Не с лица воду пить

Тонька родилась в деревне на Вологодчине в 1930 году. Её мать вышла замуж за сельского учителя, сама работала в колхозе счетоводом.  Люди они были непьющие, и гостей на праздники не созывали. Имели небольшой огород и сад. Корова, кабанчик, куры  - всё как у всех. В деревне без подсобного хозяйства не прожить. Антонина с детства была приучена к труду: помогала матери с огородом  и за живностью присматривала. Когда началась война, жизнь переменилась, но под немцем, слава богу, им жить не пришлось. Самолёты фашистов долетали - бомбили промышленные объекты, мосты, эшелоны. В сентябре 41-го Тоня пошла в четвёртый класс, училась хорошо - побаивалась строгости отца. Семья, хоть и жила бедно, но и не голодала. Отец, по здоровью непригодный к военной службе, был назначен директором школы, мать продолжала работать в колхозе. Можно даже сказать, что не хлебнули они полной ложкой горюшка горького - отвела судьба беду.  К концу войны Тонька окончила восемь классов - было ей 15 лет:  самая пора девичьего созревания: время первой любви, душевного томления, желаний и надежд. Однако в душу кто ж заглянет - тут внешность играет наипервейшую роль, но ей в этом отчаянно не повезло - она была невысокого роста, бледная, волосы блёклые и толком не росли, да в придачу в очках. Фигурой тоже не вышла - вроде всё при ней, а неказиста, взгляд не остановишь. Отец очень хотел, чтобы дочь училась в Ленинграде, но в 1945 году город ещё был закрыт. Год Тонька проработала в колхозе, а летом 1946-го уехала в северную столицу.
Родители Кирилла были из бывших, но не уехавших. Они были людьми, верящими в справедливость, и хотели со своим народом разделить стремление построить новое общество. Кирилл считался поздним ребёнком, когда он появился на свет, его матери Серафиме Петровне было уже двадцать восемь лет, а отцу тридцать шесть. Серафима, бывшая Смолянка, знала несколько иностранных языков. Поэтому  воспитание сына начиналось с изучения немецкого и французского. Кирилл был мальчиком смышлёным и красивым, он внешне очень походил на небезызвестного красавца князя Феликса Юсупова, на того, кто Распутина убил. Серафима Петровна очень гордилась сходством и старалась дать сыну блестящее домашнее образование, не надеясь на знания, которые давала школа страны Советов. В 1937 году бесконечные аресты ближайших сослуживцев и расправы над целыми семьями заставили отца Кирилла фиктивно развестись с женой. Он настоял на смене фамилии и отправил  жену с сыном в провинцию к дальним родственникам. Судьба его была трагична, как и у многих: вскоре после расставания с семьёй его арестовали, обвинили в шпионаже и растреляли. Серафима с сыном вернулись в Ленинград  в 1938 году. В школе, где учился Кирилл, его считали сыном врага народа.  Мать, так боялась за будущность отпрыска, что умолила его отречься от отца. Он последовал совету матери, но внутренне сломался, очень тяжело ему это далось. Жили они на Таврической улице, когда-то эта квартира целиком принадлежала родителям Серафимы, потом их уплотнили и оставили две комнаты - спасибо и на том. К двенадцати годам Кирилл начал курить, связался с лиговскими гопниками, мать больше не слушался и пустился во все тяжкие. Серафима, оставшись без мужа перебивалась переводами - получала гроши. Никто не знал, но у неё были припрятаны фамильные драгоценности, да так схоронены, что при обысках их не нашли. В ту пору и Кирилл ничего не подозревал и не задавался вопросом откуда берутся деньги на приличную одежду, еду и жильё. Серафима знала очень порядочного ювелира, который ещё до революции имел связь с её родителями, когда становилось туго, она продавала ему золотишко или камушки.
