в голове Лата.
Молчание каждого в отдельности соединенное с общим безмолвием природы было разрывающим.
Первым заговорил Валя:
- А почему вы решили все за меня. Я никогда не думал про монастырь. Я был с папой несколько раз в церкви и мне там не очень понравилось…
- Да это так, но мы намного старше тебя и в некотором смысле несем за тебя ответственность… Ты многого не знаешь,  и не понимаешь… Мы должным помочь тебе. Потом может быть поздно – Бали волновался, голос его дрожал.
- Да что  ты распинаешься. Заводи машину и поехали. Кто их спрашивает? Мы им всем между прочим вчера жизнь и задницу от мусоров спасли. Погнали… - Лат явно не был настроен на дискуссии с подрастающим поколением и по-военному решил взять руководство операцией на себя. Это стало роковой ошибкой.
Бали взялся за ключ зажигания. Мотор остыл и заводиться отказывался. Двигатель несколько раз хрюкнул и заглох.
- Эй, дяденьки, а можно мы пописать сходим – неожиданно подал голос Гонч.
- А ну да. Идите, конечно - сказал Бали.
Один за другим весь молодняк покинул заднее сидение и рассредоточился по посадкам.
- Чего-то мне кажется, им наша идея не понравилась? – задумчиво пробормотал Бали.
- Да кто их, блин спрашивает – не унимался Лат. – Все решили, значит решили. Они с горшка вон еще, как видишь, не слезли, а ты с ними как с докторами наук на философские темы трешь... Сказано в монастырь, значит в монастырь … - и тут Лат запнулся.
Из - за  кустов напротив машины появился Гонч. В руках он держал нацеленный на них пистолет. Гонч поочередно переводил ствол с Лата на Бали.
- Руки вверх и быстро из машины – крикнул он.
Ошеломленные друзья повиновались.
- А теперь быстро достали свои стволы и бросили их на землю.
И это они сделали без звука как бы машинально.
Первым в себя пришел Лат:
- Ты что,  парень,  это же не игрушки. Остановись. Объясни что происходит. Где Валька?
Тут Лат повернул голову влево и увидел Валю. Позади него стоял Сах. В его руке отражал лучи утреннего солнца ствол пистолета, который был вплотную приставлен к голове Вальки. В нескольких шагах от них стояла удивленная  и растерянная Лика. Оружия у нее не было, руки нервно дергались и теребили то джинсы, то кофту.
- Нормально, приехали - прохрипел Бали.
Гонч подошел ближе к Бали и Лату. Сах подтолкнул Вальку рукой вперед,  и он сделал несколько шагов в направлении друзей.
Лика тоже приблизилась.
- Ничего личного, босс, но нам был дан приказ - и мы его выполняем – неторопливо, растягивая слова,  сказал Гонч. – Дядя Боря сказал, что возможно тебя захотят выкрасть. В случае если это произойдет,  старшим по группе он назначил меня и дал мне право решать все самому. Главная наша задача это доставить тебя целеньким обратно к нему. А всех остальных можно «завалить».
- Почему ты мне ничего не сказал? – заорала Лика. – Это ведь он специально делает, чтобы нас испытать рассорить, проверить… Дурак! Брось пистолет. Не надо. Ведь мы же команда. А это друзья Валькины. Не смей!
- Заткнись, Лика! Тебя никто не спрашивает. Не твое дело. Жаль тебя трогать нельзя. Дядя Боря запретил тебя валить. А то бы я с удовольствием … от тебя только одни неприятности! – по лицу Гонча пробежалась кривая ухмылка.
Глядя на происходящее,  Валька понимал, что нужно срочно что-то предпринимать. Промедление в любой момент могло обернуться смертью близких людей. «Будь, что будет!» - подумал Валя и упал на колени, а затем,  резко обернувшись, он со всей силой дернул на себя ноги Саха. Тот не успел среагировать и рухнул на спину,  пистолет отлетел в сторону. Валька перекатился по земле и схватил оружие. В этот момент он услышал звуки выстрелов. Гонч прыгнул в кусты и полете подряд выпустил четыре патрона. Время сначала словно остановилось, а затем потянулось как на замедленной кинопленке. Лат и Бали одновременно покачнулись назад, затем Бали упал на правое колено, а Лат сделал несколько кривых шагов назад и наткнулся на открытую дверцу машины и рухнул рядом с ней на землю. Бали держался рукой за грудь с левой стороны и тяжело дышал. Лика же вдруг присела на корточки и рванулась вперед. В несколько прыжков словно дикая кошка она достигла кустов,  за которыми скрылся Гонч и нырнула в них словно в прорубь. Через несколько секунд она выскочила оттуда, волоча за волосы упирающегося о землю Гонча. Пистолета в его руках не было. Валька вскочил на ноги и обернулся. Сах лежал на земле, держась руками за голову. Они были обагрены кровью, также каплями бурой жидкости был покрыт и камень, находящийся в нескольких сантиметрах от Саха. Во время падения парень ударился головой о лежащий на земле заросший травой булыжник. Лат лежал неподвижно,  из раны на его груди на пожухлую траву текла красная струя…