Когда началась война, они не эвакуировались, остались в городе. Начались бомбёжки. Голод подступил ещё до наступления зимы, а когда грянули морозы, началась отчаянная борьба за выживание - первая зима была адом адским. Хлеба по карточкам выдавали мало, но даже, чтобы отоварить эти крохи нужны были деньги. На барахолке можно было достать продукты, и если бы не тайник - им не жить. Серафима разобрала жемчужные нити и по бусинке давала Кириллу, а он на чёрном рынке менял, знал у кого, на хлеб, спирт или жмых. В блокадном городе работали школы, и паренёк еле волочивший опухшие ноги, образумился вроде и стал учиться. Военные годы даром не прошли, он пристрастился к спирту и много курил, а здоровьем был некрепок. Ещё до окончания войны Кирилл поступил в Судостроительный техникум.
Тонька и Кирилл встретились в 1946 году: она только поступила на первый курс, а он учился на третьем. Она пропала сразу, как только увидела его - он был настолько красив, что она даже сравнить его не могла с деревенским парнем, в которого была влюблена. Она старалась оказывать тому парню знаки внимания, но он её совсем не замечал, а если и замечал, то склабился обзывал очкастой дурой, пьяно матерился. Но она не отставала, думала, что благодаря её любви, он станет другим человеком. Однажды в праздник он особенно сильно набрался вонючего самогона и залёг на сеновале. Она выследила его и примостилась рядом, но когда он сквозь пьяный угар увидел её, то грязные обидные слова с матерщиной неслась по всей деревне. Смысл этой тирады был таков: что никогда никакой мужик, в самом сильном подпитии с ней, уродиной, не ляжет даже за мильон.  Тогда Тонька поклялась себе, что выйдет замуж за самого красивого парня. И вот Кирилл! Как будто специально для неё!
Учёба и жизнь в большом городе пошли ей на пользу, красавицей она конечно не стала и ленинградкой её было не назвать, деревенские корни угадывались во всём, однако учёба и общение с образованными людьми изменили её внутренний настрой и даже внешность.  Она не цеплялась за Кирилла, но с пристрастием узнавала о его привычках и постепенно вошла в круг его общения - девушки, а их у Кирилла было много,  соперницей себе Тоньку не считали, а она потихоньку плела и плела свою сеть. Изучив, все его слабые места, она поступила как многие и многие. После студенческой пьяной вечеринки, отвела его домой, да и осталась там на ночь. Наутро Серафима обнаружила в комнате сына приезжую простолюдинку, случился скандал, Тоньке пришлось уйти. Однако она снова появилась в квартире, на том сроке беременности, когда уже поздно что-либо делать. Кириллу, как честному и благородному человеку пришлось расписаться с Тонькой. Серафима смирилась, но не общалась, она нигде не работала и продолжала скромно жить на деньги вырученные от оставшихся украшений, собственно на деньги от их продажи она жила всю жизнь.
Антонина, много раз жалела о своей судьбе, устроенной таким образом. Кирилл пил, опускался всё ниже и ниже, из красавца превратился в беззубое чудовище. Куда только исчез тот аристократичный мальчик, с пытливым умом, хорошим воспитанием и с незаурядным образованием?  Он никогда не был ей мужем, не был хорошим отцом дочери, да и сыном быть перестал.  Серафима с ужасом смотрела на разложение личности сына, чаще её охватывало равнодушие, а иногда её настигали приступы внутренней ярости, во время которых она отрубала красивую голову своего сына, выпускала из него чёрную кровь, таким образом не давая ему превратиться в полное ничтожество.
Когда Кирилла не стало, угасла и Серафима, перед концом она отдала внучке дорогое кольцо редкой красоты, наверное это было последнее, что осталось у неё.  Шли 60-е,  Антонина сменяла две комнаты на Таврической на однушку в хрущёвке и переехала в безликий спальный район новостроек.  Всю громоздкую дореволюционную мебель она сдала в комиссионный магазин, среди этих вещей было и бюро с тайником, где Серафима держала свои сокровища.